Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические и исторические основы изучения китайской внешней политики в XXI в 18
1.1. Формирование методологических подходов к анализу процесса принятия внешнеполитических решений в Китае 18
1.2. Анализ китайской внешней политики в политических документах на съездах КПК в течение 2000-2017 гг 31
Глава 2. Предпосылки для формирования китайской политики в Центральной Азии 45
2.1. Анализ периферийной дипломатии на основе съездов КПК и партийных материалов с точки зрения геополитики 45
2.2 . История выстраивания взаимоотношений Китая со странами Центральной Азии после распада СССР 53
Глава 3. Китайская внешняя политика в Центральной Азии в XXI в 61
3.1. Взаимодействие КНР со странами Центральной Азии в рамках региональной организации ШОС и интеграционного проекта Экономического Пояса Шелкового Пути 61
3.2. Характер двусторонних отношений Китая со странами Центральной Азии . 115
3.3. Проблемы и рекомендации по выработке политики Китая в регионе Центральной Азии 148
Заключение 157
Список источников и литературы 163
- Формирование методологических подходов к анализу процесса принятия внешнеполитических решений в Китае
- . История выстраивания взаимоотношений Китая со странами Центральной Азии после распада СССР
- Характер двусторонних отношений Китая со странами Центральной Азии
- Проблемы и рекомендации по выработке политики Китая в регионе Центральной Азии
Формирование методологических подходов к анализу процесса принятия внешнеполитических решений в Китае
В начале XXI в. в рамках методологии изучения международных отношений в большой степени, по мнению некоторых специалистов, применяется нормативный политический анализ для проведения прикладного политического исследования, объектом которого являются существующие реалии политической жизни общества, которое в принципе ориентировано на получение практически полезных результатов»20.
На сегодняшний день политэкономические концепции незападных обществ, в определенной степени, переживают трансформации и выделяют свои собственные исследовательские направления, несмотря на то, что западноцентричные подходы к изучению международных отношений занимают доминирующее место в динамичном развивающемся процессе международных отношений.
Профессор Воскресенский А.Д. полагает, что «изучение Востока и мировой политики не указывалось напрямую, и на современном этапе помимо классической западноцентричной теории международных отношений можно выделить два направления трансформации мировых исследований: первое выражается в появлении возможности развитии незападных концепций МО, например, китайское участие в процессе формирования мирового порядка; во втором уделяется внимание расширению незападоцентричных конструктивистских подходов в рамках теоретических построений глобального и промежуточного уровня. Это направление базируется на сравнительном анализе практических аспектов конструирования гармоничных МО на основе расширения поля совместного взаимодействия»21.
Кроме того, на фоне экономической глобализации в работах исследования международных отношений выделяются методики иследования с точки зрения использования политэкономического подходов к выяснению комплексной природы прогресса развития многонаправленных ответвлений международных отношений. Если популярные западные ведущие школы теории международных отношений уделяют внимание распространению политического влияния между действующими лицами в международном обществе, то, в определенной степени, на сегодняший день взаимодействие и взаимосвязь между субъектами в международной системе выходят на приоритетный фактор влияния формирования архитерктуры современных международных отношений.
Российский ученый А.Г. Олейнов предлагает свой взгляд на статус экономического элемента в ходе анализа теории международных отношений, и отмечает, что «экономический или политэкономический анализ международных отношений в сложившейся ситуации может быть рассмотрен как подход, дополняющий (а порой и интегрирующий) методологию традиционных теоретических направлений в международных исследованиях. Его дальнейшее теоретическое развитие должно позволить не только раскрыть новые причинно-следственные связи между явлениями на современной глобальной сцене, но и, вполне возможно, стать основой для возникновения комплексной теории международных отношений»22.
