Исторический опыт национально-государственного строительства в Южной Сибири в 1917-1941 гг. Мамышева Елена Петровна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Теоретико-методологические основы исследования 20

1.1.Методологические подходы к изучению проблемы 20

1.2. Историография национально-государственного строительства в Южной Сибири в 1917 – 1941 гг. 36

1.3.Источниковая база исследования 62

ГЛАВА II. Народы южной сибири в условиях общенационального кризиса 1917–1922 гг . 107

2.1 Национальное движение в Южной Сибири в период двоевластия (февраль – октябрь 1917 г.) 107

2.2 Вопрос о национальном самоопределении народов Южной Сибири в годы Гражданской войны 127

2.3 Национально-государственное строительство в Южной Сибири в условиях восстановления советской власти 148

ГЛАВА III. Проблемы национально-государственного строительства южной сибири (1920-е–1930-е гг.) 188

3.1.Национально-территориальные образования Южной Сибири: эволюция политико-правового статуса 188

3.2. Коренизация государственного аппарата в Южной Сибири в конце 1920–нач. 1930-х гг . 218

3.3.Национально-языковая политика Советского государства в 1920 – 1930-е гг. в Южной Сибири 243

ГЛАВА IV. Власть и национальный вопрос в южной сибири во второй половине 1920-х–1941 гг. 281

4.1.Национальная политика в СССР: наметившиеся перемены 281

4.2. Репрессии против национальной интеллигенции: борьба с «национал-уклонизмом» 301

Заключение 325

Список использованной литературы и источников

• Историография национально-государственного строительства в Южной Сибири в 1917 – 1941 гг.
• Вопрос о национальном самоопределении народов Южной Сибири в годы Гражданской войны
• Коренизация государственного аппарата в Южной Сибири в конце 1920–нач. 1930-х гг
• Репрессии против национальной интеллигенции: борьба с «национал-уклонизмом»

Введение к работе

Актуальность исследования. Главными условиями существования России как многонационального и поликультурного государства являются согласование интересов народов, сохранение самобытности каждого этноса и укрепление общегосударственной идентичности. Сегодня, в условиях непростой экономической ситуации, этнической миграционной активности, связанных с ней ксенофобии и мигрантофобии принимающей российской стороны, межэтнических эксцессов в крупных городах, сфера межнациональных отношений вновь оказывается наиболее уязвимой и требующей более пристального внимания к себе.

В Стратегии государственной национальной политики РФ провозглашаются упрочение общероссийского гражданского самосознания, формирование российской идентичности и духовной общности многонационального народа Российской Федерации (российской нации). Провозглашенная стратегическая цель государства по упрочению российской идентичности, дальнейшему развитию и гармонизации межнациональных отношений поставила на повестку дня необходимость принятия не только комплексных мер в рамках программы Правительства РФ «Реализация государственной национальной политики» (в период на 2017 – 2025 гг.), но и разработки специального закона о российской нации. Данное обстоятельство требует взаимодействия власти, политических партий, общественных и религиозных организаций, научных деятелей и экспертов, работающих в этой области.

В этой связи участие ученых в изучении и критическом осмыслении исторического опыта советской государственной национальной политики приобретает всё большую актуальность. За четверть века, прошедшую после распада СССР, были подвергнуты критике и отправлены в небытие представления о решенности национального вопроса в стране, о дружбе и отсутствии противоречий между народами. Между тем, объективная картина современных национальных отношений в России невозможна без скрупулезного изучения обширного советского опыта национально-государственного строительства и извлечения обществом со-

ответствующих уроков, в связи с этим снова возникает необходимость обращения исследователей к достижениям и просчетам Советского государства в решении национального вопроса. На современном этапе развития российского общества особое значение приобретают анализ и использование в разработке современной стратегии и тактики решения национального вопроса активов советского опыта национально-государственного строительства в 1917 – 1941 гг.

Создание в указанный период в стране системы национально-территориальных и административно-территориальных образований рассматривалось одновременно и как способ совместного существования народов, учитывающий при этом специфику их политического, экономического, социального и культурного развития, и как способ обеспечения высокого уровня этнической толерантности и последующей консолидации общества в единую советскую нацию.

В Южной Сибири, в отличие от других регионов Сибири, сложились условия, при которых стало возможным формирование национально-территориальных единиц алтайцев, хакасов в форме автономных областей и шорцев в форме национального района. В рамках состоявшихся 25-летнего юбилея новой российской государственности и 25-летия Республики Алтай и Республики Хакасия исследование опыта национально-государственного строительства народов Южной Сибири приобретает особую актуальность, поскольку его результаты показывают позитивные и негативные стороны данного процесса. Прежде всего, надо сказать, что в изучаемый период народы Южной Сибири впервые обрели правовой статус. Создание и последующее сохранение автономных областей алтайцев и хакасов способствовали укреплению их этнической консолидации, замедлили остроту и скорость ассимиляционных процессов в ХХ в., в то время как ликвидация в 1939 г. национального района шорцев как низовой национальной единицы ускорила их ассимиляцию.

Более того, нарастающие в настоящее время внешние вызовы, противостояние Западу в экономической и политической сферах вновь превращают в животрепещущие такие вопросы, как сохранение межэтнического мира, межконфессионального согласия, укрепление государственной целостности, формирование

гражданской идентичности и патриотизма. Сегодня, когда в условиях межнациональных конфликтов и растущего экстремизма в зоне особого риска находится подрастающее поколение, изучение результатов и особенностей национально-государственного строительства в СССР приобретает еще большую злободневность, поскольку оно необходимо в системе патриотического воспитания молодежи.

Кроме того, анализ состояния научной разработанности темы показал, что при наличии многоаспектных исследований отсутствуют работы, в которых национально-государственное строительство в южносибирском регионе и условия его проведения были бы выделены в качестве отдельного объекта и предмета исследования. Между тем, общность исторических судеб алтайцев, хакасов и шорцев, схожесть их языков, наличие этнокультурных параллелей в их этнонимике, традиционно-бытовой культуре обусловили появление в их среде идеи «Республики Ойрот» в исследуемые хронологические рамки, затем разработку властями схожего комплекса мер, специфика которого нашла выражение в предоставлении алтайцам и хакасам статуса автономных областей, а шорцам – национального района. Данные обстоятельства предопределили выбор темы диссертационного исследования, обозначили потребность в выработке новых подходов к исследованию истории национально-государственного строительства народов Южной Сибири в 1917 – 1941 гг., в осмыслении всех его граней с позиций современных задач отечественной науки.

