Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Сущность понятия «злоупотребления процессуальными правами» 15
1.1. Добросовестность и разумность как основные критерии для определения злоупотребления правом 15
1.2. Злоупотребления субъективными процессуальными правами как правовая категория .32
A. Цивилистическое происхождение концепции злоупотребления правом 32
Б. Состав правонарушения – злоупотребления процессуальным правом .44
B. Признаки злоупотреблений процессуальными правами как процессуального правонарушения .73
1.3. Классификации злоупотреблений процессуальными правами .79
Глава 2. Предупреждение и пресечение злоупотреблений процессуальными правами 91
2.1. Категория «эффективность правового регулирования» в сфере противодействия злоупотреблениям процессуальными правами .91
2.2. Предупреждение совершения злоупотреблений процессуальными правами 114
2.3. Пресечение злоупотреблений процессуальными правами .139
Глава 3. Ответственность в механизме противодействия злоупотреблениям процессуальными правами .154
3.1. Гражданская процессуальная ответственность за злоупотребления правами 154
3.2. Гражданско – правовые последствия за злоупотребления процессуальными правами .176
Заключение .194
Список литературы 198
Приложение 1. 230
Приложение 2 231
Приложение 3 232
Приложение 4 233
- Добросовестность и разумность как основные критерии для определения злоупотребления правом
- Признаки злоупотреблений процессуальными правами как процессуального правонарушения
- Пресечение злоупотреблений процессуальными правами
- Гражданско – правовые последствия за злоупотребления процессуальными правами
Добросовестность и разумность как основные критерии для определения злоупотребления правом
Юридическая конструкция «злоупотребление правом» используется как в общей теории права3, так и в отдельных отраслях публичного и частноправового характера4. Обусловлено это тем, что возникновение и существование самого субъективного права непременно свидетельствует о потенциальной возможности распоряжения данным правом вне установленных законом целях и рамок, а значит, и злоупотребления им. Наряду с определением понятия злоупотребление правом в научных трудах наблюдается разнообразное использование данного правового явления в правоприменительной практике высших судебных инстанций.
Так, Конституционный Суд Российской Федерации (далее – КС РФ) в своем Постановлении от 09.07.2013 г. № 18 – П указал, что распространение информации в сети «Интернет», обусловленная доступностью технических возможностей, влечет неконтролируемые злоупотребления правами со стороны неопределенного круга лиц при отсутствии достаточных мер, позволяющих такие злоупотребления пресечь5.
Европейский Суд по правам человека (далее – ЕСПЧ, Европейский Суд) неоднократно в своих постановлениях давал толкование категории «злоупотребление правом» применительно к различным группам общественных отношений и подчеркивал особую значимость добросовестному распоряжению субъектами своими правами6.
Указанные выше обстоятельства свидетельствуют о необходимости выявления действительного содержания термина «злоупотребление правом» и первичной роли критериев для квалификации действий в таком качестве.
Основным критерием при градации действий по реализации правом на правомерные и злоупотребления является добросовестность, поскольку ключевым фактором при установлении факта злоупотребления становится выявление умысла, мотивов и целей.
В работах некоторых авторов можно встретить выражение, употребляющееся как синоним злоупотребления – действия «во зло»7. Говоря о действиях «во зло», приходится его соотносить с началами доброй совести. Именно несоответствие последнему и порождает злоупотребление. В связи с этим, антоним доброй совести – недобросовестность – по сути и представляет собой злоупотребление правами. Действительно, понятия злоупотребления и недобросовестности нередко отождествляются.
Так, Е.В. Васьковский, детализируя понятие злоупотребление процессуальными правами, писал о том, что недобросовестные лица могут предъявить заведомо неосновательные иски, обжаловать решения судов в полном сознании их правильности и совершать иные действия8. Также он указывал на то, что «против злоупотребления процессуальными правами была испробована на практике мера предварительного удостоверения тяжущимися своей добросовестности посредством принесения присяги»9.
