Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обзор литературы 19
1.1. Пестициды в окружающей среде, генотоксичность и канцерогенность 19
1.2. Оценка генотоксичности пестицидов 29
1.3. Оценка эквивалентности пестицидов по критерию «мутагенность» 40
1.4. Генетическая опасность при воздействии комбинаций пестицидов 47
Резюме 55
Глава 2. Материалы и методы 56
2.1. Материалы, объекты и объем исследований 56
2.2. Тест Эймса 59
2. 3. Микроядерный тест in vivo на эритроцитах костного мозга мышей 63
2.4. Метод ДНК-комет 66
2.5. Микроядерный тест на клетках буккального эпителия человека 69
2.6. Внеплановый синтез ДНК в лимфоцитах периферической крови человека 71
2.7. Оценка способности лимфоцитов периферической крови репарировать повреждения ДНК 72
2.8. Оценка уровня хромосомных аберраций в лимфоцитах человека 73
Резюме 74
Глава 3. Изучение генотоксичности технических продуктов действующих веществ пестицидов 75
3.1. Сравнительное исследование генотоксической активности технических продуктов действующих вещества пестицидов разных химических классов в тестах in vitro и in vivo 75
3.2. Цитогенетические эффекты карбендазима в эритроидных клетках костного мозга мышей 86
3.3. Сравнительная оценка генотоксических свойств разных технических продуктов одного и того же действующего вещества 102
3.3.1. Мезотрион 103
3.3.2. Глифосат 111
3.3.3. Диметоат 120
3.3.4. Карбендазим 125
3.3.5. Тирам 129
3.4. Особенности оценки генотоксичности пестицидов, обусловленные их токсичностью 135
3.4.1. Сравнение токсичности пестицидов разных химических классов. 135
3.4.2. Влияние пестицидов из класса триазолов на эритропоэз в костном мозге млекопитающих 144
Резюме 170
Глава 4. Изучение генотоксической активности комбинаций пестицидов 174
4.1. Оценка генотоксичности модельных комбинаций действующих веществ пестицидов 174
4.1.1. Комбинация диметоата и фипронила 177
4.1.2. Комбинация карбендазима и флутриафола 181
4.1.4. Комбинация этофумезата, фенмедифама и десмедифама 190
4.2. Изучение генотоксичности препаративных форм пестицидов 200
Резюме 205
Глава 5. Влияние пестицидов на генетические структуры в клетках человека 208
5.1. Оценка уровня внепланового синтеза (ВПС) ДНК и хромосомных аберраций в лимфоцитах периферической крови человека 208
5.2. Цитогенетический анализ буккального эпителия у лиц, контактирующих с пестицидами 211
Резюме 225
Глава 6. Система оценки генотоксичности пестицидов 227
6.1. Методика и критерии токсиколого-гигиенической оценки генетической опасности пестицидов 227
6.2. Основные мероприятия и этапы функционирования системы оценки генотоксичности пестицидов в ходе регистрационных испытаний. 233
Резюме 235
Заключение 237
Выводы 244
Список сокращений и условных обозначений 248
Список литературы 249
Приложения 282
- Оценка генотоксичности пестицидов
- Сравнительное исследование генотоксической активности технических продуктов действующих вещества пестицидов разных химических классов в тестах in vitro и in vivo
- Комбинация диметоата и фипронила
- Методика и критерии токсиколого-гигиенической оценки генетической опасности пестицидов
Оценка генотоксичности пестицидов
Положения об обязательном тестировании генотоксичности пестицидов включены в Международный кодекс поведения в области распределения и использования пестицидов: Руководство по регистрации пестицидов, ФАО/ВОЗ, 2010 г. [ФАО/ВОЗ. Международный кодекс поведения…, 2010], Руководство по контролю за качеством пестицидов, ФАО/ВОЗ [ФАО/ВОЗ. Международный кодекс поведения…, 2012], Регламенты EC [Directive 2009/128/EC, 2009], нормативные акты Евразийского экономического союза [О внесении изменений в решение комиссии Таможенного союза …, 2010] и другие.
