Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Проблемы консолидации российской социал-демократии и позиция меньшевиков интернационалистов (февраль - июль 1917 года) 20
1.1. Меньшевики-интернационалисты в организационном оформлении и развитии объединительного движения социал-демократии 20
1.2. Тактика социал-демократии и позиция меньшевиков-интернационалистов 44
1.3. Роль меньшевиков-интернационалистов в борьбе за разрешение июльского кризиса власти 76
Глава II. Меньшевики-интернационалисты в период обострения общенационального кризиса (август - октябрь 1917 года) 101
2.1. Провал объединительного движения социал-демократии и укрепление позиций меньшевиков-интернационалистов 101
2.2. Участие меньшевиков-интернационалистов в предоктябрьских событиях 1917 года 116
2.3. Меньшевики-интернационалисты на II Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов 139
Заключение 152
Приложения 156
Библиографический список литературы 171
- Меньшевики-интернационалисты в организационном оформлении и развитии объединительного движения социал-демократии
- Роль меньшевиков-интернационалистов в борьбе за разрешение июльского кризиса власти
- Провал объединительного движения социал-демократии и укрепление позиций меньшевиков-интернационалистов
- Меньшевики-интернационалисты на II Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов
Меньшевики-интернационалисты в организационном оформлении и развитии объединительного движения социал-демократии
Развязанная в 1914 году крупнейшими европейскими державами мировая война явилась суровым испытанием для социалистических и социал-демократических партий, вызвав глубокий кризис всего международного социалистического движения. «На первый план, - указывал лидер российских большевиков В. Ленин, - выдвигается группировка по основному вопросу, поставленному войной, именно: деление на «интернационалистов» и «социал-патриотов»».1
В России позиции «социал-патриотизма» занимали меньшевики-оборонцы во главе с Г. Плехановым. Они призывали рабочих России к поддержке царского правительства в его военных усилиях, отстаивали идею войны до победного конца, считая недопустимыми в военное время какие-либо выступления пролетариата против правительства, призывая рабочих к самоограничению и сохранению классового мира на весь период войны.
Созданные в ноябре 1915 года рабочие группы при Центральном и Петроградском Военно-промышленных комитетах (ВПК) обозначили в социал-демократическом движении реформистско-оборонческое течение. Представители данного течения, выступая под лозунгом защиты Отечества, считали, что рабочему классу России, прежде чем думать о возможности пролетарской революции, следует пройти долгий подготовительный путь, догнать по уровню своего сознания европейский пролетариат, а для этого, как отмечал один из лидеров течения А. Потресов, необходимо «поступить в приготовительный класс той школы гражданственности, через которую в течение ста лет и более проходила Европа».
Левое крыло в меньшевизме было представлено в Петрограде Инициативной группой, возникшей еще до войны и возродившейся в августе 1916 года. Находившаяся на нелегальном положении, группа, насчитывавшая к концу 1916 года до 500 человек, выступала против «военно-промышленных социалистов» и требовала немедленного прекращения войны, уничтожения самодержавия и бюрократии, осуществления в полном объеме гражданских прав и свобод.2
Петроградская Инициативная группа являлась организацией интернационалистски настроенных меньшевиков - сторонников Л. Мартова, которые придерживались концепции, состоящей из трех основных пунктов:
1) война является империалистической по своим причинам и характеру;
2) социалисты не должны принимать в ней участия даже под лозунгом обороны;
3) европейское социалистическое движение должно оказывать давление на правительства воюющих стран, требуя от них заключения справедливого всеобщего мира.
Согласно их концепции революции, социал-демократия должна проводить последовательную классовую политику и рассчитывать на силы и поддержку международного социалистического рабочего движения. При этом никакие международные социалистические партии не должны поддерживать идею военной обороны.4
Представителями крайне левого течения российской социал-демократии являлись большевики-пораженцы во главе с В. Лениным. Они стремились превратить войну империалистическую в гражданскую, выдвигая лозунг поражения своего правительства в войне, ибо военные неудачи, ослабляя правительство, облегчают тем самым его свержение.
