Содержание к диссертации
Введение 7
Глава I. На подступах к теории общественной морали 33
§1. Стремление к личному совершенству и социальная регуляция в
морали 33
Теоретический фон исследования: формальные и содержательные ха
рактеристики морали 33
Двойственность истоков морали и ее репрезентация в моральном
сознании 41
Историко-философский экскурс I. Ф.Ницше: иное совершенство и
иная дисциплина 50
§2. Мораль и парадоксы совершенствования 71
Способна ли мораль вместить в себя парадоксы совершенствования?... 71
Многообразие перфекционистского имморализма 77
Историко-философский экскурс П. А.Бергсон и идея двух моралей... 86
§3. Индивидуально-перфекционистская нравственность против мо
рализаторства и обобществления морали 100
Норма и идеал в структуре морального сознания 100
Девиации морального сознания 105
Индивидуально-перфекционистский архетип морали 112
Историко-философский экскурс III. Лев Толстой и «общество ангелов».. 122
§4. О невозможности самостоятельного существования индивиду-
ально-перфекционистской нравственности 134
§5. Общественная мораль: выстраивание теоретического образа 146
Социальные спецификации морали 146
Природа общественной морали 159
Историко-философский экскурс IV. Х.Арендт: «социум» и экзистен
циальное измерение политического 165
§6. Обогащение теоретического образа общественной морали 179
Моральное значение политики 179
Трансформационные и стабилизационные функции морали в об
ществе 182
Трансформация, стабилизация и историческая динамика морали 191
Глава II. Справедливость и равенство - категориальные основы
общественной морали 200
§1. Проблема определения справедливости 200
Исследовательский замысел 200
Общая и частная справедливость: различие уровней нормативной
конкретизации 203
Общая и частная справедливость: различие степеней аксиологиче
ской общности 210
§2. Фундаментальное этическое равенство: исторический генезис и
нормативная парадоксальность 217
Идея равенства в этике воздаяния и в этике Золотого правила 217
Исторические формы обоснования и фиксации фундаментального
этического равенства 224
Парадокс определения круга равных 231
Парадокс одинакового отношения к уникальным и неисчерпаемым
субъектам 238
§3. Проблема области справедливости 1 243
Роль концепта «человеческая природа» в теории справедливости 243
Подмена справедливости преодолением человеческой природы 254
§4. Проблема области справедливости II 263
Международная и космополитическая справедливость 263
Справедливость в семье 270
§5. Пределы плюрализации понятия «справедливость» 275
Глава III. Моральная нейтральность публичной сферы как со
циально-этическая проблема 287
§1. Моральная нейтральность публичной сферы: истоки и смысл 287
Тенденция к автономизации общественной морали 287
Либеральный нейтрализм в современной социальной этике 294
§2. Либеральная политика и объективные ценности 303
Либеральный нейтрализм как продукт этического скептицизма 303
Определение параметров полной и процветающей жизни 309
§3. Моральная нейтральность в свете «проблемы жизнеспособности»... 314
Язык благ и подлинная терпимость 314
Патриотическая лояльность и гражданское участие 320
§4. Либеральный нейтрализм и защита автономии 325
Критика «стесненности одобрением» 325
Автономия личности среди оснований справедливой политики 330
§5. Политический перфекционизм: проблемы и решения 336
Политический перфекционизм и специфика современного общества... 336
В поисках средств против фундаментализма и авторитаризма 343
Глава IV. Социальное измерение нравственной ответственности... 349
§ 1. Нравственная ответственность: долженствование и возможность... 349
Общие посылки теории нравственной ответственности 3 49
Связь долга и возможности: некоторые аналитические разграничения... 355
§2. «Без возможности нет долженствования» или «должен значит
можешь»? 360
Принцип «без возможности нет долженствования» и моральный
характер 360
Мораль как убежище от случайности 366
§3. От «моральной удачи» к «нравственному риску» 371
Трагическое учение о «моральной удаче» 371
Нравственный риск в общественно-политической сфере 377
Индивидуальная ответственность за принятие общественно значимых 383
решений
§4. Идея коллективной нравственной ответственности 389
Коллективная ответственность в истории морального вменения 389
Коллективная ответственность и особенности функционирования мо
рали в современном обществе 398
§5. Формы коллективной нравственной ответственности 404
Совокупная ответственность коллектива 404
Заместительная ответственность индивидов 414
Глава V. Универсальное и партикулярное содержание морали в
социально-этической перспективе 424
§1. Специальные нравственные обязанности в этической теории и в
структуре живого нравственного опыта 424
§2. Индивидуальный выбор как основание специальных обязан
ностей 435
Снижение требований общего долга 435
Специальные обязанности как аналог договорных обязательств 438
§3. Иные способы обоснования специальных обязанностей 444
«Прямой» и «внутренний» вывод специальных обязанностей из об
щего долга 444
«Косвенная» и «внешняя» альтернатива 449
Специальные обязанности и полнота человеческой жизни 456
§4. Культура и культурная идентичность как основа морально оп
равданных преференций 463
«Либерализм культурного безразличия» и теория межкультурной
справедливости 463
Ограниченность морального плюрализма в качестве фундамента тео
рии межкультурной справедливости 471
Уровни аргументации теории межкультурной справедливости 475
§5. Справедливость и проблема столкновения культурных тра
диций 486
Проблема столкновения культурных традиций в постмодернистской
политической этике и в «либерализме культурного безразличия» 486
Концентрические круги межкультурной справедливости 491
§6. Межкультурная справедливость: проблема практической со
стоятельности 503
Заключение 513
Литература 532
Введение к работе
Актуальность данного исследования определяется в первую очередь тем, что оно призвано преодолеть характерную для отечественного этического дискурса неотрефлектированность ряда проблем и парадоксов, связанных с фундаментальной неоднородностью морали. Философские аргументы по поводу природы морали и конкретных проблем индивидуальной и общественной практики зачастую основаны на явном или неявном убеждении в том, что мораль исчерпывается той областью личного опыта, в которой индивидуально ответственные индивиды осуществляют свое стремление к обретению высшего духовно-практического совершенства. Как образно высказался один из наших философов: «мораль есть то, что учит нас жить на земле, как на небе». При этом из поля зрения этической мысли выпадает социально-организационная или социально-регулятивная сторона морали, которая всегда присутствовала в ней и значение которой только увеличивается в современном обществе, характеризующемся высокой (может быть, даже избыточной) индивидуализацией, с одной стороны, и бессилием индивидов перед лицом не подвластных их контролю социальных процессов и активностью коллективных субъектов - с другой.
