Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Физико-географическая ситуация на верхнем дону в эпоху неолита
1.1. Физико-географическая ситуация бассейна Верхнего Дона
1.2. Характеристика природно-климатических условий в эпоху неолита на территории Восточно- 26 Европейской лесостепи
ГЛАВА 2. История исследования неолита Верхнего Дона
ГЛАВА 3. Проявление на верхнем дону ранненео- литических культур сопредельных территорий 72
3.1. Памятники елшанской культуры 72
3.2. Памятники верхневолжской культуры на Верхнем Дону
3.3. Материалы днепро-донецкой культурно истори- ческой области на территории Верхнего Дона 83
ГЛАВА 4. Карамышевская культура 86
ГЛАВА 5. Среднедонская культура 103
ГЛАВА 6. Исторические судьбы ранненеолити- ческих культур и проявление их в 137 материальных комплексах 137 152
6.1. Поздненеолитические поселения с гибридной керамикой на Верхнем Дону
6.2. Поселения с гибридной нео-энеолитической керамикой
6.3. Материалы дронихинского типа 159
Заключение 174
Список литературы
- Физико-географическая ситуация бассейна Верхнего Дона
- Характеристика природно-климатических условий в эпоху неолита на территории Восточно- 26 Европейской лесостепи
- Памятники верхневолжской культуры на Верхнем Дону
- Поселения с гибридной нео-энеолитической керамикой
Введение к работе
Изучение культурно-исторических процессов в неолите Восточной Европы порождает немало сложных проблем. Среди них выделяются вопросы происхождения, распространения, культурно-хронологической атрибуции керамических комплексов с накольчатой и накольчато-гребенчатой орнаментацией, традиции которых в неолите широко распространяется от Южной и Центральной Европы до Средней Азии и Сибири, занимая на территории Восточной Европы степную, лесостепную и значительную часть лесной природно-климатических зон (Гапочка, 2001). Закономерности, определяющие преемственность традиций и зарождение нового в истории человеческого общества, отчетливее всего проявляют себя в периоды кардинальных исторических сдвигов, на их хронологических и территориальных рубежах. В немалой степени такие изменения, связанные с утверждением производящей экономики, были присущи неолитической эпохе. В это время складывается весьма сложное по своему характеру генетическое и функциональное соотношение различных социально-экономических структур первобытного общества, происходят определенные сдвиги в мировоззрении, психологии человека и т. д. Одновременно уже в неолите отчетливо обнаруживается неравномерность в темпах исторического развития. Если в древневосточных странах, а также и на юге нашей страны период от начала неолита до образования раннеклассовых обществ ограничен относительно узкими хронологическими рамками, то в более северных районах, включая и донскую лесостепь, он имеет значительно большую протяженность во времени (Синюк, 1986).
Донская лесостепь включает бассейн Верхнего и Среднего Дона, занимая площадь свыше 120 тыс. кв. км. Мы разделяем точку зрения с А.Т. Синюка, что раньше, а некоторыми исследователями и до сегодняпшего дня затрагивались для анализа только отдельные участки донской лесостепи и при этом основное внимание уделялось описательной стороне
археологического материала на первой стадии его накопления. Ввиду этого, отмеченный регион в плане неолита или совсем выпадал из поля зрения археологов при исторических обобщениях, или, в лучшем случае, рассматривался как контактная зона. В пределах её наблюдалось взаимодействие процессов, происхождение которых с ней никак не связывается. Мы абсолютно согласны, что определенные успехи, достигнутые к настоящему времени в изучении проблем неолита в Днепровском и Волго-Уральском регионах, не могут в полной мере получить позитивную оценку без учета данных по донской территории (Синюк, 1986).
Актуальность предложенной работы определяется необходимостью включения в исследовательский процесс всех имеющихся на сегодняшний день источников в их сопоставлении с разработками по проблемам раннего неолита на современном этапе исследований. Рассматриваемый нами регион в силу природно-географической специфики объективно имеет первостепенное значение для дальнейшего процесса научного познания в этой области.
Важным аспектом изучения темы является определение причин и степени взаимовлияния ранненеолитических культур восточноевропейской лесостепи со среднедонской и карамышевской культурами, как и в целом с окружающим неолитическим миром.
Начало неолита на Верхнем Дону традиционно связывалось со среднедонской неолитической культурой. Но накопление на рассматриваемой территории источниковой базы в последние десятилетия ставит перед необходимостью пересмотра и уточнения основных итогов и оценок формирования и развития ранненеолитических культур с накольчатой керамикой, включая их хронологию и культуроопределяющие признаки, а побуждает также к уточнению оценки их места в круге культур Восточной Европы.
Целью работы является изучение ранненеолитических памятников
Верхнего Дона, определение их хронологической позиции в связи с
природно-климатическими изменениями, выявление механизмов
взаимодействия елшанской, среднедонской, карамышевской,
верхневолжской, днепро-донецкой, дронихинской неолитических культурно - исторических областей, культур или типов как между собой так и с культурами сопредельных территорий и определение специфики отдельных групп памятников Лесостепного Дона.
Задачами настоящего исследования являются:
Обобщение известных на сегодняшний день на Верхнем Дону источников по раннему неолиту.
Освещение истории формирования и развития представлений о раннем неолите Верхнего Дона.
Анализ, как ранее полученных, так и новых ранненеолитических материалов Верхнего Дона, основывающийся на данных стратиграфии, типологии, статистики, картографирования ряда других методов исследования.
Проведение сопоставительного анализа существующих периодизационных. и хронологических разработок ранненеолитических культур Верхнего Дона в контексте сопредельных территорий.
Определение места различных верхнє донских неолитических комплексов, типов памятников в круге ранненеолитических древностей сопредельных территорий, а также оценка степени межкультурных контактов в рамках изучаемого региона.