Для Плеханова, занявшего крайне правую «социал-патриотическую» позицию, оказались неприемлемыми взгляды последовательных интернационалистов, и он объявил решительную войну не только сторонникам Ленина, но и «полуленинцам», как он называл всех, хотя бы на словах не приемлющих оборонческих лозунгов. Эта позиция, в конечном счете, развела Плеханова с меньшевизмом.
Для Ленина, Мартова, Троцкого и других лидеров левых лозунг обороны был равносилен лозунгу: «Пролетарии всех стран, хватайте друг друга за глотку!»2 Никто из меньшевиков не разделял лозунга поражения собственного правительства в войне и превращения войны империалистической в войну гражданскую.
Таким образом, серьезные противоречия, имевшие место между социал-демократическими лидерами по вопросу об отношении к войне, объективно вели к расколу всего движения, того хрупкого единства, которое наметилось накануне мировой войны. Так, раскольнические тенденции отмечал в письме П. Аксельроду из Иркутска от 3 августа 1916 года Ф. Дан. По его мнению, необходимо «самое резкое и отчетливое идейное самоопределение, а, следовательно, и идейное размежевание», при этом «надо в то же время решительно противодействовать той линии раскола старого целого, которая сейчас, по-видимому, является центральной бредовой идеей нашего старого вояки (Ленина)».3
Необходимо отметить, что размежевание и дробление было характерно не только для российской социал-демократии: раскол на «оборонцев» и «интернационалистов» в связи с вопросом об отношении к мировой войне произошел в партии эсеров, а также и в анархистской среде.1
В 1916 году на почве обострения революционного кризиса в России активизировались все политические партии и общественные группировки страны, представляющие разнородное многомиллионное население империи, в том числе интернационалистски настроенные меньшевики. В Петрограде они объединялись вокруг Инициативной группы, сложившейся еще перед мировой войной из так называемых «меньшевиков-партийцев». Лидерами Инициативной группы были О. Ерманский, Г. Панков и А. Гриневич (одна из прокламаций о войне, написанная в 1915 году, носила сформулированную О. Ерманским подпись: «Группа меньшевиков-интернационалистов»). Организация выпустила в 1916 году 4 печатных листка: первый, посвященный «военно-промышленным социалистам»; второй - общего характера о войне и положении рабочего класса с лозунгом «Долой войну, да здравствует мир»; третий листок из 11 пунктов-тезисов о продовольственном кризисе; четвертый листок был выпущен к двенадцатой годовщине «Кровавого воскресенья 9 января» под лозунгами «Долой войну, да здравствует мир, да здравствует демократическая республика, Учре-дительное собрание». Инициативная группа, кроме того, вела на фабриках и заводах Петрограда агитацию за объединение «всех революционных социал-демократических сил».
Наиболее организованную часть меньшевизма составляли «оборонцы», сплотившиеся вокруг Рабочих групп 58 военно-промышленных комитетов в Петрограде, Москве, Киеве, Екатеринославе, Одессе, Казани, Самаре, Ростове-на-Дону, Омске, Перми, Екатеринбурге и других городах. Силы интернационалистов были слабее и менее оформлены. На позициях интернационализма, кроме петроградской группы О. Ерманского, стояли одна из групп московских меньшевиков, часть меньшевиков Самары, Нижнего Новгорода, Баку и других городов.1 Интернационалисты преобладали в ряде социал-демократических организаций Донбасса, большинство которых составляли рабочие.
