Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Абазины в истории Северо-Западного Кавказа (конец XVIII - первая половина XIX в.)
1.1 Ареал расселения, социальная структура и хозяйственно-бытовой уклад абазин до середины XIX в 30
1.2 Вовлечение абазин в орбиту российского влияния (конец XVIII-начало XIX в.) 66
1.3 Абазины в Кавказской войне (1820-е гг.- 1864 г.) 86
Глава 2 Абазины в составе Российской империи (вторая половина XIX - начало XX в.)
2.1 Буржуазные реформы и их влияние на социально-экономическое и общественное устройство абазин 124
2.2 Интеграция абазин в социально-экономическую, военную и культурную систему Российского государства 146
Заключение 183
Примечания 191
Список использованных источников и литературы 213
Приложения 235
- Ареал расселения, социальная структура и хозяйственно-бытовой уклад абазин до середины XIX в
- Абазины в Кавказской войне (1820-е гг.- 1864 г.)
- Буржуазные реформы и их влияние на социально-экономическое и общественное устройство абазин
- Интеграция абазин в социально-экономическую, военную и культурную систему Российского государства
Ареал расселения, социальная структура и хозяйственно-бытовой уклад абазин до середины XIX в
Представленная в данном параграфе общая этнотерриториальная, демографическая и социально-экономическая характеристика абазин предваряет предпринятое в последующих разделах первой главы исследование военно-политической истории народа в первой половине XIX в. Подробное изучение этого аспекта прошлого абазин обусловлено актуальностью в современной историографии темы Кавказской войны, что требует более четкого и детального (чем в советском абазиноведении) выявления и оценки роли народа в событиях, происходивших на Северо-Западном Кавказе в период с конца XVIII до середины XIX в. Наряду с этим такое стуктуриро-вание первой главы диссертационного исследования определяется характером предшествующих трудов советских кавказоведов, в значительной мере ориентировавшихся на изучение традиционной культуры абазин и в меньшей степени - их исторических реалий.
Вместе с тем, исследование военно-политических аспектов прошлого абазин предполагает обзорную демографическую и социально-экономическую характеристику народа.
Абазины, численность которых в СССР по данным 1989 г. достигала 33 тысяч человек, в настоящий момент в основном проживают в Карачаево-Черкесской республике (здесь сосредоточены 13 абазинских сел), а также в Ставропольском крае, Республике Адыгея и Кабардино-Балкарской республике1.
Этногенез и ранняя история данного народа связаны с территорией Восточного Причерноморья, предположительно с районом между реками Бзыбью и Туапсе . Процесс переселения абазин на Северо-Западный Кавказ, протекавший в эпоху средневековья, был обусловлен целым рядом взаимосвязанных причин. Высказываемые дореволюционными авторами (И.Дебу, К.Сталь, Л.Люлье) предположения о феодальных междоусобицах, перенаселенности, отсутствии свободной земли как основных побудитель-ных мотивах миграции абазинского этноса , в последующем были конкретизированы в трудах советских исследователей, выделяющих социально-экономические и военно-политические причины выселения абазин со своей первоначальной этнической территории. В числе главных факторов этого процесса следует отметить:
- использование экстенсивных форм ведения хозяйства и увеличение удельного веса отгонного скотоводства;
- развитие феодальных отношений, приводившее к расширению владений привилегированных сословий и усилению их власти над зависимыми крестьянами;
- экономический и культурный упадок Абхазии в XIV - XV вв.;
- опустошение значительных северокавказских пространств в результате вторжений монголо-татар и среднеазиатского правителя Тимура .
В кавказоведении не сложилось однозначного мнения по вопросу о времени переселения абазин на Северный Кавказ5. Но, несмотря на значительный хронологический разброс крайних точек зрения (V в. и XVII в.), большинство ученых предполагают, что массовое переселение народа началось на рубеже XIII-XIV вв., в послемонгольское время и осуществлялось синхронно движению адыгов на восток6. К концу XIV в. относится, как полагают исследователи, первое упоминание в письменных источниках о пребывании абазин на Северном Кавказе: персидский автор Низам ад-Дин Шами отмечает в верховьях Кубани местность Абаса, через кото-рую прошли войска Тимура . Миграции абазин в верховья Прикубанья осуществлялись и ранее. Я.А.Федоров связывает их с потребностями скотоводческого хозяйства народа: «Пионерами этого движения были скорее всего пастухи, перегонявшие скот через перевалы на летние пастбища северных склонов Кавказского хребта» . Опираясь на археологические данные (погребения с трупосожжением в Закубанье, определяемые как про-тоабазинские и абазинские), Е.П.Алексеева предполагает, что незначительные «абхазо-абазинские этнические элементы» проникали на Северный Кавказ с V - IX в.9.
