Содержание к диссертации
Введение
I. Обзор литературы 13
1.1. Общие сведения о биологии размножения верблюдов 13
1.2. Краткие данные литературы о гистологии, физиологии полового цикла, нейрогуморальной регуляции половой системы сельскохозяйственных животных 16
1.3. Эмбриональная смертность, критические периоды в развитии яйцеклетки 34
1.4. Заключение 40
II. Материал и методология исследований 43
III. Результаты собственных исследований 48
3.1. Физиология полового цикла у верблюдиц-бактрианов 48
3.2. Анатомические показатели половых органов верблюдиц в стадию полового цикла
3.3. Гистологическая характеристика яичников верблюдиц монгольской пород 51
3.4. Гистологическая характеристика яйцеводов верблюдиц монгольской породы 56
3.5. Гистологическая характеристика матки верблюдиц монгольской породы 58
3.6. Гистологическая характеристка шейки матки верблюдиц монгольской породы 60
3.7. Гистологическая характеристика влагалища верблюдиц монгольской породы 61
3.8. Динамика содержания половых гормонов в сыворотке крови верблюдиц в различные периоды физиологического состояния 63
3.9. Эмбриональная смертность у верблюдиц 69
Обсуждение полученных результатов 71
Выводы 87
Практические предложения 89
Библиографический список
- Эмбриональная смертность, критические периоды в развитии яйцеклетки
- Анатомические показатели половых органов верблюдиц в стадию полового цикла
- Гистологическая характеристика матки верблюдиц монгольской породы
- Динамика содержания половых гормонов в сыворотке крови верблюдиц в различные периоды физиологического состояния
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования определяется геостратегическим положением Грузии в регионе Южного Кавказа, где динамично меняется геополитическая ситуация, характерной чертой которой являются нестабильность и высокий конфликтный потенциал, где пересекаются жизненно важные интересы многих государств мира и иных акторов международных отношений. Особую значимость исследованию придает проводимая Тбилиси политика, направленная на сближение и активное сотрудничество с западными державами и альянсами через реализацию своего геостратегического и транзитного потенциалов, что происходит на фоне стагнации отношений с Россией.
Исследование эволюции внешней политики Грузии, анализ ее сильных сторон и уязвимых мест, осмысление факторов, определяющих ее национальные интересы и внешнеполитические задачи, а также исследование практических шагов по их реализации является актуальным и востребованным в научном и практическом плане.
Особого внимания заслуживает тот факт, что процессы, происходящие в государствах Южного Кавказа, необходимо рассматривать в контексте борьбы за мировое лидерство, стратегически важные территории и ресурсы, борьбы, в которую оказались вовлечены основные мировые центры силы и региональные державы: США, Россия, Евросоюз, Армения, Азербайджан, Турция, Иран и др.
Анализ внешнеполитических приоритетов Грузии имеет большое значение для Российской Федерации, так как это государство расположено на южном стратегическом направлении российских национальных интересов, поэтому выработка практических рекомендаций по проведению российской внешней политики в регионе придает теме исследования дополнительную актуальность.
Вышеуказанное дает все основания полагать, что заявленная проблема имеет как научно-теоретическое, так и практическое значение, что и обусловило выбор темы исследования.
Степень научной разработанности темы. Теоретическая разработка
категории «внешняя политика» осуществлялась в работах российских ученых
Н.А. Баранова, М.М. Лебедевой, Г.М. Никитина, Ю.А. Никитиной,
В.А. Никонова, А.В. Торкунова, А.А. Овсянникова, А.И. Уткина,
П.А. Цыганкова и других. Среди зарубежных ученых теоретическому осмыслению внешней политики государства посвящены работы Р. Аарона, Дж. Баркера, З. Баумана, М. Вебера, Дж. Грума, С. Смита, А. Хадфилда, Т. Данна и других.
Уровневый анализ внешней политики государства получил свое отражение в трудах А.Д. Богатурова, Б. Бузана, К. Голдмана, Р. Джервиса, Дж. Розенау, Д. Сингера, К. Уолца, М. Херрмана.
Определенное количество научных работ затрагивает проблему будущей роли государства в мире в контексте меняющейся природы международных отношений (М.И. Байтин, В.И. Батюк, М.О. Мнацаканян, П. Хирст, Д. Хелд). Значительный интерес для исследования представляют работы, посвященные переменам архитектуры мироустройства (глобализации, наднациональным структурам, ТНК, МНПО и т.д.), которые оказывают значительное влияние на реализацию государством своего внешнеполитического курса. Среди зарубежных авторов данной проблематике посвящены работы А. Бонано, А. Каллиникоса, Э. Лютвака, Э. Макгрю, К. Омае, Т. Фридмана, Дж. Эрвина и др. Широтой исследования в этом направлении также отличаются работы российских и зарубежных ученых В.И. Батюка, М.А. Винокурова, А.В. Гукасова, Б.Г. Койбаева, Г.В. Косова, Н.В. Исакова, Д.Н. Замятина, В.Н. Панина, М.И. Рыхтика, В.А. Тишкова, В.Р. Чагилова.
