Грунтовые некрополи боспорских городов VI - II вв. до н. э. как исторический источник Сударев Николай Игоревич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Детские погребения Боспора VI-II вв. до н.э. 42

Глава 2. Погребальные сооружения Боспора VI-II вв. до н.э. 63

Глава 3. Способы обращения с телом умершего в некрополях Боспора . 118

Глава 4. Погребальный инвентарь 159

Заключение 255

Приложения 261

Приложение 1. Погребальные сооружения в некрополях Боспора 261

• Детские погребения Боспора VI-II вв. до н.э.
• Погребальные сооружения Боспора VI-II вв. до н.э.
• Способы обращения с телом умершего в некрополях Боспора
• Погребальный инвентарь

Введение к работе

Актуальность темы. С сожалением приходиться признавать, что проблемы связанные с изучением античных некрополей в современном отечественном антиковедении до последнего времени привлекали недостаточно внимания. Отчасти это связано, видимо, с тем, что основной массив данных по этой теме был получен в начале XX столетия в процессе преимущественного исследования городских некрополей Северного

Причерноморья - Ольвии, Херсонеса, городов Боспорского царства. С тех пор столь масштабных работ уже более не предпринималось.

Комплексному изучению Боспорских некрополей VI-III вв. до н.э. до настоящего времени посвящено крайне мало работ. Одной из первых работ, где было проведено обобщающее исследование некрополей городов Боспора, является труд М.И. Ростовцева «Скифия и Боспор» [Ростовцев М.И., 1925]. В этой работе обобщены материалы исследований как некрополей греческих городов Боспора, таки и некрополей сопредельных варварских территорий. В ней было развито, заложенное ранее [Ростовцев М.И., 1918] одно из основных направлений в изучении данного рода памятников. Это - выявление среди погребений греческих некрополей памятников «смешанного типа», которые можно было бы связать с варварскими или с погребениями местного эллинизированного населения. В целом это направление можно определить как «этническое», оно впоследствии являлось одним из основных при изучении греческих некрополей Северного Причерноморья.

Следующим по времени исследованием, посвященным некрополям Боспора, является глава в книге В.Ф. Гайдукевича «Боспорское царство» [Гайдукевич В.Ф., 1949, с.233-297]. Однако, глава эта носила в основном иллюстративный характер, в первую очередь рассматривались наиболее яркие комплексы, подкурганные склепы и т.д. С одной стороны в ней было уделено место «этническому» направлению в изучении некрополей, впрочем, в первую очередь в иллюстративном плане. С другой стороны, некоторое внимание уделено «социальному» направлению в изучении некрополей. Однако и эту сторону работы В.Ф. Гайдукевича нельзя признать удачной. В целом это сводится к утверждениям «состав и количество вещей в могилах варьируются в зависимости от различных причин... прежде всего это зависело от материального состояния умершего», или «для многих погребений...характерно наличие предметов, связанных с определенными сторонами греческого быта»: веретена - для изготовления пряжи, сосуды для масла - для занятий в палестре и т.д. Конечно, надо учитывать, данная работа носила обзорный характер и не была посвящена непосредственно некрополям, однако, в ней проявился в полной мере иллюстративный, плоскостной подход к погребальным памятникам.

Важной вехой в комплексном изучении грунтовых некрополей Боспора явилась работа Е.Г. Кастанаян «Грунтовые некрополи Боспорских городов VI-IV вв. до н.э. и местные их особенности» [Кастанаян Е.Г., 1959, с. 257-295]. Автор обобщил результаты раскопок некрополей Боспора, произведенных в XIX- начале XX века. В работе получило развитие на новом научном уровне и «этническое» направление в изучении некрополей. Однако, несмотря на привлечение большого сравнительного материала, взвешенности выводов, работа не лишена некоторых недостатков. При изучении материалов дореволюционных раскопок, в основном использовались материалы, опубликованные в отчетах К.Е. Думберга и В.В Шкорпила, вышедших в ИАК-ах, и лишь в небольшой мере, материалы из Отчетов Императорского Археологического Общества и других изданий и архивных материалов. Таким образом, за рамками исследования остался довольно большой массив данных, которые, можно было привлечь к данной работе. В целом работа имеет описательный характер, с упором на «местные» особенности некрополей. При этом под «местными особенностями» в первую очередь подразумеваются черты, по мнению автора, не присущие греческому погребальному обряду, а ведущие свое происхождение от местных «варваров» и иллюстрирующие таким образом процесс «греко-варварского» взаимодействия на Боспоре. К таким чертам автор относит наличие деревянных перекрытий у погребений, перекрытие или наличие в могиле камки, подушки, ножа, оружия, краски, наличия у костяков элементов скорченности и т.д. В целом был сделан, на наш взгляд, неоправданно большой крен в сторону выявления «варварских» черт, при том, что греческий погребальный обряд рассматривался как нечто монолитное. Кроме того, была допущена важная логическая ошибка. Е.Г. Кастанаян отмечает наличие ряда из вышеназваных «варварских» черт в греческих некрополях накануне и вначале колонизации, однако автор делает упор, что впоследствии данные черты там пропадают. В связи с этим автор делает вывод, что данные черты не могли проникнуть в среду колонистов вместе с первопоселенцами и связывает происхождение их в некрополях Боспора с погребениями Северного Причерноморья, однако не синхронными греческим колонистам, как следовало бы ожидать, а эпохи бронзы (причем зачастую ранней и средней) или скифским погребениями новой волны номадов, появившихся в Северном Причерноморье только в конце VI-V вв. до н.э. Однако, в целом, данная работа явилась важным этапом в изучении греческих некрополей Боспора1, оказавшим большое влияние на последующее изучение некрополей данной территории.

Работа А.К. Коровиной «Некрополь Синдики VI-II вв. до н.э. как источник для изучения взаимодействия греческих и варварских элементов в истории Азиатского Боспора» была защищена как кандидатская диссертация в 1964 г., однако, к сожалению, так и не была издана отдельной работой [Коровина А.К., 1964, 1964а]. В своей диссертации автор подробно исследует некрополи азиатской части Боспора, максимально привлекая как дореволюционные, так и новейшие на тот момент материалы, исследуя в равной степени как курганные, так и грунтовые некрополи Синдики. Внимательно и тщательно проанализировав все известные на тот момент материалы, автор делает упор на выделении «местных, варварских» черт в погребениях. В целом, она выделяет в качестве таковых те же признаки, что и предшественники, и недостатки, которые на наш взгляд присущи работе Е.Г. Кастанаян, в полной мере относятся и к данной работе.

Последней, на настоящий момент работой обобщающей результаты раскопок некрополей Боспора VI-II вв. до н.э. является монография А.А. Масленникова «Население Боспорского государства в VI-II вв. до н.э.» [Масленников А.А., 1981]. К ней он рассматривает данные письменных и в том числе эпиграфических источников, материалы археологических исследований городских и сельских поселений, некрополей местного негреческого населения. И в том числе, большое внимание уделяется некрополям греческих городов и в

первую очередь памятникам «смешанного типа», выявлению варварских черт в погребальных памятниках городов Боспора. Работа обобщила накопленные материалы и данные исследований других авторов. В целом же она относится, как это явствует из названия к «этническому» направлению в изучении некрополей. Автор развивает идеи предшественников, однако, достоинством данной работы является более осторожное и взвешенное отношение к «варварским» чертам. Автор стремится рассматривать их в комплексе с другими чертами, по регионам. И в целом, количество «варварских» черт в погребениях у него меньше, чем у остальных, он учитывает и имеющиеся погребения с подобными чертами в иных регионах греческой Ойкумены. Однако, и ему свойственен недостаток, характерный для большинства работ этого направления, а именно: он рассматривает греческий погребальный обряд как нечто более или менее монолитное (отмечая и некоторые различия внутри греческих некрополей), а соответственно черты, выделяющиеся из этого «греческого» погребального обряда относит к варварам, анализируя в первую очередь, каким именно варварам они могут принадлежать.

В конце хотелось бы остановиться еще на двух работах, в которых в целом рассматриваются некрополи Боспора. Это раздел, посвященный некрополям в трехтомнике «Археология Украінськой РСР» (автор Ю.И. Козуб) [Козуб ЮЛ., 1971, с.353-362], и раздел «Погребальный обряд» в томе «Античные государства Северного Причерноморья» серии «Археология СССР» [Арсеньева Т.М., 1984, с.222-224]. Обе они имеют справочный характер, однако в первой из них автор о некоторых из т.н. «варварских» черт пишет, что они связаны не столько с особенностями ритуала, сколько с характером местных сырьевых ресурсов. Работа Т.М. Арсеньевой в большей степени носит именно справочный характер, автор отмечает различные точки зрения на те или иные черты погребального обряда.

Таким образом, мы видим, что в настоящее время обобщающих работ, посвященных комплексному изучению грунтовых некрополей Боспора с учетом данных раскопок последних десятилетий нет. Имеющиеся работы в основном относятся к трудам, целью которых является выяснение варварского влияния на города и население Боспора. Они либо оперируют материалами дореволюционных исследований, либо учитывают только часть Боспора (Азиатскую), либо исследование некрополей является лишь элементом более общей работы.

Помимо этих нескольких работ, в той или иной мере обобщающих материалы исследований боспорских городов существует большое количество работ посвященных публикации и обобщению данных раскопок некрополей отдельных Боспорских городов или отдельным элементам и чертам погребального обряда [Азарова В.П., 1962, с. 321-328; Алексеева Е.М., 1982, с.5-116, 1991, с.51-56, 1997, с.213-250, табл.20; Арсеньева Т.М., 1977; Блаватский В.Д., 1941, с.6-74; 1941а, с.61-74; 1951, с.189-226; 1955, с.29-53; Виноградов Ю.А., 1997, с. 73-80; Гайдукевич В.Ф.,; 1952, с.142-144, 214-215; 1959, с. 154-238; 1981, с. 6-55; Грач Н.Л., 1974, с. 271; 1976, с. 117-119; 1979, с. 278-282; 1981, с.260-267; 1999; Гриневич К.Э., 1952, с.133-147; Зеест И.Б., 1953, с. 156-158; Капошина СИ., 1959, с.108-153; Кобылина М.М., 1941, с.75-84; 1951, с.236-240; 1951а, с. 241-249; 1957, 143-146; Коровина А.К., 1962, с.301-314; 1962а, с. 70-73; 1968,с.54-84; 1981, с.267-273; 1987,с.З-70; 1987а, с.71-109; Крутикова И.Т., 1982, с.117-149; Кунин В.Э., Кунина Н.З., 1962, с.281-300; Марта Ю.Ю., 1941, с.25-36; Марченко И.Д.,1956, с.102-127; Масленников А.А., 1976 с.112-126; 1976а; 1977, с.127-131; 1978, с.25; 1982; 1985; 1990; 1997;Молев Е.А., Шестаков С.А., 1991, с. 74-101; Муральт Э.Г., 1850, 306-354; Ростовцев М.И., 1914, с.1-136; Салов А.И., Смирнова Т.М., 1972, с.53-57; Силантьева Л.Ф., 1959, с. 5-107; Сокольский Н.И., 1959, с. 220-223; Сокольский Н.И., Сорокина Н.П., 1966, с. 28-49; Сорокина Н.П., 1957; 1961, с. 46-52; 1962, с. 98-106; 1963, с. 60-65; 1967, 101-107; Сорокина Н.П., Сударев Н.И., 2000, с.193-204; 2000а, с.45-48; 2001 с.133-139; 2001а, с.377-384; 2002, с.234-241; 2002а, с.279-284; 2003, с.297-306; 2004, с.253-262; Сударев Н.И., 1994, с. 108-126; 1995; с.167-216; 1999, 1999а, с.109-111; 2003, с. 246-247; 2004, с. 332-343; 2004а, с.208-219; Хршановский В.А., 1994, с.262-267; Цветаева Г.А., 1951, с.63-87; 1957, с.227-250; 1968; Шавырина Т.Г., 1983, с. 69-73; 2000 с.61-74; Шкорпил В.В., 1903; 1904; 1905; 1907; 1909; 1910; 1910а; 1911 и 1914 и т.д.].

Рассмотрим основные направления в изучении погребальных памятников и некрополей Боспора и Северного Причерноморья. Следует отметить, что большинство работ носит публикационный характер и посвящены описанию и датировке погребений и погребального инвентаря конкретных некрополей или их участков, выделению основных типов погребальных сооружений и т.д. И лишь в небольшой степени они касаются тех или иных вопросов интерпретации.

Как уже отмечалось, основным направлением в изучении некрополей Боспора в целом и отдельных некрополей в частности является «этническое», подразумевающее выделение черт варварского влияния на погребальные памятники городов Боспора. Как мы указывали, начало этому направлению положила работа М.И. Ростовцева «Эллинство и иранство на юге России» [Ростовцев М.И., 1918], в которой большое внимание уделялось влиянию «местного» иранского элемента на жизнь Боспора. Дальнейшее развитие оно получило в его же работе «Скифия и Боспор», которая и стала основополагающей при изучении погребальных памятников Боспора.