Не вызывает сомнения приводившееся многими советскими учеными мнение об очередности переселения этнических групп абазин на Северо-Западный Кавказ (вначале тапанта, затем шкарауа), которое находит подтверждение в исторических преданиях народа и документальных источниках .
З.В.Анчабадзе, ссылаясь на данные лингвистики, предполагает, что тапантовцы переселились в период с XII по XIV в., шкарауа же на Северо-Западном Кавказе появились не ранее XVII в.и. Е.П.Алексеева доказывает, что переселение шкаровцев в Закубанье продолжалось до XVII в. включительно, так как только в источниках XVIII в. среди северокавказских абазин упоминаются все подразделения шкаровцев12.
Таким образом, переселение абазин на северные склоны Кавказского хребта протекало постепенно и растянулось на несколько веков, завершившись предположительно к XVII в.
Этнические группы северокавказских абазин тапанта и шкарауа имели в своем составе локально-территориальные подразделения. Лоовцы, би-бердовцы, дударуковцы, клычевцы, кячевцы, джантемировцы относились к тапанта. Ногайское наименование данной составляющей этноса Алты-Кесек-Абаза («Шестидольная Абаза») как раз и отражает ее деление на локальные группы13. В свою очередь, шкаровцы также включали шесть подразделений: тамовцы, кизилбековцы, баговцы, шахгиреевцы, баракаевцы и башилбаевцы. В кавказоведении до сих пор нет устоявшегося понятийного определения подразделений этнических групп абазин. Употребление применительно к ним терминов «племя» (устаревшее дореволюционное понятие) и «субэтническая группа» автору диссертации представляется неточным14. Подразделения таланта и шкарауа (лоовцы, бибердовцы, башилба-евцы и др.) не обладали этническими характеристиками (культурная и языковая специфика), достаточными для наименования их субэтническими группами. Поэтому наиболее уместным видится определение Е.Н.Даниловой, - «локальная группа», - в котором справедливо сделан акцент на территориальной обособленности указанных частей народа.
Несмотря на значительное расширение к концу XVIII в. круга источников, трудно подробно обрисовать территорию расселения таланта в этот исторический период. С одной стороны, поселения равнинных абазин не обладали постоянной устойчивой локализацией. С другой -каждая локальная группа таланта была территориально разобщена на несколько частей. Оба эти фактора обуславливались рядом обстоятельств, доминирующим среди которых являлась политическая обстановка в регионе. В течение XVIII в. тапантовцы неоднократно меняли район проживания: они то уходили в Закубанье, то переселялись в район верховьев рек Кумы и Подкумка. Равнинные абазины находились в политической зависимости от кабардинских феодалов, оказывавших решительное влияние на миграцию данной этнической группы. Так, по инициативе кабардинцев большая часть таланта в 1753 г. была переведена в район Зеленчуков. На р. Куме остаются 15 селений танбиюкаевских абазин (лоовцы и бибердовцы), а на Малке - аул абазин-бабуковцев15.
Об интенсивности миграций тапантовцев можно убедиться на примере их переселений в конце XVIII в. В 1785 г. образовывается Кавказская губерния, и в ее пределах, по берегу р. Подкумка, выше Георгиевска, сразу поселяется часть тапантовцев16. Однако уже через год, в 1786 г. «по неудовольствию на кабардинцев» часть кумских абазин бежала в Северный Ка-рачай . В ходе военной операции российских войск за Кубанью 1787 г. были покорены проживавшие там абазины, и в итоге часть из них (лоовцы, трамовцы, кячевцы) принудительно переселяются на правый берег р. Кубани . Это событие, как справедливо отмечает Н.Г.Волкова, способствовало образованию нового анклава проживания абазин - правобережья Кубани19. В 1789 г. в результате притеснений кабардинцев за Кубань вновь бежал крупный абазинский феодал Сарал-ипа Лоов20. В 1790 г. из-за Кубани генералом Розеном была выведена крупная партия тапантовцев21.
Абазины в Кавказской войне (1820-е гг.- 1864 г.)
