Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История и проблемы изучения погребений бронзового века Прибайкалья 11
Глава 2. Описание погребальных комплексов могильника Хужир-HyreXIV 29
Глава 3. Планиграфические особенности могильника и элементы погребального обряда 112
3.1. Планиграфические особенности могильника 112
3.2. Надмогильные и внутримогильные сооружения 115
3.3. Степень сохранности погребений 116
3.4. Половозрастная характеристика и помещение погребенных в могилы 118
3.5. Трупоположение погребенных 122
3.6. Ориентация погребенных 123
3.7. Применение огня и охры вритуале 125
3.8. Практика вторичного погребения и манипуляции с головой (черепом) погребенного 128
3.9. Наличие и расположение сопроводительного инвентаря 132
ЗЛО. Использование животных в погребальном обряде 133
Глава 4. Характеристика сопроводительного инвентаря. Датировка, культурная принадлежность и динамика развития могильника 135
4.1. Характеристика сопроводительного инвентаря 135
4.1.1. Орудия из металла 135
4.1.2. Орудия из камня 136
4.1.3. Орудия из кости 141
4.1.4. Изделия из глины 143
4.1.5. Украшения 144
4.2. Датировка, культурная принадлежность и динамика развития могильника 146
Глава 5. Погребальная практика, хозяйственная деятельность и социальные отношения 155
5.1. Погребальная практика 155
5.2. Хозяйственная деятельность 158
5.3. Социальные отношения 166
Заключение 174
Список литературы
- Степень сохранности погребений
- Применение огня и охры вритуале
- Орудия из металла
- Хозяйственная деятельность
Введение к работе
Актуальность темы
Одним из основных видов археологических источников является погребальный памятник, комплексное изучение которого позволяет провести реконструкцию пофебального обряда. Процесс накопления информации о пофебальных памятниках, отнесенных к бронзовому веку, на территории Прибайкалья начался с конца XIX в. Особенностью изучения этого хронологического периода в регионе является его неразрывная связь с исследованиями неолита и созданием единых схем периодизаций. Впервые материалы по пофебениям неолита и бронзового века Прибайкалья были обобщены А.П. Окладниковым (1938, 1950, 1955). Рассмафивая их как исторический источник, он уделял особое внимание изучению и реконсфукции пофебального обряда, хозяйства, социального усфойства и мировоззрения древних обществ.
Практически до 90-х гг. XX в. вопросы бронзового века региона решались попутно с общими проблемами культурно-исторического развития древних культур Прибайкалья. По мере накопления фактических материалов периодически возникали дискуссии о хронологических рамках бронзового века; о внуфенней периодизации этого периода; о происхождении культуры. Изучение археологических объектов, в основном, исчерпывалось описанием пофебений, типологией сопроводительного инвентаря и определением хронологии. Вопросы реконсфукции пофебальной практики, хозяйственной деятельности и социальных отношений, практически, не разрабатывались. Все это возможно объяснить отсутствием крупных, полностью исследованных могильников бронзового века на территории Прибайкалья и определенным кризисом вещеведческого подхода к интерпретации пофебальных памятников, характерного для традиционной археологии.
С завершением многолетних раскопок могильника Хужир-Нугэ XIV и получением богатых материалов (полностью вскрытый могильник,
5 содержащий 79 погребений) появилась полноценная основа для выхода на
новый уровень обобщений и исследования погребальной практики
глазковского населения Прибайкалья, что определяет актуальность
предлагаемой темы. Подобная работа для территории Прибайкалья
проводится впервые.
Цель и задачи исследования
Основной целью предлагаемой работы является всестороннее, междисциплинарное исследование погребальных комплексов могильника Хужир-Нугэ XIV и проведение на этой основе реконструкций погребального обряда, хозяйственного уклада и социальных отношений населения, оставившего древний некрополь.
Для реализации поставленной цели требуется решение следующих задач:
рассмотреть историю изучения погребальных памятников бронзового века Прибайкалья и проанализировать культурно-хронологические концепции, методы и подходы к решению проблем бронзового века Прибайкалья;
систематизировать материалы, полученные в результате многолетних (1993, 1997-2001 гг.) тематических, комплексных раскопок могильника Хужир-Нугэ XIV; выполнить их детальное описание;
3) провести планиграфическое изучение особенностей размещения
погребений на могильном поле; определить динамику развития некрополя.
