Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Предпосылки формирования образа Египта в русском и французском общественном сознании в XVIII – начале XIX вв. 36
1.1 Зарождение интереса к Ближнему Востоку в России и Франции 37
1.2 Становление египтологии как направления французской и российской научной мысли 48
1.3 Восточный вопрос в последней четверти XVIII - первой половине XIX вв. и его влияние на эволюцию представлений о Египте 65
Глава 2. Египет в восприятии русских путешественников последней четверти XVIII – первой половины XIX вв 72
2.1 Образ Египта в период правления хедива Мухаммеда Али в произведениях русских путешественников 72
2.2 История и природа Египта в оценках русских путешественников 85
2.3 Восприятие ислама и духовных традиций Ближнего Востока путешественниками из России 92
Глава 3. Египет в представлении французских путешественников последней четверти XVIII – первой половины XIX вв. 105
3.1 Великая Порта и ее провинции в оценках французских путешественников 105
3.2 Природно-климатические и исторические особенности Египта в восприятии французов 112
3.3 Ислам и местное население Египта во французской литературе путешествий 119
Заключение 138
Список источников и литературы 149
Приложения 168
- Зарождение интереса к Ближнему Востоку в России и Франции
- Восточный вопрос в последней четверти XVIII - первой половине XIX вв. и его влияние на эволюцию представлений о Египте
- История и природа Египта в оценках русских путешественников
- Ислам и местное население Египта во французской литературе путешествий
Зарождение интереса к Ближнему Востоку в России и Франции
В начале XIX в. европейский синдром «египтомании» постепенно проникал в Россию. Отчественные исследователи приступили к изучению культурных особенностей Древнего Египта, начали собирать коллекции, которые впоследствии стали частью египетских собраний Эрмитажа95 и Государственного музея изобразительных искусств96. Паломники и путешественники отправлялись на Ближний Восток, чтобы увидеть воочию достопримечательности великой цивилизации.
Первые знания о Ближнем Востоке, в том числе и о Египте, можно отнести к XI в., что во многом было связано с принятием и распространением христианства на Руси. Это было время первых паломнических поездок в Святую Землю, а религиозная литература содержала информацию не только о Палестине, но и о соседних странах и народах, в том числе египтянах, о военных действиях между египетскими фараонами и сирийскими правителями в Эллинистический период, о продолжительном кризисе в «стране фараонов», утрате ею своей культурной самобытности.
Наиболее подробным источником для данного периода стали византийские хроники, которые содержали самую разнообразную информацию о регионе. Данные сочинения были переведены на славянские языки. Стоит выделить хроники И. Малалы97 (VI в.) и Г. Амартола98 (IX в.), как одни из наиболее важных источников, где содержатся первые упоминания о Египте и других странах Ближнего Востока. Основной труд И.Малалы – это «Хронография», опубликованная в 18 книгах. Книги 3 и 8 содержат описание Птолемеевской эпохи и династии Селевкидов, полумифологическую картину Египта. И. Малала рассказал об особенностях Египта, мифологии, главных городах: «Александр основал город Великая Александрия, на месте где ранее была деревня Rhacustis. Александр назвал его своим именем, оставив и пожертвовав Македонией. ... Он отстроил храмы посвященные Гелиосу/(Солнцу)99, Серапису/(Serapis), и другие храмы».100 Автор дал краткую справку о монархах, правивших в течении трехсотлетнего птолемеевского периода в истории Египта: «Тринадцать македонских монархов Птолемеевской династии от Птолемеея сына Лага до Клеопатры дочери Диониса, управляли в общей сложности 300 лет Египтом».101 Что касается Г. Амартола, то этот хронограф жил в IX в. и стал довольно популярным автором в Византии и на Руси. В своих «Хрониках» он изобразил огромный период мировой истории, начиная от сотворения мира и до 842 гг., рассказал о древних государствах: Египте, Вавилоне, Сирии, Персии, Древнем Риме: «По персам же, в те же времена царствовал … некий злодей, по имени Сесостр, его земли простирались от халдеи102и Персии, даже до Вавилона, также на Ассирию, Европу и скифов, реже на хазар, при том, что Иеремия называет его преславным мужем, Фараоном…»103. Г. Амартол достаточно поверхностно описывал историю Египта, давая перечень известных правителей, отдельных событий, например, он рассказывал о завоевании Египта Александром Великим104, о кризисе в стране и распаде империи после его смерти105. Однако, более подробно Амартол остановился на религиозной системе египтян, описывая культ животных (овцы, змеи, рыбы, крокодилы и т. д.) и многобожие (идолы с головами животных, культах Солнца, Луны, Звезд и Нила), указав, что каждый город мог выбрать один культ и поклонятся ему. В качестве примера, автор использовал описание культа Сераписа () - эллинистического бога, привезенного Александром Великим в Александрию. Г. Амартол отмечал влияние египетской цивилизации на античную культуру, обращал внимание в этой связи на сочинения Платона и Плутарха, которые посещали Египет и описывали страну в своих работах, вспоминая о «мудрых египтянах»106.
