Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Грамматические и лексико-семантические особенности терминов цветообозначения 16
1.1. Выражение категории рода 17
1.2. Противопоставление прилагательных, обозначающих цвет, по роду 20
1.2.1. Словообразующий потенциал родовых форм 24
1.2.2. Образование абстрактных существительных от
родовых цветообозаначающих прилагательных 25
1.2.3. Сложные формы терминов цветообозначения 27
1.3. Степени сравнения прилагательных, обозначающих цвет, и оценка его интенсивности 31
1.3.1. Положительная и сравнительная степени 31
1.3.2. Слабая степень проявления признака 33
1.3.3. Превосходная степень 34
1.4. Синтаксическая функция прилагательных обозначающих цвет 35
1.4.1. Собственные имена на основе цветообозначающих прилагательных 36
1.4.2. Другие функции прилагательных, обозначающих цвет 41
1.5. Фразеологические единицы с цветообозначаюшими
прилагательными в шугнано-рушанской языковой группе. 41
Выводы 45
Глава II. Этнолингвистический анализ терминов, связанных с цветом 47
2.1. Семантика цветообозначений 47
2.2. Основные цвета хроматического и ахроматического рядов 50
2.2.1. Красный цвет 53
2.2.1.1. Оттенки красного цвета 54
2.2.1.2. Символика красного цвета 55
2.2.2. Желтый цвет 56 2.2.2.1. Оттенки желтого цвета 57
2.2.2.2 Символика желтого цвета 58
2.2.3. Зеленый цвет 59
2.2.3.1. Оттенки зеленого цвета 61
2.2.3.2. Символика зеленого цвета 62
2.2.4. Синий цвет 62
2.2.4.1. Оттенки синего цвета 62
2.2.4.2. Символика синего цвета 63
2.2.5. Коричневый цвет 63
2.2.5.1. Оттенки коричневого цвета 64
2.2.5.2. Символика коричневого цвета 64
2.2.6. Белый цвет 65
2.2.6.1. Оттенки белого цвета 65
2.2.6.2. Символика белого цвета 66
2.2.7. Серый цвет и его сиволика 67
2.2.8. Черный цвет 67 2.2.8.1 Оттенки черного цвета 68
2.2.8.2. Символика черного цвета 68
2.3. Особенности функционирования терминов цветообозначения в шугнано-рушанских языках 70
2.3.1. Явления природы 70
2.3.2. Драгоценные камни, металлы и минералы 71
2.3.3. Растительный мир 74
2.3.4. Мир животных 76
2.4. Топонимы, производные от терминов цветообозначения 82
2.5. Цвет в национальной одежде 84
2.5.1. Окрашивание нитей и ткани 85
2.5.2. Вышивка 87
Выводы 94
Глава III. Символика цвета у шугнанцев и рушанцев (обряды, приметы и ритуалы) 95
3.1. Рождение ребенка 95
3.2. Свадебная обрядность 97
3.2.1. Сговоры 97
3.2.2. Сватовство 98
3.2.3.Подготовка к свадьбе 98
3.2.4. Бракосочетание 101
3.2.5. Приданое невесты 102
3.2.6. Встреча молодых в доме жениха 103
3.3. Похоронная обрядность 104
3.3.1. Приготовления к похоронам 104
3.3.2. Вынос тела и погребение 106
3.3.3. Траур 107
3.4. Основные праздники 108
3.4.1. Новый год (Навруз) 108
3.4.2. Курбан-байрам 110
3.5. Поверья и приметы, связанные с цветом 111
3.5.1. Птицы 111
3.5.2. Домашние и дикие животные 112
3.5.3. Прочие приметы 113
Выводы 114
Заключение 115
Список сокращений 117
Список использованной литературы
- Противопоставление прилагательных, обозначающих цвет, по роду
- Синтаксическая функция прилагательных обозначающих цвет
- Основные цвета хроматического и ахроматического рядов
- Встреча молодых в доме жениха
Введение к работе
Жизнь каждого народа всегда была связана с определенными представлениями о природе вещей, а так как люди объединялись и формировали свои культурные традиции в пределах конкретной территории, то и отношение к разным предметам и понятиям в различных традициях оказалось крайне разнообразным, хотя по мере культурных контактов и межъязыковой интерференции некоторые идиоэтнические особенности со временем могли видоизменяться. Заметное разнообразие наблюдается, когда обращаются к лексике цветообозначения, которая варьирует от языка к языку даже применительно к основным цветам, несмотря на то, что нормальный человеческий глаз повсюду воспринимает красочное разнообразие мира одинаковым образом. Подобного рода расхождения в оценке цветовых качеств различных предметов вызваны не физиологическими особенностями зрительного восприятия (такие патологические случаи, как, например, дальтонизм, для темы этого исследования не показательны), а именно идиоэтнической спецификой языков, которая является основным объектом внимания этнолингвистических исследований. Речь может идти о разной группировке основных цветов (и их оттенков), а также о различной практической значимости этого качества предметов в языковой и культурной традиции каждого народа. Если иметь в виду язык, такое практическое отношение к оценке тех или иных цветовых качеств предмета (тона, его интенсивности, особенностей окрашенной поверхности, символики цвета и т. д.) проявляется не только на уровне общенациональной лексики, но может прослеживаться и при обращении к различного рода разновидностям языка - в его территориальных диалектах и профессиональных жаргонах (например, в речи скотоводов, когда речь идет о масти животных, ковровщиц, использующих более конкретные обозначения цветов, чем обычно употребляемые в языке, и т.п.).