Понятия злоупотребления и недобросовестности нередко отождествляются и законодателем. В ст. 10 Гражданского кодекса РФ10 (далее – ГК РФ), в которой речь идет о злоупотреблении правом, содержится выражение «иное заведомо недобросовестное поведение». Словосочетание «недобросовестные поставщики» включено в Федеральный закон «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд»11 (ст. 4). Подобные формулировки побуждают говорить о содержательном сходстве понятий.
Необходимо отметить, что термин «недобросовестность» встречается во многих отраслях законодательства, которые содержат нормы о различных злоупотреблениях правами участниками правоотношений. Так, в ст. 5 Федерального закона «О рекламе»12 дается дефиниция недобросовестной рекламы. Последняя, в частности, рассматривается как акт недобросовестной конкуренции, которая в свою очередь является предметом Федерального закона «О защите конкуренции»13 (ст. 1). Между тем недобросовестная конкуренция рассматривается как одна из форм злоупотребления правом14.
Таким образом, недобросовестность является своеобразным ядром определения злоупотребления. Она используется во многих нормативных правовых актах, где речь идет о злоупотреблении правом участниками отношений и является предметом исследования специалистов во многих отраслях права.
Исходя из этого, представляется обоснованным факт использования рассматриваемой категории в рамках гражданского и арбитражного процесса. Более того, разумным является более широкое распространение данной дефиниции в процессуальном законодательстве вплоть до выделения и закрепления в процессуальных кодексах принципа добросовестности, противоречие в действиях участников гражданского и арбитражного процесса которому и порождало бы злоупотребление правом.
Указанное выше обусловливает необходимость остановиться на детальном рассмотрении самого термина «недобросовестность». Отметим, что Гражданский процессуальный кодекс РФ15 (далее – ГПК РФ) в ч. 1 ст. 35, Арбитражный процессуальный кодекс РФ16 (далее – АПК РФ) в ч. 2 ст. 41, Кодекс административного судопроизводства РФ17 (далее – КАС РФ) в ч.6 ст. 45 содержат оговорки о том, что «лица, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами». Однако данные нормы ГПК РФ и АПК РФ, несмотря на рост числа злоупотреблений процессуальными правами, на протяжении многих лет не претерпевают никаких изменений. И вопрос о правовом значении данного положения остается не до конца разрешенным.
По мнению Н.А. Чечиной, «требование добросовестно пользоваться предоставленными правами носит не правовой, а морально – этический характер»18. Утверждение справедливо в части, не позволяющей постоянно с подозрением относиться ко всем людям, но этим его структура и содержание не исчерпываются: получив формальное закрепление, оно порождает определенные правовые последствия. Бесспорен тот факт, что понятие добросовестности носит оценочный характер. Данное обстоятельство является благом для современного процессуального законодательства, поскольку в таком случае подразумевается расширение сферы судейской дискреции, что, по нашему мнению, способствует эффективности противодействия злоупотреблениям процессуальными правами.
По мнению М.Ф. Лукьяненко, нормы морали и нравственности играют существенную роль в установлении содержания оценочных понятий, которые, в свою очередь, наиболее близки к мере правовой свободы субъектов правоприменения по выбору варианта поведения19.
Оценка последнего входит в обязанности судей. Данный тезис также фактически подтверждает М.Ф. Лукьяненко, формулируя определение оценочного понятия: «…предусматривающее в рамках содержательных критериев, установленных законодателем, самостоятельный выбор участником гражданского правоотношения варианта поведения (оценку избранного поведения судом) применительно к конкретной ситуации в данной социальной среде и в данное время с учетом внутреннего убеждения»20. Наконец, принципы разумности и добросовестности выступают условиями формирования усмотрения21.
Признаки злоупотреблений процессуальными правами как процессуального правонарушения
Представляется необходимым, в том числе с учетом обоснованных выводов судов, перечислить признаки злоупотребления правом как правонарушения, сформулировав совокупность выработанных судебной практикой и теорией. Не посягая на судейскую дискрецию, определим минимальный, но достаточный перечень признаков злоупотребления процессуальными правами. Некоторые такие признаки предложены Судебной коллегией по гражданским делам ВС РФ в Определении от 14.06.2016 г. № 52-КГ16-4112. Так, указано: «Под злоупотреблением субъективным правом следует понимать любые негативные последствия, явившиеся прямым или косвенным результатом осуществления субъективного права. Одной из форм негативных последствий является материальный вред, под которым понимается всякое умаление материального блага. Сюда могут быть включены уменьшение или утрата дохода, необходимость новых расходов».
