Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Становление отечественной средневековой урбанистики 29
1.1. Начало изучения истории средневекового города в российской исторической науке на рубеже XIX-XX вв 29
1.2. Складывание советской урбанистики в 1917-1950-е гг 37
Глава 2. Средневековая урбанистика как самостоятельная область знания и дискуссии вокруг европейского города в 1960-е гг 47
Глава 3. Особенности применения теории континуитета к решению проблемы генезиса средневекового города в отечественной урбанистике 1970-1980-х гг 78
3.1. Генезис средневекового города в работах 1970-х - начала 1980-х гг 78
3.2. Теория многостадиальности городского генезиса и полифункциональности городских центров 92
Глава 4. Изучение генезиса и природы средневекового города с позиций теории дисконтинуитета и полемика 1970-1980-х гг 109
4.1. Раннесредневековый город с позиций теории дисконтинуитета 109
4.2. Рождение средневекового города с позиций теории дисконтинуитета 126
4.3. Основные подходы к вопросу о месте города в системе феодализма... 132
Глава 5. Основные тенденции в развитии отечественной средневековой урбанистики в 1990-е гг 147
Заключение 176
Список использованных источников и литературы 185
- Складывание советской урбанистики в 1917-1950-е гг
- Средневековая урбанистика как самостоятельная область знания и дискуссии вокруг европейского города в 1960-е гг
- Теория многостадиальности городского генезиса и полифункциональности городских центров
- Рождение средневекового города с позиций теории дисконтинуитета
Складывание советской урбанистики в 1917-1950-е гг
В период с 1917 г. и вплоть до Великой Отечественной войны основными приоритетами рождавшейся и утверждавшей себя советской исторической науки стали острая идейная борьба с немарксистской историографией и создание новой, марксистско-ленинской концепции истории. В области медиевистики этому способствовали прошедшие в 1928-1933 гг. дискуссии по проблемам феодализма как социально-экономической формации, а также дискуссия 1940-х гг. по проблеме классовой сущности абсолютизма в средние века , то есть именно тем аспектам средневековой истории, которые были наиболее обстоятельно разработаны классиками марксизма. В результате приоритетным в нашей медиевистике на долгое время стало изучение различных аспектов аграрной истории и классовой борьбы средневековья, детальное изучение экономического базиса феодального общества, его генезиса и развития, то есть основополагающих моментов, связанных с теорией формаций и классовой борьбы как движущей силы развития общества. Очевидно, сыграла свою роль и научная традиция: самые блестящие работы позитивистского направления были созданы отечественными авторами именно в области аграрной и социальной истории, в том числе - истории крестьянских восстаний. Достаточно вспомнить исследования таких корифеев как П.Г.Виноградов и Д.М.Петрушевский. Что касается зарождающейся марксистской урбанистики, то она тоже могла опереться на определённый багаж, накопленный дореволюционной российской исторической, но уже на базе марксистской методологии истории.
Основоположники марксизма обращались к сюжетам средневековой городской истории. Очень многое в будущих концепциях советских урбанистов так или иначе отталкивалось от подходов, замечаний, даже отдельных высказываний К. Маркса и Ф. Энгельса. В их работах был поставлен вопрос о причинах возникновения средневековых городов как о результате существенных экономических изменений в Западной Европе X-XII вв., в результате которых на определенном этапе общественного развития произошло отделение «промышленного и торгового труда» от «земледельческого» . Как следствие, К. Маркс и Ф. Энгельс определяли средневековый город в первую очередь как центр ремесла и торговли и с его появлением связывали важные сдвиги в экономике феодального общества вообще и деревни в частности .