Определение исторических судеб ранненеолитического населения на Верхнем Дону и контактов с пришлыми на эту территорию племенами развитого неолита и энеолита.
Источниками работы являются материалы 140 разной степени изученности неолитических памятников, часть из которых выявлена автором.
Руководство исследованием семи памятников осуществлял автор (Карамышево 5, Карамышево 9, Карамышево 19, Васильевский Кордон 1, Васильевскй Кордон 5, Васильевский Кордон 7, Ксизово 6). С целью наиболее полного охвата всех имеющихся источников по неолиту Верхнего Дона и сопредельных территорий автор ознакомился* с археологическими коллекциями и архивными материалами Государственного Исторического музея, Институтов археологии РАН (Москва), НАНУ (Киев), Брянского, Павловского, Чаплыгинского, Тульского, Тамбовского, Пензенского, Воронежского, Липецкого краеведческих музеев. В* работе использованы материалы ранненеолитических культур Восточной Европы, отраженные в специальной литературе.
Научная новизна работы заключается в том, что:
Впервые в форме специального исследования обобщены современные данные о неолите Верхнего Дона.
Археологические источники изложены в полном объёме, описаны в единой системе и сопровождены единым справочным аппаратом.
На этой территории впервые выделяются материалы елшанской, верхневолжской, карамышевской культур.
Обоснованы особенности исторического процесса в раннем неолите.
Основное защищаемое положение диссертации:
Начало неолиту Верхнего Дона было положено в VI тыс. до н.э. населением елшанской культуры, проникшим в лесостепное Подонье из Среднего Поволжья. Оно являлось носителем традиции изготовления керамической посуды.
Мы согласны с точкой зрения С.Н. Тапочки, что оттуда же в силу действия природно-климатических, хозяйственных и демографических факторов на протяжении второй половины VI и до рубежа V-TV тыс. до н.э. шло постоянное, но крайне неравномерное распространение данной
традиции, что отразилось в появлении носителей карамышевской культуры и материалов дронихинского типа на Верхнем Дону.
Тогда же или несколько позднее, население Донской лесостепи испытало значительный культурный импульс из Поднепровья и Верхнего Поволжья, выразившийся в появлении древностей верхневолжской культуры и днепро-донецкой культурно-исторической общности.
На финальной стадии среднедонской культуры раннего неолита Верхнего Дона носители её вступают в контакт с населением рыбноозёрской и рязанско-долговской неолитических, так и нижнедонской и среднестоговской энеолитических культур в период с конца V-IV до первой половины III тыс. до н.э.
Географические рамки исследования определяются территорией Верхнего Подонья, которая ограничивается: на севере - верховьями и средними течениями правых притоков Оки, на востоке — притоками рек бассейна р. Воронеж и левыми притоками р. Дон, на юге - устьем р. Воронеж. Западная граница исследуемого региона проводится нами условно по верховьям правых притоков Дона.
Хронологические рамки работы охватывают период со второй половины VI по первую половину III тыс. до н.э.
Методической основой работы является признание тесной взаимосвязи между историческими, палеоэкологическими процессами, а также взаимосвязи материальных, социальных и духовных факторов, признание региональной специфики, но в непосредственной связи с закономерностями общеисторического развития. Для этих целей наряду с типологическим и сравнительно-историческим методами широко используются и данные естественных наук.
Апробация результатов исследования. Основные положения данной работы изложены в ряде публикаций и докладывались на международньж и региональных конференциях в гг. Воронеж, Липецк, Тверь, Москва, Киев,
Луганск, Харьков, Пенза, Саратов, Белгород, а также на заседаниях кафедры отечественной истории Липецкого государственного педагогического университета.
Практическая ценность исследования заключается в возможности использования отдельных ее положений для написания работ по проблемам археологии и истории Восточной Европы, при составлении свода неолитических источников и свода памятников археологии региона, для написания учебных пособий по археологии, программ вузовских спецкурсов и лекций. '
Содержание представленной работы необходимо предварить кратким очерком истории формирования различных подходов к термину «неолит», а также изложением авторского подхода к его пониманию.
Неолитизация Европы, один из узловых моментов первобытной истории человечества, до сих пор остается в центре оживленных дискуссий. Не вызывает сомнений тот факт, что переход от мезолита к неолиту ознаменовался фундаментальными изменениями в хозяйстве и социальной организации первобытных человеческих сообществ. При этом мы согласны с авторами, которые считают, что характер этих изменений, их причины и последствия остаются предметом обсуждений (Долуханов, 2003. С. 193).
Термин «неолит», т.е. новый каменный век, введен в археологическую науку Д. Леббоком в 1865 г. для обозначения исторического периода, в начале которого люди научились шлифовать и сверлить каменные орудия и делать глиняную посуду. К середине ХГХ в. были собраны большие коллекции древних предметов и сделаны первые попытки их классификации. Идея о большей древности оббитых каменных орудий и сравнительно молодом возрасте шлифованных и сверленых высказывалась и другими учеными, а в результате трудов Д. Леббока была принята за основу историческая схема развития человечества от палеолита к неолиту и бронзовому веку. В таком виде она существовала длительное время и все
памятники, на которых находили шлифованные и сверленые орудия, относили к неолиту и датировали Ш-ІІ тыс. до н.э. При этом между палеолитом и неолитом оставался промежуток времени, хронологический разрыв, что тоже требовало объяснения (Ошибкина, 1996. С. 6).
Открытие и раскопки новых памятников каменного века, общее накопление фактического материала, показали несовершенство критериев, принятых для характеристики эпохи неолита, и неопределенность ее хронологических границ. Выяснилось, что между палеолитом и неолитом не было перерыва в историческом развитии, удалось выявить древности среднего каменного века - мезолита, или, как его еще называют, эпипалеолита. Английским ученым Г.Д.Кларком после исследования мезолитических памятников Северной Европы была высказана мысль, что все способы обработки камня, включая шлифовку и сверление, освоены человеком еще в мезолите, а позднее лишь получили более широкое распространение и усовершенствовались (Кларк, 1953. С. 175). Современные исследования целиком подтверждают эту гипотезу.