Выделить общие и особенные черты погребального обряда, характерного для
могильника, и сопоставить их с ранее изученными погребениями бронзового
века региона;
4) на основе типологического анализа сопроводительного инвентаря и
особенностей погребального обряда провести корреляцию материалов с
погребениями бронзового века сопредельных территорий; определить
относительную и абсолютную датировку погребальных объектов и
могильника в целом;
5) обобщить и интерпретировать результаты анализов, выполненных естественнонаучными методами, для реконструкции хозяйственной деятельности и социальных отношений.
Объект и предмет исследования
Объектом исследования является представительный материал могильника Хужир-Нугэ XIV, а предметом - изучение погребальной практики населения глазковской культуры бронзового века Прибайкалья.
Хронологические и территориальные рамки
Работа охватывает период бронзового века с конца III - II тыс. до н.э. (4,2-3,4 тыс. л.н.). Нижняя и верхняя границы исследования обусловлены серией радиоуглеродных дат, определяющих хронологические рамки, в пределах которых мог существовать могильник.
Могильник расположен в 193 км к СВ от г. Иркутска и в 2 км к ЮЗ от с. Сарма, в одноименной бухте СЗ побережья Малого моря оз. Байкал (Ольхонский район Иркутской области). В физико-географическом отношении он находится на территории Приольхонья, являющейся составной частью северо-западного Прибайкалья (к северу и западу от оз. Байкал, в пределах Байкальской впадины) (Лут, 1978). На этой территории в бронзовом веке сложилась глазковская культурная общность, наиболее крупным и комплексно исследованным могильником которой является некрополь Хужир-Нугэ XIV.
Источи и ковой базой диссертации являются материалы 79 погребений могильника Хужир-Нугэ XIV. Этот памятник обнаружен Маломорским отрядом БАНЭ ИГУ (О.И. Горюнова) в 1991 г. Частично исследован (вскрыто 5 погребений) тем же отрядом в 1993 г. (Горюнова, 1995; Горюнова, Свинин, 1996). Планомерные, комплексные раскопки проведены Российско-Канадской археологической экспедицией (О.И. Горюнова, А.В. Вебер) в 1997-2001 гг. (Горюнова, Вебер, 1997, 2000, 2001; Горюнова, Вебер и др., 1998; Горюнова, Вебер, Новиков, 1998) при непосредственном участии автора предлагаемой работы.
7 В качестве сравнительных материалов привлекаются опубликованные
комплексы ряда памятников и культур, близких территориально и
хронологически.
Особую группу источников составляют данные междисциплинарных исследований: археозоологические определения коллекций, выполненные Н.Д. Оводовым (г. Красноярск, Лаборатория археологии и палеогеографии Средней Сибири при ИАЭТ СО РАН); краниометрические показатели и половозрастные определения антропологических серий, представленные А.Р. Ливере (Отдел экологии и эволюционной биологии, Университет Корнелл, г. Итака, США); данные радиоуглеродного датирования (95 дат С14): Р.П. Бэукенс (Лаборатория IsoTrace, Университет Торонто, Канада), Л.А Орлова (Радиоуглеродная лаборатория, Институт геологии СО РАН, г. Новосибирск), Л.Д. Сулержицкий (Радиоуглеродная лаборатория, Институт геологии РАН, г. Москва); результаты аналитической обработки сырья и артефактов: минералогические определения - А.П. Секерин (Институт Земной коры СО РАН, г. Иркутск), результаты спектрального анализа бронз -Л.А. Павлова (Институт геохимии СО РАН, г. Иркутск), трасологические исследования - Н.Ю. Кунгурова (Научно-производственный центр по сохранению историко-культурного наследия Алтайского края, г. Барнаул). Химический состав кости человека для определения палеодиеты - анализы стабильных изотопов углерода (С13 и С12) и азота (N15 и N14) костного коллагена погребенных выполнены A.M. Катценберг (Отдел археологии, Университет Калгари, Канада).