В их работах также ставился вопрос об экономических и социальных предпосылках возникновения средневековых ремесленных цехов, которые они связывали со специфическим мелким характером городского ремесленного производства того времени . По их мысли, являясь одновременно и собственником своего имущества, и непосредственным производителем, средневековый ремесленник работал не ради прибыли, а, главным образом, для поддержания существования своей семьи. Поэтому городское товарное производство средних веков не может отождествляться с капиталистическим производством . Наконец, ставились основоположниками марксизма и вопросы о прогрессивной роли города в экономической, социальной и политической эволюции феодального общества, а также о развитии средневековой городской культуры. Однако нельзя не отметить, что основоположники марксизма специально не обращались к истории средневекового города и рассматривали ее лишь как важный составляющий элемент таких общих проблем, как развитие производительных сил феодального общества и роль товарного производства при феодализме.
В советской историографии 1920-1950-х гг. история средневекового города оказалась на втором плане. К городским сюжетам обращались, но достаточно редко и, как правило, лишь ради подтверждения тех или иных положений марксистской методологии истории, чаще всего - в связи с городскими народными движениями. Это было особенно характерно для периода 1920-1930-х гг.89
Не способствовал, на наш взгляд, развитию городских исследований в это время и тот факт, что из сферы урбанистики ушли такие российские историки, как Д.М. Петрушевский и Н.П. Грацианский, занявшиеся изучением различных аспектов социально-экономической истории раннего и классического средневековья, а также А.К. Дживелегов, который в 1930 г. возглавил кафедру зарубежного театра в ГИТИСе и с этого момента окончательно обратился к исследованию истории культуры и искусства итальянского Возрождения и западноевропейского театроведения .
Сложившаяся ситуация начала несколько выправляться с первых лет послевоенного периода. Если в 1920-1930-е гг. исследователи освещали главным образом проблемы социальной борьбы и характеризовали социальные противоречия в городе и цехе как противоречия между трудом А капиталом, то в 1940-1950-е гг. наряду с этим советские историки начали уделять все больше внимания изучению городской экономики и другим сторонам социальных отношений в городе. Тематика городских исследований неизменно расширялась, шел активный процесс собирания и обобщения фактов городской истории Италии, Германии, Франции, Англии .
Средневековая урбанистика как самостоятельная область знания и дискуссии вокруг европейского города в 1960-е гг
С того момента, когда в спектр изучаемых нашими медиевистами городских сюжетов была включена проблема генезиса городского строя, и, таким образом, в советской историографии оказалась представленной вся «хронологическая вертикаль» урбанистической истории, когда началось систематическое специальное более глубокое и всесторонне изучение различных аспектов истории средневекового города, именно тогда правомернее всего «вести отсчёт» оформления отечественной урбанистики как самостоятельной области знания.
Этот рубеж, как отмечалось во введении, хронологически можно обозначить монографиями В.В.Стоклицкой-Терешкович106 и Я.А.Левицкого , вышедшими в 1960 году. В своей монографии В.В.Стоклицкая-Терешкович рассматривала проблему возникновения городов и ранний период их существования под властью сеньора на примере Германии, Франции, Италии, частично Фландрии, уделяя основное внимание коммунальной борьбе горожан и процессу складывания городского сословия, а кроме того исследовала различные стороны внутренней социально-политической истории городов на протяжении X-XV вв. В.В.Стоклицкая-Терешкович пришла к мысли о глубокой связи города с породившей его формацией в лице пережитков общинного строя в городском управлении, цеховой организации, аграрных черт городской жизни и, не отрицая прогрессивной роли города, сделала вывод о феодальном характере городского строя в эпоху средневековья .
Я.А.Левицкий, подвергнув тщательному анализу источники, начиная с VII века, собрал буквально по крупицам сведения о первых ростках торговли и ремесла в Англии и проследил картину зарождения, становления и последующего оформления английского города, поставив во главу угла социально-экономический фактор - роль ремесла и торговли, ремесленников и купечества - в процессе образования города. Я.А.Левицкий также обратился к таким важным теоретическим вопросам, как критерии различения торгового местечка и города, привел критерии, позволяющие выделить город как исторический феномен, определил феодальные и нефеодальные черты городской экономики.