В нашем случае, необходимость несения новых расходов возникнет в связи с повторным обращением в арбитражный суд с исковым заявлением, после устранения недостатков. Вновь подчеркнем, право на иск у субъекта по-прежнему имеется, создаются лишь всесторонние условия для его реализации.
«Под злоупотреблением правом, - продолжает анализ эта же коллегия, понимается поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему права, осуществляемое с незаконной целью». Под незаконной целью будем понимать не столько собственно формально противоправную, сколько не отвечающую прогрессивным требованиям закона, направленным на выстраивание идеальной модели правоотношений, а именно задачам гражданского судопроизводства, среди которых правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел. Ни на правильное ни, уж тем более, своевременное рассмотрение и разрешение гражданского дела подача ходатайства об оставлении заявления без рассмотрения не направлено, учитывая и момент реализации права – спустя полтора года после возбуждения дела.
Кроме того, поведение лица, участвующего в деле, должно учитывать права и законные интересы другой стороны. Об этом же говорит СК ВС РФ.
Несмотря на противоположность процессуальных позиций, субъективные права следует осуществлять без выхода за установленные пределы.
Немаловажным, хотя и очевидным, признаком является обладание правом. Если лицо, участвующее в деле, совершает действия, не основанные на имеющемся процессуальном праве, то говорить о злоупотреблении правом не приходится. В этом случае имеет место иного рода правонарушение. В качестве примера смоделируем ситуацию: сторона по спору, ответчик, в своих возражениях против требований истца о признании за ним прав собственности ни в первой, ни в апелляционной инстанциях не ссылалась на наличие договора купли - продажи и акта приема - передачи продаваемого имущества, а представила их лишь в кассационную инстанцию арбитражного суда. В этом случае говорить о злоупотреблении правом не приходится, т.к. ст. 327.1 ГПК РФ ограничивает право предоставлять суду доказательства, требуя обоснования невозможности их предоставления в суд первой инстанции.
Одним из ключевых признаков злоупотребления процессуальными правами является противоречие их назначению. Законодатель предоставляет участникам процесса определенный перечень субъективных прав, который достаточно велик. В ГПК РФ правам лиц, участвующим в деле, посвящена ч. 1 ст. 35, АПК РФ содержит ч. 1 ст. 41 (отметим достоинство Арбитражного процессуального кодекса – закрепление в ч. 2 ст. 41 запрета злоупотреблять лицами своими процессуальными правами). При этом лица могут осуществлять права по своему усмотрению. Но это вовсе не означает бесконтрольное и бессистемное их использование. Законодатель предоставляет данный объем прав с конкретной целью – эффективного обеспечения судебной защиты. Иное просто противоречило бы сущности судебной системы как одного из механизмов системы сдержек и противовесов государства, вносило бы разлад в деятельность суда. В этой связи указанный факт ни в коем случае не является вмешательством в осуществление принадлежащих гражданам прав, напротив, способствует реализации принципа состязательности, закрепленного в ст. 12 ГПК РФ и ст. 9 АПК РФ.
Судебной практикой выделяется такой признак как своевременность реализация права. Реализация субъективного права тогда способна выполнить присущие ей функции, когда установлено соответствие между процессуальной «потребностью» в использовании права и временным промежутком, на котором такая «потребность» может быть удовлетворена. Указанное соответствие свидетельствует о том, что управомоченное лицо действует таким образом, который корреспондирует ожиданиям законодателя, правоприменителей и оппонентов в процессе. При этом не преследуются иные, корыстные, цели. Так, Арбитражный суд Алтайского края в решении по делу указал: «Истец имел реальную возможность предъявить все свои требования в рамках одного судебного процесса, однако не воспользовался этим правом»113.
