Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Идейно-теоретические предпосылки социальных воззрений Б.А. Кистяковского 10
1. Основные этапы творческого пути Б.А. Кистяковского 10
2. От методологии социальных наук к философии права: в поисках стратегии методологического плюрализма 26
Глава II. Категории познания в социальных науках 43
1. Методологическое значение категории необходимости в социальном познании 45
2. Эпистемологическая ценность категории справедливости 61
3. Событийная незавершенность социума: категория должного 73
4. Антиномичность долженствования: логический и этический аспекты93
Глава III Правовая концепция кистяковского
1. Проблематичность методологических оснований правовой науки... 111
2. Право как предмет философско-методологического анализа. Социальные функции права 119
Заключение 133
Библиография 138
- От методологии социальных наук к философии права: в поисках стратегии методологического плюрализма
- Эпистемологическая ценность категории справедливости
- Событийная незавершенность социума: категория должного
- Право как предмет философско-методологического анализа. Социальные функции права
От методологии социальных наук к философии права: в поисках стратегии методологического плюрализма
Основной работой Кистяковского, наиболее полно отражающей его взгляды, является книга «Социальные науки и право» (1916). В этой работе собран ряд ранних его статей (многие из которых довольно основательно переработаны) и дополнен, расширен другими. Делится книга на четыре основные части: 1) «Общество», где исследуются основные методы познания социальных явлений; 2) «Право», где Кистяковский находит применение этих методов; 3) «Государство», где анализируются более конкретные проблемы: государственная власть, права человека и гражданина и 4) «Культура». Однако, как ни пытался Кистяковский, у него не получилось систематического изложения своих взглядов, а скорее, проект того, что ему бы хотелось отразить. Поэтому возможно только попытаться реконструировать его концепцию, представить его взгляды в целостном виде. На отсутствие системы указывают и рецензенты данного произведения. Так Н.И. Кареев пишет, что «весь труд написан не по определенному плану, положенному заранее в его основу, а скорее представляет собою расположенный в некотором логическом порядке сборник статей, написанных в разное время, каждая самостоятельно, отнюдь не для того, чтобы сделаться впоследствии отдельною главою...» . В том же ключе его работу рассматривает и С.Л. Франк , отмечая, что произведение не имеет систематизации, как это принято для философских воззрений и не претендует поэтому на социально-философскую концепцию. Именно несистематическое изложение привело к тому, что ряд мыслей ученого не были оценены критиками, как ему бы хотелось. Так, Кистяковский достаточно отчетливо обозначает, что социальные науки должны быть отделены от социальной философии, а Франк именно за это его и критикует. С другой стороны П.А. Сорокин, (на наш взгляд, наиболее верно схвативший основную идею Кистяковского), хотя и критиковал работу по существу, отмечал, что «книга является цельным и законченным трудом» .
Следует отметить и в целом положительную рецензию Вен. Маркова , в которой критике подвергнута содержательная, а не формальная сторона рассматриваемых проблем. Кистяковский и сам во введении указывал, что первый замысел книги - обоснование методологического плюрализма - не удался и «самый предмет исследования все больше выдвигался на передний план и завоевывал себе преобладающее значение» . Все это говорит нам лишь о том, что достаточной систематизации, а отсюда и целостности изложения взглядов у Кистяковского нет. С другой стороны, мировоззренческая позиция автора прослеживается достаточно четко. И смысл ее заключается в обосновании методологического и гносеологического плюрализма.