Как можно видеть, исследования были различны по замыслу и охвату материала, их авторы ставили перед собой разные цели, обращались к разным сюжетам раннегородской истории, но именно эти работы стали тем поворотным моментом, с которого в отечественной урбанистике началось активное исследование генезиса средневекового города. Это была и научная дань хрущевской «оттепели», позволившей, наконец, обратиться к обстоятельной и всесторонней разработке столь противоречивой, разнотолкуемой, дискуссионной проблематики. Вот как об этом пишет в своих воспоминаниях Е.В.Гутнова: «...после 1956 года началось некоторое оживление и обновление на идеологическом фронте, в том числе и в истории. Хотя до переоценки всех ценностей... было далеко, все же в конце пятидесятых - начале шестидесятых годов делались робкие попытки отойти от некоторых стереотипов в понимании отдельных исторических и философских проблем (конечйо, исключая историю КПСС и историю советского общества). Вообще, стало легче дышать, безопаснее высказывать «крамольные» мысли, более объективно относиться к зарубежной историографии» .
В этих условиях в работах советских медиевистов были не только поставлены важнейшие вопросы истории средневекового города, но и наметились разные, порой диаметрально противоположные подходы к их решению.
Особенно ярко это проявилось в дискуссии, развернувшейся в Москве на заседаниях научной сессии «Итоги и задачи изучения генезиса феодализма в Западной Европе» (30 мая-3 июня 1966 г.)110, в рамках работы которой живейший интерес аудитории вызвали, в частности, доклады профессора ЛГУ А.Д.Люблинской L профессора УрГУ М.Я.Сюзюмова"1. В ходе жаркой полемики по различным аспектам средневековой городской тематики выявились узловые спорные вопросы - генезис и ведущие функции средневекового города, а также сущность самого понятия (дефиниции) «средневековый город».
А.Д.Люблинская выдвинула тезис о том, что город является «наиболее важным элементом античного наследия» , перешедшим в средние века. По мнению исследовательницы, варварские нашествия, несмотря на принесенные ими разрушения, не привели к исчезновению городов. «Продолжали существовать и сохранились до наших дней почти все римские города, не только крупные, значение которых было связано с удачным географическим положением, но и другие. Сохранились технические традиции различных ремесел, сохранилось денежное обращение (продолжали действовать монетные дворы), не исчезли и рыночные связи, взимались налоги и т.д.» . Ту же мысль высказали М.Л.Абрамсон114 и А.М.Чиперис11э.
Развивая эту идею, М.Я.Сюзюмов, в свою очередь, обратил внимание на то, что «при возникновении средневековых городов продолжали сохраняться и такие, которые вошли в средневековье в готовом виде. Для периода перехода к феодализму уничтожение прежних городов вовсе не закономерно. На юге Италии, в Сицилии, на юге Франции, на юге Испании - во всем Средиземноморском районе - города оставались в неприкосновенности. В отношении некоторых городов нельзя отметить даже упадка» .
С совершенно иных позиций выступили С.М.Стам, Л.Г.Курбатов, О.Л.Вайнштейн, М.Д.Лордкипанидзе, М.М.Шитиков и другие отечественные медиевисты.
Так профессор Саратовского университета С.М.Стам, оспаривая точку зрейия М.Я Сюзюмова, отметил: «Вот основной постулат, на котором зиждется доклад М.Ю.Сюзюмова: город вошел в средневековье в готовом виде. Но можно ли утверждать это перед лицом фактов?.. Разумеется, с концом античности города не были стерты начисто. Известно, например, как много средневековых городов Франции выросло на месте античных. Но это вовсе не значит, что перед нами - одна непрерывная линия... В том-то и дело, что города угасали в Римской империи еще до прихода варваров. После их нашествия города почти совсем заглохли. Утверждать... непрерывность их развития можно только вопреки фактам... Значит ли это, что в раннее средневековье городов абсолютно не было? Конечно, нет, слабые, тлеющие остатки городской жизни античности кое-где оставались; были там и элементы ремесла и торговли, но это было анабиотическое состояние»
В подтверждение своих выводов эта группа исследователей в качестве одного из решающих аргументов указывала на крайнюю скудость или полное отсутствие данных источников о наличии и функционировании городов в рассматриваемый период. Так СМ.Стам отметил, что от раннего средневековья «... источников, конечно, дошло не много, но уж и не так мало. Только исходят они не из города, а из вотчины, где в ту пору был подлинный центр экономической жизни и - кстати - центр присвоения прибавочного продукта. А отчего молчит город? - Да оттого, что нечем было подать голос: основное русло экономической и общественной жизни шло мимо города...и источники никак не противопоставляют город деревне...»121. Аргумент весомый, и против него прямых возражений не было.
