Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История изучения древнегреческих граффити 18
1.1. Общий обзор 18
1.2. Зарубежная историография 19
1.3. Отечественная историография 23
1.4. История изучения граффити Нимфея 32
Глава 2. Граффити нимфейской коллекции 36
2.1. Общая характеристика 36
2.2. Классификация 42
2.2.1. Метки владельцев 42
2.2.2. Посвятительные граффити 51
2.2.3. Магические граффити 72
2.2.4. Застольные граффити 76
2.2.5. Рисуночные граффити 79
2.2.6. Торговые метки (на столовой керамике) 81
2.2.7. Граффити на амфорах и пифосах 86
2.2.8. Граффити на грузилах 98
2.2.9. Miscellanea 101
2.2.10. Incerta 103
2.2.11. Граффити плохой сохранности 103
Глава 3. Повседневная жизнь Нимфея по материалам граффити 106
3.1. Сакральная жизнь 106
3.1.1. Религия 106
3.1.2. Магия 130
3.2. Торгово-хозяйственные отношения 135
3.3. Антропонимия 145
3.4. Varia 156
3.4.1. Граффити из «здания с апсидой» 156
3.4.2. К вопросу о практике нанесения граффити 161
Заключение 166
Список сокращений и условных обозначений 176
Список литературы и источников 178
Список иллюстраций 220
Список таблиц 224
Том 2 (приложения) 3
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Раскопки античных городов и поселений пополняют фонды музеев многочисленными граффити – надписями, процарапанными при помощи острых инструментов на изделиях из керамики, кости и металла, а также на поверхностях, покрытых штукатуркой. Граффити – это «малые» эпиграфические памятники, значительно уступающие по объёму лапидарным надписям, однако весьма ценные благодаря своей массовости. Разнообразные по содержанию, они являются важным источником по изучению культурной, религиозной, торгово-экономической, политической жизни античного общества. Среди граффити есть метки владельцев, посвящения богам, застольные и дарственные надписи, магические формулы, метки гончаров и торговцев, ученические упражнения, остраконы для голосования, письма, рисунки и даже художественные тексты. В отличие от лапидарных надписей, многие из которых представляют собой официальные документы, граффити, написанные частными лицами, имеют более индивидуальный характер и позволяют воссоздать различные эпизоды повседневной жизни людей эпохи античности.
Находки граффити встречаются во всех регионах греческой ойкумены, в том числе на её окраине – в Северном Причерноморье, где в конце VII – VI вв. до н. э. выходцы из Эллады развернули активную колонизационную деятельность. В последние годы количество публикаций граффити из раскопок в Северном Причерноморье постоянно растёт. Вместе с тем, обобщающих работ по отдельным памятникам пока издано мало. Такой работы нет и для боспорского города Нимфея. В настоящее время назрела необходимость комплексного изучения массовых материалов граффити, обнаруженных за длительный период археологического исследования этого памятника.
Степень разработанности темы. Граффити из городов и поселений Боспора издавались в работах И.И. Толстого, В.П. Яйленко, Е.А. Молева, И.А. Емеца, С.Ю. Сапрыкина, А.А. Масленникова и ряда других исследователей. Некоторые авторы делали упор на формальную публикацию надписей, другие использовали их в каче-
стве вспомогательного источника для решения отдельных вопросов истории Боспорского государства. Однако, ни одна из этих работ не имела своей задачей комплексный анализ массовых материалов граффити из раскопок того или иного памятника с целью получения разносторонней информации об исторических реалиях протекавшей там жизни.
Граффити из раскопок Нимфея, изданные лишь частично, спорадически привлекались в исследования по религии, метрологии, ономастике Боспора. Объектами исторического анализа становились единичные, наиболее интересные экземпляры либо небольшие выборки, в то время как массовые находки оставались за рамками изысканий. Потенциал граффити как источника информации по истории Нимфея не был раскрыт в полном объёме.
Источниковой базой исследования послужила коллекция граффити на керамических изделиях из раскопок Нимфея, которая хранится в фондах Отдела античного мира Государственного Эрмитажа (Санкт-Петербург). Подавляющее большинство материалов происходит из раскопок городища, проводившихся Нимфейской археологической экспедицией Государственного Эрмитажа в 1939– 1991 гг. (с 1992 г. находки передаются в Восточно-Крымский исто-рико-культурный музей-заповедник). Коллекция включает в себя 820 надписей, прочерченных на предметах столовой посуды, амфорах, пифосах, грузилах и черепице. Для выявления граффити среди всего массива артефактов использовались музейные инвентарные книги и полевая документация экспедиции, хранящиеся в Государственном Эрмитаже. В работе также привлекались опубликованные граффити Нимфея из собрания Восточно-Крымского историко-культурного музея-заповедника и надписи на нимфейской фреске из коллекции Эрмитажа.
Объектом исследования выступают граффити на керамических изделиях из раскопок Нимфея в коллекции Государственного Эрмитажа.
Предметом исследования является повседневная жизнь Нимфея в аспектах культуры, религии, торгово-хозяйственных отношений.
Территориальные рамки исследования ограничиваются бос-порским городом Нимфеем. Вместе с тем, для достижения поставленной цели было необходимо учитывать аналогичные материалы из других античных городов и поселений Северного Причерноморья, а также более отдалённых регионов греческого мира.
Хронологические рамки исследования определяются крайними датировками граффити рассматриваемой коллекции – это отрезок времени с середины VI в. до н. э. по III в. н. э., в целом соответствующий хронологическим рамкам существования города. Бльшая часть надписей относится к классической и эллинистической эпохам, достигая количественного максимума в V–III вв. до н. э.