Степень разработанности проблемы. Историографический обзор работ по истории национально-государственного строительства в Южной Сибири в 1917-1941 гг. был проведен в целях формирования комплексного представления о развитии научных изысканий по данной проблематике. В ее изучении были выделены советский и российский (современный) периоды. Советский период явился временем формирования марксистско-ленинской историографии, когда был намечен круг вопросов, произошло приумножение исторических фактов по исследуемой теме. Свою лепту в разработку проблемы внесли непосредственные участники событий тех лет (в Хакасии – С.А. Сизых, К. Трегубенков, в Ойротии

– Л.П. Мамет, П.Я. Гордиенко). На следующих этапах советского периода труды Д.Л. Златопольского, Э.В. Тадевосяна, А.И. Лепешкина, И.П. Цамеряна, Э.А. Баграмова, Т.Ю. Бурмистровой и других явились своеобразным ориентиром для региональных исследователей (А.Л. Артеменко, В. А. Демидов, М.А. Митюков, В.А. Асочаков), которые соотносили с ними методику, основные направления и выводы своей изыскательской деятельности. В публикациях регионального уровня исследование истории национальных отношений и национального вопроса проводилось в контексте концепции интернационализации в период развитого социализма (Г.Л. Санжиев). В изучаемом регионе появился массив работ (С.П. Ултургашев, Л.П. Потапов и др.), в целом, соответствовавших официальной историографической концепции, призванных выявлять достижения советской власти в национальном вопросе.

В конце 1980-х – начале 1990-х гг. в условиях кардинальных политических перемен и радикального пересмотра роли партии коммунистов в судьбе страны стало заметным преобладание критических взглядов на национальную политику партии. Различные аспекты анализируемой проблемы на данном этапе нашли отражение в трудах М.С. Джунусова, Р.А. Саликова, Э.В. Тадевосяна, Ю.В. Бромлея. Ими были предприняты попытки исправить наиболее существенные деформации в освещении исторических событий и приблизиться к критерию объективности академических работ. На региональном уровне в указанный период исследователи (В.Я. Бутанаев, В.М. Кимеев) уделяли больше внимания проблемам этногенеза, этнической культуры, перспектив изменения политико-правового статуса алтайцев, хакасов и шорцев.

Современный период в изучении проблем национально-государственного строительства ознаменовался изменением методологических подходов в исследовании проблемы. Исследователи вновь обратились к анализу обстоятельств создания разностатусных автономных образований (Л.Ф. Болтенкова, Т.П. Коржи-хина), к изучению деятельности Наркомнаца (В.Г. Чеботарева), к рассмотрению коренизации и национально-языкового строительства как составной части национально-государственного строительства (Е.Ю. Борисенок, О.В. Волобуев, В.В. Ба-6

зарова и др.). На региональном уровне в последние годы отдельным аспектам проблемы внимание уделяли Н.А. Майдурова, Н.М. Екеева, В.В. Русанов, В.Н. Тугужекова, Л.В. Анжиганова, А.П. Шекшеев, В.М. Кимеев, М.В. Белозеро-ва, А.Н. Садовой, А.В. Сушко и В.П. Кривоногов.

Анализ научных трудов по теме диссертации показал, что история национально-государственного строительства в Южной Сибири в 1917 – 1941 гг. не выделялась в качестве отдельной самостоятельной проблемы. Кроме того, были выявлены следующие малоразработанные направления: роль национальной интеллигенции в названном процессе, степень воздействия национального движения на изучаемые процессы, условия и ход коренизации, противоречия национально-языковой политики.

Целью диссертации является выявление специфических особенностей исторического опыта национально-государственного строительства народов Южной Сибири в 1917–1941 гг.

Достижение заданной цели предполагает решение следующих задач:

обосновать теоретико-методологические подходы к исследованию исторического опыта национально-государственного строительства алтайцев, хакасов и шорцев в указанный период, охарактеризовать его основные этапы, закономерности и тенденции;

раскрыть причины политизации изучаемых этносов в начале XX в., появления национального движения в их среде, проанализировать его программно-целевые установки, определить степень влияния на их формирование религиозного фактора, взглядов областников;

рассмотреть характер отношений Алтайской горной думы и Национального комитета хакасов с органами Временного и белых правительств, восстановить биографические сведения лидеров национального движения изучаемых народов;

- проследить эволюцию взаимоотношений национальных организаций ал
тайцев, хакасов и шорцев с органами Советской власти, охарактеризовать различ
ные проекты национального самоопределения народов Южной Сибири, предло
женные этнолидерами в условиях установления Советской власти, в ходе Граж-
7

данской войны, раскрыть причины, по которым эти проекты не были реализованы;

выявить причины изменений в политико-правовом статусе национально-территориальных образований хакасов и шорцев во второй половине 1920-х – 1941 гг., показать участие Наркомнаца, Сибревкома, Сиббюро ВКП (б) и губернских партийно-государственных органов в этом процессе;

определить значение коренизации в национально-территориальных образованиях алтайцев, хакасов и шорцев, обосновать противоречия в ее реализации;

дать оценку комплексу мер, направленных на создание письменных языков алтайцев, хакасов и шорцев, графической реформе их алфавитов (латинизация, обратный переход на кириллическую основу);

обосновать причины изменений в национальной политике СССР в конце 1920-х–1941 гг., которые оказали значительное воздействие на дальнейший ход национально-государственного строительства изучаемых народов;

- установить причины репрессий против национальной интеллигенции –
непосредственных участников национально-государственного строительства в
Южной Сибири;

- охарактеризовать последствия результатов национально-государственного
строительства для этнополитического развития алтайцев, хакасов и шорцев.

Объектом исследования является национально-государственное строительство в Южной Сибири в 1917 – 1941 гг., в ходе которого на правовых основах национальной политики Советской власти оформились Ойротская и Хакасская автономные области, Горно-Шорский национальный район¹.

Предмет исследования – конкретно-исторические условия и особенности национально-государственного строительства алтайцев, хакасов, шорцев.

Хронологические рамки определены 1917 – 1941 гг., которые представляют собой самостоятельный, завершенный период отечественной истории. Он наполнен такими масштабными событиями, как революции, Гражданская война,

¹ Национально-государственное строительство тувинского народа не является объектом исследования, т.к. Тува вошла в состав СССР в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР «О принятии Тувинской Народной Республики в состав Союза Советских Социалистических Республик» от 11.10.1944 г.