Методы исследования
Исследования базируются на общетеоретических разработках о познавательных возможностях археологии как науки, о специфике археологического источника и на возможностях точных и естественных наук. В работе использовались общетеоретические подходы к понятиям «археологический источник», «погребальный памятник», «погребальный обряд», опубликованные в ряде работ российских ученых (Леонова,
8 Смирнов, 1977; Алекшин, 1980; Генинг, 1983; Мельник, 1990; Гуляев, 1990;
Ольховский, 1995; Гуляев, Ольховский, 1999). Применялись методы
археологического исследования при анализе погребального обряда:
планиграфическое изучение расположения могил на могильном поле;
сравнительный и типологический методы; метод датированных аналогий;
корреляция взаимосвязи между возрастом, полом и погребальным
инвентарем и др. Широко привлекались этнографические данные.
В работе при интерпретационных построениях использовались результаты естественнонаучных методов исследований: палеоантропологии (включая анализ половозрастного состава, палеодемографию, палеопатологии, пищевой рацион); радиоуглеродного датирования; археозоологии; результаты аналитической обработки полученных артефактов: минералогические, петрографические и химические определения состава каменных и металлических изделий; трасологических исследований; биохимический анализ состава стабильных изотопов кости. Использование методов палеогеологии и минералогии открывает возможности для изучения сырьевой базы древних хозяйственных систем; определения технологий изготовления орудий производства.
Защищаемые положения
Материалы полностью раскопанного могильника Хужир-Нугэ XIV являются ценным археологическим источником, междисциплинарное исследование которого позволяет провести реконструкцию погребального обряда, хозяйственного уклада и социальной структуры общества.
Анализ сопроводительного инвентаря из погребений могильника Хужир-Нугэ XIV, сравнение его с комплексами захоронений Прибайкалья и сопредельных территорий - позволяет отнести его к позднему этапу глазковской культуры бронзового века, а серия радиоуглеродных дат, полученных практически по каждой могиле, дает возможность проследить динамику развития могильника и определить пределы существования комплексов и могильника в целом по абсолютным датам.
9 Научная новизна работы заключается в том, что крупный, полностью
раскопанный могильник бронзового века Прибайкалья впервые стал
объектом специального комплексного исследования. Всестороннее изучение
материалов могильника Хужир-Нугэ XIV как важного археологического
источника, использование современных методов и подходов к интерпретации
погребальных памятников, интеграция с естественными науками позволили
по новому подойти к реконструкциям погребальной практики, к вопросам
изучения социально-экономических структур древнего населения,
определить хронологические рамки существования могильника и динамику
его развития.
Широко используются новые подходы к интерпретации полученных материалов: планиграфический анализ могильного поля, зависимость ориентации погребенных от сезона захоронения, демографический анализ, изучение стратегии добывания пищи и рациона питания и др.
Впервые после А.П. Окладникова подробно рассмотрена более чем столетняя история изучения и исследования археологических памятников бронзового века Прибайкалья, выявлены основные подходы к решению вопросов реконструкции историко-культурной ситуации.
Научно-теоретическая и практическая значимость работы будет выражена, прежде всего, в монографическом издании материалов могильника Хужир-Нугэ XIV, в реконструкции культурно-социальных связей и хозяйственно-бытовых систем населения бронзового века Прибайкалья. Материалы и результаты диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке теоретических работ по истории и археологии, при написании обобщающих трудов по древней истории Прибайкалья и сопредельных территорий, учебно-методических пособий, при подготовке учебных курсов и спецкурсов по обозначенной теме для прочтения их в вузах, создании музейных экспозиций.
Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались автором на съезде, конференциях и симпозиумах различного
10 ранга: международных (г. Новосибирск. 1998; г. Абердин, Шотландия, 2004;
г. Иркутск, 2005), всероссийских (г. Иркутск, 2005; г. Новосибирск, 2006) и
региональных (г. Улан-Удэ, 1998; г. Чита, 1999; г. Новосибирск, 2000); на
ежегодных сессиях Института археологии и этнографии СО РАН (г.
Новосибирск, 1998, 2005). Отдельные моменты и результаты проведенных
автором исследований по бронзовому веку отражены в 16 научных
публикациях (в их числе: 1 коллективная монография, 4 статьи в материалах
всероссийских и международных конференций, 1 статья опубликована и 1
находится в печати в рецензируемых изданиях).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав,
заключения, библиографического списка и приложения (включающего
альбом с рисунками, таблицы и гистограммы).
