Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Отечественная историография о великокняжеской политике и особенностях завещаний Ивана Калиты 31
1. Изучение в дореволюционной историографии причин успехов великокняжеской политики и характера духовных грамот Ивана Калиты 31
2. Советские историки о роли социально-экономического и ордынского факторов в политике Ивана Калиты 58
3. Исследование современными историками особенностей духовных грамот Ивана Калиты и влияния внешнеполитических факторов на его завещательные распоряжения 75
Глава 2. Характеристика великокняжеской политики и завещательных распоряжений Семена Гордого и Ивана Красного в отечественной историографии 97
1. Исследователи о договоре 1348 г. и проблеме наследования великокняжеского удела по духовной грамоте 1353 г 97
2. Оценка итогов правления Ивана Красного в отечественной историографии 130
Глава 3. Отечественные историки о факторах закрепления Владимирского княжества за Москвой в 1389 году 157
1. Изучение завещательных распоряжений Дмитрия Донского о великокняжеских владениях в дореволюционной историографии 157
2. Советские ученые о влиянии великокняжеских успехов Дмитрия Донского и социально-экономических факторов на содержание его духовных грамот 189
3. Анализ в современной историографии политических причин присоединения Владимирского княжества к Москве в 1389 г 201
Заключение 223
Список источников и исследований 225
Список сокращений 253
Приложения 255
Понятийный аппарат 270
- Изучение в дореволюционной историографии причин успехов великокняжеской политики и характера духовных грамот Ивана Калиты
- Исследователи о договоре 1348 г. и проблеме наследования великокняжеского удела по духовной грамоте 1353 г
- Изучение завещательных распоряжений Дмитрия Донского о великокняжеских владениях в дореволюционной историографии
- Анализ в современной историографии политических причин присоединения Владимирского княжества к Москве в 1389 г
Введение к работе
Актуальность исследования заключается в необходимости анализа и систематизации выводов ученых по проблемам факторов успехов великокняжеской политики и особенностей духовных грамот московских князей в один из важнейших периодов в истории их государства (1325–1389 гг.). В науке отсутствуют специальные историографические работы по изучению данной темы. Имеющиеся в настоящее время краткие и часто неполные обзоры, помещенные во вводных частях статей и монографий, посвящены общей характеристике правления московских князей без выделения в отдельный предмет исследования их великокняжеской политики и особенностей завещательных распоряжений о домене в указанный период времени. Необходимостью свести воедино в специальном обзоре достижения историков по этому вопросу и наметить перспективы дальнейшей разработки проблемы объясняется актуальность настоящей работы.
Новизна исследования состоит в том, что оно впервые акцентирует внимание исключительно на анализе факторов успехов великокняжеской политики московских правителей и их завещательных распоряжений о домене. Эта тема всегда являлась объектом пристального внимания ученых, которые, однако, рассматривали ее в контексте проблем возвышения Москвы, развития феодального землевладения Московского княжества, образования Русского государства. Таким образом, историография указанного вопроса не стала предметом отдельного специального исследования, как этого настоятельно требует развитие науки.
Степень изученности темы. Великокняжеские успехи московских правителей связаны с усилением Москвы. Превращение этого города в центр собирания земель во многом определялось политикой Ивана Калиты и его преемников по присоединению Владимирского княжества и, в свою очередь, влияло на нее. Поэтому историки исследовали обе темы в одном контексте. Дореволюционные авторы небольших историографических обзоров по проблеме возвышения Москвы В.О. Вешняков (1851), К.Н. Бестужев-Рюмин (1872), П.В. Полежаев (1878), С.Ф. Платонов (1899) привели заключение Н.М. Карамзина о важности поддержки Орды, упомянули рассуждения Н.В. Станкевича, М.П. Погодина, С.М. Соловьева о значимости географического фактора, участия в управлении церкви и бояр, а также дипломатии правителей для их великокняжеских успехов1.
1 Вешняков В.О. О причинах возвышения Московского княжества. СПб.: Типография императорской Академии наук, 1851. С. 18, 21-41; Бестужев-Рюмин К.Н. Русская история. М.: Вече, 2007. С. 258-260; Полежаев П.В. Московское княжество в первой половине XIV века. Исторический этюд. СПб.: Типография Ф. Сущинского, 1878. С. 89-93; Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. М.: АСТ, Астрель, 2006. С. 100-101.
А.В. Экземплярский в 1889 г. перечислил наиболее известные работы о
Московском княжестве1. В 1915 г. А.Е. Пресняков подробно
проанализировал концепции по теме образования Великорусского государства и подвел итог ее изучения. Он критиковал подмену этой проблемы «частным вопросом о “причинах возвышения Москвы”» и теорию «собирания земель»2. Авторы общих трудов по русской историографии В.О. Ключевский, П.Н. Милюков положительно оценили новые теории усиления Москвы, но указали на противоречивые мнения об ордынском влиянии и повторение старых схем в разработке этой темы3.
Дореволюционные специалисты проявляли интерес к завещаниям
московских правителей как основным источникам по итогам их
великокняжеской политики. А.Д. Градовский в 1875 г., Н.П. Загоскин в 1877
г., М.Ф. Владимирский-Буданов в 1886 г. упомянули труды, посвященные
духовным и проблеме престолонаследия в Московском княжестве4. В.И.
Сергеевич в 1886 г. и М.В. Довнар-Запольский в 1912 г. привели мнения
исследователей о характере завещаний и критиковали этих авторов за
преувеличение их политического значения5. Итак, дореволюционные
историки кратко охарактеризовали изучение разных факторов
великокняжеских успехов Ивана Калиты и его преемников. Но специальный историографический обзор этого вопроса с учетом философской основы и источниковой базы в рассматриваемое время не был осуществлен.
Советские ученые обратили внимание на методологию и источники исследований. Н.Л. Рубинштейн в 1941 г., К.В. Базилевич, И.И. Смирнов и С.В. Юшков в 1946 г., Л.В. Черепнин в 1960 г., А.М. Сахаров в 1978 г., А.А. Зимин в 1980 г., В.А. Кучкин в 1984 г. критиковали идеалистические концепции дореволюционных специалистов, которые, по их мнению, преувеличили значение субъективного, ордынского и политико-правового факторов возвышения Москвы, но поставили в заслугу представителям
1 Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с
1238 по 1505 г. Т. I. СПб.: Типография императорской Академии наук, 1889. С. 71, прим.
183.
2 Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. М.: Богородский Печатник,
1998. С. 20-36.
3 Ключевский В.О. Специальные курсы (Продолжение) // Он же. Сочинения. Т. VII. М.:
Мысль, 1989. С. 292, 317, 319, 355, прим. 18 на с. 365; Милюков П.Н. Главные течения
русской исторической мысли. Т. I. 2-е изд. М.: Типолитография И.Н. Кушнерева, 1898. С.
190-191, 355-356.
4 Градовский А.Д. Начала русского государственного права. Ч. 1. О государственном
устройстве. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1901. Прим. 2 на с. 152, прим. 1 на с.
153; Загоскин Н.П. История права Московского государства. Т. I. Казань:
Университетская типография, 1877. С. 157-158, прим. 1 на с. 158; Владимирский-Буданов
М.Ф. Обзор истории русского права. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2005.
С. 19, 21-22, 184.
5 Сергеевич В.И. Как и из чего образовалась территория Московского государства? //
Новь. 1886. № 1-2. Прим. 2 на с. 192, прим. 1 на с. 310; Довнар-Запольский М.В. Пособие
по истории Московского периода. Киев: Труд, 1912. С. 37.
государственно-юридической школы, В.О. Ключевскому и первым советским
ученым изучение объективных (в первую очередь, социально-
экономических) причин усиления Москвы и политических успехов ее правителей1. Заслугой советских авторов является выделение в отдельный объект небольших обзоров проблем по содержанию и датам завещаний.
Время написания духовных Ивана Калиты и договора Семена Гордого с братьями позволяет понять связь их великокняжеской и домениальной политики. Л.В. Черепнин (1948), А.А. Зимин (1958), В.А. Кучкин (1984, 1989), Ю.Г. Алексеев (1987) показали, как большая часть историков, исследовав печати источников, сопоставив их с летописями и другими завещаниями, пришла к выводу, что грамоты были составлены во второй половине княжения этих правителей и поэтому отразили их великокняжеские успехи2. Г.В. Семенченко в 1980 г., А.А. Юшко в 1985 г., Ю.Г. Алексеев в 1987 г. уделили внимание историографии не только датировки завещаний Ивана Калиты, но и локализации земель и управления Москвой по третям. Изучение последних двух вопросов важно для понимания процесса складывания великокняжеских владений3.
