Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретические основы изучения концептосферы романа Г. Мелвилла «Моби Дик» с.11
1.1. Проблема исследования концепта в художественном произведении с.11
1.2. Лингвофилософский модус американского морского романа с.27
1.3. Притча как основа выражения философского содержания романа Г. Мелвилла «Моби Дик» с.43
Выводы по главе 1 с.57
ГЛАВА 2. Экзистенциальные смыслы концептов время, пространство, судьба в Романе Г. Мелвилла «Моби Дик»... с.60
2.1. Концептуализация времени с.60
2.2. Концептуализация пространства с.81
2.3. Языковое выражение концепта судьба с.100
Выводы по главе 2 с.119
ГЛАВА 3. Языковая репрезентация концептов свобода, одиночество и достоинство в романе Г. Мелвилла «Моби Дик» с.121
3.1. Особенности языковой репрезентации концепта свобода с.121
3.2. Особенности языковой репрезентации концепта одиночество с.136
3.3.Особенности языковой репрезентации концепта достоинство с.153
Выводы по главе 3 с.168
Заключение с.170
Список литературы с.177
- Лингвофилософский модус американского морского романа
- Притча как основа выражения философского содержания романа Г. Мелвилла «Моби Дик»
- Концептуализация пространства
- Особенности языковой репрезентации концепта одиночество
Введение к работе
Актуальность настоящей диссертации определяется существующей потребностью дальнейшего развития методов исследования языковых особенностей формирования и функционирования абстрактного концепта в художественном произведении. Актуальность работы также продиктована необходимостью расширить знания о семантических, словообразовательных, стилистических и семиотических ресурсах английского языка в его американском варианте для отображения результатов национально-культурного опыта взаимодействия человека и окружающего его мира.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые предпринята попытка изучить и описать особенности языковой категоризации познавательной и социальной деятельности человека в художественном творчестве Г. Мелвилла на материале романа «Моби Дик».
Объектом исследования выступают абстрактные концепты время, пространство, судьба, свобода, одиночество и достоинство, получающие языковую реализацию в романе Г. Мелвилла «Моби Дик».
Предметом данной диссертации являются содержательные,
структурные и контекстуальные особенности языковых единиц,
репрезентирующих концепты время, пространство, судьба, свобода, одиночество и достоинство в романе Г. Мелвилла «Моби Дик».
Теоретическую основу диссертации составляют труды по проблеме осмысления концепта в области когнитивной лингвистики (С.А. Аскольдов, Н.Ф. Алифиренко, А.П. Бабушкин, Н.Н.Болдырев, Г.В. Быкова, Е.С. Кубрякова, В.А. Маслова, Р.И. Павилёнис, И.А. Стернин); психолингвистики
3 Чернейко Л.О. Лингвофилософский анализ абстрактного имени [Текст] / Л.О. Чернейко. – М.: Изд-во МГУ им. Ломоносова, 1997. – C. 75.
(Н.В. Александрович, А.А. Залевская, В.А. Пищальникова, И.А.Тарасова); лингвокультурологии (Н.Д. Арутюнова, С.А. Воркачев, Ю.С. Степанов), диахронической когнитивной лингвистики (Е.А. Нильсен, О.Г. Чупрына).
В работе представлены различные подходы к пониманию лингвистического анализа текста как отечественных (Л.Г. Бабенко, М.М. Бахтин, Ю.В. Казарин, Д.С. Лихачев, М.Ю. Лотман, А.В. Хартикова), так и зарубежных ученых (М. Абрамса (М.Н. Abrams), Д. Уортона (D. Wharton), В. Эванса (V. Evans); осмыслению притчевого характера текста (М.М. Бахтин, А.Г. Бочаров, М.Е. Ильина, Е.А. Струкова, В.А. Тырыгина). Рассмотрены научные изыскания в области теории содержательных доминант художественного текста в американской литературе (К.М. Баранова, В.И. Солодовник, Е.А. Стеценко); работы, затрагивающие отдельные аспекты отечественного (Ю.В. Ковалев, А.Н. Николюкин, Н.А. Шогенцукова) и зарубежного мелвилловедения (Л. Каир (L. Cahir), К. Карчер (С. Karcher), Р. Вивера (Raymond М. Weaver), А. Рудена (Aukje van Rooden), Х. Хосер (Helen Нашег) и др.
Материалом исследования послужил текст романа Г. Мелвилла «Моби Дик, или Белый Кит». В ходе исследования был проанализирован языковой материал общим объемом 6040 слов и словосочетаний.