НЭП, индустриализация и коллективизация, уничтожение частной и укрепление государственной собственности, развитие образования и культуры, признание Советского государства на международной арене. Кроме того, это период наиболее интенсивных изменений в области национально-государственного строительства в РСФСР-СССР. Нижние хронологические рамки обусловлены февральской революцией 1917 г., в ходе которой в указанных сопредельных территориальных частях Южной Сибири были созданы органы национального самоуправления, произошли определенные административно-территориальные изменения, преобразования в общественно-политической жизни алтайского, хакасского и шорского народов. Приход к власти большевиков в октябре 1917 г., имевших собственные теоретические разработки в национальной политике, означал новый этап национально-государственного строительства в РСФСР, когда закладывались основы национально-государственных образований, определялись их административно-территориальные границы и правовой статус народов. Верхняя граница исследования связана с 1941 г., с началом Великой Отечественной войны, которая прервала естественный ход развития всех сфер жизни общества.

Территориальные рамки определяются предметом исследования и охватывают Южную Сибирь, где из многих тюркоязычных народов лишь алтайцы, хакасы и шорцы получили этнонимы, закрепленные в названиях их национально-территориальных образований. В 1922 г. была учреждена Ойротская автономная область, которая в 1925 г. вошла в состав Сибирского, в 1930 г. – ЗападноСибирского, в 1937 г. – Алтайского краев. В 1923 г. Хакасии был предоставлен статус уезда, который в 1925 г. был преобразован в округ, а в 1930 г. – в Хакасскую автономную область (ХАО) в составе Западно-Сибирского края, с 1934 г. – в составе Красноярского края. Горная Шория получила статус национального района на период с 1926 по 1939 гг. В 1926 – 1930 гг. национальный район шорцев входил в состав Кузнецкого округа Сибирского, в 1930 – 1937 гг. – ЗападноСибирского краев, в 1937 – 1939 гг. – Новосибирской области. В настоящее время в соответствии с законодательством РФ шорцы отнесены к коренным малочисленным народам РФ. Ойротская (с 1948 г. – Горно-Алтайская) и Хакасская авто-9

номные области явились территориальной основой современных национальных субъектов РФ – Республики Алтай и Республики Хакасия.

Источниковая база исследования была сформирована в соответствии с исследовательскими задачами. Она представлена широким корпусом источников, позволивших получить объективную информацию и сделать научные выводы. Выделены следующие группы использованных источников: нормативные акты, статистические источники, делопроизводственная документация органов государственной власти, документы РКП(б) – ВКП(б), материалы периодической печати, материалы энциклопедий, документы личного происхождения. Содержащийся в представленных источниках фактический и статистический материал позволяет проанализировать интересующие нас проблемы в комплексе, создать необходимый фундамент для объективного освещения сложного и противоречивого процесса образования и развития национальной государственности народов Южной Сибири. Подробная характеристика источниковой базы представлена в первой главе.

Методология и методика исследования представлены в первой главе диссертации, где обосновывается применение синтеза исторических и общенаучных методов познания, определенных комплексом поставленных задач, решение которых требует сочетания современных методологических подходов в исследовании национального вопроса, применения историко-генетического, проблемно-хронологического, сравнительно-исторического, биографического методов анализа.

Применение принципа научной объективности сделало возможным всесторонний охват изучаемого явления с опорой на труды предшественников, имеющих по данной проблеме различные точки зрения. Принцип историзма дал возможность рассмотреть процесс национально-государственного строительства в динамике, отслеживая изменения в национальной политике, происходящие в названный исторический период. В соответствии с принципом системности феномен национально-государственного строительства в Южной Сибири был проанализирован как часть происходящего в целом по стране процесса становления государственности населяющих ее народов. Кроме того, вопросы становления

национально-территориальных единиц Южной Сибири, языковые реформы, ко-ренизация были рассмотрены как части единого процесса.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней комплексное исследование исторического опыта национально-государственного строительства в Южной Сибири в 1917 – 1941 гг. проведено на основе новейших теоретических положений гуманитарных наук, изучающих проблемы этноса и национального вопроса (этнология, политология, социология, социальная антропология и др.). Применительно к изучаемому процессу была предложена трактовка понятийного аппарата современных гуманитарных исследований.

По-новому рассмотрено национальное движение народов Южной Сибири: оно охарактеризовано как проявление политизации их этничности. Роль лидеров движения раскрыта через призму их участия в разработке критериев этничности своих народов. Организационное оформление национального движения алтайцев и хакасов было оценено как важный фактор этноконсолидационных процессов в среде изучаемых народов. Проекты «Республика Ойрот» и «Южносибирская Тюркская ССР», исходящие от их этнолидеров, охарактеризованы как проявление политизированной этничности, которая определила характер отношений советской власти к национальной интеллигенции: от лояльности до неприятия и расправы с ней.

В диссертации обобщение накопленных предшествующими поколениями научных фактов по истории создания национально-территориальных образований в Южной Сибири дано в русле современных методологических подходов. Процесс создания отдельных единиц алтайцев, хакасов и шорцев отразил возобладание в национальной политике Советского государства принципа пролетарского интернационализма, создававшего благоприятные условия для интеграции их в политическое согражданство «советский народ», в ущерб интересам этнонаций. Создание разностатусных единиц народов, обладающих сходством в социально-экономическом и политическом развитии, проанализировано как реализация большевистской идеи конструирования этнонаций, в которой возможность предо-

ставления народам более высокого статуса связывалась с условием перехода национальных меньшинств (шорцев) и народностей (алтайцев и хакасов) в нации.

С привлечением новых научных фактов была выявлена целая плеяда лиц, участвовавших в процессе национально-государственного строительства в изучаемом регионе. Через осмысление биографий участников данного процесса показаны те моменты их деятельности, которые были оставлены без внимания исследователей. В диссертации проанализирована деятельность каждого из полномочных представителей Ойротии и Хакасии при Наркомнаце и Президиуме ВЦИК, воссозданы разные грани их работы, определены их место и роль в становлении южносибирских автономий, их участие в подготовке многих наиболее важных вопросов экономического и социально-культурного строительства автономных областей для их рассмотрения в высших органах власти и управления РСФСР.