Цели и задачи исследования. Основная цель диссертационной работы заключается в обобщении и интерпретации массовых материалов граффити из раскопок Нимфея. Это позволит получить новые сведения о быте, культуре, религии, торговле и других сферах жизни древнего города. Для реализации поставленной цели потребовалось решить следующие задачи:
-
Составить каталог граффити Нимфея, находящихся на хранении в Государственном Эрмитаже, т. е. выделить их из обширной археологической коллекции, а также произвести датировку и выполнить прорисовки всех надписей и керамических изделий, на которых они процарапаны.
-
Классифицировать надписи по тематическим группам и дать развёрнутое описание этих групп.
Научная новизна исследования состоит в том, что оно представляет собой первый опыт комплексного анализа большой группы граффити из раскопок боспорского города Нимфея. Более половины из 820 надписей вводится в научный оборот впервые. Многие сведения, полученные благодаря анализу граффити, не были известны ранее из других источников.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Выводы диссертационной работы имеют теоретическое научное значение для изучения истории Нимфея. Граффити Нимфея, опубликованные и интерпретированные, могут привлекаться в качестве источников при написании работ по истории, археологии, эпигра-
фике, ономастике Северного Причерноморья. Методические основы исследования станут подспорьем для специалистов, готовящих издания граффити. Практическая ценность работы заключается в том, что полученную информацию можно использовать в педагогической, научно-просветительской и музейно-экспозиционной деятельности.
Методологической базой исследования является принцип историзма, который подразумевает всестороннее изучение явлений в их возникновении и развитии, внутренней закономерности и взаимной связи, с учётом конкретных условий их существования. В работе применяются методы комплексного анализа и типологиза-ции. При изучении граффити важную роль играет текстуальный и контекстуальный анализ: надписи рассматриваются как сами по себе, так и в контексте современной им исторической ситуации. Хронологическая атрибуция материала осуществляется при помощи метода аналогии. Кроме того, используется метод исторической реконструкции, основывающийся на сопоставлении граффити, места их обнаружения и археологического контекста находки.
Положения и результаты, выносимые на защиту:
-
Выработана классификация граффити Нимфея, включающая 11 типов надписей.
-
Выявлены культы, пользовавшиеся популярностью в среде городского населения, а также освещён ряд аспектов магических воззрений нимфейцев.
-
Получена новая информация о видах продуктов, ввозившихся в Нимфей, и ценах на импортную посуду. Реконструированы основные этапы торговых процессов, имевших место в городе.
-
Существенно расширен список известных нам личных имён нимфейцев. Выделены имена (корневые морфемы), принадлежавшие нимфейским родам. Анализ антропонимических материалов позволил прийти к выводу о том, что в Нимфее классической и эллинистической эпохи доминировало греческое население, а варварский элемент играл значительно меньшую роль.
-
Пересмотрен вопрос о функциональном назначении «здания с апсидой» на акрополе Нимфея.
Степень достоверности полученных выводов обеспечена, с одной стороны, тем, что автор самостоятельно осуществлял отбор и графическую фиксацию материалов, а с другой стороны – тщательным изучением археологических, эпиграфических и литературных источников, глубокой проработкой литературы по теме диссертации и формированием особого методического подхода, учитывающего специфику данных малой эпиграфики.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации отражены в 15 научных статьях, три из которых опубликованы в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, определённых ВАК РФ. По теме работы прочитаны доклады на
II Судакской международной научной конференции (Судак, 2004),
III Международном Конгрессе по древностям Чёрного моря (Прага,
2005), на конференциях «Euroclassica» (Санкт-Петербург, 2007),
«Боспорский феномен» (Санкт-Петербург, 2007, 2009, 2011), «Бос-
порские чтения» (Керчь, 2007, 2009, 2018), а также на конференции
молодых учёных «Актуальная археология» (Санкт-Петербург, 2013)
и XVI Международной научной конференции по истории религии и
религиоведению (Севастополь, 2014). Кроме того, по теме диссер
тации был сделан доклад в Государственном Археологическом му
зее в Варшаве (2012).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка сокращений и условных обозначений, списка литературы и источников, списка иллюстраций, списка таблиц и шести приложений. Приложения включают каталог граффити, их прорисовки и фотографии, информацию о топографии городища, статистические таблицы, вид и план «здания с апсидой».
История изучения граффити Нимфея
С началом систематических раскопок городища Нимфея в 1939 г. в фондах Государственного Эрмитажа, наряду с другими археологическими материалами, стали накапливаться керамические сосуды и фрагменты сосудов с процарапанными на них надписями. О граффити из раскопок Нимфея упоминает начальник Нимфейской археологической экспедиции М.М. Худяк в своих трудах, посвящённых результатам исследований городища. Речь шла о граффити из святилища Де-метры; фотографии двух наиболее примечательных надписей приводятся в нескольких изданиях [Худяк, 1945. С. 164. Табл. ХХП,3; Худяк, 1952б. С. 267. Рис. 25, 1; Худяк, 1962. С. 51. Табл. 44, 4].