Предваряя разбор основных теоретических идей Кистяковского, отраженных в его произведениях, необходимо сделать несколько замечаний о стиле этих работ. Текст Кистяковского достаточно строгий, не терпящий многозначности (отсюда возможно его суховатый тон). Он не «задевает», не ведет к дальнейшему размышлению, чего не скажешь о его учителях Виндельбанде и Зиммеле. Скорее это текст отвечающий, даже поучающий, а не вопрошающий. Однако сомневаться в его научности не приходится, в том числе и потому, что Кистяковский старается каждый раз аргументированно показать несостоятельность той или иной концепции, касающейся рассматриваемой в статье проблемы, и потому, что он приводит, как ему кажется, неоспоримые доказательства, в пользу методологии неокантианства. Конечно, изредка у Кистяковского встречаются ярко сформулированные мысли, однако, ни в какое сравнение с изяществом, пусть местами и не глубоким, эмоционально окрашенного текста, например у Бердяева, это не идет.
Следует так же отметить, что в различных разделах повторяются одни и те же мысли. Возможно, это их обыгрывание и уточнение. А возможно и наследие того, что уже отмечалось выше: мы имеем дело со сборником ранее выпущенных статей. Это вызывает определенную трудность в изложении его взглядов. Можно, конечно, было бы по всему тексту проследить, например, отношение Кистяковского к марксизму, но, на наш взгляд, от этого мы не получим представления о его собственных идеях, а наше видение его творчества вряд ли обогатиться. Иногда в тексте встречаются частности того или иного вопроса. Это было оправдано для цельности и самостоятельности самой статьи, но никак не для логически выстроенного целостного произведения.
Большинство статей, помещенных в книгу, содержит констатацию кризиса социальных наук. Вскрывая причины этого кризиса и предлагая выход из него, прежде всего путем рассмотрения методологических вопросов, Кистяковский почти всегда выступает в роли наставника что, по-видимому, и объясняет назидательный тон его работ. Вообще следует отметить, что повсеместная констатация кризиса социальных наук характерна для Кистяковского. Рассматривая ту или иную проблему, он, как правило, именно с этого и начинает. На наш взгляд это своеобразный исследовательский прием. По 29 этому, чтобы сохранить логику работ Кистяковского, мы вынуждены будем вслед за ним, повторяться. В тексте также можно обнаружить, что Кистяковский, строя на этом свою критику, пользуется тем же приемом что и некоторые из его оппонентов - вырыванием из контекста при цитировании. И, как следствие, само его толкование порой вызывает недоумение. Однако в ответах на критику своего труда всегда он уточняет, что его текст, дескать, приведен не полностью или искажен. Как мы уже отмечали, текст Кистяковского полемический. Создается впечатление, что его книга - сбор тех статей, которые хоть как-то соответствовали его замыслу. Относительно недостаточности целостности всего произведения следует отметить и то, что все собранные статьи были написаны в разное время, (разница достигает почти 16 лет) и, как следствие, новые изыскания в области методологии наук и, прежде всего социальных, не были ни учтены, ни отражены автором. Конечно, актуальность поставленных проблем бесспорна, однако при прочтении возникает ряд вопросов: почему не учтена такая-то позиция, что было бы логично в данном контексте, или почему рассматривается только данная концепция и т.д.
А замысел при формировании книги был. Проблематику своего исследования Кистяковский сформулировал еще в статье 1912 года «Проблема и задачи социально-научного познания», поместив ее в начале своего главного труда. По всей видимости, именно этого плана он хотел придерживаться и отчасти следовал ему при написании работы.
Эпистемологическая ценность категории справедливости
Естественные науки, как уже отмечалось, прежде всего стремятся установить безусловно необходимое. Однако в силу того, что в реальном мире все связано с определенным пространством и временем, Кистяковский считает, что нельзя говорить о существовании в какой-нибудь части природы или в социальном мире той безусловной необходимости, которая выражена в естественнонаучных формулах. Природа сама по себе не знает необходимо-стей и случайностей. «Мы сами вносим эти понятия, схемы и масштабы в природу, а не черпаем их из нее» 7, - пишет Кистяковский. Следовательно, система знаний состоит из элементов, привносимых мышлением, но в тоже время он не отрицает и элементов знания, получаемых посредством органов чувств. Таким образом, категория необходимости является для Кистяковско-го лишь средством для добывания истины, а не самой истиной, т.к. составляет часть нашего мышления. А, значит, само это средство неотъемлемо от нашего сознания, оно общеобязательно и неотъемлемо для нашего мышления. Тогда, если следовать логике рассуждения Кистяковского, при исследовании социальных явлений помимо подхода естественных наук должны существовать еще и другие, также неотъемлемо присущие человеку средства. «Вникнув в этот вопрос, мы должны будем признать, что такой другой точкой зрения для социальных явлений окажется их справедливость и связанная с нею идея долга, вносимая нами в обсуждение их» , - утверждает Кистяковский.