Формирование и исследование внешней политики в современном Китае опирается на довольно сложный комплекс идей и подходов, включающий как заимствованные и частично переосмысленные западные концепции, так и оригинальные представления, пытающиеся интегрировать социалистические воззрения с наследием традиционной национальной культуры. Как полагает известный китайский ученый Ван Ичжоу, с начала 1980-х годов и до настоящего времени исследования в области теории международных отношений в Китае прошли три этапа: (1) период восстановления – с начала 1980-х годов до 1987 года, основным содержанием которого являлось освоение западных теоретических подходов к осмыслению международных отношений; (2) период представления и инновации – с 1987 по 1993 год – этап формирования основ собственных теорий внешней политики на базе ведущих западных подходов к исследованию международных отношений и национально-культурных инноваций; (3) период с 1993 года и до наших дней, характеризующийся переходом к созданию собственной теории международных отношений с китайской спецификой, с сохранением интереса к развитию западных концепций как одному из приоритетных направлений теоретико-методологических исследований международных отношений в КНР23.
Со времени основания КНР в 1949 г. и до начала 1980-х годов в подходе к международным отношениям доминировал марксизм, отвергавший теоретические построения, появившиеся в западных капиталистических странах. Внешняя политика страны ориентировалась на продвижение коммунистической идеологии и права голоса на международной арене стран социалистического лагеря.
Однако с начала 1980-х годов в Китае всё больше внимание стало уделяться западным теоретическим подходам к осмыслению и практике международных отношений. Взгляды в равной степени обращены на все основные школы – реализм, либерализм и конструктивизм. Российские ученые О.Л. Остроухов и А.И. Салицкий считают, что «поворот к реализму на рубеже 70-80-х гг. проявился и еще в одном важном пункте. Китай фактически отказался от претензий на особую роль в «третьем мире». Главные задачи развивающихся стран стали пониматься как созидательные, социально-экономические, мирохозяйственные; одновременно пекинское руководство пошло на публичное признание отсталости и бедности собственности страны»24.
Значительный интерес в Китае вызвал политический реализм как одна из господствующих теоретических школ международных отношений, пытающаяся объяснить поведение и политику основных великих держав мира. Реалистская традиция включает классический реализм, представленный Г. Моргентау, неореализм, выразителями которого стали К. Уолтц и Р. Гилпин, а также наступательный реализм Дж.Миршаймера, который считает, что власть, в основном имеется в виду военная власть, является целью поведения государства. В международном сообществе внешнее поведение государства определяется борьбой за власть. Важнейшим средством обеспечения национальной безопасности является сильная военная мощь. Своё наиболее полное выражение политический реализм, по утверждению Р. Гилпина, нашёл в трудах Г. Моргентау. Проанализировав в своей работе «Политические отношения между нациями. Борьба за власть и мир» борьбу либеральных демократий с А. Гитлером, Г. Моргентау полагает, что он блестящим образом демонстрирует пессимистический взгляд реалиста на человеческую природу25.
В целом, реализм предполагает, что государство, прежде всего, должно стремиться к реализации своих интересов. И его поведение, в первую очередь, определяется ими. В таком случае мир становится опасным полем, где государство непрерывно учавствует в борьбе за власть и готовится к худшему. Реализм предлагает, что международные отношения обусловлены конкуренцией между государствами, и государства продвигают и должны пытаться продвигать свои собственные интересы. Важным в этом случае является то, на каком уровне находится экономическая и особенно военная сила государства.
Если традиционный реализм игнорирует элемент сотрудничества, то неореализм признает возможность сотрудничества между государствами, считая, что международная система обладает собственной структурой и силой, которые изменяются в независимости от отдельных элементов внутри системы. Структурный реализм К. Вальца уделяет внимание именно влиянию структуры на поведение государства. Фокус структурного реализма – упорядочение частей международной системы по отношению друг к другу. Основой структурирования анархичной системы выступает потребность ее члена обеспечить себе любыми средствами выживаемость и безопасность 26 . К. Вальц отмечает, что строгая систематическая теория «может сказать нам, какое воздействие оказывается и какие возможности появляются благодаря системам различного строения, но она не может сказать нам, как и насколько эффективно единицы системы будут реагировать на эти давления и возможности» 27 . Его теория баланса сил представляет собой самый известный пример неореалистского подхода. Неореализм также охватывает гегемонистские теории войны и изменения, переход власти и теорию длинных циклов, теорию систем.
