Содержание к диссертации
Введение
I. Независимая гарантия: общие положения 11
1.1. Понятие независимой гарантии 11
1.2. Возникновение и развитие субинститута независимой гарантии 48
1.3. Место субинститута независимой гарантии в российском праве 64
II. Правоотношение между принципалом и гарантом 86
2.1. Динамика правоотношения между гарантом и принципалом 86
2.2. Субъекты правоотношения по предоставлению независимой гарантии 102
2.3. Объект и содержание правоотношения между принципалом и гарантом 122
2.4. Осуществление и защита субъективных прав в отношении между гарантом и принципалом по поводу предоставления независимой гарантии 135
III. Правоотношение между гарантом и бенефициаром 146
3.1. Динамика правоотношения между гарантом и бенефициаром 146
3.2. Субъекты правоотношения по независимой гарантии 170
3.3. Объект и содержание правоотношения между гарантом и бенефициаром 181
3.4. Осуществление и защита субъективных прав в отношении между гарантом и бенефициаром 191
Заключение 214
Список использованной литературы 218
- Понятие независимой гарантии
- Место субинститута независимой гарантии в российском праве
- Объект и содержание правоотношения между принципалом и гарантом
- Осуществление и защита субъективных прав в отношении между гарантом и бенефициаром
Понятие независимой гарантии
1. Являясь по своей природе социальным явлением, право находится в непрекращающемся развитии, что обусловлено социальной динамикой самих подлежащих регулированию общественных отношений – предмета правового регулирования2. Указанное развитие может происходить либо путем «обновления» существующих норм в целях достижения наибольшей эффективности, либо через «зарождение новых правовых институтов в рамках существующей отрасли»3. Переход России от разрешительного типа правового регулирования, объявление необходимости создания современного гражданского цивилизационного общества, попытки построения правового государства, центральное место в котором занимает свободная личность человека и главенствует общедозволительный тип правового регулирования, предопределили изменение как самих общественных отношений, так и типа правового регулирования4. Указанные изменения, особенно экономического и политического характера, складывающихся общественных отношений, в отсутствие адекватного правового регулирования вызывают правовой хаос, для преодоления которого было необходимо проведение новой кодификации гражданского законодательства5 – принятие Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ)6. В результате такой кодификации в законодательстве появился ранее неизвестный отечественному правопорядку весьма эффективный и надежный новый способ обеспечения исполнения обязательства, правовое регулирование которого основано на деловых обычаях Международной торговой палаты7, и представляющий собой отдельный вид независимой гарантии – банковская гарантия. В связи с проведением реформы общей части обязательственного права 2015 года8 в настоящее время вместо банковской гарантии в позитивном праве содержатся правила, регулирующие отношения, возникающие при предоставлении независимой гарантии.
Термин «гарантия» используется в законодательстве9 не только для обозначения соответствующего способа обеспечения исполнения обязательства. Как совершенно верно отмечает Д.А. Гаврин, указанный термин « часто используется законодателем не только в связи с обеспечением обязательств, но и в иных сферах»10, что не всегда точно отражает его истинный смысл. Зачастую такое значение может быть определено только исходя из контекста. Исследователь выделяет несколько контекстов использования термина «гарантия» в отечественном праве (гарантийная функций договора; гарантия обеспечения интересов кредиторов реорганизуемого юридического лица; гарантия (банковская) как способ обеспечения обязательства; гарантия качества товара (услуги); гарантия прав заказчика по договору бытового подряда и др.) и приходит к выводу об отсутствии единого подхода к определению содержания и объема понятия «гарантия»11.
Подобная проблема необходимости уяснения контекста для определения значения исследуемого термина существует и в немецкой доктрине, однако германской правовой мысли удалось выработать единую категорию, в рамках которой умещается большинство значений – «договор гарантии». В общем виде под договором гарантии понимается ручательство гаранта перед получателем гаранта относительно наступления в будущем некоторых определенных последствий (результата)12, под которым может пониматься как наличие определенных качеств – гарантия качества, гарантия сохранения качества (несамостоятельный вид гарантий), так и результат, который выходит за рамки типичного содержания договора (самостоятельный вид гарантий)13. Отдельным подвидом последнего как раз и является гарантия исполнения обязательства, которая в свою очередь включает гарантию по первому требованию.
