Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-правовые основы применения органами внутренних дел мер административно-правового пресечения 19
1.1. Правовая природа мер административного пресечения 19
1.2. Субъекты и объекты административно-правового пресечения 42
1.3. Понятие и пределы полицейского усмотрения при применении мер административно-правового пресечения 62
Глава 2. Правовое регулирование и практика применения органами внутренних дел мер административно-правового пресечения 83
2.1. Правовое регулирование мер административного пресечения 83
2.2. Особенности применения административного задержания органами внутренних дел 105
2.3. Правовые основания применения полицией физической силы, специальных средств и оружия 118
Заключение 140
Библиография 145
Приложения 163
- Правовая природа мер административного пресечения
- Понятие и пределы полицейского усмотрения при применении мер административно-правового пресечения
- Правовое регулирование мер административного пресечения
- Правовые основания применения полицией физической силы, специальных средств и оружия
Правовая природа мер административного пресечения
Современное научное представление о правовой природе мер административного пресечения сформировалось на основе исследования его свойств, отражающих общую с административным принуждением сущность и большое разнообразие мер пресечения.
Выявление сущности мер административного пресечения предполагает определение и анализ его признаков.
К признакам административного пресечения относится то, что его содержание заключается во властном воздействии субъектов, применяющих меры административного пресечения, на объекты, к которым относятся физические и юридические лица, чья деятельность носит противоправный характер или содержит в себе угрозу для нормальной жизни общества.
Указанный признак означает то, что мерам административного пресечения присущи такие ключевые свойства управления, как целенаправленность, организующий характер, существование прямых и обратных связей между субъектом и объектом.
Целенаправленность заключается в том, что применение мер административного пресечения всегда направлено на достижение определенных целей – прекращение противоправных действий и устранение угрозы нормальной жизни общества.
Применение мер административного пресечения за рамками предусмотренных законом целей противоправно по своей сути. Так, например, применение сотрудником органов внутренних дел резиновой палки к гражданину, поведение которого не противоречит закону и не создает угрозы обществу, нельзя относить к мерам административного пресечения.
Целенаправленность означает, что сотрудники органов внутренних дел всегда должны четко осознавать цели, для достижения которых они применяют меры административного пресечения, и не допускать импульсивного, неосознанного и не подчиненного указанным целям применения данных мер.
Организующий характер мер административного пресечения заключается в том, что оно упорядочивает общественные отношения, то есть при выявлении противоправных действий субъекты пресечения прекращают их, тем самым восстанавливая правопорядок и возвращая общество к нормальной жизни.
Существование прямых и обратных связей между субъектом и объектом пресечения означает то, что их поведение зависит друг от друга. Так, например, интенсивность применения физической силы сотрудником органов внутренних дел зависит от поведения правонарушителя. В тоже время на действия правонарушителя напрямую влияет выбор сотрудником той или иной меры пресечения.
Воля объекта пресечения подавляется. Нельзя отнести к пресечению случаи, когда благодаря проведенной сотрудником органов внутренних дел беседе правонарушитель отказывается от своих дальнейших противоправных действий в результате осознания их противоречия интересам общества.
Рассмотренные нами черты составляют суть властного воздействия при применении мер административного пресечения.
Раскрытию взаимосвязи мер административного пресечения с мерами административного принуждения традиционно уделяется особое внимание в научных исследованиях.
Акцентирование внимания на анализе взаимосвязи мер административного пресечения с мерами административного принуждения рационально, поскольку изначально институт пресечения появился благодаря развитию научных представлений о правовом принуждении.
Так, если обратиться к работам отечественных ученых дореволюционного периода, то можно отметить, что меры административного пресечения в отдельную группу принудительных мер не выделялись, однако отдельные из них рассматривались в качестве форм принуждения.
В частности, в работе И.Т. Тарасова в качестве формы принуждения рассматривается полицейское личное задержание, которое, по определению указанного ученого, «имеет место вообще во всех случаях, когда обществу или индивиду угрожает такая опасность, которая может быть устранена только личным задержанием»1.
Следует отметить, что одним из первых отечественных ученых, который обратил внимание на неоднородность «мер непосредственного принуждения» («мер административного обеспечения»), стал М.И. Еропкин, который выделил среди некарательных средств принуждения меры пресечения и меры предупреждения2.
Концепция, предложенная М.И. Еропкиным, получила развитие в трудах других ученых-административистов, посвященных исследованию административного принуждения. В докторской диссертации Д.Н. Бахраха в системе мер административного принуждения мерам административного пресечения отведена самостоятельная роль3.
