Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Основные концепции исторического процесса в западной философии 21
1 Взгляды на историю в античности 21
2 Средневековая западноевропейская Философия истории 43
3 Философия истории в эпоху возрождения 52
4 Философия истории дж. Вико 62
5 Взгляды на историю в философии просвещения 69
6 Концепции истории в немецком классическом идеализме (Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель) 79
7 Сущность материалистического (марксистского) понимания истории 121
8 Концепции истории о. шпенглера И А. Тойнби 134
9 Философия истории К. Ясперса 154
10 Концепции XX века, трактующие историю под углом зрения развития материального производства 166
ГЛАВА 2. Основная проблематика традиционной философии истории в онтологическом аспекте: выделение и анализ. характерные черты традиционной философии истории 190
1 Представление о направленности и цели истории 190
2 Представление о смысле истории 195
3 Представление об исторической необходимости 199
4 Движущие силы истории 215
5 Периодизация истории как проблема философии истории 233
Идея общественного прогресса
7 Отношение «прошлое - настоящее - будущее» в традиционной философии истории 251
8 Трансцендентализм традиционной философии истории 265
ГЛАВА 3. Пути преодоления трансцендентализма философии истории 274
1 О природе исторической реальности 274
2 О возможности единства истории 281
3 История как возникновение нового 296
4 Онтологически значимые парадигмы
Исторического мышления 309
Заключение 336
Литература
- Взгляды на историю в античности
- Взгляды на историю в философии просвещения
- Представление о направленности и цели истории
- О природе исторической реальности
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Перелом XX и XXI вв. в России стал временем поиска духовных опор и ориентиров. Обнаружился широкий разброс мнений по большинству вопросов. И в центре этого мировоззренческого борения, как бывало и раньше, оказалась история, ее понимание.
Поскольку человек обладает историческим сознанием, он живет в истории, внутри нее. Но в таком случае ему желательно знать характер исторического процесса, чтобы как-то ориентироваться в нем. И в определенном смысле нет для человека, живущего в истории, ничего более важного и актуального, чем представлять себе характер истории.
В прошлом человек жил, строя себе те или иные иллюзии относительно истории. Одни иллюзии рушились, но им на смену приходили другие. В прошлом с историей многие были «на ты» и брали ее себе в союзники, не спрашивая ее согласия. Но и сегодня положение мало изменилось, и от лица Истории по-прежнему высказываются безапеляционные суждения и выносятся вердикты. Больше того, в наше время совершаются беспрецедентные диверсии против самого исторического сознания. Делаются попытки разрушить его и таким образом вывести человека из истории, закрыть ее. Возможно ли это?
Историю специально изучают две области знания: историческая наука и философия истории. Они связаны друг с другом и взаимодействуют. Философия истории разрабатывает и обосновывает модели мышления истории. Они обращены и к рядовому человеку, и к специалисту-историку.
В философии истории могут быть выделены два аспекта. Один аспект связан с выяснением специфики исторического познания, он может быть назван гносеологическим (эпистемологическим). Другой аспект связан с выяснением характера исторического процесса. Поскольку в нем высказывается нечто об истории как таковой, о ее «бы-тийствовании», он может быть назван онтологическим. Настоящая работа находится в русле именно этого аспекта. В ходе нашего рассмотрения мы будем касаться и специфики исторического познания, но это будет иметь только вспомогательное значение.
Традиционная философия истории решала ряд вопросов, которые подразумевали, что история обладает онтологическим качеством. К ним относятся вопросы о смысле истории, ее направленности, цели, к которой стремится исторический процесс, об исторической необходимости, о движущих силах истории и ряд других. В традиционной философии истории история представала как некоторая реальность, относительно которой и ставились эти вопросы. В преломлении к историческому познанию представление о подобной реальности подразумевало, что историю нужно только верно изобразить - воспроизвести прошлое таким, «каким оно действительно было». Но развитие философской мысли в конце XIX и в XX в. поставило под сомнение и подвергло критике как раз положение о том, что история есть реальность, которую нужно только верно изобразить. «Не существует такой исторической реальности, которая была бы создана до науки и которую следовало бы просто верно воспроизвести», - пишет Р. Арон [29, с. 316], и мы полагаем, что в этом суждении он вполне прав. Однако философия истории, задаваясь принципиальными вопросами о направленности истории, ее цели и т.д., подходила к истории именно как к такой реальности и, рассматривая таким образом историю, она накопила большое содержание. Как следует поступить с этим содержанием традиционной философии истории, как к нему относиться?
Его нужно, конечно, прежде всего пересмотреть, - пересмотреть под углом зрения того, что в нем устарело и должно быть отброшено, а что вполне работает и может быть сохранено. В нашем исследовании мы осуществляем эту работу.
Следует признать, что статус философии истории как области знания ныне весьма неопределенен. И именно ее статус в онтологическом аспекте, касающемся ее возможности высказывать нечто об историческом процессе. (Относительно правомерности гносеологического аспекта философии истории, предполагающего изучение специфики познания, осуществляемого исторической наукой, не высказывается сомнений). Постмодернисты, как известно, лишают историю всякого онтологического качества. Они рассматривают ее как межтекстовой диалог и не более того. Единственной формой исторического бытия у них оказывается нарратив, повествование. История у них вершится уже не действиями людей, а только разговорами. С таким радикальным отказом от наделения истории онтологической значимостью мы согласиться не можем. Такой отказ знаменует, в сущности, конец истории, и постмодернистская версия истории и имеет это в виду. Мы полагаем поэтому, что актуально выяснение онтологического аспекта истории, - выяснение, что же философия истории может и имеет право высказать об истории именно в этом ключе.
