Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. РОССИЯ И ИРАН: СТАНОВЛЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ И ЦЕЛИ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКИ 46
1. Развитие российско-иранских связей до заключения Туркманчайского мирного договора 1828 г 46
2. Иран и иранцы в восприятии российского общества и политической элиты первой половины XIX в 67
3. Экономическая политика Российской Империи в Иране в 30-е -середине 50-х гг. XIX века 91
ГЛАВА II. РЕАЛИЗАЦИЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ ЗАДАЧ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В ИРАНЕ В 30-Е - СЕРЕДИНЕ 50-Х ГГ. XIX ВЕКА 114
1. Туркманчайский мирный договор и формирование новой линии российской политики в Иране (1829-1836 гг.) 114
2. Россия и гератский кризис 1837-1838 гг 150
3. Российская политика в Иране после первого гератского кризиса (1839-1847 гг.) 189
4. Политика России в Иране в период обострения Восточного вопроса (1848-1854 гг.) 221
Заключение 245
Список использованных источников и литературы 251
Приложения 275
- Развитие российско-иранских связей до заключения Туркманчайского мирного договора 1828 г
- Туркманчайский мирный договор и формирование новой линии российской политики в Иране (1829-1836 гг.)
- Россия и гератский кризис 1837-1838 гг
Введение к работе
Актуальность исследования
Для российской истории государства Среднего Востока традиционно имели очень большое значение. Торговые и политические связи России с этим регионом насчитывают не одно столетие. XIX век занимает особое место в развитии российско-иранских отношений. Укрепление российского самодержавия и развитие капиталистических отношений в России требовало поиска новых рынков сбыта и источников сырья. Вопрос о колониях приобретает первостепенное значение в политике наиболее развитых в торгово-экономическом отношении государств. Разумеется, в первую очередь европейцев привлекали неисследованные богатства Азии. «Контакты с европейцами, спорадические вплоть до XIX в., позднее становятся постоянным и очень важным фактором в новой и новейшей истории этих стран» . Изучение азиатского направления российской внешней политики XIX века является перспективной темой научных изысканий.
Исследования по истории империй являются быстро развивающимся
направлением исторической науки. Осваиваются новые подходы к истории
империй, в частности, компаративно-региональный и ситуационный.
Критически переосмысливаются стереотипы предшествующей
историографии; историки отходят от однозначной оценки имперской внешней политики как колониальной и стремятся реконструировать сложную систему разнонаправленных интересов всех сторон-участниц политического процесса. Историки внешней политики активно осваивают методологические подходы, свойственные исторической антропологии: исследование ментальных стереотипов, образов «Другого», «воображаемой географии». Все эти новаторские подходы могут и должны быть применены к изучению поворотных этапов в истории российской внешней политики. Именно таким этапом в отношениях Российской империи с Ираном и были 1830-50-е гг.:
1 Фадеева И.Л. Специфика процессов модернизации в исторической ретроспективе XIX — XX вв. // Особенности модернизации на мусульманском Востоке. Опыт Турции, Ирана, Афганистана, Пакистана. М, 1997. С. 9-Ю.
время, когда от конфликта, характерного для отношений этих государств в первой трети века, они переходят к взаимовыгодному сотрудничеству.
Нельзя не отметить и значительную научно-практическую актуальность избранной темы. Сложная политическая обстановка в Иране, Афганистане и сопредельных государствах вызывает новый всплеск интереса к проблемам их истории и культуры. Ввод войск НАТО в Афганистан, международное обсуждение ядерной программы Ирана, непростой поиск внешнеполитических ориентиров государствами Средней Азии и Закавказья - бывшими советскими республиками - все это делает необходимым внимательное изучение истории международных отношений в регионе и, в том числе, российско-иранских отношений. Актуальность проблем, связанных с международными отношениями в Азии подтверждается и тем, что на телеэкраны выходят популярные передачи, посвященные этим вопросам. Можно назвать цикл передач Михаила Леонтьева «Большая Игра», по материалам которого впоследствии вышла книга1. Появление передач такого рода на центральном канале российского телевидения, вне зависимости от идеологической подоплеки данного события, демонстрирует, что проблема российской политики в Азии является одной из ключевых тем истории международных отношений и внешней политики России. Поскольку тема продолжает сохранять свою политическую актуальность, наблюдается широкое распространение идеологически окрашенных оценок, тенденциозных взглядов в существующей популярной литературе". Современные проблемы международных отношений на Среднем Востоке обусловливают необходимость учета исторического опыта взаимодействия Российской империи и Ирана Каджаров. Задачей научного исследования в этой ситуации является представление максимально объективной, освобожденной от политической ангажированности картины международных отношений на Среднем Востоке.
1 Леонтьев М. Большая Игра. М., 2008.
" См., например: Леонтьев М. Указ. соч.; Широкорад А.Б. Россия — Англия: неизвестная война, 1857-1907. М., 2003.
Объектом исследования является азиатское направление внешней политики России.
Предметом исследования является политика России в Иране в 30-е -середине 50-х гг. XIX века.
Хронологическими рамками исследования являются 1829 — 1854 гг. Заключение Туркманчайского мира 1828 г. открыло новый этап в развитии русско-иранских отношений, ознаменованный изменением принципов российской политики в Иране. При этом в данной работе не ставится задача анализа событий зимы-лета 1829 года, то есть разгром русской миссии в Тегеране и искупительное посольство Хосроу-мирзы в Санкт-Петербург. Эти вопросы неоднократно привлекали внимание исследователей, и на настоящий момент существует значительный корпус литературы, посвященной этим сюжетам. Верхней границей исследования является октябрь 1854 года, когда была заключена российско-иранская Конвенция о нейтралитете, определившая статус отношений Ирана и России в период Крымской войны. Выбранный период исследования представляет собой этап развития российско-иранских отношений, в течение которого происходило становление новой линии российской политики в Иране, связанной с заключением Туркманчайского мира и изменившимися политическими условиями.
Степень научной разработанности.
Существует значительный корпус литературы, так или иначе связанной с рассматриваемой проблематикой. Можно выделить две основные историографические традиции по отношению к оценке российской политики в Иране в XIX веке — российскую и англоязычную.
В российской историографии можно выделить три периода в соответствии с господствующей идеологической и методологической парадигмой: дореволюционная историография, советская историография и современная российская историография.
В XIX веке было заложено основание российской историографии проблем политики России в Иране. Стремление осмыслить сущность
российской внешней политики в правление Николая I нашло свое выражение в официальной монархической историографии.
Характерна в этом отношении работа Устрялова1. Его характеристику внешней политики России при Николае можно считать выражением официальной позиции российских властей. «Положив в основания ее начала строгой справедливости, умеренности и бескорыстного великодушия, Государь наш с честью и достоинством поддерживает политический вес России, благовременно принимает деятельное участие во всех великих событиях Европейских, и своим могущественным влиянием, своим грозным положением, не обнажая меча, одним так сказать взглядом, уничтожает замыслы поколебать общий мир Европы; но не вмешивается в мелкие, бесконечные неустройства запада, так беспокоившие его предшественника, и презрительным молчанием ответствует на неистовые вопли демагогов, бессильные возмутить тишину всеобщую и потому недостойные Его внимания»2. Для нас здесь важен пассаж о действии преимущественно влиянием, «не обнажая меча», поскольку, как будет ясно из последующего, этот подход имел непосредственное отношение к персидским делам. Собственно же вопроса российско-иранских отношений Устрялов касается только в главе о русско-иранской войне 1826-1828 гг. Значение этой войны в идеологемах Устрялова понятно: справедливая для России война, закончившаяся блестящей победой. Любопытно, что в его книге не находится места для такого важного политического события, как гератский кризис 1837-1838 гг. Это, несомненно, связано с тем образом российской внешней политики, который был приведен выше: роль России в гератских событиях явно выбивается из приведенной Устряловым схемы.
Сходным образом можно охарактеризовать и известную работу Н.К. Шильдера о Николае I3. Поскольку изложение событий царствования Николая доведено только до 1831 г., то естественно, что среди попавших в
1 Устрялов Н. Историческое обозрение царствования Государя Императора
Николая I. СПб., 1847.
2 Там же. С. 20.
3 Шильдер Н.К. Император Николай I. Его жизнь и царствование. Т. 1-2. СПб.,
1903.
работу фактов истории российско-иранских отношений можно увидеть стандартный набор: русско-иранская война 1826-1828 гг., Туркманчайский мир, гибель миссии Грибоедова, искупительное посольство Хосроу-мирзы. Значительное внимание историк уделяет отношению императора к А.П. Ермолову, деятельности последнего на Кавказе, событиям русско-иранской войны, ходу военных действий, замене Ермолова Паскевичем и т.п.1 Туркманчайский мир характеризуется Шильдером как «блистательный»2. Важно отметить, что Шильдер акцентирует внимание на приверженности Николая принципам легитимизма, указывая на то, что Николай требовал от Паскевича, в условиях распространения антишахских настроений в Персии, сохранения целостности Персии и неприкосновенности законной власти и престола шаха3.
Другие работы XIX века, посвященные внешней политике Николая, вообще не уделяют российско-персидским отношениям внимания . Это объясняется тем, что в царствование Николая I основным вопросом русской дипломатии был Восточный вопрос, основные проблемы в отношениях с европейскими державами были связаны с Османской Империей, и именно эти проблемы интересовали и историков царствования Николая. Иранский вопрос во внешней политике России занимал подчиненное место, и российские политические интересы в Иране неоднократно приносились в жертву интересам в Европе и в Турции.
Продвижение России в Средней Азии во второй половине XIX века привело к тому, что у России появилась общая граница с Ираном не только к западу, но и к востоку от Каспийского моря. Замирение Кавказа, освоение просторов Средней Азии, установление регулярного пароходного сообщения по Каспию - все это сделало Иран намного ближе к России. Постоянные и интенсивные торговые связи, персидские товары на рынках русских городов, доступность информации, путешествия — все это возбуждало интерес россиян к Ирану, а противоречия России с Англией в Азии придавали этому
' Шильдер ILK. Указ. соч. Т. 2. С. 20-30, 68-76, 80-95. " Там же. С. 92. 3 Там же. С. 88. Татищев С.С. Император Николай и иностранные дворы. СПб., 1889.
интересу политический характер. Это приводит к появлению работ, в которых предпринимается попытка осмыслить политику России в Азии, в государстве Каджаров, сравнить ее с политикой Британии и предложить некий рецепт усиления российского влияния в противовес британскому1. Нельзя не отметить и появившуюся в период заключения русско-английского союза 1907 г. работу Нотовича, доказывавшего необходимость союза России
и Англии и общность интересов этих держав, в том числе и в Персии .
Появляются специальные труды, посвященные различным аспектам иранской истории и российской политике в Иране. Так, известный востоковед Ад. П. Берже опубликовал работу о российских дезертирах в Персии . В ней Берже не отходит от официально-монархической трактовки присутствия российских перебежчиков в Иране4. Отметим очерки, посвященные отдельным вопросам, таким, как внешняя торговля России (включая развитие экономических связей России с Азией, в частности - с Ираном)5, работы о российском военном присутствии на Каспийском море6, биографические очерки7.
Терентьев М.А. Россия и Англия в Средней Азии. СПб., 1875; Венюков М.И. Россия и Англия в Персии // Русский Вестник. T.CXXXI. 1877 (Октябрь) №10. С. 447-471; Соболев Л.Н. Страница из истории Восточного вопроса. Англо-афганская распря (Очерк войны 1879-1880 гг.) Вып. I-VI. СПб., 1880-1885; Лебедев В.Т. "В Индию" Военно-статистический и стратегический очерк. Проект будущего похода. СПб., 1898; Мартене Ф.Ф. Россия и Англия в Средней Азии. СПб., 1880.
" Нотович Н.А. Россия и Англия. Историко-политический этюд. СПб., 1907.
Берже Ад. П. Самсон Яковлев Макинцев и русские беглецы в Персии // Русская старина. СПб., 1876. Т. XV. С. 770-804.
См. об этом: Карская Л.Н. А.П. Берже - историк иранист // Историография Ирана Нового и Новейшего времени. Сборник статей. М., 1989. С. 69-71. В этой же статье имеется библиография работ Берже.
5 Гагемейстер Ю.А. О европейской торговле в Турции и Персии. СПб., 1838;
Неболсин Г. Статистическое обозрение внешней торговли России. Ч. 2. СПб., 1850;
Семенов А. Изучение исторических сведений о российской внешней торговле и
промышленности с половины XVII столетия по 1858 год. Ч. 2. СПб., 1859.
6 Соловкин Н. К 70-тилетию существования астрабадской морской станции. СПб.,
1914.
7 Полевой Н. Русские полководцы. СПб., 1845; Погодин М. Алексей Петрович
Ермолов. Материалы для его биографии. М., 1863; Ермолов А. А.П. Ермолов в Персии.
СПб., 1909; Ханыков Н.В. Очерк служебной деятельности генерала Альбранда. Тифлис,
1850.
В XIX столетии появляется литература, посвященная русско-иранским войнам . Для нее характерно представление о провиденциальной роли России на Кавказе и в Азии, справедливом характере политики России.