Значительный интерес представляет анализ возможных сценариев глобального развития А.Д. Богатурова, И. Валлерстайна, Р. Робертса,
которые в своих трудах пытаются определить наиболее вероятные направления трансформации внешней политики государства.
Факторальный анализ внешней политики государства разрабатывался А. Вендтом, В. Дэвисом, Н.А. Косолаповым, Ю.А. Кудрявцевым, Г. Моргентау, С. Уолтом, Д. Чендлером и другими. Выбор инструментов реализации в качестве одной из основных проблем предметного поля внешней политики исследуется в работах А.В. Гукасова, К. Грея, Т. Карпентера, В.Л. Манилова, Дж. Ная-младшего.
Исследованием многовекторности как специфической черты внешней политики современных государств занимались такие исследователи как Л.Б. Вардомский, Ю.Н. Винокуров, В.В. Желтов, Н. Монтейро, А.А. Казанцев.
Непосредственно проблемам современной внешней политики Грузии посвящено определенное количество работ. Основами формирования внешней политики Грузии занимались такие авторы как А.Н. Аббасбейли, З.З. Бахтуридзе, Д. Бердзешвили, А.А. Вартумян, К.С. Гаджиев, Д.М. Гаспарян, В.В. Дегоев, С. Джонс, Э.Т. Караев, С.М. Маркедонов, Дж. Николь, А.Б. Широкорад и другие.
Проблемам региональной безопасности Кавказа в контексте грузинской внешней политики посвящены научные труды Г.Ч. Гусейнова, Э.Б. Исмаилова, В.Е. Мишина, В.Н. Панина, К. Крафта, А.Д. Цыганка и других.
Западному вектору внешней политики Грузии уделяется большое внимание в работах следующих авторов: Р. Асмус, Н.В. Загладин, С. Корнелл, Д. Меликян, Г. Нодиа, Д.О. Панков, М.А. Сучков, Б. Чедия.
Специфика политики Грузии на Кавказе исследуется в работах таких авторов как В.А. Аватков, А.С. Дживалян, Е. Джафарова, М. Кавендиш, С. Лебанидзе, А.В. Малашенко, С. Минасян, В.А. Михайлов, А. Мовсисян, М. Раду, К.И. Тасиц, В.С. Тарлинский и других.
Отдельно проблематика российско-грузинских отношений
рассматривается в работах М.А. Аствацатуровой, Т.А. Беридзе, К.И. Косачева,
С.А. Притчина, О.М. Кузнецова, Е.С. Поскребышева, И.Ф. Селивановой, Т.В. Хрулевой и ряда других.
Вместе с тем, несмотря на определенное количество работ отечественных и зарубежных авторов, посвященных современному внешнеполитическому курсу Грузии, в отечественной науке существуют очевидные пробелы в области комплексного исследования специфики внешней политики этого государства. В этой связи возникает объективная необходимость изучения закономерностей формирования и особенностей реализации Грузией своей внешней политики.
Объектом исследования является современная внешняя политика Грузии.
Предметом исследования выступают инструменты и механизмы реализации современной внешней политики грузинского государства.
Цель диссертационного исследования заключается в выявлении основных тенденций и определении приоритетных направлений внешней политики Грузии на ближайшую и среднесрочную перспективы.
Достижение цели предполагает постановку и решение следующих основных задач:
- проанализировать категорию «внешняя политика государства» в
контексте современной политической науки;
выявить объективные и субъективные факторы внешней политики государств в условиях постбиполярного мира;
дать характеристику многовекторности как специфической черте внешней политики современных государств;
определить причины приоритетности западного вектора внешней политики Грузии;
выявить особенности внешней политики Грузии на Кавказе;
- определить современное состояние и перспективы развития
российско-грузинских отношений.
Методология и методы исследования базируются на признанных
современной политической наукой инструментах. Достижение цели
исследования и успешное разрешение поставленных задач определили синтез ретроспективного, сравнительного, прогностического, институционального, конфликтологического и структурно-функционального подходов.
Важными методологическими и теоретическими источниками для выработки авторского понимания проблем внешней политики явились работы Г. Моргентау, Дж. Ная-младшего, Дж. Розенау.
Научная проблема изучалась с позиции системного подхода к
внешнеполитическому процессу государства (К. Уолтц, Д. Сингер) через
определение закономерностей глобального политического развития
(Т.А. Алексеева, А.Д. Богатуров, А.Д. Воскресенский, М.М. Лебедева). Системный метод позволил изучать внешнюю политику как комплексный процесс, выявляя на общем фоне развития наиболее значимые элементы в их взаимозависимости и взаимообусловленности.
Особое место занимает ситуационный анализ внешнеполитического процесса в рамках проблемного и диагностического полей, методы индуктивного обобщения, компаративного, факторного и геополитического анализа. В работе также использовался контент-анализ материалов отечественных и зарубежных СМИ.
Эмпирическая база исследования. Первую группу источников составляют законодательные, нормативно-правовые акты и документы внешнеполитических структур Грузии, России и США.
Ко второй группе источников относятся аналитические и справочно-
статистические материалы ведомств, правительственных и
неправительственных организаций России, США, ЕС, Грузии и других
государств Южного Кавказа.
