Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Магия и магические представления в свадебной обрядности 22
1.1. Магия в предсвадебных обычаях и обрядах 24
1.2. Магические представления в свадьбе 42
1.3. Послесвадебные обряды и магические представления 74
Глава II. Магия и магические представления в обрядах, связанных с рождением ребенка 80
2.1. Магия и магические представления в предродильных обрядах 83
2.2. Магия и магические представления при родильных обрядах 105
2.3. Магия и магические представления в послеродильных обрядах 115
Глава III. Элементы магии в похоронной обрядности 142
3.1. Магические представления в предпогребальных обычаях и обрядах 142
3.2. Обряды и обычаи, связанные с похоронами 149
3.3 Магические представления в послепохоронных обычаях и обрядах 152
3.4. Магические представления в поминальных обрядах 160
Заключение 165
Библиография 170
Список информаторов 190
Список сокращений 193
Приложения
- Магия в предсвадебных обычаях и обрядах
- Магические представления в свадьбе
- Магия и магические представления в предродильных обрядах
- Магические представления в предпогребальных обычаях и обрядах
Введение к работе
Актуальность исследования. В связи с глобальными социально-экономическими, общественно-политическими и историко-культурными процессами, которые происходят в обществе в настоящее время, исследование специфики в формировании этнокультурных явлений в различных областях жизни общества становятся весьма актуальными. В наибольшей степени этнокультурные особенности, этнопсихологические составляющие народов (в данном исследовании — народов лезгинской группы Южного Дагестана:лезгин, табасаранцев, агулов, рутулов, цахуров), национальный характер проявляются именно в обрядовой культуре, которая находится в тесном взаимодействии с его духовностью и историей. Наиболее презентативными и интересными, на наш взгляд, являются обряды, связанные с семьей и семейным бытом. Именно эта облас гь обрядовой культуры традиционно более интимна и консервативна и, соответственно, лучше сохранилась. Чем зрелищнее, разветвленнее, сложнее обряд, тем больше в нем магического, дошедшего до нас с домонотеистической эпохи, когда магия и магические представления были практически основными составляющими религиозной и духовной культуры человечества. Одной из основных задач этнографической науки является научная классификация религиозных явлений. Ф. Энгельс писал, что «раз возникнув, религия- всегда сохраняет известный запас представлений, унаследованный от прежних времен, так как во всех вообще областях идеологии традиция является великой консервативной силой» .
«В истории религии магические обряды и представления играли и играют в высшей степени важную роль. Магия - одна из существенных, органических частей всякой религии, от самых ранних до самых поздних ее этапов... Можно сказать больше: самая важная' для массы верующих, самая притягательная сторона той же христианской религии, (как, вероятно, и всякой другой) заключается, прежде всего, именно в магическом значении ее обрядов» .
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2- изд. Т. 21. С. 315.
2 Токарев С.А. Раніше формы религии. М., 1990. С. 404-405.
Магические обряды и npeflCTaBJ^xs^^^m^ уходящие корнями в глубокую древность сохранились, сосуществуя -*- і. параллельно с официальной религией. Этому способствовало сохранение в =^zrz^>xTy народа многих архаических черт
культур, генезис которых восходит к сх-= З-луїьім ранним ступеням общественного
развития.
В этом смысле народы Южно>:—±± о Дагестана не исключение. В их религиозных воззрениях также сохрг^т» -таились многие элементы магических представлений, порожденные определ:»--. ^^еїньіми условиями жизни, уживаясь с
представлениями официальной мусз-- ^хьманской религии, с ее высокой
культурой. Многие из этих магичес:& езх представлений легко и органично
приспособились к представлениям зугусульманской религии, органично
сосуществуют и воспринимаются как и: <= иконные элементы ислама.
Эти магические представления ^=&-разнообразны. Они отличаются друг о г
друга «по степени сложное і и — начее-^ -= ая от простого полубессознательного
жесіа и вплоть до сложной и торжества* =сеіной магической церемонии с участием
многих людей; они различаются и по вг^, плевой направленности, ибо есть обряды лечебной магии (знахарство), предох.р>^===а_Іїительной магии (обереги, апотропеи), вредоносной магии (порча), ^^^-^^^^йственной магии (завораживание
промыслового зверя, магическое опло— сотворение полей и пр.); различаются и
по психологическому механизму дейс-зг~^1^=:ия»3.
Разумеется, древние магически<^= верования и обряды не сохранились в
неизменном виде, они трансформироі^Е=з=^лись под влиянием, с одной стороны, ислама, с другой - более ранних иде^:^==3: разного происхождения, проникавших вместе с новыми этническими злесгч^г^зі'ентами, приносившими с собой свои традиции. Эти процессы наложили cbcz>>^^^3: отпечаток на народные верования.
Магические представления пріз:«сі=^утствовали практически во всех сферах
жизни' народов на раннем этапе их с^^гг^^Ществования.4 Со временем уровень их
присутствия в жизни людей сущеезг- а= ^енно трансформировался — магические
3 Токарев С.А. Указ. соч. С. 404.
4 См : Фрезер. Золотая ветвь. М., 1980.
представления, на наш взгляд, стали концентрироваться по большей части в областях, связанных с духовной жизнью людей. Проявлялись они как непосредственно, так и опосредованно. Несомненно, что семейная обрядносіь именно та сфера жизни, в которой до настоящего времени презентативно сохранилось наибольшее количество магических представлений, которые были характерны еще в эпоху возникновения самых ранних форм религии. Сила этих магических представлений так велика, что человечеству свойственно, даже не веря в них следовать за ними. Данное исследование посвящено магии в семейной обрядности народов Южного Дагестана. Тема многослойная, сложная: с одной стороны, она уводит нас в глубину отдаленных тысячелетий, а с другой - дает свидетельство живучести магических представлений, в силу их явных проявлений и сегодня. Их присутствие в обрядовой культуре в наши дни вызывает потребность систематизировать фактический материал, определить генезис отдельных явлений этого комплекса верований (к какому этапу исторического развития относятся те или иные поверья и связанные с ними обряды). Рік изучение позволит получить наиболее полную картину сохранившихся многие века представлений и вытекающей из них религиозной практики, даст возможность проследить связь отдельных компонентов народных верований между собой и дать ключ к пониманию как идеологии далекой древности, так и развивавшихся позже идей и обрядов, вошедших в религиозные системы, сложившиеся в классовом обществе5.
Сравнительное изучение древних магических обрядов у группы народов, которые проживают в Южном Дагестане, имеет большое значение и для выяснения их древних этногенетических и культурных связей. В какой-то мере они позволяют, хотя и весьма условно, датировать те или иные обряды, зафиксированные лишь в XIX—XX вв., установить единые корни комплекса обрядов- семейного цикла, тесно связанного с определенными магическими воззрениями, дают возможность говорить о влиянии другого этноса или
Сухарева О.Л. Пережитки демонологии и шаманства у равнинных іаджиков//Домусульманские верования и обряды в Средней Азии. М.: Наука, 1975. С. 6.
7 самостоятельной эволюции того или иного магического олеменіа в последующее время.
В свете весьма неоднозначных, можно сказать противоречивых, современных процессов, когда семимильными шагами насгупает мировых масштабов глобализация и народы Дагестана не являются сторонними наблюдателями - с одной стороны и ростом национального самосознания — с другой, с магией и магическими представлениями в самых различных областях жизни, в том числе и в семейной обрядности, возможны самые неожиданные метаморфозы. В культуре многих народов, с коренным изменением мировоззрения, пережитки народных верований и основанных на них обрядов, ритуалов исчезают довольно быстро, поэтому в свете общих задач изучения истории культуры, в частности истории религии, они должны быть изучены прежде, чем они исчезнут или с ними произойдут предполагаемые метаморфозы.
В силу всего изложенного, мы пришли к заключению, что будеї весьма актуальным pi оправданным исследовать магию в семейной обрядности родственных по языку и связанных общностью происхождения народов Южного Дагестана — лезгин, табасаранцев, рутулов, цахуров и агулов в плане их этнокультурных взаимодействий на протяжении длительного времени.