Так как в настоящей работе не ставится задачей выработать в отечественной доктрине наиболее универсальную категорию «гарантии», которая бы охватывала все перечисленные выше значения, представляется необходимым заранее согласно проблематике настоящей работы определить значение термина «гарантия». В дальнейшем под «гарантией» будет пониматься именно способ обеспечения исполнения обязательства. Однако даже в рамках обозначенного исследовательского поля значения, могут отличаться, что обусловлено достижениями отечественной юридической доктрины в разработке различных правовых категорий в правоведении. Можно выделить несколько разнопорядковых значений термина независимая (банковская14) гарантия: юридическая конструкция, элемент системы права, правоотношение, юридический факт, документ15.
Может показаться, что выделение такого количества различных значений в рамках понятия «независимая гарантия» является чрезмерным, избыточно «нагружающим» соответствующий термин. Действительно, при выделении указанных смыслов возникает необходимость каждый раз при использовании понятия «независимая гарантия» уточнять используемое значение либо предлагать с соответствующим обоснованием новый термин, которым обозначать конкретное значение. Однако в предложении новых терминов нет никакой необходимости, так как используемое значение зачастую интуитивно выводится из используемого автором контекста. Кроме того отечественной понятийно правовой науке, в отличие от аналогичной немецкой логически выверенной и последовательной науки, свойственна полисемия используемых терминов.
Хрестоматийным является пример многозначности понятия «договор»: юридический факт, правоотношение, документ. Совокупность норм, регулирующих отношения по отдельному виду договора, зачастую рассматривается отраслевыми исследователями как отдельный элемент системы права, следовательно, и как определенная юридическая конструкция.
Выделяемые для дальнейшего изучения значения «независимой гарантии» не исчерпывают многообразие значений исследуемой категории, так как при использовании различных методологических приемов возможен анализ, например, через призму экономического или психологического подходов. Несомненно, что использование подобных приемов является важным с гносеологической точки зрения для формирования наиболее полного и законченного теоретического представления о независимой гарантии, однако в дальнейшем в работе предлагается все же ограничить количество исследуемых значений наиболее актуальными для современной юридической практики16.
2. Изучение независимой гарантии в первую очередь именно как юридической конструкции обусловлено рассмотрением юридической конструкции как особой формы отражения действительности, которая служит в том числе и для формирования позитивно-правового регулирования общественных отношений. Выяснив, что представляет из себя соответствующая юридическая конструкция, возможно определить место соответствующей нормативной модели в структуре позитивного права, а затем сформулировать понятие правоотношения, являющегося результатом правового регулирования.
В юридической доктрине, преимущественно теоретической направленности, отсутствует единое мнение относительно сущности юридической конструкции. В настоящее время сама постановка указанной проблемы и определение юридической конструкции в ином отличном от элемента юридической техники17 смысле представлена в работах С.С. Алексеева. Ученый под юридической конструкцией предлагал понимать соотношение «отдельных «молекул» материи права: прав на то или иное поведение, обязанностей известного рода, правообразующих юридических фактов, юридической ответственности и т.д.»18. В другой работе указывалось, что правовые средства, к числу которых относится и юридическая конструкция, в процессе эволюции и развития могут быть возведены в ранг общего правила (нормирована), тем самым знаменовав «ступень в формировании позитивного права»19.
Н.Н. Тарасов с методологических позиций различает нормативные юридические конструкции, представляющие собой элемент содержания позитивного права, и юридические конструкции как единицы юридического мышления, метода юридического исследования20. При таком подходе отмечается «возможность существования в позитивном праве положений, юридических конструкций, не имеющих соответствующего научного сознания, складывающихся стихийно и «работающих» латентно»21. Автор рассматривает теоретические конструкции как модельные представления нормативных конструкций22.
Место субинститута независимой гарантии в российском праве
1. Имплементация в отечественное законодательство обычаев торгового оборота неизбежно связана с определением места такого субинститута в уже существующей модели правового регулирования общественных отношений и последовательном различении со смежными правовыми категориями. Несмотря на то, что российским законодателем независимая гарантия определена одним из способов обеспечения обязательства, о чем свидетельствует закрепление данного способа обеспечения в главе 23 ГК РФ, которая называется «Обеспечение исполнения обязательства», такое решение не является единственно возможным. Стоит отметить, что правовое регулирование отношений, связанных с выдачей независимой гарантии, на национальном уровне осуществляется далеко не во всех, в том числе и «развитых», правопорядках152. Иногда подобные юридические конструкции могут быть отнесены законодателем к иным типам отношений, например, иногда независимая гарантия определяется как особый способ аккредитивного расчета – резервный аккредитив.