Нельзя сказать, что это положение является результатом простого интеллектуального невнимания авторов, пишущих на темы морали. Индифферентное или даже подозрительное отношение этиков к общественным проявлениям и функциям морали имеет глубокие истоки в самом нравственном сознании и в истории этической мысли. А основное направление развития, характерное для отечественной моральной философии в позднесоветский и постсоветский период, не могло не активизировать их.
Если вести речь об общеэтическом контексте, то главным истоком настороженности является опасение, что, приняв всерьез общественное назначение морали, можно потерять независимость морального субъекта от бытующих нравов, превратить его в «исполнительный орган общества» (А.Швейцер), сделать послушной шестеренкой в механизмах совершения «банального зла» (Х.Арендт). Это опасение либо дезавуирует реалистиче
ские соображения, связанные с потребностями социальной организации, либо ведет к требованию дефинитивной строгости: социально-функциональные нормативы не должны восприниматься как моральные.
Обращаясь к особенностям отечественной этики, необходимо иметь в виду, что стартовой точкой ее развития в последние десятилетия была марксистская схема понимания морали. В ней социальный характер и общественная роль нравственных феноменов всячески подчеркивались. Начавшееся в конце 80-х годов XX в. преодоление стереотипов и клише официального советского марксизма привело, в том числе, к тому, что различные варианты понимания морали, которые сложились в ходе этого процесса, оказались сосредоточены исключительно на выявлении ее индивидуально-перфекционистских аспектов. На настоящий момент нормативное содержание морали для многих российских интеллектуалов накрепко привязано к религиозной аскетике, евангельской заповеди любви или ригористичному пониманию принципа ненасилия1. Это положение не может быть исправлено до тех пор, пока не будет выявлена специфика относительно самостоятельной, социально-организационной стороны морали, которая обозначена в данной работе как «общественная мораль».
Однако актуальность диссертации задается не только потребностями этической теории как таковой. Попытка выявить специфику общественной морали выводит автора на прямое обсуждение некоторых насущных проблем социально-политической практики. Установление морально оправданных способов их разрешения очевидным образом зависит от ответа на вопрос, как должны соотносится между собой ценностные приоритеты индивидуально-перфекционистской нравственности и ее социального alter ego внутри единого нормативно-аксиологического пространства морали. Речь идет об определении того, как и в какой мере бытующие в обществе представления об индивидуальном совершенстве должны влиять на характер социально-политических институтов, каковы пределы и содержание нравственной от
ветственности за принятие политических решений, допустимо ли коллективное моральное вменение, как должны соотноситься этическое требование равенства и индивидуализированная «мораль пристрастности» и наконец, каким образом должно учитываться культурное разнообразие в устройстве справедливого общества? Каждая из перечисленных проблем является на настоящий момент предметом для широких политических дебатов как на Западе, так и в России.
Наконец, теоретическое описание общественной морали и ее обоснование в качестве неотъемлемой части морали в целом приводят к появлению множества точек соприкосновения между этикой и различными отраслями социального знания. Ведь если мораль трактуется лишь как набор императивов индивидуального самосовершенствования, а нравственные нормы строго разводятся с прочими социально-функциональными предписаниями, то этические исследования оказываются в своего рода дисциплинарной изоляции. Как следствие, ограничивается возможность диалога, в котором философы морали могли бы акцентировать нормативную заданность или желательность определенных институтов и форм общественной жизни, а специалисты социологического и политологического блока - демонстрировать реалистический контекст воплощения нравственных ценностей, остро ставить проблему действующих субъектов, способных осуществлять моральную политику и т. д. и т. п. Однако в данной работе обосновывается мысль, что мораль - это не только нормативный фундамент индивидуально ответственной деятельности, но и система ценностных ориентиров при принятии политических, общественных, корпоративных решений или при их последующей оценке. Тем самым создается или восстанавливается общая почва для комплексного и многостороннего обсуждения нормативной стороны социально-политических проблем философами, социологами, социальными психологами, политологами, культурологами и т. д.
Объект и предмет исследования. В качестве объекта исследования выступает общественная мораль как совокупность социально ориентированных нравственных ценностей и императивов. Предметом исследования служит
специфика общественной морали в сравнении с абсолютной моралью совершенствующегося индивида и проекции этой специфики в область конкретных общественно-политических проблем.
Цель и задачи исследования. Целью диссертации является обоснование необходимости введения в этическую теорию концепта «общественная мораль», позволяющего отразить полноту и многообразие нравственных ценностей, а также создать эффективно работающую систему критериев этической оценки явлений общественной реальности.
Эта цель достигается с помощью решения ряда исследовательских задач.
1. Выявление неоднородности предназначения морали как особой нормативно-ценностной сферы за счет создания двух параллельных интерпретаций ее формальных и содержательных характеристик: индивидуально-перфекционистской и социально-регулятивной.
2. Определение той роли, которую играет понимание этой неоднородности в двух вариантах перфекционистской критики морали (с позиций религиозной мистики и с позиций эстетики жизни).
3. Реконструкция свойственной для морального сознания и этической теории тенденции отвечать на перфекционистскую критику путем абсолютизации нравственных ценностей и освобождения их содержания от потребностей общественных систем.
4. Систематическая критика зауженного понимания природы морали, связывающего нравственные ценности исключительно с потребностью личности в духовно-практическом совершенствовании.
