Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теории Евразийства и реальный интеграционный процесс 22
1.1. Взгляды представителей классических теорий Евразийства: структурно-функциональный анализ 27
1.2. Эволюция евразийской теории, современные подходы 54
Глава 2. Опыт различных интеграционных объединений в мировой политической истории и современности 66
2.1. Теория и практика интеграции стран Западной Европы 67
2.2. Опыт интеграции стран Азии на примере АСЕАН 85
2.3. Опыт интеграции на постсоветском пространстве 92
Глава 3. Вызовы и перспективы евразийской интеграции в контексте создания ЕАЭС 112
3.1. Актуальная практика евразийской интеграции 112
3.2. Ключевые вызовы евразийской интеграции на современном этапе 133
3.3. Перспективы евразийской интеграции в 21 веке 150
Заключение 174
Список литературы 178
Приложение 199
- Взгляды представителей классических теорий Евразийства: структурно-функциональный анализ
- Теория и практика интеграции стран Западной Европы
- Актуальная практика евразийской интеграции
- Перспективы евразийской интеграции в 21 веке
Взгляды представителей классических теорий Евразийства: структурно-функциональный анализ
Евразийство появилось в среде выдающихся русских мыслителей первой половины ХХ в., находившихся в вынужденной эмиграции, таких как: Н.С. Трубецкой (1890-1938), П.Н. Савицкий (1895-1965), Н.Н. Алексеев (1879-1964), Г.В. Вернадский (1877-1973), В.Н. Ильин (1891-1974), Г.В. Флоровский (1893-1979), и др.
Евразийство появилось как альтернатива западничеству и славянофильству. Евразийство, однако, не избавилось от антагонизма «русского и западного миров» (в определенной мере навязанного и надуманного). Вопреки расхожему мнению, что евразийство являлось сугубо антиевропейским течением76, евразийская система взглядов предусматривала не раскол с Европой, а равноправное сотрудничество с ней.
Географические и исторические особенности российского государства, существовавшего на протяжении веков в различных формах, не позволяют однозначно отнести Россию и некоторых ее ближайших соседей к «западному» или «восточному миру». И хотя отечественные общественные науки по большей части развивались и развиваются в русле западной научной мысли, изучение общественных и, тем более, политических процессов на данной территории требует, как минимум комплексного, а иной раз и качественно иного подхода, комбинирующего методы и элементы различных парадигм, но имеющего собственное смысловое ядро.
Евразийские идеи были «реанимированы» Президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым более двадцати лет назад в ходе его выступления в Московском Университете. К классикам евразийской теории обращаются философы, историки, реже политологи, социологи и экономисты, но как таковая практическая применимость евразийских политических идей до сих пор далеко не очевидна. Между тем огромный пласт евразийского течения представляет интерес, прежде всего, для политологов.
В дальнейшем мы рассмотрим наиболее интересные, на наш взгляд, категории евразийства, главным образом, через призму российской политики. Если та или иная категория, на наш взгляд, имеет потенциал с российской точки зрения, мы также проанализируем жизнеспособность этой категории в сочетании с повестками других стран ЕАЭС.
Наиболее разработанными у евразийцев представляются две концепции государства: «государство правды» и «гарантийное государство».
В Российской Федерации за основу правовой политики были взяты концепции светского правового и социального государства, разработанные западной правовой наукой. Под правовым государством понимается «организация политической власти, создающая условия для наиболее полного обеспечения прав и свобод человека и гражданина, а также для наиболее последовательного связывания с помощью права государственной власти в целях недопущения злоупотреблений»77. Под социальным государством или государством благосостояния понимается совокупность социальных институтов в западных странах, «призванных обеспечить всех членов общества социальными правами путем перераспределения доходов»78.
Положения данных концепций, по нашему мнению, применимы и должны быть применены в России и ЕАЭС, однако, практика показывает, что построение правового государства в России идет с трудом79, а показатели благосостояния социальных государств Западной Европы все еще остаются недостижимыми. Другие страны ЕАЭС сталкиваются со схожими проблемами.