Наличие специальных и достаточно обширных исследований о соотношении мер принуждения и пресечения освобождает нас от необходимости содержательного анализа всех аспектов этой проблемы. Остановимся лишь на диалектике этого соотношения в интересующем нас плане.
Прежде всего, необходимо отметить, что принудительный характер мер пресечения может расцениваться неоднозначно.
В ряде случаев указанный характер может, в принципе, отрицаться. Это, например, касается административно-правовых мер (например, задержания и доставления в полицию) в отношении невменяемых лиц.
В некоторых исследованиях принуждение характеризуется выраженным противоречием воле подвластного лица1.
Так, И.В. Максимов в своей работе «Административные наказания» делает вывод, что принуждение как властно-обязывающее воздействие на принуждаемого сопряжено с навязыванием властной воли подвластным лицам, подавлением у них мотивов антиобщественного характера (психический аспект) и с возможностью реализации санкции императивного предписания (физический аспект). Оно всегда противоречит (частично или полностью) воле принуждаемого, имплицитно вписывается в систему его представлений и требует подчинения велениям, с которыми он внутренне или внешне не согласен, и тем самым отличается от убеждения2.
Анализируя и сопоставляя убеждение и принуждение, отдельные ученые акцентируют внимание на то, что метод убеждения характеризуется как лишь психическое воздействие, в результате которого властная и подвластная воли будут совпадать, не найдя открыто выраженного ни психологического, ни физического противодействия со стороны подвластного3.
Вместе с тем, то, что лицо не способно осознавать и адекватно оценивать принудительного характера применяемых в отношении него мер, не должно исключать объективно принудительного содержания указанных мер4. Отсутствие внутреннего сопротивления в случае доставления в полицию лица в состоянии опьянения не означает его согласия с применяемыми в отношении него мерами. Здесь нельзя говорить о применении убеждения. С нашей точки зрения, принудительный характер мер пресечения связан не столько с сопротивлением, противоречием воле объекта, сколько с содержанием мер пресечения, которое, в отличие от убеждения, зачастую заключается в воздействии физическом, материальном, влекущем отрицательные последствия для лица.
Кроме того, объектом пресечения выступают противоправные действия не только физических, но и юридических лиц. А к юридическим лицам применение категории «воля» не уместно.
Исходя из этого, волевая составляющая применения принуждения играет второстепенную роль в его сущности. Указанная составляющая приобретает особое значение при сопоставлении убеждения и принуждения.
Особенность проявления волевого аспекта в административном пресечении отражает диалектическую взаимосвязь убеждения и принуждения. Границу между убеждением и принуждением в отдельных случаях достаточно сложно определить. Эффективность убеждения может подкрепляться потенциальной возможностью применения принуждения, и в то же время процедура применения принуждения не исключает элементов убеждения1.
Справедливым является утверждение Н.М. Конина, который отмечал: «практически ни один метод не применяется изолированно. Все они, как правило, используются комплексно, во взаимосвязи друг с другом»2.
По мнению Л.Л. Попова убеждение является основным методом «руководства массами», но он не исключает, а предполагает в необходимых случаях принуждение3.
Понятие и пределы полицейского усмотрения при применении мер административно-правового пресечения
Анализ правоприменительной практики, а также научных исследований и мнений экспертов показывает, что одной из наиболее острых и актуальных проблем административного пресечения является административное усмотрение при его применении1.
Большое значение указанной проблемы, с одной стороны, связано с недостатками правового регулирования, среди которых необходимо отметить пробельность, фрагментарность, разрозненность правовых норм о мерах административного пресечения. Усмотрение, обусловленное указанными недостатками, рассматривается в научных исследованиях обособленно2. С другой стороны, усмотрение исследуется учеными как объективно обусловленное явление, необходимое в силу природы осуществляемых органами государственной власти функций3.
Если обратиться к анализу усмотрения, применяемого в силу недостатков правового регулирования, то следует отметить, что здесь уместным будет привести суждения отдельных ученых об ограниченности права как средства регулирования общественных отношений.
Так, по мнению Р. Давида, чрезмерная обобщенность правовых норм приводит к тому, что «нормы перестают быть достаточно надежным руководством для практики, но в тоже время нормы должны быть настолько обобщенными, чтобы регулировать определенный тип отношений, а не применяться, подобно судебному решению, лишь в конкретной ситуации»1.
