Идеологическое противостояние в мусульманской элите 20-70-х годах ХIХ века Гичибекова Ражабат Магомедкамильевна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Политические ориентиры мусульманских лидеров в первой трети XIX века .18

1.1. Историография проблемы 18

1.2. Конфессиональная политика самодержавия на Кавказе .31

1.3. Политизация суфизма в Дагестане 47

Выводы по первой главе .59

ГЛАВА 2. Мусульманская элита – сторонники противостояния политике самодержавия в дагестане

2.1. Правовая сущность военно-теократического государства (имамат). Идеология власти и реформы .64

2.2. Духовные лидеры – сторонники вооруженной борьбы: идеологическая и военно-политическая интеграция сил .79

Выводы по второй главе 99

ГЛАВА 3. Мусульманское духовенство – оппоненты вооруженной борьбы 101

3.1. Мусульманские авторитеты - противники действий трех имамов .101

3.2. Попытки дискредитации горского движения 131

3.3. Положение мусульманской элиты после завершения Кавказской войны .144

Выводы по третьей главе .160

Заключение .162

Список литературы

• Конфессиональная политика самодержавия на Кавказе
• Политизация суфизма в Дагестане
• Духовные лидеры – сторонники вооруженной борьбы: идеологическая и военно-политическая интеграция сил
• Попытки дискредитации горского движения

Введение к работе

Актуальность исследования. Во всей мировой истории найдтся немного примеров того, как малочисленные этносы на протяжении длительного времени оказывали упорное сопротивление могущественной державе. Наиболее известным примером из них является противостояние между Российским государством и народами Северокавказского края в 1817-1864-х гг., одной из причин которого была политика России, направленная на скорейшую модернизацию общества.

На Кавказе это реформирование носило интенсивный характер, часто переходящий в радикализм, который неизбежно провоцировал конфликт и вл к эскалации напряженности в крае. Естественное нежелание кавказских этносов признавать державную волю навлекало на них санкции, провоцирующие недовольство существующим режимом и вызывавшие народные волнения, которые впоследствии под руководством мусульманской элиты, вооруженной магометанской идеологией, вылились в Кавказскую войну. Не смотря на то, что она длилась почти полвека, многие проблемы и конфликты, порожденные этим противостоянием, так и не были разрешены и отголоски данного исторического события XIX века все еще отзываются в веке XXI. Поэтому вовсе не случайно, что российско-кавказские взаимоотношения 20 – 70 годов позапрошлого столетия и в наши дни вызывают огромный интерес научной и широкой общественности.

Одним из важнейших пунктов имперской политики России в проектах замирения
Кавказа был вопрос об усмирении края с помощью самого автохтонного населения. Особо
заметное распространение практики участия местных жителей в экспедициях

правительственных войск получило в Дагестане. Связано это было с тем, что жителей
данного региона к ведению боевых действий на стороне державных властей провоцировали
постоянные разбирательства между родами, служебные традиции как «союзников», а

впоследствии и деятельность имама Шамиля. Поэтому здесь российское командование широко применяло такой метод, как заигрывание с местными религиозными лидерами, привлекая последних на свою сторону, жалуя награды, устраивая на службу, преподнося денежные подарки, различные пенсионы и т.д. Посредством горской элиты власть пыталась дипломатически, путем переговоров разрешать идейно-политические проблемы, старалась держать под своим контролем влияние религиозной детерминанты в борьбе горских этносов.

Такой акцент на местную знать был продиктован тем, что в условиях, когда кавказские
народы находились в тревожном состоянии за свои судьбы, не существовало более реальной
силы, чем мусульманская элита, зачастую представленная авторитетными учеными-алимами,
которые могли бы повести за собой народные массы. Причем их роль и место в стихийно
возникающем массовом движении определялись еще и тем, что алимы представляли собой
просвещенную прослойку населения, в руках которой сосредотачивались и

взаимодействовали религиозные функции и судебная власть, регулирующая правовую и семейную жизнь горцев в ханских владениях и вольных обществах на основе шариатских установлений.

В идеологической поддержке военных мероприятий самодержавия утверждался тезис о приверженности горцев к «мюридизму» – доктрине, которая, по мнению исследователя Р.А. Фадеева, служила «показателем основной страсти и главного облика исламизма с ненавистью к неверным»¹. Подобными аргументами оправдывалась политика Российской империи на Северном Кавказе, ее цивилизаторская миссия, а также историческая необходимость. Не

Фадеев Р.А. Шестьдесят лет Кавказской войны. – М., 1860. – С. 32.

случайно от духовных авторитетов, которые сотрудничали с кавказским командованием, требовалось разъяснять местным жителям неправомерность ведения ими вооруженной борьбы с помощью доводов и проповедей. Для этого правительство использовало как местных алимов, так и известных религиозных деятелей с других областей.

В этом контексте давно уже назрела необходимость поставить точку в определении легитимности понятия «кавказский мюридизм», которое прочно закрепилось в российской историографии. В одних случаях оно употреблялось для обозначения движения некоторых народов Кавказа, в других – представлялась в виде особой идеологии. Концепт «мюридизма» вместе с производными от него формулировками нередко включает в себя практически все черты и направления борьбы горских народов. В связи с чем необходимо помнить, что вооруженные действия всех трех имамов (Гази-Мухаммад, Гамзат и Шамиль) или «борьба за веру», определялась не только антифеодальным характером. Нередко борьба разворачивалась против общин и представителей мусульманской элиты, не признававших власть имамата. Этот фактор в кавказоведении также недостаточно изучен и оценен.

Как видим, научное и объективное изучение отдельных страниц истории Северного Кавказа 20-70-х гг. XIX столетия в силу ряда обстоятельств осталось малоисследованно, к тому же нуждается в существенной корректировке по причине довлеющих по сей день идеологизированных штампов. Это имеет непреходящую актуальность в контексте проблемы «история и современность», так как поверхностные, далекие от науки объяснения е возникновения, создают искры в современной, периодически тлеющей, взрывоопасной обстановке, сложившейся в регионе. Следовательно, комплексное выявление места и роли представителей мусульманской элиты в национальной борьбе северокавказских этносов 1820-1870-х гг. и в последующем, имеет важное значение в научном и практическом отношении. Оно представляет интересный и богатый материал, побуждающий к продуманному и взвешенному рассмотрению злободневных современных вопросов. Этим и определяется актуальность темы, которая подтверждена е исторической значимостью.

Степень разработанности диссертационного исследования. Историографию места и роли мусульманских лидеров в национальной борьбе северокавказских народов в 1820-1870-х гг., и последующих восстаниях мы разделили на дореволюционную, советскую и постсоветскую.

В дореволюционной публицистике первой половины XIX века по интересующей нас
теме отметим разнохарактерные по своему содержанию труды М. Казем-бека², М.Б.
Лобанова-Ростовского³, А.А. Неверовского⁴, В.Окольничиго⁵, А.Руновского⁶,

К.Прушановского⁷, Н.В. Ханыкова⁸, и др. В них содержится анализ российской политики по отношению к «немирным» горцам и датся оценка причинам Кавказской войны и роли в ней местных элит.

В 1880-е гг. появляются труды российских историков, насыщенные практически всеми имеющимися материалами с идеологической направленностью борьбы народов Северного

Казем-бек М. Мюридизм и Шамиль // Русское слово. 1859. Кн. 12. – С. 182-246.

