Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Теоретические основы коммуникации в гуманитарных парадигмах научного знания 11
1.1Основные тенденции в изменении подходов к трактовке коммуникации 11
1.2 Коммуникация и язык. Язык и его современная трактовка 19
1.3 Виды и формы коммуникации 21
1.4 Прямая/непрямая коммуникация 23
1.5 Семантические приращения как основополагающая характеристика непрямой коммуникации 34
1.6 Языковая, коммуникативная и дискурсивная личность. Понятие «Наблюдатель». 39
1.7 Диалогический дискурс в когнитивно-коммуникативном аспекте 49
1.9 Реактивная реплика, ее особенности и функции в диалогическом общении 56
1.10 Коммуникативные стратегии и тактики в дискурсе 59
1.11 Политический дискурс и его составляющие 64
Выводы по Главе 1 71
Глава 2. Кооперативная и некооперативная установки прямой/непрямой интенциональности 73
2.1. Кооперативная установка прямой/непрямой реагирующей интенциональности 75
2.1.1 Коммуникативные стратегии прямой кооперативной реагирующей интенциональности 76
2.1.2 Коммуникативные стратегии непрямой кооперативной реагирующей интенциональности 113
2.3. Некооперативная установка прямой/непрямой реагирующей интенциональности 125
2.3.1. Коммуникативные стратегии некооперативной прямой реагирующей интенциональности 125
2.3.2 Коммуникативные стратегии некооперативной непрямой реагирующей интенциональности 139
Выводы по главе 2 162
Заключение 166
Библиография 169
Список словарей и справочной литературы 191
Список источников цитируемого материала 191
- Прямая/непрямая коммуникация
- Политический дискурс и его составляющие
- Коммуникативные стратегии непрямой кооперативной реагирующей интенциональности
- Коммуникативные стратегии некооперативной непрямой реагирующей интенциональности
Введение к работе
Актуальность исследования определяется существующим в современной гуманитарной науке интересом к межличностной коммуникации как к процессу, в ходе которого говорящие управляют тем, что происходит в сознании слушателей, в их когнитивной нише, процессу оказания влияния и координирования разных точек зрения, процессу уменьшения степени неопределенности в консенсуальной области межличностных взаимодействий для более адекватного встраивания общающихся в окружающую
их среду.
Актуальность исследования заключается также в изучении и описании механизмов восприятия и интерпретации адресатом инициирующей реплики адресанта и продуцирования им прямых/непрямых реплик-реакций в кооперативных/некооперативных типах политического общения.
Степень научной разработанности темы исследования.
Анализ научной литературы показал, что проблемы прямой/непрямой коммуникации и механизмов имплицирования смыслов давно находятся в центре внимания многих отечественных и зарубежных исследователей (Н.Д. Арутюнова, В.В. Богданов, Л.А. Гоготишвили, Г. Грайс, А.Г. Гурочкина, В.В. Дементьев, В.З. Демьянков, А.А. Масленникова, Г.Г. Молчанова, Л.А. Нефедова, М.В. Никитин, Дж. Остин, А.Г. Поспелова, Г.Г. Почепцов, Дж. Серль, Н.И. Формановская, Л.П. Чахоян, G. Grice, G. Lakoff, R. W. Langacker, E.A.Rogers, J. Searle и др.).
В последнее время возрос интерес к изучению языка как биологической функции человека, а также связи языка и мышления (И.К. Архипов, Н.Н. Болдырев, Ф. Варела, В.З. Демъянков, А.А. Залевская, И. Златев, Е.С. Кубрякова, А.В. Кравченко, У. Матурана, Т. Ярвилехто, S. Cowleу, S.Imoto, T. Jarvilehto, S. Steffensen, U. Maturana, F. Varela, А. Verhagen, J. Zlatev и др.).
Объектом исследования являются англоязычные диалогические дискурсы кооперативного/некооперативного политического взаимодействия.
Предмет исследования составляют прямые и непрямые реактивные реплики, особенности их формирования и функционирования в современном англоязычном политическом дискурсе.
Цель исследования заключается в выявлении когнитивно-коммуникативных оснований формирования прямых/непрямых реплик-реакций, в изучении и описании механизмов интерпретации их значений и
смыслов, а также лингвистических средств их актуализации в англоязычном политическом взаимодействии.
Поставленная цель требует решения следующих задач: выявить когнитивно-коммуникативную область реагирующей ин-тенциональности;
осуществить анализ факторов, обусловливающих выбор коммуникантом прямых/непрямых реактивных реплик в конкретных ситуациях
общения;
выявить разноуровневые лингвистические средства, репрезентирующие реплики-реакции;
определить основные стратегии и тактики реагирующей интенцио-нальности и разработать их типологию.
Методологическую основу исследования составили фундаментальные работы отечественных и зарубежных ученых в области прагмалингви-стики (Н.Д. Арутюнова, В.В. Богданов, Дж. Газдар, Г. Грайс, А.Г. Гуроч-кина, М.Р. Желтухина, О.К. Ирисханова, В. И. Карасик, А.А. Масленникова, Дж. Серль, P. Brown, G. Grice, G. Leech, S. Levinson, S. Searle и др.), когнитивной лингвистики, в частности, холистического метода, включающего изучение взаимодействия языка, человека и окружающей его среды (Н.Н. Болдырев, Ф. Варела, А. Дамазио, А.А. Залевская, Й. Златев, А.В. Кравченко, В.В. Красных, А.Н. Леонтьев, У. Матурана, Р. Харрис, H. Clark, T. Givon, S. Imoto, P. Linell, F. Varela, J. Zlatev и др.), исследования в области диалогического дискурса и политического диалогического дискурса, в
частности (Н.Д. Арутюнова, А.Н. Баранов, М.М. Бахтин, Е.А. Гончарова, Т.А. ван Деик, Н.И. Формановская, В.Е. Чернявская, А.П. Чудинов, Е.И. Шейгал, T. А. van Dijk и др.).