Стоит отметить, что и само понятие «способы обеспечения исполнения обязательства» критикуется научным сообществом, ведутся споры по поводу существа данного понятия и того, что следует понимать под обеспечением обязательства153. Так, в настоящее время в данной дискуссии можно определить как минимум три основные точки зрения относительно сущности данной категории.
Согласно позиции первой группы исследователей обеспечение исполнения обязательства необходимо трактовать максимально широко154. Следовательно, под данное понятие попадают не только способы обеспечения, перечисленные в главе 23 ГК РФ, но и меры оперативного воздействия (односторонний отказ от исполнения обязательства, неисполнение встречного обязательства и т.д.), различные варианты способов расчетов (перевод просрочившего оплату должника на предоплату или на аккредитивный способ расчетов)155. Такая точка зрения предполагает необходимость классификации всех возможных способов обеспечения на общие156 и специальные, а последние, в свою очередь, на те, что прямо предусмотрены в законе как обеспечительные (глава 23 ГК РФ) и иные.
Максимально противоположную позицию занимают ученые, которые понимают под способами обеспечения обязательства только часть тех юридических конструкций, которые предусмотрены в главе 23 ГК РФ. Например, К.А. Новиков под способами обеспечения исполнения обязательств понимает «обязательственное правоотношение, направленное на безвозмездное присвоение имущественного блага должника в счет удовлетворения таких требований его кредитора, которые входят в содержание нарушенного обеспеченного обязательства либо же существуют в форме связанных с его нарушением охранительных правоотношений наряду с самим обеспечительным обязательством»157. Иными словами, по мнению К.А. Новикова, способами обеспечения исполнения обязательства должны считаться только такие правовые конструкции, перечисленные в главе 23 ГК РФ, которые при их осуществлении (исполнение обязательства поручителем, реализация предмета залога или удержанного имущества) влекут прекращение обеспечиваемого обязательства.
При таком подходе имущественная ценность неустойки и задатка, которые, по мнению К.А. Новикова, являются формами штрафа, «присваивается кредитором не в счет какого-то требования, а именно на основании и в рамках самого этого требования», следовательно, не могут считаться способами обеспечения обязательства. Относительно банковской гарантии данный ученый утверждает, что указанное явление не является способом обеспечения исполнения обязательства не только по той причине, что прекращение основного обязательства не влечет прекращение гарантийного, но и в силу абстрактности банковской гарантии. Таким образом, автор предлагает считать способами обеспечения обязательствами только залог, удержание, поручительство, а иные «юридические средства … именовать обязательствами с обеспечительным мотивом, обеспечительно-мотивированными или обеспечительно ориентированными правами»158.
Третья группа исследователей, основываясь на догматическом перечне способов обеспечения исполнения обязательств, предлагает считать в качестве таковых те юридические конструкции, которые закреплены в законе, а также иные способы, которые прямо в законе не указаны159. В данной работе предпочтение будет отдано именно последней точке зрения в связи со следующим.
Вполне обоснованно первый подход критикуется в связи с тем, что при таком широком понимании сущности способов обеспечения исполнения обязательств в рамках одной категории рассматриваются самые различные явления, в результате чего такое понятие становится всеобъемлющим и непригодным, в том числе и для практических целей. Б.М. Гонгало, отмечая тенденцию к «размыванию» понятия способов обеспечения обязательств, указывает, что тем самым «происходит подмена понятия: способами обеспечения обязательств объявляются правовые средства, обеспечивающие соответствие поведения участников правам и обязанностям в процессе развития любого (не только обязательственного) правоотношения, либо иные средства, в той или иной мере гарантирующие права одного из участников правовой связи»160. Солидарен с такой точкой зрения и К.А. Новиков, который указывает, что при таком подходе понятие «способа обеспечения» существенно теряет свою гносеологическую ценность161.