Лобанов-Ростовский М.Б. Начало мюридизма на Кавказе // Русский архив. – СПб., 1855. № 11.

Неверовский А.А. О начале беспокойств в Северном и Среднем Дагестане. – СПб., 1847.

Окольничий В. Перечень последних военных событий в Дагестане (1843) // Военный сборник. 1859. № 1, 2.

Руновский А. Мюридизм и газават по объяснению Шамиля. Тифлис, 1863. – 215 с.

Анализ произведений Прушановского помещен нами в раздел «Источниковая база».

Ханыков Н.В. О мюридизме и мюридах // Сборник газеты «Кавказ». Тифлис, 1847. – С. 136-166.

Кавказа под началом своих лидеров. К ним относятся работы Н.Волконского, Н.Ф. Дубровина⁹, А.Л. Зиссермана¹⁰, В.А. Потто¹¹, С.С. Эсадзе¹² и др.

Для вышеотмеченных трудов дореволюционных историков характерен субъективный подход к изложению материала, не всегда дается корректная оценка политике Российской империи в Кавказском регионе.

Исследование главных аспектов проблемы идеологической ориентации в движении народов Кавказа предпринимали советские историки. В данной работе в основном рассматриваются труды, которые, по нашему мнению, наиболее полезны и содержательны в решении данной проблемы. К таковым мы отнесли монументальные исследования по теме идеологического противостояния в мусульманской элите в контексте борьбы кавказских народов, которые стали теоретическим фундаментом в ее изучении следующих авторов: М.М.Блиева¹³, С.И.Габиева¹⁴, В.В.Дегоева¹⁵, Л.И. Климович¹⁶, Р.М. Магомедовой¹⁷, Н.А. Смирнова¹⁸, Н.И.Покровского¹⁹ и др.

В изучении целого ряда моментов заявленной темы полезными оказались труды Б.В. Скитского²⁰, С.К. Бушуева²¹, А.В. Фадеева²², А.М. Пикмана²³, Б.Х. Ортабаева и Ф.В. Тотоева²⁴, Х.-М. Ибрагимбейли²⁵, А.М. Халилова²⁶, и др.

В работах вышеозначенных ученых также не нашли отражения вопросы идеологического противостояния кавказских народов в политике Российской империи. К тому же они явно носят компилятивный характер. В своей работе мы вычленили из них ценные сведения, отбросив идеологические штампы Советского периода.

В исторических трудах, изданных за последние два десятилетия, российской политике на Кавказе и выявлении в ней роли лидерства посвящены научные изыскания профессоров:

⁹ Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. – СПб., 1884-1887.

¹⁰ Зиссерман А.Л. Фельдмаршал князь А.И. Барятинский // Военный архив. – СПб., 1889. № 4.

¹¹ Потто В.А. Кавказская война. В 5 томах. (Переиздание). – М., 2006.

¹² Эсадзе С.С. Историческая записка об управлении Кавказском. – Тифлис, 1907. Т. 1.

¹³ Блиев М.М. Кавказская война: социальные истоки, сущность //История СССР, 1983, № 2. – С. 54-75; он же: К
проблеме общественного строя горских (вольных) обществ Северо-Восточного и Северо-Западного Кавказа

XVIII – первой половины XIХ в. //История СССР, 1989, № 4.- С. 151-168; он же: Кавказская война: социальные
истоки, сущность. – История СССР. М., 1983. № 2. С. 85–96; он же: Россия и горцы Большого Кавказа. На пути к
цивилизации. М., 2004 и др.

¹⁴ Габиев С.И. Мюридизм на Кавказе // Красный Дагестан. 1923. 23 мая.

¹⁵ Дегоев В.В. Непостижимая Чечня: Шейх Мансур и его время (XVIII век). М., 2013; Дегоев В.В. Имам
Шамиль: пророк, властитель, воин. – М., 2001; Дегоев В.В. Кавказская война. - М.: Росет, 1994; Дегоев В.В.
Большая игра на Кавказе: история и современность. - Владикавказ: Русская панорама. – 98 с. и др.

¹⁶ Климович Л.И. Ислам в царской России. – М., 1936. – 321 с.

¹⁷ Магомедов Р.М. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля. – Махачкала, 1956.

¹⁸ Смирнов Н.А. Мюридизм на Кавказе. – М., 1963. – С. 74-103.

¹⁹ Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля / Под ред. В.Г. Гаджиева, Н.Н. Покровского. – М.:
«Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН). 2009.

²⁰ Скитский Б.В. Классовый характер мюридизма в пору имамата Шамиля. – Владикавказ, 1930.

²¹ Бушуев С.К. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля. – М.-Л., 1939.

²² Фадеев А.В. Возникновение мюридистского движения на Кавказе и его социальные корни // История СССР.
1960. № 5; Фадеев А.В. Мюридизм как орудие агрессивной политики Турции и Англии на Северном Кавказе в

XIX столетии // Вопросы истории. 1951. № 9 и др.

²³ Пикман А.М. О борьбе кавказских горцев с царскими колонизаторами // Вопросы истории. - 1956. - № 3.

²⁴ Ортабаев Б.Х., Тотоев Ф.В. Еще раз о Кавказской войне: о ее социальных истоках и сущности // История
СССР. - 1988. - № 4.

²⁵ Ибрагимбейли Х.-М. Народно-освободительная борьба горцев Северного Кавказа под руководством Шамиля
против царизма и местных феодалов // Вопросы истории. - 1990. - № 6.

²⁶ Халилов А.М. Национально-освободительное движение горцев Северного Кавказа под предводительством
Шамиля. – Махачкала. 1991.

С.А.Айларовой²⁷, Н.О.Блейх²⁸, В.Б.Виноградова²⁹, Э.М.Далгат³⁰, В.Д.Дзидзоева³¹,

Ф.М.Кулиева³². С.С.Лазаряна³³, Ю.Ю.Клычникова³⁴, А.И.Тетуева³⁵, Д.С. Ткаченко³⁶ и др.

²⁷ Айларова С.А. Общественная мысль народов Северного Кавказа в XIX веке: культурно-исторические
проблемы модернизации / С.А. Айларова; М-во образования Рос. Федерации. Сев.-Осет. гос. ун-т им. К.Л.
Хетагурова. - Владикавказ : [Изд-во Сев.-Осет. гос. ун-та им. К.Л. Хетагурова], 2003 (ПЦ СОГУ им. К.Л.
Хетагурова). - 365 с; 20 см.; ISBN 5-8336-0338-2 (в обл.); Айларова С.А. Культура и хозяйство: взгляд
северокавказских просветителей (кон. XVIII-XIX веков) : [монография] / С. А. Айларова, Л. Т. Тебиева ;
Учреждение Российской акад. наук, Северо-Осетинский ин-т гуманитарных и социальных исслед. им. В. И.
Абаева [и др.]. - Владикавказ : СОИГСИ, 2008. - 294 с; 21 см.; ISBN 978-5-91480-030-4 и др.

²⁸ Блейх Н.О. Просветительские тенденции российской политики на Северном Кавказе и их эволюция (конец
XVIII - начало XX вв.) //Социокультурные трансформации в России: исторический опыт, проблемы,
перспективы. Материалы научно-практической конференции 2-3 октября 2008. - Армавир. Изд-во АГПУ. 2008. -
С. 123-125; Блейх Н.О. Государственная российская политика по формированию единого социокультурного
пространства на Северном Кавказе (вторая половина XVIII века) //Академический журнал Западной Сибири.
Тюмень/ - 2008. - № 5. - С. 18-21; Блейх Н.О. Культорологические предпосылки и социальные условия
появления просветительства на Северном Кавказе: Монография. - Raleigh, North Carolina, USA: Lulu Press, 2015.

