Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Доктринальная и нормативная конструкции завещательной правосубъектности в наследственном праве и законодательстве Российской Федерации и государств - участников СНГ 16
1.1. Эволюция основных положений о завещании: общие тенденции и перспективы их унификации на постсоветском пространстве 16
1.2. Завещательная правосубъектность как методологическая и научно-теоретическая категория и основные аспекты ее отражения в наследственном законодательстве Российской Федерации и государств - участников СНГ 33
Глава 2. Активная завещательная правосубъектность в механизме наследственно-правового регулирования отношений в Российской Федерации и государствах - участниках СНГ 53
2.1. Активная завещательная правосубъектность граждан Российской Федерации и государств - участников СНГ: вопросы законодательства, теории и практики 53
2.2. Формальная действительность завещания как акта реализации активной завещательной правосубъектности в Российской Федерации и СНГ (сравнительно-правовой аспект) 71
2.3. Наследственный договор как средство реализации активной завещательной правосубъектности на постсоветском пространстве 91
Глава 3. Пассивная завещательная правосубъектность в Российской Федерации и государствах - участниках СНГ: сравнительно-правовая характеристика 106
3.1. Пассивная завещательная правосубъектность наследников на постсоветском пространстве 106
3.2. Особенности содержания пассивной завещательной правосубъектности лиц, указанных в специальных завещательных распоряжениях 121
3.3. Недостойные наследники в законодательстве Российской Федерации и государств - участников СНГ как лица, сохраняющие пассивную завещательную правосубъектность 142
Заключение 159
Список литературы 164
- Эволюция основных положений о завещании: общие тенденции и перспективы их унификации на постсоветском пространстве
- Активная завещательная правосубъектность граждан Российской Федерации и государств - участников СНГ: вопросы законодательства, теории и практики
- Наследственный договор как средство реализации активной завещательной правосубъектности на постсоветском пространстве
- Недостойные наследники в законодательстве Российской Федерации и государств - участников СНГ как лица, сохраняющие пассивную завещательную правосубъектность
Эволюция основных положений о завещании: общие тенденции и перспективы их унификации на постсоветском пространстве
В конце 1991 г. по инициативе Белоруссии, Украины и России в Беловежской пуще в результате распада Советского Союза на территории постсоветского пространства после нескольких лет потрясений некоторые из республик бывшего Союза объединились в Содружество Независимых Государств (СНГ), что ознаменовало собой новый этап кодификации и унификации наследственного права. Если с распадом СССР проблема единообразия гражданского законодательства как внутренняя проблема федеративного государства перестала существовать, то появилась еще более сложная проблема - унификация гражданского законодательства новых государств на постсоветском пространстве7, сравнительно-правовой анализ эволюции основных положений которого в целях настоящего исследования является достаточно актуальным и представляет значительный научный и практический интерес.
В научной литературе отмечается8, что уже в 90-х гг. XX в. кардинальные изменения экономических основ жизни граждан Советского Союза настоятельно требовали необходимость разработки и принятия новых норм о наследовании вместо сложившихся в Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. и гражданском законодательстве других союзных республик, неспособных в новых экономических условиях обеспечить эффективность наследственно-правого регулирования. Тезис о том, что «подавляющему большинству населения нечего завещать»9, уже не отвечал действительности, и для советских граждан перестал быть безразличным вопрос о том, к кому и по каким правилам их имущество перейдет после смерти. Последней попыткой кодификации советского гражданского права стали Основы гражданского законодательства Союза ССР и Союзных республик 1991 г., декларировавшие значительное расширение компетенции союзных республик в области наследственно-правовой правосубъектности внуков и правнуков, иждивенцев, государства, дополнительные формы завещания, уточнение размера обязательной доли и круга лиц, имеющих на нее право. Однако данные предложения так и не были выполнены в связи с распадом СССР.