Термины цветообозначения в шугнано-рушанской языковой группе еще не становились объектом специального исследования. С лингвистической и этнографической точки зрения они рассматриваются впервые.
В литературе, посвященной цветообозначениям, нет единого мнения по составу и семантике названий даже так называемых основных цветов (хроматических и ахроматических), выделяемых носителями разных языков. Ф.Н. Шемякин отмечает: «количество цветов, которые человеческий глаз способен различать в предметах, определяется разными исследователями в пределах примерно от пятисот тысяч до двух с половиной миллионов» (Шемякин, 1960, с. 5). Понятно, что только малая часть этого потенциального «количества цветов» представлена в языке специальными терминами, известными всем носителям данного языка. Ряд цветообозначений известен только специалистам, которым приходится употреблять их в процессе своей производственной деятельности, например, при изготовлении ковров, окраске ткани, аппликации изделий, изготовляемых из шерсти животных и т. п. В таких случаях часто для обозначения нужного цвета (нужного оттенка) используются названия красителей или же название какого-либо образца, то есть эталонного для представления какого-то определенного цвета предмета, который окрашен соответствующим образом.
Действительно, человеческий глаз способен различать в природе множество разнообразных цветовых оттенков, которые назвать однозначным термином практически невозможно, и для носителя языка намного проще и привычнее обозначать цвета по качеству предмета-эталона. Количество цветов намного больше, чем количество их названий: «ни один язык не мог бы создать количества названий, даже приблизительно равного количеству цветов, никакая человеческая память не могла бы удержать их, а мышление - оперировать ими» (Шемякин, 1960, с. 6).
Известно, что обычно люди различают и обозначают многие цвета только в связи с конкретными признаками предмета, имеющими для него практическое значение, и следовательно, обобщенное название цвета соотносится с каким-то качеством предмета-эталона, типичным и для данного предмета. Такие слова как, например, vin-rang, olboli-rang вишневый , рассматриваются в качестве единичных и характерных названий для красного цвета, xuvd-rang молочный , gac-rang меловой — как названия для белого цвета, osmun-rang небесный - как название для голубого цвета и т. д. Подобные слова, имеющие в виду характерную окраску определенных предметов, которые служат для эталонного обозначения того или иного цвета (или какого-то его оттенка), называют также «предметными» или «производными». Вместе с тем целый ряд цветообозначений как бы абстрагирован от своей предметной основы. Это относится и к хроматическим цветам (красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый), и к ахроматическим (белый, серый, черный). С этнолингвистической точки зрения обращает на себя внимание, во-первых, различия между языками в обозначении основных цветов хроматического и ахроматического рядов. Во-вторых, значимым оказывается отношение носителей данного языка к тому или другому цвету, то есть как бы усредненное его восприятие и участие в формировании соответствующих представлений, связанных с народными обычаями, поверьями и ритуалами.
Во многих языках могут отсутствовать названия для тех или иных цветов, имеющиеся в других языках. При «переводе» таких специфических цветообозначений на «свой» язык используют возможности словообразования, суффиксы, сложные описательные наименования и т. п. Установлено, что воспринимаемый нами цвет в его интенсивной и чистой форме - это цвет солнечного спектра, рассматриваемого в спектроскопе. Некоторые исследователи утверждают, что существуют три основных цвета: красный, зеленый, и синий. Так, например, еще 1756 году М.В. Ломоносовым была выдвинута теория «тройственного числа» основных цветов.
Одним из природных спектров является радуга: наблюдая ее, человек мог видеть сочетания естественной цветовой гаммы. Со времен Ньютона принято различать в солнечном спектре 7 основных «цветов радуги»: фиолетовый, синий, голубой, зеленый, желтый, оранжевый, красный. Однако носители различных языков, исходя из особенностей своего языка, определяют «цвета радуги» по-своему, так как глаз различает множество переходных цветов и оттенков, которые могут быть сгруппированы между собой по-разному.