Цель настоящего исследования состоит в том, чтобы на основании обширного полевого материала и источников выявить и проанализировать магические представления в семейной обрядности у лезгинской группы народов Южного Дагестана в условиях взаимовлияния и взаимообогащения. По возможности выявить их исторические корни. Для решения этой цели мы поставили перед собой следующие задачи:
1. Дать полную картину религиозно-магических представлений в семейной обрядности народов Южного Дагестана и выявить
основные элементы, характеризующие их самобытное і ь.
Осветить магические обряды и обычаи в семейной обрядности народов Южного Дагестана в их взаимосвязи с этническими традициями.
Выделить своеобразие пережиточных категорий у каждого исследуемого народа в культурно-этническом аспекте, а также показать общее, повсеместное.
Провести по возможности широкие культурно-исторические параллели с соответствующими формами религиозных представлений у других народов Дагестана, Кавказа.
Предполагается, что рассмотрение магических обрядов и обычаев в семейной обрядности народов Южного Дагестана в условиях взаимовлияния и взаимообогащения позволит нам заполнить пробел в изучении богатой духовной культуры этих народов.
Целесообразность подобного подхода к изучению пережитков древних религиозных (магических) приемов представляется очевидной как с точки зрения практической, так и' теоретической, т.к. в известной мере открывает возможности для прогнозирования, а, следовательно, и управления определенными культурными процессами. Кроме того, религиозно-магические элементы в семейной обрядности могут служить (в дополнение к другим материалам) своеобразным источником в исследовании этнической истории народов данного региона. Все это в свою очередь повышает актуальность исследования.
Научная новизна данной квалификационной работы состоит в том, что комплексное изучение магии в семейной обрядности народов Южного Дагестана не нашло должного освещения в дагестановедении. Подобный подход в изучении магии и магических представлений можно рассматривать как новое направление в исследовании отдельных элементов духовной культуры народов. Данную работу можно рассматривать как первое исследование, посвященное специальному изучению религиозно-магических обрядов в семейной обрядности народов Южного Дагестана в плане их
9 этнокультурных взаимодействий. Кроме того, данная диссертация является первой попыткой сравнительного исследования магических представлений в обрядах семейно-бытового цикла у народов, связанных общностью происхождения.
Южный Дагестан представляет собой особый этнографический интерес и с точки зрения контактов культур. Наиболее определенно линия культурных аналогий связывает народы Южного Дагестана с азербайджанским этносом. (Дербентский, Хачмасский, Кусарский и др. районы). Постоянные контакты между ними привели к возникновению общих черт не только в материальной, но и в духовной культуре, в частности обрядовой.
В научный оборот вводится значительное количество нового материала, главным образом полевого. Разрабатываемый в исследовании комплекс вопросов позволит по-новому взглянуть на ряд неизученных или малоизученных проблем и значительно расширить сведения по этнографии народов не только Южного Дагестана. В исследовании сделана попытка рассмотреть изучаемые параметры традиционной культуры народов Южного Дагестана в общем комплексе этнографии народов Кавказа.
Хронологические рамки исследования охватывают XIX- нач.ХХ вв., хотя большинство описываемых магических обрядов возникли еще в эпоху возникновения ранних форм религии и сохранились и бытуют в трансформированном виде и в наши дни.
Объектом исследования является магия и магические представления в традиционной семейной обрядности у народов Южного Дагестана (лезгин и народов лезгинской группы: агулов, рутулов, табасаранцев и цахур).
Лезгины компактно проживают в Южном Дагестане в Ахтынском, Магарамкентском, . Сулейман-Стальском, Курахском, Докузпаринском, частично Дербентском, Рутульском, Хивском, и Хасавюртовском, Кизлярском районах. В. пределах' Азербайджана-' лезгины проживают в Кусарском, Кубинском, Хачмасском, Исмаиллинском, Куткашенском и Кунахкентском районах. Незначительное количество лезгин (около 50 тыс.) дисперсно
10 проживает в других регионах России, в Туркменистане, Казахстане, Узбекистане, Белоруссии, Грузии и т.д., хотя с 1989 г. численность их в этих странах постепенно сокращается.
По переписи 2002 г. общая численность лезгин составляет в России - 412 тыс. человек, в том числе в пределах Дагестана — 336, 7 тыс., в Азербайджане -171,4 тыс.6
Соседями лезгин в местах компактного проживания на севере являются агулы, табасаранцы, на западе - Рутульцы, цахуры, азербайджанцы, на юге -азербайджанцы, на востоке территорию лезгин омывает Каспийское море.
Территория расселения лезгин делится на три природно-климатические зоны: низменность (Магарамкентский район Республики Дагестан, Хачмасский район Азербайджанской республики), предгорье (Сулейман-Стальский, Хивский районы Дагестана, Кубинский район Азербайджана), горы и высокогорье (Ахтынский, Докузпаринский, Курахский, Рутульский районы Дагестана). Определенная часть лезгин проживает в зоне труднодоступных горных хребтов .
Лезгины говорят на лезгинском языке, относящемся к лезгинской подгруппе нахско-дагестанской группы северокавказской семьи языков. Они делится на три группы диалектов: Кюринский, Кубинский, Самурсішй, и множество говоров внутри этих даилектов (ахтынский, докузпаринский, курушский, гельхенский, гильярский, яркинский и др.). Литературным считается гюнейский говор кюринского диалекта. Лезгины, проживающие на территории Азербайджана, помимо лезгинского пользуются азербайджанским языком и письменностью8.
Агулы проживают в южной части Дагестана в труднодоступных ущельях верховьев р. Гюльгеричай, в 20 населенных пунктах Агульского и Курахского районов. Часть агулов в 1960-е годы XX столетия переселилась на равнину, в
6 Здесь и далее статистические сведения: Основные итоги Всероссийской переписи
населения 2002 г. в Республике Дагестан. Махачкала, 2004. С. 1-15.
7 См.: Ризаханова М.Ш. Лезгины. XIX начало XX в. Историко-этнографическое
исследование. Махачкала, 2005. С. 4-6.
8 Гаджиев Г.А., Ризаханова М.Ш. Лезгины// Народы Дагестана. М., 2002. С. 376-377.
Дербентский и Каякентский районы. По последней переписи в 2002 г. их численность составляет 28,8 тыс. человек. Более половины из них живе г в Дагестане. Относятся они к каспийскому и кавкасионскому типам псреднеазиатской расы. Говорят на агульском языке лезгинской подгруппы нахско-дагестанской ветви северокавказской семьи. Имеют пять диалектов (соответственно ущельям; тпигский (агульский), буркиханский (гехюнский), ричинский (керенский), кошанский, фитинский; каждая община - свой говор. В прошлом среди агулов были распространены лезгинский, азербайджанский языки. В настоящее время русским языков владеет около 70% населения9.
Рутульцы - один из народов Южного Дагестана. Они занимают юго-западную часть Южного Дагестана и граничат на востоке с лезгинами, на западе - с цахурами, на северо-западе - с лакцами селений верхний Кутрух и Аракул и азербайджанцами сел. Нижний Катрух, на северо-востоке - с агулами и даргинцами сел. Чирах. Основная масса рутульцев живет компактно в Рутульском районе Республики Дагестан, в долине р. Самур и его притоков; два селения - Хнов и Борч - располагаются в долине р. Ахты-чай в Ахтынском районе и четыре (Шпы, Кайнар и др.) - в Республике Азербайджан. Часть рутульцев проживает за пределами исконной территории в переселенческих селах Прикаспийской равнины, а также в городах Дагестана, России и СНГ. По данным последней переписи 2002 года рутульцев насчитывается 30 тыс.; из них - в Дагестане 24,3 тыс. человек.
Рутульский язык входит в лезгинскую группу языков. Рутульцы двуязычны, значительная часть населения владеет несколькими языками. Значительная часть населения знает лезгинский язык. Языками межнационального общения для рутульцев служат русский и азербайджанский.
Табасаранцы — один из относительно многочисленных народов Южного Дагестана1, относящихся к лезгинской группе. По переписи 2002. г.' их общая численность в пределах России — 132 тыс., в Республике Дагестан проживает —
9 Исламмагомедов А.И. Агулы//Народы Дагестана. С. 398; Булатова А.Г., Исламмш омедов А.И., Мазанаев Ш.А. Агулы в XIX — нач. XX вв. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2008. С.4-6.