Особое место занимает историко-географическая литература об Иране. С развитием российско-иранских отношений россиян уже не удовлетворяла имеющаяся европейская литература о Персии, хотя переводы отдельных произведений на русский язык появляются вплоть до конца XIX века2. В начале XIX века появляются российские описания Персии и сопредельных стран. Первым масштабным трудом такого рода стала работа Броневского, посвященная Кавказу3. Написанная в период активной борьбы России за Кавказ эта масштабная работа должна была стать своего рода сводом географических, этнографических, исторических и политических сведений о Кавказе. Отдельной частью этого труда является история сношений России с Ираном и государствами Закавказья, где автор дает очерк развития политических связей России с Персией с XVI по начало XIX века. Можно назвать еще ряд работ, дающих общие сведения об истории, культуре, политическом устройстве, экономике и быте Ирана4. Сюда же стоит отнести работы, рассматривающие Персию в первую очередь с военной точки зрения и уделяющие значительное внимание персидской армии5. Традиция историко-географических описаний Персии была продолжена во второй половине XIX в. известным русским востоковедом Ханыковым. В первую
Зубов П. Картина последней войны России с Персиею 1826-1828. С присовокуплением Историческо-Статистическаго обзора завоеванных городов, и воспоминании о Эривани. СПБ., 1834; Шишкевич М.И. Покорение Кавказа. Персидские и кавказские войны// История русской армии, 1812-1864 гг. СПб., 2003.
Например: Друвиль Г. Путешествие в Персию в 1812 и 1813 годах. Ч. 1-2. М., 1824; Уильс. Современная Персия. Картинки современной персидской жизни и характера / пер. с англ. И. Коростовцов. СПб., 1887.
3 [Броневский, СМ.] Новейшия Известия о Кавказе, собранныя и пополненный Семеном Броневским: В 2 томах: т. 1-2. / подготовка текста к изданию, пред., прим., словарь малоупотр. слов, указатели И.К. Павловой. СПб., 2004.
[Кафтырев Д.] Историческия, географическия и статистическия сведения о Персии. С картою Персии. Сочинение Д. Кафтырева. СПб., 1829; Подробное описание Персии, и государств Кабула, Сеидстана, Синди, Бальха, Белудшистана, земли Хорассана; также Грузии и персидских провинций, присоединенных к России. С присовокуплением описания похода Персиян против России в 1826, 1827 и 1828 годах. Ч. 1-3. М., 1829. 5 Например: Золотарев A.M. Военно-статистический очерк Персии. СПб., 1888.
очередь необходимо отметить его работу, являющуюся отчетом о совершенной им экспедиции в Хорасан1. Помимо собственно географических и метеорологических сведений работа содержит анализ британской литературы о Персии. Под редакцией Ханыкова выходит работа Риттера об Иране, являющаяся частью обширного труда последнего по землеведению Азии . При этом в русском издании собственно труд Риттера составил только часть публикации, вторую часть составило пространное дополнение Ханыкова. Можно назвать и другие работы такого типа, посвященные Кавказу и Средней Азии .
Начало XX века отмечено появлением работ, содержащих обширные обзоры источников и литературы по истории Ирана .
Новый этап развития отечественной историографии наступил после Октябрьской революции 1917 года. Становление Советской власти и изменение принципов внешней политики государства, заключавшееся, в том числе, и в отмене неравноправных договоров Российской Империи со странами Азии, смена методологической парадигмы, приводит к переосмыслению многих проблем, связанных с политикой Российской Империи в странах Востока. Новая методология исследования этих проблем была связана с использованием марксизма. Соответственно, в качестве движущей силы российской политики, определявшей ее цели и задачи в Азии, рассматривались классовые интересы российских помещиков и торгово-промышленной буржуазии. Начало становления марксистской методологии проблем российской политики в Иране приходится на 20-30-е годы, когда появляются первые работы по рассматриваемой теме. Это и
1 Ханыков Н. Экспедиция в Хорасан. М., 1973.
2 Риттер К. Иран. Часть 1. Перевел и дополнил Н.В. Ханыков. СПб., 1874.
3 Евецкий О. Статистическое описание Закавказского края. СПб., 1835;
Худабашев А. Обозрение Армении, в географическом, историческом и литературном
отношениях. СПб., 1859; Ханыков Н. Описание Бухарского ханства. СПб., 1843;
Веселовский Н. Очерк историко-географнческих сведений о Хивинском ханстве от
древнейших времен до настоящего. СПб., 1877; Лобысевич Ф.И. Поступательное
движение в Среднюю Азию в торговом и дипломатическо-военном отношениях.
Дополнительный материал для истории Хивинского похода 1873 г. (из официальных
источников) СПб., 1900.
4 Крымский А., Фрейтаг К. История Персии, ее литературы и дервишской
теософии. М.„ 1909.
общие работы по истории Каджарского Ирана1, и работы, посвященные его международно-правовому положению2, истории иранской армии . Для них характерна публицистичность, вульгарно применяемый классовый подход к оценке действий царского правительства в Иране, отсутствие достаточной аргументированности и доказательной базы. Российская политика в Иране характеризуется как агрессивная, колониальная и империалистическая. В подобных характеристиках явным образом проявляется пренебрежение к геополитическим интересам России на Востоке, стремление показать классово чуждый характер императорской России. В это же время, еще не связанное жесткими рамками идеологических ограничений, происходит публикация переводов отдельных западных авторов о российской политике в Иране и об англо-русских противоречиях в Азии4.
В 1940-е - начале 1990-х гг. выходит значительное число советских работ, так или иначе затрагивающих проблему политики России в Иране. Несмотря на очевидную политическую ангажированность, значительная часть работ, относящихся к этому периоду, может быть названа научными в полном смысле этого слова. Многие исследования, вышедшие в указанное время отличаются использованием серьезной источниковой (в первую очередь - архивной) базы, последовательным использованием марксистской методологии и стремлением вывести цели российской политики в Иране исходя из экономических интересов России и особенностей ее социально-экономического развития. Многие положения этих трудов сохраняют научную актуальность до сих пор.
Внешняя политика России в первой половине XIX веке, внешняя политика Николая I, неоднократно становились объектом изучения советских исследователей. Важно отметить, что для этих работ характерно
Павлович М., Иранский С. Персия в борьбе за независимость. М., 1925; Шитов Г.В. Персия под властью последних Каджаров. Л., 1933.
" Зонненштраль-Пискорский А. А. Международные торговые договоры Персии. М., 1931.
3 Розенблюм И.Р. Персидская армия. С кратким историческим очерком развития
вооруженных сил Персии XIX в. Тегеран, 1922.
4 Руир. Англо-русское соперничество в Азии в XIX веке / пер. с фр. A.M. Сухотин.
М.. 1924.
акцентирование внимания на европейской политике и Восточном вопросе. Это неудивительно, поскольку данные направления являлись определяющими в первой половине XIX в. Собственно проблеме российской политики на Среднем Востоке в работах данного типа уделяется крайне мало внимания, Иран упоминается только в контексте русско-турецких отношений, европейской политики и в связи с войной 1826-1828 гг.
Появляются общие работы, посвященные истории Ирана, включающие
в себя и очерк исследуемого периода, а также работы о Каджарском Иране . Для них характерно единообразие в определении целей российской политики в Иране XIX века, которая характеризуется как колониальная и агрессивная, Иран в качестве самостоятельного игрока в международной игре не рассматривается вовсе. Противоборство России и Великобритании в Иране обусловливается их борьбой за иранский рынок. Еще одним важным моментом является неравномерность распределения материала хронологически. Если одним периодам истории (первая треть XIX века, рубеж 40-х - 50-х гг.) уделяется значительное внимание, то другим (1830-е — 1840-е) посвящено значительно меньше материала. Некоторые положения исследователей сильно устарели. Едва ли можно согласиться с тезисом М.С. Иванова, что Англия была против похода Мохаммад-шаха, поскольку в этот период англичане готовились к войне с Россией, к отторжению от России Закавказья и ханств Средней Азии .
Ряд тезисов, высказываемых в работе Н.А. Кузнецовой, имеет важное значение для настоящего исследования. Так, она отмечает, что период конца XVIII - первой трети XIX вв. был самым трудным в истории дипломатических отношений двух стран, что было связано со столкновением их интересов на Кавказе и в Закаспии. Однако трагедия в Тегеране заставила
1 Например: Киняпина Н.С. Внешняя политика России первой половины XIX века. М., 1963; Ее новейшие работы можно отнести к этому же направлению. См.: Киняпина Н.С. Внешняя политика Николая I // Новая и Новейшая история. № 1,2. 2001.
" Иванов М.С. Очерк истории Ирана. М., 1952; История Ирана. Отв. ред. М.С. Иванов. М., 1977; Кузнецова Н.А. Иран в первой половине XIX века. М., 1983.
3 Иванов М.С. Очерк истории Ирана. М., 1952. С. 149; История Ирана. Отв. ред. М.С. Иванов. М., 1977. С. 237.
и Иран и Россию начать пересматривать основы своей политики . То есть в ее работе 1829 год выступает в качестве рубежа в развитии российско-иранских отношений. Кузнецова предпринимает попытку дать очерк российско-иранских отношений в 30-40-е гг. XIX в., однако следует заметить, что он носит обзорный характер и содержит фактические неточности. В то же время, важным выводом исследователя является то, что гератский кризис 1837-1838 гг. был своеобразной пробой сил России и Великобритании на Среднем Востоке .
В данный период выделяются и основные направления исследования международных отношений на Среднем Востоке в XIX в. Наиболее важные среди них - это проблема колониальной экспансии, вопросы российско-иранских дипломатических отношений, ирано-турецкие отношения и конфликты, вопросы российско-иранских (и, шире, российско-азиатских) торгово-экономических связей, гератский вопрос.
Отдельной темой исследований становится британская экспансия в Азии. Активизация политики Великобритании в различных государствах Востока в XIX в. объяснялась советскими учеными исходя из потребностей капиталистического развития Англии, необходимости расширения рынков сбыта собственных промышленных товаров .
1 Кузнецова Н.А. Указ. соч. С. 63.
" Там же. С. 73. Например: Штейнберг Е.Л. История британской агрессии на Среднем Востоке. М., 1951; Шостакович СВ. Из истории английской агрессии на Ближнем и Среднем Востоке (Сколачивание британской дипломатией в первой половине XIX века антирусского ирано-турецкого блока) // Ученые записки кафедры истории СССР и кафедры всеобщей истории Иркутского государственного педагогического института. Выпуск XI. Иркутск, 1955. С. 125-154. Тихонова А.А. Из истории английского проникновения в Персию в начале XIX века // Ученые записки Ярославского государственного педагогического института им. К.Д. Ушинского. Выпуск XXII (XXXII). Всеобщая история. Ярославль, 1957. С 269-286.
Значительный пласт работ посвящен исследованию русско-иранских отношений в XIX веке. Хронологически они охватывают период первой трети века, вплоть до заключения Туркманчайского мира, и конец XIX века .
Среди них следует выделить работу Л.С. Семенова". На основании значительного привлеченного материала автор показывает международную обстановку на Среднем Востоке в 20-е гг. XIX в. Важно отметить, что исследователь рассматривает проблему российской политики в Иране в контексте международных отношений этого времени. Так, он отмечает, что важным фактором, повлиявшим на развязывание Ираном войны с Россией, было обещание поддержки со стороны Турции и Англии. Л.С. Семенов раскрывает роль дипломатии Великобритании в русско-иранских отношениях, как в период русско-иранской войны, так и после ее окончания. В частности, он констатирует, что Англия препятствовала заключению мирного договора на предлагаемых Россией условиях. Сам договор оценивается исследователем неоднозначно. С одной стороны, он отражал колониальные интересы России в Иране и сделал Иран зависимым государством. После его заключения Англия стала добиваться аналогичных с Россией прав в Иране. С другой стороны, этот договор сыграл положительную роль в жизни народов Закавказья, освободив их от шахского гнета и направив на путь капиталистического развития. Кроме того,
Игамбердыев М.А. Иран в международных отношениях первой трети XIX века. Самарканд. 1961; Игамбердыев М.А. Иран в международных отношениях первой трети XIX века. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 1963; Игамбердыев М.А. Иран в системе международных отношений первой трети XIX века. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. Баку, 1967; Абдуллаев Ф. Из истории русско-иранских отношений и английской политики в Иране в начале XIX в. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Ташкент, 1965; Абдуллаев Ф. Из истории русско-иранских отношений и английской политики в Иране в начале XIX века. Ташкент, 1971; Балаян Б.П. Международные отношения Ирана в 1813-1828 гг. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Ереван, 1963; Балаян Б.П. Международные отношения Ирана в 1813-1828 гг. Ереван, 1967; Балаян Б.П. Дипломатическая история русско-иранских войн и присоединения Восточной Армении к России. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. Ереван, 1984; Маннанов Б. Из истории русско-иранских отношений в конце XIX -начале XX века. Ташкент, 1964.
" Семенов Л.С. Россия и международные отношения на Среднем Востоке в 20-х годах XIX в. Л., 1963.
исследователь отмечает важную роль торговли в российско-иранских отношениях. Нельзя не согласиться с его выводом, что торговля в Иране была очень важным фактором российской политики в этой стране. Он указывает, что обе страны были столь заинтересованы во взаимной торговле, что она не прекращалась и в период войны 1826-1828 гг., более того, в 1827 году достигла своего пика. Наконец еще одним важным выводом исследователя является то, что он определяет 1830 год в качестве рубежа в развитии международных отношений на Среднем Востоке.