Важным для системы цветообозначения является оценочно-эмоциональное восприятие как ахроматических, так и хроматических цветов. Например, цвета, относящиеся к хроматическому ряду, дополнительно подразделяются на холодные или теплые. Обычно к «теплым» относят цвета от чисто желтого, оранжевого, красного до красно-пурпурного, а к «холодным» — все цвета от зеленоватого, зелено-голубого, синего до сине-пурпурного тона (Цойгнер, 1971, с. 104). На практике (например, в живописи) как «холодный» или «теплый» могут восприниматься оттенки любого цвета: в зависимости от насыщенности его тона и свойств окрашенной поверхности, которая может, как поглощать, так и отражать световые лучи, что создает впечатление «тепла» или «холода»1. Ш.М. Шукуров, рассматривая употребление прилагательных, обозначающих цвет, в «Шах-наме» Абулкасима Фирдоуси, отмечает разделение соответствующих цветов на теплые и холодные, активные и пассивные, высокие и низкие. При этом «теплые» цвета (красный, желтый) связываются в тексте «Шах-наме» с верхом, то есть с положительным началом и наступлением дня, а «холодные» цвета (голубой, синий, зеленый) - с низом, то есть с отрицательным началом и царством ночи (Шукуров, 1983, с. И).
Однако следует отметить, что автор рассматривает только те закономерности цветообозначений, которые одновременно прослеживаются в тексте «Шах-наме» и по ранним иллюстрациям к поэме, где проявляется своеобразная «автономность» цвета, относительная его независимость от слова. Другими словами, обозначения цвета в литературном и живописном «текстах» оказывается элементами различных систем его отображения и эмоциональной оценки. Особенности такого субъективного восприятия охарактеризованы, например, в четверостишии Абдурахмана Джами:
Все идеи - это разноцветные стекла, На которые упал луч солнца бытия; Если стекло красное, желтое или синее, Такого же цвета кажется в нем и солнце. ( Бертельс, 1965, с. 466) Для персидской средневековой культуры представляют также интерес главы 4 и 10 книги «Ахлок-ул мухсини (Этика мухсина)» Хусайна Воиза Кошифи, которые посвящены восприятию цвета и его обозначениям. В четвертой главе, например, речь идет о том, как цвет определяет характер человека: «Если спросят, к какой группе относится черный цвет, отвечай, черный цвет - цвет ночи и цвет человеческого глаза, и относится к тем людям, у которых сердца являются кладом тайны, которые способны держать все в тайне и, как человеческий глаз, все видят и не должны быть высокого мнения о себе» (Кошифи, 1991, с. 63).
История изучения. Возросший в последние годы интерес к изучению шугнано-рушанских языков в этнолингвистическом аспекте, побуждает не только иранистов, но и более широкий круг языковедов обращаться к данным этих языков. Шугнано-рушанская группа памирских
языков относится к восточной ветви иранских языков. Сходство этих языков и степень взаимопонимаемости между их носителями позволяет считать их диалектами единой языковой общности. На этих языках сегодня разговаривают жители Шугнанского, Рушанского и Рошткалинского районов Республики Таджикистан, а также жители левобережья реки Пянджа, то есть афганского Бадахшана.
Памир является своеобразным этнолингвистическим музеем. До сегодняшнего дня здесь сохранились уникальные языки со своими диалектами, чьи древние традиции позволяют открывать новые страницы истории и лингвистам, и этнографам. Следует отметить, что некоторые иранские языки (персидский и таджикский) со своей богатейшей литературой и письменностью давно уже пользуются постоянным интересом языковедов.
В последние десятилетия памирские языки, которые считаются бесписьменными, все чаще привлекают внимание и интерес ученых со всего мира.
Исследователи стали интересоваться Памиром и памирскими языками начиная с XIX века. Первым, среди них был английский ориенталист Р. Шоу (Shaw, 1876), а из русских ученых - академик К.Г. Залеман (Залеман, 1895). Глубокими и оригинальными являются также работы И.И. Зарубина, который является основоположником изучения памирских языков. Многие труды таких известных иранистов, как А.Л. Грюнберг, Р.Х. Додыхудоев, Г. Моргенстиерне, Т.Н. Пахалина, B.C. Соколова, И.М. Стеблин-Каменский, Д.И. Эдельман, Л.Х. Додыхудоева, посвящены сравнительно-историческому изучению лексики памирских языков.
Свой вклад в изучение памирских языков и культурных традиций внесли таджикские исследователи. Следует особо отметить 3-х томный «Шугнанско-русский словарь» профессора Д. Карамшоева, который включает лексикографический анализ данного языка (Карамшоев, 1979;
1991; 2000). В лингвистическом аспекте выполнены работы М. Файзова, Т. Бахтибекова, Ш. Юсуфбекова, А. Мирбобоева, И. Рахими, Б. Лашкарбекова, М. Аламшоева.
