Электронная библиотека диссертаций и авторефератов России
dslib.net
Библиотека диссертаций
Навигация
Каталог диссертаций России
Англоязычные диссертации
Диссертации бесплатно
Предстоящие защиты
Рецензии на автореферат
Отчисления авторам
Мой кабинет
Заказы: забрать, оплатить
Мой личный счет
Мой профиль
Мой авторский профиль
Подписки на рассылки



расширенный поиск

Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Кузнецова Валентина Николаевна

Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв.
<
Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв.
>

Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Автореферат - бесплатно, доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Кузнецова Валентина Николаевна. Орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв.: диссертация ... кандидата Исторических наук: 07.00.06 / Кузнецова Валентина Николаевна;[Место защиты: Институт истории материальной культуры Российской академии наук], 2016

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Орнитоморфные и зооморфные украшения в исследованиях второй половины XIX – начала XXI века 25

1.1. Изучение орнитоморфных и зооморфных украшений во второй поло вине XIX – начале XXI века 25

1.2. Характеристика источников и принципов классификации .49

Глава 2. Полые орнитоморфные и зооморфные украшения населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV веков 65

2.1. Полые орнитоморфные подвески. Истоки и развитие образов во второй половине I тыс. н.э .65

2.2. Полые подвески X–XIV веков 74

Глава 3. Пластинчатые орнитоморфные и зооморфные украшения лесной зоны Восточной Европы X–XIV веков

3.1. Одноглавые пластинчатые подвески 103

3.2. Двуглавые пластинчатые подвески 152

Глава 4. Орнитоморфные и зооморфные образы в изобразительной традиции населения лесной зоны Восточной Европы 177

Глава 5. Орнитоморфные и зооморфные украшения в контексте межкультурных связей X–XIV вв 192

Заключение 208

Библиография 218

Введение к работе

Актуальность исследования

Орнитоморфные и зооморфные украшения связаны с ремесленной и изобразительной деятельностью и верованиями средневекового населения лесной зоны Восточной Европы.

Изделия X–XIV вв. формировались в важный период истории Древней Руси и финно-угорского населения Волго-Камья. Характер происходивших процессов и культурных изменений во многом определялся земледельческой колонизацией, первоначально осуществлявшейся новгородцами, а затем и выходцами из Ростово-Суздальских земель. В рассматриваемый период происходит формирование культуры русского Севера, которая при наличии множества локальных различий, характеризуется определенным единством. Распространение украшений определенных типов — как изделий X–XI вв., имеющих выраженную этническую специфику, так и XI–XIV вв., связанных с региональными изобразительными традициями — на новых территориях — маркирует торговые контакты, миграции и иные историко-культурные процессы среди населения различных частей лесной зоны.

Степень разработанности темы. Изучение изделий началось еще в конце XIX в. Со времени появления фундаментальных обобщающих работ Л.А. Голубевой (1979) и Е.А. Рябинина (1981) существенно возросло количество находок, выявлены новые разновидности изделий.

Некоторые древнерусские украшения XI–XIII вв. вошли в историографию как деволюционные формы более ранних изделий. Стилистический анализ и классификация, основанная на морфологических признаках, позволяют дать взвешенную оценку одной из ранних форм народного искусства, показать направления влияний и заимствований. Пристального внимания и пересмотра заслуживают типология изделий и содержание образов. Большинство подвесок X–XIV вв. считались изображениями коня или птицы и рассматривались как языческие амулеты. Особенностью изображений XI–XIV вв. является соединение новых образов, пришедших из литературной и художественной традиций, с традиционными для лесной зоны формами изделий. В целом, постоянно расширяющийся круг источников, отсутствие единой типологии и анализа стилистических особенностей, а также в ряде случаев необходимость пересмотра интерпретации образов определяют актуальность исследования.

Объект исследования — изобразительная традиция населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв.

Предмет исследования — полые и пластинчатые украшения из медных сплавов в виде зоо-, орнито- и полиморфных фигур, происходящие из средневековых памятников лесной зоны Восточной Европы. Все самостоятельные украшения обозначены термином подвески, вне зависимости от способа крепления: наличия специального ушка для подвешивания или сквозного отверстия. Под привесками понимаются составные части украшений, при помощи звеньев крепившиеся к подвеске.

Цель работы — исследование региональной и стилистической специфики, а также историко-культурного содержания зооморфных и орнито-морфных украшений населения лесной зоны Восточной Европы X–XIV вв.

Для достижения цели были определены следующие задачи:

характеристика состояния и степени изученности темы, анализ методических подходов;

выделение типологически значимых признаков, позволяющих разработать классификацию подвесок, и стилистических особенностей, характеризующих изобразительную традицию;

исследование содержания орнито- и зооморфных образов, сложившихся в X-XIV вв. и рассмотрение их в контексте древнерусского и народного прикладного искусства нового времени;

рассмотрение орнито- и зооморфных украшений в контексте межкультурных связей X-XIV вв.

Хронологические рамки исследования — XXIV вв.

Нижняя граница определяется появлением орнитоморфных и зооморфных украшений местных образцов на Северо-Западе Древней Руси и изменением облика изделий, характерных для территории Волго-Камья. Во второй половине Х в. на Северо-Западе Древней Руси возникли подвески в виде фигур оленей/лосей и птиц (водоплавающих). На территории Прикамья к этому времени исчезают плакетки Пермского звериного стиля, но продолжают бытовать зооморфные украшения, известные во второй половине I тыс. н.э. и оказавшие влияние на формирование изделий первой половины II тыс. н.э. В стилистике полых орнитоморфных подвесок, известных в Предуралье в VI-IX вв., в X-XI вв. происходят существенные изменения. Для изучения генезиса полых подвесок X-XIV вв. в работе рассматриваются материалы VI-IX вв. Анализ ранних украшений позволяет «высветить» отличительные признаки изделий первой трети II тыс. н.э. Верхняя граница определяется финальной стадией существования подвесок в виде животных и птиц.