Квалифицирующим признаком также может послужить отсутствие мотивировки, обоснования заявлений, несовершение надлежащих действий по реализации иных взаимосвязанных правомочий, которые в совокупности с первым способны предопределить наступление последствий, которые могли бы наступить при прочих обстоятельствах при совершении отдельного действия. Это будет свидетельствовать об отсутствии намерения использовать предоставленное законом право по назначению и преследование иных целей, не указанных суду. Данная ситуация проиллюстрирует отсутствие реального интереса управомоченного лица к достижению результата.
В науке гражданского процессуального права предлагается несколько определений понятия «злоупотребления процессуальными правами», которые не являются универсальными и нуждаются в дополнении или уточнении. Так, отчасти обоснованным представляется определение злоупотреблений процессуальными правами, сформулированное О.В. Аксеновой, которая трактует злоупотребление процессуальными правами как особый тип правонарушения, связанный с умышленным использованием управомоченным лицом допустимых законом процессуальных средств для достижения целей, несовместимых с целями и задачами гражданского (арбитражного) судопроизводства114. Однако оно не является универсальным и нуждается в некотором дополнении и уточнении.
В частности, импонирует позиция автора, рассматривающего злоупотребление как особый тип правонарушения, а также выделяющего признак несовместимости целей деятельности управомоченного лица с целями и задачами гражданского судопроизводства. Вместе с тем, такое определение не содержит необходимого количества признаков для корректного определения понятия.
А.В. Юдин под злоупотреблением процессуальными правами понимает особую форму гражданского процессуального правонарушения, т.е. умышленные недобросовестные действия участников гражданского процесса, сопровождающиеся нарушением условий осуществления субъективных процессуальных прав и совершаемые лишь с видимостью реализации таких прав, сопряженные с обманом в отношении известных обстоятельств дела, в целях ограничения возможности реализации или нарушения прав других лиц, участвующих в деле, а также в целях воспрепятствования деятельности суда по правильному и своевременному рассмотрению и разрешению гражданского дела115.
Пресечение злоупотреблений процессуальными правами
Сколь бы эффективными ни оказались меры, направленные на предупреждение совершения злоупотреблений процессуальными правами, они не способны в полной мере исключить возможность совершения противоправных действий. Поэтому попытки совершения недобросовестных действий участников процесса необходимо пресекать. Пресечение совершения злоупотреблений – это следующее после предупреждения направление процесса противодействия неправомерным деяниям, которое вступает в действие если меры по предупреждению не оказали должного эффекта, обеспечивая повышение вероятности достижения желаемого результата.
Среди субъектов, пресекающих недобросовестные акты лиц, участвующих в деле, и их представителей, целесообразно выделить суд и оппонентов потенциального правонарушителя.
Эффективность процессов пресечения правонарушений во многом определяется наличием необходимых разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по применению процессуальных норм и соответствующих последствий. Данный вывод вытекает из отсутствия единообразия в применении норм о злоупотреблении правом. Малочисленность разъяснений ведет к тому, что судьи не всегда правильно применяют процессуальные нормы. Так, только 30 % опрошенных судей Арбитражного суда Алтайского края считают допустимым отказывать в удовлетворении различного рода ходатайств в случае выявления попытки злоупотребления лицами процессуальными правами179. Между тем, более половины судей полагают, что, как минимум, многие вопросы, связанные со злоупотреблениями необходимо изложить Пленуму ВС РФ в одном из принимаемых Постановлений. Примером и ориентиром существующих разъяснений может служить Постановление Пленума ВАС РФ от 12 июля 2012 г. №42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством», в п. 6 которого обращено внимание на целевой характер злоупотребления процессуальными правами: а именно разъясняются конкретная ситуация с недобросовестным поведением истца, цель его такого поведения и рекомендация судам180.
Применительно к конкретным институтам процессуального права существуют акты Пленумов, что помогает судам устанавливать связь между конкретными процессуальными нормами и злоупотреблением правом. Данное обстоятельство может способствовать снижению количества фактов недобросовестного поведения.