Таким образом, Кистяковский вводит категорию справедливости, как средство, присущее природе человека, для оценки социальных явлений. Причем, на наш взгляд, эта категория содержит в себе и этический момент, и элемент требования, что является формообразующим началом нравственных суждений, хотя эту нерасчлененность Кистяковский не обозначает, а просто ей пользуется. Видимо, причина этого в том, что во всех известных принципах, касающихся социального мира, императивы и этика не разделены. Впрочем, Кистяковский не уточняет так же и то, что он понимает под социальными явлениями, и какие явления мы можем классифицировать в качестве социальных. По всей видимости, все те, которые создаются посредством психических взаимодействий индивидов и вытекающим из них коллективным сознанием, а также и те, которые являются производными сознательной деятельности человека. Что же касается последнего конструкта, то он напоминает разработанную М. Вебером концепцию социального действия, т.к. сознательную деятельность, ориентированную на социум следует понимать (читать) как умышленную. Эту мысль Кистяковский в дальнейшем не развивает, она его не интересует. Она интересна нам тем, что здесь можно говорить о взаимовлиянии идей. Мысли Кистяковского были изложены в 1900 году (см. статью: Кистяковский Б.А. Категория необходимости и справедливости при исследовании социальных явлений // Жизнь. 1900, №№ 5-6.), в то время как концепция Вебера датируется 1909 годом.
Развивая свою идею дальше, Кистяковский подчеркивает, что категория справедливости применима только к социальным явлениям в противоположность категории необходимости, которая используется и в естественных науках, и в социальных. А так как «Обо всем, что касается людей и совершается среди них, можно и должно судить с нравственной точки зрения...»70, то необходимость какого-нибудь социального явления в естественно-причинной связи совсем не исключает суждения о нем с точки зрения справедливости, полагает Кистяковский. Таким образом, он распространяет область применения категории справедливости уже на все явления социального мира, т.е. все, что его представляет, подлежит оцениванию.
Далее Кистяковский утверждает, что «человеку всегда и везде присуще стремление к справедливости. Поэтому для всякого нормального человека существует известное принуждение не только судить о справедливости и несправедливости того или другого социального явления, но и признавать, что эта идея должна осуществляться в социальном мире» . Само же принуждение объясняется им «общеобязательностью его для всякого нормального сознания» . Здесь-то, через понятие «нормального сознания», и намечается выражение идеи должного. Собственно, эта идея является повторением мысли Виндельбанда, на которую Кистяковский опирается. Согласно Виндель-банду, ценности по отношению к человеку и его сознанию выступают как нормы. «Все наше познание, - утверждает Виндельбанд, - есть стремление к норме, которая парит над нами, уяснение закона, перед которым все мы должны преклоняться» . Единство же этих общеобязательных норм и образует, по Виндельбанду, «нормальное сознание». Это «нормальное сознание», которое полностью соответствует нормам, действует в согласии с нормами, он противопоставляет эмпирическому сознанию. Таким образом, над обычным естественным, эмпирическим человеческим сознанием Виндельбанд надстраивает некое надэмпирическое, абсолютное сознание, которому должно подчиняться сознание обыкновенное. И задачей философии становится постижение этого «нормального сознания», а она сама определяется как наука о нормальном сознании: «Признание нормального сознания есть предпосылка философии... Философия есть наука о нормальном сознании»74. Преемственность идей налицо, и Кистяковский продолжает в том же духе. Суждения на основании категории справедливости наряду с суждениями категории необходимости обладают той же неотъемлемостью и общеобязательностью для нашего сознания, утверждает он. Следовательно, эти суждения обладают безукоризненной правильностью в логическом отношении и потому могут быть включены в науку. А это в свою очередь дает возможность Кистяковскому разрешения следующих вопросов: о значении эволюции для нравственной идеи и гносеологическом характере нравственных суждений.
