Содержание к диссертации
Введение
Глава I. От описания пассива как »средства общения к изучению его как средства общения 12
Раздел I. Отграничение материала исследования и проблемы, возникающие при этом 12
1. Проблема омонимии 12
2. Критерии разграничения пассива и не-пассива 14
3. Категориальное значение английского глагола и статус понятий пдействие" и псостояние" 35
Раздел 2. Категория залога в функциональной грамматике. 44
1. История учений о залоге - три логические стадии: морфологическая, семантико-синтаксическая, функциональная 44
2. Место функциональной грамматики в лингвистическом описании 52
3. Опыты рассмотрения пассива в функциональном плане... 57
Выводы по I главе ... 66
Глава 2. Функционально-грамматическое исследование новоанглийского пассива 69
Раздел I. Пассив в системе языка 69
Раздел 2. Пассив в системе речи 85
1. Предварительные замечания 85
2. Пассив как средство структурной целостности текста .. 89
3. Пассив как средство коммуникативной целостности текста 99
4. Пассив как средство смысловой целостности текста ... 120
Выводы по 2 главе 143
Заклш ение 147
Список цитированной литературы 150
Список источников 168
- Категориальное значение английского глагола и статус понятий пдействие" и псостояние"
- Место функциональной грамматики в лингвистическом описании
- Пассив как средство структурной целостности текста
- Пассив как средство смысловой целостности текста
Введение к работе
В настоящей работе делается попытка описать функциональную нагрузку страдательного залога в ново английском языке. Данный аспект теории залога не изучен, и для этого имелись объективные основания: проблема значимости пассива как элемента языковой системы, изучаемого уже не как средство общения, а как средство общения (Звегинцев 1980, 13) могла быть поставлена только тогда, когда были достаточно полно описаны чисто структурные и семантические черты пассива, что мы и наблюдаем на современном этапе развития науки. Понятно, что ход движения мысли мог быть только таким - от описания к объяснению»
Разумеется, нельзя сказать, чтобы вопрос коммуникативной значимости пассива вообще не ставился. Но рассмотрение его ограничивалось, в силу указанных причин, общими местами, мало что дававшими как в плане теоретического, так и практического знания. Не случайно преподаватели-практики отмечают трудность объяснения учащимся категории залога, причем эта трудность лежит не в плане формы (структурный аспект), и не в плане значения (семантический аспект) - проблема в другом: изучающие английский язык не усваивают, когда и зачем им следует применять пассивную конструкцию (см. напр. Byrne 1966, 127-130). Это - явное свидетельство неразработанности теории. Задача восполнить этот пробел эксплицитно ставится в работах крупнейших советских лингвистов. Так, А.А.Хо-лодович писал: «... быть может, проблемой номер один, возникающей сразу же после того, как дано определение залога и исчисление залогов, является проблема выбора залога при порождении текста" (1979, 291). По справедливому замечанию О.И.Москальской, «несмотря на наличие многочисленных исследований, посвященных употреблению залогов ..., полю пассивности, особенностям различных струк турных типов предложений с глаголом в форме страдательного залога, совершенно не исследовался вопрос об участии залоговых форм предложения в развертывании текста..." (1982, 7). Эта мысль, высказанная по отношению к немецкому, в равной мере приложима и к английскому языку.
Все изложенное выше позволяет говорить об актуальности избранной темы исследования» Актуальность проводимого в нем - функционального - подхода подтверждается также и тем, что в настоящее время в секторе теории грамматики и типологических исследований ЛО ИЯ АН СССР ведется работа над серией исследования по функциональной грамматике" (на материале русского языка) ,
Целью исследования является изучение функциональной нагрузки конструкции страдательного залога в системе новоанглийского языка, т.е. попытка определить, какую роль играет страдательный залог в выполнении языком своей важнейшей функции - быть главным средством общения. Отсюда вытекают и конкретные задачи работы: I) решение проблемы омонимии аналитической формы залога и составного именного сказуемого и тесно связанной с ней проблемы категориального значения английского глагола, 2) определение места функционального описания пассива в ряду других его описаний, 3) определение инвариантного грамматического значения страдательного залога в системе языка, 4) определение функций пассива в речи. Кроме того, насколько это было необходимо в рамках предпринятого исследования, в работе затрагиваются спорные вопросы теории актуального членения предложения (АЧП) и грамма 1 Первая работа из этой серии уже вышла, см.: Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы текста (ГТ).