Цель настоящей работы заключается в выявлении и исследовании языковых средств и способов актуализации абстрактных концептов время, пространство, судьба, свобода, одиночество и достоинство в романе «Моби Дик».
Поставленная цель предопределила круг исследовательских задач, необходимых для ее достижения:
систематизировать и обобщить основные научные положения в области теоретического осмысления проблемы концепта в художественном произведении;
изучить существующие методики анализа репрезентации концепта в художественном тексте;
определить способы и средства вербализации изучаемых концептов в романе «Моби Дик» и описать их содержательный аспект;
выявить и описать примеры и способы метафоризации шести абстрактных концептов;
определить роль прецедентных явлений в формировании анализируемых концептов;
смоделировать структуру концептов время, пространство, судьба, свобода, одиночество и достоинство;
определить характер взаимодействия исследуемых концептов в тексте романа «Моби Дик».
Методы исследования, обусловленные целью работы, включали в себя традиционные для лингвистического анализа методы интерпретации, классификации, систематизации, сопоставления языковых фактов, методы контекстуального, этимологического, компонентного и концептуального анализов. Кроме того, в работе применялись элементы формализованных приемов представления результатов исследования (схемы, таблицы). Методика отбора языкового материала состояла в установлении лексических идентификаторов или репрезентантов каждого из шести исследуемых концептов, которые отбирались путем сплошной выборки из пяти тезаурусов английского языка [Merriam-Webster Thesaurus; Oxford English Thesaurus; ; Collins Dictionary; Roget’s Thesaurus].
Единицей исследования в диссертации является лексема как идентификатор рассматриваемых концептов.
В понимании концепта автор исходит из положения, высказанного Д.С. Лихачевым: «Концепт не непосредственно возникает из значения слова, а является результатом столкновения словарного значения слова с личным и народным опытом человека»4.
Теоретическая значимость исследования заключается в дальнейшем совершенствовании методов исследования содержания и структуры абстрактных концептов и их моделирования в художественном произведении. В частности, в работе предложено выделять в качестве самостоятельного структурного слоя аллюзивный слой абстрактного концепта. Использование лексических идентификаторов в качестве средства определения границ концепта в тексте может способствовать дальнейшим исследованиям художественных концептов и установлению своеобразия идиостиля отдельных авторов.
Практическая ценность диссертации заключается в возможности использования материалов и выводов исследования при разработке специализированных курсов по когнитивной лингвистике, лингвистическому анализу текста, лексикологии и стилистике, в написании курсовых, выпускных квалификационных бакалаврских работ и магистерских диссертаций.
Положения, выносимые на защиту:
4 Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка [Тескт] / Д.С. Лихачев // Русская словесность: от теории словесности к структуре текста: антол. / Ин-т народов России [и др.]; под общ. ред. В. П. Нерознака. – М., 1997. – С. 281.
б
-
Выявление абстрактного концепта в художественном произведении и установление его содержания и структуры возможны на основе системной лингвистической, философской и культурологической интерпретаций текста.
-
Основной функцией абстрактного концепта в художественном произведении является метафорическая, заместительная, поскольку языковые единицы, репрезентирующие эти концепты, не только объективируют абстрактные сущности, но передают эмоциональное, нравственное и психологическое состояние персонажей и служат свидетельством философских, этических и эстетических воззрений автора.
-
Репрезентация абстрактных концептов в романе «Моби Дик» носит антропоцентричный характер и обусловлена мифологизированностью восприятия времени, пространства, судьбы, свободы, одиночества и достоинства Г. Мелвиллом.
-
Особенностью существования абстрактных концептов в романе является наличие устойчивой корреляционной связи между ними и их частичное наложение.
-
В традиционную слоистую структуру концепта в художественном произведении необходимо добавить аллюзивный слой, который формируется за счет эксплицитных или имплицитных указаний на некоторые факты, закрепленные в текстовой и устной культурах.
-
Типичной особенностью вербализации абстрактных концептов в художественном тексте Мелвилла является прием метафоризации. При этом в концептуальном пространстве романа, с одной стороны, выявлены различные типы метафор (ткачества, текста, морская метафора и т.д.), а с другой – были отмечены неоднократные случаи совпадения концептуальных метафор при объективации разных концептов.