Отметим работу A.M. Багбана, посвященную международному положению Ирана во второй четверти XIX в.1 Исследователь подчеркивает роль Туркманчайского договора в развитии российско-иранских отношений. Его значение, по утверждению A.M. Багбана, состояло в том, что договор способствовал усилению влияния царизма на Кавказе и дальнейшему экономическому и политическому проникновению России на Средний Восток. Несмотря на неравноправный характер договора, он, по мнению исследователя, сыграл важную роль в укреплении связей России и Ирана. Большое значение в развитии торгово-экономических связей России и Ирана исследователь отводил деятельности российских консульств. На основе статистического материала, он делает вывод о серьезном значении торговли в развитии российско-иранских отношений. В качестве важнейшего фактора международной политики на Среднем Востоке в период, последовавший за заключением Туркманчайского мира, A.M. Багбан отмечает российско-иранское противостояние. По его мнению, Англия, с целью подорвать влияние России, прибегала к провокациям, к давлению на шаха и его приближенных, подкупам и убийствам. Исследователь, сообщая о поддержке Мохаммад-шаха Англией во время междоусобицы 1834 года, ничего не говорит о роли России в этих событиях. В целом, многие из высказываемых автором положений устарели и нуждаются в пересмотре.
Багбан A.M. Международные отношения Ирана во второй четверти XIX века. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Баку, 1973.
Большой интерес у советских ученых вызывала тема гибели российской миссии в Тегеране в 1829 г. и искупительного посольства Хосроу-мирзы в Санкт-Петербург1. Для российской историографии этих событий характерно стремление обвинить в произошедшей трагедии английскую миссию, которая подготовила почву при дворе шаха и среди населения Тегерана для нападения на миссию.
Значительный вклад в развитие отечественной науки о проблемах международных отношений и политики России в Азии внес Н.А. Халфин. Его работы, посвященные вопросам европейской и американской колониальной экспансии2, отдельным российским деятелям в Иране , историографии международных отношений на Среднем Востоке4, выполнены на высоком уровне и заслуживают внимательного изучения.
Большое значение в изучении связей России со странами Востока имеет работа Н.А. Халфина о российско-среднеазиатских связях в первой половине XIX в. Автор раскрывает торговые интересы России в землях к
Пашуто В.Т. Дипломатическая деятельность А.С. Грибоедова // Исторические записки. № 24. 1947. С. 111-159; Петров Г.М. Новые материалы об убийстве А.С. Грибоедова//Ученые записки института востоковедения. Т.8. Иранский сборник. М., 1953; Ениколопов И. Грибоедов в Грузии. Тбилиси, 1954; Ениколопов И. Грибоедов и Восток. Ереван, 1954; Ениколопов И. Грибоедов и Восток. Ереван, 1974; Шостакович СВ. Дипломатическая деятельность А.С.Грибоедова. М., I960; Шостакович СВ. Происхождение «Реляции» о гибели грибоедовской миссии // Труды Иркутского государственного университета им. А.А. Жданова. Т. XVI. Серия историко-филологическая. Вып. 3. Иркутское книжное издательство, 1956. С. 149-159; Овчинников М. Особая миссия. Очерки о Грибоедове. Ереван, 1979. Балаян Б. Кровь на алмазе «Шах»: Трагедия А.С. Грибоедова. Ереван, 1983; Балаценко Ю.Д. К вопросу о составе искупительного посольства Хосров Мирзы в 1829 году в Россию // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XX годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и сообщения 1985) Часть 1. М., 1986. С. 102-109; Балаценко Ю.Д. Путь миссии Хосров-мирзы от Москвы до Петербурга летом 1829 года. // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XXIII годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и сообщения 1988) Часть 1. М., 1990. С. 125-132.
" Халфин Н.А. Провал британской агрессии в Афганистане(ХГХ в. - начало XX в.). М., 1959; Халфин Н.А. Создание и распад Британской колониальной империи. М., 1961; Халфин Н.А. Начало американской экспансии в странах Средиземноморья и Индийского океана. М., 1958.
3 Халфин Н.А. Драма в номерах «Париж» // Вопросы истории. 1966. № 10. С. 216-220; Халфин Н.А., Рассадина Е.Ф. Н.В. Ханыков - востоковед и дипломат. М., 1977.
Халфин Н.А., Володарский М.И. Современная буржуазная историография о некоторых вопросах международных отношений на Среднем Востоке в первой трети XIX века // Вопросы истории. 1971. № 7. С. 192-199.
востоку от Каспийского моря . Исследователь отмечает тесную связь российско-среднеазиатской торговли с российско-иранской торговлей, что позволяет рассматривать политику России в Средней Азии в контексте российско-иранских отношений.
Исследования Н.А. Халфина имеют значение и для анализа проблемы участия России в ирано-турецких пограничных конфликтах. Отметим его книгу об иранских курдах2, в которой он сообщает важные факты о роли России в процессе ирано-турецкого пограничного урегулирования, подчеркивая ее стремление усилить свое влияние в Иране через участие в демаркационной комиссии.
Проблема ирано-турецких отношений вообще была достаточно актуальной для советских исследователей. Такие вопросы, как ирано-турецкие конфликты, курдский вопрос, ирано-турецкое разграничение и участие в нем России, вызывали интерес исследователей .
Важным направлением исследований советских ученых становится экономическая политика правительства Империи в Иране, русско-иранские торгово-экономические связи. Можно назвать несколько работ, посвященных этим проблемам. Эти труды отличаются профессионализмом анализа проблемы, прекрасной обеспеченностью источниками, высокой репрезентативностью результатов4. Первой серьезной работой такого рода, активно используемой и последующими исследователями, стала книга
Халфин Н.А. Россия и ханства Средней Азии (первая половина XIX века) М., 1974.
" Халфин Н.А. Борьба за Курдистан (Курдский вопрос в международных отношениях XIX века) М., 1963.
3 Таяри М.А. Ирано-турецкие военные конфликты и курды в первой четверти XIX
века. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических
наук. Тбилиси, 1986; Асланов Р.Б. Ирано-турецкие отношения в 20-60-х годах XIX века.
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук.
Баку, 1984.
4 Например: Шостакович СВ. Из истории английской экономической экспансии в
Иране (англо-иранская торговля в первые десятилетия ХГХ в.) // Труды Иркутского
государственного университета им. А.А. Жданова. Т. XII. Серия историко-
филологическая. Издательство Ленинградского университета, 1956. С. 54-82; Исматов И.
Роль Нижегородской ярмарки в торговых связях России со Средней Азией и Ираном (ХГХ
- начало XX вв.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата
исторических наук. Ташкент, 1973; Агаев Х.А. Торгово-экономические связи Ирана с
Россией в XVIII-XIX вв. М., 1991.
М.К. Рожковой . Этот фундаментальный труд заложил основу изучения экономической политики России на Среднем Востоке. Основным выводом работы является то, что российская политика в Иране была обусловлена потребностями российской буржуазии, на которые ориентировалось царское правительство при определении линии своей политики. Работы Н.Г. Кукановой акцентируют внимание на деятельности российских консулов в Иране, являвшихся непосредственными проводниками экономической политики Российской Империи в этом государстве2.
Ряд работ советских исследователей специально посвящен гератской проблеме. Работа П.П. Бушева отличается тщательным исследованием вопроса и значительным привлеченным материалом. Впрочем, она посвящена преимущественно кризису 1856-1857 гг. Отметим труды Г.А. Ахмеджанова о гератском вопросе4. Описывая события гератского кризиса 1837-1838 гг., автор совершенно не привлекает данные архива МИД, что при избранной теме исследования едва ли можно признать оправданным. Некоторое значение для исследования гератской проблемы имеют работы, посвященные истории сопредельных с Ираном областей и государств5. Наиболее обстоятельное исследование гератского кризиса 1837-1838 гг. содержит работа А.Л. Попова . В целом, следует констатировать, что проблема гератского кризиса 1837-1838 гг. не исследована в отечественной
Рожкова М.К. Экономическая политика царского правительства на Среднем Востоке во второй четверти XIX века и русская буржуазия. М., 1949.
" Куканова Н.Г. Очерки по истории русско-иранских торговых отношений в XVII — первой половине XIX века (по материалам русских архивов) Саранск, 1977; Куканова Н.Г. Торговые связи России и Ирана в первой половине XIX века // Русско-иранская торговля. 30-50-е годы XIX века: сборник документов / составитель Н.Г. Куканова. - М., 1984;
3 Бушев П.П. Герат и англо-иранская война 1856-1857 гг. М., 1959.
4 Ахмеджанов Г.А. Английская экспансия на Среднем Востоке и гератский вопрос
в 40-50 гг. XIX в. // Труды Среднеазиатского государственного университета им.
В.И. Ленина. Некоторые вопросы международных отношений на Востоке. Ташкент, 1960.
С. 39-62. Ахмеджанов Г.А. Гератский плацдарм в планах британской агрессии на Среднем
Востоке и в Средней Азии в XIX веке (30-80-е гг.). Автореферат диссертации на
соискание ученой степени кандидата исторических наук. Ташкент, 1955; Ахмеджанов Г.А.
Гератский вопрос в XIX веке. Ташкент, 1971.
" Массой В.М., Ромодин В.А. История Афганистана. М., 1965. Т.2; История Афганистана с древнейших времен до наших дней / отв. ред. Ю.В. Ганковский. М., 1982.
6 Попов А. Л. Борьба за среднеазиатский плацдарм // Исторические записки. № 7. 1940.
историографии в полной мере, а существующие трактовки добавляют мало нового к традиционным версиям британской историографии.
Особо следует отметить работы Д.М. Анаркуловой и М.С. Иванова, посвященные бурным событиям в Иране на рубеже 1840-1850х гг.1 Выполненные на высоком профессиональном уровне, они дают развернутую картину сложной дипломатической борьбы европейских держав в Иране данного периода, что делает их весьма ценными для настоящего исследования. Учитывая тот факт, что этот период относится к наименее изученным в истории российско-иранских отношений, приводимые исследователями фактические данные позволяют прояснить многие вопросы российской дипломатии в Иране на рубеже 40-50-х гг. XIX в. В особенности это относится к работам Д.М. Анаркуловой. Поскольку исследователь использует многие британские и иранские материалы, оказавшиеся недоступными при подготовке настоящего исследования, приводимые в ее работах сведения о российской дипломатии в Иране, имеют весьма большое значение. Д.М. Анаркулова отмечает, что российские и британские дипломаты стремились использовать ситуацию междуцарствия в Иране для усиления собственного влияния в этой стране.
Ряд работ посвящен изучению установления контактов России со странами и народами Средней Азии, Кавказа и Закавказья2. Для всех них характерно рассмотрение собственно российско-иранских отношений исключительно в контексте контактов России с народами этих регионов. Большая часть соответствующих работ написана исследователями из среднеазиатских и кавказских республик, и внимание исследователей акцентируется на проблемах соответствующих областей.
1 Анаркулова Д.М. Реформы мирзы Таги-хана (1848-1851): их социальное и политическое значение. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1977; Анаркулова Д.М. Социально-политическая борьба в Иране в середине XIX в. М., 1983; Иванов М.С. Антифеодальные восстания в Иране в середине XIX в. М., 1982; Иванов М.С. Бабидские восстания в Иране 1848-1852 гг. М., 1939.
" См., например: Джахиев Г.А. Россия и Дагестан в начале XIX в: Дагестан в русско-иранских и русско-турецких отношениях. Махачкала, 1985; Аракелян Г.Х. Духовный центр Эчмиадзина в сфере противоборства России и Ирана в первой четверти 19-ого века по персидским и турецким документам Матенадарана. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Ереван, 1991.
В 1990 г. выходит работа О.И. Жигалиной, посвященная анализу внешнеполитических концепций британской политики на Среднем Востоке в XIX веке . Автор дает обзор возникновения британской политической публицистики, рассматривает ее идейные течения, личности идеологов. Работа интересна в первую очередь как первый труд на русском языке, посвященный проблеме теоретического осмысления в Британии XIX в. русско-иранских противоречий в Азии. Исследователь отмечает появление в 1830-е гг. в Великобритании такого направления общественно-политической мысли, как британская политическая русофобия. Его представители, как показывает О.И. Жигалина, активно участвовали в формировании британского общественного мнения через издание памфлетов и статей. Многие лидеры этого течения были проводниками британской политики в Азии, что делало их влияние на развитие англо-русских противоречий в Иране весьма значимым.
Распад Советского Союза и слом единой методологической парадигмы, произошедшие в начале 1990-х годов, стали рубежом, отделяющим новый этап развития российской исторической науки от советского периода. Освобождение исследователей от идеологического давления позволило появиться темам исследования, которые в советский период не поднимались вовсе. За истекшие с момента распада советского государства почти двадцать лет, по интересующей нас теме вышло слишком мало работ для того, чтобы можно было делать какие-либо обобщающие выводы относительно течений и направлений в историографии современной эпохи.
Важным направлением исследования в современной российской историографии проблем контактов России и стран Востока становится исследование проблем ориентализма и особенностей ориентализма в России.
1 Жигалина О.И. Великобритания на Среднем Востоке (ХГХ-начало XX в.) Анализ внешнеполитических концепций. М., 1990.
В 2000 г. вышла работа СВ. Сопленкова «Дорога в Арзрум: российская общественная мысль о Востоке»1. Автор поднимает новую для отечественной науки тему, а именно - восприятие Азии, азиатских государств, в особенности пограничных с Россией, российским образованным обществом. Исследователь анализирует процесс формирования устойчивых стереотипов восприятия Азии в России, такие понятия, как «азиатская роскошь», «восточная мудрость» и т.п. В работе предпринята попытка дать общий очерк формирования представлений россиян об Азии. Эти представления не только транслировались в газетах и журналах, но и, в том числе, оказывали опосредованное (а часто и непосредственное) влияние на внешнюю политику Российской Империи. Эта работа, по-видимому, наиболее серьезное из существующих на русском языке исследований российского ориентализма. Вообще исследование ориентализма в России в последние годы становится весьма популярным. Работы, посвященные имперской истории Кавказа и Средней Азии, содержат разделы об особенностях ориентализма в России .
