Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Речевой портрет как результат дискурсивной деятельности языковой личности
1.1 Особенности реализации языковой личности в процессе структурирования дискурса
1.3 Характер деятельности речевого субъекта в сфере политического дискурса с позиции прагмалингвистики
1.2 Место протокольно-этикетных речей в семантическом пространстве дискурса
1.4 Основные направления исследования индивидуального и коллективного речевых портретов в различных типах дискурса
1.5 Особенности формирования индивидуального и коллективного речевых портретов в пространстве политического дискурса
Выводы к главе
Глава 2. Прагмалингвистические особенности актуализации коллективного речевого портрета немецких политиков в текстах протокольно-этикетных речей
2.1 Статус протокольно-этикетных речей в коллективном речевом портрете немецких политиков.
2.2 Типология универсальных стратегий, реализующихся в протокольно-этикетных речах
2.2.1 Стратегия строгой регламентации речи
I. Тактика соблюдения формальных критериев .
II. Тактика гиперболизации .
III. Тактика многократной апелляции к объекту/предмету речи
IV. Тактика нивелирования собственного «Я»
V. Тактика соблюдения временных критериев
2.2.2 Стратегия формирования позитивного эмоционального настроя
I. Тактика создания ситуации непринужденного общения..
II. Тактика апелляции к эмоциям адресата .
III. Тактика выражения благодарности .
IV. Тактика утверждения оптимистического начала
2.2.3 Стратегия аргументации
I. Тактика объяснения
II. Тактика иллюстрирования
III. Тактика приведения статистических данных в качестве аргумента
IV. Тактика цитации
2.2.4 Стратегия кооперации
I. Тактика предложения и совета
II. Тактика поддержки
III. Тактика единения
IV. Тактика одобрения и похвалы
V. Тактика создания положительного образа реципиента
2.2.5 Стратегия самопрезентации как новая универсальная стратегия
II. Тактика апелляции к личному опыту
Выводы к главе 2
самоодобрения
Глава 3. Прагмалингвистическая специфика индивидуальных речевых портретов ведущих немецких политиков
3.1 Логический тип политического речедеятеля
3.1.1 Речевой портрет А. Меркель
3.1.2 Речевой портрет Й. Гаука
3.2 Экспрессивный тип политического речедеятеля
3.2.1 Речевой портрет Л. Шпенле
3.2.2 Речевой портрет У. фон дер Лейен
3.3 Сравнительно-сопоставительный анализ индивидуально-личностных особенностей речедеятелей в сфере протокольно-этикетных речей в гендерном аспекте Выводы к главе Заключение
Список научной литературы
Список использованных словарей
Список источников фактического материала
- Основные направления исследования индивидуального и коллективного речевых портретов в различных типах дискурса
- Тактика соблюдения формальных критериев
- Тактика приведения статистических данных в качестве аргумента
- Экспрессивный тип политического речедеятеля
Основные направления исследования индивидуального и коллективного речевых портретов в различных типах дискурса
В лингвистических исследованиях последних лет продолжает сохранять актуальность проблема языковой личности, что обусловлено необходимостью всестороннего анализа ментальных и поведенческих особенностей человека, находящих свое отражение в языке. «Языковая личность — вот та сквозная идея, которая, как показывает опыт ее анализа и описания, пронизывает и все аспекты изучения языка и одновременно разрушает границы между дисциплинами, изучающими язык, поскольку нельзя изучать человека вне его языка» [Караулов 2002: 3]. По авторитетному мнению Е.С. Кубряковой, именно язык и речь обеспечивают естественный доступ к сознанию и мышлению, причем не потому, что многие результаты мыслительной деятельности оказываются вербализованными, а потому, что «мы знаем о структурах сознания только благодаря словесному пространству, которое позволяет сообщить об этих структурах и описать их на любом естественном языке» [Кубрякова 1995: 21].
Говоря об исследовании проблемы языковой личности в лингвистике, следует отметить, что на характер отношений «язык – индивид» обращали внимание еще античные мыслители, в частности Плутарх, который утверждал, что «в речи гораздо более, чем в лице, как думают некоторые, открывается характер человека» [цит. по: http://flaminguru.ru/af167.html], и Марк Фабий Квинтиллиан, которому принадлежит изречение «Каков человек, такова и его манера изъясняться» [цит. по: Казакова 2007: 3].