Выбор методов исследования определяется многогранностью и мно-гоаспектностью рассматриваемой проблематики. В связи с этим в исследовательской работе использовались комплексная методика, включающая такие методы научного познания, как холистический, контекстуально-интерпретационный и описательный методы (наблюдение, интерпретация, анализ, сравнение, обобщение); семантический, прагматический и когнитивный анализ; дискурс-анализ.
Материалом исследования послужили транскрипты предвыборных дебатов американских политических деятелей, а также транскрипты обсуждений актуальных социально-политических вопросов политиками в ходе официальных встреч.
Степень достоверности результатов исследования определяется тщательной обработкой и анализом фактического материала, включающего 397 транскриптов политических дебатов и речей известных политиков.
Положения, выносимые на защиту:
1. Политическая коммуникация представляет собой процесс интенци-онально мотивированного ориентирующего воздействия адресанта на ад-4
ресата с целью модификации существующей в сознании адресата политической картины мира и вовлечения его в сферу своих взаимодействий с политической средой.
-
Языковая политическая личность выступает как перцептивно-когнитивный субъект-наблюдатель, концептуализатор и категоризатор социально-политической среды. Познавая ее особенности и потенциальную направленность, политическая личность конструирует свой индивидуальный политический мир.
-
Адресат актуального межличностного политического взаимодействия, являясь интерпретатором инициирующей реплики адресанта, порождает ответную реплику, посредством которой он изменяет ход и тему общения в соответствии со своими мотивами и интенциями, когнитивно-коммуникативным опытом и оценкой ситуации.
-
Прагматические установки, которыми руководствуются коммуниканты, могут быть кооперативными, актуализирующими постулаты и принципы неконфликтного взаимодействия, или некооперативными, характеризующимися конфликтом интенций. В зависимости от кооперативной или некооперативной установки коммуникантов и характера стимулирующей реплики реагирующая реплика может быть прямой или непрямой.
-
Прямая кооперативная реагирующая реплика каузирует неагрессивное, толерантное речевое поведение коммуниканта, его желание идти на компромисс, стремление соблюдать принципы успешной коммуникации. Посредством такой реплики коммуникант реализует мягкие, или гибкие стратегии согласия/несогласия, аргументации, обещания, похвалы своего оппонента и др. Кооперативные стратегии непрямой реагирующей реплики представлены стратегиями уклонения от прямого ответа, умолчания, молчания и др.
-
Прямая некооперативная реагирующая реплика каузирует агрессивное, нетолерантное речевое поведение коммуниканта, его неспособность контролировать свои эмоции и чувства. Такой коммуникант не готов идти на компромисс и переводит общение в конфликтное русло посредством стратегий негативной оценки речевых/неречевых действий оппонента, категоричной критики оппонента, нечестной игры, обвинения и др. В рамках некооперативной прямой коммуникации реактивные реплики выполняют оценочную и дисконтактную функции.
-
Непрямая некооперативная реагирующая реплика переводит наиболее значимую информацию в невыраженные импликации, актуализирующие стратегии манипулирования, дискредитации оппонента, провокации, обмана, уклонения от прямого ответа и др. Непрямые реактивные реплики с заложенными в их семантическую структуру имплицитными смыслами являются наиболее распространенной и предпочтительной формой коммуникации в политическом межличностном взаимодействии.
8. Механизм восприятия и понимания имплицитных смыслов, заложенных в непрямой реактивной реплике, актуализируется с опорой, с одной стороны, на сиюминутные интерпретации, а с другой, на опыт коммуниканта, воспоминания об имевших место аналогичных ситуациях в прошлом и их последствиях, запомненных организмом. Сознание и весь организм человека, натренированные прошлым опытом своего и чужого вербального и невербального поведения в аналогичных ситуациях, воссоздает (приблизительно) те же смыслы, исходя из системных (денотативных) значений слов и в соответствии со значимым фоном речи ситуации общения.
Научная новизна работы определяется тем, что в ней изучаются и описываются с позиций современной когнитивно-коммуникативной парадигмы и прагмасемантики прямые и непрямые реакции адресата в кооперативном и некооперативном межличностном политическом взаимодействии, механизмы их формирования и интерпретации, причины, приемы и средства их актуализации.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его результаты вносят определенный вклад в дальнейшее развитие теории речевого политического взаимодействия, расширяют представления о механизмах формирования, восприятия и интерпретации реципиентом речевых единиц с имплицитным смыслом в процессе прямой и непрямой коммуникации. В соответствии с интенциями собеседников, характером их ориентирующего воздействия друг на друга и на сторонних субъектов-наблюдателей, выявлены основные коммуникативные стратегии и реализующие их тактики в рамках кооперативной и некооперативной установок общающихся.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования полученных результатов и выводов в курсах лекций по прагма- и когнитивной лингвистике; при проведении исследований в смежных с лингвистикой научных областях, изучающих межличностное взаимодействие — психологии, философии, социологии и политологии. Результаты анализа прямых/непрямых реактивных реплик на материале политического диалогического дискурса могут найти применение в дальнейшем изучении человеческого гармоничного/негармоничного взаимодействия, в частности в политической сфере, которая играет важную роль в жизни общества.