Обозначенный временной пласт — X-XIV вв. — не однороден. В X-XI вв. получает развитие древнерусская колонизация, в этот период она не приводит к ломке этнической структуры финно-угорского населения ни на западе, ни на востоке лесной зоны Восточной Европы. Орнито- и зооморфные украшения этого периода, зачастую, имеют выраженную этнокультурную специфику. Активизация древнерусской колонизации в конце XI -начале XIII в. приводит к симбиозу аборигенного и пришлого населения, к ассимиляции ряда летописных финно-угорских племен. Более заметным становится «западный» компонент на землях Предуралья. Элементы культуры Предуралья также проникали на территорию Древней Руси.

Территориальные рамки исследования — лесная зона Восточной Европы. Для населения, оставившего памятники Приладожья, Белозерья, Верхневолжья, используются этнонимы финно-угорских племен, известных по Повести временных лет. Памятники Прикамья и Повымья рассматриваются как принадлежащие к определенным культурами — чепецкой, роданов-ской и вымской, за которыми, как правило, видят предков современных финно-угорских народов — удмуртов, коми-пермяков и коми-зырян.

Внутри обширного ареала выделены несколько опорных территорий, из которых происходят многочисленные находки орнито- и зооморфных

украшений — Ладожско-Онежское межозерье и Белозерье, Причудье и При-ильменье, Молого-Шекснинское, Волго-Клязьменское, Ветлужско-Камское междуречья. Учитываются украшения, выполненные в изобразительных традициях лесной зоны, но найденные вне обозначенных территорий — в землях Волжской Булгарии и святилищах острова Вайгач и Шведской Лапландии. Проводятся сопоставления с западными материалами – находками из Прибалтики и Финляндии.

Источниковая база исследования

Каталоги работы включают 767 изделий X–XIV вв. (354 полые подвески и 413 пластинчатые), для изучения истоков полых украшений была учтена 41 полая подвеска VI–IX вв.

Рассматриваются материалы, полученные в результате археологиче
ских исследований (раскопок и сборов) конца XIX – начала XXI в. В качестве
источниковой базы были использованы публикации конца XIX – начала
XXI в., материалы полевых отчетов, данные электронных ресурсов: справоч
ной системы Рыбинского государственного историко-архитектурного и ху
дожественного музея-заповедника и базы данных Новгородского государ
ственного университета им. Ярослава Мудрого «Средневековые древности
Новгородской земли: электронная база данных археологических находок».
Проводилась работа с музейными коллекциями Государственного Эрмитажа,
Костромского историко-архитектурного и художественного музея-

заповедника, Пермского краевого музея, Музея археологии и этнографии Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета, Государственного музея истории Санкт-Петербурга, Российского этнографического музея.

Методологическая основа

Тема работы находится на стыке нескольких гуманитарных дисциплин, поэтому для исследования выбранных изделий был использован комплексный подход. Сравнительно-типологический метод являлся ключевым. Для выделения равноценных, типологически значимых признаков проводился морфологический анализ, необходимый для того, чтобы отойти от распространенной классификации, основанной на интерпретации запечатленного в подвесках образа. Украшения обладают двумя разновидностями признаков — иконографическими, отличающими схему передачи реальных или фантастических животных и птиц, и стилистическими, характеризующими региональную и хронологическую специфику изобразительной традиции.

В работе применяется древовидная классификация; признаки изделий располагаются согласно их важности определении типов. Автор использует устоявшуюся иерархию классификационных единиц (отдел, подотдел, группа, подгруппа, раздел, тип, подтип, вариант). Обращение именно к древовидной классификации призвано акцентировать элементы, которые являются наиболее устойчивыми или же, напротив, варьируют. В контексте данного исследования важно сочетание сравнительно-типологического метода с анализом стилистики украшений. Такой подход направлен на изучение влияний, сформировавших изобразительные традиции Х–XIV вв. Для исследования

содержания образов в работе использовались методы историко-культурных аналогий, генетический и ретроспективный.

Научная новизна работы обусловлена тем, что в ней производится систематизация зоо- и орнитоморфных украшений, выявленных на обширной территории от Приладожья до Предуралья. Таким образом, предлагается отойти от наметившейся в современной науке тенденции к узкорегиональным и этноцентрическим исследованиям, не всегда позволяющим проанализировать динамику развития того или иного культурно-исторического явления.

В работе предложена классификация, основанная на формальных признаках (морфологических и стилистических), а не семантическом содержании образов. Помимо типов изделий, известных со второй половины XIX – второй половины ХХ в., в классификацию включены новые разновидности подвесок, найденные в ходе археологических исследований последних десятилетий. Выделен ряд общераспространенных типов украшений и регионально специфических серий изделий.

В работе делается акцент на стилистических особенностях бронзового литья лесной зоны Восточной Европы в первой половине II тыс. н.э. Показано, что в этот период малая металлическая пластика Северной Руси и Волго-Камья представляла собой многокомпонентное явление и сформировалась в результате взаимовлияния регионов. Исследование подвесок XII–XIII вв., считавшихся деградировавшими формами более ранних изделий, позволило заключить, что украшения представляют собой самостоятельное явление.

Содержание образов рассматривается в сопоставлении не только с более ранними украшениями и этнографическими материалами, но и с памятниками прикладного искусства Древней Руси (резьбой по дереву и камню, книжными миниатюрами). Опровергнуто мнение о повсеместном доминировании изображений коня и водоплавающей птицы в рассматриваемой метал-лопластике. Показано, что набор образов, бытовавших среди населения лесной зоны, был гораздо шире. Некоторые изображения сформировались в результате взаимопроникновения финно-угорских и древнерусской культур, а также контаминации языческого и христианского бестиариев.

