Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Динамика изменения городской территории средневекового Болгара 14
1.1. Динамика изменения городской территории на основе расположения оборонительных сооружений 17
1.2. Исследование динамики изменения городской территории методами географических информационных систем (ГИС) 31
Глава 2. Элементы городской планировки средневекового Болгара 46
2.1. Рядовая застройка и монументальные сооружения 46
2.2. Усадьбы 61
2.3. Улицы средневекового Болгара 77
2.4. Некрополи средневекового Болгара 87
Глава 3. Районирование средневекового Болгара 99
3.1. Районы золотоордынского Болгара 99
3.2. Ремесленные районы 107
Заключение 118
Приложение 1. Таблица данных по динамике развития городской территории средневекового Болгара 122
Приложение 2. Каталог монументальных сооружений на территории Болгарского городища 154
Список сокращений 159
Архивные материалы и источники 160
Библиография 168
Иллюстрации 183
Список иллюстраций 257
- Динамика изменения городской территории на основе расположения оборонительных сооружений
- Рядовая застройка и монументальные сооружения
- Некрополи средневекового Болгара
- Ремесленные районы
Динамика изменения городской территории на основе расположения оборонительных сооружений
Оборонительные сооружения средневекового Болгара по времени их существования можно разделить на 2 основных периода: домонгольский и золотоордынский. Если сегодня в современном ландшафте Болгарского городища укрепления золотоордынского Болгара, которые представлены рвом и сопутствующей ему насыпью (валом), хорошо заметны, то вопрос о локализации, трассировке и характере укреплений Болгара домонгольского времени до сих пор остаётся открытым и дискуссионным. Между тем, именно наличие системы укреплений является одним из признаков ранних средневековых городских центров, их расположение и устройство позволяет судить о планировочной структуре, а также размерах поселения (или той части поселения), которое они огораживали.
На данном этапе исследований Болгарское городище домонгольского периода (X – 30-е гг. XIII вв.), как и значительную часть ранних городищ Волжской Булгарии (Краснов, 1987. С. 102; Губайдуллин, 1999), принято относить к классическим городищам мысового типа, которое располагалось на площадке образованной краем верхней волжской террасы (имеет общее направление восток-запад) и линией глубокого оврага, который в наши дни носит название Большой Иерусалимский. Овраг имеет общую ориентировку северо-восток – юго-запад. Кроме того, овраг имеет значительное количество отрогов, расположенных в западном и северо-западном направлениях. Вариант расположения и планировки ранних (домонгольских) оборонительных сооружений на основе археологических данных 1940–70 гг. и письменных источников – сведения начала XVIII в. о «малом окопе» дьяка Михайлова и о «замошном вале» подполковника Н. Савенкова и геодезиста И. Крапивина – были предложены Т.А. Хлебниковой в публикации «Ранний Булгар» (Хлебникова, 1975). Согласно гипотезе Т.А. Хлебниковой домонгольские оборонительные укрепления в соответствии с их планиграфическим расположением можно разделить на две части: восточную и западную (Хлебникова, 1987. С. 55, 56). К восточной части оборонительных сооружений были отнесены остатки как минимум 2 линий рвов (внутренняя и внешняя), которые были зафиксированы в раскопах XVI, XXVIII, XXX, XLI, XLVI и в ряде траншей под водопровод (1964, 1974 гг.), где в ходе наблюдений были отмечены западения прослоек, протяженность которых 9-10 м, а также их размещение на плане городища «допускают возможность сопоставления» со рвами раннего города Х – начала ХI вв. (Хлебникова, 1974. С. 72, 73). Эти линии рвов северными концами «упирались в край террасы в 450–460 м от конца мыса и немного восточнее Успенской церкви, другим южным концом выходили к глубоким отрогам оврага» (рис. 7: 1), согласно подсчетам Т.А. Хлебниковой площадь раннего города, ограниченная с востока линиями укреплений, с севера – краем террасы, с юго-востока – оврагом, составила 90 тыс. кв.м (Хлебникова, 1975. С. 122, 124). Не смотря на различия в форме, размерах, характере заполнений и стратиграфическом расположении, по мнению исследователей, рвы составляли единую систему обороны (2 линии рвов с валами и деревянными стенами) на разных этапах домонгольского периода, которые тянулись с севера на юг, юго-восток от обрыва высокой волжской террасы к одному из отрогов Большого Иерусалимского оврага, образуя тем самым мысовую площадку подтреугольной формы.