Вторая точка зрения не может быть принята по той причине, что без исключения все способы обеспечения исполнения обязательств направлены на то, чтобы гарантировать кредитору защиту его имущественных интересов. То, каким образом будет достигаться указанная цель, зависит от соглашения между кредитором и должником: путем привлечения третьего лица (поручительство, независимая гарантия), «резервирования» имущества должника (удержание, залог, обеспечительный платеж), «утяжеления» обязательства (неустойка, задаток)162. Упречность подхода К.А. Новикова заключается в исключении стимулирующей функции некоторых обеспечительных обязательств и рассмотрение последних в качестве мер ответственности. Иными словами, не производится разграничение самого способа обеспечения исполнения обязательства и меры ответственности. Также при характеристике банковской гарантии исследователем отмечается, что цель (causa) исследуемой категории не сводится исключительно к удовлетворению требования кредитора, тем самым допускается возможность получения исполнения по гарантии в отсутствие нарушения имущественного интереса кредитора. Вряд ли при таком подходе возможно говорить о банковской гарантии как способе обеспечения, так как указанное отношение вполне может быть квалифицировано как кредитное отношение.
Вполне традиционно независимая гарантия рассматривается в сравнении с иным способом обеспечения исполнения обязательства, в котором в целях такого обеспечения привлекается третье лицо – поручительство, наиболее явно отличающееся от независимой гарантии возможностью предъявления поручителем отдельных возражений. Возможность минимизировать предпринимательские риски и до появления в законе положений о независимой гарантии могла быть предусмотрена договором о страховании предпринимательского риска. Несмотря на отсутствие правовой регламентации отношений, связанных с осуществлением расчетов путем выдачи резервных аккредитивов, данный способ расчетов активно используется предпринимателями (преимущественно американскими) во внешнеэкономических отношениях, тогда как его правовая природа и отличие от континентальной «независимой гарантии» вызывают дискуссии между исследователями. Наряду с выбором способа обеспечения исполнения обязательства стороны при заключении договора вправе определить те обстоятельства, которые имеют для них существенное значение при заключении, исполнении, расторжении договора и потребовать от другой стороны определенных заверений (гарантий) по поводу данных обстоятельств163.
Все указанные выше институты и обычаи делового оборота являются смежными и направлены на обеспечение интересов кредитора, отдельные из них обеспечивают один имущественный интерес, а некоторые имеют закрепление не только в практике, но и в законодательстве. Далее попробуем выявить общие и наиболее существенные отличительные черты независимой гарантии и иных смежных правовых институтов и обычаев оборота.
Объект и содержание правоотношения между принципалом и гарантом
1. В отечественной правовой доктрине дискуссия о том, что необходимо понимать в качестве объекта правоотношения является «вечным» вопросом, по которому и в настоящее время отсутствует единая точка зрения. В связи с тем, что настоящая работа посвящена изучению правоотношений, возникающих при предоставлении независимой гарантии, представляется обоснованным специально не углубляться в проблематику объекта гражданского правоотношения, ограничившись указанием на используемую в работе концепцию объекта. На настоящий момент в правовой доктрине исследователи пришли к согласию, что монистические теории объекта, в рамках которых под объектом понималась единая категория (действие, вещь), не в состоянии охватить все многообразие существующих правоотношений, поэтому большей частью научного сообщества под категорией «объект» предлагается понимать совокупность различных благ – плюралистическая концепция объекта288.
Представляется совершенно обоснованным выделение объекта в зависимости от отрасли права, к которой относится соответствующее правоотношение289. Наибольшее количество подобных споров ведется именно в цивилистике, в том числе и по той причине, что предметом гражданско-правового регулирования охватываются большое количество разнообразных общественных отношений. С. С. Алексеев, основываясь на многообразии категории объекта гражданского правоотношения, отмечал, что под таковым «выступают явления (предметы) материального и духовного мира, способные удовлетворить потребности субъектов – интерес управомоченного. Обобщенно говоря, это разнообразные материальные и нематериальные блага»290. Относительно объектов правоотношения пассивного типа автором в качестве объекта выделяется результат действия обязанного лица291.
Так как обязательственные правоотношения, как правило, содержат несколько взаимобусловленных обязанностей сторон по отношению друг к другу В. В. Ровный обоснованно замечает, что «в качестве объекта любого гражданского правоотношения нельзя рассматривать субъективное право само по себе, ибо в таком случае невозможно объяснить и описать содержание правоотношения, представленное, как известно, суммой субъективных прав и обязанностей сторон»292. Автор в большинстве случаев293 предлагает понимать под объектом обязательственного правоотношения сумму объектов субъективных прав и корреспондирующих им обязанностей294.