На наш взгляд, по крайней мере одна из причин данных проблем может быть связана с тем, что доктрины правового и социального государства являются экспортированными и в некоторым роде чуждыми для России и других стран ЕАЭС. Основная идея евразийства состоит в том, что к востоку от Европы существует целая самобытная цивилизация, ядром которой является Россия. Эта цивилизация не является чисто азиатской, как, например, Китай, но и не тождественна Европе. В связи с этим рецепция европейских доктрин не всегда может быть эффективна в «евразийских» государствах. В каких-то случаях полезен, а может и полезнее, может быть опыт Азии. В частности, продолжительный успех китайской политической системы в ХХ-ХХI вв. во многом обусловлен тем, что во второй половине ХХ в. китайские элиты взяли на вооружение так называемое новое конфуцианство, которое среди прочего заключалось в ренессансе элементов национальной культуры и сопоставлении их с западными ценностями, требованиях этического обоснования действий китайских политиков в духе классического конфуцианства, принципе модернизации без вестернизации на основе универсальных ценностей и классической конфуцианской идее гармоничного общества и государства80.
Руководствуясь китайским опытом, предположим, что обозначенная выше проблема может быть решена за счет применения более близкой (чем правовое, светское или социальное) населению по своим социально-историческим основаниям концепции в сочетании ее современными наработками. С этой целью рассмотрим концепции государства правды и гарантийного государства.
Главным автором концепции государства правды был историк Мстислав Вячеславович Шахматов, посвятивший этой концепции отдельный труд81. Власть, по мнению Шахматова, должна служить народу. Эту идею ученый черпает из древних русских летописей. Жизнеописания таких русских князей, как Александр Невский, Дмитрий Донской и пр. приводят автора к заключению, что власть на Руси достигалась и упрочивалась подвигом82. С этим, по мнению историка, связана и особенность русского права или «правды», в которой за основу вместо баланса материальных интересов взято «установление правды».
Государство правды, по мнению Шахматова, «направлено на подвиг во имя идеала, в нем правит герой или мученик, а правовое государство представляет собою воплощенный материальный интерес, царство упорядоченной выгоды»83. Шахматов считает необходимым достижение сбалансированности религиозной и политической сфер в государстве правды через сопряжение религиозных и правовых норм84.
Следует заметить, что М.В. Шахматов идеализировал патриархальный уклад власти в России в предшествующие исторические периоды. Тем не менее, архетип сильной фигуры государя, политическая власть которого основывается не только на светских нормах о престолонаследии и т.п., но и на религиозном фундаменте «богоизбранности государя», его особой связи с церковью обладает мощнейшим интегративным эффектом. Разумеется, в большинстве современных обществ трудно представить ситуацию, в которой глава государства мог бы всерьез ссылаться на то, что его власть в той ли иной степени оправдана его особой связью с божественным. Тем не менее, современные российские политики и чиновники стремятся поддерживать контакт с церковью, а по некоторым оценкам, «нарочитая воцерковленность чиновников и силовиков стала чем-то обыденным»85. Более того, некоторыми авторами отмечается глубокая интеграция государственных и религиозных институтов в современной России: «взаимодействие властей и Церкви определяется как как партнерство государственных и религиозных институтов. Государство выделяет значительные средства на реставрацию церковных культовых сооружений. C каждым годом растет число вновь возведенных храмов. Высший иерарх РПЦ пользуется спецавтомобилями из государственного гаража особого назначения. … В стране на федеральном, региональном и муниципальном уровне проводятся мероприятия с участием представителей церковных и властных структур, на которых принимаются документы, связанные с обеспечением взаимодействия между Церковью различного уровня властями. … Церкви не возбраняется выражать свое мнение по важнейшим вопросам внутренней и внешней политики государства»86. Да и население нередко воспринимает церковь не только как религиозный институт, но и как политического актора87.
Описанный выше феномен участия церкви (в первую очередь, Русской Православной Церкви) в политической жизни страны не вписывается в концепцию светского государства и никак не покрывается концепциями правового или социального государства. Таким образом, фактически некоторые элементы концепции государства правды Шахматова реализуются в современной России.
Теория и практика интеграции стран Западной Европы
Первые теории, ставшие основой европейской интеграции – это федерализм и функционализм, а затем неофункционализм и постнеофункционализм.
По мнению федералистов, интеграционное объединение, в конечном счете, преобразуется в федеративное государство145. Принципы федерализма нашли отражение в Маастрихтском договоре 1 ноября 1993 г., в частности, в субсидиарном механизме распределения полномочий между федеральным центром и субъектами федерации, на основе того, какой уровень (федерации или субъекта) позволит более эффективно решить те или иные проблемы.