Актуальность темы. В настоящее время можно отметить отсутствие этнолингвистических работ посвященных цветообозначению в памирских языках. Следует подчеркнуть, что хотя таджикский язык является вторым языком для носителей памирских языков, столь же немногочисленны работы посвященные изучению цвета на таджикском языке в лингвистическом и этнографическом аспектах. Имеются работы сопоставительного характера, в которых рассматриваются некоторые актуальные вопросы соответствия и различий лексики цветообозначения в таджикском языке (Атоева, 1988). В работе X. Г. Газанфар для сравнения были взяты цветообозначающие прилагательные современного русского и персидского языков - слова, обозначающие цвет в языке дари (Газанфар, 1988). Исследование Т.Т. Пашалишвили посвящено классификации и систематизации лексики, обозначающей цвет, в персидском языке (Пашалишвили, 1991).
Практическое отсутствие работ по теме нашего исследования является одним из пробелов в таджикском языкознании. Можно привести слова Дж. Мурватова и М. Джафарова: «...важная проблема - проблема цвета и цветообозначений, которая имеет теоретическое и практическое значение, была упущена из поля зрения в таджикском языкознании» (Джафаров, Мурватов, 1980, с. 78). Сказанное относится и к памирским языкам, так как проблема цветообозначения в памирских языках и, в частности, в шугнано-рушанской языковой группе до сих пор не разработана, если иметь в виду лингвистические и этнографические ее аспекты. Предпринятое нами диссертационное исследование является первой специальной работой в области цветообозначающей лексики в шугнано-рушанских языках. При этом цветообозначения рассматриваются нами на фоне бытовых, обрядовых и мифологических представлений носителей этих языков. Это означает, что анализу подвергается не только лексика, обозначающая основные цвета и их оттенки, но и тот круг представлений и ритуалов, который характеризует отношение к цвету в традиционной культуре шугнано-рушанских народностей.
Научная новизна работы заключается в том, что впервые применительно к шугнано-рушанской языковой группе лексика цветообозначения исследуется в этнолингвистическом освещении; также впервые изучается морфологическая и синтаксическая структура соответствующих обозначений и рассматривается традиционная для носителей языков этой группы символика цвета.
Основная задача диссертационного исследования состояла в том, чтобы определить состав и особенности функционирования терминов цветообозначения в шугнано-рушанской языковой группе.
Цель исследования, соответственно, обусловлена следующими частными задачами:
1. Анализ грамматических особенностей цветообозначения в шугнано-рушанской языковой группе, в том числе словообразовательных моделей цветообозначения.
2. Анализ семантики основных цветов в шугнано-рушанской языковой группе.
3. Рассмотрение особенностей восприятия цвета в быту шугнанцев и рушанцев.
4. Анализ мифологических представлений шугнанцев и рушанцев, связанных с восприятием цвета.
5. Составление словаря, включающего лексемы, связанные с цветом, в шугнано-рушанской группе.
Материалом для данного исследования послужили языковые, фольклорные и этнографические данные (наименования основных цветов, а также связанная с ними бытовая символика, поверья и ритуалы), которые собраны в результате полевого анкетирования в период 1999 -2004 гг. среди жителей города Хорога и Шугнанского района (от селения Сохчарв до Джелонди и Дарморахта), а также в Рошткалинском районе (от селения Хабоста до Джавшангоза) и в Рушанском районе (от Вамара до Шипата).
В качестве дополнительных источников использованы: трехтомный словарь шугнанского языка (Карамшоев, 1988; 1991; 1999), шугнанские тексты и словарь (Зарубин, 1960), рушанские и хуфские тексты и словарь (Соколова, 1959), этимологический словарь ваханского языка (Стеблин-Каменский, 1999), русско-таджикский словарь (Асимов, 1985), персидско-русские и русско-персидские словари (Ю.А. Рубинчик, 1970).
Методы исследования. В диссертации использовался в основном метод этнолингвистического описания, а также сопоставительный и структурно-семантический анализ языковых, фольклорных и этнографических данных.
В работе с целью сравнительно-исторического анализа лексики используется общепринятая международная транскрипция на основе латинской графики (Эдельман, 1963).
Практическая значимость работы заключается в том, что изучение лексики цветообозначения на шугнано-рушанском языковом материале предпринято впервые, и оно дополняет существующие исследования по иранистике. Материалы диссертации могут быть использованы в курсах лекций и в учебных пособиях по лексикологии, этнолингвистике, фольклору, а также в лексикографической практике и исследованиях по иранским языкам.
Работа представляет особый интерес для всех тех, кто в научных и практических целях (например, в школьном обучении или по программе вуза) изучает языки и культуру памирских народов.
Апробация работы. Результаты работы излагались на научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Школа молодого востоковеда - 2004», которая проводилась Восточным факультетом СПбГУ. Некоторые результаты данного исследования опубликованы в трех статьях в российских научных сборниках (список представлен в конце автореферата).