Рекомендации по использованию результатов диссертационного исследования состоят в возможности использования полученных результатов при разработке лекционных курсов и на практических занятиях по межличностному взаимодействию.
Апробация работы. Основные положения исследования обсуждались в виде докладов на заседаниях кафедры английской филологии РГПУ им. А. И. Герцена (2016 г., 2017 г.), на аспирантских семинарах «Прагмалинг-вистика и теория коммуникации» (2014 г., 2015 г.), «Понимание и интерпретация текста» (2015 г.) на научно-практической конференции «Герце-6
новские чтения», (2015 г., 2016 г., 2017 г.), а также на 18-й университетской выставке научных достижений РГПУ им. А. И. Герцена (2016 г.).
Структура и объем работы. Содержание диссертационного исследования изложено на 194 страницах машинописного текста и состоит из введения, двух глав, сопровождающихся выводами по главам, и заключения. Библиографический список включает 247 наименований, из них 44 — на иностранных языках, список словарей, а также ссылки на использованные
интернет-источники.
Прямая/непрямая коммуникация
В современной теории коммуникации на основе содержательных типов значений языковых единиц, используемых коммуникантами в процессе межличностного общения, исследователи выделяют прямую и непрямую коммуникацию [5], [9], [47], [55], [70], [102], [148], [206], [226], [229] и др.
Под прямым взаимодействием понимается процесс общения, в ходе которого коммуниканты используют языковые единицы, актуализирующие присущее им когнитивное (денотативное) значение, обусловливая тем самым объективированное представление о денотате высказывания и совпадение иллокутивной силы высказывания с явной интенцией говорящего. Непрямое, косвенное взаимодействие трактуется как тип общения, при котором высказывание кроме когнитивного компонента (референциального, денотативного, предметно-логического), отвлеченного от каких бы то ни было субъективных мнений, содержит прагматический компонент, выражающий субъективное оценочно-эмоциональное отношение говорящего к явлениям, предметам картины мира, отражаемых в высказывании, дополняя и модифицируя его когнитивное содержание представлениями о целях говорящего и его субъективном отношении к компонентам ситуации речевого общения [72], [114], [152], [154], [217] и др.
Иными словами в случае непрямой коммуникации в интенцию адресанта наряду с сообщением о положении дел в реальной действительности включается намерение определенным образом воздействовать на речевое поведение или сознание адресата с целью вовлечения его в сферу своих взаимодействий с миром, оказать на него ориентирующее воздействие, изменить или модифицировать в той или иной степени восприятие среды, в которой находится адресат, сделать более-менее комфортным встраивание его в среду обитания. Имея установку на непрямую коммуникацию, адресант прямо не декларирует прагматическое назначение своего высказывания, не эксплицирует свою интенцию посредством языковых средств соответствующей семантики, а закладывает определенные смыслы в высказывание имплицитно, а уже от адресата зависит то, как он сможет интерпретировать сообщение адресанта – максимально приближенно к авторскому замыслу или по ряду причин не сможет адекватно интерпретировать заложенный адресантом смысл [84], [115].
Вступая в контакт с партнером по коммуникации, говорящий (языковая личность) имеет интенцию (намерение) определенным образом воздействовать на собеседника – получить интересующую его информацию, изменить точку зрения собеседника, принудить его совершить какое-либо действие и т.п. При этом актуализация той или иной интенции осуществляется говорящим посредством двух способов: он может прямо декларировать прагматическое назначение своего высказывания посредством разноуровневых средств соответствующей семантики (в этом случае речь идет о коммуникативной интенции, выраженной эксплицитно) или цель говорящего прямо не объявляется. Речевая интенция в таком коммуникативном акте не эксплицируется языковыми средствами, имеет сложную структуру и проясняется на основе несоответствия эксплицитного значения высказывания значимому фону его употребления (имплицитная или «замаскированная» коммуникативная интенция) [70], [77], [216].
Ключевая роль в этом случае принадлежит адресанту, поскольку именно он является первичным звеном общения, он замышляет и «вкладывает» определенные смыслы в продуцируемое сообщение, а от адресата (реципиента), его социальных, индивидуально-феноменологических и структуральных знаний зависит сможет ли он интерпретировать смысл высказывания максимально приближенно к авторскому замыслу или по ряду причин не сможет адекватно декодировать заложенный смысл.
Изучение феномена прямой/непрямой коммуникации оказалось в центре внимание лингвистов во второй половине двадцатого века в связи с интенсивным становлением и развитием прагмалингвистики, основной целью которой было исследование того, как используется язык говорящим, как он функционирует в разных ситуациях общения, рассмотрение языка с точки зрения преследуемых коммуникантами целей, способов их достижения и условий, при которых эти цели достигаются, изучение языковых средств, служащих для обозначения различных аспектов интеракционального контекста, способов и средств передачи и интерпретации когнитивно-прагматического содержания различного рода имен и высказываний (речевых актов), эксплицитных значений и имплицитных смыслов [58], [73], [146].
Говоря об адекватной интерпретации адресатом смыслов высказывания, заложенных в нем адресантом, следует упомянуть одну из важных составляющих коммуникации – понятие фасцинации (от англ. fascination – очарование), существующее с давних времен в психологии, но являющееся достаточно новым понятием для лингвистики [71], [97].
В психологии под фасцинацией понимается эффект, вызываемый специально-организованным вербальным воздействием, предназначенным для облегчения восприятия семантически значимой информации при интерпретации сообщения реципиентом, за счет чего повышается возможность установления коммуникативного контакта [144].