Событийная незавершенность социума: категория должного
Общее логико-гносеологическое оправдание своей концепции Кистя-ковский предпринял в работе «В защиту научно-философского идеализма» (1907), которую, впоследствии значительно дополнив, включил в свою основную работу. Ее исходным положением является положение о примате долженствования над бытием.
В начале XX столетия в России, по мнению Кистяковского, возникло новое общественное, научное и философское течение - идеализм, в котором выявились два различных направления. Одно создавалось представителями метафизического и мистического течения, другое - научно-философского. И если первое получило широкое распространение в общественных кругах, то научно-философский идеализм оказался невостребованным в осмыслении социальных явлений. В этой связи Кистяковский выступает в его защиту, приводя доводы в пользу того, что это направление является весьма ценным для приращения научного знания.
Изложение положений научно-философского идеализма Кистяковский начинает с утверждения, что оба вида идеализма возникли «из признания самостоятельной этической проблемы, т.е. самостоятельности требований справедливости, самостоятельности этического долженствования и социаль-ного идеала» . Причиной этого признания, как полагает Кистяковский, явилось методологическое требование современных социально-научных теорий исследовать социальные явления со строго естественнонаучной точки зрения, т.е. объяснять их на основе обнаружения причинных зависимостей и опираясь преимущественно на категорию необходимости (как, например, это принято в марксизме). Однако такого рода подходы в познании и толковании социальных проблем были явно недостаточны, поскольку из рассмотрения исследования выпадает достаточно большой ряд явлений, не поддающихся изучению с помощью конструкта причинно-следственных отношений. Поэтому «они должны были признать, что требования справедливости, нравственное долженствование и постулаты идеала не подчинены категории необходимости и не выводимы из нее» . Соответственно познание, по мнению Кистяковского, устремилось к этической проблеме, т.е. ко всему тому, что относится к области должного, а не необходимого. При этом одни ученые пришли к выводу, что постановка этической проблемы с неизбежностью наталкивается на проблему метафизическую. Следовательно, ее решение невозможно без решения самой метафизической проблемы, а, значит, это уже не научная область. Другие же - сделали заключение, что этика должна быть основана не на знании, а на вере. А отсюда вполне логично последовал переход от метафизики к мистицизму. Однако, по мнению Кистяковского, такая система взглядов лежит вне сферы научного знания. Вследствие этого она неопровержима научными доводами и бесплодна для научного познания.
В свою очередь и естествознание, как подчеркивает Кистяковский, наталкивается на проблемы метафизики. Но это не мешает исследователю изучать явления природы в тех пределах, в которых они доступны естествознанию. Он не занимается поиском сущностного и ему нет дела до красоты или нравственности в установлении научной истины. Но если это так, рассуждает Кистяковский, то научный поиск этического должен осуществляться согласно принципам естествознания. И все же сама этическая проблема, по его мнению, «не входит своею существенною частью только в сферу естественно-научного познания. Но она, несомненно, является предметом вполне научного познания и должна быть, прежде всего, решена чисто научным путем» .