Структура диссертации подчинена решению названных выше задач. Кроме введения, работа включает три главы, которые подразделены на ряд параграфов в соответствии с особенностями рассматриваемого материала. Глава I посвящена грамматическим и лексико-семантическим особенностям терминов цветообозначения; в главе II уточняется состав терминов цветообозначения и их семантика, в главе III осуществлен более подробный этнолингвистический анализ, связанный с функционированием рассматриваемой лексики и символикой цвета в культурной традиции шугнанцев и рушанцев. Каждую главу завершают некоторые частные выводы, а основные результаты исследования обобщены в заключении. В приложениях представлена схематическая карта и фотоматериалы, дополняющие этнолингвистические сведения, а также словарь цветообозначений в шугнано-рушанской языковой группе, отражающий материалы осуществленного нами полевого анкетирования.
Противопоставление прилагательных, обозначающих цвет, по роду
Как показывает собранный языковой материал, простые качественные прилагательные, выражающие цветовое восприятие предметов (всего 10 форм), различают свою родовую принадлежность при помощи внутренней флексии - изменения корневой гласной (табл. 1).
Синтаксически (как и неизменяемые прилагательные) они непосредственно предшествуют связанному с ними имени существительному и уточняют его родовую принадлежность. При этом для форм мужского рода характерны огласовки ш., бдж. -и, -й, -Ї, р., хуф. -о (краткий), б., ршв -б, а для женского рода идентичные для всех названных языков огласовки -а, -а.
Подобного рода грамматические противопоставления широко выступают и при словообразовании (особенно в словосложениях) и, кроме основной функции цветообозначения, соответствующие прилагательные могут реализовать также переносное значение, которое закрепляется в качестве устойчивых словосочетаний - фразеологизмов, функционально равнозначных сложному слову.
Различия лексики цветообозначения по родовой принадлежности определяемого обобщены в таблице 1, где указаны и основные лексические значения рассматриваемых терминов.
Приведенные в таблице 1 прилагательные свидетельствуют о генетическом родстве носителей языков шугнано-рушанской группы не только с древними языками иранской группы, но и с другими индоевропейскими языками. В шугнано-рушанской группе определенное количество слов сохраняет древнее родовое противопоставление, которое отражает историческую оппозицию мужского и женского родов. См.: ш. rust p. rast, cap. ibist, язг. rust красный rustya-, ш. rost, p. rast ж.р. rostya (ср. и.-е. reudh-, rudh-so, reudh-so красный , др.-инд. rohita-, ав. rao5ita-, хот. rrusta- красный и др.) (Пахалина, 1989, с. 222).
Такие прилагательные, как ш. м.р. rflrv светлорыжий (ж.р. rorv), интересны тем, что они проливают свет на историческую родовую оппозицию. С исторической точки зрения ш. rurv (м.р), rorv (ж.р) соответствуют прилагательные м.р. и ср. р. т.е. rurv, rorv rabra (ср. и.-е. ereb(h) темно-красный , др.-исл. refr лиса , рус. рябой ) (Пахалина, 1989, с. 222).
В настоящее время в шугнано-рушанской группе не существует среднего рода, так как в процессе исторического развития прилагательные среднего рода перешли в прилагательные женского рода, и это считается обычным явлением для языков шугнано-рушанской группы, особенно для шугнанского. Специалисты по исторической грамматике констатируют, что в отдельных случаях огласовка женского рода могла выступать у имен прилагательных в качестве нейтральной формы, в результате чего утрачивалась и родовая оппозиция, например: ш., p. zird желтый (м. и ж. p.) ( za-rita желтый ), ter черный (неизм.) ( аа t%9rya-). См. также шугн. руш. xin синий ( ав. axsaena-) неизменяемое прилагательное на -і умлаутного происхождения (Пахалина, 1989, с. 223).
В рушанском, хуфском и рошорвском языках, по свидетельству Д. Карамшоева (1987), используются родовые форманты м.р. -wun (р.-х.), -wol (ршв.), лс.р. -wen (р.-х.), -wel (ршв.). Показательно, что эти же суффиксальные элементы участвуют в родовом противопоставлении ряда прилагательных, обозначающих цвет. Они примыкают к трем качественным прилагательным и образуют особый вид относительных прилагательных. При наличии внутренной флексии (родовой огласовки) у качественных прилагательных род выражается двумя способами -огласовкой основы и родоразличающим формантом (см. табл. 2).
Синтаксическая функция прилагательных обозначающих цвет
В качестве членов предложения термины цветообозначения могут выступать в субстантивной, атрибутивной, предикативной и адвербиальной функциях, быть определением, подлежащим и прямым косвенным дополнением, а также именной частью сказуемого. Основным объектом анализа в данном разделе являются так называемые субстантивированные прилагательные, обозначающие цвет.
