Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I Дискурс антисемитизма как составная часть немецкого политического дискурса и его стратегии 12
1.1. Политический дискурс в рамках политолингвистики .12
1.2. Дискурс антисемитизма как одна из разновидностей политического дискурса .26
1.3. Дискурсивное пространство 36
1.3.1. Квалитативный контент-анализ 40
1.3.2. Аспекты дискурса 45
1.3.3. Содержательные компоненты дискурса .65
Выводы по главе I .75
Глава II Речевая актуализация стратегий воздействия / манипуляции 77
2.1. Средства выражения обвинения евреев в стремлении к власти /господству 77
2.1.1. Содержательная субкатегория «Финансы/ экономика» 77
2.1.2. Содержательная субкатегория «Политика/ идеология» .89
2.1.3. Содержательная субкатегория «Международные отношения / мировая власть» 97
2.1.4. Содержательная субкатегория «Социальная, общественная и образовательная сфера» 103
2.1.5. Содержательная субкатегория «Культура» .108
2.1.6. Содержательная субкатегория «Религия» 111
2.1.7. Содержательная субкатегория «Деструктивная деятельность»
1 2.2. Средства выражения отношения к евреям как к причине бед и неудач общества 119
2.3. Средства стигматизации евреейского народа .121
2.3.1. Средства кодирования стигматизации по причине расовой принадлежности 121
2.3.2. Средства кодирования стигматизации по причине этнической истории .124
2.3.3. Средства метафорического кодировкания стигматизации
2.4. Сопоставление Еврей vs. Ариец 131
2.5. Дискриминация/уничтожение .
2.5.1. Социальная неприязнь 134
2.5.2. Изгнание 142
2.5.3. Истребление .144
Выводы по главе II 147
Глава III Оценка оценки: Языковые средства выражения отношения к антисемитизму (после Второй мировой войны) 148
3.1. Эвиденциальность как один из приемов создания контраста .148
3.2. Языковые средства оформления критики периода национал-социализма в период после Второго мирового войны .151
3.3. Евреи как причина бед и неудач общества 162
3.4. Стигматизация евреев
3.4.1. Стигматизация по причине расовой принадлежности .164
3.4.2. Стигматизация по причине этнической истории 167
3.4.3. Метафорическая стигматизмация
3.5. Сопоставление Еврей vs. Ариец .169
3.6. Дискриминация/уничтожение 171
3.7. Реакция народа / отдельных людей на пропаганду, лозунги и меры против евреев / Израиль 194
3.8. Контрастивный анализ языковых средств выражения оценки исторических событий в учебных пособиях ФРГ/ГДР (Конфликт на ближнем востоке / Израильско-арабский конфликт) 2 3.8.1. Евреи и Израиль versus палестинцы и Лига арабских стран 202
3.8.2. США, западные страны versus СССР и страны Восточного Блока 213
3.8.3. Отношение палестинцев, арабских стран к государству Израиль / отношение государства Израиль к палестинцам и арабским странам..218 Выводы по главе III 226
Заключение .228
Библиография 231
Словари и справочные издания 249 Список интернет-ресурсов .250
- Дискурсивное пространство
- Содержательная субкатегория «Политика/ идеология»
- Средства выражения отношения к евреям как к причине бед и неудач общества
- Стигматизация по причине расовой принадлежности
Введение к работе
Актуальность исследования определяется необходимостью анализа речевых стратегий в немецкоязычном дискурсе антисемитизма, который можно рассматривать как особый феномен современной политической коммуникации, оказывающий большое влияние на общественные дискуссии в Европе и мире по национальному вопросу. Актуальной можно также считать потребность выяснить роль эвиденциальных конструкций, использованных в учебных пособиях периода 1945-1989, в дискурсивных практиках, связанных с тематикой антисемитизма.
Степень научной разработанности проблемы. Анализу дискурса
антисемитизма посвящены многочисленные исследования немецких
лингвистов Д. Штернбергера и др. [Sternberger/Storz/Sskind 1957], В.