Теоретическая и практическая значимость работы. Результаты диссертации вносят вклад в изучение народного искусства эпохи средневековья. В работе предложена классификация для изделий X–XIV вв., распространенных на территории от Приладожья и Причудья до Предуралья. Выделенные признаки связаны с морфологией и стилистикой корпуса изделий, что допускает включение в классификацию новых разновидностей изделий, если таковые будут выявлены в ходе дальнейших исследований.

В работе акцентировались стилистические особенности изделий, характерных для того или иного региона лесной зоны Восточной Европы в X– XIV вв. Выделенные признаки позволяют атрибутировать импортные изделия, понять «механизм» сложения синкретичных украшений и, в целом, более полно представить характер межкультурных процессов. Кроме того, стилистический анализ украшений позволяет определить культурную принад-

лежность находок, происходящих из слабо атрибутированных коллекций (например, коллекций А.Е. и Ф.А. Теплоуховых и М.Н. Зеликмана, собранных в XIX в.), а в дальнейшем может быть применен к не атрибутированным материалам в фондах музеев указанных регионов. Материалы диссертации могут быть привлечены для написания работ по истории культуры эпохи средневековья, подготовки спецкурсов по археологии, этнографии, истории искусства в учебных заведениях, а также при создании музейных экспозиций.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Для полых подвесок количество пар привесок, расположение их на корпу
се и форма звеньев являются регионально специфичными признаками.
Группа A-1.I, с привесками без звеньев, возникла в Юго-Восточном Прила-
дожье в конце Х в. Древнерусские изделия и «переходные» отличает распо
ложение петель вдоль корпуса. Тип А-1.II-1.1, с восьмерковидными звенья
ми, широко распространен на Северо-Западе и Северо-Востоке Древней Руси
в XI–XII вв. Здесь же встречен немногочисленный тип А-1.II-1.3, со щитко
выми звеньями. Тип А-1.II-1.2, с витыми звеньями, распространен в Ветлуж-
ско-Камском междуречье в X–XI вв. и содержит компоненты, связанные с
местными традициями VI–IX вв. и с «западной» стилистикой X–XI вв. Реги
ональное своеобразие изделий Предуралья XI–XIV вв. проявляется в типе А-
1.II-2.1 – в размещении петель для привесок поперек корпуса на массивных
щитковых звеньях.

Форма звеньев привесок позволяет разделить новгородскую продукцию (тип А-2.I.1) и изделия соседних земель, преимущественно Северо-Востока Руси (тип А-2.I.2), XII–XIV вв. Первые отличают звенья в виде перевитых колечек, вторые – восьмерковидные и щитковые.

2. Идея пластинчатых орнитоморфных подвесок получила распространение
из Юго-Восточного Приладожья. На примере пластинчатых подвесок групп
AI и AII удалось проследить превращение литейного элемента в элемент де
кора. Округлая прорезь на корпусе приладожских подвесок X–XI вв. образо
валась за счет перемычки, соединяющей шею фигурки с петлей для подве
шивания. При копировании в одних изделиях этот элемент воспринимается
как часть корпуса, в других исчезает, в третьих приобретает форму петле-
видного выступа. Конфигурация прорезей позволяет рассмотреть механизм
копирования приладожских подвесок и адаптации образа к вкусам средневе
кового населения Причудья и Приильменья, Белозерья и Поонежья, Молого-
Шекснинского междуречья и Верхнего Поволжья в XI–XII вв.

3. Зооморфные подвески группы СII сформировались в северных землях
Древней Руси в результате симбиоза «всадников на основании», являющихся
импортами из Прикамья, и подвесок-«оленей/лосей», распространенных пре
имущественно в Приладожье.

4. Двуглавые пластинчатые подвески XII–XIII вв. не являются «дегенериру
ющим» вариантом прикамских биконьковых украшений. Была заимствована
лишь композиция; основой для изображений послужили местные образцы.
Группы FI сформировалась в результате соединения двух зооморфных про-
том, подобные которым изображены в типах CI-1а.1 и CI-1а.2 и группе CII. В

группах FII, GI проявляются звериные образы, а формы щитков схожи с каркасными подвесками Волго-Окского междуречья.

  1. В различных типах изделий Верхневолжья, Белозерья и Предуралья встречается декор, подражающий наборной технике. Эта особенность связана с влиянием изобразительной традиции волжско-финского населения соответственно субстратного или пришедшего на новые земли вследствие древнерусской колонизации.

  2. Оформление ряда подвесок является родственным прибалтийской стилистике (группы АIII и FIII, типы СI-2.1 и DI-2.3, отдел Е). Большинство изделий сконцентрировано на Северо-Западе Новгородской земли, но прибалтийская «вуаль» распространяется до Верхневолжья и Белозерья.

  3. Совокупность редких типов (AII-1.2, AII-2.1, CI-1a.2, CIIб.1, CIIб.3, FI.2) маркирует связи Ладожско-Онежского межозерья и Белозерья, бассейнов Ваги и Выми, верховьев Камы и Шведской Лапландии.

  4. Изображения коня и водоплавающей птицы не являются доминирующими в украшениях X–XIV вв. Образ коня в древнерусской металлопластике складывается к XI–XII вв. Украшения, которые могут быть бесспорно интерпретированы как коньковые, немногочисленны. В орнитоморфном литье, наряду с образами водоплавающих птиц, появляются изображения куриных.

