Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Многозначность производных имен существительных в произведениях Низами . 15-19
1.1. Префиксальное образование многозначных производных имен существительных 19-22
1.1.1. Префикс «ам-» .22-30
1.2.Суффиксальное образование многозначных производных имен существительных 30-33
1.2.1. Суффикс «-истон» 33-36
1.2.2. Суффикс «-го» .36-47
1.2.3. Суффикс «-обод» 47-48
1.2.4. Суффикс «-зор» .48-50
1.2.5. Суффикс «-ак» 50
1.2.6. Суффикс «-ина» 50-54
1.2.7. Суффикс «-а» .54-60
1.2.8. Суффикс «-гар» .60-70
1.2.9. Суффикс «-бон» 70-72
1.2.10. Суффикс «-чї»\«-ї» 72-75
1.2.11. Суффикс «-ї» 75-91
1.2.12. Суффикс «-иш» .91-94
1.2.13. Суффикс «-ор» 95-96
1.2.14. Суффикс «-гор» 96-97
1.2.15. Суффикс «-ича»/«-иза» 97-98
1.2.16. Суффикс «-вар» 98-99
1.2.17. Суффикс «-ур» 99-100 1.2.18.Суффикс «-но» .100
1.2.19. Суффикс «-сор» 101-102
1.2.20. Суффикс «-ванд»/«-ованд» 102-103 1.2.21.Суффикс «-шан» 103
Глава вторая. Многозначность производных имен прилагательных и наречия в произведениях Низами 104
2.1. Префиксальное образование многозначных производных имен прилагательных 104-105
2.1.1. Префикс «бо-»/«ба-» 105
2.1.2. Префикс «бе-» .105-108
2.1.3. Префикс «но-» 108-113
2.2. Суффиксальное образование многозначных производных имен прилагательных .113
2.2.1. Суффикс «-манд» 113-117
2.2.2. Суффикс «-нок» .117-120
2.2.3. Суффикс «-вор» 120-133
2.2.4. Суффикс «-гун» .133-135
2.2.5. Суффикс «-ук» 135
2.2.6. Суффикс «-вар» .136-137
2.2.7. Суффикс «-ї» .137-138
2.2.8. Суффикс «-ин» 139-141
2.2.9. Суффикс «-анда» 141-145
2.2.10. Многозначные производные наречия 145-150
2.3. Производные слова, характерные стилю Низами 150-165
Заключение .180-181
Список использованной литературы
- Префикс «ам-»
- Суффикс «-гар»
- Суффиксальное образование многозначных производных имен прилагательных
- Суффикс «-ин»
Введение к работе
Актуальность темы. Исследование языка художественного наследия, его лексических особенностей, место и использование лексики в творчестве поэтов и писателей является одной из актуальных проблем таджикской языкознании. Общеизвестно, что таджикский язык имеет древнюю историю, его представители оставили потомкам множество бесценных письменных памятников. Однако некоторые из уникальнейших письменных источников до сих пор не изучены с лексического, грамматического и словообразовательного ракурса. Наряду с тем, что некоторые вопросы характерных особенностей морфологического словообразования рассмотрены в контексте других лингвистических проблем, или в виде отдельных статей по вопросу словообразования той или иной грамматической категории литературного наследия (сведения, записи), историческое словообразование таджикского языка до настоящего времени полностью и всесторонне не исследовано. Изучение данного вопроса в историческом плане имеет огромное значение для определения закономерностей современного таджикского языка и синхронно-диахронического исследования языка.
Несомненно, что при изучении словообразования, несмотря на тип образования слов, исследователю следует рассматривать вопрос по наиболее доступным в научном и практическом плане материалам. В нашем исследовании мы рассмотрели лексико-семантические особенности производных слов таджикского языка на основании языкового материала наследия Низами Гянджеви.
Следует отметить, что словообразование на всех этапах развития таджикского языка (древнего, среднего, нового) считалось продуктивным процессом становления и развития лексического состава.
В произведениях Низами прослеживаются типы и формы словообразования, которые остаются актуальными и продуктивными и в современном периоде или выступают средствами, утратившими свой словообразовательный потенциал, но до настоящего времени остающиеся в употреблении в таджикском языке. Языковой материал произведений Низами свидетельствует о том, если тип и средства словообразования в процессе развития языка подвергаются некоторым преобразованиям и изменениям, однако в качестве грамматической основы, они остаются устойчивыми, и в ходе развития языка сохраняют характерные особенности. С другой стороны, в произведениях Низами имеются некоторые производные и сложные слова, которые в настоящее время в сохранившейся форме не употребляются.