Предметом исследования в диссертации послужили конструкции «глагол "to be + причастие її" (далее o be + РП), рассматриваемые на уровне предложения и текста (сверхфразового единства - СФЕ) в монологической речи. В диссертации обосновывается и применяется на этапе отбора материала чисто формальный, асемантический подход, ибо только такой подход позволяет охватить все разнообразие языковых фактов.
Материалом исследования послужила сплошная выборка объемом 5000 СФЕ из публицистики (периодических эссе) ХУШ века. Было обследовано 14 периодических журналов этой эпохи: The Censor, The Craftsman, The Examiner, The Free-Holder, The Guardian, The High-German Doctor, The Hypochondriack, The Intelligencer, The Lover, The Rambler, The Spectator, The Та tier, The Wanderer, The World, выходивших в период с 1709 по 1783 год, общим объемом 3836 страниц.
Такой выбор жанра и периода обусловлен следующими причинами: во-первых, ХУШ век - это, по существу, уже современный английский язык и в то же время это язык, на котором не сказались результаты развития в течение самого новоанглийского; во-вторых, ХУШ век дал уникальный литературный жанр - жанр периодического эссе, который, по мнению специалистов, заключает в себе зачатки всех будущих литературных жанров, получивших развитие в последующий период (см. История английской литературы 1945, 320). Таким образом, этот жанр как бы один представляет все остальные, что является еще одним обоснованием именно такого выбора. Кроме того, в этом жанре писали лучшие деятели литературы Великобритании того времени, или точнее говоря, не было в тот период писателя, который не пробовал бы свои силы в периодическом эссе. Так, среди издателей и авторов указанных журналов были такие признанные мастера, как Дж.Аддисон и Р.Стиль, Д.Дефо, Дж.Свифт, С.Джонсон, Дж.Босуелл и мн.др. (см. Guide to English literature 1962, 209-221). Это также свидетельствует о компетентности и репрезентативности публицистики. В-третьих, общепризнано, что лучшие произведения этого жанра являются непревзойденными образцами английского языка, которые, по выражению С.Джонсона должны быть первыми книгами каждого, кто стремится овладеть изяществом изложения . В-четвертых, необходимо не забывать и о том, в какой форме выходили эти эссе - в виде периодических (а подчас и ежедневных) изданий, т.е. пусть с оговорками, но они были рассчитаны на массового читателя (см.Sutherland 1934, II0-I24; Leavis 1979, 105-106). Сведения о значительной для того времени распространенности этих изданий содержатся и в них самих: так, уже в 10 номере « The Spectator " говорится, что ежедневно расходится три тысячи экземпляров . Учитывая, что «The
Spectator » отнюдь не достиг к десятому номеру пика своей популярности, а также тот факт, что каждый номер читался, как правило, несколькими людьми, можно сделать достаточно обоснованный вывод, что этот и подобные ему журналы были рассчитаны на самые широкие круги буржуазных читателей.
Аналогичное свидетельство находим и в другом популярном для своего времени журнале - и The World", в 85 номере которого говорится: и n The World", как мне сказали, имеется почти в каждой части Англии"3. Подобные свидетельства можно было бы умножить.
Для нас сейчас важно другое - эти факты говорят о том, что язык, которым писались эссе, должен был быть понятен каждому -т.е. очень точно отражать язык своего времени. Таким образом, публицистика ХУШ века является, по нашему мнению, наиболее надежным лингвистическим документом эпохи, более надежным зачастую, чем художественные произведения.
