Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Образование Тувинской Народной Республики и особенности ее общественно-политической жизни в 1921-1932 годы 32
1.1. Государственное и партийное строительство в Тувинской Народной Республике. Предпосылки политических репрессий (1921-1924) 32
1.2. Формирование и развитие репрессивной политики в Туве (1925-1928) 58
1.3. Репрессии в годы коллективизации, усиление антирелигиозной политики революционного правительства (1929-1932) 78
Глава II. Политические репрессии в Тувинской Народной Республике в период социалистического развития в 1933-1944 годы 98
2.1. Последствия коллективизации и смена политико-идеологического курса в Тувинской Народной Республике (1933-1936) 98
2.2. Влияние Большого террора в Туве. «Дело девяти» – наивысший подъем политических репрессий (1937-1939) 119
2.3. Политические репрессии в Туве в 1940-1944 годы .155
Заключение 178
Список использованных источников и литературы 183
Приложения 200
- Государственное и партийное строительство в Тувинской Народной Республике. Предпосылки политических репрессий (1921-1924)
- Формирование и развитие репрессивной политики в Туве (1925-1928)
- Последствия коллективизации и смена политико-идеологического курса в Тувинской Народной Республике (1933-1936)
- Политические репрессии в Туве в 1940-1944 годы
Государственное и партийное строительство в Тувинской Народной Республике. Предпосылки политических репрессий (1921-1924)
Образование Тувинской Народной Республики (ТНР) в 1921 году явилось закономерным итогом длительных, сложных и революционных событий в начале XX века, изменивших привычный уклад тувинских аратов-кочевников.
Тува, известная до 1921 года, как Урянхайский край, долгое время находилась под гнетом крупных держав: до второй половины XVIII века входила в состав Монгольского государства, а с 1758 по 1912 год находилась под игом Цинской империи. Дальнейшую судьбу края определили революционные события, произошедшие в начале XX века в двух империях, результатами которых стали их распад и свержение правящих династий с более чем 200-летней историей.
Первым крупным революционным событием, повлиявшим на судьбу Тувы, стала Синьхайская революция в Китае 1911 года, в результате которой в 1912 году маньчжурская династия Цин была свергнута, а Монголия и Тува обрели самостоятельность. В августе 1912 года состоялось Кобдинское сражение, во время которого монголы и тувинцы захватили крепость Кобдо, уничтожив остатки китайского гарнизона, и окончательно освободились от маньчжуро-китайского гнета. Но, несмотря на сотрудничество в борьбе за самостоятельность, урянхайцы так и не вошли в состав Монголии. Объяснялось это тем, что во времена маньчжурской власти местные жители находились не только под гнетом маньчжуро-китайских чиновников, но и монгольских феодалов, из-за чего лишь два из девяти хошунов (районов) Урянхайского края: Салчакский и Тоджинский, выступили с прошениями о переходе в подданство Монголии. Богдо-гэгэн VIII – теократический правитель Монголии принял подданство хошунов и даже объявил себя правителем Урянхайского края. Однако переход региона под контроль Монголии не был согласован с другими государствами, также претендовавших на Урянхайский край.
Политическое положение Урянхайского края оставалось спорным из-за отказа Китая признавать суверенитет ранее принадлежавших ему территорий. Монголия, несмотря на заинтересованность в присоединении Урянхайского края, была вынуждена держать нейтралитет. Сказывалось влияние Российской империи, также имевшей свои интересы относительно края, но она поддерживала суверенитет Монголии от Китая. Интерес Российской империи к Урянхайскому краю стал проявляться еще в конце XIX века, когда в регионе появились первые русские переселенцы. Однако активные политические действия начались только в 1907 году, когда император Николай II дал распоряжение Совету Министров рассмотреть на ближайшем заседании вопрос о более интенсивном заселении Урянхайского края русскими крестьянами100.
Среди тувинской аристократии было много сторонников пророссийской ориентации, в их числе были амбын-нойон (великий князь) Урянхайского края Оюн Комбу-Доржу и камбы-лама (настоятель) Верхнечаданского хурээ, одного из крупнейших буддийских монастырей Тувы – Ондар Лопсан-Чамзы. В течение 1912-1913 годов они неоднократно направляли прошения на имя императора Николая II о принятии Урянхайского края под покровительство Российской империи. Решающую роль в сближении России и Тувы сыграл Монгуш Буян-Бадыргы – гун-нойон одного из крупнейших и многонаселенных районов Тувы Даа хошуна. Именно его прошение императору было переведено на русский язык и направлено лично Николаю II в апреле 1914 года.