С начала 1820-х гг. нарастает напряженность в отношениях абазин с российскими властями, которая, несомненно, вытекала из общерегиональных процессов и внешнеполитического курса Российской империи. По мнению автора диссертационной работы, применительно к истории абазинского народа началом военного противостояния с империей являются события, вызванные завершающим этапом борьбы ген. Ермолова с кабардинским сепаратизмом. Абазины, традиционно действовавшие в русле политики адыгской знати, оказались вовлечены в активные военные действия с Российским государством. Появление в Закубанье участников кабардинского восстания усилило антироссийские настроения в горской среде. С другой стороны, подчинение такого важного в стратегическом отношении района как Кабарда обусловила дальнейшее успешное проникновение российских войск на Северном Кавказе. Такой взгляд согласуется с периодизацией Кавказской войны Х.М.Думанова, который полагает, что именно с 1822 г. (после покорения Кабарды) в военный конфликт с империей были вовлечены народы Закубанья224.
В 1818 г. карательным отрядом был разрушен Трамовский аул. Это селение, примыкавшее к кордонной линии близ Константиногорска, регулярно становилось местом укрывательства кабардинских и абазинских «хищников», проникавших для грабежа на российскую территорию. Очередной такой инцидент в мае 1818 г. повлек за собой приказ А.П.Ермолова о наказании трамовцев, отказавшихся выдать преступников. Наряду с обвинением в предоставлении «убежища хищникам», российские власти указывали, что трамовцы «не только служили проводниками в наши границы, но помогали в злодействах и, кроме того, против запрещения начальства, сообщались с горскими народами, у которых свирепствовала чума»225. В конце 1821 г. в целях устрашения абазинских селений на р. Куме, «служивших вечным притоном для закубанских горцев и нередко вместе с ними принимавших деятельное участие в набегах», командующий линией ген. Сталь отдает приказ о разорении Махуковского, Хохандуковского и Бибердовского аулов .
Таким образом, когда невозможно было подвергнуть справедливому наказанию участников горских набегов, российские власти переносили репрессивные мероприятия на жителей отдельных аулов, замеченных в пособничестве нарушителям границ.
Непосредственным результатом такого рода действий оказывалось возмущение пострадавших горцев, их ненависть к кордонному начальству и стремление уйти в Закубанье, чтобы оттуда мстить «обидчикам». В обоих вышеупомянутых случаях абазины считали себя невиновными. Нападение на трамовцев подполковник Кучук Джанхотов, вероятно, покровитель и друг Трамова, воспринял как личное оскорбление. Кабардинский князь недоумевал, почему он не был заранее предупрежден о готовящемся наступлении на Трамовское селение, ведь ранее кабардинцы обычно компенсировали ущерб за производимые в российских пределах «грабежи и похищения». Однако российские власти подобные отношения уже не могли устраивать: кабардинцы и сопредельные с ними народы не одно десятилетие являвшиеся формально подданными империи, продолжали оставаться возмутителями спокойствия на Кавказской кордонной линии. Коренные народы региона, не имея опыта государственности, не понимали «сколь гнусно изменять добровольно данной в верности присяге»227.
А.П.Ермолов, жестко отстаивая свою позицию, дал понять абазинам и кабардинцам, что впредь не потерпит их «шалостей», но одновременно сумел обещаниями задобрить владельца Трамова. Обращаясь к Кучуку Джанхотову, А.П.Ермолов писал: «Вам известны причины, которые заставили меня наказать жителей Трамова аула и я теперь повторю вам, как приятелю, что никогда не потерплю, если кто у себя укрывать будет разбойников или людей, вредных подданным великого моего Государя; но я не хотел наказать самого Трамова и докажу ему, что всегда стараться буду об его выгодах... кабардинцам надлежит знать, что Трамов один пострадал за шалости всех кабардинцев и их дело не допустить его теперь разорения и бедность»228. В 1818 г. бегства трамовцев за р. Кубань удалось избежать. Вместе с тем, из 3-х абазинских аулов (Махуковского, Хохандуковского, Бибердовского), разоренных в 1821 г., спустя несколько недель (в январе 1822 г.) в Закубанье под прикрытием беглых кабардинцев ушли 250 семеи .
С 1821 г. под влиянием Турции увеличивается интенсивность набегов горцев на линию. В 1822 г. ген. Ермолов подавляет восстание кабардинцев, в котором участвовали и кумские абазины под руководством Нар-тукова. Жители Закубанья стремились всячески поддерживать восставших230. Весной в целях прекращения влияния закубанцев на Кабарду, казачий отряд, в составе которого находились и бабуковцы, перешел р. Кубань, захватив в ее верховьях абазинский скот. Застигнутые врасплох абазины не смогли оказать сопротивления .