Клемперера [Klemperer 2007], Р. Водак [Wodak 1990], Х. Шацкера [Schatzker
1981, 1994], М. Шварц-Фризель [Schwarz-Friesel, Friesel, Reinharz 2010;
Schwarz-Friesel, Reinharz 2013]. С исторической и социологической точек
зрения исследованием дискурса антисемитизма занимались В. Бенц [Benz
1989, 1995, 1996, 2001, 2004], В. Бергманн [Bergmann 1995, 1996, 1997, 2010],
Р. Эрб [Bergmann/Erb 1990, 1992, 1998], З. Фридлэндер [Friedlnder 2010], А.
Херциг [Herzig 2006], А. Пфал-Траугбер [Pfahl-Traughber 2002], М. Шверендт
[Schwerendt 2009], Т. Хаури [Haury 2002], Х. Шмидт [Schmidt 2010], А. Тимм [Timm 1997], М. В. Дмитриев [Дмитриев , В. А. Лихачев [Лихачев 2000, 2003] и др. Однако без должного внимания остался вопрос о языковых стратегиях дискурса антисемитизма, для исследования которых могли бы оказаться особенно информативными подходы к освещению и анализу дискурса антисемитизма, представленного в учебных пособиях по истории разных поколений. Если обратиться к подобным пособиям, изданным в Германии, то наибольшую ценность представляют собой учебники истории, изданные в период с 1933 по 1945 гг. и с 1945 по 1989 гг., поскольку выбор языковых средств для описания отношения к еврейскому вопросу в них далеко не однороден.
Объектом исследования послужил дискурс антисемитизма в Германии ХХ столетия.
В качестве предмета исследования выступили речевые стратегии дискурса антисемитизма, реализованные в учебных пособиях по истории, которые были опубликованы в Германии во времена национал-социализма и в послевоенный период сосуществования двух германских государств.
Цель данной работы состоит в том, чтобы выявить и подвергнуть всестороннему анализу речевые стратегии дискурса антисемитизма на материале учебных пособий по истории Германии в период с 1933 по 1989 гг.
С достижением этой цели связана реализация следующих задач исследования:
проанализировать дискурс антисемитизма как составную часть немецкого политического дискурса;
описать речевые средства, позволяющие реализовать стратегию воздействия / манипуляции в этом дискурсе;
выявить контраст между субъективной и объективной тактиками изложения исторических событий в исследуемом дискурсе;
- определить роль эвиденциальных конструкций в структуре немецкоязычного дискурса антисемитизма, в частности, в создании объективированного изложения истории Германии в учебных пособиях для школы в различные периоды ее существования. Материалом исследования послужили тексты немецких учебных пособий по истории, посвященные историческим событиям в германской истории ХIX-ого века (в основном изданные в период Третьего рейха) и ХХ-ого века и освещающие конфликт на Ближнем Востоке в ХХ веке, в частности:
-
учебные издания периода Третьего рейха: Gehl W. Geschichte. 8. Klasse Oberschulen, Gymnasien und Oberschulen in Aufbauform 1942, Gehl, W. Geschichte. 4. Klasse, Oberschulen und Gymnasien 1939 Klagges D. (Hrsg.) Volk und Fhrer, Deutsche Geschichte fr Schulen, Ausgabe fr Oberschulen und Gymnasien 1941;
-
учебные пособия, изданные в ФРГ до 1989 г.: Pinnow H., Steudel T., Bux E. Geschichte der Neuesten Zeit, Geschichtliches Unterrichtswerk fr die Mittelklassen 1953, Hartwich H-H. Politik im 20. Jahrhundert. Arbeitsbuch fr gymnasiale Oberstufe 1964, Schmid H.D. Fragen an die Geschichte. Geschichtliches Arbeitsbuch fr Sekundarstufe I 1979, Alter P., Bergmann K., Hufnagel G. (u.a.) Erinnern und Urteilen IV: Unterrichtseinheiten Geschichte 1981, Hug, W. Unsere Geschichte 1986;
-
учебные пособия по истории, изданные в ГД Р : Wa n d e l P. (u.a.) Lehrbuch fr den Geschichtsunterricht: 8. Schuljahr 1953, Nimtz W. (u.a.) Geschichte. Lehrbuch Klasse 9 1972, Dau R., Diere H., Fuchs G. (u.a.) Geschichte: Lehrbuch Klasse 10 1983, Bleyer W. (u.a.) Geschichte. Lehrbuch Klasse 9 1987, Dieckmann G. (u.a.) Geschichte. Lehrbuch Klasse 10 1989.