П.М. Долуханов отмечает, что в различных странах Европы по-разному понимается само понятие «неолит». Начиная с 1920-х годов, когда Гордон Чайлд выдвинул концепцию «неолитической революции», большая часть западных исследователей связывает неолит с ранним земледелием. Чайлд и его последователи до сего времени рассматривают распространение неолита в Европе как земледельческую колонизацию. Согласно этим воззрениям, расселившиеся колонисты занесли в Европу злаки и домашний скот, керамическую посуду, навыки домостроительства, погребальные ритуалы, установили систему торговых связей. При этом местное население было частью уничтожено, частью вовлечено в земледелие и скотоводство. Новыми исследованиями был расширен список критериев неолита, в него были включены такие признаки как оседлость, социальное расслоение и символика. Тем не менее, в большинстве исследований переход к хозяйству
, 10
агро-пасторального типа рассматривается как важнейший «сигнал» неолита (Долуханов, 2003).
В России впервые даёт определение неолиту В.А. Городцов,. хотя и в очень упрощённом варианте. Верхнюю (раннюю) границу этой эпохи он. определял концом ледникового периода,: а нижнюю (позднюю) — первым появлением металла в странах древнего Востока. В абсолютной хронологии: он обозначал это время промежутком между XVI и V тысячелетиями до н.э. Неудобство такого определения было настолько очевидным, что оно в своем: чистом виде не получило признания (Брюсов, 1952. G. 6).
Другим; широко распространенным толкованием термина «неолит»; восходящем к О.Монтелиусу, является: определение неолита временем, когда в данной области или культуре целиком господствовали каменные (и костяные, и деревянные) орудия: специфических форм и техники выделки, при допущении проникновения в эти области или культуры отдельньгх привозных металлических изделий из других областей. Нижнюю (позднюю) границу неолита образует в этом случае, для данной области или культуры начало местного производства металлических изделий, различные категории которых образуют в дальнейшем местные типологические ряды (Брюсов; 1952. С. 6).
А. Я. Брюсов под неолитическими культурами понимал такие, в которых появляются и развиваются каменные орудия, допускающие расположение их в хронологически-типологические ряды и резко отличающиеся от предшествующих палеолитических и эпипалеолитических; орудий следующими.признаками:
а) появлением и развитием среди кремневых орудий многочисленных категорий и форм предметов, не выводимых непосредственно из категорий и форм кремневых орудий предыдущих эпох, как, например, топоров, долот, резчиков, фигурных кремней, изображений животных и людей, а также развитием в новых направлениях существовавших ранее категорий вещей,
получающих совершенно иные формы, как, например, наконечники стрел, скребки; этим явлениям сопутствуют резко обозначающиеся местные различия в типах этих вещей;
б) появлением и развитием изделий из других каменных пород —
сланца, диорита, шифера, нефрита и т.д., с такими же местными различиями
в отношении применяемого материала и типов;
в) отсутствием среди местных изделий вещей из металла, образующих
хронологически-типологические ряды. Вместе с тем, для этих культур
допустимо наличие привозных металлических вещей и отдельных местных
изделий из металла, не получающих дальнейшего развития. Важными
признаками являются умение пилить, шлифовать и сверлить камень, а также
гончарное мастерство (Брюсов, 1952. С. 6).
Таковы археологические признаки неолитических культур. Другие
также нередко приводимые, такие как скотоводство, земледелие и т.п.,
типичны не только для неолитических культур. Они могут развиваться как в
их среде, так и в культурах бронзовой эпохи и возникать на разных ступенях
археологической периодизации. Историко-этнографическая и
археологическая периодизации совпадают лишь в основных своих звеньях, но попытка полного их совмещения для всех конкретных проявлений развития человеческого общества во всех областях земного шара едва ли возможна (Брюсов, 1952. С. 6).
Неолитическая эпоха отличается от бронзовой не хронологически (хронологическая последовательность их может быть прослежена только в границах определенной области). Конец неолитической эпохи для каждой области и смена неолитической культуры культурой бронзы отмечаются началом местной выделки медно-бронзовых изделий, категории которых образуют в дальнейшем хронологически-типологические ряды (Брюсов, 1952. С. 6).
С наибольшей полнотой применительно к лесной и лесостепной природно-климатическим зонам Европейской части России точка зрения на возникновение неолитической эпохи изложена Н.Н. Гуриной в следующем виде: "Неолит это ступень развития первобытнообщинного строя, когда рыболовство и морской промысел превратились в одну из основных форм хозяйства, оказались способными обеспечить оседлость населения. Они характеризуются безраздельным господством совершенных каменных орудий, изготовлением глиняных сосудов, дифференцированным охотничьим оружием, наличием сухопутного и морского транспорта, высоким развитием первобытно-реалистического искусства, широким межплеменным обменом и сложным этническим процессом" (Гурина, 1973). В то же время Н.Н. Гурина отметила группу признаков, связанных с производством орудий в неолите лесной и лесостепной полосы Восточной Европы.
Согласно другой точке зрения, неолит определяется как понятие в системе археологической периодизации на основе отличительных признаков комплексов орудий и широкого распространения глиняной посуды (Коробкова, Массой, 1978), что в целом соответствует позиции высказанной еще Д. Леббоком и Г.Д. Кларком.
Оба определения, если понимать первое как оценку эпохи с позиции социально-экономических изменений, а второе - как метод классификации применительно к конкретному источнику, не только не противоречат, но и в значительной степени дополняют друг друга.