Что касается отечественной философии, то в ней неопределенность ситуации в отношении философии истории усугубилась тем обстоятельством, что в ней совсем недавно закончился длительный период безраздельного господства марксистской модели исторического мышления, которая имела вполне определенное решение вопросов о задачах философии истории и об отношении последней к исторической науке и которые теперь приходится решать наново. Марксистская философия истории претендовала на то, что она принципиально отличается от всей предшествующей (и последующей) философии
истории. Однако на самом деле, как мы стремились показать в нашей работе, в своих существенных определениях она вполне совпадает с традиционной философией истории.
Степень разработанности проблемы. К философии истории, конечно, имеет отношение, прямое и косвенное, большое количество книг и статей историков, философов, культурологов, социологов, политологов, экономистов, публицистов, затрагивающих различные аспекты истории. Назовем лишь некоторые из имен современных российских ученых, сделавших вклад в разработку проблем философии истории: Барг М. А., Василенко И. А., Васильев Л. С, Волков Ю. Г., Гайденко П. П., Гобозов И. А., Гринин Л. Е., Губман Б. Л., Гуревич
A. Я., Давидович В. Е., Драч Г. В., Ерасов Б. С, Ерыгин А. Н., Жда
нов Ю. А., Зарубин А. Г., Ивин А. А., Ильин В. В,, Иноземцев В. Л.,
Ионов И. Н., Кантор В. К., Кантор К. М., Калинников Л. А., Карим-
ский А. М., Карцев Е. А., Келле В. Ж., Кемеров В. Е., Кимелев Ю. А.,
Кириллов А. А., Киссель М. А., Кошелев М. И., Лубский А. В., Мас-
лихин А. В., Межуев В. М., Моисеев Н. Н., Момджян К. X., Найдыш
B. М., Несмеянов Е. Е., Новикова Л. И., Овчинников Г. К., Ойзерман
Т. И., Панарин А. С, Пантин В. И., Панфилова Т. В., Перов Ю. В.,
Петров В. Б., Пигров К. С, Полетаев А. В., Режабек Е. Я., Розов Н. С,
Рузавин Г. И., Русакова О. Ф., Савельева И. М., Селезнев А. М., Се
менов Ю. И., Сергейчик Е. М., Сиземская И. Н., Соловьев Э. Ю., Су-
нягин Г. Ф., Сыров В. Н., Федотова В. Г., Шевелев В. Н., Штомпель
Л. А., Штомпель О. М., Яковлев В. П. и др. Те работы, на которые мы
опирались в настоящем исследовании, отражены в списке литерату
ры. Но если иметь в виду труды, дающие некоторое целостное пред
ставление о характере исторического процесса, и иметь в виду новый
период развития российской философской мысли, начавшийся при
мерно с 90-х годов XX в., то таких исследований будет немного. На
зовем ряд работ такого плана, появившихся в нашей философской ли-
тературе в последние несколько лет: «Циклы и ритмы истории» В. И. Пантина [165], «История и время» И. М. Савельевой и А. В. Полетаева [190], «Генеральные очертания исторического процесса» Л. С. Васильева [50], «Введение в философию истории» И. А. Гобозова [71], «Философия истории» под редакцией А. С. Панарина [225], «Философия истории» А. А. Ивина [97], «Философия и теория истории» Н. С. Розова [186], «Философия истории» В. В. Ильина [98], «Философия истории» Ю. И. Семенова [195]. Эти работы очень разноплановы, они демонстрируют различные подходы к истории.
В книге В. И. Пантина «Циклы и ритмы истории» и в последующих его работах делается попытка представить историю как совокупность повторяющихся волновых процессов и таким образом обосновать историю со стороны действующей в ней закономерности. Мы не считаем возможным обосновать историю подобным образом, полагая, что алгоритмом мышления мировой истории может служить отнюдь не повторяемость, а возникновение нового (см. раздел 3.3 настоящей работы).
В обширной книге И. М. Савельевой и А. В. Полетаева «История и время» затрагиваются различные вопросы, касающиеся истории, и дается сводка различных точек зрения по отдельным вопросам, но собственно предметом интереса авторов этой книги является тем-поральность истории.