С конца 1916 года стало выявляться определенное сближение призывов интернационалистских групп меньшевиков Петрограда с большевистскими лозунгами. Инициативная группа выдвигала требования созыва Учредительного Собрания, восьмичасового рабочего дня, конфискации помещичьих земель, установления республиканской формы правления.2 Однако, характеризуя состояние меньшевистских организаций накануне февральских событий 1917 года, О. Ерманский впоследствии писал: «Партии, как единой меньшевистской орга-низации, собственно, не было». Революция застала организации социал-демократов разбитыми и распыленными при полном отсутствии связей между городами и промышленными центрами.
С начала 1917 года в условиях затянувшейся войны и революционного взрыва, приведшего к падению монархического режима в России, перед всеми социал-демократическими группами особенно остро была поставлена задача идейной и организационной консолидации в целях объединения всех сил российской революционной демократии.
Роль меньшевиков-интернационалистов в борьбе за разрешение июльского кризиса власти
Наступление русских войск Юго-Западного фронта на участке седьмой и одиннадцатой армий закончилось неудачей. Потери в Восточной Галиции составили около 60 тыс. убитыми и до 90 тыс. ранеными. 2 июля 1917 года после получения первых сведений о поражении июньского наступления министры-кадеты А. Мануйлов, Д. Шаховской и А. Шингарев вышли из состава коалиционного правительства, официально объяснив свой уход несогласием с позицией правительства по «украинскому вопросу» (в своей декларации к Центральной раде Временное правительство обещало назначить по взаимному согласию орган управления Украиной - Генеральный секретариат, - кадеты же стояли за разрешение «украинского вопроса» только Учредительным собранием). Предпринятый кадетами маневр создал не только кризис в правительстве, но и ускорил обострение общеполитического кризиса в столице и стране, чему немало способствовали известия о серьезных потерях, понесенных в наступлении.
Днем 3 июля с требованием установить единовластие Советов, с антивоенными лозунгами в Выборгском районе выступил 1-й Пулеметный полк.
1-й Пулеметный полк считался одним из самых разложившихся полков. По численности это был самый крупный из находившихся в тылу полков: в нем насчитывалось свыше 19 тыс. солдат. Полк был назначен к отправке на фронт, и военное начальство непрерывно присоединяло разложившиеся элементы из других полков с тем, чтобы на фронте распределить их небольшими группами среди дисциплинированных частей.1
В этот день на заседании ОК меньшевиков представитель интернационалистского крыла партии Р. Абрамович заявил о том, что настал момент перехода власти в руки Советов.2 Важно подчеркнуть, что Абрамович при этом выразил скорее свою собственную позицию, не делая заявления от лица всей интернационалистской части меньшевизма. Тем не менее, начало пересмотру стратегии и тактики интернационалистов было положено. Однако оборонческое большинство ОК, рассматривая Совет не более как центр революционной демократии, контролирующий деятельность Временного правительства, высказалось против решения вопроса о власти на путях перехода всей ее полноты в руки Советов. В решении ОК говорилось о необходимости образования правительства с преобладанием представителей буржуазии. Особенно самоотверженно добивались сохранения правительственной коалиции с кадетами Ф. Дан и И. Церетели. Ф. Дан говорил об угрозе большевизма, а И. Церетели предлагал признать Временное правительство носителем революционной власти. Церетели заявлял, что социалисты вовсе не намерены порвать соглашение с «живыми силами страны».1
Между тем, остановить стихийное движение масс было уже невозможно. В Таврическом дворце состоялось заседание объединенных бюро ЦИК Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Меньшевики-интернационалисты требовали, чтобы ЦИК сейчас же поставил и решил вопрос об образовании советского правительства. Радикальные требования выдвигали не только они. Так, незамедлительного прекращения войны и установления диктатуры пролетариата требовали Луначарский, Троцкий, Суханов и Камков.2 Большевиков на этом заседании не было, так как в это же время происходила общегородская конференция петроградских большевистских организаций. Обсуждение вопроса о правительственном кризисе неоднократно прерывалось срочными сообщениями, поступавшими от разных казарм и заводов. Эти сообщения гласили, что неизвестные люди, солдаты и рабочие, подсылаемые какой-то неведомой организацией, требовали немедленно выходить на улицу для присоединения к демонстрациям, которые якобы уже начались. В этих сообщениях ничего не говорилось о правительственном кризисе, целью же демонстрации являлся протест против расформирования полков и «насилий» над солдатами на фронте.