Степень сохранности погребений
Всего на могильнике отмечены останки 87 погребенных из 79 могил (могилы № 30, 41 и 74В полностью уничтожены, поэтому не учитываются). Их идентификация по полу и возрасту в связи с плохой сохранностью скелетных материалов часто затруднена (определена с долей вероятности) или вообще не определена (как в случае с погребением № 80 -1, которое в дальнейшем не учитывается).
Основные данные по определению пола и возраста населения, оставившего могильник Хужир-Нугэ XIV, приведены в таблице 3 (половозрастная идентификация погребенных выполнена А.Р. Ливере -сотрудником Отделения экологии и эволюционной биологии Университета Корнелл, г. Итака, США).
В числе погребенных: взрослых (старше 20 лет) - 59 человек (68,6% от 86 погребенных), людей юношеского возраста - 9 (10,5%) и детей (до 15 лет) - 18 (20,9%). Из общего числа юношеских и взрослых костяков (68) определить пол было возможно только у 32 погребенных, для 36 индивидов он не определен.
На могильнике Хужир-Нугэ XIV преобладают индивидуальные захоронения (67 - без учета разрушенных погребений № 30, 41 и 74В). Из них: 55 принадлежат взрослым и юношам, 12 - детям (рис. 132, табл. 4). Погребения № 74А и 74В, вероятно, представляли собой два индивидуальных «соседских» захоронения, находившихся под одним надмогильным сооружением. Подобное размещение погребений отмечено А.П. Окладниковым в глазковских могильниках бронзового века Прибайкалья: № 3 и 4 Нохой, № 2 и 3 (1936 г.) Усть-Уды и О.И. Горюновой в серовском неолитическом погребении № 30 Сарминского Мыса (Окладников, 1955; Горюнова, 1997).
На некрополе Хужир-Нугэ XIV зафиксированы двойные и коллективные (тройные) погребения, включающие 14 взрослых и юношеских костяков и 6 детских. Из них отмечено 7 двойных захоронений. По расположению покойных в могиле выделены два варианта: 1) одноплоскостные - 4 (№ 35-36, 57, 62); 2) ярусные (с размещением покойных один над другим) - 3 (№ 58-59, 80). Судя по размещению покойных и ненарушенным контурам могильных ям, мы полагаем, что практически все они одномоментные. Исключение могли составлять 2 ярусных погребения (№ 59, 80), в которых покойные отделены друг от друга каменными перекрытиями.
Ярусное помещение покойных в могильной яме на территории Прибайкалья отмечалось, в основном, в захоронениях неолита и бронзового века Приольхонья и Верхней Лены: Сарминский Мыс № 29, ЗОВ, 31; Шаманский Мыс № 3 (1975 г.), № 1 (1976 г.); Хоторук; Будун № 27, 28; Улярба III № 28; Улан-Хада IV № 4; Верхоленский могильник; Коркино; Никольский могильник и др. (Окладников, 1978; Конопацкий, 1982; Комарова, Шер, 1992; Базалийский, Бердникова и др., 1987; Базалийский, Менынагин и др., 1996; Горюнова, 1997). В настоящее время эта особенность погребального ритуала отмечена и в захоронениях китойской культуры могильника Шаманка II на южном Байкале (Базалийский, Вебер, 2004).
Одноплоскостные погребения могильника Хужир-Нугэ XIV по половозрастному составу подразделяются: - на совместные захоронения взрослых и детей - 2 (№ 36 - пол взрослого не установлен, № 62 - мужчина); - юноши и ребенка - 1 (№ 35); - совместное захоронение взрослого мужчины и девушки -1 (№ 57). Дети располагались: по правую сторону от взрослого (один из них мужчина) - 2 и по левую - от юноши. Погребение № 57 - парное (молодая женщина находилась по левую сторону от мужчины).
Все ярусные захоронения Хужир-Нугэ XIV по половозрастному составу принадлежали взрослым (внизу располагались мужчины; пол погребенных верхних ярусов во всех случаях не установлен).
Коллективные погребения - тройные, одноплоскостные - 2 (№ 27, 37). По половозрастному составу относятся: к совместным захоронениям взрослого (мужчина) и 2 детей (№ 27); двух индивидуумов юношеского возраста (пол не установлен) и новорожденного ребенка - около 2 месяцев (№ 37). В первом случае дети располагались по обе стороны от взрослого.