Репрезентативность публицистики подтверждается и современными исследованиями функциональных стилей. Так, в трактовке В.Л.Наера «публицистический стиль - язык журнальной публицистики - статей, репортажей, фельетонов, памфлетов, язык социально-политических эссе, публичных выступлений" занимает центральное место в системе функциональных стилей языка, имея одновременно области пересечения с каждым из остальных (1981, 10-11).
Наконец, последняя причина носит чисто прагматический характер :ХУШ век является совершенно не исследованным в плане пассива, т.к. исторические работы охватывают обычно период с Ж по ХУ век, а современные исследования «не опускаются" ниже XIX века. В единственной, насколько нам известно, работе, посвященной ранне-ново английскому (Гусейнов 1980), рассматриваются ХУІ-ХУП вв.
Все это позволяет говорить о тем, что выбранный жанр и период адекватно представляют английский язык собственно новоанглийского периода (ХУШ-ХХ вв.).
Категориальное значение английского глагола и статус понятий пдействие" и псостояние"
В предвдущем параграфе был сделан вывод, что для окончательного решения вопроса об омонимии необходимо рассмотреть понятия «действие" и «состояние" (на которых, как мы убедились, и строятся в основном попытки делимитации пассива и не-пассива) в аспекте их «веса" в качестве составляющих категориального (часте-речного) значения английского глагола.
Для этого прежде всего необходимо условиться, что мы будем понимать под категориальным значением, ибо по этому вопросу также нет единства. Так, по мнению одних авторов, значение части речи есть «... результат обобщения всех основных, т.е. лексических, значений слов, входящих в нее, и не является понятием, качественно отличным от них. Например, глагол обозначает действие или состояние предаета. Этот смысл глагола как части речи является обобщением лексических значений всех отдельных глаголов и включает их в себя" (Савченко 1959,36). В другой трактовке значение части речи, будучи обобщением лексических значений данного класса слов, вместе с тем обусловлено отношением этих слов к другим словам в предложении, что находит свое отражение в синтаксических и морфологических свойствах части речи. Следовательно, значение части речи считается лексико-грамматическим (Иванова, Бурлакова, Почепцов 1981, 14).
В настоящей работе мы будем считать категориальное значение глагола и глагольных конструкций грамматическим значением, следуя при этом в трактовке грамматического значения лингвистической традиции А.А.Потебни, Л.В.Щербы, А.М.Пешковского, М.И.Стеблин-Каменского.
Так, М.И.Стеблин-Каменский выделяет в качестве основного признака грамматического значения его несамостоятельность, подчеркивая, что грамматические значения ?... не являются предметом нашей мысли, что наша мысль никогда не сосредоточена на них, что они не называют и не фиксируют содержание нашей мысли, как это делают лексические значения, а лишь сопутствуют лексическим значениям и оформляют их..." (1954, 165). Таким образом, лексические и грамматические значения разграничиваются не по принципу конкретные - абстрактные, ибо и лексическое значение может быть сколь угодно общим («всякое слово уже обобщает" - Ленин, т. 29, 246),а по их участию в вербальном оформлении нашего мышления. В этом особом положении грамматического значения и заключена причина трудности его анализа: «... грамматическое значение всегда как бы заслонено в нашем сознании лексическими значениями, которым оно сопутствует, и не может быть из них выделено, не потеряв своей специфики" (Стеблин-Каменский 1954, 168).
Вместе с тем, среди самих грамматических значений также существуют различия в плане их несамостоятельности, «елужебности", при этом на одном полюсе (наименее самостоятельные) окажутся значения частей речи, на другом (наиболее самостоятельные) - грамматические значения, выражаемые одним словом. Все это говорит о том, что анализ грамматического значения частей речи, в частности - грамматического значения глагола, объективно представляет большую трудность, и не случайно по этому вопросу нет единства.
Так, достаточно традиционной является формулировка «глагол обозначает действие или состояние". Большинство авторов, проводящих разграничение пассива и не-пассива, оперирует данными понятиями, не давая в то же время им определения, так как они вроде бы являются достаточно очевидными . В ряде работ добавляется еще При этом, однако, не учитывается та психолингвистическая третье понятие - ппроцесс", в трактовке которого также нет единства, ибо для одних процесс охватывает и действие, и состояние (Гухман 1964, 9), для других же, наоборот, процесс есть ни действие, ни состояние (Шендельс 1970, 133).
