Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социальная стратификация кабардинского и балкарского обществ в составе Российской империи (1860–1917-е гг.) .48
1.1. Социально-политическая и экономическая интеграция кабардинского и балкарского обществ в состав империи 48
1.2. «Раздворянивание» кабардинской и балкарской элиты 66
1.3. Горское крестьянство: его реструктуризация, эволюция, дифференциация 100
1.4. Модификация функций мусульманского духовенства и зарождение новой страты – национальной интеллигенции 112
Глава 2. Советская реконструкция социальной структуры кабардино балкарского общества (1917–1930-е гг.) 135
2.1. Приоритеты региональной социальной политики в начальный период советской власти 135
2.2. Секуляризация социальной жизни народов Кабардино-Балкарии накануне «великого перелома» 160
2.3. Пролетаризация социальной структуры горского общества (конец 1920-х – начало 1930-х гг.) 178
2.4. Политические репрессии второй половины 1930-х гг. и гомогенизация кабардино-балкарского общества 204
Заключение 229
Список сокращений и условных обозначений 239
Список источников и литературы 244
- Социально-политическая и экономическая интеграция кабардинского и балкарского обществ в состав империи
- Горское крестьянство: его реструктуризация, эволюция, дифференциация
- Секуляризация социальной жизни народов Кабардино-Балкарии накануне «великого перелома»
- Политические репрессии второй половины 1930-х гг. и гомогенизация кабардино-балкарского общества
Социально-политическая и экономическая интеграция кабардинского и балкарского обществ в состав империи
На излете Кавказской войны политическая интеграция большинства горских народов в состав империи потребовала ускорения адаптации северокавказских обществ к экономическим, социальным и культурным условиям России.
8 февраля 1860 г. Указом императора Александра II108 управление Кавказской военной линии переводится на гражданский лад, и ее территория преобразуется в Северный Кавказ. Он включал Ставропольскую губернию, Дагестан, Кубанскую и Терскую области. Так, территории проживания кабардинцев и балкарцев, известные до вхождения в состав российского государства как Кабарда109 и Пять горских обществ (Балкария)110 вошли в Восточный отдел Терской области как составные части Кабардинского округа111.
Хотя Кабарда и Пять горских обществ после вхождения в состав России перестали существовать как самостоятельные политические образования и общества, в канцелярском производстве, для обозначения территории проживания кабардинцев и балкарцев остались наименования «Кабарда» (Большая и Малая) и Балкария (Пять горских обществ)112.
В начальный период северокавказские горцы113 попадают под юрисдикцию военно-народного управления. Сопровождавшие его административно-правовые преобразования способствовали реализации крестьянской, земельной, судебной и военной реформ114, к которым в регионе приступили практически одновременно с губерниями в центре страны.
Буржуазные реформы на Северном Кавказе правительство решило начать в Кабарде (как наиболее обеспеченной землей, но с более сложной социальной структурой) и тесно связанной с ней Пятью горскими обществами. В этот период оно стремилось проводить реформы в диалоге с населением и с учетом их национальных особенностей.
Для лучшего контроля «над всем Кавказом»115 и органичного «единения горцев с Россией» Александр II наряду с «твердым, но доброжелательным их управлением» сменил военные кадры Кавказской администрации на более умеренных чиновников. Новый наместник Кавказа, Великий князь Михаил Николаевич, начальник Главного штаба Кавказской армии генерал А. П. Кравцов, начальник Горского управления Кавказского наместничества полковник Д. С. Старосельский, начальник Терской области ген. М. Т. Лорис-Меликов и др.116, стремились «обратить бывших врагов в верноподданных царя, и подчинить их условиям гражданского быта»117.
Чтобы вызвать доверие местного населения и предупредить социальные волнения на государственную гражданскую службу стали привлекаться представители местной элиты118. Это позволило увеличить сбор налогов с горцев Северного Кавказа, и покрыть расходы на армию и Кавказскую администрацию.
29 мая 1862 г. принимается Положение «Об управлении Терской областью»119 с целью постепенного устранения местных отличий от общеимперского порядка суда и администрации в связи с отменой особого положения в крае»120.
В последующем, на основе данного Положения121 и в рамках военно-народного управления формируются институты местной власти – сельские общества во главе с выборными старшинами и их помощниками – десятскими, совмещавшими обязанности сельской администрации и суда122.