Далее на заседании появилась группа членов большевистского ЦК, от имени которых попросил слова И. Сталин. Он сообщил собранию, что на заседании большевистской конференции появились делегаты пулеметного полка с инициативой демонстрации протеста. Сталин заявил, что большевики выступили против выступления и разослали своих агитаторов в полки и на заводы, с тем, чтобы удержать солдат и рабочих от выхода на улицу. Это заявление Сталин попросил занести в протокол и с группой товарищей покинул заседание.1
И. Церетели, правительственный министр и участник заседания, вспоминал: «Помню, сейчас же после ухода большевиков Чхеидзе сказал мне с усмешкой: «Теперь положение довольно ясно». Я его спросил, в каком смысле он считает положение ясным. «В том смысле, - ответил Чхеидзе, - что мирным людям незачем заносить в протокол заявлений об их мирных намерениях. Очень похоже, что нам придется иметь дело с так называемым стихийным выступлением, к которому большевики примкнут, заявив, что нельзя оставлять массы без руководства».2
Действительно, вечером 3 июля большевики на заседании бюро своего ЦК приняли решение назначить на следующий день мирную демонстрацию под лозунгом «Вся власть Советам!» В целях самообороны демонстрантам рекомендовалось выйти с оружием.
Куда вести движение? Это вопрос не конкретного факта, а партийной позиции, определившейся еще за месяц до событий и сводившейся к следующему: движение начинается как мирная манифестация и при достаточном развитии, при благоприятной конъюнктуре переходит в захват власти большевистским ЦК именем Совета, опираясь в данный момент на большинство петроградского пролетариата и активные воинские части. Свою программу В. Ленин огласил еще на заседании I Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов 4 июня 1917 года.
По словам А. Луначарского в беседе с Н. Сухановым, Ленин в ночь на 4 июля имел определенный план государственного переворота. Новое правительство, советское официально, а по существу большевистское, должно было немедленно издать декреты о мире и о земле и тем привлечь к себе симпатии миллионных масс столицы и провинции, закрепить свою власть. Безусловно, содержание этого рассказа не есть точно установленный исторический факт.
Впоследствии Луначарский в письме к Суханову отмечал, что «вообще ссылка на личные беседы - плохая документация. Все это говорилось только в виде взвешивания ситуации в частной беседе в горячий исторический момент».1
Интересно, что в своих воспоминаниях О. Ерманский, в частности, характеризовал Суханова как человека, никого не представлявшего, известного «только как журналист и противник войны, ни с какой партийной организацией не связанный, да еще с неопределенной политической физиономией».2 Как утверждал сам Луначарский в 1920 году, большевики сопротивлялись июльскому выступлению, оно было навязано рабочему центру настроением масс; и если бы июльская демонстрация проходила под лозунгом захвата власти большевиками, то временный успех был бы достигнут, безусловно, однако успех этот был бы временным.3
И. Церетели в качестве одной из самых характерных черт июльского выступления отмечал неуверенность большевиков в возможности захвата власти в этот момент, и особенно в возможности удержать за собой власть, если бы им и удалось ее захватить.4
Тем не менее, 4 июля на улицы Петрограда вышло около 500 тыс. рабочих и солдат. Из Кронштадта прибыли вооруженные отряды моряков. К этому времени стало известно о новом правительственном кризисе и об отставке министров-кадетов. Многотысячная толпа собралась у Таврического дворца, где заседал ЦИК Советов. «Мы требуем ухода всех министров-капиталистов и доверяем Совету, но не тем, кому доверяет Совет», - заявил один из представителей манифестантов в Таврическом дворце.5 _.