Для изучения данного эмпирического материала в диссертации использовались следующие методы: качественного контент-анализа, дискурсивно-исторического анализа, семантического анализа, анализа
стилистических средств, сравнения и сопоставления, описательный с элементами наблюдение, интерпретации, обобщения, интроспекции.
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней:
раскрыты речевые стратегии дискурса антисемитизма на материале учебных изданий для школы, обладавших значительным персуазивным потенциалом в силу их авторитетности для целевой группы;
предложен контент-анализ речевых стратегий антисемитизма на широком эмпирическом материале, охватывающем период существования трех различных общественных строев на территории Германии;
выявлена роль эвиденциальных структур в обеспечении объективности изложения исторических фактов, связанных с тематикой антисемитизма. Гипотеза исследования заключается в том, что речевая стратегия
воздействия / манипуляции как наиболее релевантная для дискурса антисемитизма реализуется в персуазивных учебных текстах при помощи оценочных средств и разнообразных стилистических приемов, в то время как более объективное изложение исторических фактов потребует использования в соответствующей учебной литературе эвиденциальных структур в сочетании с семантикой 3-го лица.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что оно вносит определенный вклад в развитие теории дискурса, исследования немецкоязычного учебного дискурса, политического дискурса и его агрессивных жанров, совершенствование методики дискурс-анализа текстов, обладающих большим персуазивным потенциалом, на примере немецкоязычной учебной литературы по истории, изданной в 1933-1989 гг. Диссертация включается в современную дискуссию о характере и речевых стратегиях дискурса антисемитизма, их влиянии на общественное
сознание и действенности в определенные исторические периоды развития
Германии и вводит в научный обиход обширный эмпирический материал, связанный с присутствием дискурса антисемитизма в дидактических публикациях по истории.
Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее результатов для разработки и совершенствования курсов лексикологии и стилистики немецкого языка, основ языкознания, спецкурсов по дискурсивной лингвистике, политолингвистике, для написания курсовых и дипломных работ, связанных с тематикой исследования.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были представлены в докладах на научно-практических сессиях ГБОУ ВПО МГПУ (2011, 2012, 2013 гг.), научной конференции ФГБОУ ВПО РУДН (март 2013 г.) и обсуждались на заседаниях кафедры немецкого языка и современных технологий обучения ГБОУ ВПО МГПУ.
По теме диссертации опубликованы 5 статей, в том числе 3 – в изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки России.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, библиографического списка, включающего более 200 наименований, и приложений.
Дискурсивное пространство
Не используя подобных терминов, европейские языковеды и философы языка достаточно давно заинтересовались феноменом политической коммуникации. Еще Вильгельм фон Гумбольдт подчеркивал социальный характер языка, говоря, что язык может развиваться исключительно в обществе [Humboldt 1963: 196]. В этой связи, подчеркивая взаймосвязь между языком и говорящим, обществом в целом, известный лингвист Д.О. Добровольский вслед за В. фон Гумбольдтом отмечает, что «язык не хранится где-то в готовом виде как инструмент общения независимо от говорящих на нем людей» [Добровольский 2013: 15]. Определяя язык как деятельность в прагмалингвистическом понятии, Д.О. Добровольский трактует понятие Energeia, которое в европейской философии языка Нового времени впервые было представлено в концепции В. Гумбольдта, как динамичность языка, который «постоянно порождается в процессе его использования» [Добровольский 2013: 15].
