Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Концептуальное ядро философии николая кузанского 16
1 .Основная проблема философии николая кузанского 16
2. Концептуальное ядро 20
3. Схема развертывания концептуального ядра 40
Глава II. Онтология николая кузанского 45
1. Абсолютный максимум и универсум 45
2. Структура онтологии 57
Глава III. Эпистемология николая кузанского 74
1. Богопознание 74
2. Ученое незнание 80
3. Онтологический аргумент николая кузанского 91
Глава IV. Диалектика николая кузанского в трактате «о неином» 102
1. Проблемы диалектики в трактате «о неином» 102
2. Диалектика non aliud 114
3. «единое» платона и «неиное» николая кузанского 129
4. Синтез проблем диалектики в трактате «о неином» 137
Заключение 147
Сокращения 150
Литература
- Схема развертывания концептуального ядра
- Структура онтологии
- Онтологический аргумент николая кузанского
- Синтез проблем диалектики в трактате «о неином»
Введение к работе
1. Актуальность диссертационного исследования
«Значимость для истории философии переломных ее эпох трудно переоценить»1. Ренессанс как важнейшая переломная эпоха западноевропейской истории философии представляет значительный интерес для исследования генезиса западноевропейского рационализма Нового времени. Актуальным является анализ становления новых форм, методов мышления в рамках взаимосвязанных сфер богословия, философии и науки. Сегодня практически общепризнано, что в этом контексте фигура Николая Кузанского является ключевой. Однако еще далеко не решена задача реконструкции системы взаимосвязей указанных выше трех сфер знания с онтологическими и теоретико-познавательными аспектами мыслительного метода Кузанского.
В настоящее время исследование мышления - его форм, механизмов, методов - имеет большую значимость, как в философии, так и в прикладных областях инженерии знаний, педагогики, информационных технологий и др. Николай Кузанский был мыслителем, осознанно восстанавливавшим платоновскую диалектику как альтернативу методам и логическим формам Аристотеля. Немецкий мыслитель утверждал, что логический закон запрещения противоречия имеет силу только в ограниченной области рассудка. Над рассудком возвышается разум, определяющий и порождающий рассудочные формы; разумное же мышление развертывается по иным принципам - диалектическим. Эти принципы заново обнаружены и исследованы в философии Николая Кузанского в особой форме. Выделение этого логического всеобщего содержания мышления на материале философии Николая Кузанского представляет значительный интерес.
Наследуя диалектике Платона и Прокла, предвосхищая диалектику Фихте и Гегеля, Николай Кузанский, как подчеркивал А. Ф. Лосев, является выдающимся представителем именно диалектической мысли. В современной интеллектуальной ситуации диалектике приходится заново обосновывать себя перед лицом таких направлений, как натурализм, позитивизм, аналитическая философия. Отрицая «метафизику», указанные подходы, однако, сами не свободны от таких предпосылок, как: (1) противопоставление субъекта и объекта, (2) принцип параллелизма логико-грамматического устройства
1 Горал В. П. Теоретические п методологические проблемы истории западной философии. -Новосибирск: Изд.-во СО РАН, 2007. - С. 77.
знаковой формы мышления и его объективного содержания2. Эти предпосылки в той или иной мере привлекают внимание Николая Кузанского, что обуславливает актуальность реконструкции его диалектического метода. На это указывает, например, Е. Виллер: «Если бы ясное право и в то же время ясное ограничение области действия закона противоречия могли быть поняты в смысле философии Кузанского, было бы обретено место встречи для желательного сегодня диалога между трансцендентальной логикой континентальной и формальной логикой англосаксонско-скандинавской философских традиций»3.
Кузанский унаследовал от схоластики проблему отношения философии и богословия, создал оригинальный вариант синтеза западно-христианской религиозной мысли, философии и науки. Можно увидеть сходство интеллектуальной ситуации, в которой творил Кузанский, и ситуации русских религиозных философов начала XX века. С этой точки зрения творчество Кузанского значимо и для понимания истории отечественной философской мысли.
Таким образом, исследование философии Кузанского в ее целостности, во взаимосвязи онтологии, эпистемологии и диалектики является актуальной проблемой как для истории философии, так и в общефилософском контексте.
2. Проблема исследования
Николай Кузанский в своей системе вырабатывал оригинальный синтез знаний, онтологических картин, методов мышления, принадлежащих различным богословским, философским, научным традициям и эпохам, поэтому реконструкция его философско-богословской системы в ее целостности составляет проблему.
3. Степень разработанности проблемы
Со второй половины XX столетия, особенно за рубежом, резко возросло количество работ, посвященных Кузанскому; буквально в последнее десятилетие вновь интенсифицировались исследования философии Кузанца в России. При этом оценка философии Кузанского остается неоднозначной.
Большое число работ посвящено отдельным положениям философии Кузанского: принципу совпадения противопололсностей,
Щедровпцкпп Г. П. Принцип «параллелизма формы и содержания мышления» и его значение для традиционных логических п психологических исследований // Щедровпцкий Г. П. Избранные труды. - М.: Шк. Культ. Политики, 1995. - С. 1-33.
Wyller Е. Zum Begriff „поп aliud" bei Cusanus./ Henologische Per-spektiven I/I-II: Platon - Johannes - Cusanus. Amsterdam: Rodopi 1995. -S. 519.
