Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Региональные конфликты и способы их урегулирования. Российский и американский подходы 16
1.1. Понятия, природа, разнообразие региональных конфликтов 16
1.2. Концептуальные основы урегулирования региональных конфликтов 50
1.3. Доктринальные основы разрешения конфликтов в России и США 70
1.3.1. Трансформация внешнеполитического подхода России к разрешению региональных конфликтов 70
1.3.2. Эволюция внешнеполитической стратегии США в контексте разрешения региональных конфликтов 86
Глава 2. Эволюция подходов России и США к урегулированию конфликтов в Закавказье 110
2.1. Армяно-азербайджанский конфликт. Проблема Нагорного Карабаха 110
2.2. Конфликт между Грузией, Южной Осетией и Абхазией 138
Глава 3. Трансформация подходов России и США к урегулированию конфликтов в европейской части постсоветского пространства 157
3.1. Проблема Приднестровья 157
3.2. Украинский кризис 170
Заключение 188
Список источников и литературы 195
- Понятия, природа, разнообразие региональных конфликтов
- Трансформация внешнеполитического подхода России к разрешению региональных конфликтов
- Армяно-азербайджанский конфликт. Проблема Нагорного Карабаха
- Украинский кризис
Понятия, природа, разнообразие региональных конфликтов
Для концептуального понимания основ исследуемой проблематики следует определить используемый терминологический аппарат, поскольку понятие «конфликт» имеет многогранную трактовку и обширный ряд ассоциативных представлений, будучи распространенным жизненным явлением, с которым сталкиваются многие люди, не говоря уже о других субъектах. Прежде всего, необходимо очертить плоскость исследования, конкретную сферу общественных отношений, которой для настоящей диссертационной работы выступают международные отношения. Перед исследователем встает несколько принципиальных задач, например, что считать конфликтом, какова его природа и особенности развития, в конечном счете, как избежать, предотвратить их появление или урегулировать их, в случае если они уже произошли.
Этимология слова конфликт происходит от латинского conflictus (от fligere – бить, ударять), что в буквальном смысле означает столкновение. Однако не каждое столкновение – конфликт. Как отмечают российские исследователи, в частности Л. Дериглазова, «…конфликт в рамках общей теории конфликта определяется как столкновение противоположных или несовместимых целей, ценностей или интересов, носителями которых являются отдельные люди и различные по размеру группы людей»22. Кроме того, само слово «конфликт» в его латинском переводе появилось только в X-XII вв., в эпоху европейского средневековья, а научным термином стало еще позднее, к концу XIX-начале XX вв., тем не менее, «…это не значит, конечно, что мыслителям древности не были знакомы различные проявления конфликта. Они говорили и писали о борьбе, раздоре, споре, войне, употребляя целый ряд понятий, объединенные позже категорией «конфликт»»23.
В основе природы конфликтов могут лежать разнообразные мотивы и устремления, которым на протяжении истории различные мыслители, исследователи, в том числе и военные, неоднократно пытались дать рациональную трактовку, что исходило как из стремления обеспечить бесконфликтное сосуществование в целом, так и из более прагматических расчетов, например, задачи эффективного обеспечения интересов собственного государства с помощью оружия.
Подобные попытки предпринимались с момента становления общественно-политической мысли. Рассматривая исторические этапы осмысления и классификации конфликта, по мнению автора, следует выделить следующие периоды:
- Античный период: охватывает развитие философско-политической мысли в Древней Греции, Китае и Индии (VIII - VI вв. до н. э.);
- Средневековый период: занимает долгий отрезок от V до XV веков, характеризуется ведущей ролью и взглядами Церкви;
- Эпоха Возрождения (Ренессанс): охватывает развитие политической мысли, философских воззрений в странах Европы в XV-XVI вв.;
- Период Нового времени: охватывает эпоху Просвещения XVII-XVIII веков, а также дальнейшее развитии исследований в области войны и мира под влиянием последствий Наполеоновских войн начала XIX в.