Н. Чечот утверждает, что административное усмотрение объясняется невозможностью предусмотреть нормативно абсолютно все случаи совершения административных действий, поэтому «соответствующий орган или должностное лицо действует по своей воле, не связанной при принятии конкретного решения какой-либо нормой. Закон, с одной стороны, уполномочивает орган или должностное лицо на определенное действие, но, с другой стороны, не связывает совершение или не совершение действий с заранее предусмотренными условиями, предоставляя самому органу или должностному лицу решить вопрос о совершении необходимого действия и его содер-жании»2.
Т.Г. Слюсарева на основе анализа теоретических взглядов указанных и других авторов в своем диссертационном исследовании приходит к выводу, что норма права, имея общий характер, персональную некорректность, а также распространяя свое действие не на индивидуально определенный круг лиц, сама порой подталкивает правоприменителя на действия в рамках закона по конкретизации в определенных ситуациях правовой нормы с целью ее качественной реализации по своему усмотрению3. Далее указанный автор отмечает, что «сама масштабность сферы государственного управления, неизбежно подкрепленная динамичным развитием общественных отношений, которые просто не представляется возможным подвергнуть детальной регламентации (впрочем, как и государственно-служебные отношения), делает применение усмотрения просто необходимым»1.
Таким образом, ограниченность права, заключающаяся в сложности предусмотреть нормативно все случаи совершения административных действий, не позволяет полностью исключить из правоприменения административное усмотрение.
На наш взгляд, рассматриваемая проблема является отражением диалектической взаимосвязи двух свойств права – его нормативности и конкретности. С одной стороны, нормативность права диктует нормоустановителю необходимость использования обобщений при конструировании правовых норм. Применительно к мерам административного пресечения обобщение используется, прежде всего, при формулировании оснований его применения. С другой стороны – конкретность как черта правовых норм позволяет придать им необходимую степень определенности ради эффективного достижения целей правового регулирования. Для конкретизации оснований применения мер административного пресечения чаще всего используются понятия «цель» и «угроза», что позволяет установить взаимосвязь между указанными основаниями и негативными последствиями пресекаемых противоправных действий. И здесь перед нормоустановителем возникает еще одна сложность, заключающаяся в оценочном характере указанных понятий цели и угрозы. Оценочных характер данных понятий значительно повышает роль субъективного фактора при правоприменении и, соответственно, увеличивает риски злоупотреблений.
Отмеченная нами проблема ограниченности права также взаимосвязана с вопросами его интерпретации, толкования. Законодатель, конструируя правовые нормы, использует язык закона. Вместе с тем, понимание указанного языка правоприменителем происходит на основе его правосознания и правового мышления. Учитывая, что субъективный фактор при толковании права играет довольно значительную роль, одни и те же нормы о мерах административного пресечения могут толковаться различными применяющими их субъектами по-разному.
На указанный нами аспект применения усмотрения обращает внимание в своем исследовании В.Г. Антропов. Данный автор, опираясь на анализ логико-семантического аспекта формирования правоприменительного усмотрения, обосновывает вывод, что «выступая необходимо имманентной чертой всякой интеллектуально-волевой деятельности, проявляясь, соответственно, в каждом акте толкования (интерпретации) права применительно к конкретным обстоятельствам, усмотрение присутствует в правоприменении столь же неизбежно, сколь самому правоприменителю присущи как воля, так и интеллект»1.
Влияние субъективного фактора на применение усмотрения анализирует в своей работе Ю.П. Соловей. Оценивая определенный объем информации с точки зрения возможности использования для конкретных целей управления, субъект придает ему тем самым определенную дополнительную субъективную окраску или характеристику. Поэтому не исключены нежелательные явления, когда различные правоприменители дают одним и тем же фактам различную оценку и, следовательно, принимают различные (хотя и в рамках закона) решения2.
Таким образом, возможности права в охвате своим содержанием всевозможных случаев применения мер административного пресечения ограничены, субъекты правоприменения могут по-разному толковать достаточно сложные по своей конструкции и взаимосвязи правовые нормы. Указанные два фактора непосредственно влияют на усмотрение при применении мер административного пресечения органами внутренних дел.
Третьим фактором, наряду с ограниченностью права и издержками процесса его интерпретации, выступают недостатки правового регулирования.
Среди различных видов указанных недостатков применительно к административному пресечению особое значение имеют пробелы в праве.
Под пробелом понимается отсутствие конкретной нормы, необходимой для регламентации отношения, входящего в сферу правового регулирования, то есть казуальное отсутствие нормативно определенного правила1.