Однако есть у этого подхода и свои критики. К примеру, с точки зрения В.Г. Шемятенкова, главная проблема федералистов в том, что они «стремятся обуздать национальную государственную власть средствами самой государственной власти»146. В этом автор видит неразрешимое противоречие и заключает, что интеграция должна строиться на основе иной парадигмы.
Функционализм видит цель интеграции в достижении социального прогресса и повышении уровня благосостояния. Среди функциональных принципов интеграции можно выделить следующие:
определение сфер с потенциалом для тесного сотрудничества государств;
разведение экономических и политических вопросов;
непрерывность и развитие сотрудничества, распространение интеграции с одних сфер на другие 147.
Функционалисты полагали, что передача исполнительных полномочий на наднациональный уровень возможна без ограничения суверенитета национальных государств. Однако противоречия были и у функционалистского подхода. В частности, не представляется возможным создание универсальной системы органов, которые решали бы весь необходимый спектр задач по удовлетворению растущих и изменяющихся потребностей общества. Практика европейской интеграции показала, что так называемые функциональные организации в итоге не сосредотачивались на решении сугубо функциональных задач148.
В 1950-1960-х гг. складывается теория неофункционализма. Неофункционалисты во главу угла ставят социально-политические факторы интеграции, но видят экономическую и политическую интеграцию в качестве двух сторон одной медали149.
Именно неофункционалисты разрабатывают знаменитую концепцию «перелива» (spillover)150, явления, при котором экономическая интеграция оказывает интегративный эффект на политическую и иные сферы.
В отличие от своих предшественников неофункционалисты были более прагматичны и сосредотачивались на региональной интеграции, отложив в стороны глобальный интеграционный проект. Неофункционалисты предлагали различные механизмы организации регионального интеграционного блока. В частности, интересной представляется модель, при которой власть распределяется между различными институтами на уровне регионального общества. При этой модели участники имеют свободу организации политического процесса. Кто-то из участников может превалировать в процессе принятия решений, или же никто может не занимать доминирующее положение.
На основе результатов европейской интеграции была также разработана более поздняя концепция постнеофункционализма, изучающая уже не только процесс интеграции, но и функционирование интеграционного блока, актуальные проблемы и вызовы.
Другой фундаментальной теорией интеграции является интерговернментализм или межправительственный подход (С. Хоффман). Представители данной теории интеграцию в Европе считали защитной реакцией на внешнее давление и глобальные проблемы, справиться с которыми поодиночке государства не были способны.
В начале 90-х гг. появился либеральный межправительственный подход. Приверженцы этого подхода (например, Д. Милуорд и Э. Моравчик) видели два уровня интеграции:
1) уровень формирования национальных интересов и так называемого «спроса на интеграцию»;
2) уровень институционального торга (на уровне правительств), в ходе которого стороны стремятся прийти к положительному результату151.
Однако, по мнению некоторых представителей этой концепции, внешнеполитические идеи и воля политических элит, тем не менее, формируются на национальном уровне. В связи с этим позиции правительства внутри своего государства только усиливаются в процессе интеграции.
Существуют и иные теории интеграции. Например, институционализм, теория коммуникации, сетевая теория, конфедерализм, теория многоуровневого управления и др. Каждая из этих теорий более подробно исследует отдельные, более современные проявления феномена интеграции. Например, сетевая теория описывает процесс интеграции, при котором как такового интеграционного блока не создается, но регион пронизан целой сетью двусторонних соглашений и иных форматов взаимодействия.
К сожалению, ни одна из этих теорий, не смогла составить консолидированную идеологию евроинтеграции, что остается одной из проблем для ЕС и сегодня.
Более предметно теоретические выводы поможет осмыслить обзор практики политической интеграции в Европе – это поможет сделать более конкретные выводы в отношении евразийской интеграции. Модель развития интеграции ЕС, получившая название «регионализм», представляет собой последовательное прохождение нескольких стадий интеграционного процесса, выделенных одним из ведущих теоретиков интеграции Б. Балашша.
Стадия 1 – зона свободной торговли, в условиях которой государства отменяют таможенные барьеры при взаимной торговле.