В нашей стране требование оценки безопасности пестицидов закреплено в Федеральном законе № 109-ФЗ от 24.06.1997: «О безопасном обращении с пестицидами и агрохимикатами» (статьи 9, 16) [О безопасном обращении …, 2019], который возлагает на разработчика (изготовителя, регистранта) препаратов ответственность за проведение в полном объеме исследований по выявлению токсикологических свойств пестицидов, их влияния на окружающую среду, разработку и обеспечение мер по безопасному обращению с ними. Во исполнение законодательства Российской Федерации приняты национальные подзаконные акты: приказ Роспотребнадзора от 01.08.2006 г. № 225 «О санитарно-эпидемиологической экспертизе пестицидов и агрохимикатов» [О санитарно-эпидемиологической экспертизе …, 2006], приказ Министерства сельского хозяйства Российской Федерации от 10.07.2007 г. № 357 «Об утверждении порядка государственной регистрации пестицидов и агрохимикатов» [Об утверждении порядка государственной регистрации …, 2007]; СанПин 1.2.2584-10 [СанПин 1.2.2584-10, 2010].
Для оценки генотоксичности химических веществ разработано несколько десятков методов. Среди них не только методы, которые оценивают наследственные изменения генетического материала (мутации), но и такие, которые позволяют выявлять первичные повреждения в молекулах ДНК, воздействие на активность систем репарации и нарушения процессов пролиферации в клетках, приводящие к неправильному расхождению хромосом при делении. Большинство методов стандартизовано и основные требования к проведению исследований изложены в ряде документов, в частности в руководствах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) №№ 471, 473-476, 478, 483, 485-490 [OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 471, 1997; OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 473, 2016; OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 474, 2016; OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 475, 2016; OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 476, 2016; OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 478, 2016; OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 483, 2016; OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 485, 1986; OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 486, 1997; OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 487, 2016; OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 488, 2013; OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 489, 2016; OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 490, 2016], в Руководстве Р 1.2.3156-13 «Оценка токсичности и опасности химических веществ и их смесей для здоровья человека» [Руководство Р 1.2.3156-13, 2014].
Следует отметить, что стандартные протоколы проведения исследований периодически пересматриваются в связи с получением новых знаний и развитием технологий в этой области. В частности, в последние годы некоторые протоколы ОЭСР были пересмотрены и претерпели изменения с целью повышения качества проведения исследований (Таблица 1).
Изменения в протоколах ОЭСР, относящихся к выявлению мутагенной активности химических веществ, коснулись оценки квалификации испытательных лабораторий, исторических данных в отношении положительных и отрицательных контролей, выбора доз и схем введения животным, а также необходимого объёма получаемых данных (выборки) для статистического анализа.
В частности, значительно увеличен объём анализируемого материала в случае применения цитологических методов исследования в связи с высокой вероятностью получения ложноотрицательных результатов при недостаточном объёме данных [Report on statistical issues…, 2014]. Кроме того, более четко определены критерии отнесения вещества к мутагенам с учетом статистической и биологической значимости результатов.
Новые научные исследования, развитие современных молекулярно 32 генетических технологий приводят к исключению некоторых методов из стандартных батарей тестов и введению новых методов в системную оценку мутагенности и, связанную с этим, прогностическую оценку канцерогенности (Таблица 2). Так, в последние годы в систему оценки мутагенности включают анализ ДНК-комет, позволяющий выявлять повреждения ДНК. В 2015 году введен новый протокол оценки генных мутаций на клетках млекопитающих с использованием гена тимидинкиназы.
Несмотря на все многообразие методов, универсального теста, позволяющего оценить все типы генетических повреждений в соматических и половых клетках разных объектов, не существует.