К западной части оборонительных укреплений в литературе посвященной фортификации Болгара принято относить, так называемый, «замошный вал». Впервые эта линия укреплений была нанесена на план Болгарского городища подполковником Н. Савенковым и геодезистом И. Крапивиным в XVIII в., когда ее остатки в виде вала еще, очевидно, выделялись в рельефе (рис. 8). Однако на последующих планах городища, линия «замошного вала» не обозначалась (рис. 9 – 13). Используя конфигурацию «замошного вала» с планов XVIII в. и выявленные участки рвов в раскопах LII, LV, LVII, LXXIII (1976, 1977, 1980), Т.А. Хлебникова провела реконструкцию этой линии укреплений домонгольского периода, которая, по ее предположению, начиналась у склона верхней волжской террасы в 700 м к западу от устья Большого Иерусалимского оврага и в 150 м от Соборной мечети («Четырехугольника»), далее она шла в направлении юг-юго-запад, вдоль современного Школьного переулка, не доходя здания Черной палаты, полукругом поворачивала на северо-восток, где тянулась вдоль основного русла Большого Иерусалимского оврага и впадала в него на расстоянии 300 метров от устья последнего (рис. 7: 2). Такая трассировка предполагаемой западной линии обороны позволила Ю.А. Краснову сделать вывод, о переходе от мысового типа укреплений к круговому характеру обороны (Краснов, 1987. С. 106). Предлагаемое время функционирования западных укреплений, исходя из их трактовки стратиграфического расположения дневной поверхности объектов, авторами раскопов (Т.А. Хлебникова и М.Д. Полубояринова) и рядом других исследователей соотносится с предмонгольским периодом (конец ХII – начало ХIII в.), а прекращение существования связывается непосредственно с захватом города в результате монгольского нашествия на Волжскую Булгарию в 1236 г. Именно со слоем монгольского разорения города соотносили исследователи (М.Д. Полубояринова, а вслед за ней и Т.А. Хлебникова, и Ю.А. Краснов) зольно-угольные прослойки, которые отложились поверх основного заполнения рва (Полубояринова, 1980. С. 16).
Таким образом, по версии, предложенной Тамарой Александровной Хлебниковой, домонгольский Болгар в своем развитии прошел от феодального замка на начальном этапе своего существования (X – начало XI вв.) до феодального городского центра с двумя линиями оборонительных укреплений – восточной (укрепления цитадели) и западной (укрепления посада), которые оформились лишь к концу домонгольского периода (начало ХIII в.) (Хлебникова, 1987. С. 52–55). В дальнейшем вариант трассировки и функционирования оборонительных укреплений домонгольского времени от Т.А. Хлебниковой без существенных изменений вошел в коллективную монографию «Город Болгар: Очерки истории и культуры», а основные положения, касаемые ранних линий фортификации, были продублированы, с незначительными неточностями в фактологической части описания устройства рвов и мест расположения раскопов, в очерке «Оборонительные сооружения города Болгара» (Хлебникова, 1987. Рис. 1; Краснов, 1987). Археологические исследования конца ХХ – начала ХХI вв. позволяют не только уточнить планировочную структуру Болгара домонгольского периода, но заставляют пересмотреть предложенную динамику изменения городской территории в рамках укреплений. В раскопах ХХVIII (1968 г.), XLI (1972 г.), ХСV (1985-86 гг.), СХХIII (1994–2009 гг.), СХХVI (1996 г.), СХХXI (1997 г.), СХХХVII (2000–2003 гг.), СХLI (2003–2006 гг.), СХСIХ (2014-15 гг.), а также в восточной части траншеи 1974 г. были исследованы фрагменты рва, который в сечении имел коническую форму, стенки в верхней части рва наклонные, ближе ко дну крутые, отвесные. Ширина рва в верхней части колеблется от 4,0 до 4,3 м, в нижней части, где стенки становились отвесными, ширина не превышала 0,2 м, тем самым, образуя на дне рва своеобразную «канавку». Глубина рва 1,8–2,5 м (рис. 14, 15). Некоторые различия в описании формы выявленных частей рвов можно объяснить тем фактом, что они были исследованы в рамках траншей, где не всегда была возможность полного исследования объектов. В целом подобная форма рва является вариантом т.н. «пунического рва», что сближает его с позднеантичными сооружениями подобного рода северного Причерноморья, встречаются аналогичные рвы и на салтовских мысовых поселениях в лесостепной зоне (Афанасьев, 1987. С. 96–99, рис. 59; Губайдуллин, 2019. С. 60, 63).
Во всех случаях, где был зафиксирован ров, его дневная поверхность соотносилась с уровнем погребенной почвы и нижней частью культурного слоя (слой VI). Из заполнения самого рва на всех участках происходило незначительное количество костей животных и керамики. Керамический материал из заполнения нижней части рва, по определению Т.А. Хлебниковой, целиком относится к домонгольскому периоду, «…найденные фрагменты салтово-маяцкой лесостепного варианта ее лепной керамики шамотного теста рубежа IX – X – начала ХI вв.» (Хлебникова, 1972. С. 22). Кроме того, в заполнении рва (сооружение №26) в раскопе ХСV (1985 г.) была встречена позднеримская монета (Полубояринова, Шарифуллин, 1985. Фото 24: 5). Следов обновления данного рва исследователями отмечено не было. Сам ров на всех участках его выявления, исходя из его заполнения, просуществовал непродолжительное время и был засыпан уже к началу XI в.