Покорение Кабарды завершилось бегством части местных жителей в Закубанье, что спровоцировало новые антироссийские выступления горцев. Башилбаевцы с бесленеевцами переселились на прежние места обитания в горы, пополнив ряды «непокорных» черкесов. В том же 1822 г. ген. Ермолов запретил выйти из Закубанья и поселиться в российских пределах абазинскому владельцу Уруспилову, памятуя о непостоянстве его народа: «хотя Уруспилов ничего не делал для нас вредного, но есть у него родные, есть за Кубанью связи, - словом, никого кроме ногайцев на нашей стороне не селить» .
Чтобы эффективно противодействовать возросшей военной активности горцев, ген. Ермолов восстанавливает практику походов в Закубанье, прежде отмененную по санитарно-эпидемическим причинам. В конце 1822 г. разрушению подвергся абазинский аул Дударуковский. В плен были взяты 66 человек. В источниках не указывается причина этой карательной акции. Но логично предположить, что это был ответ на враждебные действия абазин, возможно, и других закубанцев во время кабардинских событий. Виновность жителей конкретного аула не являлась главным мотивом в выборе цели нападения. Условия набеговой системы, используемой горцами, не позволяли российским военным подходить к репрессивным мероприятиям с максимальной точностью и избирательностью.
В ходе 1823-1824 гг. борьба с закубанскими народами продолжалась. Весной 1823 г. крупная партия горцев разграбила селение Круглолесское. Ф.А.Щербина не указывает этнический состав отряда, но, по всей видимо-сти, в данном набеге участвовали и абазины . Ответная карательная экспедиция за Кубань, возглавляемая ген. А.А.Вельяминовым, была направлена против ногайских аулов. Как отмечает В.А.Потто, абазинцев, также проживавших по М. Зеленчуку, спасло то, что их аулы находились на достаточном удалении от ногайских. Абазины, кабардинцы и бесленеевцы поспешили на помощь ногайцам, однако их деятельность была малоэффективной234.
В следующем 1824 г. российские войска разрушили несколько абазинских аулов. Ю.П.Кацырев, временно командующий войсками правого фланга Кавказской линии, требовал от аулов, признающих подданство России, выселиться на правобережье Кубани, всем остальным он запретил спускаться с гор на равнину, где расположены были их поля. Таким образом генерал стремился вынудить горцев к принятию подданства. Вместе с тем, преследованию подвергались укрывшиеся за Кубанью беглые кабардинцы. Весной 1824 г. стало известно, что абазины помогают переселяться кабардинцам с Урупа к верховьям Кубани, а также пасут на равнине свой скот под видом ногайского. «Кацырев порешил немедленно наказать абазинов, - указывал В.А.Потто, - кстати, припомнив, что Ермолов еще в 1822 году великодушно даровал им пощаду, но что они, по привычке нарушать свои клятвы, тогда же обратились снова к разбоям и хищничеству»235.
Первыми подверглись нападению аулы Клычевых и Дударукова на р. М. Зеленчук. Несмотря на то, что войскам было приказано свести насилие к минимуму, застигнутые врасплох спавшие жители при бегстве понесли большие потери. По сведениям Ф.А.Щербины, «русские, пользуясь выгодами своего положения, могли свободно расстреливать бежавших черкесов. На месте осталось до 200 трупов. Много населения, особенно малолетних и детей, утонули в Зеленчуке, при попытке перебраться на другую сторону реки. В плен было взято 370 душ об. пола. Отряд захватил также огромное количество скота - 600 лошадей, 1200 голов рогатого скота и около 7000 овец. Разгром аулов был полный и не менее жестокий, чем разорение черкесами Круглолесского селения»236. Находившийся поблизости Бибердовский аул не был тронут, чтобы не спугнуть поселившегося там кабардинского владельца, ведшего переговоры о мире.
В сражении погибло много представителей знати, поэтому участь российского разведчика, абазинского князя Данбека Лоова, указавшего дорогу к разоренным аулам, была предрешена. Через два месяца он погиб от руки одного из Дударуковых. Новый поход в августе 1824 г. в Закубанье Кацырев затеял, чтобы отомстить за смерть Лоова. Так как горцы были заранее предупреждены о движении российских войск, аулы оказались оставлены. Брошенные селения башилбаевцев, дударуковцев и джантеми-ровцев были сожжены, поля вытоптаны, сжатый хлеб уничтожен. Этими действиями Кацырев добился приезда Дударукова с узденями для заключения мира и выдачи аманатов237.
Буржуазные реформы и их влияние на социально-экономическое и общественное устройство абазин
Буржуазно-демократические реформы и отмена крепостного права, осуществленные после завершения Кавказской войны на территории Кубанской области (так с 1860 г. стал именоваться правый фланг Кавказской линии) привели к серьезным изменениям образа жизни коренных народов региона.