К третьей группе относятся материалы ведущих мировых, российских и грузинских средств массовой информации.
Особую группу источников составили материалы и документы, собранные автором в период ее научных стажировок в Грузии, в том числе экспертный опрос, материалы которого легли в основу ряда выводов и обобщений.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:
- выявлены специфические черты «внешней политики» современного
государства;
- выявлено так называемое «противоречие демократизации» во внешней
политике, характерной чертой которого является увеличение роли
субъективного фактора (по отношению к объективному) в процессе выработки
и реализации внешнеполитического курса государств;
доказано, что многовекторность во внешней политики современного государства является условием эффективности его политического курса и стабильности в развитии;
определено, что современная внешняя политика Грузии отличается преимущественно прозападным вектором, который обусловлен превалированием субъективного фактора, отличающимся ориентацией на Запад;
доказано, что в качестве оптимальной основы кавказского направления внешней политики Грузии может выступать трехуровневая модель межгосударственного сотрудничества «4+3+3» (Россия, Азербайджан, Армения, Грузия + Россия, Иран, Турция + Россия, ЕС, США);
исходя из трехуровневой модели межгосударственного взаимодействия, обосновано, что одним из условий поступательного и стабильного развития Грузии является включение России в свою политику многовекторности и активизация грузино-российских отношений на всех трех уровнях взаимодействия.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. В условиях построения нового мирового порядка государства
вынуждены адекватно реагировать на новые вызовы, что приводит к
трансформации механизмов принятия внешнеполитических решений и
способов их реализации. Следствием этого, отличительными чертами
современной внешней политики являются: увеличение роли субъективного
фактора в ее выработке и реализации, активизация комбинаторного способа
использования ее ресурсов а также актуализация многовекторности ее
реализации.
2. «Противоречие демократизации» во внешней политике,
выражающееся в том, что в ситуации демократизации и
интернационализации международных отношений роль объективных
факторов и традиционных политических институтов должна увеличиваться,
но в действительности, отмечается увеличение роли субъективного фактора в
процессе выработки и реализации современной внешней политики.
Основными причинами возрастания роли субъективного фактора внешней
политики является изменение технологий межличностного общения первых
лиц государств. Это выражается в расширении формата обмена мнениями в
рамках совещательных форумов, проводимых на регулярной основе, таких
как G7, G20, саммитов первых лиц государств в рамках различных
международных интеграционных группировок, таких как НАТО, ОБСЕ,
ШОС, ОДКБ, ЛАГ и др.; расширением цифровой, челночной и телефонной
дипломатии и т.д., что повышает продуктивность контактов руководителей
государств и, таким образом, позволяет позитивно влиять на развитие
межгосударственных отношений.
3. В условиях существования нескольких «центров силы» и наличия
тенденции к их увеличению, многовекторность внешней политики
современного государства является условием стабильного как внутри, так и
внешнеполитического развития.
4. В настоящее время для грузинской внешней политики характерна ее прозападная ориентация, обусловленная прозападным курсом правящей элиты, и которая, в конечном итоге, не позволяет государству в полной мере реализовать весь стратегический потенциал страны в области обеспечения стабильного и поступательного развития как государства, так и общества во внутри и внешнеполитических сферах.
5. Стабильное и поступательное развитие Грузии в регионе Кавказа
возможно в ситуации политики многовекторности, основными
направлениями которой могут являться: политика в отношении государств региона (Россия, Азербайджан, Армения); сопредельных к Кавказу государств (Россия, Иран, Турция); ряду глобальных «центров силы», которые в значительной степени имеют свои интересы на Кавказе (в первую очередь, Россия, ЕС, США). Таким образом, кавказская внешняя политика Грузии может быть представлена следующей моделью: «4+3+3», максимально отвечающая ее национальным интересам.
Во избежание угрозы эскалации конфликтогенного потенциала Кавказа, наилучшим вариантом политики Грузии в отношении трех других субъектов кавказской региональной системы международных отношений: Абхазии, Южной Осетии, Нагорного Карабаха, предпочтительным представляется сохранение существующего статуса-кво.
6. Принимая во внимание, что Россия играет важную роль в кавказской системе международных отношений, выражающейся в том, что она, во-первых, является одним из кавказских государств, во-вторых, традиционно наряду с Турцией и Ираном, Россия играет большую роль на Кавказе как сопредельное государство а так же и то, что Россия являясь одним из мировых «центров силы», рассматривает Кавказ как зону своих жизненноважных интересов – нормализация грузино-российских отношений является необходимым условием стабильного и поступательного развития грузинского государства. Вместе с тем, перспективы отношений между Грузией и Россией будут во многом зависеть от исхода парламентских
выборов в Грузии осенью 2016 года, что в очередной раз подчеркивает увеличение субъективного фактора во внешней политике современного государства.
Теоретическая значимость результатов исследования. Теоретические положения способствуют дальнейшему осмыслению внешней политики, проводимой Грузией. Результаты и выводы исследования могут служить дальнейшему расширению и систематизации знаний в сфере политических наук, регионоведения, конфликтологии и международных отношений в области динамики геополитических и политических процессов на глобальном, региональном и национальном уровнях. Результаты проведенного исследования могут быть использованы для последующего изучения проблем внешней политики Грузии.