В последние годы возрождается интерес к исследованию российско-иранским связям в военной сфере. Вышли в свет работы, посвященные российским дезертирам в Персии3, российской военной миссии и персидской казачьей бригаде4.
Наконец, отметим вышедшую в 2009 г. книгу С.А. Сухорукова «Иран: между Британией и Россией. От политики до экономики»". Следует отметить,
Сопленков СВ. Дорога в Арзрум: российская общественная мысль о Востоке (первая половина XIX века). М., 2000. См., также: Сопленков СВ. "Златая стезя в Азию", или российские планы XVIH — середины XIX в. относительно сухопутной торговли с зарубежной Азией // Зарубежный Восток: вопросы истории торговли с Россией. Сборник статей. М., 2000.
" Северный Кавказ в составе Российской империи / ред. В.О. Бобровников, И.Л. Бабич. М., 2007; Центральная Азия в составе Российской империи / ред. СН. Абашин, Д.Ю. Арапов, Н.Е. Бекмаханова. М., 2008.
3 Кибовский А. Багадеран. Батальон русских дезертиров в Персидской армии // Родина. 2001. № 5; Кибовский А. «Багадеран» — Русские дезертиры в персидской армии. 1802-1839 // Цейхгауз. № 5. 1996. С. 26-29.
Красняк О.А. Становление иранской регулярной армии в 1879-1921 гг. (по материалам архивов русской военной миссии). М.. 2007; Стрелянов П.Ы. (Калабухов) Казаки в Персии. 1909-1918 гг. М., 2007.
" Сухорукое С.А. Иран: между Британией и Россией. От политики до экономики. СПб., 2009.
что столь широко определив предмет исследования (как и хронологические рамки), автор не смог должным образом структурировать свою работу. Это привело к тому, что исследователь зачастую перескакивает с темы на тему, теряет мысль, нарушает ход изложения материала. Работа в значительной степени носит компилятивный характер и не привносит самостоятельных выводов в исследуемую проблематику.
Значительное внимание проблемам российской политики на Среднем Востоке уделяется в англоязычной литературе. Она включает в себя не только собственно британские исследования, но и работы, изданные в Америке, в том числе и созданные этническими иранцами. Можно выделить весь этот обширный пласт весьма, казалось бы, разнородных публикаций в единую группу, поскольку для большинства англоязычных работ характерен схожий взгляд на проблему российской политики в Иране в XIX в. Этот взгляд был усвоен из британской политически ангажированной литературы позапрошлого столетия и до конца не изжит и поныне. Одной из причин подобной стойкости представлений является тот факт, что англоязычная литература вплоть до настоящего времени преимущественно основана на британских документальных источниках, со значительным пренебрежением к существующим российским документам. Учитывая характер британских документов XIX в., совершенно очевидно, что получившаяся в результате исследования картина не свободна от серьезных искажений.
Начало англоязычной историографии было положено еще в XIX в. Многие политические и общественные деятели Великобритании с тревогой следили за усилением международного влияния России после победы над Наполеоном и Венского конгресса. Можно говорить о том, что в тридцатые годы в Англии формируется особое направление общественно-политической мысли, а именно - британская политическая русофобия. Его представители, сами, как правило, работавшие в том или ином качестве в странах Востока и на собственном опыте знавшие о существовании серьезных противоречий между Россией и Англией в Азии, стремились донести до британского общества и до его политической элиты мысль, что российская политика в Азии, в частности, в Иране, носит агрессивный характер, что целью
российской политики является захват Индии и что Британии следует проявить бдительность и воспрепятствовать осуществлению грандиозных замыслов России на Востоке. Убеждение в агрессивных целях российской политики на Востоке основывалось на так называемом «Завещании Петра I» - фальшивке, появившейся впервые во Франции в период наполеоновских войн и впоследствии изданной и в Англии1. По мнению русофобов, Британия проявляла на Востоке преступную беспечность и ее политика в этом регионе должна была быть более жесткой. Основоположниками этого направления становятся Дэвид Уркварт и Джон Макнил, развернувшие в тридцатые годы в прессе настоящую антироссийскую кампанию. Уркварт предпринимает издание знаменитого «Портфолио» — многотомного свода антироссийских статей и тенденциозно подобранных дипломатических документов, которые должны были показать «истинное» лицо российской политики . И он и Макнил издают памфлеты, ставшие весьма популярными3. На пике популярности их отправляют на дипломатическую работу, первого в Турцию, второго в Иран. Значительную роль в формировании настороженного отношения к азиатской политике России сыграли работы
1 Nell L. «Peter's Will». Pamphlet exhibiting the political will of Peter the Great, as a key to the policy of Russia, and shewing how Napoleon had foretold the present war. Colombo, 1856.
" The Portfolio; a collection of state papers, and other documents and correspondence, historical, diplomatic, and commercial. L., 1836-1844. Vol. 1-6.
3 Среди наиболее известных сочинений Уркварта можно назвать следующие: Urquhart D. An appeal against faction, in respect to the concurrence of the present and the late administrations, to prevent the house of commons from performing its highest duties. To which is added an analysis of Count Nesselrode's Despatch of the 20th Oct. 1838. London, 1843; Urquhart D. Progress of Russia in the West, North, and South, by opening the sources of opinion and appropriating the channels of wealth and power. London, 1853; Urquhart D. The Edinburgh review and the Affghan war. Letters re-printed from the Morning Herald. London, 1843. Наиболее известный опус Макнила - это его «Продвижение и настоящее положение России на Востоке». Мне известно три издания этого памфлета: [McNeill J.] Progress and present position of Russia in the East. London, 1836; [McNeill J.] Progress and present position of Russia in the East. London, 1838, а также четвертое дополненное издание: McNeill J. The Progress and present position of Russia in the East: an historical summary. Fourth edition, continued down to the present time. London, 1854. Первое и второе издания идентичны, третьего обнаружить не удалось.
I 7
де Лэйси Эванса, памфлеты других авторов . Представители этого направления полагали, что для противодействия России Британия должна упрочить свои позиции на Среднем Востоке, создав между Британской Индией и Россией ряд проанглийски ориентированных буферных государств, в числе которых должна была быть и Персия . Политические события на Среднем Востоке получали в сочинениях этих авторов ярко выраженные антироссийские толкования, содержавшие многочисленные инвективы по отношению к России.
Завоевания России в Средней Азии всколыхнули общественную дискуссию в Великобритании, после некоторого затишья в 1840-1850-е гг. Во второй половине XIX - начале XX века появляются работы, утверждавшие тезис об экспансионистском характере российской внешней политики и необходимости более активной политической линии Великобритании в Азии для противодействия России. Наиболее известными стали работы Вамбери4, Раулинсона , Булджера , Марвина , Керзона .
1 Evans Lacy, de. On the designs of Russia. London, 1828; Evans Lacy, de. On the practicability of an invasion of British India; and on the commercial and financial prospects and resources of the Empire. London, 1829.
" Remarks on the conduct and probable designs of Russia. London, 1832; Russia, Persia, and England II The Quarterly Review. V. LXIV (June-October, 1839). Art. VII. London. 1839.
3 Подробнее об этом направлении британской общественной мысли см.:
Жигалина О.И. Указ. соч.
4 Vambery A. Central Asia and the anglo-rassian frontier question: a series of political
papers. London, 1874.
5 Rawlinson H. England and Russia in the East. London, 1875.
6 Boulger D.Ch. England and Russia in Central Asia. Vol. I. London, 1879.
7 Marvin Ch. Merv, the Queen of the World and the scourge of the man-stealing
Turcomans. With an exposition of the Khorassan Question. L., 1881; Marvin Ch. Russia's power
os seizing Herat, and concentrating an army there to threaten India. L., 1884; Marvin Ch. The
Russians at the gates of Herat. London — New York, 1885; Marvin Ch. The Russians at Merv
and Herat, and their power of invading India. London, 1883.
8 Curzon G.N. Persia and the Persian Question. L., 1892. V. I-II; Curzon G.N. Russia in
Central Asia in 1889 and the anglo-russian question. L., 1889.
Этот же взгляд был усвоен и авторами многочисленных изданных в Х1Х-начале XX вв. на английском языке «Историй Персии» и сопредельных стран, тем более, что авторами этих «Историй» зачастую были те же люди, что писали политические статьи'. Неоднократно издававшиеся в XIX веке работы, посвященные англо-афганским войнам и связанным с ними сюжетам также имеют подобную направленность .
Агрессивная по отношению к российской политике позиция разделялась не всеми исследователями вопроса. Находились люди, полагавшие, что у России и Англии в Азии общая цивилизаторская миссия, поэтому эти страны должны сотрудничать, а не конфликтовать3.
Практика написания книг по иранской истории дипломатами и политиками была усвоена и в США. Первый дипломатический представитель этой страны в Иране, Бенджамин, в конце XIX в. опубликовал книгу, содержащую историю Ирана от мифических шахов до Каджаров .
После Первой Мировой войны продолжилась разработка проблем англо-русского противостояния на Среднем Востоке. Появляются работы, посвященные англо-русским отношениям в XIX в., исследования, объясняющие внешнюю политику Великобритании исходя из экономических факторов, статьи о российской политике на Ближнем Востоке, о гератской проблеме5. Можно назвать работу Хаббертона, посвященную англо-русским
Среди важнейших стоит отметить следующие сочинения: Watson R.G. A history of Persia from the beginning of the nineteenth century to the year 1858. L., 1866; Piggot J. Persia -Ancient and Modern. L., 1874; Sykes P.M. A History of Persia. L., 1915. Vol. II; Sykes P. Persia. Oxford. At the Clarendon Press. 1922. Sykes P. A History of Afghanistan. L., 1940. Vol. I; Ferrier J.P. History of the Afghans. L., 1858; Гамильтон А. Афганистан. Пер. с англ., СПб, 1908.
2 Например: Durand Н.М. The first Afghan war and its causes. L., 1879; Kaye J.W.
History of the war in Afghanistan. L.. 1851. Vol. I; Mohan Lai. Life of the amir Dost
Mohammed Khan of Kabul. L., 1846. Vol. I.
3 Trevelyan Charles, Sir, Bart. England and Russia II Macmillan's Magazine, 42
(1880:May/Oct.) p. 152-160.
4 Benjamin S.G.W. Persia. London-New York, 1891.
5 Crawley C.W. Anglo-Russian Relations 1815-40 II Cambridge Historical Journal,
Vol. 3, No. 1 (1929), pp. 47-73; Bailey F.E. The Economics of British Foreign Policy, 1825-50 II
The Journal of Modern History, Vol. 12, No. 4 (Dec, 1940), pp. 449-484; Kerner R.J. Russia's
New Policy in the Near East after the Peace of Adrianoplc; Including the Text of the Protocol of
16 September 1829II Cambridge Historical Journal, Vol. 5, No. 3 (1937), pp. 280-290.
отношениям в связи с Афганистаном . В отношении интересующего нас периода развития политических событий на Среднем Востоке она не вносит ничего нового по сравнению с литературой XIX века. Основными источниками для истории гератского кризиса 1837-1838 гг. послужили опубликованные британские парламентские документы, а также вышеупомянутая работа Кайе, посвященная англо-афганской войне. Хотя попытка автора систематизировать политические события на Среднем Востоке в 1830-е годы весьма интересна, однако использование только британских материалов сильно обедняет работу.
После Второй Мировой войны на Западе начинается активное исследование различных аспектов истории Ирана, международных отношений на Среднем Востоке, что неминуемо привлекает внимание и к вопросам российской политики в Иране и англо-русскому противостоянию. Впрочем, нужно отметить, что параллельно специально исследуются и отдельные частные вопросы иранской политической, экономической и социальной истории, которые, тем не менее, имеют тесную связь с интересующими нас проблемами.
Значительный пласт работ составляют общие труды по истории Каджарского Ирана . Следует отметить, что вопрос о международных отношениях каджарского Ирана не являлся основным для авторов этих трудов, в силу чего соответствующие разделы данных книг не содержат принципиально отличных от традиционной британской историографии позиций. Важно отметить только, что российское и английское присутствие в Иране, по мнению авторов этих трудов, было гарантией сохранения стабильности в стране.
1 Habberton W. Anglo-Russian relations concerning Afghanistan, 1837-1907 II Illinois
Studies in the Social Sciences. Vol. XXI. № 4. Published by the University of Illinois at Urbana,
1937.
2 Основные работы: Lambton A.K.S. Qajar Persia. Eleven Studies. London, 1987;
Keddie, Nikki R. Iran. Religion, Politics and Society. Collected Essays. Frank Cass, 1980;
Keddie, Nikki R. Qajar Iran and The Rise of Reza Khan, 1796-1925. Mazda Publishers. Costa
Mesa, California, 1999; Ervand Abrahamian. A history of Modern Iran. Cambridge University
Press. 2008.