Критически переосмыслены имеющиеся в региональной историографии представления о содержании и результатах коренизации и национально-языкового строительства. Коренизация государственного аппарата и социально-культурных учреждений в Ойротии, Хакасии и Горной Шории показана как практика, в ходе которой происходило подавление этничности, поскольку властью был взят курс на формирование советской идентичности. В этой связи этническая идентификация утрачивала свой мобилизационный ресурс, ее возможности сходили на нет по мере установления контроля над нею со стороны государства и ВКП(б). Выявлены противоречия процесса коренизации государственного аппарата в Ойротской и Хакасской автономных областях, в Горно-Шорском национальном районе, установлены основные проблемы в привлечении в органы власти, управления и суда представителей местного населения (к примеру, разработка противоречивых планов, форсирование темпов коренизации). Расхождения в теории и практике данного процесса отчасти оценены как доказательство его декоративности.

Показаны малоисследованные аспекты национально-языкового строительства алтайцев, хакасов и шорцев, в ходе которого не один раз предлагался вариант создания единого для названных народов алфавита. Создание их письменных

языков рассмотрено через призму участия в этом процессе представителей национальной интеллигенции, задействованных властью в составлении алфавита сначала на кириллической основе, затем – на латинице, и в его обратном переводе на кириллицу. Установлено, что возврат к кириллизации алфавитов алтайцев, хакасов и шорцев логично вписывался в курс русификации их языков, которая являлась основой конструирования новой общности с новой идентичностью – советского народа. Государство в своем стремлении построить новое советское общество оставило за собой право сбросить со счетов необходимость учета этнических и лингвистических особенностей в языковом строительстве.

Доказано, что национальные кадры, подготовленные новой властью в 1920 – 1930-е гг., использовали этническую идентичность в качестве инструмента для получения дополнительных материальных ресурсов из центра как необходимых для преодоления социально-культурной отсталости. Такое поведение националов вызвало обратную реакцию центральных и краевых органов: была развернута борьба с буржуазным национализмом и сепаратизмом.

В ходе обобщения исторического опыта национально-государственного строительства в Южной Сибири выявлены как положительные, так и отрицательные последствия названного процесса. В частности, установлено, что алтайцам, хакасам и шорцам, отнесенным к разряду «отсталых народов», лишь формально были предоставлены автономные права. По мере усиления вертикали власти партийно-государственные органы перестали учитывать их, поскольку они рассматривались как препятствие на пути реализации идей пролетарского интернационализма.

Положения, выносимые на защиту:

1. Причиной политизации изучаемых этносов на рубеже XIX – XX вв. явились проблемы социально-экономического характера, вызванные модернизацией экономической и социально-политической сфер жизни российского общества. В годы революций 1917 г. ее активизации способствовало открытое обсуждение положения сибирских инородцев, вопросов о неравноправии народов, населяющих Россию. Провозглашение гражданских прав и свобод в феврале 1917 г. позволило

представителям инородческой интеллигенции придать организованные формы национальному движению народов Южной Сибири, поставить на повестку дня национальные задачи, решение которых требовало этнической мобилизации. В этой связи лидеры национального движения алтайцев, хакасов и шорцев обратились к общности происхождения, территории и языка, схожести хозяйственного уклада как к критериям идентичности своих народов.

1. В период двоевластия национальная интеллигенция Южной Сибири выступила сторонницей общественных изменений и выразительницей интересов своего народа. В идеологическом плане были выработаны основные лозунги движения, в политическом – оформлены концепции устройства национальной жизни. Созданные в период двоевластия Алтайская горная дума и Национальный комитет хакасов сумели привлечь внимание Временного правительства, взаимодействуя с его органами на местах. Национальные лидеры в своем стремлении решить круг проблем, стоящих перед ними, поддержали многие созвучные им взгляды сибирских областников, которые имели значение для сохранения и развития самобытных культур народов Сибири. Идеология национального движения в среде изучаемых народов не испытала на себе влияния религиозного фактора.

2. В ходе установления Советской власти партийно-государственные структуры Сибири, Енисейской и Томской губерний, стремясь предотвратить сепаратизм окраин, наблюдали за ходом национального движения в Южной Сибири, в поисках компромисса принимали участие в обсуждении различных вариантов национального самоопределения алтайцев, хакасов, шорцев (от идеи Южносибирской республики до проектов образования отдельных национально-территориальных образований каждого из этносов). Взаимоотношения Советской власти и национальных организаций народов Южной Сибири (Алтайской Горной думы, национального комитета хакасов), в которых моменты сотрудничества сменялись противостоянием, убедительно показывают, что авторитет национальных лидеров (С.Д. Майнагашев, Г.И. Гуркин, Г.М. Токмашев, Ф.К. Тельгереков, М.А. Борисов-Кочубеев и др.) являлся препятствием для большевиков в деле захвата в свои руки всего процесса национально-государственного строительства в

изучаемом регионе. В ходе Гражданской войны новой власти удалось поставить под контроль национальное движение в Южной Сибири, расправившись с неугодными ей лидерами.

4. На завершающем этапе Гражданской войны произошло определение эт-нополитического статуса алтайского народа. Ойротская автономная область алтайского народа (июнь 1922 г.) явилась первым национально-территориальным образованием Южной Сибири, она сохранила свой статус неизменным на протяжении всего советского периода. Хакасия в период с 1923 по 1930 гг. прошла путь от уезда, затем – округа – к автономной области. Представительства Ойротской автономной области при Наркомнаце СССР (1922 – 1924 гг.), при Президиуме ВЦИК (1924 – 1938 гг.), представительство Хакасской автономной области при Президиуме ВЦИК (1930 – 1938 гг.) явились органами, которые создавали благоприятные предпосылки для политического, экономического и социально-культурного развития данных территориальных образований.

5. Недолгое существование Горно-Шорского национального района (13 лет) явилось свидетельством отчасти популистских шагов политики большевиков в национальном вопросе. Согласно действующему законодательству, национальные районы были лишены всякой самостоятельности и, скорей, были орудием укрепления социальной базы нового государства. Упразднение в конце 1930-х гг. национальных районов и сельсоветов как административно-территориальных единиц национальных меньшинств подчеркивало их «искусственность», их ненужность как слабого звена в концепции национально-государственного устройства СССР.

6. Коренизация в Ойротии, Хакасии и Горной Шории была призвана преодолеть кризис недоверия к новой власти со стороны местного населения, для чего проводилось рекрутирование в состав этнополитической элиты представителей коренной национальности. Однако, ее результаты оказались противоречивыми: с одной стороны, она способствовала повышению образовательного уровня и политической культуры алтайцев, хакасов и шорцев, с другой стороны, свелась к формированию национальных кадров – активных и послушных проводников политики партии в регионе и воспитателей «нового» советского человека, которые под

угрозой карательных мер и регулярных чисток были лишены возможности отстаивать этнонациональные интересы своих народов.