В 1865 г. в пределах Кубанской области были образованы 5 военно-народных округов (в 1869 г. область была разделена на 5 уездов, а в 1888 -на 7 отделов). Большинство абазин оказались расселены в пределах Зелен-чукского и Эльборусского военно-народных округов, впоследствии (1869 г.) - в Баталпашинском уезде (с 1888 - отделе)1. Вводимая на территории военно-народных округов система управления отличалась от общероссийской рядом специфических особенностей: делением управления на гражданское и военное; сочетанием элементов местного самоуправления (выборность старшин горских аулов, судей) и широких полномочий российской администрации. Подобная компромиссность военно-народного управления, как полагает современный историк В.А.Матвеев, способствовала постепенному складыванию у коренных народов Северного Кавказа общероссийского самосознания и чувства гражданственности . Введение в Кубанской области уездов было связано с утверждением гражданского управления. Однако очередная административная реформа 1888 г. привела к свертыванию гражданских форм управления и возрождению военно-бюрократических методов.
В последние годы Кавказской войны стал обсуждаться вопрос о послевоенном устройстве и местоположении горских аулов. Селения ногайцев, адыгов и абазин планировалось перевести из горных районов, расподожив компактно в специально отведенном месте для облегчения контроля над ними. Таким «местом», определенным в 1862 г. для поселения части закубанцев, стал район, непосредственно прилегающий к левому берегу р. Кубани4. Проект перемещения на указанную территорию всех абазинских селений обсуждался еще в конце 1850-х гг., реализация же его стала осуществляться в 1860-е гг. Тогда и были основаны постоянные абазинские аулы. В 1861 г. тапантовцам, обитавшим на правом берегу р. Кубани, были приказано переселиться на ее левобережье. Туда же (в район Зеленчуков) планировалось переместить следующие аулы: Лоовский, Трамовский, Джантемировский и Кмузовский (на р. Куме); Абуковский (на р. Подку-мок); Кячевский (на р. Маре), Абуковский (нар. Хумаре). Однако решение вопроса было приостановлено из-за недостатка земель на планируемых к заселению территориях5. В 1867 г. на левый берег р. Б.Зеленчук был переселен аул тамовцев, шахгиреевцев и псхувцев (837 чел.), которые, после выселения соплеменников в Турцию, с 1864 г. проживали в Кувинском ущелье. После обоснования на Зеленчуке аул продолжал именоваться Ку-винским6. Помимо этого в Зеленчукском военно-народном округе к тому моменту находились еще 7 абазинских аулов: с 1830-х гг. на левом берегу Кубани напротив ст. Баталпашинской располагалось Дударуковское селение; в 1859 г. на правом берегу М.Зеленчука возникли аулы Лоовско-Зеленчукский и Бибердовский; на левом берегу М.Зеленчука в 1862 г. были поселены Егибоковский и Клычевский аулы; в 1863 г. абазинские селения были основаны на левом берегу р. Кубани (Лоовское) и на правобере-жье Б.Зеленчука (Шахгиреевское) . Кумские аулы тапантовцев, оказавшиеся в основном в пределах Эльборусского округа, в 1866 г. решено было объединить в один, под названием Кумско-Абазинский. Однако в итоге произошло слияние только Лоовского и Трамовского аулов. Селение на р. Хумаре по распоряжению кавказской администрации было оставлено на прежнем месте. Жителям аулов Джантемирова и Магомета Абукова на р. Подкумке было разрешено расселиться по кабардинским селениям . Таким образом, в Эльборусском округе остались два абазинских аула: Хумарин-ский и Кумско-Абазинский. Последнее селение в 1889 г. по просьбе жителей было переименовано в Кумско-Лоовское9.
Наряду с окончательной стабилизацией местоположения абазинских аулов в послевоенное время изменения коснулись также других их черт. Эффективность управления горскими селениями потребовала их укрупнения: если в первой половине XIX в. у абазин существовали как крупные, так и сравнительно небольшие по размеру селения (25 - 60 хозяйств), то теперь они должны были насчитывать от 100 до 200 дворов10.
В итоге, благодаря политике кавказской администрации по укрупнению горских населенных пунктов, среди абазинских аулов в 1860-е гг. стали преобладать крупные поселения: Лоовско-Кубанское - 1253 чел. (185 дворов), Лоовско-Зеленчукское - 1042 чел. (135 дв.), Кумско-Абазинское -1003 чел. (135 дв.), Дударуковское - 995 чел. (141 дв.), Кувинское - 853 чел. (145 дв.), Клычевское - 702 чел. (89 дв.), Бибердовское - 687 чел. (92 дв.), Шахгиреевское - 496 чел. (82 дв.), Егибоковское - 374 чел. (64 дв.), Хумаринское - 212 чел. (23 дв.)11.