- 184 p. и др.

²⁹ Виноградов Б.В. Специфика российской политики на Северном Кавказе в 1783 - 1816 гг. /Дис… д.и.н.- - -
Армавир, 2006. - 579 с: Виноградов Б.В. Очерки этнополитической ситуации на Северном Кавказе в 1783- 1816
гг.. - Краснодар: Б/и, 2004. - 91 с; Виноградов Б.В. Современные аспекты российского кавказоведения (Мозайка
новейших публикаций). - М., Армавир, 2007. - 234 с; Виноградов Б.В. Интегративные проекты и
дезинтегрирующие факторы в российско-северокавказских взаимоотношениях конца XVIII - начале XIХ в.
Славянск-на-Кубани, 2009 и др.

³⁰ Далгат Э.М. Ислам и исламская культура в Дагестане. Махачкала, 2000 (в соавторстве); Далгат Э.М. История
многовековых взаимоотношений и единения народов Дагестана с Россией. - Махачкала, 2009 (в соавторстве);
Далгат Э.М. Экономические и культурные основы формирования общедагестанского единства //Исторические,
философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Тамбов: Грамота. - 2012.

- № 5. - Ч.1. - С. 47-50 (в соавторстве) и др.

³¹ Дзидзоев В.Д. Проблемы Кавказской войны в новейшей литературе (Материал «Круглого стола»,
проведенного журналом «Научная мысль Кавказа») // Научная мысль Кавказа. Ростов-на-Дону. 2007. №2, с. 53:
55-59; Дзидзоев В.Д. Проблемы Кавказской войны в новейшей литературе (Материал «Круглого стола»,
проведенного журналом «Научная мысль Кавказа») // Научная мысль Кавказа. Ростов-на-Дону. 2007. №2, с. 53:
55-59; Дзидзоев В.Д. Проблемы Кавказской войны в новейшей литературе (Материал «Круглого стола»,
проведенного журналом «Научная мысль Кавказа») // Научная мысль Кавказа. Ростов-на-Дону. 2007. №2, с. 53:
55-59; Дзидзоев В.Д. Проблемы Кавказской войны в новейшей литературе (Материал «Круглого стола»,
проведенного журналом «Научная мысль Кавказа») // Научная мысль Кавказа. Ростов-на-Дону. 2007. №2, с. 53:
55-59 и др.

³² Кулиев Ф. М. Государственно-конфессиональные отношения на Северном Кавказе в XIX - начале XX вв.
Новосибирск, 2009 г. 84 с; Кулиев Ф.М. Ислам в государственно-религиозной политике российской империи на
Северном Кавказе в первой половине Х1Х века //Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия
История. Международные отношения, 2010. Т. 10. Вып. 2. С. 64-69 и мн.др.

³³ Лазарян С.С. Экономическая, социальная и этно-конфессиональная политика М.Воронцова в Кавказском крае.
1845-1854 гг. Пятигорск. Изд-во ПГЛУ, 2014. 398 с; Лазарян С.С. Князь М.С.Воронцов и Кавказ: аспекты
социально-культурной деятельности и разноречия вокруг кавказского наследия. Пятигорск: ПГЛУ, 2014. 215 с;
Лазарян С.С. Военно-политическая и административно-правовая деятельность М.С.Воронцова в Кавказском
крае. 1845-1854 гг. Пятигорск. Изд-во ПГЛУ, 2012. 323 с. и др.

³⁴ Клычников Ю.Ю. Российская политика на Северном Кавказе (1827-1840 гг.). - Пятигорск, 2002. - 494 с;
Клычников Ю.Ю. Проблема присоединения Кавказа и т.н. Кавказской войны через призму человеческих судеб в
трудах исследователей Школы В.Б. Виноградова // Кавказоведческая Школа В.Б. Виноградова: становление,
современность, перспективы: Материалы к заседанию «круглого стола» в честь 10-летия деятельности в
Армавирском госпединституте. - Армавир, 2002. - С.39-41; Клычников Ю.Ю. Особенность присоединения
Кавказа и т.н. Кавказской войны через призму человеческих судеб в трудах исследователей Школы В.Б.
Виноградова // Кавказоведческая Школа В.Б. Виноградова: становление, современность, перспективы:
Материалы к заседанию «круглого стола» в честь 10-летия деятельности в Армавирском госпединституте. -
Армавир, 2002. - С.39-41; Клычников Ю.Ю. Северный Кавказ в XIX — начале XX в.: военно-политические,
экономические и социально-культурные процессы: учебное пособие /Ю.Ю. Клычников, С.С. Лазарян. — М :
КНОРУС ; Пятигорск : ПГЛУ, 2016. — 330 c. и др.

³⁵ Тетуев А.И. Межнациональные отношения на Северном Кавказе: эволюция, опыт, тенденции. - Нальчик:
Эльфа, 2006. - 352 с; Тетуев А.И. Межнациональный диалог культур как форма взаимодействия регионов и

Неоднозначными среди историков-кавказоведов оказались суждения о разделении мусульманской элиты по объяснению легитимности ведения газавата. В этом плане интересны работы исследователей: М.М. Гасаналиева³⁷, Ю.У.Дадаева³⁸, Х.-М. Доного³⁹, М.М.Мусаева⁴⁰, С.Х. Мусхаджиева,⁴¹ Х.Х. Рамазанова⁴² Ш.Ю. Пашаевой⁴³ и др.

Отдельно отметим место и значение суфизма в исследовании проблемы, поднятой в работе. Роль суфизма в имамате предприняли попытки исследовать кавказоведы: Р.Х. Асхабалиев⁴⁴, Ш.А. Гапуров⁴⁵, Т.В. Карпенкова⁴⁶, М. Кемпер⁴⁷, Ш.К. Курбанов⁴⁸, М.А. Мусаев⁴⁹, А.В. Сызранов⁵⁰. и др. Однако и они не решили проблему данного исследования.

фактор консолидации народов России //Государственное и муниципальное управление. Ученые записки СКАГС,

2011. № 4. – С. 111-118 и др.

³⁶ Ткаченко Д.С. Эволюция образа горских народов в России в период Кавказской войны XIX века // Известия
высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки - № 6 (160), 2010. - С. 59-64;
Ткаченко Д.С. Российско-кавказское приграничье в 20-30 гг. XIX в. (по материалам гражданской
администрации. (Статья из перечня ВАК РФ) // Экономические и гуманитарные исследования регионов. Ростов-
на-Дону: Научно-исследовательский центр социально-гуманитарных проблем Северо-Кавказского региона. -
№4. 2013. - С. 5-12; Ткаченко Д.С. Российско-Кавказское приграничье в первой половине XIX в. как зона
этнокультурных контактов// Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. г. Саратов, СГУ,
№ 11. Ноябрь 2014. - 217 с. - С. 30-38 и др.

³⁷ Гасаналиев М.М. Имамат. – Махачкала, 2006. – 321 с.

³⁸ Дадаев Ю.У. Государство Шамиля. Социально экономическое положение, политико-паровая и военно-
административная система управления. – Махачкала, 2006.