Первая крупная подборка нимфейских граффити в количестве 50 экземпляров была представлена в вышеупомянутой книге И.И. Толстого «Греческие граффити древних городов Северного Причерноморья» [Толстой, 1953. С. 67-91. №№ 97-146]. Не умаляя значения данной публикации, следует отметить её недостатки. В перву очередь, это малоубедительность ряда интерпретаций. Так, граффито на донце чернолаковой чаши ПАЇ автор считает возможным трактовать как Vocativus от 6 тгої? - «мальчик» [№ 141]; ME дополняет как ІЄ(УЄ) - «оставайся» - «обращение к сосуду с приглашением не покидать хозяйства, к инвентар которого он принадлежит» [№№ 103-104, № 99]; надпись [ ]ХА восстанавливает как окончание аориста типа є8сортгса, при том, что на маленьком донце солонки такая надпись не могла бы уместиться [№ 100], и др. Среди других недочётов - путаница инвентарных и полевых номеров, а также неточность некоторых прорисовок.
После публикации И.И. Толстого вплоть до конца 1970-х гг. нимфейским граффити не было посвящено ни одной работы, хотя археологические исследования городища и некрополя открывали всё новые памятники малой эпиграфики.
В 1978 г. И.Б. Брашинский в статье «Фасосская амфора из Нимфея и некоторые вопросы античной метрологии» издал амфору, на которой процарапаны три надписи - обозначения объёма [Брашинский, 1978. С. 135-143]. Тот же автор в монографии «Методы исследования античной торговли» приводит, без прорисовок и комментариев, пять граффити на амфорах из Нимфея [Брашинский, 1984. С. 97, 171; 105, 177; 134; 134, 179].
В 1984 и 1987 гг. вышли статьи Н.Л. Грач о нимфейской фреске, которая представляет собой полихромну штукатурку, испещрённу процарапанными надписями и рисунками [Грач, 1984а. С. 81–88; Gra, 1987. S. 87–95]. В статьях приведены прорисовки и фотографии фрески в мелком масштабе, граффити специально не разбира тся. Цель этих работ являлась общая интерпретация комплекса, а не публикация и анализ отдельных надписей. Граффити издавались Ю.Г. Виноградовым [SEGXXXIX. № 701; Vinogradov, 1998. S. 271–302], В.П. Яйленко [Яйленко, 1995. С. 230–272], О. Хёкманном [Hckmann, 1998. P. 303–356; Hckmann, 1999. С. 94–97]. В 2006 г. вышла статья С.Р. Тохтасьева, посвящённая анализу языка надписей [Тохтасьев, 2006б. С. 294–305]. Однако, полной публикации этих материалов до сих пор нет.
Граффито – список богов, прочерченное на буролаковой тарелке, издано Е.В. Власовой в каталоге выставки «Древний город Нимфей» [ДГН. № 217]. Несколько надписей на керамических сосудах из раскопок нимфейского некрополя опубликовано, без интерпретаций, Н.Л. Грач [Грач, 1999. С. 44; 73; 77; 84; 86; 96; 103]7 и Е.В. Власовой [Власова, 2003. С. 112].
В 1999 г. польский исследователь К. Навотка издал (на английском языке) граффити и дипинти, обнаруженные на городище, хоре и некрополе Нимфея в 1993–1997 гг. [Nawotka, 1999. Р. 85–98]. В каталог вошло 244 надписи; граффити и дипинти сгруппированы отдельно. Граффити разделены на шесть категорий: «Посвящения», «Цифровые обозначения», «Погребальные надписи», «Instrumentum», «Сокращения имён и другие, не идентифицированные, граффити на донцах сосудов», «Сокращения имён и другие, не идентифицированные, граффити на других частях сосудов»8. Подавля щее большинство надписей (155 из 173) входит в две последние категории. Дипинти (70 экземпляров) на группы не разбиты; отдельно выделены два дипинти в виде свастики. Не отрицая важности публикации как таковой, отметим её существенный недостаток: почти полное отсутствие интерпретаций, аналогий, выводов. Многие статьи каталога состоят лишь из паспортных данных фрагментов с надписями, большинство граффити и дипинти оказалось «не идентифицированным». Приведены фотографии части надписей (47), прорисовок нет.
Несколько граффити и дипинти из тех же раскопок (в рамках совместной польско-русско-украинской программы) представлены, без комментариев, на страницах сборника «Материалы Нимфейской экспедиции» [Домжальский, Чистов, 2003. С. 19-37].
В 2002 г. вышла статья О.В. Горской «Культы Нимфея по материалам граффити» [Горская, 2002. С. 114-121], где даётся обзор надписей, которые можно трактовать как посвятительные. В коллекции Государственного Эрмитажа автор насчитывает 49 таких надписей (приведены прорисовки 36). Некоторые из этих экземпляров были ранее опубликованы И.И. Толстым. К сожалени , в работе О.В. Горской допущены ошибки филологического характера, сказавшиеся на интерпретациях и выводах. Так, к посвящениям Деметре причислены все сокращения АЕ, что невозможно для ионийского диалекта, распространённого на Бос-поре в рассматриваемый период; как посвящение богине плодородия истолковано и граффито [Дл лтр ю, хотя это нормативный Gen. Sing. мужского имени Дчцчтріо?, и т. п.