Принимая во внимание возможность будущих конфликтов в условиях развивающихся рыночных отношений, присоединившиеся к Белоруссии, Украине10 и России восемь других республик бывшего Советского Союза: Армения, Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Молдавия, Узбекистан, Таджикистан, Туркмения , а в 1993 г. и девятое государство - Грузия были поставлены перед необходимостью обеспечения унификации положений обновленного гражданского законодательства. Данное обстоятельство ускорило процесс подготовки Модельного Гражданского кодекса для государств - участников Содружества Независимых государств (далее - Модельный гражданский кодекс), часть третья (раздел 6) которого была посвящена рекомендациям по урегулированию наследственных правоотношений. Не являясь ни го сударством, ни наднациональным образованием, СНГ образовывало лишь рамки для переговоров в целях сближения правового регулирования однородных сфер общественных отношений вновь образовавшихся государств, не имея механизма принуждения кого-либо из своих членов к принятию какого-либо решения. Вместе с тем данное обстоятельство никогда не рассматривалось в качестве препятствия к объединению, и о своем намерении войти в СНГ в разные годы заявляли власти ряда непризнанных государств13. Однако практического продолжения такие декларации до сих пор не имеют. В то же время принадлежность бывших советских республик к СНГ следует рассматривать в качестве тенденции нежелания радикального разрыва с СССР и стремления выработать единые (унифицированные) правовые нормы регламентации стремительно развивавшихся рыночных отношений .
Решению задачи унификации гражданского законодательства в целях содействия более тесному экономическому, социальному, культурному и иному общению способствовало создание специального межгосударственного органа - Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ15. В связи с этим с учетом опыта регламентации аналогичных отношений в зарубежных странах и, используя советский законодательный опыт наследственно-правового регулирования, парламентам постсоветских государств Ассамблеей был предложен Модельный Гражданский кодекс СНГ, содержащий в себе и рекомендации по регламентации наследования по завещанию для подготовки принятия нового наследственного законодательства. Однако рекомендации Ассамблеи при формировании национального наследственного законодательства были учтены в разной степени, что обусловливает различия механизма наследственно-правового регулирования отношений на постсоветском пространстве. По этому поводу О.Е. Блинков справедливо подметил:
«Если в советский период наследственное законодательство союзных республик практически не отличалось друг от друга, поскольку принималось в соответствии с общесоюзными Основами гражданского законодательства, то в настоящее время наследственный закон стран Содружества Независимых Государств нередко существенно отличается от российского наследственного правопорядка» 6.
Желая сохранить единое правовое поле, гражданские кодексы Беларуси, Армении, Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана так же, как и России, в большей степени основывались на положениях Модельного ГК СНГ. Вместе с тем Грузия и Украина разработали оригинальные гражданские кодексы, альтернативные Модельному ГК СНГ, ставшие моделями для некоторых других государств.
В научной литературе обращается внимание на то, что Гражданский кодекс Грузии (ГКГ) был составлен под влиянием романо-германской кодификации и максимально отличается от советской традиции и Модельного кодекса СНГ17, что обусловливает следующие особенности регламентации наследственных правоотношений. Грузинский законодатель полагает, что переход имущества умершего лица (наследодателя) к другим лицам (наследникам) может осуществляться не только по закону или завещанию, но и по обоим основаниям (п. 1. ст. 1307 ГКГ), тем самым отказываясь от легальной квалификации наследования универсальным правопреемством, закрепленным в российском наследственном законодательстве.
Следующим отличием является то, что в ГКГ существенно изменен субъектный состав наследников по закону и завещанию и введена категория наследников «внебрачные дети». Некоторые особенности имеет определение круга «недостойных наследников» и положение об их прощении. Сущест венные особенности имеет порядок наследования по завещанию, анализу которого будет уделено особое внимание в настоящем исследовании.
Азербайджанский Гражданский кодекс практически во всем соответствует нормам Гражданского кодекса Грузии, а его разд. 10 отличается от ГКГ только одной главой о подназначении наследника, состоящей всего из одной статьи. Различие этих кодексов заключается лишь в том, что в азербайджанском наследственном законодательстве меньше, чем в грузинском, количество статей, которые, по мнению азербайджанского законодателя, не принципиальны. Являясь альтернативным Модельному кодексу СНГ, ГКГ существенно повлиял (за некоторым исключением) и на ГК Республики Туркмени стан (ГК РТ), и в некоторой степени - на ГК Молдовы .