Исходя из цитируемых выше положений, в настоящей работе под объектом обязательственного гражданского правоотношения будет пониматься явление (благо), способное удовлетворить интересы управомоченного лица, для достижения которого необходимо совершение совокупности действий со стороны обязанного лица. Именно этим обусловлено рассмотрение вопроса об объекте и содержании правоотношения по предоставлению независимой гарантии в одном параграфе работы.
2. Объект правоотношения, наряду с субъектами и содержанием, является обязательным элементом правоотношения295, следовательно, объект правоотношения существует с момента возникновения правоотношения и до его прекращения. Как уже было сказано ранее, как правило, правоотношение по предоставлению независимой гарантии возникает с момента достижения сторонами соглашения по такому существенному условию как предмет296 и в большинстве случаях прекращается либо при прекращении отношения по независимой гарантии, когда гарантийное обеспечение не уплачивалось, либо при возмещении принципалом сумм, уплаченных по независимой гарантии297.
Некоторые исследователи определяют в качестве объекта правоотношения между принципалом и гарантом действие гаранта, предоставляющего обеспечение в пользу бенефициара298. Однако в таком случае с момента осуществления действий гарантом в отношении бенефициара (исполнение гарантийного обязательства) правоотношение между принципалом и бенефициаром становится безобъектным. Следовательно, правоотношение между принципалом и гарантом либо становится безобъектным, либо возникает новое правоотношение, новый объект. Вместе с тем вряд ли существуют сомнения, что возмещение гаранту сумм, выплаченных по независимой гарантии, происходит в рамках первоначального обязательственного правоотношения между принципалом и гарантом. Таким образом, под объектом правоотношения в данном случае следует понимать такое материальное благо, по поводу которого стороны (гарант и принципал) взаимодействуют с начала возникновения исследуемого правоотношения и до его прекращения, на которое направлены субъективные права и юридические обязанности субъектов. Под таким явлением, выступающим объектом гражданского правоотношения предлагается понимать саму независимую гарантию. Именно возникновение независимой гарантии удовлетворяет соответствующую потребность принципала, на нормальное развитие гарантийного правоотношения направлены действия гаранта и принципала в период существования гарантийного правоотношения, в результате исполнения гарантийного обязательства возникает потребность в возмещении гаранту сумм, уплаченных по гарантии. Внешняя (возникновение, прекращение правоотношения) динамика гарантийного правоотношения влияет на внутреннюю (возникновение и прекращение прав и обязанностей в рамках одного правоотношения) динамику правоотношения о предоставлении независимой гарантии, что позволяет выделить как минимум три стадии развития правоотношения по предоставлению независимой гарантии299.
Первая стадия начинается с момента заключения договора о предоставлении независимой гарантии и заканчивается возникновением гарантийного обязательства. Именно заключение указанного договора является первым юридическим фактом для завершения фактического состава возникновения первых обязанностей в рамках правоотношения принципала и гаранта. На данной стадии, как правило, существует две основных обязанности: у принципала есть субъективное право требовать выдачи независимой гарантии гарантом, тогда как у последнего существует корреспондирующая данному субъективному праву юридическая обязанность выдать независимую гарантию; кроме того, у гаранта есть субъективное право требовать уплаты гарантийного вознаграждения, а у принципала корреспондирующая юридическая обязанность уплатить такое вознаграждение. Именно наличие первой обязанности позволяет квалифицировать возникшее между сторонами отношение именно как правоотношение о предоставлении независимой гарантии. Следовательно, на данной стадии принципал обязан уплатить гаранту гарантийное вознаграждение, а гарант обязан выдать независимую гарантию бенефициару.
На этом этапе гарант оценивает риски неисполнения основного обязательства должником, условия будущего гарантийного обязательства, предпринимает соответствующие меры для обеспечения исполнения принципалом обязанности по возврату денежных средств, уплаченных по независимой гарантии, которая может возникнуть в будущем. В сложившейся юридической практике такая обязанность зачастую обеспечивается поручительством либо залогом300.