7. Национально-языковое строительство привело к алфавитизации языков алтайцев, хакасов и шорцев, оно сопровождалась изучением и описанием существующих диалектов и определением базы для создания письменного языка на кириллице. Латинизация письменности народов Южной Сибири, как и по всей стране, проводилась по инициативе «верхов», как языковой эксперимент. Провал названной графической реформы был вызван не только плохой организацией работы местных комитетов в южносибирских автономиях, но и пропавшим интересом к ней со стороны центральных властей. Обращение к кириллической основе объяснялось необходимостью укрепления общенациональной экономики, в пределах которой должны были работать и национальные кадры, по сути, оно отвечало русификации народов СССР как основы формирования надэтнической советской общности.

8. Выводы о построении «основ социализма», о «полной ликвидации элементов национальной отсталости» оценивались как признак перехода к новому этапу на пути построения коммунизма. В их основу была положена сталинская идея форсированной «интернационализации» в интересах создания социально и национально однородного общества. С этого времени стало ослабевать внимание к национальным проблемам, последовательно сворачивались мероприятия по проведению конструктивной национальной политики, что и оказало влияние на ход национально-государственного строительства в среде изучаемых народов.

9. В ходе хозяйственной, социально-политической модернизации, проходившей в стране, этнолидеры предпринимали шаги, целью которых были сохранение национальной специфики, учет региональной самостоятельности. Подобные действия приводили их к разногласиям с центральными и краевыми партийно-государственными органами, а затем превращались в конфликты, решение которых в условиях централизованного государства не предполагало компромиссов, а сводилось к репрессиям против национальных кадров.

10. Процесс создания национальных государственных единиц у изучаемых народов Южной Сибири, а также его последствия носили непростой и двойственный характер. Объединение алтайцев и хакасов в автономные области, предоставление шорцам национального района, несомненно, отвечали общественно-политическим и культурным потребностям народов, сохранению их национальной самобытности и интеграции в политико-правовое пространство Советского государства. Однако укрепление вертикали власти и монополии ВКП(б) произошло вопреки интересам национальных автономий, привело к пренебрежению центром национальных особенностей при решении задач государства. Исторический опыт национально-государственного строительства народов Южной Сибири в 1917 – 1941 гг. показывает, что в конечном итоге он свелся к «сценарию» новой власти, направленному на включение советских этносов в строительство социализма. В изучаемом регионе, как и в целом по стране, победу одержали идеи пролетарского интернационализма, которые в сочетании с борьбой с местным национализмом заложили основу под формирование советской гражданственности.

Теоретическая значимость диссертации заключается в выявлении и обосновании специфики национально-государственного строительства в Южной Сибири, в расширении представлений о деятельности представительных органов Ойротии и Хакасии при центральных органах государственной власти, в раскрытии тенденций и противоречий коренизации, национально-языкового строительства в изучаемом регионе. Кроме того, материалы диссертации могут послужить основой для анализа хода, условий и противоречий интеграции этнического многообразия в унифицированный советский формат.

Практическая значимость исследования определяется тем, что отдельные аспекты диссертационного исследования могут быть востребованы институтами и учреждениями, работающими над проблемами развития этносов и наций России, над экспертизами программ развития коренных малочисленных народов Сибири.

Практическая ценность диссертации состоит в том, что с опорой на ее материалы подготовлены элективный курс «Национальная политика в Российской Федерации», программа по дисциплине «Национально-культурная политика Россий-17

ской Федерации», относящейся к блоку этнокультурного, этнохудожественного и этнопедагогического цикла по действующим образовательным стандартам высшего образования.

Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты исследования были изложены в докладах на конференциях разного уровня, в том числе всероссийских: «Исторический опыт социокультурной модернизации» («on-line», Абакан, 16 – 17 мая 2013 г.), «Алтай – Россия: через века в будущее», посвященная 260-летию добровольного вхождения алтайского народа в состав Российского государства и 25-летию образования Республики Алтай (заочно, Горно-Алтайск, 9–12 июня 2016 г.); межрегиональных: «Вторые Межрегиональные краеведческие чтения имени Л.Р. Кызласова» (Абакан, ноябрь 2012 г.), «Архивные документы в системе объективного научного знания об истории Сибири» (Абакан, 16 октября 2014 г.); международных: «Исторический опыт взаимодействия народов и цивилизаций: к 350-летию добровольного вхождения Бурятии в состав Российского государства» (Улан-Удэ, 27 – 29 июня 2011 г.), «Научное наследие Л.Н. Гумилёва. Истоки, эволюция, проблемы восприятия», посвящённой 100-летию со дня рождения Л.Н. Гумилёва (заочно, Санкт-Петербург, 2 – 3 октября 2012 г.), «Традиционная культура и современное образование: проблемы, традиции, инновации» (Абакан, октябрь 2012 г.), «Историко-культурное наследие как ресурс социокультурного развития» (Хакасия, Бейский район, долина Бабик, 27– 28 июня 2013 г.), «Народы и культуры Южной Сибири и сопредельных территорий: история, современное состояние, перспективы», посвященной 70-летию образования Хакасского научно-исследовательского института языка, литературы и истории (Абакан, 24–26 сентября 2014 г.), «Книжная культура: история и современность» (в рамках V Международного культурно-туристского форума «Исто-рико-культурное наследие как ресурс социокультурного развития – Сибер Ил», Абакан, 4 сентября 2015 г.), «Гуманитарные науки в XXI веке: Человек, Общество, глобальный мир» (Кызыл, 1–2 октября 2015 г.), III Международная научная конференция, посвященная 155-летию со дня рождения И.М. Штыгашева (Абакан, 27–28 октября 2016 г.).

Отдельные материалы исследования включены в «Энциклопедию Республики Хакасия» (2008). Основные результаты диссертации опубликованы в 3 монографиях, в историко-биографическом справочнике, 16 статьях в ведущих рецензируемых научных журналах, определенных ВАК Минобрнауки России для публикации результатов докторских диссертаций, а также в материалах и тезисах докладов общим объемом более 65 п. л.

Структура диссертации. Исследование состоит из введения, четырех глав, разбитых на одиннадцать параграфов, заключения, списка источников и литературы, приложений.

Историография национально-государственного строительства в Южной Сибири в 1917 – 1941 гг.