Слияние горских поселений привело к появлению аулов со сложной этнической структурой. Абазинские селения стали вмещать представителей различных локальных подразделений (лоовцев, бибердовцев, шахгире-евцев и т.д.), этнических групп (тапантовцев и шкаровцев), а также народов (ногайцев, адыгов, карачаевцев), при численном доминировании абазин (см. приложение 2). Одновременно значительное количество тапантовцев и шкаровцев было расселено по аулам других народностей. Так, по подсчетам Е.Д.Фелицына, в начале 1880-х гг. в Кошехабльском ауле проживало 148 лоовцев, 56 башилбаевцев, 25 шахгиреевцев, 4 баракаевца и 2 джантемировца; Джегутинском - 58 кизилбековцев и 27 лоовцев; Касаев-ском - 46 кизилбековцев и 35 тапантовцев; Кургоковском - 6 баракаевцев, 29 шахгиреевцев и 2 тамовца; Ульском - 209 кизилбековцев, 156 баракаев-цев, 63 шахгиреевца, 45 башилбаевцев, 15 тапантовцев и т.д.12. Шкаровцы в большей степени, нежели тапантовцы оказались рассредоточены по аулам соседних народов (см. приложение 3).
Этническая неоднородность абазинских селений, разбросанность тапантовцев и шкаровцев по иноэтничным аулам, а также чересполосный характер расположения населенных пунктов народов Северо-Западного Кавказа способствовали интенсификации ассимиляционных процессов в регионе. Например, Хумаринский аул уже в 1870-е гг. перестает упоминаться в статистике среди абазинских, так как доля иноэтничного населения (в основном кабардинцев) значительно превысила численность коренных абазинцев (25 %) .
Первым крупным преобразованием в Кубанской области стала земельная реформа. Первоочередность решения аграрного вопроса была обусловлена как неразберихой в земельных отношениях, являвшейся следствием частых перемещений аулов в ходе Кавказской войны, так и отсутствием у закубанцев собственной земли, что оказывало на хозяйство горцев крайне негативное влияние. В 1861 г. ген.-адъютант Евдокимов сообщал, что ни знать, ни рядовые общинники «из-за частых переселений аулов не видели цели устраивать хозяйство, пока не будут отмечены формально аульные нормы с выдачей установленных планов и актов»14. К опасению потерять обработанные угодья из-за очередной смены местоположения аула, что нередко случалось в процессе нарезки и утверждения участков, вследствие частых тяжб с казаками и частными собственниками по поводу границ владений, добавлялись трудности материального и организационного плана. До наделения землей горцы часто арендовали казенные угодья. Так, кумские абазины ежегодно уплачивали государству за используемую землю 700 руб.15 В 1867 г. между Кумско-Абазинским аулом и гражданским управлением Пятигорского округа, у которого тапантовцы нанимали землю, произошел конфликт. Ставропольская казенная палата, не получив своевременно арендную плату, наложила на урожай арест и обязала жителей абазинского селения выплатить крупный штраф. Представители кавказской администрации понимали, что приведение в исполнение «таких мер строгости в подобных случаях относительно населения только что начинающего оседлую жизнь может повредить желанию у правительства поощрять горцев к оседлому сельскому хозяйству»16. К тому же при детальном рассмотрении проблемы вина абазин не была доказана, поэтому им позволили благополучно завершить полевые работы.
На основании изданного в 1861 г. положения «об устройстве поземельного быта горских племен» коренное население Кубанской области было разделено на 3 категории: в первую включались княжеские фамилии и лица, «обратившие на себя внимание своими особыми заслугами», которые получали землю в индивидуальную частную собственность; во вторую - дворяне и менее влиятельные княжеские роды, наделявшиеся землей в фамильное владение; в третью категорию входили свободные крестьяне, для них законом устанавливалась общинная собственность на землю. Выбор российской властью вида собственности для рядовых горцев был обусловлен следующим: общинная система более соответствовала существовавшим прежде на Северо-Западном Кавказе земельным отношениям, сдерживала расслоение и пролетаризацию крестьян, являлась удобной формой административно-территориального управления горцами17.