5. Выявление основных социальных спецификаций морали.
6. Определение общего нормативного содержания центральной категории общественной морали - категории «справедливость» - с учетом ее семантической неоднозначности.
7. Анализ парадоксов, которые порождает использование идеи фундаментального этического равенства между людьми.
8. Установление пределов применения нормативного понятия «справедливость», обозначаемых в этической теории как «область справедливости».
9. Анализ идеи моральной нейтральности государства и демонстрация ее несостоятельности.
10. Анализ феномена возрастания «нравственного риска» в сфере общественной морали в сравнении с этикой индивидуального совершенствования (на основе исследования индивидуальной нравственной ответственности за принятие общественно значимых решений).
11. Реабилитация идеи коллективной нравственной ответственности и определение ограничений ее применения.
12. Разработка системы обоснования специальных нравственных обязанностей.
13. Определение различных аспектов моральной ценности культурного своеобразия и разнообразия.
Теоретическая основа исследования. Понимание сущности морали как нормативно-ценностной системы и культурного феномена, создающее общий теоретический фон данного исследования, сформировалось на основе трудов российских этиков, преимущественно представителей московской этической школы: О.Г.Дробницкого, А.А.Гусейнова, Р.Г.Апресяна и др. Второй источник авторской интерпретации морали представляют собой работы зарубежных теоретиков: К.Байера, Р.Брандта, Б.Герта, А.Гьюирта, А.Доногана, А.Макинтайра, Дж.Мэки, Р.Хэара, С.Шеффлера, Дж.Эннес, Э.Энском и др.
В вопросе о специфике общественной морали теоретическим фундаментом исследования стали работы таких философов и теологов морали как Дж.Кекес, Т.Нагель, Р.Нибур, А.Рих, Н.Решер, Б.Уильямс, С.Хемпшир, Р.Хардин, Р.Г.Апресян, а также - труды тех философов политики, чьи исследовательские интересы сосредоточены в области нормативных оснований политической практики: С.Бенхабиб, Р.Бейнера, Р.Гудина, П.Гомберга, М.Игнатьеффа, Б.Йока, С.Окин, Ф.Пети, Б.Пареха, Н.Фрэзер, Ю.Хабермаса, Дж.Холдейна, Д.Хелда, Дж.Шкляр, Й.Шапиро, Т.А.Алексеевой, Б.Г.Капустина, В.С.Малахова, В.Г.Федотовой и многих др.
Исследование конкретных социально-этических проблем опиралось на многочисленные теоретические позиции, выдвинутые в рамках англо
американского дискурса справедливости, которые принадлежат к таким интеллектуальным традициям как либертаризм (Р.Нозик, М.Фридман, Ф.Хайек), эгалитаристский либерализм (Б.Аккерман, Б.Бэрри, Р.Дворкин, Дж.Ролз, Дж.Уолдрон), социал-демократическая теория «качества жизни» (Э.Андерсон, М.Нассбаум, А.Сен, Р.Эрнесон), коммунитаризм (М.Уолцер, Ч.Тейлор, М.Сэндел, А.Этциони). Авторское видение этих проблем возникло в результате сочувствующего, но критического анализа социальной этики современного либерализма с коммунитаристских и социал-демократических позиций.
Наконец, важную роль в осуществлении исследовательского замысла диссертации сыграли труды ряда социологов, в которых выявляются общие закономерности функционирования социальных систем (П.Бергер, М.Вебер, И.Гоффман Э.Дюркгейм, Т.Лукман, Т.Парсонс), и, в особенности, специфика современного (пост-современного) общества (З.Бауман, У.Бек, Э.Гидденс, Н.Луман и др.)
Методология исследования. Методология диссертации определяется ее целями и задачами. Так как исследование является этическим и ориентировано, в конечном итоге, на выдвижение нормативных рекомендаций, то основным элементом его методологии служит анализ нормативного содержания базовых социально-этических категорий, их взаимного порядка (иерархии), а также моментов противостояния, несовместимости и несоизмеримости. Это относится к таким концептам как равенство, справедливость, беспристрастность, общественное благо, автономия личности, индивидуальная безопасность и т. д.
Однако такого рода анализ не может осуществляться внутри самого философского сознания. Он реализуется на основе соотнесения нормативных утверждений, выдвигаемых философами морали, с живым нравственным опытом (опытом оценки и вменения). Значительная часть выводов данной работы получена на основе своеобразного «челночного движения» мысли между этими полюсами, в ходе которого этическая теория выдвигает нормативные рекомендации, но также и корректирует свои исходные тезисы. Дж.Ролз обозначил подобный метод этического исследования как установле
ниє «рефлективного равновесия». Нарушением такого равновесия грешат многие интерпретации морали, не учитывающие всерьез ее общественное предназначение. Схожее нарушение можно обнаружить в ответах философов на вопросы о коллективной и индивидуальной ответственности, о природе специальных обязанностей, об учете историко-культурного разнообразия при осуществлении справедливой политики.
В силу того, что основной целью диссертации являются обоснование и многосторонняя характеристика такого феномена как общественная мораль, возникающего в силу специфики функционирования нравственных императивов в социальном пространстве, то вторым ключевым элементом его методологии служит коррекция моральных предписаний и нормативных рекомендаций в связи с учетом реалистического контекста воплощения нравственных ценностей. Этот контекст задается как спецификой социальных систем вообще, выявляемой социологией и политической теорией, так и особенностями современного (или пост-современного) общества. Другими словами, в диссертации систематически используется своеобразный тест на реалистичность и практическую эффективность, которому подвергаются, прежде всего, весь нормативный комплекс морали индивидуального совершенства, а также этические ограничения государственной политики, вытекающие из приоритета автономии личности, различные системы нравственного вменения, мероприятия по обеспечению культурного признания.