Выдающейся особенностью поэтического языка Низами выражается в том, что его производные слова, относящиеся к именам существительным, прилагательным и наречиям, существенно отличаются от лексики его современников по литературному поприщу. Большинство упомянутых лексических единиц в творчестве поэта имеют не только одно, единое значение, их круг широк, некоторые лексические единицы
немного ограничены в значениях и отдельные слова употребляются только в двух-трех значениях.
Углубленное исследование поэтического языка Низами Гянджеви в направлении словообразования предоставит возможность увидеть все многообразие производных слов, часть из которых не утратили свое значение в современном языке и обогатили словарный запас таджикского языка, а другая же часть является бесценным наследием и свидетельством уникального таланта и творческого мастерства поэта.
Степень изученности темы. В таджикском языкознании по вопросу словообразования в творчестве Низами Гянджеви до настоящего времени представлен целый ряд работ и статей, представляющий огромный интерес для научного изучения вопросов словообразования и в частности производных слов.
Е.Э. Бертельс является одним из первых исследователей, высказавшим наряду с вопросами художественной ценности, важные и интересные заметки по вопросу языковых особенностей поэзии Низами. В частности, ученый приводит, что Низами при написании масневи особого, нового стиля, уникальным выражением мысли и восприятия, требует от читателя особого, творческого осмысления. Поэт не раз отмечал, что для осознания и понимания некоторых замыслов в его произведениях требуется особое, более подробное толкование. Е.Э. Бертельс также отмечает, что поэт в творчестве выбирает более изящные слова и словосочетания, и использует все существующие смысловые оттенки слова.
Известный иранский исследователь Забехулла Сафо также рассматривает роль и место Низами в истории персидско-таджикской литературы, отождествляет его с величайшими фигурами персидской поэзии, считает поэта бесспорным мастером слова, вознесшего персидскую поэзию до предела совершенства и отмечает, что «он в выборе слов и соответствующей лексики, создании особых, новых словосочетаний, создании и изобретении новых смысловых оттенков, нового, притягательного содержания во всех случаях - и в описании деталей и мощи вымысла и внимания при описании и создании широкомасштабных и детальных картин природы, описании лиц, состояния, использовании существующих и новых сравнений и метафор является из числа тех, кому нет равных».
Вахид Дастгирди более сорока лет исследовал творчество и языковые особенности произведений Низами и привел интересное мнение по вопросу словообразования в наследии великого поэта.
А. Афсахзод в ряде исследовательских трудов приводит интересные выводы о мастерском использовании Низами исконно таджикских, простонародных слов и словосочетаний, поговорок и пословиц, о его неоценимом вкладе в усовершенствование таджикского языка, созданных им моделей словообразования, их соответствии таджикскому языку, их
приемлемости и совершенстве, необычайном и редком поэтическом таланте Низами.
С. Низомова на основании «Хамсы» Низами провела подробное исследование, посвященное словообразованию именных частей речи и глагола. Следует отметить, что С. Низомова в своем исследовании рассмотрела вопрос частотности производных слов, составные именные , однако оставила без внимания важный вопрос о многозначности производных слов.
По общим вопросам словообразования исследователям принадлежит ряд интересных изысканий, вносящих ясность во многие вопросы языковедения. В числе первых можно назвать работы отечественных ученых профессора Д.Т.Таджиева, Ш. Рустамова, М. Шукурова, М. Касымовой, Т. Шокирова, А. Хасанова, а также таджикских исследователей Э. Шоева, У. Ахмадовой, Ш. Бобомуродова.
Профессор Д.Т. Таджиев при изучении роли и значения слова об (вода) приводит сведения о вкладе данного слова в образовании новых словарных единиц в современном литературном таджикском языке (8, 117). Также вышеупомянутый ученый в другом исследовании подробно рассматривает роль суффикса -анда в образовании новых слов, которые принадлежат к причастиям настоящего времени глагола.
Профессор Ш. Рустамов также опубликовал ряд работ и статей по рассматриваемому вопросу, в которых исследует проблему использования префиксов и суффиксов (3, 21-25; 4, 76; 5, 215; 6, 255; 7, 41-42).
Академик М. Шукуров в своем исследовании рассматривает проблему небрежного использования некоторых суффиксов, активное словообразование с начала 30-х годов прошлого века посредством суффикса -анда, образование коротких лаконичных слов на основе простых глаголов. В целой серии своих статей известный ученый заостряет внимание на проблеме использования суффиксов -гар и -ї, причин отсутствия в прошлом некрасивых слов на подобие тамошогар и тамошочї (13, 163-175, 223-231).
