Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обзор литературы 15
1.1. Роль нейроспецифических белков в оценке тяжести клинических проявлений у больных с менингиомами 22
1.2. Определение нейроспецифических белков у больных с менингиомами для диагностики ранних послеоперационных церебральных осложнений 23
1.3. Исследование нейроспецифических белков для оценки радикальности удаления менингиомы 24
1.4. Определение содержания нейроспецифических белков крови для оценки функционального исхода у больных после оперативного удаления менингиомы 26
Глава 2. Материалы и методы 28
2.1. Дизайн исследования 28
2.2. Общая характеристика больных 32
2.3. Клинико-неврологическое обследование 34
2.4. Нейровизуализационное исследование головного мозга 38
2.5. Определение концентраций BDNF, GDNF, NSE в плазме крови методом иммуноферментного анализа 38
2.5.1. Методика определения концентраций BDNF и GDNF 39
2.5.2. Методика определения концентрации NSE методом иммуноферментного анализа 39
2.6. Статистический анализ полученных данных 40
Глава 3. Сопоставление клинических проявлений менингиом и уровней нейроспецифических белков крови. Определение их уровня для объективизации степени повреждения головного мозга и диагностики менингиом 42
3.1. Клиническая характеристика пациентов с менингиомами до оперативного лечения 43
3.2. Сравнительный анализ содержания нейроспецифических белков в крови больных с менингиомами, здоровых лиц и больных с другими опухолями головного мозга 47
3.2.1. Изменения содержания нейронспецифической енолазы в плазме крови у пациентов с менингиомами по сравнению со здоровыми лицами и больными с другими опухолями головного мозга. Диагностическое значение 47
3.2.2. Уровень нейротрофического фактора мозга в крови больных с менингиомами. Сопоставление с показателями здоровых людей и больных с другими опухолями головного мозга 48
3.2.3. Сравнительный анализ содержания глиального нейротрофического фактора в плазме крови у пациентов с менингиомами, здоровых лиц и больных с другими опухолями головного мозга. Диагностическое значение изменений 50
3.3. Нейроспецифические белки крови как биологические маркеры тяжести повреждения головного мозга и выраженности клинических проявлений у больных с менингиомами 53
3.3.1. Содержание нейронспецифической енолазы в крови пациентов с менингиомами: клинико-биохимические корреляции 53
3.3.2. Уровень мозгового нейротрофического фактора в крови пациентов с менингиомами: клинико-биохимические сопоставления 54
3.3.3. Определение уровня глиального нейротрофического фактора в крови пациентов с менингиомами 55
Глава 4. Исследование нейроспецифических белков в плазме крови пациентов после хирургического удаления менингиомы для ранней диагностики послеоперационных церебральных осложнений и определения радикальности удаления опухоли 56
4.1. Особенности динамики клинической симптоматики у больных с менингиомами после оперативного лечения 57
4.2. Определение уровней нейроспецифических белков в раннем послеоперационном периоде для диагностики ранних церебральных осложнений после удаления менингиом 62
4.2.1. Сравнение до- и послеоперационных уровней нейронспецифической енолазы в крови пациентов с менингиомами. Диагностическое значение.. 63
4.2.2. Сравнение плазменных уровней мозгового нейротрофического фактора до и после хирургического лечения пациентов с менингиомами. Диагностическое значение 66
4.2.3. Сравнение до- и послеоперационных уровней глиального нейротрофического фактора в плазме крови пациентов с менингиомами. Диагностическое значение 66
4.3. Изменение плазменных нейронспецифических белков в раннем послеоперационном периоде как показатель радикальности удаления менингиомы 68
4.4. Оценка факторов, влияющих на функциональное восстановление у пациентов через 6 месяцев после хирургического удаления менингиомы 72
Глава 5. Обсуждение результатов 84
Выводы 93
Практические рекомендации 94
Перспективы дальнейшей разработки темы 94
Список сокращений и условных обозначений 96
Список литературы 98
Список иллюстративного материала 114
- Исследование нейроспецифических белков для оценки радикальности удаления менингиомы
- Клиническая характеристика пациентов с менингиомами до оперативного лечения
- Особенности динамики клинической симптоматики у больных с менингиомами после оперативного лечения
- Оценка факторов, влияющих на функциональное восстановление у пациентов через 6 месяцев после хирургического удаления менингиомы
Исследование нейроспецифических белков для оценки радикальности удаления менингиомы
Современные методы диагностики и внедрение микрохирургической техники оперативных вмешательств позволили существенно улучшить результаты лечения пациентов с ОГМ, однако не исключили риска рецидива новообразования, т.е. появления опухоли вновь после ее тотального удаления. В тех же случаях, когда опухоль удаляется субтотально, со временем она практически неизбежно вновь начинает расти («продолженный рост опухоли» или «псевдорецидив») [12, 48]. В этой связи весьма актуальную задачу представляет оценка степени радикальности удаления менингиом головного мозга, поскольку прогноз выздоровления больного после субтотального оперативного вмешательства — иной, чем после радикального иссечения новообразования. Так, при неполном удалении менингиомы существенно повышается вероятность ее продолженного роста даже в первые месяцы после операции [133].