Изучение взаимосвязи языка и человека активно велось в области философии, риторики, филологии, а также в области психологии [см.: Леонтьев 1974, Выгодский 1981, Немов 1994 и др.], педагогики [см.: Ушинский 1950, Серова 2009 и др.], социологии [см.: Осипов 1995, Бауман 1996, Комаров 1996, Фролов 1997 и др.]. Начало лингвофилософской разработке проблемы личности было положено в XVIII веке Э. Б. Кондильяком и И. Гердером. В своих работах Э. Б. Кондильяк пытался соединить фундаментальные свойства языка под знаком языковой личности. Как отмечает Ю. Н. Караулов, несмотря на то, что работы Э. Б. Кондильяка основывались на умозрительных представлениях, они послужили стимулом к включению человеческого фактора в лингвистическую парадигму [Караулов 2002: 198]. О необходимости изучения языка отдельной личности в его индивидуальном проявлении говорил В. Гумбольдт: «Все люди говорят как бы одним языком, и в то же время у каждого человека свой отдельный язык. Необходимо изучать живую разговорную речь и речь отдельного индивидуума» [Гумбольдт 1984: 345].
В сфере риторики персонализация реализуется в публичной речи «в двух взаимодополняющих ракурсах: через средства авторизации, т. е. специальные риторические стратегии и языковые средства, предназначенные для выражения присутствия оратора, и через индивидуальный стиль оратора» [Блох, Фрейдина 2011: 140]. Антропоцентрическая направленность в риторике предполагает особое значение речедеятеля, которая проявляется в особенностях его индивидуального стиля. «Риторический стиль является авторским в полном смысле слова. Риторическое слово непосредственно является мыслью, в которой соединяются логическая, эмоциональная и нравственная составляющие как выражение отношения ритора к предмету речи и аудитории» [Волков 2001: 30; см. также Villwock 2000]. Цитируя известную формулу графа де Бюффона «Стиль – это сам человек», можно говорить о том, что изучение индивидуально-личностных особенностей говорящего дает полное представление о его личности [Там же: 141].
Следует отметить, что в отечественной филологии в разработку данного вопроса важный вклад внес В.В. Виноградов, утверждавший необходимость изучения индивидуального в речи, а также индивидуальных стилей в рамках художественной литературы. Ученый подчеркивал связь «объектно-структурных свойств и качеств» с «субъектными качествами писательского облика и его художественной манеры» [Виноградов 1961: 16]. Он говорил и о влиянии личности на формирование и развитие национального языка.
Также Р.А. Будагов высказывает мысль о том, что изучение литературного языка и стиля должно рассматриваться как соотношение единичного и общего. В составе общего присутствует и индивидуальное, а индивидуальное возможно только на фоне общего, «индивидуальное чаще всего преломляется сквозь призму самой категории общего: почти всякий выдающийся писатель нового времени индивидуально обращается со всеми ресурсами языка, которые сами по себе являются всеобщим достоянием людей, говорящих на этом же языке» [Будагов 1967: 185].
Однако следует подчеркнуть, что вплоть до середины ХХ в. языковая личность понималась несколько обобщенно и, как правило, не являлась самостоятельным объектом описания, а упоминалась в связи с изучением других языковых явлений. Такой «обобщающий подход выделял человека как вид, существо говорящее» [Караулов 2002: 3].