Что касается русских источников, то в литературе Киевской Руси появились первые ссылки на Хронографы. Так, «Повесть Временных лет» 1114 г., дает прямую ссылку на И. Малалу и его произведение. «Если же кто этому не поверит, пусть почитает Хронограф»107, - призывал летописец, а далее он приводил в качестве примера часть текста хронографа, где дал сравнение египетской религиозной системы и славянской: «Того ради прозвали его Сварогом, и чтили его египтяне. И после него царствовал сын его, по имени Солнце, которого называют Даждьбогом, 7470 дней, что составляет двадцать лунных лет с половиной. Не умели ведь египтяне иначе считать: одни по луне считали, а другие (...) днями годы считали; число двенадцать месяцев узнали потом, когда начали люди дань давать царям.
Солнце царь, сын Сварогов108, то есть Даждьбог, был сильным мужем»109. Летописец представил свое видение истории Египта: «В царствование Прова, во время дождя из тучи великой пшеница, с водою многою смешанная, попадала, которую, собрав, засыпали в закрома большие. Так же при Аврелии серебряные крупинки упали (на землю), а в Африке три камня упали громадных. И после потопа, и после разделения языков начал царствовать сначала Местром, из рода Хама, после него Иеремия, затем Феоста, которого и Сварогом называли египтяне. В царствование этого Феоста в Египте упали клещи с неба, и начали люди ковать оружие, а до того палицами и камнями бились. Тот же Феоста закон издал о том, чтобы женщины выходили замуж за одного мужчину и вели воздержный образ жизни, а кто впадет в прелюбодеяние, тех казнить повелел»110.
Значение византийских хроник в русском летописании было поистине велико, так как именно в сочинениях И. Малалы содержались выдержки из работ Манефона из Себеннита (IV – III вв. до н.э.), который был египетским жрецом, современником Птолемея I и II. Манефон известен тем, что создал сочинения об истории Египта – «Египтиака» (gyptiaca), в основе которой он использовал египетские источники: летописи, мифы, религиозные тексты.
В летописях практически нет никаких упоминаний о Ближнем Востоке, о походах или путешествиях паломников в XII - XIII вв. Новая информация появилась только около XIV - XV вв., но она уже имела несколько другую направленность. Во-первых, это были не заимствованные отрывки из византийских хронографов, а личные впечатления от поездок на Ближний Восток. Во-вторых, первые записки купцов и паломников, относящиеся к XIV в., раскрывали картину современного Ближнего Востока, нравов и обычаев, которые сильно отличались от русских. Однако благодаря поездкам этого периода, складывались первые впечатления об этнографических, культурных условиях, а также появлялось представление о географии, расстоянии между городами. Так, в 1370 гг. архимандрит смоленского Богородичного монастыря Агрефений посетил Святую землю, оставив описание Иерусалима, получившее название «Хождение архимандрита Агрефения»111, на основе которого впоследствии появилось «Сказание о пути к Иерусалиму»112 инока Епифания. В данном сочинения была представлена краткая информация о Египте, упоминания о Каире, о времени, которое необходимо было затратить на путь из Каира в Александрию.