Вместе с тем эти определения, исходя из принятого в археологии критерия выделения эпох по специфике материала для изготовления основной массы орудий труда, далеко не универсальны, поскольку, как уже отмечалось выше, практически все типы орудий и способы их обработки (особенно применительно к раннему неолиту) были известны в предшествующую мезолитическую эпоху, а многие из них сохранялись
вплоть до раннего железного века. Все это не позволяет в полной мере использовать большинство перечисленных признаков, отражающих специфику изделий из камня для определения термина "неолит". Единичные же их проявления могут дать ошибочное представление о характере изучаемого комплекса. Как полагают некоторые исследователи, необходим более надежный и четкий критерий, который смог бы определить границу между мезолитом и неолитом (Тапочка, 2001). В обобщающем издании «Неолит Северной Евразии» (Ошибкина, 1996. С. 6) изложена практически основная на сегодня «восточноевропейская концепция» - только факт появления керамической посуды можно считать критерием «начального неолита» (Долуханов, 2003. С. 193-194).
П.М. Долуханов отмечает, что на Западе определение понятия «неолит» можно встретить лишь в историографических исследованиях. В словаре археологических терминов в статье «неолит» говорится: «хотя этот термин первоначально отождествлялся с появлением шлифованных орудий, он очень скоро был связан с набором фундаментальных культурно-экономических изменений, включавших применение керамической посуды, доместикацию растений, скотоводство и оседлость».
Данные, полученные за последние годы, по-мнению П.М Долуханова, дают основания поставить под сомнение абсолютный характер подобного сочетания признаков (Долуханов, 2003. С. 193-194). Как следует из недавних археоботанических исследований, в большинстве случаев оказывается крайне затруднительным провести четкую грань между хозяйственным укладом охотников-собирателей и ранних земледельцев. Как было установлено, большая часть неолитического населения Великобритании активно осуществляла сбор урожая дикорастущих растений. С другой стороны, появление керамики на приморских памятниках типа раковинных куч (таких как эртебёлле в южной Скандинавии и северной Германии или Альграве в Португалии) не сопровождалось изменением хозяйственного
уклада, основанного на сборах съедобных моллюсков, плодов дикорастущих растений, а также охоте на морских и наземных млекопитающих (Долуханов, 2003).
Наряду с названными особенностями, по мнению П.М. Долуханова,. имеются бесспорные свидетельства того, что сообщества «керамических» охотников-собирателей лесной зоны Евразии обнаруживают целый ряд признаков, свойственных неолиту в западном понимании, таких как сравнительно высокая плотность народонаселения, появление долговременных или постоянных поселений, развитие системы торговли и обмена (в том числе и с группами земледельцев и скотоводов), имущественное и социальное расслоение, ритуальные сооружения, а также образование локальных культурных общностей (Ошибкина, 1996. С. 8-9). Становится все более очевидным, что грань между земледельческим и неземледельческим неолитом не является принципиальной и что неолит может принимать различные формы, в зависимости от особенностей природной, обстановки, культурно-социального опыта и традиций (Долуханов, 2003). Подводя итог сказанному П.М. Долуханов отмечает, что подобный подход был традиционно свойственен для российских и советских археологов, таких как А.Ю. Брюсов, СВ. Ошибкина (Долуханов, 2003. С. 193-194).
В связи с вышеизложенным небольшим историографическим очерком, трудно не обратить внимание на то, что каждое из приведенных определений неолита включает общий признак: появление и распространение керамической посуды. Её присутствие в комплексах одновременно решает
как методологическую проблему (появление нового производственного сырья), так и отражает социально-экономический аспект, проявившийся если не в распространении новых производящих видов хозяйства, то, как минимум, в переходе к оседлому образу жизни, требующему накопления и длительного" сохранения запасов продовольствия, и в этом следует
усматривать грань в социально-экономических стадиях развития первобытного способа производства (Галочка, 2001).
Ряд отечественных археологов выделяют докерамический или бескерамический неолит. Эта точка зрения была в свое время изложена А.А. . Формозовым. Это явление могло иметь место в общеисторическом плане, но отдельные регионы отличались свойственными только им специфическими проявлениями признаков рассматриваемой эпохи. В частности, применительно к донской лесостепи, где, в силу действия особых природно-исторических факторов, А.Т.Синюк обосновывает точку зрения, согласно которой «отсутствие керамики на памятниках, для производственного инвентаря которых, характерны отдельные признаки неолитической эпохи, говорит об их принадлежности к мезолиту, даже если керамическое производство получило распространение на сопредельных территориях» (Синюк, 1986. С. 8). Этой позиции, применительно к территории Лесостепного Дона будем придерживаться и мы.
Таким образом, главным показателем для определения ранних памятников эпохи неолита, даже в тех случаях, когда набор кремневого инвентаря ничем не отличается от предшествующей мезолитической эпохи, по нашему мнению, становится прежде всего наличие керамических обожженных сосудов, с появлением которых и связывается подавляющим большинством современных исследователей начало эпохи неолита.
На наш взгляд, наиболее приемлемой, применительно к неолитической эпохе рассматриваемой территории является позиция, предложенная А.Т. Синюком, которая предполагает в культуре определенный комплекс признаков, взаимосвязано развивающийся во времени. Данный комплекс обладает значительной устойчивостью для каждого из этапов его развития и он отражает традиции и инновации, прошедшие через историю одного племени или групп близкородственных племен (Синюк, 1986).
При такой формулировке территориально-хронологический аспект археологической культуры уже сам по себе подразумевается, но всецело обусловлен уровнем реконструкции истории изучаемых конкретных общностей людей .(Синюк, 1986).