Дальнейшее развитие данное направление получило в работах СИ. Капошиной, посвященных в первую очередь погребальным памятникам Ольвии, Побужья и Херсонеса [Капошина СИ. 1941, с. 161 - 173; 1946, с. 26-30; 1950, с.205-216; 1956, с.211-239; 1956а, с. 154-189]. В них автор выделяет как варварские (скифские) такие черты, как скорченность погребенных, наличие деревянных перекрытий, оружия, предметов конской узды и вообще предметов «скифского звериного стиля», напутственной пищи, краски в погребениях. В той или иной мере все последующие работы авторов, работавших в данном направлении, основываются на этих, выделенных ею (отчасти вслед за М.И. Ростовцевым) признаках. К ним можно, помимо указанных, отнести работы А.К. Коровиной [Коровина А.К., 1962, с.301-314, 1980, с.40-41, 1981, с.267-273], Н.Л. Грач [Грач Н.Л., 1981, с.260-267;], Силантьевой Л.Ф. [Силантьева Л.Ф., 1959, с. 5-107], А.А. Масленникова [Масленников А.А., 1976 с.112-126; 1977, с.127-131; 1978, с.25; 1982;] С.Л. Соловьева [Соловьев С.Л., 2002, с.98-105, 2003, с.119-121], В.Н. Зинько [Зинько В.Н., 1997, с. 67-74; 1998, с. 86-89; 1999, с.72-76; 2001а, с.207-212; 2002, с. 223-227; 2003а, с. 105-111;], Ю.А. Виноградова [Виноградов Ю.А., 1993, с 38-51; 2001, с.77-87, 2002, с,16, 23-24] и ряда других исследоывателей. В целом можно отметить, что абсолютное большинство авторов писавших о некрополях Северного Причерноморья со времен М.И. Ростовцева и до 1980-х годов XX века (а отчасти и до настоящего времени) в той или иной мере были последователями данного направления. Среди данных работ можно выделить работу Силантьевой Л.Ф., которая одной из первых в отечественной историографии подчеркнула, что и сами греческие некрополи зачастую сильно отличаются друг от друга, а так же работы А.А. Масленникова, который осторожно относится к выделению этнодифферинцирующих признаков, призывая рассматривать их в комплексе с другими. Отличную позицию занимала Козуб Ю.И., которая рассмотрела черты выделенные Капошиной СИ. применительно к некрополю Ольвии и пришла к выводу, что эти черты должны рассматриваться как, греческие, и отнесение их к варварским не имеет под собой достаточных оснований [Козуб Ю.И., 1960, с.76, 1962, с. 39-48, 1974, с.55; 1987, с. 27-34]. Эту точку зрения поддержал в целом для северного Причерноморья В.В. Лапин [Лапин В.В., 1966, с. 201-233], относительно архаического некрополя Ольвии - В.М. Скуднова [Скуднова В.М., 1988, с. 8-9], относительно скорченных погребений (в первую очередь Херсонеса) - В.И. Кадеев, В.М. Зубарь, Е.Я. Рогов, Р.В. Стоянов [Зубарь В.М., 1988 с.52-54; Кадеев В.И., 1973, с.108; 1995, с. 32-37; Рогов Е.Я. 2003, с.140-144, Стоянов Р.В., 2002, с. 297-302]. Впрочем, Е.Я. Рогов и Р.В. Стоянов склоняются, что на основании имеющегося комплекса данных эта проблема не решается. Недостатком данных работ является то, что они рассматривают греческий погребальный обряд как нечто единое, не учитывая того факта, что в разных греческих городах и для разных категорий населения могли существовать разные обряды. Следует отметить, что «этническое» направление получило развитие и в зарубежной историографии. В первую очередь это относится к исследованию регионов, где греческие колонисты столкнулись с местным негреческим населением: Фракии, Южной Италии, Южной Франции и т.д. Набор признаков, позволяющих относить те или иные погребения к смешанным или варварским в разных регионах соответственно разный. Так, признаками, которые многие болгарские и румынские ученые относят к «фракийским» являются кремация и наличие курганной насыпи [Венедиков И. 1948, с.27, 1963а, с. 370; Гълъбов И., 1955, с. 135], при этом, скорченность костяка там рассматривается и как признак «варварский» [Венедиков И. 1963, с. 370] и как не этнодифферинцирующий [Preda С, 1961, р.4-6]. Другим «варварским» признаком, является наличие в погребении вещей негреческого производства. «Наличие [негреческого предмета] из-за присущего грекам пренебрежения ко всему неэллинскому - «варварскому» является серьезным указанием как на этническое происхождение данной могилы, так и на все погребения рядом с ней» [Гълъбов И., 1955, с. 135]. С местным населением часто связывают погребения скорченников в греческих некрополях Южной Италии [Картер Д.К., 1995, с.173-174], несмотря на то, что к моменту колонизации в метрополиях ряда из них (например в Коринфе), этот обряд еще не вышел из обращения.

Практически не разработано в отечественной историографии «социальное» направление в изучении греческих некрополей. В основном это сводится к выводам «много вещей - погребение богатого (знати), мало -бедного (простого общинника), нет вещей - зависимого населения или раба» или констатации факта, что в богатых подкурганных склепах хоронилась греческая или эллинизированная знать. Причем, в погребениях Европейского Боспора - преимущественно - греческая2, а в погребениях азиатского Боспора -эллинизированная синдо-меотская . Недостатком данного подхода является то, что этот вопрос решается без учета дополнительных данных о религиозных взглядах на необходимость и количество погребальных даров для посмертного существования и момента перехода. Исходя из сказанного можно предположить, что самыми богатыми были в ряде некрополей дети - им сопутствует зачастую наибольшее количество инвентаря. Они же часто являлись и наиболее бедными - совсем без оного. Нам представляется, что наиболее важным (хотя и не единственным) критерием социальной и имущественной значимости погребенного может служить количество труда затраченное на сооружение погребального памятника. К сожалению, в отечественной литературе такой анализ не проводился за исключением уже упомянутых безусловных утверждений, что подкурганные склепы принадлежали знати. Некоторое внимание уделялось безинвентарным и скорченным погребениям Харсонеса. Так, В.Д. Блаватский считал такие погребения херсонесского некрополя погребениями рабов (правда тавров) [Блаватский В.Д., 1953а, с.163]. Сходной точки зрения придерживается и В.М. Зубарь, считая эти погребения захоронениями зависимого населения -домашних рабов [Зубарь В.М., 1988, с.52-54]. В то же время, это направление является более разработанным в зарубежной историографии, посвященной античным некрополям [Венедиков И. 1963а, с. 370; Moris I. 1987,1996 и т.д.]

Практически неисследованным до настоящего времени является и «ритуально-религиозное» направление в изучении погребальных памятников. Так, только небольшой раздел посвящен отражению различных культов в некрополе Ольвии в работе Русяевой А.С. «Религия и культы античной Ольвии» [Русяева А.С. 1992, с. 171-192], в основном это касается находок монет, а так же терракот и вотивов. Некоторое внимание уделено этой теме в работах В.В. Лапина и Ю.И. Козуб, когда они касаются взаимосвязи детских погребений в амфорах и скорченных погребений с идеями обратимости и земледельческими культами [Козуб Ю.И., 1960, с.76, Лапин В.В., 1966, с. 212 ел.]. Для погребений Боспора этот аспект почти не рассматривался. Исключение составляет работа А.А. Передольской [Передольская А.А. 1962, с. 46сл.], которая рассматривает комплекс терракот из погребений в курганах Большая Близница и некоторых погребений некрополя Пантикапея и делает вывод о неслучайности положения данных терракот в погребение и связи его с культом элевсинских Богинь. В большинстве случаев авторы ограничиваются упоминаниями о тех или иных терракотах, при этом ограничиваются констатацией о возможной связи данных терракот с погребальным обрядом [Арсеньева Т.М., 1984, с. 223], а иногда даже рассматривая большие комплексы терракот только описывают их [Усачева О.Н., 1983, с.77-82]. Нередко и определение терракот как игрушки или любимой вещицы [Арсеньева Т.М., 1984, с. 223]. Однако, внимательное изучение терракот приводит к выводу о неслучайности их попадания в погребения, связи этих терракот с определенными культами и т.д. Практически не учитывается специальное производство сосудов для погребений и связь изображений на этих сосудах с погребальными культами. Этот аспект также рассматривается в работах ряда зарубежных исследователей [Панайотова К., 2002, с. 3-8; Garland R. 1985; Kurts D.C., Boardman J., 1971; Morris I. 1996; Robinson D.M. 1942Reinach S. и т.д.]

Отдельный вопрос, так же почти не исследованный в отечественной историографии это значение тех или иных предметов в погребениях. В основном авторы так же ограничиваются утверждениями «сосуд для масла -палестрит, шкатулка - женщина, игла - швея» и т.д. Лишь несколько работ посвящено символическому значению некоторых предметов в погребениях [Кучеревская Н.Л., Федосеев Н.Ф., 2003, с. 160-164, Лимберис Н.Ю., Марченко И.И., 2002, с.173-177; Папанова В.А., 2002, с. 279-285; Тульпе И.А. 1998, с.46-54, 1999, с. 338-343, Федосеев Н.Ф., Чевелев О.Д., 1999, с.173-184; Хршановский В.А., Тульпе И.А., 1995, с. 45-47].

Почти не рассматривался в отечественной историографии вопрос о демографии и ее динамике на основании изучения грунтовых некрополей. В небольшой степени эти вопросы затрагивались при публикации конкретных некрополей, однако работа, в которой бьши бы обобщены данные различных некрополей, с учетом полового и возрастного состава населения до сих пор не проведена.

Направление, также почти не получившее освещения в отечественной историографии - это взаимосвязь погребальных комплексов и политической истории. Основным фактом, отмечавшимся многими авторами, является взаимосвязь расцвета строительства богатых подкурганных сооружений с периодом расцвета Боспорского Царства. [Ростовцев М.И. 1914, с.1-136; Гайдукевич В.Ф., 1949, с.233-297; Цветаева Г.А, 1957, с.227-250;] Некоторое внимание уделялось взаимосвязи погребений с варварскими чертами некрополя Нимфея с политическими событиями в жизни Боспора [Силантьева Л.Ф., 1959, с.5-107; Зинько В.Н., 1999, с.72-76; 2001а, с.207-212;], а так же взаимосвязи погребений с оружием и некоторых событий военной истории [Григорьев Д.В. 2000, с.30-34; Масленников А.А., 1977, с.127-131; 1981, с.32-35; Сокольский Н.И., 1954, с.126-145].

Направление, так же требующее специального изучения - это сравнение Боспорских некрополей между собой. В основном отмечались элементы их схожести [Кастанаян Е.Г., 1959, с.257-295; Силантьева Л.Ф., 1959, с.5-107;], в меньшей степени - их различия, причем упор делался на степень «варварского влияния» и сравнивались некрополи Европейского и Азиатского Боспора [Масленников А.А., 1978, с.25; 1981, Коровина А.К., 1964]. Следует выделить попытки рассмотреть конкретные особенности отдельно взятых некрополей в сравнении с другими некрополями Боспора [Масленников А.А., 1977, с.127-131; Силантьева Л.Ф., 1959; с.5-107;]. В последнее время появились работы, в которых сравнивается некрополь Танаиса с некрополями других боспорских

городов, в первую очередь с Кепами и Фанагорией4 [Толочко И.В., 1998, с. 115; 2004, с. 11-14].

В отечественной антиковедческой литературе почти нет работ, посвященных собственно погребальному обряду греческих городов Боспора. В зарубежной историографии известны работы, в которых, на основе анализа письменных источников, предметов изобразительного искусства (изображений на погребальных стелах, лекифах с белой облицовкой и т.д.) и изучения погребальных памятников делаются попытки восстановить погребальный обряд и обычаи древних греков [Панайотова К., 2002, с. 3-8; Garland R. 1985; Kurts D.C., Boardman J., 1971; Morris Ian. 1996; Robinson D.M. 1942 Reinak и т.д.]. В то же время, в нашей литературе мне известно только три таких работы. Одна -глава в книге А.Б. Ашика «Боспорское Царство» [1848-1849], в которой А. Б. Ашик на основе письменных источников и изображений на предметах искусства дает краткий и очень примерный очерк античного (в широком смысле) погребального обряда. Вторая - тезисы И.С. Каменецкого, в которых автор, на основе изучения греческих эпиграмм обращает внимание исследователей на важность письменных источников при интерпретации особенностей погребальных памятников [Каменецкий И.С, 2002, с.51-53]. Третья работа - статья П.А.Евдокимова, в которой исследователь, на основе эпитафий из Северного Причерноморья, рассматривает представления древних греков о жизни и смерти [Евдокимов П.А., 1996, с. 10-32]. Впрочем, все эти работы рассматривают греческий обряд как нечто единое и неизменное, вне зависимости от времени и территории.

В конце разбора основных направлений в изучении погребальных памятников Боспора следует остановиться на диссертации Е.А. Савостиной «Боспорские склепы. (Типология, эволюция, историческая интерпретация)» [1984]. К сожалению, диссертация не увидела свет в виде отдельного издания. Однако основные ее положения были опубликованы в автореферате и некоторых статьях [Савостина Е.А., 1981, с.27-29, 1986, с.84-99]. Исходя из них, мы видим, что Е.А. Савостина к ряду моментов в изучении данного вида памятников подошла по-новому для отечественной историографии. Так, в главе о происхождении склепов, она рассматривает это с учетом внутренних причин и элементов погребального обряда сформировавшихся на Боспоре [Савостина Е.А., 1984, с. 11-16], связывает появление склепов (как особого явления) со значительными изменениями в обществе, рассматривает склепы не только как признак социальной стратификации общества, но и отмечает, что они имели определенную идеологическую нагрузку, видя в них «воплощенную часть мировоззрения общества. Причем, именно ту часть, где идеология выражалась в концентрированном виде». Третья глава посвящена отражению представлений о смерти и бессмертии в архитектуре и росписи склепов [Савостина Е.А., 1984, с. 16-19]. Уступчатые склепы рассматриваются как один из элементов всего погребального комплекса, включающего в себя как внешнюю часть (курганная насыпь), так и внутреннюю - саркофаг. В этой системе умерший рассматривается, как центральный объект горизонтального пространства системы, целью пребывания которого в склепе является его трансформация. Автор высказывает предположение, что одна из идей склепа - обеспечение умершему контакта с божеством, и, возможно, перемещение его в «верхний мир» богов и героев5. Полуциркульные склепы она связывает вслед за М.И.Ростовцевым с героизацией умерших, а сами сооружения с героонами. Отличия от уступчатых склепов она видит в том, что первые связаны с идеей бессмертия как пути наверх, а вторые - бессмертие героя - умершего - в его героической ипостаси, связанное с общегражданским почитанием, а сам склеп -с жилищем героя. При этом автор отмечает множественность взглядов на посмертное существование. Крайне интересной представляется и четвертая глава диссертации, где Е.А. Савостина на основе проведенных ранее исследований проводит историческую интерпретацию источника [Савостина Е.А., 1984, с. 19-22]. В частности, она отмечает, что изменения, проявившиеся в погребальной архитектуре отсутствуют во времена Археанактидов и появляются при Спартокидах, что говорит о различной социальной и идеологической дифференциации их обществ.

Такое подробное рассмотрение работы Е.А. Савостиной связано с тем, что она едва ли не единственная в отечественной историографии подробно рассмотрела погребальные памятники Боспора с точки зрения отражения в них религиозных воззрений, изменений в погребальном обряде, связи погребальных памятников и социальной структуры общества и т.д. Кроме того, она преобразует археологический источник в исторический, что дает ей возможность на новом, высоком уровне подойти к исторической интерпретации погребальных памятников. К огромному сожалению, эта единственная в своем роде работа так и не была опубликована. Отметим, так же, что автор получает эти интересные результаты, рассматривая только один из типов погребальных памятников, в основном распространенный в курганных захоронениях и в целом выходящий за рамки нашей работы.