В современной науке интерес к данному понятию «возродил» В.И. Карасик в своей работе «Лингвосемиотическое моделирование ценностей», где вслед за Ю.А. Шрейдером он отмечает, что понимание высказывания и интерпретация смыслов, заложенных в сообщении, не может обойтись без понятия фасцинации [99], [200]. Как отмечает В.В. Дементьев, придерживающийся такой же точки зрения, фасцинация особенно значима в условиях непрямой коммуникации.
Апеллируя к личностному знанию адресата сообщения, фасцинация оказывает влияние на подсознание и сознание коммуниканта, воздействует на его эмоциональный фон и порождает в его сознании имагинативные процессы. И если в аспекте прямой коммуникации с помощью данных процессов «текст порождает в сознании адресата образ, близкий к исходному образу организатору, а не череду бесконечно замещающих друг друга образов» [144, c. 3], то в аспекте непрямой коммуникации фасцинация подталкивает коммуниканта к совершению творческих усилий и «стимулирует имагинативные процессы взаимозамещения образов, которые в совокупности передают невербализуемый смысл» [151, c. 7]. Фасцинация способствует развитию автокоммуникации (внутреннему размышлению) и эмоциональной оценке высказывания [там же]. Среди языковых приемов фасцинации ученые называют такие приемы как метафоризация, вопросно-ответный комплекс, незавершенность высказывания или недосказанность и др. [144]. Эти приемы часто используются, по мнению ученых, в рамках сознательно используемой, планируемой непрямой коммуникации.
Первое серьезное монографическое исследование непрямой коммуникации было осуществлено В.В. Дементьевым, который определяет непрямую коммуникацию как «содержательно осложненную коммуникацию, в которой понимание высказывания включает смыслы, не содержащиеся в собственно высказывании, и требует дополнительных интерпретативных усилий со стороны адресата» [74, c. 3]. К наиболее существенным признакам непрямой коммуникации ученый относит осложненную интерпретативную деятельность адресата, неконвенциональность, ситуативную обусловленность, креативность.
Начиная с конца ХХ века и по настоящее время, различные аспекты прямой/непрямой коммуникации рассматривались и рассматриваются многими исследователями (В.В. Богдановым, И.Н. Борисовой, Т.В. Булыгиной, В.Г. Гаком, Л.А. Гоготишвили, В.В. Дементьевым, Н.И. Жинкиным, А.А. Залевской, Л.А. Нефедовой, А.Г. Поспеловой, А.А. Романовым, А.Д. Шмелевым и др.).
Ученые исследуют непрямую коммуникацию как способ создания выразительности речи, как способ косвенной речевой агрессии, как способ этикетизации речи, как способ передачи имплицитного содержания, отмечая при этом, что непрямая коммуникация неоднородна. Она обусловлена культурным своеобразием той или иной национальной картины мира – системой социальных и национальных установок, ритуалов, правил, «табу» и т.п.) [23], [43], устройством конкретной языковой системы, в частности, лексикой, фразеологией, синтаксисом, особенностями языковой личности и др. [90], [170]. Акцентируется мысль, что все виды непрямой коммуникации используются для передачи имплицитного содержания.
В настоящем исследовании вслед за многими учеными [73], [154], [172] и др. непрямая коммуникация рассматривается как содержательно осложненная коммуникация, как сложный интерпретативный процесс, требующий от адресата соответствующих когнитивно-коммуникативных знаний и опыта для адекватного понимания обращенных к нему высказываний, содержательная структура которых включает как эксплицитные значения, так и имплицитные смыслы.
Политический дискурс и его составляющие
Реалии современного мира, политическая и экономическая ситуации определяют необходимость и актуальность изучения речевого/неречевого поведения участников коммуникации, особенно в области политического взаимодействия, поскольку данная область представляет огромный интерес с точки зрения стратегий, тактик и иных коммуникативных приемов, к которым обращаются политические деятели и которые влияют на успешность/неуспешность коммуникации.
Нельзя не признать тот факт, что связь языка и политики очевидна, поскольку «ни один политический режим не может существовать без коммуникации» [197]. По словам Э. Косериу, сама речь «политически нагружена», так как выступает в качестве знака солидарности с другими членами социума, говорящими на одном и том же языке [207].
В широком понимании политический дискурс определяется как совокупность «речевых актов, используемых в политических дискуссиях, а также правил публичной политики, освещенных традицией и проверенных опытом» [17, c. 6]. При таком подходе политический дискурс включает такие формы общения в политической сфере, в которых присутствует хотя бы один из трех ее обязательных составляющих: субъект политической коммуникации, содержание высказывания и адресат данного сообщения [197].
Изучением политического дискурса занимались многие ученые А.Г. Алтунян, А.Н. Баранов, Е.Г. Казакевич, М.Р. Желтухина, М.Р. Проскуряков, В.Е. Чернявская, А.П. Чудинов, Е.И. Шейгал и др.
Одним из известных исследований, посвященных изучению политического дискурса, является работа Е.И. Шейгал «Семиотика политического дискурса». Автор определяет политический дискурс как «своеобразную знаковую систему, в которой происходит модификация семантики и функций разных типов языковых единиц и стандартных речевых действий» [197, c. 22]. По мнению автора, политическому дискурсу, как и другим разновидностям дискурса, присуще реальное и виртуальное измерения. К реальному измерению исследователь относит речевую деятельность в определенном социо-культурном пространстве и порождаемые данной деятельностью тексты, рассматриваемые с точки зрения лингвистических, пара- и экстралингвистических аспектов. Под виртуальным измерением Е.И. Шейгал понимает семиотическое пространство, состоящее из вербальных и невербальных знаков и имеющее единый денотат, в качестве которого в политическом дискурсе выступает мир политики с его правилами и моделями речевого поведения [197, c. 34].