Среди важнейших работ, исследующих российско-иранские отношения, следует назвать труды Фируза Казем-заде1. Этот исследователь иранского происхождения специально занимался проблемами российской политики в Иране. Его перу принадлежит посвященный российско-иранским отношениям раздел в семитомной Кембриджской истории Ирана. В отличие от многих своих предшественников, Казем-заде активно использует российские источники, что, несомненно, делает его работы более основательными. Тем не менее, в целом исследователь находится в рамках базовых концепций британской историографии.
Те же слова можно сказать и о работах Яппа, анализирующих международные отношения на Ближнем и Среднем Востоке . Эти исследования, написанные с привлечением значительного числа источников, посвящены преимущественно британской политике. В них не изучается специально роль России в международных отношениях на Востоке во второй трети XIX века. Важно отметить появление у Яппа новой темы, а именно — проблемы британских представлений о российской угрозе Индии .
Отметим исследование Торнтона о британской политике в Иране во второй половине XIX в., поскольку оно предварено пассажем, дающем трактовку целей британской политики в этой стране . Автор пишет, что британские интересы в Иране были основаны на необходимости укреплять и поддерживать английское владычество в Индии. Тегеран был столицей, в которой встречались европейская и индийская политика. Однако, как отмечает исследователь, если либералы усвоили восходящую к
Казем-Заде Ф. Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии. М., 2004; Kazemzadeh F. Iranian relations with Russia and the Soviet Union, to 1921 II The Cambridge History of Iran. In 7 v. V. 7. From Nadir Shah to the Islamic Republic. Cambridge University Press, 2008.
2 Yapp M.E. Disturbances in Western Afghanistan, 1839-41 II Bulletin of the School of
Oriental and African Studies, University of London, Vol. 26, No. 2 (1963), pp. 288-313;
Yapp M.E. Strategies of British India. Britain, Iran and Afghanistan, 1798-1850. Oxford, 1980;
Yapp M.E. The Making of the Modern Near East, 1792-1923. London - New-York, 1987.
3 Yapp M. A. British Perceptions of the Russian Threat to India II Modern Asian Studies,
Vol. 21, No.4. (1987), pp. 647-665.
4 Thornton A.P. British Policy in Persia, 1858-1890. Part I-IIII The English Historical
Review, Vol. 69, No. 273. (Oct., 1954), pp. 554-579; Thornton A.P. British Policy in Persia,
1858-1890. Part III //The English Historical Review, Vol. 70, No. 274. (Jan., 1955), pp. 55-71.
Пальмерстону, подозрительно относившемуся к России, идею, что значение Ирана в большей степени связано с европейской политикой, то консерваторы полагали, что Иран играет более значимую роль для политики индийской.
Специально посвященная международным отношениям Ирана работа Рамазани, к сожалению, уделяет мало внимания российско-иранским связям в первой половине XIX века и содержание этого раздела фактически сводится к пересказу положений российско-иранских договоров1.
Важную роль для понимания политической ситуации в Иране XIX века играют книги и статьи Аббаса Аманата. Используя широкий спектр источников, автор раскрывает подробности политической истории каджарского Ирана ранее неизвестные в отечественной исторической науке. Наибольший интерес для настоящего исследования представляют его работы, посвященные отдельным иранским политическим деятелям . Ученый активно привлекает ранее недоступные для российского исследователя британские и иранские материалы, что делает его работы ценным источником фактических сведений по дипломатической истории Каджаров. В то же время использование им российских материалов следует признать недостаточным.
1 Ramazani Rouhollah К. The Foreign Policy of Iran, 1500-1941. A Developing Nation
in World Affairs. University Press of Virginia / Charlottesville, 1966.
2 Amanat A. Pivot of the Universe: Nasir Al-Din Shah Qajar and the Iranian Monarchy,
1831-1896. University of California Press. Berkeley - Los Angeles - Oxford, 1997; Amanat A.
The Downfall of Mirza Taqi Khan Amir Kabir and the Problem of Ministerial Authority in Qajar
Iran II International Journal of Middle East Studies, Vol. 23, No. 4. (Nov., 1991), pp. 577-599;
Amanat A. "Russian Intrusion into the Guarded Domain". Reflections of a Qajar Statesman II
Journal of the American Oriental Society. Vol. 113, No. 1. (Jan. - Mar., 1993). P. 35-56.
Круг вопросов, привлекавших внимание исследователей во второй половине XX - начале XXI вв. разнообразен. Это и политика России в Азии1, русско-иранская война 1826-1828 гг. , гератский вопрос , конфликты Турции и Ирана и ирано-турецкое разграничение4, история вооруженных сил Ирана5, экономическое проникновение западных стран в Иран6, источниковедение иранской истории . Важным направлением исследования зарубежных ученых стало исследование роли религии в иранском обществе при Каджарах, отношений власти и шиитских лидеров - улемов, история суфийских братств
и исмаилизма в Иране . Религия играла весьма важную роль в иранском обществе, ввиду чего многие факты внешней политики Ирана могут быть объяснены только с учетом религиозного фактора. Это справедливо, например, в отношении русско-иранских войн, либо гибели миссии Грибоедова в Тегеране.
1 Bolsover G.H. Nicholas I and the Partition of Turkey II The Slavonic and East European Review, Vol. 27, No. 68 (Dec, 1948), pp. 115-145; Atkin M. The Pragmatic Diplomacy of Paul I: Russia's Relations with Asia. 1796-1801 II Slavic Review, V. 38, No.l. (Mar., 1979), P. 60-74.
" Barratt G. R., A Note on the Russian Conquest of Armenia (1827) II Slavonic and East European Review, 50:120 (1972:July) p.386-409.
3 Alder G. J. The Key to India?: Britain and the Herat Problem 1830-1863. Part 1-2 II
Middle Eastern Studies, Vol. 10, No. 2 (May, 1974), P. 186-209, No. 3 (Oct., 1974), P. 287-311;
Martin V. Social networks and border conflicts: the First Herat War 1838-1841 II War and peace
in Qajar Persia: implications past and present. New York, 2008. P. 110-122; Хопкирк П.
Большая игра против России. М., 2004.
4 Williamson G. The Turko-Persian War of 1821-1823: winning the war but losing the
peace II War and peace in Qajar Persia: implications past and present. New York, 2008. P. 88-
109; Schofield R. Narrowing the frontier: mid-nineteenth century efforts to delimit and map the
Perso-Ottoman border II War and peace in Qajar Persia: implications past and present. New
York. 2008. P. 149-173.
л Kazemzadeh F. The Origin and Early Development of the Persian Cossack Brigade II American Slavic and East European Review, Vol. 15, No. 3 (Oct., 1956), P. 351-363; Cronin S. Building a new army: military reform in Qajar Iran II War and peace in Qajar Persia: implications past and present. New York, 2008. P. 47-87.
6 Gilbar G.G. The Opening Up of Qajar Iran. Some Economic and Social Aspects II
Bulletin of the School of Oriental and African Studies, University of London, Vol. 49, No. 1, In
Honour of Ann K. S. Lambton. (1986). pp. 76-89.
7 Farmayan H.F. Observations on Sources for the Study of Nineteenth- and Twentieth-
Century Iranian History II International Journal of Middle East Studies, Vol. 5, No. 1. (Jan.,
1974), pp. 32-49.
8 Algar H. Religion and state in Iran, 1785-1906. The role of the ulama in the Qajar
period. Berkeley - Los Angeles, 1969; Algar H. The Revolt of Agha Khan Mahallati and the
Transference of the Isma'ili Imamate to India II Studia Islamica, No. 29. (1969), pp. 55-81; Said
Amir Arjomand. The Shadow of God and the Hidden Imam. Religion, Political Order, and
Societal Change in Shi'ite Iran from the Beginning to 1890. Chicago-London, 1984.
Тема миссии Грибоедова в Иране неоднократно привлекала и зарубежных исследователей, которые посвятили ей ряд работ1. В историографии возникла своеобразная полемика между представителями советской и англоязычной традиций. В то время как первые стремились доказать причастность британской миссии к гибели Грибоедова, вторые приводили аргументы, свидетельствовавшие, что это обвинение не соответствует действительности.
Ряд работ посвящен экономическим вопросам, а именно: вопросам иранской экономики, внешнеторговой деятельности России, Англии и Ирана, фритредерству, международной торговле на Среднем Востоке и др. . Среди них следует особо отметить работы Чарльза Иссави, который внес значительный вклад в изучение экономической истории Ближнего и Среднего Востока не только своими исследованиями, но и публикацией документов по экономической истории Ирана . Публикация стала одной из самых ценных подборок документов такого рода и заслужила справедливо высокую оценку исследователей4.
Весьма актуальная в последние десятилетия тема взаимных восприятий, саморепрезентаций, отношений «свой» - «чужой», нашла свое отражение и в контексте российско-иранских контактов. В первую очередь
1 Costello D.P. A Note on 'The Diplomatic Activity of A. S. Griboyedov', by
S.V.Shostakovich II Slavonic and East European Review - 1961, Dec. - P. 235-244; Harden E. J.
An unpublished Letter of Nina Aleksandrovna Griboyedova II Slavonic and East European
Review, 49:116 (1971:July) p.437-449; Harden E. J. Griboyedov in Persia: December 1828 II
Slavonic and East European Review, 57:2 (1979:Apr.) p.255-267; Kelly L. Diplomacy and
murder in Tehran: Alexander Griboyedov and Imperial Russia's Mission to the Shah of Persia.
L.-N.Y., 2006.
2 Charles Issawi. An Economic History of the Middle East and North Africa. New York,
1982; Entner M.L. Russo-Persian Commercial Relations, 1828-1914. Gainesville. Florida, 1965;
Gallagher J., Robinson R. The Imperialism of Free Trade II The Economic History Review, New
Series, Vol. 6, No. 1 (1953), pp. 1-15; Issawi Ch. The Tabriz-Trabzon Trade, 1830-1900: Rise
and Decline of a Route II International Journal of Middle East Studies, Vol. 1, No.l. (Jan., 1970),
pp. 18-27; Petrov A.M. Foreign Trade of Russia and Britain with Asia in the Seventeenth to
Nineteenth Centuries II Modern Asian Studies, Vol. 21, No.4. (1987), pp. 625-637.
3 The Economic History of Iran. 1800-1914 I ed. Charles Issawi. The University of
Chicago Press. Chicago-London, 1971.
4 Ansari Mostafa. Charles Issawi, "The Economic History of Iran, 1800-1914" (Book
Review) II Economic Development and Cultural Change, 23:3 (1975:Apr.) P. 565-568;
Ferrier R.W. The Economic History of Iran 1800-1914 by Charles Issawi II International Journal
of Middle East Studies, Vol. 11, No. 2. (Apr., 1980), P. 266-267.
следует назвать книгу Елены Андреевой, крайне важную для понимания представлений, бытовавших в российском обществе XIX в. об Иране, иранцах, иранском обществе и государстве1. В качестве главного источника для своей работы Андреева привлекла российские травелоги, поскольку именно они, на взгляд исследователя, наилучшим образом отражают существовавшую в сознании россиян систему представлений об Иране. Помимо этого, Андреева уделяет внимание такой важной и еще недостаточно разработанной теме, как российский ориентализм: в чем состоит его сходство и различие с западным ориентализмом. Помимо работы Андреевой, можно назвать статьи других авторов, посвященные схожей проблематике .
Доступная иранская и афганская историография, к сожалению, не представляет большого интереса для настоящей работы. Иранские работы XIX в. написаны с позиции традиционной официальной придворной историографии. Основное внимание в них уделено действиям каджарских монархов. То сильнейшее влияние, которым пользовались в Иране XIX века Англия и Россия, остается авторами этих сочинений практически незамеченным3. Доступные исследования XX в. представляют собой общие работы, в которых собственно каджарскому периоду иранской истории уделено весьма мало внимания. В целом оценка российской политики в Иране в этих работах не отличается самостоятельностью, суждения восходят к традиционной британской точке зрения на эти вопросы. В качестве объяснения британской активности на Среднем Востоке иранские историки приводят известный английский концепт XIX века об угрозе русского вторжения в Индию. Иран стал ареной борьбы России и Великобритании, поскольку он являлся единственным путем для России в продвижении к
Andreeva Е. Russia and Iran in the Great Game: Travelogues and Orientalism. London -New York, 2007.
~ Rannit A. Iran in Russian Poetry II The Slavic and East European Journal, Vol. 17, No.3. (Autumn, 1973), pp. 265-272; Wittfogel K.A. Russia and the East: A Comparison and Contrast II Slavic Review, Vol. 22, No.4. (Dec, 1963), pp. 627-643.
3 См., например: History of Persia under Qajar Rule / trans, from Persian of Hasan-e Fasa'i's «Farsname-ye Nasery» by Heribert Busse. New-York — London, 1972.
Индии. Гюлистанский и Туркманчайский договоры с Россией оцениваются однозначно, как унизительные для иранской стороны1.
Можно констатировать, что выбранная тема исследования не получила должного освещения ни в российской, ни в зарубежной историографии. Исходя из этого определяются цель и задачи настоящего исследования.
Цель исследования состоит в том, чтобы раскрыть сущность российской политики в Иране в 30-е - первой половине 50-х гг. XIX в. Достижение означенной цели предполагает решение следующих задач:
Задачи исследования:
Изучить процесс формирования концепции российской политики в Иране в первой половине XIX в., исходя из истории развития отношений между российским и иранским государствами;
Определить влияние возникавших в российском обществе первой половины XIX в. стереотипов восприятия иранского государства и общества на методы реализации политических задач Российской Империи в Иране;
Раскрыть цели российской политики в Иране в 30-е — середине 50-х гг. XIX века, в контексте задач социально-экономического развития России;
Проследить формирование новой линии российской политики в Иране после заключения Туркманчайского договора 1828 г.