Цели и задачи исследования. Таким образом, целью данной работы является комплексное изучение грунтовых некрополей Боспора с учетом как материалов дореволюционных исследований, в том числе и выпавших из поля зрения предшественников, так и новых, полученных в последние десятилетия, в том числе и ряда не опубликованных. Кроме того, важным моментом в предлагаемой работе является всестороннее рассмотрение погребений с учетом различных направлений, в том числе и не получивших должного освещения в отечественной историографии. Одной из целей данной работы является так же преобразование такого сложного археологического источника, как погребальные памятники в исторический источник. Немало работ посвящено соотношению археологических и исторических источников. Можно выделить две диаметрально противоположные точки зрения по этому вопросу:

1. Археологический источник является практически готовым историческим источником и не требует специальной обработки для того, что бы быть использованным в исторических реконструкциях.

2. Археологический источник в силу своей специфичности не является прямым историческим источником и для превращения в оный требует специальной и кропотливой источниковедческой обработки.

В настоящее время значительная часть археологов принимает вторую точку зрения [см., например: Клейн Л.С.,1978], однако в реальности дело обстоит несколько иначе. Данные археологических исследований зачастую привлекаются в качестве иллюстративного материала для исторических реконструкций, причем привлекаются выборочно, без учета всех разнообразных данных. Нередко также некорректное использование археологического материала для различных исторических реконструкций, без

проведения предварительного источниковедческого исследования этих материалов.

Такой тип археологического источника, как материалы погребальных комплексов, в плане источниковедческого анализа особенно труден. Однако при его изучении и правильной интерпретации он может стать важным источником для изучения этнической, политической, религиозной, социальной истории.

Целью данной работы является попытка источниковедческого анализа погребений грунтовых некрополей городов Боспора VI-III вв. до н.э. и превращение данного археологического источника в исторический. В связи с безграничностью темы, мы ограничимся только некоторыми из направлений. В работе будет предложена типология погребальных сооружений Боспора, будет выявлено их взаимоотношение в различных некрополях и в разные временные промежутки. Кроме того, будут рассмотрены различные способы обращения с телами покойных и предложена их типология. Будет выявляться их взаимовстречаемость в различных некрополях Боспора на протяжении VI-II вв. до н.э. Отдельно рассматривается инвентарь погребений, выясняется его встречаемость, особенности применения в погребальной практике различных городов. Кроме того, в ряде случаев предложено объяснение сути тех или иных предметов в погребениях, насколько их смысл в погребении соотносится с их бытовым применением. Отсюда возможно сделать выводы о различиях погребальных практик некоторых городов на уровне воззрений на посмертное существование человека. Важным представляется выявление следов почитания тех или иных божеств в погребальных памятниках, а так же выявление предметов, которые можно связать со следами суеверий и магических действий. На основании разбора погребений с оружием делаются выводы о политической истории Боспора этого времени. Начинается работа с рассмотрения детских погребений Боспора. Эта тема специально ни разу не разрабатывалась в отечественной историографии. Однако на ее основе можно сделать ряд крайне интересных выводов, связанных как с вопросами колонизации, отличия различных греческих городов как в это время, так и позднее, поднять некоторые вопросы демографии, политической, этнической и религиозной жизни Боспора VI-II вв. до н.э.

Безусловно, в рамках одной работы невозможно в полном объеме охватить все аспекты исследуемой темы. В связи с этим нам придется на некоторых вопросах остановиться вкратце, некоторые — лишь затронуть и наметить пути их решения, а некоторые наоборот проработать максимально полно.

Хронологические рамки исследования.

Нижняя хронологическая граница исследования определена временем появления на берегах Боспора Киммерийского греческих колонистов. Нам известно, что первые колонии были выведены на территорию Боспора в 580-560 гг. до н.э. [Кошеленко Г.А., Кузнецов В.Д., 1992, с. 19; Кузнецов В.Д., 1991, с. 33-34]. Однако, между датой основания колонии и первой археолгически зафиксированной серией погребений некрополя поселения проходит

приблизительно 25-30 лет. Таким образом, наиболее ранние серии погребений в городских некрополях Боспора должны датироваться не ранее 550-530 гг. до н.э. Погребения второй половины VI в. до н.э. нам известны в некрополе Пантикапея, у м. Тузла, Панагия, Кеп и ряда других центров. К последней четверти VI в. до н.э.- рубежу VI-V вв. до н.э. относится уже значительное число погребений. Верхняя граница исследования - Ш-П века до н.э. обусловлены рядом причин. Во-первых, довольно сложно по описаниям XIX-первой половины XX века выделить погребения Ш-Н века до н.э., при том, что материал многих из них не опубликован, не сохранился или депаспартизован. Это актуально в первую очередь для некрополя Пантикапея, отчасти - Нимфея, Мирмекия, Фанагории. Еще большую сложность представляет разделение погребений конца И- первой половины І в до н.э. и погребений I в до н.э.-I в н.э. Кроме того, данная хронологическая граница связана с этапами развития Боспора. Изменяется обстановка на прилегающих территориях, ситуация в степи дестабилизируется, исчезает с исторической арены «Великая Скифия», усиливается натиск сарматских племен [Виноградов Ю.А., Марченко К.К., 1991, с. 153]. Во многом в связи с этим, а так же в связи с изменениями конъюнктуры на международном хлебном рынке, с конца III в. до н.э. и на протяжении II в. до н.э. положение Боспора, несмотря на некоторые периоды стабилизации, постепенно все более клонилось к упадку, что привело к тому, что в конце II в.

до н.э. на Боспоре приходит к власти Митридат Евпатор [Гайдукевич В.Ф., 1949, с. 298]. Боспор вступает в новый период своей истории. Таким образом, конец Ш-Н вв. до н.э. являются переломным периодом в истории Боспора. Наличие серий хорошо датированных погребений конца Ш-Н веков до н.э. в ряде некрополей, исследованных в последние десятилетия (некрополи Кеп, Фанагории, Горгиппии, у пос. Пересыпь, Танаиса, Нимфея) позволило по возможности расширить хронологические рамки исследования и включить этот переломный период в данную работу. Таким образом, данные хронологические рамки включают в себя:

1. Период колонизации и самостоятельного существования греческих городов (с выселками и хорой) на территории, позднее вошедшей в состав Боспорского государства - вторая половина VI-середина (вторая четверть) V в. до н.э.

2. Период изменений на сопредельных территориях (проникновение новых групп номадов [Виноградов Ю.А., Марченко К.К., 1991, с. 153]), правление в Пантикапее Археанактидов (с 480 гг. до н.э.) (Diod. XII. 31,1) и первых Спартокидов, дестабилизация положения на Боспоре, вхождение ряда боспорских городов в Афинский морской союз, объединение городов Синдики (?)- вторая четверть V в. до н.э. - начало последней четверти V в. до н.э.

3. Правление на Боспоре Сатира I, начало завоевательной политики в отношении соседних полисов, подчинение их в рамках одного государства, начало давления на сопредельные варварские территории, приход к власти Левкона I - последняя четверть V в. до н.э. - первая четверть IV в. до н.э.

4. Период расширения и расцвета Боспорского государства, активная внешняя политика, хлебная торговля и связи с Афинами, и период стабилизации обстановки в степи вторая — последняя четверть IV в. до н.э.

5. Начало междоусобной войны сыновей Перисада за отцовское наследие против Эвмела (Diod. XX. 20-23), правление

Эвмела и Спартока III, начало новой дестабилизации в степи и на Боспоре - последняя четверть IV - первая половина III вв. до н.э.

6. Начало давления сарматских племен на Боспор, нестабильная ситуация в степи, изменения в конъюнктуре хлебной торговли, кризисные явления на Боспоре, правление последних

Спартокидов - вторая половина Ш-Н вв. до н.э.

События, происходившие в эти периоды, получили, отчасти, свое отражение и в погребальных памятниках Боспора. Но возможности датировки материала не позволили столь подробно рассмотреть изменения, происходившие в погребальных комплексах этого времени. В связи с трудностями датировки погребений, особенно на основе описаний XIX- начала XX века, нами для погребений были выделены следующие периоды:

1. VI- первая половина V в. до н.э. - на основе датировки ионийской и родосской керамики, а так же аттической черно-фигурной керамики и амфор.

2. Вторая половина V- начало IV в. до н.э. - на основе датировки чернолаковой керамики со штампованным орнаментом, части краснофигурной керамики, части краснофигурных аррибаллических лекифов и амфор.

3. IV в. до н.э. — на основе датировки аррибаллических лекифов, краснофигурных пелик, ряда форм чернолаковой и расписной посуды, отчасти - монеты.

4. Конец IV- первая половина III в. до н.э. - ряд форм чернолаковой и столовой посуды, амфор, монеты, наборы инвентаря.

5. Вторая половина Ш-П вв. до н.э. - формы столовой и «погребальной» посуды, наличие унгвентариев, при отсутствии стеклянных сосудов, монеты, наборы инвентаря.

Безусловно, перечисленными категориями не исчерпываются основания для отнесения погребений к тем или иным группам. Учитывались твердо датированные (или хотя бы проиллюстрированные) вещи из комплексов, упомянутые в специальных работах (в основном это относится к погребениям, которые мы были вынуждены датировать по описаниям). Ряд погребений в том или ином виде был датирован в последующих исследованиях. Некоторые из погребений мы сочли возможным датировать по аналогии с близлежащими на участке, часть возможно было датировать по характерным для того или иного периода (в конкретном некрополе) наборам или категориям инвентаря или. Кроме того, безусловно, привлекались и иные категории инвентаря - оружие, украшения, терракоты, сосуды «египетского» стекла и.д. При этом, во всех случаях учитывался и набор предметов. Большой удачей была публикация каких-либо предметов из погребений в ИАК, OAK, или приложениях и Атласах к OAK. Учитывались и упоминания о находке аналогичной вещи в другом (датированном) погребении. Значительно легче было датировать погребения из раскопок последних десятилетий, многие были корректно датированы авторами раскопок и публикаций, в ряде случаев, на основании изображения вещей это было сделано нами. Впрочем, мы не исключаем, что отдельные погребения, отнесенные нами «условно» к тому или иному периоду могут несколько выходить за его границы, однако, мы старались при датировке учитывать наибольшее количество данных и на картину в целом это существенного влияния оказать не могло. Погребения, в отнесении которых к конкретному периоду у нас были сомнения мы относили к VI-II вв. до н.э. В первую очередь к таким были отнесены погребения в которых были найдены «чернолаковый сосуд» (вазочка, флакон и т.д.), «лекиф», бронзовые стрелы и т.д. без более подробного описания.

Территориальные рамки исследования Территориальные рамки исследования определены в названии. В работе рассматривались грунтовые некрополи греческих городов, которые после образования Боспорского государства вошли в его состав. Были исследованы грунтовые некрополи поселений, чей городской статус не является общепринятым - например некрополи у м. Панагия, Тузла, у пос. Пересыпь, у ст. Ахтанизовская и т.д. Ряд грунтовых некрополей с хоры городов так же был привлечен для анализа. Кроме того, при выяснении ряда вопросов оказалось невозможным обойти вниманием курганные некрополи Боспора. Специальное изучение подкурганных склепов Боспора, как части погребального комплекса с единой идеологической нагрузкой было произведено Савостиной Е.А. [Савостина Е.А., 1984, с. 19-22] в целом это осталось за рамками данного исследования, однако решения ряда вопросов политической, социальной, этнической и т.д. истории Боспора не возможно без учета подкурганных сооружений. Кроме того, впускные подкурганные сооружения имеют больше сходства, чем различий с погребениями в грунтовых некрополях. Таким образом, в работе исследовались погребальные памятники грунтовых некрополей греческих городов и поселений в районе Боспора Киммерийского (а так же Феодосии и Танаиса), а также погребения хоры некоторых городов и, отчасти, подкурганные погребения городских некрополей.

Источники: Источником для настоящего исследования послужили материалы раскопок Боспорских некрополей, опубликованные в различных изданиях, а также архивнгые материалы. Европейский Боспор

В большинстве случаев, обращаясь к античным грунтовым некрополям Европейского Боспора, мы вынуждены иметь дело в основном с материалами раскопок XIX столетия. Раскопки, проводимые до конца XIX века в Керчи и т.д., опубликованы суммарно [см. по этому поводу Граков Б.Н.,1933; Марти Ю.Ю., 1926, с.3-10]. В большей степени уделялось внимание раскопкам курганов, которые могли бы предоставить в распоряжение археологов первоклассные экспонаты для музеев. Из описаний этих работ далеко не всегда можно понять об основном или о впускном погребении в курган идет речь, как, впрочем, не всегда понятно о кургане ли речь идет вообще, или о каком - то участке грунтового могильника. В связи с изменениями в топографической номенклатуре, не всегда ясно, где именно расположен данный курган или погребение [см. Граков Б.Н.,1933; Гриневич К.Э., 1952, с. 133-147; Цветаева Г.А., 1951, с.63-87; 1957, с.227-250;] и к некрополю какого именно из городов он относится. Однако из массы суммарных описаний при внимательном прочтении можно все же выделить целый ряд погребений, хотя бы частично пригодных для учета в рамках данной темы [Ашик А.Б., 1846, с.129-133; 1848, ч.І, с.32-33, ч.Н, с.8-57; 1849, ч.Ш, с.18-19,28-29, 38-39 и др.; 1850, с.152,179; Браламберг И.П., 1848-1850, с. 815-821; Карейша Д.В., 1844, с.615; Линевич А.Ст., 1854, с.539-550; ИОАИ, 1853, с.122сл.]. Работа с данными материалами представляет определенную сложность в связи с тем, что нередко, кроме словесного описания погребений, мы не имеем других оснований для датировки могил, иногда описания слишком невнятны, многие вещи остаются непонятными. В связи с этим мы по возможности привлекали иные материалы, позволяющие пролить свет на данный вопрос. Некоторые дополнительные данные нам удалось почерпнуть

из работы Муральта Э.Г. [Муральт Э.Г.,1850, с.З06-329] и Спасского Г. [Спасский Г.,1846, с.127-148]. Отдельные вопросы удается разрешить с помощью выписок из архива Керченского Музея, сделанных в 1932 году В.Д. Блаватским и Б.Н. Граковым [Блаватский В.Д., Граков Б.Н., 1932] и Граковым Б.Н. в 1933 [Граков Б.Н., 1933], кроме того, в этих выписках содержится ряд данных, неизвестных по другим материалам. С 1859 года начинают регулярно выходить Отчеты Императорской Археологической Комиссии, которые выпускаются вплоть до революции. В них помещаются более пространные описания раскопок, производимых в Керчи, начиная с Е. Люценко. Впрочем, зачастую они, по сути, близки к описаниям Ашика и передают информацию крайне сумбурно. Материалы раскопок, проводимых в конце 19 и начале 20-го вв. Думбергом К.Е. [OAK, 1889-1999; Думберг К.Е., 1901, 1902] и Шкорпилом В.В. [Шкорпил В.В., 1903, 1904, 1905, 1907, 1909, 1910, 1910а, 1911, 1914, 1916, 1918], опубликованы на достойном по тем временам уровне, однако большая часть вещей, найденных при раскопках, воспроизведена не была, также не представлены были по большей части планы погребений и т.д. Кроме указанных работ, для уточнения отдельных моментов, хронологии и т.п. использовался целый ряд исследований, в которых привлекались материалы дореволюционных раскопок, начиная с Ашика А.Б. Довольно много данных имеется в работах Ростовцева М.И. [1914, с.1-136; 1925, с.176-250, 376-396] и Гайдукевича В.Ф. [1949, с.233-280], впрочем, последний в рамках своей работы рассматривал в основном отдельные погребения курганных некрополей. Кроме того, им рассматривались уступчатые склепы Боспора [1981, с.6-54]. Ряд дополнительных сведений встречается в работе Марти Ю.Ю., посвященной Керченскому музею [Марти Ю.Ю., 1926].