Среди ученых нет однозначного мнения относительно возможностей применения усмотрения для восполнения пробелов в праве. Кроме того, указанная возможность допускается не во всех отраслях права.
А.Т. Боннер применение права по аналогии вообще не относит к форме усмотрения. Указанный ученый отмечает, что «разрешение дела на основании аналогии закона или права не может быть признано формой судейского усмотрения, так как здесь отсутствует какая-либо свобода при выборе вариантов решения... В этом случае суд должен реализовать закон, регулирующий спорные отношения»2. Аналогичной позиции придерживается Д.Б. Абушенко3.
Противоположной точки зрения придерживаются К.И. Комиссаров и другие ученые4.
Применение аналогии закона при восполнении пробелов представляется нам сложным интеллектуально-волевым процессом, по своим признакам во многом тождественным процессу применения усмотрения. В процессе применения аналогии права осуществляется оценка фактических обстоятельств, анализ норм права и выбор тех из них, которые наиболее применимы к данным обстоятельствам.
Правовое регулирование мер административного пресечения
Меры административного пресечения представляют собой ключевой структурный элемент рассматриваемого института административного пресечения, в котором находят непосредственное выражение его сущность. Разнообразие предусмотренных законодательством мер административного пресечения, а также практика их применения позволяют судить о диалектической взаимосвязи формы и содержания административного пресечения.
Особенность формы административного пресечения, в отличие от иных видов административного принуждения (можно даже сказать шире – иных видов государственного принуждения), заключается в том, что его правовая регламентация осуществляется правовыми нормами, относящимися к различным отраслям права. Правовые нормы, регулирующие применение мер административного пресечения, рассредоточены в различных нормативных правовых актах.
Как отмечает В.В. Йонаш, в целом регламентация мер административного пресечения происходит в рамках установления компетенции тех органов исполнительной власти, деятельность которых связана с реализацией контрольно-надзорных функций в отдельных областях (сферах) государственного управления. Соответственно, и правовые акты, содержание нормы об административном пресечении, носят, преимущественно, либо отраслевой либо межотраслевой, либо статусный характер1.
Фрагментарное включение правовых норм, регулирующих применение различных видов мер административного пресечения, в нормативные правовые акты, регулирующие реализацию функций отдельными контрольно- надзорными органами, отражает низкий уровень развития правового института административного пресечения и отсутствие четкой государственной политики в области правового регулирования мер административного пресечения.
В настоящее время очевидна необходимость законодательного обособления и систематизации норм, регулирующих применение мер административного пресечения. В России на сегодня отсутствует законодательный акт, который бы на системной основе создал правовую базу применения мер административного пресечения. Между тем, среди ученых высказываются различные предложения по разработке указанного акта уже достаточно давно.
Интересно мнение по этому поводу и практических работников - сотрудников органов внутренних дел. На просьбу, сформулированную в анкете, оценить насколько четко и ясно меры административного пресечения, применяемые сотрудниками органов внутренних дел, в настоящее время закреплены в действующем законодательстве ответы были следующими: меры административного пресечения достаточно четко и ясно регламентированы законом – 58 %; меры административного пресечения недостаточно четко и ясно урегулированы законом – 42%1.
В целях выявления оптимальных направлений совершенствования мер административного пресечения указанные предложения можно сгруппировать следующим образом.
Первая группа предложений связана с правовым регулированием мер административного пресечения в рамках единого законодательного акта, посвященного административному принуждению.
Предложения, которые условно можно объединить во вторую группу, заключаются в принятии специального федерального закона об административном пресечении.
Предложения, относящиеся к третьей группе, состоят в урегулировании федеральными законами отдельных видов мер административного пресечения.
Перейдем к более подробному анализу предложений каждой из выделенных нами групп.
Предложения урегулировать административное принуждение в одном законодательном акте высказываются многими учеными. Причем одни из них считают необходимым дополнить КоАП РФ разделом, касающимся принуждения, а другие – принять отдельный законодательный акт об административном принуждении.
В частности, по мнению П.И. Кононова, необходимо включить в КоАП РФ специальную главу «Административно-правовое ограничение и принуж-дение»1.
На наш взгляд, предложения по расширению предмета регулирования КоАП РФ имеют рациональное зерно, поскольку указанный Кодекс позволил упорядочить деятельность множества ведомств в области реализации ими юрисдикционных полномочий. В связи с тем, что указанные полномочия тесно связаны с полномочиями по применению мер административного пресечения, логичными представляются попытки урегулировать их в едином правовом акте.