Монгуш Буян-Бадыргы является первым национальным государственным деятелем Тувы, основателем тувинского государства и одним из наиболее известных жертв политических репрессий. Родился он в 1892 году в семье табунщика-середняка Монгуш Номчулы, был не аристократического происхождения. Он был усыновлен гун-нойоном Даа хошуна Хайдыпом, который не имел детей, из-за чего был вынужден искать наследника у своих родственников, кем и был Номчула. Приемный отец дал Буяну-Бадыргы лучшее для того времени образование, а его наставником был другой родственник Хайдыпа – пророссийски настроенный камбы-лама Ондар Лопсан-Чамзы. Буян-Бадыргы владел пятью языками: тувинским, монгольским, китайским, тибетским и русским. Монгольский и китайский языки он, как будущий нойон, был обязан знать, так как делопроизводство во времена Цинской империи велось на этих языках. Тибетским языком он овладел, изучая буддийский ламаизм, а русскому языку его научил русский переселенец Рехлов101. Нойон Хайдып, приемный отец Буян-Бадыргы, связывал будущее Тувы в сотрудничестве с Россией. После его смерти, в 1908 году, Буян-Бадыргы унаследовал титул гун-нойона Даа хошуна. Ему было всего 16 лет, но он проявлял, уникальные для своего возраста, управленческие и дипломатические способности, дальновидность102.
Это хорошо видно из текстов его прошений Николаю II, в которых красной нитью проходит важная связующая мысль о том, что урянхайцы соседствуют с Россией, имеют давние исторические связи, многочисленные материальные интересы и, потому предпочитают покровительство «Цагаан Хана» («Белого Царя»). Так именовали российского императора монголы и тувинцы. В заботах о будущем своего народа, взамен он просил сохранить «установленные с давних времен порядки управления и обычаи», а также право распространения «желтой религии» – буддизма в форме ламаизма на своей территории. При этом молодой нойон отмечал, что из-за малочисленности и малообразованности населения, урянхайский народ не может нести военную службу в рядах российской армии103.
Николай II официально подписал указ об установлении протектората над Урянхайским краем 17 апреля 1914 года. Принятие покровительства России стало важным шагом, имевшим положительное значение для развития государственности Тувы и определившим ее дальнейший исторический путь104. Именно это стало причиной того, что в годы Тувинской Народной Республики выросло влияние Советской России на ее политико-идеологический курс, направленный на социалистическую модель развития региона, который также станет причиной политических репрессий.
Следующим важным революционным событием, повлиявшим на судьбу Тувы, была Октябрьская революция 1917 года, которая привела к падению Российской империи и свержению династии Романовых. Но в отличие от Синьхайской революции 1911 года в Китае, революция в России имела не только важное геополитическое значение, но и оказало значительное влияние на дальнейшую историю Тувы. Большинство русских переселенцев в Туве были крестьянами, которые сочувствовали большевикам и левым эсерам, поэтому Урянхайский край был в числе тех регионов, которые поддержали установление власти большевиков. В марте 1918 года в г. Белоцарске (будущий Кызыл – столица Тувы) был создан Урянхайский краевой совет рабочих и крестьянских депутатов. В его состав входили в основном русские переселенцы, для которых было жизненно необходимым заручиться поддержкой тувинского населения, особенно простых аратов.
Тувинский историк Ю.Л. Аранчын, исследуя исторический путь тувинского народа к социализму, подчеркивал, что тувинцы, как и русские, принимали активное участие в установлении советской власти в Туве105. Однако, по мнению современных историков, к примеру Н.П. Москаленко, роль тувинского народа в этих событиях была скорее пассивной и наблюдательской106.
Безусловно, среди тувинцев были сторонники революции, но в отличие от русского крестьянства, тувинские араты не были массово вовлечены в революционное движение. То же самое касалось и участия тувинского населения в гражданской войне на территории Тувы. Местное население принимало участие в боевых действиях больше по территориальным причинам, нежели по идеологическим мотивам. Местные феодалы придерживались нейтралитета, хотя и были редкие исключения. Например, камбы-лама Ондар Лопсан-Чамзы в 1919 году встречался с А.В. Колчаком, «приложил все свои силы, чтобы тувинцы и русские жили как братья»107. В 1930 году он поплатился жизнью за решение сотрудничать с Колчаком, получив смертный приговор за контрреволюционную деятельность108.