Анализ литературы показывает, что некоторые пестициды проявляют разную активность в условиях in vivo и in vitro. Например, азоксистробин давал отрицательные результаты in vivo в микроядерном тесте на костном мозге мышей и в анализе внепланового синтеза ДНК в печени крыс, но была выявлена генотоксичность азоксистробина в тестах in vitro при оценке генных мутаций в клетках лимфомы мышей L5178Y TK+/- и ХА в лимфоцитах человека [FAO specifications and evaluations for agricultural pesticides. Azoxystrobin…, 2019]. Противоречивые результаты были получены в случае глифосата. В тесте Эймса глифосат не индуцировал генные мутации у бактерий [Li A.P., 1988]. С другой стороны, было выявлено повышение частоты образования микроядер в исследованиях на культивируемых клетках буккального эпителия человека [Koller V., 2012], в костном мозге мышей [Manas F., 2009], в лимфоцитах людей, подвергавшихся воздействию глифосатсодержащих препаратов при опрыскивании плантаций [Bolognesi C., 2009]. Мутагенная активность пендиметалина была выявлена in vitro на клетках китайского хомячка в тесте учета ХА [EPA, 1997]. Он также вызывал зависящее от дозы и статистически значимое увеличение частоты генных мутаций по сравнению с соответствующими отрицательными контролями в тесте Эймса, однако результаты микроядерного теста in vivo свидетельствовали об отсутствии кластогенной активности пендиметалина [Ryu J.C., 2013]. В случае ацетамиприда был обнаружен кластогенный потенциал in vitro, но в условиях in vivo был получен отрицательный результат при использовании анализа микроядер у мышей и крыс [Review report for the active substance acetamiprid…, 2018; Kocaman A., 2007].
Сравнительное исследование генотоксической активности технических продуктов действующих вещества пестицидов разных химических классов в тестах in vitro и in vivo
Проведено изучение генотоксической активности 215 технических продуктов действующих веществ пестицидов (98 наименований) в тесте Эймса на пяти штаммах Salmonella typhimurium и микроядерном тесте in vivo на мышах линии CD-1. Результаты, полученные в двух тестах, приведены в Таблице 5.
При изучении технических продуктов действующих веществ пестицидов-аналогов в тесте Эймса мутагенные эффекты выявлены в случае исследования образцов технических продуктов мезотриона, диметоата, пендиметалина, карбендазима, тирама, каптана и этофумезата как в присутствии, так и в отсутствии смеси S9 для метаболической активации (Таблица 5, «+»). Наблюдали статистически значимое увеличение числа ревертантов по сравнению с соответствующими отрицательными контролями при действии следующих технических продуктов (Таблица 6): диметоата (технический продукт 3) - на штаммах ТА100 и ТА102; диметоата (технический продукт 4) на штаммах ТА97, ТА100 и ТА102, пендиметалина на штаммах ТА100, ТА102, ТА97 и ТА98, тирама (технический продукт 1) на штаммах TA97, TA100, TA102 и TA1535; тирама (технический продукт 2) на штаммах ТА97, ТА98, ТА100, ТА102 и ТА1535 (при этом максимальная кратность превышения числа ревертантных колоний была больше 2 в случае штаммов ТА97, ТА100, ТА102 и больше 3 в случае ТА1535). Каптан индуцировал обратные генные мутации на всех пяти штаммах, начиная с очень низких концентраций (например, на штамме ТА97 без метаболической активации, начиная с концентрации 0,0005 мг/чашка). Выявлена значимая монотонная зависимость увеличения числа ревертантов от концентрации всех указанных выше тестируемых технических продуктов. Один из технических продуктов этофумезата зависимым от концентрации образом индуцировал генные мутации у бактерий, причем на штаммах ТА98 и ТА1535 с кратностью больше 3.