Л.В. Черепнин и Ю.Г. Алексеев, систематизировав заключения специалистов по проблеме наследника в духовной Семена Ивановича,
1 Рубинштейн Н.Л. Русская историография. Л.: ОГИЗ ГОСПОЛИТИЗДАТ, 1941. С. 296,
335-336; Базилевич К.В. Образование Русского национального государства. Иван III. М.:
Военное изд-во министерства Вооруженных сил СССР, 1946. С. 3-5; Смирнов И.И. О
путях исследования Русского централизованного государства (По поводу статьи проф.
П.П. Смирнова) // Вопросы истории (ВИ). 1946. № 4. С. 32, 34-35; Юшков С.В. К вопросу
об образовании Русского государства в XIV–XVI веках (По поводу статьи проф. П.П.
Смирнова) // Там же. С. 55-56; Черепнин Л.В. Образование Русского централизованного
государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории
Руси. М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1960. С. 45-47, 76-79, 99, 101-105,
107, 113-119, 126-127; Сахаров А.М. Историография истории СССР. Досоветский период.
М.: Высшая школа, 1978. С. 126, 139-140, 183-184; Зимин А.А. Россия на рубеже XV–XVI
столетий. Очерки социально-политической истории. М.: Мысль, 1982. С. 10-12; Кучкин
В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв. М.:
Наука, 1984. С. 13-14, 19-20, 29, 31-32, 34-36.
2 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы XIV–XV вв. Ч. I. М.–Л.: Изд-во АН СССР,
1948. С. 13-14; Зимин А.А. О хронологии духовных и договорных грамот великих и
удельных князей XIV–XV вв. // Проблемы источниковедения. Сб. VI. М.: Институт
всеобщей истории РАН, 1958. С. 277-278; Кучкин В.А. Договор Калитовичей (К датировке
древнейших документов Московского великокняжеского архива) // Проблемы
источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. Статьи и
материалы. М.: Наука, 1984. С. 17-18; Он же. Сколько сохранилось духовных грамот
Ивана Калиты? // Источниковедение отечественной истории. М.: Наука, 1989. С. 206-214;
Алексеев Ю.Г. Духовные грамоты князей Московского дома XIV в. как источник по
истории удельной системы // Вспомогательные исторические дисциплины (ВИД). 1987. Т.
18. С. 98, прим. 17.
3 Семенченко Г.В. Управление Москвой в XIV–XV вв. // Исторические записки (ИЗ). 1980.
Т. 105. С. 196-197; Юшко А.А. О пределах Московского княжества Ивана Калиты //
Советская археология. 1985. № 2. С. 116-117; Алексеев Ю.Г. Духовные грамоты князей
Московского дома XIV в… Прим. 12 на с. 95, прим. 14 на с. 97.
критиковали вывод, что на момент ее написания кто-то из сыновей князя был жив1. Но М.Н. Тихомиров (1957) и В.А. Кучкин (1987), проделав ту же работу, напротив, положительно оценили эту точку зрения2. Интерпретации в науке распоряжения Дмитрия Донского о великокняжеских владениях привели Л.В. Черепнин и Ю.Г. Алексеев. Первый полагал, что ученые недооценили значение статьи о Владимирском княжестве, а второй подтвердил мнение, что она означала принципиальное изменение «общего стиля русско-ордынских отношений после Куликовской битвы»3.
Современные историки с помощью новых методов углубили изучение спорных аспектов по содержанию завещаний. В 1992 г. В.А. Кучкин, подытожив результаты восстановления духовных Ивана Калиты «с учетом последних достижений современной реставрационной практики», внес важное уточнение в список сел, доставшихся Семену Ивановичу4. К.А. Аверьянов в 1993 г. и А.А. Юшко в 2002 г. подвели итоги исследований состава великокняжеского удела не только на основе письменных источников, но и археологических данных5. В 2018 г. Аверьянов подробно проанализировал историографию проблемы купель Ивана Калиты, указав, что изучение этой проблемы позволяет понять, «чем в юридическом плане отличалась вотчина от купли»6.
Некоторые ученые затронули новые вопросы, которые не поднимались их предшественниками. А.Б. Мазуров в 1995 г. систематизировал выводы ученых о возможности утверждения духовных Ивана Калиты в Орде7. При характеристике договора сыновей Ивана Калиты С.З. Чернов (2005) и В.А. Кучкин (2009) обратили внимание на изучение не только его датировки, но и статьи об излишке «на старейший путь»8. С.Н. Абуков в 2017 г. кратко
1 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы. С. 26; Алексеев Ю.Г. Духовные грамоты
князей Московского дома XIV в… С. 100, прим. 22.
2 Тихомиров М.Н. Средневековая Москва в XIV–XV вв. // Он же. Труды по истории
Москвы. М.: Языки славянской культуры, 2003. С. 236-237, прим. 2; Кучкин В.А. К
датировке завещания Симеона Гордого // Древнейшие государства на территории СССР.
Материалы и исследования. 1987. М.: Наука, 1989. С. 99-104.
3 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы. С. 60-61; Алексеев Ю.Г. Духовные грамоты
князей Московского дома XIV в… С. 105, прим. 34, 36.
4 Кучкин В.А. Итоги реставрации духовных грамот Ивана Калиты // Отечественная
история (ОИ). 1992. № 6. С. 62, 66, 68-69.
5 Аверьянов К.А. Московское княжество Ивана Калиты. Введение. Историческая
география завещания Ивана Калиты. М., 1993. С. 14-24; Юшко А.А. Феодальное
землевладение Московской земли XIV века. М.: Наука, 2002. С. 17-32.
6 Аверьянов К.А. Загадка завещания Ивана Калиты. Присоединение Галича, Углича и
Белоозера к Московскому княжеству в XIV в. М.: Центрполиграф, 2018. С. 17.
7 Мазуров А.Б. Утверждались ли духовные грамоты Ивана Калиты в Орде? // ВИ. 1995. №
9. С. 143-144.
8 Чернов С.З. Культура средневековой Москвы. Москва: Исторические ландшафты. Домен
московских князей в городских станах, 1271–1505 годы. Т. II. М.: Наука, 2005. С. 30,
прим. 65; Кучкин В.А. Договор 1348 г. великого князя Симеона Ивановича с братьями
Иваном Звенигородским и Андреем Серпуховским // Средневековая Русь. 2009. № 8. С.
106-108, 114-126, 128-131, прим. 58 на с. 122.
пересказал мнения о происхождении «дяди Василия», которого Семен
Гордый вместе с княгиней перед смертью поручил заботам братьев1. При
анализе грамот Ивана Красного А.А. Горский в 2000 г. и А.В. Лаврентьев в
2009 г. упомянули точки зрения специалистов о московско-ордынских
отношениях, отразившихся в разделе о предполагаемой потере Коломны2.
В.А. Кучкин в 2004 г. подвел итоги исследования времени составления этих
источников3. С.А. Фетищев в 1992 г., Н.Е. Веденеева в 2004 г., С.Л. Кинев в
2012 г. выделили в отдельный объект небольших историографических
обзоров проблему престолонаследия во втором завещании Дмитрия
Донского4. В 2001 г. В.А. Кучкин привел интерпретации статей о
великокняжеских владениях5. Постановка этих новых тем доказывает
необходимость специального и более объемного исследования
историографии указанных вопросов.
Другие авторы пересмотрели концепции предшественников по проблеме возвышения Москвы, что делает актуальным изучение в контексте данной темы великокняжеской политики ее князей. Н.С. Борисов в 1995 г. подверг критике устоявшуюся в науке отрицательную оценку правления Ивана Калиты6. Д.Н. Александров в 2001 г. и В.Е. Рубаник в 2009 г., кратко пересказав рассуждения наиболее известных ученых по этому вопросу, подчеркнули наличие альтернативных мнений о иных формах объединения
1 Абуков С.Н. К вопросу о «дяде Василии» духовной грамоты Семена Гордого // Вестник
Калмыцкого университета. 2017. № 3. С. 6-7.
2 Горский А.А. Москва и Орда. М.: Наука, 2000. С. 79, прим. 13, 15; Лаврентьев А.В.
Московско-рязанское соперничество за Коломну в 1385 г. // Коломна и Коломенская
земля: История и культура. Сборник статей. Составители А.Г. Мельник, С.В. Сазонов.