Что касается лингвистических исследований в данном направлении, то их интенсивное развитие наблюдается в последней трети ХХ - начале XXI вв., когда личность человека начинает изучаться с самых различных позиций: речь идет о социолингвистике, исследующей социальные, территориальные, профессиональные, половые, возрастные черты говорящего [см.: Бондалетов 1987, Беликов, Крысин 2001 и др.] психолингвистике, изучающей процесс порождения речи и ее восприятия [см.: Austin 1972, Леонтьев 1997, Фрумкина 2001, Белянин 2004 и др.], прагматике, исследующей вопросы адресанта и адресата речи, вопросы дискурса [см.: Грайс 1985, Столнейкер 1985, Hagen 1991, Вацлавик, Бивии, Джексон 2000, Scharlau, Rossi 2014 и др.], лингводидактике, анализирующая характер овладения человека речью [см.: Рыбак 1970, Щерба 1974, Шанский 1985, Brnner 2000, Hoffmann 2000 и др.], лингвистике текста, изучающая организацию текста и характер применения в нем языковых единиц [см.: Лосева 1980, Москальская 1981, Реферовская 1989, Volmert 2000, 2005, Гальперин 2007, Busch, Stenschke 2009, Slotta 2011 и др.]. В результате начинает формироваться новый объект изучения — «говорящая личность». Ю.Н. Караулов отмечает, что «языкознание незаметно для себя вступило в новую полосу своего развития — полосу подавляющего интереса к языковой личности» [Караулов 2002: 48]. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что на смену обобщающему подходу в лингвистике приходит антропоцентричный подход,
Тактика соблюдения формальных критериев
В настоящее время политический дискурс, как было указано в главе 1, является наиболее изученным в отношении стратегий и тактик, а его исследование велось на основе аудио- и текстовых материалов речей русских, немецких и английских политиков [см.: Шейгал 2000, Филинский 2002, Гайкова 2003, Иванова 2003, Руженцева 2004, Иссерс 2000, 2006, 2011, Паршина 2005, Юрина 2006, Левшина 2006, Самарина 2006, Даньшина 2007, Ноблок 2007, Сапрыкина 2007, Комисарова 2008, Калинин 2009, Михалёва 2009, Вознесенская 2010, Катенева 2010, Ковригина 2010, Молодыченко 2010, Халатян 2010, 2011, Шевченко 2010, Альтман 2011, Кричун 2011, Полякова 2012, Нехорошева 2012, Миронина 2012, Саунина 2012, Сафина 2013, Бочарова 2013 и др.]. Поскольку, как нами было установлено, ПЭР находится на пересечении официально-делового и политического дискурсов, мы посчитали необходимым при выделении характерных для этого типа речи стратегий и тактик принимать во внимание уже существующие типологии, разработанные в области политического дискурса.
В процессе нашего исследования мы пришли к выводу, что для такого типа речи, как ПЭР, характерны, в первую очередь, три универсальные стратегии, которые выделены у многих исследователей политического дискурса, к которым относятся: стратегия формирования эмоционального настроя, стратегия аргументации и стратегия кооперации.
Следующей стратегией, которую мы выделяем в рамках ПЭР, является достаточно известная и универсальная для политического дискурса стратегия самопрезентации. Однако в данных условиях она является достаточно специфичной, поскольку в рамках риторики эта стратегия считается нетипичной для ПЭР (см. раздел 1.2) и, следовательно, в нашем случае она приобретает «новую жизнь» в результате трансформации, о которой упоминалось выше. Далее мы полагаем возможным говорить о существовании в рамках ПЭР новой универсальной стратегии строгой регламентации речи, которая по своей сути нигде прежде не рассматривалась, но существование которой предполагается, а priori, в официально-деловом дискурсе.
Таким образом, нам удалось в процессе исследования выделить ряд универсальных стратегий разного ранга: 1) классические стратегии, выделенные в политическом дискурсе; 2) классическая стратегия, выделенная в политическом дискурсе, но наполненная новым содержанием, исходя из характеристик ПЭР как типа речи; 3) стратегия, существование которой предполагается характеристиками официально-делового дискурса, но исследование которой ранее нигде не осуществлялось. Каждая речевая стратегия реализуется в определенных тактиках при помощи тех или иных языковых средств (см. рис. 1). Обратимся далее к рассмотрению каждой из указанных стратегий по степени их важности для данного типа речи. универсальные стратегии и тактики, реализующиеся в протокольно-этикетных речах Эти параметры являются теми узуальными нормами, которые регламентируют ПЭР как тип речи. С позиций прагмалингвистики упорядоченность ПЭР соответствует тактике соблюдения формальных критериев, регламентированность реализуется в виде тактики соблюдения временных критериев. Клишированность мы бы соотнесли с тактикой гиперболизации, поскольку преувеличенная похвала, преувеличенное выражение благодарности относятся к средствам гиперболизации и являются скорее не выражением чувств, а данью жанра этого типа речи, а также с тактикой многократной апелляции к объекту/предмету речи, исходя опять-таки из определения ПЭР. Поскольку клишированность является одним из признаков ПЭР, она будет проявляться, в известной мере, и в других тактиках. Официальность в данном случае можно связать с тактикой нивелирования собственного «Я», так как говорящий старается максимально отстраниться от выражения собственной субъективности, придерживаться определенного речевого поведения, употреблять лексику, соответствующую официально-деловому дискурсу.