таким понятиям, как, например, ученое незнание, интеллектуальная интуиция. Среди работ, в которых исследуется культурно-исторический контекст философии Кузанского, можно указать на исследования связей философии Николая Кузанского с учениями Платона, Прокла, Августина Аврелия, Иоанна Скота Эригены, немецкой мистики XTV в. Множество работ освещают значение философии Кузанского в генезисе науки Нового времени. Большинство исследователей подчеркивают новаторство Кузанца, но есть противополоашые оценки, согласно которым Кузанский, открывая пути нововременной философии, сам всецело оставался в средневековье.
В работах российских исследователей советского периода подчеркивался пантеизм Кузанского. Однако оценка сути философской системы Николая Кузанского как пантеистической не является однозначной и актуализирует сложное проблемное поле. Во-первых, речь идет о правомерности оценки философии Кузанского как всецело неоплатонической, при том, что ряд исследователей утверждают, что в философии Кузанского неоплатонизм преодолен на основе христианских представлений. Во-вторых, встает вопрос об апофатической коррекции пантеизма в традиции платоновской философии и в христианском богословии. В-третьих, актуализируется проблема выражения христианского теизма средствами неоплатонической философии.
Открытым вопросом является реконструкция системной целостности философии Кузанца. В работах исследователей превалирует либо рассмотрение онтологической стороны философии, либо теоретико-познавательной. Диалектика Кузанского исследована недостаточно. Положение дел с исследованием диалектики Кузанского характеризуется так: «в мысли Кузанского подчеркивается сегодня на Западе «конъектуральность» и «перспективность», способность свободной творческой «имагинации» и символизации, даже «диалогический принцип», т.е. признаки, или вовсе не совместимые с диалектическим процессом, или придающие диалектике совсем другой смысл» .
Проблема реконструкции учения Кузанского в его целостности связана с вопросом о концептуальном ядре философии немецкого кардинала. Этот вопрос был прямо поставлен Кассирером Э., который в качестве такого ядра выделил диалектику знания и незнания^. Исследователи расходятся в выделении центрального
4 Шталь X. «Единое» Платопа - корень «неипого» Николая Кузанско
го? Статья Алексея Лосева о трактате „De И поп aliud" // Вопросы фило
софии. № 6.-М.: 2008. - С. 107-108
5 Касспрер Э. Индивид и космос. / Касспрер Э. Избранное. Индивид
и космос. - М.-СПб.: «Университетская книга», 2000. - С. 14.
пункта в системе Кузанского: неоплатоническая диалектика единого и иного {Лосев А. Ф.), апофатическаярефлексия {Ахутин А. В.), совпадение противоположностей {Flasch К.), мета-знание о средствах мышления {Громыко Ю. В.), принцип самомышления, аналогичный «Я» немецкого идеализма {Schwaetzer Н.), единство мышления и бытия, выявляемое в форме онтологического доказательства {Франк С. Л.), триадологическаядиалектика и христоло-гия {Stahl Н.), связь онтологии и способов мышления в единотро-ичном принципе {Громыко Н. В.).
Таким образом, работа по реконструкции целостности системы Кузанского, во взаимосвязи онтологии, эпистемологии и диалектики, далеко не завершена, и тема диссертационного исследования является ещё недостаточно разработанной.
4. Объект диссертационного исследования
Объектом диссертационного исследования является философия Николая Кузанского.
5. Предмет диссертационного исследования
Предметом диссертационного исследования является взаимо
связь онтологии, эпистемологии и диалектики, определяющая це
лостность философии Кузанского.
6. Цель диссертационного исследования
Осуществить реконструкцию содержания философии Николая
Кузанского в ее целостности как опыта разработки диалектики и реализации диалектических способов синтеза онтологии и эпистемологии.
7. Исследовательские задачи
Поставленная цель достигается посредством решения следующих исследовательских задач:
-
Выявить основную проблему и концептуальное ядро философии Николая Кузанского.
-
Осуществить реконструкцию диалектического содержания онтологии Николая Кузанского.
-
Объяснить особенности эпистемологии Николая Кузанского диалектическим развертыванием противоречий концептуального ядра его философии.
-
Раскрыть особенности диалектики Николая Кузанского в трактате «О неином».
8. Методологические основы диссертационного иссле
дования
При исследовании сложного объекта принципиальным является определение предмета - той стороны, с которой рассматривается объект. При процедуре формально-логического обобщения стороны объекта выделяются в абстракции, в данном случае это могут быть
значимые в философии Кузанского понятия, например, бесконечности, ученого незнания, свертывания и развертывания, или принцип совпадения противоположностей и др. Подобное рассмотрение философской системы является необходимым для ее понимания и реконструкции, но недостаточным, поскольку в нем не находит своего обоснования, почему именно эти, а не другие стороны объекта являются существенными, и как от отдельных абстрагированных сторон перейти к целому системы философии. Системный подход к объекту историко-философского изучения требует иной процедуры - теоретического обобщения. Для этой процедуры принципиально схватывание именно целостности философии посредством выделения ее концептуального ядра, так, что система философии в ее конкретности может быть понята как результат развертывания этого ядра6.