12 ПО тыс. человек. Таким образом, в настоящее время около 80% табасаранцев проживает в пределах Дагестана, 16% — в различных регионах Российской Федерации, 4% - в странах СНГ.
Проживают табасаранцы компактно на юго-востоке республики в двух административных районах: Табасаранском и Хивском. В советское время часть табасаранцев переселилась на равнину Табасаранского (сел. Сиртич, Гюхраг, Чулат) и Дербенского (Белиджи, Мамедкала, Геджух, Араблинка, Джалган, Салик идр.) районов. Более трети табасаранцев живут в городах республики. Их соседи - агулы, лезгины, кайтагские даргинцы и азербайджанцы. Табасаранский язык входит в лезгинскую группу языков и имеет несколько говоров, объединяемых в две группы: северную и южную. Значительная часть населения владеет лезгинским и азербайджанским языками. Для Южного Табасарана (Хивский район) языком межнационального общения в пределах района служит лезгинский язык, а для северного (Табасаранский район) — азербайджанский .
Цахуры - коренное население Южного Дагестана и Азербайджана. Общая численность — 23,7 тыс. человек. Численность их по данным последней переписи в пределах Российской Федерации — 10,4 тыс. человек (большая часть из которых проживает в Дагестане - 8,2 тыс.), в Азербайджане их насчитывается— 13,3 тыс. человек.
Говорят они на цахурском языке, который делится на цахурско-сувагильский, гельмецко-курдульскии, сапунджинский диалекты. Цахурскии язык также входит в лезгинскую группу языков.
В Дагестане цахуры населяют высокогорную зону Рутульского района (верховья р. Самур), в Азербайджане — южные склоны Главного Кавказского хребта (предгорные и равнинные селения в Закатальском, Кахском и Белоканском районах).
Алимова Б.М., Сефербеков Р.И. Табасаранцы. Указ. соч. С. 434-435.
Большинство дагестанских цахуров знает несколько языков: азербайджанским свободно владеют почти все, русским - 25% (в пределах Российской Федерации -59,3%) .
Историография вопроса. «В истории религии магические обряды и представления играли и играют в высшей степени важную роль. Магия - одна из существенных органических частей всякой религии, от самых ранних до самых поздних ее этапов», - писал в свое время С.Л. Токарев ~. Пережиточные явления ранних форм религии - главным образом магии и магических представлений в семейных обрядах - отмечаются всеми исследователями (особенно советского периода) .
11 ІІсламмагомедов А.И. Цахуры. Указ. соч. С. 445.
12 Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1990. С. 404.
13 См.: Чурсин Г.Ф. Свадебные обычаи аварцев/УБюл. Кавк. Ист.-археол. Института в
Тифлисе. 1928. №4; Он же. Амулеты и талисманы Кавказских горцев//СМОМПК. 1929.
Вып. 46; Круглов А.П. Культовые места Горного Дагестана//Крат. сообщ. о докл. и
полевых исслед. Ин-та истории материальной культуры. 1946. Т. 12; Никольская З.А.
Свадебные и родильные обряды аварцев Кахибского района//СЭ. 1946. № 2; ее же. Из
истории семейно-брачных отношений у аварцев в XIX В.//КСИЭ, 1949. Вып. 8; Гаджиева
С.Ш. О семейных отношениях кумыков в XIX веке//УЗ ИИЯЛ. Даг Ф. АН СССР.
Махачкала, 1952. Т. IV; ее же. Брак и свадебные обряды кумыков в XIX - нач. XX вв.//Уч.
Зап. ИИЯЛ. 1959. Т. VI; ее же. Семья и семейный быт народов Дагестана. Махачкала,
1967; ее же. Семья и семейный быт дореволюционного Дагестана//Современная культура
и быт народов Дагестана. М., 1971. С. 153-166; ее же. Очерки по истории семьи и брака у
ногайцев XIX - начало XX вв. М., 1979; ее же. Семья и брак у народов Дагестана в XIX -
начале XX вв. М., 1985; Алиев Б.Г. Брак и свадебные обряды даргинцев//СЭ. 1953. № 4;
Сергеева Г.А. Брак и свадьба у народов Дагестана в XIX в. КСИЭ. М., 1959. Вып.32.;
Магомедов P.M. Легенды и факты. Махачкала, 1963; Он же. Новое время и старые обычаи.
Махачкала, 1966; Он же. Дагестан: Ист. этюды. Махачкала, 1975; Агаширинова С.С.
Свадебные обряды лезгин (XIX - начало XX вв.)//УЗ ИИЯЛ, 1964. Т. XII; Агларов М.А.
Формы заключения брака и некоторые особенности свадебной обрядности у андийцев в
Х1Хв.//СЭ. 1964. № 6; Булатова А.Г. Свадьба лакцев в XIX-XX вв. Махачкала, 1968; Она
же. О некоторых семейных и общественных обрядах народов Горного Дагестана в XIX -
начале XX в., связанных с весенне-летним календарным циклом//Семейный быт народов
Дагестана. Махачкала, 1980; Гаджиев Г. Магия в свадебной обрядности народов
Нагорного Дагестана/ТБрак и свадебные обычаи у народов Дагестана в XIX - начале XX в.
Махачкала, 1986;; Лугуев С.А. Свадьба и свадебные обряды ахвахцев/УБрак и свадебные
обычаи у народов Дагестана в XIX - начале XX в.; Гаджиева С.Ш. Семья и брак у народов
Дагестана а XIX - начале XX в. М., 1985. Алимова Б.М. Традиционные свадебные пеенн в
современной свадьбе кайтагских кумыков/УСовременные культурно-бытовые процессы в
Дагестане. Махачкала, Даг. ФАН СССР. 1984. С. 92-102; Ее же. Брак и свадебные обряды
в прошлом и настоящем. Равнинный Дагестан. Махачкала, 1989; Рагимова Б.Р. Женщина в
традиционном дагестанском обществе XIX - нач. XX в. Махачкала, 2001; и др.
Эти вопросы нашли отражение и в серии монографических исследований но народам Дагестана14.
Домусульманские религиозные верования и основанные на них обычаи и обряды в дореволюционной литературе освещены несколько фрагментарно и повсрхнос гно. Одно из самых ранних сообщений о древних религиозных верованиях народов Дагестана содержатся в трудах античных авторов. В частности, Страбон сообщает (I в. до н.э.), что албанцы15 почитают Солнце, Луну и Зевса и описывает связанные с ними обряды1 . Он же отмечает о суіцествовании у албанцев представлений о загробной жизни. В частности он отмечает, что «...вместе с покойниками погребают и все их имущество...»17. Ссылаясь на Страбона К. Ган пишет о практиковавшихся у них (у албанцев — С.Г.) человеческих жертвоприношениях .
См.: Гаджиева С.Ш. Кумыки. Исгорико-этнографическое исследование. М, 1961; Гаджиева С.Ш. Дагестанские терекеменцы XIX - начало XX вв. М., 1990; ее же. Дагестанские азербайджанцы XIX - начало XX вв. М., 1999; ее же. Кумыки. Историческое прошлое. Культура. Быт. Книга вторая. Махачкала; 2005. С. 174-189; Ихилов М.М. Народности лезгинской группы. Махачкала, 1967; Агларов М.А. Андийцы. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2002; Булатова А.Г. Лакцы. Махачкала, 1971. изд. 1; ее же. Лакцы. Махачкала, 2000; Алимова Б.М. Табасаранцы (XIX - нач. XX вв.). Историко-эгнографическое исследование. Махачкала, 1992; ее же. Ботлихцы. XIX — начало XX в. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1993 (в соавт. с Д.М. Магомедовым); ее же. Годоберинцы: Историко-этнографическое исследование XIX -начало XX вв. Махачкала, 1997 (в соавт. с С.А. Лугуевым); ее же. Кайтаги. XIX - начало XX вв. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1998; Лугуев С.А.. Духовная культура народов Дагестана в XVIII-XIX веках (аварцы, даргинцы, лакцы). Махачкала, 1994 (в соавт. с Б.Б. Булатовым); его же. Бежіинцьі в XIX - начале XX вв.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1994 (в соавт. с Д.М. Магомедовым); его же. Дидойцы (цезы). Махачкала, 2000 (в соавт. с. Д.М. Магомедовым); Мусаева М.К. Хваршины. ХІХ-ХХ в. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1995; Мусаев Г.М.-С. Рутулы. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1997; Исламмагомедов А.И. Аварцы. Историко-этнографическое исследование XVIII — нач. XX в. Махачкала, 2002; Ризаханова МЛН. Лезгины. XIX — начало XX вв. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2005; и др.