В начале 60-х гг. XV в. во время своего второго паломничества на Ближний Восток (1461-1462 гг.), Варсонофий Киевский посетил Египет и оставил заметки о путешествии - «Хождение Варсонофия в Египет, на Синай и в Палестину»113. Именно в этом произведении содержится первое описание Нила в русской литературе: «Великая река златоструйный Нил течет с южной стороны на север и впадает в Средиземное море под Дамиеттой»114. Главная река Египта представлялась путешественнику величественной, связанной с древней историей: « Город Египет великий, стоит на ровной местности, под горою. Около него течет река из рая – златострунный Нил. Другое название этой реки Геон. Поперек город имеет две мили, а в длину двенадцать миль»115. В данном случае, горой он называл пирамиды, которые ранее не были известны. Сравнивая воды Нила с золотом, путешественник указывал на значимость реки для египетского народа.
Восточный вопрос в последней четверти XVIII - первой половине XIX вв. и его влияние на эволюцию представлений о Египте
В конце XVIII - начале XIX вв. изменилась внешнеполитическая ситуация. Кючук-Кайнарджийский мирный договор 1774 г. позволил России направлять своих консулов в Египет. «А дабы во всем наблюдаем был добрый порядок, равным образом Блистательная Порта позволяет иметь пребывание консулам и вице-консулам, которых Российская империя во всех тех местах, где они признаны будут надобными, назначить заблагорассудит, которые будут почитаемы и уважаемы в равенстве с прочими дружеских держав консулами, дозволяет им также иметь при себе переводчиков, называемых баратлы, то есть патентованных, снабжая оных императорскими патентами, и которые равным образом будут пользоваться теми же преимуществами, коими пользуются находящиеся в службе помянутых французской и английской и других наций»166. Таким образом, в 1783 г. был назначен первый консул России в Египте – барон фон Тонус.
Кючук-Кайнарджийский договор стал поворотным для дальнейшего проникновения в Египет. По его условиям, русские путешественники могли беспрепятственно посещать страну: «да не будет требовать ни в Иерусалиме, ни в других местах, ниже на пути от кого бы то ни было никакой харач, подать, дань или другие какие налоги; но сверх того да будут они снабжаемы надлежащими пашпортами и указами, которые прочих дружеских держав подданным даются»167. Этот договор стал большим успехом во внешней политике России, закрепил позиции на Ближнем Востоке, что способствовало активной деятельности русских путешественников, а затем и ученных в Египте. Россия обрела выход к морю, страны Востока стали доступнее, но для реализации торговли и успешной внешней политики в данном регионе, необходимы были определенные знания об особенностях региона. Последующие события, связанные с обострением восточного вопроса в начале XIX в., с наполеоновским походом в Египет и т.д. повлияли на сохранение устойчивого интереса к региону как со стороны государства, так и населения.
Поэтому изучение Востока, в особенности Египта, имело важное значение, государство стало финансировать путешественников и паломников. Постепенно, при ослабевании Османской Империи, Египет превратился в практически независимое подданство, особенно заметно эта тенденция проявилась в годы правления Мухаммеда Али.
Александр I и Николай I видели в этом благоприятную ситуацию для расширения своего влияния в Египте. Так, возобновляются паломнические миссии с целью налаживания отношений с коптской церковью. В период правления Александра I, в Египте начинается процесс трансформации внутренних структур, подготовка страны к постепенному отделению от Османской империи. Эта эпоха совпадает с реформаторской деятельностью Александра I, вследствие чего можно говорить о взаимном повышенном интересе к опыту государственного переустройства. В Египет отправились люди самых разных профессий: инженеры, геологи, врачи, историки. Они составляли описание увиденного, давали оценки, проводили сравнения и, безусловно, способствовали формированию детерминированного образа региона в России. В начале XIX в. изменилась политическая расстановка сил в Европе. Наполеоновские войны, активизация национально освободительного движения в Европе, - все это повлияло на ситуацию на международной арене. Одной из ключевых проблем, в решение которой были вовлечены «великие державы», стал османский вопрос, спровоцировавший не только активную борьбу на Балканах, Малой Азии, Северной Африке, но и повышение интереса к отдельным турецким провинциям. Известно, что само понятие «восточный вопрос» наполнялось различным смыслом в зависимости от исторического контекста, а сам термин «был впервые введен в обиход европейской дипломатии в 1822 г. на Веронском конгрессе Священного Союза при обсуждении ситуации, сложившейся на Балканах в результате антиосманского восстания в Греции»168. Можно констатировать, что содержание «восточного вопроса» на тот момент включало в себя вопросы, связанные с обретением независимости отдельных османских провинций и, целом, было связано с признанием неизбежности распада Порты и связанной с этим фактом необходимостью дальнейшего деления турецкого наследиях, начало активной фазы борьбы за него.