Проанализировать роль России в гератском конфликте 1837-1838 гг. как кризисном событии в развитии международных отношений на Среднем Востоке;
Показать усилия российской дипломатии по упорядочению сношений с Ираном и укреплению российского влияния в этой стране в конце 30-х - 40-е гг. XIX в.
1 Ригатия С.К. Афганистан в XIX веке. М., 1958; Манучихри Аббас. Политическая система Ирана. СПб., 2007; Ша'бани Риза. Краткая история Ирана. СПб., 2008. См., также: Халфин Н.А., Володарский М.И. Современная буржуазная историография о некоторых вопросах международных отношений на Среднем Востоке в первой трети XIX века// Вопросы истории. 1971. № 7. С. 192-199.
Выявить основные направления российской политики в Иране в период
обострения Восточного вопроса.
Методологической базой исследования является последовательно
применяемый принцип историзма, предполагающий исследование явлений в
их эволюции, что позволяет выявить диалектику развития исторических
процессов. Методическая основа исследования включает в себя
использование ряда методов современной исторической науки, таких, как
историко-генетический, сравнительно-исторический, проблемно-
хронологический. Данные методы исследования позволяют рассмотреть изучаемые исторические явления в процессе их развития, выявить корни, истоки тех или иных явлений во внешней политике Российской Империи в Иране, их взаимосвязь с иными направлениями внешней политики России. Наиболее перспективным методом при изложении материала исследования представляется проблемно-хронологический, поскольку он дает возможность проследить общую линию российской политики в Иране на основе анализа отдельных проблем, возникавших перед правительством Российской Империи. Особо следует оговорить необходимость системного подхода к явлениям прошлого, поскольку избранный в настоящем исследовании предмет изучения рассматривается в качестве системы определенных процессов, действий, мероприятий, объединенных единой целью и направленностью. При рассмотрении проблем восприятия Ирана и иранцев российским обществом и политической элитой, процессов формирования устойчивых стереотипов восприятия этой страны, определенных поведенческих моделей российских дипломатов в Иране, использовались методы и приемы исторической антропологии, позволяющие выявить истоки формирования данного комплекса представлений и стереотипов.
Источниковая база
Исследуемый период весьма хорошо обеспечен источниками, как архивными, так и опубликованными. Имеющиеся в нашем распоряжении источники можно разделить на несколько типов. К первому типу следует отнести законодательные материалы, нормативные документы. Второй тип источников включает в себя делопроизводственную документацию,
непосредственно обеспечивавшую функционирование и координацию ведомств и лиц, отвечавших за проведение внешней политики. Третий тип источников — это разнообразные материалы экономического, географического, топографического, справочно-статистического характера, включающие самые разнообразные сведения, касающиеся Среднего Востока в целом и Ирана Каджаров в частности. Четвертый тип представлен материалами личного происхождения — многочисленными мемуарами, дневниками, путевыми заметками, письмами. Наконец, к последнему типу источников следует отнести материалы периодической печати первой половины XIX в.
Источники первого типа в основном представлены публикациями сборников законов и международных договоров. Следует упомянуть сборники трактатов, заключенных Российской Империей с другими странами , публикации, предназначенные для внутреннего пользования сотрудниками МИД", британские публикации договоров и трактатов .
Делопроизводственные материалы, к которым следует отнести дипломатическую переписку, инструкции, доклады, рапорты, отчеты, записки и т.п., представлены как архивными материалами, так и документальными публикациями.
Среди всего круга источников архивные материалы имеют первостепенное значение в силу высокой степени достоверности приводимых в них сведений. Для рассматриваемой темы наибольшей ценностью обладают материалы, хранящиеся в фондах Архива внешней политики Российской Империи (АВПРИ). Количество дел, имеющих отношение к истории российско-иранских отношений и российской
1 Собрание трактатов, конвенций и других актов, заключенных Россиею с Европейскими и Азиатскими Державами, а также и с Северо-Американскими Соединенными Штатами. СПб., 1845; Юзефович Т. Договоры России с Востоком. Политические и торговые. М., 2005.
" Правила в руководство Российской Миссии и Консульствам в Персии, относительно торговли и защиты пребывающих там Российских подданных. Б.м., б.г.
3 Aitchison C.U. A collection of treaties, engagements and sanads relating to India and neighbouring countries. Calcutta, 1892. Vol. X; Hertslet E. Treaties &c, concluded between Great Britain and Persia, and between Persia and other foreign Powers wholly or partially in force on the 1st April, 1891. L., 1891.
политики в Иране в 1829-1854 гг. весьма велико, и их анализ требует скрупулезной работы многих исследователей. Для наших задач наибольшее значение имели фонды «Санкт-Петербургский Главный Архив 1-1» и «Миссия в Персии». Дела указанных фондов содержат разнообразный материал о состоянии российско-иранских отношений в рассматриваемый период. Особый интерес представляют хранящиеся в фонде «Санкт-Петербургский Главный Архив 1-1» всеподданнейшие доклады по делам Персии, Кавказа, Малой Азии, Армении и Средней Азии1. Здесь содержится переписка Нессельроде с главноуправляющим на Кавказе и с российским полномочным министром в Персии, письма императора к шаху и наследнику иранского престола, инструкции российским представителям в Персии и т.п. Документы снабжены визой императора. Эти дела проходят одновременно по двум описям: № 13 (подокументная) и № 781. Для удобства, в данной работе мы будем указывать номер дела по 781 описи, а рядом в скобках номер документа по 13 описи. Большое значение имеют дела фонда «Миссия в Персии». Одним из наиболее ценных содержащихся в этом фонде материалов являются рапорты российского агента Яна Виткевича из Афганистана за 1837-1838 гг.2 Они позволяют дополнить наши сведения об этом сложном периоде развития российско-английских противоречий на Среднем Востоке. Помимо рапортов Виткевича, фонд содержит и другие дела, позволяющие внести большую ясность в события Гератского кризиса 1837-1838 гг. Прочие дела этого фонда, отражающие отдельные аспекты российской политики в Иране в рассматриваемый период, также представляют большой интерес4. Возвращаясь к проблеме Гератского кризиса, нужно обратить особое внимание на хранящееся в фонде «Санкт-Петербургский Главный Архив 1-6» дело «О приезде в Санкт-Петербург кабульского посланника Гусейн Али, тут же об отправлении поручика Виткевича в Кабул для вступления в ближайшие сношения с
1 См., например: АВПРИ. Ф. «СПб. Главный Архив. 1-1». Он. 781. Д. 69. Д. 70.
Д. 71. Д. 72. Д. 78. Д. 81.
2 АВПРИ. Ф. 194. «Миссия в Персии». Оп. 528/1. Д. 2004. Д. 131.
3 АВПРИ. Ф. 194. «Миссия в Персии». Оп. 528/1. Д. 179.
4 См., например: АВПРИ. Ф. «Миссия в Персии». Оп. 781. Д. 166. Д. 168. Д. 184.
Д. 259. Д. 2006. Д. 2014. Д. 2033.
Афганистаном»1. Дело разделено на две части, политическую и хозяйственную. Первая часть дела позволяет получить представление о политической подоплеке отправления поручика Виткевича в Персию и Афганистан и о российской политике на Среднем Востоке в период Гератского кризиса 1837-1838 гг.
Помимо фондов МИД, определенное значение для настоящей работы имеют материалы Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА). Интересующий нас период российско-иранских отношений отражен в делах фонда № 446 «Персия», включающего период 1726-1916 гг. Материалы, представленные в этом архиве, поскольку он ориентирован преимущественно на военную тематику, имеют для исследуемой темы скорее вспомогательное значение. Здесь находится записка И.Ф. Бларамберга (на французском и русском языках) об осаде Герата Мохаммад-шахом, опубликованная Генштабом только в конце XIX в. Помимо этого, в архиве содержатся материалы о формировании в Иране регулярной армии и о состоянии вооруженных сил этого государства. Наиболее интересны следующие дела: «Записка о вооруженных силах Персии» , заметки о нравах персов и о регулярной персидской армии4, дело «О заведении регулярных войск в Персии»5, донесение Ханыкова о состоянии армии Азербайджана в 1854 г. Все эти дела интересны нам по большей части в связи с проблемой русских дезертиров в Иране в первой половине XIX века. В этой связи следует упомянуть находящуюся здесь записку российского офицера Альбранта о выводе дезертиров из Персии . Наконец, дело № 352 содержит переписку Нессельроде, Розена, Симонича о российско-персидских, турецко-персидских отношениях, военно-политическом положении в Персии, мерах
по охране российской границы в 1833-1834 гг.
1 АВПРИ. Ф. «СПб. Главный Архив. 1-6». On. 5. Д. 2.
2 РГВИА. Фонд № 446 «Персия». Дело 26. Л. 1-40; Дело 28. Л. 1-40.
3 РГВИА. Фонд № 446 «Персия». Дело 29. Л. 1-20.
4 РГВИА. Фонд № 446 «Персия». Дело 168.
5 РГВИА. Фонд № 446 «Персия». Дело 6.
6 РГВИА. Фонд № 446 «Персия». Дело 363. Л. 1-6 Об.
7 РГВИА. Фонд № 446 «Персия». Дело 360.
8 РГВИА. Фонд № 446 «Персия». Дело 352.
Кроме архивных материалов, большое значение для разрабатываемой
темы имеют документальные публикации разнообразных
делопроизводственных материалов. Среди них наибольшее значение имеют Акты Кавказской Археографической комиссии1. Подготовленные многолетним трудом Адольфа Петровича Берже, Акты являют собой наиболее значительную до сих пор подборку документов по интересующей нас тематике. Лейтмотивом подготовки такого свода послужило желание «свести счеты с лишком полувековой, обильной событиями деятельности Русского Правительства на Кавказе» после окончания Кавказской войны . С этой целью правительством было принято решение о создании особой Кавказской археографической комиссии, которая должна была подготовить к публикации документы местных архивов, в первую очередь — документы архива главного управления кавказского наместника. Председателем комиссии был назначен Ад. П. Берже, под редакцией которого вышли десять томов актов. Последние два тома вышли в свет уже после смерти Берже под редакцией его помощника Д. Кобякова. Материалы в томах собраны по хронологическому принципу: каждый том содержит сведения, относящиеся ко времени правления на Кавказе того или иного главноуправляющего (наместника). Помимо материалов, относящихся собственно к истории российского присутствия на Кавказе, каждый том «Актов» содержит раздел, посвященный российско-иранским отношениям в соответствующий период времени. Здесь содержится официальная дипломатическая переписка между Петербургом, Тифлисом и Тегераном, донесения российских представителей в Персии, отношения Нессельроде, записки по тем или иным вопросам и т.д. Определенный интерес для анализа российско-иранских отношений представляют и разделы, содержащие документы о туркменах и Каспийском море. Эта фундаментальная публикация еще долго будет сохранять свое значение и послужит не одному поколению исследователей.
1 Акты, собранные Кавказской археографической комиссией (Далее - АКАК) / ред.
А.П. Берже. В 12 т. Тифлис, 1866-1904.
2 АКАК. Т. 1. Тифлис, 1866. С. III.
Помимо «Актов», в XIX веке предпринимались и иные публикации отдельных архивных материалов . Особо стоит отметить доклад И.Ф. Бларамберга, русского офицера, направленного в Иран в 1838 году в качестве адъютанта российского посла Симонича. Бларамберг принимал активное участие в гератских событиях, по окончании которых составил отчет об осаде Герата, опубликованный в конце XIX века в секретном издании Генштаба . На фоне многих других источников по гератскому кризису доклад Бларамберга выглядит наиболее обстоятельным и добросовестным материалом. Разумеется, мы не можем исключать личные мотивы в представлении событий, поскольку Бларамберг лицо заинтересованное. Однако, учитывая адресата доклада, а также и то, что сведения Бларамберга, представляемые Генштабу, могли быть проверены по другим каналам, следует признать его доклад одним из лучших наших источников по осаде Герата в 1837-1838 гг.
Отметим продолжающееся издание «Внешняя политика России. XIX — начало XX века» , хотя оно уделяет значительно большее внимание европейской политике России, ее отношениям с европейскими странами и Восточному вопросу, нежели российско-иранским отношениям. Важной вехой в деле публикации документальных источников стало издание материалов о русско-иранской торговле4. Ряд материалов, относящихся к отдельным аспектам русско-иранских отношений, можно найти в сборниках, посвященных отношениям России с туркменами5.
[Альбрант Л.Л.] Командировка капитана Альбранта в Персию в 1838 году, рассказанная им самим // Русский Вестник. М., 1867. Т. 68. С. 304-340; [И.А.] Посланцы из Афганистана в Россию в 1833-1836 гг. // Русская старина». 1880. Т. 28. С. 784-791.
" [Бларамберг И.Ф.] Осада города Герата, предпринятая персидской армией под предводительством Магомед-шаха, в 1837 и 1838 годах // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. СПб., 1885. Вып. 16. С. 1-40.
3 Внешняя политика России XIX и начала XX века. Т. 1-17. М., 1960-2005.
4 Русско-иранская торговля. 30-50-е годы XIX века. Сборник документов.
Составитель Н.Г. Куканова. М., 1984.
