Этика раннего старообрядчества Константинова Марина Константиновна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Истоки нравственных воззрений раннего старообрядчества 18

1.1 Духовный опыт авторов пустозерской группы как источник формирования нравственных воззрений раннего старообрядчества 18

1.2 Ситуация нравственного выбора в системе воззрений раннего старообрядчества 42

Глава 2. Основные категории религиозно-нравственных воззрений старообрядчества 62

2.1 Последнее время как ситуация нравственного выбора 62

2.2 Праведность и грех в системе нравственных воззрений старообрядчества 87

Глава 3. Нравственные воззрения раннего старообрядчества как нормативная система 111

3.1 Установка на ненасильственное сопротивление злу в системе нравственных воззрений раннего старообрядчества 111

3.2 Пути и методы реализации установки на ненасильственное сопротивление злу 133

Заключение 158

Библиография 168

• Духовный опыт авторов пустозерской группы как источник формирования нравственных воззрений раннего старообрядчества
• Последнее время как ситуация нравственного выбора
• Праведность и грех в системе нравственных воззрений старообрядчества
• Пути и методы реализации установки на ненасильственное сопротивление злу

Введение к работе

Актуальность исследования. В современной ситуации с особой остротой встает вопрос о соотношении принципа активности человеческой личности и принципа милосердной любви, как фундаментального положения, исходной установки нравственно осмысленного поведения. Отказ от насильственного сопротивления злу зачастую рассматривается как проявление пассивности, отсутствие чувства социальной ответственности. Нередко это приводит даже к принципиальному отрицанию возможности реализации идеала христианской любви. Данная проблема стала одной из ключевых в этике XX века. С. Н. Булгаков одним из первых предложил в качестве модели нравственно обоснованного поведения этику подвижничества, представляющую собой моральную систему, соединяющую в себе элементы социальной активности и христианский принцип любви.¹ Однако изменение понимания этого круга вопросов в этической мысли XX века связано не только с созданием теоретических моделей ненасильственного сопротивления. Этим док тринам всегда сопутствовал (а иногда и предшествовал) реальный опыт воплощения идеала ненасильственного противостояния злу. В этом отношении русское старообрядчество представляет собой один из вариантов этики подвижничества и может рассматриваться в одном ряду с другими образцами ненасильственной борьбы, опыт которых, имел в своей основе религиозную нормативно-ценностную систему.

Обоснование темы Феномен старообрядчества, по определению Н.О. Лосского, представляет собой «одно из проявлений основных свойств характера русского народа» . Движение, начавшееся как протест против церковной реформы, выявило важнейшие черты своеобразия этического мировоззрения,

См. Булгаков С. Героизм и подвижничество. -М.: Республика, 1994. - 150 с. С 26

Лосский Н.О. Характер русского народа. // Лосе кий Н.О. Условия абсолютного добра: основы этики. - М.: Политиздат, 1991. - 368 с. С. 336.

4 характерного для русского православия, и стало основой для формирования специфической системы нравов. Старообрядчество в силу своей неразрывной связи с традиционной культурой позволяет обратиться к самым истокам русской нравственно-религиозной мысли, и проследить складывание важнейших феноменов нравственной практики. Большое влияние старообрядчество оказало на формирование русской хозяйственной этики, целостной системы per ламентации повседневной жизни человека, опирающейся на религиозно-нравственные установки. Раннее старообрядчество (то есть первые этапы развития движения до распадения на толки в конце XVII века) представляет в этом отношении особый интерес, так как его изучение позволяет выявить некоторые универсальные моменты в формировании религиозно-нравственных систем такого типа. Выбор, в качестве основного объекта исследования, комплекса сочинений авторов пустозерской группы (протопопа Аввакума, инока Епифания и дьякона Федора) определяется их значением для развития старообрядческого движения. Религиозность есть явление сугубо индивидуальное даже в том случае, когда мы говорим о ней как о характеристике некого более или менее широкого движения. Творчество авто ров пустозерской группы как бы сфокусировало настроения и идеи против ников церковной реформы. То, что у других было смутно и неопределенно, у пустозерцев выразилось ярко и рельефно. С другой стороны, в силу своей яркости и внутренней близости всем старообрядцам эти сочинения сами становились фактором, определявшим дальнейшее развитие движения.

Цель и задачи исследования. Главной целью данного исследования является реконструкция и анализ нравственных воззрений раннего старообрядчества. Основным предметом рассмотрения при этом должны стать истоки, метафизические и аксиологические основания и основные формы реализации установки на ненасильственное противостояние злу. Под реконструкцией в данном случае понимается выявление внутренних взаимосвязей, структурообразующих элементов старообрядческих нравственных воззрений. Важної; содержательной стороной реконструкции является установление отношений,

5 связывающих ценностную и категориальную систему старообрядческой этики с непосредственной жизненной практикой. Данная цель поставлена, исхо-дя из общей модели религиозного этоса . Он включает, в нашем понимании, фундаментальные положения религиозного учения, основанные на них правила жизненного поведения и конкретные формы реализации этого предписанного поведения. Цель диссертационной работы достигается путем реали зации следующих исследовательских задач: определение основной модели становления нравственных воззрений старообрядчества путем сопоставления его с другими образцами формирования религиозно-этических доктрин и систем религиозно-нравственной практики; установление природы и содержания опыта противостояния злу в понимании старообрядческих авторов, выявление и анализ ключевых ситуаций, оказавших влияние на складывание нравственных воззрений и нравственной практики старообрядческого движения, раскрытие сущности старообрядческого понимания идеи «последнего времени» как ситуации нравственного выбора и установление ее значение для формирования воззрений противников церковной реформы; анализ истоков установки на отвержение мира и категории избранности в учении раннего старообрядчества; исследование особенностей аскетического учения в системе моральных представлений раннего старообрядчества, выявление содержания понятий греха и спасения; раскрытие содержания старообрядческого понимания идеи ненасильственного противостояния миру, метафизических, аксиологических и прагматических аспектов ненасилия в учении раннего старообрядчества; ³ См. Этос религиозного опыта. - М Изд-во ИФРАН 1998. - 130 с. ; Этос // Этика: Энциклопедический слс варь / Под ред. Р.Г. Апресяна и А.А. Гусейнова. - М.: Гардарики, 2001. - 671 с. С. 600-601; Ганопольскші М.Г. Региональный Этос. Истоки, становление, развитие. - Тюмень: НИИ прикладной этики ТГНУ, 1998. -64 с. С 6-17; Осовская М Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали. - М.: Прогресс, 1989. - 528 с. систематизация высказываний старообрядческих авторов по вопросам, связанным с установкой на ненасильственное сопротивление злу; выявление негативных (мироотрицающих) и позитивных (миропре-образующих) форм ненасильственного противостояния злу в жизненной практике старообрядчества.