Во второй половине 1918 года в Урянхайский край начали прибывать белогвардейские отряды из Красноярска и Омска, с целью присоединения края к Российскому государству Колчака. Параллельно началась интервенция китайских и монгольских военных отрядов109. Тувинская знать активно поддерживала интервентов, желая восстановить дореволюционные феодальные порядки. При этом часть тувинского населения не скрывала своего недовольства присутствием интервентов, памятую о тяжелых временах феодального гнета.
В июле 1919 года, благодаря поддержке отрядов красных партизан под командованием А.Д. Кравченко и П.Е. Щетинкина, Белоцарск был освобожден от белогвардейцев, которые постепенно теряли контроль над Урянхайским краем. Партизанская армия являлась своеобразной левой «коалицией» беспартийных, большевиков, левых эсеров, меньшевиков и анархистов110. Осенью 1919 года Урянхайский край начали покидать и монгольские отряды из-за оккупации Монголии китайскими войсками, тем самым основной угрозой стали китайские отряды.
Формирование и развитие репрессивной политики в Туве (1925-1928)
Хемчикское восстание сыграло ключевую роль в усилении влияния сталинского руководства СССР и Коминтерна во внутренние дела ТНР. Было понятно, что необходимо решить вопрос официального дипломатического признания молодого государства для того, чтобы вести открытые действия для внедрения большевистских идей и обеспечить защиту суверенитета от других государств, в том числе и от Монголии.
Спустя почти год после Хемчикского восстания, 22 июня 1925 года, был подписан советско-тувинский договор о дружбе и взаимном сотрудничестве. В преамбуле договора говорилось «Правительство РСФСР в обращении к тувинскому народу от 9 сентября 1921 года торжественно отказалось от незаконных действий бывшего царского правительства России и от протектората…»161 и, не дожидаясь урегулирования взаимоотношений между Тувой и Китаем, заключают договор. Китай упоминался в этом договоре, так как предыдущие два года СССР вел активные переговоры с Китаем и Монголией. У советской стороны была своя сфера интересов относительно Монголии и Тувы, которые ранее принадлежали Китаю, и если Монголию советская сторона фактически признавала составной частью Китая, то по отношению к Туве СССР старался всеми силами сохранить ее суверенитет162.
Договор 1925 года состоял из девяти статей, по которым ТНР принимала консула СССР и, наоборот, обе стороны обеспечивали безопасность границ, СССР должен был проводить регулярные почтовые, телеграфные и радиотелеграфные обмены с ТНР и т.д. С тувинской стороны заключение договора было поручено Председателю Совета Министров и министру иностранных дел ТНР Куулар Дондуку, Председателю Малого Хурала ТНР Монгуш Нимажапу и управляющему делами Совета Министров ТНР Соян Далаа-Суруну. С советской стороны договор подписали председатель Совета народных комиссаров СССР А.И. Рыков, народный комиссар иностранных дел СССР Г.В. Чичерин и председатель Реввоенсовета СССР М.В. Фрунзе163.
Этот договор имел принципиальное значение для Тувы, так как он способствовал укреплению самостоятельности тувинского государства. После его подписания, в периодической печати СССР отмечалось, что тувинская делегация «достигла успешного разрешения ряда основных вопросов об экономическом сотрудничестве Тувинской Народной Республики с СССР и временном урегулировании между ними взаимоотношений»164. Тем самым, промонгольские настроения в Туве постепенно начали спадать.
Спустя ровно 5 лет после образования ТНР, 16 августа 1926 года был подписан монголо-тувинский договор о взаимной дружбе и сотрудничестве, где тувинскую делегацию также представлял Куулар Дондук. Согласно этому документу, Монголия официально признавала суверенитет Тувы и отказалась от всех притязаний на ее территорию, аннулировав все предыдущие договоры, признанные неравноправными, в том числе Кяхтинский договор 1915 года. Благодаря этому, промонгольские настроения в Туве лишались юридических оснований на присоединение территории одного государства к другому.