Исследования текущего исторического периода, называемого Новейшем временем, отмечены развитием всестороннего фундаментального анализа конфликтной проблематики в период двух мировых войн, а также в последующие годы «холодной войны», когда особенно активно стала проявляться практика переноса активных действий Великих держав на периферию (локальные конфликты).
Таким образом, первые попытки осмысления понятия конфликта были предприняты еще в VIII - VI вв. до н.э., когда ведущие умы древних цивилизаций -античной Греции, Древнего Китая и Древнего Рима пытались сформировать свое представление о социально-философской мысли войны и боевых столкновений. Особенностью этого этапа является трактовка природы возникновения конфликтов посредством мифических знаний (мифологии). Среди наиболее крупных мыслителей той эпохи выделяются Сунь-Цзы (автора знаменитого трактата «Искусство войны»), Геродот, Платон, Сократ, Гераклит и другие. Их труды позволяют проследить становление и динамику развития конфликтологии, в исторической ретроспективе понять трансформацию представлений о войне и конфликтах.
Китайский мыслитель Сунь-Цзы оправдывает вступление в военный конфликт государства, если ему угрожает подобная опасность от сопредельных стран, таким образом, указывая на целесообразность задействования превентивных механизмов оборонной политики для защиты страны24. Однако в своем труде китайский мыслитель старался не только раскрыть вопрос вступления в конфликт, но и осветить инструменты, которые позволяли бы избежать прямого военного столкновения. Например, он, ставя на первое место талант победы над врагом с минимальными потерями, пишет: «…сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию не сражаясь»25.
Древнегреческие философы, рассуждая о войнах и конфликтах, отмечали исходное начало в противоречиях и противоположностях, которые постоянно находятся в динамике и способствуют изменению мира. Так, например, Гераклит, в отличие от подходов китайских мыслителей, полагал, что главный закон мироздания — борьба, конфликт. «Война — отец всех, царь всех». «Вражда — обычный порядок вещей, и ... все возникает через вражду»26. Однако идеализации конфликта не было, поскольку он как явление не может существовать обособленно от состояния мира, «борьба противоположностей не исключает, а, напротив, подразумевает их единство, которое Гераклит называл гармонией («тайная гармония лучше явной») и негодовал на тех, кто не понимал, «как враждебное находится в согласии с собой: перевёрнутое соединение (гармония), как лука и лиры»27.
Другой великий мыслитель Древней Греции Платон считал войны «главным источником бед частных и общественных»28.Великий оратор Древнего Рима Цицерон, подобно Сунь-Цзы, полагал необходимой «благочестивую войну», которая может вестись против врага, вторгшегося в пределы сопредельного государства29.
Таким образом, еще в Древней Греции и Риме было положено начало осмысления войны, как социально-политического явления, определяющего развитие мировой истории и отношений между мировыми акторами. Лучшие умы древнего мира фактически заложили эмпирическую основу для дальнейшего изучения конфликта, как объекта изучения политологии.
Античная эпоха сохранила в истории описание войн и конфликтов, которые затем в период Средних веков и Нового времени пытались осмыслить более концептуально. Выделялись целые плеяды мыслителей, высказывающих свое мнение о конфликтах, пагубности их развития для всего человечества.
В Средние века обоснование конфликтов оставалось на уровне оправдания войн (вооруженных столкновений) различными религиозными догмами, а начало вооруженных конфликтов нередко трактовалось «Божьей Волей». Отсылки на религию в целом соответствуют духу той эпохи, когда позиция церкви была определяющей.
Начало эпохи Ренессанса дало новый толчок научному осмыслению конфликта как средства противостояния между государствами, и войны, как основного конфликтного инструмента с древних времен.