Практическая значимость результатов исследования. Исследование характера современной грузинской внешней политики может быть использовано и в сфере практической политики при выработке российского внешнеполитического курса в отношении стран Южного Кавказа в целом и Грузии в частности. Отдельные положения исследования представляют собой основу для аналитического прогнозирования развития политической ситуации на обширном и важном для национальной безопасности РФ кавказском регионе.
Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в
учебном процессе при разработке и чтении общих и специальных курсов по
международным отношениям, геополитике, мировой политике, политологии,
политической конфликтологии, региональным аспектам современных
международных отношений.
Область исследования. Содержание диссертационного исследования соответствует пунктам Паспорта специальности ВАК Министерства образования и науки РФ – 23.00.04 – Политические проблемы международных отношений, глобального и регионального развития: 4 – международная сфера как пространство реализации и защиты национальных интересов; 8 – Субъекты
международных отношений; 11 – Внешнеполитическая деятельность государств, международных организаций, общественных и политических движений и других субъектов мировой политики; 13 – Российская Федерация в системе международных отношений.
Степень достоверности и апробация результатов исследования.
Основные положения диссертационного исследования были представлены на
следующих научных конгрессах и конференциях: VII Международном
конгрессе «Мир через языки, образование, культуру: Россия – Кавказ - Мировое
Сообщество» (г. Пятигорск, 2012 г.); Международной научно-практической
конференции «Роль науки в развитии общества» (г. Казань, 2015 г.);
Международной научно-практической конференции «Наука третьего
тысячелетия» (г. Курган, 2015 г.), Всероссийской научной конференции, приуроченной к 100-летию начала Первой мировой войны (г. Самара, 2013 г.), а также ряде региональных научных конференций.
По теме исследования опубликовано 11 научных статей, 3 из которых опубликованы в научных журналах, рекомендованных ВАК России для публикации результатов диссертационных исследований.
Диссертация обсуждена на заседании кафедры международных отношений, политологии и мировой экономики Пятигорского государственного университета и рекомендована к защите по специальности 23.00.04 -Политические проблемы международных отношений, глобального и регионального развития.
Структура диссертационной работы реализует проблемно-логический принцип в соответствии с выбранной целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав по три параграфа в каждой, заключения, списка литературы, включающего 312 источников, в том числе 93 источника на иностранных языках, некоторые из которых вводятся в научный оборот впервые и 6 приложений. Общий объем работы составляет 150 страниц машинописного текста.
Эмбриональная смертность, критические периоды в развитии яйцеклетки
Еще в глубокой древности у многих кочевых племен Азии и Африки верблюдоводство являлось основным, а порой и единственным источником существования. Самый далекий предок верблюдовых, скелет которого описан, имел размеры зайца. Появление травянистой растительности и необходимость быстрых передвижений способствовали увеличению размеров тела и укреплению пальцехождений. Верблюды относятся к отряду парнокопытных (Artiodacyla), группе жвачных (Ruminantia), подотряду мозоленогих (Typoloda), семейству верблюдовых (Camelidae). Различают два вида верблюдов: дромедары и бактрианы. Оба вида произошли от диких верблюдов. Дикие верблюды в природе не сохранились, их родоначальниками были одногорбые верблюды, от которых произошли двугорбые верблюды.
Двугорбый верблюд-бактриан - назван греками по имени существовавшего в 1 тысячелетии до н. э. государства Бактрия, где содержалось много прирученных верблюдов (Лакоза И.И. Верблюдоводство. М. – Л.: Сельхозгиз, 1958. – С. 24 – 26.). Бактрианы имеют субарктическое распространение. Они представлены тремя самостоятельными породами - калмыцкая, казахская и монгольская. Наибольшей по численности является казахская порода двугорбых верблюдов, на которую приходится до 90% всех бактрианов СНГ.
Одногорбый верблюд - дромедар - назван греками от слова "дромайес", что в переводе с греческого означает "быстробегущий".
В связи с широким ареалом распространения казахские верблюды неоднородны и отличаются по своим размерам и типу сложения. Бактрианы Западного Казахстана значительно крупнее бактрианов южных и центральных районов Казахстана. Вопросами изучения верблюдоводства в Казахстане занимались краевая общественно-научная организация в лице общества изучения Казахстана, выделившего для этой цели особую комиссию по изучению верблюдоводства. В 90-х годах минувшего столетия профессор Харьковского ветеринарного института В.Ф. Новопольский впервые начал изучать в Новоузенском уезде, ныне Мангистауская область, анатомию и хозяйственно-полезные признаки верблюдов.
В конце 1930 года в г. Чимкент Южно-Казахстанской области была открыта центральная научно-исследовательская станция верблюдоводства в системе ВАСХНИЛ. Поголовье верблюдов в 1927 г. в Республики Казахстан составляло 1,7 млн. гол., но в последующие годы оно резко снизилось. На начало 1935 г. поголовье составило 72 тыс. гол. Перед Великой Отечественной войной в 1941 г. в Республике было 104,6 тыс.гол. верблюдов. Уменьшение численности животных объясняется тем, что верблюдоводство необоснованно было объявлено неперспективной отраслью (Курманов В.А. Физиологические основы воспроизводительной способности верблюдиц-бактрианов. Дис. на соиск. уч. ст. д.в.н. – 2011. – С. 66).