Провал объединительного движения социал-демократии и укрепление позиций меньшевиков-интернационалистов
В послеиюльский период перед всеми политическими силами России остро встал вопрос о выработке новой тактики и новых методов борьбы за свои интересы. Контрреволюционная буржуазия открыто перешла в наступление против революционных сил. Целью правых теперь стало установление военной диктатуры. На роль диктатора намечался Верховный главнокомандующий вооруженными силами России генерал Л. Г. Корнилов. В целях подавления революционного движения в стране объединялись все реакционные силы. Очевидно, что и революционная демократия должна была искать пути к объединению в интересах защиты революционных завоеваний.
В этих условиях, однако, большевики сделали серьезнейший шаг к окончательному размежеванию своих организаций с меньшевистскими. Не дожидаясь созыва Объединительного съезда РСДРП, лидеры большевизма подготовили и 26 июля - 3 августа 1917 года провели VI съезд РСДРП (б), несмотря на специальное правительственное постановление о запрещении всяких съездов на период ликвидации последствий июльского кризиса власти. На съезд были приглашены меньшевики-интернационалисты с правом совещательного голоса «ввиду их нерешительности в вопросе разрыва с оборонцами».1 Кроме левых меньшевиков на съезд были приглашены «межрайонцы», и их Междурайонная организация объединенных социал-демократов на съезде слилась с большевиками. От имени меньшевиков-интернационалистов на большевистском съезде присутствовал Ю. Ларин. Л. Мартов и И. Астров прислали в адрес съезда приветственное письмо, в котором высказывали возмущение «клеветнической антибольшевистской кампанией», вместе с тем заявляя, что не могут в настоящий момент пойти на объединение с большевиками. От имени Центрального бюро меньшевиков-интернационалистов эта позиция объяснялась необходимостью воздействия в духе интернационализма на рабочих, находившихся под влиянием оборонцев.1 «К сожалению, глубокое расхождение в вопросе о методах рабочего движения и революционной борьбы делает все еще невозможным объединение всех партийных элементов, оставшихся верными знамени интернационализма, которое само по себе привело бы к удесятирению силы социалистического пролетариата России и влияния его на ход революции»,2 - говорилось в письме.
VI съезд РСДРП (б) выдвинул радикальный лозунг борьбы за полную ликвидацию «диктатуры контрреволюционной буржуазии» и завоевание власти пролетариатом и беднейшим крестьянством путем вооруженного восстания. После съезда большевики форсировали разрыв с меньшевиками в объединенных организациях. При расколе объединенных организаций большевики, как правило, уводили с собой интернационалистскую часть организации.3
Между тем меньшевики-интернационалисты вновь проявили особенно сильные колебания в вопросе о власти. Если до июльских событий они не поддерживали лозунг перехода власти к Советам, то после 4 июля, как указывалось выше, Л. Мартов и его сторонники допускали возможность взятия власти Советами в свои руки. Теперь, в начале августа 1917 года они утверждали, что власть должна оставаться в руках Временного правительства.