³⁹ Доного Х.-М. Ордена Шамиля. -Махачкала: Фонд Шамиля, 1995. -112с.; Доного Х-М. Имам Шамиль.
Последний путь. Махачкала, 2016; Доного Х-М. Имам Шамиль. Последний путь. – Махачкала, 2016. – 320 с.;
Доного Х-М. По тропам столетий. – Махачкала, 2016; Доного Х-М. Феодал. – Махачкала, 2012. – 176 с.; Доного
Х-М. Дети имама Шамиля. – Махачкала, 2011. – 60 с.; Доного Х-М. Шахиды Кавказской войны. – Махачкала,

2012. – 88 с. и др.

⁴⁰ Мусаев М. Мусульманское духовенство 60-70-хгодов XIX века и восстание 1877 года в Дагестане. –
Махачкала: Издательство Дагестанского научного центра РАН, 2005. – С. 7.

⁴¹ Мусхаджиев С.Х. Исламский узел Кавказской войны. – Майкоп: МГТУ, 2006.

⁴² Рамазанов Х.Х. Эпоха Шамиля. – Махачкала, 2004.

⁴³ Пашаева Ш.Ю. Мухаммад ал-Яраги и кавказский мюридизм. – Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН, 2003.

⁴⁴ Асхабалиев Р.Х. Государство Имамат и роль ислама в его становлении и развитии: Дис. … канд. ист. наук. –
Махачкала, 2002.

⁴⁵ Гапуров Ш.А. Чечня и Ермолов (1816-1827 гг.). Монография. Грозный: ГУП Книжное издательство. 2006. -
516 с.

⁴⁶ Карпенкова Т.В. Политика самодержавия в отношении мусульманского населения России (Вторая половина
XIX века - февраль 1917 года). – Автореф. дис. … докт. ист. наук. – М., 2004.

⁴⁷ Кемпер М. К вопросу о суфийской основе джихада в Дагестане / Подвижники ислама: культ святых и суфизм
в Средней Азии и на Кавказе / Сост. С.Н. Абашин, В.О. Бобровников. – М.: Вост. лит., 2003. – С. 278-305;
Кемпер М. Шариатский дискурс имамата в Дагестане первой половины XIX в. // Дагестан и мусульманский
Восток - Daghestan and the Muslim East : сб. ст. / сост. и отв. ред. А.К. Аликберов, В.О. Бобровников. – М. : Изд.
дом Марджани, 2010. – С. 107-124.

⁴⁸ Курбанов Ш.К. Народно-освободительное движение в 20-50-е годы XIX века на Северо-восточном Кавказе и
накшбандийский тарикат: Дис. … канд. ист. наук. – Махачкала, 2004.

⁴⁹ Мусаев М.А. Шариатская правовая полемика относительно имамата в Дагестане в середине XIX в.: Два
арабоязычных документа в современных им переводах // Средневековый Восток: проблемы историографии и
источниковедения (Сборник статей памяти Героя Советского Союза, академика З.М. Буниятова). – Баку: Эли,
2015; Мусаев М.А. Биографии дагестанских ученых-богословов, противников имама Шамиля, в изложении
Аали ал-Гумуки (Каяева): перевод, комментарии // Фундаментальные исследования. 2014. - № 6.

⁵⁰ Сызранов А.В. Новые отечественные исследования по истории суфизма в Поволжье в XX в. [Текст] / А.
В. Сызранов // Вестник РГГУ. - 2014. - № 19 : Серия "Исторические науки : История России". - С. 154-164;
Сызранов А.В. Ислам в Астраханском крае: история и современность : монография. – Астрахань : ИД
«Астраханский университет», 2007. – 181 с. Сызранов А. В. Махмуд-афанди у мусульман Нижнего Поволжья и
Кавказа // Ислам и политика на Северном Кавказе: история и современность : мат-лы Всероссийской научной
конференции. – Карачаевск : Изд-во Карачаево-Черкесского государственного университета, 2007. – С. 202–205.;
Сызранов А. В. Суфизм и суфии в Нижнем Поволжье // Восток (Oriens). Афро-азиатские общества: история и
современность. – 2008. – № 3. – С. 27–38 и др.

Таким образом, по результатам проведенного анализа научной литературы становится ясно – историография по различным аспектам данной темы достаточно обширна, сложна и многогранна⁵¹. Однако избранная тематика нуждается еще в специальном обосновании, а также в более целостном исследовании, представленном в хронологии главных событий борьбы северокавказских народов в XIX веке. Все вышеперечисленные труды авторов дореволюционного и советского периодов, а также современности, в основном затрагивают вопросы, освещающие привнесение «мюридизма» в Дагестан, его развитие, при этом некоторые из них явно компилятивны. К тому же вопрос идеологической конфронтации в мусульманской среде в вышеозначенных публикациях не получил должного анализа и потому все вышеперечисленные научные труды не решают проблему данного исследования, которая формулируется следующим образом: каковы общие и специфические тенденции, условия и факторы идеологического противостояния в мусульманской элите Дагестана 20-70-х годов XIХ века.

Объектом исследования данной темы является мусульманская элита Дагестана XIХ века.

Предметную область исследования составляет факторный анализ идеологического противостояния между самими мусульманскими лидерами в указанный период.

Цель работы заключена в комплексном анализе проблемы идеологической оппозиционности в мусульманской элите Дагестана 20-70-х гг. XIX столетия.

В соответствии с поставленной целью были сформулированы следующие взаимосвязанные задачи исследования:

- представить анализ политических устремлений Российской державы к мусульманам
Северного Кавказа;

выявить роль суфизма на политической арене рассматриваемого периода;

проанализировать правовую сущность военно-теократического государства (имамат);

осветить действия идеологических эмиссаров царского правительства на Кавказе;

дать характеристику духовным лидерам - сторонникам вооруженного противостояния и противникам действий трех имамов;

- выяснить противоречия среди мусульманских элит после завершения Кавказской
войны.

Хронологические рамки исследования охватывают период Кавказской войны (1820-1870 годы), а также этап дальнейших восстаний (до 1877 года) в Дагестане и Чечне, последовавших после официального завершения вооруженного противостояния, когда идеологические разногласия между духовными лидерами оставались прежними в силу продолжавшейся вооруженной конфронтации. Данный выбор временного периода, выходящего за рамки хронологии, был вызван необходимостью в более подробном и качественном раскрытии предмета обсуждения - мюридизма в контексте идеологического противостояния его адептов.

Источниковую базу диссертации составили различные опубликованные и неопубликованные архивные и документальные сведения, многие из которых вводятся в научный оборот впервые. Использованные в данной работе источники классифицируются по следующим видам:

1. Архивные материалы, представленные документами, извлеченными из федеральных (Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Российского

Наиболее полно историография вопроса представлена в главе 1 , параграфе 1 «Историография проблемы».

государственного архива древних актов (РГАДА), Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ), Рукописного фонда Института востоковедения Российской Академии наук (РФ ИВ РАН), Центрального государственного исторического архива Республики Грузия (ЦГИА РГ)) и региональных (Центрального государственного архива Республики Северная Осетия - Алания, Центрального государственного архива Кабардино-Балкарской республики (ЦГА КБР), Центрального государственного архива Республики Дагестан (ЦГА РД), Рукописного фонда Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН (РФ ИИАЭ ДНЦ РАН) архивов⁵².