  5. Подвески XII–XIV вв. отличает изобилие полиморфных образов. Некоторые изображения возникли в результате контаминации древнейшего образа водоплавающей птицы и более поздних: коня, петуха и барана. Образ коня является преемником архаичных образов оленя или лося, а также вбирает черты образов, пришедших из городской культуры: львов, грифонов, драконов.

Достоверность и обоснованность результатов исследования определяются глубокой проработкой отечественной и зарубежной литературы и следованием научным методам исторического исследования.

Апробация результатов исследования была осуществлена на международных, всероссийских и региональных конференциях: «Урало-Поволжская археологическая студенческая конференция» (Уфа, 2009; Кострома, 2010; Оренбург, 2011), «Российская археолого-этнографическая студенческая конференция» (Иркутск, 2010), конференции молодых ученых – «Новые материалы и методы археологического исследования» (Москва, 2011, 2013, 2015) и «Актуальная археология: археологические открытия и современные методы исследования» (Санкт-Петербург, 2013), «Уральское археологическое совещание» (Сыктывкар, 2013), «Халиковские чтения» (Пермь, 2011). По теме диссертации опубликовано 15 работ, из них три в рецензируемых изданиях

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографического списка и приложений.

Характеристика источников и принципов классификации

Начало исследования зооморфных и орнитоморфных изделий относится к становлению финно-угорской археологии, в целом4. Сами названия публикаций конца XIX в. свидетельствуют о возникшем интересе к подобным находкам. В этот период появляются «Древности Пермской чуди в виде баснословных людей и животных» Ф.А. Теплоухова [Теплоухов, 1893], «Шаманские изображения» А.А. Спицына [Спицын, 1906], работы Д.Н. Анучина: «К истории искусства и верований у приуральской чуди. Чудские изображения летящих птиц и мифических крылатых существ» [Анучин, 1899а] и «О культуре костромских курганов и особенно о находимых в них украшениях и религиозных символах» [Анучин, 1899б].

Примечательно, что о внимании к зооморфным образам, представленным в финно-угорских украшениях, косвенно свидетельствуют и обращение к ним деятелей искусства конца XIX в. Приведу лишь несколько примеров. Так, в картине М.В. Нестерова «Юность Сергия Радонежского» (1892– 1897 гг.) поясной набор блаженного отрока воспроизведен по археологическим находкам; в его состав входит биконьковый гребень. Раму картины И.Е. Репина «Прием волостных старшин Александром III» венчают обращенные друг к другу протомы коньков мерянского типа.

Для этого исследования приоритетной является история изучения полых и пластинчатых подвесок X–XIV вв. (См. Предмет исследования). Однако сложение некоторых направлений было сопряжено с более широким кругом древностей — изделиями, лишенными орнито- или зооморфной состав 4 Основные положения этого параграфа изложены автором в статье: Кузнецова В.Н. Изучение средневековых зооморфных изображений лесной зоны Восточной Европы во второй половине XIX – начале XXI в. / В.Н. Кузнецова // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. История. 2013б. Вып. 1. – С. 156– 162. ляющей, или отличающимися хронологией и ареалом бытования от украшений, которые составляют предмет исследования. Для понимания основных тенденций в изучении орнито- и зооморфной пластики необходимо было учитывать этот аспект, что отразилось на выборе историографии и на приводимых примерах.

В истории исследования зооморфных и орнитоморфных украшений основными направлениями являются создание типологий, изучение семантики, изделия также рассматриваются в контексте изучения костюмных комплексов и шире — в контексте этнокультурной ситуации в регионе. При этом каждое направление наиболее активно развивается в свойственный ему период. Со второй половины XIX в. начался сбор материала, предпринимались попытки его систематизации и интерпретации.

Однако в конце XIX – начале ХХ в. памятники лесной полосы Восточной Европы исследовались неравномерно. В центральной части России раскапывались крупные волжско-финские могильники: В.Н. Ястребовым — мордовские: Лядинский и Томниковский [Ястребов, 1893], В.А. Городцовым — муромский Подболотьевский [Городцов, 1914]. В этот же период исследовались и древнерусские, относящиеся к смешанному населению, памятники. Курганы Владимирской и Ярославской губ. были раскопаны А.С. Уваровым и П.С. Савельевым [Уваров, 1871]; костромские стали объектом полевых исследований Ф.Д. Нефедова [Нефедов, 1899а], а также Н.М. Бекаревича и Преображенского [Бекаревич, 1901]. Материал по Северо-Западу России предоставили работы Н.Е. Бранденбурга в Юго-Восточном Приладожье [Бранденбург, 1895], Л.К. Ивановского в Санкт-Петербургской губернии [Спицын, 1896]. В Прикамье для этого периода известны археологические исследования В.Г. Первухина [Первухин, 1896]; основным же «методом» исследования были случайные сборы. Наиболее полной публикацией их результатов является атлас А.А. Спицына «Древности Камской Чуди по коллекции Теплоуховых» [Спицын, 1902]. Источниковую базу также пополнили атласы древностей И.Р. Аспелина [Aspelin, 1877–1884] и А.-М. Тальгрена [Tallgren, 1918].

Столкнувшись с многообразием украшений, исследователи предпринимали попытки их систематизировать и рассмотреть в сопоставлении с находками соседних территорий и иными известными им аналогиями. В первоначальный период исследования классификация орнито- и зооморфных подвесок преимущественно основывалась лишь на интерпретации самого изображения как уточек, гусей, коней, собак, медведей и др.

Одна из первых попыток классификации подвесок содержится в работе Д.Н. Анучина 1899 г.: украшения из костромских курганов разделены на полые и пластинчатые, среди последних выделены четыре типа: «а) прорезные селезни, петушки, уточки, в стоящем положении, в профиль…б) прорезные петушки (с гребешками) и уточки или курочки, в профиль…в) прорезные коньки, в профиль…г) парные прорезные коньки» [Анучин, 1899б. С. 16–17]. Примечательно, что схожий принцип систематизации пластинчатых изображений представлен в труде Е.А. Рябинина 1981 г. (по зооморфному признаку и по количеству голов): группа I – одноглавые птицы; группа II – двуглавые птицы и животные; группа III – одноглавые животные [Рябинин, 1981].