В период эпохи Просвещения в XVIII в.на фоне острого развития социальных конфликтов многие ученые стали размышлять об их причинах в природе и общественной жизни. В большей степени творческие посылы мыслителей лежали в области философских воззрений на конфликт, его внутренние свойства (внутригосударственного характера), которые, по некоторым представлениям, коренились в отживших формах государственного устройства гражданского мира, внутриполитических факторах и межличностных особенностях и сущности человеческого сознания. К известным авторам эпохи, мыслившим в данном направлении, относятся, например, английский философ Т. Гоббс (1588-1679), который негативно оценивал природу человека, полагая, что враждебность, эгоистичность выступают естественными основаниями его личности, а соперничество является основанием для конфликтов. Один из основоположников теории реализма в изучении международных отношений исходил из того, что политика подвержена изъянам человеческой природы, что, в конечном счете, и вызывает вооруженные столкновения.30Французский философ Ж.Ж. Руссо (1712-1778)писал о происхождениях и основаниях неравенства между людьми (1755 г.), при этом вступая в противоречия с гоббсовским тезисом и полагая, что человек a priori добр и миролюбив, а источник конфликтов коренится в неких заблуждениях и предрассудках людей, их приверженность и к частной собственности. Следует особо выделить воззрения одного из основоположников экономической теории, шотландского экономиста и философа Адама Смита (1723-1790), который, по некоторым оценкам, в рамках своей работы «Исследование о природе и причинах богатств народов» впервые рассмотрел конфликт как многоуровневое социальное явление, в основе которого лежит разделение общества на классы, экономическое соперничество и классовое противоборство.
В эпоху Просвещения в XVII-XVIII вв. среди социально-политических измышлений по вопросу осмысления природы войн и конфликтов помимо реалистических воззрений стали преобладать и идеалистические взгляды, наполненные глубоким философским подтекстом, выраженным стремлением к достижению состояния бесконфликтности.
Трансформация внешнеполитического подхода России к разрешению региональных конфликтов
Российская Федерация, ставшая правопреемницей СССР после его развала, старалась проводить последовательную политику в вопросах конфликтного урегулирования.
В 1990-е гг. Москва оказалась в кольце региональных конфликтов, которые начались ещё в бывших советских республиках. Российской дипломатии предстояло в непростых условиях становления собственного государства, осложняемых внутренними кризисами и внешними вызовами, оперативно включиться в форматы кризисного реагирования, предложить эффективные модели взаимодействия, первостепенно направленные на прекращение насилия.
В ходе разгоревшихся конфликтов российская дипломатия, несмотря на вынужденное в ряде случаев применение военно-политических механизмов воздействия, последовательно отстаивала приверженность мирному урегулированию, будучи напрямую заинтересованной в сохранении стабильности вблизи своих границ и недопущении появления «горячих точек» на собственной территории.
Исторический опыт взаимодействия с недавно образованными новыми государствами, пока еще не утраченные развитые общие кооперационные связи способствовали пониманию Россией предпосылок и условий начала конфликтов, а также мотивации противоборствующих сторон. Межэтнические и иные проблемы получили свой импульс еще в советское время, особенно в последние годы существования СССР, однако, как известно, тогда центральное руководство не смогло адекватно разрешить их.
В этих условиях перед Россией стояла задача выработать подход, отвечающий национальным интересам государства с учетом необходимости сохранения и поддержания безопасности в регионе.
В 1990-х гг. именно российская дипломатия отличалась активными действиями по постепенному снятию напряженности в зоне вооруженных конфликтов в Закавказье и Приднестровье, их «замораживанию». Усилиями России были созданы условия для запуска переговорного процесса по урегулированию, который зачастую предполагал затяжные сроки и поэтапный процесс. В Концепции внешней политики РФ от 1993 г. негативные тенденции в «ближнем зарубежье» (национальные и территориальные конфликты) непосредственно увязываются с ухудшением ситуации внутри самой России (экономический и социальный кризис, а также угрозы безопасности). Подчеркивается традиционная роль России в регионе и готовность продолжать отстаивать интересы даже в условиях применения силы: «идет, таким образом, сложный процесс формирования ближнего геополитического окружения России, исход которого будет во многом зависеть от нашей способности убеждением, в крайних случаях и с использованием силовых средств, утверждать принципы международного права, включая права меньшинств, добиваться прочного добрососедства»123.