Стадия 2 – таможенный союз, в рамках которой добавляется введение единого тарифа в торговле с третьими странами.
Стадия 3 – происходит формирование общего рынка, где ликвидируются практически все экономико-административные барьеры.
Стадия 4 – экономический (единая экономическая политика) и валютный (введение единой валюты и единого валютного регулирования/контроля) союзы.
Стадия 5 – политический союз (создание наднациональных органов власти, согласованная внешняя политика, политика в сфере безопасности и т.д.).
На сегодня Евросоюз прошел описанные 5 стадий и стал супергосударством (граждане стран-членов ЕС являются гражданами ЕС).
Европейский интеграционный проект возник из стремления восстановить практически разрушенные экономики европейских государств. Хотя идеи интеграции начали витать гораздо раньше. В частности, планы построения Европейской Федерации или Соединенных Штатов Европы предлагались с XIX века152.
Актуальная практика евразийской интеграции
Не все пункты Декларации о Евразийской экономической интеграции189 удалось воплотить в жизнь, а воплощенные пункты не всегда реализовываются в запланированные сроки. Но главное, что Договор о ЕАЭС190, ключевой документ, содержащий регулирование различных механизмов евразийской интеграции, был подписан 29 мая 2014 г. и вступил в силу 1 января 2015 г.
С 1 января 2015 г. членом ЕАЭС стала Армения, однако для нее были предусмотрены переходные периоды для адаптации к новому регулированию, установленному в ЕАЭС191. В августе 2015 г. еще одним новым членом ЕАЭС стала Киргизия.
Правовой механизм ЕАЭС состоит из двух частей. Первая часть содержится в статьях 1-93 Договора – эти нормы определяют правовой статус ЕАЭС как межгосударственной организации. Вторая часть представляет собой международное интеграционное право и формируется органами ЕАЭС.
ЕАЭС позиционируется участниками как сугубо экономический союз. С точки зрения регионалистской модели ЕАЭС как экономический союз также пока не достигает предельного уровня интеграции. В частности, ЕАЭС пока не имеет единой валюты, так как государства-участники сходятся на том, что это на данном этапе являлось бы преждевременным. Бюджет ЕАЭС формируется в российских рублях, что можно считать первым шагом на пути к валютной интеграции. Помимо того, Договор предусматривает проведение согласованной валютной политики и введение общих правил взаимодействия органов валютного контроля стран ЕАЭС192.
Риторике о недопустимости политизации ЕАЭС сопутствует и осторожный взгляд в будущее, в котором политическая интеграция не отрицается193. Однако на данный момент любые попытки на уровне элит политизировать содержание ЕАЭС немедленно пресекаются и вызывают настороженность партнеров. Тем не менее, нельзя игнорировать объемное политическое содержание Договора о ЕАЭС. Например, принципы функционирования ЕАЭС в статье 3 Договора образуют механизм защиты и сохранения политической самостоятельности, невмешательства во внутренние дела в странах-участницах ЕАЭС.
Условие о международной правосубъектности ЕАЭС также имеет большое политическое значение, ведь оно фактически означает, что ЕАЭС можно считать актором мировой политики.
Цели194 и меры экономической интеграции, предусмотренные Договором, в действии приводят к политическим последствиям. Самое очевидное из них – это создание многообразия политических механизмов в виде системы органов ЕАЭС (Высший евразийский экономический совет, Евразийский межправительственный совет, Евразийская экономическая комиссия, Суд Евразийского экономического союза).
Высший евразийский экономический совет состоит из глав стран-членов ЕАЭС и решает ключевые стратегические задачи. Основная миссия Межправительственного совета – это контроль за исполнением Договора о ЕАЭС и реализация его положений. Решения в Межправительственном совете принимаются консенсусом, как и в Высшем евразийском экономическом совете. ЕЭК – это контрольно-исполнительный орган ЕАЭС. ЕЭК состоит из Совета и Коллегии. Совет ЕЭК осуществляет общее регулирование интеграционных процессов и руководит деятельностью ЕЭК. Коллегия ЕЭК (аналог совета министров или правительства) – это исполнительный орган ЕЭК. Суд ЕАЭС обладает широкой компетенцией195, однако его решения формально носят рекомендательный характер.