Теория многостадиальности городского генезиса и полифункциональности городских центров
Свое наиболее последовательное и полное теоретическое рассмотрение городская история раннего, равно как и классического, средневековья получила в работа А.А. Сванидзе, чья урбанистическая концепция, на наш взгляд, не только аккумулирует наблюдения значительной группы историков 1970-1980 гг., но и содержит в себе ряд новых теоретических положений. В первой половине 1980-х гг. основным материалом для работ А.А. Сванидзе прежде всего служила история средневековой Швеции, на базе чего исследовательнице удалось выделить нескольких стадий городского генезиса.
Так, уже в I-V вв. историк находит «отдельные урбанистические очаги -пункты и территории относительной концентрации ремесла и обмена», «центры политических и сакральных функций» " . Как считает А.А. Сванидзе, именно такой пункт, где «концентрировался хотя бы один урбанистический элемент, функция мог стать эмбрионом, первоначальным ядром городского развития»" .
Истоки собственно градообразования в Швеции А.А. Сванидзе относит к VI - концу X в. и определяет урбанистические процессы этого периода как «появление серии предгородов и ранних городов», причем с VIII в. этот процесс «значительно усиливается»"". Понимая «предгород» как «градообразное (урбанизированное) поселение, то есть населенный пункт, обладающий несколькими городскими функциями», А.А. Сванидзе выделяет два типа «предгорода». К первому типу исследовательница относит «общие центры публичной жизни» племен - политической, религиозной, правовой, вероятно, и торговой, где проводились народные собрания, религиозные отправления, ярмарки. Второй тип «предгорода», по А.А. Сванидзе, представлял собой «торгово-ремесленные поселения», «ранние рыночные местечки» " . Кроме «предгородов», по мнению А.А. Сванидзе, в VIII-X вв. возникал также и «ранний город» - поселение, «обладающее совокупностью урбанистических функций: демографических, хозяйственных, политико стратегических, административно-фискальных, идеологических». А.А. Сванидзе нащупывает признаки раннего города, отделяющие его от поселений другого типа: более высокая численность и плотность его населения, гетерогенность социально-профессиональной структуры, специфический характер топографии (тесная застройка, наличие рыночной площади, определенных укреплений и др.), относительная концентрация неаграрных занятий: торговли, в меньшей степени ремесла, а также товарных промыслов. Кроме того, А.А. Сванидзе вслед за предшественниками отмечает административно-военную роль городов и их внутреннее специфическое, в той или иной мере автономное, политико-административное устройство и наличие элементов специального права. А.А. Сванидзе предлагает и общее определение раннего города, или, точнее говоря, обозначает его отличительные черты: «Комплексная концентрация выделившихся общественных функций при обязательном присутствии, но невыраженности функций промышленного центра и преобладании в хозяйственной сфере функций обмена, таковы, видимо, были отличительные особенности раннего города» . Итак, в обоснование взглядов на ранний город А.А. Сванидзе вводит материал, который прежде ускользал от серьезного и специального внимания исследователей. Этот материал не мог быть использован с позиций теории классического континуитета, подразумевающего органическую связь города с античным прошлым, ввиду отсутствия подобного прошлого в изучаемом А.А.Сванидзе регионе. Подход А.А. Сванидзе иной: для выявления и определения типа поселений ей кажутся принципиально важными их особые функции — функции, вытекающие из потребностей политико-административной и религиозно-правовой практики жизни общества. При этом исследователь не отказывается признавать важность и экономических факторов, но для раннего города подчеркивает их неразвернутый, эмбриональный, в определенном смысле слова, характер. Веские основания приведены и для выделения двух типов «предгородов». Заслуживает внимания тезис о параллельном появлении «предгородов» и «ранних городов», то есть о многозначности и, если так можно выразиться, многослойности протекающих в раннее средневековье урбанистических процессов.