Стороны также обменялись дипломатическими представительствами, окончательно урегулировали вопросы границ и гражданства приграничного населения, создание почтовых связей между республиками и т.д. Учитывая важнейшую роль договора в благотворном развитии межгосударственных отношений, нормы которого способствовали правовому решению суверенности ТНР, уместно отметить человека, который лично способствовал его подписанию. Куулар Дондук именно тот человек, руководивший подписанием советско-тувинского договора 1925 года и монголо-тувинского договора 1926 года, на личности которого стоит остановиться подробнее.
Куулар Дондук родился в 1888 году в семье зажиточного арата в сумоне Шеми Даа хошуна. В юности был хуураком (послушником) Верхнечаданского монастыря, благодаря чему, получил прекрасное для того времени образование, знал монгольский и тибетский языки. В 1908 году начал учиться в Канданском монастыре г. Угра (современный Улан-Батор) в Монголии. Там он стал глубоко постигать буддийские учение и по окончанию должен был получить ученую степень «кешпи». В 1911 году, когда в Китае разгорелась Синьхайская революция, он прервал свое обучение и вернулся в Туву, где благодаря своей образованности стал сотрудничать с Буяном-Бадыргы. Его назначили на высокий пост чайзан и поручили быть посредником между Гоминдановским Китаем и Тувой, путем обмена информацией между ними165.
После образования ТНР в 1921 году Куулар Дондук стал активным участником политической жизни молодого государства и в 1923 году занял должность заместителя председателя ЦК ТНРП, позже он занял и Председателя Малого Хурала ТНР. В период с 1925 по 1929 годы Куулар Дондук одновременно занимал должности Председателя Совета Министров ТНР и министра иностранных дел, на посту которого он, как человек, решивший глобальную проблему суверенности тувинского народа, оставил яркий след в международной жизни и истории Тувы. В этот период он фактическим был руководителем тувинского государства и являлся одним из самых авторитетных и дальновидных политиков. В своей деятельности он оказывал всестороннюю поддержку революционному движению. Однако он старался сохранять консервативность, если это касалось вопросов защиты интересов феодалов и традиционной веры тувинцев – буддизма. Несмотря на то, что Дондук сыграл важную роль в установлении дипломатических отношений с СССР и МНР, он не был ярым противником присоединения Тувы к Монголии. Об этом он признавался позже в докладной записке представителю Коминтерна в ТНР В.А. Богданову от 18 октября 1929 года166. Нельзя не принимать во внимание, что Куулар Дондук признавал культурную и религиозную близость обеих народов, а в молодые годы он учился в Монголии, что оставило свой отпечаток. Тувинцы и монголы имели общие исторические корни, занимались разведением скота, охотой на зверей, то есть, традиционными промыслами. Тувинцы – приверженцы шаманизма и ламаизма, что роднит их с монголами. Такие рассуждения и настрой на сохранение традиционной культуры тувинцев вызвало недовольство партийного руководства ТНР и это стало одной из причин репрессий против него.
Важную роль в установлении советско-тувинских и монголо-тувинских дипломатических отношений сыграл и Монгуш Нимажап, который также стал жертвой политических репрессий в одно время, что и Куулар Дондук и Буян-Бадыргы. Нимажап родился в 1879 году в семье феодалов сумона Шеми Даа хошуна и, таким образом, был выходцем из одного сумона, что и Дондук, а по феодальной иерархии он подчинялся Буяну-Бадыргы. Еще в дореволюционное время Нимажап занимался дипломатической деятельностью. Например, в 1920 году он возглавлял тувинскую делегацию в Китай для урегулирования вопроса о самоопределении тувинского народа167. Несмотря на то, что китайская палата внешних отношений так и не признала отделения Тувы, тогда был сделан важный шаг для дипломатического регулирования статуса тувинского народа.
На Всетувинском учредительном хурале 1921 году Буян-Бадыргы и Нимажап возглавляли делегацию Даа хошуна. Войдя в состав правительства ТНР, Нимажап одновременно с Оюном Курседи начал работу по созданию ТНРП, но, благодаря своему опыту и большому статусу, его инициативная группа из Пий-Хема возглавила проект по созданию партии. В 1922 году Нимажап вошел в состав ЦК ТНРП и стал секретарем председателя ЦК Маады Лопсан-Осура168. Именно он выступил на I съезде ТНРП в 1922 году с докладом об уставе и о программе партии. Из-за феодального происхождения в советские годы его не признавали сооснователем партии. На II съезде в ТНРП в 1923 году его чуть не исключили из партии вместе с Лопсан-Осуром, но он сохранил свое положение и стал работать в министерстве иностранных дел ТНР. В октябре 1924 года Монгуш Нимажап был избран Председателем Малого Хурала ТНР, на посту которого он работал до 1929 года, пока не был репрессирован.