Очевидно, что чем полнее комплекс археологических источников, тем более обоснованным будет выглядеть выделение археологической культуры. Вместе с тем А.Т. Синюк полагает, что выделение культуры применительно к неолиту в ряде случаев возможно и по одному виду источника, который несет достаточную информацию этнического характера. Этническая же специфика подразумевает пространственную характеристику племени (группы родственных племен) в полном объеме или в составной его части. Для эпохи неолита таким видом источника прежде всего является керамика (Синюк, 1986).
Анализ источников (источника) предполагает также обращать внимание на специфические признаки, представленные на ограниченном числе памятников (или на одном из памятников) изучаемой археологической культуры и не определяющие ее основное содержание. Это может служить основанием для выделения локального варианта археологической культуры (Синюк, 1986).
Необходимость ввода более широких, чем культура, понятий археологической систематики, таких, как культурная общность, область, провинция тоже совершенно очевидна. Но следует отметить, что в определении и этих понятий обнаруживаются разночтения, требующие объяснения их понимания в каждом конкретном случае (Гапочка, 2001).
По мысли А.А. Формозова, культурные области - более широкие, чем культуры, объединения родственных групп племен, в пределах которых могли выделятся отдельные языки (Формозов, 1959. С. 29). При этом исследователь называет факторы, определившие эти образования: конвергентность при близких естественных и исторических условиях; связи
сближавшие культуры различного происхождения и различных областей; распространение на огромных территориях культур, имевших общее происхождение и первоначально общую, более узкую территорию (Формозов, 1959. С. 115).
Н.Я. Мерперт говорит о культурно-исторических областях (или, что для него однозначно, культурных общностях) как о сложных и многокомпонентных образованиях, объединивших на определенном этапе ряд локальных групп с разными историческими судьбами (Мерперт, 1974. С. 13).
Таким образом, под сходными терминами названные исследователи подразумевают разные образования, имевшие место в реальной действительности. А.Д. Пряхин предпринял попытку расчленить их терминологически. Под культурными общностями им понимаются объединения родственных этносов, а под культурными областями -объединения, не предполагавшие обязательного этнического родства внутри образующих их групп (Пряхин, 1982. С. 4). Это, на наш взгляд, оправданное разграничение, которого в дальнейшем будем придерживаться и мы.
Замыкающим звеном таксономической цепочки "вариант культуры -культура - культурная общность - культурная область" является "культурная провинция" (или "археологическая провинция" по терминологии А.А. Формозова) (Формозов, 1959. С. 115) - наиболее масштабное в пространственно-временном отношении понятие. А.А. Формозов достаточно четко характеризует "провинцию" как определенные районы, в которых на протяжении длительных отрезков времени, более длительных, чем время существования культур и культурных областей, сохраняется известное сходство материальной культуры (Формозов, 1959. С. 115-116).
Исследователями отмечается, что рассмотренные термины и понятия не только взаимосвязаны, но не исключают взаимоперехода (прежде всего,
по линии возрастания пространственного содержания) по мере накопления новых данных об изучаемом регионе (Тапочка, 2001).
В предлагаемом ниже освещении темы учитываются сложившееся в современной исследовательской практике соотношение и содержательная характеристика рассмотренных понятий.
Физико-географическая ситуация бассейна Верхнего Дона
Исток реки Дон находится в Тульской области, в верховьях р. Урванки. Пересекая несколько областей он впадает в Азовское море. Дон можно разделить на три участка. Верхний, от истока до впадения р. Воронеж в р. Дон, имеет длину 947 км., Средний, от слияния до устья р. Иловли, - 410 км. Нижний участок Дона составляет 610 км (Курдов, 1983. С. 25-26).
При современном административном делении бассейн Верхнего Дона находится в Липецкой области, охватывает южные районы Тульской области и северные - Воронежской.
Лесостепное Подонье относится в настоящее время к географической зоне лесостепи. Вопрос о северной и южной границах лесостепи остается дискуссионным. Ф.Н.Мильков определяет первую из них на основе изменения положительного баланса влаги, т.е. лес начинается там, где количество осадков превышает степень испаряемости. В общих чертах такая граница определена по линии Киев - Нижний Новгород — Казань. Южную границу лесостепи Ф.Н.Мильков определяет по распространению небольших водораздельных лесов и проводит ее по следующим пунктам: Кодр - южнее Кировограда - Днепропетровск — долина р. Самары — северо-восточнее г. Донецка - р. Северский Донец от устья р. Калитвы до устья р. Оскола долина нижнего течения Оскола — нижнее течение р. Черной Калитвы — Дон, от устья Черной Калитвы до устья р. Подгорной, - долина р. Чапаевки — водораздел рек Бузулука, Чагана и Иртека - верховья рек Самары, Тока. За небольшими исключениями (Приволжская возвышенность, Заволжье и др.) указанная южная граница лесостепи совпадает с южной границей распространения северного варианта разнотравно-типчаково-ковыльных степей (Мильков, 1977. С. 120)
Ф.Н. Мильков выделяет также следующие три подзоны лесостепи: северную лесостепь, типичную лесостепь и южную лесостепь. Северная лесостепь в прошлом почти сплошь была одета дубовыми лесами с полянами из остепненных лугов, а иногда и с островами луговых степей. Почвы — серые лесостепные и оподзоленные черноземы.
Типичная лесостепь в девственном состоянии представляла чередование открытых разнотравно-луговых степей с массивами дубрав; тот и другой типы растительности не преобладали резко друг над другом, размещение их зависело от геолого-геоморфологических условий. Почвенный покров образован выщелоченными и мощными (тучными) черноземами.
Южная лесостепь характеризовалась и раньше резким преобладанием разнотравно-типчаково-ковыльных степей северного варианта над островными водораздельными дубравами, встречавшимися, главным образом, по расчлененным возвышенностям. Почвенный покров состоит из среднегумусных (обыкновенных) и отчасти малогумусных (южных) черноземов (Мильков, 1950. С. 89).