Совместные погребения мужчин и детей часто встречаются на территории Прибайкалья в захоронениях неолита - бронзового века: № 10-12 Пономарево, № 13 Братский Камень, № 2 Серово, № 4 (1948 г.) Циклодром (Локомотив), № 26 Верхоленский могильник и др. (Окладников, 1974, 1976, 1978). Подобные захоронения принято рассматривать как проявление патрилинейной связи (Окладников, 1955; Хлобыстина, 1990).
Интересно отметить, что в ЮЗ и центральной частях могильного поля зафиксированы погребения всех половозрастных категорий (рис. 133); в СВ конце - практически все взрослые (исключение - погребения № 71 и 77, содержащие детские костяки 12-15 лет).
Применение огня и охры вритуале
В ритуале погребения всех половозрастных групп большую роль имело использование огня (36 могил из 77), которое фиксируется (в виде мощных кострищ или отдельных скоплений угольков) на уровнях перекрытий и в могильных ямах (табл. 5). Мощные зольники (кострища) выявлены в 21 случае: на уровне внутримогильных перекрытий - 10, в перекрытиях и в могиле - 11 (включающие 12 обугленных костяков; костяк № 41 полностью сгорел). В 15 погребениях на уровне перекрытий обнаружены отдельные скопления угольков.
В 13 погребениях огонь использовался в обряде совместно с охрой. В 2 случаях (№ 9 и 24) мощные кострища отмечены в могиле и в перекрытиях, отдельные пятна охры зафиксированы в могиле. В 2 погребениях кострища находились в перекрытиях, а охра - в могиле (№21 - засыпка, № 45 - пятно), в 9 случаях - угольки обнаружены в перекрытиях и охра - в могиле (№ 5, 15, 16, 68 - засыпка, № 19, 53, 58-60 - пятна).
В 17 могилах с использованием огня (№ 5, 9, 25, 28, 34, 37, 38, 41, 43, 46, 52, 54, 57, 62, 63, 66, 68) выявлена обугленная береста; из них в трех могилах (№ 28, 57, 62) - она располагалась пластами, покрывая собой погребенных. В могилах № 41, 54, 57 зафиксированы остатки жженого дерева.
В 9 захоронениях разных половозрастных групп могильника Хужир-Нугэ XIV использовалась только охра (табл. 5). Степень ее окраски различная. В 7 могилах она отмечена на костях и дне ямы (№ 1, 2, 4, 10, 14, 17, 77), в 2 погребениях (№ 23, 31) выявлены отдельные ее пятна. Не исключено, что пятна охры, отмеченные на костях, следует связывать с обработкой ею одежды покойного.
В 19 погребениях могильника дополнительная обработка умерших (охра, использование огня) не обнаружена.
На территории Приольхонья, Верхней Лены и, в целом, Прибайкалья огонь являлся важным элементом в погребальном обряде позднесеровских и глазковских захоронений неолита и бронзового века (Окладников, 1950, 1955,1978; Конопацкий, 1982; Панковская, Смотрова, 1982; Горюнова, 1997, 2002; Туркин, Харинский, 2004). Как правило, применялось частичное трупосожжение в могильной яме. Во всех этих случаях в могилах фиксируется обугленная береста, которой, вероятно, покрывался покойный. На могильнике Хужир-Нугэ XIV отмечено два варианта разведения огня. Чаще костер разводился на перекрытии (36 погребений), т.е. сразу после того, как тело умершего было уложено в могилу и покрыто слоем каменных плит. В 13 погребениях костер разводили непосредственно в могиле, в результате чего кости умершего оказывались поврежденными огнем. От мощности костра зависела степень обугливания костей (полное или частичное). В могиле № 41 костяк сгорел полностью. В случаях, когда остатки непрогоревшего костра покрывались плитами и прекращался доступ кислорода, в могиле происходило обугливание берестяного покрытия (например, в погребениях № 28, 57 и др.). Камни перекрытия, уложенные на горячее кострище, обожжены.
Использование огня в погребальном обряде отмечено в комплексах ымыяхтахской культуры Якутии, в кротовской и елунинской культурах Западной Сибири и т.д. (Федосеева, 1980; Молодин, 1985; Кирюшин, Грушин и др., 2003). Согласно С.А. Токареву, обычай трупосожжения (частичного или полного) порожден верой в небесный мир душ, когда вместе с дымом погребального костра улетает в небесный мир душа человека (Токарев, 1990, с. 196-197). Подобные верования сохранялись у многих коренных жителей Сибири (Горбачев, Мастюгина, 1980, с. 219).