2. Документы, собранные в тематические сборники. К ним относятся материалы
«Полного собрания законов Российской империи» (ПСЗРИ)⁵³, «Акты, собранные Кавказской
Археографической комиссией» под редакцией А. Берже (АКАК)⁵⁴, «Кавказского сборника»⁵⁵,
«Сборника сведений о кавказских горцах»⁵⁶, «Сборника материалов для описания местностей
и племен Кавказа⁵⁷» и др.

Важное значение для настоящего исследования имеют данные, опубликованные в сборниках документов, вышедших в свет в советское и постсоветское время⁵⁸. Вместе с документами официоза, здесь представлена и обширная переписка имама со своими сподвижниками. Несмотря на тенденциозное название, изданного архивным управлением МВД Грузии в 1953 г. сборника документов, в нем содержатся важные материалы по целому ряду проблемных вопросов⁵⁹.

3. Периодическая печать, представленная в первую очередь газетами «Кавказ»,
«Кавказское обозрение», журналами «Русский вестник». «Русская старина», «Кавказский
календарь», «Военный сборник» и др. В них регулярно публиковалась официальная хроника
кавказских событий. Они расширяют источниковую базу нашего исследования.

4. Ценный источник по изучению истории вхождения Кавказа в состав Российской
империи – записки главноуправляющих гражданской частью и наместников края (А.П.
Ермолов, И.Ф. Паскевич, Г.В. Розен, Е.А. Головин, А.И. Нейдгардт, М.С. Воронцов, Н.Н.
Муравьев, А.И. Барятинский, Великий Князь Михаил Николаевич и др.⁶⁰) о покорении и
организации в управлении народов Кавказа, использовании отдельных представителей
мусульманской элиты в противостоянии с «мюридистской» идеологией.

Не менее значительную категорию опубликованных источников составляют публицистические и мемуарные произведения самих непосредственных участников

⁵² Полностью архивные сведения представлены в разделе «Список литературы».

⁵³ Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое, второе. - СПб.: Типография 2 Отделения
Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830-1885

Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссиею. Т.1-12. - Тифлис, 1866-1904.

Берже А.П. Краткий обзор горских племен на Кавказе // Кавказский календарь на 1858 г. Тифлис, 1857. – С.

229-404.

⁵⁶ А.К. Казикумухские и кюринские ханы (с приложениями и родословною таблицею) // Сборник сведений о

кавказских горцах. – Тифлис, 1869. - Вып.II. С.1-44.

Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. М., 1881 - 1908. Т. 1-39.

¹ Материалы по истории Дагестана и Чечни. – Махачкала, 1940. Т. 3. Ч. 1. 1801-1839; Движение горцев СевероВосточного Кавказа в 20-50-х гг. XIX века: Сборник документов / Сост. В.Г.Гаджиев, Х.Х.Рамазанов. – Махачкала: Дагкнигоиздат, 1959; Народно-освободительная борьба Дагестана и Чечни под руководством Шамиля. Сборник документов.– М.: Эхо Кавказа, 2005.

⁵⁹ Шамиль – ставленник султанской Турции и английских колонизаторов (сборник документальных материалов).
/ Под ред. Ш.В. Цагарейшвили. - Тбилиси, 1953.

⁶⁰ Дневник полковника Руновского, состоявшего приставом при Шамиле во время пребывания его в гор. Калуге
с 1859 по 1862 гг. // АКАК. – Тифлис, 1905. Т. XII. Ч. 2. – С. 1395-1528; Записки А.П. Ермолова 1798-1826. гг. /
Сост., подгот. текста, вступ. ст., коммент. В.А. Федорова. – М.: Высш.шк., 1991. – 463 с.; Из дневника и записной
книжки графа П.Х. Граббе // Русский архив. – СПб., 1889. № 1. – С. 661-666 и др.

кавказских событий. К ним относятся фолианты Гаджи-Али Чохского⁶¹, Мухаммада Тахира аль-Карахи⁶², Гасана-Эфенди Алкадари «Асари Дагестан»⁶³, Абдурахмана⁶⁴, Хайдарбека Геничутлинского⁶⁵.

5. Образцы сочинений исламских авторов, раскрывающих суть тариката. К ним относятся: сочинение известного религиозного деятеля Джамал ад-дина Газикумухского «Правила достодолжных приличий» («Адабуль Марзия»)⁶⁶, работа Мугедина Магомед Ханова, опубликованная в «Сборнике сведений о кавказских горцах»⁶⁷, полемический памфлет бывшего шамилевского наиба Сулеймана-Эфенди, опубликованного в одном из номеров газеты «Кавказ»⁶⁸.

Все вышеотмеченные источники содержат ценные материалы по изучению вопросов идеологических трений в мусульманской элите в эпоху национальной борьбы северокавказских народов 1820-1850-х гг. (и в последующем), являющихся на сегодня недостаточно исследованными.

Методология и методы диссертационного исследования основываются на

достижениях отечественного кавказоведения, использующих положения сопоставительно-исторического исследования, рассматривающего полицентричность всемирно-исторического процесса, исторического детерминизма с позиций взаимовлияния исторических событий с их последовательностью и причинно-следственными связями. Использование принципа историзма, предполагает изучение явлений и процессов в конкретных исторических связях и условиях. Основу исследования составляет принцип объективного изучения документальных материалов и исторических фактов, раскрывающих острые вопросы в идеологическом противостоянии среди духовных лидеров Дагестана рассматриваемого периода.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

- впервые демонстрируется опыт всестороннего исследования идеологического
противостояния среди мусульманских лидеров в период борьбы народов Северного Кавказа
1820-1870-х гг. и в последующем, вплоть до 1877 года;

- представлена оценка действиям российской администрации на Кавказе в контексте
противодействия двух идеологий – православной (христианской) и мусульманской
(исламской);

- проанализирована правовая сущность военно-теократического государства (имамат);

⁶¹ Гаджи-Али. Сказание очевидца о Шамиле. – Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН. 1995. – 196 с. ⁶² Мухаммад Тахир аль Карахи. Блеск дагестанских шашек в некоторых шамилевских битвах. – Махачкала: Юпитер, 1998. Ч. I. – 144 с. Ч. II. – 126 с.

⁶³ Алкадари Гасан-Эфенди. Асари Дагестан // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа.
Вып. 46; То же. – Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН, 1994.

⁶⁴ Абдурахман из Газикумуха. Книга воспоминаний саййида Абдурахмана, сына устада шейха тариката
Джамалуддина ал-Хусайни о делах жителей Дагестана и Чечни / Пер. с араб. М.-С.Д. Саидова. – Махачкала:
Даг.кн.изд-во, 1997. – 868 с.; Саййид Абдурахман, сын Джамалуддина ал-Хусайни ал-Газигумуки ад-Дагестани.
Краткое изложение подробного описания дел имама Шамиля / Пер. с араб., введ., коммент., указ. Н.А.
Тагировой. М.: Вост. Лит., 2002. – 318 с.

⁶⁵ Геничутлинский Хайдарбек. Историко-биографические и исторические очерки. – Махачкала: Фонд Шамиля,
ДНЦ РАН, 1992. – 176 с.

⁶⁶ «Адабуль Марзия» (правила достодолжных приличий), соч. шейха Демалэддина Газикумухского (перевод с
арабского) // ССКГ. – Тифлис, 1869. Вып. II. Отд. III; То же. Джемаледдин Газикумухский. Ал-Адаб ул-Марзия.
Нашбандийский трактат. – Оксфорд, 1986.