Каждый отдельный вид дискурса, как известно, обладает своей интенсивностью воздействия. Политический дискурс характеризуется высокой степенью такого воздействия. Известный лингвист Р. Лакофф выделяет, так называемый, «обычный разговор» («ordinary conversation») и «персуазивный дискурс» («persuasive discourse») [227]. В отличие от персуазивного дискурса, цель обычного разговора состоит в том, чтобы узнать или наоборот донести какую-либо информацию. Персуазивный же дискурс имеет своей целью в чем-то убедить собеседника. Важно отметить, что под «убеждением» не имеется в виду убеждение в существовании какого-то факта и предмета действительности, скорее цель сводится к определенному воздействию на адресата: побудить его совершить какое-то действие, принять решение, изменить его представление о мире. Дискурс можно считать персуазивным лишь в том случае, когда данный дискурс не является равноправным, когда в нем остро ощущается определенное воздействие со стороны одного из коммуникантов [227, c. 28].
Политический дискурс представляет собой особую разновидность дискурса, нормы и правила игры которого определяются политической культурой того или иного социума. Главной целью политического дискурса является воздействие на сознание коммуниканта таким образом, чтобы изменить его смысловые позиции, то есть в выгодном для адресанта ракурсе перестроить его восприятие окружающей среды, модифицировать картину мира субъекта. В политическом дискурсе особо ярко проявляется такая черта коммуникации, как ориентирование политических деятелей друг друга относительно окружающей их среды. Основываясь на своих структуральных знаниях (опыте, сложившемся в результате взаимодействия индивидов с окружающей средой в течение длительного времени) и феноменологических знаниях (знаниях о себе и о мире, получаемых посредством индивидуального опыта), а также коммуникативном опыте, политическая личность, как правило, оказывает определенное воздействие на политическое сознание партнера по коммуникации и других реципиентов в случае публичных выступлений. Политическое сознание представляет собой «совокупность чувственных и рациональных, эмпирических и теоретических, ценностных и нормативных, осознанных и подсознательных представлений, опосредствующих отношения субъектов к явлениям политической власти» [25, c. 130]. Воздействуя выгодным для себя образом на сознание слушателя, коммуникант координирует и модифицирует точку зрения реципиента. Кроме того, говорящий стремится оказать ориентирующее воздействие на сознание слушателей (наблюдателей), чтобы внедрить в их сознание определенное мировоззрение, являющееся, по его мнению, единственно верным и истинным, а также повысить свою политическую привлекательность в глазах слушателей и выставить себя в выгодном свете.
Для этой цели адресант использует различного рода манипулятивные технологии и приемы. Достижение коммуникантом цели в значительной степени зависит от того, как он выстраивает свою речь, какие выбирает речевые ходы, приемы, языковые единицы, посредством которых происходит расширение когнитивной ниши реципиентов, формируются новые знания и модифицируются уже имеющиеся. Итак, интенциональность текстов политического дискурса заключается во «внушении, наведении реципиента на мысли, необходимые автору» [62, c. 62].
Иными словами, политические дискурсы (как письменные, так и устные) являются инструментом воздействия, подчинения, управления и манипуляции аудиторией. Манипуляция определяется как «система психологического воздействия, ориентированная на внедрение иллюзорных представлений» [1, с. 112].
Говоря о политической коммуникации и ее компонентах, нельзя обойти вниманием языковую личность, рассматриваемую в политическом дискурсе как игрока, характеризующегося определенными поведенческими стереотипами, установками, стратегиями и тактиками. Поскольку целью политического дискурса является борьба за власть, то личность в политическом дискурсе, действуя в своих личных интересах или в интересах партии, которую она представляет, выбирает такие языковые/неязыковые средства, которые, по ее мнению, являются наиболее подходящими для реализации конкретных задач в конкретной ситуации политического общения. Языковая личность в рамках политического дискурса, как и в любом другом дискурсе, выступает как кооперативная и некооперативная. Кооперативная и некооперативная типы личности соотносятся с кооператиными или некооперативными стратегиями, к которым они прибегают. Поведение кооперативной личности, характеризуется положительными мотивами и внутренней установкой на кооперацию, т.е. позитивное, неконфликтное общение. Такую языковую личность называют личностью «с ассоциирующей направленностью» [182, c. 86]. Поведение некооперативной личности направлено на порождение конфронтационных речевых ситуаций.
К потребностям кооперативной языковой личности, по Г. Мюррею, относятся потребность в дружеских отношениях, уважении, понимании и поддержке; желание сблизить людей, сгладить углы; потребность в получении совета, помощи и др. [235].
Исследователи предлагают рассматривать кооперативную и некооперативную личности в рамках такого понятия как «коммуникативный потенциал» личности. Под коммуникативным потенциалом кооперативной личности понимается «относительно стабильное личностное образование, формирующееся в детстве», и характеризующееся такими свойствами, как «уровень потребности в общении, наличие эмоционального отклика на партнера…, степень удовлетворенности и уверенности в общении» [108, c. 13-14].
Некооперативная личность наоборот характеризуется наличием отрицательных мотивов и неблагоприятным настроем; поведение личности характеризуется низким уровнем или отсутствием потребности в общении и направлено на порождение конфликта.