В нашей работе мы более подробно рассмотрим только ту ландшафтную провинцию, которая связана с темой исследования, т.е. Верхний Дон.
В географическом плане территория Верхнего Дона и значительная часть Среднего, располагается в пределах лесостепной зоны, которая представляет собой возвышенно-холмистую равнину, расчлененную густой сетью речных долин, балок и оврагов, чередование безлесых пространств со значительными массивами лесов, которые располагались не только по долинам рек, но и на водоразделах. По мнению Ф.Н. Милькова в девственном состоянии лесистые участки в лесостепи составляли не менее 50% площади этой зоны (Мильков, 1977. С. 126). Своеобразен и травяной покров лесостепи, имеющий разнотравно-злаковый характер. Кроме этого
лесостепь обладает целым рядом признаков, отличающих её от сопредельных территорий: значительные запасы тепла, устойчивое увлажнение и плодородие почвы создают исключительно благоприятные условия для развития растительности. Здесь, в дубравах, имеется наибольший из всех зональных растительных сообществ запас фитомассы — 400-500 тонн на гектар (из них три четверти - в наземной части) (Мильков, 1977. С. 129). Запас зоомассы тоже очень высок и в среднем составляет около 500 кг на гектар (Мильков, 1977. С. 132-133). По названным показателям лесостепная зона значительно выигрывает в сравнении со степной, где общий запас фитомассы в десять раз, а зоомассы - в пять раз меньше (Мильков, 1977. С. 159-160). В степях гораздо меньше и высота снежного покрова, что осложняет условия выживания многолетних трав. Следует отметить, что недостаточность и неустойчивость увлажнения - две весьма серьёзные отрицательные черты климата степей, неблагоприятные для земледелия.
Территория Верхнего Дона расположена в центре Русской равнины, на стыке Среднерусской возвышенности и Окско-Донской равнины. Граница между ними проходит по долинам рек Воронеж и Становая Ряса. Поэтому западная часть рассматриваемого региона возвышенно-холмистая, восточная - низменная. Поверхность Среднерусской возвышенности сильно изрезана долинами рек, балками, оврагами. Особым своеобразием отличаются долины рек: пропиливая девонские известняки, основные рельефообразующие породы, долины рек резко меняют свое направление, которое характеризуется коленообразными изгибами под углом 90. Именно в западной части области Среднерусской возвышенности можно встретить теснины, узкие каньонообразные ущелья, нависающие над руслами рек, скалы высотой 50-60 м. Характерной особенностью долин рек является их суженность, например долина Дона в отдельных местах сужена до 600-800 м.
Характеристика природно-климатических условий в эпоху неолита на территории Восточно- 26 Европейской лесостепи
. Многообразная динамика природной среды не только оказывала и оказывает сильное воздействие на историю человечества, но и находится с этой историей в закономерной взаимосвязи, что заставляет рассматривать сами природные факторы в качестве составного элемента хронологии и периодизации этапов истории, помогающие вскрывать причины изменений или смен культур в пространстве и времени (Хотинский, 1978. С. 7-8). Изучение особенностей динамики природных процессов имеет огромное значение для установления основных закономерностей геосистем в прошлом и настоящем. Особую роль в этом играет изучение направленности ландшафтно-климатических изменений голоцена - достаточно близкого к нам времени и, вместе с тем, связанного с различными этапами формирования археологических эпох и культур. Знание ландшафтно-климатических изменений прошлого поможет также лучше понять образ жизни и деятельности древнего человека (Алёшинская, Спиридонова, 2000.
С. 352). Поэтому базовым источником для реконструкции хозяйства является реконструкция природной среды. Она основывается, в первую очередь, на палеобатанических методах. Состав пыльцы, семян, макроостатков, а также условия их залегания позволяют составить представление о характере растительного покрова, а также об основных климатических факторах (годовые температуры, осадки). Учёт характера почв и вод района позволяет составить картину биоценозов, в которые включены и популяции животных, оказывающиеся среди промысловых (Сидоров, Энговатова, 1996. С. 15).
Любое, веками сложившееся сообщество растений вместе с окружающей его средой представляет собой функционально единую и целостную динамическую систему высокой степени сложности, устойчивость которой зависит от нормального существования её разнородных комплексов. Нарушение какого-либо элемента неизбежно затрагивает всю ландшафтную систему. Устойчивость и изменчивость — два взаимосвязанных качества любого ландшафта, познание которых имеет важное значение для изучения динамики развития природной среды. Палинологический спектр/комплекс является по существу производным прежних экосистем, отражая совокупность тех биоценозов, которые ранее определяли ландшафт территории. Следовательно, палинологический метод позволяет определить динамику изменения палеоландшафтов во времени (Спиридонова, 1991. С. 197-201). Именно этот метод может помочь датировать археологические коллекции полученные на стоянках Верхнего Дона.
Учитывая особенности геолого-геоморфологического районирования, геоботанического и флористического деления, Е.А. Спиридоновой и А.С. Алёшинской удалось отчётливо проследить связь зональности природной среды с полученными спорово-пыльцевыми данными. При поиске основных закономерностей в формировании флоры и растительности различных ландшафтных зон Европейской части России и выраженности этих особенностей на спорово-пыльцевых диаграммах им удалось выделить 10 основных уровней-рубежей (рис. 1): 1. Среднепребореальное потепление - 9500-9300 лет назад (л.н.). 2. Позднепребореальное похолодание - 9300-9000 л.н. 3. Бореальное потепление - 8600-8300 л.н. 4. Похолодание на рубеже B\Atl - 8200-7900 л.н. 5. Потепление начала Атлантики - около 7200 л.н. 6. Похолодание середины Атлантики - около 6000 л.н. 7. Максимальное потепление Атлантики — 5600-5300 л.н. 8. Раннесуббореальное похолодание — 4500 л.н. 9. Среднесуббореальное потепление - около 4000 л.н. 10.Субатлантическое потепление - 2200 и 1000 л.н.