Карбендазим (технический продукт 2) вызывал статистически значимое зависимое от дозы повышение числа ревертантов штамма ТА98 в условиях метаболической активации (1,6-5,0 мг/чашка) с максимальной кратностью 3,6-7,1. Выявлены статистически значимые и зависимые от дозы мутагенные эффекты трех исследуемых образцов мезотриона на штаммах ТА97, ТА100 и ТА102. При этом кратность увеличения числа ревертантов во всех случаях, за исключением штамма ТА97, была меньше двух. Слабые, но биологически значимые эффекты обнаружены на культуре ТА97 (кратность превышения уровня ревертантов 2 относительно отрицательного контроля).
Неопределенные результаты в тесте Эймса на штамме ТА1535 получены при тестировании технических продуктов пиримифос-метила и одного из образцов хизалофоп-П-этила, высокие дозы которых индуцировали статистически значимое зависящее от дозы превышение числа ревертантов по сравнению со спонтанным фоном мутирования в отсутствии системы метаболической активации. Но при этом максимальная кратность превышения числа ревертантов составила 1,6 и 1,7, соответственно. Аналогичные эффекты наблюдали на штамме ТА98 при тестировании оксифлуорфена (+S9) в диапазоне концентраций 0,5-5,0 мг/чашка и азоксистробина (+S9) в максимальной концентрации 5,0 мг на чашку. При этом кратность увеличения числа ревертантов не превышала 2.
Выявлено статистически значимое (p 0,05) по сравнению с отрицательным контролем повышение числа ревертантных колоний при действии диметоата (технический продукт 1) в концентрации 5,0 мг/чашка для штаммов TA97(+S9), TA100(±S9) и TA102 (±S9). При этом показана значимая монотонная зависимость увеличения числа ревертантов от концентрации для штаммов TA100 ±S9 и TA102 ±S9. Однако во всех случаях кратность превышения числа ревертантных колоний по сравнению с контролем не превышала 2, что с биологической точки зрения является мало значимым эффектом. Технический продукт диметоата 2 индуцировал обратные генные мутации в условиях метаболической активации и в отсутствии смеси S9 у бактерий штамма TA-100 (2,5 мг/чашку) и штамма TA-102 (1,25 мг на чашку). Также выявлена значимая зависимость числа ревертантов от дозы (p 0,001), однако кратность увеличения числа ревертантных колоний во всех случаях не превышала 2.
В тестах in vivo обнаружено статистически значимое повышение частоты образования микроядер в полихроматофильных эритроцитах костного мозга мышей при введении 16 технических продуктов, среди которых вещества из классов неоникотиноидов (ацетамиприд), бензимидазолов (карбендазим, 2 технических продукта), трикетонов (мезотрион), фосфорорганических соединений (пиримифос-метил, диметоат, диазинон), производных глицина (глифосат – 2 технических продукта), производных фенилмочевины (изопротурон), имидазолинонов (имазапир), фенилпиразолов (фипронил – 2 технических продукта), пиретроидов (лямбда-цигалотрин) и дитиокарбаматов (тирам) (Таблица 5, «+»). Кроме того, была выявлена линейная зависимость генотоксического действия от дозы каждого из указанных технических продуктов. Следует отметить, что эффекты всех технических продуктов, за исключением карбендазима и тирама, были невысокими и лишь незначительно выходили за верхний 95% контрольный предел (для распределения Пуассона) исторического отрицательного контроля в лаборатории (Таблица 7).
Два технических продукта карбендазима проявляли довольно высокую генотоксичность, начиная с дозы 125 мг/кг массы тела. После введения карбендазима в дозе 2000 мг/кг массы тела эффект даже превосходил действие циклофосфамида (40 мг/кг массы тела), используемого в качестве положительного контроля. Для сравнения воздействий технических продуктов пестицидов, вызывающих статистически значимые эффекты, в Таблице 7 приведены 95% контрольные пределы для распределения значений частоты ПХЭ с микроядрами (распределение Пуассона) и 95% доверительные интервалы Вальда для средних значений частоты ПХЭ с микроядрами в костном мозге мышей.