В первой – начале второй половины ХХ в. вопросы типологии не были приоритетными. Хотя развитие форм некоторых изделий привлекало внимание исследователей. К примеру, в работе М.В. Талицкого присутствуют наблюдения о динамике развития лапчатых подвесок: «появление так называемых «утиных лапок», можно проследить в их развитии от более архаических ромбических подвесок. При этом изменяется только форма подвески… а вся привеска (т.е. щиток) остается такой же коньковой формы» [Талицкий, 1951. С. 85]. Только в 1966 г. выходит статья Л.А. Голубевой «Коньковые подвески Верхнего Прикамья», демонстрирующая все разнообразие биконь-ковых щитков VII–XI вв. [Голубева, 1966].

Полые подвески X–XIV веков

Полые орнитоморфные подвески — украшения в равной степени характерные и для запада, и для востока лесной зоны Восточной Европы. Распространение этих изделий в эпоху средневековья воспринимается как данность. В литературе устоялось мнение о связи изображения водоплавающих птиц с демиургической функцией, а вслед за такой трактовкой название «уточки» переносится и на орнитоморфные подвески первой половины II тыс. н.э., впрочем, многие исследователи оговаривают, что оно является условным. Исследователи, занимавшиеся изучением украшений, полагали, что имело место непрерывное развитие птицеообразных подвесок, начиная с раннего железного века. До появления Сводов археологических источников Л.А. Голубевой [1979] и Е.А. Рябинина [1981] существовала тенденция весь средневековый материал рассматривать как некую совокупность. Так, в работе Г.А. Архипова встречаем следующую характеристику находок IX– XI вв.: «Литые бронзовые уточки встречаются широко по всему северу Европейской части СССР. Появляются они одновременно (III–IV вв. н.э.) как в Прикамье, так и на Оке» [Архипов, 1973. С. 30].

Колоколовидное тулово со сквозным отверстием в центре и выделенной шеей с орнитоморфной головкой создают впечатление стандартности изделий и непрерывности их развития. Несмотря на то, что для передачи образа был выбран один и тот же технологический прием, изобразительная традиция не оставалась неизменной в I и II тыс. н.э. К тому же полые подвески выполнялись в технике литья по восковой модели, что уже допускает некоторую вариативность в оформлении. Декор корпуса не всегда оказывается под 66 ходящим признаком для классификации, что рассматривалось в главе, посвященной истории исследования.

Полые подвески, изображающие водоплавающих птиц, известны на территории лесной зоны Восточной Европы уже на рубеже эр [Башенькин, Васенина, 2006. С. 254]. Наибольшая стандартность прослеживается в оформлении полых орнитоморфных подвесок раннего железного века. Полые подвески III–VII вв., обнаруженные в среднем течении Оки, нижнем течении Мокши, Суры и в Волго-Вятском междуречье, не дополнялись шумящими привесками и были разделены Л.А. Голубевой на два типа [Голубева, 1979. С. 10]. Говоря о развитии одной из разновидностей украшений, Л.А. Голубева отмечала, что «в области мордвы, муромы и волго-окской мери подвески дубровичского типа не получили дальнейшего развития. Птичьи подвески здесь с конца I – начала II тысячелетия н.э. вытесняются подвесками с изображениями коня» [Там же. С. 25]. Не совсем корректно говорить о подобной смене образов, тем более что их генезис связан с разными категориями украшений. Так, «коньковые» подвески представляют собой плоскостные изображения, а в IX–XI вв. у поволжских финнов получают распространение зооморфные украшения, выполненные в наборной технике. Что же касается изображения птиц, то до X–XI вв. орнитоморфные образы в металле передают только привески-лапки. Хотя в VIII–IX вв. полые подвески-птички в Поволжье не встречаются (об импортных прикамских находках с Поповского городища будет сказано отдельно), но в этот период бытуют бутыльча-товидные подвески — т.е. украшения с колоколовидным туловом — с шумящими привесками, часто лапчатыми. Образ птицы, очевидно, остается значимым на территории Поволжья, однако можно говорить об изменении манеры его передачи, а также о деволюции полых подвесок. Эта категория изделий вновь появляется на территории Поволжья, впрочем, в X–XIII вв. данные изделия связаны не столько с волжско-финскими традициями, сколько с многокомпонентной древнерусской культурой. В Предуралье, напротив, полые подвески с колоколовидной формой тулова становятся устойчивой особенностью зоо- и орнитоморфного литья. Однако происхождение находок второй половины I тыс. н.э. – рубежа I–II тыс. н.э. и начала II тыс. н.э. различно. В публикации коллекции А.Е. и Ф.А. Теплоуховых А.А. Спицын писал: «В XI в. исчезают все типы прежних амулетов и водворяются взамен их новые привозные в виде уточек, известные между прочим из русских курганов того же времени» [Спицын, 1902. С. 36]. Автор допускал, что некоторые амулеты являются изделиями «местной работы» [Там же. С. 36]. А.А. Спицыным была верно намечена общая тенденция, однако динамика развития полых украшений представляется более сложной (о спорных определениях поздних изделий будет подробнее сказано в следующем параграфе). Для выяснения нюансов этого процесса необходимо выделить характерные признаки изделий не только X–XIV вв., но и более раннего периода — VI–IX вв.