Общность спорово-пыльцевых спектров перечисленных уровней, определенная их последовательность позволяют выделить несколько типов диаграмм, которые по существу характеризуют бореальную и степную зоны с северной и южной подзонами. А также пустынную зону. Знание этих закономерностей в изменении палинологических спектров в различных ландшафтных зонах, а также использование геологических, педологических и гидрологических материалов, полученных в их лаборатории за последние годы по большому числу стоянок, а также данные других исследователей позволило им создать общую концепцию изменения природной среды голоцена Европейской России, которая подкрпляется данными археологии и радиоуглеродным методом. Именно комплексность подхода также дала им возможность изучить последовательные изменения климата и растительности этого региона в атлантическое время и по определенным хроносрезам провести сопоставление наиболее важных этапов жизни людей с теми, процессами которые происходили в природе. Всё это удалось проследить и по материалам Лесостепного Подонья (Алёшинская, Спиридонова, 2000).
Памятники верхневолжской культуры на Верхнем Дону
На сегодняшний день бассейн р. Дон является одним из наиболее исследованных регионов страны в плане неолитоведения (Синюк, 1999. С. 31). В частности, на сравнительно небольшой территории Верхнего Дона только раскопкам подверглись несколько десятков неолитических стоянок.
На наш взгляд, с определённой долей условности, историю изучения археологических памятников эпохи неолита на этой территории, можно разделить на три хронологических этапа.
Первый этап (начало XX вв. - 40-е гг. XX века) характеризуется началом накопления источников по эпохе неолита на данной территории и первыми попытками систематизации полученных материалов. Хотя он достаточно продолжителен по времени, отметим, что первые исследования были эпизодическими. Первый этап, на наш взгляд, следует ограничить с одной стороны первыми неолитическими находками, полученными на Верхнем Дону, а с другой - первыми систематическими научными исследованиями 50-х годов XX века. Он начинается, когда А.И. Милютиным были найдены остатки неолитической стоянки у с. Подклетное на р. Дон (Милютин, 1904). Позднее на этом месте проводил сборы археологического материала и С.Н. Замятнин (Замятнин, 1922), который в 1917 впервые свёл воедино обнаруженные на Дону следы неолитической эпохи. Ему же принадлежит и первенство в 1928 году в осуществлении на Верхнем Дону раскопок неолитических памятников - раскопки стоянки у ст. Отрожка совместно с Л. Динцесом (Синюк, 1999. С. 29). Позднее её исследовал также Н.В. Валукинский (Синюк, 1978. С. 66). Также внимание С.Н. Замятнина привлёк кремненосный район в Среднем Поосколье у с. Шелаево Белгородской области. Все эти находки, находящиеся в Воронежском и Новочеркасском краеведческих музеях позволили ему изложить свои взгляды в кратком тексте доклада по донскому неолиту. В результате он пришел к выводу о существовании на Дону двух типов микролитических индустрии. Одна из них - южная или донецко-изюмская, другая же, по его мнению, тяготеет к ранненеолитическим рязанским и самарским стоянкам. Географическая граница разделяющая эти две разнокультурные традиции были условно проведены С.Н. Замятниным по центру Воронежской области (Синюк, 1978а). А.Т Синюк, позднее, доказал, что данный анализ был применён к материалу, который типологически относится к мезолитической эпохе (Синюк, 1986. С. 56). Всю выявленную керамику С.Н. Замятнин считает одновременной и относит её к позднему неолиту. При этом он отмечает, что со временем, надо думать, найдутся стоянки с более ранней керамикой (Синюк, 1978а). Отчётливо прослеживается также мысль о наличии инородных этнокультурных компонентов (южного и северного, составляющих местный неолит) (Синюк, 1978а. С. 67). Из довоенных исследований также следует отметить выявление неолитической стоянки в конце улицы Коммунаров г. Воронежа (Валукинский, 1940).
Если С.Н. Замятнин подоснову северного «окского» происхождения усматривал в памятниках только северной части Воронежской области, то другой исследователь - Г.В. Подгаецкий, считал эту подоснову единственной для памятников всего Среднего Дона (Синюк, 1978а. С. 67). Он говорил, что судя по известным немногочисленным данным, культура среднедонского населения по своему облику, а вероятно и по существу, была более родственна не той, которой обладала в то время степные племена, а той, которой характеризовалось население расположенных к северу лесных областей. Они были рыболовами, охотниками и собирателями (Подгаецкий, 1946).
А.Т. Синюком отмечалось, что уже в довоенное время появились противоречивые суждения о происхождении и хозяйственной деятельности неолитического населения Подонья. Единство мнений наблюдалось лишь в вопросе датировки местного неолита II тысячелетием до н. э., что соотносилось с общепринятой тогда хронологией для лесного неолита с ямочно-гребенчатой керамикой (Синюк, 1986. С. 68).
В 1927 году в Государственный Исторический музей поступили археологические коллекции полученные Н.Н. Дёминым на неолитических стоянках в Мичуринском районе Тамбовской области. Позднее в этом же районе производились сборы на поверхности почвы в окрестностх г. Мичуринска краеведами А.А. Кирпичевым и Е.И. Иноземцевой (Фосс, 1959. С. 19).
После Великой Отечественной войны, ввиду гибели археологических коллекций находившихся в Воронежском краеведческом музее, изучение неолита Лесостепного в целом, и Верхнего Дона, в частности, практически начинается заново. В это время была выявлена керамика, а также несколько орудий из кремня и кости с Чернавской стоянки, уничтоженной при чистке реки (Синюк, 1978а. С. 68).