Апробация результатов исследования осуществлялась в ходе обсуждения отдельных аспектов диссертации на заседаниях кафедры английской филологии Института иностранных языков Московского городского педагогического университета (2010, 2011, 2012, 2013, 2014, 2015 г.). Материалы диссертации легли в основу докладов и выступлений на следующих научных конференциях: «Актуальные вопросы лингвистики, литературоведения, лингводидактики» (2010, 2011, 2012, 2013, 2014, 2015 г.) в ГБОУ ВПО МГПУ, III Международная научная конференции «Гуманитарные науки и современность» (Москва, 10 сентября 2011 г.). Основные положения исследования нашли отражение в 8 статьях общим объемом 3, 25 п.л., из них 5 (1,8 п.л.) были опубликованы в рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК при Минобрнауки РФ.
Структура, объем и содержание работы. Диссертация общим объемом 195 страниц (из них – 159 страниц основного текста), состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, включающего 169 наименований, в том числе 45 на иностранных языках. Структура диссертационного исследования определяется поставленными целями и задачами.
Во введении обоснована актуальность изучения особенностей языковой репрезентации абстрактных концептов на материале романа Г. Мелвилла «Моби Дик, или Белый Кит» и определены ее объект, предмет исследования, изложены положения, выносимые на защиту, показана степень разработанности изученного материала, обоснованы теоретическая и практическая значимость работы, раскрыты ее новизна, цель и задачи. Здесь же предлагается описание структуры диссертации.
В главе I. Теоретические основы изучения концептосферы романа Г. Мелвилла «Моби Дик» обобщается опыт исследований в области теоретического осмысления проблемы концепта, а также, в соответствии с целями настоящей работы, предлагается трактовка термина художественный концепт. Рассматриваются основные особенности сюжетопостроения и жанровые характеристики романа, выступающие в качестве источника формирования доминантных абстрактных концептов.
Глава II. Экзистенциальные смыслы концептов время,
пространство, судьба в романе «Моби Дик» представляет собой анализ особенностей репрезентации концептов время, пространство и судьба в художественном пространстве рассматриваемого романа.
В главе III. Языковая репрезентация концептов свобода, одиночество и достоинство в романе Г. Мелвилла «Моби Дик»
исследуется содержание и структура концептов свобода, одиночество, достоинство.
В Заключении приводятся основные выводы и результаты, полученные в ходе проведенного исследования, намечаются перспективы дальнейшей работы.
Лингвофилософский модус американского морского романа
В современных лингвистических исследованиях справедливо утвердилось мнение, что впервые термин «концепт» и рассуждения о типах концептов появились в начале XX века в работах С.А. Аскольдова Алексеева. Именно он представил концепт как познавательное средство и отметил, что самой существенной его стороной является функция замещения. «Концепт заменяет предметы или конкретные представления» [Аскольдов 1997: с. 270], писал ученый, подчеркивая, что концепт «замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода, также некоторые стороны предмета или реальные действия» [Там же]. Значимость «заместительной функции» исследуемого явления отмечалась и в работах известного российского филолога академика Д.С. Лихачева, который, например, в работе «Концептосфера русского языка» указывал на то, что концепт «облегчает языковое общение … и позволяет … преодолевать несущественные, но всегда существующие между общающимися различия в понимании слов, их толковании» [Лихачев 1997: с. 281]. Суждения о том, что концепт обеспечивает более глубокое, на уровне культурной памяти, понимание, общее культурно-историческое и нравственное толкование языковых форм прослеживаются и в работах современных отечественных ученых [Кубрякова 1996: С. 90-92; Чупрына 2010: с. 130]. От пионерской работы С.А. Аскольдова ведет свое начало представление о концепте как о мысленном или ментальном образовании, занимающем центральное место в теории языковой концептуализации. В конце ХХ века в отечественной лингвистике одной из первых фундаментальных разработок проблемы концепта как способа познания стала работа Р.И. Павилёниса «Проблема смысла. Современный логико-11 философский анализ языка» [Павилёнис 1983]. В этой работе процесс познания рассматривался как развитие умения человека ориентироваться в мире. Ученый представлял его в виде способности «образования смыслов или концептов об объектах дознания, как процесс построения информации о них» [Павелёнис 1983: с. 101-102]. Именно он одним из первых указал на то, что концепт имеет отношение не к абстрактной мыслительной деятельности человека, а, скорее, к разным аспектам его психомыслительной активности.
Согласно мнению ученого, концепт – это «информация относительно актуального или возможного положения вещей в мире (т. е. то, что индивид знает, предполагает, думает, воображает об объектах мира)» [Там же]. В работе этого лингвиста также нашла продолжение мысль С.А. Аскольдова о заместительной функции концепта. Р.И. Павелёнис писал: «Более строго концепт можно рассматривать как интенсиональную функцию, определяющую множество объектов, или предметов; значениями такой функции, очевидно, могут быть как объекты (предметы) действительного мира, так и объекты (предметы) возможных миров» [Там же]. При этом понятие концепта уравнивалось с понятиями смысл и информация.