Коломна: Лига, 2009. С. 47.
3 Кучкин В.А. Духовные грамоты московского великого князя Ивана Ивановича Красного
// Средневековая Русь. 2004. № 5. С. 234, 236-238.
4 Фетищев С.А. Духовная грамота великого князя Дмитрия Донского о наследовании
Коломенского удела и традиция наследования выморочных уделов // Экономические и
социально-политические проблемы отечественной истории. М.–СПб.: Институт
российской истории РАН, 1992. С. 5-7; Веденеева Н.Е. К вопросу о проблеме
наследования великокняжеского престола в духовном завещании Дмитрия Донского //
Вестник Астраханского государственного технического университета. 2004. № 3. С. 236,
239; Кинев С.Л. Духовная грамота великого князя Дмитрия Ивановича и порядок
наследования великого княжения в Северо-Восточной Руси в XV в. // Вестник Томского
государственного университета. 2012. № 363. С. 99.
5 Кучкин В.А. Последнее завещание Дмитрия Донского // Средневековая Русь. 2001. № 3.
Прим. 131 на с. 145, прим. 191-192 на с. 166.
6 Борисов Н.С. Иван Калита. 3-е изд. М.: Молодая гвардия, 2005. С. 6-10.
земель1. А.Г. Кузьмин в 2004 г. не согласился с тенденцией связывать «процесс централизации… только с судьбой Московского княжества»2.
Темой изучения политики московских князей занимались некоторые иностранные исследователи. Так, «проблему взаимоотношений великих князей с наследниками престола на протяжении XIV–XVI вв.» рассмотрел в 1960–1970-е гг. немецкий историк П. Нитше3. Американский ученый М. По в 2002 г. проанализировал разработку вопроса характера московской власти4. Британский специалист М. Перри в 2006 г. описала состояние изучения темы политической системы Московского княжества5. Профессор Йельского университета П. Бушкович в 2008 г. указал на неоднозначные оценки правления московских князей6.
Итак, историки кратко осветили историографию причин политических успехов Ивана Калиты и его преемников в трудах по возвышению Москвы и образованию Русского государства и подвели итоги анализа некоторых аспектов, связанных с составлением и содержанием великокняжеских завещаний. Однако вышеприведенный обзор показывает, что не был создан специальный труд, посвященный вопросу о политике московских князей по присоединению Владимирского княжества, результаты которой отразились в их духовных грамотах.
Анализ историографии выявляет следующую проблему: какие факторы успехов великокняжеской политики московских князей и особенности их завещательных распоряжений о Московско-Коломенском домене и Владимирском княжестве выделяли историки?
Объект исследования: анализ в отечественной историографии великокняжеской политики и завещательных распоряжений Ивана Калиты, Семена Гордого, Ивана Красного и Дмитрия Донского.
Предмет исследования: изучение в исторической науке факторов успехов великокняжеской политики московских князей и характера их духовных грамот.
Цель исследования: проанализировать заключения ученых о причинах успехов великокняжеской политики и особенностях распоряжений о
1 Александров Д.Н. Полицентризм объединительных тенденций в Южной, Юго-Западной,
Юго-Восточной и Западной Руси (XIII–XIV вв.). Дис… докт. ист. наук. М.: Московский
городской педагогический университет, 2001. С. 15; Рубаник В.Е. К дискуссии о причинах
и предпосылках образования Русского централизованного государства // Вектор науки
Тольяттинского государственного университета. 2009. № 5 (8). С. 100-104.
2 Кузьмин А.Г. История России с древнейших времен до 1618 г. Кн. II. М.: ВЛАДОС,
2004. С. 11-12.
3 Зимин А.А. Россия на рубеже XV–XVI столетий. С. 13.
4 Poe M. The truth about Muscovy // Kritica: Vol. III. Explorations in Russian and Eurasian
History, 2002. P. 3-4.
5 Шавырин В.М. Переосмысление российской истории X – начала XX вв. в зарубежной
историографии (Обзор) // История России в современной зарубежной науке. Ч. I / Под ред.
В.М. Шавырина. М.: РАН ИНИОН, 2010. С. 17-18.
6 Там же. С. 25.
великокняжеских владениях московских правителей, синтезировать их мнения с подведением итогов и наметить перспективы разработки темы.
Задачи: 1. установить, какие факторы успехов великокняжеской
политики Ивана Калиты выделяют исследователи; 2. проанализировать
мнения историков о характере завещательных распоряжений Ивана
Даниловича о разделе Московского княжества (данная задача предполагает
решение вопроса, какими соображениями руководствовался правитель при
составлении духовных грамот: государственными или частными,
семейными); 3. выяснить, какие причины заключения договора Семена
Гордого с братьями Андреем и Иваном Ивановичами в 1348 г. выделяют
исследователи (внутриполитические или внешнеполитические); 4.
установить, какой характер, по их мнению, имело указанное докончание (политический или частный); 5. показать, как специалисты раскрывают понятие «излишек “на старейший путь”»; 6. определить, как они объясняют проблему наследования великокняжеского удела по завещанию 1353 г. (речь идет о передаче Семеном Гордым домена жене Марии Александровне ввиду отсутствия или малолетства наследника и о реконструкции учеными дефектного места грамоты, в котором упомянут либо сын князя, либо его дядя); 7. выяснить, как в науке оцениваются итоги правления Ивана Красного, отразившиеся в его завещаниях (имеются в виду новые формулы о финансах, впервые примененные по отношению к Коломне и Можайску в духовных грамотах этого правителя, о перераспределении московской тамги и статьи о возможности отторжения Коломны от Московского княжества); 8. показать, какие факторы, по мнению ученых, определили распоряжение Дмитрия Донского о передаче Владимирского княжества его старшему сыну – Василию Дмитриевичу.
Хронологические рамки исследования. Привлеченные в диссертации
акты (духовные грамоты и договор 1348 г.) и летописи охватывают период
XIV–XVIII веков. Историографический материал включает труды
дореволюционных, советских и современных ученых.
Методологическая основа исследования. Настоящая работа основана на принципе историзма: историография заявленной темы изучена в контексте развития отечественной исторической науки. Согласно принципам объективности и системности, труды представлены как часть целого комплекса исследований отечественных авторов.
Для достижения поставленной цели были применены общенаучные и специально-исторические методы. При характеристике работ с помощью анализа, синтеза, а также сравнительно-исторического подхода были выявлены сходства и различия во взглядах специалистов по изучаемому вопросу. Использованный материал систематизирован по хронологическому принципу, однако в рамках выделенных групп он распределен по проблемным вопросам.
Теоретическая и практическая значимость диссертации
заключается в том, что ее результаты могут быть использованы при
характеристике особенностей завещательных распоряжений Ивана Калиты и его преемников о великокняжеских владениях. Выводы работы послужат основой как для новых историографических обзоров вопроса о великокняжеской политике этих правителей при изучении темы возвышения Москвы, так и для специальных источниковедческих исследований духовных грамот.
Основные положения, выносимые на защиту:
-
Специфика анализа в науке завещаний Ивана Калиты связана с их двойственным характером. Раздел им движимого и недвижимого имущества позволяет некоторым ученым называть эти источники семейным рядом. Однако другие специалисты указывают на стремление правителя экономически усилить старшего сына Семена Ивановича по политическим соображениям. Сведения летописей об успехах его великокняжеской политики доказывают верность второй точки зрения.
-
Достаточно убедительны мнения тех историков, которые считают, что договор 1348 г. имел политическое значение. Эти ученые обращают внимание на использование Семеном Гордым титула «великий князь всея Руси», а также связывают содержание докончания с летописными известиями об усилении его власти (сообщениями о том, как хан приказал князьям Северо-Восточной Руси подчиняться Семену Ивановичу, о съезде князей в Москве в 1341 г., на котором он был признан верховным правителем).
-
Аргументированы мнения исследователей, которые утверждают, что настоящим политическим наследником Семена Гордого являлся его брат Иван Красный, в своих духовных грамотах распорядившийся великокняжеским уделом как своей собственностью.
-
Несмотря на угрозу отторжения Коломны монголами в конце правления Ивана Красного, этот князь усилил свою власть над данной территорией, на что обратили внимание специалисты, указавшие на новые формулировки о финансах, приписанных к городу. Поэтому Московское княжество не ослабло при нем, как утверждали некоторые ученые, акцентировавшие внимание на обострении отношений Москвы с Рязанью и Ордой и указывавшие на временную потерю ею великокняжеского статуса.