Правительства европейских государств с вниманием следили за теми событиями и изменениями, которые разворачивались на территории Османской империи, в ее отдельных провинциях: на Балканах, Дунайских княжествах, Сирии, Палестине, Египте и т.д., выдвигали планы по решению турецкого вопроса. В этом плане главным оппонентом западноевропейских держав была не Османская империя, а Россия, которая высказывала свои претензии на влияние в ближневосточном регионе и на Балканском полуострове. Поэтому на протяжении XVIII-XIX вв. «восточный вопрос» во многом сводился не к противостоянию собственно с Турцией, а к борьбе, сначала дипломатической, а в годы Крымской кампании 1853-1856 гг и военной, с Англией, Францией и Австрией. Крымская война, ставшая порождением комплекса противоречий на Ближнем Востоке, явилась переломным моментом в истории международных отношений XIX в. и безусловно оказала влияние на практику путешествий в данный регион.
Для Франции начало XIX в. ознаменовалось крупным поражением на внешнеполитической арене – эвакуацией наполеоновских войск с территории Египта в 31 августа 1801 г. Это означало провал египетской экспедиции Наполеона Бонапарта, а также начало противостояния двух крупнейших мировых империй на Ближнем Востоке: Великобритании и Франции.
Данная внешнеполитическая ситуация складывалась на протяжении нескольких столетий, так как соперничество за господство на Ближнем Востоке началось с XVI в., и во многом предопределило политическое и социально-экономическое развитие данного региона.
Изначально заняв лидерскую позицию в колониальной политике на Востоке, Франция преследовала экономические цели, однако к середине XVIII в. эти цели стали приобретать политический характер. Иностранное влияние на территории Османского подданства распространялись с помощью системы капитуляций. Опираясь на договор о капитуляциях «Capitulations de l Empire ottoman»169: «секретарь и посол лучший и мощнейший принц Франсуа I, именем Бога, назначенный королем христианской Франции» заключил договор с турецким султаном Ибрагимом согласно которому, «во-первых, провозглашается мир между двумя государствами … все королевства, вассальные территории, провинции, замки, государственные места, порты, моря, острова и все подвластные им территории нынешние и будущие» смогут посещаться народами французского и турецкого государств без каких-либо ограничений, а значит «одетыми в их национальное платье и с их людьми, въезжая с вооруженными или невооруженными судами, со всадниками, приезжая и свободно останавливаясь [в городе], в порту, в других населенных пунктах стран…»170 (См. Приложение 1). Таким образом, Франция получала существенные преимущества на территории Великой Порты, что поначалу носило исключительно экономический характер.
Данный Акт дал возможность первым французским путешественникам и паломникам посещать территорию Египта. С этого момента, Египет и другие провинции Османской империи, такие как Константинополь, часть Греции, Синай и т.д. стали доступны для изучения. Практически в каждой провинции был посажен консул и местная французская администрация, которая защищала права путешественников. Это сильно повлияло на общее восприятие страны путешественниками.
Во многом проникновение Франции в арабский регион можно объяснить чисто экономическим интересом, а также рядом политических проблем внутри страны. XVIII век ознаменовался для Франции быстрым экономическим развитием. Темпы роста промышленности требовали больше ресурсов, а значит создавали потребность в расширении колоний. Политические разногласия, военные столкновения с другими крупными державами в итоге привели к массовой потере колониальных территорий. Однако, восточный регион по-прежнему оставался под контролем Франции. Тяжелая экономическая ситуация на юге Франции, вызванная постоянным импортом продуктов и кризисом продуктового обеспечения, безусловно отразилась на торговых отношениях с Египтом.