Позднее в Кратком словаре когнитивных терминов появилось определение концепта, ставшее хрестоматийным, суть которого в сжатом виде можно представить следующим образом: «концепт — это оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отраженной в человеческой психике» [КСКТ 1996: с. 90].
Проблема концепта получила свое освещение с точки зрения принадлежности этого явления к культуре в фундаментальном труде академика Ю.С. Степанова «Константы: Словарь русской культуры», в котором были разграничены термины «понятие» и «концепт», а также была подтверждена закрепленность последнего за культурологией [Степанов 1997: с. 40]. Благодаря этой работе сформировалось представление о концепте как о сгустке культуры в сознании человека, в виде которого она «входит в ментальный мир человека» [Там же]. Именно здесь автор впервые обратил внимание на двустороннюю роль концепта как медиатора между человеком и культурой. «Концепт – это то, посредством чего человек – рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» – сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее. Концепт – основная ячейка культуры в ментальном мире человека» [Там же]. Отметим, что и в более поздних работах зарубежных ученых концепт рассматривается как посредник между словом и окружающей реальностью [Evans 2009].
В настоящее время понимание концепта расширилось, а сам термин стал полисемантичным и вступил в синонимические отношения с терминологическими единицами лингвокультурема [Воробьев 1997], мифологема [Базылев 2000] и логоэпистема [Верещагин, Костомаров, 1999]. Данное обстоятельство в определенной степени привело к толкованию термина «концепт» как зонтикового [Воркачев 2003]. Это подтверждает и возможность его использования в различных областях познания: в языке, философии, литературе, культуре, науке в целом, а также в повседневной жизни. При этом по частоте употребления «концепт» значительно превалирует над остальными образованиями [Воркачев 2004: с. 41; Попова, Стернин 2007: с. 29-30].
Сообразно широте применения термина «концепт» в отечественной лингвистике сформировалось несколько подходов к его изучению – логический, логико-понятийный, философский, психолингвистический, культурологический, семантический [Шершнёва 2014]. Как отмечает Т.С. Нифанова в статье «К проблеме исследования концепта», «все многообразие подходов к лингвистическому изучению концепта можно разделить на три основные группы: исследования в рамках когнитивной лингвистики, исследования в рамках психолингвистики и исследования в рамках лингвокультурологии» [Нифанова 2010: с. 88]. Сложившиеся классификации концептов в основе своей имеют разные принципы: структурный [Стернин 2001], социологический [Токарев 2001], коммуникативный [Крючкова 2009]. В дискурсивной классификации выделяют познавательные (научные), бытовые и художественные концепты [Красавский 2002].
Отметим, что в современной лингвистике особо разграничивают собственно структурный и когнитивный подходы к изучению концепта и признают антропоцентричность ведущей характеристикой последнего [Нифанова 2010: с. 85]. В рамках когнитивной парадигмы исследования в основе концепта оказывается человек, его сознание, способность сравнивать предметы и их образы, использовать результат этого сравнения в творческой, духовной жизни и социальном поведении. Лингвофилософский подход к изучению концепта опирается на представление о его понятийной природе. Содержание концепта суть понятие, поскольку, как отмечала в своей известной работе «Русская фразеология» В.Н. Телия в нем символизируется «знание, структурированное во фрейм, а это значит, что он отражает не просто существенные признаки объекта, а все те, которые в данном языковом коллективе заполняются знанием о сущности» [Телия 1996: с. 96]. Противники отождествления понятия и концепта утверждают, что только понятие отражает общие, наиболее существенные и логически выводимые признаки предметов и явлений. Тогда как концепт «может отражать один или несколько, любые, не обязательно существенные, признаки объекта» [Болдырев 2002: с. 23-24]. Понятие при этом рассматривается как логически осмысленный концепт.
Притча как основа выражения философского содержания романа Г. Мелвилла «Моби Дик»
Художественное пространство романа «Моби Дик» выстраивается в рамках нескольких ведущих концептов, среди которых в нашей работе выделяется концепт время, занимающий особое место в концептосфере практически любого языка и культуры. Он предопределяет всю систему человеческих ценностей: «представления о счастье и судьбе, о смерти и бессмертии, о смысле жизни и смысле истории, о собственном предназначении и судьбе нации» [Алексина: URL]. Как отмечал Ю.С. Степанов, время является базовым компонентом концептуальной системы [Степанов 1997]. Не подлежит сомнению существование двоичной пространственно-временной концептуальной модели, причем некоторые ученые, как например, Г.Д. Гачев, полагают, что время в системе мировидения отдельных культур доминирует по сравнению с пространством [Гачев 1998].