Практически не опубликованы могилы, раскопанные в некрополе Пантикапея Гриневичем К.Э., Кивокурцевым Н.В. и Марти Ю.Ю. [см. Граков Б.Н. 1933, Гриневич К.Э., 1926, с.50-52; 1957, с.420; Иванова А.П., 1950, с.239-240; Марти Ю.Ю., 1926, с.89; Эрнст Н.Л., 1931, с.79]. Во второй половине XX века систематические раскопки пантикапейских некрополей не велись, а материалы эпизодических раскопок опубликованы лишь частично [Азарова В.П., 1962, с.321-327; Блаватский В.Д., 1960, с.185-189; 1962, с.78 83; Болтунова А.И., 1971, с.159-172; Зинько В.Н., 1994, с.128; Кислый А.Е., Астахов В.Ф., Шестаков С.А., 1979., с.336; Кислый А.Е., 1980, с. 275- 276; Кунин В.Э., Кунина Н.З., 1962, с.281-293; Сокольский Н.И., 1959, с. 220-223; 19616, с.44; Цехмистренко В.И., 1968, с. 189-194; Цехмистренко В.И., Кунин В.Э., 1959, с.251-256; Чевелев О.Д., 1989а, с.46-47; Чуистова Л.И., 1959, с.239-242; Шаров О.В., 1994, с.272-276; Шульц П.Н., 1971, с.55-62]. Некоторое количество неопубликованных погребений до и послереволюционного времени удалось выявить в уже упоминавшихся выписках из довоенного архива керченского музея.

Немногим лучше обстоит дело и с некрополями других городов Европейского Боспора. Практически неизвестен нам некрополь античной Феодосии [АГСП, 1984, с.63; Ростовцев М.И., 1925, с. 251-253]. Её грунтовый могильник был обнаружен в XIX веке [Штерн Э.Р., 1906], его раскапывал в 1894 году А.Л. Бертье-Делагард, однако данные этих работ остались почти не опубликованы. В очень небольшой части был раскопан курганный некрополь [ИОАИ, 1853,с.122, ел.; Айбабин А.И., 1978, с. 80-84; Бейсанс Д., Жиода А., Морель Ж.П., Катюшин Е.А., Евсеев А.А., 1997; Катюшин Е.А., 1978, с.325; 1979, с.334-335; 1980, с.273-274; Петрова Е.Б., 1996, с.146 ел.; Цветаева Г.А., 1968, с.63-65;].

Практически не исследовался также некрополь европейского Киммерика [АГСП, 1984, с.71-72; Марта Ю.Ю., 1928, с.113 -114].

Несколько больше данных, о некрополе древнего Китея, ряд захоронений которого относится к интересующему нас времени [АГСП, 1984, с.71]. Раскопки там проводились в 1928-1929 годах и частично опубликованы [Гайдукевич В.Ф., 1959, с.223 ел.; Марта Ю.Ю., 1928, с.118-122; 1929, с.124-129]. В 1972 году на некрополе вновь начались работы, которые продолжаются и в настоящее время. Однако, в суммарном виде опубликованы результаты работ 1972-1985 годов [Молев Е.А., Шестаков С.А., 1991, с.74-101], материалы же последующих работ опубликованы лишь частично [Хршановский В.А., 1994, с.262-267; Хршановский В.А., Тульпе И.А., 1995, с.45-47; Тульпе И.А., 1999, с.338-343].

Некрополь Нимфея - один из самых известных и раскопанных на территории Европейского Боспора [Ростовцев М.И., 1925, с.253-254, 389-394] (за исключением Пантикапейского). Опубликованы материалы

дореволюционных раскопок [Силантьева Л.Ф., 1945, с. 9; 1959, с.5-107; Черненко Е.В., 1970, с. 190-198], когда были раскопаны 55 курганов, 2 катакомбы и 111 погребений в слившихся могильных насыпях. В работе Л.Ф. Силантьевой погребения грунтового и курганного некрополей рассматриваются вместе, что позволяет вьщелять автору типы сооружений, наборы инвентаря и т.д. более характерные для курганных и бескурганных погребений. Кроме того, автором выделяется ряд погребений, которые она считает "варварскими". В советское время работы на некрополе были продолжены в 1973 году экспедицией под руководством Грач Н.Л. и велись до 1978 года [см. Грач Н.Л., 1969, с.56-57; 1974, с.270-271; 1976, с.117-119; 1979, с.278-282; 1979а, с.321-322; 1981, с.260-267]. За это время было открыто более 250 грунтовых погребений античного времени. Небольшие работы велись также и на курганном могильнике. К сожалению, работа по их публикации не была завершена автором и закончена только в 1999 г. коллективом авторов. В настоящее время мы имеем полный каталог этих погребений с планами и описаниями вещей [Грач Н.Л., 1999]. Точное количество погребений раскрытых позднее нам неизвестно [см., например, Аветиков А.А., 1997, с.8-10; Зинько В.Н., 1997, с.67-75; 2001, с.297-317; 2001а, с.207-212; 2003а, с. 103-112, Соколова О.Ю., 1994, с.240; Соловьев С.Л., Бутягин A.M. Власова Е.В., 1997, с. 16-21]. Небольшие работы проводились так же на хоре Нимфея [Бессонова С.С, 1971, с. 215-221; 1973, с. 243-252; Бессонова С.С., Кирилин Д.С., 1977, с. 128-139; Зинько В.Н., 1986, с.24-32; 1997, с.67-75; 1997а, с.119-124; 1998, с.86-105; 1998а, с.173-185; 2001, с.297-317; 2002, с. 219-248; Кирилин Д.С., 1968, с.178-188; Крутикова И.Т., 1975, с. 247; Scholl Т., Zin ko V., 1999, с.70-93].

Сведений о некрополе Тиритаки у нас не слишком много [АГСП 1984, с.69]. В прошлом веке было раскопано некоторое количество курганов [см. Ростовцев М.И. 1925, с.257]. В 1932-1934 гг. раскопки проводились Керченским музеем и опубликованы Ю.Ю. и А.Ю. Марти [Марти А.Ю., 1940, с.120-129; Марти Ю.Ю., 1941, с.30-36]. Материалы работ, проводимых в 30-е годы опубликованы Блаватским В.Д. [1941а, с.61-74], Гайдукевичем В.Ф. [1959, с. 215-223] и Кобылиной М.М. [1941, с.75-84]. Кроме того, курганные гробницы опубликованы Чуистовой Л.И. [1952, с.219-226]. В 1969 году, в кургане у с. Аршинцево было обнаружено впускное, наполовину разграбленное погребение VI- нач-V века, которое автор раскопок относит к некрополю Тиритаки [Бессонова С.С., 1972, с. 106-107]. В 1983 году, во время проведения охранных работ было открыто 8 гробниц [Шестаков С.А., 1984]. Практически неопубликованно более 100 погребений разного времени раскопанных Чевелевым О.Д.9 [Масленников А.А., 1990, с.20].

Несколько больше, хотя и не на много, у нас сведений о некрополе Мирмекия [см. Ростовцев М.И., 1925, с.254-255]. Раскопки там проводились с первой половины прошлого века [Ашик А.Б., 1848, ч. 2, с.41]. Впервые работы на некрополе произвел в 1863 г. Люценко А.Е., который раскопал там два кургана и большую могильную насыпь [OAK, 1863, с. XII-XIV] В конце XIX в. на территории некрополя работал Ф.И. Гросс (в 1888 г. совместно с Бобринским А.А. [OAK, 1882-1888, с. LXXXIX ел., CCXV; OAK, 1889, с.Ю], позднее Думберг К.Е.(1899) [Думберг К.Е., 1901, с.80] и Шкорпил В.В.(1903, 1906) [Шкорпил В.В., 1905, с.70 ел.; 1909, с.78 ел.]. В послереволюционные годы некрополь Мирмекия исследовался в 1934 г. [Гайдукевич В.Ф., Леви Е.И., Прушевская Е.О. 1941, СІ40-148], в 1938 году [Гайдукевич В.Ф. 1939, с. 24; 1952, с.142-144, 214-216; 1959а, с.14-15, 17-19]. Позднее, в 1953 г., был раскопан некрополь в районе поселка им. Войкова, который также, видимо, относится к этому городу [Капошина СИ., 1959, с. 108-153]. Затем на некрополе Мирмекия проводились работы в 1974-1975 гг. [Молева Н.В., 1977, с. 106-105; 1981, с.73-77]. Архаическому некрополю Мирмекия посвящено также несколько работ Бутягина А.М.[1999, с.35-36; 2000], а также разделы в его готовящейся диссертации и доклады.10

Помимо вышеперечисленных некрополей на территории Восточного Крыма известен целый ряд курганов и погребений, которые сложно с уверенностью связывать с каким-то определенным городом [см., например, Ростовцев М.И. 1925, с.255]. Кроме того, известно небольшое количество погребений в районе Акры (Такиль-Бурун) [Гайдукевич В.Ф., 1949, с. 179, Ермолин А.Л., 2002, с. 154-161], около городища на мысе Зюк (Зенонов Херсонес) [Дирин А.А., 1896; Масленников А.А., Чевелев О.Д. ,1981, с.83 - 84].

Азиатский Боспор

Погребения Азиатского Боспора подвергались раскопкам, начиная с XVIII века [см. Герц К., 1870, 1876; Думберг К.Е., 1902, с.57-60; Марта Ю.Ю., 1926, с.53-90.; Шкорпил В.В., 1914, с.22-72; 1916, с.22-34; 1918, с.140-148; Коровина А.К., 1964]. В послереволюционное и особенно в послевоенное время эти раскопки продолжались, во многом опубликованы, имеются их чертежи, планы и т.д. На новом уровне опубликован ряд некрополей, раскапывавшихся в предшествующий период [Коровина А.К., 1962, с.301-314; Сорокина Н.П., 1957]. Довольно полно опубликован некрополь у пос. Пересыпь [Коровина А.К., 1962а, с. 70-73.; 1963, с.126-131; 1964а, с.84-87, 171-174, 293-294; 1968, с.54-84; 1980, с.40-41; 1981, с.267-273; 1987, с.3-70], ряд публикаций посвящен некрополю Кеп [Сокольский Н.И., Сорокина Н.П., 1966; Сорокина Н.П., 1962, 1963, 1967; Сорокина Н.П., Сударев Н.И., 2000, с.193-204; 2000а, с.45-48; 2001 с.133-139; 2001а, с.377-384; 2002, с.234-241; 2002а, с.279-284; Сударев Н.И., 1999а, с.109-111;, 2003]. Довольно много публикаций посвящено некрополю Фанагории [см. Блаватский В.Д., 1940, 1941, с.6-74; 1951; Даньшин Д.И., 1992; Кобылина М.М., 1951а, 19516; Коровина А.К., 1987а, с.71-109; Марченко И.Д., 1956, с.102-127; Шавырина Т.Г., 1983, с. 69-73]. Кроме того, ряд погребений раскапывался в некрополе Гермонассы, на Тузле, в некрополе Суворовского пос, Западно-Зеленского, Пятиколодезном некрополе и т.д. [Блаватский В.Д., 1953, 1955а, 1957, 1959; Зеест И.Б., 1953; Сорокина Н.П., 1961]. В связи с новостроечными работами в г. Анапе последние годы активно исследовался некрополь древней Горгиппии [Алексеева Е.М., 1982, с.5-116, 1991,с.51-56, 1997; Крутикова И.Т., 1982, с.117-149].

Остановимся на этом подробнее.

Как было выше отмечено, в первую очередь раскопкам начали подвергаться курганы. Информация о первых годах раскопок довольно подробно собрана в работе Карла Герца "Исторический обзор Археологических исследований и открытий на Таманском полуострове с конца XVIII столетия до 1859 г."[1876, 1898(2-е изд.)]. Большое внимание раскопкам XVIII-XIX веков уделила А.К. Коровина в своей (к сожалению неопубликованной) диссертации [Коровина А.К., 1964А, с.6-26]. В настоящее время курганы Азиатского Боспора изучаются и подготавливаются к публикации Паромовым

ЯМ. [Паромов ЯМ., 2002, с. 192-206; 2002а, с.274-279; 2003, с. 239-265; 2004, с.309-317].