Миссия капитана Никифорова в Хиву и действия отрядов, высылаемых в Киргизскую степь с Сибирской и Оренбургской линий для усмирения Кенисары Касымова и других мятежников // Сборник материалов для Туркестанского края. Том III. 1841 год. Ташкент, 1912; Русско-туркменские отношения в XVIII-XIX вв. (до присоединения Туркмении к России). Сборник архивных документов. Ашхабад, 1963.
Важнейшие британские документальные публикации XIX века - это сборники, включающие дипломатическую переписку по делам Среднего Востока . Несмотря на их большую ценность, к этим сборникам следует подходить с определенной осторожностью, поскольку Пальмерстон, при подготовке документов для представления британскому парламенту, внес существенные коррективы в их содержание с целью оправдать свою политическую линию в Афганистане2. К этому же типу источников следует отнести отчеты британских резидентов в странах Среднего Востока .
Определенное значение для настоящей работы имеют источники,
содержащие экономические, географические, топографические,
этнографические и пр. сведения о странах Среднего Востока . Так, вышеупомянутый И.Ф. Бларамберг, помимо военных действий занимался и тщательным сбором всевозможных сведений о Персии. Итогом этих изысканий становится его «Статистическое обозрение Персии»5, которое можно без преувеличения назвать подлинной энциклопедией жизни каджарской монархии в конце 1830-х гг. Мы находим здесь самые разнообразные и подробные сведения о физической географии Ирана, об этнографическом и лингвистическом составе населения Персии, сведения о демографии, о занятиях населения, сведения о торговле, полученные им путем расспросов консулов в Табризе и в Гиляне и от купцов, сведения о духовенстве, о правительстве, административном делении Ирана,
1 Correspondence relating to Persia and Affghanistan. Presented to both Houses of Parliament by command of Her Magesty. L., 1839; British and foreign state papers. 1838-1839. V. XXVII. L., 1856.
" Falsification of Diplomatic Documents. The Affghan Papers. Report and petition of the Newcastle Foreign Affairs Association. L., 1860.
3 Cities & Trade: Consul Abbott on the Economy and Society of Iran 1847-1866/ed.
Abbas Amanat. Ithaca Press. London, 1983; Reports and Papers, Political, Geographical, and
Commercial Submitted to Government, by Sir Alexander Burnes, Bo. N. I.; Lieutenant Leech,
Bo. E.; Doctor Lord, Bo. M. S; and Lieutenant Wood, I. N.; Employed on Missions in the Years
1835-36-37, in Scinde, Afghanistan, and Adjacent Countries. Calcutta, 1839.
4 См., например: Зейдлиц H. Очерк южно-каспийских портов и торговли // Русский
Вестник. Т. LXX. 1867 (Август). С. 479-521; [Мельгунов Г.] О южном береге Каспийского
моря. Приложение к III тому записок Имп. Академии наук. № 5. СПб., 1863.
5 [Бларамберг И.Ф.] Статистическое обозрение Персии, составленное
подполковником И.Ф. Бларамбергом в 1841 году // Записки Императорского Русского
Географического общества. СПб., 1853, Кн. 7.
статистические данные об отдельных провинциях, о персидской армии и т.д. и т.п. Сведения отличаются высокой степенью надежности, во всяком случае, более надежными мы, зачастую, не располагаем.
Весьма важный тип источников представляют документы личного характера, в первую очередь воспоминания российских политических деятелей, военных, служащих российской миссии в Персии. Среди них следует выделить записки российского полномочного министра в Персии графа И.О. Симонича1, автобиографию его преемника на этом посту А.О. Дюгамеля2, воспоминания офицера Генштаба, принимавшего непосредственное участие в гератских событиях 1838 г. И.Ф. Бларамберга3. Можно назвать и другие, менее значимые для нашей работы источники мемуарного характера4. Особенностью источников данного типа является их ненадежность. Субъективный взгляд на проблемы, личные симпатии и антипатии, стремление представить себя и свою деятельность в лучшем свете, lapsus memoriae - все это характеризует мемуарную литературу. В то же время, отказаться от использования воспоминаний полностью невозможно, поскольку зачастую именно мемуары дают нам наиболее подробную цельную и завершенную картину тех или иных событий. Кроме того, именно мемуарные источники, свободные от формализованного языка официальных документов, дают информацию о движущих мотивах тех или иных деятелей, об их собственных представлениях касательно политических целей России в Иране и средств, посредством которых эти цели должны достигаться. Сходным образом можно характеризовать личную переписку служащих внешнеполитического ведомства5. Основным требованием при
1 Симонич И.О. Воспоминания полномочного министра. 1832-1838 гг. М., 1967.
2 [Дюгамель А.О.] Автобиография А.О. Дюгамеля // Русский архив. М., 1885. № 5.
Бларамберг И.Ф. Воспоминания. М., 1978.
Йениш А.Х. Осада Герата в 1838 году // Военный сборник. Т. 249. Год 42-й. СПб., 1899. № 10 (Октябрь). С. 286-298; Сер Джон Макниль (Из служебных воспоминаний B.C. Толстаго) // Русский архив. Год 12-й. М., 1874. № 4. Стлб. 884-898; Записки А.П. Ермолова. 1798 - 1826 гг. / Сост., подгот. текста, вступ, ст., коммент. В.А. Федорова. М., 1991; [Хаджи-Искендер! Из моей служебной деятельности // Русский архив. № 2. М., 1897.
а [Сенявиц Л.Г.] Письма Л.Г. Сенявина к Посланнику в Тегеране кн. Д.И. Долгорукому. Б.м., б.г.
использовании данного типа источников является проверка приводимой фактологии по другим источникам, выявление личных мотивов их авторов.
С началом XIX века контакты между Россией и Ираном активизируются, что приводит к увеличению числа визитов российских подданных в Персию. Разумеется, поездки в эту во многом еще загадочную страну привлекали внимание российского образованного общества, что привело к появлению в литературе жанра путевых заметок о Персии. Ценность данного вида источников заключается в том, что он как нельзя лучше отражает представления россиян о Персии и персах, демонстрирует (а во многом и создает) тот набор стереотипов, которые и складывались в сознании россиян в образ типического перса. А поскольку чиновники российского МИД'а являлись частью российского общества, они не могли быть свободны от существующих в нем стереотипов. Таким образом, тот искусственно создаваемый очевидцами образ Ирана, который возникал на страницах путевых заметок российских путешественников по Востоку, мог опосредованно влиять на методы и средства, которые высшие чиновники Империи (быть может, и сам император), избирали для осуществления своих замыслов в этом государстве.
Среди наиболее значимых для настоящей работы путевых заметок и дневников следует назвать сочинения членов российского посольства в Иран в 1817 г. В. Бороздны и А.Е. Соколова, участника посольства кн. Меншикова В.А. Бартоломея, барона Ф. Корфа, А.Д. Салтыкова, Н.Ф. Масальского, И. Березина, записки участников комиссии по ирано-турецкому
разграничению (в том числе и переведенные) и ряд других . Путевые заметки британского происхождения имели для настоящей работы меньшее значение и использовались в качестве вспомогательного источника".
С повышением интереса российского общества к Ирану в начале XIX века, появляются многочисленные публикации в прессе, посвященные Ирану, его истории, культуре и современности. Эти публикации дают определенный срез представлений, формировавшихся в российском обществе об Иране и иранцах, позволяют проследить сформировавшиеся в сознании образованных россиян стереотипы восприятия этой страны. Уже в первой трети века, в таких известных изданиях как «Вестник Европы», «Отечественные Записки» мы обнаруживаем статьи об Иране .
[Бороздна В.] Краткое описание путешествия российско-императорскаго посольства в Персию в 1817 году. Василия Бороздны, Коллежскаго Ассессора и орденов Св. Анны третьей степени и Персидскаго Льва и Солнца втораго класса кавалера. СПб., 1821; [Соколов А.Е.] Дневные записки о путешествии российско-императорского посольства в Персии в 1816 и 1817 годах. М. Императорское общество истории и древностей Российских. 1910; Бартоломей В.А. Посольство князя Меншикова в Персию в 1826 году. СПб.. 1904; [Корф Ф.] Воспоминания о Персии 1834-1835. Барона Феодора Корфа. СПб. 1838; [Салтыков А.Д.] Путешествие в Персию. Письма кн. А. Д. Салтыкова. С портретом Пассер-Эддин-Мирзы, валиата (наследника) ныне шаха Персии. М., 1849; [Масальский Н.Ф.] Письма русскаго из Персии. Часть 1-2. СПб., 1844; Березин И. Путешествие по северной Персии. Казань, 1852; [Чириков Е.И.] Путевой журнал Е.И. Чирикова, русского комиссара-посредника по турецко-персидскому разграничению 1849-1852. СПб. 1875; [М.Г.] От Босфора до Персидскаго Залива. Из записок, веденных во время четырехлетняго путешествия демаркационной коммисии по Турции и Персии. Б.м., б.г.; Сияхэт-наме-и-худуд. Описание путешествия по турецко персидской границе / пер. Гамазов М.А. М. 1877; Огородников П. Очерки Персии. СПб., 1878; Алиханов-Аварский М. В гостях у шаха. Очерки Персии. Тифлис, 1898; Грибоедов А.С. Путевые записки. Кавказ - Персия. Тифлис, 1932.
2 Gibbons R. Routes in Kirman, Jebal, and Khorasan, in the Years 1831 and 1832 II The
Journal of the Royal Geographical Society of London. V. 11. L., 1841; Journals of the Rev.
Joseph Wolff, Missionary to the Jews II The Calcutta Christian Observer. V. 1. (June-
December). Calcutta, 1832; Stocqucler J.H. Fifteen months' pilgrimage through untrodden tracts
of Khuzistan and Persia, in a journey from India to England, through parts of Turkish Arabia,
Persia, Armenia, Russia, and Germany. Performed in the years 1831 and 1832. In 2 vols. V.l. L.,
1832; Вамбери А. Путешествие по Средней Азии. M., 1867.
3 См., например: О Персии // Вестник Европы, издаваемый Василием Жуковским.
Ч. ХХХХ. Август. № 15. М., 1808. С. 232-264; Извлечение из письма в Париж из Тегерана
// Вестник Европы, составляемый Михаилом Каченовским. № 1. Январь. М., 1826. С. 45-
50; Взгляд на подвиги россиян в Персии в 1826 и 1827 годах и действия российского
флота под Ыаваршюм // Отечественные Записки, издаваемые Павлом Свиньиным. Ч. 33.
СПб., 1828. С. 168-197; Хосрев Мирза, сын Аббаса-Мирзы, наследника персидского
престола, при российском дворе // Отечественные Записки, издаваемые Павлом
Свиньиным. Ч. 39. СПб., 1829. С. 469-491.
Впоследствии, публикации, посвященные этому государству, появляются на страницах многих газет и журналов1.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем была предпринята первая в существующей историографии попытка комплексно рассмотреть политику России в Иране в 1830-е - 50-е гг. В то время как ранее основное внимание исследователей привлекали в первую очередь экономический аспект российской политики, либо отдельные эпизоды обострения русско-английских противоречий на Среднем Востоке (например - гератский кризис), автору представлялось необходимым заострить внимание на тех политических (не только дипломатических) методах, посредством которых Россия достигала своих целей в Иране.
На защиту выносятся следующие положения:
В результате длительного развития российско-иранских отношений к первой трети XIX в. сформировалась определенная политическая традиция, определявшая формы русско-иранского взаимодействия. Заключенные в результате русско-иранских войн мирные трактаты придали политическую форму этой традиции, позволяя говорить об оформлении определенной концепции российской политики в Иране.
Сближение с Ираном, произошедшее в начале XIX века привело к формированию у россиян комплекса представлений об этой стране и населяющих ее людях, основанного на оппозиции «свой — чужой». При этом в качестве «своих» в Иране воспринимались «европейцы», то есть англичане (также французы, поляки и др.)? а. иранцы являлись «азиатами», со свойственными образу азиатов переменчивости в поведении, льстивости, лживости и т.д. Исходя из этих ментальных
1 См.: например: Политические известия: Персия // Дух журналов, № 4. 1818; Англия в Азии // Москвитянин, журнал, издаваемый М. Погодиным. М., 1842. С. 654-657; [Березин И.] Иной мир. Приморский город // Русский Вестник - Т. 10, Май. — М., 1857. Экономические известия о торговле с Азией публиковались в «Журнале мануфактур и торговли». См., например: О разрешении беспошлинного вывоза в Азиятские владения льняных полотен // Журнал мануфактур и торговли. Часть 4. СПб., 1846. С. 13-14; О торговле в Тавризе в 1845 году // Журнал мануфактур и торговли. Часть 3. СПб., 1846. С. 114-172; О торговле в Требизонде в 1845 году // Журнал мануфактур и торговли. Часть 3. СПб., 1846. С. 173-184.
построений, происходило и применение российскими дипломатами тех или иных методов политической практики.
Основной политической линией России в Иране в 1829-1854 гг. была последовательная реализация положений Туркманчайского договора в соответствии с его буквой и духом.
Важной проблемой российской политики в Иране становится проблема границ. Если российско-иранская граница в Закавказье была определена условиями Туркманчайского трактата, и после его ратификации ее следовало только охранять, то проблема северовосточной границы Ирана стояла для России весьма остро в связи с ее собственными планами в этом регионе.
Участие России в гератском конфликте 1837-1838 гг. позволило ей укрепить свои позиции в Иране вне зависимости от того, что шах вынужден был снять осаду Герата под давлением Великобритании
В 1830-1840-е гг. XIX века между Россией и Ираном появляется новая форма взаимодействия, а именно — сотрудничество в военной сфере, ставшее особенно интенсивным после решения (в ходе гератского кризиса) вопроса о российских дезертирах в Персии.