Коммуникативные стратегии непрямой кооперативной реагирующей интенциональности
В отличие от прямой реактивной реплики, непрямая реплика-реакция представляет собой ответную реплику адресата на инициирующую реплику адресанта, и характеризуется наличием семантических приращений, или скрытых смыслов. Непрямая реактивная реплика при кооперативном взаимодействии направлена на минимизацию угрозы позитивному или негативному лицу партнера по коммуникации, а также на сохранение своего позитивного лица в глазах других.
Кооперативная непрямая cтратегия защиты
Реализуя стратегию защиты в рамках кооперативной непрямой интенциональности, коммуникант стремится занять оборонительную позицию и дистанцировать себя от нападок оппонента посредством толерантного аргументирования своей точки зрения с целью сохранения баланса и гармонии межличностного взаимодействия.
Пресуппозиция: в штате Миссисипи, США, состоялись дебаты между кандидатами на пост президента страны Дж. МакКейном и Б. Обамой.
Ситуация: Б. Обама высказывает свое негативное мнение по поводу будущих планов и обещаний сенатора Дж. МакКейна относительно снижения уровня налогов в стране.
OBAMA: John, it s been your president who you said you agreed with 90 percent… This orgy of spending and enormous deficits you voted for almost all of his budgets. So to stand here and after eight years and say that you re going to lead on controlling spending and, you know, balancing our tax cuts so that they help middle class families when over the last eight years that hasn t happened I think just is, you know, kind of hard to swallow.
MCCAIN: It s well-known that I have not been elected Miss Congeniality in the United States Senate nor with the administration. I have a long record and the American people know me very well …[14].
В приведенном фрагменте диалогического взаимодействия коммуниканты преследуют разные прагматические цели. Интенция Б. Обамы – обвинить Дж. МакКейна в ложном характере его утверждений, что он улучшит ситуацию в стране, сбалансирует расходы, снизит налоги. Свою интенцию Б. Обама актуализирует посредством стратегий дискредитации и аргументации, тактик обвинения (it s been your president who you said you agreed with 90 percent… This orgy of spending and enormous deficits you voted for almost all of his budgets.) и критики (So to stand here and … say that you re going to lead on controlling spending and …balancing our tax cuts …when over the last eight years that hasn t happened I think just is…kind of hard to swallow). Б. Обама приводит неопровержимые факты о поддержке Дж. МакКейном в течение восьми лет экономической политики президента Дж. Буша, приведшей страну к кризису, намекая на то, что Дж. МакКейн продолжит политику бывшего президента, которого он так поддерживал. Имплицитный смысл: «Вы блефуете». Маркером имплицитного смысла выступает используемая в заключение Б. Обамой конструкция разговорного стиля «kind of hard to swallow».
В рамках установки на кооперацию Дж. МакКейн в своей ответной реплике выбирает стратегию самозащиты, которую он реализует посредством тактики имплицитного оспаривания (It s well-known that I have not been elected Miss Congeniality in the United States Senate nor with the administration.). Имплицитный смысл: «Мои политические взгляды не совпадают ни с взглядами Сената, ни с взглядами президента». Механизмом формирования имплицитного смысла ответной реплики выступает конфликт буквального смысла с значимым фоном речи. Известно, что титул «Мисс Конгениальность» присуждается на конкурсах красоты девушкам, отличающихся, умом, талантом, душевными и моральными качествами.
Само понятие «конгениальность» означает совпадение точек зрения, сходство мнений, отношения к жизни и т.д. Отмечая в своем ответе, что он не был избран в качестве «Мисс-Конгениальность» среди властных структур США, Дж. МакКейн запускает в сознании слушающих процесс инференции с целью выявить заложенный в его высказывании смысл на основе существующих в их когнитивной нише структур знаний.
Далее в своем ответе при помощи тактики апеллирования к американскому народу (потенциальным избирателям) (I have a long record and the American people know me very well…) сенатор акцентирует внимание на том, что у него много заслуг, и люди это знают, используя на языковом уровне оценочные лексические единицы положительной окраски «long record», «very well». Посредством данной тактики Дж. МакКейн стремится реабилитировать себя в глазах избирателей, подчеркнуть свои заслуги как опытного политика.
Реализуемая Дж. МакКейном стратегия является гибкой, а его реактивная реплика выполняет когнитивную, оценочную и социативную функции.
Кооперативная непрямая стратегия уклонения от прямого ответа
Стратегия уклонения от прямого ответа представляет собой реакцию коммуниканта на манипулятивные действия говорящего. Цель данной стратегии состоит в том, чтобы, сохранив видимость ответа, завуалировать истинный смысл ответной реплики или отказать собеседнику в предоставлении необходимой информации. При этом, уклоняясь от ответа, коммуникант выстраивает линию поведения, позволяющую ему выиграть время на обдумывание ситуации, уклониться от обсуждения нежелательной для него темы, а также выйти из неудобной или неприятной для него ситуации общения. Выбирая стратегию уклонения, коммуникант, придерживаясь постулатов гармоничного сотрудничества и сохраняя некоторые уже имеющиеся проекции между концептуальными структурами инициирующей и ответной репликами, входящих в вопросно-ответный речевой комплекс, стремится выстроить новые проекции между ними. Кооперативная стратегия уклонения реализуется коммуникантом с целью не совершить ликоущемляющий акт в отношении партнера по коммуникации, сохранив тем самым гармоничный ход общения.