Мир, по мнению К. Вальца, представляет собой в высшей степени анархическую систему и главной заботой государства в данной обстановке выступает выживание. «Фундаментальная природа международных отношений, считает Р. Гилпин, за тысячелетие не изменилась. Международные отношения продолжают быть местом борьбы за благосостояние и могущество среди независимых акторов в состоянии анархии»28 . Внутренние и международные события обусловливают развитие государств разными темпами, их возвышение и упадок относительно друг друга, что с неизбежностью порождает конфликты.
. История выстраивания взаимоотношений Китая со странами Центральной Азии после распада СССР
Для Китая внешняя политика в отношении ближайших регионов очень важна для продвижения модернизации государства с геополитической и геоэкономической точки зрения. Формирование дипломатии добрососедства отмечается в периоды с 1992 по 2002 гг. и с 2002 по 2012 гг., чей характерной чертой был курс на «доброе» отношение к соседям, рассматривать соседей как партнеров». «Периферийная дипломатия, начавшаяся с 2012 года и длящаяся по настоящее время, характеризуется такой концепцией, как «доброжелательность, искренность, взаимовыгодность и инклюзивность»82.
Появление новых соседних республик рядом с Китаем после распада СССР заставило КНР уделять большое внимание разрешению унаследованных территориальных споров и развитию дипломатических отношений с независимыми странами в целях обеспечения стабильной ситуации с соседними государствами в 1990-е гг. Создание безопасной окружающей обстановки выносилось на повестку дня в дипломатической практике КНР в отношении центральноазиатского региона.
Анализ китайского внешнеполитического курса в центрально-азиатском направлении в 1990-е гг. не обойдется без акцента на целом ряде доктринальных положений и рассмотрении практики взаимодействия Китая с молодыми независимыми странами.
В данный период китайско-центральноазиатские отношения основывались на различных официальных государственных документах, в том числе на докладах председателя Цзян Цзэминя на XIV и XV съездах КПК, выступлениях премьера-министра Госсовета Ли Пэна и заместителя премьера-министра Китая Ли Ланьцина в Центральной Азии в 1990-е гг., совместных коммюнике и деклараций о двустороннем и многостороннем сотрудничестве и других соответствующих материалах.
Внешняя политика, предложенная Дэн Сяопином, явилась теоретическим руководством китайской дипломатической практики в 1990-е гг. В соответствии с международной средой и внутренним состоянием Китая, целью которого было создание благоприятного мирного международного климата для собственного развития, в её основе лежал принцип «одеваться во все серое, держаться в тени и не проявлять инициативы».
В начале 1990-х гг. сближение России и западных стран в большой степени вызвало сдержанность внешней политики КНР на международной арене. После распада СССР в КНР придавалось большое внимание восстановлению дружественных отношений с Российской Федерацией. С одной стороны, хорошие китайско-российские отношения предоставляют относительно стабильную среду для развития государств; с другой стороны, при развитии благоприятных взаимодействующих связей между Китаем и новыми центральноазиатскими странами необходимо учитывать фактор большого влияния России в данном регионе.
Установление межгосударственных отношений между Китаем и Россией стало первым шагом к дальнейшему взаимодействию в дипломатической сфере двух стран. Взаимные официальные визиты руководства обоих государств придали импульс налаживанию двусторонних внешнеполитических связей.
В декабре 1991 г. между Китаем и Россией был подписан протокол, устанавливавший дипломатические отношения. Весной 1992 г. после визита в Китай министра иностранных дел России А.В. Козырева отношения перешли на новый уровень. Стороны обменялись ратификационными грамотами «Соглашения между Китаем и Россией о восточном участке границы», а также подписали соглашение о торговле и о взаимном предоставлении статуса наибольшего благоприятствования, о расширении сотрудничества в военно-технической области 83 . Обе страны согласились выполнять и прежние договоренности, что стало основой для развития новых межгосударственных отношений в последующие годы.