Основная часть заполнения рва однородное, было представлено материковым суглинком с высоким содержанием песка с очень небольшими примесями светло-серой супеси и редкими включениями углей, лишь в верхней части заполнение «слоистое и более темное». Характер грунта основного заполнения рва позволяет предположить, что его засыпка производилась грунтом, который составлял основу земляных укреплений (вала). О том, что по внутренней стороне рва мог располагаться вал свидетельствуют лишь некоторые фрагменты «плотного суглинистого пестроцвета», лежащего на погребенной почве (Шарифуллин, 2007. С. 8–9). По сравнению с другими линиями укреплений Болгара, этот ров имеет наибольшую выявленную протяженность (около 125 м), что позволяет с большой достоверностью реконструировать трассировку данной линии укреплений (рис. 16: 1). Северо-западная оконечность рва выходила к краю верхней волжской террасы в 450 м к западу от устья Большого Иерусалимского оврага. Далее ров имел общее направление на юг – юго-восток, в районе Восточной палаты (раскоп ХСV) сооружение меняет направление на восток-северо-восток. Выявленный в раскопе CXCIX участок оборонительных сооружений, представленный в районе Большого Иерусалимского оврага, следовал очертаниям оврага, отступая от последнего на 60-120 м, образуя тем самым несколько более сложную планировочную схему укреплений раннего Болгара.
Рядовая застройка и монументальные сооружения
Объекты, которые связаны с рядовой застройкой в напластованиях домонгольского времени, немногочисленны, а какие-либо монументальные сооружения до сих пор не выявлены, потому говорить о их непосредственном влиянии на планировку домонгольского Болгара не представляется возможным.
На данный момент, мы можем лишь предполагать существование мечети, возможно, деревянной. На это косвенно указывает наличие могильника, ранние погребения которого, исходя из их стратиграфического расположения, датируются домонгольским периодом (конец XII – начало XIII вв.). Этот могильник располагался к востоку от Соборной мечети золотоордынского периода (выявлен в раскопе VIII). Правильная ориентировка могил и характерное для мусульманского погребального обряда положение покойных в них, по мнению А.П. Смирного, могут свидетельствовать о том, «что где-то здесь же была мечеть домонгольского времени» (Смирнов, Воскресенский, 1965. С. 13–19). Средневековые авторы писали, что основным строительным материалом для рядовых жилищ Болгара являлось дерево. Так в XII в. Ал-Гарнати отмечает, что город Болгар «весь построен из сосны, а стены из дуба», а в начале XIII в. Ал-Хамани отмечал, что у болгар «… строения только из дерева. … складывается бревно на бревно и прочно сколачивается кольями также из дерева» (Волжская Болгария…, 2006. С. 806; Путешествие…, 1971. С. 30). Характер культурного слоя Болгарского городища не позволяет иметь хорошую сохранность древесины, кроме того, многочисленные пожары, а также активная хозяйственная деятельность затрудняют исследования рядовой застройки на территории Болгара. Остатки наземных деревянных конструкций фиксируются крайне редко и в большинстве случаев представлены фрагментами обугленных деревянных настилов. Выявленные в ходе археологических исследований остатки подобных построек, зачастую, не позволяют говорить о конструктивных особенностях сооружений, а тем более говорить об использовании их в качестве жилых построек. В большинстве случаев на Болгарском городище исследователю приходится иметь дело с заглубленными частями этих построек – подвалами. Под «подвалом» мы понимаем заглубленное сооружение подквадратной формы, значительное по площади и глубине. Стенки подобных ям отвесные, дно плоское. Часто на дне ям фиксируются остатки дополнительных объектов – столбовые ямы и (или) канавки. В заполнении некоторых ям выделяется засыпка «пазухов котлована», которая имеет вертикальное расположение и остатки деревянных (срубных или иных) конструкций для укрепления стен. Отопительные сооружения на дне этих ям отсутствуют полностью или представлены пятнами прокаленного материка, за которыми некоторые исследователи склонны видеть остатки отопительных (переносных) систем, что сложно подтвердить археологическими методами. Зачастую в литературе и отчетах о раскопках данные объекты интерпретируются как «землянки» или «полуземлянки» (Шарифуллин, 1993. С. 65–70). Так как типологизация и интерпретация различных построек относящихся к рядовой застройке Болгара не являются целью данной работы, позволим себе сосредоточить внимание на их пространственной ориентировки, в первую очередь тех, что имели сохранившиеся наземные части и отопительные системы. Важным представляется также отметить размеры и этажность построек.