Интеграция абазин в социально-экономическую, военную и культурную систему Российского государства
Во второй половине XIX в. в хозяйственно-экономической сфере жизнедеятельности абазин произошли важные изменения, вызванные завершением Кавказской войны, стабилизацией местоположения аулов, земельными преобразованиями и другими буржуазными реформами, активизацией контактов с переселенцами из Центральной и Южной России.
До завершения землеустройства абазинских аулов многим из них приходилось арендовать казенные земли. Так, жители кумских аулов (Трамова, Джантемирова, Кумско-Лоовского) уплачивали за используемую землю в 1860-е гг. 400 руб. (по другим сведениям - 700 руб.), что, по словам абазин, «крайне стесняло» их и приводило в «совершенное разорение» бедные семьи80.
Однако и после аграрной реформы некоторые абазинские селения продолжали нуждаться в пахотных, сенокосных, лесных, пастбищных угодьях. Например, Бибердовское аульное общество было вынуждено арендовать пахотные угодья. В отчете правителя канцелярии Кубанской области Г.Г.Коваленского за 1890-е гг. сообщалось, что жители Шахгире-евского аула находились в очень стесненных условиях: приобретали казенный либо частный лес (1-2 руб. за воз); арендовали пастбищные и пахотные наделы .
Происходившие со временем рост населения, а также сосредоточение земли в руках аульной верхушки приводили к сокращению среднего крестьянского надела в абазинских общинах. Если в 1894 г. размер душевого надела составлял в Дударуковском ауле 8,4 дес, в Клычевском и Кумско-Лоовском - 8,5 дес, то к 1915 г. в Дударуковском селении надел сократился до 5,5 дес, Клычевском - 5,2 дес, Кумско-Лоовском - 6,7 дес
В конце 1870-х гг. Бибердовское сельское общество подало прошение о передаче им части земли Лоовско-Зеленчукского аула, из которого некоторые семьи эмигрировали в Турцию. Селение являлось административным центром, возглавляя участок Баталпашинского уезда, поэтому би-бердовцы обосновывали свою просьбу значительными тратами на общественные нужды: «по воле высшего начальства учреждена почтовая станция под приезд разных лиц по делам службы и казенным надобностям (из трех троек), что немало требует отвода для пастьбы почтовых лошадей, а также и под сенокошение на годичную пропорцию, - кроме того устроено горское училище, в ауле нашем как середине в юртах всех аулов делается часто съезд с аулов для советов по служебным и домохозяйственным делам в улучшении быта, и все пользуются выгоном от юрта нашего аула, затем Горский словесный суд устроенный на межи земли юрта нашего аула и прибывающие лица в суд также пользуются пастбищным местом от нашего юрта, почему мы стеснены поземельными угодьями до невозможности...» .
Из содержания источника следует, что просьба бибердовцев была удовлетворена. Однако обычно российские власти отказывали аульным обществам в увеличении угодий, хотя прошения подобного рода подавались неоднократно. Так, в 1890-е гг. поступили просьбы об отмежевании на прирост населения дополнительных участков земли от жителей Шахгиреевского и вновь Бибердовского аулов . В 1905 г. доверенные 19 горских аулов, в том числе Клычевского и Дударуковского, подали прошение кавказской администрации о передаче народу казенного Бибердовского земельного участка. В ответ на очередное ходатайство абазин (Кумско-Лоовского аула) «об улучшении поземельного быта» граф Воронцов-Дашков дает разрешение на покупку горскими крестьянами наделов при содействии Поземельного банка85.
С 1907 г. по 1913 г., когда действия банка стали распространяться на горских крестьян, в Баталпашинском отделе было совершено 45 сделок по приобретению земли сельскими обществами и крестьянскими товариществами. Покупка аульными общинами земельных угодий совершалась и ранее, до учреждения упомянутого банка, что частично снижало поземельный голод. Например, в 1880-е гг. группа крестьян Бибердовского аула приобрела 500 дес. земли у владельцев Кумуковых .