Так как у проблемы неоднородности морали (а также у конкретных социально-этических вопросов, зависящих от способа ее разрешения) существует длительная и продуктивная традиция обсуждения, то значительное место в работе занимает историко-философский материал, проблематизирован-ный в соответствии с основными теоретическими задачами диссертации. Выбор подобной исследовательской стратегии не случаен. Он обусловлен тем наблюдением, что наиболее удачные, в хорошем смысле провокационные и оставляющие за собой шлейф интересной полемики исследования по этике последних десятилетий были осуществлены именно специалистами в области истории этических учений (преимущественно, специалистами по философии
Аристотеля, Канта и Гегеля). Привнесение ими профессионально освоенного историко-этического содержания в область отвлеченно-теоретического анализа вопросов моральной философии создало значительные прорывы в дискуссиях, которые позиционно велись до того десятилетиями. Этот факт свидетельствует о том, что обращение к философской традиции представляет собой движение вперед, а не назад. Именно оно позволяет поставить под вопрос некоторые устойчивые, «пред-рассудочные» убеждения, формирующие общераспространенные подходы к решению исследовательских проблем. Так, в первой главе диссертации на основе историко-философского анализа предполагается поставить под вопрос некоторые устойчивые «предрассудки», касающиеся природы морали и свойственные, в особенности, московской этической школе 1990-х годов. В третьей главе - «предрассудки» этико-политической мысли современного либерализма по отношению к роли моральных аргументов в политике и т. д. и т. п.
Историко-философские фрагменты диссертации (четыре историко-философских экскурса первой главы и историко-философские «завязки» остальных глав, посвященные этике Аристотеля и Цицерона) опираются на метод логической реконструкции философских позиций и герменевтический метод. Их использование конкретизировано в ряде исследовательских приемов, таких как выявление базового терминологического инструментария определенного философа (школы, течения, традиции); установление уточненного значения терминов либо причин их вариативного использования; выявление системы аргументов и основных структур мысли, свойственных данной философской концепции; установление связи метанормативных теоретических посылок и нормативных выводов, сделанных определенным философом; установление роли и значения базовых метафор для решения полемических и творческих задач; выявление прямого использования философской традиции и скрытых историко-философских аллюзий.
Степень разработанности основной проблематики диссертации. Для удобства обзора чрезвычайно неоднородной литературы характеристику иссле-дованности темы необходимо разбить по шести основным проблемам работы.
Формальная и содержательная специфика общественной морали Исследование феномена общественной морали, отличающейся от абсолютной морали совершенствующейся личности, в современной философской мысли осуществляется с нескольких позиций. Во-первых, ее специфику анализируют те этики, для которых индивидуальная мораль представляется архетипом морали как таковой, не предполагающим никаких компромиссов с общественной реальностью. Ими активно используется терминологическое разграничение индивидуальной и общественной морали (социальной этики) с целью показать, что второй тип вообще не должен именоваться моралью или что некоторые его неизбежные проявления не могут быть морально обоснованы. Линия преемственности, связанная с этим рассуждением, ведет от Л.Н.Толстого и А.Швейцера к современным авторам, разрабатывающим проблематику ненасилия.
Так в некоторых работах А.А.Гусейнова существо морали раскрывается через ее исключительную связь с индивидуальной ответственной деятельностью, выражающей идеал духовно-практического совершенства личности. При этом в качестве единственно возможного содержания подобной деятельности выступают «негативные поступки», заданные императивом ненасилия. Дополнительным условием функционирования такого рода морали является сохранение ее нормативной неопределенности в том, что не касается небольшого количества фундаментальных нравственных запретов, и существенное ограничение оценочных проявлений (в духе евангельского «не судите»)2. Схожий подход можно обнаружить в этической традиции, заданной моральной философией Э.Левинаса, в которой мораль рассматривается как явление, сопротивляющееся «кодификации», «формализации» и «лишенное связи с какими бы то ни было санкциями»3. Важность этих исследований со
стоит в том, что они подчеркивают некоторые парадоксы и затруднения общественной морали, не позволяя социально-этическому дискурсу раствориться в односторонне реалистической аргументации, которая свойственна политической и социологической теории. Однако так как в них оспаривается сама необходимость социальной репрезентации морали, то в данной работе они являются предметом систематической критики.
Во-вторых, специфика общественной морали постоянно обсуждается теологически ориентированными авторами, которые исследуют механизмы преломления и частичной трансформации евангельской моральной доктрины в общественной практике. По степени своей разработанности теологические (в особенности, католические) исследования можно считать наиболее продвинутыми и комплексными4. Однако существенным ограничением достигнутых теологами результатов является их односторонняя связь с одной морально-религиозной традицией, в то время как в современной ситуации нравственные ценности воплощаются в условиях культурно и конфессионально неоднородного общества.
В-третьих, важные аспекты нормативной стороны общественной морали выявлены теми философами политики, которые пытались разграничить между собой «публичную» и «частную» мораль. Публичная мораль в политической философии исследуется под двумя углами зрения: а) как совокупность моральных нормативов, задающих пределы допустимого при осуществлении индивидами своих социально-ролевых функций ; б) как система ценностей, позволяющая приходить к согласию
между собой людям, имеющим противостоящие индивидуальные убеждения о смысле и ценности человеческой жизни6.
В-четвертых, специальный вопрос о возможности превращения морали в институционализованную нормативную систему, направляющую процессы общественной самоорганизации, был разработан в рамках такого направления исследований как «теория институционального дизайна». Оно возникло в 1990-х годах и стало одной из важных точек пересечения моральной теории и общественной практики. В нем наиболее очевидно отразилось смещение интереса исследователей общественного измерения морали с вопроса о моральной оправданности отдельных решений к вопросу о моральной оправданности социальных структур и способах их коллективного изменения7.
В-пятых, выявление специфики общественной морали осуществлялось в рамках исследований, которые ориентированы на политологическое или социологическое определение способов функционирования морали в социальном пространстве, но вне отчетливо выраженных нормативных интересов. Их основным вопросом является не моральная оправданность тех или иных общественных явлений, а то, «как работает» мораль в политике или в социальной практике. В отечественной философии последних лет этот подход был развит Б.Г.Капустиным, обсуждающим три типа морали - аполитичную индивидуалистическую мораль, мораль «малой» политики и мораль «большой» политики8. В несколько ином ключе та же установка реализована американским политическим философом П.Гомбергом9.