Так, 4 августа на заседании ЦИК Советов Л. Мартов заявлял, что «правительство не дает отпора контрреволюционным попыткам в военной среде», но «в наши цели не входит свержение нынешнего правительства или подрыв доверия к нему». «Реальное соотношение сил не дает сейчас основания требовать перехода власти к Советам. Это могло бы явиться лишь в процессе гражданской войны, сейчас недопустимой». «Мы не намерены свергать правительство, но мы должны указать ему, что в стране есть силы кроме кадетов и военных. Это силы революционной демократии, и на них должно опираться Временное правительство». 5 августа 1917 года, накануне созыва объединительного съезда, открылась III Общегородская конференция РСДРП, на которой присутствовало 108 делегатов, в том числе 59 интернационалистов и 49 оборонцев. С докладом о текущем моменте на заседании конференции 6 августа выступил А. Мартынов, заявивший, в частности, что «почти после шестимесячной революционной борьбы мы все еще у разбитого корыта первоначальных задач... Источником нашей слабости была война, повлекшая за собою разорение страны. Нужно было с величайшей поспешностью и решительностью бороться с гибельными факторами войны, но наши товарищи справа поддались панике, посеянной буржуазной печатью, и не пошли на это».2
Оборонцы, «товарищи справа», оказались в меньшинстве на конференции, принесшей победу интернационалистам. Сторонники Мартова констатировали, что власть оказалась в руках «контрреволюционных групп имущих классов», и такая оценка результатов июльского кризиса сближала их с большевиками. Но при этом интернационалисты повторяли тезис официального меньшевизма о возможности участия в правительстве определенных кругов буржуазии, согласных с программой революционной власти. Совет, как и в период до июльских событий, должен осуществлять контроль над правительством и оказывать давление на него с целью «противодействовать давлению могущественных сил контрреволюции». Сам Мартов неоднократно заявлял, что расхождение интернационалистов и оборонцев состоит не в программных, а тактиче-ских вопросах. 57 голосами против 42 была принята резолюция интернационалистов о необходимости контроля над действиями правительства со стороны Советов.1
Оборонцы, потерпев поражение на конференции столичных меньшевиков, не приняли участия в выборах нового КПО. Из 21 места в КПО им предоставлялось 7, а не 9, как они просили. Поэтому КПО РСДРП был избран в составе 14 интернационалистов.2
После завершения работы конференции в Петрограде, кроме группы сторонников Мартова, окончательно сложилась еще одна интернационалистская группа, объединявшаяся вокруг газеты «Новая жизнь». В эту группу входили Н. Рожков, Г. Линдов, В. Базаров и другие деятели левоменьшевистского толка, более или менее активно работавшие в данной газете. Одной из важнейших своих задач члены группы считали объединение российских социал-демократов, от меньшевиков до большевиков, на интернационалистской платформе.
Между тем, на 12 августа 1917 года в Москве созывалось Государственное совещание. Главную задачу Совещания меньшевики видели в том, чтобы на надклассовой основе сплотить все «живые силы» страны. В Москве впервые за время революции должны были собраться для прямого диалога представители революционной демократии и организованной буржуазии. Участникам Совещания предстояло открыто, всенародно «ответить на вопрос, готовы ли они подчинить свои групповые интересы общенародным, готовы ли они объединиться для закрепления завоеваний революции и для защиты страны».3
10 августа ЦИК Советов принял формальное решение об участии в Государственном совещании. В то же время большевики требовали энергичного противодействия контрреволюционным силам, поскольку уже нельзя сорвать совещание. О том, что «затевается дело контрреволюционное», говорил и Мартов, высказавшийся против участия социал-демократов в совещании. Поэтому по предложению меньшевика-оборонца Богданова, доказывавшего необходимость участия, большевики и меньшевики-интернационалисты в состав советской делегации включены не были, и они покинули зал заседания.
13 августа состоялись совещания групп, входящих в состав Московского совещания. В группе социал-демократов, представленной таким образом лишь меньшевиками-оборонцами, выяснилось отрицательное отношение к Государственному совещанию.