Но окончательное решение любого вопроса, в том числе по выборным должностям, зависело от воли начальника округа и области, которые могли утвердить или отклонить его. Это говорило о формировании вертикали государственного управления сверху донизу, до уровня сельских обществ123.
В рамках военно-народного управления, в 1866 г. для горцев создан Главный народный суд Терской области, получивший право временно разбирать судебные дела по адату, шариату и особым правилам до полного распространения русского законодательства в регионе124. В его состав избирались почетные лица местных обществ. В каждом округе Терской области были образованы горские окружные суды125.
Так, Кабардинский окружной народный суд (с 1871 г. горский словесный суд с отделениями для кабардинцев и балкарцев) состоял из 5 депутатов от всех сословий126. Но председательствовал в окружном суде обычно начальник округа, назначаемый Главнокомандующим Кавказской армией.
Упразднение сословных и зависимых социальных отношений в ходе административно-правовых реформ придало судебным учреждениям всесословный характер и ускорило политическую и социокультурную интеграцию народов Северного Кавказа в состав России127.
В 1860-х гг. создается общественно-представительный орган местного управления – Съезд доверенных сельских обществ Кабарды и Горских обществ, который сохранив внешнюю форму сословно-представительских собраний, охватывал все сословия и стал новым административным органом128. Съезды решали хозяйственные вопросы129, вводили местные налоги, избирали членов местного суда. Но законодательные и исполнительные полномочия сохранялись за царской администрацией130. Тем не менее, они способствовали адаптации местных обществ к политической системе империи131.
«Положение о сельских (аульных) обществах и управлении горским населением Терской области» в редакции от 30 сентября 1870 г., сблизило систему местного управления национальных окраин с центром России, и подорвало общественный статус кабардинской и балкарской знати, лишая ее функций аульных владельцев.
В 1876 г. сформировалась система Управления Кавказским и Закавказским краем132 во главе с Наместником, который в своих руках «сосредоточил высшее местное управление всеми гражданскими и пограничными делами края»133, но как главнокомандующий Кавказской армией, он подчинялся непосредственно императору134.
Таким образом, правительство нашло ключ к контролю горских обществ через новые органы местного самоуправления, включенных в иерархию аппарата Кавказского наместничества. В Терской области все решения Наместника по административным, военным, полицейским, судебным и духовным вопросам горскому населению транслировали начальники области и округов. Они же и контролировали исполнение этих решений135.
Горское крестьянство: его реструктуризация, эволюция, дифференциация
1 октября 1866 г. наместник Кавказа Великого князь Михаил Николаевич распорядился о начале в Терской области ликвидации зависимых отношений крестьян. 18 ноября 1886 г. в Нальчике начальник Терской области генерал-адъютант М. Т. Лорис-Меликов ознакомил всех владельцев кабардинских и балкарских сел с распоряжением наместника Кавказа. Крестьянская реформа в Кабарде и Пяти горских обществах была проведена менее, чем за полгода, с ноября 1866 г. по апрель 1867 г. Весной 1867 г. на условиях, предложенных самими собственниками, свободу получили более 21 тыс. человек, разной степени феодальной зависимости378. В кабардинском обществе это были оги, логонапыты, унауты, а в балкарском – ясакчи, чагары, казаки (муж.) и караваши (жен.).
Сумма выкупа трудоспособного крестьянина составляла от 180 до 200 рублей. За несовершеннолетних платили по 10 руб. за каждый год возраста. 2800 унаутов (домашняя прислуга) оставались временно обязанными в течение 6 лет379. Так как они не владели движимым и недвижимым имуществом, их обязали отработать срок в хозяйстве бывшего владельца380.
Все из числа зависимых сословий, погасившие выкупные платежи, переводились в разряд крестьян «вольноотпущенников», иначе крестьян общинников (азатов). Таким образом, реформа повысила их социальный статус, открыла ранее невозможные перспективы горизонтальной и вертикальной социальной мобильности. В пореформенный период понятие «крестьянство» было очень размытым, т.к. оно включало совершенно разных по социальному статусу, уровню жизни, социальным связям и мотивациям людей. В официальных документах кабардинское и балкарское крестьянство значилось как «простое сословие», позднее - «туземцы сельского сословия» или «свободные сельские обыватели». Сначала «крестьянами» называли только русских сельчан. В правовом отношении «свободные сельские обыватели» приравнивались к государственным крестьянам империи381. Объединение в одну социальную группу бывших крепостных и свободных крестьян – азатов (тлхокотлы, каракиши) стимулировала противоречия между ними, процессы социальной дифференциации внутри данной группы и их поляризации на слои крестьян-кулаков, середняков и батраков.