Таким образом, обзор основных направлений исследования по центральной проблеме диссертации показывает, что на настоящий момент анализ общественной морали как целостного феномена является либо гиперкритическим, либо узко конфессиональным, либо лишенным нормативной направленности. Исследования же, не затронутые перечисленными недос
татками, рассматривают лишь отдельные стороны этого явления. Данная работа, напротив, ориентирована на построение такого видения общественной морали, которое было бы: 1) целостным, 2) конструктивным, 3) нормативным, 4) общезначимым.
В подобном духе выдержано несколько последних работ Р.Г.Апресяна. В его статье «Перфекционистский и дисциплинарный языки морали» пунктирно очерчено само исследуемое явление (хотя и без учета определенных оттенков, связанных с значением политической коммуникации и самоуправления для общественной морали, с наличием трансформационной и стабилизационной тенденций в ней)ш, в ряде других статей - проведена этическая реабилитация правила талиона и предпринята попытка распространить нормативно-теоретический аппарат концепции справедливой войны на общий контекст регулирования социальных отношений11. Правило талиона, будучи встроено в нормативные рамки гуманистической морали, по мнению Р.Г.Апресяна, должно рассматриваться как императив, задающий морально оправданное отношение к тем, кто практикует архаический этос силы. Данное исследование направлено на развитие и коррекцию этих тезисов.
Определение справедливости и выявление ее области. Как в отечественной, так и в зарубежной этике дефинитивная работа, связанная с выявлением общего нормативного содержания понятия «справедливость», осуществлялась неоднократно. Она была связана с надеждой, что уточненное определение справедливости поможет построить оптимальную конкретизированную концепцию справедливого общества. В позднесоветский период вышло несколько дефинитивных работ о справедливости или работ, содержащих раз 10
вернутое дефинитивное введение . В последнее время были написаны словарная статья А.А.Гусейнова, вводная глава монографии Б.Н.Кашникова и
соответствующие разделы в учебниках по этике, принадлежащие перу Р.Г.Апресяна и А.В.Разина . В западных этических исследованиях развернутые рассуждения об общем содержании понятия присутствуют у Ш.Перельмана, Дж.Ролза, Ф.Хайека, Б.Бэрри, М.Уолцера, А.Макинтайра, Д.Миллера, Т.Кемпбелла, Дж.Кекеса и многих других14. При этом в ходе осуществления такого рода исследований и по отношению к ним неоднократно высказывалось опасение, что дефинитивный уклон может тривиали-зировать дискуссию о справедливости или завести ее в тупик. В этом смысле характерен отказ составителей некоторых обобщающих изданий по этике и политической философии от включения в них общей статьи (или общего раздела) о справедливости, наряду с частными статьями (или разделами) о справедливом распределении ресурсов, справедливом уголовном наказании, международной справедливости . Данная диссертация нацелена на преодоление подобных опасений.
В работах, связанных с проблемой определения справедливости, большую роль играет восходящее к Аристотелю разграничение общей и частной справедливости. Его продуктивность и эвристическую ценность отстаивают в отечественной этической мысли А.А.Гусейнов и Б.Н.Кашников, в зарубежной - Р.Хэар, Ф.Миллер, Б.Йок, Д.О Коннор16. Есть, однако, и скептики, считающие, что Аристотель лишь отразил особенности чрезвычайно специфиче
ского древнегреческого понимания справедливости (Д.Миллер, Б.Уильямс, У.Харди) . Существенно, что авторы, защищающие аристотелевское разграничение, обычно концентрируют свое внимание на каком-то одном из его аспектов. Это, по мнению автора диссертации, создает односторонние определения справедливости. Следующий дефинитивный момент, активно обсуждающийся в теории справедливости, касается той роли, которую должно играть в ней понятие «человеческая природа». Некоторые течения современного либерализма, как и политическая философия постмодернизма, категорически возражают против его использования. Напротив, эволюционистская этика (Э.Уилсон, П.Сингер, Р.Мастерс) и аристотелианско-томистская этика естественного закона (М.Нассбаум, Дж.Финнис)19 полагают, что ни одна теория справедливости не может обойтись без эксплицитного или имплицитного обращения к некоему видению человеческой природы. В работе отстаивается мысль, что оба упомянутых выше подхода важны для определения моральных ограничений, регулирующих содержание требований во имя справедливости. Подобная (ограничительная) роль концепта «человеческая природа» спорадически встречается в неоаристотелианской этической теории (У.Голстон, Ч.Тейлор, М.Нассбаум) , однако она не получила в ней развернутого обоснования. Наконец, рассматриваемая в диссертации проблема ограничений этики справедливости по кругу человеческих сообществ неоднократно становилась предметом анализа в работах по глобальной или космо-политической справедливости , а также в коммунитаристски и феминистски
ориентированных исследованиях, касающихся нормативных основ существования семьи и отношения общества к ней22.