Несмотря на то, что на данном этапе еще не произошла выдача независимой гарантии, сложившаяся юридическая практика допускает возможность возникновения обеспечения обязанности по возмещению гаранту сумм, уплаченных по независимой гарантии. Так, в деле № А40-48398/07-21-357 гарант обратился в суд с заявлением о признании незаконным отказа в государственной регистрации ипотеки. В данном деле будущую обязанность по возмещению гаранту сумм, уплаченных по независимой гарантии, предполагалось обеспечить ипотекой, залогодателем в которой выступал принципал. Однако стороны получили отказ регистрирующего органа в связи с тем, что, по мнению последнего, обеспечение несуществующего обязательства действующим законодательством не предусмотрено, а заключение такого договора ипотеки является мнимой сделкой, ничтожной в силу п. ст. 170 ГК РФ. Момент возникновения обязательства по банковской гарантии закон (ст. 368, 373 ГК РФ) связывает с моментом выдачи письменного обязательства уплатить бенефициару оговоренную сумму.
Удовлетворяя иск, суд отметил, что сама возможность возникновения регрессного301 обязательства принципала по договору о предоставлении банковской гарантии уже существует в момент заключения договора, если стороны это согласовали (пункт 1 статьи 379 ГК РФ). В то же время такое обязательство не может считаться возникшим, поскольку в момент заключения договора о предоставлении банковской гарантии отсутствует факт платежа со стороны гаранта в пользу принципала. Следовательно, производится обеспечение ипотекой будущего обязательства.
Осуществление и защита субъективных прав в отношении между гарантом и бенефициаром
1. Стадия реализации субъективного права и юридической обязанности гарантийного правоотношения является третьей обязательной стадией механизма правового регулирования, отличающаяся тем, что «программы поведения, которые заложены в юридических нормах и затем выражены в конкретных мерах поведения для данных субъектов (в правах и обязанностях), воплощаются в жизнь, осуществляются в фактическом поведении участников общественных отношений, становятся реальностью»457. В тех случаях, когда реализации прав и обязанностей не происходит, возникает необходимость в дополнительной, факультативной, четвертой стадии… характеризующейся тем, что компетентный властный орган (прежде всего суд) издает властный индивидуальный акт458.
2. Международная практика459, как и отечественный законодатель, указывают, что требование о выплате гарантийного обеспечения должно быть заявлено в период действия гарантии. Следовательно, само осуществление субъективного права гарантом возможно только в рамках определенного срока, который в доктрине именуется пресекательным – срок, истечение которого означает прекращение самого субъективного права460. Еще до внесения изменений в законодательство правоприменительная практика, основываясь на действующем правовом регулировании, Президиум ВАС РФ в постановлении от 24 марта 1998 гола № 6395/97461 сформировал правовую позицию, согласно которой условие о сроке, в течение которого требование может быть заявлено гаранту, является необходимым условием гарантийного обязательства462.
Как правило, указанный срок определяется конкретной календарной датой и устанавливается в соответствии с непосредственным волеизъявлением гаранта. Вместе с тем в отдельных положениях законодательства содержатся императивные условия о том, что срок, в течение которого требование может быть заявлено гаранту, должен превышать срок исполнения обеспечиваемого обязательства. Например, в п. 5 ст. 84.1 Закона об акционерных обществах463 содержится правило о том, что гарантийное обязательство, которое обеспечивает обязанность по оплате приобретаемых ценных бумаг, должно истекать не ранее чем через шесть месяцев после истечения срока обеспечиваемого обязательства464. Подобные императивные положения устанавливают пределы минимального срока для осуществления гарантом принадлежащего ему правопритязания на получение гарантийного возмещения, что подтверждается правоприменительной практикой.
На рассмотрение судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ было передано дело № А40-227679/2015465, в котором возник спор о возможности установления государственным заказчиком требования о превышении срока действия банковской гарантии более предусмотренного в Законе о госзакупке месячного срока. Суд пришел к выводу, что установленный законом срок превышения действия банковской гарантии над контрактом на один месяц является минимальным. Максимального срока предела действия банковской гарантии не установлено, так как того требует необходимость защиты государственных заказчиков от действий недобросовестных участников. Необходимость установления большего срока действия банковской гарантии в данном деле было обусловлено особенностью перевозки товаров железнодорожным транспортом, наличием нерабочих и праздничных дней, приходящихся на период после окончания срока действия контракта.