Кузанский был деятелем одной из самых значительных переломных эпох1 в истории Западной Европы, и в концептуальном ядре его философии должны были отразиться важнейшие объективные противоречия эпохи. Культурно-исторические противоречия задавали определенную объективную обстановку, которую философ осмыслял и в отношении к которой вырабатывал собственную мировоззренческую и деятельностную позицию. Относительно этой позиции осознаваемая со стороны своих противоречий обстановка выступала для философа как практическая и интеллектуальная ситуация постановки и решения проблем. На понимании и реконструкции ситуации, позиции и главной проблемы философа, творчество которого исследуется, и должно основываться выделение концептуального ядра философии. «Процедуре реконструкции принадлежит, пожалуй, центральная роль во всем историко-философском исследовании. Ее осуществление - едва ли не главная задача историка философии»8. При этом в процедуре реконструкции особо выделяется «выявление тех проблем, усилия по решению которых нашли свое выражение в творчестве как отдельных философов, так и философских сообществ разных типов — от конкретных философских школ до мирового сообщества философов
1 См. Зиновьев А.А. Восхождение от абстрактного к конкретному (на материале «Капитала» К.Маркса). - М.: ЦОП пн-та философии РАН, 2002. - 321 с. Также: Ильенков Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1997. - 464 с.
7 См. Горав В.П. Теоретические и методологические проблемы истории западной философии. - Новосибирск: Изд.-во СО РАН, 2007. - С. 73—78.
s Там же, с. 149.
на всем протяжении истории философии»9. Значимость восстановления проблем в историческом исследовании подчеркивал Р. Дж. Кол-лингвуд10; Х.-Г. Гадамер11 указывал на данный подход как на основной способ понимания.
Результатом реконструкции станет выделение моментов концептуального ядра, определяющих его логическое устройство; они и выступят в качестве существенных аспектов объекта исследования. В работе показывается, что в философии Кузанского такими моментами являются онтология и эпистемология, связанные друг с другом особым образом. Диалектика в работе рассматривается как третья сторона философии — как способ связывания онтологии и эпистемологии ъ системное единство.
Реализация общеметодологического подхода, изложенного выше, определила структуру исследования, выразилась в последовательности глав и взаимосвязи их содержания. В Главе I решается задача выявления основной проблемы и концептуального ядра философии Кузанского. Глава II посвящена реконструкции онтологии, а Глава III посвящена объяснению особенностей эпистемологии Кузанского, а также синтезу онтологии и эпистемологии в специфическом «онтологическом аргументе». Диалектика Кузанского рассматривается на протяжении первых трех глав, в Главе IV ее особенности раскрываются детально на материале трактата «О неином».
Помимо общей методологической схемы, для решения исследовательских задач применялись специфические процедуры исторического исследования: понимание, реконструкция, сравнение, объяснение, оценка12.
При понимании восстанавливались главная проблема философии Кузанского и противоречия концептуального ядра, кроме того рассматривались подходы Кузанского к решению характерных для данного исторического периода богословско-философских проблем: отношения Бога и мира, единства многообразия, (в частности, средневековая проблема единства вещи), соотношения философий Платона и Аристотеля. Соответственно цели исследования понимание было направлено на восстановление смысловой целостности философии, поэтому главной была работа на материале различных произведений Кузанского. Использовались тек-
См. Горап В. П. Теоретические п методологпческпе проблемы истории западной философии. - Новосибирск: Изд.-во СО РАН, 2007. - С. 149.
10 См. Коллппгвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография. - М.: «Наука», 1980.-С. 365.
См. Гадамер X. Истина и метод. - М.: «Прогресс», 1988. - С. 436. " См. Горал В.П. Теоретические и методологические проблемы истории западной философии. - Новосибирск: Изд.-во СО РАН, 2007. - 269 с.
сты работ Кузанского в русских переводах издания 1979-1980 гг., иногда производилась сверка с изданием 1937 г. Синтаксическо-семантический анализ текстовых фрагментов, терминов и их различных возможных толкований занимал в работе незначительное место. Однако для ключевых фрагментов проводился анализ оригинального текста, сравнивались варианты его переводов, уточнялись культурно-исторические источники терминологии. При этом использовались латинский текст произведений Кузанского, а также и его немецкий перевод в издании Nikolaus von Kues. Philoso-phisch-theologisch Werke. Вдпсіе 1-4. Lateinisch-deutsch. Mit einer einleitung von Karl Bormann sowie Anmerkungen, Literaturver-zeichnissen und Indices. Felix Meiner Verlag, Hamburg 2002.
При осуществлении реконструкции применялась гипотетико-дедуктивная процедура. В Главе I на основе осмысления сути проблемной ситуации выявлялась основная проблема и реконструировалось концептуальное ядро философии Кузанского. В Главе II для реконструкции основного содержания онтологии Кузанского анализировалось применение мыслителем философских принципов в предметно-математических работах или фрагментах, привлекался историко-культурный контекст. В Главе III была произведена реконструкция метода docta ignorantia как гипотетической формы доказательства в рамках онтологического аргумента Ан-сельма Кентерберийского.
Для выявления особенностей умозрения Кузанского применялось сравнение с образцами мышления - Аристотеля, Платона, Августина Аврелия, Дионисия Ареопагита, Иоанна Скота Эригены, Ансельма Кентерберийского, а также натурфилософов-номиналистов XIV в.
В Главе II для объяснения системной связи основных понятий Кузанского была построена гипотетическая объяснительная модель онтологической картины Кузанского. Полученные в Главе II результаты реконструкции онтологии использовались в Главе III для объяснения особого феномена — наличия в системе Кузанского представлений о генетизании знания и мышления. Так же и в Главе IV в качестве основы объяснения использовались результаты проделанной в главах I - III реконструкции.
Интерпретация и оценка производились относительно выделенных культурных эталонов - диалектики Платона, догматов Христианской Церкви и основного вопроса философии о соотношении мышления и бытия.