Традиция использования охры в ритуале захоронения восходит к глубокой древности. Цвет охры символизировал собой кровь, а значит и жизнь. Посыпание покойного охрой имело целью «насытить» его красной жизнью и, тем самым, предотвратить его агрессивное отношение к живым сородичам (Косарев, 1991).
На территории Прибайкалья использование охры характерно для китойской неолитической культуры, где она встречается, в основном, в виде сплошной засыпки покойного (Окладников, 1950; Герасимов, Черных, 1975; Конопацкий, 1982; Окладников, Конопацкий, 1984; Георгиевская, 1989; Мамонова, Базалийский, 1991; Комарова, Шер, 1992; Базалийский, Туркин и др., 2001; Базалийский, Вебер, 2004; Туркин, Харинский, 2004). Однако степень и интенсивность окраски охрой в китойских погребениях различна (от полной засыпки до отдельных пятен).
В небольшом количестве, в виде отдельных пятен, охра отмечена в серовских и глазковских захоронениях Приольхонья и Прибайкалья в целом (Окладников, 1950, 1955; Дзюбас, Абдулов и др., 1996; Горюнова, 1997), а также в архаической группе погребений Верхоленского могильника на Верхней Лене (Окладников, 1978). Сочетание в одной могиле полной засыпки охрой и наличие изделий из металла впервые было отмечено Л.П. Зяблиным в 1959 г. на могильнике Улярба - № 6, 8, 10 (Грязное, 1960; Новиков, 1999; Горюнова, Новиков и др., 2004). Впоследствии подобное сочетание зафиксировано в погребениях № 14-17 могильника Курма XI (Горюнова, Вебер, 2002, 2003).
Орудия из металла
Всего на могильнике зафиксировано 3 металлических орудия из трех захоронений. Они представлены: ножами (2) и иглой. Определение химического состава этих изделий производилось в Институте геохимии СО РАН (г. Иркутск) с использованием метода рентгеноспектрального электронно-зондового микроанализа (Павлова, Павлов и др., 2002; Горюнова, Павлова, 2002). Результаты анализов показали, что все металлические орудия изготовлены из оловянистой бронзы (табл. 6). Примесь олова в сплавах от 3,5% (2 изделия) до 7,0%.
Ножи (№ 4, 74В) - пластинчатые, однолезвийные, изготовлены из оловянистой бронзы (рис. 10-6; 139 -1). Примесь олова в сплавах составляет 6,99% и 3,54%) соответственно. Толщина ножа из погребения № 4 - 1,5 мм, из № 74В - 2,0 мм; длина - 4,4 см и 5,2 см соответственно.
Аналогичные пластинчатые ножи из меди и бронзы зафиксированы в комплексах глазковских захоронений: № 3 Улярбы, № 8, 23 (1959 г.) Фофановского могильника, № 1 (1975 г.) Шаманского Мыса, № 2 Улан-Хады II, № 10 Курмы XI, № 12 Сарминского Мыса, № 2, 3 Шаманки II, № 1 Хальского улуса, № 4 Нохой, № 4 Подострожное, Кирпичный Сарай и др. (Окладников, 1955; Герасимов, Черных, 1975; Конопацкий, 1982; Комарова, Шер, 1992; Горюнова, Павлова, 2002,2003; Туркин, Харинский, 2004).
Игла (№ 62) - с овальным ушком; сечение изделия - прямоугольное (рис. 139 -5). Длина иглы - 6 см. Спектральный анализ показал сплав меди с оловом (до 3,5%).
Иглы из меди и бронзы часто встречаются в комплексах бронзового века Приольхонья и, в целом, Прибайкалья: № 10 Улярбы (примесь олова до 11%), № 15, 26 (1959 г.) Фофановского могильника (мышьяковистая бронза), № 3 (до 6,5% олова) и № 10 (из меди) Курмы XI, № 1 (1972 г.) Шаманского Мыса, № 1 Хальский улус, № 4 Нохой, № 13 (1950 г.) Фофановского могильника, № 1а Усть-Илги и др. (Окладников, 1955; Герасимов, Черных, 1975; Конопацкий, 1982; Горюнова, Вебер, 2002; Горюнова, Павлова, 2003).