Постановлением Совета Министров Республики в Казахстане лишь с 1962 г. возобновлена научно-исследовательская работа по верблюдоводству. В это время поголовье верблюдов составляло около 80 тыс. гол.
Вопросами развития верблюдоводства стали заниматься в Казахском НИИЭиО сельского хозяйства, в отделе коневодства и верблюдоводства Казахстанского НИИ животноводства, в отделе верблюдоводства Атырауской сельскохозяйственной опытной станции. В НИИ каракулеводства (г.Чимкент) был создан отдел верблюдоводства.
В результате научной работы получен серьезный материал, который используется в развитии верблюдоводства. Ученые продолжают исследования в области верблюдоводства, основоположниками которых являются С.Н.
Боголюбский и В.Н. Колпаков. Исследования проводили: П.В. Иванов, Я.Б. Бошаев, И И. Лакоза, Г.А. Шмидт, А.П. Студенцов, Н.И. Безруков, Н.Х. Абдуназаров и др. Ими рассматривались вопросы периодичности процессов, протекающих в половых органах в связи с размножением животных. Исследованы сезонность проявления половой активности и изучены сроки наступления половой зрелости верблюдиц, а также многие другие вопросы.
В вопросах определения половой зрелости верблюдов существуют различные мнения. По данным П.В.Иванова (1976), И.И. Лакозы (1958), половая зрелость у верблюдов наступает к двум годам. По мнению Н.И. Безрукова (1981) начало полового созревания у двугорбого верблюда наступает в возрасте двух-трех лет. К этому времени яичники достигают значительной величины, но продолжающийся рост тела приводит к тому, что относительная масса гонад еще низкая. Рост фолликулов у верблюдов характеризуется, как и у других животных, повышением активности щелочной фосфатазы в соединительнотканной оболочке яичника. В возрасте от 5 до 18 лет абсолютная масса яичников достигает максимальной величины. У старых верблюдиц (20-24 лет) происходит некоторые снижение абсолютной массы яичников.
Начиная с трехлетнего возраста, животных пускают в случку, так как раннее оплодотворение сильно задерживает их дальнейший рост.
Аналогичные сроки называет и З.М. Мусаев (1992). В частности он пишет, что все матки, пригодные к расплоду, начиная с трехлетнего возраста, допускаются к случке. Бактрианы становятся половозрелыми в 12 – 23 мес, а случают их в три года. К двум годам у бактрианов начинается проявляться половой инстинкт, в связи с этим самцов отделяют от самок. Половое созревание у дромедаров наступает в 8 – 12 мес. В настоящее время в практике верблюдоводства применяются два способа случки. При ручной случке охоту у верблюдиц выявляют при помощи пробника. За одним самцом при ручной случке закрепляется 25 самок, а при косячной, в зависимости от возраста, за 5-6-летним производителем – до 15, старше шести лет – до 25 маток. Ручная случка более эффективна в сравнении с косячной (вольной), что подтверждается высоким процентом оплодотворяемости верблюдиц. Высокий процент оплодотворяемости дает коитус животных в день охоты, который затем необходимо повторить через 2 – 3 дня. Оплодотворяемость в этом случае составляет 95 – 100% (Абдуназаров Н.Х. Резервы развития верблюдоводства в Туркменистане // Природные ресурсы пустынь и их освоение. – Ашхабад, 1986. – С. 241 – 242).
По данным А. Тастанова (1981), верблюды-бактрианы, слученные в один срок с верблюдицами-дромедарами, рожают на 50 – 60 дней позже и в том же году не могут быть вновь случены. По мнению автора, это связано с тем, что верблюдицы приходят в состояние охоты тогда, когда производители находятся в состоянии покоя.
Краткие данные литературы о гистологии, физиологии полового цикла, нейрогуморальной регуляции половой системы сельскохозяйственных животных Практика успешной работы по воспроизводству сельскохозяйственных животных базируется на фундаментальных основах учения о нейрогуморальной регуляции функции размножения (Студенцов А.П. Ветеринарное акушерство и гинекология. – М.: Колос, 1970. – С. 519; Суетин В.Я. О рефлекторном действии фолликулина. Дис. на соиск. уч. ст. док. вет. н., Улан-Удэ, 1954. – С. 43). Современная теория о нейрогуморальной регуляции значительно дополнена новыми разносторонними исследованиями в морфологическом, клинико-физиологическом и других аспектах и представляет теоретическую базу для новых научных поисков.