Моральная нейтральность публичной сферы (или моральная нейтральность государства). Идея моральной нейтральности представлена в большом количестве фундаментальных работ и идеологических манифестов либеральной социальной этики XX вв. Считается, что терминологически она впервые была закреплена в известной работе Р.Нозика «Анархия, государст-во и утопия» (1974) . Однако по своему нормативному содержанию ограничения, предполагаемые ею, гораздо старше и имплицитно издавна присутствовали в одном из течений либерализма. Наиболее известные варианты артикуляции идеи либеральной нейтральности предложены М.Фридменом, Ф.Хайеком, Дж.Ролзом, Р.Дворкиным, Б.Бэрри и Дж.Уолдроном24. Существует целый ряд трудов, посвященных аналитическому разбору данной идеи. Хотя, как правило, они не являются всего лишь беспристрастной аналитикой и библиографическими обзорами, демонстрируя то или иное отношение к ней. Среди них - работы У.Кимлики, В.Садурского, Дж.Шера, С.Уолла, Р.Эрнесона, И.Шапиро . Наконец, в англо-американской философской традиции сложился целый пласт открыто полемической литературы, отражаю
щей республиканскую, коммунитаристскую, феминистскую, мультикульту-ралистскую и экологическую позиции по отношению к идее нейтральности. В данном исследовании эти подходы маркируются как «политический пер-фекционизм». Наиболее интересны работы таких политических перфекцио-нистов, как Ф.Пети, Р.Бейнер, М.Сэндел, Ч.Тейлор, М.Уолцер, А.Макинтайр, А.Этциони, К.Лэш, В.Хелд, М.Нассбаум, Б.Парех, Э.Винсент26. Некоторые из них в своей эмоциональной полемике с идеей нейтральности полностью игнорируют те опасения философов-нейтралистов, которые следует признать вполне оправданными, другие, напротив, стремятся сохранить взвешенную и реалистичную позицию. В отечественной литературе проблема нейтральности обсуждалась лишь спорадически некоторыми политическими философами и этиками, ориентированными на критику либерализма (Б.Г.Капустин), аналитическое выявление его специфики (Т.А.Алексеева) или нормативно-теоретическую защиту (Б.Н.Кашников)27.
Специфика ответственности в рамках общественной морали: нравственный риск и коллективное вменение. Вопрос о сохранении ответственности и вменения за пределами возможностей субъекта повлиять на последствия собственных действий (или проблема нравственного риска), рассматривается в диссертации в связи с проверкой оправданности известного принципа «без возможности нет долженствования». Этот принцип критически и сочувственно анализировался многими англоязычными философами. Среди них: Дж.Мур, У.Д.Росс, Н.Решер, Дж.Фишер, Г.Франкфурт, Дж.Кекес,
М.Циммерман. Одним из важнейших аргументов против строгости упомянутого принципа является феномен «моральной удачи». Наиболее ценными в методологическом отношении являются классические работы по этой проблеме - работы Т.Нагеля, Б.Уильямса, М.Нассбаум, Н.Решера, и интересные наблюдения присутствуют у Э.Рорти, М.Бэрон, Б.Йока, Б.Роузбери28. Проекция проблемы нравственного риска в область социально-политической деятельности была свойственна российским критикам морального учения Л.Н.Толстого (В.С.Соловьев, И.А.Ильин), М.Веберу, Х.Арендт, Г.Йонасу, Т.Нагелю . При этом именно позиция М.Вебера создает наиболее эффективный противовес как безоглядно-романтическому отношению к политической практике, так и элементам цинизма и равнодушия, постоянно воспроизводящимся в рамках обсуждения вопроса о неизбежно «грязных» руках политика. Использование веберовской позиции по отношению к проблеме нравственного риска свойственно П.Брейнеру, К.Коуди, М.Игнатьеффу (хотя лишь по \30
следнии из них использует само словосочетание «нравственный риск») .
Исследование феномена коллективной нравственной ответственности в этической мысли до второй половины XX в. практически не осуществлялось. Само явление рассматривалось этиками как своеобразный атавизм. После Второй мировой войны оно стало предметом пристального изучения в немецкой моральной и политической философии (классический пример - работа К.Ясперса «Вопрос немецкой вины»), В англоязычной этической традиции
активное обсуждение проблемы начинается в конце 1960-х гг. Оно разворачивается в связи с противостоянием сторонников методологического индивидуализма (Дж.Лэдд, М.Кили, М.Веласкес, С.Свердлик)31 и сторонников теории коллективной интенциональности (Т.Дональдсон, П.Френч, Р.Скратон, Д.Риссер, А.Корлетт, Н.Решер) , затрагивая вопросы ответственности таких организованных коллективов как нации, корпорации, партии, ведомства и т. д. Другое направление исследований в теории коллективной ответственности связано с ответственностью индивидов за зло, совершенное их группой или во имя ее (Т.Гувье, Дж.Кекес, Г.Меллема, Л.Мэй, Ю.Райкка, и др.)3 Что касается отечественной философской науки, то вопрос о коллективной ответственности в ней исследован слабо (за исключением пограничных с историей и социологией работ о восприятии проблемы коллективной виновности в Германии после Второй мировой войны)34.
Обоснование специальных нравственных обязанностей (или «морали пристрастности»), В мировой этической мысли существует давняя и чрезвычайно серьезная традиция критики специальных обязанностей на агапиче-ской, утилитаристской, кантианско-деонтологической основе. Она опирается на прямолинейные интерпретации нравственных ценностей равенства и беспристрастности, обнаруживающихся в исторически инвариантном ядре морали. Наряду с критикой разработан ряд моделей обоснования специальных нравственных обязанностей с использованием отправных положений универсалистской морали. Во-первых, на основе сочетания либертаристских и во
люнтаристских посылок (Х.Харт, Э.Симмонс, Д.Джеске) . Во-вторых, на основе «прямого» и «внутреннего» вывода из общего нравственного долга (А.Гьюирт, Р.Гудин) . В-третьих, на основе «косвенных» и «внешних» аргументов, апеллирующих к важности тех социальных институтов, которые с необходимостью предполагают преференции людям, находящимся в особых, индивидуализированных отношениях с моральным субъектом (Х.Лафолетт, М.Уолцер, Ч.Тейлор, А.Этциони) . В-четвертых, на основе значимости тех отношений, которые порождают специальные обязанности, для полной и процветающей человеческой жизни или для осуществления базового жизненного проекта индивида (Б.Уильямс, Л.Блум, Дж.Коттингем, Т.Гурка)38.