Книга И. А. Гобозова «Введение в философию истории» и книга Ю. И. Семенова «Философия истории» написаны, в основном, с позиций марксистской философии истории. Ю. И. Семенов различает в марксистской концепции истории ортодоксальное понимание смены общественно-экономических формаций, в котором, как он утверждает, предполагается, что смена формаций происходит внутри каждого конкретного социально-исторического организма, и отстаиваемое им
самим «глобально-стадиальное» понимание, в котором смена формаций мыслится в масштабах человечества в целом, а отдельный народ или страна вовсе не обязаны проходить все всемирно-исторические стадии. В его варианте понимания та или иная общественно-экономическая формация может быть представлена лишь небольшой частью стран и народов, как и получается у него применительно к античности и феодализму, и смена формаций приобретает характер эстафеты от одних народов к другим. Схема Ю. И. Семенова, конечно, лучше справляется с историческим многообразием, чем то понимание смены формаций, которое он отвергает, но принципиального отличия в этих подходах нет: в обоих случаях предполагается единая история человечества, которая делится на всемирно-исторические общественно-экономические формации, сменяющиеся необходимым образом. В существующей литературе предлагаются и иные варианты осмысления мировой истории с помощью марксистского понятия общественно-экономической формации. Наше отношение к марксистской концепции истории и ее оценка выражены на страницах данной работы.
Предлагается также соединение линейно-формационной и ци-вилизационной (локально-цивилизационной) моделей истории [см., например, 225, раздел 3, гл. 2; 193]. Подобные попытки, на наш взгляд, изначально обречены на неудачу, потому что они хотят объединить не просто различные, но прямо противоположные способы мышления истории. Конечно, локальные цивилизации вполне можно вписать в представление о едином линейно-стадиальном процессе общечеловеческого развития, если рассматривать их не как структурные единицы истории, а просто как определенные социальные целостности, подобно государствам, народам и т.д., но тогда, очевидно, и будет иметь место представление о едином стадиальном процессе общечеловеческого развития и о соединении различных подходов к истории говорить не приходится. Попытку объединить локально-
цивилизационный и линейно-прогрессистский подходы к истории с сохранением представления о локальной цивилизации как формообразующей единице истории предпринимал А. Тойнби (см. разделы 1.8 и 3.4 настоящей работы). Но он осуществлял подобное соединение на религиозной основе, что показательно.
В «Философии истории» под ред. А. С. Панарина и в работе Л. С. Васильева «Генеральные очертания исторического процесса» мировая история рассматривается на основе противопоставления Востока и Запада, которые мыслятся как обладающие различными мировоззренческими, ценностными ориентациями. При этом А. С. Панарин предполагал попеременное лидерство Востока и Запада, порождающее фазы мировой истории, а Л. С. Васильев рисует картину постепенного и закономерного возобладания Запада над Востоком. Мы полагаем, что дихотомия «Запад - Восток» в качестве схемы мышления мировой истории узка (см. раздел 3.4 настоящей работы). Еще более тесна для мировой истории и политизирована попытка представить историю как противостояние коллективизма и индивидуализма, соответственно - коллективистского и индивидуалистического обществ, которая содержится в книге А. А. Ивина «Философия истории».
Н. С. Розов в работе «Философия и теория истории. Пролегомены» пытается доказать возможность и необходимость создания теоретической истории (научной теории истории), которая основывалась бы на данных социологии и других социальных наук и которая будет объяснять и предсказывать исторические изменения и события. Мы разделяем точку зрения, согласно которой создание научной теории истории, которая бы устанавливала исторические законы и позволяла делать на этой основе исторические предсказания, невозможно (см. раздел 3.3 настоящей работы).
I!
В. В. Ильин в книге «Философия истории» хорошо показывает, что исторический процесс не поддается рационализации с помощью теории, что подобные попытки ведут к утрате подлинного субъекта истории - человека в его экзистенциальных проявлениях, с его свободой воли и спонтанностью. Тем не менее он пытается удержать закономерность истории и замкнуть человеческую свободу на необходимость, причем в качестве исторической необходимости он склонен принять циклическую ритмичность.
И. А. Василенко говорит о «парадигмах исторического знания» [см. 225, раздел 3, гл. 1]. Она называет «циклическую парадигму истории», «парадигму исторического прогресса» и «постмодернистскую парадигму истории». Что касается постмодернизма в его отношении к истории, то мы не рассматриваем его в качестве парадигмы, так как он делает невозможным какое-либо мышление об истории в онтологическом ключе, то есть не позволяет высказывать что-либо об историческом процессе как процессе общественного развития. Мы полагаем, что проблематичным является рассмотрение постмодернизма и в качестве «парадигмы исторического знания», потому что он, в сущности, разрушает историческое знание, лишая его общезначимости. Относительно же «парадигмы исторического прогресса» отметим, что существуют другие, более фундаментальные и общие особенности, свойственные и концепциям, признающим исторический прогресс, и не только им, что мы и показываем в настоящей работе.
П. К. Гречко в учебном пособии «Концептуальные модели истории» выделяет циклическую, линеарную, спиралевидную (марксистскую), ковариантную (концепция «осевого времени» К. Ясперса), альтернативно-ризомную (постмодернистскую) и утопическую модели. Можно, конечно, называть различные модели мышления истории, принимая их по различным основаниям и признакам, но мы полагаем необходимым и принципиально важным различение трех парадигм
исторического мышления, о которых и ведем речь в настоящем исследовании, специально - в разделе 3.4.
В целом указанные работы можно оценить как поиск философией истории самой себя - поиск того, чем она могла бы стать в нынешней новой ситуации. Мы предлагаем свое понимание того, чем могла бы сегодня стать философия истории. Мы обосновываем определенный взгляд на характер исторического процесса, который не представлен в литературе в качестве цельного и последовательно проводимого взгляда, то есть предлагаем определенную парадигму исторического мышления. В отрицании исторической необходимости автор солидарен с такими мыслителями, как Р. Арон, К. Поппер, И. Берлин. Но в других отношениях он с ними не согласен и подвергает их в данной работе критике.