Уже сегодня очевидна потребность в создании новых органов, например, уже запланировано создание единого финансового регулятора в 2025 г. Таким образом, в фундаменте ЕАЭС преобладает межправительственный (интерговернменталистский) подход.
Договор о ЕАЭС регулирует целый ряд различных отраслей политики.
Статьи 96–98 регулируют вопросы миграционной политики. Договор устанавливает обязанность сотрудничества и проведения согласованной политики членов ЕАЭС в сфере трудовой миграции.
Для России на сегодняшний день эти положения Договора не вносят существенных корректив в миграционную политику, по крайней мере, ее вектор остается, как и прежде, в русле умеренной открытости границ для трудовых мигрантов и стран бывшего СССР. Граждане стран ЕАЭС, согласно Договору, имеют право трудиться в любом государстве ЕАЭС без получения разрешения на осуществление трудовой деятельности в этом государстве. Шагом вперед в сфере трудовой миграции является обеспечение социального страхования для трудящихся и их семей в странах-участницах ЕАЭС (включая посещение дошкольных учреждений и получение образования)196. Также во всех странах ЕАЭС автоматически признаются документы об образовании и присвоении научных степеней и званий. Вопрос пенсионного обеспечения в Договоре не урегулирован197, но установление зачёта пенсионных обязательств198 – это, судя по всему, вопрос времени199.
Механизм единого рынка труда, создающийся в ЕАЭС, является закономерным развитием российской миграционной политики последних двух десятилетий. Именно трудовая миграция на базе РФ оставалась едва ли не самым мощным социальным интегратором для населения постсоветских стран. Центральное положение России в этом вопросе чревато и некоторыми перекосами, такими как слишком обильный поток неквалифицированной рабочей силы в Россию, проблемы нелегальной миграции, регулярные всплески социальной напряжённости то в одном, то в другом регионе России. Необходимо обеспечить выравнивание этих перекосов и наладить обмен высококвалифицированными кадрами между государствами ЕАЭС. Для этого требуется не только продуманная интеграционная политика, но и ряд внутренних мер (например, миграционное квотирование, гранты для квалифицированных специалистов, реализация крупных проектов, в т.ч., инфраструктурных, с привлечением бизнеса и специалистов высокой квалификации).
На наш взгляд, глубокая интеграция в трудовой сфере может быть достигнута лишь, когда существенное число россиян будут заинтересованы и в переезде и будут переезжать в другие страны ЕАЭС. Пока приток российских мигрантов ощутим в Казахстане, но причина такой миграции нередко состоит в том, что В Казахстане условия для ведения бизнеса оказываются лучшими, чем в России. Однако стимулом для переезда таких кадров из России, как правило, служат лучшие, чем в России условия ведения бизнеса. Такое положение вещей недопустимо. Драйвером трудовой интеграции должны служить мощные инфраструктурные проекты, в том числе инициируемые в масштабе всего ЕАЭС, а также здоровая конкуренция в коммерческом секторе.
Говоря о конкуренции, следует обратиться к ст. 76 Договора о ЕАЭС. Данная статья говорит об осуществлении контроля за соблюдением правил конкуренции на территориях стран ЕАЭС.
Основным актором политики ЕАЭС в области конкуренции является ЕЭК, выступающая как наднациональный антимонопольный орган. По аналогии с директоратом по конкуренции Европейской комиссии ЕЭК контролирует соблюдение единых правил конкуренции и пресекает их нарушения200. Основной принцип политики ЕАЭС в области конкуренции – это минимизация ограничений прав стран ЕАЭС на самостоятельное антимонопольное регулирование. Уровень ЕАЭС, таким образом, должен задействоваться при случае трансграничных нарушений, или иных проблем, могущих повредить экономике ЕАЭС.
Представляется, что антимонопольные полномочия ЕЭК в целом достаточно ограничены. Санкции в распоряжении ЕЭК довольно легкие, в связи с чем эффективное антимонопольное регулирование в масштабе ЕАЭС потребует налаженного сотрудничества ЕЭК с государственными антимонопольными ведомствами. Прежде всего, в фокус антимонопольного регулирования попадают сырьевая и энергетическая отрасли.