⁶⁷ Мугеддин Магомед ханов. Истинные и ложные последователи тариката / Пер. с араб. А.Омарова // ССКГ.
1870. Вып. 4.

⁶⁸ Сулейман-Эфенди. Описание поступков Шамиля против мусульманского шариата, которые были замечены Сулейман-эфендием во время его нахождения при нем // Кавказ. 1847. 1 февраля. № 5. – С. 18-19.

- дана характеристика духовным лидерам - сторонникам вооруженного противостояния
и противникам действий трех имамов;

раскрыты идеологические и философские компоненты религиозного мировоззрения горцев, задействованных в политической борьбе;

выяснены противоречия среди мусульманских элит после завершения Кавказской войны.

Теоретическая и практическая значимость работы обусловлена комплексным подходом к проблеме идеологического противостояния в мусульманской элите Дагестана 20-70-х годов XIХ столетия. В теоретическом плане важными представляются выводы о том, что укрепление позиций исламской религии в кавказском крае было вызвано не столько вмешательством исламских государств и пропагандой международных эмиссаров, а в основном, политикой Российской империи, которая была направлена на модернизацию всего кавказского общества. Аргументированные в работе положения значительно расширяют представления о сложных факторах идеологического противостояния духовных лидеров указанного периода.

Материалы диссертации могут применяться для подготовки вузовских лекций по истории Дагестана и Чечни и, в общем, Кавказа, при написании учебных пособий, учебников, спецкурсов для студентов высших и средних специальных заведений. Авторские утверждения и выводы, содержащиеся в диссертации, послужат методолого-теоретическими положениями в определении цели и направления деятельности по практическому осуществлению национальной политики федеральных властей на Северном Кавказе.

Положения, выносимые на защиту:

- политика Российского государства была направлена на модернизацию
полиэтнического горского общества, стоящего на более низкой ступени политического и
социокультурного развития;

основной идеологией национальной борьбы кавказских этносов стал мюридизм, который придал ей идейную сплоченность и патриотический накал;

элита являлась наиболее образованной частью общества, в ее руках, помимо религиозных функций, находилась судебная власть, регулирующая всю семейную и правовую жизнь жителей отдельных обществ и ханств на базе шариатского законодательства;

- раскол в мусульманской элите Дагестана на два идейных противоборствующих лагеря
проходил не столько в связи с политикой Российской империи, старавшейся радикальными
мерами вывести народы Кавказа на более высокий уровень общественно-экономического
развития, сколько стараниями самих мусульманских лидеров (Гамзат-Бека, Гази-Мухаммеда,
Мухаммед-Эмина, Шамиля и др.), которые жесткими мерами насаждали мюридизм среди
своих соплеменников;

- правомочия сторонников и противников по поводу ведения вооруженной борьбы
определялись заключением авторитетных религиозных деятелей;

- самодержавием использовались различные средства для ослабления влияния
мусульманских лидеров - сторонников ведения вооруженной борьбы;

- трения идеологического порядка между мусульманскими духовными лидерами
происходили и после официального завершения Кавказской войны, так как не были
устранены е основные причины.

Степень достоверности и апробация исследования. Работа обсуждалась и была рекомендована на совместном заседании кафедр психолого-педагогических и медицинских

проблем социальной работы факультета социальной работы и новейшей отечественной истории и философии ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л.Хетагурова», а также представлена в виде монографии, докладов и сообщений на международных научно-практических конференциях в гг. Канаде, Новосибирске, Махачкале. По теме диссертации опубликовано 10 публикаций.

Структура диссертации представлена введением, тремя главами, заключением, списком использованной литературы и источников.

Конфессиональная политика самодержавия на Кавказе

В этом аспекте заслуживает внимания работа исследователя А.Руновского, «Мюридизм и газават по объяснению Шамиля»1. Составлена на основании бесед с Шамилем в 1860-е годы. В ней представлено видение предводителя горских народов по вопросу сущности идейной догматики движения.

Попытка изучения проблемы «изнутри» была предпринята известным горским просветителем М. Казем-беком2, представившим мюридизм как одно из направлений суфизма и ученым Н.В. Ханыковым3, который считал, что основу мюридизма составляет тарикат, учение, возникшее еще при арабских халифах в Багдаде. По их мнению, Гази-Мухаммад и Шамиль первые применили джихад на Кавказе. Успех имамов в его распространении, М.Казем-бек объясняет не иначе как ненавистью горцев к своим соплеменникам, покорившимся российскому оружию, но не раскрывает причины и не объясняет, почему в то время наиболее подходящей силой в борьбе против царского самодержавия явился «мюридизм»4.

В 1880-е гг. издаются труды российских историков, насыщенные практически всеми имеющимися материалами с идеологической направленностью борьбы народов Северного Кавказа под началом своих лидеров. Так кавказовед Н.Волконский описывает возникновение и распространение «мюридизма» с анализом сущности тариката и причин его популярности в крае5. В сочинениях офицера российской армии Н.Ф. Дубровина6, состоящих из нескольких томов, представлены данные о формировании идеологии так называемого мюридизма, автор акцентирует внимание на религиозной составляющей борьбы северокавказских народов.

Достаточно обширную информацию, позволяющую представить атмосферу религиозно-политической обстановки на начальном этапе и в последующем движении народов Северо-Восточного Кавказа, содержат труды А.Л. Зиссермана1, В.А. Потто2, С.С. Эсадзе3 и др.

Представитель российской администрации на Кавказе В. Череванский при исследовании общественного положения магометанской элиты в крае заострил внимание на некотором несходстве в его общественном положении и во взаимоотношениях с властями лидеров суннитского и шиитского направлений4.

Для вышеотмеченных трудов дореволюционных историков характерен субъективный подход к изложению материала, не всегда дается корректная оценка политике Российской империи в Кавказском регионе.

Исследование главных аспектов проблемы идеологической ориентации в движении народов Кавказа предпринимали советские историки. При этом нельзя забывать, что в разные времена отношение к участию духовных лидеров в вооруженной борьбе означенного периода, менялось. В нашей работе в основном рассматриваются те труды, которые, по нашему мнению, наиболее полезны и содержательны в решении данной проблемы. К таковым мы отнесли монументальные исследования по теме идеологического противостояния в мусульманской элите в контексте борьбы кавказских народов, которые стали теоретическим фундаментом в ее изучении: М.М.Блиева5, С.И.Габиева1, В.В.Дегоева2, Л.И. Климович3, Р.М. Магомедовой4, Н.А. Смирнова5, Н.И.Покровского6 и др. Роль исламских лидеров в истории проанализировал кавказовед Л.И. Климович. В работе «Ислам в царской России»7 он предположил, что царская власть вела борьбу не с религией, как таковой, а с её вождями, входившими в мусульманский управленческий аппарат, не желавшими мириться с российским господством.

Целую главу посвятил мусульманскому духовенству периода Кавказской войны известный советский исламовед Н.А. Смирнов в книге «Мюридизм на Кавказе»8. Отдельным аспектом он выделил взаимоотношения высших кругов империи и мусульманской знати.