Объект исследования настоящей работы - исторический процесс в его философском измерении, статус философии истории, отношение философии истории и исторической науки.
Предметом исследования являются модели мышления истории, причем нас интересуют модели, обладающие онтологической значимостью, то есть способные характеризовать исторический процесс как процесс общественного развития.
Целью исследования были критический анализ содержания традиционной философии истории и построение удовлетворительной онтологически значимой парадигмы истории.
Для реализации этой цели решаются следующие задачи:
осуществляется анализ концепций традиционной философии истории;
выявляется и анализируется основная проблематика традиционной философии истории;
устанавливаются общие и характерные черты традиционной философии истории;
прорабатывается вопрос о природе исторической реальности;
исследуется представление о единстве мировой истории человечества и выясняются условия возможности единства мировой истории;
обосновывается представление об истории как процессе возникновения нового;
выявляются и исследуются три онтологически значимые модели мышления истории;
обосновываются преимущества парадигмы истории, исключающей трансцендентализм в мышлении истории.
В качестве базиса исследования мы взяли западную философию истории. Для наших целей это возможно и приемлемо в силу того, что в западной философии представлены все основные типы фило-софско-исторической мысли, а нас интересуют именно типы мышления истории. В первой главе работы и рассматриваются важнейшие концепции исторического процесса в западной философии - выявляется и оценивается основное их содержание, дается их критический и сравнительный анализ. Разумеется, мы уже знали, какие вопросы и проблемы, затрагиваемые в этих концепциях истории, представят для нас наибольший интерес, поскольку послужат обоснованию выдвигаемых нами тезисов, и соответствующим образом акцентировали внимание при рассмотрении определенных концепций.
Во второй главе устанавливается и определенным образом классифицируется основная проблематика традиционной философии истории в онтологическом аспекте, рассматриваются решения каждой из основных проблем, предлагавшиеся философией истории, и решения этих проблем, возможные в принципе, устанавливаются характерные черты традиционной философии истории. Под традиционной философией истории мы понимаем концепции истории, характери-
зующиеся такими существенно общими признаками, как признание единства мировой истории, ее необходимого характера, признание того, что история имеет определенную направленность и смысл. Эти концепции безусловно господствовали в философии истории до XX в., сохранив свое значение и поныне. Определяющим признаком традиционной философии истории можно считать признание единства всемирно-исторического процесса.
Основной вывод, к которому мы приходим в результате анализа, содержащегося в первой и второй главах, состоит в том, что прежняя философия истории имела трансцендентный характер, то есть вводила в историю в качестве ее обоснования какой-либо трансцендентный фактор, что это - ее общая и определяющая черта.
В третьей главе диссертационного исследования выясняется, каким могло бы быть мышление истории, если отказаться от трансцендентализма в понимании истории, прослеживаются все основные выводы из этой предпосылки. В этой связи специально рассматривается еще ряд вопросов: о природе исторической реальности, о единстве истории, об истории как возникновении нового, и завершается рассмотрение формулировкой и сравнительным анализом трех возможных парадигм мышления исторического процесса, обладающих онтологической значимостью.
Теоретические и методологические основания. Данная работа опирается на определенные философские представления. История интерпретируется в ней как процессуальность, как спонтанный процесс возникновения нового, не имеющий никакой предзаданности. История осмысливается как продукт человеческой деятельности и человеческой свободы, осуществляющей свой выбор в различных многообразных жизненных ситуациях. Подобные представления о человеческой жизни и истории присутствуют в различных философских течениях XX в., в частности - в «философии жизни» и экзистенциа-
лизме. В настоящем исследовании используются также представления, сложившиеся в культурологии, связанные с пониманием сущности культуры и ее формирующей роли в отношении всей человеческой жизнедеятельности. Применяются и определенные социологические концепты.
Нами используется также в характеристике философии истории философское понятие «трансцендентный». Это, как известно, - фундаментальный философский термин, который претерпевал в истории философии существенные изменения своего значения. Он происходит от латинского transcendens, означающего «перешагивающий», «выходящий за пределы». Имелся в виду выход за сферу ограниченного существования, конечного мира непосредственной данности к безусловному, абсолютному. Противоположным понятию «трансцендентный» является понятие «имманентный». Для нас в нашем контексте значимым является именно исходный смысл понятия «трансцендентный» - «перешагивающий», «выходящий за пределы». Мы подразумеваем осуществлявшееся в философии истории «перешагивание» через непосредственную данность истории, представленную человеческой деятельностью, обусловленной различными человеческими побуждениями. И. Кант, как известно, вводил в свою философию различение понятий «трансцендентный» и «трансцендентальный». Под трансцендентальным он понимал априорные познавательные формы, организующие научный опыт, а под трансцендентным - основоположения, которые выходят за пределы возможного опыта. К познанию истории данное различение строго в том смысле, которое ему сообщал И. Кант, не применимо, так как история не является опытной наукой и в ней нет чувственного созерцания, по отношению к которому рассудок выполнял бы свою априорную трансцендентальную роль. Трансцендентализм философии истории, о котором мы ведем речь, соответствует понятию «трансцендентный» и определяется тем
значением данного понятия, на которое мы указали выше. Понятие «трансцендентный» применяется к характеристике философии истории в некоторых работах. В частности Б. Кроче, обосновывая свой взгляд на историю, представлял его как преодоление трансцендентного характера философии истории. Однако это преодоление было мнимым - понимание истории Б. Кроче, во всем принципиальном совпадавшее с гегелевским, на самом деле оставалось в русле трансцендентного мышления истории (см. раздел 3.4 диссертации).