Кабардинские дворяне – беслан-уорки и шаотлигусо, балкарские чанка, лишенные статуса привилегированных сословий и земельного надела в частную собственность, каракиши (карауздени), все вольные из низших слоев общества, и отпущенные на волю крепостные, были целиком отнесены к «свободным сельским обывателям», или «сельскому сословию». Такой подход нивелировал разнообразие имущественного и социального положения кабардинцев и балкарцев, имевших кардинально различное социальное происхождение, что отражало многополярную суть общества в пореформенный период, а не двуполярную, как это представлялось в официальных статистических источниках.
Сложнее к новым условиям привыкали бывшие крепостные. Нередко откупившийся крестьянин возвращался к владельцу и работал на него на прежних условиях или за мизерную плату, и не из-за отсутствия других заработков, а в виду живучести ментальности крепостного. Даже в 1870-е гг., будучи уже самостоятельными, крестьяне часто, продолжали ежегодно выделять бывшему хозяину часть урожая, делать различные подарки382. Для преодоления чувства социальной неполноценности требовалось время, а изменения происходили стремительно. Разумеется, сословные отношения на основе адата не могли исчезнуть вместе с отменой крепостной зависимости и они длительное время оставались неформальными регуляторами социальных отношений. Несмотря на накопленные богатства, бывший зависимый крестьянин в своей общине ассоциировался со статусом по происхождению, нежели приобретенному. Это порождало много «статусных» конфликтов и судебных разбирательств по причине оскорблений, унижений и т.д. «Крайними» в них обычно оказывались люди простого происхождения383.
Получив личную свободу, низшие сословия относились к высшим сословиям по-прежнему с почтением и уважением384, как исполнение морального долга перед феодалом385, не из-за любви или страха, а в соответствии с вековыми кодексами долженствования. Спустя десятилетия после крестьянской реформы при возникновении альтернативы между исполнением служебного долга и этикета порой возникали курьезные случаи. Так, помощник старшины с. Тамбиево в 1898 г. отказался выполнять приказ старшины на арест нарушителя общественного порядка в связи с тем, что он, во-первых, старше его по возрасту, а во-вторых, был выше его по социальному происхождению386.
В результате административно-правовых реформ 1860–1870-х гг. и рыночных отношений система ценностей крестьянства склоняется в пользу рационализма, прагматизма, расчетливости, индивидуализма, и постепенно утрачивают сословные черты. Однако в отличие от высших сословий оно, обладая ограниченными ресурсами и возможностями, адаптировалось к новым реалиям на много медленнее. Крестьяне, получив права самостоятельных хозяев, способных зарабатывать себе на жизнь и распоряжаться своим имуществом, включались в производственную деятельность во всех отраслях сельского хозяйства. Неимевшие земли и скота нанимались к местным владельцам скота, земли387 и полукустарных предприятий в качестве грузчиков, извозчиков, косарей, пастухов и т.д. В пореформенный период, в силу развития в округе коневодства, наибольшее распространение получил наем в табунщики388.
Эту категорию или слой батраков кабардинцы называли «лIыщIэ», а балкарцы – «жалчы»389. В 1916 г. в Нальчикском округе насчитывалось 1050 таких батраков, а с учетом всех крестьян без земли и скота, их численность достигала около 5 тыс. чел.390, что составляло около 4,5-5% от общего численности кабардинцев и балкарцев. Часть из них пополняли ряды сельских наемных рабочих, работая на мельницах, маслобойных, черепичных и других «заводах»391.
Кабардинские и балкарские крестьяне без земли и без лошадей, предпочитая отходничество, получали отпускные свидетельства в Кубанскую, Терскую и Дагестанскую области, в Кутаисскую, Ставропольскую и другие губернии. Например, 31 марта 1897 г. сельское правление Хуламского общества выдало удостоверения части жителям «на получение билетов в Кубанскую область на заработки на 4 месяца»392.
Так, в 1889 г. всех хозяйств с. Гунделен не имели лошадей, а к 1895 г. – уже всех хозяйств393. В кабардинском селе Атажукино III из 452 дворов земельный пай получили лишь 337, но 24,5% из них им не пользовались394. Значительная часть горцев нанималась на сезонные полевые работы в казачьи станицы395. Так, в Малой Кабарде на сезонные полевые работы уходило до 60% населения396. Отходничество стало результатом социальной дифференциации в пореформенный период и свидетельствовало о развитии капиталистических отношений в регионе.