-
Относительно спорного вопроса о выделении Иваном Красным излишка «на старейший путь» преемнику большинство историков утверждает, что он отступил от этого принципа, заложенного в договоре 1348 года. Однако статья его второй духовной грамоты о распределении тамги показывает, что он передал старшему сыну Дмитрию половину данной доходной статьи.
6. Убедительны заключения авторов, утверждавших, что завещательное
распоряжение Дмитрия Донского о Владимирском княжестве было
обусловлено как внутриполитическими (утверждением принципа
престолонаследия в прямой нисходящей линии), так и внешнеполитическими
причинами (победой над Ордой в Куликовской битве, подчинением княжеств
Москве), хотя другие историки полагают, что эта статья не имела принципиального значения, т.к. сохранялась практика выдачи ярлыков ханами.
Источниковая база исследования представлена, прежде всего, общими трудами отечественных ученых по истории Русского государства и Московского княжества, а также специальными работами, посвященными завещаниям московских князей. В первую группу входят исследования Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, А.Е. Преснякова, Л.В. Черепнина, А.Г. Кузьмина, А.А. Горского и др. Ко второй группе относятся работы В.О. Вешнякова, Н.П. Загоскина, П.В. Полежаева, В.И. Сергеевича, М.В. Довнар-Запольского, М.Н. Тихомирова, Н.С. Борисова, А.А. Юшко, В.Е. Рубаника и др. Третья группа включает труды А.Д. Градовского, В.И. Сергеевича, Л.В. Черепнина, Г.В. Семенченко, В.А. Кучкина, Ю.Г. Алексеева, С.А. Фетищева, К.А. Аверьянова, С.Л. Кинева и др.
В качестве источников в диссертации использовались архивные документы Российского государственного архива древних актов (РГАДА): описи завещаний московских князей XIV в. и договора Семена Ивановича с братьями 1348 г., осуществленные в 1767 г. Н.Н. Бантыш-Каменским (фонд «Канцелярия МГАМИД» – Московский главный архив Министерства иностранных дел), а также публикации этих духовных и докончания в ДРВ («Древней российской вивлиофике»), СГГД («Собрании государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел») и в сборнике Л.В. Черепнина 1950 года1. Автор привлек Описи царского архива (XVI в.) и архива Посольского приказа (1614, 1626), в которых даны краткие характеристики завещаний московских князей, а также договора 1348 года2.
В исследовании приведены известия летописей о великокняжеской политике московских князей. Эти источники можно разделить на следующие группы: летописи XIV – начала XV вв. (Синодальный список Новгородской I летописи старшего извода, Троицкая летопись, Суздальская летопись)3, общерусские летописи первой половины XV в. (Новгородская Карамзинская
1 Российский государственный архив древних актов. Ф. 180. Оп. 13. Ед. хр. 426; Древняя
российская вивлиофика. 2-е изд. Ч. I. М.: Типография Компании Типографической, 1788;
Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии
иностранных дел. Ч. I. М.: Типография Н.С. Всеволожского, 1813; Духовные и
договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XV вв. / Подгот. Л.В. Черепнин.
М.–Л.: Изд-во АН СССР, 1950.
2 Описи царского архива XVI в. и архива Посольского приказа 1614 года / Под ред. С.О.
Шмидта. М.: Изд-во Восточной литературы, 1960; Опись архива Посольского приказа
1626 года. Ч. II / Под ред. С.О. Шмидта. М.: Изд-во АН СССР, 1977.
3 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.–Л.: Изд-во АН СССР,
1950; Троицкая летопись. 2-е изд. СПб.: Наука, 2002; Полное собрание русских летописей
(ПСРЛ). Т. I. Вып. III. Продолжение Суздальской летописи по Академическому списку. 2-
е изд. Л.: Изд-во АН СССР, 1926–1928.
I, Новгородская Карамзинская II, Новгородская IV летописи)1, новгородские
летописи (Комиссионный список Новгородской I летописи младшего извода,
Новгородская V летопись)2, московские великокняжеские летописи второй
половины XV – середины XVI вв. (Никаноровская, Вологодско-Пермская
летописи, Московский летописный свод 1479 г., летопись Ермолинская)3,
летописи других княжеств XVI–XVIII вв. (Тверская летопись, Пискаревский
летописец, Нижегородский летописец, Устюжские и Вологодские летописи)4,
общерусские летописи второй половины XV – середины XVI вв. (летописец
Рогожский, Софийская I летопись, летопись Авраамки, летопись
Симеоновская, Хронограф Русский, Никоновская, Воскресенская,
Холмогорская летописи)5, независимые летописи конца XV–XVI вв. (Сокращенные летописные своды 1493 и 1495 гг., Типографская, Львовская летописи)6, Белорусско-Литовские летописи XV–XVI веков7. В работе были использованы Степенная книга (1560–1563) и сочинение дьяка Ф.А. Грибоедова «История о царях и великих князьях земли Русской» (1669)8.
Апробация исследования. Основные положения работы были апробированы на научно-практических конференциях в Липецке, Воронеже, Ельце в 2012–2017 годах. Содержание диссертации отражено в тринадцати
1 ПСРЛ. Т. IV. Ч. I. Вып. I. Новгородская четвертая летопись. Пг.: Типография Я.
Башмаков и Ко, 1915; То же. Т. XLII. Новгородская Карамзинская летопись. СПб.:
Дмитрий Буланин, 2002.
2 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов; Бобров А.Г. Новгородские
летописи XV века. СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. С. 223.
3 ПСРЛ. Т. XXIII. Ермолинская летопись. СПб.: Типография М.А. Александрова, 1910; То
же. Т. XXV. Московский летописный свод конца XV века. М.: Языки славянской
культуры, 2004; То же. Т. XXVI. Вологодско-Пермская летопись. М.–Л.: Изд-во АН
СССР, 1959; То же. Т. XXVII. Никаноровская летопись. М.–Л.: Изд-во АН СССР, 1962.
4 ПСРЛ. Т. XV. Летописный сборник, именуемый Тверской летописью. М.: Языки русской
культуры, 2000; То же. Т. XXXIV. Пискаревский летописец. М.: Наука, 1978; То же. Т.
XXXVII. Устюжские и Вологодские летописи XVI–XVIII вв. Л.: Наука, 1982;
Нижегородский летописец. Н. Новгород: Типография Губернского Правления, 1886.
5 ПСРЛ. Т. VI. Вып. I. Софийская первая летопись старшего извода. М.: Языки русской
культуры, 2000; То же. Т. VIII. Продолжение летописи по Воскресенскому списку. СПб.:
Типография Эдуарда Праца, 1859; То же. Т. XI. Летописный сборник, именуемый
Патриаршей или Никоновской летописью. М.: Языки русской культуры, 2000; То же. Т.
XV. Рогожский летописец; То же. Т. XVI. Летописный сборник, именуемый летописью
Авраамки. М.: Языки русской культуры, 2000; То же. Т. XVIII. Симеоновская летопись.
М.: Языки славянской культуры, 2007; То же. Т. XXII. Русский Хронограф. Ч. I.
Хронограф редакции 1512 г. СПб.: Типография М.А. Александрова, 1911; То же. Т.
XXXIII. Холмогорская летопись. Л.: Наука, 1977.
6 ПСРЛ. Т. XX. Львовская летопись. Ч. I. СПб.: Типография М.А. Александрова, 1910; То
же. Т. XXIV. Типографская летопись. Пг.: 2-я Государственная типография, 1921; То же.
Т. XXVII. Сокращенный летописный свод 1493 г.; Сокращенный летописный свод 1495 г.
7 ПСРЛ. Т. XXXV. Летописи Белорусско-Литовские. М.: Наука, 1980.
8 ПСРЛ. Т. XXI. Книга Степенная царского родословия. Ч. I. СПб.: Типография М.А.
Александрова, 1908; Грибоедов Ф.А. История о царях и великих князьях земли Русской.
СПб.: Памятники древней письменности и искусства, 1896.
научных статьях, пять из которых опубликованы в изданиях, рекомендуемых Высшей аттестационной комиссией.
Степень достоверности. Достоверность исследования подтверждается анализом духовных грамот московских князей, договора 1348 г., актового материала, летописей и работ историков по изучаемому вопросу. Положения, выносимые на защиту, подкреплены выводами специалистов по рассматриваемой теме.