В методическом отношении основными используемыми методами в данной работе являются анализ (различение и критика) и исторический подход. Применяются также сравнение, обобщение, классификация.
Новизна данной работы состоит в следующем:
Выявлена и показана существенная общность черт ряда концепций философии истории, начиная со средневекового христианского понимания истории, позволяющая отнести их к одной и той же парадигме мышления истории.
Показано и обосновано, что вся традиционная философия истории имела трансцендентный характер, то есть явно или неявно вводила в историю трансцендентный фактор, что это - ее общая и определяющая черта.
Показано и обосновано, что представления о единстве истории и единстве человечества в истории были только продуктом трансцендентного мышления истории.
Показано существенное отличие между исторической наукой и традиционной философией истории в ряде важнейших представлений, касающихся истории («закрытая» или «открытая» история, приятие или неприятие трансцендентализма, различное восприятие прошлого, различное отношение к случайности и др.).
Обосновано, каким может и должно быть понимание исторического процесса, если отказаться от трансцендентного мышления истории; прояснены все следствия, вытекающие из отказа от трансцендентализма в понимании истории.
Выявлены и охарактеризованы три онтологически значимые парадигмы исторического мышления, возможные в философии истории: парадигма традиционной философии истории, парадигма локальных цивилизаций, парадигма, исключающая трансцендентализм в мышлении истории; показано, в чем коренится их различие и как они соотносятся с наукой историей.
На защиту выносятся следующие положения:
Прежняя философия истории, представленная различными концепциями, мыслящими историю как целое, имела трансцендентный характер, то есть выходила за пределы понимания истории как продукта деятельности людей. Истоком трансцендентализма в понимании истории является стремление преодолеть случайность в качестве фактора, определяющего историю, сообщить истории направленность, смысл, представить ее единой.
Признание исторической необходимости, определяющей ход истории, в каком бы то ни было виде, означает трансцендентное мышление истории. Трансцендентная историческая необходимость принципиально отлична от обычных научных законов, предполагающих повторяемость тех или иных явлений. Историческая необходимость, постулируемая философией истории, всегда была чем-то внешним по отношению к исторической реальности.
Представления о единстве истории и единстве человечества в истории до сих пор были продуктом трансцендентного мышления истории. Именно с помощью какого-либо трансцендентного фактора история связывалась воедино и человечество в истории представало единым.
Экономическая связь, существующая в современном мире, не порождает действительного единства истории. Важнейшим фактором действительного единства истории, помимо которого оно не может состояться, является осознание людьми своего единства в масштабе всего человечества. Без единства человечества не может быть единства истории, а подлинное единство человечества возможно лишь на основе осознания людьми своего единства.
Представление об истории как о процессе возникновения нового и историческом творчестве людей делает заведомо невозможным установление исторических законов и построение такой теории истории, которая позволяла бы предсказывать ход исторического процесса.
Идея прогресса, утвердившаяся в западной мысли, осуществила секуляризованный вариант мышления истории, но она выполнила ту же работу, что и христианское мышление истории, на смену которому она пришла: связала историю воедино, сообщила ей направленность и смысл. Прогресс, мыслимый в качестве исторической необходимости, есть проявление трансцендентного мышления истории.
Признание исторической необходимости при линейной интерпретации истории сопряжено с определенным пониманием отношения между прошлым, настоящим и будущим, а именно, таким пониманием этого отношения, при котором прошлое определяется настоящим и будущим, подчинено им. При этом подходе к истории прошлое не имеет собственного значения, оно обретает свое значение от настоящего и будущего, к которым ведет с необходимостью, оно есть только предпосылка настоящего и будущего. При этом подходе прошлое обязательно модифицируется тем или иным образом, чтобы оно совпало с настоящим и заранее известным будущим и была выдержана линия направленного движения истории. В соотношении настоящего и прошлого настоящее обладает безусловным преимущест-
вом перед прошлым и потому требуются специальные усилия мысли и воображения, чтобы преодолеть аберрацию прошлого настоящим.
8 Содержательным является выделение трех моделей мышления исторического процесса: признающей единство истории человечества; рассматривающей историю как развитие обособленных культур или цивилизаций; исключающей трансцендентализм в мышлении истории. Интерпретация истории возможна без поисков чего-либо, выходящего за пределы деятельности человека и его побуждений. Подобную интерпретацию выражает парадигма истории, исключающая трансцендентализм, экспликация которой дана в настоящей работе.