Однако в современном таджикском языковедении первым ученым, рассмотревшим данный вопрос более подробно, является Д. Ходжаев. При исследовании вопросов языкознания Абуали ибн Сина [15,3-41], языковедческие воззрения Шамса Кайса Рази [17,15-16], летописца и поэта Ходжа Хасана Нисари и других средневековых ученых и литераторов [14, 65-70; 16, 8-11; 18, 81-91; 19, 9, 10-14; 20, 332-339] Д. Ходжаев наряду с другими проблемами языкознания приводит обоснованное утверждение о словообразовании, его структурах.
Особое место занимает ряд исследований ученого-языковеда А. Хасанова, посвященных языковым особенностям творчества Джалалуддина Руми, где изучена проблема превращения в архаизмы некоторых производных слов в наследии поэта. Также он посвятил статью языковым и стилистическим особенностям творчества Мирзо Турсунзаде, где исследовал словообразовательные префиксы и суффиксы в его поэтическом наследии (9 293, 297; 10, 156; 11, 61; 12, 57).
Языковед М.Олимджонов в ходе анализа языковых и стилистических особенностей творчества Сотима Улугзаде отметил мастерское использование прозаиком уникальных производных слов (2, 223).
Наряду с тем, что существует целый ряд исследований и статей по вопросам словообразования в классическом поэтическом наследии, анализ научной литературы показал, что в настоящее время все еще остаются неизученные темы, в том числе проблема словообразовательных особенностей поэтического творчества Низами.
Объектом исследования состоится многозначных имен существительных, прилагательных и наречий в произведениях великого персидско-таджикского поэта Низами Гянджеви, их частотность, изучение причин многозначности отдельных лексических элементов.
Цели и задачи диссертации. Цель исследования заключается в анализе особенностей использования многозначных производных существительных, прилагательных и наречий в произведениях Низами Гянджеви, частотность их использования, исследование причин наличия упомянутых особенностей в этой группе лексических единиц.
Исходя из поставленных целей, определены и задачи исследования:
определение префиксов и суффиксов, присоединяющихся к словам-основам и являющихся причиной их многозначности;
определение исконно таджикских и заимствованных слов, к которым присоединяются словообразующие компоненты.
- выявление редких многозначных производных слов в произведениях
Низами;
определение редких производных слов, не указанных в словарях;
определение смысловых границ многозначной лексики;
выявление многозначной лексики по их принадлежности к частям речи. Данные задачи определили основные направления исследования, и результатом их решения стала данная диссертация.
Источник исследования охватывает полное собрание сочинений «Куллиёт» Низами Гянджеви, состоящего из пяти томов, опубликованное в 1982-1984 гг. (Низомии Ганавї, Куллиёт.5 илд.-Душанбе: Ирфон,1982-1984).При толковании производных слов произведений Низами широко используется «Лугат-наме» Алиакбар Деххудо.
Научная новизна работы. В таджикском языкознании вопрос особенностей использования многозначных производных слов в произведениях Низами Гянджеви рассматривается впервые. В исследовании раскрыта роль и функции каждого словообразующего префикса и суффикса в рамках данной группы лексических элементов. Также впервые определяется их смысловое значение, причины их однозначности и многозначности, выявляется использование редких многозначных слов в произведениях Низами и его характерный стиль в употреблении указанной лексики.
Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что материалы диссертации можно использовать в составлении учебных пособий для студентов факультетов таджикской филологии вузов,
в рамках спецкурсов и семинаров, практических и лабораторных занятий по историческому словообразованию, при написании курсовых и дипломных работ по вышеупомянутым дисциплинам и языковым особенностям художественной литературы.
Методология и методы исследования. В процессе изучения вопросы многозначных производныъх слов Низоми за основу приняты научные труды известных языковедов Э. Бенвениста, Е. Э. Бертельса, М. Н. Боголюбова, Л Г. Герценберга, А. И. Ефимова, В. С. Расторгуевой, Е. Н. Шаровой, М. И Земской, Е. С. Кубряковой, К. А. Левковской, В. Н. Немченко, Л. С. Пейсикова, Н. М. Шанского, М. Т. Бахор, П. Н. Ханлари, А. Хумаюнфаррух, А. Н. Масуми, Ш. Рустамова, Д. Т. Тоджиева, М. Шукурова, М. Н. Касымовой, Д. Ходжаева, Б. Камолиддинова, Абдукодирова, А. Зохидова, О. Касымова, Х. Маджидова, Д. Саймиддинова, С. Халимова, А. Хасанова, Т. Шокирова, и др.