В большинстве случаев истечение срока, в течение которого требование может быть заявлено гаранту, происходит позже истечения срока исполнения обеспечиваемого обязательства. Вместе с тем вопрос о возможности установления срока действия независимой (банковской) гарантии менее срока действия обеспечиваемого обязательства неодинаково решался в разное время в судебной практике. Так, ВАС РФ в одном из свих постановлений466 указал, что так как срок исполнения заемщиком основного обязательства по возврату кредита наступал 03.06.1995, а срок действия банковской гарантии истекал 02.06.1995, то есть на день раньше, следовательно, при таких обстоятельствах при выдаче данной банковской гарантии изначально отсутствовала ее обеспечительная функция по отношению к основному обязательству, срок исполнения которого наступал позже, чем истекал срок действия гарантии. Таким образом, выдача банковской гарантии была признана судом в качестве недействительной сделки, которая не порождает соответствующие ей правовые последствия467.
В настоящее время актуальная позиция ВАС РФ по данному вопросу выражена в п. 2 Пленума № 14, согласно которому банковская гарантия, выданная на срок меньший, чем срок исполнения обеспеченного обязательства, не может быть признана недействительной, так как она обеспечивает иные обязательства, которые могут возникнуть между принципалом и бенефициаром до наступления срока исполнения основного обязательства (например, в связи с односторонним отказом от исполнения договора, расторжением договора, которые влекут возникновение у кредитора права требовать возмещения убытков, возврата предварительной платы и т.п.)
Совершенно справедливо, поддерживая более позднюю правовую позицию суда, Р.С. Бевзенко отмечает, что бывают случаи длительных отношений сторон, в которых «договор между сторонами заключен на несколько лет и в этом договоре согласован механизм ежегодного возобновления банковских гарантии»468. Вместе с тем, критика исследователем более ранней правовой позиции все же не может быть поддержана, так как в соответствии с действующеей на тот момент правоприменительной практикой, а также законодательством само по себе прекращение обеспечиваемого обязательства, не связанного с исполнением, например, признание сделки недействительной или договора незаключенным, влекло возникновение иного – реституционного необеспеченного отношения, то есть обеспечивалось только первоначальное отношение.
Судебная практика является отражением фактически складывающихся в определенный период времени общественных отношений и обусловлена различного рода факторами. Указанное решение на момент своего принятия наиболее полно и адекватно разрешало существующие в указанный период проблемы, в частности необходимость судебного определения обеспечительной функции банковской гарантии. В настоящее время доктринальный подход к определению последствий прекращения обязательств, особенно обеспечительных, изменился, следовательно, необходима определенная корреляция юридической практики. Относительно правоприменительной практики, особенно по делам с длящимися правоотношениями такими как арендные отношения, современная правовая позиция такова, что, несмотря на прекращение отношения, не связанного с его исполнением, в результате которого возникает реституционное отношение, последнее обеспечивается теми способами, которыми обеспечивалось первоначальное обязательство469. Данный подход также закреплен актуальной редакцией п. 3 ст. 329 ГК РФ, согласно которому при недействительности соглашения, из которого возникло основное обязательство, обеспеченными считаются связанные с последствиями такой недействительности обязанности по возврату имущества, полученного по основному обязательству. Вместе с тем не исключено использование более ранней (критикуемой) позиции в том случае, если стороны исключили применение п. 3 ст. 329 ГК РФ и срок независимой гарантии менее срока исполнения конкретной обязанности, например обязанности по оплате поставленного товара.
Пресекательный срок осуществления права на гарантийное возмещение, устанавливаемый посредством волеизъявления одной стороны и определяющий временной период существования самого материального права, необходимо отличать от срока исковой давности, который определяет временной период возможности принудительной защиты нарушенного права и который не может быть изменен по воле сторон. Применительно к отношениям по независимой гарантии срок исковой давности является общим и составляет три года со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права470. Вместе с тем защита субъективного права возможна только в случае нарушения существующего права, что применительно к независимой гарантии означает, что соответствующее требование о выплате гарантийного обеспечения должно быть предъявлено к гаранту бенефициаром в период существования материального правомочия, при неисполнении которого у последнего возникает право на защиту и начинается течение срока исковой давности. При предъявлении требования о выплате гарантийного возмещения в отсутствие необходимого юридико-фактического основания, нарушение права не происходит, так как такое субъективное право отсутствует, возможность предъявления требования существует в форме юридического правомочия, но не правопритязания, следовательно, не возникает права на защиту и не начинает течь срок исковой давности. Истечение срока исковой давности для защиты нарушенного субъективного права не означает прекращение соответствующего права, но влечет переход обязательства в категорию натуральных, отличительной чертой которых является невозможность реализации притязаний бенефициара помимо или против воли гаранта независимо от формы и способа защиты нарушенного права471.