Однако для политической и экономической ситуации главным изменением стала Великая Французская Революция 1789 г., в результате которой изменилось не только политико-экономическое положение страны, но и мировоззрение народа, социально-политические убеждения.
В данном случае, египетская кампания Наполеона стала первой попыткой открытой колониальной экспансии, за которой последовали и другие. Во многом этому способствовал Акт о капитуляциях, который, как уже упоминалось, укреплял позиции Франции на Ближнем Востоке. Множество проектов по захвату Египта, красноречиво говорят о большом интересе, который проявляло французское правительство. Революционные власти объединили несколько внешнеполитических задач в плане захвата территорий: укрепить влияние в регионе, поправить благодаря этому свое экономическое положение после разрушительной революции, а также нанести удар по Англии, в том числе по английским колониям в Индии.
К середине XIX в. практически весь регион, находящийся под властью Мухаммеда Али, полностью переходит под влияние Великобритании, что вызвало новое обострение франко-английских противоречий и. несомненно, поспособствовало изменениям в Египте. Внутреннее соперничество вылилось в открытую конфронтацию на территории Египта. Все это оказало влияние не только на развитие самого Ближневосточного региона, но и на восприятие этого региона в каждой стране.
История и природа Египта в оценках русских путешественников
С XI в. паломники и купцы, посетившие долину Нила, оставляли очерки о египетских достопримечательностях, культурных особенностях и религии. Однако все очерки были кратки, с мистическими, а порой и фантастическими описаниями. История Древнего Египта, загадочные монументы, пирамиды и мастабы, привлекали многих путешественников, паломников и ученых. Восточная природа, архитектура и древнее наследие отличались от русских. Однако путешественники зачастую подчеркивали сходство между русской и египетской историей, отмечая древность и богатое наследие. Они писали о климатических особенностях, которые, несомненно, сыграли большую роль в формировании государственности Египта. Русских путешественников «страна пирамид» поражала своими экзотическими пейзажами. Эта тема стала одной из самых важных, наряду с восточным вопросом и представлениями об исламе, так как именно история Древнего Египта, а также реалии, с которыми столкнулись путешественники на территории оттоманской провинции, оказали сильное влияние на возникновение интереса и развитие египтологии в России. Так же доступ к египетским древностям, вывоз археологических артефактов и развитие коллекционирования сыграло большую роль в возникновении и становлении российской египтологии как науки.
Одним из первых путешественников в XVIII в. стал В.Г. Григорович-Барский. Благодаря его «Хождению»201 можно выделить новую веху в практике путешествий в Святую землю. Во-первых, практически все ранние визиты в Египет представляли собой паломничества, в то время как хождение В.Г. Григоровича-Барского было настоящим путешествием, так как его цель состояла в знакомстве со страной. Во-вторых, его очерк сопровождался картами, рисунками и эскизами монументов, которые он видел. Среди русских произведений о Египте, «хождение» В.Г. Григоровича-Барского подставляло наиболее подробное изложение путешествия и новый взгляд на регион. В предшествующую эпоху Египет посещался лишь как страна, где происходили библейские события, а наследие и история Египта не представляли интереса для паломников. В-третьих, путешественник проявил любопытство к историческому прошлому османской провинции, а именно к египетскому языку. Он привез первую копию иероглифической надписи, которую сделал самостоятельно. Это была копия, описанного им в «Хождении» обелиска — Иглы Клеопатры. Таким образом, первое путешествие в Египет с целью ознакомления со страной состоялось в первой половине XVIII в., положив начало будущим поездкам русских в «страну пирамид».
Ранние паломнические миссии и путешествия можно объяснить христианским миросозерцанием, которое нельзя вообразить без отшельничества и скитаний в Святой земле. Более того, русские художники, искусствоведы находили схожие черты в христианском и египетском искусстве. Стоит отметить, что русское искусство взаимодействовало с греко-римским, которое, в свою очередь, формировалось под влиянием египетских художественных и идейных традиций.