В составе сопроводительного инвентаря отмечено 335 изделий из камня (без учета украшений). Все минералогические определения были выполнены в Институте Земной коры СО РАН г. Иркутска (к.г.-м.н. А.П. Секерин). Основным поделочным материалом являлись (табл. 7): яшмоиды (118 из 335), каолинит (77), микрокварцит (45), кварц (35) и зеленый нефрит (18). Встречаются изделия из роговика, сланца, кварцита, кремня, халцедона, окремненного пеплового туфа, аргиллита и алевролита.
Большинство орудий (ножи, скребки, наконечники стрел, проколки, сверла, вкладыши-бифасы, орудия на пластинчатых сколах и отщепах) изготовлены из яшмоидов, микрокварцитов и кварца (Новиков, Секерин и др., 2005). Эти породы обладают достаточно высокой твердостью, прекрасными режущими свойствами (поскольку основным минералом, слагающим эти породы, является кварц с твердостью 7 ед. по шкале Мооса) и технологичностью. Их однородность и тонкозернистость придает им одинаковую во всех направлениях прочность и способность при раскалывании давать раковистые изломы, необходимые для формирования режущих и колющих кромок (Семенов, 1957; Воробьева, 2002).
Для изготовления топоров, тесел и пластинчатых ножей использовали, в основном, зеленый нефрит, обладающий высокой прочностью (6,0-6,5 ед. по шкале Мооса) и вязкостью (Секерин, Секерина, 2000; Воробьева, 2002).
Углисто-кремнистые сланцы, аргиллиты и алевролиты употреблялись в качестве абразивов при изготовлении орудий.
В 4 погребениях (№ 2, 4, 64, 74А) отмечены изделия из каолинитовой глины: сколы и отщепы (часть из них с ретушью), наконечники стрел, скребки и обломки нуклевидных желваков. Учитывая хрупкость материала, считаем, что эти изделия являлись муляжами и были изготовлены специально для погребения. Употребление каолинитовой глины для изготовления наконечников стрел, сколов и отщепов зафиксировано в погребениях могильников Улярба (№ 2) и Курма XI (№ 4, 9,10).
На могильнике Хужир-Нугэ XIV большую группу составляют бифасиально обработанные орудия (наконечники стрел, ножи, вкладыши, сверла) и шлифованные изделия (топоры, тесла, ножи).
Наконечники стрел - наиболее многочисленны; представлены 81 экземпляром (включая 7 обломков и заготовок неопределенной формы) из 25 погребений (табл. 8). Преобладает бифасиальная обработка; в 21 случае -краевая (№71, 74А, 75, 78, 82, 85, 86) и в двух - сплошная ретушь на одной стороне и краевая на другой (№ 82, 86). Распространена зубчатая ретушь, которая отмечена в 12 погребениях из 25, содержащих наконечники (№ 4, 9, 38, 57, 74А, 77, 78, 81-83, 85, 86). Из общего числа наконечников - 12 микроформ (№ 2,4, 74А, 78, 79, 82).
По форме выделяются наконечники: подтреугольные, подтреугольные равносторонние, подтреугольные удлиненные, листовидные, иволистные, ланцетовидные, ромбовидные, черешковые и с вытянутым острием и расширенной базой. По форме насада: с прямой, скошенной, округлой, слегка выпуклой и вогнутой (с симметричными и асимметричными шипами) базой.
Хозяйственная деятельность
Инвентарь представлен 72 изделиями из 11 погребений (табл. 13). Большинство орудий изготовлено из стенок трубчатых костей; в меньшей степени - из рогов копытных животных. В составе изделий: игла, наконечники стрел, ложки, лощила, стерженьки составных рыболовных крючков, острия, гарпуны, долотовидные орудия и обломки орудия с зубчатым концом.
Стерженьки составных рыболовных крючков (22 целых, 2 заготовки) -наиболее распространенная группа костяных изделий (№ 2, 74А). Стерженьки - прямые, расширяющиеся к основанию. Все они снабжены круглыми отверстиями для крепления острия (рис. 140 -4). Один стерженек (№ 2) - с фронтальным неглубоким пазом (желобком) для крепления острия (рис. 140-2).