Пресуппозиция: в ходе предвыборной компании появилось много негативных отзывов о личности Д. Трампа со стороны многих политиков, в том числе Б. Обамы. После победы Д. Трампа состоялась пресс-конференция Б. Обамы, на которой он отвечал на различные вопросы, в частности, о его встрече с Д. Трампом для обсуждения ряда политических проблем.
Ситуация: один из журналистов, присутствующих на пресс-конференции после избрания Д. Трампа на должность президента, спрашивает Б. Обаму, изменил ли он свое мнение о профессиональном несоответствии Д. Трампа должности президента США.
QUESTION: Thank you, Mr. President. You said more than once that you do not believe that Donald Trump would ever be elected President, and that you thought he was unfit for the office. Now that you ve spent time with him, sitting down and talking to him for an hour and a half in the Oval Office, do you now think that President-elect Trump is qualified to be President?
OBAMA: I think it s fair to say that it would not be appropriate for me to comment on every appointment that the President-elect starts making if I want to be consistent with the notion that we re going to try to facilitate a smooth transition. Look, the people have spoken. Donald Trump will be the next President, the 45th President of the United States. And my role is to make sure that when I hand off this White House that it is in the best possible shape and that I ve been as helpful as I can to him in going forward and building on the progress that we ve made [2].
В своей инициирующей провокационной реплике журналист напоминает Б. Обаме о его неоднократных (You said more than once…) нелицеприятных высказываниях о Д. Трампе, об отсутствии у Д. Трампа необходимых для должности президента качеств (…and that you thought he was unfit for the office.) и спрашивает, не изменил ли Б. Обама свое мнение теперь, когда Д. Трамп избран президентом (do you now think that Presidentelect Trump is qualified to be President?).
В своей ответной реплике Б. Обама выбирает непрямую коммуникацию, где, сохраняя видимость кооперативного сотрудничества, реализует стратегию ухода от прямого ответа. В ходе предвыборной гонки Б. Обама действительно позволял себе негативные и нелицеприятные высказывания о Д. Трампе, руководствуясь своими опытом и политическими структурами знаний о том, что обвинения и обличения негативных сторон оппонента могут сыграть на контрасте «он — плохой, я — хороший» в его пользу. Однако на данном этапе, когда Д. Трампа избрали президентом и уже ничего нельзя изменить, Б. Обама, также опираясь на свой политический опыт, пытается выставить себя с лучшей стороны и посредством тактики отсрочки ответа и нарушения максим способа (I think it s fair to say that it would not be appropriate for me to comment on every appointment if I want to be consistent with the notion that we re going to try to facilitate a smooth transition.) и качества (And my role is to make sure that when I hand off this White House that it is in the best possible shape and that I ve been as helpful as I can to him in going forward and building on the progress that we ve made), переносит прагматический фокус с обсуждения его мнения о Д. Трампе, на ту роль, которую теперь лично он должен исполнить — обеспечить, чтобы страна предстала в наилучшем виде при передаче власти, оказать всевозможную помощь Д. Трампу в его дальнейшей деятельности.
Коммуникативные стратегии некооперативной непрямой реагирующей интенциональности
Стратегия манипулирования представляет собой определенного рода воздействие на коммуниканта с тем, чтобы побудить его к неосознанному изменению своего речевого/неречевого поведения, навязать ему определенную точку зрения, изменить его отношение к действительности. Выбирая в своей ответной реплике стратегию манипулирования, коммуникант может сохранять вид кооперативной направленности своего ответа, но его истинная установка — некооперативная, поскольку навязываемые оппоненту/аудитории точки зрения, мнения, идеалы, ценности или реакции не совпадают с теми, которые они могли бы самостоятельно сформировать. Например.
Пресуппозиция: в Южной Каролине состоялись дебаты кандидатов в президенты от республиканской партии. За несколько часов до начала дебатов умер один из самых жестких судей Верховного суда — республиканец А. Скалиа. Традиционно сложилось так, что в Верховном суде должны заседать девять судей, один из которых является председателем. До смерти А. Скалиа в Верховном суде заседали пять судей — либералов, в число которых входил А. Скалиа, и четверо судей — консерваторов, поэтому все масштабные решение принимались исходя из консервативного толкования конституции США. Смерть А. Скалиа привела к тому, что впервые за долгие годы ситуация может кардинально измениться. Поскольку Б Обама как президент вправе назначить нового судью, «чаша весов» может склонится в сторону демократов.
Ситуация: кандидат в президенты Д. Трамп, отвечает на вопросы ведущего дебатов на канале «CBS News» Дж. Диккерсона, о том, следует ли Б. Обаме, срок правления которого подходит к концу только через 11 месяцев, назначать нового судью.
DICKERSON: First, the death of Justice Scalia, and the vacancy that leaves on the Supreme Court. Mr. Trump, I want to start with you. You ve said that the President shouldn t nominate anyone in the rest of his term to replace Justice Scalia. If you were President, and had a chance with 11 months left to go in your term, wouldn t it be an abdication to conservatives in particular, not to name a conservative justice with the rest of your term?
TRUMP: Well, I can say this. If the President, and if I were President now I would certainly want to try and nominate a justice. I am sure that frat, frankly. I am absolutely sure that President Obama will try and do it. I only hope that our Senate is going to be able to do something about it [16].
Данный фрагмент диалогического взаимодействия представляет собой контроверсивный тип общения. Оба участника коммуникативного взаимодействия преследуют свои прагматические цели. Интенция Дж. Диккерсона, продемонстрировать членам республиканской партии и избирателям взгляды кандидатов на важные для страны проблемы. Интенция политика (кандидата на пост президента) — скрыть свое подлинное «лицо» и намерения, предстать в выгодном для себя свете.