Установлено, что основными факторами, препятствующими радикальному удалению менигиомы, являются ее большой размер, «грибовидная» форма, развитие выраженного перитуморального отека, наличие остеолизиса и дурального «хвоста», расположение опухоли вблизи венозных синусов, а также высокая степень ее анаплазии [78, 98, 113].
Визуальная интраоперационная оценка степени радикальности удаления менингиомы, осуществляемая хирургом без применения специальных технологий, имеет во многом субъективный характер [37]. Что касается использования методов нейровизуализации, то они не позволяют идентифицировать опухоль менее 1 мм в диаметре, в том числе небольшие остатки опухолевой инфильтрации мозга, его оболочек, сосудов и нервов [37]. В связи с этим актуальным является поиск объективных лабораторных маркеров неполного удаления менингиом.
Известно, что предикторами продолженного роста менингиомы в первые 3 года после ее оперативного удаления являются высокий уровень экспрессии опухолевыми клетками фактора роста эндотелия сосудов (vascular endothelial growth factor или VEGF, англ.) и цАМФ-связывающего белка (cAMP-responsive element binding protein или p-CREB, англ.) [110, 118]. Однако возможность оценки содержания в крови VEGF и p-CREB для определения степени радикальности удаления опухоли не исследовалась.
Что касается НСБ, то предложено использовать определение активности NSE в крови больных с мелкоклеточным раком легких для оценки эффективности хирургического лечения и лучевой терапии [131]. В то же время, возможность определения тотальности удаления менингиом на основании измерения содержания в крови BDNF, GDNF, NSE не изучена. Между тем, решение этого вопроса позволило бы повысить точность объективизации результатов удаления менингиомы для оптимизации тактики послеоперационного ведения больных.
Клиническая характеристика пациентов с менингиомами до оперативного лечения
Продолжительность заболевания со времени возникновения первых симптомов до момента наблюдения в среднем составила 2,0 [0,8; 6,0] лет.
В целом основные жалобы пациентов с менингиомами были на головную боль, судорожные приступы, в том числе с потерей сознания, снижение слуха, зрения, головокружение и шаткость при ходьбе, слабость в конечностях, онемение в них.
55 пациентов из 70 исследуемых (79%) отмечали головные боли в числе первых признаков заболевания. Их средняя интенсивность по ВАШ составила 41 ± 31 мм.
Эпилептические приступы отмечались у 12 из 70 (17%) человек. Генерализованные эпилептические припадки возникали у 9 из 12 (75%), а парциальные припадки без вторичной генерализации — у 3 из 12 (25%) больных.
Объективные расстройства со стороны двигательной сферы были представлены пирамидной недостаточностью (у 12 из 70 или 17% больных), легким гемипарезом (у 9 из 70 или 13% исследуемых), умеренно выраженным (у 2 из 70 или 3% больных); у 47 из 70 (67%) пациентов двигательных нарушений не отмечалось.