Упоминавшиеся выше ранние подвески (рубежа эр – первой половины I тыс. н.э.), известные на территории Молого-Шекснинского, Волго-Окского и Волго-Вятского междуречий, имеют весьма своеобразный облик: изделия не дополнялись шумящими привесками, отличались высоким туловом и схематично изображенной головой — и не могут быть спутаны со средневековыми украшениями. В предлагаемых для изделий датировках имеются расхождения, однако верхняя граница не выходит за пределы VII–VIII вв. Таким образом, непосредственно данные разновидности не могли послужить прототипами полых подвесок X–XIV вв., известных на территории Северо-Запада и Северо-Востока Древней Руси и Прикамья.

Однако в VI–IX вв. в Ветлужско-Камском междуречье и на р. Вымь были известны полые подвески, дополненные парой шумящих привесок. Именно эти изделия были привлечены для изучения генезиса изделий X– XIV вв.

В данном разделе не будут подробно рассматриваться полые подвески, изображающие животных, т. к. они не получат развития в бронзовой пластике начала II тыс. н.э. Л.А. Голубева писала: «На Каме... бытовали тогда [во второй половине I тыс. н.э. — прим. В.К.] другие типы полых подвесок первой группы... Отметим лишь, что под влиянием «чудовищного», или пермского звериного стиля там возникли, например, подвески с туловом утки и головой зверя, или подвески-птицы с гипертрофированной полой ножкой-пронизкой. Преобладающими же являлись реалистические изображения птиц (утки, лебедя)...» [Голубева, 1979. С. 15–16].

Сложные контаминированные образы исчезают к VIII–IX вв., однако орнитоморфные подвески Прикамья сохраняют вариативность. Интересным представляется рассмотреть подвески, исходя из корреляции формы и орнамента [Кузнецова, 2012б]. Полые орнитоморфные подвески VI–IX вв. учтены в количестве 41 экземпляра, большинство которых происходит из могильников.

Все эти изделия можно разделить на две группы по такому признаку, как наличие или отсутствие петли для привесок. У беспетельчатых украшений также имеется приспособление для крепления привесок в виде округлого отверстия. Подвески с петлями в зависимости от наличия или отсутствия орнамента на корпусе могут быть разделены на две подгруппы. Орнаментированные изделия включают два варианта: к первому из них относятся подвески с насечками на корпусе, вероятно, имитирующими перья, ко второму — с углубленным подовальным изображением крыла. Подвески без петель для привесок также представлены орнаментированными и неорнаментированны-ми изделиями (Приложение I. Рис. 2).

Одноглавые пластинчатые подвески

Тип АIII-2a.1 представлен стандартными изделиями, головы которых увенчаны двумя изогнутыми роговидными выступами, образующими несомкнутое кольцо (Приложение I. Рис. 35.4–6; Приложение III. №№ 94–116). Подобное оформление характерно и для подвесок из средневековых памятников Прибалтики [Zaria, 2006. Аtt. 136.16].

Голова лишена орнитоморфных черт, о чем говорит не только роговидное навершие, но и изображенная пасть млекопитающего с длинной верхней челюстью и укороченной нижней. Хвост обозначен вздернутым кверху крючком. Расстояние между конечностями немного больше, чем на подвесках групп I и II, впрочем, оно сокращается при копировании этих изделий (в подвесках раздела АIII-2б).

Раздел АIII-2б. Подвески с двумя круглыми прорезями в задней части корпуса

На основе типа АIII-2а.1 возникает еще несколько разновидностей подвесок, в них сохраняются общие очертания корпуса и передней прорези с завитком, но существенно изменяются конфигурации головы и хвоста. В изделиях раздела АIII-2а.1 появляется вторая круглая прорезь на корпусе. Пара конечностей перемещается в заднюю часть туловища фигуры, как было в ор-нитоморфных изделиях групп АI и АII.

Тип АIII-2б.1. Подвески роговидным навершием (15 экз.) Подтип АIII-2б.1-1. Подвески с изогнутыми рогами (14 экз.) Подвески дополнены изогнутыми рогами, схожими с изображенным на отливках типа АIII-2а.1. Однако головы украшений подтипа АIII-2б.1-1 более массивные, чем в изделиях АIII-2а.1. На многих подвесках два роговидных отростка образуют замкнутый круг; хвост, как правило, передан колечком (Приложение I. Рис. 35.7–11; Приложение III. №№ 117–130). В основном изделия происходят с территории Латвии: из могильника Икшкилес Кабелес [Спиргис, 2012. Рис. 4.8–12] и Даугмальского городища [Мугуревич, 1965. Табл. XXIX.8] (Приложение IX. Диаграмма 6). На территории России изделия подтипа АIII-2б.1-1 были найдены в могильниках Забердяжье, Заполье в Ленинградской обл. [Рябинин, 1981. Кат. 100, 102] и Кривец в бывшей Ярославской губ. [Толстой, Кондаков 1897. С 93. Рис. 118], а также в Ярополче Залесском [Седова, 1978. Табл. 6.14]. Последнее украшение выполнено в более грубой манере (Приложение I. Рис. 35.9) по сравнению с остальными и отличается от них своими пропорциями: высота несколько превышает ширину, в то время как в подвесках из латвийских памятников, Заполья и Кривца ситуация обратная (Приложение I. Рис. 35.7–8, 10–11).

К типу АIII.2б.1 близка подвеска из Дубровны, впрочем, находка фраг-ментирована, отсутствует верхняя часть головы [Рябинин, 1981. Табл. III.6]. Подтип АIII-2б.1-2. Подвески с прямыми рогами (1 экз.)