В ходе анализа собранного материала нами были использованы описательный метод и метод структурного анализа, в некоторых случаях использованы сравнительно-исторический и статистический методы.
На защиту выносятся следующие положения:
-
место и роль аффиксов в образовании производных слов в творчестве Низами Гянджеви;
-
вклад Низами Гянджеви в демонстрации уникальных возможностей таджикского языка на примере становления производной лексики;
-
преимущество некоторых аффиксов в словообразовании творчестве Низами .
-
статистический подсчет редких производных слов в творчестве Низами Гянджеви;
-
степень отличия поэтического языка Низами Гянджеви от поэтического языка средневековых литераторов на примере производных слов;
-
семантический охват производных слов произведений Низами Гянджеви и определение полисемантической лексики, характерной стилю Низами Гянджеви;
-
влияние словообразующих аффиксов на семантическое развитие слова в творчестве Низами Гянджеви.
Степень достоверности и апробация работы. Степень достоверности исследования обоснована тем, что при изучении вопроса мы опирались на теоретические основы современный лингвистики, прежде всего персидско – таджикской языкознании. Отдельные части диссертационной работы были апробированы диссертантом на традиционных апрельских научно-практических конференциях профессорско-преподавательского состава Худжандского государственного университета им. Б. Гафурова (2009-2017 гг.), по теме исследования в научных сборниках «Гулистони маърифат», «Рахнаварди чодаи саодат», «Шукуи маърифат», «Сунъи беин», журналах «Номаи донишгох», «Паёми Донишгохи милли», «Паёми Суд» было опубликовано девять статей.
Структура диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии. Объем диссертации содержит 187 страниц компьютерного набора.
Префикс «ам-»
В таджикском языкознании до настоящего времени остается неопределенной статистика простой, производной и сложной многозначной лексики, и рассматрение которой предоставит возможность всестороннего изучения данных языковых единиц. Следует отметить, что определение основной и дополнительной взаимосвязи лексических элементов является процессом сложным и многогранным. По данному вопросу профессор Х. Маджидов, отмечает, что «в таджикском языкознании самым спорным вопросом остается лексическая многозначность. По этому поводу осуществлены отдельные исследования и опубликованы статьи. Несмотря на это, многие учебные пособия и учебники по данному вопросу приводят утверждение, что отдельные значения многозначного слова необходимо делить на группу основных и переносных значений, что переносное значение появилось на основе основного значения, основное значение первостепенно, а переносное занимает второстепенную позицию. В действительности, поверхностное исследование многозначных слов современного таджикского литературного языка опровергает достоверность подобных традиционных безосновательных утверждений» [98, 48]. В наследии таджиков наряду с произведениями, посвященными научных трудах классического периода, посвященным языку, в том числе словообразованию, семантическим особенностям лексики уделено пристальное внимание. Причина внимания классиков к данной проблеме кроется в том, что с одной стороны, правильный выбор лексических единиц и их соответствующее использование станет средством правильного изъяснения мысли, а с другой стороны, такое внимание, тесно связано с соблюдением канонов словообразования. Предки таджиков с древних времен придавали огромное значение возникновению слова и увеличению количества лексики. Они пытались выяснить причины обогащения лексического состава языка.
Исследование классического наследия и его сравнение показывает, что в классических научных произведениях словообразование считалось одной из актуальных проблем. К примеру, Шамс Кайс Рази еще в XIII веке исследовал словообразующие аффиксы и в подтверждение своих идей привел множество примеров. В частности, он привел интересные доводы о суффиксе «-манд» (донишманд), «-гор» (омзгор), «-сор» (шармсор), «-а» (дандона), «-op» (гуфтор), «-лох» ( санглох), «-на» (уломча), «-она» (шоона), «-й» (доштанї) [131, с.177, 178, 179, 180, 181, 182, 183, 184, 186, 187, 188, 189, 190, 198,199]. Профессор Д. Ходжаев по данному вопросу отмечает что действительно, утверждения Кайса Рази о словообразовании являются совершенными в научном плане и охватывают все стороны исследумого вопроса [172, 16; 177, 336]. Примечательно, что Кайс Рази еще в XIII веке, то есть семьсот лет назад до профессора Д.Т. Таджиева исследовал суффиксоидные особенности слова «об» и привел множество примеров: селоб, гирдоб, буноб, шуроб, куроб, зардоб, хуноб, хушоб, цитъаоб [172, 16; 173, 59; 177, 335]. Безусловно, можно считать Шамса Кайса Рази основателем науки о словообразовании в таджикском языке.