I. Тактика соблюдения формальных критериев заключается в структурировании ПЭР в соответствии с нормами и правилами официального стиля, что подразумевает, в первую очередь, трехчастную структуру. В отличие от некоторых типов публичной речи (предвыборные речи, политические дебаты), где возможно отсутствие какой-либо составной части, ПЭР должна обязательно иметь вступление, основную часть и заключение [Дёмин 2009: 10-11].
В «Стилистическом энциклопедическом словаре русского языка» говорится, что «вступление предполагает введение в тему и содержание текста, представление материала, постановку проблемы, конкретизацию аспекта ее рассмотрения и др. Нередко введение преследует психологические цели, т.е. отражает стремление автора завладеть вниманием читателя (слушателя), вызвать его интерес, установить психологический контакт с аудиторией» [http://stylistics.academic.ru/61/Композиция_текста]. Целью этой части публичного выступления является желание подготовить слушателей к восприятию выступления.
Тактика приведения статистических данных в качестве аргумента
Аргументация, по словам Ф. Ван Еемерена, это «вербальная, социальная и рациональная деятельность, целью которой является убеждение разумной личности в истинности тезиса с помощью совокупности утверждений, которые либо доказывают, либо опровергают тезис» [Еемерен Франс Х. Ван 1992: 34]. По мнению А.П. Алексеева, в качестве главной цели аргументатора рассматривается «стремление убедить реципиента в истинности и целесообразности принятия сделанного им утверждения именно в той модальности, в какой его принимает сам аргументатор, что в конечном итоге должно побудить адресата к совершению какого-либо конкретного действия или способствовать предотвращению такого рода действия». В таких случаях, отмечает исследователь, аргументация может быть приравнена к физическим способам воздействия [Алексеев 2013: 11-13; 16].
Важно отметить, что само по себе высказывание становится аргументом, когда оно используется в процессе коммуникации для достижения определенной цели. В рамках политического дискурса оратор стремится воздействовать на массовое сознание и поведение, поэтому он должен строить свою речь так, чтобы реципиент воспринимал посылаемое сообщение как аксиому.
Т.А. Полякова понимает аргументативную коммуникацию как «форму речевого взаимодействия, участники которой, придерживаясь противоположных позиций, стремятся убедить собеседника в истинности какого-либо утверждения, а также заставить его принять это мнение» [Полякова 2012, http://conf.sfu-kras.ru/sites/mn2012/section27.html]. Лингвистическим исследованиям, рассматривающим и анализирующим аргументативную стратегию и отдельные ее тактики, посвящены ряд работ [см.: Гайкова 2003, Паршина 2005, Григорьева 2007, Кулькова 2010, Халатян 2010, Шадаева 2011, Полякова 2012 и др.]. Однако, среди лингвистов нет четкого мнения по вопросу: что является более объемным понятием: аргументация или убеждение?
Так, О.Н. Паршина, А.Б. Халатян, и др. считают, что стратегия убеждения включает в себя стратегию аргументации и агитационную стратегию. В совю очередь В.С. Григорьева, О.В. Гайкова и др. определяют убеждение как речевую тактику в составе стратегии аргументации.
В.С. Григорьева, исследуя аргументативный дискурс, выделяет в нем следующие речевые тактики: убеждение, утверждение, предложение и совет, предупреждение и угроза, просьба и требование [Григорьева 2007: 125-169].