Для актуализации своей интенции Дж. Диккерсон выбирает стратегию манипулирования. В своей инициирующей реплике журналист (ведущий) использует тактику компрометирования, напоминая Д. Трампу его недавнюю речь, когда Д. Трамп опрометчиво высказал свое отрицательное отношение к назначению нового судьи ныне действующим президентом Б. Обамой до окончания срока его президентства (You ve said that the President shouldn t nominate anyone in the rest of his term to replace Justice Scalia). Далее, используя стратегии побуждения к ответу и нечестной игры, Дж. Диккерсон интересуется, как бы поступил Д. Трамп, если бы он был действующим президентом США (If you were President, and had a chance with 11 months left to go in your term, wouldn t it be an abdication to conservatives in particular, not to name a conservative justice with the rest of your term?).
При этом Диккерсон умело строит свою речь в форме риторического вопроса — непрямого экспрессива, посредством которого он, с одной стороны, нарушает постулат качества через утверждение пропозиции, противоположной его действительному мнению, а с другой, имплицитно выражает свое отношение и оценку положения дел. Имплицитный смысл: «отказ от назначения нового судьи был бы равнозначен, прежде всего, не соблюдению интересов республиканцев и, кроме того, отказу от осуществления своих государственных полномочий».
Адекватно расшифровав импликат журналиста, обладая опытом использования журналистами различных уловок в ходе дебатов, и не желая предстать человеком, который выдвигая свою кандидатуру на пост президента, готов действовать вне рамок закона (т. е. отказываться от полномочий или выполнять их не в полном объеме), Д. Трамп в своей ответной реплике, сохраняя видимость кооперативного сотрудничества, выбирает непрямой тип коммуникации, стратегии обмана и манипулирования, которые он реализует посредством тактик лавирования и неопределенности (Well, I can say…. If the President…and if I were President now I would certainly want to try and nominate a justice..), тактик наложения связей одной денотативной ситуации на другую и смены прагматического фокуса (I am sure that frat, frankly, I m absolutely sure, that President Obama will try and do it. I only hope that our Senate is going to be able to do something about it. Имплицитный смысл: «я как республиканец и ответственный политик очень надеюсь, что действующий президент Б.Обама и Сенат не допустят назначения нового судьи».
Идентификатором наличия имплицитного смысла в репликах Д. Трампа является уклонение от прямого ответа, нарушение максим качества, неопределенность его высказываний.
Реактивные реплики Д. Трампа в рассмотренном диалогическом фрагменте, выполняют оценочную и дисконтактную функции.
Таким образом сигналом наличия и необходимости выявления подлинного смысла высказывания для адресата в рамках некооперативного, непрямого общения служит конфликт прямого денотативного значения языковых единиц высказывания с контекстом, с ситуацией общения, несоответствие между эксплицитным значением высказывания с разными элементами коммуникативно значимого фона — рассогласование, ненормативность, нарушение постулатов успешного общения и др.
Некооперативная непрямая стратегия сохранения престижа как рационального государственного деятеля и профессионального политика
Данная стратегия направлена на сокрытие информации или отказ в прямом удовлетворении интенционального запроса говорящего с целью сохранения репутации профессионального и адекватного политика.
Пресуппозиция: в ходе пресс-конференции с президентом Б. Обамой, который в скором времени передаст пост главы государства новому президенту, обсуждались вопросы Сирийского кризиса, российские хакерские атаки, связанные с выбором президента США, и другие политические вопросы.
Ситуация: один из журналистов, присутствовавших на конференции, предпринимает попытку подвести итог ответам президента на обсуждаемые вопросы.
QUESTION: Thank you Mr. President. Two questions on where this all leaves us…?
OBAMA: …but what leaves us? Where my presidency leaves us? It leaves us in a really good spot [4].
В приведенном фрагменте диалогического взаимодействия интенция Б. Обамы – оставить о себе память как о президенте, который за годы своего правления, сделал лучшее для страны и ее граждан. Для актуализации своей интенции политик в ответной реплике выбирает непрямую коммуникацию и стратегию сохранения престижа. Б. Обама выстраивает свою реактивную реплику, используя манипулятивные тактики встречных вопросов (переспросов) (…but what leaves us? Where my presidency leaves us?), делая вид, что он не совсем понимает суть вопросов журналиста. Более того, он перебивает журналиста, лишая его возможности задать второй вопрос.
Свою интенцию Б. Обама также актуализирует посредством смены прагматического фокуса и игры слов, создавая тем самым видимость ответа и обыгрывая многозначную лексическую единицу «leave». В первом вопросе актуализируется значение «оставлять, покидать» (but what leaves us?), то есть значение «с чем мы остаемся в результате обсуждения проблем?». Во втором вопросе лексема «leave» используется Б. Обамой в значении «подводить итог» (Where my presidency leaves us?) – «каков же итог моего президентства?», и сам же отвечает (It leaves us in a really good spot). Имплицитный смысл: «мое президентство заканчивается на пике успеха». Маркером имплицитного смысла выступает нарушение максимы релевантности и игра слов, которые подталкивают коммуниканта к совершению инферентных усилий по декодированию скрытого смысла, заложенного в ответной реплике политика. Посредством реализуемой стратегии Б. Обама стремится манипулировать не только когнитивной нишей журналиста, но также стремится ориентировать наблюдателей (избирателей), намекая на то, что он был одним из лучших президентов США, используя оценочное прилагательное «good» и интенсификатор «really».