В современном языкознании до настоящего времени некоторыми исследователями изучены проблемы существования характерных особенностей у отдельных производных и сложных слов. К примеру, профессор М. Касымова исследовала группу слов таджикского языка, с присущим им социальным значением [84, 63-65]. В другой статье она исследовала тему словообразующих аффиксов, как средств выражения различных значений [85, 121].
Языковед С.Ганиева также в своем исследовании рассматривала вопросы многозначности сложных слов боддаст, хингбут, шабоханг, шакароб [35, 38-45].
Профессор А.Хасанов высказал свое мнение по вопросу использования слова арцманд (уважаемый) в значении умелый, слова бепо (безосновательный) в значении невоспитанный, лишенный совершенства [189, 292; 190, 154].
Факты таджикского литературного языка [47, 152-153] свидетельствуют о том, что в словообразовании имен существительных префиксы являются непродуктивными как в прошлом, так и в современном периоде развития таджикского литературного языка, но только префикс «хам-» активно участвует в словообразовании имен существительных. Существует множество свидетельств, что суффиксальное словообразование получило широкое распространение еще в ХII веке, с этой целью использовались не только исторически исконные вспомогательные словообразующие морфемы, а также активно применялась лексика, имеющая самостоятельное значение и со временем вошедшая в группу вышеупомянутых морфем. В произведениях Низами прослеживается активное суффиксальное словообразование имен существительных. Однако в словообразовании имен прилагательных префиксы наряду с суффиксами сыграли определенную роль в образовании новых лексических единиц.
Наследие Низами является бесценной сокровищницей таджикско-персидской литературы, которое внесло неоценимый и весомый вклад в обогащение и пополнение лексического состава таджикского языка. Низами оставил потомкам целый ряд производной и сложной по составу лексики, который предназначена для обозначения необходимых в повседневной жизни и быту понятий. Наряду с тем, что в произведениях Низами есть многочисленная производная и сложная лексика и поныне используемая и общепринятая в современном таджикском литературном языке, также существует лексика необычная и сложная в восприятии современных носителей языка. И как следствие необычности, в поэзии Низами данная лексика имеет видимые характерные особенности. Изучение проблемы показало, что подобная лексика в произведениях Низами многочисленна, и более того, она служила поэту для точного и выразительного литературного, точнее поэтического изложения.
Префикс «хам-». Данный префикс обнаруживается еще в древнеперсидском языке и является одним из продуктивных словообразующих элементов языка, который произошел от древнеперсидского ham (а) [129, 75]. По вопросу возможностей словообразования данного префикса в таджикском языкознании приводится множество обоснованных мнений ученых. Например, профессор Ш. Рустамов приводит интересные сведения о словообразовании в творчестве Лоика Шерали посредством префикса щам-», отсутствие некоторых слов в словарях, наличие новых, интересных по значимости слов [137, 217-220].
В произведениях Низами префикс щам-» является наиболее продуктивным. Согласно статистическому подсчету в «Хамсе» Низами посредством данного префикса произведены 64 лексические единицы [118, 87]. Изучение и анализ словообразовательного потенциала произведений поэта свидетельствует о том, что при помощи данной словообразующей морфемы еще в ХII веке были созданы лексические единицы, некоторые из них в дальнейшем вышли из употребления.