В изучаемый период активно использовалась идеологическая матрица, созданная И.В. Сталиным и сохранявшая этническое значение на протяжении всего советского периода, гласившая о том, что: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры», и далее «...достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией....Только наличие всех признаков, взятых вместе, дат нам нацию»4. Основными критериями деления этносов на нации и народности было наличие или отсутствие рабочего класса, а также уровень урбанизации. Нация рассматривалась как высшая стадиально-историческая разновидность этноса, дававшая ее носителям право на государственность в виде союзных и автономных республик, в то время как племя и народность удостаивались статуса в виде автономной области, автономного округа, национального района. Господствовавшая в советской исторической науке парадигма примордиализма отстаивала, что были нации феодальные, крестьянские и буржуазные, а в СССР должны быть нации социалистические. Советское обществоведение, основываясь на высказанном в 1936 г. И.В. Сталиным положении о том, что в СССР проживают «около 60 наций, национальных групп и народностей», отказывалось признать в провозглашенном их «объективном сближении» формирование советской нации. Сталинское определение сокращало претензии народов на звание «нации», оно задавало тон процессу национально-государственного строительства, оно было удобным для создания статусной иерархии народов и их национально-территориальных образований. В соответствии с созданной иерархией происходило вполне рациональное распределение материальных ресурсов, необходимых для решения вопросов социально-экономического и культурного развития создаваемых единиц.

В теорию и практику национальной политики ВКП(б) в 1920–1930-е гг. не вошло понятие «этнос», сформулированное в тот период русским этнологом С.М. Широкогоровым. По его мнению, этнос следовало рассматривать как «группу людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традицией и отличающих его от таковых других групп»5. В советской науке активное применение данной категории началось лишь в середине 1960-х гг. К проблемам теории этноса обратился С.А. Токарев, который дал ему следующее определение: «Этническая общность есть такая общность людей, которая основывается на одном или нескольких из следующих видов социальных связей: общности происхождения, языка, территории, государственной принадлежности, экономических связей, культурного уклада, религии (если последняя имеется)»6.

В отечественной этнологии примордиалистское понимание «этноса», который рассматривается как первозданная общность людей, заявляющая о себе в истории и реальной жизни в неповторимых конкретно-исторических формах (этническая принадлежность человека является объективной данностью), сохранилось доминирующим до начала 1990-х гг. В примордиализме нация выступает разновидностью этноса. Данная концепция получила свое развитие в трудах сотрудников Института этнографии АН СССР, возглавляемого тогда академиком Ю.В. Бромлеем. По мнению Бромлея, этнос подразумевает «исторически сложившуюся на данной территории устойчивую межпоколенную совокупность лю 23 дей, обладающих не только общими чертами, но и относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики, а также осознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований (самосознанием), фиксированном в самоназвании (этнониме)». В настоящее время сторонниками этого подхода можно назвать ряд известных отечественных ученых – Ю.И.Семенова, В.И. Козлова, В.В. Пименова и др. Ю.И. Семенов утверждает, что «сущность этнической общности наиболее ярко проявляется в этнических процессах: этнической ассимиляции, этническом слиянии, этническом включении и этническом расщеплении. Они происходят стихийно и во многом независимо от сознания и воли людей… Сущность же нации наиболее отчетливо выражается в национальных движениях, которые представляют собой деятельность масс людей, направленную к достижению определенных целей, причем чаще всего политических»7. Для примордиалистов этнос-нация выступает как первозданная общность людей, заявляющая о себе в истории и реальной жизни в неповторимых конкретно-исторических формах8.

Возможность использования в диссертации примордиалистского историко-материалистического объяснения нации, сосредоточившего внимание на территориальных, экономических, языковых и культурных критериях, обусловлена тем, что в нем нашел выражение фактор этнической консолидации, имевший место в среде изучаемых народов Южной Сибири. Однако, на наш взгляд, более продуктивным будет такое определение нации, которое объединит не только объективные, но и субъективные признаки.

В этой связи возникает необходимость обращения к теории конструктивизма, сторонники которой имеют субъективно-идеалистические взгляды на возникновение и развитие нации (Б. Андерсон, Э. Геллнер, Дж. Комарофф, Р. Брубейкер Э. Хобсбаум и др.)9. Согласно Э. Геллнеру, одному из последователей конструктивизма, «нации делает человек, нации – это продукт человеческих убеждений, пристрастий и наклонностей»10. Э. Геллнер высказывался о том, что не нации порождают национализм, а, наоборот, последний сам «изобретает нации». С его точки зрения, нация не имеет подлинной реальности, она создается властными структурами. Приверженец данной теории Б. Андерсон утверждает, что нации «воображаемы», как и другие группы, где каждый индивид физически не может воочию увидеть всех ее остальных членов и потому неизбежно вынужден их «во-ображать»11. Он подчеркивает, что нация – воображенное политическое сообщество, изобретенное в процессе человеческой деятельности как способ упорядочивания социума12.

Американский ученый Р. Брубейкер ознаменовал собой новое веяние в конструктивизме, он попытался «выработать способы анализа этничности, не требующие обращения к ограниченным группам, и вместе с тем придать конструктивистскому проекту новую аналитическую ценность»13. Его исследования приобретают актуальность в связи с сегодняшними мощными миграционными потоками, направленными в Европу. На материалах новейшей истории он развивает идеи о нации-государстве, соразмерности нации и государства.

Ярким представителем конструктивистского направления в отечественной науке является В.А. Тишков, ныне академик, научный руководитель Института этнологии и антропологии РАН. Еще в конце 1980-х гг. он назвал доктринальным этнонационализмом объявление «одних народов нациями, других – народностями и национальными группами», создание «иерархии национально-государственных образований»14. Вслед за ним разделение этносов на народности и нации, а также сами критерии деления подверглись резкой критике. В качестве аргументов приводились данные Всесоюзной переписи 1959 г., которые показывали, что хакасы, имевшие автономную область и считавшиеся народностью, по удельному весу занятых в промышленности, строительстве, на транспорте и связи не отличались от белорусов, немцы – от татар, карачаевцы – от осетин15.

Вопрос о национальном самоопределении народов Южной Сибири в годы Гражданской войны

Достоверность несколько иного процесса национально-государственного строительства шорцев, а также особого статуса Горной Шории, отличного от автономий алтайцев и хакасов, подтверждается солидным массивом законодательных актов центральных, региональных и местных органов власти. В качестве источников для решения поставленных задач в исследовании были использованы нормативные акты органов региональной власти (Сибревкома, Томского губернского исполкома, Сибкрайисполкома, Запсибкрайисполкома, Новосибирского, Кемеровского облисполкомов), низовых государственных органов (райисполкомов). Названные документы свидетельствуют о существовании специфической модели решения проблемы нацменьшинств, реализованной в 1920–1930-е гг.