Субстантивация - это использование слов одной части речи в функциях, обычно характерных для существительного, то есть это явление синтаксического порядка. В данном случае нами рассматривается использование цветообозначающих прилагательных в роли подлежащего, прямого и косвенного дополнения. Сложность заключается в том, что с утратой прилагательными способности выражать значение множественного числа, которое произошло относительно поздно, возможности их субстантивации в той или иной степени ограничены. Отсутствие у прилагательных категории числа, постепенно привело к ослаблению их субстантивной функции. Вместе с тем отдельные прилагательные посредством суффикса множественного числа -en легко субстантивируются и переходят в категорию имени существительного, см.: rust красный , rusten красные , safed белый , safeden белые . Например: ш. bozi-yand-en vo waS rusten as wev safeden yod "в игре красные одержали победу над белыми" (по контексту предложения имеются в виду игроки, одетые в красную и белую форму).
Цветообозначающие слова образуются от качественных прилагательных и могут субстантивироваться, а тем самым перейти в категорию существительного.
В шугнано-рушанской языковой группе ряд слов, используемых для обозначения цвета, составляет также основу антропонимов, то есть обозначает личные мужские и женские имена. Подобное явление характерно как для собственно исконных, так и для заимствованных прилагательных, которые дали личные имена. Для наглядности представляется целесообразным привести их перечень с указанием основного значения аппелятивов, которые легли в основу мужских и женских собственных имен (см. табл. 5).
Как видно из приведенных выше примеров, в большинстве случаев цветообозначающие слова в исследуемой языковой группе легко субстантивируются и не изменяются по числам. В редких случаях некоторые из них формально получают суффикс мн.ч.: шугнано-рушанский -en, бартанго-рошорвский -on, см.: Rusten, Rusten, Sav3en, Sav3on и т.д. При обозначении, например, множества лиц, одетых в красную форму (одежду), указанный суффикс обозначает множественное число (см.: aro, di bozi-yand-en vo wa rusten as wev safeden yod "слушай, в этой игре опять красные одержали победу над белыми"). Однако тот же суффикс мн.ч.-en в сочетании с субстантивированными личными именами обозначает ед. число, например: Rusten xu ziryoten qati xinowari sut "Рушт вместе со своими детьми пошел поплавать".
На первый взгляд кажется все-таки странным, почему у человека такое имя - Rust. Во время проведения опроса среди населения стало ясно, что раньше, если в семье один за другим умирали новорожденные дети, то родители приписывали это дьяволу (8ew-at-jin), и желая перехитрить нечистую силу, они называли своего ребенка Rust, т.е. красный , что символизирует радость и победу. Другие информанты объясняли появление мужского имени на основе прилагательного rust красный тем, что появившийся на свет ребенок имел рыжие волосы или же его лицо было слишком красным и румяным.
Более убедительным и логичным представляется то, что красный является самым благоприятным, радостным, почитаемым и благополучным цветом, и родители в надежде на то, чтобы их ребенок вырос здоровым и счастливым, нарекали его этим именем. Можно добавить, что подобные имена являются индивидуальным творчеством родителей. Таким именем ребенка называют в домашнем кругу, в его родном селении, а позже в зрелом возрасте он может обрести другое официальное имя, так что порой человек имеет два имени - детское и официальное.
Прилагательное rust красный нередко употребляется для обозначения цвета лица и кожи человека, которые изменяются от воздействия ветра, холода, мороза или жары (wi yi xir dis -9ewj wi pust fuka$ rust su6J "от загара солнечных лучей его кожа сильно покраснела"). Цвет лица может меняться и от таких внутренних воздействий, как повышенная температура, сильное переживание, чувство стыда и позора, смущения и злости (уа tar cid са ded warn рїс rust vud, fuken famt warn qar sifiSJin "когда она зашла в дом, цвет ее лица был красным и все поняли что, она очень зла"). Когда человек в плохих отношениях с другими людьми, используются такие слова, как: terus, terabas черный -пречерный , terblc темнолицый , перен. зловредный , safed3em с белыми глазами, перен. неспокойный , zird рыжий .
Определенная часть слов, используемых для обозначения цвета в качестве эталонных его соответствий, также выступает в качестве личных имен - чаще всего это женские имена (редко мужские), и не всегда при этом реализуется цветовая семантика соответствующего апеллятива. Например: Bunawsa фиалка ; перс-тадж. Bunafsa - название цветка, имеющего фиолетовый цвет, который весной цветет раньше других цветов. Носители памирских языков часто используют это слово в качестве женского имени. Нарекая ребенка-девочку таким именем, считают, что она будет красива, как этот цветок. Тем самым слово реализуется как существительное и не имеет прямого отношения к прилагательному, точнее - к цвету. Сходным образом ведут себя и другие женские имена аналогичного происхождения.