Из Пятницкого-I раскопа Старой Руссы происходит подвеска, на голове которой обозначены два треугольных роговидных выступа; пасть открыта (Приложение I. Рис. 35.12; Приложение III. № 131); хвост имеет трапециевидную форму [Средневековые древности Новгородской земли. СР-2011 Пт-I № 49. [Электронный ресурс]. URL: http://www.novsu.ru/archeology/db/ (дата обращения 03.10.2013)]. Аналоги такой трактовке голов встречаются среди подвесок Прибалтики, интерпретированных исследователями как орнито-морфные [Vasilauskas, 2003. Рav. 4; Zaria, 2006. Аtt. 136.18].

В подвесках типа АIII-2б.2 сочетание орнитоморфных и зооморфных признаков наиболее очевидно. Находки увенчаны массивной конской головой с прямоугольным выступом, обозначающим ухо, и гривой, показанной насечками (Приложение I. Рис. 35.13–14; Приложение III. №№ 132–136). В издании И.И. Толстого и Н.П. Кондакова подвески из могильника Кривец (одна из них относится к подтипу АIII-2б.1-1, о котором говорилось выше) были названы «коньками с лапками» [Толстой, Кондаков, 1897. С. 93]. На шее изделий типа АIII-2б.2 появляется сегментовидная прорезь, эта деталь будет присутствовать и на некоторых двуглавых зооморфных подвесках. Хвост веерообразный с треугольной прорезью по центру.

Немногочисленные на сегодняшний день находки не являются серийными отливками. Пропорции и размеры варьируют, хотя во всех экземплярах сохраняются все основные признаки этой категории: прорезь с завитком, две округлые прорези на корпусе, веерообразный хвост и изображение конской головы. Очевидно, что образ возник на территории Верхнего Поволжья. Четыре из пяти известных изделий происходят из ярославских и костромских памятников (Приложение I. Рис. 36; Приложение IX. Диаграмма 6). Еще одна подвеска была зафиксирована в Молого-Шекснинском междуречье [Васени-на, 2006. Рис. 12.1], но, по сравнению с верхневолжскими, она выполнена в более грубой манере.

Раздел АIII-2в. Подвески с многочисленными (больше двух) круглыми прорезями в задней части корпуса

Тип АIII-2в.1. Подвески с роговидным навершием (1 экз.) В типе АIII-2в.1 прорезной корпус венчает массивная звериная голова с оскаленной пастью, украшенная кольцевидным навершием (Приложение I. Рис. 35.15; Приложение III. № 137). Находка происходит из Ярополча Залес-ского и на сегодняшний день является единственным целым изделием [Седова, 1978. Табл. 6.19]. На корпусе экземпляра пять круглых отверстий, но, судя по фрагменту, вероятно, аналогичной подвески из этого же памятника, от 124 верстия меньшего диаметра могли покрывать и хвост, загнутый колечком [Там же. Табл. 6.20]. Помимо прорези со спиралевидным завитком, здесь сохраняется изгиб шеи и корпуса, типичный для группы АIII, голова, лапы и хвост существенно переработаны. Так, конечности размещаются в задней части корпуса, как и в большинстве рассмотренных изделий отдела А, но оканчиваются круглыми отверстиями — очевидно, петлями для привесок.

Говоря о зооморфных подвесках Ярополча Залесского, М.В. Седова полагала, что они «свидетельствуют о наличии в составе его населения выходцев из местных муромо-мерянских племен» [Седова, 1972. С. 72]. Однако кольцевидная форма «рогов» и хвоста, прорезь с завитком если и говорят о финно-угорской стилистике, то о прибалтийско-финской. В пользу северозападного влияния говорит и массивная голова со звериным оскалом. Такое решение не свойственно поволжско-финской стилистике, все зооморфные образы которой весьма схематизированы.

Изображение двух пар слитных конечностей характерно для большой группы полиморфных украшений, известных в историографии как подвески «смоленского» типа, а также единичных изделий в виде фигур собаки и зайца [Успенская, 1967. Рис. 14.12–13]. Последние могли бы составить отдельные типы, но т. к. на сегодняшний день известны лишь единичные экземпляры, они не будут выделены как самостоятельные классификационные единицы.

Конечности расположены в передней и задней частях корпуса и изображены строго в профиль. На корпусе украшений отсутствуют декоративные прорези, на ногах некоторых подвесок есть круглые отверстия для привесок. Форма хвоста является не только видовым признаком для зооморфных изображений, но и важной иконографической особенностью. Фигура «собаки» изображена с хвостом, отогнутым назад, подвеска «зайчик» с небольшим хвостиком, вздернутым вверх. Для подвесок «смоленского типа» и украше 125 ний, возникших на их основе, характерной особенностью является хвост, загнутый над спиной.

Бытование украшений «смоленского типа» относится к XI–XIII вв. Наибольшее распространение украшений «смоленского типа» на территории Древней Руси определяется XI – началом XII в. [Рябинин, 1981. С. 29]. Р. Спиргс отмечает, что «на этом отрезке времени на территорию Латвии попадают только отдельные экземпляры… этот вид стал популярен на территории Латвии в XII–XIII вв., что хронологически совпадает с поздней серией этого типа на периферии древнерусских земель» [Спиргис, 2012. С. 209].

Согласно классификации Е.А. Рябинина, подвески «смоленского типа» относятся к типу XIV [Рябинин, 1981. С. 28–31. Кат. 281–391]. Примечательно, что за основу выделения двух вариантов исследователем было принято оформление голов изделий. Именно этот признак учитывался Р. Спиргисом при дополнении классификации Е.А. Рябинина — при выделении подвариан-тов внутри варианта 1 [Спиргис, 2012]. Думается, на данный момент эта классификация является исчерпывающей19.

Двуглавые пластинчатые подвески

В отличие от полых подвесок к пластинчатым птичкам невозможно применить классификацию, исходя из корреляции расположения петель и формы привесок. Преимущественно привески состоят из щитковых звеньев «в виде двух взаимно-перпендикулярных петель» [Там же. С. 23], на некоторых экземплярах звенья оформлены в виде перевития.