Анатомические показатели половых органов верблюдиц в стадию полового цикла
Другой важной тенденцией глобального развития, в рамках которой формируется внешняя политика государства, является интенсивное формирование наднациональных структур, которые постепенно наращивают давление на институт государства. При этом вненациональные регуляторы разнятся в зависимости от своей специфики и могут быть разделены на различные группы. Во-первых, необходимо указать на постоянный рост международных организаций. Так в 1909 году в мире насчитывалось 37 межгосударственных и 176 негосударственных международных организаций и наднациональных структур, к концу ХХ века их стало 260 и 5472 соответственно.3 И сегодня можно говорить о том, что к постоянно растущему количеству наднациональных субъектов в сфере экономики и политики постепенно переходит часть функций, которые раньше принадлежали исключительно государствам. Так, например, организации, подобные ЕС, МВФ, ОПЕК, ССАГПЗ и другим, приняли на себя ряд функций международных субъектов, ограничивающих самостоятельность суверенных держав. Ярким примером этому может служить современная ситуация в ЕС, которая влияет на возможности принимать независимые решения относительно экономического взаимодействия со странами, не являющимися ее членам. В этом смысле примечательным выглядят введенные в 2014 году санкции протии РФ, которые были поддержаны не всеми странами ЕС, но исполнялись большинством из них в силу позиции государств-лидеров этого регионального объединения.1 К этой же группе следует отнести международные неправительственные организации (Международная Амнистия, Хьюман Райтс Вотч, Международный комитет красного креста, Врачи без границ, Международная ассоциация по защите свободы слова и др.) Данные структуры также могут влиять на принятие тем или иным государством определенных политических решений, соответствующих специфике деятельности конкретной организации. Так, например, в ряде случаев международная независимая неправительственная экологическая организация Гринпис воздействовала на правительства различных государств относительно использования и добычи природных ресурсов.2
Во вторую группу наднациональных образований, по нашему мнению, можно включить международные террористические организации. Особенно это важно в связи с «достижениями» Исламского государства, которому в одно время удалось захватить значительные территории в Сирии и Ираке, используя при этом природные ресурсы этих стран. В частности сообщается, что ИГИЛ зарабатывает до 2 миллиардов долларов в год за счет продажи нефти и газа1, что делает эту террористическую организацию реальным игроком на международной арене, способным влиять не только на политику отдельных государств, но и на формирование международной повестки дня. Помимо ИГИЛ в мире существуют и другие международные террористические группировки, не такие мощные, но также обладающие определенным потенциалом для того, чтобы рассматривать их как весомые наднациональные структуры: Аль-Каида, Союз исламского джихада, Тигры освобождения Тамил-Илама, Бока Хаарам и др.
В эту же группу также можно добавить сепаратистские движения. Здесь можно привести простую статистику. На момент создания ООН в ней состояло 51 государство, а сегодня 193.2 По оценкам некоторых экспертов к середине XXI века на Земле будут существовать около 500 стран.3 В одной только Европе многочисленные малые народности (каталонцы, валлийцы, баски, ирландцы, шотландцы и т.д.) настаивают на своем суверенитете и независимости. Именно поэтому З. Бауман говорит о парадоксальности сложившейся ситуации, он считает, что «не триумф, а кончина государственного суверенитета сделала идею государственности страшно популярной».
В этом же контексте необходимо упомянуть о появлении частично признанных и непризнанных государств, к которым можно отнести, например, Южную Осетию, Абхазию, Нагорный Карабах и др. Полагаем, что подобные неоформленные полноценно с точки зрения международного права государства уже влияют и в перспективе будут увеличивать свое влияние на динамику международных процессов. Этот вывод основан на том, что существование подобных территорий де-факто заставляет различные государства взаимодействовать с ними, что также является спецификой современной внешней политики государства.
Третью группу наднациональных структур, оказывающих влияние на структуру системы современных международных отношений и влияющих на роль государства в ней, составляют транснациональные корпорации (ТНК). В настоящее время эти образования превосходят по своей экономической мощи многие среднеразвитые страны. Так, например, ТНК производят сегодня треть совокупного мирового продукта1, что, безусловно, свидетельствует об их значительном потенциале в качестве субъекта современной системы международных отношений.2 Однако мы полагаем, что роль ТНК несколько преувеличена, и данный вывод основан в первую очередь на том, что практически все ТНК имеют национальную прописку и являются в своем роде инструментом в руках тех государств, в которых они возникли.3
Таким образом, рост количества акторов в современной системе международных отношений отражает возрастающую комплексность внешнеполитической деятельности. В настоящее время государствам при выстраивании своего внешнеполитического курса необходимо руководствоваться как принципами многовекторности на государственном уровне, так и на уровне всех существующих акторов международных отношений. Именно это, на наш взгляд, является одной из специфических черт внешней политики как категории политической науки.