Соответствие паспорту специальности. Диссертация соответствует
паспорту специальности, т.к. в исследовании выявляется степень
изученности заявленной темы, анализируются взгляды историков по
поставленной проблеме, изложено мнение автора. Диссертация соответствует
следующим пунктам паспорта: отечественная историография,
историографические школы, источники по отечественной истории.
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав,
разделенных на восемь параграфов, заключения, списка источников и
литературы, приложений. Деление на параграфы обусловлено
Изучение в дореволюционной историографии причин успехов великокняжеской политики и характера духовных грамот Ивана Калиты
Дореволюционные историки анализировали великокняжескую политику Ивана Даниловича в контексте темы причин усиления Москвы. Некоторые исследователи полагали, что внешнеполитические успехи князя определили его решение по государственным соображениям материально усилить старшего сына Семена Гордого как будущего великого князя Владимирского; другие, напротив, считали его духовные грамоты лишь семейным рядом.
Эти расхождения объясняются двойственным характером завещаний, в которых нет распоряжений о передаче Владимирского княжества Семену Ивановичу и прямых указаний на его экономическое преимущество перед братьями. Однако Иван Калита отдал преемнику лучшие города в вотчине: «Можаескъ, Коломъну со всими Коломеньскими волостми» (первое завещание) и «Можаескъ со всими волостьми, Коломну со всими Коломеньскими волостьми» (второе завещание)1.
Также он позаботился и о закреплении за ним Владимирского стола, о чем имеются сведения в летописях, которые освещают правление Ивана Даниловича Калиты на фоне событий в Северо-Восточной Руси в XIV веке. Объединение земель вокруг Москвы и подчинение ей соседних центров потребовали идеологического обоснования. Поэтому составители промосков-ских сводов подчеркивали успехи Калитовичей. Однако политика Ивана Даниловича не давала примеров для доказательства законности перехода Владимирского княжества к Москве. Этот князь не одержал победы над Ордой, от которой зависело получение ярлыка, и не завещал данную территорию сыну без санкции хана, как это сделал в 1389 г. Дмитрий Донской, что дало некоторым летописцам основание говорить об исконной принадлежности этих земель Москве.
Летописи XIV – начала XV вв. по-разному описывают правление Ивана Калиты. Синодальный список НIЛ старшего извода лишь сообщает, как в 1328 г. «ходи князь великыи Иванъ Данилович… въ Орду…»1. По замечанию Я.С. Лурье, в наиболее ранней промосковской Троицкой летописи нет «никакой концепции московской великокняжеской политики до Дмитрия Донского…»2. Однако автор свода отмечает пожалование ярлыком Ивана Калиты и Семена Ивановича с братьями в 1336 и 1339 гг., говорит о «тишине великой» и подчеркивает высокий статус завещателя, назвав его «великим князем всея Руси»3.
Главным соперником Москвы в борьбе за Владимирский стол в рассматриваемое время была Тверь, памятники которой за XIV в. иначе описывают княжение Ивана Калиты. В найденном А.Н. Насоновым Музейном фрагменте тверского летописания нет известий о «тишине великой» под 1327 г. и о переходе к Ивану Даниловичу Владимирского княжества в 1339 году4. Общерусские летописи первой половины XV в. по-разному говорят об его великокняжеской политике. НКI упоминает, как он в 1328 г. «ходи… въ Орду», однако не говорит о переходе к нему Владимирского стола. НКII подчеркивает, что в 1328 г. он «съде… на великомь княженьи на Москвъ, и бысть тишина велика христианомь по всеи Рустъи земли»1. НIVЛ под 1328 г. приводит известие о «тишине великой» при Иване Даниловиче2.
Новгородские летописи XV в., несмотря на интерес к местным делам, тем не менее, обращают внимание на его великокняжескую политику. В Троицком списке НIЛ младшего извода есть интересная запись «А се роды рус-кихъ князеи» (по словам А.Г. Боброва, она была составлена в 1433–1434 гг.)3, которая ставит Ивану Даниловичу в заслугу, что он «исъправи Рускую землю от татеи, от разбоиник, ото всякого мятъжа». Это означает, что уже в первой половине XV в. немосковские авторы отмечали положительные результаты его правления. Комиссионный список НIЛ младшего извода только упоминает про поездки Ивана Даниловича в Орду4.
Московские летописи второй половины XV – середины XVI вв. подробнее говорят о великокняжеской политике Ивана Калиты. ЛН и ЛВП приводят сообщения под 1328 г. о «тишине великой» при Иване Даниловиче5. МС и ЛЕ под 1336 и 1339 гг. сообщают, что князь ездил в ставку и отпускал «сыновъ своихъ Семена, Ивана, Андръя въ орду», которые возвращались «с жалованьемъ». Источники подчеркивают факт получения ярлыка сыновьями Ивана Калиты, о чем умалчивают общерусские своды (СIЛ–НIVЛ) и другие промосковские летописи (ЛН–ЛВП) 6.
Общерусские летописи второй половины XV – середины XVI вв. также приводят известия об успехах его политики. СIЛ старшего извода указывает под 1328 г., что при Иване Калите «бысть тишина велика крестьяномъ во всеи Рускои земли на многа лета»1. Автор ЛС сообщает под 1339 г., что Семен, Андрей и Иван Ивановичи вернулись на Русь «пожалованы Богомъ и царемъ». Такое выражение принижает значение ордынского фактора в наследовании великого княжества Владимирского2. Никоновская летопись, в отличие от перечисленных источников, более подробно говорит о переходе Владимирского стола к Ивану Даниловичу: в 1328 г. «прииде отъ царя Азбяка изо Орды съ пожалованиемъ и съ великою честию на великое княжение Во-лодимерское, и съде на великомъ княжении на Москвъ, а столъ Володимеръ и иныя многиа княжениа царь Азбякъ даде ему къ Москвъ…». В данном сообщении Московское и Владимирское княжества стоят в одном ряду как единый комплекс великокняжеских владений. Под 1339 г. автор прибавляет, что сыновья правителя были пожалованы в Орде «въ вотчину ихъ», еще раз подчеркнув законность закрепления Владимирского княжества за Москвой3.
Но летопись Воскресенская, в отличие от Никоновской, более кратко сообщает об этом событии. В ней есть статья о получении ими ярлыка, которая, однако, не обосновывает принадлежность Владимирского стола Москве4. В Х. под 1336 и 1339 гг. также кратко сказано о пожаловании ханом Ивана Калиты и его сыновей в Орде5. Независимые летописи конца XV – XVI вв. кратко характеризуют княжение правителя. В СС 1493 и 1495 гг. есть известия о «тишине великой» при Иване Калите6. Но Тип., хотя и упоминает под 1339 г., что его сыновья были у хана, ничего не говорит о «тишине великой» и не содержит сообщений об их пожаловании в Орде1. В Льв. имеется статья о том, как «приде изъ орды сынове великого князя с жалованьемъ»2.
Отдельно следует рассмотреть, как исторические памятники XVI–XVII вв. описывают великокняжескую политику московских князей. Степенная книга проводит связь между Киевской, Владимирской и Московской Русью, говоря о законности статуса последней как центра объединения земель при Иване Калите: «…Благоволи Богъ прейти и утвердитися Киевской и Владимирской державъ въ боголюбивомъ градъ Москвъ, идъже тогда державствова в.к. Иванъ, рекомый Калита…». Кроме того, в данном источнике Иван Данилович назван собирателем Русской земли. Авторы ничего не пишут о пожаловании московского правителя в Орде ярлыком, подчеркивая независимость его правления3.
Ф.А. Грибоедов в своей «Истории» также назвал Ивана Калиту собирателем русских земель4. О том, что правитель добивался великокняжеского статуса, свидетельствует использование им в ряде грамот титула «великий князь» (в грамоте на Двину) и «великий князь всея Руси» (в жалованной грамоте Печерским сокольникам)5. Итак, несмотря на то, что завещатель не имел возможности отдать Владимирское княжество Семену Ивановичу, летописцы в период объединения русских земель вокруг Москвы подчеркивают положительные результаты его великокняжеской политики.