В свою очередь, отношения Китая со странами Центральной Азии в начале 1990-х гг. выстраивались последовательно и успешно. Правительство КНР сразу официально признала статус новых государств в международном сообществе и стало активно устанавливать дипломатические отношения с новыми странами для формирования стабильной окружающей среды. В конце декабря 1991 г. Китайская Народная Республика официально признала существование новых центральноазиатских государств. В начале января 1992 г. правительственная делегация КНР последовательно посетила пять центральноазиатских стран и соответственно были подписаны совместные коммюнике об установлении дипломатических отношений с Казахстаном, Таджикистаном, Кыргызстаном, Узбекистаном и Туркменистаном. В документах было отмечено, что «двухсторонние дружественные отношения будут развиваться на основе пяти принципов мирного сосуществования»84.
Формирование официальных дипломатических отношений Китая с пятью странами заложило начало последующему взаимодействию в двустороннем и многостороннем форматах.
Три республики региона Казахстан, Киргизстан и Таджикистан граничат с нестабильным Синьцзян-Уйгурским автономным районом западной провинции КНР. Общая протяженность границы составляет около 3700 километров. В Синьцзяне проживают этнические группы из стран Центральной Азии, что вызывает опасения у Китая в обеспечении внутриполитической стабильности и национальной безопасности.
В начале 1990-х гг. КНР соблюдал осторожность в развитии отношений со странами региона в силу того, что у китайских политиков Центральная Азия не являлась приоритетом, и процесс выработки конкретного стратегического плана в регионе затянулся на некоторое время.
О двух этапах китайской политики в Центральной Азии в 1990-е гг. написал Лю Фэнхуа из Института по исследованию России, Восточной Европы и Центральной Азии при Академии общественных наук КНР. Он полагал, что период установления добрососедских и дружественных отношений начался в декабре 1991 г. и завершился в сентябре 1997 г., а второй этап усиления сотрудничества в энергетическом, торгово-экономическом направлении и в сфере безопасности пришелся на 1997 г. и закончился в июне 2001г.85.
Из работ китайских авторов стоит выделить монографию директора Центра по исследованию России и Центральной Азии института международных исследований Фуданьского университета Чжао Хуашэна «Внешняя политика Китая в Центральной Азии» 86 . Он отмечал, что разрешение пограничных вопросов и сотрудничество по борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом с прилегающими соседями региона заложили фундамент при выработке внешней политики КНР на данном направлении в 1990-е гг., в то время как экономические и другие факторы отошли на второй план87.
В 1990-х годах Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Россия интенсивно взаимодействовали по приграничным территориальным вопросам. По мнению центрально-азиатских экспертов, с начала и до середины 1990-х гг. основные проблемные вопросы политики Китая в Центральной Азии сводятся к следующим:
– неурегулированность погранично-территориальных вопросов;
– высокий уровень военного присутствия в приграничных районах;
– рост проявлений уйгурского сепаратизма88.
Первая встреча между Китаем, с одной стороны, Россией, Казахстаном, Таджикистаном и Киргизией, с другой стороны, была проведена в формате «4+1» в октябре 1992 г. в Пекине. В результате этой встречи был принят протокол, в котором подтверждены принципы урегулирования приграничных вопросов согласно пограничным переговорам между КНР и СССР. Пять стран объявили о намерениях решать спорные пограничные вопросы путем консультации в соответствии с договоренной границей между Россией и Китаем.
В апреле 1994 г. состоялся официальный визит в Казахстан, Киргизию, Таджикистан и Узбекистан премьера Госсовета КНР Ли Пэна. В речи в Ташкенте Ли Пэн обозначил четыре основных направления развития отношений со странами данного региона: 1) придерживаться дипломатического курса на добрососедство, дружбу, мир; 2) развивать взаимовыгодное сотрудничество и содействовать совместному процветанию; 3) уважать выбор народов разных стран и их невмешательство во внутренние дела других стран; 4) уважать независимость суверенитета стран региона и содействовать региональной стабильности89.