Особое место в группе советских нормативно-правовых документов занимают совместные постановления партии и правительства, которые в условиях сращивания государственного и партийного аппаратов, расширения их контрольно-хозяйственных полномочий были призваны подкрепить партийные директивы государственными решениями. Названные нормативные акты позволяют просле дить общее направление политики государства по отношению к коренным наро дам Южной Сибири. Их изучение позволяет реконструировать механизмы, схемы и ресурсы осуществления конкретных государственных, общественно политических мероприятий.

Важное значение в исследовании проблемы национально-государственного строительства народов Южной Сибири имеет постановление Президиума ВЦИК «О введении местных языков в автономных республиках и областях» 1924 г.153. Постепенный перевод «делопроизводства всех государственных органов на соответствующие местные языки» преследовал цели: приспособить советский аппарат к быту коренного населения, а последнее привлечь к активному советскому строительству. В фондах Государственного архива Новосибирской области нами было использовано постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О ведении среди тюрко-татарских народностей нового тюрко-татарского латинизированного алфавита», послужившее стартом в кампании по переводу алфавитов сибирских народов154. Кроме того, автором было использовано постановление I Сибирского краевого совещания по работе среди национальных меньшинств «О состоянии просветительской работы в Тарском и Хакасском округах»155. Следует отметить, что достоверность и надежность названных нормативных актов не вызывает сомнения: требования высших государственных органов были неукоснительно выполнены на местах.

Вторую группу источников, использованных в исследовании, составляют статистические материалы. В первые годы Советской власти проводилось большое количество единовременных и массовых обследований. Многие из них остались незавершенными, часть осталась неразработанной, обрывочной, и в таком виде все они отложились в архивах. В представленном диссертационном исследовании были использованы опубликованные статсборники, которые содержат данные об изменениях в динамике численности хакасов, алтайцев и шорцев. Особо следует сказать о материалах Всесоюзных переписей населения 1926, 1939 гг.156 (См. Приложение 1). Благодаря всеобщности и одномоментности, единству методологии учета населения и системы документации, а также строгой централизации управления переписью они содержат наиболее полные сведения о численности изучаемых народов. Материалы отдельно взятой переписи содержат сведения на определенный срез, в связи с этим только анализ итогов нескольких переписей дает возможность выявить динамику численности хакасов, алтайцев и шорцев.

Третья группа источников – делопроизводственная документация – является наиболее обширной и обладает высоким информационным потенциалом, поскольку в изучаемый период неизмеримо возросла ее роль в отражении изменений, происходивших во всех сферах общественной жизни. Решающее значение в характере этих процессов сыграли особенности становления Советского государства, формирования нового государственного аппарата на принципах соединения законодательной и исполнительной функций, жесткой централизации, привлечения к управлению широких масс населения, далеких от управленческой работы.

Основу исследования составили неопубликованные документы центральных и региональных архивов. Фонды Государственного архива Российской Федерации (материалы ВЦИКа (Ф.1235), Наркомнаца (Ф.1318), Комитета по просвещению национальных меньшинств РСФСР (Ф. 296)) охватывают широкий круг вопросов национально-государственного строительства в целом по стране, и в Южной Сибири в частности.

Солидный фактический материал о различных вариантах национального самоопределения алтайцев содержат фонды Ойротского областного революционного комитета (Ф. Р-5), Горно-Алтайского исполнительного комитета (Ф. Р-33) Комитета по делам ЗАГС и архивов Республики Алтай.

Коренизация государственного аппарата в Южной Сибири в конце 1920–нач. 1930-х гг

Фонды Хакасского окружкома ВКП (б) (Ф.П.-1) и обкома партии (Ф. П-2) Национального архива Республики Хакасия дополняют картину деятельности института представительства ХАО при Президиуме ВЦИК. В них сохранились ценные материалы переписки представителей ХАО И.А. Макарова и А.И. Кузугаше-ва с секретарями окружкома ВКП(б), с первыми секретарями Хакасского обкома ВКП(б).

Огромное значение в персонифицированном контексте изучения национально-государственного строительства в Южной Сибири имеют персональные и личные дела партийных работников. В партийном делопроизводстве личные дела руководящих работников сохранялись в течение трех лет, они содержали уникальную по систематичности информацию о руководящих и рядовых партийных кадрах. В партийных комитетах всех уровней предусматривалась документальная фиксация происходивших замещений должностей руководящих работников советских, хозяйственных, профсоюзных и комсомольских органов. Должности эти указывались в специальных перечнях – номенклатурах – и поэтому назывались номенклатурными. Они схожи по составу сведений, но различаются целями и условиями их создания. Персональное дело выступало как дополнение к личному делу, как справка на соответствующего работника. Последнее позволило восстановить некоторые сведения о политических деятелях изучаемого региона.

Необходимо подчеркнуть, что в партийных, как и в государственных, документах 1930-х гг. обязательными были упоминания о проявлениях «буржуазного национализма». Правдивость фактов в данных документах вызывает большие сомнения, а зачастую и абсолютное неприятие, но они позволяют достаточно полно представить картину репрессий в отношении национальной интеллигенции. Богатейшим историческим источником являются опубликованные документы партийных органов183. Данные источники показывают масштабность влияния правящей партии на все стороны общественной жизни. Для освещения исследуемых проблем важное значение имеют материалы четвертого совещания ЦК РКП (б) с ответственными работниками национальных республик и областей в г. Москве в июле 1923 г.184

Общей особенностью партийных документов как исторических источников следует признать многоуровневый характер их информации, сложность структуры документальных комплексов, взаимосвязь составляющих их документов. Следствием является то обстоятельство, что информация дробится, отдельный документ не универсален, полноценный анализ требует выявления всей системы документов, раскрытия реального движения информации.

При использовании документов бывших партийных архивов возникает и множество других проблем, вызванных неизученностью истории образования фондов, их состава и содержания, отсутствием необходимых справочников по динамике структуры аппарата (фондообразователей), персональному составу ответственных функционеров и секретарско-канцелярских работников, определителей почерков, пособий по сфрагистике, бланкам и т. п. Сохраняющаяся недоступность документов по личному составу не позволяет вести исследовательские разработки на всем пространстве наличного архивного поля.