Выше уже отмечалось, что в непрорезных подвесках с петлями для привесок изменения не системны. Вариации декора не позволяют выделить различные типы подвесок23. Подвески с одинаковым оформлением голов орнаментированы различным образом, а также различаются пропорциями, что можно наблюдать на примере подвесок с гладкой головой и загнутым книзу клювом из могильников Нефедьево [Макаров, 1997. Табл. 143.3] и Кубенско-го [Никитинский, 2006. Рис. 8.1–2], Ковровского городища [Макаров, 2001. Рис. 57.7] и бывшего Глазовского уезда [Первухин, 1896. Табл. XIV.11] [Приложение I. Рис. 44.1–6], а также подвесок с рельефной полосой, обозначающей гребешок, из Котловского могильника [Нефедов, 1899б. Табл. 12.5– 6], Билярска [Tallgren, 1918. Pl. II.23] и др. [Приложение I. Рис. 44.11–15]. Напротив, изделия с различной трактовкой голов могут иметь схожий декор корпуса. Примером подобного оформления служат подвески с гребешками, которые переданы вертикальными насечками, жгутообразной полосой или выступом с зубчатым краем (Приложение I. Рис. 44.9–10, 12–13). Таким образом, целесообразно говорить лишь об общих тенденциях в распространении декора [Кузнецова, 2014б].

Подчас оформление изделий указывает не на региональную специфику, а на индивидуальный «почерк мастера», если такую формулировку коррект-23 Л.А. Голубева полагала, что для уточек с гладкой головой наиболее характерен орнамент из вертикальных или наклонных полос, однако вариаций декора значительно больше. Данным подвескам также свойствен зигзагообразный орнамент, встречается и крестообразный [Никитинский, 2006. Рис. 8.1–2; Седова, 1981. Рис. 8.9]. Впрочем, сочетание гребешков с косорешетчатым орнаментом подмечено исследователем весьма точно. но применять для массовой продукции средневековья. Хотя определенные варианты декора характерны для определенного региона.

За небольшим исключением, у подвесок подгруппы DI-1 орнаментированы обе стороны. Несмотря на небольшой набор мотивов, изделия с одинаковым орнаментом на обеих сторонах корпусах весьма редки. Л.А. Голубева описывала рассматриваемые украшения следующим образом: «Тулово орнаментировано гладкими или «жгутовыми» рельефными вертикальными, наклонными или косорешетчатыми полосками» [Там же. С. 23]. Иногда эти полосы образуют зигзагообразную линию или перекрещиваются под прямым углом. Хвост чаще всего обозначен прямоугольным выступом или редуцирован.

Жгуты, декорирующие туловище подвесок, довольно часто покрыты мелкими насечками. Вероятно, имело место подражание наборной технике литья, в которой выполнялись волжско-финские подвески: треугольные, коньковые и др.

Одно из наиболее устойчивых сочетаний: орнамент в виде перекрещивающихся диагональных линий (с одной стороны подвески, в оформлении обратной будут присутствовать варианты) и гребешок на голове подвески, переданный выступами. Перекрещивающиеся линии формируют как плотный косорешетчатый орнамент, так отдельно стоящие крестообразные фигуры. Подвески с таким декором были найдены в Юго-Восточном Приладожье [Кочкуркина, 1973. Табл. 4.3; Кочкуркина, 1989. Рис. 90.3], Верхнем Поволжье (ГЭ № 1043/482; КИАХМЗ № 15454/44, 15467/12) [Нефедов, 1899а. Табл. 4.4; Археология Древнего Ярославля, 2012. С. 68] и Белозерье [Голубе-ва, 1962. Рис. 12; Макаров, 1990. Табл. XXV.19; Aspelin, 1877. № 676]. Однако пропорции и детали корпуса в этих подвесках различаются [Приложение I. Рис. 44.9-10, 18, 20–21].

Хвост подвески из Юго-Восточного Приладожья (Приложение I. Рис. 44.21) передан колечком из трех витков, в то время как на остальных изделиях чаще всего — это прямоугольный выступ. Оформление хвоста коль 144 цеобразным выступом характерно для полых подвесок, встречающихся на Северо-Западе и Северо-Востоке Древней Руси [Приложение II. №№ 41, 45, 50–60, 63–64, 66].

Из Костромских курганов происходят две небольшие подвески, каждая из которых дополнена двумя хвостами (КИАХМЗ №№ 15467/5–6; Приложение I. Рис. 44.8; Приложение V. №№ 39–40). В данном случае прямоугольный выступ, возможно, не воспринимался как изображение хвоста. Рядом с петлей для подвешивания обозначен еще один хвост в виде четырех треугольных выступов.

Типичным вариантом для находок из Вятско-Камского бассейна является сочетание гребешка и орнамента в виде близко расположенных диагональных линий (Приложение I. Рис. 44.11, 16–17). Находки происходят из Котловского могильника [Нефедов, 1899б. Табл. 12.23; 18.25], бывшего Гла-зовского уезда [Спицын, 1902. Табл. XXII.6], д. Хутор [Макаров, 2001. Рис. 83.9] и др. (Приложение V. №№ 59–60, 64, 66–67). Орнамент в виде наклонных линий присутствует на находке из Ыджыдъельского могильника, подвеску отличает довольно резкий изгиб между шеей и задней частью корпуса. Еще один экземпляр с подобным изгибом корпуса, но иной орнаментацией туловища, происходит из кургана у д. Студенец в Костромском Поволжье (Приложение I. Рис. 44.23–24). Подвески дополнены гребешками в виде рельефных выступов.