В тех работах, где дается определение понятий «действие" и исостояние", эти определения строятся на основании «процесса". При этом, в сущности, происходит замена определяемых понятий понятием «процесс": «Действие и состояние - понятия, отражающие в сознании и языке человека различные аспекты процессов материального мира; и действие есть процесс, и состояние есть процесс, всякое действие - состояние, но не всякое состояние - действие" (Докторевич 1977,16). Или: пСостояние есть процесс, схваченный в определенный момент времени и представляющий собой существование субстанций и отношений между субстанциями в некоторый момент времени..., действие - процесс, связанный с затратой энергии, переносом движения, процессом осуществления изменений" (Жаборюк 1980, 15).
Наиболее плодотворной представляется точка зрения на рассматриваемые понятия Ю.С.Маслова, который в ряде работ подчеркивает отсутствие жестких границ между действием и состоянием, их взаимный переход друг в друга (напр. 1973, 75).
Место функциональной грамматики в лингвистическом описании
Функциональная грамматика, разумеется, не является какой-либо «особой" грамматикой. Здесь, скорее, можно говорить лишь об особом внимании к определенным аспектам объекта изучения - естественного языка, причем именно тождественность объекта связывает в первую очередь функциональную и любую другую грамматику.
Вопросу возникновения функционального подхода и трактовке ключевого для данного направления понятия функции посвящена специальная глава «Из истории функционального подхода к грамматическим явлениям" в монографии Н.А.Олюсаревой (1981, 38-57). Прослеживая становление данного понятия, начиная с работ В.Гумбольдта и младограмматиков, Н.А.Слюсарева анализирует его использование в трудах А.А.Потебни, О.Есперсена, Л.Блумфильда, В.Брендаля, Е.Куриловича, Ш.Балли, а также лингвистов Пражской школы и представителей трансформационной грамматики. Итогом обзора является следующий вывод: «... использование термина функция в грамматике вместо научно-обиходного становится более строгим в первой половине XX века. Можно выделить целых три его толкования: I) как значения элемента (форш), 2) как роли, выполняемой элементом (или конструкцией) в составе единиц более «высокого"ранга, и 3) как позиции элементов (форд).
Следует особо подчеркнуть, что именно понимание функции как роли элемента лежит в основе частнонаучного использования данного термина в лингвистике. С возникновением Пражской лингвистической школы начало формироваться особое рассмотрение языка под углом зрения его функциональных свойств, т.е. функционализм как особое направление в языкознании" (1981, 43). Функциональное направление в современном зарубежном языкознании рассматривается в работе Т.М.Николаевой (1978), а также в обстоятельном обзоре Л.Г.Ведениной (1978).
В отечественной лингвистике первой и пока единственной работой, дающей систематическое изложение основ функциональной грамматики является упоминавшаяся уже книга А.В.Бондарко мПринципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии" (1983), ряд теоретических положений которой используется в настоящей работе. Вместе с тем, осуществленное А.В.Бондарко функциональное описание русского языка (на примере, в основном, функционально-семантического поля аспектуальности) и предпринятая в диссертации попытка функционального описания пассива принадлежат к разным, хотя и взаимосвязанным видам функциональной грамматики, определенным, по существу, еще О.Есперсеном, когда он говорил о том, что грамматическое явление можно изучать с двух сторон: пВ первой части (Ф— -3) мы исходим из формы как данной величины, а затем устанавливаем ее значение или функцию; во второй (3—-Ф), наоборот, мы исходим из значения или функции, и устанавливаем, как они выражаются в форме" (1958, 39).