Второй этап. Систематические научные исследования 50-х — начала 70-х годов XX века знаменуют второй этап исследования. В 1952 г. по заданию ГИМа В.Л. Фосс произвёл археологические разведки, со сбором археологического материала, близ с. Старое Торбеево, установив наличие культурного слоя в отмеченных ранее краеведами пунктах (Фосс, 1959. С. 19). По их итогам М.Е. Фосс проводит раскопки двух неолитических стоянок близ села Старое Торбеево в местности Подзорово и Глинище (Фосс, 1959). На памятниках выявлена керамика с ямочно-гребенчатым и накольчатым орнаментом, изделия из кремня и кости, которые датируются автором раскопок самым концом III тыс. до н.э. Она отмечает, что часть поздненеолитической керамики обнаруживает полное сходство с ямочно-гребенчатой, характерной для лесного неолита Восточной Европы.
Поселения с гибридной нео-энеолитической керамикой
Ещё на территории Верхнего Дона типологически выделяется группа гребенчатой керамики, которая, по нашему мнению, имеет все признаки соотносимые с днепро-донецкой культурно-исторической областью. Всего таких поселений два (рис, 6). Поселение в г. Липецк у очистных сооружений было выявлено в 1984 году. Оно находится в пойме левого берега р. Воронеж. В результате сборов была получена небольшая коллекция керамических, костяных и кремнёвых изделий. К эпохе бронзы (катакомбная и воронежская культуры) всего относилось 10 фрагментов керамики. Была также выявлена одна стенка от неолитического сосуда с ямочным орнаментом льяловской культуры. Наиболее интересна четвёртая, группа керамики насчитывающая всего 78 фрагментов от трёх-четырёх сосудов (рис. 18, 1). Все они рыхлые, светло-коричневого цвета, хорошо заглажены снаружи и изнутри. В тесто сосудов при лепке добавлялись органические примеси. Толщина стенок от 0,7 мм, до 1 см. Все три венчика этой посуды от горшков закрытой формы с уплощённым срезом края (рис. 17, 2, 3, 6). У одного из сосудов край венчика орнаментирован насечками (рис. 17, 6). Горшки имели биконическую форму, О чём свидетельствует наличие в коллекции рёбер, одно из которых орнаментировано двумя рядами накольчатых вдавлений (рис. 17, 5). Верхняя часть горшков орнаментировалась отпечатками четырёх или пятизубого штампов (рис. 17, 2, 3, 4, 6). У одного из сосудов по краю, видимо, был нанесён ряд ямочных вдавлений (рис. 17, 3). Дно этих ямок коническое. Вероятнее всего, орнаментировались преимущественно верхняя и средняя части горшков (рис. 17, 4), так как примерно половина черепков этой группы не имела орнамента. Орнаментированная же керамика данного типа имела преимущественно гребенчатую орнаментацию. Ямочные и накольчатые отпечатки занимали подчиненное положение, выступая, как правило, делителями орнаментальных зон гребенчатого штампа или зон, где у горшка не было орнамента. Посуда данного типа редка на поселениях Верхнего Подонья, но при этом достаточно хорошо отчленяется от гребенчатой керамики со стоянок среднедонской культуры. Последняя характеризуется примесью мелкого песка в глиняном тесте сосудов, меньшей толщиной стенок (5-7 мм), наличием гребенчатых расчёсов изнутри, а иногда и снаружи горшка. Нам пока известно ещё только одно поселение Карамышево 9, где присутствует ранее описанная керамика (рис. 18, 2). С этого поселения происходит развал биконического горшка с органической примесью, закрытой формы, орнаментированный в верхней части косовертикальными рядами четырёхзубого гребенчатого штампа, а в средней части - горизонтальными (рис. 17, 1).
В данном случае считаем необходимым ещё раз обратиться к проблеме происхождения неолитического населения в Лесостепном Подонье. На этот счёт сложилось две точки зрения. С одной стороны, В.П. Левенок, Д.Я. Телегин и В.П. Третьяков рассматривали керамический комплексы Донских стоянок как вариант днепро-донецкой культуры (Левенок, 1971. С. 108; Телегін, 1981. С. 3-19; Третьяков, 1982. С. 21-32). С другой, В.И. Неприна, ставя в прямую связь ямочно-гребенчатый и накольчатый орнаменты, не считала возможным относить материалы Верхнего и Среднего Дона к днепро-донецкой культуре (Неприна, Беляев, 1974. С. 144-156; Неприна, 1976. С. 133). А.Т. Синюк обосновывает автохтонную теорию происхождения керамики в лесостепном Подонье (Синюк, 1986. С. 165). Им была выделена местная ранненеолитическая среднедонская культура.
Керамические коллекции поселений Карамышево 9 и у очистных сооружений г. Липецка нельзя соотнести с какой-либо из неолитических культур Лесостепного Подонья. На наш взгляд, появление таковых на неолитических стоянках этого региона следует оценивать как индикатор межплеменных связей с населением днепро-донецкой культурно-исторической области в V-IV тыс. до н.э. По этим материалам имеется радиоуглеродная дата, полученная по одному и тому же сосуду со стоянки Карамышево 9 - 5650 + 90 ВР (1а 4580-4350 ВС; 2 о 4710-4330 ВС) (Ki 15191) и 5160 + 160 ВР (1с 4050-3910 ВС; 2 а 4170-3760 ВС) (Ki 11088). Вторую дату мы не считаем правильной. Помимо керамики с поселения у очистных сооружений было собрано: один костяной наконечник шигирского типа, фрагменты от панциря черепахи, три наконечника стрел и дротиков, два из которых треугольной формы, один удлинённо-треугольной формы со слабо выраженными шипами, три скребка, два ножа и два скобеля. Связать их уверенно с исследованной гребенчатой керамикой не представляется возможным.