Основная проблема диссертации лежит на стыке двух направлений научного исследования: во-первых, нравственной философии и нравственного богословия и, во-вторых, изучение истории старообрядчества. Работ, специально посвященных систематическому исследованию нравственных воззрений раннего старообрядчества, почти нет. Однако данная проблематика в той или иной мере затрагивается в различных трудах, связанных с историей русской церкви и духовной культуры. Научное и философское исследование старообрядчества началось с середины XIX века. В XVIII и первой половине XIX вв. практически все труды авторов господствующей церкви, посвященные старообрядчеству, носили полемический или обличительный характер и их ценность для понимания сущности учения невелика. Систематическое изучение сочинений авторов раннего старообрядчества начинается с середи ны XIX века. В 50-х и 60-х гг. вышел целый ряд исторических работ посвященных старообрядчеству, историки пытались выявить связь старообрядчества с фундаментальными закономерностями развития русского православия. К этой группе можно отнести работы СМ. Соловьева Н.И. Костомарова, О.В. Ключевского и др.⁴ Однако все эти исследователи рассматривали главным образом внешние обстоятельства возникновения старообрядчества, не затрагивая его сущности. Позднее и, в значительной степени под влиянием исторических исследований, к этой проблеме обращаются философы и богословы.

Собственно философские или историко-философские труды по проблемам старообрядчества можно разбить на три группы. Во-первых, работы по исто

См. Соловьев СМ. История России с древнейших времен// Сочинения. Книга VI - М.: Мысль, 1991 - 671 с; Костомаров ЯЯРаскол: исторические монографии и исследования. - М.: Чарли, 1994. - 608 с; Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций в 3 кн. Кн. 2. - М.: Мысль, 1993. - 584 с. С 355-395;

7 рий русской философии, а так же работы по истории духовной и богословской культуры России, в которых старообрядчество рассматривается как специфический этап или течение в развитии православной духовной культуры. Среди достаточно большого числа работ, этой группы, следует обратить внимание на следующие: «Пути русского богословия» протоиерея Георгиг Флоровского, «Истории русской философии» В.В. Зеньковского, «Характер русского народа» Н.О. Лосского⁵. Авторы этой группы не ставили перед собой цели целостного анализа старообрядческого учения и жизненной практики, но, сопоставляя его с другими явлениями русской философской мысли и духовной культуры, сделали не мало важных выводов. Благодаря им старообрядчество заняло определенное место в системе развития русской философии. Было преодолено представление о нем как о чем-то случайном, как о неком извращении русского церковного сознания. В качестве фундаментальной проблемы старообрядчества, авторы этой группы поставили вопрос о связи важнейших положений старообрядческого учения с основными закономерностями развития мировоззрения русского православия. Они выявили і ; качестве основных определяющих черт, движения его утопический характер, проанализировав социальный идеал старообрядчества.

Авторы советского времени, занимавшиеся историей русской философии, почти не касались старообрядчества. В работах этого времени возобладала точка зрения восходящая к Г.В. Плеханову и М.Н. Покровскому ⁶. Эти исследователи видели в расколе Русской церкви, прежде всего, идеологическое выражение социальных процессов протекавших в русском обществе. Поэтому вопросы учения старообрядчества не занимали в работах этой группы значительного места. С другой стороны старообрядчество по-прежнему занимало важное место в исследованиях посвященных истории духовной культуры Средневековой Руси. Таковы, например, работы А.И.

Флоровский Г. Пути русского богословия. - Вильнюс, 1991. - 600 с; Зеньковский В.В. История русской философии. В 2-х томах. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. -. 544с. С. 58-61. Лосский Н. О. Характер русского народа. // Лосский Н.О. Условия абсолютного добра: основы этики. - М.: Политиздат, 1991. - 368 с. С. 336

8 Панченко, Д.С. Лихачева, B.C. Румянцевой⁷. Они очень многое дают для понимания места, которое старообрядчество занимает в общем контексте русской духовной культуры. Так, например, авторы этой группы выявили в качестве одной из важнейших проблем литературного наследия авторов пусто-зерской группы вопрос о ценности человеческой индивидуальности, ими бы ли проанализированы методы и формы философствования выдающихся ав торов старообрядчества. Затем философское исследование старорядчетва возобновилось. В работе М.Н. Громова и Н.С. Козлова «Русская философская мысль X-XVII вв.», творчество старообрядческих авторов оценивается как одна из наиболее ярких страниц развития русской философской мысли в XVII веке, в их учении выявлены эстетические, гносеологические и этические проблемы.

Вторую группу составляют исследования, посвященные различным проблемам православного богословия или религиозной практики. Исследование богословской стороны старообрядчества относится главным образом к началу XX века. Многие специальные работы, посвященные отдельным сторонам православной культуры, часто включают в себя ссылки на старообрядческое понимание данной проблемы. В качестве примера можно привести работы С. Булгакова и Е. Трубецкого. Е. Трубецкой анализировал нравственный смысл принципов иконописи именно на материале сочинений прото- попа Аввакума . В работе С. Булгакова «Православие» тема старообрядчества затрагивается в связи с несколькими аспектами православного вероучения, например, эсхатологии и апокалиптики, а так же в разделе, посвященном православному пониманию сущности и значения обрядности в системе церковности . Работы, подобные трудам Е.Трубецкого и С. Булгакова не раскрывают сущность старообрядчества как целостного явления, они касаются

Плеханов Г.В. История русской общественной мысли т. 1-М. 1918; Покровский М.Н. Очерк истории русской культуры. - М. 1922.

Румянцева B.C. Народные антицерковные движения в XVII М.: Политиздат, 1989. - 244; Панченко А.И Русская культура в канун петровских реформ. - Л. Наука, 1984. - 295 с; Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. -М.: Наука,1958. -114 с; Робинсон А.Н. Жизнеописание Аввакума и Епифания М. Изд-во АН СССР, 1963-316 с;

Трубецкой Е. Умозрение в красках. Этюды по русской иконописи. - М.: СП «Интерпринт», 1990. - 44 с.