Крупнейшим некрополем на территории Азиатского Боспора является некрополь Фанагории. Однако большая часть погребений не опубликована, и информация о них разбросана по различным отчетам. Кроме того, у нас в распоряжении имеется серия статей, посвященных публикации и итогам исследований отдельных участков некрополя [Блаватский В.Д., 1940, 1941, с.6-74; 1951; Долгоруков B.C., 1991; Кобылина М.М., 1951, 1963; Коровина А.К., 1987а, с.71-109; Марченко И.Д., 1956, с. 102-127; Шавырина Т.Г., 1983, с. 69-73]. Помимо этого отдельные погребения фанагорийского некрополя упоминались в различных трудах по истории и археологии Боспора, Фанагории и исследованиях по погребальному обряду Боспора [Арсеньева Т.М., 1985; Кастанаян Е.Г., 1959, с.257-295; Кобылина М.М., 1956; Коровина А.К.,1964, 1964а; Масленников А.А., 1981,1985,1990]. В настоящее время имеется лишь одна работа в которой некрополь Фанагории рассматривается более или менее подробно, хотя и она не является исчерпывающей [Даньшин Д.И., 1992]. Это связано с рядом причин и в первую очередь с задачами, которые стояли перед исследователем (Население Фанагории в I в. до н.э.-IV в.н. э.). Автор учитывает 538 погребений, которые он относит к античному времени. Впрочем, перед ним и не стояла задача "абсолютно полного учета всех погребальных комплексов открытых в Фанагории" [Даньшин Д.И. , 1992, с. 8]. Кроме того, автором (по тем же причинам) не дается каталог погребений античной Фанагории. В 1994 году была создана компьютерная база данных по античному грунтовому некрополю Фанагории, которая содержит данные о 855 погребениях [Сударев Н.И., 1995], из которых 38 относятся к VI-IV вв. до н. э. и 283 - к IV-II вв. до н.э. К сожалению, в базу не попали данные о погребениях, раскопанных с конца 80-х г. Шавыриной Т.Г11 [Шавырина Т.Г., 2000 с.61-74;].

Вторым по количеству раскопанных погребений на Таманском полуострове является некрополь городища у пос. Пескокарьер, которое большинством исследователей связывается с Кепами [Сокольский Н.И., 19636]. Городище, отождествляемое с античными Кепами, расположено у восточной оконечности Таманского залива в районе бывших хуторов Пивнева и 11 Артюхова (совр. пос. Пескокарьер) [Сокольский Н.И., 1968, с.97-98; Герц К.К., 1870, с.100-102; Башкиров А.С., 1927, с.37; Блаватский В.Д., 1954, с.24; Гайдукевич В.Ф., 1949, с.203; Качарава Д.Д., Квирквелия Т.Г., 1991, с.125; Паромов Я. М., 1992; Поночевный М.О., 1891, с.32-33; Ростовцев М.И., 1925, с.261; Усачева О.Н., Сорокина Н.П., 1984, с.84].

К северо-востоку от города, на склонах возвышенности находился грунтовый некрополь. В восточной части он сливался с курганным, тянущемся цепочкой далее к востоку по горе Цимбалка. Кроме того, курганы располагались группами к северу и югу от городища [Сокольский Н.И., 1963, с. 100, Паромов ЯМ., 2002а, с.274-279; 2003, с. 239-265;]. Раскопки курганов в окрестностях городища проводились с 70-х годов XIX в. [OAK, 1870, с. 15; 1878-1879, с.11-12, 44-51; 1880, с.11-12; Качарава Д.Д., Квирквелия Т.Г., 1991, с.125; Коровина А.К., 1964, с. 144, ел.; Максимова М.И., 1979]. В 60-70-е годы XX в. было раскопано еще 18 курганов [Долгоруков B.C., 1976А, с. 44-48, Сокольский Н.И., 1961А, с.56-63; 1963А, с. 16-22; 1962А, с.28-57; 1964А, с. 16-25; 1967А, с.65-68, 1968А.С.54-74].

На грунтовом некрополе до 1959 года раскопки не производились. За период 1959-1968 гг. на некрополе была обследована площадь более 6000 кв. м, и открыто 416 могил. Работы проводились на 4 участках, расположенных в районе современного пескокарьера. К моменту начала археологических работ уже бьша уничтожена значительная часть некрополя. Участок А располагался на северо-западном крае пескокарьера, участок Б — на его западном крае , участок В - на южном обрезе , участок Г-на небольшом холме, расположенном с северной стороны городища. Погребения на территории некрополя датируются VI в. до н. э.- III в. н. э. Погребений IV в. до н.э. встречено крайне мало, что можно объяснить, как разрушением некрополя данного времени пескокарьером, так и рядом других причин12. К VI-V вв. до н.э. относится 63 погребение, к IV в. до н.э. - 5, к III-I вв. до н.э.-182, к I вв. до н.э. 7 погребений, к І в. до н.э.-I в. н.э. - 29, к I в. н.э. - 22, к 1-Й вв.н.э. - 17, II в.н.э -4, Н-Ш вв.- 14, III в. - 1, III-IV в. -3, к 1-ІЙ - 3 и 44 погребения не поддаются точной датировке.

До настоящего времени данному некрополю посвящено лишь несколько обзорных работ [Сокольский Н.И., Сорокина Н.П., 1966, с.28-49; Сорокина Н.П., 1962, с.98-106; 1963, с.60-65; 1967, с. 101-107; Усачева О.Н., Сорокина Н.П., 1984, с.85], кроме того, опубликованы отдельные находки [Сорокина Н.П., 1968, с.278-283, 1971, 1974, 1976, 1977, 1986; Усачева О.Н., 1975, 1978, 1983]. С конца 1990 и по настоящее время по материалам некрополя подготовлен ряд работ [Паромов Я.М., Сударев Н.И., 2000, с.201-220; Сорокина Н.П., Сударев Н.И., 2000, с.193-204; 2000а, с.45-48; 2001, с. 133-139; 2001а, с.377-384; 2002, с.234-241; 2002а, с.279-284; Сударев Н.И., 1999а, с.109-111; 2003]. Автором совместно с руководителем раскопок Сорокиной Н.П. была подготовлена публикация материалов некрополя (рукопись).

Ряд работ посвящен раскопкам некрополя у пос. Пересыпь (т.н. Тирамба)13. В 1940 году " Анфимовым Н.В. было установлено, что у Пересыпи размывающим берег морем наполовину разрушено несколько могил, причем остающиеся части их грозят падением" [Блаватский В.Д., 1940, с.287-300]. Работами отряда Фанагорийской экспедиции ГМИИ им. А.С.Пушкина (нач. экспедиции - Блаватский В.Д., нач. отряда - Н.В.Анфимов) было доследовано 11 погребений разного времени - от классического до римского. Работы были продолжены в 1947 году [Коровина А.К., 1964а, с.85-86] и в 1951 г. [Блаватский В.Д., 1953, с. 155].

С 1959 года по 1970 (с перерывами) на памятнике работала экспедиция ГМИИ им. А.С. Пушкина под руководством А.К. Коровиной [Коровина А.К., 1962а, с. 70-73; 1963, с.126-131; 1964а, с.84-87, 171-174, 293-294; 1968, с.54-84; 1980, с.40-41; 1981, с.267-273; 1987, с.3-70 и т.д.]. Небольшие работы производились в 1989 году экспедицией ИА АН СССР под руководством ЯМ. Паромова [Паромов Я.М.,Сударев Н.И., 2000, с.201-221]. За этот период было открыто более 150 могил, из которых к VI-II вв. до н.э. относится 75 погребений.

Крупные работы проводились на юго-западной оконечности Таманского полуострова в районе мысов Тузла и Панагия.

В районе м. Тузла исследовались как курганный, так и грунтовый некрополи. Первые работы были проведены в 1852 году К.Р. Бегичевым и в 1885-1886 - Ф.И. Гроссом [Герц К., 1876, с.48-50; OAK, 1886, с.54; Сорокина Н.П., 1957, с.6 ]. В 1900 г. раскопки производил К.Е. Думберг [Думберг К.Е., 1902, с.58], затем в 1911 и 1913 годах крупные работы были предприняты В.В. Шкорпилом, материалы за 1911 г. довольно полно опубликованы в ИАК, материалы же раскопок 1913 г- суммарно в OAK [Шкорпил В.В., 1914, с.21-58; 1918, с.140-146]. К сожалению, остались неопубликованными данные раскопок 1913 и 1916 гг. В.Н. Глазова [Сорокина Н.П., 1957, с.6]. В дальнейшем небольшие работы на некрополе производились в 1914 г. В.В.Соколовым, в 1940 - А.Г.Осроумовым ив 1951 г. - И.Б. Зеест [Зеест И.Б., 1954, с. 156-158; Соколов В.В., 1919, с.48; Сорокина Н.П., 1957, с.6]. Всего было исследовано 177 могил, из которых к VI-II вв. до н.э. относится 133.

Некрополь у м. Панагия (бывший хутор Кротенко) исследовался В.В. Шкорпилом в 1913 году. Им было открыто 42 могилы VI-II вв. до н.э. [Шкорпил В.В., 1914, с.58-71; Коровина А.К., 1962, с.301-314; 1964, с.44-57, 104-107, 205-208]. Традиционно с этим же некрополем связываются 13 могил, открытых раскопками под руководством В.Д Блаватского [Блаватский В.Д., 1957, с. 121-123; Коровина А.К., 1962, с.301-314; 1964, с.44-57, 104-107,205-208]14.

Некрополь античной Гермонассы нам почти неизвестен. На его территории проводились небольшие работы Шкорпилом В.В., ряд погребений исследован перед Великой Отечественной Войной, еще некоторое количество исследовано Н.П. Сорокиной и А.К. Коровиной [Гайдукевич В.Ф. 1959, Сорокина Н.П., 1961, с.46-52; Коровина А.К., 1964, с.71-78, 123-126; Шкорпил В.В., 1914].

Некрополь античной Горгиппии известен лучше, однако сводной работы по его раскопкам пока нет15 [Алексеева Е.М., 1982, с.5-116,; 1991, с.51-56; 1997,

c.213-250, табл.20; Поздеева И.В., 1955А, 1956А, Кругликова И.Т., 1982, с.135]. В настоящее время опубликовано около 100 погребений.

Некрополь Танаиса исследовался с конца XIX века к настоящему моменту опубликовано около 600 погребений от эпохи бронзы до средневековья [Арсеньева Т.М., 1977; Арсеньева Т.М., Безуглов СИ., Толочко И.В., 2001; Шелов Д.Б., 1961; Толочко И.В., 1998, с. 115; 2004, с. 11-14]. К концу интересующего нас периода относятся 17 погребений из раскопок 1955-1958 гг., 19 погребений из раскопок 1960-1972 гг. и 19 погребений из раскопок 1981-1995 гг.

Варварское окружение

Несколько слов следует сказать о местном окружении, с которым столкнулись греки на берегах Боспора Киммерийского, ибо большую часть особенностей некрополей этого региона традиционно объясняют связями с варварским миром. В настоящее время территория варварского окружения Европейского Боспора, изучена достаточно детально. Так, в ряде работ А.А. Масленниковым рассмотрена и всесторонне изучена группа памятников, принадлежащая местному населению Восточного Крыма [Масленников А.А., 1976,с.19-22; 1978а, с.84-89; 1980, с. 5-17; 1980а, с.89-90; 1981а, 1995,2000, с. 136-200]. Кроме этого для Восточного Крыма у нас имеются данные раскопок скифских степных памятников [Бессонова С.С., Бунятян Е.П., Гаврилюк Н.А., 1988; Ильинская В.А., Тереножкин А.И. , 1983; Колотухин В.А., 2000; Ольховский B.C., 1977, с.108-129; 1991; СППССП, 1986; Яковенко Э.В., 1969; 1970, с.113-135; 1974, 1985; 1992, с.19-20; Яковенко Э.В., Черненко Е.В., Корпусова В.Н.,1970, с.136-179]. Третьей группой памятников, стоящей особняком в Восточном Крыму, являются погребения могильника Фронтовое I [Корпусова , 1972, с.41-55; Цвек О.В., 1968, с.199-205]. В результате мы имеем возможность сравнивать погребальные памятники городов Европейского Боспора с погребальными памятниками трех групп местного населения с конца VI - начала V вв. до н.э. Однако следует отметить, что ко времени колонизации греками данной территории, степи северного Причерноморья и Восточного Крыма в частности, видимо, были слабо заселены [Алексеев А.Ю., 1993, с.28-38; Кузнецова Т.М., 1992, с.18-24, Масленников А.А., 1976, с. 19-22; 1978а, с.84-89; 1980, с. 5-17; 1980а, с.89-90;]. Мы имеем