Летописи и Степенная книга были основными источниками для историков XVIII – первой четверти XIX вв. при анализе факторов внешнеполитических успехов Ивана Калиты. Прагматизм и рационализм были философской основой их исследований. Главную роль в политической истории Московского княжества они отводили личностям его правителей и создали теорию «непрерывности самодержавного правления», основателем которой считается А.И. Манкиев1. Следуя концепции Степенной книги, он в 1715 г. говорил о перемещении столицы из Владимира в Москву при Данииле Александровиче, который, по его словам, как «наследник всего Русского государства и самодержец… престол всея России перенес из Владимира к Москве», поэтому его сын Иван Калита стал наследником «начальственного престола Русского Москвы», а после его смерти Семен Гордый «принял наследственный московский престол»2.
Исследователи о договоре 1348 г. и проблеме наследования великокняжеского удела по духовной грамоте 1353 г
Летописцы XIV–XV вв. подчеркнули успехи политики Семена Ивановича в подчинении удельных княжеств и присоединении Владимирского стола к Москве. В Троицкой летописи есть три статьи под 1344, 1348 и 1350 гг. о том, как Семен Гордый получил жалования в Орде, однако не упомянуты земли, которые ему достались. Но летописец отметил, что он сел «на вели-комъ княжении всеа Русии» и упомянул про съезд «великъ… на Москвъ всъмъ княземъ русскымъ» в 1340 году. Обращает на себя внимание сообщение о посольстве Семена Ивановича в Орду в 1348 г. с жалобой на Ольгерда за то, что он «царевъ улусъ, а князя великаго отчину испустошилъ…». Очевидно, под «вотчиной» подразумевалась Северо-Восточная Русь, которая тогда находилась под властью московского князя, и использование этого термина свидетельствует об утверждении в общественно-политической мысли идеи об исконной принадлежности данной территории Москве1.
В общерусском летописании первой половины XV в. также есть известия об успехах правителя. НКI говорит о поездке Семена Гордого в Орду в 1340 г., но не сообщает о пожаловании его великим княжением. Зато НКII констатирует, что в 1341 г. «выиде из Орды на великое княжение князь Семен Иванович… и вси князи рустии даны ему в руцъ, и съде в градъ Володи-меръ»2. НIЛ младшего извода под 1340 г. ограничивается кратким известием о возвращении князя из ставки1. Зато промосковская СIЛ старшего извода, ЛА под 1341–1342 гг. так же, как и НКII, подчеркивают подчинение русских князей Семену Ивановичу после получения им великокняжеского ярлыка2. Московское великокняжеское летописание второй половины XV в. (ЛН, ЛВП, МС 1479 г., ЛЕ) под 1341 г. также подчеркивает, что «все князи Русские под руцъ его даны, и съде на столъ въ Володимери…»3.
Независимые летописи СС 1493 и 1495 гг. констатируют под 1340 г., что князь «съде на въликом княжении в Володимери и на Московъ». В отличие от других сводов, здесь объединены эти два понятия, хотя не сообщается, как в Льв. под 1341 г., что «вси князи Рустии подъ руцъ его даны; и съде въ Володимери…»4. Итак, летописи разных направлений показывают усиление власти Семена Гордого, что также доказывает его договор 1348 г. с братьями.
Этот источник интересен тем, что в нем впервые упомянут излишек «на старейший путь», который уступили удельные князья Андрей и Иван Ивановичи Семену Гордому. Данная статья публиковалась с расхождениями в разных изданиях. В ДРВ фраза о разделе денежных доходов и хозяйства напечатана так: «…А что есмы сступилися тобъ на старъйшинство, тобъ пол-тамги…ма полтамги»; «конюший путь, и кони ставити…хъ…»5. В сборнике же Л.В. Черепнина данный отрывок восстановлен иначе: «А что есмы състу-пилися тобъ на старъишинство… пол-тамги… да конюшии путь, и кони ста-вити…»6. Здесь нет слов «полтамги нама» и «в станехъ» (восстановленные В.А. Кучкиным по тексту ДРВ7), которые позволяют лучше понять содержание соглашения. Первый оборот говорит о стремлении младших братьев удержать за собой часть денежных сборов; второе, фиксируя появление специальных мест для дани, показывает развитость великокняжеского хозяйства.
Опись архива Посольского приказа 1614 г. называет Семена Гордого и Ивана Красного «великими князьями», но к титулу первого прибавлено определение «всея Руси»: «Грамота докончальная великого князя Семиона Ивановича всеа Русии з братьею ево с великим князем Иваном да со князем Ондреем…». Опись 1626 г. уже отмечает подчиненное положение младших сыновей Ивана Калиты: они – просто князья, Семен Гордый – великий князь всея Руси: «Грамота докончальная великого князя Семиона Ивановича всеа Русии… со князем Иваном да со князем Ондреем…»1. Таким образом, составители подчеркнули усиление власти московского князя над младшими братьями.
Н.Н. Бантыш-Каменский в 1767 г. охарактеризовал докончание следующими словами: «Договорная грамота великого князя Семена Ивановича с братьями его князем Иваном Ивановичем и князем Андреем Ивановичем о бытии им в вечном мире и согласии… противу общих их неприятелей и пр.
Году не показано, а по летописцам следует быти между и годовъ»2.
В СГГД указано, что изучаемая грамота фиксирует союз между сыновьями Ивана Даниловича, которые договорились «о взаимномъ вспоможении противу общихъ ихъ неприятелей; о управлении всякому своими землями, по учиненному отцемъ ихъ раздълу…»3. В дореволюционной исторической науке установились две точки зрения на характер договора. Большая часть исследователей считала, что он усилил власть Семена Гордого.
Представители дворянской историографии, которые в своих трудах развивали идею о прогрессивном значении утверждения монархии в России, полагали, что докончание имело политическое значение. М.М. Щербатов в 1774 г. отметил, что Семен Иванович, «видя власть свою разделенну, склонил их (братьев. – Л.П.) всю власть себе уступить…». Историк связал составление грамоты с ситуацией в Северо-Восточной Руси, считая, что борьба за великокняжеский титул между Москвой, Тверью и Суздалем побудила Семена Гордого пойти на союз с Андреем и Иваном Ивановичами. Щербатов использовал поздние Типографскую и Воскресенскую летописи, которые под 1341 г. сообщали о получении Семеном Ивановичем ярлыка на Владимирское княжество, и поэтому датировал докончание тем же годом. По словам В.А. Кучкина, в основе рассуждений ученого «лежали не факты, основанные на тексте договора, а некая презумпция, заключавшаяся в том, что поездка Симеона с обоими братьями в Орду имела целью получение ярлыка на великое княжение Владимирское», что потребовало оформления соглашения. Щербатов первый изучил договор и подчеркнул его роль в усилении власти Семена Ивановича1.
Н.М. Карамзин в 1816 г. отметил, что Семен Иванович, «достигнув великокняжеского сана», с помощью этого докончания укрепил союз с Андреем и Иваном Ивановичами. Как и Щербатов, историк, ссылаясь на сведения Ростовского летописца, связал заключение соглашения с получением Семеном Гордым ярлыка на Владимирский стол2.
Н.А. Полевой утверждал в 1833 г., что преемник Ивана Калиты «хотел покорности родных братьев», которые должны были «признавать великого князя старейшим», и поэтому отдали «ему при старшинстве разные доходы». По мнению исследователя, эта уступка укрепила союз Калитовичей и великокняжеский статус Семена Гордого3. Н.В. Станкевич указал в 1834 г., что последний, «получив от хана великокняжеское достоинство, заключил во Владимире с братьями Иоанном и Андреем договор, по которому сии, признавая старейшинство первого, обязуются иметь с ним одну политическую систему…»1.
В.О. Вешняков в 1851 г. добавил, что Семен Гордый «заботился о возвышении своей власти», и поэтому сразу по восшествии на престол назвал «себя в этой грамоте, подобно отцу, великим князем всея Руси», и таким образом сумел «привести под свою руку» Ивана и Андрея2. Указанные историки связывали составление договора с получением Семеном Ивановичем ярлыка, что, по их мнению, побудило его закрепить свое преимущество отдельным соглашением с братьями. Эти исследователи анализировали не столько содержание акта, сколько внешнеполитические события, которые предшествовали его заключению. В своих рассуждениях они опирались на летописи и публикацию источника в СГГД, составители которого вслед за М.М. Щербатовым датировали его 1341 г., связав с вокняжением Семена Гордого в этом же году.