Последу щие публикации нимфейских граффити принадлежат автору этих строк. В статье «Граффити из раскопок Нимфея (1939-1991 гг.) в собрании Государственного Эрмитажа» дана общая характеристика коллекции [Намойлик, 2004. С. 86-94]. Группы надписей рассматрива тся в работах «Граффити на чернолако-вой керамике из святилища Деметры в Нимфее» [Намойлик, 2007а. С. 317-325], «Рисуночные граффити из Нимфея» [Намойлик, 2009а. С. 311-318], «Граффити -цифровые обозначения на столовой керамике из Нимфея» [Намойлик, 2009б. С. 303-310], «Граффити на краснолаковой керамике из Нимфея» [Намойлик, 2011. С. 14-21], «К вопросу о ценах на гончарну продукци в Нимфее в V-IV вв. до н. э.» [Намойлик, 2017а. С. 111–117], «Магические граффити из раскопок Нимфея в коллекции Государственного Эрмитажа» [Намойлик, 2017б. С. 198–210], «Граффити на керамических грузилах из Нимфея в коллекции Государственного Эрмитажа» [Намойлик, 2018. С. 339–347]. Крупная выборка надписей – 110 экземпляров – представлена в статье «Граффити на амфорах из раскопок Нимфея в коллекции Государственного Эрмитажа» [Намойлик, 2010. С. 395–450]. Две статьи посвящены отдельным граффити – с упоминанием имён Ахилла [Намойлик, 2007б. С. 232–239] и Асклепия [Намойлик, 2008. С. 153–161].
Перспективой работы над граффити Нимфея является издание всех надписей, хранящихся в Государственном Эрмитаже и Восточно-Крымском историко-культурном музее-заповеднике. К настоящему времени назрела необходимость в обобщении результатов проделанной работы и анализе всего комплекса име -щихся данных с цель освещения, на основании материалов граффити, различных сторон повседневной жизни этого древнего города.
Магические граффити
Надписи и рисунки магического характера, разные по форме и содержани (заклятия, амулеты, наговоры и др.), нанесённые на изделия разных типов (свинцовые и костяные пластинки, велирные изделия, посуда, черепки и др.), давно привлека т внимание исследователей. В Северопонтийском регионе найдено немало таких надписей и рисунков, в том числе на керамических сосудах и их обломках. Уже в первом сборнике граффити Северного Причерноморья, который увидел свет в 1953 г., им был отведён специальный раздел «Магия» [Толстой, 1953]. Классификаци этих граффити предложил в 1980 г. В.П. Яйленко [Яйлен-ко, 1980а. С. 75]. Он разделил их на три группы: заклятия, амулеты («рисуночные» с текстом или просто «рисуночные»), прочие виды магии (например, магические алфавитные ряды). Для надписей Боспора более дробну типологи разработал И.А. Емец, выделив такие категории, как проклятия, апотропеи, амулеты, алфавит, зашифрованное имя божества, л бовная магия, символы различных религиозных учений, варварская магия [Емец, 1995. С. 43]. Позже тот же автор представил несколько видоизменённый и расширенный вариант классификации [Емец, 2005. С. 129–154].
В отличие от другого типа сакральных надписей на керамике – посвятительных, – магические граффити встреча тся реже; в силу своего характера они трудно подда тся интерпретации. В связи с этим библиография на данну тему не столь обширна. Среди публикаций магических граффити Северного Причерноморья следует отметить вышеупомянуту монографи И.И. Толстого27 [Толстой, 1953], а также работы А.С. Русяевой [Русяева, 2010; Rusjaeva, 2010. S-16– S-43] и В.П. Яйленко [Яйленко, 1980а. №№ 22–26; Яйленко, 1980б. №№ 82–86, 87–88; Яйленко, 1987в. №№ 3–17; Яйленко, 2005. №№ 1–5, 14–15].
В эрмитажной коллекции насчитывается 27 экземпляров магических граффити (№№ С1–27) [Намойлик, 2017б. С. 198–210]. Они происходят из разных районов городища, кроме одного, обнаруженного на некрополе Нимфея (№ С22). В основном, надписи процарапаны на предметах чернолаковой столовой посуды и их фрагментах: киликах на ножке (6) и кольцевом поддоне (1), канфарах (2), чашах различных форм (7), солонках (4), открытых сосудах неустановленной формы (2). Четыре граффити выполнены на сосудах других типов (кувшинчике ионийского производства (№ С27), краснофигурной лекане (№ С17), буролаковых чашах (№№ C4, С19)), а одно – на обломке боспорской черепицы (№ С10).
48% надписей расположено на нижних поверхностях сосудов. В 22% случаев (6 экземпляров) граффити находятся на внутренних (верхних) частях, в 19% (5 экземпляров) – на обеих сторонах стенок, доньев, подставки. Одна чаша (вкл -чённая в последние пять экземпляров) имеет надписи на обеих сторонах дна, а также на внешней стороне стенок (№ С11). Знак на ионийском кувшинчике занимает его наиболее репрезентативну часть – плечико. Что касается краснофигур-ной леканы, то мы располагаем фрагментом её крышки, внешняя часть которого покрыта граффито.
Хронологически надписи распределя тся следу щим образом: VI в. до н. э. – 1 экземпляр, 1-я половина V в. до н. э. – 6, 2-я половина V в. до н. э. – 2, V в. до н. э. – 1, V–IV вв. до н. э. – 5, начало IV в. до н. э. – 1, 2-я половина IV в. – 5, IV в. до н. э. – 2, начало III в. до н. э. – 1, эллинистический период – 3. Приведённые данные позволя т сделать вывод о том, что подавля щее большинство граффити – 22 экземпляра, или 81%, – датируется V–IV вв. до н. э.