Основные цвета хроматического и ахроматического рядов
В шугнано-рушанской группе языков слово rust красный с древнейших времен является названием цвета, который относится к хроматическим цветам, входящим в состав спектральных цветов.
По мнению Г. Моргенстиерне, rust заимствовано из перс, rust светлый , см. хорезм raxt красный , др. -инд. rakta окрашенный , красный , ш. rust, p. rast, cap. rust, язг. rust красный . По этим примерам прослеживается соответствие и.-е. и иранским гласным о и 0 (ж.р. rost -м.р. rust). Общеиндоевропейский корень rudh- ( reudh-, roudh-) красный известен в древних языках: см. и.-е. rustya- ш. -rost ж.р. ( rostya), reudh-, rudh-, rudh-so-, reudh-so- красный , др.-инд. Rohita, ав. raoSita, х.от rrusta красный (Morgenstierne, 1974, с. 69).
Слова с корнем rudh не утрачены бесследно и в других языках. Так в современном русском языке сохранилась группа цветообозначений, которые относятся к различным оттенкам красного цвета: румяный, рубиновый (Бахилина, 1975, с. 5-6).
Красный цвет (rust) по природе является wixin-rang цветом крови , он сразу привлекает к себе внимание, занимает особое место и отчетливо выделяется среди других цветов, в том числе своими оттенками. Как отметил А. М. Дубянский, «кровь, пожалуй, наиболее естественный, устойчивый и, можно сказать, универсальный денотат красного цвета». Автор приводит слова В.Тэрнера, что к крови можно добавить еще и огонь (Дубянский, 1998, с. 51). Цвет крови в шугнано-рушанских языках выражается словами xun-rang (хйп кровь - rang цвет ) ИЛИ xun-rang-ak. ЭТИ выражения относятся к производным прилагательным, выражающим цвет через отношение к тому или иному предмету. Обычно такие слова в данной языковой группе образуются с компонентом rang цвет .
К красному цвету, можно отнести следующие названия оттеночных цветов (см. табл. 7): olboli-rang вишневый , vin-rang (то же), lablabu-rang свекольный , lal-rang яхонтовый , yoqut-rang рубиновый , rust-rang(ak) красноватый , gilgund розовый . Оттенок каждого цвета бывает более светлым, или же более темным. Прилагательные olboli-rang и vin-rang по семантике соответствуют русскому прилагательному вишневый , которые означают темно-красный цвет. Их используют при описании цвета одежды и ткани. Прилагательные lal-rang яхонтовый , yoqut-rang рубиновый более употребительны в поэтической, чем в разговорной речи. Они служат для описания цвета драгоценных камней, цвета губ любимой и т.д. Прилагательное rflst-rang(ak) красноватый , обозначает бледно-красный или слегка красный цвет. Можно сказать, что оно обозначает более светлый, светлый или слабый оттенок красного цвета, как и gilgund розовый .
В шугнано-рушанской языковой группе красный цвет выделяется тем, что он символизирует радость, веселье и счастье. В праздничные дни шугнанцы и рушанцы стараются носить одежду красного цвета. Это связанно с поверьем, что будто-бы красный цвет отгоняет злых духов. К примеру, в день праздника xidirayum "Новый год, весеннее равноденствие", на рассвете на улицу выносят какую-нибудь домашнюю утварь красного цвета. Это - знак того, что в доме все в порядке и хозяева готовы радостно отметить праздник.
Маленьким девочкам раньше вплетали в косички rust-pecak красные шерстяные шнурки , что придавало прическе особую красоту. Такие шнурки носили также женщины пожилого возраста.
Важна роль красного цвета и в свадебном обряде. Сваты, приходя в дом невесты, приносят ведро с топленым маслом (ruyan), покрытое красной тканью. Родственники невесты за несколько дней до свадьбы, отправляются в дом жениха за kuxm калымом , который состоит из нескольких кусков ткани, шали, пальто и других вещей, завернутых в кусок красной ткани или tit платок . Свадебное угощение хіхс халва тоже должно быть завернуто в красную ткань.
Невеста обязана носить одежду только красного цвета, чтобы в дальнейшем в ее жизни все было благополучно. Во время бракосочетания молодожены обмениваются носовым платками (Iemolak) красного цвета.
При рождении ребенка и некоторых детских заболеваниях, таких, например, как surxakun корь , в знак предупреждения или защиты от злых сил, на крышу дома или на ручку двери привязывали красный платочек.
По обычаю, покойников провожают, покрывая носилки красной материей или шалью. Это символизирует уверенность, в том, что покойник попадет в рай, а близким не следует его оплакивать, иначе умерший в рай не попадет. В некоторых местах (в Шохдаринской долине - в кишлаках
Barwoz, Zanuej и др.) связывают большие пальцы ног усопшего красной шерстяной нитью, для того, чтобы он не уводил за собой на тот свет близких, т.е., чтобы они не умерли. В Шахдаре, дабы избежать бед или болезней, присутствующие при погребении по обычаю приносят с собой заранее отмеренные по окружности головы близких им людей красные шерстяные нитки, и бросают эти нитки в могилу (в других местах для этого используются белые нитки).