О.В. Гайкова, изучающая предвыборный политический дискурс, делит аргументативную стратегию на 2 направления: стратегия рационального аргументирования (тактика верификации, призыва, обещания, приведения примера, убеждения) и стратегия эмоционального аргументирования (тактика обвинения, призыва, скрытой угрозы) [Гайкова 2003: 7]. Л.И. Шадаева выделяет в аргументативном дискурсе стратегии экспертизы, поощрения, активизации социальных обязательств и пропагандистскую стратегии [Шадаева 2011, http://refdb.ru/look/2148364.html]. М.А. Кулькова, исследуя стратегии убеждения в аргументационных текстах выделяет тактику прямого убеждения (объяснение, представление положительных результатов действий, представление последствий обратных действий) и тактику косвенного убеждения (намек) [Кулькова 2010: 146-147]. О.Н Паршина в стратегии аргументации выделяет тактику обоснованных оценок, контрастивного анализа, указания на перспективу и тактику иллюстрирования [Паршина 2005: 150-166]. Отдельно следует упомянуть Т.А Полякову, которая выделяет в стратегии аргументации целый ряд тактик: использование аргументов, обозначающих давление, приведение данных статистики в роли логического аргумента, тактику риторических вопросов, использование аргументов, создающих эффект очевидности и общеизвестности определенных фактов и тактику апелляции к эмоциям слушателя. Как очевидно, исследователь в качестве последней тактики упоминает тактику, которая рассматривалась нами в составе стратегии формирования позитивного эмоционального настроя. Рациональное убеждение, пишет автор, основанное на логическом доказательстве, которое зачастую применяется в других видах коммуникации, не всегда помогает в достижении этой цели. Поэтому участникам политического дискурса приходится прибегать к методам речевого воздействия на эмоциональную, а не рациональную, сторону психики адресата [Полякова 2012: http://conf.sfu kras.ru/sites/mn2012/section27.html]. Данное мнение не является, на наш взгляд, распространенным, так как процесс аргументации, в первую очередь, связан с «работой» логики.
Исследование речевого поведения политиков позволило нам выделить тактики, с помощью которых реализуется стратегия аргументации в ПЭР. Это тактика объяснения, приведения примера, привидения статистических данных в качестве аргумента и тактика цитации.
Тактика объяснения. Объяснение с точки зрения философии означает «рассуждение, посылки которого содержат информацию, достаточную для выведения из нее описания объясняемого явления» [Философия: Энциклопедический словарь, 2004 http://ariom.ru/wiki/Ob jasnenie]. В электронном варианте «Новой философской энциклопедии» под объяснением понимается «познавательная процедура, направленная на обогащение и углубление знаний о явлениях реального мира посредством включения этих явлений в структуру определенных связей, отношений и зависимостей, дающей возможность раскрыть существенные черты данного явления» [Новая философская энциклопедия, http://iph.ras.ru/elib/2157.html]. На основании данных определений мы полагаем возможным считать, что тактика объяснения, применительно к ПЭР, заключается в разъяснении адресату причин, целей, условий ситуации, в рамках которой предмет речи приобретает особую значимость для говорящего/слушающего.
Экспрессивный тип политического речедеятеля
В данном примере, обращаясь к принцу Монако Альберу Второму, президент делает комплимент политическому лидеру дружественной страны, рассчитывая на дальнейшее сотрудничество.
Рассмотрим следующий фрагмент речи президента, произнесенной им на молодежной конференции по исламу:
Wenn man einander begegnet, wenn man einander in die Augen schaut, ist viel mehr Offenheit mglich als wenn man nur Thesen hrt oder gar Ideologien. Sie begegnen einander als Muslime wie als Nichtmuslime, als glubige, weniger- oder nichtglubige Menschen. Sie sprechen fr sich, aber auch fr andere. Ich freue mich, wenn Sie diese Chance nutzen, sich austauschen und erleben, wie das Zusammenleben in Vielfalt gelingen kann [51].
Здесь президент, эмоционально сдержанный человек, адресуясь к молодому поколению, выражая радость, употребляет ich freue mich, тем самым, придавая своим словам более человеческий оттенок.
В приведенных ниже фрагментах речей мы видим одобрение главы государства. В примере № 1 Й. Гаук обращается к немецкому дипломату, послу в Индии М. Штайнеру и его жене, делая акцент на их успешной совместной работе в сфере культуры. Тактика одобрения и похвалы реализуется благодаря употреблению лексем с положительной семантикой: глагола frdern и прилагательного aktiv с усилительным наречием sehr. В примере № 2 речь идет о возможности укрепления отношений между Германией и США. Й, Гаук в этом фрагменте речи говорит о том, что проведение концерта по случаю вручения награды трансатлантического партнерства может способствовать этой возможности. Данная тактика проявляется в использовании повтора наречия gut. 1) Sie beide frdern hier sehr aktiv die kulturelle Zusammenarbeit [61]; 2) Das ist gut so, das knnen wir gut gebrauchen [71]. 3. Очередной тактикой, активно употребляемой президентом Германии, также, как и А. Меркель, является тактика создания положительного образа реципиента.