Лишь несколько граффити дошло до нас на целых (археологически целых) изделиях либо на достаточно крупных фрагментах: в этих случаях можно говорить о том, что они появились в период функционирования сосудов (№№ C5, C11, C20, C22–24, C27). Три надписи, по-видимому, были сделаны на остраконах (№№ C2, C10, С17). Большинство граффити представлено на черепках и/или во фрагментарном виде, что зачасту не позволяет отнести их к той или иной категории (амулеты, наговоры, заклятия и т. п.). Кроме того, сама специфика материала вызывает трудности в определении его смысловой принадлежности, ведь граффити, как правило, отражали индивидуальное понимание магического действа. Поэтому мы будем рассматривать надписи, опираясь, в перву очередь, на внешние признаки и, где это возможно, оценивать их смыслову нагрузку.
Одна надпись, прочерченная на внешней стороне дна чернолаковой чаши начала III в. до н. э., представляет собой фрагмент алфавита от эпсилон до мю (№ С1). После нанесения граффито в донце довольно грубым образом пробили дыру, что привело к частичному уничтожени надписи. В античном мире известно немало примеров написания алфавитных рядов в магических целях [Dornseiff, 1925]. Что касается граффити такого рода, выполненных на обломках керамических изделий, то здесь существует проблема различения упражнений школьников и магических начертаний. Часто решить вопрос интерпретации помогает археологический контекст находки. В качестве примера приведём алфавитный ряд на ой-нохое из некрополя Херсонеса Таврического [Лепер, 1927. С. 234]: место находки - античное кладбище - указывает на сакральный характер надписи. Играет роль и форма черепка: так, из Ольвии происходит довольно большая группа специально обработанных остраконов, иногда с отверстиями, на которых процарапаны разнообразные магические граффити, в том числе ряды букв в алфавитной последовательности [Русяева, 2010. С. 117-127]. В нашем случае в пользу принадлежности надписи к разряду магических свидетельствует наличие отверстия и расположение алфавитного ряда по кругу.
Довольно большу подгруппу магических граффити составля т нечитаемые комбинации букв или напомина щих их знаков [Емец, 2005. С. 149; Ланцов, Павленков, 1988. С. 175-176]. Буквы в них нередко получа т дополнительные элементы в виде различных линий и чёрточек. С да относятся граффити №№ С2-9 и С10с28. В надписи РКАР две Р расположены симметрично с обеих сторон от КА (№ С4). Часто символы быва т повёрнуты друг относительно друга, как бы разбросаны по поверхности (№№ С6, С10с). Форма экземпляра под № С2 - а это круглая подставка килика с отверстием в центре и сглаженными краями - позволяет предположить, что он использовался в качестве амулета. В донце другого сосуда - чернолаковой солонки - было сделано круглое отверстие правильной формы, а рядом с ним прочерчено два буквоподобных знака (№ С5).
Несколько граффити представля т собой рисунки, в основном, неясного содержания (№№ С10а, 01с, С13-16а). На одном из них схематически изображено двухэтажное здание с двускатной крышей (№ СЮа). Другие можно интерпретировать как ветви (№ С13а), поверхность воды или зме (№ С14).
«Сетки» («решётки») также входят в число магических начертаний [Емец, 2005. С. 141]. Об этом свидетельствует то, что они встреча тся на остраконах с отверстиями, служивших в качестве амулетов, а также вкупе с другими видами магических надписей. В рассматриваемой коллекции есть три таких граффити (№№ С17-19). Одно из них, расположенное на внешней стороне ножки килика, выглядит как линии, радиально расходящиеся от основания ножки, которые пере секает желобок в цвете глины, сделанный при производстве сосуда (№ С19). К «решёткам» близко изображение в виде прямоугольника (?), внутри которого проведено несколько параллельных линий (№ C20b).
Ещё один распространённый вариант магических граффити составля т кресты. Здесь, однако, существует проблема различения буквы хи, крестов – меток владельцев сосудов и крестов – магических символов. К последним мы отнесли те знаки, которые име т дополнительные линии или сопровожда тся другими граффити соответству щего характера (№№ С11b, С21–23a).
Различные комбинации из пересека щихся и параллельных линий, по своему виду напомина щие знаки или рисунки либо представля щие собой хаотические перекрестия, также являлись популярным видом магических начертаний (№№ С10b, С11а, С23b–26). Зачасту они выступа т вместе с другими разновидностями магических граффити, расположенные отдельно или пересекая, перечёркивая их. Иногда они закл чены в круг (№№ С11а, С24). Черты и линии могли не составлять единого целого, а покрывать поверхность сосуда и другие граффити в бессистемном порядке.
Из других символов магического свойства, представленных в нашей выборке, отметим зигзаг (№ С16b) и свастику (№ С27).
Магические граффити Нимфея илл стриру т известные в античном мире типы. Часто на одном сосуде или черепке соседству т два – три типа надписей. В количественном отношении небуквенные граффити (знаки, рисунки, пересека -щиеся линии) преоблада т над буквенными.
Религия
В мировоззрении древних греков сферы сакрального и профанного были тесно взаимосвязаны. Божества обитали не только в храмах, небесных и подземных чертогах, но, незримые, сопровождали человека повс ду – на улице и дома. К богам обращались постоянно, в самых разных бытовых ситуациях: когда требовалось подтвердить клятву, отвести беду, излечить болезнь, благословить на трудный поступок, и т. д. [Rose, 1948. P. 12].
Своеобразной формой общения между л дьми и богами являлись вотивные приношения. Божество, благосклонно принявшее дар, должно было выполнить просьбу жертвователя [Burkert, 2006. P. 69]. Посвятительные дары нередко снабжались соответству щими надписями, которые по своему содержани делятся на две группы: частные и общественные [Lazzarini, 1976. P. 58; Guarducci, 2005. P. 256, 258]. Все посвятительные граффити нимфейской коллекции сделаны от имени частных лиц и относятся к первой группе.