Характеризуя ГК РТ, следует обратить внимание на то, что в отличие от грузинского законодательства в нем отсутствует правило, что утрата права наследования не препятствует наследованию нисходящих родственников по праву представления (ст. 1314 ГКГ). Вместе с тем в нем нет и прямого запрета на это, как в ГК РФ. В законодательстве Туркменистана, так же как и Грузии и Азербайджана, восстановлен существовавший еще в дореволюционной России институт домашнего завещания, которое собственноручно пишется и подписывается завещателем (ст. 1181 ГК РТ). В качестве уникальной особенности законодательства Туркменистана следует отметить, что, несмотря на его прогрессивность в большинстве положений, данная страна осталась единственной из бывших советских республик, сохранивших только две очереди наследников, не расширив данный круг лиц из родственников, призываемых к наследованию.
Активная завещательная правосубъектность граждан Российской Федерации и государств - участников СНГ: вопросы законодательства, теории и практики
В настоящее время в отечественной доктрине дальнейшая теоретическая разработка категории завещательной правосубъектности не потеряла практического и теоретического значения, поскольку в научной литературе оценка способности быть завещателем, начиная с советского периода, ограничивается в большинстве случаев толкованием действующих законодательных норм. Данное положение дел присутствует и в странах СНГ, так как сегодня гражданские кодексы Российской Федерации и других государств - участников СНГ, характеризуя субъекта-завещателя, ограничиваются лишь констатацией того, что завещание может быть совершено гражданином, обладающим в момент совершения завещания дееспособностью в полном объеме.
К сожалению, следует отметить, что, в конечном счете, достаточно прогрессивный раздел гражданских кодексов всех стран СНГ «Наследование по завещанию» принял консервативный взгляд на субъектов, обладающих активной завещательной правосубъектностью, чем подчеркнул свою преемственность в части отождествления завещательной и гражданской дееспособности по отношению к гражданским кодексам Советских республик, не способным к решению задачи устранения коллизий двух статей гражданского законодательства, что нуждается в корректировке и обусловливает дальнейший научный интерес к данной проблематике.
Отмечая тенденции развития активной завещательной правосубъектности на постсоветском пространстве, О.Е. Блинков полагает: «Если ранее способность составлять завещание обусловливалась достижением возраста, то теперь в большинстве случаев она определяется дееспособностью лица, хотя в некоторых странах сохраняется соотношение ее с совершеннолетием»98. Действительно, в настоящее время в п. 2 ст. 1118 ГК РФ отмечается, что завещание может быть совершено только тем гражданином, который в момент его совершения обладает полной дееспособностью. В соответствии с данной нормой есть основание считать, что данному лицу должно исполниться не менее 18 лет либо 16 лет в том случае, если он эмансипирован либо состоит в зарегистрированном браке 9. В дополнение к российскому требованию в ГК Украины предоставление полной гражданской дееспособности может быть осуществлено несовершеннолетнему лицу, записанному матерью или отцом ребенка (ст. 35 ГКУ).
Однако в Грузии совершеннолетним признается лицо, достигшее 18-летнего возраста (п. 2 ст. 12 ГК Грузии). Такой же порядок признания полной дееспособности в настоящее время сохранен в Азербайджане и Туркменистане. По этому поводу Н.Ф. Гасанов отмечает, что если в связи с вступлением в брак или началом трудовой деятельности несовершеннолетние граждане были в установленном законом порядке признаны полностью дееспособными до достижения совершеннолетия (ст. 28 ГК Азербайджанской Республики), то даже в этом случае они не имеют права составлять завещание100.
Позиция российского законодателя, что завещатель в момент распоряжения имуществом на случай смерти должен обладать дееспособностью в полном объеме, разделена в законодательстве Армении (п. 3 ст. 1192 ГК Армении), Беларуси (п. 2 ст. 1040 ГК Беларуси), Украины (ст. 1234 ГК Украины). В законодательстве Молдавии говорится лишь о том, что завещателем может быть только дееспособное лицо без указания на степень дееспособности (ст. 1149 ГК Молдавии). В Модельном гражданском кодексе в законодательстве Казахстана и Узбекистана требования к завещателям отсутствуют. Однако в законодательстве Азербайджана, Грузии, Туркменистана требования к завещателю развернуты. Им может быть совершеннолетнее дееспособное лицо, трезво рассуждающее о своих действиях и ясно выражающее свою волю в момент составления завещания (ст. 1167 ГК Азербайджана, ст. 1345 ГК Грузии, ст. 1162 ГК Туркменистана). Законодательство этих стран позволяет в таких случаях признавать завещание недействительным. К сожалению, в российском законодательстве отсутствуют аналогичные возможности, так как такого рода ситуации не предусматриваются положениями ст. 1131 ГК РФ, регламентирующими основания признания завещания недействительным101.