В понимании Л. Виттгенштейна язык погружен в культуру и практику и не является «приватным» [Wittgenstein 1984: 258].
В этой связи Х. Гирнт и К. Шпис совершенно справедливо характеризуют язык как вид или выражение социальной деятельности и размещают анализ языка под таким аспектом в области прагмалингвистики. Задачей прагматической лингвистики, согласно концепции Д. Керубима, является анализ языка как порождаемого коммуникативными связями, с одной стороны, и как порождающего их, с другой [Cherubim 1980: 7]. Так и политическая речевая деятельность формирует и детерминирует общественную действительность.
Политический язык в области политолингвистики рассматривается исследователями в основном как речевая деятельность, так как собственно коммуникация в области политики трактуется как неотъемлемая часть политической деятельности sui generis, которая осуществляется в обществе в определенных контекстах, при определенных условиях и с привлечением определенных действующих лиц [Girnth/Spie 2006: 7]. Подобная позиция поддерживается большинством исследователей в этой области, что подтверждается следующей цитатой Х. Грюнерта, приводимой различными специалистами в области политолингвистики (Girnth 2002; Burkhardt 2003; Girnth/Spie 2006; Klein 2006): «Политическая деятельность проектируется, подготавливается, инициируется языком, сопровождается им, находится под его влиянием, управляется, регулируется им, описывается, объясняется, мотивируется, оправдывается языком, он принимает на себя ответственнность за нее, контролирует, критикует, оценивает и осуждает ее. Политическое действие связано с языковой деятельностью, коммуникативными процессами. Политическое действие не растворяется в языковом, но оно принципиально зависит от обмена сигналами» [Grnert, 1984, S. 29].
Нельзя не согласиться с позицией Х. Гирнтa, что такое понимание политической и языковой деятельности требует особенного прагматического анализа. В связи с этим А. Буркхардт предлагает в качестве основополагающего понятия для прагматически направленной политолингвистики использовать политический язык в его широком истолковании [Burkhardt, 1996, S. 79]. Так как политическая деятельность и сфера политики вообще являются чрезвычайно широкой областью, политическая коммуникация охватывает относительно открытую и обширную предметную область. Тем самым предметом политолингвистики могут являться совершенно разные формы речевой деятельности, от речи политика и медийных дискурсов до разговора о политических или общественных событиях ежедневной жизни дома или в интернет-чате. Она может анализировать речевую деятельность на разных уровнях, например, на межтекстуальных уровнях политических дискурсов, на уровне отдельных текстов или конкретных высказываний или даже конкретной лексики [Girnth, 2006, S. 8].
А.П. Чудинов также подтверждает «большую прикладную значимость» политической лингвистики, но подчеркивает необходимость в рамках данной области различать два вида – исследование, ориентированное на «изучение политической коммуникации» и – исследование языковой политики государства, что, по мнению А.П. Чудинова, относится к сфере социолингвистики [Чудинов, 2012: 8-9]. Нельзя в этом смысле не согласиться с Р. Бахемом, который определяет язык «многообразным, как сама политика, проникающая все области общественной жизни и приспосабливающаяся к их разным задачам» [Bachem, 1979: 13].
В.З. Демьянков расширяет сферу использования термина политолингвистики, справедливо определяя саму речь уже как политически нагруженную, так как она, по его мнению, «является знаком солидарности с другими членами общества, употребляющими тот же язык» [Демьянков 2002: 33].
Нельзя не упомянуть направление в политолингвистике, которое изучает лингвистику в тоталитарных политических системах. В своей монографии ««Тоталитарная» лингвистика и ее проявление в языковой политике» В.М. Костева анализирует дискурсивные практики, механизмы и инструменты «тоталитарной» лингвистики, сопоставляет языковую политику разных тоталитарных государств ХХ века. Подводя итог своего исследовательской работы, В.М. Костева приходит к следующему выводу: «[…] результаты проводимой «тоталитарной» языковой политики в любом тоталитарном государстве обнаруживают полную аналогию, что доказывает прямую зависимость лингвистической парадигмы от общественно-политической жизни в конкретной стране» [Костева, 2013: 106]. Подобное резюме подчеркивает важнейщую роль языка в политике и, таким образом, его влияние на определенное общество.