Из 282 жилых сооружений и связанных с ними объектов – подвалов с территории Болгарского городища, учтенных М.Д. Полубояриновой к домонгольскому этапу существования Болгара относится лишь 39 построек, из них: 13 сооружений – объекты, датированные в рамках раннего домонгольского слоя VI (Х – первая половина ХI в.) и 26 – объекты, датированные в рамках домонгольского слоя V (вторая половина ХI – начало ХIII в.) (Полубояринова, 2016. С. 184–185). Если обращаться к типам представленных объектов, то в ранний домонгольский период (слой VI) в равной степени представлены как постройки с углубленным полом (основанием), так подвалы наземных домов и остатки юртообразных жилищ. Однако, если подойти к более детальному разбору построек, за которыми на Болгарском городище закрепилось название «юртообразные жилища», то становится очевидным куда меньшее их количество по сравнению с другими типами построек. Так из 5 юртообразных жилищ с Болгарского городища, которые были представлены Т.А. Хлебниковой и М.Д. Полубояриновой характерные признаки – округлая форма со столбовыми ямами по периметру – имела лишь одна постройка (Полубояринова, 2016. С. 180; Смирнов, 1974. С. 6), которая была открыта в раскопе III (1948 г.) в юго-западной части городища. Небольшие размеры объекта (1,1х1,3 м) позволяют сомневаться в ее использовании в качестве жилой постройки. Другая постройка со следами от столбов, зафиксированная в раскопе ХLI (сооружение №34) близ центра города, скорее, являлась навесом со стенками из плетня (Хлебникова, 1987. С. 49, 50), а, возможно, и обычной оградой из плетня, но не юртообразным жилищем. Для рассмотрения данной постройки в качестве жилой, также недостаточно оснований. Еще 2 объекта были вскрыты и исследованы не полностью. Один из них, овальный в плане формы, размерами не менее 3х2,5 м, углубленный в материк не более чем на 25 см, был выявлен в раскопе L (сооружение №11), что соответствует юго-западной окраине раннего домонгольского пригорода (незащищенного посада). Следов входа и отопительной системы, которые были бы связаны с этой постройкой зафиксировано не было. Не обоснованным выглядит и предположение о наличие шатрового перекрытия над этой постройкой, так как каких-либо следов столбовых конструкций связанных с этим объектом выявлено не было (Полубояринова, 2016. С. 180). Другой объект (сооружение №8а), который исследователями отнесен к числу юртообразных жилищ, также изучен частично, был выявлен в раскопе ХLVII на территории цитадели домонгольского Болгара. Объект представлял собой яму заглубленную в материк на 50 см, имел в плане подпрямоугольную форму, ориентирован стенками по сторонам света. Северная стенка с уступом (тамбур?), дно плоское, ровное. Размеры не определены, так как восточная часть ямы выходила за границы раскопа, а остальная часть нарушена более поздними постройками (Полубояринова, 2016. С. 180, 181). Эту постройку, как и аналогичную постройку с «выступом-входом» с северной стороны и подпрямоугольной формы (размерами 2,5х2,2 м и глубиной не более 60 см) из раскопа LХVIII будет точнее отнести к типу жилищ с заглубленным уровнем пола, нежели к юртообразным жилищам. Хотя в последнем случае сомнительной выглядит небольшая площадь постройки, что не позволяет рассматривать ее в качестве жилой. Таким образом, на раннем этапе развития Болгара, юртообразные жилища нельзя связывать с характерными городскими постройками домонгольского периода. Куда более показательными для планировки раннего периода существования Болгара, выступают жилища с заглубленным уровнем пола (не более 60–80 см), тамбурным входом и глинобитной печью в углу. Подобные постройки были зафиксированы в различных частях раннего домонгольского Болгара и его близлежащей округи (раскопы ХХХV, CXI, ХСVII, CLXXIX, СХСII, ССIVa, также упомянутые выше ХLVII, LХVIII). Так в раскопе СХСII (2016, 2017 гг.), примерно в 260 м к западу от цитадели раннего Болгара, в нижней части домонгольских напластований (слой VI) была выявлена прямоугольная в плане постройка размером 516х408 см – яма 126 (Бадеев, Коваль, 2015. С. 118–119). Площадь постройки чуть более 21 кв.м. Стенки ямы отвесные, дно плоское, ровное. Глубина постройки в данном случае не превышала 40–45 см. Объект был ориентирован по оси север-северо-восток – юг-юго-запад. Тамбурный вход (размерами 2х1,8 м) располагался по север-северо-западной стене, а глинобитная печь с включениями небольших белых камней в южном углу. К северу-северо-востоку от печи размещалась небольшая подпечная яма (рис. 52).
Схожее по устройству жилище (сооружение 10) было зафиксировано в раскопе СХI на левом берегу Малого Иерусалимского оврага. Размеры постройки 6х4 м, ориентирована по оси север-северо-запад – юг-юго-запад. Тамбурный вход (размерами 2х2 м) располагался по западной стенке жилища. Очаг сооружения имел подчетырехугольную форму (размерами 120х140 см), был сложен из камней красного песчаника и располагался непосредственно на дне постройки у противоположной от тамбура стены. На дне постройки отмечены остатки столбовых конструкций (Старостин, 1990. С. 8–12).