Однако ни в одном из этих нормативно-правовых актов не содержится ответ на вопрос о том, могут ли выступать в качестве завещателей несовершеннолетние и ограниченно дееспособные граждане. В связи с этим в первую очередь нуждается в рассмотрении вопрос о том, обладают ли несовершеннолетние активной завещательной правосубъектностью, поскольку в Гражданском кодексе РФ и кодексах стран Содружества предъявляемые требования к завещателям данного круга лиц принципиальным образом не различаются.
В советской наследственно-правовой доктрине отсутствовало единство мнений по данному вопросу. Исходя из буквального толкования нормативного правила, закрепленного в советском гражданском законодательстве и полностью, как показано, разделяемого сегодня законодательством СНГ, проф. В.И. Серебровский в пользу тезиса о том, что несовершеннолетние не обладают правом на совершение завещания, приводил следующие аргументы:
а) вопрос не актуален с практической точки зрения, в таком возрасте мало кто думает о смерти, а соответственно и о необходимости и возможности составить завещание102;
б) дееспособность подразумевает наличие уровня интеллектуального и психического развития, достаточного для совершения волевых сознательных действий. Несовершеннолетние могут не понимать в полной мере существа совершаемого завещательного распоряжения103;
в) предоставление несовершеннолетним права самостоятельно распоряжаться зарплатой предполагает потребительскую направленность такого распоряжения, оно не может толковаться широко и распространяться на случай смерти ;
г) право совершить завещание не входит в объем правосубъектности несовершеннолетних, так как они уполномочены на совершение сделок только с согласия или с последующего одобрения законных представителей, что не совместимо с идеей о личном характере завещания105.
Настоящая позиция также разделялась Т.Д. Чепигой, выступавшей против предоставления несовершеннолетним в возрасте от 14 до 18 лет права на составление завещания. По ее мнению, ст. 26 ГК РФ, регламентируя право несовершеннолетнего самостоятельно распорядиться своей стипендией или заработком, предусматривает возможность ограничения или лишения несовершеннолетних данного права. Исходя из этого, нельзя допустить расширительного толкования вышеотмеченной статьи и признать за несовершеннолетним право завещать свое имущество, приобретенное за счет зарплаты или стипендии .
Однако нам представляется, что позиция, сформированная еще в советское время, о том, что завещательная правосубъектность возникает при достижении совершеннолетия, может быть сегодня пересмотрена с учетом из менений в общественной жизни, обобщения опыта регламентации сходных отношений в зарубежных странах и современных и дореволюционных научных исследований. Как справедливо полагает Е.Ю. Рыкова, «то, что несовершеннолетним должно быть предоставлено право совершения завещания, соответствует современному уровню развития общественных отношений, от-вечает задаче эффективности механизма правового регулирования» .
Еще в середине XIX в. П. Мулов обращал внимание на то, что «несовершеннолетний, чувствуя приближение смерти, считает себя вправе и даже нравственно обязанным распорядиться своим имуществом так, а не иначе, но закон, хотя и признающий его полным собственником, не дозволяет ему изъявить свою волю, поэтому закон этот, несправедливый в исключительных случаях, должен был уступать требованиям действительной жизни»108.
В отличие от современной российской правовой модели определения возникновения завещательной правосубъектности, кстати, разделяемой в настоящее время в законодательстве Болгарии, Израиля, Польши, Швейцарии и Италии, анализ законодательства зарубежных стран позволяет выявить еще два варианта регламентации данных отношений.
Первый вариант предполагает возникновение завещательной правосубъектности в более раннем возрасте, нежели чем общая гражданская правосубъектность. Данная правовая конструкция принята в Германии, Сербии, Хорватии, где право на совершение завещания возникает в 16 лет (но только в форме публичного акта); в Словении, Черногории и Японии - в 15 лет; в Испании - в 14 лет.