Содержательная субкатегория «Политика/ идеология»
Использованием метонимии das Haus Rothschild - дом Ротшильда и Herrscherhaus Europas - владетельный дом Европы авторы дают косвенную характеристику явления «путем выделения одного из постоянных, переменных или случайных признаков этого явления» [Сулейманова, Фомина 2010: 59]. В данном примере авторы с помощью метонимии подчеркивают признак власти по отношению и к дому Ротшильда, то есть к семи Ротшильда - финансовой власти, и к владетельному дому Европы, то есть к правительствам европейских государств - политической власти. Использование эпитета unsichtbar -«невидимый» усиливает проявление предполагаемой власти Ротшильдов во всех государствах Европы, характеризуя эту власть как еще более опасную, так как невидимое имплицирует присутствие чего-то существующего, лишь скрытого от глаз и поэтому непредсказуемого. Таким образом, авторы подчеркивают опасность того, что еврейская семя Ротшильдов посредством финансовой власти управляла европейским государствами и таким образом стала властителем Европы.
Выражение zusammengeschachertes Riesenvermgen - «сколоченное огромное имущество» - позволяет ярко передать негативное отношение к нему: эпитет zusammengeschachert - усиливает гиперболу Riesenvermgen - огромное имущество приобретено нелегальным, нечистым и нечестным образом.
В электронной версии словаря «Дуден» приводится следующее определение слова schachern - aus der Gaunersprache hebrisch sakar = Handel treiben [http://www.duden.de/rechtschreibung/schachern: 2015-04-10] заниматься махинациями / спекулировать, заимствовано из древнееврейского языка (через воровское арго), имеет пейоративное значение для оборота Handel treiben -«заниматься торговлей». Электронная версия немецкого словаря «Wrterbuch der deutschen Gegenwartssprache» предлагает следующую дефиницию: schachern Verb, abwertend, sehr feilschen, Schacher treiben [http://www.dwds.de/?qu=schachern, 19.04.2015]. Подобное определение содержит и немецкий толковый словарь «Вариг» (Wahrig) с 2000 года: schachern (V. і.; hat) Schacher treiben, feilschen; urn den PreisU заниматься махинациями / спекулировать и представляет объяснение: abwertend уничижительно для существительного Schacher [...] Handel mit vielem Feilschen, gewinnsuchtiger, unsauberer Handel, Wucher; mit einer WareU treibenfhebr. shar „ah Hndler umherziehen “ [Wahrig 2000: 1085].
Примечательно, как данное понятие трактуется в словаре «Der Volks-Brockhaus» - «Брокгауз» 1941 г. : schachern [judendeutsch], handeln, feilschen [Brockhaus 1941: 605].
Само объяснение judendeutsch еврейско-немецкий диалект (вернее, жаргон) не является объективным объяснением, потому что имеет уничижительный характер: verdorbenes Deutsch, mit vielen hebrischen Wrtern versetzt - испорченный немецкий язык, пронизанный многими еврейскими словами [Herders Conversations-Lexikon: 508].
Подобное определение свидетельствует о давнем, укоренившемся в немецком культуре негативном отношении к евреям и их деятельности в сфере торговле и финансов. Данное клише «еврейского спекулянта и ростовщика» укрепилось с помощью языка в коллективном сознании общества. [Schwarz-Friesel, Remharz 2013: 68].