Нарушения чувствительности по типу гемигипестезии были выявлены у 7 из 70 (10%) пациентов.
У 22 из 70 (31%) исследуемых наблюдалось снижение зрения. Глазодвигательные нарушения были выявлены у 7-х из 70 (10%) пациентов (у 5-х - легкий парез глазодвигательного нерва, у 2-х - легкий парез отводящего нерва).
На момент поступления больных на оперативное лечение снижение слуха отмечалось у 19 из 70 (27%) пациентов; в большинстве этих случаев опухоль локализовалась в области мосто-мозжечкового угла.
Расстройства координации в виде легкой мозжечковой атаксии выявлялись у 34 из 70 (49%) человек, умеренной - у 19 из 70 (27%) больных. Выраженная атаксия наблюдалась у 2 пациентов.
Признаки поражения лицевого нерва проявлялись легким прозопарезом у 16 из 70 (23%) больных. У 1 пациентки с менингиомой в области мосто-мозжечкового угла наблюдалась невропатия лицевого нерва, после которой развился гемифациальный спазм на стороне поражения.
Нарушения функции бульбарной группы черепных нервов в виде дисфагии, дизартрии и дисфонии имелись у 6 из 70 (9%) человек.
Общий неврологический дефицит оценивался по NIHSS, поскольку (как отмечалось в главе 2) в последние годы было показано, что эта шкала, первоначально разработанная для определения степени выраженности неврологических нарушений у пациентов с инсультом, может применяться для другой патологии [99]. Оценка по NIHSS в среднем в группе обследованных больных с менингиомами составила 2 [1; 3] балла. У большинства из них (у 64 из 70 или 91%) имелись неврологические нарушения легкой степени, соответствовавшие оценке менее 5 баллов по данной шкале.
Оценка когнитивных функций по данным МоСА-теста у пациентов с менингиомами до оперативного лечения в среднем составила 26 [24; 28] баллов. У 30 из 70 (43%) больных было выявлено снижение когнитивных функций ниже средне нормативных значений (оценка по тесту МоСА менее 26 баллов). У 40 из 70 (57%) обследованных когнитивных нарушений выявлено не было.
В зависимости от степени сохранности когнитивных функций все больные с менингиомами были разделены на 2 группы. Первую группу составили пациенты с наличием когнитивных нарушений (оценка по тесту МоСА менее 26 баллов), вторую - пациенты без когнитивного дефицита (оценка по тесту МоСА 26 баллов и выше).
Перитуморальный отек чаще встречался в группе исследуемых с когнитивным дефицитом (у 18 из 30 или 60% больных), чем у пациентов без когнитивных нарушений (у 13 из 40 или 33% больных), р=0,02. Интенсивность цефалгического синдрома была меньше у пациентов с когнитивными нарушениями (30 ± 28 мм), в сравнении с пациентами без когнитивного дефицита, интенсивность цефалгии которых составила 49 ± 31 мм (по данным непараметрического метода Манна-Уитни, р=0,01).
Индекс функциональных возможностей больных в повседневной жизни по шкале Карновского в среднем в группе обследованных лиц с менингиомами составил 80 [70; 80] баллов. Сохранная повседневная активность (80-100 баллов) была у 35 из 70 (50%) пациентов. Оценку в 70 баллов, которая соответствует отсутствию способности выполнять активную работу и продолжать привычную деятельность, но полностью сохранять способность к самообслуживанию имели 32 из 70 больных (46%). Необходимость в постороннем уходе в различной степени (60 баллов и менее по шкале Карновского) отмечалась у 3-х из 70 пациентов (4%).
Корреляционный анализ по Спирмену выявил отрицательную связь возраста пациентов с индексом функциональной активности Карновского (г=-0,28, р=0,02) и оценкой когнитивных функций по данным МоСА-теста (г=-0,29, р=0,01). Полученные данные указывают на то, что с возрастом больных способность к нормальной самостоятельной ежедневной активности снижалась.