8. Научная новизна диссертационного исследования
1. Впервые концептуальное ядро философии Николая Кузанского реконструировано как обусловленное социокультурным контекстом
и практической деятельностью философа; показано, что ядро содержит полярные значения docta ignorantia («знание незнания» и «непостижимое постижение непостижимого»), и раскрыта роль математической пропорции как модели знания, связывающей онтологию и эпистемологию.
-
Впервые показано, как; наличие в исходном методе философии Кузанского - docta ignorantia - противоположных полюсов обусловливает развертывание в целостность и развитие философской системы от исходного трактата «Об ученом незнании» до позднего трактата «О неином».
-
Впервые не только выявлено, но и объяснено наличие в системе Кузанского представлений о генетизации мышления и знания, и вскрыта связь этих представлений как с онтологией, так и с эпистемологией философа.
-
Впервые диалектика Николая Кузанского в трактате «О неином» раскрыта как результат развития философской системы, обусловленный спецификой взаимоотношения эпистемологии и онтологии, отношения, содержащегося еще в первоначальном концептуальном ядре - docta ignorantia.
10. Результаты диссертационного исследования Результаты настоящего исследования заключены в следующих основных положениях, выносимых на защиту.
-
В философии Николая Кузанского присутствует концептуальное ядро, обусловленное нацеленностью философа на восстановление целостности онтологии в условиях наличия различных, противоречащих друг другу знаний и онтологических картин. Концептуальное ядро философии Кузанского включает результат интеллектуальной рецепции текстов Дионисия Ареопагита средствами мышления, воспитанного в традиции католического богословия, прежде всего - богословия Августина. Оно содержит представления о мышлении как а) направленном на объект и одновременно знающем его непостижимость и трансцендентность, б) направленном на собственные основания. При этом в случае а) взаимосвязь планов онтологии и эпистемологии опосредована предметно-онтологической моделью знания. Противоречия, исходно заложенные в концептуальном ядре, определили направленность развития философской системы Николая Кузанского.
-
Опираясь на неоплатоническую онтологию, на достижения средневековой натурфилософии и на собственные результаты в математике, Кузанский производит переход от аристотелевской онтологии и логики готовых форм к онтологии и логике формообразования.
-
Важнейшая особенность философии Николая Кузанского -перенос генетических представлений из плана онтологии в план эпистемологии. Этот перенос открыл возможность интерпретировать идеи Платона как порождающие начала формообразования, развертывающие мысль. Также задача и метод познания получили особую трактовку: как воспроизведение мыслью развертывания объекта познания, выведение из простого и всеобщего первоначала конкретной формы объекта.
-
Центр диалектики Николая Кузанского - рефлексивно-диалектический акт, который может быть охарактеризован как основа «онтологического аргумента», и который в последний период творчества был выражен Кузанским именем поп aliud, «неиное». Философская новация Кузанского состояла в осознанном выделении чистой рефлексивной формы «самоопределения» в диалектическом акте. Сравнение диалектик Кузанского и Платона показывает, что статус поп aliud следует соотносить со статусом единого сущего, но не единого самого по себе платоновского диалога «Парменид», как это полагал сам Кузанский. Таким образом, имеющийся в философ-ско-богословской системе Кузанца момент апофатического мышления оказывается существенно ослабленным, а доминирующей является предпосылка сущностного единства Бога и естественного мышления человека. Такой подход лежит в русле западноевропейской традиции интеллектуализма и ведет к философии Нового времени.
11. Практическая значимость работы
Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего изучения философии Николая Кузанского и для исследований, выявляющих ее место в истории философии и науки. Также они могут быть значимы для исследования истории диалектики. Кроме того, результаты могут быть использованы при построении образовательных курсов по истории философии и истории философии науки.
12. Теоретическая значимость работы
В работе представлена целостная реконструкция содержания философии Николая Кузанского, которая позволяет понять взаимосвязь различных моментов в мыслительном методе философа, уточнить теоретические представления о генезисе философии и науки Нового времени и очертить круг новых вопросов для дальнейших исследований.
13. Структура диссертации
Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы, включающего 208 наименований. Общий объем работы - 167 страниц.
Схема развертывания концептуального ядра
Особенность личности Кузанского в том, что он в своей жизни осознанно поместил себя практически во все указанные выше противоречия. «Получив образование канониста, он скоро стал активным деятелем в различных церковных и светских делах: сначала как участник Базельского реформаторского собора по поручению архиепископа Трира, затем как нунций и легат пап. С 1448/1450 кардинал, с 1450 епископ Бриксена, он действовал уже с полнотой собственной ответственности как церковный деятель и политик. Разнообразие его интересов, реализованное им объединение научной - более философской и теологической - теории и в самом широком смысле "политической" повседневной практики (как епископ Бриксена он был в то же время и светским сувереном) демонстрируют такую широту полей деятельности, которая уже позволяет думать о Homo universale эпохи Возрождения» [181, S. 33]. Позицию Кузанца как теоретика охарактеризовал Р. Коллинз: «Схоласты переживали застой в своей разделенности на узкие фракции; мистики, как правило, избегали абстрактного дискурса; гуманисты были поглощены возрождением классических текстов античности. Кузанец оказался тем человеком, в котором пересеклись эти противостоящие друг другу отрицания; именно в нем совпадение противоположностей дало краткую вспышку живого и своеобразного видения» [72, с. 653]. Как активный политик, Кузанский принимает участие в главнейших событиях своего времени и играет в них не последнюю роль. Каким было субъективное мировоззренческое самоопределение Николая Кузанского? В трактате «О католическом согласии», представленном Базельскому собору, Кузанец писал: «Империю захватила смертельная болезнь. Если вскоре не последует энергичного лечения, смерть наступит неминуемо». «Если не будет сильной высшей власти, такой, как императорская, которая могла бы обуздать злобу отдельных лиц, то жадность и присвоение чужого будут расти. Войны, смуты, раздоры охватят все, и расшатанная империя сгинет» [Цит. по: 76, с. 338]. Кузанский видит один выход из ситуации: в опоре на сильную централизованную власть, и потому становится ближайшим соратником пап.