15 К числу народов, входивших в Кавказскую Албанию, исследователи относят и
дагесіанцев. См.: История Дагестана. Т. 1. М., 1967.
16 См.: Страбон. География в 17 книгах/ Пер:, статья и коммент. Страіановского. М., 1964. С.
477.
17 -г
і ам же.
18 См.: Ган К.Ф. Известия древних греческих и римских писателей о Кавказе//СМОМПК.
1884. Вып. 4. С. 1-248; Он же. Краткие известия древних писателей о Кавказе//СМОМПК.
1882. Вып. 2. С. 18-44.
Краткие сведения о древних религиозных верованиях народов Дагестана мы встречаем у средневековых арабских авторов.
Так, по сообщению Абу-Али Ахмед-ибн-Омар-ибн Русте (X в.) отмечается, что в царстве Серир «все... поклоняются сухой голове»19. Согласно данным Ибн Русте, «...когда у них умрет кто-нибудь, то покойника кладут на носилки, вынося его на площадь, и оставляют его на носилках в течение трех дней. По прошествии этого срока выезжают верхом жители города в латах и кольчугах и являются на площадь; они заносят над покойником, лежащим на носилках, свои копья и кружатся вокруг носилок, причем угрожают покойнику копьями, но не наносят ему удара»" . Сведения о вере дагестанцев в загробную жизнь содержат и описания арабского путешественника XII в. ал-Гарнати. В частности, он говорит о погребальном обряде зарихгеранцев (современных кубачинцах - прим. автора)21.
Для нас представляют определенный интерес сочинение Н.Г. Гербера, сведения И. Галонифонтибуса и др.22
Что касается непосредственно народов Южного Дагестана, то интересующий нас материал также содержится в арабских источниках. Так, например, арабский автор XII в. Ал-Гарнати сообщает о древнем обряде, совершавшемся жителями Табасарана. Речь здесь идет о паломничестве к мечу Масламы, хранимом в специально построенной для него в скале часовне." «Древний магический смысл производившихся здесь действий ко времени ал-Гарнатиюказался забытым и обряд считался мусульманским».2
19 Абу-Али Ахмед-ибн-Омар-ибн-Русте. Из книги драгоценных камней //СМОМПК. 1903
Вып. 32. С. 45.
20 Ибн. Русте. Указ. соч. С. 49.
"' Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную>и Центральную Европу (в 1131-1155 гг./Публ. О.Г. Большакова, Л. Монгайта. Л., 1971. С. 51.
См.: Гербер ИТ. Известия о находящихся на Западной стороне Каспийского моря> между Астраханью и рекой Курою народах,и землях и о их состоянии в 1728 г.// Сочинения и переводы к пользе и увеселению служащих. СПб. 1760; он же. Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря 1728г.// ИГЭД. М., 1958; Галонифонтибус Н. Сведения о народах Дагестана 1404г.//Книга познания мира. Баку, 1980. С. 13-15 и др.
23 Путешествие Абу-Хамида ал-Гарнати. С. 24-25.
21 Булатов А.О. Пережитки домонотеических верований народов Дагестана в XIX - начале
XX в. Махачкала, 1990. С. 13.
У армянского автора М. Каганкатваци имеются сведения о существовании в Приморском Дагестане обычаев поклонения деревьям."
В последующем, вплоть до второй половины XIX в., в источниках огсугсівуют сведения, в которых говорилось бы о бытовании у народов Южного Дагестана древних верований. Интересующий нас материал содержится в грудах российских ученых, военнослужащих, путешественников, чиновников. Хотя эти сведения весьма фрагментарны и беглы, они представляют для нас большую ценность. Среди этих авторов особо следует выделить сведения, сообщаемые Л. Загурским о поездке Беккера по Южному Дагестану, где он очень красочно описывает праздник цветов в Ахтах и поклонение святому Пир Сулейману на горе Шалбуздаг."
Значителен вклад в изучаемую проблему местных дореволюционных авторов."
Значительную ценность для нашего исследования представляют труды Гасана-Эфенди Алкадари «Асари-Дагестан», в которых содержатся сведения и о народных нравах и обычаях, распространении ислама в Дагестане и др.28
В своей работе мы постоянно обращались и к таким трудам, как «Дербепд-наме», «Тарихи Дагестан», к изданиям «Сборник сведений о кавказских горцах», «Кавказский сборник» и др.
В целом анализ литературы показывает, что накопленная определенная информация по данной проблеме представляют для нас интерес в информативном плане. Они фрагментарны, отрывочны и скудны.
Целенаправленное и планомерное изучение разных сторон жизни и быта народов Южного Дагестана относится уже к советскому периоду.
ъ Каганкатваци М. История агван. СПб., 1861.
26 Загурский Л. Поездка г. Беккера по Южному Дагестану// ССКГ. Тифлис, 1876. Вып. IX. С.
30-51.
27 Мамедов А. Ал-паб (лезгинское поверье)//СМОМ ПК. Тифлис, 1892. Вып. XII. С. 145-146.
28 См.: Гасан-Эфенди Алкадари. Асари-Дагестан. Исторические сведения о Дагестане.
Махачкала, 1929.
Первыми специальными статьями, посвященными религиозным воззрениям лезгин и связаннымы с ними обрядами, являются работы А.Г. Трофимовой."
Интересный и ценный для нас материал, освещающий те или иные древнейшие воззрения народов Южного Дагестана, представлен в монографических исследованиях М.М. Ихилова и С.С. Агашириновой.
В изучении истории народов Южного Дагестана неоценим вклад Х.Х. Рамазанова и А.Р. Шихсаидова. В их совместной работе «Очерки истории Южного Дагестана» систематизирован и проанализирован значительный материал по истории культуры и быта народов Южного Дагестана с древнейших времен до начала XX века. Следует упомянуть и исследование Г.Н. Любимовой и СО. Хан-Магомедова «Народная архитектура Южного Дагестана».32
Сведения о ранних формах религии, а именно они отражаются в магических представлениях и проявлениях магии в семейных обрядах народов Южного Дагестана, содержатся и в других монографических исследованиях и статьях дагестанских и российских эгнографов, некоторые из них мы называли
выше.
Трофимова А.Г. Обряды и празднества лезгин, связанные с народным календарем//СЭ. 1961. №1. С. 143-148; Ее же. Из истории религиозных обрядов вызывания дождя и солнца у народов Южного Дагестана// Азерб. этногр. сборник. Баку, 1966. Вып. 11. С. 9-11.
30 Ихилов М.М. Народности лезгинской группы. Махачкала, 1967; Агаширинова С.С.
Материальная культура лезгин. М., 1978.
31 Рамазанов Х.Х., Шихсаидов А.Р. Очерки истории Южного Дагестана. Махачкала, 1964.
32 Любимова Г.Н., Хан-Магомедов СО. Народная архитектура Южного Дагестана. М., 1956.
33 См.: Сергеева Г.А. Брак и свадьба у народов Дагестана в XIX в./ЛССИЭ. М., 1959. Вып.
XXXII; Агаширинова С.С. Свадебные лезгин (XIX - начало XX вв.)//УЗ ИИЯЛ, 1964. Т.
XII; М.М. Ихилов. Табасаранцы// Народы Дагестана. М., 1955. С. 179-191; он же.
Табасарапы// Пароды Кавказа. М., 1960. С. 520-528; Он же. Семья и бы г табасаранцев в
конце XIX - начале XX вв.// Уч. зак. ИИЯЛ Даг.фил. АН СССР. Т. IX. Махачкала, 1961. С.