Справедливость и культурное разнообразие. В последние двадцать лет этическую, политологическую, социологическую мысль США, Европы и многих стран азиатского региона захлестнула волна исследований, посвященных проблемам многокультурных обществ и соприкосновению культурных традиций в международном контексте. Литература по этой проблематике поистине необозрима и не может быть охарактеризована в рамках этого раздела сколько-нибудь подробно. Можно лишь выделить три основных подхода к проблеме: позицию «либерализма культурного безразли-чия» (парадигматический вариант - работы Ч.Кукатоса и Б.Бэрри) , позицию постмодернистской политической этики (парадигматический вариант - работы У.Коннолли и Н.Фрезер)40, позицию сторонников межкультурной
(или этнокультурной) справедливости (наиболее яркие представители -Ч.Тейлор, М.Уолцер, У.Кимлика, Дж.Каренс, Б.Парех)41. Все эти позиции отличаются не только по своим нормативным основаниям. Их расхождения определяются также различием фактических утверждений, касающихся природы этнических коллективов. Значительную роль при этом играет отношение (то есть степень доверия) этиков и политических философов к социально-конструктивистской интерпретации этнической культуры. В отечественной философской и социологической литературе наиболее интересные, сопровождающиеся выдвижением нормативных рекомендаций исследования проблем мультикультурного общества принадлежат В.С.Малахову и А.В.Тишкову42. Хотя, вполне возможно, что их позиция определяется некоторым преувеличением роли «социально конструируемых» элементов этнической культуры.
Научная новизна исследования. Данная работа представляет собой первый в отечественной этике опыт систематического исследования социально-организационной репрезентации морали в ее соотнесенности с моралью в целом и с индивидуально-перфекционистской нравственностью. В диссертации проанализированы такие социально-этические спецификации морали как частичная формализация, частичная институционализация, частичная партикуляризация и использование логики меньшего зла. Выявлена нравственная ценность демократии и политической коммуникации равноправных граждан. Подвергнуты анализу соотношение стабилизационных и трансформационных приоритетов социальной этики и их зависимость от исторической динамики морали.
Автором предложены варианты решения проблем общего определения и области справедливости. В том числе, обоснованы следующие тезисы: тезис
о необходимости разграничения общей и частной справедливости по двум критериям (по различию уровней нормативной конкретизации и различию в степени аксиологической общности), тезис о неизбежности опоры теории справедливости на то или иное понимание человеческой природы, тезис о возможности использования концепта «справедливость» применительно к различного рода сообществам, включая человечество и семью.
Особенности общественной морали конкретизированы в работе на основе обращения к нескольким частным социально-этическим проблемам, касающимся характера использования моральных аргументов в политической практике, индивидуального и коллективного нравственного вменения, моральной оправданности специальных обязанностей и этической ценности культурного разнообразия. Как видно из анализа степени разработанности этих проблем (см. предыдущий пункт), исследования российских этиков, затрагивающие их хотя бы косвенно, либо крайне немногочисленны, либо вовсе отсутствуют, в то время как количество зарубежных работ значительно. Это также создает один из аспектов новизны диссертации, поскольку она вводит в оборот тот теоретический багаж, который был накоплен за последние три-четыре десятилетия в англо-американской этической мысли и не был еще востребован российской моральной философией.
Последнее обстоятельство тем более важно, что в отличие от советской и постсоветской этики западная философская традиция по объективным причинам оказалась в более выгодном положении в том, что касается социально-этических исследований. В ней после возвращения к нормативным проблемам, обусловленного уменьшением влияния метаэтических школ, сформировалось несколько исследовательских направлений, тесно связанных с актуальными общественными дискуссиями. Вокруг каждого из них существует значительное сообщество специалистов, долгие годы ведущих исследовательскую работу, а также ряд дискуссионных площадок, в качестве которых выступают теоретические и общественно-политические журналы. Время от времени споры в философской среде удаляются от практикоориентирован-ных проблем, замыкаясь на обсуждении терминов и теоретических структур,
однако вторжения политической и социальной практики, с ее новыми ситуациями и запросами, постоянно изменяют их характер и тональность. Поэтому обращение к западной социально-этической полемике рассматривается автором как один из способов обновления интеллектуального пространства российской этики.
В этой связи неизбежно вспоминается часто воспроизводящаяся в последние годы горькая констатация о преимущественно «переводном» характере современной российской гуманитарной мысли. Но в данном случае существуют вполне объективные основания для подключения отечественных этиков к «чужому» дискурсу. Даже простой перевод и вдумчивое обобщение аргументации, наработанной за годы дискуссий, могут спровоцировать обсуждение схожих вопросов в российской философской среде и на российской практической почве. Однако, как представляется автору, многие из выводов работы являются вполне самостоятельным вкладом в характеризуемую полемику.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты данного исследования могут использоваться в качестве теоретической базы при осуществлении анализа конкретных проблем социальной практики: от вопроса о нравственно оправданном применении силы до вопроса о справедливом использовании и распределении материальных ресурсов, находящихся в распоряжении общества. Они могут быть также востребованы историками философии для раскрытия некоторых сторон проанализированных в диссертации философских концепций и для выстраивания истории этической мысли по оси «индивидуальное совершенство» - «общественная организация». Результаты диссертации представляют ценность для преподавания этики и других философских дисциплин, в особенности, курсов «Введение в специальность» и «Социальная этика» в рамках недавно отлицензированной предметной области «Прикладная этика», обучение по которой вскоре начнется в некоторых ВУЗах России. Понимание различий между типами морали и существа социально-этических проблем для этой категории студентов является профессиональной необходимостью.
Положения выносимые на защиту.
1. Основные формальные и содержательные характеристики морали поддаются двойственной (социально-организационной и индивидуально-перфекционистской) интерпретации.
2. Это обстоятельство становится одним из главных оснований перфек-ционистской критики морали, опирающейся на тезисы о ее излишнем антропоцентризме и об отсутствии в ней индивидуализированного творчества.
3. Моралисты и этики имеют тенденцию, защищаясь от перфекционист-ской критики, связывать выделяемые ею недостатки морали с серьезными искажениями морального сознания, а не с моралью как таковой. В качестве двух основных искажений выступают при этом морализаторство и обобществление морального сознания.