Меньшевики подчеркивали, что «правительство протянуло руку буржуазии». Однако, уже 14 августа на самом совещании в Москве представитель «революционной демократии» Церетели обменялся символическим рукопожатием с представителем «цензовых элементов» Бубликовым. Лидер советской делегации меньшевиков Н. С. Чхеидзе убеждал собравшихся в том, что меньшевики защищают не исключительные интересы отдельных классов или групп, а общие интересы страны и революции.1
На вечернем заседании Совещания 14 августа, после вызвавшего неоднозначную реакцию рукопожатия Бубликова и Церетели, выступил представитель союза интернационалистов Д. Рязанов, знавший Бубликова по совместной работе. Под смех присутствовавших в зале заседания он заявил: «У меня нет веры в возможное мирное сожительство между демократией и буржуазией. Я не поверю в это, если увижу, как гражданин Рябушинский будет обниматься с Чхеидзе».2
Меньшевики-интернационалисты на II Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов
Как известно, Советы рабочих депутатов возникли в России в ходе первой буржуазно-демократической революции в 1905 году. Родившись как органы стачечной борьбы, Советы очень быстро под давлением необходимости стали органами общереволюционной борьбы с правительством. Выборы депутатов Советов являлись обычно прямыми и равными и в ряде случаев осуществлялись путем тайного голосования. В документах ряда Советов содержались требования, чтобы депутатами избирались только рабочие.
Наряду с Советами рабочих депутатов, возникавших, как правило, в промышленных центрах, создавались Советы солдатских и матросских депутатов, а также революционные крестьянские комитеты. Депутаты были призваны не только выражать волю своих рабочих коллективов, но и точно выполнять наказы своих избирателей. Если депутат не оправдывал доверие избирателей, он переизбирался по решению Собрания депутатов.1
Советы 1905 года не ограничивались организацией стачек. Они все более активно брали на себя функции органов власти, вводили, как отмечал В. И. Ленин, новый «прием борьбы не только против старой власти, а борьбы посредством революционной власти».2
Большевики активно развивали деятельность Советов в этом направлении. Так, в проекте резолюции, предложенном большевиками IV (Объединительному) съезду РСДРП, говорилось, что в беспартийных Советах рабочих депутатов «Российская социал-демократическая партия должна участвовать, образуя непременно возможно более сильные группы членов партии внутри каждого Совета и направляя деятельность этих групп в строгой связи с общей деятельностью партии».1
Меньшевики, в свою очередь, считали, что Советы, будучи профессиональной стачечной организацией, не должны участвовать в общеполитической борьбе и не должны использоваться для достижения общеполитических целей.
После победы Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года по всей стране вновь стали создаваться Советы рабочих и солдатских депутатов. Они также были выборными органами и представляли собой возникшие рядом с буржуазным Временным правительством «неофициальное, неразвитое еще, сравнительно слабое рабочее правительство, выражающее интересы пролетариата и всей беднейшей части городского и сельского населения».2
Однако если состав первых Советов в революции 1905 года состоял, как уже подчеркивалось, в основном из рабочих, то в составе Советов февраля 1917 года было значительное число выходцев из различных слоев населения России, в том числе и представители мелкой буржуазии.
Когда после июльских событий 1917 года закончилось двоевластие и Советы пошли на сотрудничество с правительством, большевики не прекратили борьбу за Советы, поставив задачей укрепление в них своих позиций. Необходимо отметить, что это им удалось. Возникла и оформилась система съездов Советов, практика создания подотчетных Советам и их съездам исполнительных комитетов, комиссий и секций. Советы, с их разветвленной системой органов в центре и на местах, все более явственно превращались в новую форму политической власти. Эта новая форма власти, как указывал В. И. Ленин, была наготове, и после победы большевиков в борьбе за власть оставалось только несколькими декретами превратить ее в законно признанную государственную форму - Российскую Советскую Республику.3 И неслучайно на экстренном заседании Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов в день победы Октябрьской революции 1917 года В. И. Ленин заявил: «В России мы сейчас должны заняться постройкой пролетарского социалистического государства».1 Кроме того, лидер большевиков в категорической форме заявил, что созданное советское правительство должно быть «без какого бы то ни было участия буржуазии».2
Это и была одна из важнейших задач II съезда Советов с точки зрения большевиков. Такая категоричность в суждениях и действиях большевиков, на наш взгляд, заключалась в том, что за период от заседаний I съезда Советов до октября 1917 года прошло немного времени (около трех месяцев), однако политическая обстановка в России резко изменилась. И изменилась не в пользу меньшевиков и их союзников.