В п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.06.2012 № 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции»181 говорится: дополнительные (новые) доказательства не могут быть приняты судом апелляционной инстанции, если будет установлено, что лицо, ссылающееся на них, не представило эти доказательства в суд первой инстанции, поскольку вело себя недобросовестно и злоупотребляло своими процессуальными правами. В п. 31 того же Постановления указывается: суд апелляционной инстанции вправе отказать в удовлетворении ходатайства лица, участвующего в деле, об оглашении имеющихся в деле доказательств с учетом мнения других лиц, участвующих в деле, доводов апелляционных жалобы, представления, содержания обжалуемой части решения суда, наличия в действиях лица, заявившего ходатайство, злоупотребления своими процессуальными правами. Подобные шаги ВС РФ и ВАС РФ должны стать регулярными.
Рассуждая над одной из схожих ситуаций, заместитель председателя Арбитражного суда Алтайского края М.А. Кулик, замечает: «Принимая доказательства оплаты долга, которые вполне могли быть представлены в суд первой инстанции, суд апелляционной инстанции стимулирует «процессуально аномальное» поведение участника процесса, который и далее не будет сообщать суду первой инстанции об оплате долга»182. На этом основании М.А. Кулик приходит к выводу о необходимости неукоснительного следования судами апелляционной инстанций правилам ч. 2 ст. 268 АПК РФ.
Сами суды своими действиями должны восстанавливать надлежащий порядок ведения дела. В данном контексте речь идет о расширении объемов судейской дискреции. Данный тезис критикуется многими авторами за то, что в таком случае за судьями закрепляется правотворческая функция183. Однако речь не идет об инкорпорации судьями новых норм, а отмечается лишь возможность выбора и толкования уже имеющихся норм. В законе невозможно предусмотреть специальные нормы для каждой потенциально допустимой правовой ситуации, поэтому судьям необходимо применять общие нормы при различных действиях сторон. Требуется дифференцированный подход к разнообразным жизненным ситуациям. «Если закон выражается общими правилами, то дело судьи в каждом конкретном случае придать такому общему правилу особый смысл, сообразный с условиями случая»184.
Развитие судейского усмотрения вовсе не означает, что решение должно вытекать из умозрительных представлений отдельного судьи. Судейский произвол не допустит сама материя нормативно – правовых актов: в частности, согласно ч. 3 ст. 15 АПК РФ каждый судебный акт, включая определения суда, должен быть мотивированным.
Употребление субъективного права «во зло» участником судопроизводства как действие есть плод его мыслительного процесса. Противостоять человеческому разуму, породившему умысел на совершение деяния как форму вины, в свою очередь представляющую субъективное психологическое отношение к совершаемым действиям, может только мысль судьи во всем своем многообразии, но никак не запрограммированный набор формально – юридических символов.
Как известно, Российская правовая система, имеющая корни в римском праве тяготеет к континентальной правовой семье185. В.Ф. Яковлев в этой связи замечает: «Сопоставление французского и российского права представляет особый интерес по ряду причин. Первая - их историческая и территориальная близость. И то и другое относят к европейской, континентальной правовой системе, имеющей общие корни в римском праве. И то и другое относится преимущественно к статутному праву, имеет своим основным источником законы, иные нормативно-правовые акты. Обе правовые системы имеют примерно одинаковую структуру, делятся на частное и публичное право, а также на отрасли права - конституционное, административное, гражданское, уголовное, судоустройственное и процессуальное право и т.д. Главное - обе государственные и правовые системы базируются на единых принципах: разделения и самостоятельности функций законодательной, исполнительной и судебной власти, верховенства права, приоритета человека, его прав и свобод, равенства граждан перед законом и судом, демократического устройства государства и общества, свободной рыночной экономикой, обеспечения социальной справедливости. Вторая причина состоит в постоянном взаимодействии и взаимовлиянии правовых взглядов и правовых систем стран Европы, в том числе Франции и России»186.