Характер двусторонних отношений Китая со странами Центральной Азии
Отношения Китая с Казахстаном. На протяжении первых двух десятилетий XXI в. отношения между КНР и Республикой Казахстан динамично развиваются. Стоит отметить, что после передачи власти в КНР правительству пятого поколения во главе с председателем Си Цзиньпином двусторонние отношения вступают в период быстрого развития после предложения проекта «Экономического пояса Шелкового пути» правительством Китая. Проводится сотрудничество в политической, экономической, энергетической, и культурной сферах между двумя странами. В политической сфере дипломатические отношения обеих стран непрерывно развиваются на основе целого ряда договорно-правовых базовых документов. С совершенствованием транспортной инфраструктуры за последние годы проявляется большой потенциал сотрудничества в других областях.
На сегодняшний день китайско-казахстанские связи входят в новый этап, который оказывает большое содействие основным направлениям развития сотрудничества между двумя странами. Экономическое сотрудничество между Пекином и Астаной является главной опорой, составляющей двустороннее стратегическое сотрудничество, и включает в себя торгово-экономический обмен, энергетическое сотрудничество, инвестиционные проекты, инфраструктурное строительство и др. В культурной сфере связи между КНР и Казахстаном базируются на серьезных исторических основаниях, и на современном этапе опираются на богатый опыт отношений между двумя народами.
С момента установления дипломатических отношений в 1992 г. между Китаем и Казахстаном на основе целого ряда договорно-правовых документов углубляется политическое доверие между странами. Они поддерживают друг друга по ключевым вопросам в международном сообществе, а с учетом взаимных интересов постепенно расширяется круг сферы сотрудничества. На сегодняшний день КНР является одним из важнейших стратегических партнеров республики Казахстана. Китай по-прежнему придает важное значение развитию межправительственных отношений с Казахстаном.
В последние годы с усилением присутствия КНР в Центральной Азии китайско-казахстанские взаимные связи продолжают продвигаться на новый высокий уровень. После того, как КНР был предложен проект Экономический пояс Шелкового пути в 2013 г., Казахстан безусловно рассматривается в качестве одного из ключевых региональных партнеров Китая.
Акцентированная заинтересованность Китая в Казахстане характеризуется долговременным и постоянным усилением сотрудничества. В XXI в. можно выделить четыре этапа эволюции китайско-казахстанских двусторонних отношений: 2002-2005 гг. – этап установления добрососедских дружественных отношений и активизации экономического сотрудничества; 2005-2011 гг. – этап установления и развития стратегического партнерства, характеризующийся бурными темпами роста двустороннего товарооборота; 2011 г. по настоящее время – этап развития всестороннего стратегического партнерства и укрепление энергетического сотрудничества. В китайско-казахстанских отношениях переход от добрососедства, установленного в 2002 г., к нынешнему всестороннему стратегическому партнерству демонстрирует то, что в XXI в. двусторонние связи динамично и активно развиваются как в политике, так и в экономической, энергетической, культурной и других сферах.
С предложением проекта Экономического пояса Шелкового пути, направленного на усиление экономического присутствия Китая в западном направлении, Казахстан становится важным элементом внешнеполитической стратегии Китая в ЦА за счет инфраструктурных и инвестиционных проектов, поэтому у Пекина и Астаны имеются большие возможности сдвига развития двусторонних отношений на обновленный уровень в обозримом будущем.
Во внешней политике КНР Казахстан занимает важное место. Это, прежде всего, обосновано тем, что страна расположена в центральном месте евразийского континента. Территориальная площадь Казахстана занимает первое место в регионе. Казахстан является одним из больших региональных соседей Китая с общими границами, и, в большой степени, оказывает большое влияние на стабильность западных районов КНР. Совпадение интересов двух стран в сохранении и усилении региональной безопасности оказывает содействие сотрудничеству по противодействию трем силам зла, межнациональной организованной преступности и незаконному обороту наркотиков.
В течение 25 лет после установления дипломатических отношений между Астаной и Пекином стороны выражали приверженность принципу добрососедства, равенства, взаимного доверия, обоюдного выигрыша, совместного развития. Усиление взаимодействующих отношений двух стран на уровне всестороннего стратегического партнерства в 2011 г. позволяет укреплять политические координации по вопросам в региональном и глобальном масштабе.