Интенсивность головной боли по ВАШ положительно коррелировала с выраженностью неврологического дефицита по NIHSS у больных с менингиомами и отрицательно коррелировала с индексом функциональной активности Карновского (г=0,33, р=0,006 и г=-0,28, р=0,02 соответственно). Отрицательная связь наблюдалась между выраженностью неврологического дефицита по NIHSS и индексом функциональной активности Карновского (r=-0,62, p 0,001). Положительная связь наблюдалась между объемом менингиомы и выраженностью неврологического дефицита по NIHSS (г=0,25, p=0,04). Выраженность неврологической симптоматики у пациентов с субтенториальной локализацией менингиомы (2 [2; 4] баллов по NIHSS) была статистически значимо выше, чем при супратенториально расположенной опухоли (2 [1; 3] баллов по NIHSS, р=0,01).
Для пациентов с наличием перифокального или полушарного отека мозгового вещества был характерен больший объемом менингиомы (30,8 [13,2; 53,6] см , п=31), чем для пациентов без перитуморального отека (9,3 [3,9; 22,1] см , п=39), р 0,001 (Рисунок 3).
Таким образом, полученные результаты указывают на то, что тяжесть клинических проявлений менингиомы по NIHSS коррелирует с ее объемом, который, в свою очередь, отражает степень вовлечения в патологический процесс мозговых структур. Клинические симптомы менингиомы неспецифичны и в большинстве случае возникают лишь при достижении опухолью больших размеров. Для того чтобы заподозрить менингиому на ранних этапах ее возникновения, необходимо найти такие объективные лабораторные маркеры, которые бы указывали на поражение мозговой ткани. Это определяет целесообразность исследования в крови пациентов с менингиомами уровней нейротрофического фактора мозга, глиального нейротрофического фактора и нейронспецифической єно лазы.
Особенности динамики клинической симптоматики у больных с менингиомами после оперативного лечения
Прооперированы были все 70 наблюдавшихся нами больных с менингиомами, из них 65 больных - микрохирургически транскраниально и 5 пациентов (имевших менингиомы хиазмально-селлярной области) — эндоскопически трансназально. Время операции в среднем составило 4,5 ± 1,5 часа, объем кровопотери 0,4 ± 0,3л.
Интенсивность цефалгического синдрома по ВАШ в раннем послеоперационном периоде (5-6 сутки) в среднем во всей группе прооперированных больных составила 32 ± 25 мм. Уменьшение интенсивности головной боли по сравнению с ее дооперационной выраженностью наблюдалось у 36 из 70 (52%) пациентов (как отмечалось в главе 2, «уменьшение» головной боли диагностировалось в случае, когда показатель интенсивности цефалгии по ВАШ снижался на 10 мм или более). Усиление или сохранение прежней выраженности цефалгии наблюдалось у 29 из 70 больных (41%). Пятеро из 70 (7%) пациентов не предъявляли жалобы на головную боль ни до, ни после операции.
Динамика цефалгического синдрома оказалась связанной с тяжестью дооперационных изменений в области опухоли, выявленных по данным нейровизуализации. Так, больные с нарастанием интенсивности цефалгического синдрома на 5-6 сутки после удаления опухоли чаще имели перитуморальный отек мозгового вещества до операции (17 из 29 или 59% пациентов), чем больные с уменьшением выраженности головной боли после операции (12 из 36 человек или 33%), р=0,02. После операции признаки отека головного мозга в ложе опухоли выявились по данным нейровизуализации (КТ головного мозга) у всех 70 (100%) пациентов, вне зависимости от того, уменьшалась или усиливалась у них головная боль в послеоперационном периоде по сравнению с дооперационным.
Из числа больных с гемипарезом (11 человек) он нарос у 6 (55%), уменьшился у 5 (45%) пациентов.
Гемигипестезия в раннем послеоперационном периоде регрессировала только у 2 из 7 (29%) пациентов с данной симптоматикой.