9 лишь отдельных его аспектов. Но эти исследования очень многое дали для разработки методологии исследования. Эти авторы впервые признали, что в старообрядчестве сохраняется подлинный дух православия, иногда даже сохраняется более полно, чем в синодальной церкви. Эти работы создали предпосылку для применения к старообрядчеству тех же методов исследования, которые использовались для изучения христианско-православной традиции і целом.

Третью группу составляют труды философов, богословов, культурологов, ориентированные на целостный анализ старообрядчества как специфического явления русской духовности. В конце XIX века публикуется целая серия работ церковных историков, в которых впервые делается попытка дать целостный обзор всех важнейших тем и проблем литературы раннего старообрядчества. Однако систематизация эта проводилась по достаточно формальному признаку, поэтому нравственная проблематика старообрядческого учения оставалась растворенной в богословской. Следует особо отметить исследования Н. И. Субботина, подготовившего издание многотомного собрания материалов по истории раннего старообрядчества, работы Н.Ф. Каптере ва, А.К. Бороздина Е.Е. Голубинского, П.С. Смирнова¹⁰ Во всех этих работах основное внимание уделяется анализу сочинений старообрядцев, эволюции их представлений. Важнейшей проблемой этой группы исследований является вопрос об истоках «раскола», то есть разделения Православной церкви. Эти исследования стали основой для анализа сущности старообрядчества в трудах русских философов.

Одной из первых таких работ было исследование B.C. Соловьева «О русском народном расколе». Трагедию старообрядчества B.C. Соловьев ви- ⁹ Булгаков G.H. Православие. - М.: Тера, 1991 -416 с.

См. Материалы для истории раскола за первое время его существования, под ред Н.И. Субботина. - М.: изд. Братсва св. Петра митрополита. - 1875-1895.; Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. - Сергиев Посад: тип. Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. - т. 1,1909. - V, 524с, т.2 ,1912. - VIII, 54⁷ с; Бороздин А.К. Протопоп Аввакум. Очерк из истории умственной жизни русского общества в XVII веке, СПб.: Изд А.С. Суворина, 1900. - 319 с; Голубинский Е. К нашей полемике со старообрядцами. - М.: тип Общества распространения полезных книг, 1905. - 260 с; Смирнов П.С. Внутренние вопросы в расколе в XVII веке. Исследование из начальной истории раскола по вновь открытым памятникам. - СПБ.: Т-во Печатня СП. Яковлева, 1898. -XXXIV,237, 121.

10 дел в отрыве от вселенскости христианства. В.В. Розанов видел исток противостояния старообрядчества и господствующей церкви в разном понимании путей спасения. А.В. Карташев увидел сущность старообрядчества в утопическом характере мировосприятия русского православия. Важную роль в развитии изучения старообрядчества сыграла книга С.А. Зеньковского «Русское старообрядчество», по методологии исследования эта работа скорее историческая. Исследование С.А. Зеньковского создает необходимую базу для соотнесения учения противников реформы с жизненной практикой участников движения, без чего целостное и полное понимание нравственных воззрений старообрядцев невозможно¹¹. В работах этой группы моральные воззрения старообрядчества затрагиваются в связи с проблемой сущности движения. Это является необходимой предпосылкой понимания природы моральных воззрений старообрядчества. Особое место в комплексе сочинений о старообрядчестве занимают работы представителей старообрядческой мысли. Наиболее интересными примерами такого самоанализа является исследования В.Г. Сенатова и В.П. Рябушинского, а также работы, являющиеся по преимуществу историческими, например, Ф.Е. Мельникова. Эти авторы отмечает многие важные черты старообрядческого этоса, которые почти ус кользнули от внимания авторов господствующей церкви, такие как нравственный смысл книги, в старообрядчестве, влияние старообрядчества на процесс формирования русской хозяйственной этики, нравственные аспекты об-рядоверия¹².

Интерес к старообрядчеству резко возрастает в конце прошлого века. Были обобщены результаты культурологических исследований жизненной практики старообрядческих общин. Вновь начинается философское исследо- ¹¹ См. Соловьев В С. О русском народном расколе. // Сочинения, т. 1. - М.: Правда, 1994. - 180-205; Розанов В.В. Психология русского раскола. // Сочинения в 2т., ТІ. М., Правда 1994. - 638 с. С. 51.; Карташев А. Смысл старообрядчества. / Церковь 1990 № 1 С. 15-19; Зеньковсвский С.А. Русское старообрядчество: духовные движения семнадцатого века. - М. Церковь, 1995. - 528 с.

Сенатов В. Философия истории старообрядчества. М. Старообрядческая типография с. Бородулино 1995 95 с; Рябушинский В.П. Старообрядчество и русское религиозное чувство. - М.-Иерусалим: Мосты, 1994. -239с. Мельников Ф.Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) Церкви. - Барнаул: Изд-во БГПУ, 1999.-557 с. вание литературных памятников движения, складываются новые центры их изучения. Следует отметить ряд статей А.И. Клибанова, СВ. Познякова и др., касающихся таких вопросов, как вероучительные основы общинной организации старообрядцев, концепция «труда благого», смысл и религиозные истоки моральных воззрений и нравственной практики протеста против реформы и др. Самые крупные исследования этого периода - это монографии М.О. Шахова: «Философские аспекты староверия» и «Старообрядчество, общество, государство», посвященные целостному анализу старообрядческого учения как философской системы. Основное внимание автор уделяет онтологическим и гносеологическим аспектам доктрины¹³.

Таким образом, основными проблемами, получившими освещение в литературе о старообрядчестве, являются выявление причин разделения Русской православной церкви, вопрос истоков старообрядческого учения, исследование сущности и типологического статуса старообрядчества. Тема этики раннего старообрядчества остается актуальной. Несмотря на достаточно большое число работ, посвященных различным аспектам старообрядческого учения, в том числе и нравственным вопросам, данная проблема еще далек;. от разрешения. Феномен этоса раннего старообрядчества как целостного комплекса, соединяющий в себе догматические положения и нравственно осмысленные формы конкретного жизненного поведения, еще не подвергался специальному анализу. Раннее старообрядчество не рассматривалось в качестве примера нравственно осмысленного опыта ненасильственного сопротивления. Нравственно-религиозный опыт противников реформы, связанный с реализацией идеала ненасилия может представлять значительный интерес с точки зрения разработки проблем этики ненасилия.

См. Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X-XVII вв. -М.: Изд-во МГУ, 1990 - 288 с; Клибанов А.И. Протопоп Аввакум и апостол Павел. // Старообрядчество в России. - М., 1994 С. 12-42; Пс зняков СВ. К вопросу о философской концепции протопопа Аввакума // Старообрядчество. История, куль тура, современность. Вып. 1-М.: Издательский отдел Музея истории и культуры старообрядчества, 1994. 78 с. С. 23-30; Шахов М.О. Старообрядчество, общество, государство -М., 1998. - ПО с; Шахов М.О. Философские аспекты староверия. - М.: Изд. дом «Третий Рим», 1998 - 208 с.

12 Данное исследование проведено на материале автобиографических, ис-толковательных и дидактических произведений авторов пустозерской группы. По форме они представлены «Книгами» (то есть систематизированными сборниками высказываний), автобиографическими «Житиями» и посланиями. Среди них нет сочинений, специально посвященных нравственной проблематике, но этические вопросы ставятся в связи с различными проблемами старообрядческого движения. Типологическое деление источников являете:-так же отчасти тематическим. Автобиографические и биографические сочинения старообрядческих авторов являются обобщением их индивидуального нравственного опыта. Именно этот класс сочинений позволяет наиболее полно реконструировать истоки нравственного учения старообрядчества, ту жизненную ситуацию, которая определяла для них условия нравственного выбора. Автобиографические послания представлены, прежде всего «Жи-тиями« протопопа Аввакума и инока Епифания. По смыслу и цели создания очень близко к автобиографическим произведениям, написанное Аввакумом на смерть боярыни Морозовой, княгини Урусовой и Марии Даниловой, «О трех исповедницах слово плачевное». Аввакум ориентировался на традицию похвальных надгробных слов, но, рисуя образы «исповедниц» (особенна боярыни Морозовой), он прибегает к тем же характерным приемам, что и в «Житии». Он ставит здесь те же самые вопросы: выбор, ответственность, стойкость, долг, как и при написании собственной биографии. Автобиографический материал так же широко представлен в послании «Послание к сыну Максиму» дьякона Федора¹⁴.

Истолковательные сочинения представлены, прежде всего, «Книгами» протопопа Аввакума, таким как «Книга бесед» и «Книга толкований». К этому типу старообрядческих сочинений относятся так же послания дьякона

Аввакум. Житие. //Памятники литературы Древней Руси: XVII век. Книга вторая. -М.: Художественная литература, 1989. - 704 с. С. 351-407. Аввакум. О трех исповедницах слово плачевное. // Там же С. 448-453. Епифаний. Житие. // Там же С. 310-336. Федор. Послание из Пустозерска к сыну Максиму. // Материалы дш истории раскола за первое время его существования, под ред. Н.Н. Субботина т. 6. - М.: изд. Братства св. Петра митрополита, - 1881 XXVI, II, 337 с. С. 90-250

13 Федора, посвященные критике реформы и изложению эсхатологического учения раннего старообрядчества. Сочинения этого типа представляют своеобразные суммы учения противников реформы. Разделы «Книги бесед» очень разнообразны по тематике, внешне они объединены только общей темой критики церковных новшеств, но, если рассмотреть их в целом, они обнаруживают некое внутреннее единство мировосприятия, обладающего даже известной стройностью. Отдельные главы охватывают вопросы гонений н; старообрядцев, критики реформы, эсхатологии, принципов иконописи и др, Отдельные разделы книги складываются в целостную концепцию переживаемого времени, которое помещается в контекст истории христианского человечества. Второе крупное произведение Аввакума условно названное издателями «Книга толкований», созданная Аввакумом в пустозерской земляной тюрьме 1675-1677 гг. Аввакум пользуется словом толкование, но на самом деле, это достаточно свободный комментарий к ряду библейских текстов (к некоторым псалмам, текстам из Книги притчей и Премудрости Соломона, книги пророка Исайи, Евангелий и т. д.) Достаточно часто Аввакум вообще развивает какое-то собственное представление, отталкиваясь от того или иного библейского образа. В «Книге толкований» нравственная проблематика представлена еще шире, чем в «Книге бесед», предметом рассмотрение является, как правило, моральный смысл поступков библейских персонажей, которые постоянно соотносятся Аввакумом с современной ему российской действительностью. Завершается «Книга» своеобразным синтезом, название этой главы очень характерно для творчества Аввакума: «Как нужно жить в вере?», где он последовательно излагает свои взгляды на содержание аскетической практики. «Книги» Аввакума представляют собой наиболее последовательное изложение нравственных воззрений раннего старообрядчества¹⁵.

См. Аввакум. Книга бесед. // Памятники истории старообрядчества. Памятники истории старообрядчества. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1927 Кн. 1, Вып. 1. - XCVII, 960 сглб. Стлб. 241-424; Аввакум. Книга толкований , Там же Стб. 425-576.

14 У Епифания сочинений такого рода нет, а крупнейшие произведения дьякона Федора представляют собой только подготовительный набросок для создания подобных обобщенных сводов. Его условно принято называть «Послание сыну Максиму», в нем Федор рассматривает ключевые для понимания взаимосвязи старообрядческой этики и эсхатологии категории: «последнее время» «стояние за веру», «малые избранные» и так далее. Послание распадается на три части, первая из которых посвящена догматическим дискуссиям между участниками пустозерской группы, вторая представляет собоі>' критику реформы, а третья рассмотрение переживаемого времени. Важным источником сведений об учении раннего старообрядчества являются так же сочинения Федора посвященные эсхатологии, в частности «Послание из Пус-тозерска в Москву», «Послание об антихристе», «Об антихристовой прелести» и др. Важнейшая проблема этого произведения это вопрос о выборе, который должен совершить каждый человек в ситуации последнего времени. Учение Федора о последнем времени носит более пессимистический характер, чем у Аввакума. Образ антихриста как персонифицированного зла является центральным в его произведениях и в других сочинениях дьякона Федо-ра¹⁶.