только одну группу памятников, непрерывно развивающуюся с эпохи бронзы, -имеются в виду памятники южного побережья Таврики, кстати в ранний период практически не затронутого колонизацией [Лапин В.В., 1966, с. 52]. Практически повсеместно наблюдается хронологический разрыв между памятниками эпохи бронзы - раннего железа и памятниками скифского времени. Да и самих памятников раннескифского периода нам известно весьма немного. Так, в сводке Мурзина В.Ю. [1984, с. 106-122] учитывается 101 погребение скифской архаики VII-V вв. до н.э., причем к VII-VI вв. он относит 20 погребений, остальные относятся к периоду от конца VI и в основном к V веку до н.э., среди них 21 погребение VI-V вв. до н.э., относящиеся не к скифам. Вряд ли правильно включать в эту сводку погребения могильника Фронтовое I, чья этническая принадлежность спорна [Корпусова В.Н., 1972, с.46; Масленников А.А., 1995, с.4], Ольвии, Березани, Аджигольского могильника, небезосновательно отнесенного Лапиным В.В. к эллинским [Лапин В.В., 1966, с. 169], небесспорно и отнесение к скифским ряда погребений некрополя Нимфея и Ак-Бурунского кургана. В своей сводке ранних памятников Бессонова С.С.[1990, с. 19-23] учитывает только 24 погребения VII-VI вв. до н.э. То же самое для раннего времени подчеркивает и Кузнецова Т.М.[ 1992, с. 19]. Несколько больше погребений - 60- выделяет Дубовская О.Р. [Дубовская О.Р., 1997, с. 181-218]. В данной работе, автор сравнивает по особенностям обряда и элементам инвентаря большой массив погребений предскифского-раннескифского времени степей Северного Причерноморья (всего около 360), выделяет черты, свойственные раннескифским погребениям и в результате относит к раннескифскому времени ряд погребений с невыразительным инвентарем и безъинвентарных. Несмотря на безусловный интерес работы, ее выводы не являются общепринятыми. В то же время, эта статья имеет для нашей темы важное значение, т.к. автор внимательно подходит именно к элементам обряда и вещевому комплексу погребений варварского населения степей Причерноморья в период накануне и вначале колонизации. В любом случае, с учетом ее выводов, количество кочевнических погребений степей было невелико. Видимо, в это время в степях Северного Причерноморья кочевали небольшие группы номадов, их контроль над степью был скорее всего номинальным [Виноградов Ю.А., Марченко К.К., 1991, с.145-155; Ванчугов В.П., 1994, с. 162-165; Полидович Ю.Б., 1992, с.189 191]. Однако уже в это время контакты скифов с греками вряд ли были исключительно мирными. Греки - выходцы из Ионии- уже успели познакомиться со скифами в Малой Азии, где последние зарекомендовали себя разбойниками и грабителями [Кузнецова Т.М., 1992, с.20]. Видимо, начало переселений падает на период, когда скифы были в Малой Азии и степи Причерноморья были "свободны". Впоследствии, после возвращения скифов из Азии, видимо, и начинаются греко-скифские отношения. Привлекая различные письменные и археологические источники, Т.М. Кузнецова определяет их как конфликтные [Кузнецова Т.М., 1992, с.23]. Следует, однако, отметить, что и отношения скифов к грекам было далеко не идиллическим. В связи с этим следует вспомнить рассказы Геродота об Анахарсисе и Скиле [Herod., IV,76 - 80], которые были убиты за приверженность чужим обычаям. Второй рассказ интересен еще тем, что в нем упоминается некое предместье Ольвии, где Скил оставлял своих людей; интересным нам кажется и то, что скифов не пускали в черту города - никто из скифов не мог видеть Скила, до тех пор, пока какой-то борисфенит не провел их тайно. Таким образом, мы видим, что первоначально греки на северном побережье Черного моря практически не встретили местного населения, однако вскоре из Малой Азии прибыли скифы и взаимоотношения их с греками стали как минимум сложными, причем это было обоюдно. Как греки препятствовали проникновению скифов в города, так и скифы не стремились, по большей части, туда проникать. Более того, для не греков, прибывающих по делам в город, существовали, по-видимому, некие "предместья" вне городской черты, где они могли останавливаться. Таким образом, постулируемый в научной литературе тезис о раннем активном проникновении местного компонента в состав населения греческих колоний, нуждается, как минимум, в более внимательном изучении16.

Подобную картину мы наблюдаем и на азиатской стороне Боспора Киммерийского. Это связано с тем, что мы не знаем некрополей местного населения Тамани для периода, непосредственно предшествующего появлению в тех местах греков, а также синхронных грекам. Надо оговориться, что вообще безусловно негреческие погребения на Тамани есть. Но между курганами эпохи бронзы и греками существует большая хронологическая лакуна [ см., например, Сударев Н.И., 1994, с.109-111], а курганов VII-V вв.до н.э. на Тамани недостаточно для сравнения [Соколов, 1914, с.47-57; Паромов ЯМ., 1999, с.106-109]. Работы Синдской экспедиции, направленные на выявление местных "синдских" памятников на территории Тамани, таковых не выявили [см. Блаватский В.Д., 1953, 1955а, 1957, 1959]. Более того, даже Семибратние курганы, традиционно считавшиеся памятниками синдской эллинизированной знати, возможно, таковыми не являются [Алексеев А.Ю., 1996, с.112-113]. Таким образом, выявление местных черт в таманских некрополях, на основе их сходства с курганами эпохи бронзы и с мифическими синдами Тамани, на наш взгляд, является преждевременным. Кстати, единственный здесь ранний "местный" памятник - курган у Цукур-Лимана так же рассматривается рядом исследователей в качестве скифского [Ильинская В.А., Тереножкин А.И., 1983; Паромов ЯМ., 1999, с.106-107; Бахтина М.Ю., 1989, с.52-53; 1993, с.51-57]. Несколько иная ситуация в районе Горгиппии [Алексеева Е.М., 1991, с. 56-64]. Там нам известен ряд своеобразных памятников местного населения [Алексеева Е.М.,1991, с. 56-64; Зуйков Ю.В.,1994, с.164-168; Крушкол Ю.С., 1963, 1971]. Однако на погребальный обряд Горгиппии они особого влияния не оказали. Более известны нам погребальные памятники местного населения Прикубанья [Анфимов Н.В., 1949, с.241сл., 1951, с.155-207; Беглова Е.А., 1989, с.140-157; Ждановский A.M., Лимберис Н.Ю., Марченко И.И., 1988, с.109-110; Лимберис Н.Ю., Марченко И.И., 2001, с.32-123; Смирнов К.Ф. 1958, с.282-290 и т.д.]. Однако, сравнивая погребения Боспора с меотскими, следует помнить, что погребальные обряды меотского населения отличаются большой вариабельностью [Беглова Е.А., 1989, с.140-157], различные участки могут кардинально отличаться даже в пределах одного могильника [Лимберис Н.Ю., Марченко И.И., 2001, с.32-123, 2002, с.173-177].

Научная новизна и практическая значимость работы. В данной работе греческие некрополи Боспора сравниваются между собой. Одним из важнейших результатов является то, что мы можем говорить, что разные города Боспора отличаются друг от друга с точки зрения погребальных обрядов. Более того, удалось выявить некоторые из этих различий. В результате мы можем говорить о двух группах некрополей. В первой преобладают традиции более свойственные выходцам из Милета. Вторая группа включает в себя некрополи в той или иной мере отличающиеся от некрополей милетских колоний. Это особенно важно для периода колонизации, т.к. не для всех поселений у нас известны метрополии. Изменения, происходящие с течением времени, взаимопроникновения, смена одних традиций другими частично находят объяснения в событиях боспорской истории, позволяя их уточнить. Некоторые из изменений позволяют поставить вопросы о событиях, письменных упоминаний о которых мы не имеем. Кроме того, сравнение некрополей между собой позволило и по-иному посмотреть на многие черты, традиционно связываемые с варварскими. В результате, мы можем говорить не столько о греках и варварах, сколько о разных греках.

В данной работе, впервые предложена типология погребальных сооружений Боспора, их присутствие и процентное соотношение в различных городах Боспора. Так же предложена типология и хронология способов обращения с телами покойных. На основе их встречаемости в различных городах, изменения их процентного соотношения с течением времени мы можем говорить о различиях между некрополями различных городов. Кроме того, впервые в отечественной историографии были рассмотрены следа такого способа обращения с телом покойного, не свойственного грекам, как выставления и их встречаемость в различных городах. На основании сравнения встречаемости погребений с элементами скорченности в различных некрополях и сравнения их с подобными погребениями сопредельных варварских территорий и с такими погребениями из других некрополей греческой Ойкумены делается вывод о принадлежности большинства из них грекам.

Впервые в данной работе рассматривается отдельно погребальный обряд, по которому хоронили детей в различных городах и отдельно рассматриваются детские погребения. Вообще, погребения детей в некрополях Северного Причерноморья до сих пор специально не рассматривались. Более того, вопрос о возможности разных обрядов для различных возрастных групп в греческих некрополях Боспора даже не ставился.

Отдельно в работе рассматриваются элементы погребального инвентаря. Инвентарь делится на различные группы, выясняется его сущность в погребениях, связь с различными взглядами на посмертное существование. В результате мы имеем возможность по иному взглянуть на религиозные воззрения греков, связанные с погребальными обычаями и на связь инвентаря погребений с этими взглядами.

На основании изменений в составе погребального инвентаря мы делаем выводы о причинах таких изменений и можем связывать их с событиями истории Боспора.

Отдельно рассматриваются погребения с оружием и их связь с событиями боспорской истории, а так же с историей военного дела Боспора.

В результате работы мы имеем возможность по-новому взглянуть на многие события истории греческой колонизации и истории межполисных отношений региона как в ранний период так и во время вхождения их в боспорское государство.

Апробация результатов исследования. Результаты работы были апробированы в статьях, вышедших в сборниках и периодических изданиях и докладах, прочитанных на заседаниях Отдела классической археологии ИА РАН и на различных конференциях.

Прежде чем перейти к теме нашей работы следует остановиться на некоторых общих вопросах. Необходимо отметить, что в период архаики, когда собственно и происходило заселение северо-причерноморского побережья греками, эллинская культура переживала период становления. Это период наиболее активного формирования гражданских общин - полисов и раннеклассовых государств [Залюбовина Г.Т., 1992, с.7]. Собственно говоря, и единой религии в этот момент еще не существовало. Объединение греков в нечто, напоминающее единое целое произойдет позднее в эпоху эллинизма, в конце рассматриваемого периода, да и то не до конца, Тогда же более упорядоченными окажутся и греческие культы. Однако уже и в этот период политеизм с его обилием культов не отвечал объединительным тенденциям, существующим в обществе, поэтому происходит объединение в союзы вокруг отдельных храмов и культов; в некоторых общинах выделяются те или иные культы в качестве основных [Залюбовина Г.Т., 1992, с.5]. Различные культы подразумевали и различные обряды, наборы символов, различный подбор сакральных вещей, сосудов и даже жертвенных животных [см., например,

Усачева О.Н., 1997, с.54; Сорокина Н.П., 1997, с.10 ел.], в том числе и связанные с погребальной практикой. Зачастую в своих проявлениях они противоречат друг другу, - например, трупосожжение и трупоположение могут подразумевать17 противоположные идеи о взаимосвязи души и тела. В первом случае подразумевается, что душа должна поскорее избавиться от "бренной оболочки", связывающей ее с этим миром, а во втором подразумевается ее более долгая связь с телом, или в отдельных случаях - наоборот отсутствие этой связи после смерти, а как следствие - отсутствие необходимости "помогать" душе избавиться от него. Эти два момента могут также выражаться в захоронениях в "домовинах" (гробах, саркофагах, склепах, могилах с перекрытиями и т.д.), то есть символизирующее жилище, место постоянного или временного обитания души, с соответствующим инвентарем; или в простых ямах без инвентаря, т.к. душа после смерти существует в ином мире, абсолютно не связанном ни с телом, ни с предметами обихода, ни, в конечном счете, с могилой. В условиях греческого политеизма обилие вариантов отнюдь не ограничивалось только вышеперечисленными. Следует отметить, что в этот период активно развивается и греческая философская мысль, появляются и развиваются различные религиозно - философские и мистические течения, получает свое развитие греческий пантеизм, а это в свою очередь так или иначе находит выражение в погребальных обрядах греков. Все это мы видим и в Северном Причерноморье в более поздний период освоения греками региона. С одной стороны, существует культ Аполлона в ипостаси Врача и связанной с ним ипостаси Лучника, привезенной милетскими колонистами из метрополии в качестве главного культа [Русяева А.С. , 1986, 1988, 1988а, 1990] и распространенный по всем понтийским колониям Милета: в Аполлонии, Истрии, Ольвии, Пантикапее. Его дальнейшая судьба в разных регионах различна, например, в Ольвии с V в. до н.э. распространяется культ Аполлона Дельфиния, который постепенно вытесняет Врача [Русяева А.С, указ. соч.]. На Боспоре же этот культ продолжает занимать самое почетное место и позже, при Спартокидах, члены семьи которых, вместе с представителями боспорской знати являлись жрецами в его храмах [IPE, 11,15; Гайдукевич В.Ф.,1949, с.162-164]. Кроме того, на Боспоре существует немало других культов, имеющих, в

том числе и хтонические черты. К ним относится культ Деметры [Сапрыкин С.Ю., 1980, с.71 - 72], Кибелы [Гайдукевич В.Ф., 1949, с. 160], Диониса [Гайдукевич В.Ф. , 1949, с. 160-161, Винокуров Н.И., 2002, с.27-89], Артемиды Агротеры [Гайдукевич В.Ф., 1949, с.198], Афродиты Апатуры [Гайдукевич В.Ф., 1949, с.198-201], Афродиты Урании [Гайдукевич В.Ф., 1949, с.213, Руксяева А.С., 2001, с. 17-22, Бунин Д.С., 2001, с.127-131], Гермеса, Ахилла, Кабиров и т.д. Видимо, проникает орфическое и другие религиозно-философские течения [Кастанаян Е.Г.,1959, с. 267-268]. Все это накладывает свой отпечаток на погребальные обряды греческих городов Боспора. Кроме того грекам были присущи и различные суеверия (Плутарх «О суеверии»).

Следует отметить следующее: в момент образования греческая колония является своего рода "слепком" со своей метрополии - в данном случае, для Боспора, в основном с Милета. В дальнейшем развитие колонии, начинаясь с этого общего для них обоих момента, идет своим путем [Савостина Е.А., 1993, с. 158-162]. Таким образом, на ранних порах, возможно, сравнивать метрополию и колонии с целью выделения тех или иных отличий, за которыми будут стоять какие то привнесенные традиции. Чем дальше, тем большее количество особенностей будет связано с различиями в путях развития этих двух образований. Это не является единственной сложностью. По всей видимости, уже в период выведения колоний в Северное Причерноморье в этом процессе участвовали не только милетцы; более того, они, по-видимому, не были первыми и единственными в данном регионе. У нас есть свидетельства, что прежде там побывали карийцы [Plin. Hist, nat., VI,20., SC, II, 180] клазоменцы [Strabo,XI, II, 4, Plin.V, 20] одновременно выводили колонии жители Теоса [Anon. Peripl. (Ps. Skymn.), 886], Митиленн [Блаватский В.Д., 1954, c.36] и т.д. Таким образом, уже на начальных этапах на погребальный обряд начинают влиять дополнительные факторы, т.к. помимо того, что выходцы из Милета принесли с собой различные обряды, связанные с погребальным культом, представители других общин, участвовавшие в колонизации, привозят с собой культы и связанные с ними обряды, характерные для своей родины. Как видно на примере Ольвии, когда вторая волна переселенцев из метрополии привносит с собой культ Аполлона Дельфиния, который постепенно вытесняет его более ранние ипостаси, уже следующая волна переселений с "родины" может отличаться по религиозным воззрениям от первоколонистов. Все это не могло не повлиять на сложение определенных норм погребальной практики на Боспоре.