В религиозной практике древних греков предметы керамической утвари являлись одним из самых распространённых типов приношений, доступным для л дей с разным уровнем достатка. Наличие в Нимфее значительного количества сосудов с вотивными надписями (113 экземпляров, 14% от общего количества граффити коллекции) свидетельствует об активном участии рядовых нимфейцев в религиозной жизни города. Подтверждением этого тезиса служат многочисленные керамические изделия, с надписями и без таковых, обнаруженные в фависсах святилища Деметры, а также сосуды с посвящениями с других участков городища. По материалам святилища Деметры, пик религиозной активности, выразившийся в приношениях сосудов с граффити, пришёлся на V–IV вв. до н. э., преимущественно на втору половину V в. до н. э. Что касается других районов города, то представительные выборки эпиграфических материалов происходят с акрополя и с участка «М» на жном склоне нимфейского плато (см. Приложение IV). На акрополе, исследовавшемся с 1939 г. по конец 1960-х гг., открыты остатки жилых зданий римского времени, а под ними – общественные и жилые сооружения классической эпохи. Фрагменты сосудов с вотивными надписями, обнаруженные на этой территории, синхронны более ранним слоям и датиру тся в диапазоне VI–IV вв. до н. э. На участке «М», где работы ведутся с 1973 г. по настоящее время, преимущественно представлены объекты римского и эллинистического периодов. Посвятительные граффити с данного участка относятся, в основном, к эпохе эллинизма. Обращает на себя внимание отсутствие такого рода надписей в слоях римского времени на всей площади городища36. Этот факт позволяет сделать вывод о том, что обычай приношения божествам сосудов с прочерченными на них надписями существовал в Нимфее до эпохи эллинизма вкл чительно, угасая к первым векам новой эры. Очевидно, причины этого явления кро тся не столько в области религии, сколько в сфере бытования граффити как таковых: доля надписей римского времени как в нашей коллекции (66 экземпляров, или 8%; см. Приложение V. Табл. V.10), так и в материалах последу щих лет раскопок весьма незначительна [Намойлик, 2011. С. 14–21; Nawotka, 1999. P. 85–98].
Большинство посвятительных граффити процарапано на предметах парадной столовой посуды (ионийской, чернофигурной, краснофигурной, чернолако-вой, буролаковой), имевшей хождение в определённые хронологические периоды. Гораздо реже встреча тся надписи на простой столовой керамике (№№ В13, В30, В37, В81, В96, В97, В100). Та же закономерность набл дается на примере материалов из других центров Древней Греции: посвящения на простых сосудах известны, но не столь частотны [Яйленко, 1980б. № 67а: на стенке красноглиняного сосуда, Ольвия, V в. до н. э.; Lang, 1976. G23: на плече горшка, Афины, I в. н. э., и др.]. В основном, нимфейцы приносили в дар божествам небольшие чашечки типа солонки, а также чаши для питья, преимущественно килики. Встречались, однако, и более крупные приношения: кратеры (№№ В26, В90), закрытые сосуды типа кувшинов (№№ В25, В103, В104), массивные килики (№№ В68, В112).
Одна надпись, совместное посвящение восьми божествам, скорее всего, была сделана не на целом изделии, а на черепке (№ В102). Возможно, она служила «сопроводительным письмом» для более ценного приношения.
На некоторых сосудах заметны отверстия для ремонта (№№ В11, В12, В103, В112). Это означает, что боги получили в дар уже не новые, быть может, не пригодные для использования в хозяйстве предметы утвари.
Одно граффито, опоясывавшее горло чернолаковой пелики, сделал мастер, знакомый с резьбой по камн (№ В104). С лапидарными надписями его сближает не только техническое исполнение, но и содержание. Уцелевший фрагмент текста позволяет сделать вывод о том, что пелика была посвящена неизвестному божеству человеком, который на тот момент исполнял жреческие обязанности.
Святилище Деметры
Святилище, расположенное на обособленной террасе под городищем, исследовалось преимущественно в 1939–1941 гг., а доследовалось в 1946–1951 гг. под руководством М.М. Худяка. Оно сильно пострадало в годы Великой Отечественной войны, а в 1960 г. было разрушено в результате выборки камня. Священный участок функционировал непрерывно с VI по III в. до н. э. Первые колонисты сбрасывали свои приношения в расселину в скале. Уже в середине VI в. до н. э. было возведено первое здание святилища, впоследствии несколько раз перестраивавшееся. Многочисленные находки (изделия коропластики, керамическая посуда, светильники и другие культовые предметы) из всех слоёв комплекса указыва-т на то, что там отправлялся культ женского земледельческого божества [Худяк, 1945. С. 158–164; Худяк, 1946. С. 121–124; Худяк, 1952б. С. 241–281; Худяк, 1962. С. 36–60].
На многих сосудах, принесённых в святилище в качестве даров, прочерчены граффити. Особая ценность этих находок состоит в том, что они представля т собой единственный тип эпиграфического материала, который непосредственно связан с функционированием святилища, ведь лапидарных надписей в нём обнаружено не было37. Именно граффити позволили подтвердить интерпретаци комплекса как святилища Деметры [Худяк, 1945. С. 164; Худяк, 1952б. С. 267]. Всего здесь найдено 92 граффити, 84 из которых могут быть определены как посвятительные [Намойлик, 2007. С. 317–325].