Третья группа сочинений - это послания, к которым близки по своему значению некоторые челобитные авторов пустозерской группы. Послания представляют собой по преимуществу образцы традиционного учительного жанра . Они преследовали, прежде всего, цели морального наставления, разъяснения нравственных коллизий, воспитания. Самая обширная и интересная в этом отношении группа посланий это письма протопопа Аввакума своим духовным детям, которых у него было огромное множество. Посланий дьякона Федора меньше, но в целом указанные особенности тематики и стиля этой группы сочинений относятся и к ним. Тематика посланий несколько

См. Федор. Послание из Пустозерска в Москву // Материалы для истории раскола за первое время его существования, под ред. Н.Н. Субботина т. 6. - М.: изд. Братства св. Петра митрополита, 1881. - XXVI, 337, С. 60-79; Федор. О познании антихристовой прелести. // Там же С. 79-89; Федор. Послание сыну Максиму. .'' Там же, С. 90-250; Федор. Послание ко всем православным об антихристе // Там же, С. 261-269.

15 иная, чем у «Книг». В «Книгах» пустозерские авторы излагали общую концепцию переживаемого времени, а в посланиях они разрешали конкретные вопросы, вытекающие из этих представлений¹⁸. Однако, классификация старообрядческих сочинений, как разделение автобиографические, истолкова-тельные и дидактические является в значительной степени условной. Все без исключения сочинения авторов пустозерской группы имели дидактический аспект, в произведениях всех форм основной темой было переживаемое время, а, следовательно, неизбежно возникала автобиографическая тема. «Жи тия» выделяются среди этого корпуса сочинений своей законченностью и верностью жанру, но в полной мере они становятся понятны только при сопоставлении с другими сочинениями тех же авторов.

Исходной методологической установкой данного исследования является принцип объективного этико-философского анализа, исключающий крайности как критического, так и апологетического подхода к пониманию старообрядчества. Тема и специфика работы подразумевает рассмотрение учения старообрядчества с точки зрения этических, антропологических и историософских аспектов православия. В качестве методологической базы использовались исследования по истории русской средневековой философской мысли и духовной культуры С.Н. Булгакова, Г. В. Флоровского, Н.О. Лосского. Р некоторых случаях, в ходе анализа таких положений как, например, этика ненасильственного сопротивления в системе нравственных представлений старообрядчества, в качестве методологической базы использовалась так же общая модель этики ненасилия¹⁹. Основным методом данного исследования является метод критического этико-философского анализа истолковательных и учительных текстов авторов пустозерской группы с целью выявления и ¹⁷ См. Красноречие Древней Руси. (XI-XVII вв.) - М.: Сов. Россия, 1987. - 448 с. С. 8

См. Аввакум. Челобитные, письма, послания // Житие Аввакума и другие его сочинения. - М.: Сов. Россия, 1991 -368 с. С 83-242

См. Гусейнов. А.А Понятия насилия и ненасилия / Вопросы философии. 1994. №6.; А.А. Гусейнов Этика ненасилия / Вопросы философии. 1992. №3. С. 72—81; Мелешко Е.Д. Философия непротивления Л.Н. Толстого: систематическое учение и духовный опыт. - Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та им. Л.Н. Толстого, 1999 -269 с. раскрытия их моральной проблематики и связей с нравственной практикой старообрядческих общин. Использование сравнительно-философского метода имело целью установить место, которое учение раннего старообрядчества должно занимать в истории христианско-этической мысли, что позволяет выявить его типологический статус.

Теоретическая значимость и новизна представленного исследования состоит в том, что в нем сделана попытка комплексного анализа нравственно-философского творчества авторов раннего старообрядчества. Это создае условия для системной реконструкции и целостной характеристики нравст венных представлений участников движения против реформы. Данное диссертационное исследование создает основу для научного изучения нравственных воззрений старообрядчества как специфического этапа развития русской этико-религиозной мысли и духовной культуры. Одновременно в нем поставлена задача разработать теоретическую модель исследования этической доктрины религиозного движения. Результаты исследования могут в дальнейшем применяться для разработки историко-философского и религиоведческого анализа мировоззрения средневековой Руси и основных тенденций развития русской духовной культуры. Материалы исследования так же могут быть использованы при разработке курсов по истории русской духовной культуры и русской религиозно-этической мысли.

Духовный опыт авторов пустозерской группы как источник формирования нравственных воззрений раннего старообрядчества

Старообрядчество представляет собой феномен, сформировавшийся в рамках эволюции Русского Православия. Основатели движения были носителями традиционных для православия нравственных воззрений и нравов. Поэтому при решении вопроса о характере нравственных воззрений старообрядчества необходимо, прежде всего, установить, как соотносятся между собой традиционная православная этика и моральные представления, лежа щие в основе старообрядческого этоса. Исходным пунктом исследования должно стать определение типологического статуса старообрядчества. Сочинения авторов пустозерской группы в этом отношении особенно ценны тем, что позволяют с одной стороны обратиться к самым истокам формирования старообрядческой нравственности, а с другой - проследить процесс формирования этих моральных представлений.

Значение этики старообрядчества для развития русской духовной культуры не ограничивается только теми положениями нравственного богосло вия, которые были разработаны противниками обрядовой реформы патриарха Никона. Оно оказало влияние на формирование многих аспектов русской духовной культуры. Исходя из этого, старообрядчество необходимо рассматривать не только как учение, но и своеобразную систему жизненной практики, как религиозный этос. Это понятие не является в современной нравст-венной философии строго определенным . В данной работе не ставится задача дать развернутый анализ данной категории, в рамках исследования достаточно рабочего определения. В нашем понимании, этос включает фундаментальные определяющие положения вероучения, основанные на них правила жизненного поведения и конкретные формы реализации этого предписанного поведения (нравы). Религиозный этос представляет собой объекта вированные в жизненном укладе и мировосприятии людей основные религи озно-нравственные представления. Его вероисповедальная основа не ограничивается нормативной стороной учения. В то же время этос охватывает все те положения догматики, которые являются основой складывания картины мира характерной для данной конфессиональной группы. Религиозный этос представляет собой посредующее звено между практической моралью и ее внерациональными, прежде всего догматическими, основаниями. С другой стороны его нельзя сводить к нравам, как устоявшими формами поведения. Нравы многообразны и в систему религиозного этоса входят только такие формы жизненной практики и отношения к миру, которые складываются на основе ключевых положений вероучения.