Гистологическая характеристика матки верблюдиц монгольской породы
Отметим, что нынешний фактический политический лидер Грузии Б. Иванишвили, которого многие рассматривали как пророссийского политика в силу его экономических интересов в РФ, демонстрирует в настоящее время свою проамериканскую направленность и заявляет о неизбежности вступления Грузии в НАТО.1 Стремления Грузии в эту организацию на протяжении последних десяти лет имели различную степень активности. До августовских событий 2008 года Грузия проводила многочисленные консультации по этому вопросу, которые вылились в подписание соглашения по назначению организации «Партнерство ради мира» 14 февраля 2005 года для подготовки вступления в Североатлантический альянс.2 Однако дальше этого переговоры не пошли в силу отсутствия согласия в рядах членов НАТО по этому вопросу и жесткой позиции России. Вместе с тем последние события на Украине с новой остротой актуализировали это направление грузинской внешней политики, что отмечает ряд экспертов. 3
Так после заседания комиссии НАТО 7 февраля 2015 года генеральный секретарь организации Й. Столтенберг заявил, что отношения Грузии и НАТО очень сильны и все больше углубляются.4 По его словам, более десяти членов альянса вносят вклад в реализацию «существенного пакета», который получила Грузия на саммите НАТО в сентябре 2014 года, и частью которого является создание совместного учебного центра в этой стране. «Этот тренировочный центр важен как для Грузии, так и для НАТО и других стран-партнеров, так как они смогут обучать там свои войска», – отметил Столтенберг.1 Чуть позже, 30 марта 2015 года, на фоне роста напряжения в отношениях России и Украины, спецпредставитель генерального секретаря Североатлантического альянса по странам Южного Кавказа и Центральной Азии Дж. Аппартурай в интервью указал на то, что Тбилиси получает от НАТО самую значительную помощь для усиления своей обороноспособности. Он отметил, что Грузия заслуживает «большей поддержки для развития своих оборонных возможностей». Также он напомнил, что НАТО признает целостность Грузии и призвал Россию вывести свои войска из Абхазии и Южной Осетии.2 Наряду с этим некоторые западные эксперты полагают, что Грузия уже является «более чем достойным кандидатом» на план действий по членству в НАТО (ПДЧ).3
В связи с этим полагаем, что базовым вопросом американской политики в отношении Грузии, в контексте ее возможного вступления в НАТО, является перспектива ее включения в американскую систему ПРО.4 Очевидно, что США уже взяли курс на скорейшее вступление Грузии в этот военный союз. Происходит это во многом из-за последовательного усиления России как в военном, так и политическом аспекте. Поэтому, полагаем, США могут ускорить процесс вступления Грузии в НАТО именно с целью политического «усмирения» России и снижения ее оборонительного потенциала. После возможного вступления Грузии в НАТО уже ничего не сможет помешать размещению там элементов системы ПРО.1 Вместе с тем, на наш взгляд, объективно Грузия не должна стремится к размещению на своей территории элементов американской системы ПРО, поскольку это вынудит Россию принять ответные меры и нацелить свое вооружение на Грузию. Поэтому главным мотивом Тбилиси для вступления в НАТО выступает получение финансовой помощи.
Вместе с тем согласимся с лидером «Объединенного демократического движения» Грузии Н. Бурджанадзе, которая говорит об отсутствии потенциала для вступления Грузии в Североатлантический альянс. Так, комментируя последнее заявление президента Франции о перспективе расширения НАТО, Н. Бурджанадзе заявила: «Тысячу раз говорили наши западные партнеры: в 2014 году выступил господин Обама и сказал, что принятие Грузии и Украины в НАТО не планируется. Выступил генсек НАТО и сказал то же самое, и многие другие политики повторили это. А Олланд окончательно сказал, что Франция не поддержит вступление в НАТО новых кандидатов».2 Безусловно, вероятность присоединения Грузии к НАТО существует, однако, на наш взгляд, она имеет долгосрочное развитие.
Наряду с взаимодействием в военной сфере отношения Тбилиси и Вашингтона имеют и другие направления развития. В первую очередь мы имеем в виду транзитный потенциал Грузии. На современном этапе, на наш взгляд, существует ошибочное мнение о том, что главной задачей Белого дома в этой сфере является контроль над энергоносителями. Очевидно, что главные устремления США лежат в плоскости контроля над их транспортировкой, поскольку именно этот фактор увеличивает возможности политического, экономического и военного давления как на страны производители, так и на потребителей.1 Помимо этого контроль над транзитными территориями создает условия для эффективного прогнозирования рыночной стоимости энергоносителей, что позволяет получать и извлекать максимальную выгоду на торговых площадках, специализирующихся на продаже ресурсов. Также уверены, что США продолжат добиваться превращения Грузии в стратегический центр транзита энергоресурсов в Европу для снижения политического и экономического потенциала России.2 Этот тезис подтверждают слова представителя США по энергетическим вопросам в Евразии Р. Морнингстара, указавшего на то, что Грузия «станет транзитной страной для поставок из Кавказского региона и Центральной Азии».3
Третьим ключевым компонентом в двусторонних отношениях Грузии и США, мы полагаем, является взаимодействие в области образования и культуры. Суть этой политики Тбилиси заключается в первую очередь в желании максимально отдалиться от так называемого тяжелого «советского» прошлого. Отметим, что для США данный механизм реализации своей внешней политики становится одним из приоритетных, поскольку позволяет при относительно незначительных затратах достигать своих стратегических целей по десоветизации/дерусификации бывших республик СССР. Это направление может обеспечить создание условий, на долгие годы вперед исключающих возможность прихода к власти пророссийских элит, которые фактически полностью отсутствуют в современной Грузии.4