В приведенном ниже фрагменте речи Й. Гаука на торжественном обеде в честь Д. Хундта, председателя Федерального объединения немецких работодателей, глава государства, перечисляя его заслуги, говорит о важной роли последнего на региональном и федеральном уровнях. Хундт, по его словам, не только комментирует и сопровождает всю деятельность Федерального объединения, но и вносит свои концептуальные предложения.
Dabei denke ich an die Arbeitspltze, die Sie im heimischen Schwaben geschaffen und gesichert haben, an Ihre prgende Rolle als Arbeitgebervertreter auf Landes- und Bundesebene sowie an Ihr Engagement auf der europischen Bhne, etwa im Prsidium der europischen Arbeitgebervereinigung BusinessEurope [60].
Логическим перечислением здесь являются: Arbeitspltze, prgende Rolle, Engagement. А в следующем примере мы видим цепочку глаголов: kommentieren, begleiten, vorantreiben.
Als Arbeitgeberprsident haben Sie all das nicht nur kommentiert und begleitet, sondern immer wieder eigene konzeptionelle Vorschlge eingebracht, Lsungen vorangetrieben. Ja, man kann Sie als Tempomacher charakterisieren [63].
Тактика предложения и совета. В приведенном ниже примере, Й. Гаук предлагает молодым людям учиться формулировать свое мнение о том, каким они видят общество сегодня и совместное будущее завтра.
Es ist wichtig, dass gerade junge Menschen wie Sie formulieren, wie Sie sich unsere Gesellschaft und unser Miteinander in Zukunft vorstellen. Sie kennen die Diskussionen unter Ihren Altersgenossen [43].
В следующем примере президент Германии настоятельно рекомендует странам-членам ЕС не пренебрегать в процессе европейской интеграции интересами таких малых государств как Монако, Андорра или Сан Мариино. Эта настоятельность поддерживается глаголами sollen, mssen.
Die fortschreitende europische Integration soll ja nicht zur Folge haben, dass sich historisch gewachsene Staatswesen wie Monaco ausgeschlossen fhlen. Ganz im Gegenteil: EU-Mitglieder und Lnder wie Monaco, Andorra oder San Marino mssen Wege finden, wie ein fruchtbares Miteinander im Europa des 21. Jahrhundert gelingen kann [59].
Помимо стратегий и тактик, характерных для коллективного речевого портрета современных немецких политиков, Й. Гаук активно использует другие прагмалингвистические средства. 1. У Й. Гаука, как и у А. Меркель, тактика обещания является специфической, так как не входит в состав тактик коллективного речевого портрета современных немецких политиков. Так данная тактика реализуется, в частности, в одном из фрагментов, где президент обещает свою помощь на европейском форуме в замке Бельвю гражданам, которые хотят высказать свои мнения, аргументы и перспективы развития Европы. Wo ich dazu beitragen kann, will ich das gerne tun [75]. Здесь вполне очевидно, что активно используется модальный глагол желания knnen и хотения wollen. Рассмотрим еще один фрагмент речи, где Й. Гаук высказывает слова благодарности Федеральному собранию: Aber eins kann ich versprechen: dass ich mit all meinen Krften und mit meinem Herzen Ja sage zu der Verantwortung, die Sie mir heute bertragen haben; denn was ich als Brger anderen Menschen als Pflicht und als Verheiung beschreibe, muss selbstverstndlich auch Gltigkeit fr mich als Bundesprsidenten haben [44]. Языковая реализация данной тактики происходит в употреблении глагола versprechen и усиления его за счет словосочетаний all meine Krfte, mein Herz. В следующем примере глава государства обещает немецким исследователям и представителям научных организаций на их ежегодном собрании, что эта встреча не станет единственной. Для реализации тактики обещания он использует будущее время.