Соотношение морального и религиозного в системе религиозного этоса является достаточно сложной проблемой. В данной работе не ставится цель разрешить ее в общем виде. В разных религиозно-нравственных системах оно является различным. В христианской модели миропонимания высшиг ценности «добро» и «благо» рассматриваются как принадлежащие Богу. Весі. мировой порядок зиждется на его законе, он является высшим источником нравственной нормативности, с ним связывается «сверхъестественное» бытие морали, то есть сфера должного. Догматическая сторона религии оказывает влияние на этическую сторону существования человека через систему мировоззрения, отношения к миру. Ссакрализации подвергаются время и пространство, все условия существования человека, весь путь человеческой жизни представлялся воплощением некой идеи. В русской культуре такое осмысление личной и мировой судьбы в категориях эсхатологии всегда было очень сильно21. Связь религиозной догматики и жизненной практики в рамках этоса осуществляется через мировоззрение. Реконструкция этоса подразумевает выявление связей между ключевыми положениями вероучения V формами жизненного поведения и деятельности. Своеобразие старообрядческого этоса кроется не столько в элементах его составляющих, в догматической стороне нравственного учения и реальных нравах, сколько в интегра-тивных связях между ними. Исходя из этого, мы говорим преимущественно не систематизированном учении о морали, а о нравственных воззрениях как системе принятых в рамках данной конфессиональной общности представлений о должном, идеалов и вытекающих из них мотивов поведения. Для того, чтобы выявить эту структуру, необходимо ответить на вопрос, что являлось основным фактором, стимулировавшим развитие старообрядческого морального учения и нравственной практики.

Вопрос о том, что представляет собой старообрядчество, и какого его отношение к дореформенной и послереформенной церкви, был одним из самых спорных в развитии литературы о нем. В данной работе различные подходы к этой проблеме будут затрагиваться только с точки зрения, разрешения проблемы генезиса моральных представлений. Вплоть до середины XIX века старообрядчество рассматривалось авторами синодальной церкви ис ключительно как ересь, секта или раскол. Данные понятия не обладают в христианской литературе абсолютной однозначностью, но практически принято считать, что определение религиозного феномена как ереси относится к учению. Традиционно в системе церковной догматики ересь определяется как сознательное и преднамеренное уклонение от ясно выраженного и сформулированного догмата. Отличным от понятия ереси, но типологически близким является понятие раскол. Этим термином обозначают обособление верующих от состава церковного общества вследствие неподчинения иерархическому авторитету или по разногласию в обрядовом учении . Термин секта характеризует организационную сторону того же феномена, то есть обозначает некое единство людей, придерживающихся общих и противоре чащих ортодоксальным положений учения. В качестве компонента своего учения ереси, как правило, включают определенную систему моральных представлений, отличающихся от этической доктрины ортодоксального течения, именно в догматическом отношении. Примером могут служить некоторые дуалистические ереси, они расходятся с ортодоксальным христианством в самом понимании метафизики добра и зла, и своеобразие их нравственной практики и морального мировоззрения определяется именно этим. Это не означает, что индивидуальный религиозный опыт ересиархов не оказывал влияния на складывание учения ересей. Но этог индивидуальный опыт всегда был опытом догматического творчества.

Последнее время как ситуация нравственного выбора

Проблема переживаемого времени одна из центральных в системе представлений раннего старообрядчества. Поэтому рассмотрение системы категорий, ставших основой их моральных воззрений следует начать именно с их учения о последнем времени, которое они отождествляли с переживаемым. Под учением о последнем времени подразумевается комплекс эсхато 63 логических представлений, который можно реконструировать по сочинениям авторов пустозерской группы. Они включают в себя круг вопросов о конечной судьбе человека (личная эсхатология) и мира (мировая эсхатология). В качестве отдельного круга представлений можно так же выделить апокалип-тику. Вообще этот термин, как правило, относится к одной из ветвей еврейской религиозной литературы, но С.Н. Булгаков обозначил им своеобразный аспект христианского учения, связанный с позитивной стороной учения о последнем времени, представления о грядущем Царстве, и о тех обязательствах, которые ожидание этого царства возлагает на верующих .

В русской религиозно-нравственной традиции влияние образности «последнего времени» всегда было очень сильным. Эсхатологическая идея пронизывала все стороны жизни человека. «Русский человек в истории ори ентировался вертикалью, иными словами для него, вся жизнь, в том числе и, так называемая, повседневная жизнь, были образом и подобием священной истории»77. Как сакрализированные могли восприниматься не только любые явления во времени и пространстве, освящались время и пространство, сами условия бытия. Русская эсхатологическая традиция чрезвычайно обширна и многоаспектна. Она прошла длительный путь развития, отталкиваясь от ветхозаветных и новозаветных книг, византийской, южнославянской и украинско-белорусской книжности. Представления о личной и мировой эсхатологии пронизывали все стороны человеческой жизни. Апокалипсическая образность нашла отражение в эстетике храмового строительства и иконописания, в исторических и социально-политических представлениях, в художествен ной литературе и даже некоторых элементах быта. Вся русская духовность была полна ощущением осмысленности каждого события истории и ожиданием Царства Христова. В истории русского мировоззрения было несколько моментов, когда интерес к апокалипсическим идеям резко возрастал. Одним из наиболее ярких примеров эсхатологического мировосприятия было имен 64 но старообрядчество. XVII век ознаменовался очередным, возрастанием интереса к эсхатологии, который не следует связывать только с реформой. Здесь, несомненно, сказалось сильнейшее влияние западнорусской традиции. Комментированный перевод Стефаном Зизанием 15 огласительных посланий Кирилла Иерусалимского о воцарении антихриста и Втором пришествии Христа, а так же дополнившая и развившая его концепцию «Книга о вере» Захарии Копыстенского, не случайно получили распространение на Руси именно в первой половине XVII века. Старообрядческие авторы почти полностью заимствовали из этих сочинений некоторые важнейшие идеи, в частности, «Книга» Захарии Копыстенского была источником такого важнейшего положения старообрядческой эсхатологии, как идеи поэтапного завоеванш мира антихристом.