В раскопе CLXXIX (2013, 2015 гг.) на зачистке по уровню поверхности материка была выявлена прямоугольная в плане постройка (яма 107), которая имела размеры 312х229 см, глубиной до 15 см и ориентирована по оси север-северо-восток – юг-юго-запад. Из заполнения объекта происходили монета "дирхем" куфический, подражание саманидскому дирхему Наср бин Ахмеда, датируется IX в. (определение монеты было произведено к.и.н. Д.Г. Мухаметшиным), а также бусина зонная черная из гагата (Бадеев, Коваль, 2015. С. 84–85). В раскопы ХХХV (поселение у Ханской усыпальницы), ХСVII (поселение на правом берегу Малого Иерусалимского оврага), CLXXIX (на территории незащищенного посада) и ССIVa (поселение у южного склона Большого Иерусалимского оврага) схожие постройки попали не полностью или были значительно повреждены объектами более поздних периодов. Сооружения данного типа близки по своим конструктивным особенностям к т.н. «однокамерным прямоугольным жилищам» с Ютановского городища (лесостепной вариант салтово-маяцкой культуры), где жилища данного типа составляли 28,6% (Афанасьев, 1987. С. 48–51). Все представленные сооружения были ориентированы стенами по сторонам света, в единственном случае (раскоп СХСII) с незначительным отклонением на восток, еще в одном случае на правом берегу Малого Иерусалимского оврага, постройка, заглубленная на 20 см и с 2 глинобитными печами у северо-восточной стены, была ориентирована по сторонам света углами (Старостин, 1993. С. 56, 60–62. Рис. 1). Вход в жилище во всех зарегистрированных случаях располагался с западной стороны постройки. Данные постройки не обладали значительными размерами. Таким образом, даже незначительно превышающие их постройки могли выступать вертикальными планиграфическими доминантами. К числу таких построек на раннем этапе могут быть причислены и линии оборонительных укреплений (валов).
Некрополи средневекового Болгара
Одно из важных мест в планировочной системе средневековых городов занимают городские некрополи. Они являются как маркерами границ городской застройки, особенно это актуально для ранних этапов существования города, так и позволяют выделить и локализовать отдельные районы, уточнить связанную с ними этническую и социальную картину, как в целом города, так и различных его частей. Число выявленных и исследованных некрополей на территории Болгарского городища приближается к тридцати. Могильники относятся к различным периодам становления и развития города.
К городским некрополям домонгольского периода, из выявленных в ходе археологических исследований, принято относить 2 некрополя: могильник в урочище Бабий бугор и могильник у Четырехугольника (Соборной мечети). Могильник в урочище Бабий бугор располагался на одном из мысов верхней надпойменной террасы и прилегающей к его северному склону площадке второй надпойменной террасы. Могильник находился на северо-западной периферии домонгольского Болгара. От внешней линии оборонительных сооружений ХIII в. некрополь отстоит на запад 520-530 м, именно в этом направлении шло развитие городской территории на протяжении всего домонгольского периода (рис. 69: А). Могильник возникает на уже освоенной территории, где присутствуют культурный слой и находки, которые связаны с начальным освоением данного участка в Х в. На данный момент могильник Бабий бугор один из наиболее исследованных на территории Болгарского городища – более 400 погребений, которые датируются в рамках ХI – XIII вв. Общая площадь могильника не более 3000 кв. м. Исследователями данный могильник соотносится с рядовым ремесленным населением города (Ефимова, 1974. С. 29). При этом вопрос об этническом и религиозном составе населения, оставившего этот могильник, до сих пор остается дискуссионным. Е.А. Халикова считала, что кладбище принадлежало «неболгарской группе населения» и считала могильник на Бабьем бугре христианским, оставленным пришлыми с Северного Кавказа и Подонья аланами и славянами (Халикова, 1978.). Другие исследователи (А.П. Богданов, Г.Ф. Дебец и Т.А. Трофимова) на основе краниологической серии из этого могильника проводят «генетическую связь» с населением оставившим Верхнесалтовский могильник, а также с местным финно-угорским населением (Трофимова, 1956), которое находилось на начальной стадии мусульманизации (Газимзянов, 2001. С. 136). В ранний золотоордынский период (вторая половина ХIII в.) ядро могильника смещается на нижнюю площадку, а в период первой половины ХIV в. данный могильник занимает усадебная городская застройка (Смирнов, 1947. С. 7).
Другой могильник домонгольского периода и раннего золотоордынского времени располагался в центральной части города, к востоку от Соборной мечети (рис. 69: Б) известен в историографии как «могильник у Четырехугольника» (Яблонский, 1987. С. 126–127). Раскопами II (1964 г.) и VIII (1965 г.) было исследовано 26 погребений, часть из них (3 погребения), исходя из стратиграфического расположения дневного уровня могил, было датировано Х – ХII вв. А.П. Смирнов полагал, что данный некрополь был оставлен мусульманским населением центральной части города, кроме того, «однообразие захоронений Х – ХII вв. и золотоордынского времени заставляет предполагать, что где-то близ церкви Успения могла находиться и ранняя мечеть, упоминаемая в записках Ибн-Фадлана» (Воскресенский, Смирнов, 1966. С. 248–249). После возведения Соборной мечети и комплексов из Северного и Восточного мавзолеев могильник прекращает свое существование, на его месте возникает площадь, а захоронение знати центральной части города продолжается в указанных выше мавзолеях, а позже продолжается и некрополи Ханская усыпальница.