Второй вариант исходит из возможности установления возраста завещательной правосубъектности ниже возраста общей полной гражданской дееспособности. Однако осуществление права на составление завещания связывается с определенными ограничениями. Например, в некоторых случаях не совершеннолетний может распоряжаться только определенными видами имущества или только определенной его долей, либо совершать только публичные завещания. Данная правовая конструкция правовой регламентации присутствует в Венгрии, где несовершеннолетние 14 лет могут совершать только публичные завещания. Во Франции несовершеннолетний, не освобожденный от родительской власти, вправе завещать только половину имущества, которым вправе распоряжаться совершеннолетний, при достижении 16-летнего возраста109. Думается, что именно ко второму варианту модели определения возникновения завещательной правосубъектности и склонялись дореволюционные ученые 10.
Наследственный договор как средство реализации активной завещательной правосубъектности на постсоветском пространстве
Среди новых наследственных институтов, ранее неизвестных российскому законодательству, важное значение имеет наследственный договор, своей оригинальностью существенно отличающийся от всех видов завещания. Научный интерес к данной правовой конструкции обусловлен тем, что в украинском законодательстве, в отличие от законодательства всех других государств - участников Содружества, начиная с 2003 г., с принятием нового ГК Украины эта правовая новелла имеет широкое практическое применение. В связи с этим наследственно-правового договор как альтернатива завещанию и достаточно эффективное средство реализации активной завещательной правосубъектности, имеющий место во многих развитых правопорядках, будет полезен в целях унификации законодательства стран ближнего зарубежья.
Ни российское дореволюционное, ни советское наследственное законодательство не допускали договор в качестве основания наследования. Большинство исследователей, следуя императивному запрету наследственного законодательства на составление совместного завещания двух и более лиц, разделяли позицию о недопустимости заключения двусторонних завещаний, исходя из того, что завещание представляет собой одностороннюю сделку, содержащую волю только одного лица. В современном наследственном законодательстве в п. 4 ст. 1118 ГК РФ содержится прямое запрещение совершения завещания двумя и более лицами.
Только после распада СССР, когда бывшие советские республики встали на путь обретения национального законодательства, некоторые государства обратились к своему досоветскому опыту или опыту зарубежных стран в том вопросе, что к основаниям наследования помимо завещания и закона стали относить особый - наследственный - договор, который изначально имел германское происхождение, но в последующем проник в наследственно-правовые системы Австрии, Швейцарии, Венгрии, Латвии и некоторых других государств, что объясняется рецепцией германского права174.
Наследственный договор получил свое признание только в период позднего постклассического права. Классическая римская правовая традиция наследственный договор не допускала, так как объявляла недействительными любые договоры, ограничивающие волю завещателя. Римские правоведы не признавали также договора об отказе от наследства, которое должно было открыться. Римское право допускало только договор дарения на случай смерти, однако такой договор не считался обязательным для дарителя, который в любой момент до открытия наследства мог отменить его. Таким образом, римское классическое право выступало принципиально против договоров о наследовании, не делая исключения из общего права.
Правовая конструкция наследственного договора окончательно сформировалась в период господства феодального поземельного права в Германии путем трансформации германского обычного права. Как отмечают некоторые исследователи, именно договорной элемент сыграл большую роль в германском праве для развития завещательной свободы, вызвав к жизни в конечном итоге появление наследственного договора (Der Erbvertrag) как особой фор-мы распоряжения на случай смерти . Однако следует отметить, что не все европейские законодательства признают данный вид распоряжения имуще-ством на случай смерти в одинаковой мере .
Например, французское право признает наследственный договор в порядке исключения из общего правила о наследовании по закону или по завещанию в довольно ограниченном виде. В данных отношениях могут принимать участие супруги, а также третьи лица в случае желания предоставить свое имущество супругу или их детям (ст. 1081, 1082 Французского Гражданского кодекса). В соответствии с требованиями французского законодательства супруги имеют альтернативу - передать друг другу либо право собственности (в случае, если не оставят после себя детей), либо узуфрукт (право пользования в том случае, если остались дети или другие наследники) относительно имущества, на которое распространяется режим обязательной доли. Т.П. Литковец полагает, что французское законодательство «не признает особой природы наследственного договора, а скорее всего рассматривает этот институт исключительно как акт дарения между живыми лицаМИ» .