После заключения Туркманчайского трактата начинается интенсивное освоение Россией акватории Каспийского моря, что выразилось в устройстве регулярного пароходства, создании морской станции в Астрабадском заливе, ведении военного патрулирования. Одной из целей России при этом является укрепление своего военно-политического влияния в Иране.
8) Россия использовала различные политические приемы в Иране в
зависимости от внутриполитической ситуации и внешней
конъюнктуры. В кризисных ситуациях, таких, как смена монарха,
военно-политические акции Ирана, Россия активизировала свою
политику для упрочения своих позиций. В спокойные периоды
Россия использовала преимущественно те средства усиления своего
влияния, которые предусматривались Туркманчайским трактатом.
Структура исследования выстроена в соответствии с целью и задачами работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы. Параграфы первой главы выделены по проблемному принципу, параграфы второй — по проблемно-хронологическому.
Отдельно следует оговорить ряд используемых в данной работе понятий. Поскольку в ХТХ веке слова «русский» и «россиянин» использовались как синонимы, то представляется оправданным использование их в таком качестве и в данной работе. Равным образом это относится и к понятиям «российский» и «русский». Также следует оговорить и употребление названий «Персия» и «Иран». В международной практике замена названия страны «Персия» на «Иран» произошло в 1935 г. по просьбе иранского правительства. С этого времени во всех официальных документах и в научной литературе принято пользоваться словом «Иран» для обозначения соответствующего государства. Однако поскольку в рассматриваемое время названия «Персия» и «Иран» употреблялись в России и странах Европы как равнозначащие, а первое, пожалуй, даже чаще (что связано с давней европейской традицией, восходящей к античности), то представляется оправданным и в данной работе использовать слова «Иран» и «Персия» как синонимы.
Развитие российско-иранских связей до заключения Туркманчайского мирного договора 1828 г
Связи русских земель и государств Среднего Востока имеют многовековую историю. В основе этих связей лежали торговые контакты. Особенности географического положения Руси (а впоследствии -Московского государства) делали ее естественным мостом, соединяющим торговые пространства Европы и Азии. Волжский торговый путь был весьма важной торговой артерией, соединявшей Среднюю Азию и Иран через Каспийское море с русскими землями и, через Балтику, с Европой . Свидетельства активной торговли русских купцов с государствами Востока мы находим у мусульманских историков и географов . Основным предметом торговли русских купцов были меха (собольи, беличьи, бобровые, лисьи и др.). Зримым подтверждением интенсивных торговых отношений русских земель со странами Востока являются известные клады восточных монет VIII-XI вв., обнаруженные на большой территории, включающей пространство локализации восточнославянских племенных союзов.
В качестве основного торгового партнера русских торговцев на Востоке выступали значимые торгово-ремесленные центры Багдадского Халифата, такие, как Багдад, Джурджан, Рей и др. В русских землях главным центром торговли с Востоком после падения Хазарского каганата стал Киев . Хотя южнорусские степи в XI — начале XII веков оказались заняты половецкими кочевьями, это не препятствовало торговле, поскольку половцы беспрепятственно пропускали торговые караваны через свои владения1.
Монголо-татарское нашествие XIII века, следствием которого стало разорение русских княжеств и иранских земель, на время разорвало традиционные торговые связи между ними . Однако уже с XIV века начинается новый подъем торгово-экономических отношений. Основным центром отныне выступает Северо-Восточная Русь. Значение торгово-экономических связей с Востоком через Русь в этот период уменьшилось, поскольку с развитием итальянских торговых республик основной поток товаров переместился в Средиземноморье. Тем не менее, тверские и владимирские купцы в XIV-XV веках постоянно посещают страны Востока. Отправляясь через Астрахань, они посещали государства Средней Азии, Индии, Ирана, Афганистана. Именно к этой эпохе относится и знаменитое «Хожение» Афанасия Никитина3. По словам П.П. Бушева, «То было время активного искания русскими новых путей на Восток и намечавшихся встречных торговых связей»4.
С оформлением российского централизованного государства при Иване III, связи с государствами Среднего Востока становятся прочнее и приобретают политический характер. Начинается обмен миссиями между Государем всея Руси и различными восточными правителями. Они имели целью установить дружественные отношения между государствами и способствовать развитию торговых отношений. Следует отметить, что значение торговых связей России и государств Среднего Востока в этот период было еще невелико5.
Шестнадцатому веку, в особенности начиная с правления Ивана IV, принадлежит особое место в развитии русско-иранских связей. И для Ирана и для России XVI столетие было важной вехой в развитии государственности. В России пришла к своему логическому завершению многолетняя эпопея, начатая Иваном Калитой, по собиранию русских земель в единое государство. Василий III присоединил то немногое, что еще оставалось вне сферы подчинения московского князя после смерти Ивана III. Перед Иваном IV открывались новые горизонты, лежащие вне исторических русских земель. Покорение Казани (1552) и Астрахани (1556) поставило Волгу под контроль Москвы. Контроль над волжским торговым путем открыл новые возможности для торговых связей России и Ирана через Каспий1. Происходит расширение торговых отношений России со странами Прикаспийского региона. Центром российской торговли на Каспии становится Астрахань, куда прибывали купцы из восточных стран.
В самом Иране в этот период также произошли важные перемены. Молодое централизованное государство Сефевидов нуждалось в торговых партнерах и военных союзниках, и Московское государство как нельзя лучше подходило на эту роль. Основой для сближения стали общие торговые интересы двух стран и, кроме того, общий противник — Турция. К середине шестнадцатого века обостряется борьба между Ираном и Турцией за преобладание в Закавказье. Шаху требовался союзник.
Туркманчайский мирный договор и формирование новой линии российской политики в Иране (1829-1836 гг.)
Заключение Туркманчайского мирного договора открыло новый этап в развитии российско-иранских отношений и повлекло за собой изменение основных принципов политики России в Иране. Туркманчайский договор заложил прочную основу для бесконфликтного существования двух государств уже самими условиями, включенными в него. Разумеется, эти условия были весьма тяжелыми для Ирана, однако сама тяжесть этих условий (и, в первую очередь, выплата военной контрибуции), гарантировала то, что Иран более не будет проявлять агрессии по отношению к России, поскольку лишится необходимых для подобной агрессии ресурсов. И это прекрасно осознавалось элитой Российской Империи. В ответном письме Нессельроде к Паскевичу, отправленном по случаю заключения Туркманчайского договора, вице-канцлер писал: «Должно надеяться, что и дела с Персией примут с сей эпохи прочный и совершенно для нас удовлетворительный ход, ибо, по тщательном соображении, я нашел все статьи трактата Туркманчайского до мелких подробностей обдуманными с строжайшею точностью и согласными с Высочайше дарованными по сему предмету наставлениями»1.
В результате гибели российской миссии во главе с Грибоедовым, Иран на какое-то время остался без российского полномочного представителя. Сложность дипломатической ситуации, имевшей все шансы перерасти в новый вооруженный конфликт, препятствовала отправлению в Иран нового полномочного министра. Однако уже в апреле 1829 года, то есть еще до прибытия миссии Хосроу-мирзы в Петербург, в Персию был направлен кн. Н.А. Долгоруков, в качестве поверенного в делах. На его долю выпало находиться в Иране в достаточно сложный период переформатирования отношений между двумя государствами, и положение его было весьма неопределенным. В частности МИД не счел возможным «по ненадежности тогдашнего расположения и видов министерства Тегеранского» снабдить его грамотой к шаху1. Поручения, возложенные на Долгорукого, ограничивались сношениями с Аббас-мирзой, поскольку тот командовал сопредельной России провинцией. После извинений, принесенных шахским двором, ситуация изменилась. Долгорукову поручалось препроводить шаху грамоту от императора и уверить его в постоянном дружестве России, а также сообщить, что в скором времени в Иран будет направлен новый полномочный министр . Отношения России с Ираном вошли в мирное русло. В этой связи важно обратить внимание на тон, в котором составлялись официальные российские документы, адресуемые в Иран. В них легко проследить два основных мотива, впервые, по-видимому, явно артикулированные в грамоте Николая I Фатх-Али-шаху по случаю приема Хосроу-мирзы. Первый мотив - это постоянный акцент на то, что Иран есть «царство, коего благосостояние основано на неизменной политике Нашего Кабинета» . Второй состоит в признании и поддержке Аббас-мирзы в качестве наследника иранского престола4. Эти две позиции будут регулярно появляться в российских документах вплоть до смерти Аббас-мирзы и Фатх-Али-шаха. Естественно, их присутствие в официальной политической переписке далеко не случайно. Утверждением зависимости благосостояния Персии от расположения России, Николай заявлял определенную позицию, в соответствии с которой именно Россия должна иметь преобладающее влияние в Иране. При этом важно отметить, что в существующих обстоятельствах эта претензия не была голословной, но основывалась на вполне реальном военно-политическом превосходстве России в регионе, в чем правительство Ирана имело возможность убедиться во время войны 1826-1828 гг. Признание Аббас-мирзы в качестве наследника, причем в обстоятельствах его снизившейся популярности (в том числе и у шаха), фактически лишало шаха самостоятельности в смене наследника, и тем самым это признание также находилось вполне в контексте постулируемой зависимости Ирана от России. Фактически, и то и другое было покушением на суверенитет Ирана. В то же время не следует забывать, что в условиях противоборства России с Англией за влияние в Иране, а также памятуя о глубокой приверженности Николая I принципам легитимизма, ни о какой прямой зависимости Ирана речи идти не могло. Иран оставался независимым государством, со всеми вытекающими из этого статуса характерными чертами. Николай лишь хотел подчеркнуть необходимость для Ирана в своей политике ориентироваться на Россию. С определенными оговорками, вполне можно допустить, что в целом политика Николая І в отношении Ирана находилась в русле именно этой идеи Ирана как достаточно слабого государства, находящегося в орбите влияния России. Можно найти тому еще одно подтверждение из уст самого императора: если доверять Дюгамелю, то перед отправлением его в Иран в качестве полномочного министра император сказал ему следующее: «Действительно, ничто так не соответствует выгодам России, как бессилие, в котором находятся в настоящее время Турция и Персия»1.
Россия и гератский кризис 1837-1838 гг
Одним из наиболее ярких эпизодов в истории противостояния Российской Империи и Великобритании на Среднем Востоке стал поход, предпринятый в 1837 году правителем Ирана Мохаммад-шахом против Герата. Сложный узел противоречий двух великих держав в регионе, затянувшаяся борьба за влияние, с использованием как дипломатических, так и военных средств, стремление шаха проводить самостоятельную политику — все это сделало поход шаха на Герат, осуществленный в 1837 году, объектом пристального внимания со стороны России и Англии. Стратегическое значение Герата было обусловлено его положением на пересечении путей из различных областей Азии. Уже в XIX в. Герат воспринимался как «ключ к Индии» или «ворота Индии»1. Попытка Мохаммад-шаха подчинить Герат привела к серьезному обострению международных отношений. Фактически, можно говорить о кризисе, поскольку после окончания осады и урегулирования отношений между государствами расклад политических сил в регионе претерпел существенные изменения.
Несмотря на достаточно почтенную традицию изучения гератского вопроса, в литературе вплоть до настоящего момента нет комплексного анализа роли России в кризисе 1837-1838 гг. Значительную часть историографии гератского вопроса составляют британские работы. Для них характерно признание того факта, что гератский поход Мохаммад-шаха был инспирирован Россией, намеревавшейся распространить свое влияние в Афганистане, то есть на подступах к Британской Индии . Современные британские авторы добавляют мало нового к прояснению ситуации: так, Питер Хопкирк, описывая в своей известной работе события в Иране и Афганистане в 1830-е годы, по-сути пересказывает работы Кайе, Уотсона, Мохана Лала, Мак Нила и других английских авторов XIX века2. То же можно сказать и о сочинениях афганских исследователей .
Имеющиеся отечественные работы посвященные Гератской проблеме уделяют основное внимание конфликту 1856 г. и в них отсутствует серьезный анализ роли России в гератских событиях 1837-1838 годов . Более того, многие работы (в том числе и новые) грешат неточностями в освещении похода шаха против Герата. Например, в новейшей книге по имперской истории Центральной Азии, находим утверждение, что в 1820-1830-е гг. Афганистан находился под властью кабульского эмира Дост Мохаммада3. Однако единого афганского государства в этот период не существовало, а Дост Мохаммад был правителем Кабула. Равным образом нельзя согласиться с утверждением, что «в 1837 г. представителю русской дипломатической миссии в Кабуле И.В. Виткевичу удалось склонить эмира к заключению российско-афганского союза»6. Цель миссии Виткевича состояла в заключении союза между Кабулом, Кандагаром и Ираном.
Массу вопросов вызывает освещение гератского конфликта и в работе О.И. Жигалиной. Хотя ее исследование посвящено отражению англо русского противостояния в Азии в общественной мысли Великобритании, общественно-политической дискуссии по этому вопросу, анализу внешнеполитических концепций Британии, значительное место она отводит и рассмотрению собственно политических событий на Среднем Востоке, та часть ее исследования нуждается в серьезной критике. Так, вопреки всем имеющимся фактическим данным, исследователь утверждает, что с целью установления контроля над Афганистаном, «в 1837-1838 гг. оь1Л спровоцирован конфликт между Ираном и Афганистаном из-за Герата.