В этом ракурсе отметим глубокое исследование известного ученого Н.И. Покровского9, основанное на богатом собрании архивных материалов, официальных документах царской администрации на Кавказе, источниках с кавказским происхождением и трудах арабоязычных авторов. В одной из глав своей книги автор обстоятельным образом освещает процесс перехода тарикатских шейхов к активному военному сопротивлению, предполагая, что причинами восстания горских народов, стали притеснения, неоправданная жесткость в управлении, присутствовавшие в кавказской политике царизма. Ответ на поставленный историком вопрос: почему произошел резкий поворот в мировоззрении тарикатского шейха Мухаммада ал-Яраги, сначала выступавшего против вооруженной борьбы горцев за свою независимость, а затем разрешившего ее, мы попытаемся дать в настоящей работе.

Политизация суфизма в Дагестане

Мы поддерживаем точку зрения А.Д. Яндарова. Личные качества, твердая линия, взятая Гази-Мухаммадом при проповеди шариата, выдвинула его из массы мусульманских авторитетов, а хорошее знание обстановки, в которой он действовал, в соединении с идеями войны за веру, обеспечило ему симпатии койсубулинских узденей. Благодаря его ярким проповедям в родном ауле Гимры, началось широкое введение шариатских постановлений в быт. Однако вскоре в 1828 г., будучи в ауле Чиркей, Гази-Мухаммад наткнулся на сопротивление некоторых алимов, главным образом, кадиев, предпочитавших не ссориться с царскими властями. Часть аульской верхушки, особенно в крупных аулах, придерживалась той же точки зрения и, принимая шариат, «отказывалась от газавата, мотивируя это боязнью за свои стада или невозможностью лишиться плоскостных зимних пастбищ в том случае, если начнется восстание, и горы будут отрезаны от плоскости»2.

Шейх Джамал ад-дин настойчиво приглашал к себе Гази-Мухаммада, призывая его к принятию тариката, но тот наотрез отказывался поехать к шейху. По свидетельству Шамиля, только случай ограбления в Гази-Кумухе торговца Мухаммад-Султана, брата Гази-Мухаммада, привел последнего к шейху Джамал ад-дину3. В результате встречи с шейхом Джамал ад-дином Гази-Мухаммад вступил в тарикат, старался использовать это учение в военных действиях, пока эти действия не пошли в разрез с его планами джихада против Российской империи. Вскоре ему последовали Шамиль, Амирхан (будущий секретарь в имамате) и ученый Лачинилау.

При назначении Гази-Мухаммада своим уполномоченным по нагорному Дагестану, Джамал ад-дин постарался убедить его «принять на себя распространение шариата, но строго запретил ему вступать в борьбу с русскими, а стараться только об искоренении в буйных дагестанцах закоренелых привычек и пороков и наставить их на путь истинный»1. Однако дальнейшие события показали, что Гази-Мухаммад тяготился навязанной ему ролью, и «истинные последователи шариата» были недовольны обращением свoeго лидера к тарикату2.

Возможно, к данному времени можно отнести фразу Гази-Мухаммада об этом учении: «Тарикат достойных мужчин превращает в женщин, он мне не нужен»3. Хотя автор отмечает, что эта фраза была ответом Гази-Мухаммада на письменные обращения шейха Джамал ад-дина с предложением о принятии тариката. «Когда Гази-Мухаммад начал свое движение, – писал Каяев, – он никак не был связан с тарикатом и мюридизмом. Его сподвижники тогда муридами не назывались. В это время в Дагестане вновь распространяли тарикат и собирали мюридов Мухаммад-эфенди из с. Юхари-Яраг в Кюре и в Кумухе – Джемалудин, который принял тарикат от Мухаммада-эфенди». Далее Каяев объясняет, что муриды только вели проповеди, объясняя путь тариката, и утверждали, что тарикат ничего не связывает с оружием и войной. Гази-Мухаммад ни с одним из них не поддерживал дружественных связей.

Чем же объяснить факт принятия тариката Гази-Мухаммадом от шейха Джамал ад-дина после такого решительного отказа?

Гази-Мухаммад, несмотря на свой скептицизм по отношению к тарикату все же пытается использовать это учение в целях джихада. Каким образом? Как известно, учение суфизма не отвечало интересам политической борьбы за власть, а выступало лишь как пассивный протест против существовавшего строя. При этом народные движения использовали, и довольно успешно, некоторые суфийские идейные и организационные принципы, когда они служили формообразующим элементом идеологии движений народных масс. Например, А.Д. Яндаров приводит удачный, по нашему мнению, пример, использования названных принципов у средневековых военно-рыцарских мусульманских орденов, например, сефевийа в Иране. «В этом случае, – пишет автор, – происходит глубокая трансформация, перерождение суфизма; движение типа сефевийа уже, собственно, выходят за рамки суфизма, сохраняя по преемственности лишь некоторые его черты»1. Однако, «политическая свобода, – по замечанию Бэддли, – была, очевидно, непременным условием религиозной реформы и освобождение мусульман от рабства – высшим оправданием священной войны»2. И совсем скоро Гази-Мухаммад со своим другом Шамилем (последний после некоторых сомнений) меняют курс своей деятельности.

Руновский в своем дневнике приводит слова самого Шамиля, который как будто сказал следующие слова: «Что бы там ни говорили Курали Магома (Мухаммад ал-Яраги. – Авт.) с Джемал ад-дином о тарикате, на какой бы манер мы с тобой ни молились и каких бы чудес ни делали, а с одним тарикатом мы не спасемся: без газавата не быть нам в царствии небесном... Давай, Шамиль, газават делать»3. В частых проповедях Гази-Мухаммада, в которых он призывал строго соблюдать шариат и готовиться к войне с неверными, начали звучать боевые ноты. Здесь считаем нужным дать объяснение таким терминам как «джихад» и «газават», которые довольно часто будут встречаться в последующем повествовании.

Духовные лидеры – сторонники вооруженной борьбы: идеологическая и военно-политическая интеграция сил

На самом деле в 1842 г. в Гази-Кумухе, вместе с другими алимами Абдурахман вместе с Хаджиявом Чиркеевским и Чухалавом Магарским «был взят в плен, отослан в Тифлис, где и находился в заключении некоторое время»3. Это подтверждается рядом источников и не вызывает никаких сомнений в дате произошедшего. Что касается высказывания Шамиля по поводу нежелания вызволить из плена Абдурахмана, то объяснить сей факт можно: 1) искусной дипломатической игрой имама, который хотел показать противнику свое равнодушие к пленникам; 2) запретом в то время Шамилем обменивать русских на пленных горцев.

Тем не менее, через некоторое время он обменял их, и в первую очередь шейха Абдурахмана на пленных русских. Имам добился возвращения Абдурахмана, а не своего старшего сына Джамал ад-дина, отданного в аманаты российскому командованию в 1839 г. при обороне Ахульго. При этом, как свидетельствует аль-Карахи, он высказался следующим образом. «Одни люди говорит мне: «Русские отдадут тебе в качестве выкупа за этих двух начальников твоего сына». Другие говорят: «Они дадут тебе за этих двоих много богатства». Я же умом люблю ученых и поэтому не желаю взамен двух русских начальников ни сына, ни богатства»4. Впоследствии Абдурахман написал касыду, посвященную победе войск Шамиля над отрядами М.С. Воронцова.