1) Для управленческой деятельности кризис — это ситуация утраты объекта управления. Объектом управления являются действия людей, социальные процессы и отношения, его реальность может быть «схвачена» только за счет мыслительной картины. Для церковного деятеля того ранга, каким был Кузанец это должна была быть картина мира в целом. Однако, «одно дело — когда нечто изменяется в обыденной жизни, но при этом сохраняется истинность и понятность этого мира ... И совсем другое дело - когда изменяется сам мир в своих предельных основаниях, когда происходит его фундаментальное преобразование. Тогда человек оказывается лишенным самого мира» [121, с. 14].
Священную Римскую империю в ее границах XV в. Т.о. для политической деятельности существовала объективная потребность в восстановлении целостности картины мира.
2) В. В. Бибихин отмечал, что у Кузанского присутствует «простодушная надежда на примирение всех людей» [24, с. 317]. Как это возможно для реального политика в кризисную эпоху? По-видимому, при условии, что теоретические построения мыслителя позволяли ему занимать на практике принципиальную позицию. Для этого целостная картина мира должна была допускать существование иных позиций и онтологических картин как частных, и определять им место в рамках принципиального единства. При этом для Кузанского, вне сомнений, предельной рамкой являлось христианское мировоззрение [5].
3) Кузанский входил в высшее руководство самой могущественной организации Европы - римской церкви. «Италия конца XV века была по существу готова, возможно, к еще более полной реформе Церкви, чем та, которая была немногим позднее проведена Мартином Лютером» [24, с. 355]. Если Кузанский выступал одним из авторов концептции этой «реформы сверху», ему было необходимо иметь целостное видение реальности.
4) Со стороны собственно теоретического мышления также можно выделить требование к системе философии. Возрождение - это переломная эпоха, период, на который «приходится осуществление радикального отрицания способа философствования, доминирующего на предшествующем эволюционном этапе, и создание основ способа философствования последующего эволюционного этапа» [41, с. 74]. В данном случае отрицанию подвергалась схоластика. В какой мере Кузанец отрицал схоластику, коль скоро его устремления к систематическому синтезу продолжают средневековые традиции?3 Следует иметь в виду глубокий внутренний кризис схоластики [54, с. 484-485]. Кузанец мог принимать главную цель средневековой философии, и вместе с тем отрицать схоластику в плане ее метода.
Структура онтологии
В указанной ситуации могут быть реализованы альтернативные установки: предметная и философско-методологическая. Первая установка направлена на преодоление возникшего момента незнания как временного, не сущностного, на скорейшую выработку нового знания об объекте, которое бы сняло напряжение проблемы. Напротив, в рамках второй установки интеллектуальная ситуация, осознаваемая как незнание, рефлектируется не как преходящий момент, а как относящаяся к самой сути познания. Мышление ориентируется на удержание проблемы и на движение в открытом проблемном горизонте (этот аспект и выделял Х.-Г. Гадамер). «Удержание проблемы» как раз и есть «схватывание» незнания, знание о незнании.
Результатом философско-методологической рефлексии описанной выше интеллектуальной ситуации может стать способ проблемной организации мышления, заключающийся в том, что всякое знание берется одновременно в двух статусах: в статусе «точного» — видения объекта как он есть, и в статусе «неточного», — то есть расходящегося с объектом. Способ нацелен на то, чтобы в каждом знании противопоставлять «объект сам по себе» и «знание об объекте» и проблематизировать имеющиеся знания.
Проблематика богопознания выступает совсем в ином контексте. Здесь следует обратиться к текстам «Ареопагитик», влияние которых на свою философию Кузанский подчеркивал постоянно. Так, Кузанец пишет об абсолютном максимуме, что «он одинаково выше и всякого утверждения и всякого отрицания» (DDI, 1, 4, 12) [2, с. 55], - почти буквально повторяя написанное у Дионисия Ареопагита о Высшей Причине: « ... к Ней совершенно не применимы ни утверждение, ни отрицание; ...выше всякого утверждения совер 26 шенная и единая Причина всего, и выше всякого отрицания превосходство Её, как совершенно для всего запредельной» (ПМ0, 5) [48, с. 763]. Дионисия Ареопагита можно понять в традиционном для восточного богословия апофа-тическим смысле: божественная сущность непостижима. Однако, по нашей версии, Кузанец прочитывает этот текст особым образом: пара «отрицание» и «утверждение» обобщенно выражает любые пары противоположных А и не-А. Текст Дионисия Ареопагита мог быть понят так, что в отношении к Первопричине знания А и не-А одинаково ложны. По закону исключенного третьего, если знание А ложно, то не-А должно быть истинно. Т.к., под А и не-А понимаются все возможные пары противоположных утверждений, никаких иных возможных знаний, кроме А и не-А, нет, и, значит о Боге вообще невозможно никакое знание. 2.2.2.2. Со-полагание незнания и знания
(a) В отношении познания телесных вещей мы уже обнаружили вариант соприсутствия знания и незнания. В способе проблемной организации мышления различаются: (1) взаимосвязанная пара знание-незнание, возникающая при проблематизации предметного знания, (2) рефлексивное мета-знание — собственно знание о незнании. Но остается открытым вопрос, откуда возникает позитивный прирост содержания предметных знаний?