Известно, что префикс щам-» в современном таджикском литературном языке, присоединяясь к именным основам, образует из имен существительных новые существительные, указывающее на совместность, соучастие, взаимную связь предметов или лиц [32, 119]. В произведениях Низами данный префикс употребляется повсеместно и во многих случаях образует из отыменной основы новое существительное:
Суффикс «-гар»
Суффикс «-й». В таджикском языке имеется множество слов, образованных посредством суффикса «-ї», однако в совокупности все они не имеют единой, определенной функции. На протяжении своего существования не только каждая отдельная лексическая единица, но и словообразующие морфемы также подверглись определенным структурным и смысловым изменениям, что создает трудность в изучении их исконных форм и значений. История языка свидетельствует, что множество ранее самостоятельных по значению слов в последующие периоды развития языка преобразовались в различные словообразующие или формообразующие элементы, и таким образом становились схожими с упомянутыми словами, имеющими самостоятельное лексическое значение, в дальнейшем различение которых становилось невозможным. Еще в текстах «Авесты» и петроглифах периода Ахеменидов можно найти от двух до шести слов, имеющих схожее значение и требующих глубокого исследования их происхождения. Сходная форма слов становиться причиной того, что носители языка считают их сходными лексическими или вспомогательными единицами, не имеющими ценности и иногда, считая такое слияние естественным явлением, заявляют о безвредности такого слияния для языка. Подобное утверждение не всегда выдерживает критику и свидетельствует о том, что данная формулировка опирается на поверхностные знания об исконном происхождении лексических единиц. Одним из вопросов, вокруг которого долгие годы не утихают споры, является правописании буквы «ї». Необходимо подчеркнуть, что «-ї» не является вспомогательным и сходным по функции элементом. Также следует отметить, что «-и» относиться к элементам, которые в начальном периоде развитии языка имели разные корни, по определенным и объективным причинам получили одну форму. Еще одним фактом, подтверждающим то, что -й не является единым и однофункциональным элементом. В языкознании для его обозначения используется несколько названий: долгое «-и», ударное «-и», суффикс, образующий имена существительные, имена прилагательные; глагольное окончание или глагольная связка; суффикс, образующий причастие прошедшего времени и др. В своем исследовании академик М. Шакури размышляет о многофункциональности «-й» и указывает на его широкое, но далеко не всегда правильное употребление. Известный ученый настаивал на осторожном употреблении суффикса «-й» (и его вариантов «-гй», «-ей»), что, по его мнению, «одной из тонкостей нашего языка заключается именно в этом и её освоение возможно при точном и внимательном изучении» [212, 175]. В упомянутом произведении автор выразил свое мнение о явлениях принудительного преобразования посредством суффикса «-й» имен существительных в имена прилагательные, в результате чего были образованы грубые слова и словосочетания, к примеру фермой шири {молочная ферма), чомаи кори (рабочий халат), рузи кори (рабочий день), сутуни симобй (ртутный столбик) и даже несколько нелепые, такие как лозимй (нужный;женские шаровары), устохонаи кори (рабочая мастерская), образование которых является свидетельством неуважительного отношения к классическому наследию и опыту, слепому подражанию русскому языку и пр. [212, 163-175]. В связи с функциями суффикса «-й» необходимо отметить, что изначально он являлся двумя разными словообразующими элементами, один из которых служил для образования абстрактных имен, другой для образования относительных прилагательных. Следует отметить, что суффикс «-й», образующий имена существительные произошел от среднеперсидского «-ih», корень которого, в свою очередь, происходит от древнеперсидского «iya-9wa», однако суффикс «-и», образующий относительные прилагательные, происходит от среднеперсидского ашканидского «-ik» или среднеперсидского сасанидского «4g» [129, 66-67,69]. Оба суффикса по характеру и степени употребления в Сасанидский период развития языка имели между собой существенное различие. Так, если особенностью суффикса «-/А» было его использование вместе с простыми и производными именными основами, сложными и составными формами именных частей, то словообразующий элемент «-ik» или «4g» считался одним из широкоупотребительных суффиксов, образующих прилагательные среднего периода развития персидско-таджикского языка [144, 127, 131]. Исследователи отметили взаимосвязь наличия относительного значения в конечном суффиксе с его первой частью, то есть « {і)уа». В качестве примера можно привести слова humya-земной, почвенный, ahurya -принадлежащий Ахуре [144, 131]. Можно предположить суффикс, образующий причастие прошедшего времени «-ї» и «-гї «имеет тесную связь с упомянутым элементом «-{i)ya »[46, 213, 214], алломорф «-гї» и в настоящее время употребляется в языке дари Афганистана. Следует напомнить, что у обоих вышеупомянутых суффиксов «4h» и «4к» на протяжении их дальнейшего развития отпали последние согласные, что стало причиной их сходности. Разные корни схожих по форме элементов можно наблюдать в другом языковом явлении. Известно, что глаголы настоящего и прошедшего времени имеют глагольные окончания «-ї». Необходимо отметить, что в обоих упомянутых временах глагола не используется схожие окончания «-й». Глагольное окончание «-ї», используемое в настоящем времени, имеет происхождение от среднеперсидского «-e(h)» (которое, в свою очередь произошло от древнеиранского «-aya-hi), а окончание «-ї» в глаголе прошедшего времени происходит от среднеиранского he (которое в свою очередь, произошло от древнеиранского ahi) [46, 278-279; 127, 109-110; 153, 212; 144, 256].