Эта многозначность остается признаком и следующей эпохи, по крайней мере, XI-XIII вв. Как считает А.А. Сванидзе, для этого времени можно говорить о процессе образования «сети ранних городов» и, как следствие, об этапе складывания «раннегородского строя». И в это время, подчеркивает историк, «продолжалось выделение новых предгородов и урбанизированных поселений, прежде всего второго типа, то есть торговых местечек..., из которых выросли многие города XIII-XIV вв.»23э. При этом обращает на себя внимание наблюдение А.А. Сванидзе относительно судеб «городских эмбрионов» предшествующей поры: в начале заключительного этапа генезиса средневекового шведского города «многие (если не большинство) торговые местечки и городские эмбрионы эпохи викингов, равно как и первый ранний город той поры Бирка, либо исчезли, либо потеряли значение. Вместо них сложилась сеть новых ранних городов. Среди них было несколько преемников предгородов первого типа. Большинство городов были новообразованиями» , причем «раннегородской строй, пришедший на смену единичным ранним городам, ознаменовал отделение города от деревни, характерное для феодализма» . Что это? Пауза, разрыв в процессе шведского градообразования на рубеже X-XI вв. и его начало на качественно новом уровне (ведь исследовательница отмечает, что после первого всплеска образования «урбанизированных поселений» в VI-X вв., среди которых преобладали «центры публичной жизни», на этапе появления «сети ранних городов» в XI в. начинают преобладать поселения иного типа -торговые местечки, местечки «с промысловым уклоном», ярмарочные центры)? Или это возрождение общей исторической тенденции после ее непродолжительного «затухания»? К сожалению, А.А. Сванидзе не ставит вопрос подобным образом. Она предполагает, что, несмотря на исчезновение или потерю значения большинства городских эмбрионов, предгородов и ранних городов эпохи викингов, процесс градообразвания в Швеции шел непрерывно в течение многих столетий, от I до XIII в., пройдя в своем развитии три этапа: через образование «отдельных урбанистических очагов» (I-V вв.) к появлению «серии предгородов и ранних городов» (VI-конец X в.) вплоть до складывания «раннегородского строя» (начало Х1-начало XIII в.). Иными словами, для процесса градообразования в Швеции характерен, если так возможно определить, «внутренний» континуитет в виде преемственности отдельных фаз развития. Это континуитет не абсолютный, так как в его рамках не наблюдается всеобщий переход с одной ступени градообразования на другую. Более того, в интерпретации А.А.Сванидзе континуитет выступает как историческая возможность, которая в силу определенных условий реализуется или исчезает.
Рождение средневекового города с позиций теории дисконтинуитета
В работах С.М.Стама процесс возникновения средневекового города предстает как результат глубоких экономических и социальных сдвигов в феодальной вотчине X-XI вв., подготовивших великое общественное разделение труда - отделение ремесла от земледелия321. Процессы, протекавшие в тогдашней деревне, выразились в завершении закрепощения и упрочения системы поместной эксплуатации крестьянства; в определенном повышении продуктивности земледелия, заметном демографическом подъеме и, как следствие этого, в крайнем дроблении наделов, появлении в вотчинах значительного «избыточного» - малоземельного и даже безземельного населения. Как подчеркивает исследователь, многочисленные источники дают сведения о том, что первым результатом этого первого кризиса феодальной вотчины стала внутренняя колонизация («походы бедноты» в крестоносном движении явились крайней формой проявления тех же импульсов). И возникновение средневековых городов происходило в ряду этих. Сюда относится основание сальветатов (поселков - убежищ для беглых сервов) и бастид (крепостей, в которых давались личная свобода и иные вольности и льготы) духовными и светскими феодалами, которые использовали таким образом «важнейшие новые экономические и социальные силы эпохи, в том числе и великое движение внутренней колонизации, пробужденное и осуществленное крестьянством»323. На основе изучения массы источников историк прослеживает, как присущие сальветатам и бастидам большие по сравнению с вотчиной безопасность и свобода крестьян в распоряжении своей личностью и имуществом, а значит - и большая свобода оборота, способствовали зачастую перерастанию этих земледельческих колоний и опорных пунктов в полугородские местечки, а то и в значительные локальные торгово-ремесленные центры .