Динамика содержания половых гормонов в сыворотке крови верблюдиц в различные периоды физиологического состояния
Говоря о торгово-экономических связях, отметим, что Россия по-прежнему входит в число главных партнеров Грузии в этой сфере. Согласно данным «Грузстата» на 2015 год она занимает пятое место по товарообороту, который составляет примерно 600 млн. долларов.1 По итогам 2014 года Россия смогла войти в тройку главных торговых партнеров Грузии. Эти показатели были озвучены на встречи заместителя министра иностранных дел России Г.Б. Карасина со спецпредставителем грузинского премьера по вопросам отношений с Россией З. Абашидзе в Праге. Представитель МИД России подчеркнул, что «констатирована положительная динамика взаимного товарооборота. Россия вошла в тройку главных торговых партнеров Грузии. Одним из факторов роста стало открытие российского рынка для грузинских товаров, в том числе вина и сельхозпродукции».2 Также на пражской встрече стороны «выразили уверенность в том, что, несмотря на существующие различия в подходах по принципиальным политическим проблемам, деловая атмосфера «пражского диалога» позволяет решать практические вопросы двусторонних отношений».3
Помимо этого на грузинском рынке хорошо представлен российский капитал. Такие российские компании как «Вымпелком», РАО ЕЭС, ЛУКОЙЛ, ВТБ, «Капитал Групп», благополучно работали еще при правительстве Саакашвили и продолжают успешную деятельность в настоящее время. Интересный момент, что контрольный пакет акций IDS Borjomi, производящей один из самых известных грузинских товаров – минеральную воду «Боржоми», с января 2013 года принадлежит одной из структур «Альфа-групп»
Таким образом, торгово-экономическое сотрудничество может стать главной основой для полноценного и прагматичного диалога между странами, что в свою очередь может привести к восстановлению дипломатических отношений и решению всего спектра проблем в грузино-российских отношениях. Поэтому согласимся с экспертами в области внешнеэкономических связей, которые отмечают, что «грузинские активы, находящиеся в полной или частичной собственности российского бизнеса, являются значимым ресурсом для экономического сближения даже при наличии не самого благоприятного политического фона».2
Также восстановлению двусторонних отношений могут способствовать существующие внутриполитические противоречия внутри Грузии. В первую очередь считаем нужным отметить то, что на современном этапе эта страна является парламентской республикой, и происходит постепенный переход к этой форме правления. В этой связи, например, можно было наблюдать рост политической борьбы между президентом Г. Маргвелашвили и бывшим премьер-министром И. Гарибашвили. Согласно нынешней грузинской Конституции большей полнотой власти должен обладать именно премьер-министр, однако Г. Маргвелашвили не желал терять инструменты управления страной.
В частности это подтверждается непониманием того, кто именно должен представлять страну на крупных международных мероприятиях в качестве лидера. Так в результате наметившегося соперничества между президентом и премьер-министром, сорвался визит президента Грузии в Нью-Йорк для участия в 69-м заседании Генеральной ассамблеи ООН в 2014 году. Изначально предполагалась поездка Г. Маргвелашвили, однако потом при участии МИД страны его заменили на И. Гарибашвили.1 Чуть позже возникло недопонимание вокруг того, кто будет представлять страну в Давосе на экономическом форуме. Изначально из Грузии приходили сообщения, что приедет президент, однако вскоре его также сменил премьер-министр.2 Эту ситуацию также подогревает теневой лидер грузинской политики Б. Иванишвили, который раскритиковал президента: «Могу дать новое замечание о том, что он очень привык и основал термин «первое лицо страны». Все СМИ это повторяют, он должен переделать этот смысл. Формально так и называется — глава государства, однако согласно Конституции, у него уже нет соответствующих президентской республике президентских полномочий».3
Наряду с этими второстепенными для политической жизни Грузии решениями, кто именно должен представлять страну на международных мероприятиях, происходит и более реальная борьба. Так 3-го мая 2015 года Г. Маргвелашвили принял решение не подписывать предложенный ему список новых членов кабинета министров, а воспользовался своим конституционным правом для дополнительных недельных консультаций по предложенным кандидатурам, что вызвало «шквал эмоций» среди политических деятелей страны.1 Решение проблемы «двоевластия» в стране предложил бывший министр обороны, лидер партии «Наша Грузия — свободные демократы» И. Аласания, который указал на то, что основатель правящей коалиции Б. Иванишвили должен вернуться на пост главы правительства и поставить точку в спорах о том, кто является реальным главой государства, чтобы стабилизировать внутриполитические противоречия.2 Отметим, что подобная тенденция может сохраниться и в настоящее время, поскольку отмечается, что в нынешнем премьер-министре Грузии Г. Квирикашвили видят ставленника Б. Иванишвили, который, предположительно, обладает реальными рычагами управления страной.3 На наш взгляд, несогласованность действий в грузинском руководстве может послужить развитию грузино-российских отношений, поскольку народ Грузии может устать от политической борьбы и выбрать более умеренных лидеров, которые в перспективе смогут проводить сбалансированный внешнеполитический курс. Так, например, к власти может прийти лидер «Объединенного демократического движения» Н. Бурджанадзе, которая выступает за нормализацию отношений с Москвой, заявляет о маловероятности вступления Грузии в НАТО и рассуждает о системных ошибках грузинского руководства во внешней политике на протяжении последнего десятилетия.4