На фоне дестабилизации ситуации на постсоветском пространстве, российское руководство той эпохи оценивало региональные конфликты в СНГ как непосредственную угрозу своей безопасности, что отражено в вышеуказанном документе, при этом проявляя готовность отстаивать национальные интересы124. Президент России Б.Н. Ельцин в своем послании также обращает особое внимание на процессы на постсоветском пространстве: «Наиболее разрушительным внешним вызовом национальной безопасности является возможность неконтролируемых дезинтеграционных процессов на территории бывшего СССР... потенциальная военная опасность сохраняется, а иногда (на региональном уровне) и возрастает. Главными причинами ее сохранения, возникновения вооруженных конфликтов и региональных войн являются социальные, политические, экономические, территориальные, религиозные, национальные и другие противоречия»125.
Подчеркивается, что принципиально Россия выступает против использования военной силы в качестве инструмента мировой политики, одновременно с этим признавая ее возросший потенциал в условиях сложившейся на тот момент международной конъюнктуры: «Силовые подходы продолжают играть определяющую роль в провоцировании и эскалации конфликтов. Соответственно сохраняется важное место силы и в разблокировании конфликтов, а также в целом в практике регулирования международных отношений. Россия в полной мере учитывает это как великая держава, ответственная вместе с другими постоянными членами СБ ООН за поддержание международного мира и безопасности, а также как государство, несущее основное бремя миротворчества в СНГ»126.
О национальной безопасности. Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию М., 1996. Основные положения концепции внешней политики Российской Федерации утверждены Президентом Российской ответственности за мировое урегулирование процессов в СНГ. Отдельно было указано, что «…во взаимодействии с третьими странами и международными организациями достигать с их стороны понимания того, что этот регион, прежде всего, является зоной интересов России»127. В официальном документе «Стратегический курс России с государствами – участниками Содружества Независимых Государств» установлено, что «…важной составной частью усилий по обеспечению стабильности на территории СНГ является миротворческая деятельность, направленная на урегулирование и предотвращение конфликтов в государствах СНГ преимущество мирными политико дипломатическими средства»128.Также были зафиксированы конструктивные направления работы по данному направлению: «Вести дело к тому, чтобы миротворчество стало плодом коллективных усилий государств СНГ путем их более активного участия на всех этапах деятельности по налаживанию механизма оперативного решения вопросов миротворчества в рамках СНГ. Всю работу в этом направлении проводить во взаимодействии с ООН и ОБСЕ, добиваться реального участия этих международных организаций в урегулировании конфликтов на территории СНГ»129.
Кроме того, наряду с этим механизмом в разделе «Приоритеты и принципы внешней политики» отражено стремление России выстраивать пояс безопасности и добрососедства по периметру своих границ и добиваться урегулирования споров и конфликтов политическими средствами. Такой вектор выбран государственным руководством не случайно – страны содружества, сталкивающиеся с серьезными проблемами во внутреннем строительстве, выделены приоритетным направлением внешнеполитической деятельности России, а задачи урегулирования конфликтов и формирования условий, способствующих предупреждению их возникновения указываются в качестве долгосрочной задачи. Перечисляются конкретные механизмы ее достижения, предусматривающие, «…прежде всего двусторонние формы российского посредничества и миротворчества и многосторонние механизмы СНГ, с привлечением для поддержки и, при необходимости, санкционирования этих усилий возможностей ООН, СБСЕ, ЕС и др.»130.
В еще одном основополагающем внешнеполитическом документе под названием «Стратегический курс России с государствами – участниками Содружества Независимых Государств» также выделяется направленность вектора российской дипломатии в сторону урегулирования конфликтных ситуаций на постсоветском пространстве посредством миротворческих механизмов, при подключении структур (ООН и ОБСЕ): «…важной составной частью усилий по обеспечению стабильности на территории СНГ является миротворческая деятельность, направленная на урегулирование и предотвращение конфликтов в государствах СНГ преимущественно мирными политико-дипломатическими средства»131.
Таким образом, в основополагающем концептуальном документе фактически был оформлен и закреплен комплексный подход Российской Федерации к конфликтному урегулированию.
Напряженная обстановка и обострение кризисных тенденций на постсоветском пространстве нашли отражение и более поздней редакции Концепции национальной безопасности Российской Федерации. В обновленном варианте документа от 2000 г. в перечне угроз напрямую значится «возникновение и эскалация конфликтов вблизи государственной границы Российской Федерации и внешних границ государств -участников Содружества Независимых Государств»132.