То же утверждали некоторые специалисты второй половины XIX – начала XX веков. П.В. Полежаев в 1878 г. констатировал, что договор был заключен в начале правления Семена Гордого в 1341 г. после подчинения ему князей Северо-Восточной Руси, о чем имеются упоминания в Воскресенской летописи. Вместе с тем он подчеркнул, что докончание укрепило родственный союз между братьями – членами «дружного, крепко любящего друг друга семейства, именно такого семейства, каким сумел воспитать умный Калита». Но историк оговорился, что в титуле «господин великий князь» «нельзя не видеть… первого проявления… понятия об отношениях государственных помимо отношений родства»3.
Изучение завещательных распоряжений Дмитрия Донского о великокняжеских владениях в дореволюционной историографии
В историографическом обзоре по вопросу присоединения Владимирского княжества к Москве, в первую очередь, необходимо охарактеризовать идеи летописей по рассматриваемой проблеме. Цель настоящего раздела – показать объяснения летописцев закрепления Владимирского стола за Дмитрием Донским и Василием Дмитриевичем. Эта задача важна тем, что ряд дореволюционных историков использовали летописи для аргументации своей идеи утверждения вотчинного принципа престолонаследия.
Летописи XIV в. по-разному характеризовали великокняжескую политику Дмитрия Ивановича. Автор Троицкого свода подчеркивает принадлежность ему Владимирского стола, отметив, что его соперник Дмитрий Константинович Суздальский в 1360 г. получил ярлык «не по отчинъ, ни по дъдинъ», а Дмитрий Московский в 1362 г. «съде на великомъ княжении, на столъ отца своего и дъда и прадъда…». Говоря о борьбе князя с Михаилом Александровичем Тверским в 1370-е гг., летописец обращает внимание, что Дмитрий Иванович отстаивал свои исконные права на Владимирское княжество, когда в 1371 г. «самъ изволи поити въ Орду за свою отчину, нежели сступитися княжениа великаго». Также составитель прибавляет, что Василий Дмитриевич в 1389 г. «съде на княжении на великомъ въ градъ въ Володиме-ри на столъ отца своего и дъда и прадъда»1. Альтернативное суздальское летописание XIV в., которое отразилось в Московском Академическом списке, напротив, признает законность перехода ярлыка к Дмитрию Суздальскому, сообщив под 1360 г., что хан пожаловал ему «княжение великое… и коемуж-до князю очину свою»1.
Общерусские летописи первой половины XV в. обосновывают исконную принадлежность Владимирского стола Москве, хотя содержат некоторые сведения, невыгодные для ее правителей. НКI указывает, что Василий Дмитриевич в 1383 г. получил великокняжеское достоинство в Орде за деньги: «…Посла князь великыи Дмитрии к царю в Орду сына своего Василиа в свое мъсто тягаться о великом княжении съ князем Михаилом Тферскым… Того же лъта выиде из Орды князь Михаило Тферскыи без великого княже-ниа, а Василья Дмитриевича прия царь въ 8000 сребра»2. А.Г. Бобров полагает, что это известие «отражает… источник, явно недоброжелательный к Василию Дмитриевичу, подкупом добившегося великого княжения». Ученый считает, что НКI заимствовала данную информацию из западнорусского (смоленского) памятника3.
НКII под 1360 г. сообщает о законности вокняжения во Владимире Дмитрия Суздальского, которому хан «дасть княжение великое… и княземь рускымъ коемуждо отчину свою». Однако летопись содержит повесть «Слово о житьи и о преставлении великаго князя Дмитриа Ивановича, царя руска-го», которая говорит о переходе Владимирского княжества Василию Дмитриевичу по вотчинному праву: завещатель «предасть в руцъ его великое княжение, яже есть столъ отца его, и дъда, и прадъда, съ всъми пошлинами, и далъ есть ему отчину его – Рускую землю». Это одно из ранних обоснований закрепления за Москвой Владимирской территории4.
М.А. Салмина и Я.С. Лурье считали, что обозначение в «Слове» великого княжества Владимирского «вотчиной» московского правителя связано с составлением общерусского свода 1448 г., который объясняет законность притязаний Василия II на ярлык во время спора в Орде в 1432 году1. Однако А.Г. Бобров предположил, что автором «Слова» мог быть Епифаний Премудрый, который написал эту повесть в 1410-е годах. Историк замечает, что в ставке хана Василий Васильевич сослался на уже существующий к тому времени «свод-протограф С1–НК2» 1418 г., «формулировка которого “яже есть стол отца его и деда, и прадеда” фактически процитирована использованной в споре в Орде 1432 г. формулой “по отечьству и по дедьству”». Ученый обращает внимание, что в Троицкой летописи «речь шла о том, что Василий Дмитриевич получил великое княжение, как и отец его, дед и прадед, от царя», т.е. по ханскому пожалованию, в то время как в «Слове» «намека-ется на получение великого княжения как “отчины”, наследуемого владения…». Также автор подчеркивает, что свод 1418 г., легший в основу НКII, хронологически соответствует составлению второго завещания Василия I в 1419 г.: летопись сближает понятия «вотчина» и «великое княжение», а князь в то же время без оговорок передал его старшему сыну2.
НIVЛ, проявляя интерес к общерусским событиям, говорит о законности вокняжения в 1360 г. Дмитрия Суздальского, которому «Ходырь царь дасть княжение великое… а княземь Руским комоуждо отчину». Составитель пишет, что Василий Дмитриевич выкупил великокняжеский ярлык в Орде, где его «приа царь въ 8000 сребра…». НIVЛ также содержит повесть «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитриа Ивановича, царя Русьска-го», в которой есть известия, о том, как завещатель «призвавъ… князя Ва-силья… предасть в руцъ его великое княжение, яже есть столъ отца его и дъда и прадъда…». Однако автор упоминает участие ордынского фактора при вокняжении Василия Дмитриевича в 1390 г., когда «прииде посолъ из орды Оуланъ царевичь и посадилъ его на великомъ княжении»1. Таким образом, уже в первой четверти XV в., т.е. через небольшой промежуток времени после составления духовной грамоты 1389 г. в общественной мысли возникла идея о принадлежности Владимирского княжества Дмитрию Донскому и его преемникам по вотчинному праву.
Новгородские летописи кратко сообщают о переходе Владимирского стола от суздальского князя к Москве, но, как правило, не поддерживают ни одну из сторон. Однако запись «А се роды рускихъ князеи» в Троицком списке НIЛ младшего извода подчеркивает успехи великокняжеской политики Дмитрия Ивановича, который «съсвъщася самодържцемъ»2. В НVЛ отсутствует «целый ряд общерусских повестей, в первую очередь, “Слово о житьи и о преставлении великого князя Дмитриа Ивановича, царя Рускаго” (1389 г.)»3. НIЛ младшего извода говорит о законности вокняжения в 1360 г. Дмитрия Суздальского, который «прииде из Орды в Володимеръ… на великое княжение…». Автор указывает на ордынский фактор в закреплении этой территории за Москвой, сообщив, что в 1387 г. «выведе из Орды князя великаго сынъ князь Василии Дмитриевич», который через три года «съде на великом княженьи…»4.
Общерусские летописи второй половины XV – середины XVI в. обосновывают вотчинное право наследования Владимирского княжества, однако упоминают участие Орды. Составитель ЛР пишет, что Василий Дмитриевич в 1389 г. «съде на княжение на великомъ въ градъ въ Володимери на столъ отца своего и дъда и прадъда, а посажен бысть царевымъ посломъ Шихъма-томъ»5. СIЛ старшего извода, несмотря на промосковскую направленность, вслед за НКII, НIЛ младшего извода отмечает право на Владимирское княжество Дмитрия Константиновича, которому в 1360 г. «Ходырь дал великое княжение… и княземъ рускымъ комуждо свою вътчину далъ».
Летопись сообщает под 1383 г. о поездке Василия Дмитриевича в Орду по поручению отца («Посла… Дмитрии Иванович в Орду… князя Василия въ свое мъсто тягатися о великом княженьи…») и об его возвращении в 1387 г. («А князь Василии Дмитръевич приде из Ордыи от царя Тактамышя…»), но ничего не говорит о выкупе за ярлык. Общерусский и промосковский характер источника сказался в том, что в ней есть повесть «О житии и о преставлении великаго князя Дмитрия Ивановича, царя рускаго», в которой завещатель назван внуком Ивана Калиты, «собирателя Рускои земли» и в которой сказано, что он в 1389 г. старшему сыну «предасть в руцъ… великое княжение, еже есть столъ отца своего и дъда, и прадъда…». Однако летописец указывает на участие ордынского фактора, отметив, что в 1390 г. «по-солъ…Уланъ… посадаилъ на великом княженьи» Василия Дмитриевича1.