Однако, подчеркивает СМ.Стам, для Южной Франции, где абсолютно преобладали города античного корня, главными пунктами притяжения крестьянской иммиграции и элементов отпочковывавшегося ремесла, главными очагами нового городского развития в Х-ХІ вв. стали все же не сальветаты и бастиды, а бурги - поселки-слободы, возникавшие, как правило, под стенами ситэ - крепостей-резиденций крупных феодалов, унаследованных от античного времени. СМ.Стам убедительно доказывает, что возникновение внешних бургов было процессом глубоко закономерным, одним из главных путей возникновения средневековых городов как очагов ремесла и торговли, особенно там, где предшествующая история оставила старые ситэ .
Подобные процессы прослеживаются и на материале Каркассонского района в ряде статей М.Е.Карпачевой-Беляевой. Определяя имеющие место в Каркассэ в раннее средневековье римские ситэ с аграрными субурбиями под их стенами, крепости, замки, кастеллы, примонастырские поселения, сальветаты и бастиды как «догородские очаги», исследовательница особо обращает внимание на то, что «догородской очаг, независимо от его типа, не являлся ядром или зародышем средневекового города, в лучшем случае, в нем содержалась только потенциальная возможность городского развития. Догородской этап не был ни прологом, ни началом градообразования... И только глубинные процессы, развернувшиеся в феодальной деревне в XI-XII вв., внутренняя колонизация, начало отделения ремесла от сельского хозяйства, развитие товарно-денежных отношений послужили импульсами градообразовательного процесса, в результате которого в некоторых... догородских очагах...(там, где создалось наиболее прочное сплетение благоприятных обстоятельств) выкристаллизовывалась городская жизнь, возможность превратилась в действительность» 6. М.Е.Карпачева-Беляева отмечает, что в XII-XIII вв. городки Каркассэ были «двуедины в своем строении: догородской очаг и новообразование -бург. Бург - место притока новоселов, консолидации городского населения, концентрации ремесленно-торговой экономики. Его появление -надежнейший показатель начинающейся кристаллизации ремесла и торговли. Зачастую территориально-обособленное, освобожденное до некоторой степени от феодального контроля ремесленное поселение - бург быстро аккумулирует высвобождающееся из аграрной среды «избыточное», неземледельческое население и неземледельческий труд, переплавляя их в городские, ремесленно-торговые» . Городскую историю самого Каркассона исследовательница также относит ко времени рождения в начале XI века ремесленно-торговых бургов под стенами его ситэ. Для М.Е.Карпачевой-Беляевой очевидно, что «не в тесном Ситэ (всего около 9 га) с его преимущественно военно-феодальным и церковным населением, но именно в бургах формировалась основная масса горожан» .
При этом, если вначале «городское экономическое развитие бургов шло в основном от торговли и промыслов, связанных с ней, то...именно развитие ремесел Каркассона, интенсивное и самостоятельное, в XIII-XIV вв. выдвинет Каркассон в ряд крупнейших экономических центров, таких, как Тулуза, Монпелье, Нарбонна» .
Исследуя историю становления средневекового Кёльна, Л.И.Солодкова в своей монографии прослеживает подобные процессы . На основе изучения материалов по истории средневекового Страсбурга и других городов Германии аналогичные выводы делает Т.М.Негуляева331.