Вместе с тем, указанная идея подвергается справедливой и обоснованной критике.
Как отмечает А.Ю. Соколов, дополнение КоАП РФ нормами о применении мер административного пресечения представляется ошибочным в связи с неоправданной необходимостью увеличения объема указанного кодекса, систематизировавшего лишь нормы об административной ответственности, поскольку применение отдельных мер административного принуждения обусловлено совершением административного правонарушения. По мнению указанного автора, законодателю следует идти по пути систематизации норм, регулирующих отдельные виды административного принуждения1.
А.И. Каплунов отмечает, что привязка принуждения к конкретному правонарушению оказывается чрезмерно жесткой, не оставляющей места принудительным мерам, применяемым для профилактики правонарушений и в иных целях2.
Принимая во внимание интересы правоприменительной деятельности, по нашему мнению, дополнять КоАП РФ новым разделом, касающимся мер административного пресечения, нецелесообразно. Это существенно осложнит и без того громоздкое законодательство об административной ответственности, в которое каждый год вносится более десятка изменений.
Кроме того, в последнее время достаточно активно ведутся дискуссии о необходимости кардинального изменения законодательства об административной ответственности.
Как отмечает С.А. Старостин, оценка действующего законодательства об административной ответственности такова – на сегодняшний день оно во многом утратило системность, согласованность, соответствие отраслевым принципам3.
Учитывая изложенное, по нашему мнению, представляется нерациональным увязывать нормы о применении мер административного пресечения с законодательством об административной ответственности, которое в интересах правоприменения, должно быть обособлено и иметь узкий предмет.
Как альтернатива расширения предмета регулирования КоАП РФ звучат предложения ученых о принятии отдельного закона об административном принуждении.
Так, А.М. Лесин считает необходимым разработать «Основы законодательства Российской Федерации об административном принуждении», которые бы закрепили понятие и раскрыли содержание каждой из мер административного принуждения, определили общие правовые основания, порядок и гарантии законности применения, исчерпывающий перечень этих мер и органов, имеющих право их применять. Подобный закон будет базовым для отраслевой кодификации законодательства об административном принуждении, поскольку деятельность милиции, налоговой полиции, органов безопасности, таможни в связи с их спецификой требует особого законодательного регулирования1.
Задолго до А.М. Лесина на необходимость кодификации норм об административном принуждении указывал в своей диссертации Б.Б. Хангельдыев, который выдвинул предложение о первоочередном проведении специальной кодификации применительно к двум группам административно процессуальных правил: устанавливающих порядок применения административного принуждения и порядок рассмотрения и разрешения жалоб граждан. Вывод о первоочередной кодификации этих норм автор обосновывал необходимостью дальнейшего укрепления законности и охраны субъективных прав граждан и тенденцией ко все более четкому юридическому обеспечению (законодательному закреплению) всех процессуальных правил и процессуальных гарантий прав граждан2.
Правовые основания применения полицией физической силы, специальных средств и оружия
Заслуживающим отдельного внимания в рамках настоящего исследования видом мер административного пресечения является применение сотрудниками полиции физической силы, специальных средств и оружия.
Актуальность исследования указанного вида мер пресечения обусловлена значительными рисками причинения вреда жизни и здоровью граждан, в связи с чем вопросы применения сотрудниками полиции физической силы, специальных средств и оружия постоянно находятся в зоне повышенного внимания общественности, действия полиции в рамках их применения зачастую подвергаются серьезной критике, являются предметом жалоб в органы прокуратуры и суды.
Следует отметить отсутствие в настоящее время официальной статистики о том, как много человек пострадало в России при применении полицейскими оружия. В то же время указанная статистика доступна для всеобщего ознакомления в некоторых зарубежных странах1.
Применение физической силы, специальных средств и оружия в научных исследованиях рассматриваются как специальные меры административного пресечения1. Исключительный характер рассматриваемой категории мер административного пресечения относят к основному критерию, по которому они отграничиваются от иных мер.
А.И. Каплунов, развивая названные выше отличия специальных мер пресечения, отмечает способ воздействия на правонарушителя как основу выделения данных мер2.
По нашему мнению, при рассмотрении специфики применения физической силы, специальных средств и оружия среди других мер административного пресечения, наряду с указанными выше особенностями, важно выделять такую их черту, как риск причинения вреда здоровью лица, в отношении которого они применяются.