Анализ в современной историографии политических причин присоединения Владимирского княжества к Москве в 1389 г
При характеристике первой духовной грамоты Дмитрия Московского современные историки, в отличие от советских исследователей, указывают не на внешнеполитические, а на внутриполитические причины ее составления. По их мнению, не войны с Тверью и Литвой, а стремление сохранить домен за Василием Дмитриевичем и закрепить за ним великокняжеский титул побудило завещателя разделить вотчину в пользу старшего сына.
В.А. Кучкин в 1999 г. указал на проблемы, которые возникли «в начале 1372 г. внутри… московского княжеского дома»: рождение у правителя первенца Василия и женитьба Владимира Андреевича на литовской княжне Елене заставили Дмитрия Московского позаботиться о правах наследника, и он «составлением завещательного распоряжения оградил права свои и своего потомства на московский великокняжеский стол и великокняжеские земли и доходы».
По словам исследователя, князь передал старшему сыну то, что «получил сам по завещанию отца и что являлось в свое время великокняжеским уделом Симеона Гордого», добившись, чтобы «давние великокняжеские земли закреплялись за преемником», так что «они оказывались для него не только отчиной, но и дединой, и оспаривать их у него в будущем с чьей-либо стороны юридически становилось делом крайне сложным».
Специалист констатирует, что Дмитрий Иванович составлением духовной предупредил возможные политические осложнения в семье и «весьма удачно… решал вопросы столонаследия в Московском княжестве, как сохраняя за сыном Василием большую часть собственных владений, так и обеспечивая лучшую их правовую защиту и тем самым резко выделяя… преемника из всех представителей московского княжеского дома». Кучкин замечает, что в грамоте статьи о землях, приобретенных Дмитрием Ивановичем во Владимирском княжестве, и о куплях Семена Гордого и Ивана Красного носили «самый общий характер, из чего можно заключить, что таких… сел и починков было немного, и их распределению между наследниками… не придавалось существенного значения».
Отсутствие статьи о Владимирском столе автор объяснил тем, что с ил Александрович Тверской и Дмитрий Иванович Московский владели на него ярлыками, «но ни тот, ни другой не имели полного контроля над относившимися к великому княжению землями», поэтому в своей первой духовной московский князь еще «не делает распоряжений относительно этой территории».
Ученый подчеркивает, что значение источника состояло в другом: он «характеризует важный этап в развитии московских междукняжеских отношений», а также доказывает стремление завещателя «закрепить за… потомством московский великокняжеский стол, используя для этого как авторитет церкви, так и социальную поддержку боярства»1.
А.Б. Мазуров и А.Ю. Никандров в 2008 г. повторили эти рассуждения об обстоятельствах составления документа. По их словам, Дмитрий был обеспокоен усилением Владимира Андреевича и поэтому написал завещание, которое гарантировало сохранение за его наследником домена. Но в отличие от Кучкина, исследователи полагают, что первую духовную «Дмитрий Иванович писал явно не по благословению митрополита Алексия» и что «политическая элита Московского княжества неоднозначно восприняла провозглашение наследником грудного младенца Василия I и отстранение от подготовки завещания великим князем серпуховского вотчича»2. С последним замечанием трудно согласиться: московское боярство являлось надежной опорой Дмитрия Ивановича, и Кучкин показал, что он, оговорив нерушимость «церковных пожалований, сделанных… великим князем Иваном Ивановичем», заручился поддержкой митрополита Алексея, санкция которого была необходима для утверждения московского стола за старшим сыном3. Эту мысль доказывает следующее место в грамоте: «А что отець мои, князь вели-кии сдалъ село Павловское к святому Олександру, а к святъи Богородици на Крутицю четвертую часть ис тамги ис коломеньское, а костки московьскыъ к святъи Богородици на Москвъ и к святому Михаило, а того не подвигнуть»1.
Характеризуя первое завещание, К.П. Ковалев-Случевский в 2008 г. указал на неопределенность формулировки статьи о великокняжеских владениях, поскольку тогда князь, по его словам, «еще не определился окончательно – отдавать ли… все только старшему сыну или же оставить на усмотрение всех детей – под руководством великой княгини, которая могла бы мудро рассудить любые возникающие споры». Историк полагает, что «упоминание Василия первым еще не обозначало конкретно, что он получит всю полноту власти и основную собственность». Тем не менее, автор подчеркнул, что завещатель «главные земли отчины… отдает старшему – четырехлетнему Василию»2.
Духовная обеспечила единство Московского княжества, так что Дмитрий Московский мог сосредоточить силы на добывании великокняжеского ярлыка. Иная ситуация сложилась в Твери, главном сопернике Москвы в 1370-х гг., в которой шла борьба между Михаилом Александровичем и удельными правителями за главный стол. Кроме того, составлением завещания Дмитрий Иванович экономически обеспечил Василия Дмитриевича. Таким образом, он продолжил политику своих предшественников, обозначив особый статус домена, который постепенно расширялся, в то время как рост великокняжеских земель в Твери, основного претендента на Владимирский стол в рассматриваемое время, начался только с середины 1360-х годов. Поэтому Дмитрий Московский имел преимущество в предстоящей борьбе за ярлык: ведь московская вотчина не была ослаблена внутридинастическими распрями, как Тверское княжество.
При характеристике политических факторов закрепления Владимирского стола за Москвой в 1389 г. современные историки уделяют большое внимание правовым основам наследования великокняжеских владений в московской вотчине. Большинство ученых полагает, что к концу XIV в. утвердилась связь между Московско-Коломенским уделом и Владимирским княжеством, поскольку тот, кто получал домен, одновременно становился и великим князем. Однако специалисты расходятся во мнениях относительно того, кто должен был стать следующим наследником Дмитрия Донского после смерти его старшего сына Василия, т.е. какой принцип определил завещательное распоряжение о великокняжеском уделе – первородства или старшинства.
На наш взгляд, главным оставался тот факт, что Владимирское княжество вместе с Московско-Коломенским уделом из поколения в поколение неизменно доставалось преемнику правителя, что и позволило Дмитрию Донскому назвать эту территорию своей «отчиной».
По мнению С.А. Фетищева, его распоряжение о великокняжеских владениях было обусловлено стремлением не допустить «раздробления на части главного… удела», который отходил Василию Дмитриевичу. Историк утверждал, что конфликт с Владимиром Серпуховским заставил правителя позаботиться о сохранении неделимости домена. По словам специалиста, именно по этой причине князь добавил дополнительную статью о великокняжеских владениях на случай смерти Василия Дмитриевича, которая являлась продолжением и уточнением положений духовной грамоты о судьбе выморочных владений других сыновей: «А по гръхом, которого сына моего Богъ отъимет, и княгини мои подълит того оудълом сыновъ моих»1. Автор подчеркнул, что особая оговорка о доле Василия Дмитриевича была нужна «для того, чтобы изъять из общего правила наследования Коломенский удел, главный удел Московского княжества», и, следовательно, «ничего кроме особенностей перехода этого удела вторая статья по отношению к первой (о выморочных уделах братьев) не добавляет».
Специалист считал, что в случае рождения у Василия Дмитриевича сына домен должен был отойти к последнему. Свою мысль Фетищев аргументировал ссылкой на договор 1348 г., согласно которому после смерти князей их владения переходят детям. Историк также сослался на докончания Дмитрия Донского и Владимира Серпуховского, которые закрепили «неприкосновенность полученных уделов» и переход «по наследству не только уделов, но и старшинства среди князей московского дома». Ученый подчеркнул, что в Московском княжестве до Дмитрия Ивановича сложилась практика перехода владений сыновьям, а не братьям, кроме исключительных случаев (безвременной смерти наследников Семена Гордого, после кончины которого домен отошел его брату Ивану Ивановичу). Фетищев обратил внимание, что духовные грамоты других князей XIV – начала XV вв. (Юрия Дмитриевича Звенигородского, Владимира Андреевича Серпуховского) прямо указывают, что уделы должны переходить сыновьям умерших владельцев, а не их братьям. Оговорка же о переходе домена к Юрию Дмитриевичу, по мнению специалиста, предусматривает бездетную смерть Василия Дмитриевича, о чем свидетельствует оборот «по грехом», который в древних грамотах означал непредвиденную беду. Так Фетищев показал, что в Московском княжестве утвердился принцип престолонаследия в прямой нисходящей линии, который, однако, еще не был, по его мнению, прямо прописан в завещании 1389 года1.