Во-первых, большевиками была проделана огромная работа по укреплению Советов и переходу их на сторону большевиков не только в Петрограде, но и во всей России. Например, съезд Советов Владимирской губернии в своем решении записал: 1) объявить Временное правительство и все партии, его поддерживающие, правительством и партиями измены революции и предательства народа; 2) считать отныне Советы Владимирской губернии на положении открытой и беспощадной борьбы с Временным правительством.3
Во вторых, за счет увеличения количества большевиков в армейской среде и их постоянной работы среди солдатской массы количество сочувствующих большевикам составляло большинство частей и соединений действующей армии. Только за первую половину сентября 1917 года число большевиков и им сочувствующих в армиях Западного фронта увеличилось почти в 5 раз и к 5 октября оно составило 49 тысяч человек.4 А Балтийский флот с первых дней Февральской революции был на стороне большевиков. 19 сентября 1917 года Совет Балтийского флота - Центробалт - принял решение не признавать власти Временного правительства и его распоряжений не выполнять.1
В-третьих, в отличие от меньшевиков, большевики имели не только материальный перевес, но и четко разработанную тактику борьбы и единого руководителя в лице В. И. Ленина. Лидер большевиков в период с июля по октябрь 1917 года в работах «Политическое положение», «К лозунгам», «Ответ», «О конституционных иллюзиях», «Начало бонапартизма» и других раскрыл классовую сущность июльских событий, дал анализ развития революции и обосновал новую тактику партии в борьбе за власть.
Все это способствовало тому, что если на I съезде Советов большевики имели 13% депутатских мандатов, то на II съезд они сумели собрать более 50% общего числа прибывших на съезд депутатов.2
Следует учесть и то, что съезд открылся в то время, когда большевики завершали подготовку к штурму Зимнего дворца, где заседало Временное правительство, и были вполне уверены в своей победе.
Итак, 25 октября 1917 года в 21 час 40 минут в помещении Смольного института открылся II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Согласно предварительному докладу мандатной комиссии, 300 из 670 делегатов, прибывших в Петроград на съезд и представлявших 402 российских Совета, были большевиками, 193 - эсерами (из них более половины - левые эсеры), 68 - меныпеиками и 14 - меньшевиками-интернационалистами. Подавляющее большинство - 505 делегатов - поддерживали лозунг «Вся власть Советам!», то есть выступали за формирование советского правительства, которое должно было отражать партийный состав на съезде. 86 делегатов в принципе собирались проголосовать за лозунг «Вся власть демократии!», то есть за однородное демократическое правительство, включающее представителей крестьянских Советов, профессиональных союзов, кооперативов. 21 делегат намеревался поддержать коалиционное демократическое правительство, в которое должны были бы войти представители некоторых имущих классов, но не кадеты. 55 делегатов по-прежнему поддерживали старую политику коалиции с кадетами.1
От имени президиума ЦИК съезд открыл Ф. Дан. Л. Мартов сделал срочное заявление, выступив с требованием, чтобы съезд, прежде всего, попытался урегулировать политический кризис мирным путем. Л. Мартов считал еще возможным создание власти из представителей революционной демократии. Исходя из этого, он предложил образовать специальную делегацию, которая развернет консультации с другими партиями и организациями с обсуждением основных шагов по незамедлительному прекращению уличных столкновений. Предложения Мартова поддержали объединенные социал-демократы интернационалисты и левые эсеры.2 Большевики первоначально также были согласны с такой постановкой вопроса.
Заявление Мартова было встречено бурными аплодисментами большей части собравшихся в зале.
От имени большевиков на выступление Л. Мартова ответил А. Луначарский, который заявил, что «фракция большевиков решительно ничего не имеет против предложения Мартова». И, таким образом, предложение Мартова было единогласно принято.