Далее Кистяковский уточняет, что отправной пункт в рассмотрении этического у идеалистов обоих направлений один и тот же, поскольку они исходят из одних и тех же данных, признаваемых ими бесспорными: «Данными этими являются факт оценки, т.е. суждения об истине и лжи, добре и зле, прекрасном и безобразном, и все вытекающие из этого факта последствия»91. А так как природа равнодушна к истине и к этическому, то это означает, что человек сам привносит оценочные суждения. Следовательно, констатация того, что устанавливается оценка, свидетельствует об автономии человека и, таким образом, указывает на его свободу. Поэтому, делает вывод Кистяковский, из факта самостоятельной оценки и автономии вытекает принцип самоценности человеческой личности и равноценности личностей между собой. А, основываясь на своей автономии и свободе, человек создает себе идеалы и требует их осуществления в действительности. Здесь мысль Кистяковского не совсем ясна. Оценка не может не соотноситься с чем-либо. Но если так, то существует некое идеальное, пусть даже смутное, но представление об истинном. Или же это те самые ценности баденской школы? Весьма странным кажется и сам вывод: из факта - принцип.
С другой стороны, основы мировоззрения идеалистов обоих направлений, по мнению Кистяковского, разнятся. Для приверженцев метафизического и мистического идеализма они коренятся в сверхопытных истинах. Следуя этим путем, они создают лишь достаточно стройные метафизически-религиозные системы, которые могут служить только предметом веры, но не научного знания.
Право как предмет философско-методологического анализа. Социальные функции права
В своем рассмотрении права Кистяковский постоянно акцентирует и проводит сквозь все свои работы идею о том, что поскольку право представляет собой феномен социального бытия, сводить его к той или иной социальной науке или растворять в философии неправомерно и ненаучно. В то же время он не отрицает того, что вопросы права и собственно само существо права являются предметом изучения различных наук. А поскольку такое изучение все же осуществляется, то необходимо рассмотреть принципиальные отличия в конструировании этого понятия. Для правильного понимания этой мысли Кистяковского, его гносеологической концепции в целом, необходимо рассмотреть, в первую очередь, именно данный аспект его творчества, те акценты, которые он расставляет при изучении права как социального явления.
Исследуя значение права в жизни общества, Кистяковский отмечает, что вопрос о том, что такое право как совокупность действующих правовых норм и правовых отношений, чрезвычайно спорный в науке. Поскольку право входит в различные сферы человеческой жизнедеятельности, оно попадает в предметную область различных отраслей гуманитарных наук, и, благо- даря этому, все различные его проявления подлежат самостоятельному изучению с позиции этих наук. В силу этого возникает несколько понятий права, каждое из которых претендует на исчерпывающее. Тем не менее, согласно Кистяковскому, ни одно из них не является таковым. Научно правомерным следует считать не какое-либо одно, а несколько понятий права в их совокупности, причем каждое из них отражает одну из характерных особенностей и функций права как сложного социального феномена. Таких понятий теоретического характера он вычленяет четыре, отмечая преимущество и недостатки каждого: - государственно-организационное, или государственно-повелительное понятие права. Это понятие права определяется им, как совокупность норм, исполнение которых вынуждается, защищается или гарантируется государством. Преимущество его заключается в наличии государственно-организационного элемента. Приводя его краткую формулировку - «право есть то, что государство приказывает считать правом» , Кистяковский вместе с тем указывает на ограниченность такого понимания, так как у него исключена значительная часть права - обычного, государственного и международного. Согласно Кистяковскому, этим понятием права пользуются главным образом юристы-догматики, которых интересуют по преимуществу применение правовых норм; - социологическое понятие права. В этом понятии право есть совокупность осуществляющихся в жизни правовых отношений, в процессе которых вырабатываются и кристаллизуются правовые нормы. Это понятие, с одной стороны, шире государственно-повелительного, так как включает в себя и обычное, и государственное, и международное право, но в другом отношений уже, в том смысле, что обесценивается значение права как активного и творческого элемента общественной жизни; - психологическое понятие права. Здесь право определяется, как совокупность тех психических переживаний долга или обязанности, которые обладают императивно-атрибутивным характером. Но это понятие, по Кистя-ковскому, настолько широко, что объектом его исследования становится не само право, а правовая психика. Кистяковский сосредоточивает свое внимание в рассмотрении психологического понятия права преимущественно на концепции Л.И. Петражицкого, отмечая, как слабые, так и сильные стороны этого подхода; - нормативное понятие права. С нормативной точки зрения, право есть совокупность норм. Сами же эти нормы заключают в себе идеи о должном и определяют внешние отношения людей между собой. Это понятие права для Кистяковского наиболее ценно, т.к. его идеологический характер не определяется ни одним из предыдущих, хотя и определить всецело реальность права оно неспособно.