Австрийское право допускает договор о наследовании в том случае, если он касается отдельного предмета (вещи или суммы), совершается письменно и содержит отказ от права обратного требования дарения. Договоры о наследовании всего имущества допускается заключать только между супругами или помолвленными женихом и невестой при условии будущего заключения брака (ст. 956, 602, 1249 Австрийского Гражданского Уложения). Особенность австрийского законодательства заключается в том, что оно в отличие от римско-правовой традиции признает действующими наследственные до-говоры об отказе от права наследования (ст. 551 АГУ) .
В отличие от австрийского законодательства, швейцарский Гражданский кодекс исходит из того, что наследственный договор является одним из видов распоряжений на случай смерти (ст. 468 ШГК). Наследодатель в пределах предоставленной ему свободы вправе: сделать распоряжение в наследственном договоре относительно своего имущества в целом или в определенной части; принять обязательство оставить ему или третьему лицу наследство или завещательный отказ; заключить с одним из наследников соглашение об отказе от наследства или его выкупе (ст. 481, 494, 495 ШГК). Таким обра зом, в швейцарском законодательстве наследственный договор является одним из оснований наследования.
Однако наиболее широкое распространение наследственные договоры получили в Германии, где они были известны еще до рецепции римского частного права, благодаря местному обычному праву. Основа для признания юридического значения по наследственным договорам была заложена еще глоссаторами и комментаторами римского права, которые, придерживаясь традиционной точки зрения римского классического права, первоначально не признавали самостоятельного правового значения наследственных договоров. Однако, реагируя на запросы окружающей действительности, они смогли расширить круг исключений из общих правил, установленных римским классическим правом и сформулировать общие представления о юридическом значении данных договоров, их видах и правовой природе. Благодаря их усилиям наследственный договор стал востребован в условиях бурного развития средневекового гражданского обращения, в котором значительное распространение приобрели случаи практического применения наследственных договорных отношений.
В настоящее время специальный 4 раздел Книги 5 Германского Гражданского Уложения детально регламентирует отношения о применении норм наследственного договора.
В соответствии с 2274, п. 1 2275, п. 1 2276 ГГУ наследственный договор может быть заключен полностью дееспособным наследодателем только лично в нотариальной записи в присутствии обеих сторон. Если сторонами договора выступают супруги или помолвленные лица, то они могут заключить его, даже если ограничены в дееспособности, однако в этом случае такое лицо нуждается в согласии своего законного представителя. В том случае, если законным представителем является опекун, необходимо также разрешение суда по делам опеки (п. 2, 3 2275 ГГУ).
При заключении супругами либо помолвленными лицами наследственного договора, объединенного в общем документе с брачным договором, не обходимо соблюдение формы, установленной для брачного договора (п. 2 2276 ГТУ). Договор о наследовании так же, как и в случае совершения совместного завещания, может быть передан официально на особое хранение, причем каждой договаривающейся стороне в этом случае выдается расписка о принятии документа на хранение ( 2277 ГГУ).
Наследственный договор полностью или в части может быть отменен договором лиц, его заключивших, в той форме, в какой был заключен наследственный договор (п. 1 2290 ГГУ). После смерти одного из участников договора его отмена уже не допускается (п. 1 2290 ГГУ). Договор об отмене наследственного договора должен быть заключен только лично, но если сторона (стороны) ограничена в дееспособности, то отмена не нуждается в получении согласия законного представителя. Только в том случае, если сторона наследственного договора состоит под опекой либо родительской заботой, или отмена договора входит в круг задач попечителя, необходимо разрешение суда по делам опеки (п. 2, 3 2290 ГГУ). Отмена договора о наследовании, заключенного супругами либо партнерами, может быть осуществлена также посредством общего завещания супругов или партнеров ( 2292 ГГУ).