Вместе с тем, некоторые абазинские селения сдавали собственную землю в аренду, получая, таким образом, дополнительные средства на общественные нужды. «Лоовско-Зеленчукский аул в особо выгодных условиях, - отмечал Г.Г.Коваленский, - потому что кроме юртовой земли имеет дополнительный надел 1200 десятин на р. Мало-Чеблановке, который еда-ется ежегодно по 3-4 тыс. руб.» . В 1901 г. жители данного аула постановили «выделить четыреста экономических десятин в оброчную статью для отдачи с торгов, в аренду на содержание сельского правления» . Вероятно, излишки земельных угодий в Лоовско-Зеленчукском ауле появились после выселения в Турцию части его населения, о чем упоминалось выше. После земельных преобразований летние пастбища, ранее находившиеся в горском общинном пользовании, перешли в ведение казны. Жители Кувинского и Шахгиреевского аулов продолжали выпасать скот на своих прежних пастбищах в верховьях pp. Лабы, Зеленчука и Урупа, находившихся теперь на значительном расстоянии (120-140 км) от месторасположения их селений. Жители других абазинских аулов под выпас исполь-зовали земли Баталпашинского лестничества . Казенные пастбища предоставлялись горцам за определенную плату (по 10 коп. с головы крупного рогатого скота и по 5 коп. - с мелкого рогатого скота)90. Земельные угодья под пастбища арендовались и у казачьих станиц. В конце XIX в. Г.Г.Коваленский сообщал, что шахгиреевцы из-за «тесноты попаса» в большинстве своем не участвовали в аренде казенных нагорных пастбищ, а отправляли скот «на наемные земли, где кто найдет... предпочитая платить дороже, но иметь хороший корм»91. Абазины также пасли скот в пределах своих аулов. Однако вследствие слабой обеспеченности селений народа пастбищными угодьями, общинники ограничивали количество скота, кормившегося на юртовых землях. В Шахгиреевском ауле разрешалось пасти «безвозмездно 14 штук скота, считая и лошадей», в Лоовско-Зеленчукском - «по 15 штук рогатого скота и по две лошади, если у кого не окажется этого количества скота может заменить каждую голову тремя овцами»92.
С 1879 г. казенные летние пастбища начали сдаваться в аренду с торгов, сроком на 3 года, что способствовало резкому удорожанию платы за их использование. В 1888 г. стоимость аренды пастбищ возросла более чем вдвое93. Абазинские скотоводы стали испытывать большие трудности с обеспечением своего хозяйства выпасами. В 1889 г. представители ряда аулов Баталпашинского отдела подали прошение кавказской администрации, в котором отмечали, что горские скотоводы не выдерживают конкуренции с богатыми животноводами из числа иногородних. Последние, предложив высокую арендную плату станичным обществам, лишили горцев казачьих земель, которые ранее они арендовали. Система отдачи казенных земель с торгов, грозила местным скотоводам и коневодам «полным разорением»94. Ответом администрации Кубанской области стало распоряжение об отдаче летних пастбищ не частным лицам, а целым общинам, притом, по мнению чиновников, за «ничтожную плату»95.
В первые пореформенные годы руководство горских округов отмечало низкий уровень развития животноводства в аулах абазин: «по неразвитости своей жители округа (Эльборусского, - O.K.) не заботятся об улучшении не только своего скотоводства, но даже способов ухода за ним»96, что усугублялось периодически вспыхивавшими в области эпизо-отиями. В конце XIX в. животноводство абазин в целом оставалось экстенсивным. По сведениям А.А.Калантара, крупный рогатый скот в их аулах летом выпасался на толоке, основой корма, как и прежде, являлись солома и сено. В 1890-е гг. в результатах проверки экономического положения горских округов Баталпашинского отдела сообщалось, что в Шахгиреев-ском ауле «скот очень мелкий и, к сожалению, население до сих пор не пришло к убеждению о необходимости улучшить породу»97.
Вместе с тем, в скотоводческой практике народа постепенно происходили положительные изменения. В.П.Невская отмечает, что интенсификация животноводства «шла главным образом за счет заимствования горцами у русского населения более продуктивных пород крупного скота, введения зооветеринарной службы и карантинных мер, которые уменыпа-ли урон от эпизоотии» . О смешении в конце XIX в. в Бибердовском ауле горской породы скота с черноморской сообщал А.А.Калантар". В конце XIX в. в абазинских аулах появилось тонкорунное овцеводство, однако, им занимались исключительно иногородние жители. В 1894 г. в Дударуков-ском ауле насчитывалось 31800 тонкорунных овец, в Шахгиреевском -8000100.
В первой половине XIX в. животноводство являлось ведущей отраслью абазинского хозяйства. В пореформенный период, в результате уменьшения горского поземельного надела, перехода в ведение казны летних пастбищ, наплыва в Баталпашинский отдел состоятельных иногородних скотоводов и других причин значение животноводства в экономике абазинских аулов стало снижаться. Следует отметить, что падение роли скотоводства и коневодства проявлялось в масштабах всей Кубанской области101. Данные переписи 1897 г. убедительно демонстрируют рост удельного веса земледельческих занятий в аулах абазин. Так, 67,8% жителей Бибердовского селения, 88,9% Дударуковского, 83% Егибоковского, 76,7% Клычевского занимались земледелием102.