Однако первые путешествия в Египет после странствования В.Г. Григоровича-Барского произошли лишь в начале XIX в. Скорее всего, интерес российского общества усилился вследствие первых исследований, появившихся во Франции. Известно, что все французские публикации мгновенно переводились и комментировались в Академии наук и российскими историками. Первые русские путешествия в XIX в. начались сразу после египетской кампании Наполеона и французских научных публикаций, связанных с этим событием.
Практически все путешественники оставляли описания пирамид Фив, восхищались величием и мощью эти объектов, писали о них как о феноменах, для описания которых даже у самого образованного человека не хватит слов. Однако внутреннее убранство пирамид описано сдержано, даже с разочарованием. Например, подобную особенность можно встретить в произведении О.С. Сенковского: «внутри нет ничего прекрасного и поразительного, и ничего не напоминает о наружном величии этих зданий»202. Далее он предположил, что мастабы203 служили гробницами для вельмож, тогда как величественные пирамиды были местом упокоения лишь фараонов, но ошибся в этом. Как и В.Г. Григорович-Барский, в записках Сенковского чувствуются ностальгические впечатления, когда он сравнивает пирамиды с курганами от Померании до берегов Иртыша в Сибири. Огромное впечатление на путешественника произвел Большой Сфинкс, он в подробностях описывал его интерьер. Однако не все египетское искусство автор воспринял в качестве шедевров. Очень отрицательно он отозвался о древнеегипетской архитектуре. Выделяя черты угрюмой египетской архитектуры, он писал: «основательность означается тяжестью, а красота – необыкновенною величиною»204. Положительный отзыв всегда соседствовал с критикой египетского искусства, так, по мнению автора, их статуи все же уступают греческим, и несмотря на то, что они «так же точно умели чувствовать и изображать в своих огромных колоссах идеальную красоту головы негра, как греки красоту лица ... резец египтян гораздо удачнее изображал красоту лица, нежели остальные части тела, ознаменованные грубостью и дурною отделкою, в которых даже правильность размера не всегда была сохраняема»205.
Востоковед показал отражение бедности в местном пейзаже, отмечая, что «природа в этой местности изобразила бедность самыми разительными чертами: бесплодный камень, вода и узкая полоса земли с обеих сторон возвещают человеку, что он не может иметь здесь ничего, кроме предметов самых необходимых к продолжению жизни, и не должен помышлять о богатстве и роскоши»206. Таким образом, он указывал на двойственную природу красот Египта, с одной стороны – историческое величие, с другой -крайняя разруха и бедность.
Как востоковед и коллекционер, О.И. Сенковский обратил свое внимание на древности. Историк отмечал, что в современную ему эпоху на Ближнем Востоке царило расхитительство исторических артефактов. Охотника за ценностями автор называл каирским промышленником, осуждая этот процесс. Также востоковед подчеркивал коммерческий обман со стороны торговцев этими артефактами, которые за бесценок приобретали их у местных жителей, чтобы перепродать дороже в Западной Европе.
Таким образом, можно наблюдать необычную картину страны, нарисованную О.И. Сенковским, с одной стороны «прекрасной, изобильной и многолюдной», а с другой, «с песчаными и бесплодными степями, ее окружающими»207. Но в целом, весь очерк проникнут негативным впечатлением, в заключении О.С. Сенковский дает рекомендательный совет для читателя XIX в., что «любопытство странника встречает здесь лишь зрелище нищеты и недостатков всякого рода»208, поэтому русскому путешественнику стоит обратить внимание на другие ближневосточные страны.
Несмотря на то, что О.И. Сенковский был взыскательным человеком, любопытным путешественником и знатоком Ближнего Востока, он прославился на поприще египтологии благодаря своей фантастической повести «Ученое путешествие на Медвежий Остров», где высмеивал деятельность русских и французских египтологов, в том числе Ж.-Ф. Шампольона, И.А. Гульянова, А.Н. Оленина и других. Основные черты, которые следует выделить в его работе, - это, во-первых, отсутствие европоцентризма. Он утверждал, что Европа и Азия - это разные культурно-исторические миры, он отрицал какое-либо сравнение между двумя разными регионами. Сенковский пытался объективно взглянуть на Египет, изучить страну с критической точки зрения. Во-вторых, рассматривая Азию в целом и одтельно по странам, он выделил некую общность порядков, нравов и традиций местного населения.