(b) У Дионисия Ареопагита можно найти утверждения не только о трансцендентности и непознаваемости, но и о самооткровении Бога человеку: «Однако же Добро не совершенно непричастно ничему из сущего, но, воздвигнув только в Себе Самом источник Своего сверхсущественного света, Оно приличист-вующим Добру образом проявляется осияниями, соразмерными каждому из сущих, и возвышает до возможности созерцания, приобщения и уподобления Ему священные умы...» (П0О, 1, 2) [48, с. 215]. Возникает антиномия: согласно авторитету Дионисия, приходится признавать и непознаваемость, и познаваемость Бога. Может быть принцип совпадения противоположностей, связанный, как писал Кузанец (см. п. 2.1.), с содержанием docta ignorantia, направлен на преодоление этой антиномии? Но этот принцип вводился Кузанцем как нарушение закона запрещения противоречия, а не закона исключенного третьего. Мы полагаем, Кузанец привлекает принцип coincidentia opposiorum, но не в отношении к знанию и незнанию, а перейдя из области эпистемологии в область онтологии.
Онтология - система категорий, идеализации, знаковых изображений, конституирующая понимание и представления об объективной реальности как таковой. Так, к области онтологии относятся представления объектов, мыслимых существующими отдельно от их включенности в сферу познания и практической деятельности, как они есть сами по себе.
Реализуя принцип coincidentia oppositorum, Кузанский берет объекты с противоположными качествами: «Противоположности, притом в разной мере, свойственны только вещам, допускающим превышающее и превышаемое; абсолютному максимуму они никак не присущи, он выше всякого противоположения» (DDI, I, 4, 12) [2, с. 54-55]. В наибольшей степени это проявляется в мыслительных опытах Кузанца с геометрическими объектами . Показав, что бесконечная линия есть треугольник и шар, Кузанец пишет: «если максимум таков, что и минимум в нем — тоже максимум, то значит, он поднимается бесконечно выше любого противоположения. ... всякая доступная нам теология вытекает из одного этого первоначала.... Бог, то есть самый максимум, говорит тот же Дионисий в "Божиих именах", не таков, что Он есть вот это, а не другое и что Он где-то есть, а где-то Его нет: Он как все, так и ничто из всего, ... Это и есть то знающее незнание, которого мы ищем» (DDI, I, 16, 43-44) [2, с. 72-73].
Как осуществляется взаимосвязь планов эпистемологии и онтологии! Выскажем предположение, что ключевую роль в этом играет моделирование
Кривизна и прямизна берутся Кузанцем как противоположные качества, а абстрактные геометрические объекты, для которых данные качества являются сущностными, - кривую и прямую линии, - Кузанец рассматривает как противоположные объекты. знания и незнания математической пропорцией или отношением математических объектов. «Все исследователи начинают суждение с неизвестного, сравнивая его с заранее полагаемым известным (...) Всякое исследование основано на сравнении и пользуется средством сопоставлений. (...) Пропорция, выражающая согласованность в чем-нибудь, с одной стороны, и разобщенность, с другой, не может быть понята без помощи числа» [4, с. 7]. Запишем математическое отношение Х/М, где X — неизвестное, М — известное, выступающее в качестве меры. Х/М можно назвать моделью знания.
Реальность познания и знания первично существует для мыслителя как познавательная деятельность. Она может по-разному осознаваться и объективироваться в предмете мышления, и строй философской мысли существенно зависит от этой процедуры. Особенность Х/М в том, что это: (1) онтологическое, (2) предметно-математическое представление знания; поэтому Х/М будем называть предметно-онтологической моделью.
Мы полагаем, что пропорция в качестве предметно-онтологической модели знания была тем первоначальным мыслительным средством, которое позволило Кузанцу выразить интуицию «ученого незнания» и развернуть ее в метод, связывающий онтологическую и эпистемологическую проблематики. Ключевую роль в этом сыграло понятие несоизмеримости.
Онтологический аргумент николая кузанского
Например, единичный треугольник есть развертывание первоначала, первой ступенью конкретизации которого вступает «начало всех углов» (DB, 11, 12) [3, с. 102], а последней - данный треугольник с определенными длинами сторон и величинами углов. Здесь нельзя сказать, что длины сторон — случайные свойства, сумма углов — необходимое присоединенное качество, а замкнутость ломаной из трех звеньев - сущность. Сам способ мыслить объекты, для которого в «школьной» Аристотелевой логике и онтологии, а также в схоластике вводились понятия субстанции и акциденции, теряет силу . «Свернутость всего едина и нет одной свернутости для субстанции, другой для качества, третьей для количества и так далее» (DDI, II, 3, 107) [2, с. 104]. Именно генетическая логика развертывания теперь должна определять, что существенно, а что нет. Вводя в абсолют троичность как единство, равенство и связь, рассматривая универсум и объекты как подобие абсолюта, Николай Кузанский открывает возможность мыслить сущность как отношение (равенство) и как связь.