Две стороны поддерживают друг друга на международной арене. Китай готов поддерживать тесную связь и координацию с Казахстаном по основным международным и региональным вопросам в рамках многосторонних организаций.
КНР и РК поддерживают контакты во всех областях на различных уровнях. Укрепление взаимодействия в политической, экономической, гуманитарной сферах и сфере безопасности является приоритетным направлением развития китайско-казахстанского всеобъемлющего стратегического партнерства.
Председатель КНР Си Цзиньпин и Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев провели 14 встреч на двустороннем уровне с 2013 г. по январь 2017 г. Регулярные встречи лидеров обеих стран по двусторонним и региональным вопросам на высоком уровне демонстрируют тот факт, что китайско-казахстанские отношения характеризуются последовательностью и преемственностью. Стоит подчеркнуть, что новое китайское руководство пятого поколения во главе с Си Цзиньпином проявляет поступательный характер в своей политике по отношению к Казахстану.
Когда председатель КНР Си Цзиньпин посетил с официальным визитом Казахстан 7-9 июня 2017 г. по приглашению президента РК Н. Назарбаева, была подписана совместная декларация, указывающая на дальнейшее развитие сотрудничества в политической, экономической, культурной и других сферах между двумя сторонами.
Из-за отсутствия морского выхода Казахстан в торгово-экономической сфере испытывает трудности в связи со сложностями в перевозке товаров. Республика граничит с Синьцзяном - у них имеется общая граница с большой протяженностью, где расположено 7 официальных пограничных портов для торгово-экономических взаимодействий. В настоящее время торговый маршрут через порт Хоргос до Ляньюньгана является одним из самых важных коридоров для Казахстана. Таким образом, в казахстанско-китайском сотрудничестве видится взаимодополняемость географического преимущества. «Казахстан проводит многовекторную внешнюю политику с точки зрения увеличения собственных национальных интересов и активно развивает отношения с КНР для реализации своих интересов»178.
За последнее десятилетие Китай становится одним из потенциальных экономических партнеров республики с неизменным развитием двусторонних торгово-экономических отношений в контексте укрепления политического взаимодействия. Казахстан является крупнейшим торговым партнером КНР в Центральной Азии. Фактически китайско-центральноазиатская торговля происходит в основном между Пекином и Астаной. К тому же, двусторонний объем намного превышает товарооборот КНР с другими странами региона.
Развитие китайско-казахстанского экономического сотрудничества наблюдается с 2000 г., и оно может найти отражение не только в начале реализации совместных проектов, но и в открытой демонстрации интересов Пекина в добыче месторождений нефти и газа на территории Казахстана и в двустороннем торгово-экономическом сотрудничестве. 2005 г. стал ключевым не только в политическом, но и в торгово-экономическом сотрудничестве КНР с Казахстаном. Фаза с 2005 г. по сегодняшний день отличается бурным ростом двустороннего товарооборота и открытием страницы введения совместных проектов в эксплуатацию.
Осуществляется экономическое сотрудничество по нескольким направлениям на двусторонней и многосторонней основе между двумя странами, включающих энергетические ресурсы, товары широкого потребления, сельское хозяйство. Основными продуктами в казахстанском экспорте в Китай являются сталь, цветные металлы, нефтепродукты и др., а в китайском экспорте в Казахстан – в своем большинстве потребительские товары, такие как текстиль, одежда, обувь и шляпы, строительные материалы и бытовая техника и др. «В 2001 г. товарооборот между КНР и РК составлял 328 млн. долл. США, в 2004 г. – 4500 млн. долл. США, в 2005 г. – около 6810 млн. долл. США, в 2012 г. – 25680 млн. долл. США, в 2013 г. – 28596 млн. долл. США, в 2015 г.-- 14290 млн. долл. США и Китай явился вторым экономическим партнером, уступая Росси» 179 . Рассмотрение товарооборота на протяжении последующего пятнадцатилетия показывает то, что экономическое взаимодействие двух сторон вступило в новый этап в XXI веке. В первой половине 2000-х гг. появился бум объема китайско-казахстанского товарообращения.