Некоторые технические продукты 2-этилгексилового эфира 2,4-Д, манкоцеба, пеноксулама, каптана вызывали статистически значимое и зависимое от дозы повышение частоты микроядер в полихроматофильных эритроцитах костного мозга, но значения не выходили за рамки исторического отрицательного контроля. При введении некоторых других технических продуктов (десмедифама, мезотриона, имазетапира, глифосата, альфа-циперметрина) также наблюдали линейные зависимости эффектов от дозы, хотя статистически значимого превышения частоты индукции микроядер по сравнению с сопутствующим отрицательным контролем не было обнаружено, и все значения находились в пределах границ распределения исторического отрицательного контроля (Таблица 5, «±»).
Комбинация диметоата и фипронила
В случае смеси диметоата и фипронила (в соотношении 3:2) в тесте Эймса регистрировали статистически значимое повышение частоты обратных генных мутаций. Обнаружено статистически значимое увеличения количества колоний ревертантов по сравнению с отрицательными контролями на штаммах ТА100 (в концентрациях 0,16-5,0 мг/чашка в условиях метаболической активации (+S9) и в концентрация 1,6-5,0 мг/чашка в отсутствии смеси -S9) и ТА102 (в концентрациях 1,6-5,0 мг/чашка (+S9) и 0,5-5,0 мг/чашка (-S9). При этом кратность превышения числа колоний была 2 (Таблицы 28, 29).
Анализ данных методом Спирмена выявил значимую монотонную зависимость повышения числа ревертантов от концентрации смеси диметоата и фипронила для штаммов TA100 (±S9), TA102 (±S9) при = 0,05. В случае штаммов ТА97, ТА98 и ТА1535 число ревертантных колоний на чашках при действии указанной комбинации пестицидов было сопоставимо с числом спонтанных ревертантных колоний на чашках в отрицательных контролях, как в условиях метаболической активации, так и в ее отсутствии.
Указанный технический продукт диметоата отдельно обладал способностью индуцировать генные мутации у бактерий (пункт 3.3.3). Тест Даннетта t показал наличие значимого повышения частоты обратных генных мутаций при действии диметоата в концентрациях 1,6 и 5,0 мг/чашка для штаммов TA100 (±S9), TA102 (+S9). Методом Спирмена выявлена значимая линейная зависимость повышения числа ревертантов от дозы для вышеуказанных штаммов при = 0,05. Кратность превышения числа ревертантов по сравнению с отрицательным контролем в случае штаммов TA100 и TA102 при действии высоких доз диметоата технического была 2, что свидетельствовало о слабом мутагенном действии.
Также обнаружено статистически значимое зависимое от дозы повышение частоты обратных генных мутаций при действии фипронила технического по сравнению с отрицательным контролем для штамма TA100 в присутствии метаболической активации ( = 0,05). Но кратность превышения количества ревертантных колоний была меньше 2. Поэтому наблюдаемый эффект являлся незначимым с биологической точки зрения.
Как описано выше, комбинация технических продуктов диметоата и фипронила вызывала статистически значимое повышение частоты обратных генных мутаций по сравнению с отрицательными контролями на штаммах ТА100 и ТА102. При этом, кратность превышения числа ревертантов в максимальной концентрации достигала 2,1(+S9)/ 2,3(-S9) на штамме ТА100 и 2,0(±S9) на штамме ТА102.
Таким образом, результаты исследования свидетельствуют о том, что комбинация технических продуктов диметоата и фипронила в соотношении 3:2 по массе обладает способностью к индукции точковых мутаций у штаммов Salmonella typhimurium, уровень которой сопоставим с активностью технического продукта диметоата.