Согласно проделанной реконструкции, онтологическое представление Кузанского о вещи можно было бы символизировать рядом концентров. Каждый круг соответствует своей логической ступени развертывания и свертывания, а центром является абсолютный максимум - сущность сущности, форма формы вещи. Ступени родовой и видовой определенности образуют сущность в рассудочном понимании, а конкретная определенность образует уникальный индивид. Сущность — это скрытая глубина, основа (ratio) вещи, порождающий источник того, что «на поверхности» выступает как разные, не связанные между собой качества. Мир предстает как единство монизма и по-лицентричности: всеобщий центр - абсолютный максимум, - везде и нигде.
Современные исследователи показывают, что содержание философии Аристотеля не может быть сведено к приводимой выше трактовке (см.. напр., Орлов Е. В. [105]). Однако мы полагаем, в для той части философии, где Стаге-ритом установлено прямое соответствие между онтологией и логикой, указанная трактовка вполне оправдана. Кроме того, в нашем исследовании она оправдана и потому, что Кузанский знал именно «школьного» Аристотеля — в толковании Порфирия и Альберта ВеликогоСтруктура отношений в предметной действительности математических объектов и выработанные методы переносятся на объекты вообще, на универсум в целом. Онтологизация производится за счет философских понятий «бесконечность», «единство-равенство-связь», «акт-потенция», «свертывание-развертывание», «стягивание». Результатом онтологизации является представление о генезисе (свертывании-развертывании) индивидуальных форм (качеств) вещей и о вещах, в которых логические ступени генезися образуют внутреннее устройство объектов, их глубину.
Разным ступеням восхождения к бесконечности (соответственно - разным процедурам и принципам метода) Кузанец ставит в соответствие разные модусы мышления: нижним - рассудок (ratio), более высоким - разум (intellecus), высшему мистическому слиянию с Абсолютом — сверхразумность. Между «уровнями глубины» объектов (именуемых абсолютным максимумом, разумом, душой и телом) (DC, I, 4, 14) [2, с. 193] и познавательными способностями устанавливается прямое соответствие. Иными словами, согласно Ку-занцу, в одном и том же объекте, например, в математических фигурах, рассудок видит одно и получает одни результаты, а разум видит иное, и получает совсем другие результаты (см. (DC, I, 8, 33) [2, с. 203]). За счет этого разумное мышление может переопределять основания и способы рассудка, рассудочные понятия и знания. Взамно-однозначное соответствие, устанавливаемое Кузанцем между бытием и мышлением, замыкает онтологию. Это значит, что результат любой рефлексии мышления попадает внутрь онтологической картины, содержащей в себе онтологию и мышления тоже.
Мы полагаем, что в «онтологической диалектике» Кузанец разрабатывал онтологию и логику генетизации форм, в которой ищутся законы формо-порождения, а сами формы преобразуются друг в друга. Значит парадоксы понятия абсолютного максимума (Гл. II, п. 1.1.1.) нельзя толковать в рамках прежней онтологии ставших форм и материи как чистой возможности их во 67
площения. Понятия Кузанского также не должны пониматься как разрозненные «отдельные»; они суть средства мыслить единую онтологическую картину, и в отношении к ней связаны друг с другом. Для реконструкции понятийной системы нужно эксплицировать то единое содержание, к которому понятия отнесены. В качестве рабочей гипотезы мы представим это содержание в модели, заимствовав для моделирования язык теории конфигурации качеств.
Культурным контекстом «онтологической диалектики» Кузанского была историческая эволюция понятия формы, приведшая к выработке поня тия математической функции. Важное значение в этой эволюции имела т.н. теория широты форм (иначе, теория конфигурации качеств), которая была в XIV в. разработана схоластами Мертон-колледжа и парижским номиналистом Николаем Оремом 4. В соответствие непосредственно наблюдаемым экстен сивным качествам вещи (например, времени и пути движения) ставилась скрытая производящая их причина - интенсивность (скорость движения). Николай Орем разработал геометрические модели конфигураций качеств, в которых интенсивные величины изображались перпендикулярами к экстен сивным (напр., величины скорости ставились перпендикулярно величине вре мени движения, так что равноускоренное дви жение изображалось треугольником, а равно мерное - прямоугольником (см. рис. 4). f Учение к XV в. вошло в обязательные курсы «свободных искусств» университетов Англии, рис 4 Франции, Германии и Италии [19; 33; 61], и Николай Кузанский не мог не быть с ним знаком. Хотя в работах Кузанца
Метафизическим предком функции, притом сперва функции от времени, является форма Дунса Скота с формальностями, разрешающая спор о том, какой из аристотелевских элементов субстанции — материя или форма — изменяется при изменении субстанции. Формальности или формы форм при математизации становятся значениями переменного, 2. Впервые это метафизическое понятие подвергается математизации у схоластика Орезма (ученика Оккама) в его учении о широтах и долготах» [95, с. 446]. практически не встречается специфической терминологии данного учения, или прямых ссылок на него, но можно обнаружить фрагменты, позволяющие заключить, что мысль немецкого философа двигалась в некотором общем с этим учением интеллектуальном русле. Кузанец рассматривает ряд объектов в пределах одного рода так, что некоторое качество объектов непрерывно меня ется на интервале, заданным противоположностью минимума и максимума (в языке мертонцев и Орема - широтой форм). Высказывание Кузанца: «если кто-то, желая познать максимальное, обратится к минимуму противоположно го, он во всяком случае расследует все то в сокровенном, что с d познаваемо» (DB, 28, 45) [3, с. 118] перекликается с рассужде нием
Синтез проблем диалектики в трактате «о неином»
Диалектику Кузанского А. Ф. Лосев рассматривает как платоническую диалектику одного и иного, которую выражает формулой «А есть не что иное, как именно А» [Цит. по: 145, с. 110]. Чтобы иметь определенность, А должно иметь для себя иное. «Если я высказываю какое-нибудь самое примитивное суждение об А, то ясно, что для этого я уже должен был выйти за пределы этого А, к такому предмету, который является инобытием в отношении данного» [Цит. по: 145, с. ПО]. Однако, поскольку определяется именно А «я должен оттолкнуться от этого инобытия. Перейдя в инобытие, то есть в отрицание А, я должен теперь отрицать свое отрицание» [Цит. по: 145, с. 110].