Если системы права двух названных стран обладают значительным числом общих институтов, а это действительно так, поскольку рецепция наблюдается на различных этапах развития отечественного государства, в частности, Петром I по опыту Франции была создана российская прокуратура187, а судебную реформу 1864 года французский писатель, историк и путешественник Анатоль Леруа-Болье считал наиболее последовательной и гармоничной, поскольку она заимствована из передового западноевропейского опыта, в частности французского188, то следует обратить внимание на опыт ученых, формировавших учение «abuse de droit».
В проекте Вводного закона к Французскому гражданскому кодексу содержалась статья с нормой о том, что в отсутствие точного закона по гражданско-правовым вопросам судья является выразителем справедливости. Решение Сената № 126 от 1902 г. гласило: «грань эта в каждом спорном случае должна быть определена судом»189.
Гражданско – правовые последствия за злоупотребления процессуальными правами
Лица, участвующие в деле, допускают злоупотребления процессуальными правами исходя из своей личной заинтересованности. Не всегда такая заинтересованность имеет под собой «чистые» намерения. Истец при помощи недозволенных приемов стремится выиграть дело; ответчик - добиться решения об отказе в иске; злоупотребления третьих лиц также обусловливаются их заинтересованностью, в частности участием на стороне истца, ответчика, выступление с самостоятельными требованиями и др.
Как указано ранее в работе, в юридической литературе вопрос об ответственности за недобросовестные действия участников процесса исследован в недостаточной степени. Еще в меньшей степени разработан вопрос о различных правовых последствиях процессуальных злоупотреблений.
К сожалению, стороны судебных разбирательств не всегда обладают материально – правовыми средствами защиты собственных прав. В подобных случаях лица прибегают к недобросовестным действиям, используя предоставленные законом процессуальные права «во зло». По меткому и лаконичному замечанию М.З. Шварца: «Когда субъекты гражданского оборота оказываются в суде, никто ни от кого благородного поведения уже не ждет»232. Вред данными действиями причиняется, в том числе, противоположной стороне. Более того, не исключены ситуации, когда лица действуют исключительно с намерением причинить вред оппоненту. Причем материальные затраты порой гораздо превышают степень нематериального вреда. Седьмой арбитражный апелляционный суд в Постановлении от 23.11.2011 № 07АП-8994/11233 указал, что в нарушение статей 134 - 136 АПК РФ ответчик не раскрыл доказательства на стадии подготовки дела к судебному разбирательству, в судебных заседаниях участия не принимал, определения суда о представлении документально обоснованного отзыва на иск не исполнял, что свидетельствует о злоупотреблении им процессуальными правами.
Декларация прав человека и гражданина 1789 г. содержит формулировку: «Свобода состоит в возможности делать все, что не наносит вред другому» (ст. 4, ст. 11)234. Французские правоприменители также ввели в оборот термин «шикана», которым обозначалось осуществление права с единственным желанием причинить ущерб другому лицу, а также термин «злоупотребление», означающий родовое понятие, предполагающее объективно вредоносное осуществление права без исключительного намерения навредить.
Вопрос - укажет ли суд на признаки злоупотребления лицом субъективным правом или нет – в каждом случае может быть решен различным способом. Должен ли при этом страдать оппонент недобросовестного лица при невыявлении формально процессуального злоупотребления, наличествующего фактически? Вопрос более, чем риторический.
В этой связи возникает логичный вопрос относительно возмещения материального вреда, причиненного оппоненту недобросовестной стороной, на который действующее процессуальное законодательство в силу немногочисленности норм, посвященных злоупотреблениям и недобросовестности, ответов не дает.
Между тем, Д.И. Мейер писал, что каждое право имеет известную ценность, которая вследствие правонарушения уменьшается или уничтожается, и это уменьшение или уничтожение ценности права и называется ущербом или убытком235.
По делу № А47-5394/2010 о взыскании убытков в связи с тем, что продукция утратила свои потребительские качества с соответчиков ООО «Соль-Илецкий элеватор» и ООО «Инвестком» злоупотребление процессуальными правами, по мнению Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда, изложенном в Постановлении от 5 сентября 2011 г. № 18АП-6419/2011, выразилось непосредственно в предъявлении иска236.