В условиях in vivo указанная комбинация не индуцировала повреждений ДНК в клетках костного мозга и печени мышей и не вызывала повышения частоты образования микроядер в ПХЭ костного мозга.
Методика и критерии токсиколого-гигиенической оценки генетической опасности пестицидов
В мире регламентация вредного воздействия на человека различных факторов окружающей среды, в том числе пестицидов, осуществляется целой группой научных сообществ и государственными организациями, специально для этого созданными. Так, Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) имеет отделение FAO (Food and Agriculture Organization of the United Nations), в США регуляторная функция возложена на FDA (Food and Drug Administration) и EPA (Environmental Protection Agency), в Европе - ECHA (European Chemical Agency), ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития), EFSA (Европейское агентство по безопасности продуктов питания), в Австралии, Бразилии, Канаде, Японии и многих других странах существуют аналогичные комитеты, комиссии и прочие организации. Целью и задачами этих организаций является выявление вредных факторов для человека, оценка их способности индуцировать общетоксические, мутагенные, канцерогенные, тератогенные, эмбриотропные и другие эффекты. Законодателем в области оценки потенциальной канцерогенности был и остается МАИР (Международное агентство по изучению рака), который в течение многих лет выпускает монографии (на сегодняшний день их более ста) по оценке канцерогенности различных веществ на основе публикаций результатов, полученных исследователями разных стран с целью классификации опасности для человека.
В последние годы в силу разных обстоятельств: методических (различия в используемых тест-системах, протоколах экспериментов и оценках результатов при общем стремлении к гармонизации и унификации), экономических (конкуренция фирм-производителей пестицидов), информационных (вмешательство средств информации и рекламного бизнеса), политических и др. в литературе появляются противоречивые данные о наличии или отсутствии канцерогенности и генотоксичности у ряда пестицидов.
Иногда, разные лаборатории обнаруживают различающие по уровню и даже противоположные эффекты. Поэтому эксперты должны оценить не только результаты исследований, но и качество проведения экспериментов, а также весомость полученных доказательств. Важным моментом для вынесения решения на основании экспериментальных данных является правильность выбора тест-объектов и методов, четкого следования протоколам экспериментов и контроля на всех этапах выполнения работ со стороны отделов обеспечения качества, т.е. выполнения принципов надлежащей лабораторной практики [OECD Series on Principles of Good Laboratory Practice (GLP) and Compliance Monitoring].
Тест-системы для оценки генотоксичности, могут отличаться по чувствительности. Различия могут быть обусловлены видоспецифичностью метаболических процессов, различиями в структуре и стабильности генома и других факторов. Как правило, больший вес при оценке результатов придается результатам экспериментов in vivo.
Немаловажное значение имеет стандартизация самих методов.
Гармонизация используемых методов и унификация протоколов исследований началась несколько десятилетий назад с целью уменьшения различий и взаимного признания результатов экспериментов. В настоящее время заключения экспертов основываются на анализе данных, полученных с использованием стандартных тест-систем и стандартных протоколов, принятых мировым сообществом. Понятно, что возможен пересмотр систем оценки, набора методов и особенностей их проведения.
Как указано выше, в последние годы были пересмотрены протоколы оценки генотоксичности химических веществ с целью повышения качества проведения исследований. В частности, в новых версиях протоколов ОЭСР больше внимания уделяется вопросам квалификации лабораторий, критериям установления исторических отрицательных и положительных контролей. Кроме того, существенно увеличен объем анализируемого материала, чтобы снизить вероятность получения ложно-отрицательных результатов. Более четко определены критерии отнесения вещества к мутагенам с учетом статистической и биологической значимости результатов. Новые научные исследования, развитие современных молекулярно-генетических технологий приводят к исключению некоторых методов из стандартных батарей тестов и введению новых методов в системную оценку мутагенности и, связанную с этим, прогностическую и не только прогностическую оценку канцерогенности [Ракитский В.Н., 2017]. Так, в последние годы в систему оценки мутагенности включают анализ ДНК-комет, позволяющий выявлять повреждения ДНК. Повреждения ДНК рассматриваются, с одной стороны, как первичные мутационные события, с другой – первичные ДНК-повреждения могут активировать проонкогены и/или ингибировать гены-супрессоры [Bartek J., 2007; Дурнев А.Д., 2013]. Эксперты, работающие в этой области, должны учитывать возможные изменения в системных подходах, а также в изменениях стандартизованных протоколов и, соответственно, в оценке результатов экспериментальных исследований.