Советско-тувинский договор 1925 года способствовал началу бурного развития экономики, торговли, медицины и просвещения, поэтому трудно переоценить ее значение для развития Тувы. Благодаря подписанному договору, в страну стали активно завозить новейшие достижения современной технологии того времени: автомобили, самолеты, радио, телеграфы, телефоны и т.д. Город строили завербованные рабочие из Красноярска, Минусинска, Томска и других городов Сибири, тувинские батраки, русские рабочие, бежавшие с золотых приисков из-за тяжелых условий труда и быта. Через Енисей была устроена переправа на паром169. Началось строительство Усинского тракта. К сожалению, работы по устройству колесного пути через Саяны на Урянхай шли медленно, и вряд ли можно было рассчитывать на окончание его когда-либо без вмешательства военного ведомства или переселенческого Управления.
Последствия коллективизации и смена политико-идеологического курса в Тувинской Народной Республике (1933-1936)
Объединение единоличных аратских хозяйств в коллективные путем производственного кооперирования негативно сказалось на сельском хозяйстве: сократились посевные площади, значительно сократилось поголовье скота, что для скотоводческого региона было жизненно важным. Складывание административно-командного управления сельским хозяйством, его огосударствление привело к тому, что практически одним махом была изменена традиционная форма ведения хозяйства. Составной частью коллективизации и одним из основных средств ее осуществления была насильственная экспроприация хозяйств, отнесенных к байским, — «раскулачивание» по-тувински. Вновь созданное «колхозное аратство» становилось заложником государства, лишившись привычной свободы, стимулов к труду, что привело к уничтожению целого слоя аратов-единоличников с его культурой, традициями, навыками хозяйствования.
Вопрос о преодолении левацких перегибов, которые привели к неудачной политике коллективизации был предметом обсуждения II чрезвычайного объединенного пленума ЦК и ЦКК ТНРП в октябре 1933 года. Доклад Салчак Тока по этому вопросу раскрывал причины сложившегося положения. Отмечалось, что в результате игнорирования национально-бытовых и социально-экономических условий страны, был взят курс механического перенесения советского опыта проведения сплошной коллективизации, без промежуточных подготовительных мер на ликвидацию зажиточного середняцкого хозяйства, на подавление инициативы аратов в подъеме животноводства. Сторонникам левого курса пришлось признать свои ошибки, что очень сказалось на их авторитете.
В прениях по докладу приняли участие 46 человек, высказавших свое мнение в порядке критики и самокритики. Первым выступил председатель Барун-Хемчикского хошкома ТНРП Оюн Полат. Разделяя основные выводы доклада, он говорил о созданных административным путем колхозах, об изъятии у аратов скота под выдачу квитанции, разрешавшей вести кооперативную торговлю, о том, как партийцы заставляют работать на себя лишенцев – бывших феодалов и лишали избирательных прав даже тех, кто имел хоть какие-то контакты с лишенцами. Выступавший также привел примеры отказа аратов подчиняться органам власти, об ослаблении руководства животноводством, и внес предложение называть тувинское правительство «скотоводческо-крестьянским», а не «народным», так как в этом случае термин «народ» относился, в том числе, и к феодалам.
В других докладах говорилось, что в области торговой политики и практики в Туву механически переносились формы и методы торговли, применявшиеся в СССР. Такая практика была извращением и не способствовала развитию частной хозяйственной торговой инициативы. В то же время нарушался принцип добровольного вступления в кооперацию, чрезвычайно слабо привлекались к участию в ее работе широкие аратские массы и совершенно недостаточно учитывались подлинные запросы и нужды аратства. При конфискации имущества феодалов было допущено немало ошибок, что нередко приводило к полной ликвидации байских и середняцких хозяйств. Борьба против священнослужителей часто сопровождалась издевательством над религиозными чувствами всего населения. Это проявлялось в административном закрытии монастырей, арестах лам и шаманов, исполнявших религиозные обряды, в высмеивании аратов, которые их соблюдали. Такая политика привела к отрыву партии от лам и верующих аратов. В практике работы государственного аппарата, особенно органов власти на местах, допускались нарушения революционной законности – лишение избирательных прав, конфискация имущества аратов-середняков, необоснованные аресты, подрывающие авторитет правительства в глазах населения. В резолюции Пленума отмечалось, что неправильная установка на преобразование народно-революционной партии в пролетарско-бедняцкую привела ЦК ТНРП и местные организации к отрыву от широкой массы трудового аратства247. Было выявлено 10 пунктов, выражавших ошибки и перегибы левого курса.