В настоящее время имеется целый ряд работ, специально посвященных погребальным обрядам древних обществ. Более того, в археологии даже начала выделяться специальная дисциплина - "тафология" или "археология смерти", изучающая возможности исторических реконструкций на основе такого типа археологических источников, как погребения [см., например: Ольховский В.С.,1991; Смирнов Ю.А.,1985, 1990, 1997; Алекшин В.А., 1986, Бунятян Е.П., 1985; Генинг В.Ф., Бунятян Е.П., Пустовалов С.Ж., Рычков Н.А., 1990; Гуляев В.И., 1990, 1993, 1995; Кызласов И.Л., 1993, 1995; Мельник В.И., 1990, 1993; Ольховский B.C., 1986, 1993, 1995; Смирнов Ю.А., Тендрякова М.В., 1990]. Широкое распространение данный подход к таким источникам получил и в зарубежной литературе [Bartoloni G., Berardinetti A., Cygielman М, De Santis A., Drago L., Pagnini L.,1996; Boiardi A., Eles von P., 1996; Brown J.A., 1981; Chapman R., Randsborg Kl., 1981; Garland R., 1985; Goldstein L., 1981; Morris 1.,1987, 1996; O Shea J., 1981]. В работах данного направления была создана методика изучения погребальных памятников, разработан понятийный аппарат, построена иерархическая «лестница» понятий связанных с погребально-поминальной деятельностью, разрабатывались проблемы взаимосвязи рационального и иррационального в погребальной практике, выявлены различия между понятиями «погребальный обряд», «погребальный памятник» и т.д. Были сделаны попытки решения самых различных проблем -происхождения археологических культур, определение этнической принадлежности различных групп памятников, воссоздание религиозных воззрений древних сообществ и в первую очередь на проблемы жизни и смерти и [Смирнов Ю.А., 1990; Ольховский В.С.,1991; Раевский Д.С, 1985; Редина Е.Ф., 1994]. Широкое распространение получило направление по созданию социальных реконструкций на основе погребальных памятников. В первую очередь оно получило развитие в зарубежной литературе [Goldstein L., 1981; Morris I., 1987, 1996; Семина К.А.,1990, с. 92], а также в ряде современных российских исследований [Атавин А.Г., 1995; Афанасьев Г.Е., 1993; Коробов Д.С, 1995,1999 ].

С развитием технических возможностей появилось новое направление в этой дисциплине - формализационное, когда данные о некрополях и погребениях раскладываются по большому числу формальных признаков, заносятся в компьютер и с помощью различных математических и статистических методов проводится их обработка, выявляются закономерности, связи между признаками и т.д., а далее производится аналитический анализ полученных результатов [Афанасьев Г.А.,1993; Каменецкий И.С.,1986; Генинг В.Ф., Бунятян Е.П., Пустовалов С.Ж., Рычков Н.А.,1990; Албегова А.С., 1995; Атавин А.Г. 1995; Коробов Д.С., 1995]. Данный подход позволяет оперировать очень большим количеством данных и признаков, а поэтому появляется возможность обобщений на более высоком аналитическом уровне. В первую очередь такой подход коснулся доисторических обществ , и лишь в зарубежной литературе мы встречаем работы такого рода, посвященные греческому погребальному обряду [Morris 1.,1987, 1996]. Следует отметить, что ряд спорных результатов, полученных с использованием компьютерных методов [см., например, Зуев В.Ю., 1997, 1998, с.1-41, 1998а, с.9-12; Ковалевская В.Б., 1995, с.145; СОППАС, 1994,1997; Федоров-Давыдов Г.А., 1996, с.215-221],19 привел к тому, что «...эйфория, вызванная открывающимися возможностями компьютеризации археологии, заметно пошла на убыль...» [Гуляев В.И., Ольховский B.C., 1999, с.11-12]. Однако при корректном использовании этих методов их возможности еще далеко не исчерпаны. Прекрасными примерами успешного использования статистических методов являются работы Афанасьева Г.Е. и Коробова Д.С. [ Афанасьев Г.Е. 1993, Коробов Д.С, 1999, 2003]

В данной работе была использована ИПС «Боспор», созданная на основе СУБД Dbase Ш+. При подготовке этой Базы данных были разработаны некоторые методы работы с погребальными памятниками Боспора, по возможности были формализированны различные признаки, такие как погребальные сооружения, остатки ритуальных действий, останки погребенных, инвентарь и его расположение. Было выделено более чем 500 различных признаков. Эти признаки взяты за основу при рассмотрении темы

«Погребальные памятники Боспора VI-III вв. до н.э. как исторический источник».

Структура работы обусловлена поставленными задачами. Она состоит из введения, трёх глав, заключения, приложений.

В первой главе мы рассматриваем детские погребения Боспора. Специальных работ, посвященных исследованию детских погребений Боспора нет. В то же время, на примере этой категории погребений можно продемонстрировать возможности изучения погребальных памятников Боспора, различные подходы к ним, превращение данного источника в исторический.

Вторая глава посвящена погребальным сооружениям Боспора VI-III вв. до н.э. До настоящего времени единая формализованная типология погребальных сооружений Боспора не была создана. В данной главе предпринята попытка создания такой типологии.

Третья глава посвящена различным способам обращения с телами усопших в некрополях Боспора. Автором была разработана их типология, выделены некоторые новые типы.

Четвертая глава посвящена различным категориям инвентаря представленным в могилах. Инвентарь разбивается на различные группы, выясняется его предназначение в могилах, связь с погребальными культами, взаимовстречаемость различных категорий инвентаря в различных некрополях..

Некоторые предварительные выводы делаются в конце каждой из глав, однако в сконцентрированном виде они делаются в заключительном разделе данной работы. 

Детские погребения Боспора VI-II вв. до н.э.

Известно, что погребальные ритуалы в разных античных городах зачастую довольно сильно отличаются друг от друга. Это касается не только Боспора, но и греческих городов вообще [Силантьева Л.Ф., 1959, с.27-28; Kurts D.C., Boardman J.,1971, с.194; Morris I., 1987, c.157 ел.; 1996, c.17-18, 174 ел.]. Сравнивая некрополи различных городов Боспора, основанных приблизительно в одно время [Виноградов Ю.Г. 1983, с.366-379; Кошеленко Г.А., Кузнецов В.Д. 1992, с. 18-22; Кузнецов В.Д. 1991, с. 33], мы видим определенные различия в погребальных обрядах. При выяснении причин, стоящих за этим, мы выходим на проблему колонизации данного региона. К сожалению, у нас зачастую недостаточно данных, чтобы на основе анализа погребального обряда выяснить, какой же именно город являлся метрополией того или иного поселения. Однако существенная разница в погребальных обрядах городов Боспора зачастую предполагает и различные города-метрополии. Впрочем, мы должны по возможности учитывать и тот момент, что нередко в основании колонии участвовали представители различных городов. Кроме того, разница в погребальных обрядах предполагает определенные различия в религиозной жизни, такие как распространение различных культов, различных религиозно-философских учений и т.д., что чаще всего связано с распространением их в метрополии, однако вполне возможны какие -либо исключения.

Различия в погребальных обрядах существовали не только у представителей разных городов, но и у разных категорий умерших в одном городе [Панайотова К., 2002, с. 3-8; Garland R., 1985, с.77-103, 160-166; Morris Ian, 1996, с.17-18]. Особые обряды в некоторых местах существовали для героев, самоубийц, убитых на войне, казненных, утопленников, не погребенных сразу после смерти, посвященных в различные культы и мистерии, приверженцев различных философских учений (орфиков, пифагорейцев) [Morris Ian, 1996, с.17-18] и т.д.. Отдельную категорию составляли AOPOI или "безвременно ушедшие", куда входили младенцы, дети, подростки, девушки до замужества [Garland R., 1985, с.77-88, 160-162] . Нам известно немало случаев, когда на одном и том же некрополе детей и взрослых хоронили по разным правилам . Так, в Эретрии в VII в. до н.э. взрослых хоронили по обряду кремации, а детей - ингумации. Через пятьдесят миль, в Анависсосе, рядом с Афинами - взрослых ингумировали, детей - кремировали [Morris Ian., 1996, с. 18.].

Рассмотрим погребения детей Боспора с учетом вышесказанного, а так же по возможности привлекая сравнительный материал других некрополей Причерноморья и Греции. В качестве основного некрополя при рассмотрении детских погребений Боспора используем некрополь Кеп21.

В некрополе Ken VI-V вв. до н.э. известно 27 детских погребений, из них - 2122 - в сосудах, 523 - по «взрослому» обряду и I24 - по особому обряду. Практически все младенческие погребения совершены в амфорах. «По взрослому» похоронены дети, вышедшие из младенческого возраста25.

Все младенческие погребения, кроме упомянутого № 144/82, где младенец захоронен по особому обряду, совершены в амфорах.

Под погребения использовались как поврежденные сосуды (№1, 32/3, 127/65, 157/4,173/20, 182/29, 259/4, 266/11, 321/1, 346/26, 363/46, 387/2, 389/4, 397/12), так, реже, и целые (№№ 33/4, 388/3). Почти во всех случаях амфоры лежали на боку, лишь один раз (№ 128/66) - сосуд был поставлен практически вертикально. Ориентировка у погребений различная, можно отметить, что слегка преобладает северо-восточная (4 случая: №№ 32/3, 157/4, 259/4, 363/46). Дважды встречена северо-западная (388/3, 389/4), западная (1, 387/2), юго-восточная (33/4, 182/29), южная (125/63, 127/65) и северная (173/20, 266/11), один раз отмечена ориентировка сосуда горлом на юго-запад (321/1). Вероятнее всего, она не имела значения для этой категории умерших. Положение костей проследить не удалось.

Большинство погребений не имело инвентаря, за исключением погребений 125/63 и 397/12. В первом случае рядом с погребением обнаружена фрагментированная красноглиняная миска, во втором случае - дно килика, покрытого покрасневшим черным лаком.

Детские погребения раннего периода в амфорах датируются от конца VI начала V века до н.э. и первой половиной V века до н.э.. Наиболее раннее совершено в хиосской амфоре с воронкообразным горлом рубежа 3 и 4 четвертей VI в. до н.э. (№ 259/4). К рубежу VI - первой половине V века до н.э. относится 13 погребений, ко второй половине V века до н.э. относится 5 погребений, из них к третьей четверти V века до н.э. относится 3 погребения, одно датируется последней третью столетия. К концу V века не относится ни одного точно датированного погребения. Складывается впечатление, что в связи с какими то событиями демографическая ситуация сильно изменяется.

На примере некрополя Кеп мы видим, что обряд захоронения детей в сосудах в этот период в данном городе сохраняется, составляя около 45% от общей массы захоронений этого времени, что несколько выше, чем в предшествующий период. Такое увеличение детской смертности может быть вызвано естественными причинами, например более благоприятными условиями проживания, а соответственно сокращением женской смертности в предродовой период [Богатенков Д.В., 1999, с.19-23]. В то же время увеличивается количество детских погребений, совершенных по обряду аналогичному взрослым. Несколько видоизменяется и сам обряд. В эллинистический период как правило применяются вышедшие из употребления сосуды, целых экземпляров не встречено. Более того, нередко используются даже не амфоры, а их обломки, причем нередко от разных сосудов.

Погребальные сооружения Боспора VI-II вв. до н.э.

Из учтенных погребений Европейского и Азиатского Боспора к грунтовым некрополям88 относятся более 253089. Как уже отмечалось, деление на курганные и грунтовые погребения весьма условно. Часть погребений в курганах являлась впускными, многие впущены в курганы эпохи бронзы, и по сути являются не более подкурганным, чем погребение на холме. Касаясь вопроса о курганах, нельзя не остановиться еще на одном аспекте их использования. Греки, осваивая новые территории, неоднократно использовали более ранние курганы для обоснования своих прав на данную землю. Они объявляли существовавший ранее курган могилой своего предка (героя), а посему и данные земли - своими по праву. Нередко при этом изменялись или добавлялись различные мифологические сюжеты, связанные с путешествием героя (предка) по данной территории (захват им этих земель или женитьба на местной богине/царице и оставление наследников), а так же объяснялись причины захоронения героя именно в этом месте. На таком кургане производились поминальные действия, приносились жертвы и т.д.90 Нередко впоследствии данные курганы могли использоваться и под родовое кладбище «потомков» данного героя (примеров использования героонов с их священными участками в качестве родовых кладбищ также немало [Alcock S.E.,1991, р.447-467; Antonaccio СМ., 1994, р.389-410; Whitley J., 1994, р.213-230].

Часть курганов являлась, по-видимому, своего рода семейными участками, и исключение их из «оборота» при работе с городским некрополем может существенно повлиять на полученные выводы. В настоящий момент мы временно исключаем из рассмотрения лишь некоторые из курганов V-IV вв. В отдельных случаях это связано с тем, что курганы, раскапывавшиеся в первой половине прошлого века, не имеют необходимого описания. По поводу других, таких, как Куль-Оба, Патиниоти и некоторые другие, существует полемика: относить их к погребениям греческого некрополя Пантикапея или считать их погребениями "варварской знати". Поэтому отнесение их к той или иной группе требует специальной работы и в рамках данной темы является нецелесообразным. Впрочем, позволю себе заметить, что погребение "варварского царька" на территории курганного некрополя Боспорской знати является нонсенсом, и, возможно, правы те, кто видит в этих курганах погребения боспорских царей или знати.

В советской историографии время от времени встречается мнение, что обряд подкурганных захоронений не свойственен Греции в то время, когда на Боспоре он достигает наибольшего расцвета, т.е. в IV в. до н.э., а развивается и держится практически до конца античности в связи с влиянием "местных традиций", а посему является местной особенностью Боспорских некрополей91 [Ростовцев М.И., 1918, с.49, 86; 1925, с. 349, 370-371; Гайдукевич В.Ф., 1949, с. 234; Коровина А.К., 1964, с.19, 21, 127-128, 303-304; Шульц П.Н., 1971, с. 55; Цветаева Г.А., 1957, с.228; 1968, с.ЗЗ]. Это правильно лишь отчасти, а именно в той его части, где говорится, что этот обряд на Боспоре расцветает именно в IV веке до н.э..