Сосуды и фрагменты сосудов с надписями открыты в разновременных слоях на всей территории священного участка. Хронологически они охватыва т период с VI по III в. до н. э., что соответствует временным рамкам функционирования святилища. Большинство экземпляров (более 80%) относится к V–IV вв. до н. э., причём пик выпадает на втору половину V в. до н. э. Известно, что в середине V в. до н. э. было возведено третье по счёту здание святилища, просуществовавшее до начала IV в. до н. э. Именно в этот период комплекс достиг своего наивысшего расцвета, о чём свидетельству т разнообразные и богатые приношения [Худяк, 1952б. С. 262–270, 278], в том числе – сосуды с процарапанными на них вотивными надписями. Не случайно, что расцвет святилища аграрной богини совпал по времени с экономическим подъёмом Боспорского региона, обусловленным активной хлебной торговлей с Афинами [Гайдукевич, 1949. С. 64–70, 80–83].
Граффити из нимфейского святилища свидетельству т о почитании здесь Деметры и божеств её круга – Коры и Диониса-Иакха (№№ В1–15), которые чествовались вместе во время Элевсинских мистерий [Mylonas, 1961. P. 238; Нильс-сон, 1998. С. 65–66]. Церемонии в честь богов, олицетворявших плодоносные силы природы, тесно переплетались [Кузина, 2008. С. 181]. В святилище приносили дары Гераклу (№№ В16–17) и Гермесу (№№ В18–19). Как и Деметра, они имели непосредственное отношение к подземному миру. Культу Геракла в Причерноморье были присущи и олимпийские, и хтонические черты, что отражало его двой-ственну (божественну и героическу ) природу [Русяева, 2005. С. 446–447]. На Боспоре особое значение имела хтоническая ипостась героя [Шауб, 2007. С. 337– 338]. О глубокой связи культов Геракла и Деметры свидетельствует как мифологическая традиция, так и археологические данные [Новосадский, 1887. С. 149– 150; Захарова, 2006. С. 391-392]. Гермес, согласно гомеровскому гимну в честь Деметры, отправился в подземное царство за Корой-Персефоной, чтобы доставить её к скорбящей матери в Элевсин [Hymn. Нот. V. 334-339]. Как проводник душ умерших ( ХОТТОЦТТО?, ихауыуо?), он являлся катахтоническим божеством [Diod. I. 96] [Nilsson, 1955. S. 508; Шауб, 2007. С. 365]. Имя Гермеса писали на сосудах, использовавшихся при погребении [Яйленко, 2006. №№ 25-26].
Зевс выступает в ипостасях Сотера (№ В24) и Ольвия (№ В23). Эпиклеза Ольвий ранее на Боспоре не встречалась. Напомним, что Зевс был отцом Коры-Персефоны; он дал согласие Аиду на похищение дочери, а затем всячески содействовал её возвращени к Деметре [Hymn. Horn. V]. Глава греческого пантеона связан с культом элевсинской триады как источник света и дождя, необходимых для растений на земле; это отразилось в его эпиклезе "0ірріо? [Новосадский, 1887. С. 162-163; Богаевский, 1916. С. 80; Nilsson, 1955. S. 401-402]. Зевса также наделяли эпитетами XOOVLO? и Катахббую? [е. g. Hes. Op. 465; Horn. П. IX. 457]. Гесиод предписывает пахар в начале сева молиться Зевсу Подземному (ALL X0ovta ) и Деметре, чтобы священные колосья Деметры гнулись под своей тяжесть .
К вопросу о практике нанесения граффити
Феномен граффити, имевший место в эпоху античности, не характерен для наших дней. Современный исследователь античной материальной культуры сталкивается с вопросом о том, какие мотивы побуждали древних греков процарапывать надписи на предметах керамической утвари. Если причины появления меток торгово-хозяйственного содержания вполне понятны, то в других случаях они не так очевидны. В ходе работы над материалами нимфейской коллекции удалось сделать ряд набл дений, каса щихся причин и обстоятельств появления, а также характерных особенностей некоторых типов граффити.
Среди надписей на керамических изделиях, обнаруженных на территории Древней Греции и её колоний, саму большу группу составля т метки вла дельцев. Чаще всего встреча тся сокращения из одной или двух букв, обычно расположенные на внешней стороне дна [Lang, 1976. P. 27; Vanhove, 2006. №№ 21–120; Яйленко, 1980а. С. 76; Емец, 2005. С. 15; Сапрыкин, Масленников, 2007. С. 228; Русяева, 2010. С. 205]. Граффити из Нимфея не явля тся искл че-нием: количество аббревиаций в категории меток владельцев достигает как минимум 68% (см. подпараграф 2.2.1).
Какие функции выполняли столь многозначные надписи? Вспомним, что у греков существовала традиция давать детям имена предков либо созвучные им, и под одной крышей могло проживать несколько носителей имён с одинаковым началом [Dem. XLIII. 74, 77]. Большинство аббревиаций нашей коллекции происходит c участков жилой застройки. Таким образом, посуда с граффити – сокращениями личных имён использовалась в домашнем обиходе, внутри семьи. Высокий процент аббревиаций свидетельствует о том, что даже метки из одной и двух букв успешно выполняли своё предназначение. Как считает А.С. Русяева, чаще всего помечали столову посуду главы семьи с той цель , чтобы е не пользовались другие домочадцы [Русяева, 2010. С. 205]. Однако, в материалах Нимфея не на-бл дается скоплений одинаковых меток в жилых комплексах. Вероятно, свои имена в сокращённом виде писали на своих вещах разные л ди.