Таким образом, все зависит от того, что брать за исходное, с чего начинать анализ. Если мы берем за данное функцию, определенный смысл (аспектуальность, темпоральность, залоговость и т.д.) и затем смотрим, при помощи каких средств данная функция выражается в языке, то перед нами один вид функциональной грамматики; если же мы берем за данное форму, определенное средство, имеющееся в языке, и смотрим, какие функции может иметь данная форма, ради чего, с какой целью она существует в языке - то другой. При этом их связывает общность подхода: во главу угла ставится внимание К п функциональному ярусу" (А.В.Бондарко) языка. В то же время, разумеется, у них много различий, и прежде всего - само направление исследования, из чего вытекают и другие, более частные особенности. Подробно эти две разновидности функциональной грамматики разбираются в монографии А.В.Бондарко (1983, 3-6, 25-27, 32-40), где, в частности, подчеркивается, что между данными двумя направлениями имеются асимметричные отношения: первое направление (от средств к функциям) независимо от другого, самостоятельно, в то время как второе (от функции к средствам) - зависимо, ибо уже самим своим существованием обязано первому, т.к. прежде чем говорить о выражении каких-либо функций, необходимо их вычленить -т.е. по существу обратиться к первому подходу, ибо функции не существуют без материальных носителей. Исследование же функций как чистых абстракций является уже вторичным и поэтому зависимым направлением анализа (35-40).
В чем отличие функциональной грамматики от традиционной, формальной грамматики? Прежде всего - в разном ннаправлении главного удара": «... основные направления традиционной грамматики ориентированы главным образом на описание устройства грамматического механизма - системы морфем, грамматических форм и конструкций, классов и категорій. В гораздо меньшей степени изучены закономерности действия этой системы. ... В отличие от формальной грамматики, которая на определенных этапах анализа может ориентироваться на описание самих по себе средств, т.е. формальных структур, функциональная грамматика изучает языковые средства непременно в их соотношении с функциями" (Бондарко 1983, 24, 39). В то же время, по мысли А.В.Бондарко, направление анализа «от средств к функциям", при различии акцентов, является общим и для функциональной, и для формальной грамматики.
Пассив как средство структурной целостности текста
Страдательный залог является удобным способом описания и связи разнонаправленных действий, приписываемых одному лицу (предмету). В данном случае важно не то, что такие случаи не могли бы быть описаны соответствующим активом. Наоборот, как будет видно из примеров, в большинстве случаев такая альтернатива существует, но существует при этом только как языковая потенция, но не как вариант, возможный в данном конкретном тексте. В самом деле, если попытаться представить себе текст, описывающий различные по направленности действия, состоящий из одних активных конструкций, то нетрудно увидеть, насколько он будет неуклюжим и несвязным, в силу того, что автору текста пришлось бы вводить большое количест -г во ненужных для данного текста носителей глагольного признака, прерывая тем самым постоянно повествование о главных лицах, предметах или событиях. Свойство пассива создавать структурную целостность проявляется в тексте на разных ступенях его организации. Так, эта функция может выполняться им в рамках словосочетания: (22) It is certain, and observed by the wisest writers, that there are women who are not nicely chaste, and men not severly honest, in all families; therefore, let those who may be apt to cast aspersions upon ours, please to give us as impartial an account of their own, and we shall be satisfied (T, 11). (23) I have chosen in points of this nature to draw my arguments from the first principles of government, which as they are of no party, but assented to by every reasonable man, carry the greater weight with them, and are accommodated to the notions of all my readers (PH, 16). (24) A song is, as it were, a little image in enamel, that requires the nice touches of the pencil,a gloss and a smoothness, with those delicate shining strokes, which would be superflous and thrown away upon larger figures, and