Нельзя исключать того, что на ранней стадии развития домонгольского города население как городской округи, так и самого Болгара могло использовать ранее сложившееся племенные кладбища, например, Танкеевский могильник, который располагался всего в 18 км от городского центра. На этом могильнике были выявлены погребения как с языческим обрядом, так и совершенные по мусульманскому обряду (Казаков, 2008. С. 36). Учитывая преемственность могильников домонгольского периода с могильниками раннего золотоордынского времени, можно предположить, что могильник к северу-северо-востоку от здания Черной палаты начал функционировать также в предмонгольский период и был связан с рядовым мусульманским населением домонгольского Болгара (Яблонский, 1987. С. 127). Юго-западная часть могильника была исследована раскопами ХV, ХХIII (Отчет…, 1966. С. 21–28; Отчет…, 1967. С. 40–47), северо-восточный край пришелся на раскоп L (Отчет о работах… в 1975. С. 16–19), где проходила и линия оборонительных укреплений предмонгольского периода ХIII в. Площадь некрополя не менее 3 тыс. кв.м. Основное время бытования могильника у Черной палаты приходится на вторую половину XIII в. Территориально этот могильник располагался на юго-западной окраине Болгара предмонгольского и раннего золотоордынского периодов (рис. 69: В). В этом районе для этого периода локализуется и ремесленный район с преобладанием среди производств черной металлургии (см. главу 3.2.). В начале ХIV в. городская застройка приближается и затрагивает данный могильник, в его юго-западной части возводится здание Черной палаты, а сам некрополь переносится южнее, за Большой Иерусалимский овраг. Ко второй половине XIII в. относится еще один некрополь, который располагался у края верхней надпойменной террасы, и был лишь частично затронут раскопом СХLIX, поэтому говорить о его размерах затруднительно. Практически все погребения (за исключением сидячего погребения с крестом) в исследованной части некрополя были выполнены по мусульманскому обряду (Археологические исследования…, 2011. С. 14–16; Баранов и др., 2019. С. 240, 241).
В начале – первой половине ХIV в. линия городских некрополей выстраивается вдоль правого края Большого Иерусалимского оврага и далее тянется на запад (рис. 70). К этой «линии» могильников относятся могильник у дороги к Малому городку (рис. 70: А), кладбища у Малого минарета и Ханской усыпальницы (рис. 70: Б, В), мавзолей Черная палата на месте некрополя второй половины ХIII в. (рис. 70: З), а также могильник к северу от Голландского озера (рис. 70: Г). С этой группой могильников хронологически можно соотнести и кладбище на территории, так называемой, «армянской колонии» на северозападной окраине Болгара (рис. 70: Д). Данные некрополи выступают своеобразной границей между различными частями городской застройки: к северу от них располагается плотная улично-усадебная городская застройка, к югу – усадебная застройка, которая возникает на месте поселений округи раннего золотоордынского Болгара (см. п.2.1.). Сопутствующим признаком последних выступают мавзолеи, которые являлись семейными усыпальницами феодальной знати, в первую очередь, они появляются вдоль магистральной улицы (дороги), которая проходила по гряде водораздела вытянутой от верховьев Большого Иерусалимского оврага в южном направлении и прекратила свое существование после возведения линии городских укреплений середины ХIV в. (рис. 70: I–V). К новой трассе дороги, которая проходит через южный проезд в оборонительной линии укреплений середины ХIV в., оказываются приурочены еще один некрополь – мавзолей №5, исследован раскопом LXXXVIII (рис. 70: VI). Как показали исследования этого некрополя, он возникает непосредственно перед событиями 1361 г., с которыми связана прослойка пожара, зафиксированная практически на всей территории Болгара, и продолжают функционировать в первой половине ХV в. (Аксенова, 1985. С. 11–12; Аксенова, 2001. С. 219–222).
Каждый из могильников южной границы улично-усадебной городской застройки (грунтовые могильники и мавзолеи северной группы) обладал своими особенностями и был связан с определенной частью городского населения золотоордынского Болгара первой половины ХIV в. Так, наряду с мавзолеями в центральной части города – Северная и Восточная палаты (рис. 70: Е, Ж) некрополь Ханская усыпальница (рис. 70: Б), где работами М.Г. Худякова и раскопами 49, ХХVI, ХХIХ, ХХХIХ, ХLIХ было исследовано 23 погребения, а также несколько небольших мазаров, принадлежал социальной верхушке города, исповедовавшей ислам. Среди особенностей данного некрополя следует отметить тот факт, что только здесь на территории Болгарского городища преобладают погребения с использованием типов надгробий по форме характерным для нижневолжских городских могильников, например, Селитренного городища. Просуществовал данный некрополь вплоть до начала ХV в. (Яблонский, 1987. С. 125–127). Территориально с этим некрополем оказывается связан и мусульманский могильник у Малого минарета (рис. 70: В), однако, судя по характеру захоронений, которые выполнены в обычных грунтовых ямах, в некоторых случаях с подбоями, он принадлежал рядовому населению. Этой же группе населения принадлежал и могильник выявленный к югу от верховьев Большого Иерусалимского оврага и к востоку от бани Белая палата (рис. 70: А). Здесь, входе строительства дороги от Черной палаты к Малому городку в рамках раскопа СХLVI было исследовано 66 погребений городского мусульманского некрополя ХIV – начала ХV вв. К западной части этого могильника относились еще 33 погребения, которые были зафиксировано в раскопе СLIV и 26 – в раскопе СLIV (Ситдиков, 2016. С. 21–35; Ситдиков, 2016а. С.19–31). Северная граница могильника подходила практически к краю Большого Иерусалимского оврага, где в раскопах ССХХI, ССХХII, ССХХIII было выявлено 11 погребений. Погребения данного городского некрополя отмечает определенная однородность погребального обряда, выражающаяся в стабильном положении умерших, имеющих характерную для данного региона ориентировку запад-восток с некоторыми сезонными отклонениями, практически полное отсутствие вещего материала. Наиболее часто встречаемое положение умерших – на спине с доворотом на правый бок, головой на запад, лицом на юг (Баранов, 2016а. С. 2, 95, 96).