Далее в резолюции признавалось, что «ЦК Народно-революционной партии и правительство допустили ряд политических и практических ошибок, которые отрицательно отразились на развитии народного хозяйства республики и, в особенности, на его основе – животноводстве, и могли бы при условии дальнейшего неисправления этих ошибок, привести к ослаблению крепости и независимости Тувинской Народной Республики»248.
По итогам работы пленума был принят «новый политико-хозяйственный курс», направленный на некапиталистическое развитие посредством сочетания государственно-кооперативного и индивидуально-частного хозяйства. Новый курс можно назвать «тувинским НЭПом», так как в нем прослеживаются явные аналогии с новой экономической политикой 1921 года в Советской России. Но более сильным ударом по положению партии, как руководящей силы в тувинском обществе, стало решение, что ТНРП является «первым помощником народно-революционного правительства». Это означало, что роль партии в управлении государством отодвигалось на второй план249.
Таким образом, политика коллективизации была официально признана провальной. Это был сильный удар по амбициям и политическому статусу, как «левых», так и всей партии, которая была вынуждена официально отказаться от руководящей роли в тувинском государстве, ее авторитет среди населения стал падать. Это послужило предпосылкой для возникновения политико-идеологического раскола в высших правительственных кругах ТНР, что привело в последующем к новой волне политических репрессий. Решения II чрезвычайного пленума ЦК и ЦКК ТНРП 1933 года в советской историографии объяснялись тем, что «правооппортунисты» активно использовали неопытность «левых», их чересчур активное стремление ударными темпами направить Туву по социалистическому пути развития, минуя капитализм250.
На дальнейшее ужесточение репрессивной политики в ТНР сказались события в СССР, связанные с убийством секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) С. М. Кирова. Это происшествие, случившееся 1 декабря 1934 года в Ленинграде, вызвало огромный общественный резонанс. В тот же день было принято Постановление Президиума ЦИК СССР, которое послужило началом новой волны массовых репрессий в СССР. Интересно, что принятое постановление касалось не только СССР, но и союзных ему республик – Тувы и Монголии. Подтверждением этому являются архивные материалы. В научном архиве Тувинского института гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований (ТИГПИ) выявлена справка, опубликованная в журнале «Советские архивы». В ней особо был выделен текст: «Внести следующие изменения в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик по расследованию и рассмотрению дел о террористических актах против работников Советской власти:
1. Следствие по этим делам заканчивать в срок не более десяти дней.
2. Обвинительное заключение вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде.
3. Дела слушать без участия сторон.
4. Кассационного обжалования приговора, как и подачи ходатайств о помиловании не допускать.
5. Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора»251.
В той же архивной справке имеется дополнение «Другое постановление ЦИК СССР за теми же подписями грозило карами членам семей «врагов народа» за недонесение о готовящейся «измене» лишением свободы на срок от 5 до 10 лет. Остальные совершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним проживающие или находившиеся на иждивении к моменту совершения преступления подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на 5 лет»...»252. Этот документ еще раз подтверждает факт, что влияние извне на работу карательных органов в ТНР было значительным. Об этом свидетельствовало и то, что еще за месяц до того, как было принято Постановление ЦИК СССР от 1 декабря 1934 года, реформация уголовного законодательства в Туве была уже проведена.
Политические репрессии в Туве в 1940-1944 годы
Центральный комитет Тувинской народно-революционной партии и его Генеральный секретарь Салчак Тока к 1940 году окончательно установили полный контроль за всеми сферами общественно-политической и культурной жизни Тувы. Малый Хурал (высший законодательный орган власти) и Совет Министров (высший исполнительный орган) были подконтрольны партии, и никто не мог оспаривать ее власть. Если руководители соответствующих органов проявляли вольнодумство, ЦК ТНРП могла легко от них избавиться, лишив их постов и подвергнув репрессиям или опале.