Секуляризация социальной жизни народов Кабардино-Балкарии накануне «великого перелома»
XIV и XV съезды партии наметили курс на индустриализацию страны и коллективизацию сельского хозяйства. Для их реализации требовались источники и соответствующая социальная опора. С этой точки зрения Северный Кавказ представлял большой интерес. Здесь имелись запасы необходимых для промышленности стратегического сырья: нефти, газа, золота, серебра, цинка, свинца, вольфрама, молибдена и других цветных металлов. Кроме того, регион являлся одной из главных житниц страны.
В 1926 г. была проведена Всесоюзная перепись населения, которая выявила характер занятости населения, изменение социальной структуры населения после революции и социальную базу проведения индустриализации и коллективизации. Подсчитано, что на Северном Кавказе проживало 8363491 чел., из них 19,8% -горожане650. Перепись показала доминирование в стране, и особенно в национальных автономиях региона сельского населения, что главная социальная опора власти в лице рабочих еще слаба. Перепись дала ясное представление о социальном и профессиональном составе населения Кабардино-Балкарии, уровне его грамотности и перспективах модернизации. Население автономии в 1926 г. составляло 204007 чел., в том числе 122402 кабардинца (60% всего населения) и 33197 балкарцев – (16,3%)651.
Как и в имперской переписи, все население делилось на «самодеятельных» и «несамодеятельных». К первой относилась часть населения с самостоятельным доходом, ко второй - живущие на средства других лиц652. В области насчитали 118332 чел. «самодеятельных» (67098 мужчин и 51234 женщины), в том числе 51273 кабардинцев и 38971 балкарцев (вместе 90244, или 76,2%).Выявлено 85674 чел. «несамодеятельным», из них кабардинцев и балкарцев – 65355 (76,3%)653.
Перепись 1926 г. выделила 373 вида профессиональных занятий, больше, чем по Всеобщей переписи населения России 1897 г. Таким образом, власть стремилась понять перспективы профессиональной самореализации советских граждан. Среди выявленных социально-профессиональных групп наиболее важными для понимания картины новой социально-экономической структуры общества являются:
рабочие (в сельском хозяйстве, в фабрично-заводской и кустарной промышленности, строительстве, транспорте, торговле);
служащие;
лица свободных профессий (в т.ч. духовенство различных культов);
хозяева с наемными рабочими (в сельском хозяйстве, в фабрично-заводской и кустарной промышленности, строительстве;
хозяева, работающие только с членами семьи (во всех сферах производственной деятельности);
одиночки;
члены семьи, помогающие в занятии;
лица, не имеющие занятий;
деклассированное население.
В КБАО оказалось 2893 рабочих (2,4% «самодеятельного» населения), из них 544 кабардинцев и балкарцев (18% от общего их числа в области). При этом, 78,3% из них (426 чел.) были пастухи, конюхи, подпаски, трактористы и т. д., и только 98 чел. работали на фабриках, заводах, кустарной промышленности и транспорте654. Среди «индустриальных» рабочих было 43 кабардинца и балкарца, преимущественно чернорабочих. То есть, квалифицированных рабочих фактически не было как класса в аграрной Кабардино-Балкарии.
Важным условием формирования рабочих кадров являлось знание русского языка, а большинства горцев его не знали. Грамотные заполняли ряды служащих, насчитывавших в 1926 г. 2419 чел. (1559 мужчин и 860 женщин), или всего 2% от общей численности «самодеятельного» населения655. Большинство из них -служащие госучреждений, или 67,4% этой категории. Из них 222 кабардинца и балкарца. Это 13,6% служащих учреждений и 9,1% от общей численности этой категории. 64,2% чиновников (по национальности каб. и балк.) служили в органах безопасности и милиции. 14 кабардинцев и балкарцев составляли 45,1% юридического персонала области. В сфере культуры и образования их было 50 чел. или 14,3% лиц этой категории656. Среди «военнослужащих» кабардинцы и балкарцы составляли 43,2% их общей численности657.