Ремесленные районы
Выделение специфических городских районов на основе тех или иных признаков открывает перед исследователями планировки средневекового города возможность понять закономерности его развития, установить и исследовать историческую, социально-экономическую топографию города. Результаты исследований по гончарному и металлургическому производству, а также типологический анализ изделий из стекла, цветных металлов, кости и кожи, обзор ремесленного инструментария были широко представлены в двух коллективных монографиях (Город Болгар…, 1988; Город Болгар…, 1996). Во многом на основе этих археологических данных, а также работ последних лет предпринята попытка локализации отдельных производств на территории средневекового Болгара.
Для Болгара домонгольского периода на данный момент можно говорить о двух металлургических центрах, а для золотоордынского времени – о двух крупных гончарных ремесленных центрах: в районе Голландского озера и на западе Заречной части города, и как минимум о 3 центрах занятых выплавкой железа и чугуна: на месте Восточного мавзолея в ранний золотоордынский период, в 160 м к юго-западу от Соборной мечети и на востоке Заречной части – вплоть до 60–70 гг. XIV в. Пытаясь локализовать специализированные ремесленные районы, мы должны обращать внимание на следующие признаки: присутствие производственных объектов (горны для металлургии и гончарства), наличие всей производственной цепочки – сырье (заготовки), брак (отходы), готовые изделия, а также инструментарий. Важно выделять скопления функционально однотипных изделий или заготовок. При этом нельзя исключать при определенной специализации района наличия на его территории других сопутствующих ремесленных производств. Надо отметить, что для изготовления сложных, составных изделий (например, колчанов, сёдел и т.п.) была необходима кооперация различных ремесел. Из-за этого в одном районе, а иногда и на одной усадьбе, могли сосуществовать различные ремесла.
Наиболее ранним из зафиксированных производственных районов можно считать комплекс сыродутных металлургических горнов, который сложился к западу от линий оборонительных укреплений (рис. 78) еще на ранней стадии развития города в Х в. и просуществовал с незначительными изменениями в своем расположении «вплоть до его окончательного падения» (Смирнов, 1974. С. 13). С начальным периодом существования города на раскопах CLXIV, CLXXIX и CXCII связаны металлургические объекты для производства кричного железа – сыродутные горны подземного (тигельного) типа с предгорновыми ямами, площадки скопления железной руды (бурый железняк), подготовленной к выплавке (на раскопе CXCII в 2017 г. было собрано свыше 50 кг гранулированной руды), а также значительное количество железного шлака, прослойка которого на отдельных участках достигала мощности 10 см. Всего на исследованной территории было выявлено 3 горна подземного (тигельного) типа разной степени сохранности. Горны данного типа на Болгарском городище были выявлены впервые. Все они располагались в нижней части напластований домонгольского слоя VI. Помимо высокого содержания железного шлака, данные отложения характеризуются прослойками темно-коричневой и серой супеси, насыщены золой, углями и мелкими обломками кальцинированных костей животных. Стоит отметить невысокую степень насыщенности находками и керамикой прослоек и объектов, синхронных металлургическим комплексам. Из них происходило 2 саманидских дирхема (определение Д.Г. Мухаметшина), зонные гагатовые бусы, бусы-лимонки и лимоновидные многочастные пронизки желтого и темно-синего цвета, а также бусы из тянутой трубочки с металлической фольгой: серебростеклянными и ложнозолотостеклянными лимонками. Данный набор находок по аналогиям с материалами восточноевропейских памятников датируется в рамках второй половины IX – начала XI вв.