4. Возникающий в результате борьбы с этими искажениями образ морали ориентирован исключительно на потребности индивидов в свободном самосовершенствовании и предполагает строгое разведение неконкретизируе-мого нравственного идеала и конкретных поведенческих норм, запрет на обращенный вовне моральный суд и невозможность морального оправдания любых форм использования человека в качестве средства. Нормативная программа, строго соответствующая этому образу морали, включает в себя императив ненасилия и призыв к непосредственному заботливому служению ближним.
5. В связи с тем, что мораль предписывает эффективное обеспечение блага других людей, индивидуально-перфекционистская нравственность уязвима для упреков в практическом безразличии к судьбе значительного количества индивидов, страдающих от насилия и институционального несовершенства общества. Это обстоятельство требует выделения специфической, социально ориентированной репрезентации моральных императивов - общественной морали.
6. Основными социальными спецификациями морали являются: ее частичная формализация, частичная институционализация, частичная партикуляризация и использование логики «меньшего зла».
7. Общественная мораль не есть исключительно мораль социальной кооперации и дисциплины. В числе ее ключевых ценностей присутствует обеспечение различных аспектов самореализации личности (в том числе, политического).
8. Практическая конкретизация ценностей и императивов общественной морали по отношению к отдельным практикам и институтам может порождать стабилизационные и трансформационные политические стратегии. При этом мнение об односторонней связи общественной морали с социальной стабилизацией или социальной трансформацией является необоснованным.
9. Семантическая неоднозначность понятия справедливость, зафиксированная в разделении общей и частной справедливости, существует за счет двух критериев разграничения: различного уровня нормативной конкретизации и различной степени аксиологической общности.
10. Применение нормативного концепта «справедливость» опирается на идею фундаментального общечеловеческого равенства. В качестве существенных затруднений при переходе от представлений о равном достоинстве каждого человека к выдвижению концепции общей справедливости выступают два нормативных парадокса: парадокс определения круга равных и парадокс одинакового отношения к уникальным и неисчерпаемым субъектам.
11. Одним из существенных ограничений, регулирующих применение нормативного концепта «справедливость», является недопустимость подмены требования справедливости требованием преодолеть человеческую природу.
12. Тезис об исключении из области справедливости человечества в целом и семьи, встречающийся в современной социальной этике, не имеет достаточных оснований. Однако, несмотря на это, функционирование этики справедливости в двух данных сферах имеет значительную специфику.
13. Тенденция к автономизации общественной морали, находящая выражение в либеральном идеале моральной нейтральности публичной сферы (или государства), уязвима для критики в нескольких отношениях. Придерживающиеся этого политического идеала философы недооценивают возможности определения объективного стандарта полной и процветающей че
ловеческой жизни, упускают из вида некоторые основания социальной стабильности, придают неоправданно высокое значение ценности индивидуальной автономии.
14. В области общественной морали увеличивается степень нравственного риска, то есть возрастает возможность ответственности за непредвиденные последствия индивидуальных действий. Сочетание этой тенденции с тенденцией уменьшения общей меры ретроспективной ответственности человека, выполняющего общественно значимые функции, в сравнении с обыкновенным убийцей, лжецом или конформистом, задает специфику индивидуальной ответственности в социально-этической сфере. В то же время традиционное для политической философии обсуждение проблемы «грязных» рук политика формирует одностороннюю картину, сосредоточенную исключительно на второй из двух указанных тенденций.
15. Применение идеи коллективной ответственности не ограничивается архаичными и антигуманными явлениями из истории культуры и имеет существенное значение для общественной морали. Особенности современного общества лишь заостряют значение этики организованных коллективов и нравственных переживаний, связанных с принадлежностью к группе. Общее негативное отношение к идее коллективной ответственности связано с наиболее яркими случаями нарушения нравственных ограничений ее применения.
16. Среди различных концепций морального обоснования специальных нравственных обязанностей наиболее перспективным является их обоснование на основе апелляции к особенностям функционирования жизненно важных социальных институтов и к необходимости сохранения полноты человеческого существования, которая была бы недостижима, если бы универсальный нравственный долг не уравновешивался партикулярной «моралью пристрастности».
17. Теория межкультурной справедливости совмещает различные по своему весу и контексту применения нормативные соображения, касающиеся независимой ценности самих культур (эстетической и моральной), ценности культуры как основания индивидуальной идентичности, ценности культуры
для достижения статусного равенства граждан и, наконец, ценности культуры для достижения единства и стабильности демократического сообщества.
18. Проблема столкновения интересов представителей различных моральных традиций может быть разрешена на основе такого представления о справедливости, которое включает в себя внешний круг справедливости (минимальный стандарт терпимости к чужим практикам и институтам), дополненный внутренними нормативными кругами, регулирующими кросскуль-турную критику.
Апробация результатов исследования осуществлялась.
- в ходе публикации научных работ, общим объемом 57 п.л. (в том числе, монографии, 11 статей в изданиях, рекомендованных ВАК для обнародования основных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук («Вопросы философии», «Человек», «Вестник МГУ»), и 10 статей в изданиях Института философии РАН («Этическая мысль», «Историко-философский ежегодник», «Диалог культур в глобализирующемся мире»);
- в ходе выступлений на 4 международных и 9 всероссийских и региональных научных конференциях (семинарах);
- в ходе ведения форума по социально-этической проблематике на сайте «Центра прикладной и профессиональной этики» (http://www.ethicscenter.ru/forum);
- диссертация обсуждена на заседании сектора этики Института Философии РАН в ноябре 2005 г. и рекомендована к защите
Структура исследования. Диссертация состоит из Введения, пяти глав, включающих в себя двадцать семь параграфов, заключительной части и списка литературы, содержащего пятьсот семьдесят наименований. В первую главу работы включены относительно самостоятельные историко-философские экскурсы, посвященные этическим учениям Ф.Ницше, А.Бергсона, Л.Н.Толстого, Х.Арендт.