Категория «лиц свободных профессий» включала духовенство. Их численность по «главному занятию» составляла 56 чел. и по «побочному» – 66. Из 78 кабардинцев и балкарцев для 26 это было «главным занятием», для 52 – «побочным». Остальные, скрывали свое занятие, опасаясь преследований. Скрытие данные об «антисоветских элементах» в обществе искажала результаты переписи. Так, в фондах УЦГА АС КБР нами выявлены данные, указывающие на то, что к 1926 г. фактически численность мусульманского духовенства была выше указанной цифры не менее, чем в 3 раза658.
К 1926 г. у кабардинцев и балкарцев выявлено 452 «хозяев с наемными рабочими» (428 мужчин и 24 женщины) или 0,38% от общей численности «самодеятельного» населения. Это уже следствие реализации НЭП. Большинство из них – 434 чел. (96% от их общего числа) были заняты в сельском хозяйстве, 78,5% - использовали наемный труд в земледелии и 16,1% - в скотоводстве659. Эта социальная группа представляла зажиточные слои кабардинцев и балкарцев.
Значительная часть «самодеятельных» крестьян была занята (как и по переписи 1897 г.) в земледелии и животноводстве. Перепись 1926 г. зафиксировала их как «хозяев, работающих только с членами семьи и членами артели». Среди кабардинцев и балкарцев таких было 25026 чел. (23722 мужчин и 1304 женщины), т.е. 27,7 % всего самодеятельного населения. Из них 20227 чел. (19 682 мужчин и 545 женщин), т.е. 80,8% было занято в земледелии, а 4104 чел. (3 991 мужчина и 113 женщин), 16,3% – в скотоводстве660.
Большая часть населения не имела самостоятельного занятия и помогала «главному» в семье в ведении сельского хозяйства. Так, в 1926 г. 59228 кабардинцев и балкарцев «членов семьи помогали в занятиях». Это 50% населения области этой категории. Из них 57992 (22963 мужчины и 35 028 женщин) помогали в сельском хозяйстве. Из них 83% (17 998 мужчин и 31161 женщина) в земледелии, и 15% (4964 мужчины и 3863 женщины) – в скотоводстве. В этой группе 1179 женщин занимались текстильным промыслом – 2%661.
Незначительной была доля деклассированных, что связано с тем, что в СССР пытались занизить число безработных и асоциальных людей. В целом, Всесоюзная перепись 1926 г. показала, что сфера деятельности «несамодеятельного» населения с 1897 г. существенно не изменилась. В 1926 г. уровень грамотности населения области достиг 14,2%, в том числе кабардинцев – 5,95%, балкарцев – 5,13%662. По данным местных переписчиков фактический уровень грамотности был еще ниже заявленной в переписи 1926 г. в 4 раза663.
В 1926 г. было кабардинцев 866 чел горожан (0,71%), 350 балкарцев – (1,05%)664. По другим сведениям эти данные составляли соответственно кабардинцев – 6,7% и балкарцев – 2,7%665. Но говорить о процессах урбанизации в данный период еще преждевременно666.
Перепись населения 1926 г. отразила первые сдвиги в трансформации социально-профессиональной структуры кабардинского и балкарского обществ путем лишения избирательных прав, ограничения кулачества и замены духовного образования светским.
Таким образом, имперская и большевистская модернизация не преодолели традиционализма социальной структуры кабардинцев и балкарцев (большая патриархальная семья, замкнутое хозяйство, и т.д.). Уровень образования горцев оставался низким, практически отсутствовали рабочий класс и признаки индустриализации. Но, возрождалась мелкая буржуазия, и усиливалось влияние мусульманского духовенства. Большевики рассматривали его как балласт, который при переходе к социализму необходимо сбросить.
Перепись в Кабардино-Балкарии отражала влияние духовенства на трудящихся. 22 июля 1925 г. глава Кабардино-Балкарии Б. Э. Калмыков, выступая перед учителями области, сообщил о планах руководства области в отношении духовенства: «…вы встретите ряд препятствий со стороны медресе и духовенства. Но мы имеем против них определенный план борьбы…»667. О его подготовке косвенно свидетельствует представление облисполкомом в 1926 г. в ЦИК сведений о наличии в КБАО 29 зарегистрированных религиозных обществ668.
28 января 1926 г. бюро Кабардино-Балкарского обкома партии, заслушав предложения начальника областного ОГПУ А. И. Михельсона «Об административной высылке из пределов области ряда антисоветских духовных лиц», согласилась с этой мерой, считая ее вполне назревшей и своевременной669.