Для художественного произведения важным является не собственно время как «объективный параметр материального мира, физическое время», а темпоральность «как сложная система представлений о времени, отражение процесса концептуализации данного параметра действительности в сознании человека» [Нильсен 2015: с. 5]. Как указывает А.Б. Темирболат, темпоральность определяет динамику сюжета, авторского повествования, через этот параметр раскрывается душевное состояние автора и героев. Ускорение и замедление событий влияет на читательское восприятие. Рассматриваемая категория является одним из основных компонентов организации художественного мира [Темирболат 2009: с. 7]. Здесь представляется уместным также привести высказывание Вивьена Эванс, профессора лингвистики о понятии время: “Time adds an important and necessary dimension to our understanding of the world and our place in it – it seems almost impossible to conceive of what our world of experience might be like in the absence of time; after all, events happen in time” [Evans 2004: р. 3]. Приведенное мнение ученого представляется обоснованным, ибо все события совершаются во времени. В реальной действительности не существуют материальные системы или процессы, не обладающие длительностью, не изменяющиеся от прошлого к будущему. Влияние времени на мир человека неоспоримо. Оно существенным образом помогает сформировать понимание окружающего пространства на определенном хронологическом отрезке, а также осознать место индивида в экстралингвистическом мире, которое невозможно себе представить существующим вне времени.
Как отмечалось в разделе 1.3 настоящей диссертации, являясь предметом миметического рассмотрения, художественный текст моделирует особую внутреннюю реальность. В романе «Моби Дик» Г. Мелвилл конструирует вымышленный мир, являющийся проекцией мыслей и взглядов автора, его убеждений и сомнений. Иными словами, в исследуемом тексте находит отражение психомыслительная деятельность писателя, воплощенная в языковых знаках; а они, в свою очередь, наделяются индивидуальными модально-оценочными характеристиками. Моделируя художественную реальность, автор неизбежно описывает ее как существующую во времени, а сюжет произведения развивается в заданных им временных координатах.
Для выявления вербального представления концепта время в анализируемом романе был установлен набор языковых идентификаторов времени. К ним были отнесены имена существительные, прилагательные и наречия, представленные в рубрике Time в пяти электронных тезаурусах английского языка [Merriam-Webster Thesaurus; Oxford English Thesaurus; Thesaurus.com; Collins Dictionary; Roget s Thesaurus]. Лексемы, имеющие совпадения только в двух словарях, исключались из материала анализа. Этот этап исследования представляется весьма существенным, поскольку лексические идентификаторы концепта время позволяют выявить контексты, имеющие темпоральный смысл. Слова-репрезентанты концепта время устанавливаются на основе определения степени их семиотической нагруженности и важности для построения сюжета и раскрытия основных образов. Мы отдаем себе отчет в том, что подобный способ может в некоторой мере носить субъективный характер. Однако отметим, что концептуальный анализ художественного произведения возможен только как интерпретация, и только в этом случае концепт может быть описан, как отмечалось в разделе 1.1., на разных уровнях текста.
Роман «Моби Дик» начинается с довольно длинного перечня глав. Названия некоторых из них могут быть отнесены к семантическому пространству время. Эти наименования можно объединить в несколько групп: хрононимы, использующиеся для обозначения времени суток и действии, неизменно связанных с определенным временем суток, названия праздников в годичном цикле времени, счет времени. В первой из упомянутых групп обращает на себя внимание то обстоятельство, что автор, давая названия главам, особым образом выделяет сумеречное и ночное время, неоднократно вводя лексические единицы, передающие эти временные отрезки в заголовки своего произведения.