Во-первых, связывать появление этого обряда с местными традициями у нас нет возможности, потому что и традиций таких в окружении Боспора в период греческой колонизации не было. Известно всего 9 основных скифских погребений VII-VI вв. до н.э., расположенных от низовий Дуная и среднего течения р.Прут до нижнего Дона и Предкавказья [Бессонова С.С., 1990, с. 17 ел.; Мурзин В.Ю., 1984, Марченко К.К., 1999а, с.157]. Впрочем, в Предкавказье существуют свои традиции и группы памятников данного времени, но в районе Боспора Киммерийского мы знаем только два таких погребения - на Темир-горе и в районе Цукур-Лимана. Однако описание раскопок кургана на Темир-горе [ОАКД869, c.XI-XII; 1871, с.ХХ-ХХІ; Яковенко Э.В., 1972; 1985, с.120; см. так же Кузнецова Т.М., 2002, с. 79-90] не позволяют с абсолютной уверенностью говорить о том, что данное погребение не являлось впускным в курган эпохи бронзы. То же самое в еще большей степени касается погребения у Цукур-Лимана, которое было открыто при случайных обстоятельствах [Ильинская В.А., Тереножкин А.И., 1983, с. 107-108]. Впрочем, даже если Э.В. Яковенко [Яковенко Э.В., 1972; 1985, с. 120] права и погребение на Темир-горе действительно являлось основным, то сути дела это не меняет. Применительно к грекам Боспора можно говорить о некотором влиянии на них местного ландшафта, в котором в немалом количестве присутствовали курганы эпохи бронзы. Однако не следует забывать, что курганы были широко распространены и в Греции к моменту колонизации. Например, по хронологии Гарланда [Garland R., 1985, с. 124], начиная с 700 г. до н.э., курганы увеличиваются в размерах и начинают преобладать. В середине - второй половине VI века строятся известные курганы в пределах афинского Керамика, сохраняются они и в последующий период. Известны они в Ионии [Atasoy S. 1974, р. 255-263; Melink M.J., 1961, р.50-51;1963, р.189; 1964, р.164; 1966, р.153, Kallintze D.1990, р.568].Курганная система получает свое развитие и в колониях Причерноморья. Так известны курганы в некрополях Апполонии, Истрии, Месембрии и Одессоса [Панайотова К.М., 1989, с.64-64; Alexandrescu Р., 1966, с.133 ел.]. Видимо, мы можем говорить о курганах VI-V вв. до н.э. в некрополе Березани [Штерн Э.Р., 1906, 1910]. Важно, что для этих некрополей применяются те же погребальные сооружения, с такими же чертами обряда, что и в грунтовых могильниках [Панайотова К.М., 1989, с.65]. Появляются подобные курганы и в некрополе Пантикапея уже в самое раннее время. Так еще в 1891 году, проводя раскопки на территории древнейшего некрополя на горе Митридат, Бобринский А.А. отмечает, что под позднейшими насыпями находились курганы высотой ок. 2,5 м. [OAK, 1893, с.26.]; позднее его выводы были подтверждены Думбергом К.Е. во время раскопок 1897-99 годов [OAK, 1900, с.35-36; 1901, с.16; 1902, с.26-27] и Шкорпилом В.В. [1914, 1916]. Обнаруженные там погребения могут датироваться как минимум первой половиной V века до н.э., а возможно, и ранее.

Способы обращения с телом умершего в некрополях Боспора

На территории Азиатского Боспора наиболее ранние склепы известны в некрополе у пос. Пересыпь [Коровина А.К., 1987, с.22] и с некрополе у м. Тузла [Коровина А.К., 1964, с.210; Шкорпил В.В., 1914, № 148/103] - IV-III вв. до н.э.. Известны ранние склепы и в некрополе Фанагории [Завойкин А.А., 1989А480; Кобылина М.М., 1950А481; Сокольский Н.И., 1973, с.67-71], Гермонассы [Коровина А.К., 1964, с.213; Шкорпил В.В., 1912, № 67/4], некрополе у м. Панагия [Коровина А.К., 1962, с.309; 1964, с.205; Шкорпил В.В., 1914, №199/17,228/40].

Интересным представляется наличие полусклепа - полугрунтового склепа, состоящего наполовину из камня, наполовину углубленного в скалу, как и грунтовые склепы (Пантикапей 1909/35 - IV вв. до н.э.]. Подводя итоги данной главе мы можем сделать некоторые предварительные выводы.

Практически все некрополи Боспора VI-IV вв. до н.э., где мы имеем более или менее представительную выборку, можно разделить на две группы - некрополи, в которых погребенных помещали в могилу с отгороженным внутренним объемом (погребения типов 1/2-6, IV и т.д.) и некрополи, где погребенных непосредственно засыпали землей. К первым относятся некрополи Пантикапея, Мирмекия, у м. Тузла и Панагия, ко вторым - Гермонассы, Кеп, Горгиппии, Нимфея, у пос Пересыпь, с оговорками - некрополь Фанагории. Как мы видим, в обоих случаях представлены как города европейского так и азиатского Боспора. Наиболее вероятно, что дело здесь не в природных, хозяйственных и т.д. «естественных» причинах, а в отличиях религиозного характера, которые в ранний период безусловно связаны с отличиями в религиозных взглядах метрополий или контингента колонистов. Начиная с IV века отличия постепенно начинают сглаживаться, вероятнее всего в связи с вхождением городов в единое государство. С конца IV века до н.э. начинают проявляться и другие причины - появление новых типов погребальных сооружений, таких как грунтовые склепы и подбойные могилы. С одной стороны, это, вероятно, связано с притоком каких-то групп населения извне (вероятно из греческих городов севера Малой Азии), а с другой, появление грунтовых склепов, предназначенных для семейных захоронений отражает изменения в мировоззрении жителей Боспора, увеличения роли малой семьи.

Следует отметить и еще один важный момент при изучении погребальных сооружений. Погребальное сооружение, особенно в тех некрополях, где тело умершего хоронили в «замкнутый объем», в значительно большей степени отражает социальный статус погребенного, нежели погребальный инвентарь. Количество сопровождающего инвентаря в большой степени зависит от религиозных воззрений погребающих, тогда, как количество усилий потраченных на строительство погребения напрямую связано с финансовыми возможностями погребающих. Таким образом, процентное соотношение сооружений связанных с существенными финансовыми затратами (например каменные и сырцовые ящики, каменные и сырцовые склепы, подкурганные захоронения, связанные с сооружением или досыпкой кургана и т.д.) отражает существующую в данном обществе финансовую (и связанную с ней социальную) дифференциацию. Впрочем следует оговориться, что наряду с этим существовали так же государственные захоронения, которые могли отмечать заслуги погребенного перед полисом, а так же более дорогие способы обращения с телом, такие как кремация, которые так же являлись дорогостоящим мероприятием. Однако в целом, для некрополя Пантикапея, Мирмекия, Тузлы и Панагии при изучении социального расслоения общества этот параметр следует использовать в большей степени, чем такой параметр, как количество инвентаря. В противном случае окажется, что наиболее богатыми в Пантикапее окажутся дети (или, что впрочем так же абсурдно, что у богатых чаще умирали дети) . К сожалению для периода с IV в. до н.э. рассмотрение данного вопроса наталкивается на ряд сложностей. Во-первых, с этого периода распространяются подкурганные захоронения в каменных склепах. В основной своей массе они исследовались в XIX веке, без должной фиксации, и информация о них слишком неполная. Кроме того, в XIX веке, при раскопках курганов зачастую и тризны и кремации фиксировались как «жженый точек». Однако, для VI-V вв. до н.э. вероятно будет корректным соотнести процент погребальных сооружений требующих значительных трудозатрат с социально и финансово значимым слоем населения. Для Пантикапея он составит около 18 % (см.приложение 1), а с учетом кремаций -до 25%. Стоит остановиться в связи с этим на некрополях у мм. Тузла и Панагия. Там процент таких погребений 3 и 30%. Отчасти такую разницу можно объяснить случайными моментами, такими как количество исследованных погребений и т.д. Однако, не исключено, что такая разница связана с различием в нормах и законах связанных с погребениями, а возможно и с различными формами правления. Таким образом, данный параметр является крайне сложным для изучения и интерпретации однако, довольно перспективным для изучения.

Таким образом, рассмотрение некрополей Боспора с точки зрения бытовавших там погребальных сооружений приводит нас к выводам, что они даже в ранний период не являются монолитной массой и имеет каждый свои местные особенности, однако в целом они не выходят за рамки развития собственно греческих некрополей. Эти их особенности должны рассматриваться через призму внутренних греческих традиций, а не через призму "варварских" влияний. Наибольшим своеобразием выделяется некрополь у пос. Войкова, некоторые отличия есть в некрополях Нимфея, Китея, Кеп, Фанагории, у пос.Пересыпь и т.д. Интересно, что зачастую большее количество общих черт мы находим между некрополями Пантикапея и

Подробнее об этом см. ниже. таманскими некрополями, чем между некрополями Европейского Боспора. Погребальный обряд IV-III веков отражает изменения как внутренние ( развитие погребений знати и т.д., развитие семейных усыпальниц), так и определенные импульсы извне, возможно, связанные с переселением в города Боспора нового населения.

Погребальный инвентарь

При изучении погребальных памятников одним из самых сложных для интерпретации является вопрос о погребальном инвентаре. При исследовании этого вопроса следует выяснять и учитывать большое количество дополнительных данных - символическое значение вещей в погребениях, производство вещей специально для погребений, религиозные воззрения на необходимость вещей для посмертного существования, суеверия и многое, многое другое (см. например: [Каменецкий И.С. 1986]). К сожалению, до сих пор, преобладает довольно прямолинейный взгляд на погребальный инвентарь: "вещи полагаемыя с покойником в могилу, ясно указывают на то, кто был почивший, чем он занимался, что его увлекало и радовало, когда он наслаждался еще светом солнца" [Фармаковский Б.В., 1903 с.23, Панайотова К., 2002, с. 3-8;], иначе говоря - много вещей - богатое погребение, оружие -воин, игла - швея, пряслице - пряха, амфора - посмертное питье, стригль -палестрит и т.д.

Однако такой подход не учитывает много факторов. Во-первых, как уже указывалось, погребальные обряды, как и в общем религия в этот период, в различных греческих городах довольно сильно различались. Более того, даже в пределах одного полиса погребальные обряды у разных групп населения (и в том числе у разных групп граждан) могли отличаться друг от друга [Панайотова К., 2002, с. 3-8; Garland R. 1985, р. 77 ел.; Moris I. 1987, р. 103 ел., 128 ел.]. Так, у разных групп населения, в зависимости от религиозных, философских и т.д. различий могли существовать разные взгляды на момент перехода и посмертное существование и в связи с этим на необходимость «снаряжения» души для этого путешествия. Мы не всегда можем заметить эти отличия. В этом плане характерен случай, когда находка папируса в погребении позволила по-иному взглянуть на сущность вещей в конкретном погребении [Moris I. 1987, р. 18]. В связи с отсутствием таких находок на нашей территории мы вынуждены привлекать максимальное количество дополнительных данных, в том числе по взаимовстречаемости вещей в погребениях, данные этнографии, письменные источники по иным регионам и т.д.

В качестве примера мы можем рассмотреть следующее. Большинство исследователей довольно уверенно разделяет погребения на более и менее богатые по количеству погребального инвентаря. Однако если исходить из этого критерия, то получится, что самые богатые во многих греческих городах были дети - зачастую не только по количеству находок, но и по качеству. При этом другая часть детей была наоборот абсолютно бедной. Видимо, причину следует искать в чем-то ином.

Также зачастую безинвентарные погребения относят к погребениям неимущих или зависимых слоев населения. Однако в нескольких случаях мы имеем неразграбленные погребения в сооружениях требующих больших трудозатрат (каменные ящики из хорошо обработанных плит, склепы и т.д.) в которых у погребенных не было вовсе или был минимальный инвентарь (например Пантикапей № 94/1902 [Шкорпил В.В., 1904]). Видимо, в данном случае речь должна идти не о богатстве или бедности данного погребенного, а о воззрениях на необходимость сопроводительного инвентаря для путешествия и посмертного существования души.

Обилие различных вещественных находок в погребениях, в том числе различных категорий инвентаря делает невозможным подробное рассмотрение всего этого комплекса в рамках одной работы. В связи с этим мы рассмотрим только некоторые типы инвентаря, по возможности изучив их по категориям.

Говоря о погребальном инвентаре в целом, можно выделить следующие его составляющие: 1. Предметы, связанные с положением умершего в могилу: остатки гроба (саркофага), в том числе их украшения, погребальное ложе, настил или носилки, подстилка, подушка, покрывало и т.д. 2. Предметы, связанные с обработкой трупа: губки, сосуды для воды, которой омывалось тело, сосуды для масел и благовоний, которыми тело умащалось, предметы с помощью которых производились различные манипуляции с телом и т.д. 3. Предметы, связанные с проведением обрядовых действий связанных с погребением: сосуды для возлияний, остатки заупокойных тризн, проводимых при открытой могиле и положенные в могилу. 4. Детали погребального костюма: саван, «белые тапочки», одежда, в которой был погребен умерший, в том числе ее части - пуговицы, застежки, фибулы, бисер, бусы, накладки, нашитые на одежду, отчасти - украшения и т.д. 5. Предметы, имеющие символическое значение: предметы связанные со статусом погребенного, его принадлежности роду, объединению какой-то категории, и т.д. К сожалению, эта категория является одной из самых трудновыделяемых, т.к. в некоторых предметах, в зависимости от их местоположения и материала "скрывался какой то сигнал, понятный современникам, но темный для нас" [Каменецкий И.С. 1986, с. 173]. 6. Предметы, связанные с религиозными воззрениями умершего666: терракоты, монеты- «обол Харона», обереги и т.д. необходимые умершему для момента перехода и последующего благоприятного посмертного существования. 7. Предметы необходимые умершему в его посмертном существовании: заупокойная пища, предметы быта, оружие и т.д. 8. Предметы, «передаваемые» с покойником в мир мертвых: таблички с просьбами о заступничестве или проклятиями, дары и т.д. 9. Предметы, связанные с магией и суевериями и предназначенные для охраны мира живых от мира мертвых. Естественно, что не во всех случаях мы можем с уверенностью говорить о принадлежности погребального инвентаря к той или иной категории. Кроме того, некоторые предметы могут относиться одновременно к двум категориям (например, украшения гроба или саркофага могут относиться как к первой, так и шестой категориям, тоже может относиться к украшениям погребального костюма, росписям на сосудах и т.д.). К сожалению, в рамках одной работы невозможно рассмотреть все предметы (и даже группы предметов), встреченные в некрополях Боспора. Рассмотрим некоторые из категорий инвентаря.