216-236; См.:Алимова Б.М. Табасаранцы. XIX - начало XX в. Историко-этнографическое
исследование. Махачкала, 1992; она же. Наряжение фруктового «деревца» в похоронном
обряде табасаранцев (XIX — начале XX в.). Тезисы докладов научной сессии, посвященной
итогам экспедиционных исследований. В Дагестане в 1982-1983 гг. Махачкала, 1984. С.
22-23; Она же. Брак и свадебные обычаи у табасаранцев в XIX — нач. XX вв.// Брак и
свадебные обряды у народов Дагестана. Махачкала, 1986; Она же. Некоторые
представления табасаранцев о народном календаре // Календарь и календарные обряды
народов Дагестана. Махачкала, 1987; Она же. Общественные праздники и обряды у
і абасаранцев// Вопросы общественного быта народов Дагестана в XIX — нач. XX в.
Махачкала, 1987. С. 93-103; Алимова Б.М., Булатов Б.Б. Сефербеков Р.И. Из истории
Сведения о различных верованиях народов Дагестана, в том числе у народов Южного Дагестана, содержатся в монографии А.О. Булатова.34
К материалам об исследуемой нами теме примыкают исследования профессора С.Ш. Гаджиевой. В ее работах хорошо представлена и наша тема. В нашем исследовании, посвященном народам Южного Дагестана, материалы по верованиям других народов используются для сравнения.
Также были нами учтены при написании данной работы материалы Л.Н. Панек, Б. Буткевича, Н.Т. Попова, Л.И. Лаврова, Т. Титовой, А. В. Пастухова и
Наша работа не могла бы состояться без исследований Г.А. Гаджиева. Все его работы отличаются достоверностью, основательностью и
духовной культуры табасаранцев. Махачкала, 2000; Булатов Б.Б. Гашимов М.Ф. Сефербеков Р.И. Бы г и культура табасаранцев в XIX-XX веках. Махачкала. 2004;; Рапшова Б.Р. Женщина в традиционном дагестанском обществе XIX - нач. XX в. Махачкала, 2001; Курбанов К.Э. Брак и свадебные обряды цахуров в XIX - начале XX века// Вопросы истории и этнографии Дагестана. Махачкала, 1974. Вып. V. С. 131-150; Ризаханова М.Ш. Лезгины. XIX— начало XX вв. историко-этнографическое исследование. Махачкала. 2005; она же. Бытовая культура лезгин. 20-90-е годы XX в. Махачкала, 2008 и др. ' Булатов А.О. Пережитки домонотсистических верований народов Дагестана в XIX -начале XX в. Махачкала, 1990.
5 Гаджиева С.Ш. Семья и семейный быт народов Дагестана. Махачкала, 1967; она же. Семья
и семейный быт дореволюционного Дагестана// Современная культура и быт народов
Дагестана. М., 1971. С. 153-166; Она же Семьяи брак у народов Дагестана в XIX - начале
XX в. М., 1985 и др.
6 Панек Л.Б. Материалы по этнографии рутульцев//РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 5. оп. 1 Д. 1722;
Буткевич Б. Запись об участии в Дагестанской этнографической экспедиции. 1925 г.// РФ
ИИАЭ. Ф.5. оп.1. Д. 49; Попов Н.П. Рукопись путевых очерков участника
этнографической экспедиции 1925 года в Дагестане // там же. Д. 42; Пастухов А.В.
Поездка но высочайшим селениям Кавказа и восхождение на вершину горы Шах-Даг.
Кавказ, 1893, № 73, 74; Лавров Л.И. Рутульцы в прошлом и настоящем//КЭС. Вып.З. М.;
Л. 1962. С. 110-152.
7 См.: Гаджиев Г.А. Культ природы и обряды, связанные с производственно-хозяйственной
деятельность лезгин в прошлом, хозяйство, материальная культура и быт народов
Дагестана. Махачкала, 1977. С. 118-134; Он же. Верования лезгин, связанные с
животными// СЭ, 1977. № З.'С. 117-124; он же. Пережитки-древних представлений в
похоронно-погребальных обрядах лезгин// Семейный быт народов Дагестана. Махачкала,
1980. С. 29-46; он же. Мифические персонажи и-их названия у лезгин/Ютраслевая лексика
дагестанских языков. Махачкала, 1984. С. 82-93; Он же. Магия в свадебной обрядности
народов нагорного Дагестана/УБрак и свадебные обычаи у народов Дагестана в XIX -
начале XX в. Махачкала, 1986. С. 96 — 111; Он же. Рудименты магических представлений в
непроизводственной сфере лезгин//Вопросы общественного быта народов Дагестана в XIX
19 информативностью. Его работы замечательны тем, что в них в научный оборот впервые введено большое количество нового, весьма репрезентативного материала.
Следует особо отметить и защищенную в 1977 г. кандидатскую диссертацию Г.А. Гаджиева, посвященную доисламским верованиям лезгин. '
Таким образом, произведенный выше обзор литерагуры дает возможность судить о состоянии изученности проблемы. Хотя определенный прогресс в изучении древних верований народов в советский период и наблюдался: они освещались в работах общего характера или пограничной гема'іики, в статьях, докладах. Магия, магические представления и обрядовая культура, с ними связанная в отдельно взятой области жизни, в частности в семейной обрядности, до сих пор остаются еще не исследованными как в рамках отдельно взятого народа, так и всего Дагестана.
Кроме того, нет ни одной обобщающей работы в комплексе и разносторонне исследуемой проблемы у группы родственных народов вообще и в частности народов лезгинской группы, культура которых имеет национальное своеобразие, некую этнокультурную специфичность, которая представляет особой этнографический интерес с точки зрения контактов двух культур - дагестанской и азербайджанской.
Таким образом, в нашем распоряжении нет сколько-нибудь полного совокупного исследования тех аспектов темы, которые избраны нами для исследования. На наш взгляд, только комплексное исследование пережитков іех или иных магических верований, сохранившихся у разных пародов и в совокупности у всех народов Южного Дагестана, даст нам возможность восстановить более или менее полно их первоначальный облик, а также вскрыть генезис некоторых древних религиозных представлений.
- начале XX в. Махачкала, 1987. С. 141-154; Он же. Доисламские верования и обряды народов Нагорного Дагестана. М., 1991 и др.
Гаджиев Г.А. Доисламские верования лезгин (по материалам Самурской долины). Автореф. дисс. канд. ист. наук. М., 1977.
Сравнительный анализ дает нам возможность проследить, с одной стороны, определенное единство, общность магических представлений у исследуемых народов, с другой — специфичность отдельных элементов верований у каждого народа, придающие им особую этничность. И, наконец, древние верования и обряды не сохранились в неизменном виде, они трансформировались под влиянием развитых религиозных систем. Эти процессы наложили свой отпечаток на народные верования.
Методы и формы сбора информации. Основным источником для написания настоящего исследования послужили полевые этнографические материалы, собранные диссертантом в 2000—2008 гг. в районах проживания лезгин, агулов, рутулов, цахуров, табасаранцев.
Материалы, относящиеся к магическим обрядам в традиционной семейной обрядности, изучались нами параллельно с материалами, характеризующими новые семейные обряды и традиции народов Южного Дагестана. Это позволило нам проанализировать семейное состояние семейной обрядности и выявить проявления пережиточных категорий, которые у различных народов определяются культурно-этнической характеристикой носителя того или иного комплекса магических представлений. В этой связи специальному изучению подверглись те факторы, которые способствуют сохранению, изменению или исчезновению тех или иных религиозно-магических представлений или их отдельных элементов.
Сбор материала проводился методом этнографического опроса старожилов. Материал, который собирался путем интервью, проверялся путем перекрестного опроса разных информаторов, в разных районах и в нескольких населенных пункгах. Подобный подход к сбору полевого материала обеспечивает, как правило, проверку и контроль достоверности информации.
В результате, обследованием\ было охвачено 37 населенных пунктов ,(из них 2 города-и 1 поселок городского типа) в 8-ми административных районах
рд.