Наследственный договор в части может быть отменен в одностороннем порядке путем совершения завещания или отказа от договора. Посредством завещания может быть отменено только распоряжение, которое регламентирует в договоре завещательный отказ или завещательное возложение. Вместе с тем для признания действительности его отмены необходимо нотариально удостоверенное согласие другой договаривающейся стороны, которое является безотзывным ( 2291 ГГУ). В то же время путем осуществления завещания возможен отказ от договора после смерти другой договаривающейся стороны в том случае, когда оставшийся в живых наследодатель вправе отменить распоряжение, включенное в договор ( 2297 ГГУ). Пережившая сторона договора, однако, может отменить собственное распоряжение посредством завещания, если откажется от прав, предоставленных ему по договору (п. 2 2298 ГГУ).
Недостойные наследники в законодательстве Российской Федерации и государств - участников СНГ как лица, сохраняющие пассивную завещательную правосубъектность
Институт недостойных наследников как лиц, лишенных наследственной правосубъектности, с древнейших времен является обязательным атрибутом наследственных правопорядков практически всех государств. Правовое положение недостойных наследников в законодательстве стран СНГ и России различается, как правило, только в основаниях отстранения от наследования умерших, сравнительно-правовой анализ которых в целях настоящего исследования заслуживает отдельного рассмотрения.
Вместе с тем в настоящее время в научной литературе существует устойчивое мнение, что недостойные наследники являются лицами, лишенными пассивной завещательной правосубъектности289. Однако особый интерес вызывает то обстоятельство, что недостойный наследник, лишенный права наследования по закону, сохраняет за собой право в случае его прощения наследодателем наследовать по завещанию. Таким образом, представляется, что недостойный наследник обладает пассивной завещательной правосубъектностью, что обусловливает необходимость уточнения содержания завещательной правосубъектности данной категории лиц и актуальность включения данного вопроса в задачи исследования.
Отмечается, что наследниками по завещанию в соответствии с принципом его свободы могут быть любые категории граждан: наследники по закону независимо от очередности их правопреемства; иные граждане, не входящие в круг наследников по закону, независимо от нахождения в живых законных правопреемников. Единственным ограничением свободы завещания выступает правило о наследовании лиц, имеющих право на обязательную долю290. По мнению О.Е. Блинкова, «определяя круг наследников, необходимо установить и тех, кто не имеет наследственной правосубъектности или может быть отстранен от наследования в силу определенных обстоятельств, когда их призвание попирало бы устои общественной нравственности и морали. Данная категория лиц обычно именуется «недостойными наследниками»291. Однако следует признать, что категория «наследственная правосубъектность», под которой мы понимаем способность быть участником гражданско-правовых наследственных отношений, не совпадает с категорией «завещательная правосубъектность», поскольку данная категория обозначает потенциальную возможность быть участником отношений, основанием которых выступает не закон, а завещание, что следует учитывать при дальнейшем рассмотрении вопроса.
Ст. 1153 Модельного Гражданского кодекса СНГ «Устранение от наследования недостойных наследников» устанавливает три категории недостойных наследников. Это:
1) лица, которые умышленно лишили жизни наследодателя или кого-либо из возможных наследников или совершили покушение на их жизнь, которые не имеют права наследовать ни по завещанию, ни по закону, за и исключением тех, в отношении которых завещатель составил завещание уже после совершения покушения на его жизнь;
2) лица, которые умышленно препятствовали осуществлению наследодателем последней воли и этим способствовали призванию их самих или близких им лиц к наследованию либо увеличению причитающейся им доли наследства, которые не имеют права наследовать ни по завещанию, ни по закону;
3) родители после детей, в отношении которых они лишены родительских прав и не были восстановлены в этих правах к моменту открытия наследства, а также родители (усыновители) и совершеннолетние дети (усыновленные), уклонявшиеся от выполнения возложенных на них в силу закона обязанностей по содержанию наследодателя, которые не имеют права наследовать по закону, но могут наследовать по завещанию.
Далее в Модельном Гражданском кодексе СНГ устанавливается исковой порядок лишения права наследования лиц, не имеющих права наследовать, то есть обстоятельства, служащие основанием для устранения от наследования недостойных наследников, устанавливаются судом по иску лица, для которого такое отстранение порождает связанные с наследованием имущественные последствия (п. 4 ст. 1153).
Аналогичный порядок устранения (отстранения) от наследования полностью принят в Республике Казахстан (ст. 1045), Кыргызской Республике (ст. 1126), Республике Узбекистан (ст. 1119).