where the strength and boldness of a mastery hand gives all the graces (G, 16)» Очевидно, что в любом из приведенных примеров можно было бы передать ту же по объему информацию и соответствующей активной формой глагола ( It is certain, and the wisest writers have observed that...; they are of no party,but every reasonable man assents to them;... which would be superfluous and a masterly hand would throw them away ... ), но именно структурная, внешняя, формальная целостность текста явно пострадала бы. Здесь проявляется и стремление языка к экономии, заключающееся в данном случае в том, что общий глагол «быть" как бы выносится за скобки, обслуживая оба сказуемых одновременно, получая при этом одно формальное выражение в синтаксической структуре предложения. Аналогичным образом пассив может служить средством связи частей полипредикативного предложения, что позволяет избежать мены носителя цредикатного признака; при этом на синтаксическом уровне подлежащее может а) повторяться: (25) I taste all the innocent satisfactions of life pure and sincere? and have no share in pleasures that leave a string behind them, nor am I cheated with that kind of mirth, in the midst of which there is heaviness (G-, 18). (26) Sir, we have your papers here the morning they come out, and we have been very well entertained with your last,upon the false ornaments of persons who represent in a tragedy (S, 48). б) не повторяться, что определяется уже чисто стилистическими моментами: (27) I frequently offered to turn my sight another way,but was still detained by the fascination of the peeper s eyes,who had long practised a skill in them, to recall the parting glances of her beholders (S, 53). (28) Mr Mullet, a gentleman, who in the most plentiful fortune, seems to taste very little of life, because he has lost a lady whom he passionately loved, and by whom he had no children; he is the last of a great house,and tho he wants not many months of fifty, is much thought by ladies as bright as any of the sex; but as he is no fool, but is sensible they compare his years with their own and have a mind to marry him, because they have a mind to burry him, he is as forward, exceptious and humoursome as e er a beauty of em all (L, 1). Наконец, связность с помощью пассивной конструкции может осуществляться и на уровне текста. Так, с одной стороны, пассив в предложениях с формальным it образует своеобразные мостики, связывающие различные предложения в СФЕ, а также осуществляющие переход от одного СФЕ к другому. По существу, перед нами пассив в функции коннектора, т.е. логического средства связи, к которым относятся языковые средства, носуществляющие смысловое объединение отрезков текста, различающихся по смыслу, т.е. как правило не служащих для повторения информации" (Откупщикова 1982, 74). Пассив в этой функции образуется от четко очерченной группы глаголов с ослабленной информативной значимостью - это глаголы речи: to acknowledge, to add, to affirm, to agree, to allow, to argue, to assume, to inform, to know, to observe, to report, to say, to suppose, to think.
Такие элементы, по мнению А.Вежбицкой (1978, 21) представляют собой метатекст в тексте, т.е. не являются составной частью того, что, собственно говоря, автор хочет сказать. В то же время эти метатекстовые образования облегчают его задачу при построении текста.
Пассив как средство смысловой целостности текста
Если при анализе пассива как средства структурной целостности текста основная трудность и задача состояла в том, что необходимо было систематизировать и описать в едином аспекте имеющиеся уже достаточно многочисленные разрозненные и не представляющие собой упорядоченного множества наблюдения; а при описании пассивной конструкции как средства коммуникативной целостности текста наиболее сложной проблемой явилось современное состояние теории АЧП и невозможность использования ее как инструмента анализа в существующем виде, что в свою очередь вызвало необходимость сначала найти хотя бы рабочие решения основных вопросов,- то при описании пассива как средства создания смысловой цельности текста главная трудность заключается совершенно в другом: полной неис-следованности данного вопроса, что является одновременно и стимулирующим, и затрудняющим фактором.