Для сбора сравнительного материала мы побывали в г. Дербенте и Дербентском районе, пользовались изданными монографиями, статьями о других народах Дагестана, Кавказа и др.
При сборе полевого материала в качестве информаторов отбирались старожилы исследуемых сел и городов (см.: список информаторов в приложении).
Методологическая основа данной квалификационной работы базируется на использовании принципов сравнительно-исторического исследования.
Методологической и теоретической базой исследования послужили труды С.А. Токарева, И.К. Крывлева, Ю.И. Семенова, А.Ф. Анисимова, А.Ф. Сухова, В.Н. Басилова, С.Ш. Гаджиевой, С.С. Агашириновой, Г.А. Гаджиева, Н.П. Лобачевой и др.
Практическая значимость диссертации. Полевой материал, обнаруженный в процессе исследования, и внедрение некоторых красочных забытых семейпо-бытовых обрядов, в которых наиболее презентативно показано наличие традиционных магических представлений, позволят расширить возможности обрядовой культуры народов Южного Дагестана.
Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке лекций и спецкурсов, при публикации статей и монографий по этнографии народов Дагестана.
Структурно диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и приложения.
Магия в предсвадебных обычаях и обрядах
Традиционная свадьба народов Южного Дагестана, как и у других народов Дагестана, Кавказа, подразделялась на три традиционные составные части: предсвадебная (сватовство и обручение); собственно свадебное торжество; послесвадебная обрядность.
Эти традиционные составные части свадебного ритуала отделялись одна от другой временем, так как от начала и до конца всего свадебного ритуала проходили не только месяцы, но иногда и годы, в зависимости от договоренности обеих сторон. Каждое новое свадебное «действие» имело особое значение, которое было пронизано магическими приемами, призванными, по представлениям народа, гарантировать в будущем счастливую и благополучную жизнь молодым.
Самая трудная, но первоочередная задача, которую следует решить для того, чтобы свадьба со всеми обрядами и ритуалами ее составляющими от начала до конца имела законченный вид, — материализовать брачный выбор.
Народы Южного Дагестана (как и другие народы) всегда придавали большое значение выбору невесты или жениха, который считался серьезным и ответственным стартовым моментом всей свадебной обрядности. Как пишет Б.Р.Рагимова: «Свобода брачного выбора для молодых у лезгин исключалась.
Не го, что девушка, парень не всегда мог сказать о своем чувстве роди і елям. Он не мог жениться на полюбившейся девушке, если родители его были против. Однако если парень еще мог как-то через посредников сообщить о своем выборе, то девушка совершенно была лишена такой возможности, хотя и шариат, и адаты предписывали необходимость получения согласия девушки. Распоряжаться судьбой девушки мог только отец» . Как показывают наши материалы, это высказывание, возможно, не в столь категоричной форме, можно о гнести практически ко всем народам Южного Дагестана. В брачном выборе необходимо было считаться также и с общепринятыми запретами и ограничениями.
Хотя браки внутри общины, более того, внутри своего родственного круга (тухума, сехила) и являлись более предпочтительными, однако к исследуемому времени запретов или строгих предписаний по поводу межобщинных браков не было. Этим, кстати, многие народы Южного Дагестана отличались от некоторых других дагестанских народов, у которых оіступление от правил брачного выбора, как правило, наказывалось крупным штрафом . Имеющиеся этнографические материалы свидетельствуют о том, что предпочтения были возведены в ранг священной традиции, и соответственно исследуемые народы предпочитали заключать браки обычно в пределах своего тухума. Несмотря на подобные условия выбора брачного партнера, человеческая натура и свойственные ей качества (романтичность, мечты о счастливом будущем и т.д.) культивировали в молодежной (обычно в девичьей) среде, такие явления, как различные гадания, ворожба, заглядывания в «книгу судеб», походы к гадалкам, ясновидящим. Подобные явления обычно исламом запрещались, но тайно многие прибегали к подобным действиям. Известно, что в основе этих действий лежали древние домонотеистические представлениями религиозные верования, в которых все сводилось обычно к магическому в окружающем мире. В частности, у цахур популярны были гадания на цветной фасоли - расположение фасоли и рисунок, создаваемый ими, по представлениям, могли якобы указать время, когда следует ждать замужества, удачное оно будет или нет, богато будет жить или нет, сколько будет де іей, будет ли сын, даже будут ли взаимоотношения между новыми родственниками добрыми. В городской среде, в г. Дербенте, были особенно популярны разгадывания вещих снов, которые снились в ночь перед летним солнцестоянием. Не приходится сомневаться, что перечисленные приемы гадания восходят к незапамятной древности, поскольку они имели достаточно широкое, в географическом плане, бытование, и находят параллели у самых разных народов не только России, но и Европы в целом 4. Гаданиями, связанными с определением судьбы, занимались, как правило, девушки. Во всяком случае, получить информацию о гаданиях в юношеской среде нам не удалось. Девушки же чаще всего интересовались именно замужеством, поскольку от удачи в этом вопросе зависела вся ее дальнейшая жизнь. Исследователи объясняют определенный тендерный момент в этом вопросе социальными условиями/5 В частности, считается, что сложившийся в достаточно высокой степени патриархальный семейный строй в большинстве случаев лишал девушку самостоятельности в вопросах заключения брака и создания семьи. Желание иметь мужа и семью девушка не могла удовлетворить какими-либо активными действиями, проявив собственную инициативу, зі о было строго запрещено и могло быть подвергнуто осмеянию в обществе. Следует отметить, что подобный способ получения необходимой информации (самого разного характера) - явление повсеместное, хотя в дагестанской среде в силу религиозных представлений было и остается порицаемым.
Большое значение в любой семье придавалось своевременной выдаче дочерей замуж. Если по .какой-либо причине сваты, обходили дом, в котором росла дочь, если считалось, что она засиживается в невестах, бабушка, мать, тети, выказывая беспокойство, обращались не только к свахам, но и к тем, кто славился умением снимать так называемый «венец безбрачия».
С магическими действиями мы сталкиваемся с первых шагов разветвленного трехчастного свадебного церемониала. Обычно преддверием свадебного обряда было сватовство. Оно коренным образом отличалось от всех остальных «действий» свадебного обряда тем, что это еще был не публичный акт, а предварительный запрос, послание сватов в дом невесты для переговоров о будущей свадьбе. Для таких целей требовалась возможная тайна, секретность, и оно (сватовство) осуществлялось всегда в самом узком кругу. Но сватовству всегда предшествовал выбор невесты. При выборе невесты учитывали не только качества самой девушки (внешняя красота, трудолюбие, скромность, уважительное отношение к своим родителям, родственникам), но и добрая репутация ее родителей и родни, количество детей (особенно мальчиков) в семье девушки, считая, что способность матери к деторождению может передаваться и ее дочери. И только затем уже, если девушка отвечала всем требованиям, родители юноши, обсудив кандидатуру на семейном совете, до официального сватовства обращались к посредничеству какой-либо женщины с целью выяснить, не будет ли отвергнуто их предложение. У табасаранцев и рутулов женщина-посредница «приходила в дом невесты с двумя ритуальными хлебами. Если мать девушки была согласна на брак, то она принимала принесенный хлеб. Противное означало отказ»46. И только затем уже, после обоюдного согласия, достигнутого путем тайных переговоров, в дом девушки шли официальные сваты. Следует отметить, что хлеб в качестве основного обрядового символа фигурировал в жизни народов
Магические представления в свадьбе
Свадьба у народов Южного Дагестана отличалась большой вариантностью. У каждого народа она представляла собой сложную систему обрядов, состоявшую из многих звеньев, тесно связанных друг с другом. Именно в день свадьбы, когда совершалась очень важная часть обряда -соединение невесты и жениха - особенно строго соблюдались различные приметы и магические действия, оберегавшие их от «нечистой силы», «дурного глаза», колдовства, разнообразных вредоносных сил, якобы на каждом шагу подстерегающих молодых. Так как создание новой семьи было залогом продолжения рода, то этот акт окружался большим вниманием и стремлением сделать так, чтобы ничто не помешало осуществлению тех надежд, которые на него возлагались.