Л. Н. Миронова следующим образом оценивает символику красного цвета в человеческих представлениях: «Красный цвет - сопровождает человека от рождения до смерти, помогая ему бороться с болезнями и несчастьями, воодушевляя на большие свершения и войны, отмечая важнейшие события его жизни» (Миронова, 1984, с.25).
Встреча молодых в доме жениха
Как только человек умер, ему белым платком подвязывают подбородок (we lixo ta visen перевязывают ему подбородок ). Затем с него снимают одежду, выпрямляют ноги и связывают вместе белой марлей оба больших пальца ног. Затем покойника кладут на ровное место и покрывают красной тканью. Шугнанцы и рушанцы, как и все мусульмане, стремятся похоронить покойника как можно быстрее - лучше в день смерти. Но нельзя хоронить покойника на закате и на рассвете.
Тело обычно оставляют на ночь необмытым. Родственники или соседи готовят takfin или kafan саван : для мужчин он состоит из трех слоев, а женский - из пяти-семи слоев. Как пишет Л. Бахтоваршоева, «саван - сохраняет архаические черты древней одежды» (Бахтоваршоева, 1979, с. 130).
Раньше в старину саван готовили из домотканой или привозной хлопчптобумажной ткани. В нстоящее время саван делают из фабричной хлопчатобумажной ткани белого цвета, которая называется бязь (sun). Можно сказать, что саван для мужчин сильно отличается от женского.
Общим для них является coda г простыня , длина которой со стороны головы и ног составляет 15-18 см. С двух противоположних сторон по кройке проходит надрез до середины, который отделяет от ткани полоску шириной около 2см. Этими полосками перевязывают покойника, завернутого в чодар, по талии.
Мужской саван состоит из kalida рубахи , которая тоже изготавливается из куска белой ткани сложенной вдвое. На месте сгиба делают вертикальный разрез для головы. Бедра обертывают lungi куском материи . На голову покойника навертывается, небольшая в три оборота (arao) белая чалма.
Женский саван имеет одинаковый стиль с одеждой, которую они носят при жизни, на покойницу надевается специально сшитая kurta рубаха обычного туникообразного покроя из белой материи. Для женщин обязательно шьют tanbun штаны , тоже белого цвета. Для продергивания шнурка в верхном крое штанов делают несколько отверстий, в которые пропускают шнурок. Раньше шнурок делали из белых крученых ниток, а сейчас матерчатый или просто используют бинт. Но при этом все обязательно должно быть белого цвета (Бахтоваршоева, 1979). Умершего нельзя хоронить в обычной одежде, это строго запрещено мусульманскими обычаями. Когда саван готов, приступают к обмыванию тела: «Труп считается ритуально нечистым (benamoz). Обмывание (sustan) имеет целью совершение полного ритуального омовения (yusl), чтобы очистить (namozi kardan) тело покойного от всякого осквернения, которое могло произойти во время агонии и до нее» (Кисляков, Писарчик, 1976, с. 129). Считается, что необмытое тело не будет принято землей.
Закончив обмывание, остаток воды выливают в чашку, и халифа читает над ней молитву. Вода эта называется tuuz-xac вода чистоты . Половину этой воды выливают на голову покойника так, чтобы она струилась по всему телу, а остаток воды тот человек, который его поливал, доносит до кладбища, где выливает ее после оформления могилы, на могильный холм. Считалось, что вода эта - вода покойника, и якобы на том свете она утолит его жажду, a cini пиалу разбивали о камень на могильном холмике - kalzir букв, «головной камень». Осколки оставались тут же (Юсуфбекова, 2001, с. 137).
Среди шугнано-рушанского населения во время пшгба zined обмывания трупа , чтобы вытереть тело используют кусок ткани, отрезанной от савана (белый цвет) и называемой dastmolak и xalta. После обмывания, покойника переносят на нары напротив очага и облачают в kafan саван . Ислам обязывал, чтобы покойник был похоронен в саване (takfin, kafan). После завершения этого процесса, покойника кладут на деревянные носилки. Для приготовления носилок используют две ивовые ветки (wedin 5org-en). Носилки покрывают красной материей или шалью, которая называется qabarpux букв, «покрывало могилы», - красный цвет означает надежду на то, что покойник попадает в рай. Для того чтобы избежать беды или болезней, присутствующие при погребении по обычаю приносили с собой заранее отмеренные по голове близких белые нитки (обычно нитку проводили также по больным местам тела), которые бросали в могилу. В долине Шахдары используют красные шерстяные нитки и бросают их на саван мертвеца.