Введению новых данных по национальной политике в СССР в научный оборот способствует, без сомнения, двухтомный сборник документов партии, изданный коллективом авторов – учеными МГУ им. М.В. Ломоносова, зарубежными учеными, архивистами Федерального архивного агентства, Российского государственного архива социально-политической истории, Государственного архива Российской Федерации185. Из первого тома для нас полезными оказались материалы языковой политики, которая являлась существенным элементом национальной политики. Партийное руководство строго отслеживало работу по внедрению нового алфавита, о чем свидетельствуют многочисленные циркуляры, постановления. Во втором томе, опубликованном в 2009 г., раскрываются механизмы фор 80 мирования и развития советской этнополитики в период от существенных изменений в политическом курсе на волне кризиса, вызванного голодом 1932 – 1933 гг. до завершения Великой Отечественной войны186. Документы из фондов ВКП (б) показывают, каким образом принимались решения по национальным проблемам, как они проводились в жизнь. Во втором томе опубликованы документы по свертыванию процесса коренизации, по обратному переводу латинизированных алфавитов на кириллическую основу. Авторы сборника подчеркивают, что важным моментом советской этнополитики, вызвавшей массовые репрессии 1937–1938 гг., стал поворот к ликвидации национальных районов и национальных сельсоветов.

В самостоятельную группу источников сведен значительный по объему информационный массив периодической печати, которая в исследовании проблем национально-государственного строительства в изучаемом регионе остается уникальным источником в силу того, что в нем в печатной форме фиксировалась актуальная ситуация. Порой периодические издания в силу утраты тех или иных частей архивных документальных фондов имеют статус первоисточников. При анализе материалов прессы было учтено, что на содержание газет и журналов, уровень полноты и объективности содержащейся в них информации влияли не только квалификация авторов и редакционных работников, но и условия, в которых издавались печатные органы. Их фрагментарность, зависимость от политической конъюнктуры, искажение истины в политических интересах, безусловно, снижают достоверность материалов периодической печати. В связи с этим обстоятельством материалы, безусловно несущие печать субъективизма корреспондентов, брались в качестве источников только при сопоставлении с другими документами.

Репрессии против национальной интеллигенции: борьба с «национал-уклонизмом»

В то же время их нельзя считать продуктом исключительно личного происхождения, поскольку они несут на себе печать своего времени. В работе были использованы неопубликованные воспоминания первого представителя Хакасии при Президиме ВЦИК П.И. Гедымин-Тюдешевой198. Ее воспоминания вошли составной частью в личный фонд С.К. Доброва, известного журналиста ХАО, долгие годы возглавлявшего редакцию областной газеты «Ленин чолы». По его настоянию в 1960-е гг. Прасковья Иннокентьевна в Москве начала писать воспоминания, которые затем отправляла в Хакасию с сопроводительными письмами. Качество тетрадной бумаги, на которой записаны воспоминания, далеко не каллиграфический почерк автора, встречающийся также при заполнении личного дела, подтверждают подлинность источника. Искренность П.И. Гедымин, ее впечатления передают ту эпоху, в которую она занимала столь важный пост. Нами были учтены идеологическая за-данность и выдержанность ее воспоминаний, желание автора в более выгодном свете показать дело своей жизни. Во внимание были взяты только те фрагменты, которые совпадают с информацией из других источников. В немалой степени воспоминания представителя Хакасии при Президиуме ВЦИК важны как ценные характеристики психологии их автора, черты которой закладывались еще в революционную эпоху. Нередко в ее воспоминаниях прослеживается ненависть к царистскому прошлому, сыгравшему, на взгляд Гедымин-Тюдешевой, только отрицательную роль в жизни народов Сибири. Тем не менее, названные материалы внесли свою лепту в восстановление наиболее полной, достоверной картины практического решения национального вопроса в южносибирском регионе.

Несомненную помощь в исследовании проблемы оказали материалы полевого дневника известного тюрколога, этнографа Н.П. Дыренковой, который она вела во время экспедиции по Горно-Шорскому району в 1926 г.199. Следует отметить, что в дневнике по большей части она фиксировала интересующие ее данные по фольклору, языку, верованиям шорцев. Тем не менее в дневнике встречаются характеристики отдельных работников Горно-Шорского РИКа, отмечаются проблемы, которые приходилось преодолевать его руководителям. Содержащийся в представленных источниках фактический и статистический материал позволяет проанализировать интересующие на проблемы в комплексе, создать необходимый фундамент для объективного освещения сложного и противоречивого процесса образования и развития национальной государственности народов Южной Сибири.

Таким образом, в ходе исследования исторического опыта национально-государственного строительства в 1917–1941 гг. были определены теоретическая основа, теоретический инструментарий к освещению темы, к анализу историографии проблемы и источниковой базы диссертации. Для обоснования выбора объекта и предмета исследования, а также специфики развития советской национальной государственности тюркских народов Южной Сибири соискатель использовал в качестве методологической основы исследования теоретические положения таких научных парадигм как примордиализм, инструментализм и конструктивизм. Это позволило рассмотреть исторический опыт национально-государственного строительства как процесс, следствием которого явилась этническая консолидация алтайцев, хакасов, шорцев. Совокупное использование различных методов позволило объяснить, почему алтайцы и хакасы получили статус автономной области, а шорцы – национального района. Кроме того, была создана возможность для разностороннего исследования предмета диссертации, для проведения связей исторического прошлого с сегодняшней ситуацией в стране. Определение понятийного аппарата также послужило выражению авторской позиции в исследовании национально-государственного строительства в Южной Сибири в 1917–1941 гг.

В ходе проведенного историографического анализа была установлена степень изученности заявленной проблемы. В научной литературе советского периода был накоплен значительный материал, анализ которого был проведен под воздействием определенных методологических установок. В новый российский период историографии истории национально-государственного строительства в СССР и в регионе произошло переосмысление понятийного аппарата, стало возможным применение различных методологических подходов. Разнообразный круг исторических источников, использованный для решения поставленных в диссертации задач, позволил проанализировать интересующие нас проблемы в комплексе. Каждая группа источников имеет свою специфику, свой угол отражения исторической реальности, запечатлевает отдельные факты, вместе с тем они взаимно дополняют друг друга и помогают воссоздать целостную картину решения национального вопроса в Южной Сибири. Критический анализ, сопоставление, систематизация содержащегося в источниках информационного материала показали их соответствие критериям достоверности и искренности, позволили создать репрезентативную основу для объективного освещения сложного и противоречивого процесса образования и развития национальной государственности алтайского, хакасского и шорского народов в 1917– 1941 гг.