9 Отказ от трансцендентализма в интерпретации истории означает для истории следующее:
а) отсутствие в ней необходимости;
б) последовательное признание человеческой деятельности
в качестве единственного и последнего источника, определяюще
го историю;
в) отсутствие единства в прошедшей истории человечества;
г) отсутствие в прошедшей истории направленности, цели и
смысла;
д) неопределенность и вариативность исторического про
цесса;
е) свободу человека в истории, выражающуюся в возможно
сти выбирать исторические цели и преследовать их;
ж) независимость прошлого по отношению к настоящему и
будущему.
Практическая значимость работы определяется содержащейся в ней попыткой выяснения характера и сущности исторического процесса, понимание чего является необходимым условием и эффективного управления общественным развитием, и выработки жизнен-
ной ориентации человека. Материалы диссертационного исследования могут быть полезны в преподавательской деятельности - в преподавании курсов «Философия истории», «Социальная философия», общего курса «Философия», а также исторических дисциплин.
Взгляды на историю в античности
Обращаясь в связи с философией истории к античности, обсудим прежде всего вопрос: а была ли в античности вообще философия истории? Сразу можно сказать, что ее не было во втором очерченном нами смысле философии истории, в котором она предстает как гносеология исторического познания. На начальном этапе развития науки истории и науки вообще, демонстрируемом нам античностью, для философского осмысления особенностей исторического познания еще не было предпосылок. Однако существовала ли в античности философия истории в ее первом значении - онтологии истории? Оказывается, есть основания поставить под сомнение и это. И дело даже не в том, что у античных философов не было специальных историософских концепций, так как соответствующие воззрения могли развиваться и в рамках иных философских построений, а также у историков. Более существен в этом смысле иной аргумент. Он связан с мнением, что античности вообще не было свойственно историческое сознание как таковое.
Утверждение об отсутствии исторического сознания в античности в крайней, бескомпромиссной форме высказывалось О. Шпенглером. Он полагал, что у древних греков не было чувства исторического времени, чувства прошлого и будущего и что они жили исключительно настоящим. О. Шпенглер представлял историю человечества в виде развития отдельных неповторимых культур и стремился выявить их своеобразие, духовную основу. И, рассматривая античную культуру, он утверждал, что ей не присуще чувство времени . Древний грек, - говорит он, - немедленно предавал действительное прошлое забвению, замещая его поэтическими вымыслами в виде мифов. Ему нужен был миф, а не история. «В сознании античного человека, - пишет О. Шпенглер, - не существует прошедшего и будущего в качестве упорядочивающей перспективы, и все оно полно в совершенно непостижимой для нас степени "настоящим"» [238, с. 41].
Следует сказать, что, обратившись к античной философии, мы действительно найдем, что присущие ей особенности хорошо соотносятся с вышеприведенным утверждением О. Шпенглера об отсутствии в античной культуре восприятия истории. Мы имеем в виду следующее. Известно, что античная философия, если оценивать ее в целом, имела космоцентрический характер, то есть была нацелена на осмысление мироздания, космоса. Это не значит, что она не интересовалась человеком, - такой интерес был у нее с самого первого, натурфилософского этапа ее развития [см. 87], но и на этом этапе, и потом человека она координировала по отношению к природе, космосу, мировому порядку. «В целом космология и космогония как составляющие основной философемы позволяли дать человеку достаточно полную картину мироздания, соответствующую его личностной ми-роориентации, определяли положение и место человека в мире, т.е. служили учению о человеке в его субстанциональном обосновании, чем, собственно, и явилась возникающая философия» [там же, с. 70]. Космос же, по античным представлениям, есть нечто вечное, неизменное и прекрасное в своей неизменности. Античный человек жил в этом вечном космосе, а не в истории. Другая же черта античной философии, связанная с первой, - это ее нацеленность на поиск устойчивости, постоянства. Древнегреческие мыслители были убеждены, что в основании всего сущего находится нечто, остающееся устойчивым, неизменным. Демокрит находит эту неизменность в атомах, Пифагор - в числах, Платон - в идеях, Гераклит - в скрытом порядке, проступающем в непрерывных изменениях, совершающихся в мире, элеаты - в «едином»... Существует прямая связь между этой нацеленностью древнегреческой философии на отыскание постоянства в изменчивом и возникновением у древних греков науки. Очевидно, что предпосылкой возникновения науки должна была быть именно такая направленность мысли. Ведь наука как раз стремится в меняющемся обнаружить устойчивое, постоянное, установить закон.
Однако из этой направленности античной мысли на отыскание устойчивости, постоянства следуют неутешительные выводы для истории. Ведь история принадлежит к меняющемуся миру, она существует постольку, поскольку есть изменения в жизни людей. Поэтому наука история говорит о преходящем, изменчивом. Но преходящее, согласно установке античной мысли, как раз и не может быть предметом рассмотрения науки, так как знание, согласно этой установке, возможно лишь об устойчивом. То есть получается, что в античности как раз вследствие направленности античного мышления на поиск устойчивости и постоянства наука история не могла и не должна была возникнуть. А вместе с тем признается, что у древних греков была и наука история, и Геродота именуют «отцом истории». Один этот последний факт - возникновение у древних греков науки истории - казалось бы, начисто опровергает утверждение об отсутствии у них восприятия истории.