Так, 37ая глава романа называется «Закат» (Sunset), что в лексикографических источниках определяется как “the time when the sun sets” [Dictionary. com: URL]; глава 38ая озаглавлена «Сумерки» (Dusk) { the state or period of partial darkness between day and night; the dark part of twilight ) [Ibid.]. В название 39ой главы «Ночная вахта» (First Night Watch) входит лексема night, которая в словаре дефинируется как “the dark part of each 24 hour period, when the sun cannot be seen” [Longman Dictionary of Contemporary English: URL]. Лексическая единица midnight (“the middle of the night; twelve o clock at night”) [Ibid.] входит в название трех глав романа (главы 40, 121, 122), каждая из которых имеет двойное наименование. Например, глава 40 называется «Полночь на баке» (Midnight, Forecastle), а главы 121,122 имеют следующие заглавия: «Полночь. - На баке у борта» (Midnight - The Forecastle Bulwarks) и «Полночь на мачте. - Гром и молнии» (Midnight Aloft Thunder and Lightning), соответственно. Таким образом, признак темноты, сумеречности или отсутствие/частичного ограничения солнечного света, который входит в семантическую структуру субстантивов night, midnight, dusk, sunset оказывается значимым для изучаемого концепта время.
Думается, что высокая частотность употребления упомянутого выше периода природного времени неслучайна. Некоторый свет в этом отношении проливают следующие строки из романа: “Ever and anon1 a bright, but, alas, deceptive idea would dart you through.—It s the Black Sea in a midnight gale.— It s the unnatural combat of the four primal elements.—It s a blasted heath.—It s a Hyperborean winter scene.—It s the breaking-up of the icebound stream of Time” [Melville 2002: p. 11]. Полагаем, что приведенный фрагмент текста в концентрированном виде отражает понимание времени Мелвиллом и задает основные координаты вербального представления исследуемого концепта в романе. С нашей точки зрения, заглавную букву в написании слова time будет справедливо интерпретировать как представление времени в сознании автора в виде одной из мировых стихий. Подтверждением высказанной гипотезы может служить контекстуальное окружение лексемы time. Это и четыре главных первоначальных элемента, иными словами, четыре основополагающие стихии (four primal elements), которые существуют во времени. Это и элементы бури и штормового ветра (gale), в чем также проявляется время. Сюда же относятся и противостояние, и сражение (combat), которые также совершаются во времени. При этом время ассоциируется с водным потоком (the icebound stream of time). Автор подчеркивает, что поток времени вырывается из оков, взламывает их (the breaking-up). Таким образом, восприятие времени приобретает динамичный характер, а в контексте реализуется метафора «время - это движущийся объект».
Концептуализация пространства
Не менее значимы, однако, и усилия жителей острова Нантакет, которые используются для сохранения их места обитания: “Some gamesome wights will tell you that they have to plant weeds there, they don t grow naturally; that they import Canada thistles; that they have to send beyond seas for a spile to stop a leak in an oil cask; that pieces of wood in Nantucket are carried about like bits of the true cross in Rome; that people there plant toadstools before their houses, to get under the shade in summer time; that one blade of grass makes an oasis, three blades in a day s walk a prairie” [Melville 2002: p. 54]. Можно утверждать, что благодаря сравнению с маяком, остров Нантакет становится символом стойкости и независимости. Его населяют люди, которые вынуждены бороться с морем, но одновременно и сосуществовать рядом с этой стихией, черпая из нее то, что им нужно для жизни. Именно в этом можно усмотреть смысл рассматриваемой репрезентации и ее символизм.
Говоря о жителях острова, Мелвилл пишет, что они начинали свое взаимодействие с морем с поисков пропитания в его водах и постепенно покорили это водное пространство: “And thus have these naked Nantucketers, these sea hermits, issuing from their ant-hill in the sea, overrun and conquered the watery world like so many Alexanders” [Ibid.]. Сопоставляя противоположные явления (naked Nantucketers many Alexanders; (these sea hermits) issuing from their ant-hill in the sea overrun and conquered the watery world), писатель подчеркивает силу и мощь человека, обитателя суши. Но не всей суши, а конкретно острова Нантакет. Человек здесь получает свою силу, обретает стойкость и независимость, потому что он един с морем, и море, по сути, является его домом: “The Nantucketer, he alone resides and riots on the sea; he alone, in Bible language, goes down to it in ships; to and fro ploughing it as his own special plantation. THERE is his home; THERE lies his business” [Melville 2002: p. 55]. Таким образом, остров получает важную символическую нагрузку. Это символ независимого, уверенного в своих силах человека, способного стать господином части мирового пространства - океана.
Рассмотренный символ приобретает в романе определенную конкретику, поскольку Мелвилл, рассуждая об острове Нантакет и его обитателях, упоминает современные ему исторические события: "...these naked Nantucketers ... overrun and conquered the watery world ... parcelling out among them the Atlantic, Pacific, and Indian oceans, as the three pirate powers did Poland. Let America add Mexico to Texas, and pile Cuba upon Canada; let the English overswarm all India, and hang out their blazing banner from the sun; two thirds of this terraqueous globe are the Nantucketer s” [Ibid.].