Традиционная эсхатология не только создавала общее настроение, характерное для старообрядчества, она заложила основы представлений о мире и месте человека в нем. Она была источником образности, в которой нашли отражение важнейшие нравсвенные воззрения старообрядчества. А выбранная система образов в свою очередь в известной мере предопределила направления развития старообрядческой мысли и складывания нравственно осмысленной практики их жизни. Поэтому структура традиционной эсхатологии в значительной степени задает и структуру моральных воззрений старообрядчества. В ней можно выделить два аспекта, которые условно можно назвать «тема антихриста» и «тема Христа». Первый в старообрядческом ми ровоззрении преломился как критика наличной действительности, как сознание ее несовершенства. Второй стал основой складывания их социального и, опосредовано, индивидуального идеала жизни. Здесь необходимо подчеркнуть, что это именно два аспекта, а не два раздела учения, поскольку они тесно связаны между собой, одна и та же система образов была субстратом для обоих комплексов идей, эти две темы не существуют в отрыве друг от друга. Обе темы глубоко укоренены в историософских воззрениях старообрядче ства. Существование человечества для них жестко ориентировано во времени, его развитие подчинено вполне определенной цели и рассматривается только в связи с ней, каждое событие представляет собой этап на этом пути. Старообрядческая ситуация — это, прежде всего, ситуация историческая. История Московского государства существует в восприятии старообрядческих авторов не сама по себе, а в контексте всей истории христианского человечества. Дохристианский мир выступает у них как своеобразный хаос, первоначальная неодухотворенность, безблагодатность. Аввакум в «Толковании на книгу пророка Исайи» писал: «До пришествия Христова пуста вся земля благодати бысть, понеже отъ Адама царствова грехъ на согрешившихъ; не бысть хваления и славы Богу во человецехъ; но оплеташеся весь родъ чело веческий сластми и похотми телесными, и дебелымъ умомъ не могоша дос-тизати красоть на небеси, яже уготова Богъ любящимъ Его». Аввакум подчеркивает, что в ветхозаветные времена праведность представляла собой исключение, лишь немногие были способны к познанию истины и блага, и способ постижения так же был не совершенен, «от твари». В этом отношении ветхозаветные праведники противопоставляются не только апостолам, но и вообще всем людям христианской эпохи. Далее в том же сочинении Аввакум продолжает: «По вочеловечении Сына Божия, Господа нашего Исуса Христа, разумно бысть небо всем живущимъ» . Подобное сопоставление ветхозаветных праведников с христианами встречается у Аввакума и в других случаях. Например, в «Житии» он сравнивает самого себя с Иовом. Аввакум считал что сомнение в благости Бога для христианина куда более серьезный грех чем для того, кому было недоступно Писание79.

Праведность и грех в системе нравственных воззрений старообрядчества

Предметом рассмотрения пустозерских авторов была не только внеш няя ситуация морального выбора, но и его внутренние духовно-психологические аспекты. Эта часть их учения представляла собой комплекс аскетических и антропологических представлений. Она распадается на два круга взаимосвязанных вопросов. Во-первых, комплекс идей, связанных с понятием греха и спасения. Эта сторона нравственных воззрений старообрядческих авторов была непосредственно связана с христианской антропологией. Во-вторых, система представлений о конкретных формах реализации праведности, то есть аскетическое учение. В рамках рассмотрения этого круга вопросов старообрядческие авторы разработали и обосновали идеал личного существования человека. Но полное представление и о том, и о другом разделе учения можно составить, только учитывая их соотношения с учение . о последнем времени.

Как во многих этических доктринах, сложившихся в рамках христианской традиции, антропологическая проблематика в сочинениях пустозерских авторов группируется вокруг понятий греха и греховности, как исходного состояния человека. Из всех пустозерских авторов больше всего данными проблемами занимался протопоп Аввакум. В своих книгах и посланиях, посвященных самым различным вопросам, он неоднократно обращается к теме греха и спасения. Он очень часто с осуждением пишет о чревоугодии, пьянстве, сладострастии, гордости, угодничестве перед земными властителями, особенно часто о проявлениях гнева. По подсчетам некоторых исследователей, Аввакум выделяет девяносто три разновидности греха108, но при этоь его высказывания о конкретных проявлениях греховности совершенно не систематизированы, они полностью определяются контекстом. У него не только нет, например, собственной классификации грехов, он почти не использует подобных классификаций, существующих в нравственном богословии. Это, видимо, связано с тем, что в действительности предметом его вни мания является не конкретная форма порока, которая зависит от обстоятельств, а некая сущностная его первооснова. Сочинения других старообрядческих авторов не дают такого широкого материала для обобщений, так как они не имели большей паствы, которую требовалось наставлять. Но в тех случаях, когда они обращаются к этой теме, указанные особенности характерны и для них.

Грех, определяемый как отступление от заповедей Божьих, имеет в христианской антропологии и нравственном богословии два основных аспекта: грех первородный и грех личный. Первому понятию в сочинениях авторов раннего старообрядчества посвящено значительное место, но необходимо учитывать контекст, в котором оно упоминается. Если старообрядцы v. выдвигали идею врожденной греховности человека, то не саму по себе, ;. преимущественно в связи с жертвенной миссией Христа. Выше мы уже указывали на значение, которое имел в мировосприятии старообрядческих авторов этот образ. Жертва Христа, разрешила состояние изначальной греховности человека. Образный ряд, используемый здесь Аввакумом не случаен, содержание миссии Христа он, как и другие старообрядческие авторы, очень часто передает метафорами «освобождение», «исцеление» или «просвещение». Для старообрядцев это не было просто механическим заимствованием из Евангелия или святоотеческой литературы. Используемые Аввакумом термины в данном случае раскрывают различные аспекты спасения, которые представлялись ему ключевыми. Для Аввакума Христос новый творец, воссоздавший человека и даровавший ему мир, в котором человек может осуществить праведность, полную реализацию человеческой природы. Именно после жертвы Христа человек обретает подлинную свободу, свободу выбирать между грехом и спасением, тогда как до этого он был обречен на грех. Это самый важный вывод, который Аввакум делает из своего понимания миссии Христа. В «Книге толкований» Аввакум обращается к этому вопросу неоднократно: «Христос же всем верным свободу дарова, уже грех к тому не обладает не хотящих повинутися ему»10 (курсив наш - КМК). Индивидуальная ситуация человека у старообрядческих авторов непосредственно соотноси лась с историософией. Бытие каждого человека есть часть бытия мира.