Взгляды на историю в философии просвещения
С философией этой эпохи связан важный этап в развитии исторических воззрений. Просвещение, как известно, - это мощное идейное движение, которое возникло в Европе и было направлено против феодально-клерикальной идеологии, против унаследованного от средневековья теологического мировоззрения. Просветители выступали за разум, науку, свободу научной и философской мысли, свободу критики, против религиозной нетерпимости, суеверий и предрассудков. Главную свою задачу они видели в воспитании и образовании, в приобщении к знаниям всех и каждого. Просветители верили, что прогресс знания приведет человечество к благоденствию.
Основоположником английского Просвещения принято считать Джона Локка. Большое воздействие на умы людей оказали его сенсуалистическая теория познания и социально-политические воззрения.
В своих социальных воззрениях Локк исходил из концепции «естественных прав человека» - таких прав, которые-де вытекают из самой сущности человека, свойственны ему по природе. Естественные права мыслились как неотъемлемые права человека, принадлежащие ему везде и всегда. Английский философ много потрудился над обоснованием этой доктрины. К естественным правам человека он относил право на жизнь, свободу и собственность.
Д. Локк различал естественное состояние человека и гражданское. Но в отличие от своего предшественника Т. Гоббса, уподоблявшего естественное состояние человека животному состоянию, в котором господствует право сильного и идет война каждого с каждым, Локк утверждал, что в естественном состоянии у людей действует закон разума, направленный на обеспечение мира и сохранение человечества. Он не проводит, следовательно, столь резкой грани между естественным состоянием и гражданским, как Гоббс. Отличие естественного состояния от гражданского видится ему лишь в том, что в естественном состоянии каждый, руководствуясь законом природы (разума), имеет право наказать человека, нарушившего этот закон, тогда как в гражданском состоянии суд и наказание становятся прерогативой органов и лиц, наделенных властью.
В естественном состоянии, утверждал Локк, люди полностью свободны и равны. Он полагал, что переход от естественного состоя ния к гражданскому происходил на основе соглашения людей, общественного договора. Это соглашение диктовалось стремлением людей с помощью государства более надежно защитить свои естественные права, чем это возможно в естественном состоянии.
То, что Д. Локк и другие просветители именовали естественным состоянием человека, было у них, в сущности, мыслительной конструкцией, выражавшей их представление о надлежащем общественном устройстве, которое они стремились воплотить в жизнь, но обосновывали его, апеллируя к прошлому. Они исходили из представления об атомарном, изолированном индивиде как естественном состоянии человека, однако в прошлом подобного независимого субъекта не было, индивид, подразумеваемый просветительской доктриной «естественного состояния» и «естественных прав человека», фактически есть буржуазный индивид, формирующийся лишь в Новое время.
Движение Просвещения приобрело особенно мощный размах во Франции в XVIII в. Зачинателем и самым влиятельным представителем французского Просвещения был Вольтер. Многочисленными философскими и литературными произведениями он оказал огромное воздействие на общественное мнение во Франции и во всей Европе. Вольтер предстает и крупнейшим историком эпохи Просвещения. В своих исторических сочинениях («История Карла XII», «Век Людовика XIV», «Опыт о нравах и духе народов» и др.) он подверг едкой критике религиозно ориентированную историографию и провозгласил новый взгляд на историю.
Представление о направленности и цели истории
Обращаясь к вопросу о направленности и цели истории, сразу следует иметь в виду возможность отрицательного ответа на этот вопрос, то есть такого ответа, согласно которому исторический процесс не имеет какой-либо направленности и не имеет никакой цели. Но традиционная философия истории принимала и ту, и другую. Отметим, что когда философия истории задавалась вопросом о направленности истории, то ею подразумевался общечеловеческий процесс развития, относительно которого и решался вопрос о направлении, то есть предполагалось единство мировой истории человечества. В античности, как мы помним, для объяснения природных и социальных явлений широко использовалась схема круговорота, вечного возвращения. Дж. Вико также использовал идею вечного возвращения. При подобном мышлении движения говорить о направленности движения не приходится, поскольку происходит вечная смена одних и тех же состояний и это движение, таким образом, никуда не ведет.
Как задавалось традиционной философией истории направление движения истории? В большинстве случаев направление историческому процессу задавала цель, к которой, как предполагалось, движется история и достижение которой означало бы завершение истории. В результате история приобретала целесообразный (сообразующийся с целью) и финалистский характер. Согласно христианской концепции земная история человечества движется к Божьему суду, который и станет ее завершением. У Канта история движется к совершенному правовому состоянию общества, которое охватит и отношения между государствами; у Гердера - к осуществлению гуманизма в жизни людей; у Фихте - к такому общественному состоянию, в котором произойдет сознательное слияние индивида с родом; у Гегеля - к осознанию духом его свободы; в марксистской концепции - к коммунистическому обществу; у Ясперса - к духовному преображению человечества; у Ростоу - к обществу высокого уровня массового потребления.