Наиболее стойкими оказались зрительные и слуховые нарушения, регрессировавшие всего у 2 из 22 (9%) и 1 из 19 (5%) человек соответственно, глазодвигательные расстройства, уменьшившиеся только у 2 из 7 (29%) пациентов.
У 7 из 14 пациентов (50%), прооперированных по поводу менингиомы в области мосто-мозжечкового угла возник грубый периферический парез лицевого нерва. Бульбарные нарушения регрессировали у 4 из 6 (67%) больных с данной симптоматикой.
Выраженность атактического синдрома осталась прежней у 41 из 55 (74%) прооперированных больных. Улучшение отмечалось у 7 из 55 (13%) пациентов, нарастание атаксии — у 7 из 55 (13%) человек.
Тяжесть неврологической симптоматики по NIHSS у больных в раннем послеоперационном периоде после удаления менингиомы в среднем составила 2 [1; 4] балла. У 22 из 70 больных (31%) после хирургического лечения отмечалась положительная динамика (снижение оценки как минимум на 2 балла) по NIHSS, а у 43 из 70 пациентов (62%) — отрицательная динамика (повышение оценки как минимум на 2 балла) или отсутствие динамики по NIHSS. У 5 из 70 (7%) больных как на дооперационном, так и на послеоперационном этапе очаговой неврологической симптоматики не определялось. Корреляционный анализ выявил положительную связь между тяжестью неврологической симптоматики (по NIHSS) на 5-6 сутки после операции и дооперационным объемом менингиомы (г=0,31, р=0,01).
Средний индекс функциональных возможностей больных в повседневной жизни по шкале Карновского в раннем послеоперационном периоде составил в группе больных с менингиомами 70 [60; 80] баллов. При сравнении дооперационных и послеоперационных значений данного показателя выявлено, что у 22 из 70 пациентов (31%) индекс Карновского повысился (как минимум на 10 баллов, что отражало улучшении возможностей самообслуживания и передвижения), а у 48 из 70 (69%) больных - снизился (как минимум на 10 баллов) или остался на прежнем уровне.
Выявлена отрицательная корреляция между выраженностью функциональных нарушений по шкале Карновского на 5-6 сутки после операции и дооперационным объемом менингиомы (г=-0,39, р 0,001), наличием дооперационного перитуморального отека мозгового вещества (г=-0,29, р=0,02), интенсивностью цефалгического синдрома в раннем послеоперационном периоде (г=-0,26, р=0,04).
Оценка когнитивных функций по данным МоСА-теста у пациентов с менингиомами на 5-6 сутки после оперативного лечения в среднем составила 26 [23; 27] баллов. В 36 из 70 (51%) случаев были выявлены когнитивные нарушения (МоСА 26 баллов). У 13 из 70 исследуемых больных (19%) отмечалась отрицательная динамика, т.е. появление когнитивного дефицита в раннем послеоперационном периоде. У 7-х из 70 пациентов (10%) наблюдался регресс когнитивных нарушений. Когнитивный дефицит определялся преимущественно нейродинамическими и ассоциированными с ними регуляторными растройствами, а именно психо-моторной замедленностью, снижением скорости психическим процессов, ухудшением произвольного внимания и самоконтроля за когнитивной деятельностью. Выраженность когнитивных расстройств в раннем послеоперационном периоде коррелировала с выраженностью функциональных нарушений по шкале Карновского и неврологического дефицита по NIHSS (г=0,57, р 0,001 и г=-0,42, р 0,001 соответственно).
В целом церебральные осложнения легкой степени тяжести, определяемые по классификации, разработанной в Национальном медицинском исследовательском центре нейрохирургии имени академика Н. Н. Бурденко [19], наблюдались у 26 из 70 (37%) прооперированных пациентов. У 8 из 70 (12%) человек возникали среднетяжелые ранние послеоперационные церебральные осложнения, 5 из 70 (7%) пациентов получили тяжелые осложнения, приведшие к летальному исходу. У 31 из 70 (44%) прооперированных пациентов послеоперационный период протекал без развития осложнений.