В христианские времена определяющим для ситуации человека становится грех не первородный, а личный. Для старообрядцев грех не был субстанциальным свойством человеческой души. Жертва Христа очистила человека, создала реальную возможность осуществления праведности. Однако это не означает окончательной спасенности человека, так как реализация возможности спасения зависит уже от него самого. Спасение есть следствие выбора, причем выбора свободного. Свобода есть неотъемлемое свойство человека. Эта категория занимает в системе представлений Аввакума очень большое место. При разрешении конкретных ситуаций Аввакум, анализируя факторы, определяющие нравственный выбор человека, как правило, в каче стве основного указывает именно свободную волю. В посланиях он очень часто использует такие формулировки как: «душа не хотела», «как хотел» и т.д., которые обозначают возможность свободного волеизъявления, свободное принятие решения по тому или иному вопросу. Только при наличии такой свободы действие человека подлежит нравственной оценке. В «Послании рабом Христовым», он подчеркивает, что тот, кого принуждают к исполнению новых обрядов против его воли, не должен подвергаться осуждению110. То же самое он повторяет в письме Ф.П. Морозовой, обеспокоенной тем, что ее умирающий сын был причащен по новому обряду111 и т.д. Точно так же он решал вопрос о тех противниках реформы, которые отреклись от своих убеждений из страха перед преследованиями. При условии что это отречение н«. было искренним, что новый обряд не был принят «сердцем», этот выбор Ав 90 вакум так же рассматривает как совершенный под воздействием непреодолимой силы и, следовательно, не подлежащий осуждению.

Пути и методы реализации установки на ненасильственное сопротивление злу

Исходным моментом в формировании жизненной практики старообрядчества была идея ненасильственного противостояния миру, реализовы-вавшаяся в самых разных сферах жизни. В данной работе не ставится цель провести целостный анализ старообрядчества как нравственно психологического типа или системы нравов. Нравы представляют собой очень сложное явление, они лишь отчасти определяется религиозными и моральными воззрениями. Мы коснемся только важнейших явлений жизненной практики раннего старообрядчества, которые нашли отражение в сочинениях авторов пустозерской группы и были обоснованы ими через важнейшие положения учения. Как уже говорилось выше, особенностью старообрядческого отношения к миру была его двойственность. В нем сочетались стремление к разрыву отношений с миром, ставшим царством антихриста и установка на его преобразование. Это положение будет принято в качестве исходного для систематизации высказываний авторов пустозерской группы по вопросам per ламентации жизни их последователей. В самом старообрядчестве вся система предписаний выступала как целостное явление.

Первая группа предписаний выражает негативное отношение к миру. В целом оно сводится к стремлению разорвать всякие отношения с «царством антихриста». Разумеется, конкретные формы реализации этой установки целиком зависели от ситуации. В качестве примера мы рассмотрим два комплекса высказываний. Первую группу составляют предписания, связанные со смертью за веру. Этот раздел учения, относящиеся к смерти и мученичеству, имел корни в самой антропологии христианства. Но с точки зрения задач данного исследования интерес представляют, прежде всего, те аспекты учения, которые оказали непосредственное влияние на формирование жизнен ной практики. Второй комплекс высказываний связан главным образом о юродством как формой отвержения мира, осуществляемой при сохранении связей с ним. Юродство не занимало в старообрядчестве такого места как этика смерти, но без его рассмотрения нравственный смысл отвержения мира не будет ясен. И тот и другой разделы учения могут быть реконструированы главным образом на материале посланий протопопа Аввакума своим последователям.

В сочинениях авторов пустозерской группы отчетливо прослеживается по нимание смерти как особой формы стояния за веру. В этом случае смерть осмысливается как последний уже необратимый выбор, последнее окончательное отвержения антихриста. По сути дела именно в момент смерти человек реализует себя полностью, его образ приобретает некую завершенность. В книгах и тех посланиях, которые посвящены общим положениям учения, мученическая смерть рассматривается, прежде всего, как часть реализации нравственного идеала, как форма свидетельствования. Но в таком понимании она никогда не становилась частью системы предписаний. В личных посланиях, и вообще в тех случаях, когда Аввакум непосредственно обращается кому-то из своих последователей, он, как правило, концентрирует внимание на другой стороне данной ситуации, на преодолении страха смерти. По мыс ли Аввакума он должен быть побежден осознанием ее подлинного смысла, как перехода к истинной жизни. В «Книге бесед» он сравнивает смерть с бла-гополучным завершением опасного путешествия , вообще он очень часто выбирает для описания смерти за веру метафоры, связанные с избавлением от опасности и страдания. В этом аспекте смерть, как прекращение земного существования, не обладает самостоятельной, ни положительной, ни отрицательной ценностью.

Эта особенность нормативной системы старообрядчества становится еще более наглядной при сопоставлении высказываний Аввакума о мученической смерти с его пониманием нравственного смысла самоубийства. Эта проблема очень сложная и вызывающая ожесточенные споры у исследовате лей. Вопрос о практике и истоках «гарей» (самосожжений), «самоутоплений», «самоуморений» (голодовок до смерти), в литературе по истории движения рассмотрен достаточно полно. Но в данном случае цель иная: установить связь этой практики с основными положениями этических воззрений авторов пустозерской группы. Необходимо определить какой смысл протопоп Аввакум и его единомышленники вкладывали в добровольный уход из жизни. Представляется, что практика самоубийственных смертей была непосредственно связана с такой ключевой проблемой нравственных воззрений старо обрядчества как отношение к миру. И рассматривать данную проблему нужно именно под этим углом. Прежде всего, необходимо определить какой из аспектов смерти аскетический или эсхатологический сильнее в осмыслении старообрядцами самоубийств. У авторов пустозерской группы нет сочинений, специально посвященных рассмотрению этого вопроса, как, например, у их младшего современника Ефросина. В самом старообрядчестве вопрос о допустимости самоубийств вызывал достаточно острые дискуссии, поэтому пустозерские авторы должны были отстаивать свою позицию, привлекая, в том числе и аргументацию нравственного порядка. Основная масса упоминаний о самоубийственных смертях встречается преимущественно в посланиях протопопа Аввакума, однако есть основания предполагать, что он излагал при этом не свою личную позицию, а согласованное мнение всех пустозер ских узников. У него очень часто встречаются высказывания такого рода «Рассуждали мы между собою и блажим кончину их» или «Мы же рассуждали между собою: кажется, не худо оне сделали»168.