Армяно-азербайджанский конфликт. Проблема Нагорного Карабаха
Конфликт в Нагорном Карабахе между Арменией и Азербайджаном, как и любой другой из числа затяжных конфликтов, имеет свою предысторию и предпосылки, конкретные первопричины, определяющие его зарождение и динамическое развитие. Прочное и всеобъемлющее урегулирования данного конфликта до сих пор не состоялось, даже несмотря на то, что три ведущие державы и постоянные члены Совета Безопасности ООН – Россия, США и Франция – выступают посредниками в переговорном процессе.
Конфликтное взаимодействие сопровождало историческое развитие Закавказского региона на протяжении столетий, в то время как региональное положение долгие годы характеризовалось неустойчивостью и фрагментированностью. Это объясняется не только сугубо политическими причинами, но и культурно-цивилизационными особенностями, ценностными различиями и противоречиями на уровне этносов и народов, что препятствовало центростремительным началам в регионе и усиливало центробежную, конфликтную доминанту.
Современное геополитическое положение на Кавказе определяется трансформациями сравнительно недавнего исторического прошлого – регион, первоначально входящий в состав Российской Империи, затем СССР. Распад СССР разделил регион на 2 части – Северный Кавказ, который входит в состав России, и Южный Кавказ, включающий в себя 3 независимых государства – Армению, Азербайджан и Грузию. При этом следует также констатировать существование трех непризнанных государственных образований – Нагорного Карабаха, Абхазии и Южной Осетии; последние, однако, в 2008 г. получили официальное признание со стороны Российской Федерации.
Именно в 1990-е гг., когда перед государствами остро стояли задачи оформления качественно нового будущего, формирования институтов власти и укрепления государственности, на поверхность вышли былые разногласия, подогреваемые накалом межэтнических противоречий, которые вскоре приняли характер боевых действий.
Особый оттенок негативным процессам придавала этнонациональная и конфессиональная мозаичность, противоборство фрагментированных общинных идентичностей. В этой связи следует упомянуть о культурно-цивилизационных особенностях и значении идентичности, присущих историческому сознанию народов Кавказа. Как подчеркивает известный отечественный специалист по региону К.С. Гаджиев, «…постоянные войны и разного рода конфликты составляли одно из основных занятий проживающих здесь народов, не всегда живущих в мире и согласии и имевших друг к другу немало претензий территориального и иного характера. Зачастую общинные, племенные, местные, региональные идентичности (например, в Грузии – мегрельская, кахетинская, имеретинская, аджарская и др.) приобретают в этом регионе не меньшую значимость, чем просто политико-гражданская идентичность»223.
Следует отметить, что межнациональные проблемы и задачи их эффективного мирного урегулирования были характерны для всего кавказского региона на протяжении всего ХХ в., сохраняя актуальность и сегодня. Споры и постоянные распри относительно территорий, а также по иным вопросам, возникающим между представителями разных народов, придерживающихся диаметрально противоположных взглядов, например, на историческую принадлежность земель и собственную роль в регионе (проект титульной нации), представляли собой неисчерпаемый источник для возникновения конфликтов, особенно в условиях искусственной территориальной «нарезки», свойственной советской системе управления.
Особенностью непосредственно самих конфликтов выступало то, что зачастую вражда и линия разлома проходила через проблемы этнонационализма, в дополнение ко всему осложняясь геополитической борьбой противоборствующих субъектов, что отчетливо проявилось во времена СССР: «В Закавказских республиках, ровно, как и в большей части советских республик, движения национальных меньшинств большей частью начинались не столько как антисоветские, сколько как выступления против титульных наций: армян против азербайджанцев в Карабахе, абхазов и осетин против грузин и т.д. Обнаружилось, что национализм малых народов может быть столь же нетерпим к меньшинствам, как и национализм больших наций».224
На протяжении веков Кавказ был зоной компактного проживания многих народов, которые помимо принадлежности к общеимперской и общесоветской истории, имели собственные национальные культурно-исторические корни и традиции, а также в немалой степени особую ментальность. Нередко сосуществование отдельных наций и народностей сопровождалось вооруженными столкновениями, приводившими к затяжным кровопролитным конфликтам.