Насилие, которое осуществляется в рамках применения рассматриваемых мер, воспринимается гражданами заметно чувствительнее, поскольку оно непосредственно касается их физического и морально-психологического состояния.
Безусловно, в результате применения некоторых общих мер также может быть нанесен урон здоровью граждан. Однако причинно-следственная связь, временной интервал между применением указанных мер и ухудшением состояния здоровья человека будут отличаться в сторону большей растянутости и опосредованности иными факторами.
Поэтому, на наш взгляд, более удачной представляется формулировка названия рассматриваемых мер, содержащая термин «непосредственный». Этот термин отражает взаимосвязь между самим воздействием и наступающими в результате его последствиями в физическом и морально-психологическом состоянии лица.
Таким образом, присущий рассматриваемым мерам способ воздействия, заключающийся в физическом насилии, определяет исключительность применения данных мер. Указанная сущностная черта обуславливает выделение применения физической силы, специальных средств и оружия в отдельную группу мер административного пресечения, заслуживающих отдельного внимания в рамках настоящего исследования.
Наряду с отмеченной чертой необходимо выделять также другие характерные признаки рассматриваемой группы мер.
К таким чертам мы считаем рациональным относить особенности правового регулирования.
Связь с уголовно-правовыми нормами отчетливо отражена в определении специальных мер административного пресечения, предложенном А.В. Мингесом. Под указанными мерами ученый предлагает понимать закрепленные в нормах административного права, конкретизирующих в данном случае уголовно-правовые институты необходимой обороны, задержания лица, совершившего преступление, и крайней необходимости, средства физического воздействия на правонарушителя, применяемые должностными лицами государственных органов исполнительной власти, наделенных специальной компетенцией в сфере правоохранительной деятельности, для прекращения противоправного, как правило, преступного поведения, предотвращения его вредных последствий, обеспечения возможностей привлечения правонарушителей к ответственности»1.
Взаимосвязь норм административного права и уголовного права в регулировании отношений, связанных с применением сотрудниками органов внутренних дел физической силы, специальных средств и оружия, была отражена в статье 24 закона о милиции, которая гласила: «На деятельность сотрудника милиции распространяются нормы уголовного законодательства Российской Федерации о необходимой обороне, причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайней необходимости, физическом или психическом принуждении, об обоснованном риске, исполнении приказа или распоряжения». Согласно статье 23 указанного закона, «сотрудники милиции не несут ответственности за моральный, материальный и физический вред, причиненный правонарушителю применением в предусмотренных настоящим законом случаях физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия, если причиненный вред соразмерен силе оказываемого противодействия».
Таким образом, в соответствии с указанными выше нормами, закрепленными в законе о милиции, при применении сотрудниками милиции мер непосредственного пресечения отсутствовала ясность в вопросе о том, нормы какого закона приоритетны: закона о милиции или Уголовного кодекса Российской Федерации.
Существовавший законодательный подход к регулированию мер непосредственного пресечения вызывал разностороннюю критику среди ученых.
Так, отдельные исследователи выдвигали достаточно кардинальные, на наш взгляд, предложения об исключении норм, регламентирующих порядок и условия применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия сотрудниками правоохранительных структур, поскольку «особая регламентация порядка и условий применения физической силы, специальных средств и оружия в данном случае вторична» по отношению к законодательству о необходимой обороне, более того, «она должна осуществляться на основе требований института необходимой обороны и иных обстоятельств, исключающих преступность деяния, а отнюдь не доминировать над ними, имея в целом инструктивный организующий характер». В противном случае сотрудники правоохранительных органов оказываются ограниченными в праве необходимой обороны1.
Как можно заметить, указанные ученые приоритет в регулировании рассматриваемого вопроса отводили уголовно-правовым нормам.
В то же время другие исследователи считали необходимым придать административно-правовым нормам, устанавливающим правила применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия, самостоятельное юридическое значение. В обоснование своей позиции они отмечали, что «иначе любая корректировка указанных административно-правовых норм просто теряет всякий смысл»2.
Третья группа ученых выступала с критикой данных предложений, поскольку считала, что ставить сотрудника в привилегированное положение, по отношению к обычным гражданам (например, при нахождении его в состоянии необходимой обороны) нет достаточных оснований3.
Вместе с тем, как показывает анализ положений закона о полиции, в итоге возобладала точка зрения сторонников приоритетного административно-правового регулирования.
В частности, норма, касающаяся действия институтов уголовного права, в закон о полиции не была включена, а норма, касающаяся ответственности сотрудников полиции, была закреплена в следующей редакции