Уровень квалификации лабораторий и приемлемость применяемых тест-систем для конкретных исследований должны быть оценены по ряду критериев, в том числе на основании значений, полученных для отрицательных и положительных контролей. И если контрольные значения существенно отклоняются от диапазонов, полученных в большинстве лабораторий мира, то к таким данным следует подходить с большой осторожностью, и они не могут быть использованы в регуляторных целях.
В экспериментах по оценке генотоксичности, например, с использованием цитогенетических методов, для того чтобы считать результат положительным, недостаточно только выявления статистически значимого по сравнению с параллельным отрицательным контролем и зависимого от дозы эффекта. Важно, чтобы значения оцениваемого параметра выходили за пределы исторического контроля [OECD Guidelines for the testing of chemicals. Test No. 474, 2016].
Также важно, чтобы наблюдаемые эффекты были воспроизводимы в повторных экспериментах.
Таким образом, первые заключения о наличии или отсутствии нежелательных активностей делают экспериментаторы, а решение о возможности (невозможности) реального применения и условий применения пестицидов в каждой стране делают регламентирующие органы. Ведь даже заключения МАИР носят сугубо рекомендательный характер, а анализ данных подвергается вторичному осмыслению экспертами соответствующих региональных комитетов и комиссий.
В токсикологии не подвергается сомнению парадигма «доза – время -эффект» и именно этот принцип положен в основу классификации мутагенности и канцерогенности пестицидов в России. Регламентация применения пестицидов осуществляется в соответствие с Гигиенической классификацией пестицидов, разработанной в Федеральном научном центре гигиены им. Ф.Ф. Эрисмана и включенной в СанПиН 1.2.2584-10 [СанПиН 1.2.2584-10, 2010]. На основании критериев, изложенный в этом документе, эксперт решает к какому классу по гигиенической классификации относится тот или иной пестицид, что позволяет определить область и условия его применения в соответствии с определенным классом опасности.
К 4-классу опасности по критерию «мутагенность» относят пестициды, для которых не доказано генотоксическое действие с использованием стандартной батареи тестов. К 3-ему классу пестицид относят при наличии достаточных доказательств на стандартных лабораторных объектах (не млекопитающие или клетки млекопитающих in vitro) или воспроизводимых положительных результатов на млекопитающих в дозе равной или выше максимальной переносимой дозы (МПД). Пестициды 2-го класса делят на три подгруппы (A, B и C). Подгруппы B и C характеризуются отсутствием доказательств на мутагенности для человека, но наличием положительных результатов в тестах in vitro и воспроизводимых положительных результатов на млекопитающих in vivo в дозах ниже МПД в отсутствии дозовой зависимости (2C) или при наличии зависимости от дозы (2B). Для отнесения к классу 2A дополнительно необходимы единичные эпидемиологические наблюдения мутагенного эффекта в соматических клетках человека. И наконец, в случае 1-го класса опасности, кроме указанных показателей для 2-го класса, имеются достаточные доказательства мутагенности для человека в эпидемиологических исследованиях.
Однако, несмотря на имеющуюся подробную классификацию пестицидов по критерию «мутагенность», для вынесения объективного экспертного заключения на основании предоставляемых материалов, необходима разработка четких, унифицированных критериев оценки результатов экспериментальных исследований, полученных с применением разных наборов методов и тест-объектов.