В европейской философии истории Нового времени широко использовалась идея общественного прогресса. Прогресс мыслится как движение человечества от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному, и, таким образом, сам задает направление истории, помимо цели. Но он может сочетаться и с целью, которая в этом случае будет высшим, совершенным состоянием человечества, к которому ведет история, - вершиной прогресса. Такое сочетание целевого полагания истории с представлением о прогрессе и имело место в большинстве концепций традиционной философии истории. Подчеркнем, однако, что развертывание истории к цели не обязательно сочетается с представлением о восходящем ее движении, то есть о прогрессе. Этого сочетания не было, например, в ортодоксальной христианской концепции истории, опирающейся на Августина, которая рассматривала историю как движение человечества к определенной предзаданной цели, но не содержала представления об улучшении в ходе истории земной жизни людей (улучшение жизни в христианском смысле означало бы повышение праведности жизни). С другой стороны понятие прогресса не обязательно сопрягается с представлением о движении истории к какой-то конечной цели. И если этого сопряжения нет, то с помощью понятия прогресса задается направление истории к высшему, совершенному, лучшему, но движение не ограничивается конечной целью, и прогресс, таким образом, мыслится бесконечным. Подобный подход представлен у просветителей. Они связывали прогресс с развитием разума и наряду с идеей конечного высшего состояния человечества как полного осуществления разума в жизни людей у них присутствовала и мысль о бесконечном развитии разума. Бесконечным предстает прогресс у Шеллинга. У него, однако, присутствует и представление о цели истории. Он мыслил историю как бесконечное приближение к цели - совершенному общественному состоянию и откровению Абсолюта. В духе признания бесконечности истории и прогресса могут быть истолкованы и рассуждения об истории К. Ясперса.
О природе исторической реальности
Историческая реальность допускает выделение определенных уровней. Мы полагаем, что в качестве глубинного ее уровня следует брать жизнедеятельность людей - многих миллионов индивидов, каждый из которых жил, имея определенные побуждения, покоряясь обстоятельствам или сопротивляясь им. И история оказывается суммой жизнедеятельности этих миллионов отдельных индивидов. Мы ранее отмечали, что уже событие не принадлежит к этому уровню реальности, потому что оно распадается на множество индивидуальных действий людей, а в качестве события оно существует только в сознании людей - современников этого события и/или в сознании последующих поколений людей. Историческое событие есть важнейший способ формирования исторической наукой исторической реальности, но это уже не первичная реальность, представленная деятельностью миллионов безвестных индивидов, канувших в лету, а реальность, которая существует для нас благодаря нашему историческому сознанию и исторической науке. Эту реальность, формируемую наукой историей, мы относим ко второму (эпистемологическому, познавательному) слою исторической реальности. Именно эта реальность репрезентирует современному человеку его прошлое.
Физически человек всегда пребывает в настоящем, а прошлое есть то, что прошло, - того настоящего, которым в свое время было прошлое, уже нет. Из того обстоятельства, что прошлого уже нет как реальности, сразу следует вывод, что оно существует в нашем сознании и никак иначе оно существовать не может. На утверждение, что прошлое не существует помимо сознания, могут возразить, что прошлого сейчас уже, конечно, нет, но оно когда-то было настоящим, вот наука история и воспроизводит его таким, каким оно было в качестве настоящего, - воспроизводит по письменным источникам и различным вещественным памятникам. Рассуждая подобным образом, имеют в виду, что сейчас прошлое, конечно, не существует помимо нашего сознания, но когда оно было настоящим, оно существовало независимо от сознания, и вот наука история его таким и воспроизводит. Дело, однако, заключается в том, что прошлое и тогда, когда оно было настоящим, не существовало независимо от сознания. Если отсечь сознание, то останутся лишь атомарные действия многих миллионов индивидов, живших в прошлом или живущих в настоящем, и только сознание связывает и структурирует их определенным образом. И если речь идет о прошлом, то вопрос заключается лишь в том, в чьем сознании содержится социальная реальность, относимая к прошлому, - в сознании ли самих людей, живших в то время, когда данная реальность была настоящим, или в сознании наших современников, или, может быть, в сознании каких-то историков, живших ранее нас и воспроизводивших эту социальную реальность.
Возвращаясь к первому, исходному слою исторической реальности, отметим, что он не может служить основой для исчисления истории, потому что в нем история распадается на действия огромного множества безвестных индивидов, учесть которые невозможно. Для того чтобы построить историю, этот слой нужно преобразовать каким-то образом, свести к чему-то исчисляемому. Подобная попытка предпринималась марксизмом. К. Маркс, Ф. Энгельс и их последователи попытались свести жизнедеятельность многих индивидов, образующую историю, к классовой деятельности и определить историю через взаимоотношения классов. Характеризуя эту марксистскую попытку исчисления истории, отметим, что деятельность класса как таковая существует только тогда, когда у определенной группы людей существует классовое самосознание, и в противном случае говорить о деятельности класса не приходится, и в этом смысле возможности интерпретации истории как истории классовых отношений ограничены, как и в том смысле, что индивиды принадлежат не только к классовой общности, но и к другим социальным общностям. В любом случае принадлежность к классу не покрывает всей жизнедеятельности индивида, разве что у отдельных индивидов как исключение, а в формировании истории участвует вся жизнедеятельность человека. Поэтому невозможно составить удовлетворительную картину истории путем сведения индивидуального к классовому и, разумеется, невозможно на этой основе предсказать будущее.