В 1940 году Алексей Баир и Оюн Полат были сняты со своих постов и отправлены учиться в Москву. Баир попал в опалу Салчака Тока в 1940-х годах, когда тот начал конфликтовать со своим давним сподвижником по вопросам сельского хозяйства, образования и культуры в годы войны. В 1948 году Баир был арестован по политическим мотивам и осужден по ст. 58 УК РСФСР на 10 лет исправительно-трудовых лагерей350. Так, Баир стал четвертым премьер-министром Тувы, который подвергся репрессиям. Такая же судьба ждала бы и Оюна Полата, но ему удалось избежать репрессий, хотя есть документальные свидетельства того, что он был в числе тех, кого Салчак Тока планировал сдать органам МГБ СССР в докладной записке секретарю ВКП(б) тов. Маленкову летом 1952 года351.
После того, как в 1940 году были сняты с постов Баир и Полат, вновь началось перераспределение должностей в Правительстве ТНР. В этот раз Председателем Совета Министров стал Александр Чымба, а новым Председателем Президиума Малого Хурала стала Хертек Анчимаа, которая является первой женщиной руководителем государства (не монархической) в истории. Эта должность была равнозначна должности президента страны.
Репрессии в Туве, по-прежнему, оставались самыми действенными мерами против оппозиций и вольнодумства, несмотря на то, что реальных угроз единоличной власти секретаря ЦК ТНРП Салчака Тока, его культа личности после 1938 года никто не представлял. Аналогично работала тоталитарная власть И.В. Сталина в СССР и Х. Чойбалсана в Монголии, где была полностью уничтожена оппозиция МНРП.
В «Очерках истории Тувинской организации КПСС» отмечалось, что всесторонняя братская помощь СССР и мудрое руководство ТНРП позволили тувинскому народу к 1940 году добиться значительного социально-экономического и культурного прогресса352. Ликвидация класса феодалов, вытеснение иностранного торгового капитала из экономики, утверждение в ней социального уклада, успехи в культурном строительстве и другие изменения характеризовали новый этап в развитии тувинского общества на пути к социализму353.
Выступая на заседании Политбюро ЦК ТНРП в январе 1940 года, Тока отметил, «что раскрытие и разгром контрреволюционных элементов органами МВД является реальным осуществлением решений III пленума ЦК ТНРП 1938 года... Органы МВД с неколебимой решительностью работали по ликвидации остатков контрреволюционных элементов, они и в дальнейшем будут работать еще с большей энергией и решительностью»354. Это означало, что МВД ТНР необходимо продолжить репрессивную политику, несмотря ни на что, поэтому количество раскрываемости «контрреволюционных элементов» по всем хошунам, сумонам и арбанам только увеличивалось.
В январе 1940 года в сумоне Тере-Холь Тес-Хемского хошуна органами МВД ТНР была раскрыта и ликвидирована контрреволюционная группа во главе с Сояном Тембирелем. Группу обвиняли в том, что имела повстанческий характер и поддерживала связи с контрреволюционными элементами в Монголии. По данному делу было арестовано и репрессировано 10 человек. На самом деле члены этой группы были родственниками по фамилии Соян. Для МВД ТНР было повседневной практикой привлекать к уголовной ответственности по политическим статьям целые семьи, как «контрреволюционные группы». Сояна Тембирела, из-за того, что он считался главным в семье, обвинили в руководстве этой группой. Всех представителей Соян обвиняли в поджогах и агитации в поддержку «чурмит-дажынцам», а также в организации массовых беспорядков, что подпадало под ст. 10, 13 и 15 УЗ ТНР. По решению судебной коллегии МВД ТНР от 18 марта 1940 года Сояна Тембирела приговорили к высшей мере наказания – расстрелу. Другие фигуранты этого дела получили тюремные сроки от шести до восьми лет355. Соян Тембирел, Соян Кара-Идам, Соян Кылан, Соян Ланаа, Соян Тамчан, Соян Шагчы-хелин и другие были реабилитированы постановлением Президиума Верховного суда Тувинской АССР от 15 января 1966 года356.