У пациентов с наличием/отсутствием ранних послеоперационных осложнений не выявлено статистически значимой разницы в частоте встречаемости нарастания цефалического синдрома после удаления менингиомы (Хи-квадрат, р=0,13). В то же время, развитие ранних послеоперационных церебральных осложнений было сопряжено с нарастанием неврологического дефицита по NIHSS (Хи-квадрат с поправкой Иетса, р=0,003) и выраженности функциональных нарушений по шкале Карновского (Хи-квадрат с поправкой Иетса, р 0,001), таблица 6.
Оценка факторов, влияющих на функциональное восстановление у пациентов через 6 месяцев после хирургического удаления менингиомы
Целью оперативного удаления менингиом является восстановление повседневной активности больного. В связи с этим важным является поиск предикторов благоприятного функционального исхода, позволяющих планировать тактику до- и послеоперационного ведения пациентов.
В проведенном исследовании пациентам с менингиомами через полгода после оперативного лечения (Т2) проводился клинико-неврологический осмотр, а также оценка отдаленного функционального исхода по шкале исходов Глазго.
У 38 из 70 (54%) пациентов с менингиомами через 6 месяцев после операции (Т2) определялось полное восстановление повседневной активности (оценка по шкале исходов Глазго составляла 5 баллов), что означало способность данной группы больных вернуться к прежней профессиональной и социальной деятельности при возможном незначительном физическом или когнитивном дефиците. У 27 из 70 больных (39%) наблюдалась умеренная инвалидизация (оценка по шкале исходов Глазго составляла 4 балла), т.е. невозможность выполнять повседневную работу/учебу на прежнем уровне при полном сохранении самообслуживания. У 5 из 70 (7%) пациентов возникшие послеоперационные осложнения привели к летальному исходу (1 балл по исследуемой шкале), рисунок 16.
Для выявления факторов, влияющих на полное восстановление повседневной активности (оценка по шкале исходов Глазго 5 баллов) у больных после оперативного удаления менингиомы, мы сравнили данные пациентов двух групп. Первую группу (38 человек) составляли больные с оценкой по шкале исходов Глазго 5 баллов через 6 месяцев после оперативного удаления менингиомы, в то время как вторую группу (32 человека) - пациенты с оценкой по данной шкале менее 5 баллов.
В качестве факторов, предположительно влияющих на полное восстановление повседневной активности пациентов через 6 месяцев после оперативного лечения, нами были выбраны следующие показатели: возраст больного, локализация и размер опухоли, оценка неврологического дефицита по NIHSS и функциональных возможностей по шкале Карновского, исследуемых на 5-6 сутки после удаления менингиомы (Ті), наличие ранних послеоперационных церебральных осложнений (Ті), тотальность удаления менингиомы, а также уровни NSE, BDNF, GDNF на момент Ть
Определение отношения шансов (odds ratio или OR, англ.) полного восстановления повседневной активности (оценка по шкале исходов Глазго 5 баллов) у больных после оперативного удаления менингиомы при разных градациях изучавшихся нами количественных признаков показало, что для прогноза имели значение исходная супратенториальная локализация опухоли, выраженность неврологического дефицита менее 5 баллов по NIHSS (Ті), индекс функциональных возможностей по шкале Карновского более 70 баллов в раннем послеоперационном периоде (Ті), а также отсутствие ранних послеоперационных церебральных осложнений (Таблица 7).
Уровни NSE, BDNF, GDNF, определяемые на 5-6 сутки после операции, не являлись предикторами полного восстановления повседневной активности у пациентов через 6 месяцев после хирургического удаления менингиомы (р=0,79, р=0,79 и р=0,76 соответственно).
Выявленные прогностические факторы полного восстановления повседневной активности у больных после операции по удалению менингиомы способствуют выбору оптимального послеоперационного восстановительного лечения.