Как уже отмечалось выше, арабский язык получил наибольшее распространение в Дагестане в период имамата. Однако делались попытки организовать свою национальную письменность на основе арабского алфавита и раньше. Пионером в этом деле явился учёный-энциклопедист Лачинилау из Хариколо, учитель Шамиля по языку и юриспруденции. Однако Шамиль отнюдь не симпатизировал этому, заявляя, что это дело не первостепенной важности. Тем не менее, Лачинилау до последнего оставался сподвижником имама. Конечно, Гази-Мухаммад и Шамиль собирая вокруг себя муридов, использовали их в захвате военной и политической власти над сельскими обществами Горного Дагестана. При этом не следует понимать, что их связывали отношения как муршида с муридами. В период имамата Шамиля термин «мурид» не всегда был употребляем в укоренившемся суфийском значении данного слова. В пояснениях к основному тексту своей летописи Мухаммад Тахир аль-Карахи отмечал, что «мюриды – на языке проживавших в вилайете Шамиля – это те, кто трудятся под началом шариата и повинуются ему хотя бы внешне»1.

В шамилевское время немногие муриды считались практикующими суфиями, большая часть относились к «наибским» муридам, а не к «тарикатским», то есть к военной элите, гвардии имама Шамиля. Они участвовали в обрядах громкого зикра, ставшего в походах Шамиля своего рода боевой песней2. Поэтому термин мурид просто понимался как послушный своему долгу человек, ставивший себя в отношении к имаму в такое же положение, как и мурид братства в отношении к собственному шейху.

Первая половина 1840-х гг. считается в историографии периодом наивысшего подъема вооруженной борьбы горцев за независимость. К этому времени относятся несколько обращений духовных особ, старшин, бывших на службе у российского командования на Кавказе, а затем отошедших от нее. Например, в письме чеченских и аварских жителей генералам Клюки фон Клюгенау и Гурко от 3 января 1844 г. говорится о том, чтобы российские войска покинули территорию Дагестана и Чечни. «…Нахождением нашим на службе вашей, – говорится далее в письме, – мы подвергнуты были огню вашему и потому должны были справедливую веру свою отложить назад за всем тем, что мы имели к вам душевное пренебрежение и через то, что мы не имели к избавлению своему другого средства, просили мы слезами, молитвами и раскаяниями помощи у того царя, который господствует над семью царствами, т. е. у единого Бога с обещанием вовсе удалиться от службы вашей и повиновения, и для того чтобы упорнее драться против вас, мы теперь начали заниматься устройством оружия и хотя мы есть народ слабый и бедный, но пpиcoединяяcь теперь вместе, единодушно придерживаемся к слову: лайлаха-иллаллаху – Мухамету-Расулуллах т. е. (кроме единого Бога нет другого, а Магомед есть посланник его) и таким образом мы оставляем ваши ничтожные пользы и лживые слова ваши, ибо мы сговорились между собою, доказать верность свою смертью против неверных. Словом, между нами и вами не остается ничего более, кроме вражды…»

Попытки дискредитации горского движения

Ранний зикризм, по мнению А.Ипполитова, ограничивался «изустным произнесением молитв, безвредными и весьма нравственными наставлениями»1. Но зикризм привлек внимание и той части горцев, которая с началом установившегося порядка искала действенных форм борьбы с российскими властями, не выполнившими своего обещания поселить горцев в местах их первоначального проживания и вернуть им их земли. Многие горцы предпочитали погибнуть в активной борьбе с оружием в руках, чем примириться с национальным бесправием и угнетением. И хотя основатель нового учения не был сторонником вооруженного сопротивления, тем не менее, сама организация в виде формы объединения могла ими использоваться. «Все, кому не нравился существующие порядки вещей, – писал Ипполитов, – все те, которые жалели о добром старом времени имама Шамиля, называли себя последователями и учениками Кунта-хаджи, поборниками исламской веры, не имея никакого представления об учении «Зикр». И далее: «Они-то и придали мистическому учению Кунта-хаджи материальный и воинственный характер, которого, в сущности, оно вовсе не имело». Это были люди, «смотревшие на зикризм как на орудие и предлог, с помощью которого они хотели волновать умы и поднимать весь край против царизма»2. Среди желающих продолжить борьбу были и бывшие активные участники войны под руководством Шамиля. Однако в новых исторических условиях выступление под религиозными лозунгами отражало вчерашний день общественной жизни и не соответствовало прогрессивной тенденции исторического прогресса. Тем не менее, российские власти проявляли обеспокоенность усилением в народе влияния Кунта-Хаджи и развитием нового учения в регионе, что видно из донесения командующего войсками Терской области, а впоследствии областного начальника генерала М.Т. Лорис-Меликова. «Учение зикра, – писал он главнокомандующему Кавказской армией, – направлением своим во многом подходящее газавату, служит теперь лучшим средством народного соединения, ожидающего только благоприятного времени для фанатического пробуждения отдохнувших сил»1. В громком публичном исполнении зикра кавказское командование видело аналог боевых кличей, которые исполняли мюриды в войске имама Шамиля перед сражениями.

В начале января 1864 года Кунта-Хаджи и его верных сподвижников арестовали и они были отправлены в ссылку. Арест и ссылка устаза привели к возмущению его многочисленных сторонников. 18 февраля 1864 г. три тысячи зикристов, прибывшие из разных аулов Чечни, обратились к властям с просьбой освободить Кунта-Хаджи из-под ареста. Власти просьбу проигнорировали, против зикристов были выставлены войска. Это противостояние окончилось тем, что зикристы, имея при себе лишь кинжалы, с исполнением зикра, стали продвигаться на отряды, когда были обстреляны артиллерией и ружейными залпами. В этих действиях погибло несколько сотен человек, зикристы были разогнаны. Учение пресекли, многих исполнителей зикра арестовали и сослали в отдаленную российскую глубинку. Кунта-Хаджи оказался в г. Устюжно Новгородской губернии, где прожил около двух лет, и по некоторым сведениям умер 19 мая 1867 года. Однако его последователи факт смерти Кунта-Хаджи не признают, считая, что он скрылся и явится вновь. Эта мессианская идея до сих пор существует среди последователей Кунта-Хаджи. Завершая разговор о зикризме, отметим, что ни по своей идеологии и структуре, ни со стороны организационной зикризм совершенно не соответствовал цели борьбы за независимость. Он не разработал идей и организационной формы, которые были бы благоприятны для народного выступления, как это в свое время сделали шейх Мухаммад ал-Яраги и три имама. В борьбе с зикризмом российские власти использовали свой испытанный прием подрыва его изнутри, применявшийся в борьбе с шамилевским движением. Как и прежде, царизм в идеологической борьбе с зикризмом опирался на ортодоксальную мусульманскую элиту, которая «очень удачно была употреблена как одно из средств в обессилении зикризма»1. Тот же М.Т. Лорис-Меликов полагал, что бороться с зикристами следует осторожно, используя не столько военную силу, сколько опираясь на его противников из числа алимов и мулл.

Многие известные алимы нащупали самую слабую сторону зикризма, а именно отсутствие во главе нового объединения личности, достигшей требуемой степени совершенства для постижения тариката. «Это обличали в своих воззваниях муллы, указывая на невозможность непосредственного общения Кунта-хаджи с Богом, в которое верили зикристы»2. Этим самым, ортодоксы пытались доказать несовместимость этого учения с правоверием. К этому же времени в Дагестане возникает новое ответвление Накшбандийа-Халидийа, которое суфий Шуайб ал-Багини (его историограф), назвал Махмудийа. «Последнее, – отмечает Кемпер, – выступило против суфийских практик и политической ориентации, принятых среди аварских отделений-вирдов Накшбандийа, группировавшихся вокруг шейха Абд ар-Рахмана Согратлинского»