Как упоминалось ранее, данные грамматические элементы приобрели единую форму, и на первый взгляд кажутся одинаковыми, что является причиной считать их одной морфемой. В исследованиях Э. Шоева изучены вопросы, касающиеся омоморфемы «-Й», морфем, образующих относительные прилагательные «-й» и их омонимов [206, 20-23; 207, 48-49].
Данный суффикс в произведениях Низами широко употребляется для образования многозначных имен абстрактных. Низомова С. определила образование 257 слов посредством данного суффикса [118, 54]. Посредством суффикса «-й» во втором томе произведений Низами мы наблюдали образовании следующих слов:
а) имена существительные: муайядй (помощь) [т. 2, 36], шохй (царство) [т. 2, 160], мухаммадй (мусульманин) [т.2,36], дарозй (длина) [т. 2, 117], шефтагй (влюбленность) [т. 2, 279], накуй (доброта) [т. 2, 291], бехй (превосходство) [т. 2, 64], хубй (красота) [т. 2, с. 65], мардумй (гуманность) [т. 2, 77], дустй (дружба) [т. 2,142], талхй (горечь) [т. 2, 93], сабурй (терпение) [т. 2, 106], дабирй (наставничество) [т. 2, 208],дуй (Свойственность) [т. 2, 234] и др.;
б) имена прилагательные: номй (знаменитый) [т. 2,194], офтобй (солнечный) [т. 2, 195], сафари (дорожный) [т. 2, 200], чохй (колодезный) [т. 2, 153], хутанй (хутанский) [т. 2,170], фалакй (небесный) [т. 2, 194], осмонй (небесный) [т.2,37], а« олш (неарабский) [т.2,141], давлатй (государственный) [т. 2, 108], цонй(душевный) [т. 2, 108], бу стони (садовый) [т. 2, 123], исо/?й (крепостной) [т. 2,121], а/?усй (свадебный) [т. 2, 123], номозй (молитвенный) [т. 2, 127], иадярй (отцовский) [т. 2,70], аргувонй (красный) [т. 2, 76], нярй (искуссный) [т. 2, 142], а/?абй (арабский) [т. 2, 81], кори (пригодный) [т. 2, 84], нудам (звездный, астрологический) [т. 2, 44] и др.
Можно сделать заключение, что в произведениях Низами по отношению производных имен прилагательных больше встречаются имена существительные. Среди указанной группы слов не все лексические единицы обладают свойством многозначности и можно привести в качестве примера слова чодуй, ширини, хастй, гаронй. Данные лексические единицы также в связи с тем, какое они имеют значение - действительное или дополнительное, делятся на подгруппы. К примеру, слова цодуй Низами употребил в его широко употребимых и в настоящее время значениях:
Суффиксальное образование многозначных производных имен прилагательных
Производные слова, характерные стилю Низами. Вопрос редких производных или сложных слов в поэтическом наследии в настоящее время стал предметом пристального внимания большинства языковедов.
Профессор А. Хасанов в одной из своих статей, посвященных языковым особенностям творчества Джалалуддина Руми, указывает на некоторые редкие производные слова в наследии поэта [189, 293, 297; 190, 156; 191,61;192,57].
Языковед М. Олимджонов в ходе анализа языковых и стилистических особенностей творчества Сотима Улугзаде отметил мастерское использование прозаиком уникальных производных слов [120, 223].
В статье Ш. Кабирова и Х. Кабирова рассмотрен вопрос использования некоторых редких производных слов в качестве полуаффиксов [63, 142-152].
При сравнении поэтического стиля Низами с поэтическим языком других классических поэтов становиться очевидным, что в его произведениях просматривается ряд лексических единиц, которым в известных и авторитетных лингвистических словарях, как «Лугат-наме» Алиакбари Деххудо, даётся пояснение и приводиться пример только из поэтического творчества Низами [224, т.1, 79; т.2, 4292, 3034; т.3, 2732, 3480; т. 4, 4735, 5697, 6076; т. 6, 7861, 9119; т.7, 9855, 10037, 10071; т.8, 111331, 11151, 11536, 12172; т. 9, 12623, 12679, 13286; т. 10, 14763, 14923, 14932, 15099, 15115, 15220; т.11, 15993, 16799, 16841, 16869, 16886, 16976; т. 13, 19452, 19454, 20037; т. 14, 20857, 20972]. Этот факт достоверно свидетельствует о том, что упомянутая группа слов или часть из них, является творением самого Низами Гянджеви. Афганский исследователь Асадулла Хабиб в вопросе отличительных особенностей творчества
Низами отмечает, что «из классических персидских поэтов Хаким Низами Гянджеви имел удивительную привязанность к образованию новых слов. Он, несмотря на происхождение слова, исконно арабское или персидское слово оно или нет, смело сконструировал, новые слова например от слова кимат (цена) киматманд (достойный, уважаемый), а из слова бао (цена) бахонок (ценный, дорогой), которые часто встречаются в его масневи [180, 37]. Тот же исследователь указывает на сходную тенденцию в творчестве Бедиля и принадлежность его перу слов бехзодй, мизробй, лангарй, бесутунй, наштарй кардан, сарй кардан, кари кардан [154, 37-39].