Наилучшую сохранность имел горн, зафиксированный в раскопе CLXXIX 2012 г. (Коваль, 2012). Диаметр верхней части колбы-тигля 27 см, высота 50 см, он был впущен в материковую яму глубиной до 65 см. Снаружи тигель горна был обложен мелкозернистым материковым песком, выполнявшим роль футеровки. Песчаная засыпка и материковые стенки ямы прокалились до красного цвета в ходе использования горна. Зафиксирован также один воздуходувный канал, который располагался с юго-западной стороны тигля, в 20 см от его дна. Диаметр отверстия в тигле под воздуховодный канал не более 5 см. Канал имел длину около 40 см и выходил на уровень дневной поверхности. В предгорновой яме, которая располагалась к востоку от горна и была исследована в раскопе 1989 г., выявлено около 1806 кусков железного шлака. Устройство отводного канала было установлено на примере еще одного горна с раскопа CXCII 2017 г. Основная часть горна была уничтожена перекопом начала XX в., сохранилась лишь нижняя его часть, которая посредством канала для отвода шлака (длиной 50 см, шириной 20-32 см, высотой 8-18 см, с наклоном в 20) соединялась с предгорновой ямой. На стенке предгорновой ямы отводной канал был представлен пятном трапециевидной формы. Сама предгорновая яма в плане имела овальную форму, вытянутую по оси северо-восток - юго-запад. Северо-восточный край ямы выходил за границы раскопа. Зафиксированные размеры ямы составили 160х146 см, глубина - 125 см. Стенки ямы отвесные, дно плоское, неровное. В придонной части ямы располагалась прослойка железного шлака с углями и единичными включениями серой супеси. Мощность данной прослойки достигала 30 см. Верхняя часть заполнения ямы образована прослойкой светло-серой супеси с единичными включениями песка и углей (по своей морфологии соответствует переотложенному почвенному слою), которая, в свою очередь, перекрыта прослойкой рыжего песка с включениями серой супеси с единичными углями. Последняя прослойка, скорее всего, соотносится с просадкой в яму напластований домонгольского слоя V. Плохую сохранность имел и третий аналогичный горн с предгорновой ямой, который был выявлен на раскопе CLXIV (Баранов, Губайдуллин, 2016. С. 206). Как минимум еще один горн данного типа с предгорновой ямой располагался к северу от описанной металлургической площадки. Он был зафиксирован в раскопе СLVI (участок Г, 2011 г.) в ходе археологических спасательных работ, связанных с возведением здания «Памятного знак в честь принятия булгарами ислама» (Отчет … за 2011 г. Рис. 55–57). Планиграфическое расположение раннего района металлургических горнов оказывается связано с западной границей сплошного распространения домонгольского VI слоя.
Представленные горны конструктивно близки к сыродутным горнам лесостепного варианта салтово-маяцкой культуры. Отличительной чертой последних является присутствие двух воздуховодных каналов (Афанасьев, 1987; Афанасьев, Николаенко, 1982. С. 75–80. Рис. 48). Наличие подобных горнов на Болгарском городище представляется вполне закономерным, поскольку носители лесостепного компонента салтово-маяцкой культур, безусловно, принимали активное участие в генезисе булгарских городов на Средней Волге. Датировка горнов может быть проведена как на базе стратиграфических данных и сопутствующих находок, так и по указанным выше аналогиям с территории салтово-маяцкой культуры. Эти основания позволяют уверенно соотносить открытые горны с самым ранним этапом освоения данной территории – первая половина Х в.
В XI – XII вв. широкое распространение получают металлургические горны наземного типа, наиболее ранние из которых были глинобитными, имели полусферическую форму. Четыре горна данного типа на территории Болгарского городища были выявлены в напластованиях, которые по их стратиграфическому положению были датированы XII в. Располагались эти объекты непосредственно за внешней линией оборонительных укреплений ХI – XII вв. – на раскопе 17-1949 г. (рис. 79). Горны в плане имели овальную (104х110 см, 110х115 см) или округлую (диаметром 80 см) форму, общая высота горнов достигала 50 см (Ефимова, 1956. С. 131–133. Рис. 55; Семыкин, 1996. С. 90, 91. Рис. 35). К одному из подобных типов горнов относилось сооружение, которое было исследовано в раскопе CXCII (2017, 2018 г.). В плане оно имело округлую форму диаметром до 110 см, стенки слегка наклонные (толщиной до 10 см) сохранились на высоту до 30 см. Дно плоское глинобитное, как и стенки прокаленное, мощностью 5-6 см. Верхняя часть сооружения была уничтожена поздней постройкой, а само оно просело в заполнение предгорновой ямы, относящейся к более раннему горну салтовского типа. Предгорновая яма округлой формы располагалась к северо-востоку от горна. В заполнении сооружения встречены отдельные куски железного шлака, на дне зафиксирована мощная (до 10 см) угольно-зольная прослойка. Отсутствие значительного количества производственных отходов в виде железного шлака, заставляет предположить, что горн использовался, непродолжительный период времени. Горн перестает функционировать после обрушения свода. Юго-западная граница металлургического района XI – XII вв. была зафиксирована в раскопе CLXVIII-2012 г., где в прослойках соответствующих домонгольскому V слою было выявлено значительное количество железного шлака. В ряде случаев железный шлак составлял «самостоятельную прослойку» (Археологические исследования… 2012 г., С. 14). Тем самым, мы можем проследить динамику и закономерности в развитии района металлургов в домонгольский период: сложившись на краю раннего поселения, данный район неизменно тяготел к городской периферии, зачастую выходя за границы защищенного посада. Именно в этот период район металлургов формируется как исторический и в дальнейшем (в золотоордынский период) продолжает существовать практически в тех же границах. Говорить о выделение каких-либо других ремесленных районов в домонгольский период существования Болгара на данном этапе исследований не приходится.