Другой состав магических действий должен был обеспечить вступающим в брак многочисленное потомство, достаток и спокойствие в семье. Магические представления обнаруживаются во всех основных моментах свадебного церемониала.
Естественно, что непосредственно свадьбе предшествовало приглашение гостей на свадьбу. За день-два до начала свадьбы специально выделенные люди созывали гостей (родственников, односельчан, кунаков из других селений).
У разных народов и для разных сел соблюдалась своя особая форма приглашения гостей на свадьбу. У табасаранцев все гости из других сел первоначально приглашались в дом жениха, а затем в дома родственников, соседей и т.д.
«В любом случае все эти приглашения и посещения повсеместно сопровождались угощением гостей, взаимными одариваниями, танцами, песнями, различными шутками. В большинстве сел в»ночь «ахыо лишаи» в дом жениха приглашались все родственники, соседи, односельчане. Хозяин дома заранее составлял список приглашаемых на свадьбу гостей из других сел и зачитывал его присутствующим. Каждый из присутствующих выбирал себе гостя на время свадьбы. Со следующего дня до среды, если свадьба была назначена на пятницу, каждый выбравший себе гостя — «хялижвалир» извещал его о том, что тот со своей семьей на период свадьбы будет его «хялижв» -гостем. Чтобы сообщить ему об этом, он шел в его дом со сладостями. Около дома своего «хялижв» он производил один выстрел, который означал, что явился человек с приглашением на свадьбу. Приглашаемому говорили примерно так: «Ты со своей семьей на время свадьбы такого-то будешь моим гостем». Хозяин дома приглашал его в дом и принимал как самого дорогого гостя. Своего гостя «хялижвалир» опекал на протяжении всей свадьбы. Гость мог у него спать, есть, веселиться, пригласить в его дом своих знакомых, друзей»73.
У цахуров гостей созывала обычно сестра жениха, «надевавшая свадебный наряд невесты. Ее свиту одаривали за приглашение деньгами, сладостями»7 .
Как видно, уже в обрядах приглашения гостей на свадьбу используется все то, с чем связывается идея плодородия, достатка, покоя. Выражением магии обеспечения счастья, согласия в будущей семье в этом комплексе служат различные сладости.
Для изгнания «злых духов», которые могут помешать счастью молодых, стреляли из ружей. Надо думать, что, помимо шума, издаваемого выстрелом, служащего для отпугивания злых духов или привлечения внимания добрых, по общераспространенному мнению, определенную роль в данной ситуации придавали и личности стрелявшего. Им мог быть не всякий, а благополучный во всех отношениях мужчина.
В день свадьбы (реже за день до свадьбы) в доме невесты (у большинства народов) или в доме жениха (табасаранцы) в специально отведенной комнате совершался, религиозный обряд бракосочетания — «никях». Религиозным во всей свадебной обрядности является лишь самый обряд никях. Но именно момент совершения этого обряда является, по представлениям народа, наиболее уязвимым со стороны возможных недоброжелателей, которые могут причинить вред жениху, невесте или им обоим испортить заключение брака при помощи вредоносной магии (замыкание замка, чтение молитвы, скрепляющей брак в обратном порядке, завязывание узлов на нитке, вынимание кинжала из ножен и вкладывание его обратной стороной, держать кулак зажатым, скреплять пальцы обеих рук и другие колдовские приемы); поэтому обряд этот совершался поздно ночью, когда все гости уже разъехались и в доме остались лишь самые близкие и надежные лица.
Хотя обряд совершения «никях» у всех исследуемых народов происходил примерно по одной схеме, у некоторых народов он имел свою специфику.
Прежде всего, дом, где происходила церемония религиозного оформления брака, должен был охраняться не только от влияния «злых духов», но и от колдовства недоброжелателей.
Повсеместно бытовало поверье, что в момент совершения обряда «никях» достаточно запереть замок или завязать семь узлов на нитке, чтобы жених был связан, т.е. был лишен возможности интимной близости с невестой, т.е. брак с ним не мог совершиться де-факто.
Любопытно, что при исполнении обряда «никях» у табасаранцев существовал своего рода установленный порядок. Во время оформления «никях» посередине комнаты перед сидящими ставили маленький кувшин с водой. Векилы (представители с каждой стороны - доверенные) должны были один со стороны жениха, один со стороны невесты сидеть, вытянув руки вперед, а па коленях в растопыренном виде держать руки. При чтении молитвы векилы должны были приложить большие пальцы к горловине кувшина. При этом палец векила жениха должен был быть выше. Смысл этого обряда заключается в том, что в доме главой семьи должен быть муж.
У всех народов Южного Дагестана считалось, что молодым может повредить и бездетная женщина. Для этого якобы ей было достаточно походить вокруг дымохода на крыше дома, в котором совершался «никях».
Веря в силу этих и других действий, народы Южного Дагестана предпринимали различные меры защиты: тщательно охраняли дом, где совершался «никях»; во время чтения молитвы, скрепляющей брак, кто-нибудь из доверенных людей резал ножницами бумагу, шерсть, волосы и этим самым якобы избавлял молодых от возможных неприятностей (прием имитативной магии). Ожидаемый вред «в данном случае как бы материализовался в представлении людей».
Магия и магические представления в предродильных обрядах
Обряды и обычаи предродильного цикла охватывали период от переезда невесты в дом будущего мужа и весь период беременности.
Рождение ребенка, особенно мальчика, воспринималось народами Южного Дагестана как праздничное событие. Лезгины говорили: «Аял аварчидав иман авач» («У кого нет детей, у того нет веры»). Самым страшным проклятием для молодой женщины было «Ваз веледдин чин такурай» («Да не увидишь ты лица своего ребенка») .
Заботу о будущем потомстве народы Южного Дагестана начинали уже с момента вступления девушки в брак, а иногда даже с момента сватовства. С этой целью уже в свадебный и предсвадебный обряд включались действия, направленные на то, чтобы у молодой были дети. К ним можно отнести описанные выше в главе «Магическое в свадебной обрядности» такие обычаи и обряды, как осыпание невесты мукой, рисом, ячменем, орехами, мелкими монетами во время водворения ее в дом жениха, обычай сажать на колени невесты в доме жениха мальчика, поднятие ребенком» лицевого платка невесты, обычай, по которому в дом жениха вместе с невестой обязательно отправляли мальчика «чубликан» (табасаранцы) и женщину, у которой имелось благополучное потомство. Сюда же можно отнести обычай у агулов, по которому, за день до свадьбы, после кройки одежды невесты, одна из родственниц приводила мальчика 2-3 лет и сажала его на платье невесты с пожеланием невесте иметь мальчика. Мальчик, который присутствовал при этих обрядах, символизировал желание близких молодых иметь не только ребенка, но и первенца — сына.
У всех народов Южного Дагестана в составе свадебной пищи стороны невесты, отправляемой- с- ней вместе в дом жениха, обязательно были вареные куры, крашенные в красный цвет яйца, а. на свадебном торжестве у всех этих народов фигурировало деревце, украшенное яйцами, орехами, фруктами. Все это были, как мы отмечали выше, атрибуты обрядов, так или иначе связанных с плодородием172. В свадебных обрядах всех народов Южного Дагесіана на колени невесты обязательно сажали мальчика.
Все эти обряды, действия магическим путем должны были способствовав рождению детей у молодой семьи. Это было необходимо и значимо для благополучного существования семьи. Лишь с рождением ребенка (а мальчика-первенца особенно), молодая жена получала неоспоримые права на занятие определенного места в семье и семейно-родственной группе. В мальчике видели продолжателя рода. Мальчика называли подпорным сюлбом или несущей балкой, а девочку камнем в чужой стене. Поэтому именно о рождении мальчика начинали заботиться еще далеко до свадьбы. Так, іабасаранцьі (с. Дарваг) считали, что если перед первой стрижкой ногтей руки ребенка опустить в миску с мукой, то в будущем этому ребенку будет обеспечено рождение сына. В частности, табасаранцы, например, в благопожеланиях, адресованных молодой, говорили: «Да родится у тебя 7 или 9 сыновей и одна дочь».