Аналогичные стерженьки отмечены в погребениях № 7, 10 Курмы XI, № 22 Верхоленского могильника, № 1 Падь Глубокая (Горюнова, Вебер, 2002; Окладников, 1955, 1978). В погребении № 10 Курмы XI в двух стерженьках были вставлены острия из меди.
Острия - представлены 10 экз. (в том числе 2 обломка) из 6 погребений (№ 2, 3, 14, 61, 74А, 86). Большинство из них (6) изготовлено из метаподий и пястных костей косули (рис. 141 -1). Выделяется острие-проколка (№ 2) из расщепленной трубчатой кости, острие которой образовано двукраевыми срезами (рис. 140 -6). Аналог ему находим в погребении № 2 Улярбы (Горюнова, Новиков и др., 2004).
В комплексе погребения № 2 Хужир-Нугэ XIV найдено острие с односторонними боковыми выемками в основании (рис. 140 -5). Подобные изделия отмечены в погребениях № 2 Улярбы, № 3 Улан-Хады II, № 2 (1972 г.) Шаманского Мыса, № 7 и 10 Курмы XI (Горюнова, Новиков и др., 2004; Комарова, Шер, 1992; Конопацкий, 1982; Горюнова, Вебер, 2002).
Наконечники стрел (8) - зафиксированы в погребениях № 2, 74А, 86. Преобладают (5) наконечники листовидной формы с ромбовидным сечением пера и уплощенным насадом. Два наконечника (№ 74А) - иволистной формы (рис. 140-1); один (№ 74А) - лавролистный с прямой базой (рис. 102 -22).
Аналогичные наконечники отмечены в погребениях развитого бронзового века Приольхонья: № 10 могильника Улярба, № 3 Улан-Хады II, № 2 (1972 г.) Шаманского Мыса, № 2 Харансин I, № 7 и 10 Курмы XI (Горюнова, Новиков и др., 2004; Комарова, Шер, 1992; Конопацкий, 1982; Качалова, Черников, 1992; Горюнова, Вебер, 2002).
Лощила (7) - изготовлены из расщепленных трубчатых костей и рогов животных (№ 2,9,31, 74А, 80) (рис. 140 -7).
Ложки (3) - обнаружены в двух погребениях (№ 31, 61). Все они - с длинными рукоятями и плоскими резервуарами (рис. 141 -4). Края рукояти одной из них (№ 61) украшены насечками (рис. 83 -5).
Вероятно, к ложкам следует отнести обломок орудия с зубчатым концом, зафиксированный в погребении № 2. Ложки с подобным зубчатым концом отмечены в погребениях № 2 (1972 г.) Шаманского Мыса и Кулгана (Конопацкий, 1982). Наконечники гарпунов (3) - двусторонние с асимметричными зубцами (№ 2, 75, 86). У двух из них обломан насад. В погребении № 86 насад гарпуна прямой, с однокраевым небольшим выступом (рис. 141 -3).
В единичных случаях обнаружены: долотовидные орудия (№ 2-2 экз.) (рис. 141 -2) и обломок иглы (№61) (рис. 140 -3).
В комплексах погребений найдено 13 обломков неопределимых изделий.
В ряде погребений ЮЗ конца могильного поля (№ 5, 9, 21, 40) в кладках и на уровне перекрытий (в стороне от могильных ям) в слое серой супеси (культурный слой) зафиксированы отдельные фрагменты штриховой и гладкостенной керамики. Керамика, преимущественно, без орнамента. Встречаются фрагменты, украшенные рядами «отступающей» лопаточки, штамповыми вдавленнями, жемчужинами и вертикальными прочерченными линиями. Керамика относится к стоянке, обнаруженной в этой части могильника, и датируется неолитом - бронзовым веком.
Непосредственно в комплексах погребений керамика отмечена в 3 случаях (№ 16,17,28).
Археологически целый сосуд найден в погребении № 28 (женское). Сосуд простой закрытой формы, с круглым дном (рис. 139 -12). Его поверхность - штриховая. Венчик украшен насечками, тулово - ромбовидно пересекающимися линиями, выполненными «отступающей лопаточкой». Орнамент покрывает верхнюю часть сосуда. Диаметр венчика - 12 см, тулова - 13 см, высота сосуда - 16 см. По форме, композиции и технике нанесения орнамента он аналогичен сосуду из слоя 8 Листвяной губы (о. Ольхон) (Конопацкий, 1982, с. 167).