В Гражданском кодексе Республики Таджикистан (ст. 1145) сохранены заложенные в модельном акте основания устранения. В ст. 1147 определяется, что иск о признании лица недостойным наследником должен быть предъявлен заинтересованными лицами в течение трех лет с момента, когда это лицо вступило во владение.
Если в Республике Армения не устанавливается возможность отстранения родителей (усыновителей) и совершеннолетних детей (усыновленных), уклонявшихся от выполнения возложенных на них в силу закона обязанностей по содержанию наследодателя (ст. 1191), то в Республике Беларусь расширен круг лиц, которые могут быть отстранены от наследования вследствие неисполнения лежащих на них обязанностей по содержанию наследодателя, включая в него не только родителей и детей, в том числе, усыновителей и усыновленных, а всех граждан, злостно уклонявшихся от выполнения лежавших на них в силу акта законодательства обязанностей по содержанию наследодателя, если это обстоятельство подтверждено в судебном порядке (ст. 1038).
В Гражданском кодексе Украины «Устранение от права на наследование» в ст. 1124 во многом копируются положения ст. 1153 Модельного Гражданского кодекса СНГ. Отличие заключается лишь в том, что украинский законодатель ввел правило, что по решению суда лицо может быть устранено от права на наследование по закону, если будет установлено, что оно уклонялось от оказания помощи наследодателю, который ввиду преклонного возраста, тяжелой болезни или увечья был в беспомощном состоянии (п. 5 ст. 1224 Гражданского кодекса Украины)292. Таким образом, от наследования могут быть отстранены не только лица, на которых в силу закона возлагалась обязанность по содержанию наследодателя293, но и те, кто мог помочь, но «воздержался» от проявления милосердия , что, на наш взгляд, представляется справедливым.
Особой оригинальностью отличается институт недостойных наследников в Грузии. Статья 1310 ГК Грузии устанавливает, что не может быть наследником ни по закону, ни по завещанию лицо, которое умышленно препятствовало наследодателю в осуществлении его последней воли и этим способствовало тому, чтобы он или близкие ему лица были призваны к наследованию или была увеличена их доля в наследстве, либо совершил умышленное преступление или иной аморальный поступок против последней воли завещателя, выраженной в его завещании, если эти обстоятельства будут подтверждены судом (недостойный наследник).
Данный институт в полном объеме нашел свое отражение в ст. 1137 Гражданского кодекса Азербайджанской Республики, ст. 1132 Гражданского кодекса Туркменистана, п. 1 ст. 1434 Гражданского кодекса Республики Молдова. В кодексах этих республик отмечается, что не могут быть наследниками детей по закону родители, лишенные родительских прав и ко дню открытия наследства, не восстановленные в этих правах. Не могут быть также наследниками по закону лица, злостно уклонявшиеся от возложенных на них обязанностей по содержанию наследодателя, если это обстоятельство подтверждено судом (ст. 1311 ГК Грузии, ст. 1138 Гражданского кодекса Азербайджанской Республики, ст. 1133 Гражданского кодекса Туркменистана).
Отличается в этом вопросе молдавское законодательство, в котором круг недостойных наследников по данному основанию, в отличие от грузинской правовой конструкции, сужен до родственников первой степени родства и приравненных к ним. В Гражданском кодексе Республики Молдова регламентируется, что наследовать по закону не имеют права родители после детей, в отношении которых они были лишены родительских прав и не восстановлены в этих правах на момент открытия наследства, а также родители (усыновители) и совершеннолетние дети (в том числе усыновленные), недобросовестно уклонявшиеся от выполнения возложенных на них обязанностей по содержанию наследодателя, если эти обстоятельства установлены судебной инстанцией (п. 2 ст. 1434 ГК РМ).
Общим для наследственного законодательства Азербайджана, Молдовы, Туркменистана является правило о том, что обстоятельство, представляющее собой основание для лишения недостойного наследника права наследования, должно быть установлено судом по иску лица, для которого лишение недостойного наследника права наследования влечет определенные имущественные последствия (ст. 1312 ГК Грузии, ст. 1139 Гражданского кодекса Азербайджанской республики, ст. 1134 Гражданского кодекса Туркменистана, ст. 1435 Гражданского кодекса Республики Молдова ).