Подобно острову в океане, писатель свободен от политического влияния или пристрастий. Свободу обитателю суши дает бескрайнее море; и только там, на море, с точки зрения автора, и возможно абсолютное единение с природой: “He lives on the sea, as prairie cocks in the prairie; he hides among the waves, he climbs them as chamois hunters climb the Alps. For years he knows not the land; so that when he comes to it at last, it smells like another world, more strangely than the moon would to an Earthsman. With the landless gull, that at sunset folds her wings and is rocked to sleep between billows; so at nightfall, the Nantucketer, out of sight of land, furls his sails, and lays him to his rest, while under his very pillow rush herds of walruses and whales” [Ibid.].
Важное место в концептуализации пространства в романе занимают такие гидронимы, как Тихий, Индийский, Атлантический океаны, реки Миссисипи, Тигр, Персидский залив, Красное и Средиземное моря; географические топонимы Азорские острова, остров Мэн, мыс Горн, мыс Бланко, мыс Доброй Надежды, Ниневия и др.
Особого внимания заслуживает топоним мыс Горн (Cape Horn), поскольку в нем сконцентрирован антропоцентризм представлений о морском и сухопутном пространствах. Упоминание данного мыса как цели предпринимаемого рассказчиком путешествия тоже имеет символичный характер. Как становится очевидным из текста романа, этот топоним становится важной составляющей в создании образов китобоев, поскольку ассоциируется не только с опасностью, подстерегающей их в океане, но и стойкостью этих людей, их опытом и отвагой. К этому умозаключению можно прийти, анализируя то, как рассказчик описывает картину в маленькой гостинице: “The picture represents a Cape-Horner in a great hurricane; the half-foundered ship weltering there with its three dismantled masts alone visible; and an exasperated whale, purposing to spring clean over the craft, is in the enormous act of impaling himself upon the three mast-heads” [Melville 2002: p. 11]. Китобойное судно, достигшее место своего назначения, иными словами, мыса Горн получает название a Cape-Horner. Оно застигнуто ураганом и его судьба, очевидно, предрешена, потому что над ним нависает огромный кит, готовый поглотить судно. О стойкости тех, кто достиг мыса Горн, вероятно, свидетельствуют слова Стабба: “I ve lowered for whales from a leaking ship in a gale off Cape Horn” [Melville 2002: p. 190]. Следующий фрагмент из 101ой главы «Графин» (The Decanter) не оставляет сомнения в том, что топоним Мыс Горн функционирует в романе как символ отваги и доблести: “…a fine ship, the Amelia, fitted out for the express purpose, and at the sole charge of the vigorous Enderbys, boldly rounded Cape Horn, and was the first among the nations to lower a whale-boat of any sort in the great South Sea” [Melville 2002: p. 366].
Рассматриваемый топоним служит также символом силы китобойцев и в ином контексте. Так, в третьей главе «Гостиница «Китовый фонтан»» (The Spouter-Inn) мыс Горн упоминается в сочетании the Cape Horn measure: “Fill to this mark, and your charge is but a penny; to this a penny more; and so on to the full glass – the Cape Horn measure, which you may gulp down for a shilling” [Melville 2002: p. 12]. Можно предположить, что, судя по объему стакана и его цене, только крепкие китобойцы могли справиться с таким количеством алкоголя.