27–30 апреля 1926 г. совещание ЦК ВКП(б) по вопросам антирелигиозной работы призвала активизировать ее. Так, 16 ноября 1926 г. Бюро СевероКавказского крайкома партии направило местным организациям тезисы: «Религиозно-сектантское движение и антирелигиозная работа в СевероКавказском крае», которым поручалось тщательно изучить действующие на местах религиозные организации, их руководство, формы и методы работы, проявление шейхизма и мюридизма, обновленческое движение среди мусульман670.
Политические репрессии второй половины 1930-х гг. и гомогенизация кабардино-балкарского общества
Трудности выполнения планов первой пятилетки и голод 1932–1933-х гг. вынудили руководство страны снизить темпы экономического роста, и реалистичнее планировать задачи второй пятилетки. В начале 1934 г. XVII съезд ВКП(б) снизил его начальные контрольные цифры, и это дало позитивный эффект. И 1934–1935-е гг. были наиболее благополучными в 30-х годах. В июне 1934 г. на совещании в ЦК партии Сталин объявил о начале завершающего этапа коллективизации путем усиления налогообложения единоличника и ограничения его землепользования. В 1935 г. промышленное производство выросло на 22,3%, вместо 16% по плану. В январе 1935 г. отменили карточную систему, а политотделы МТС, административно-репрессивные органы в деревне, преобразовали в обычные партийные органы. Во второй пятилетки была намечена цель – движение к «культурной и зажиточной жизни»843.
В начале марта 1934 г. в г. Пятигорске на Северо-Кавказском краевом съезде колхозников – ударников секретарь Кабардино-Балкарского обкома партии Б. Э. Калмыков пообещал, что скоро «каждый колхозник будет иметь квартиру со спальней, столовой, кухней, ванной, надворными постройками и гаражом для легковой машины». «Это не фантазия» - уверял Калмыков844. История доказала, что это было популистское обещание.
Во второй пятилетке государство ассигновало более 150 млн. руб. на развитие индустриального сектора экономики республики. Было введено в строй 18 новых крупных объектов, в том числе ряд предприятий союзного значения. Продукция государственной промышленности увеличилась почти в 4 раза845. Удельный вес промышленной продукции в валовой продукции республики в 1937 г. достиг 52%.. На этом основании руководство КБАССР республики сделало вывод, что она стала индустриально-аграрной республикой846. Наряду с этим, в 1936 г. в колхозах было объединено 99,1% всех крестьянских хозяйств847.
Социальным последствием индустриализации в годы второй пятилетки, стал устойчивый рост рядов рабочих и инженерно-технических работников в крупной промышленности, строительстве и МТС в КБАО, КБАССР 848:
В 1936 г. общая численность рабочих и служащих Кабардино-Балкарии достигла 35 тыс. чел. Из них доля рабочих коренных национальностей составила 28%849 или 4086 чел. Таким образом, с учетом 660 ИТР в общей суммы рабочих и служащих, численность служащих составляла 10434 чел. Этот новый слой общества включал в себя новую прослойку – социалистическую национальную интеллигенцию и партийно-советских чиновников, т.н. номенклатурных работников. На особенностях их формирования мы остановимся ниже. Существенно трансформировался классовый состав населения Кабардино-Балкарии. На 1 января 1936 г. из занятого населения рабочие и служащие составляли 32,7%, крестьяне-колхозники – 65,6%, крестьяне-единоличники и некооперированные кустари – 1,7%850. То есть, вопреки громким декларациям о том, что «кулаки» как класс в Кабардино-Балкарии уже полностью ликвидирован, власти признают наличие «единоличных крестьянских хозяйств, имеющих нетрудовые доходы (доходы от скупки-продажи, от найма рабочей силы), т.е. налицо признаки, в том числе кулацких хозяйств»851. Такая социальная динамика Кабардино-Балкарии рассматривалась с одной стороны как достижение советской национальной политики. С другой стороны, после заявленной окончательной ликвидации кулачества как класса, его остатки или рецидивы в национальных регионах, даже в мизерной доле, стало удобным поводом для новых репрессий.
На Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в январе 1933 г. И. Сталин призвал к новым «чисткам» так как, враг перешёл от прямой атаки колхозов к работе «тихой сапой», и кулаки, подкулачники и антисоветские элементы ведут такую вредительскую работу, что колхозам не поздоровится. И срыв плана колхозами – следствие их подрывной деятельности. Сталин призвал закончить чистку «антисоветских элементов» в колхозах, так как они разбиты, но далеко еще не добиты852. На XVII съезде ВКП(б) группа секретарей обкомов и ЦК компартий республик, недовольных новой чисткой партии и «перетряской» кадров, попыталась ограничить власть Сталина, но лишь усугубила ситуацию. Высшее руководство еще более усилило свои контрольные и репрессивные функции. ОГПУ было преобразовано в Наркомат внутренних дел (НКВД). ЦКК-РКИ, контролировавшая все партийно-государственные органы, преобразована в Комиссию партийного контроля при ЦК партии и Комиссию советского контроля при Правительстве СССР, т. е. в органы, подчиненные непосредственно ЦК и СНК. После убийства С. М. Кирова борьба против внутрипартийной оппозиции усилилась853.
Уже 1 декабря 1934 г. Президиум ЦИК издал постановление «О порядке ведения дел по подготовке или совершению террористических актов» как юридическую основу новых репрессий. Сроки следствия сократились до 10 дней. Участие защитников исключалось, приговоры не обжаловались, смертные приговоры исполнялись немедленно. В 1935 г. вводится уголовная ответственность в отношении детей с 12 лет и закон о наказании членов семей изменников Родины. Эти события дали старт «большому террору»854. В закрытом письме ЦК партии всем парторганизациям «О последствиях событий, связанных со злодейским убийством тов. Кирова» в заговоре обвинялись троцкисты и зиновьевцы, которых предлагалось исключать из ВКП(б). В 1935 г. в партии началась кампания по проверке партбилетов, охватившая 81% ее состава855.
Главной целью чистки в 1933–1934-е гг. и проверки и обмена партийных документов в 1935–1936-е гг. в Кабардино-Балкарской парторганизации являлось ее очищение от «чуждых элементов». Северо-Кавказская краевая комиссия по чистке партии во главе с А. Цихон выявила слабость советской власти в некоторых нагорных округах Кабардино-Балкарии и Северной Осетии, где указания центра саботировались или выполнялись формально. Оказалось, что здесь было коллективизировано всего лишь 30% нагорных хозяйств и в индивидуальном пользовании оставались лучшие лошади, породистый скот. «Чистка» выявила политическую неграмотность многих коммунистов, и даже многие парторги не знали решений XVII съезда партии856.
Причина этих явлений, считала краевая комиссия, крылась в том, что «чистка» местных органов советской власти затянулась. Так, председателем сельсовета с. Псынодаха оказался «сыном дворянина, племянником кулака-лишенца и бывшего белогвардейца. Его отец был пособником белогвардейцев, во главе с местными князьями. Оказалось, что его поддерживают родственники среди районных руководителей857. На Котляревском птицекомбинате и в школе ФЗУ «процветал великодержавный шовинизм и местный национализм»858. В Кабардино-Балкарской парторганизации за «пассивность» из партии исключили 9,5% ее членов, а при проверке и обмене партийных документов – 45,6% 859.
Областная парторганизация очистила свои ряды от «чуждых элементов» на 9,5%, что оказалось чуть выше ВКП(б) в целом (9%). В проверке партийных документов участвовали и органы НКВД, которые брали на учет всех исключенных из партии и вели за ними наблюдение860. Это факты говорили о проблемах партии в воспитании молодежи в духе пролетарского интернационализма и авангардной роли коммунистов, о недоверии силовых структур даже к членам партии. Они косвенно указывали и на то, что переход власти в конце 1920-х гг. после «Шахтинского дела» от использования старой интеллигенции к политике ее вытеснения с заменой ее новой интеллигенцией с пролетарским происхождением давал сбои.
Развитие мобилизационной системы требовало ротации кадров на всех уровнях партийного и государственного управления, четкого выполнения ими всех приказов сверху. Постоянный поиск «вредителей» объяснял все провалы и направлял гнев масс на «врагов народа». Страна погрузилась в атмосферу всеобщего страха. В ходе репрессий 1934–1936-х гг. завершилась «зачистка» «бывших эксплуататорских классов» и старых политических противников. Ее жертвами стали бывшие лидеры партии Зиновьев и Каменев, обвиненные в 1935г. в организации «московского центра», в 1936 г. – «троцкистско-зиновьевского центра», затем М.П. Томский, К.Б. Радек, Г.Я. Сокольников, Г.JI. Пятаков, Н.И. Бухарин, А.И. Рыков и другие, обвиненные в шпионаже и иных преступлениях861.