Проблемы и рекомендации по выработке политики Китая в регионе Центральной Азии
Страны Центральной Азии выразили желание и готовность участвовать в проекте ЭПШП, поэтому высказали о своем намерение соединить свои стратеги экономического восстановления с китайской инициативой. Как считают российские эксперты, что «в принципе все страны ЦА, за исключением Туркменистана, который принципиально не участвует в многосторонних форматах, с готовностью присоединяются к международным организациям разносторонней направленности, если видят для себя возможность получения дополнительно канала экономической помощи и политического покровительства»205.
Но на самом деле у стран региона в определенной степени возникает беспокойство ввиду возрастающего китайского экономического влияния в регионе. Несмотря на то, что торговые обороты между КНР и центральноазиатскими странами немного снизились в последние годы, в целом, они стабильно продвигались на фоне мировой экономической картины. Масштаб и сфера экономического и инвестиционного сотрудничества расширяются, и китайское финансовое присутствие усиливается в регионе в ходе реализации ЭПШП. Это вызывает сомнение в том, что приведет ли увеличение зависимости экономического развития стран региона от проекта Поднебесной к негативным политическим и демократическим последствиям?
Российские ученые отметили, «что нельзя игнорировать два момента в отношениях Китая и центрально-азиатских государств. Во-первых, деятельность Китая в целом способствует социально-экономическому развитию центрально-азиатских стран, повышению занятости населения и его образовательного уровня, исподволь содействует «стягиванию» региона, все еще разъедаемого центробежными тенденциями. С другой стороны, Китай при всем его благорасположении — отнюдь не альтруист, хотя и прибегает к адресной безвозмездной помощи. Крупные инвестиционные и кредитные средства, как правило, являются условием приобретение китайского оборудования и техники, то есть работают на поддержание сравнительно высоких темпов роста китайской экономики»206.
Объективно и положительно оценивать китайское присутствие в Центральной Азии помогает способствование продвижению сотрудничества КНР с республиками региона в комплексном масштабе на высоком уровне. Активное принятие эффективных мер для снятия потенциальных подозрений со стороны стран региона и усиление практических взаимодействий на двустронней и многосторонней основе являются фундаментальным шагом для Поднебесной.
Также важно принимать во внимание и конкуренцию великих держав в регионе. В настоящее время складывается сложная региональная атмосфера. Россия, в качестве страны-члена ШОС, оказывает большое влияние на формирование китайской внешней политки и в рамках организации и в регионе. Центральная Азия, по-прежнему, рассматривается Россией как традиционная сфера на постсоветском пространстве, и подставляется под экономическую интеграционную сферу. Несмотря на экономические санкции Запада, хотя и страна сталкивается с рядом других политических и экономических проблем, Россия все равно прилагает усилия к совершению экономической интеграции в Центральной Азии в ответ на появление разнообразных проектов других акторов в регионе. Предложенные проекты Россией включают в себя Таможенный союз, ЕЭП и ОДКБ. В том числе, и Евразийский экономический союз, в состав которого входят РФ, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан и Армении, вступил в силу в 2015 г. и планирует реализацию свободного потока товаров, услуг, капитала и рабочей силы в России, Беларуси и Казахстане к 2025 г.
Россия и Китай являются главными внешними акторами в Центральной Азии. Другие страны тоже испытывают интерес к региону и вырабатывают свои стратегии, но присутствие РФ и КНР проявляется наиболее сильно. Причем Россия, которая сохраняет тесные гуманитарные связи и обладает серьезным военным потенциалом в регионе, стремится упрочить политическое влияние, в то время как Китай делает акцент на экономическое взаимодействие.