Возможно, к XIX - нач. XX в. первоначальный смысл магических действий, направленных на то, чтобы у молодой были дети, был утрачен, но они продолжали сохраняться по традиции в качестве увеселительных, развлекательных моментов свадьбы.
Бездетность была несчастьем для семьи. Дети, особенно мужского пола, укрепляли положение молодой женщины не только в семье, «ведь большая, многодетная семья была основой крепкого хозяйства и прочных позиций в сельской общине. Кроме того, и это самое главное, в крестьянском хозяйстве дети были инвестицией для родителей в будущем.
Поэтому в случае бесплодия молодой женщины она сама и ее близкие прибегали к всевозможным действиям магического характера, целью которых было избавление ее от такого состояния» .
Рождение или отсутствие детей народ связывал с воздействием сверхъестественных вредоносных сил, сглаза недоброжелателей, в том числе и колдовских методов. Были и другие причины, из-за которых, по народным поверьям, молодая не могла стать матерью.
По традиционным представлениям всех народов без исключения, бесплодие женщин рассматривалось двояко: и как болезнь, имевшая в своей основе патологические нарушения организма (в результате тяжелого физического труда, вследствие простудных и целого ряда других заболеваний), и как результат воздействия враждебных человеку сверхъестественных сил. Так, например, «плодовитость женщины рутулы считали «умершей», если в день свадьбы в селе умирал кто-нибудь»174.
Женские болезни знахари объясняли порчей («сглазом») или «ударом нечистой силы» и «боролись» с ними с помощью различных обрядов, имевших в своей основе магический характер.
Так, в сел. Рутул, чтобы женщина стала способной к деторождению, ее заставляли перешагнуть через живого волка. Этот обряд, как правило, совершался зимой. «Волков рутульцы ловили капканами и в живом виде доставляли в село. Тут сразу собирались бесплодные женщины и перешагивали через волка».175 Такие же свойства приписывались шерсти, поэтому нередкими были случаи, когда с целью избавления от «зла» женщину просовывали через отверстие шерстечесалки или через отверстие, сделанное в нитях, которые служили основанием ковра. Это отверстие делалось после того, как ковер был закончен и прежде чем, подрезать нити основания в ряд, их надрезали в середине и просовывали через образовавшееся отверстие женщину три раза, читая при этом молитву «къулгьу»176. У табасаранцев1 с. Межгюль, вслед за пролезающей в отверстие завершенного ковра бесплодной женщиной, должна была пролезть и молодая девушка (символ непорочности). Как считают исследователи, «возможно данный обряд преследовал цель передачи болезни станку или имитировал обряд вторичного рождения».
Магические представления в предпогребальных обычаях и обрядах
Основным назначением погребального ритуала было обеспечение покойнику перехода в «загробный мир», устранение возможных препятствий на его пути, обеспечение благополучия в «потустороннем мире» посредством различных ритуальных действий, от которых зависела душа покойника. В основе погребального, в достаточной степени канонизированного предписаниями мусульманской религии комплекса лежала утилитарная обязанность членов семьи, заключающаяся в отправлении умершего за пределы жизненного пространства. В целом же все эти разнообразные обычаи, связанные с кончиной человека, в конечном счете порождены страхом людей перед смертью, их желанием оградить себя от потустороннего мира, провести некую грань между миром живых и мертвых. Прежде всего-следует отметить, что если смерть наступала не внезапно, то родственники и соседи приходили прощаться к тяжелобольному, предавали забвению все обиды. Рядом с тяжелобольным всегда находились его близкие родственники, преимущественно пожилые. Среди них обязательно должен был быть человек, который умел читать Коран. О приближении смерти узнавали по поведению больного, по его внешнему виду, состоянию.
Наряду с реальными приметами, свидетельствующими о приближении смерти, широкое распространение имели верования о том, что определенные сны предвещали близкую смерть человека. Например, верили, что если во сне человек увидит выпавший коренной зуб, родственника на черном коне, голого человека, сырое мясо, чистую воду, помещение без окон, без дверей, белую новую ткань, разрушенный угол дома, развалившуюся крышу собственного дома, то в семье скоро будет покойник (табасаранцы).
Считали, что приближение смерти предвещали и такие сны: «Явление умершего сородича, зовущего больного с собой, выпадение зуба, обвал кровли жилища и пр. Плохой приметой считалось, если больной или его близкие видели во сие буйвола»295 (лезгины).
Признаком приближения смерти считался вой собаки, волка в ночное время. У всех исследуемых народов распространено было поверье о том, что перед близкой смертью хозяина ржет его лошадь. Если лошадь начинала трясти головой, также говорили, что быть крупному несчастью (агулы). Появление на свет уродливых телят, жеребят также, по поверьям, предвещало несчастье (смерть тяжело больного, землетрясение, наводнение и т.д.).
Смерть почти всегда объяснялась враждебными действиями «злых духов». Если человек жил до глубокой старости - это вызывало определенную тревогу, так как считалось, что он живет за счет времени, отпущенного на жизнь его детям и внукам. По поверьям, иногда можно было заранее определить, в каком доме умрет человек. Синий огонек, виднеющийся из дымохода, предвещает, что в том доме умрет какой-нибудь человек. Этот огонек, по поверьям, есть догорающая человеческая жизнь (цахуры, агулы).
В момент смерти все самые близкие старались находиться рядом. В доме соблюдали тишину, чтобы не привлечь внимание умирающего. Считалось, что умирающий не должен слышать плач, иначе смерть его будет тяжелой. Поэтому старались дать человеку спокойно умереть.
Перед смертью у изголовья умирающего (если это был сын) сидели мать, отец. Обычно с правой стороны садился отец, с левой мать. После смерти сына мать переходила на правую сторону, а отец спускался во двор, где мужчины стояли, образуя незамкнутый круг. Вокруг покойного строго распределялись мес га по степени родства. Обычно первый круг занимали самые близкие.
В доме покойника завешивали материей зеркала. Видимо, этот обычай проник от русских. Если человек умер в первой половине дня, его хоронили в тот же день. Если же он умер после полудня, то на другой день. Погребение совершалось до заката солнца. Возможно, что обычай быстрого захоронения покойника пришел к нам вместе с исламом из жаркой аравийской пустыни, а возможно, бытовал у этих народов и до проникновения сюда мусульманской религии, сложно определить.
Похороны могли быть задержаны, если ожидался приезд близких родственников. Но долго покойника не оставляли. Это, думается, связано с представлениями, что якобы покойник способен причинить вред живым людям. К этим же поверьям явно относился древний обычай выносить покойника для погребения ногами вперед, запрет оглядываться назад при возвращении домой после похорон с кладбища, ночные бдения, зажженная всю ночь лампа в комнате, где лежал покойник и т.д.
Если покойника оставляли на ночь, с ним оставались его родственники и 1-2 духовных лица, которые до утра по очереди читали Коран. Около покойника запрещалось спать и есть. Если у умершего оставались открытыми глаза, говорили, что он- еще кого-то хотел видеть. Если у него на лице была улыбка, говорили, что он попадет в рай («женнет»).
Сразу же после смерти человека все громко плакали. В некоторых табасаранских, лезгинских, рутульских и др. селениях оплакивание умершего сопровождалось расплетанием кос, выравниванием волос и расцарапыванием лиц женщинами-родственницами. Они разрывали на себе одежду, рвали волосы на голове. Особенно это практиковалось при смерти молодого человека. В этом случае его сестры, молодая жена отрезали косы и обматывали ими запястья, показывая этим свою скорбь по умершему, любовь и уважение к нему, т.е. демонстрировали свое горе. Это, безусловно, были доисламские традиции, которые упорно продолжали сохраняться в похоронных обрядах не только у народов Южного Дагестана, но и у многих других народов . Обратимся к примерам. Так, например, у лезгин элементы самоистязания близких родственников наиболее ярко выражались в поведении сестер, оплакивающих брата. По обычаю они распускали волосы и рвали их. М.Ш. Ризаханова предполагает, что это трансформировавшийся элемент (обычай) отрезания кос в прошлом. «До наших дней у лезгин сохранилось проклятье - «Киф атіай вах» (Да 01 режь ты косы по брату)» .