Учитывая данный исторический контекст, при формировании внутренних границ в рамках сформированного в 1922 г. Советского Союза была предпринята попытка создать единую многонациональную республиканскую единицу в регионе, однако в ходе территориальной реформы 1936 г. было принято решение о возвращении к модели построения на Южном Кавказе национальных республик в составе СССР. Такие управленческие решения имели свои негативные стороны.
Советская система в своей национальной политике фактически цементировала этнические различия на территориальной основе, рассматривая Союз как государство во главе с социалистическими нациями. Территориальное межевание, проводимое без учета негативных факторов, таких как неприятельские отношения между некоторыми народами, закладывало своего рода «мину замедленного действия». В 1923 г. в состав Азербайджана был включен населенный преимущественно армянами Нагорный Карабах, позже в 1931 г. Абхазия была включена в состав Грузинской ССР (о развитии данного конфликтного витка речь пойдет в следующем параграфе работы).
Как справедливо отмечает известный российский специалист С. Маркедонов, такие действия создавали предпосылки для формирования этнонациональных движений за самоопределение будущих независимых государств и вызревания конфликтов: «Основу для конфликтных очагов создавала практика частных административно-территориальных преобразований, совершавшихся сверху без учета фактора общественного мнения»225.
Кроме того, в пользу таких решений сыграл и другой фактор, коренившийся в политической целесообразности: Азербайджан в те годы стал центром распространения советского влияния в Закавказье, и представляется неслучайным, что руководство Союза поддерживало практику территориальных уступок Баку. Так, например, при формировании новых границ многие армяне оказались на территории Советского Азербайджана и наоборот, несмотря на все сложности в отношениях между двумя народами, где первостепенном фактором и «камнем преткновения» выступал Нагорный Карабах. Учитывая историческое прошлое, а именно войны армян с азербайджанцами, а также с союзными им турками, ответственными за геноцид армянского населения, можно с определенной долей уверенности утверждать, что это был своего рода «триггер» к будущим кровавым событиям.
Таким образом, к моменту обретения Арменией и Азербайджаном независимости уже была подготовлена почва для перехода тлеющего межнационального конфликта между двумя народами и борьбы за территорию Нагорного Карабаха в острую фазу. Данному конфликту предстояло стать одним из первых на территории бывшего СССР. На сегодняшний момент между сторонами нет дипломатических отношений, граница (зона линии соприкосновения) превращена в линию фронта, Баку проводит политику блокады Армении, в ответ Ереван осуществляет блокирование азербайджанского анклава Нахичевани, а сам конфликт политически не разрешен и имеет статус «замороженного».
Начало вооруженного противостояния стало одним из последствий быстрого ослабления центральной власти в СССР в конце 1980-х годов. В 1988 г. армянские представители Областного Совета Нагорно-Карабахской Автономной области (НКАО) в составе Азербайджана на одной из проходивших сессий вынесли решение о фактической передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР. Данные действия принимались в одностороннем порядке, игнорируя официальную Москву и нарушая ее административно-территориальную монополию, что наглядно демонстрировало слабость центра и новую политическую реальность.
Требования о передаче НКАО под юрисдикцию Армении вызвали жесткую реакцию в Азербайджане. Политическое противостояние быстро переросло в насилие. Столкновения с использованием огнестрельного оружия начались уже в 1987-1988 годах. Активизировались беспорядки и погромы (особо остро развивалась ситуация в Сумгаите), что форсировало появление вооруженных отрядов с обеих сторон. Какой бы ни была реакция Кремля, в условиях «перестроечного» тотального ослабления института власти и децентрализации государства, как представляется, она уже не могла кардинально изменить ход событий: «Политики Карабаха посещали Москву и Баку, пытаясь найти приемлемый политический выход. Верховный Совет РА и армянские коммунисты обращались к М. Горбачеву. Л. Тер-Петросян пытался в ходе личных встреч воздействовать на М. Горбачева и Б. Ельцина. Но вряд ли власти СССР и РФ могли существенно повлиять на ситуацию»226.