В данном примере далее упоминаются, в противоположность еврейским Ротшильдам, все государства как разоренные и погрязшие в долгах в результате наполеоновских войн - ausgepumpt und verschuldet durch die napoleonischen Kriege и поэтому были зависимы от займов Ротшильдов - auf Anleihen der Rothschilds angewiesen. Но те давали ссуды только при определенных политических условиях - gaben [...] nur unter bestimmten politischen Bedingungen. Выражением So wurden die Mchte yon ihnen abhdngig Таким образом, державы / власти стали зависимыми от них автор учебника приписывает зависимость властей непосредственно намерениям Ротшильдов. Сопоставление зависимых государств и властей Европы с властвующим домом Ротшильдов подчеркивает антисемитский миф о стремлении к мировой власти путем создания финансовой зависимости всего мира. Необоснованное утверждение о том, что Ротшильды привязывали влиятельных в политике людей к себе подарками и взятками, должно было служить доказательством того, что таким способом они стремились к власти в мировой политике. Автор делает следущий вывод: Das Haus Rothschild wurde das unsichtbare Herrscherhaus Europas. Несмотря на то, что семья Ротшильдов стала действительно самой богатой западноевропейской семьей, их пример являлся в то время, скорее всего, исключением и абсолютно не типичным случаем для еврейского населения. В конце XIX в. они потеряли свою экономическую значимость в связи с образованием акционерных банков [Pfahlraughber 2002: 43]. Тем не менее, ресентимент в связи с приписанной им финансовой и экономической властью закрепился. Подтверждением этого является употребление эпитета jdisch в выражении jdische Hochfinanz [Gehl 1939: 122] – еврейская финансовая олигархия, которое ассоциируется, прежде всего, с банкирским домом Ротшильда в качестве лидера новой мировой финансовой империи (Fhrer der neuen We ltmacht der Hochfinanz). Как уже отмечалось, пример этой семьи являлся исключением, так как большинство еврейского населения в то время жило бедно. В учебниках, которые рассматривались в рамках данной работы, об этом ничего не упоминается. Таким образом, авторы использовали отдельный случай богатства Ротшильда - для того, чтобы опорочить всех представителей данной нации, что является одним из средств поддержания традиционного ресентимента.
Средства выражения отношения к евреям как к причине бед и неудач общества
Использованный в данном примере по отношению к изгнанию еврейских детей из школ глагол entjudet – деюдифицировать является примером «словотворчества» национал-социалистов и означает освобождать или очистить (учреждения, страну) от евреев. В. Клемперер в этой связи отмечает следующее: «Воля к действию порождает новые деятельностные слова. От евреев желают избавиться, их желают деюдифицировать (entjudet) […].» [Klemperer 2007: 304].
Нельзя не согласиться с наблюдениями В. Клемперера. Однако, помимо формального (морфологического) изменения слов (от существительного Jude образуется глагол – в данном случае Partizip II – способом префикса ent- и суффикса ) и его мотивации, отмечается семантическое изменение (см. 2.4.3. verjudet). Данное понятие в полной мере отражает нацистскую целеустановку, стоящую за образованием данного слова и его конкретным понятием: расчеловечивание еврея при помощи ассоциации с деятельностью, нацеленной на избавление от ненужных вещей, вредных насекомых или паразитов с помощью префикса ent- . Словарь Дуден определяет значение данной приставки следующим образом: […] drckt in Bildungen mit Substantiven und einer Endung aus, dass etwas entfernt wird. Beispiel entmotten, entruen [http://www.duden.de/rechtschreibung/ent__befreien_von#Bedeutung2, 14.07.2014]
Подобное значение подтверждают следующие примеры: entrmpeln – освобождать от хлама, entlausen – уничтожать вшей, entwurmen – выгонять глистов. Таким образом, осуществляется вуалирование бесчеловечного обращения нацистов с еврейским населением в виде его изгнания и, в конечном итоге, истребления. Помещая их на уровень лишенных человеческого образа насекомых или хлама, нацисты не только оправдывают свои меры против евреев, но и представляют их как крайне полезные. Данный фрагмент является весьма ярким примером того, каким образом язык творил нужную нацистам общественную реальность.
Под третьей субкатегории (ск. 5.3.) пятой основной категории собран конкретный материал, касающийся истребления евреев разными способами и так называемого «окончательного решения еврейского вопроса». Рассматриваются отдельно все выражения, связанные с данной конкретной тематикой в учебных пособиях по истории времен Третьего рейха, затем – послевоенные, изданные в двух немецких государствах – ФРГ и ГДР.