Энергетической политике посвящены отдельные положения Договора. Это неудивительно ведь обеспечение энергетического лидерства должно являться одной из стратегических целей евразийской интеграции. Общий энергетический рынок – это один из приоритетов ЕАЭС.
Согласно ст. 79 Договора устанавливает режим долгосрочного сотрудничества в сфере энергетики между странами ЕАЭС. Страны также обязуются проводить скоординированную политику и предпринимать меры по формированию общих рынков энергетических ресурсов (газа, нефти и нефтепродуктов). Среди мер инструментов «энергетической интеграции»
Хотя ЕАЭС сам по себе создает широкий простор для развития альтернативной энергетики, Договор этот вопрос обходит стороной. Можно предположить, что это вызвано тем, что львиная доля экономики ЕАЭС приходится на энергоресурсы.
Перспективы евразийской интеграции в 21 веке
Как описывалось выше, неофункционалистский подход к интеграции предполагает, что сотрудничество в одной сфере способно вызвать по принципу цепной реакции интегративный эффект в других сферах так, что это приведет к ускорению процесса межгосударственной интеграции (эффект перелива)240. Вслед за неофункционалистами мы также полагаем, что экономическая интеграция влечет за собой интеграцию политическую. Таким образом, ключевой и самой важной перспективой евразийской интеграции является переход от экономической интеграции к политической.
Разумеется, для этого необходимо выполнение ряда условий. Так называемый перелив возникает, когда действия, направленные на достижение определенной целив какой-либо сфере, порождают ситуацию, в которой эта цель может быть достигнута только посредством иных действий, затрагивающих иные сферы деятельности, а эти действия в свою очередь влекут необходимость новых действий и вовлечения новых сфер. Подобная диспозиция, однако, может возникнуть лишь при наличии различных стимуляторов интеграционной деятельности.
Для запуска процесса перелива из экономической интеграции в политическую требуется также наличие как минимум нескольких условий. Для образования экономического союза с дальнейшей перспективой к политической интеграции участники союза должны в целом обладать сопоставимым весом собственных экономик. При этом между данными странами должен быть налажен обмен разнообразными товарами и услугами. Далее, в рамках экономического союза цели и устремления участников должны совпадать и должны быть направлены на интеграцию. Необходимо создание интеграционных институтов (в т.ч., наднациональных органов, наднациональной правовой системы, стратегии развития интеграции и пр.). Сам интеграционный блок должен быть учрежден в форме союза, организации и т.д. Наиболее высока вероятность перелива тогда, когда в интеграционном сообществе выражается лояльность интеграционным решениям и процессам в разных группах интересов.
К этому можно также добавить тезис федералистской школы о том, что источником интеграции является общее историческое, духовное и культурное наследие народов, населяющих интегрирующиеся государства, а также совпадение экономических и политических интересов этих государств.
На наш взгляд драйвером развития евразийской интеграции может быть только российское государство в силу своих лидирующих позиций в экономике по отношению к остальным членам ЕАЭС. При это Россия не может форсировать политическую интеграцию, так как это вызовет противодействие остальных партнеров по интеграционному блоку. В такой ситуации остается укреплять экономические связи и способствовать взаимному сотрудничеству и росту экономик стран ЕАЭС. Это в дальнейшем (через годы) может создать условия для перелива.
Плюсы для стран-участниц. Евразийская интеграция может позитивно повлиять на целый ряд сфер общественной и государственной жизни. Как показывает европейский пример, интеграция помогает снизить социальную напряженность в странах участниках интеграционного блока. Сближение стран и народов этих стран, хоть и весьма постепенно, но способствует повышению уровня доверия и взаимопонимания между ними. Данный эффект крайне важен, прежде всего, для России, аккумулирующей на своей территории представителей практически всех народов бывшего СССР. Тем не менее, подобный эффект интеграции возникает не автоматически, а за счет тех мер, которые государства предпринимают в движении навстречу друг другу. Таким образом, многое в данном случае будет зависеть от внутренней и внешней политики РФ.
Регулирование в рамках интеграционного блока помогает контролировать миграционные потоки. Подобный эффект, например, был достигнут в процессе интеграции ЕС со странами южного Средиземноморья в конце ХХ – начале XXI века. Следует, однако, отметить, что такой эффект появляется не всегда и не сразу. В частности, интеграция может, наоборот, поспособствовать притоку низкоквалифицированной рабочей силы.