В Улуг-Хемском хошуне также в мае 1940 года была ликвидирована «диверсионная группа», которую возглавлял секретарь Улуг-Хемского хошкома ТНРП Кужугет Таржаа. Арат по происхождению, он был активным организатором и одним из первых лидеров ревсомольского движения в сумоне Коп-Соок Бай-Тайгинского хошуна. В первой половине 1930-х годов служил в народно-революционной армии, где проявил себя дисциплинированным солдатом и работал секретарём армейской партийной организации. После демобилизации его направили на партийную работу полномочным партийной комиссии при Улуг-Хемском хошкоме ТНРП и вскоре он стал его первым секретарём, завоевав высокий авторитет среди населения. Согласно материалам следствия, группа Таржаа весной 1940 года совершила поджог, в результате которого сгорел дом, где размещались все основные хошунные организации. По данному делу было репрессировано 10 человек.
В сентябре 1940 года Президиум Малого Хурала ТНР принял постановление об утверждении приговора судебной коллегии МВД ТНР, подписанное заместителем председателя Президиума Малого Хурала ТНР Хертек Анчимаа и секретарём Талганчиком. На этом заседании, где решалась судьба политзаключенных, лично присутствовал как член Президиума Салчак Тока. Вечером того же приговор судебной коллегии МВД ТНР был приведен в исполнение, о чём составлен акт с подписью Оюна Мандараа, заместителя министра МВД Оюна Ензака, сотрудников МВД Кыргыс Бады-Суура, Куулар Бурунаа. В этом акте указано, что «приговор о казни Таржаа нами приведён в исполнение, труп закопан в землю»357.Пособники Таржаа получили тюремные сроки по ст. 10, 13 и 15 УЗ ТНР за организацию поджогов и массовых беспорядков в Улуг-Хемском хошуне. В мае 1962 года Таржаа и остальные участники «Улуг-Хемской контрреволюционной группы» были реабилитированы358.
Одновременно с «Улуг-Хемской группой» в сумоне Ак-Туруг Дзун-Хемчикского хошуна была ликвидирована диверсионная группа, возглавляемая бывшим феодалом Тумен-Байыром и ламой Намнан-хелином. Их обвинили в поджоге 11 стогов сена, принадлежавшего тожземам и госфонду. В сумонах Чыргаданды и Берт-Даг Тес-Хемского хошуна в 1940 году была ликвидирована контрреволюционная повстанческая группа, которую возглавляли бывший лама Пакший-Шунаймаа и чиновник Опай-чагырыкчы. По делу было установлено, что эта группа поддерживала связи с монгольскими контрреволюционерами, в частности, с членами ликвидированной в Монголии контрреволюционной организации, возглавлявшийся Гэндэном. По данному делу были арестованы и репрессированы 6 человек. В сумоне Тес Тес-Хемского хошуна в 1940 году была ликвидирована контрреволюционная группа, которая устраивала поджоги и террор против партийных активистов, путем их отравления стрихнином – ядом, который содержится в семенах чилибухи, растущей в тропических районах Азии. Возглавляли группу ламы Сунупай и Кара-Мажаа. По данному делу были арестованы и репрессированы 10 человек. Из документов известно, что из обвиняемых по последним трем делам никто не был реабилитирован.
В конце 1940 и в начале 1941 годов на территории Тере-Хольского хошуна была ликвидирована контрреволюционно-шпионская группа, возглавляемая выходцами из Китая Ван-Вын-Ши (Шокар-Бады), Ко-Вын-Лин (Кара-Карак), Йо-Ву (Намзырай), Лу-Шан-Шын (Шартай), Тончай и Чудурук-Сундуй. Эта группа, согласно материалам следствия, действовала, начиная с 1929 года, и ставила перед собой задачи ликвидации революционного строя в Туве, уничтожение ее связей с СССР и подготовки в стране базы и соответствующих условий на случай нападения Японии. Были арестованы 23 человека359, большинство которых являлись представителями китайской и корейской диаспор. Все они были реабилитированы постановлением Президиума Верховного Суда Тувинской АССР в 1969 году360.
Этот и другие факты подтверждают, что массовые репрессии поглотили не только тувинцев, но и представителей других народов, проживавших на территории ТНР. Пострадали многие русские, китайцы, корейцы. На них составлялись различные доносы, в которых подчеркивалось, что они являлись агентами иностранной разведки, бывшими «врагами народа», которые принимали участие в белогвардейских мятежах. Так, представитель НКВД СССР сержант Антипин составил справку 13 мая 1941 года на граждан СССР и передал на подпись министру МВД Товарищтаю.