Однако пока результаты не соответствуют декларативным заявлениям, звучащим как со стороны России, так и стран Центральной Азии. Об этом говорят даже некоторые российские ученые, отмечая, что «влияние России на страны Центральной Азии продолжает снижаться. Москва более не располагает возможностями всякий раз продавливать нужные ей решения, не влияет на расстановку местных политических сил. Преодолев исторические реминистценции, избавляясь от груза советского наследия, центральноазиатские элиты чувствуют себя достаточно самостоятельными, чтобы руководствоваться своими интересами, не боясь, что это не понравится Москве»207.
В виду многочисленных проблем региона, связанных с вопросами безопасности и экономического развития, сотрудничество КНР и РФ на данном направлении приобрело новые импульсы и по причине меняющихся внешних условий: обе страны в настоящее время вынуждены существовать в условиях жестких экономических санкций со стороны западных государств. Очевидно, чтобы снизить риски обострения угроз и вызовов безопасности в ЦА, необходимо придать динамики экономическому развитию республикам региона.
Важно то, что из-за единой заинтересованности в противодействии угрозам безопасности (поскольку они носят трансграничный характер), Россия и Китай в Центральной Азии имеют во многом совпадающие и гармонично согласующиеся стратегические и геополитические интересы. Они в равной мере заинтересованы в политической стабильности и обеспечивающем эту стабильность социально-экономическом развитии стран Центральной Азии.
Однако экономические интересы России и КНР в Центральной Азии нельзя назвать такими же единодушными и согласующимися, как геостратегические. Они носят, можно сказать, конкурентный характер. Россия пытается объединить бывшие советские республики на новой экономической основе. Она заинтересована и в том, чтобы продолжать играть ключевую роль в сложившейся структуре транспортных магистралей и трубопроводов на постсоветском пространстве. В пределах этой территории Россия традиционно имела ключевое значение, что служило существенным конкурентным преимуществом российских компаний. Сейчас для России главным проектом в Евразии является ЕАЭС, куда она хочет притянуть страны Центральной Азии.
Однако делать это становится все сложнее. На экономику региона сильно повлияли антироссийские санкции, в результате которых упал курс рубля, и многие трудовые мигранты были вынуждены вернуться в свои страны.
Интеграционные инициативы России и Китая пока не входили в явное противоречие друг с другом. В мае 2015 г. был подписан документ о сопряжении российской и китайской интеграционных инициатив — Экономического пояса Шелкового пути и Евразийского экономического союза. Кроме того, Россией была выдвинута Идея создания Большого евразийского партнёрства (БЕП) – инициатива о начале консультаций по формированию экономического партнёрства между государствами – членами ЕАЭС, АСЕАН и ШОС и государствами, которые присоединяются к ШОС. Конечной целью для России является утверждение ЕАЭС как центральной объединяющей структуры в сети региональной интеграции в Евразии.
Но Пекин во много раз превосходит Москву по своим финансовым возможностям. Уставной капитал Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) по учредительным документам составил 100 млрд долл., а Евразийского банка развития (основного финансового института ЕАЭС) — только 7 млрд долл. Это говорит о значительно более широких возможностях Китая по финансированию различных проектов в ЦА. Москва это понимает и, похоже, добровольно уступает Пекину лидерство и контроль над экономическими аспектами сотрудничества в Центральной Азии, при согласии сохранить за собой решающий вес в военной сфере.
Уникальное географическое положение и богатые энергетические ресурсы Центральной Азии являются одной из главных причин присутствия США в регионе, второй причиной является контроль над мирным возрождением Китая в близком круге, а третьей причиной считается предупреждение маргинализации своего авторитета в новом поле. «Центральная Азия слишком важна, чтобы бросать ее на произвол судьбы. Она также слишком важна для Соединенных Штатов, чтобы позволить России и Китаю хозяйничать там бесконтрольно»208.
В самом начале XXI века США активно вступили в Центральную Азию. Регион выступил в качестве плацдарма борьбы с терроризмом после событий 11 сентября 2001 г., но потом цветные революции в регионе подорвали американский авторитет в республиках. Кроме представления проекта «Новый шелковый путь» и запуска механизма «С5+1» (пять стран плюс США) в течение своего визита в Узбекистан в 2015 г. государственный секретарь Керри делает намеки о новом раунде возвращения в регион.