Здесь у А. Ф. Лосева отрицание отрицания выступает всеобщей формой диалектики. В примечаниях к публикации «О неином» А. Ф. Лосев пишет о названии трактата, что его «можно было бы перевести не столь буквально «Об отрицании отрицания» [4, с. 358].
Итак, в форме отрицания отрицания описывается диалектический акт различения-связывания, в котором утверждение и отрицание не составляют «механически» целое, как две имеющие самостоятельную определенность части, но едины. «Это дает возможность понимать основной принцип суждения как нечто единое, которое в своей максимальной насыщенности есть некая сила, одновременного утверждения и отрицания.... Это и будет то, что Николай Кузанский называет «не-иное» [Цит. по: 145, с. ПО]. По А. Ф. Лосеву, это то единое, которое есть многое, — то есть единое сугцее т.н. второй гипотезы платоновского «Парменида».
А. Ф. Лосев полагает, что Кузанский «безусловно, неоплатоник, в самом строгом и подлинном смысле слова» [83, с. 291]. В примечаниях к публикации трактата А. Ф. Лосев дает собственный «конспект» тезисов Кузанского в не-оплатонистическом духе и, в частности, пишет: «неиное в самом себе не охватываемо никаким умом и никаким именем ...; и познается оно, следовательно, лишь на ином» [4, с. 360]. «Это ... можно зафиксировать чисто диалектически. А именно, неиное, рассматриваемое в себе, не есть ни утверждение, ни отрицание, но выше того и другого (оно — утверждение самого утверждения); рассматриваемое же на ином, оно есть утверждаемое отрицание... неиное есть чистый акт, иное же — всегда только потенция» [4, с. 361]. Указывая на самоопределительность неиного, он пишет, что неиное является «мышлением самого мышления» [4, с. 361]. 1.2,2. Точка зрения Е. Виллера
Е. Виллер полагает, что «проблематика De поп aliud берет начало от логической и онтологической дилеммы» [208, S. 511]. Логическая дилемма: по Кузанскому неиное определяет всё. Если, возвышаясь над всем, оно не определяет себя, то оно не определяет всё. Если же оно определяет себя, получается не определение, а плоская тавтология А=А. Онтологическая дилемма: «Как может абсолютно безграничное, т.е. Бог, конкретизировать Свое существо ограничивающим (de-fmire) мыслительным понятием?» [208, S. 511-512]. Е. Виллер полагает, что понятием неиное Кузанский разрешает оба противоречия. Логическое: неиное определяет себя без тавтологии, отграничивая себя от иного, и определяет всё как иное себе, и «вследствие этого, также себя самого» [208, S. 511-512]. Онтологическое: «Всё-определяющее понятие поп aliud само по своей сути остается совершенно неопределенно и потому образует, чем пользуется Кузанский, более адекватное имя для Бога, чем Единое платоновской традиции» [208, S. 511-512].
Мысль Е. Виллера состоит в том, что содержание понятия поп aliud может быть понято только в контексте традиции платоновского «Парменида», и содержание это таково: «а) компонент Иное (хиХКа в противоположность ev, а не etepov в противоположность TOCUTOV!) суть второе основное диалектиче 62 См. [207; 208]. ское понятие в «Пармениде» Платона. хаХка образует здесь — согласно исследованию автора — воплощение действия (den Inbegriff der Funktion). b) компонент He- получает свой смысл в отрицательном богословии Псевдо-Дионисия, продолжающем прокловскую интерпретацию «Парменида». с) полное понятие Негтого базируется на основном учении «Парменида»: мир (бытие) - совершенно иное сверх-сущему (Бог). Понятие образует собой coincidentia oppositorum» [208, S. 512].
Раскрывая эти положения, Е. Виппер проводит понятийный анализ того, чем поп aliud не явпяется.
Во-первых, «компонент aliud не отвечает (1) ни языковому (2) ни понятийному (3) єтєроу греческой традиции» [208, S. 514] - имеется ввиду єтєроу т.н. великих родов «Софиста»: ov, єтєроу / TOCUTOV, KIVTJOK; / GT&OK;. Во-вторых, «компонент поп не обозначает (1) ни исключающего отрицания в смысле формальной логики, (2) ни лишающего отрицания в физическом смысле , (3) ни снимающего отрицания (aufhebende Negation) в диалектическом смысле». [208, S. 518]. Поэтому, в-третьих, «полное понятие поп aliud не значит «тождество», а именно (1) ни в смысле тождественности формальной логики, (2) ни согласно двойному отрицанию гегелевской диалектики, (3) ни согласно смыслу тождества или события хайдеггеровского мышления бытия» [208, S. 521].
Значительный интерес представляет разграничение диалектики поп aliud с формальной логикой и диалектикой Гегеля. Указывая, что в формальной логике «не» определяется через закон исключенного третьего, Е. Виппер пишет: «По определению, в смысле закона, «не» имеет значение исключи-тепъности. Однако, по мысли Кузанского, поп в поп aliud следует не из aliud,