Врач А.А. Рафалович также обращал пристальное внимание на особенности климата, географии, экономики, этнографии страны. Главным результатом его экспедиции явилась монография «Путешествие по Нижнему Египту и внутренним областям Дельты»209. В данном произведении автор уделил больше внимания современному положению населения, чем истории, как он сам определил в предисловии. Что касается древностей, то он отметил лишь пренебрежительное отношение местного населения к европейцам-ученым, по их мнению, они копаются в руинах и развалинах лишь за тем, чтобы отыскать зарытые египтянами клады.
Ислам и местное население Египта во французской литературе путешествий
Подданные Франции, путешествовавшие по Ближнему Востоку и, в частности, по Египту, уделяли внимание не только истории и древностям (с научной или коммерческой точки зрения), географии и климату (исходя из торговых или научных интересов), но и особенностям местных традиций, быту, религии, культуре населения. Одним из важных аспектов являлся вопрос о положении женщины в египетском обществе. Причем французы сравнивали жизнь жительниц Османской империи, Египта и стран Западной Европы, выявляя различия в традициях, повседневности, внешности и т.д.
При рассмотрении данного вопроса можно обратиться к сочинениям Шатобриана, который писал о красоте восточных женщин, однако отмечал, что тяготы жизни влияли на внешность и поведение египтянок. «Женщины и дети, покрыты рубищами, убегают от чужестранца и янычара»258, рассказывал автор и особенно подчеркивал отсталость местного населения — арабов и турок, практику рабовладения и запугивания народа. Сравнивая их с другими народами, Шатобриан отмечал: «в Американцах (имеется ввиду коренное население Америки) мы видим дикаря, еще не пришедшего в состояние образованности, в Арабах напротив мы видим образованного человека, снова вернувшегося в дикость»259. Интересно, что и во внешности арабов он видел некоторые особенности: «если он молчал, то вы не заметите в них ни малейшего следа дикости, но если напротив начнет говорить, то вы услышите грубые и сильные звуки, и увидите зубы длинные, белые, имевшие много сходства с зубами шакалов»260. И если природа Египта вызвала восхищение Ф.-Р. Шатобриана, то общий образ Египта носил скорее негативный оттенок, представлялся отсталой колониальной провинцией с населением чуть образованнее дикарей.
В 30-е гг. XIX в. французский историк Ж. Мишо и политик Ж.Пужуло совершили свое путешествие на Восток для сбора материалов по истории крестовых походов, вследствие чего была издана монография «Письма Востока, 1830-38 годы». Примечателен тот факт, что как и Шатобриан, оба историка были роялистами, активно выступали против власти Наполеона Бонапарта, и как следствие, не одобряли политику, проводимую им на Востоке.
Сочинение Ж. Пужуло и Ж. Мишо содержит красочные описания. Восторженно изображена встреча с турками, они предстают отсталыми, но очень обаятельными для путешественников. Арабское население и бедуинов, они показывали варварами, однако наделяли их положительными чертами: своеобразная красота, устойчивость к непогоде, суровость. В целом образ местного населения имел определенно положительные черты. Французский ботаник и аптекарь Р. Оше-Элой в своем сочинении «Отношение к путешествию на Восток в 1830 по 1838 годы»261 также оставил подробное описание местного населения, указал на разницу, существовавшую между турками и арабами: «В общем, турок важен, религиозен, с отличным сердцем, он ненавидит перебранки, и ничто так не любит как еду и спокойствие. Араб наоборот, легок, неопрятен, легче относиться к выполнению религиозных обязанностей, он быстро пьянеет и уж тогда начинает кричать и доказывать свою правоту, создавая намного больше шума, чем двадцать турков»262. Практически все французские путешественники отмечали грубость арабского языка, приписывая определенные качества и их владельцем. Например, в данном очерке, автор с неудовольствием замечал взбалмошность и грубость египтян, особенно когда они начинали беседы. Очень заметно чувствуется разница между отношением автора к местному населению и их метрополии.