По отношению к истреблению евреев в рассматриваемых нами учебниках, изданных в период национал-социализма, отмечаются лишь два текста, первый из которых относится к событиям в Веймарской республике, министр иностранных дел которой, В. Ратенау, был евреем. Так как в восприятии национал-социалистов либеральные и демократические силы были идентичными еврейству, следовательно, Веймарская республика находилась под руководством еврейства. Следующий пример подчеркивает данную констатацию, трактуя политическое убийство министра иностранных дел Веймарской республики В. Ратенау, совершенное в 1922 г. в Берлине боевиками националистической организации «Консул», как ответное и поэтому справедливое действие национальных сил на стремление к захвату власти еврейством:
Als das Judentum offen nach der politischen Fhrung des Reiches griff und Rathenau Auenminister wurde, der whrend des Krieges geuert hatte, bei einem deutschen Siege wrde „die Weltgeschichte ihren Sinn verlieren“, da wurde er von einem Studenten und einem Primaner niedergeschossen. [Gehl 1942: 206].
Второй фрагмент касательно истребления относится к политическому и идеологическому явлению, марксизму. Как иллюстрирует следующий пример, авторы, ссылающиеся на самого А. Гитлера, приводя его высказывание о том, что зло марксизма следует вырвать с корнем на благо народа, который в лице рабочих подчинен власти марксистов. Осуществить подобное радикальное истребление, следовательно, нужно, по мнению А. Гитлера, чью позицию транслируют авторы, путем уничтожения еврейского влияния на народ:
Und eine zweite grundlegende Erkenntnis stieg in ihm [Adolf Hitler] auf: da es besonders Juden waren, die als Marxistenfhrer zh und folgerichtig den Arbeiter aus seinem Volkstum zu reien versuchten, um ihn unter die eigene Herrschaft zu stellen. Sollte das bel des Marxismus mit der Wurzel vernichtet werden, dann galt es den jdischen Einflu im Volke restlos auszurotten. [Klagges 1941: 194].
Текстов по отношению к тематике истребления самой эпохи Третьего рейха не отмечалось. В целом же результаты проведенного в главе второй исследования можно систематизировать в виде таблицы (таб. 1):
Стигматизация по причине расовой принадлежности
Изучение учебных пособий по истории восточной Германии, касающихся данной тематики привело к иным результатам, по сравнению с итогами, касающимися анализа западногерманских учебников. У авторов учебников ГДР отмечается употребление эмоционально-экспрессивных речевых средств, отличающихся от стиля речи в западногерманских учебниках употреблением ярких диффамирующих атрибутов (эпитетов), обозначений и стигматизаций предполагаемого противника [Klaus 1971; Dieckmann 1980; Hellmann 1989; Katajeva 1996; Girnth 2002; Катаева 2010].
Прежде всего, во всех нами рассмотренных текстах, касающихся данной тематики, наблюдается поляризация с помощью стигматизации врага, то есть западных стран под руководством США, с одной стороны, а с другой стороны использования так называемых Fahnenwrter – слов с позитивной оценкой – для определения собственной стороны [Strau/Zifonun 1982/83: 116; Hellmann 2000: 256; Girnth 2002: 54]. В то время, как атрибуты типа friedliebend – миролюбивый и demokratisch – демократичный авторами используются с целью определения СССР и социалистических стран, предпринимается стигматизация США, западных стран и Израиля путем употребления таких понятий как Aggression – агрессия; Aggressor – агрессор; Aggressionspolitik – политика агрессии; verbrecherisch – преступный; rub erisch – грабительская война. Однако антисемитские намерения в форме антисионизма доказуемы только с привлечением контекста, тем более что в 1950-х годах в СССР и, следовательно, так же в ГДР сионизм трактовался как форма космополитизма и империализма [Haury 2002: 446]. Во избежание антисемитской терминологии, использованной нацистами, употреблялось понятие сионисты, вместо евреи, что должно было завуалировать настоящую сущность антисемитской пропаганды в так называемой классовой борьбе против врага, относящегося к предполагаемому господствующему классу, а ни в коем случае не из-за принадлежности к определенной расе. Таким образом, власть ГДР намеревалась отмежеваться от антисемитских ресентиментов национал-социализма. Однако согласно примерам учебных пособий де-факто осуждаются, диффамируются, стигматизируются именно евреи, ведется злостная пропаганда против евреев – только под другим названием. Примеры, приведенные ниже, демонстрируют переплетение понятия антисионизма с понятием империализма и их рецепция в учебниках по истории в восточной Германии.