Украинский кризис
С момента распада СССР Украина занимала особое место во внешней политике США на пространстве СНГ. Становление независимого украинского государства происходило под пристальным вниманием США, взявшим курс на содействие постепенному разрыву связей между Киевом и Москвой. На уровне политических исследований данная позиция американского руководства впервые нашла свое отражение в геополитическом труде Зб. Бжезинского «Великая шахматная доска», в которой автор отметил: «…без Украины Россия перестает быть евразийской империей. Без Украины Россия все еще может бороться за имперский статус, но тогда она стала бы в основном азиатским имперским государством»331.
Таким образом, Вашингтон оказался заинтересован в установлении доверительных отношений с получившим независимость Киевом. С момента своего образования Украина является крайне сложным в плане межэтнического взаимодействия государством: культурно-конфессиональные различия между западной и восточной частями всегда были слишком велики для конструктивного сосуществования в рамках одного унитарного государства. Проходившие в 1996-2010 гг. президентские выборы на Украине привели страну к расколу на две условные части: проевропейский Запад (склонный следовать в русле безоговорочной поддержки членства Украины в евроатлантических структурах) и пророссийский Восток (традиционно мыслящий в русле тесной кооперации с Россией, в том числе в рамках общих евразийских проектов).
Понимая эту особенность Украины, США еще в 1990-х гг. развернули активную деятельность по линии различных неправительственных организаций, роль которых с каждым годом постепенно возрастала. Главный центр обеспечения американского влияния на Украине – посольство США – активно финансировало различные движения по линии USAID332.
События «Оранжевой революции» 2004 г. стали первым примером того, как внешние акторы могли проявить себя при решении кризиса на Украине. В этот период подходы России и США к разрешению последствий политического кризиса на Украине имели существенные различия. Вашингтон поддержал оппозиционные силы, которые отказались признавать результаты второго тура выборов 21 ноября 2004 года. В этих обстоятельствах оппозиция призвала всех своих сторонников начать бессрочный митинг в центре Киева.
Оказавшееся под внутренним и внешним давлением руководство Украины было вынуждено пойти на проведение третьего тура президентской кампании.333 Отметим, что в этих условиях официальная Москва оказалась неспособна оказать поддержку украинскому руководству во главе с избранным президентом В.Ф. Януковичем. Вашингтон смог решить кризис 2004 г. в наиболее выгодном для себя свете: у власти в Киеве в результате прошедшего третьего тура выборов оказались русофобские силы, которые начали проводить постепенную интеграцию с евроатлантическими структурами, во главе с президентом В.А. Ющенко.
В период 2004-2013 гг. проявления кризисной ситуации на Украине были не очевидны. Москва вновь на президентских выборах 2010 г. поддержала В.Ф. Януковича, который смог на этот раз одержать победу над прозападным кандидатом Ю.В. Тимошенко, однако сохранил прежний вектор политики, направленный на интеграцию с Евроатлантикой.
В 2013 г. проблема дальнейшего статуса Украины на мировой арене вновь начала выходить на первый план: в ноябре 2013 г. должно было состояться подписание Украиной Cоглашения об ассоциации с ЕС, в рамках которого Киев должен был полностью перейти на производственные стандарты ЕС. Однако, осознавая риски, которые несет подписание Соглашения об ассоциации, В.Ф. Янукович принял политическое решение отказаться от доминирующего евроатлантического вектора развития в пользу более тесной кооперации с Россией. При этом в рамках евроинтеграции премьер-министр Украины Н.Я. Азаров намеревался получить кредит у Брюсселя в размере 20 млрд. долларов, но в этом ему было отказано.334 В столь сложный момент для Украины Москва согласилась предоставить Киеву льготный кредит в размере 15 млрд. долл335.
Однако на этом этапе США уже намеревались продвигать свои интересы на Украине через развитие организованного протеста на Майдане Незалежности в центре Киева, а также на площадях крупных областных центров Западной и Центральной Украины.