Рассуждая о бедуинах, арабах, турках, автор практически не рассказывал ничего о коптском населении и его истории, положении в исламском Египте. Р. Оше-Элой ссылался на произведение Ф.-Р. Шатобриана, однако называл его монографию скорее выдуманной, нежели изображающей реальное положение Египта.
Клот-бей писал о продуктивном влиянии французов в развитии ближневосточного региона. Например, он полагал, что египетская кампания Наполеона Бонапарта изменила положение местного населения, дала некоторые преимущества для арабов: «победы французов уничтожили влияние мамелюков, показав арабам всю слабость и ничтожность их притеснителей и, приготовив таким образом восстановление их народности»263. Их «фанатичная ненависть», по отношению к европейцам уменьшалась, писал автор, выделяя таким образом позитивные аспекты французской колониальной политики и, таким образом, подчеркивая первенство французской нации. Благодаря Наполеону Восток обогатился «западной образованностью», нация арабов стала возрождаться, была реформирована административная система управления, французская армия очистила страну от грабителей-бедуинов, а также укрепила границы по Средиземному морю.
Как и предыдущие путешественники, К.-Э. Савари, К.-Ф. Вольней, К. Фурмон, Клот-бей разделил свой труд на две части: первая посвящена описанию географии, климата Египта, вторая – социально-политическим и гелигиозным особенностям региона. По способу изложения этот очерк максимально приближен к очеркам К.-Ф. Вольнея, здесь также в деталях изложены естественнонаучные факты, даны редкие личные оценки. Клот-бей постарался выявить причины отсталости Египта, истоки которого усматривал еще в эпоху фараонов. Автор позитивно оценивал роль ислама в развитии региона, в частности, социо-политических особенностей. Так, ислам оказал положительное влияние на складывание семейных традиций, в основе которых лежит беспредельное уважение женщин к мужу, домочадцев - к отцу семейства. По мнению Клот-бея ислам способствовал более гуманному отношению к рабам (он сравнивал положение рабов в арабо-мусульманском и американском обществе), с сожалением отмечал утрату этих патриархальных черт европейцами.
В целом автор сделал комплексное исследование отдельных сфер жизни египетского общества, рассказал об истории, медицине, этнологии региона и т.д. Это одно из самых подробных руководств по поездкам в Египет, созданных в XIX в. В данный период, французские путешествия на Восток приобрели интенсивный характер, многие талантливые ученые и путешественники после своих вояжей оставили бесценные путевые заметки, в которых выразили свои впечатления о загадочном Египте. Среди них были барон Дарманьяк, граф Донсон, отец Русьер, А. Кастелан, Ш. Соннини и другие.
Отдельно можно остановится на размышлениях о египтянах Линан-Паши, который, как уже было сказано выше, довольно продолжительное время проживал в Египте и получил возможность детально изучить быт и нравы местного населения. В своих описаниях Линан-Паша был благосклонен к египтянам, хотя, описывая их зачастую, как и все французы, искажал реальный образ населения.
Интересную оценку местному населению давал французский паломник Л. Делаборд, указывавший на различия между арабами, жившими в пустыне, и арабами Каира и Александрии, сравнивая две этнологических группы, он показал положительный образ египтянина, подчеркнул значение великой истории Египта, изобразил величественные пейзажи Аравии.
Ценную информацию содержат сведения барона Жерамба, который был противником Наполеона, не разделял его идей на внешнюю и внутреннюю политику, поэтому вскоре вынужден был покинуть Францию со своей семьей. Получив в Риме священную степень, он занялся религиоведением. Одним из самых значимых его произведений было «Паломничество в Иерусалим и Синайскую гору»264, содержавшее отдельные описания Египта. Аббат Жерамб оставил очень точные сведения об исторических местах, монументах, описал в деталях свою поездку и сложности, связанные с французским засильем в Египте265. «Хороший турок не продвинулся еще достаточно в цивилизованном развитии»266, писал аббат, а арабы также далеки в культурном плане от европейца. Можно сказать, что барон Жерамб подчеркивал разницу в уровне развития между христианами и мусульманами, с гочью писал о падении Константинополя, о том, что религиозные святыни находятся в руках турок, арабов, греков, которые не могут сохранить это великое наследие.