Особенности языковой репрезентации концепта одиночество
Обособленность, изолированность, характеризуют как моряков, жителей Нантакета, так и сам город-столицу китобойного промысла. Повторяющаяся лексема alone в контексте со словами riots on the sea, to and fro способствует ассоциативному соединению смыслов изолированности и исключительности, что в итоге ведет к созданию символа отваги и смелости. 141 “The Nantucketer, he alone resides and riots on the sea; he alone, in Bible language, goes down to it in ships; to and fro ploughing it as his own special plantation” [Melville 2002: p. 55]. Нантакет – это удаленная от большого мира территория. Этот город представлен маленькой точкой на карте мира: “Nantucket! Take out your map and look at it. See what a real corner of the world it occupies; how it stands there, away off shore, more lonel y than the Eddystone lighthouse” [Melville 2002: p. 53]. В данном контексте смысл анализируемого концепта моделируется также с помощью уже упоминавшегося словосочетания away off shore, реализующего пространственную семантику и выражающего отношение удаленности от большой земли. При этом в описании города, как отмечалось выше, присутствует сравнение с Эддистонским маяком, одиноко расположенным на окраине графства Девон в Англии, причем автор подчеркивает, что Нантакет оказывается более одиноким и удаленным от континентальной территории, нежели упомянутый маяк. Полагаем, что благодаря ассоциативному сближению одинокого маяка, выдержавшего многочисленные бури, островка Нантакет и его отважных жителей в структуре концепта одиночество формируется символический слой: одиночество есть символ силы и отваги. Понятийный слой концепта одиночество формируется за счет конкретизации общего представления об отсутствии связей с внешним миром и миром людей. Подобное явление очевидно в лексико-семантической подгруппе, содержащей единицы family, house, wife, child. В главе «Кузнец» (The Blacksmith) рассказывается трагическая история одинокого кузнеца, потерявшего в жизни семью, дом, детей. Он решает завербоваться на китобойное судно. Происходит отрыв от прежней жизни и прежнего места проживания. Одиночество кузнеца Мелвилл передает, используя морфологические средства языка, а именно суффикс –less: the houseless, familyless old man. Оторванность от семьи становится в романе одним из ключевых смыслов в содержании концепта одиночество. В главе «Симфония» (The Symphony) Ахав в разговоре со Старбаком не один раз употребляет слово wife: “…that young girl-wife I wedded past fifty, and sailed for Cape Horn the next day, leaving but one dent in my marriage pillow – wife? wife? rather a widow with her husband alive! Aye, I widowed that poor girl when I married her” [Melville 2002: p. 443]. Лексемный ряд wife, leave, husband, widow, widowed и слово child, используемое далее в этой же главе, объективируют в романе один из аспектов изучаемого концепта, а именно разрыв с семьей.
Идентичный смысл репрезентируется в метафоре «одиночество – это сиротство», которая получает в тексте Мелвилла достаточно сложное воплощение. Разрыв связей между ушедшими в море и оставшимися на берегу объективирован не только в лексеме widow, но и в лексеме orphan: “Captain Peleg, thou hast a generous heart; but thou must consider the duty thou owest to the other owners of this ship – widows and orphans, many of them – and that if we too abundantly reward the labors of this young man, we may be taking the bread from those widows and those orphans” [Melville 2002: p. 66]. Для Мелвилла сиротство имеет и духовный характер, одиночество души не менее значимо для писателя, чем потеря родителей: “Our souls are like those orphans” [Melville 2002: p. 404]. Неслучайно в эпилоге романа скитальца Измаила находит судно – «неутешная Рахиль» (the devious-cruising Rachel), которая потеряла и не может найти своих сыновей, однако подбирает еще одного одинокого сироту: “It was the devious-cruising Rachel, that in her retracing search after her missing children, only found another orphan” [Melville 2002: p. 469].
Оказавшись на просторах океана, одинокий скиталец (rover) начинает испытывать к морю сыновьи чувства (filial feeling): “…when in his whale-boat the rover softly feels a certain filial, confident, land-like feeling towards the sea” [Melville 2002: p. 403]. Отметим, что это – чувства абсолютного доверия (confident feeling) водным просторам. Море является средой, к которой стремится принадлежать скиталец, он хочет, чтобы море его приняло как сына (adoption – буквально: усыновление, принятие): “…to any meditative Magian rover, this serene Pacific, once beheld, must ever after be the sea of his adoption” [Melville 2002: p. 397]. Упомянутая концептуальная метафора позволяет соотнести концепты пространство и одиночество, что связано с проблемой изоляции человека (isolation). Чувство одиночества, отрыв от той или иной социальной группы (среды) часто вызывает неосознанную потребность в сопричастности, духовной близости с людьми или реалиями. В приведенных контекстах концепт одиночество, для которого характерны понятийные семы уединенность, сиротство, отсутствие связей с другими людьми, вербализируется через лексему rover. В свою очередь ряд авторских образов (land-like feeling towards the sea, filial, the sea of his adoption) эксплицирует контрастирующий с концептом одиночество концепт единство. Отмеченные лексемы wife, leave, husband, widow, widowed, child, orphan могут быть отнесены к периферии лексико-семантического пространства концепта одиночество в романе Моби Дик.
Образ капитана Ахава ассоциируется в романе с идеей одиночества. Постичь его природу можно, рассмотрев специфику толкования этого понятия в эпоху Мелвилла. Принято считать, что «в ХIХ веке трансформировалось представление об одиночестве, оно расслоилось на несколько автономных категорий: уединение, изоляцию, отчуждение. Человеческий индивидуум нашел наивысшее воплощение в иррациональной философии Ф. Ницше. Это одиночество избранных» [Меретукова 2013: URL].