В качестве иллюстрации использования плазменных уровней нейроспецифических белков для ранней диагностики церебральных послеоперационных осложнений, верификации радикальности хирургического удаления менингиомы и оценки прогностических факторов полного восстановления повседневной активности больных приводим следующие клинические примеры:
Клинический пример 1.
Пациентка Т., 54 года (история болезни № 26657) поступила на оперативное лечение в нейрохирургическое отделение ГБУЗ НО «НОКБ им Н.А. Семашко» в плановом порядке с диагнозом:
Объемное образование левого мосто-мозжечкового угла.
Жалобы при поступлении: на снижение зрения, шаткость при ходьбе, головные боли давящего характера в затылочной области (по ВАШ - 52мм), снижение слуха слева, осиплость голоса.
Анамнез заболевания. Считает себя больной около 5 лет, когда появился периодический шум в левом ухе. Затем постепенно стал снижаться слух на левое ухо, появилась шаткость при ходьбе, головокружение. К врачам не обращалась. Ухудшение состояния произошло около 6 месяцев назад, когда усилились головокружение и шаткость при ходьбе, снизилось зрение на оба глаза, появилась осиплость голоса, ухудшился слух на левое ухо. Пациентка обратилась к неврологу по месту жительства и была направлена на МРТ головного мозга с контрастированием, где было выявлено объемное образование левого мосто-мозжечкового угла (47x44x41 мм) с компрессией и дислокацией мозжечка, прилежащее к внутреннему слуховому проходу (Рисунок 17)
По NIHSS до операции выраженность неврологической симптоматики составила 4 балла, общее функциональное состояние по шкале Карновского соответствовало 70 баллам, по данным МоСА - теста когнитивных нарушений выявлено не было (26 баллов).
Уровень BDNF=1291 пг/мл, GDNF=16 пг/мл, NSE=7,5 нг/мл
Пациентке была проведена операция - субокципитальная парамедианная краниотомия слева, удаление опухоли левого мосто-мозжечкового угла.
Интраоперационно выявлено прорастение опухолью капсулы 5, 7, 8 пар черепно-мозговых нервов. Удаление опухоли субтотальное (III степени по Simpson).
Гистология № 30231/37 - менинготелиальная менингиома.
КТ головного мозга через сутки после операции: состояние после субокципитальной парамедианной краниотомии слева, удаления опухоли левого мосто-мозжечкового угла. КТ - признаки послеоперационных изменений в левой гемисфере мозжечка в виде наличия участка ликворо-кистозных изменений, гиподенсной зоны (очаг ишемии), умеренного отека полушарий мозжечка и головного мозга, правосторонняя девиация 4 желудочка, небольшая компрессия левых отделов стволовых структур и червя мозжечка, внутренняя гидроцефалия.
С 1-5-е сутки пациентка находилась в отделении реанимации и интенсивной терапии, состояние расценивалось как тяжелое. Уровень сознания - оглушение 1-2, дыхание самостоятельное, контакту доступна, однако быстро истощается, ориентирована в месте, времени, собственной личности. В послеоперационном периоде у пациентки отмечалось нарастание неврологического дефицита: зрачки d=s, фотореакция сохранена, парез отводяшего нерва слева, зрение ориентировочно снижено, нистагм горизонтальный разнонаправленный, дисфагия, дисфония, глоточный рефлекс снижен (умеренный бульбарный синдром) - питание через назогастральный зонд, грубый парез лицевого нерва, снижен слух слева, язык по средней линии, легкий гемипарез справа - 4 балла, сухожильные рефлексы d s, оживлены, с-м Тремнера справа, глубокая и поверхностная чувствительность не нарушены, d=s, координаторные пробы выполняет с интенцией и мимопопаданием, больше слева, менингеальные знаки отрицательные.
На 5-тые сутки состояние пациентки расценивалось как средней степени тяжести. Больная была переведена из отделения реанимации и интенсивной терапии в нейрохирургическое отделение. Пациентка предъявляла жалобы на асимметрию лица, нарушение глотания, двоение в глазах, головокружение, слабость в правых конечностях. Интенсивность головной боли по ВАШ составила О мм.