Наблюдается употребление антитезы путем сопоставления собственной, исключительно позитивно представленной стороны (СССР и социалистические страны) враждебной, то есть империалистической стороне (США и западные станы, особенно Израиль как предполагаемой инструмент империализма). Советский Союз представляется только в контексте с понятиями и выражениями с позитивным денотатом и / или с такой же коннотацией, например, Untersttzung – поддержка; konsequentes Auftreten – последовательное поведение. Само понятие konsequent имеет нейтральный денотат. Но в контексте с понятием поведение оно выражает некую стабильность, на которую можно полагаться, в то время как США и западные страны, включая государство Израиль, ассоциируются с такими, с точки зрения коммунистической идеологии абсолютно негативными понятиями как империализм или империалистическая агрессия. По представлениям авторов на основании официально пропагандируемой идеологии в ГДР, США как прототип носителя враждебной империалистической идеологии имеет только одну цель на Ближнем Востоке – остановить позитивные процессы освобождения арабских народов и развитие их на пути к социализму. В этой связи Израилю приписывается роль инструмента агрессивной политики США с целью укрепления собственной власти в этом регионе.
Согласно следующему примеру, Израиль напал на своих арабских соседей. Действие berfiel, приписанное Израилю, является стигматизацией и имеет особенно диффамирующий характер в контексте с предполагаемой жертвой израильской агрессии –соседскими арабскими государствами. В контексте агрессии и нападения сопоставленное понятие соседские вызывает ассоциацию с такими качествами как дружелюбность, и миролюбивость и определяет арабские государства как дружелюбные и миролюбивые. Примечание о том, что арабские страны ориентированы на социалистическое развитие, дополнительно определяет их на правильной стороне и вызывает в уме сравнение с принципами и стратегиями национал-социалистической идеологии:
Konflikt- und Kriegsherd Naher Osten. Von den USA angestachelt, berfiel Israel am 5. Juni 1967 zum dritten Male (siehe Karte S. 154) seine arabischen Nachbarstaaten, die einer sozialistischen Orientierung folgten. Den Hintergrund der Aggression bildete das Schwinden des USA-Einflusses in der Erdlregion. Den „Sechstagekrieg“ fhrte Israel als einen „Stellvertreterkrieg“ fr die USA. […] [Dieckmann (u.a.) 1989: 153-154].
Подобный способ сопоставления (антитезы) и клеветы используется во всех примерах, нами приведенных. Израиль обвиняется в постоянном агрессивном нападении на дружелюбные арабские страны, являющие исключительно жертвами. СССР представлен в этом регионе как воплощение моральных масштабов, осуждающее агрессию любого вида, исключительно стремящееся к миротворчеству и заботящееся об интересах слабых и обиженных арабских стран.
Auch im Rahmen der UNO setzte sich die UdSSR, untersttzt von anderen Staaten, fr die Beendigung der israelischen Aggression ein. Nachdem die USA im UN-Sicherheitsrat nahezu zwei Tage jegliche Beschlufassung darber verhindert hatten, billigte der Rat am 7. Juni die auf Antrag der UdSSR eingebrachte Resolution ber die Feuerseinstellung im Nahen Osten. […] [Dau, Diere, Fuchs (u.a.) 1983: 196].