Европейский опыт также свидетельствует, что интеграция способствует повышению эффективности и прозрачности деятельности национальных государственных органов. В частности, клубные правила и критерии вступления в союз обеспечивают стремление (в случае кандидатов на членство) или поддержание высоких стандартов государственного управления. Введение не только экономических стандартов (ст. 63 Договора о ЕАЭС) для участия в ЕАЭС представляется не противоречащим духу Договора о ЕАЭС, ведь рыночная экономика и эффективное прозрачное госуправление идут рука об руку. Перспектива ЕАЭС как стимулятора улучшения качества политических и социальных процессов внутри стран-участниц представляется очень привлекательной. Однако на данном этапе, движение в это направление отсутствует, так как страны-участницы ЕАЭС избегают любых вмешательств во внутренние дела друг друга за пределами того, что прямо прописано в Договоре о ЕАЭС.
Каким бы противоречивым не казалось данное утверждение, но интеграция может способствовать укреплению национальных государств. Хотя интеграция и предусматривает передачу различных компетенций с национального на наднациональный уровень, это может не приводить к подавлению или потере эффективного суверенитета. Наоборот, объединяясь, члены интеграционного блока могут усилить свое положение для целей противостояния внешним силам и усиления своих переговорных позиций на международной арене. При той сложной политической ситуации, которая сложилась на мировой арене, прежде всего в отношении России, а также учитывая положение ЕАЭС между, двумя экономическими полюсами США/ЕС и Китаем, ЕАЭС является крайне важным проектом, позволяющим не самым сильным экономически государствам СНГ объединить свои потенциалы для создания конкурентоспособного мирового игрока. В отсутствие такого проекта, каждому из этих государств пришлось бы примкнуть либо к западному, либо к восточному вектору на правах «младшего партнера».
Сложение природных ресурсов, капиталов и человеческого потенциала даже пяти стран ЕАЭС (не говоря об иных потенциальных участниках) может повысить конкурентоспособность региона в индустриальной и технологической сфере. Регион может стать более привлекательным для инвесторов.
Большая Европа. Несмотря на временную, на наш взгляд, хотя и весьма серьезную, напряженность в отношениях с Европой, ЕАЭС – это серьезный шаг к формированию Большой Европы (от Лиссабона до Владивостока), основа которой была официально заложена еще в 2003 г., когда Россия и ЕС договорились о формировании общего экономического пространства. В русле этой же идеи вступление России, а затем и Казахстана в ВТО.
Большая Европа (или Широкая Евразия) – это концепция создания общего пространства от Лиссабона до Владивостока в экономическом, правовом, культурном, научном и, возможно, военно-политическом плане. Данная идея была заложена еще в евразийской идее равноправного сотрудничества европейской цивилизации и России-Евразии. В западной науке данную концепцию впервые выдвинул родоначальник немецкой геополитической школы Карл Хаусхофер в 1941 г.241 Концепция предусматривала создание союза трех равноправных центров силы: Германии в Европе, России (СССР) в Евразии и Японии в Восточной Азии.
В.В. Путин Н.А. Назарбаев предложили свою концепцию создания общего пространства от Лиссабона до Владивостока через укрепление евразийского сообщества и сотрудничество с ЕС на равных (оси Париж-Берлин и Москва-Астана). Такое пространство может быть создано посредством создания общего пространства между ЕС и ЕАЭС.
Конечно, у проекта Большой Европы есть серьезные препятствия:
По мнению, высказываемому представителями ЕС, проект ЕАЭС является еще незрелым и неготовым для стратегического партнерства. Проблемы и разногласия, существующие внутри ЕАЭС, создают впечатление о его незавершенности. Примеры: недавний молочный конфликт между Россией и Белоруссией, введение Казахстаном утилизационного сбора на автомобили и приостановка поставки готовых автомобилей из России в Казахстан.
Европа активно реализует политику заключения соглашений об ассоциации и глубоких и всеобъемлющих зон свободной торговли. Восточное партнерство для Европы на сегодняшний день предпочтительнее, чем партнерство с ЕАЭС
Санкции, принятые ЕС в связи с украинским кризисом, не исчезнут сами собой, и ЕС не откажется от своих позиций, в то же время, очевидно, Крым не выйдет из состава России.