Альтернативным вариантом обозначения собственности, широко распространённым в античном мире, являлись метки небуквенного характера, такие, как кресты, комбинации из хаотически или регулярно пересека щихся линий, круги, многоугольники, различного рода знаки. К подобному способу маркировки могли прибегать л ди, не владевшие греческой грамотой, в том числе иностранцы. Знаки типа крестов, кругов, линий относятся к тому набору элементарных символов, который знаком каждому человеку, поэтому они менее индивидуальны, чем буквенные надписи [Roller, 1987. P. 8–9, 15; Vanhove, 2006. P. 4].
Что же побуждало греков так старательно ставить метки на обычных предметах домашнего обихода? По-видимому, объяснение закл чается в представлении о существовании особой связи между человеком и вещами, находящимися в его личном владении. Сходну функци выполняли граффити, назначение которых состояло в предотвращении попыток воровства сосудов: Паріїєуоуто? є ці каї Етріуттоуо?. Є[ІЄ [ієдед аукАєтєто - «Я принадлежу Парменонту и Стринпону. Пусть меня никто не украдёт!» [Guarducci, 2005. P. 364: Кампания, 520-510 гг. до н. э., на подставке аттической чернофигурной чаши], ZKUTQ М, [ІЄ Єіує? - «Я принадлежу Скиту, не прикасайся!» [Guarducci, 2005. Р. 364: Сицилия, начало V в. до н. э., на подставке килика], Чкєаіо ц єкХєфє - «Он украл меня у Гикесия» [Толстой, 1953. № 151: Пантикапей, V в. до н. э., на дне чернолакового сосуда], [6 8єіш є]урафє ТОУ ту[аш] - «Такой-то подписал эту тарелку» [ГАХ. № 1676: Херсонес, IV в. до н. э., на поддоне чернолаковой тарелки] и др. В сущности, звеном той же цепи является одна из надписей Герея на чернолаковой тарелке рубежа IV и III вв. до н. э. из Мирмекия: оЬх Нрофаутїуто? av Нраіои - «Ни в коем случае не Герофана, а Герея» [Гайдукевич, 1966. С. 70-76]. Этот текст расположен под именем прежнего владельца сосуда. Вместо того, чтобы уничтожить (зачеркнуть, соскоблить) ненужну метку, Герей не поленился вырезать целу фразу. Для него было важно обозначить факт перехода тарелки в его собственность. Примечательно, что надписи такого рода наносили на обыкновенные, пусть и парадные, сосуды, не имевшие особой материальной ценности.
Граффити владельцев из Нимфея, в том числе аббревиации и знаки небуквенного характера, следует рассматривать в подобном кл че. Греку представлялось необходимым маркировать свои вещи, и часто в тех случаях, когда современному человеку не пришло бы в голову это сделать. Данное явление отражает определённу особенность ментальности л дей эпохи античности. Очевидно, в повседневной жизни эта черта проявлялась в единоличном использовании посуды со знаками собственности и существовании некого табу на использование её другими. О ещё одном отличии в восприятии окружа щей действительности свидетельству т надписи, сделанные от лица сосудов (см. вышеприведённые примеры, а также №№ В92-93, D1-2). Наделяя предметы даром слова, греки как бы одушевляли их [Гаспаров, 2000. С. 258-259; Guarducci, 2005. Р. 256, 361]. Вероятно, здесь следует усматривать отголоски древнего анимистического мировоззрения [Тайлор, 1989. С. 240–241].
Меткам владельцев по своей сути очень близки граффити с указанием имён дедикантов, которые прочерчивали на сосудах – вотивных дарах в святилища и храмы. Большинство таких граффити состояло только из имён посвятителей в сокращённом варианте. Посетители нимфейского святилища Деметры чаще всего писали свои имена в виде одно- или двухбуквенных аббревиаций на внешней стороне дна вотивных сосудов. Отсутствие полных имён дедикантов отмечается как типичная черта граффити из зольника другого боспорского города – Китея [Семи-чева, 1997. С. 138]. Материалы из раскопок Западного теменоса Ольвии демонст-риру т ту же картину: оттуда происходит множество надписей на донцах сосудов, состоящих из одной или двух букв, причём последние часто име т форму монограмм [Русяева, 2010. С. 78–82, 87–89, 91–96].
Граффити – аббревиации личных имён обнаружива т не только в жилых и сакральных комплексах, но и на территориях с общественной застройкой некультового характера. Вопрос об интерпретации подобных находок подняла М. Лэнг, изучавшая материалы из раскопок агоры в Афинах. Она пришла к закл чени , что группы л дей, в которых имело смысл использовать сокращения из одной, двух, трёх, четырёх и даже пяти букв, должны были быть небольшими, и высказала предположение о существовании неких объединений по интересам (англ. «clubs») [Lang, 1976. P. 27]. Анализ нимфейских граффити позволяет говорить о функционировании в городе по крайней мере одного такого «клуба», который располагался в «здании с апсидой» (см. подпараграф 3.4.1). Надписи на предметах столовой посуды, в перву очередь, чашах для питья, свидетельству т о том, что здесь устраивались симпосии с ограниченным и довольно постоянным составом участников.
Таким образом, рассмотрение общих особенностей и закономерностей нанесения граффити даёт возможность заметить некоторые черты, присущие менталитету жителей боспорских колоний. Кроме того, памятники малой эпиграфики могут выступать в качестве источника для социологических набл дений. Однако, обязательным условием успешного использования этого материала является учёт и осмысление всех, даже, казалось бы, незначительных экземпляров граффити.