Оценив совокупность имеющихся в деле доказательств, судебная коллегия обосновала, что у истца явно отсутствовали предпосылки для предъявления иска.
Задумаемся над тем, какой ущерб мог быть причинен ответчикам таким злоупотреблением. Одним из достижений рассмотрения дел в арбитражных судах является возможность мониторинга движения дела на официальном сайте арбитражного суда. Добросовестность организации будет подтверждена только в процессе рассмотрения иска при вынесении решения по делу, между тем, контрагенты могут отказаться от вступления в правоотношения с ней237. Данное обстоятельство влечет рост убытков и упущенной выгоды. Акции компании могут потерять в цене, доверие к может быть утрачено. Таково влияние микроэкономических показателей на благополучие организации. Кроме того, ответчик несет расходы, связанные с рассмотрением дела, которые могут впоследствии не возместиться в полном объеме на основании решения суда. Разумно допустить ситуации, когда лицо понесет убытки, связанные с ограничениями при применении обеспечительных мер, так же необоснованных, и т.п. Более того, К.П. Победоносцев утверждал, что всякое ухудшение, уменьшение ценностей или сил, всякая порча имущества составляют убыток238.
«Злоупотребление правом на судебную защиту можно констатировать лишь тогда, когда участник действует сознательно с единственным намерением причинить ущерб обществу или другим участникам либо пытается извлечь из этого для себя необоснованные выгоды»239.
Однако, как указано выше, определить грань между правомерными и неправомерными действиями порой очень сложно. Не каждое действие лица является злоупотреблением принадлежащим ему правом. Так, ФАС Уральского округа в Постановлении от 2 июня 2005 г. по делу № Ф09-1565/05-С4 указал следующее: «Доводы ответчика о том, что истец, заявив необоснованный иск, а также ходатайства об отложении рассмотрения дела, тем самым допустил злоупотребление своими правами, не может быть принят во внимание судом кассационной инстанции, поскольку, по смыслу ст. 4 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, лицо вправе защищать свои права и интересы любыми способами, допускаемыми законом, выбирая из доступных средств защиты наиболее приемлемые. Таким образом, само по себе предъявление иска с нарушением досудебного порядка урегулирования спора и заявление ходатайств об отложении рассмотрения дела не являются злоупотреблением правом в контексте ст. 111 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку в данном случае истец реализует предоставленные ему законом процессуальные права наиболее удобными для себя способами»240.
Предпринимаемых законодателем и правоприменителями мер недостаточно для полного искоренения негативного процессуального явления. Эффективным средством недопущения осуществления права «во зло» может стать совокупность неблагоприятных последствий. Предел должен заключаться в отсутствии двойной ответственности. Какие бы способы борьбы со злоупотреблениями правами ни предлагались, противостоять данному феномену можно только при помощи абсолютно всей совокупности средств пресечения, предупреждения и мер ответственности различного характера: штрафных санкций в рамках мер процессуальной ответственности и последствий, предусмотренных материальным гражданским законодательством. Только в таком случае можно ожидать разумного поведения от субъектов гражданского оборота, которое с течением времени выработается уже на основе привычек и правовых обычаев, поскольку они будут осознавать и просчитывать последствия своих действий и, вероятно, стремиться не допускать их.
Выход из вышеописанной юридико - фактической ситуации может быть найден в предъявлении требования о возмещении вреда на основании ст. 1064 ГК РФ. Данное требование может быть оформлено в виде отдельного искового заявления либо встречного иска при рассмотрении дела по первоначальному. Подобное решение имеет определенные правовые перспективы, однако, оно должно быть закреплено посредством внесения изменений в ГПК РФ и АПК РФ. Возможность компенсации вреда, причиненного лицу недобросовестными действиями участниками судебного разбирательства, а также соответствующая отсылочная на ст. 1064 ГК РФ норма должны быть предусмотрены гражданским процессуальным законом.