Официальный Вашингтон с развитием протеста негласно оказывал поддержку протестующим против президента В.Ф. Януковича. Вице-президент США Дж. Байден оказывал активное давление на украинского лидера, фактически вынуждая его принять условия оппозиции. Сам «Евромайдан» посетили заместитель госсекретаря США В. Нуланд, сенатор Дж. Маккейн и другие336.Тем временем в западных СМИ была развернута информационная кампания против В.Ф. Януковича и его аппарата, целью которой являлась полная дискредитация легитимной власти на Украине.
12 декабря 2013 г. заместитель госсекретаря В. Нуланд пригрозила ввести санкционные ограничения в отношении легитимного правительства Украины В.Ф. Януковича.337 При этом США рекомендовали Киеву «двинуться в правильном направлении» и вернуться на путь евроинтеграции338. Москва в этих условиях воздерживалась от резких заявлений, ограничиваясь призывами к соблюдению правопорядка.
21 февраля 2014 г. на Украине произошел государственный переворот, в результате которого В.Ф. Янукович был отстранен от власти и был вынужден бежать. При заключении соглашения о мирном урегулировании политического кризиса свои гарантии предоставили Германия, Франция и Польша, Россия, принимавшая участие в этих переговорах, от предоставления гарантий отказалась. США также формально остались в стороне от мирного соглашения между конфликтующими сторонами на Украине. Однако, по словам президента СШАБ. Обамы, передача власти в Киеве прошла при прямом посредничестве Вашингтона339.
После отстранения В.Ф. Януковича американская дипломатия признала легитимность нового украинского руководства во главе с и.о. президента А.В. Турчиновым и премьер-министром А.П. Яценюком. Отметим, что российская сторона вплоть до проведения на Украине внеочередных президентских выборов 25 мая 2014 г. воздерживалась от признания и контактов с новым политическим руководством страны.
Насильственная смена политической власти на Украине привела к неожиданным для многих экспертов последствиям: в конце февраля 2014 г. в Крыму начались народные выступления, приведшие к проведению референдума, в результате которого жители полуострова смогли воссоединиться с Российской Федерацией. В восточной части Украины также прошли массовые протесты.
Новое киевское руководство предприняло шаги для подавления выступлений в Одессе, Харькове, Николаеве и других городах. Однако в силу массового характера протеста в Донецке и Луганске новым украинским властям не удалось удержать контроль над Донбассом. В бывших областных центрах было провозглашено образование народных республик – ДНР и ЛНР. В апреле-мае 2014 г. между ополченцами Донбасса и Вооруженными силами Украины произошли первые боевые столкновения, которые переросли в затяжной конфликт, идущий по настоящий день.
Таким образом, на текущий момент под термином «украинский кризис» чаще всего понимаются события, происходящие на юго-востоке Украины. В рамках мирного процесса, запущенного принятием Минских соглашений в феврале 2015 г. (так называемый Минск-2) представителями Украины, ДНР, ЛНР, России, Германии и Франции, предполагается решение вопросов, связанных с политическим урегулированием ситуации в Донецкой и Луганской областях, а также осуществление мер по организации реинтеграционных процессов между Украиной с одной стороны, и «отдельными районами Донецкой и Луганской областей» с другой340.
Формально США не вошли в минский процесс, однако они оказывают значительное влияние как на постмайданное руководство Украины, так и на своих европейских союзников по НАТО, участников минских переговоров – Германию и Францию. Также отметим, что Киев, а затем и европейские партнеры неоднократно призывали включить США в переговорный процесс по мирному урегулированию на юго-востоке Украины. В конце 2016 г. на заседании дискуссионного клуба «Валдай» в Сочи президент России В.В. Путин поддержал эту идею, отметив, что «на текущий момент лидеры «нормандской четверки» договорились, что будут параллельно работать с партнерами из США»341.
Однако на Западе, в том числе и в США, под решением украинского конфликта зачастую подразумевают и решение вопроса о статусе Крыма, т.е. на Российскую Федерацию оказывается прямое дипломатическое давление из-за принятого Москвой в марте 2014 г. решения поддержать демократическое волеизъявление населения полуострова.