Множество подходов, которые определяют право, и невозможность формирования его общего понятия, которое бы всесторонне охватывало существенные черты этого социального явления, тем самым как бы иллюстрируют идею Кистяковского о необходимости ориентации в изучении данной проблемы на принцип методологического плюрализма. В этом вопросе он методологически последовательно проводит свои идеи, о которых мы говорили в предыдущей главе. Собственно сама идея плюрализма в методологическом отношении не нова. Ее можно встретить и в естественных науках. Как справедливо писал Вен. Марков в своей рецензии на работу Кистяковского «Эта множественность подходов к научному познанию правовых явлений заимствована автором из области естествознания» . Впрочем, и сам Кистяковский этого не отрицал. Он лишь использовал этот подход при рассмотрении методологических вопросов социальных наук вообще и права в частности.
С другой стороны, наряду с теоретическими понятиями права, по Кис-тяковскому, существует так же и практическое понимание права, как средства для устройства личной, общественной и государственной жизни. Таких понятий он выделяет два: - «юридико-догматическое», где право есть совокупность правил, указывающих, как находить в действующих правовых нормах решения для всех возникающих случаев столкновения интересов; - «юридико-политическое» - совокупность правил, помогающих находить и устанавливать нормы для удовлетворения вновь возникающих потребностей или осуществления новых представлений о праве и неправе.
Таким образом, Кистяковский не отрицает возможности пополнения знания какой-либо наукой. Тот или иной подход к праву с точки зрения определенной науки правомерен, но до известных пределов, полагает Кистяковский. В то же время он отмечает, что наряду с существованием множества научных понятий права, не подлежит сомнению тот факт, что право, как явление, едино. Оно проявляется как в виде совокупности правовых норм, так и в виде совокупности правовых отношений. Именно поэтому возникает попытка создания единого (универсального) научного понятия права. Однако он считает ее бесплодной. В то же время проблематичность категориальных поисков, по его мнению, не означает принципиальную невозможность создания общей научной теории права. Необходимы, пишет он, «такие синтетические формы, которые объединили бы эти понятия в новый вид познавательных единств»165. Более того, такая теория обязательно должна быть создана, но главная задача исследователя при этом - определить, какими познавательными приемами должна пользоваться эта отрасль знания.
Научный путь исследования заключается, по Кистяковскому, в том, чтобы «принимать все данное в праве, как явление и факт, за реальность и не стремиться отвлекаться от нее»1 . Доискиваться сущности вещей и явлений, напоминает Кистяковский, - задача метафизики, а не науки. С другой стороны, сводить право к совокупности понятий, выработанных гуманитарными науками не правомерно, так как в итоге мы получим «не синтетически цельный, а лишь эклектический, сборный результат» . К тому же наука о праве является такой же гуманитарной наукой и в принципе должна быть признана равноправной наряду с ними. Именно благодаря этой точке зрения Кистя-ковского можно считать сторонником широкого понимания права. Несмотря на то, что мыслитель признавал относительную ценность методологии конкретных наук, он полагал, что общая научная теория права должна не базироваться на отдельных науках, а осуществляться посредством синтеза, который дается философией. Именно поэтому создаваемая им теория права легла краеугольным камнем в основу построения философии права как самостоятельной отрасли правовой науки, решающей общемировоззренческие и общеметодологические задачи правовой науки.