Рассмотрим небольшой текст и попытаемся определить, чем вызвано употребление пассивной конструкции в данном случае. (62) /l/ The youth, who is the hero of my story, among others went ashore on this occasion. Prom their first landing they were observed b_a_2arty_of_Indians, who hid themselves in the wood for that purpose. 0?he English unadvisedly marched a great distance from the shore into the country, and were intercepted by_the u&tive, who slew the greatest number of them (S, 11). Прежде всего, ответим на вопрос: о чем данный текст? Вероятным ответом будет, что это текст о группе англичан и о том, что произошло с ними. Вместе с тем, ту же по объему информацию, ту же реальную ситуацию мы могли бы без всякого ущерба для смысла представить и иначе - т.е. другим текстом, например: /2/ A party of Indians observed a group of sailors,who went ashore. The natives hid themselves in the wood and later on intercepted and slew the greatest number of the English, who unadvisedly marched a great distance from the shore into the country. Теперь возникает новый вопрос: в чем же тогда разница между этими двумя текстами, или, иначе, чем вызван выбор той или иной языковой интерпретации одной и той же ситуации? Ведь никакого логического преимущества, разумеется, одна языковая форма - в данном случае один текст - перед другой (другим текстом) не имеет, хотя, как ввдим, одна и та же ситуация может отразиться в языке по-разному, и это - необходимое условие принципиальной возможности как текста (I), так и текста (2) . И все-таки, чем отличаются Вероятно, именно знание - пусть даже интуитивное - этих внутренних, объективно присущих языку законов - законов функционирования его единиц, законов выбора определенных вариантов для отражения определенных ситуаций из ряда принципиально возможных форм, находящихся в отношениях дополнительной дистрибуции,- именно знание этих законов и отличает в первую очередь язык по-настоящему талантливых писателей, произведения которых поистине являются лучшими учебниками того языка, на котором они написаны: недаром такой знаток английского языка как Сэмюел Джонсон призывал всех,кто -эти два текста? Снова вернемся к вопросу: о чем данный текст? Теперь, вероятно, ответы будут звучать так: (I) текст - это текст о группе англичан и о том, что произошло с ними, (2) текст - это текст об индейцах и о том, что произошло с ними. Таким образом, при тождестве внеязыкового содержания, эти тексты имеют разные точки отсчета: (I) сориентирован на tne English t (2) - на Ье Indians . Иными словами, (I) - это текст об англичанах, где ситуация описывается как бы сквозь призму их восприятия, их глазами, с их стороны, в то время как (2) - это текст об индейцах, где события описываются с их стороны. В (I) тексте автор, если и не находится среди англичан, то во всяком случае располагается ближе к ним, в то время как во (2) тексте - он если и не в лагере индейцев, то радом с ними. На этом, не всегда отчетливо выраженном, но имеющемся у любого текста свойстве необходимо остановиться подробнее. Любое событие реального мира, получающее языковое описание, неизбежно описывается не просто языком, но всегда говорящим (пишущим) на языке субъектом. Авторство текста, в том числе, сказывается и на такой его характеристике, как выбор определенного (из имеющейся в языке парадигмы)средства для описания конкретной ситуации, в чем и заключается одно из проявлений субъективной формы существования языка. Итак, любой текст - это всегда чей-то текст. Говорящий (автор) может эксплицитно присутствовать в тексте (при повествовании от первого лица), или же он может быть менее заметен и «скрываться" за кем-либо из описываемых лиц. Это мэжно проиллюстрировать на простом примере, взятом из ( Кіто, Kaburaki 1977). хочет овладеть настоящим английским языком, начинать свое образование в этой области с чтения "The Та tier" и "The Spectator 1. В реальной действительности имеется ситуация, в которой человек по имени Джон ударил свою жену, Мери. При этом, данная ситуация может быть описана говорящим (или разными говорящими) по-разному, в том числе возможны следующие варианты: (1) a. John hit Mary, b. John hit his wife, с Mary s husband hit her, (2) a. Mary was hit by John. b. His wife was hit by John. Johnfs wife was hit by him. с Mary was hit by her husband.
Очевидно, что все эти предложения равноправны и равнозначны по своему внеязыковому содержанию, логическому содержанию. Однако не менее очевидно, что между ними существуют значительные, хотя подчас с трудом поддающиеся формулировке различия по передаваемому в них языковому содержанию. Меняющийся компонент в смысловой структуре данных предложений и есть различная позиция автора.
Так, в 1а автор описывает данное событие объективно, как бы со стороны. В lb - ситуация уже совершенно иная: он смотрит на это событие со стороны Джона, как бы сдвинувшись влево от своей нейтральной точки по направлению к Джону, так как Джон здесь назван John, а Мери - his wife . С другой стороны, в 1с положение обратное: здесь говорящий смотрит на событие глазами Мери, в силу чего Джон назван Mary»s husband.