Вахид Дастгирди, рассуждая о творчестве Низами Гянджеви, в большинстве случаев указывает на слова, словосочетания и обороты, употребленные поэтом которые не встречаются в классических и современных словарях. Например, он отмечает, что «если бы мы взялись пояснить и прокомментировать все слова и метафоры Низами, это было бы выше наших желаний и сил. И в связи с этим… то, что трудно и далеко от понимания читателей, которые нами оставлены без внимания или истолкованы неправильно, мы рассматриваем в этой книге по мере нашего краткого и скудного воззрения и ума» [218,2]. Вахид Дастгирди приводит лексическую единицу обод (в значении «хвала»), осон (в значении «спокойный»), ёва (в значении потерянный, утраченный) и пр. и отмечает отсутствие данных слов в словарях [218,3,6, 169].
Данная группа слов по своей принадлежности не относится к одной части речи, часть из них является именами существительными, другая -прилагательными. Необходимо отметить важную роль аффиксов в их образовании.
Посредством префикса «хам-» в произведениях Низами образованы редкие по характеру лексические единицы классической персидско-таджикской литературы. По нашему мнению, данные лексические единицы, будучи редкими, являются творением самого Низами. К примеру, можно отметить лексические единицы хамдар и хампустй, встречающиеся в его поэзии: 151 К-ин хати пайваста ба хдмдар чу мим, & j jJ ffc Al u Li lS Pax, надихад то накунандаш дуним. jJ o-iiLiSu IJ JAD SJ [т. 5, 357] [225,т.1,76]. /Эта линия сплошная, как дверь, похожая на мим, Не впустит тебя, пока не разобешь ее пополам. Гурба бувад, к-аз сари хампустй, J j fA - jS JJJ AJJS Баччаи худро хурад аз дустй. J j jl Jj Ij Ая A [т. 5, 381] [225,т.1,90]. /Ведь это кошка, что единой масти, Дитёныша от любви своего и съесть. Низами путем присоединения словообразующего суффикса хам- к существительному зан {женщина) и мард {мужчина) образовал новые производные слова амзан (подобно женщине) и аммард {подобно мужчине): Агар зан худ аз сангу охдн бувад, А 0 ї j & jl Ля- OJ j l Чу зан ном дорад, на хамзан бувад. A 6J jjj fU J j» [т. 4, 360] [225,т.1149]. /Женщина, плотью своей из камня и железа, Хоть женщиной зовем, она не схожа с женщиной. Шуд огах, ки даргашт новарди у, jl JJJU Л& JJ AS ASl лЛ Набошад чу у марду хдммарди у. jl А j А jl j bJ [T.4, 376] [225,T.2,1158] /Стало ему ясно, что закончено сражение его, И нет на свете лучше воина и ему подобного.
Таким образом, Низами для более полного и изящного обозначения цели употребил множество производных слов, которые образованы посредством присоединения словообразующего префикса ам-» к различных слов. К примеру, слова амдаст, амтарозу: Хдмдаст касе, ки дар ту дил бает, JJ j2 jj AS л a s p Он гох шудй, ки у шуд аз даст. Сшл j) лЛ jl AS дД sis $ [т. 2, 297] [225,т.7,9498] /Единомышленник - тот, кто любил тебя, Узнаешь это, лишь утративши его. В «Словаре таджикского языка» слово амдаст истолковано в значениях сотрудник, компаньон, попутчик и данное слово не имеет широкого употребления в современном таджикском литературном языке: Чун гумшуда дид хамтарозу, jJJ АН ±Ъ& О» Гах даст газиду гох бозу. jjb \13Ъ$ША& 152 [224, т. 2, 157]. I Как потерял из виду соперника, Начал кусать от досады локти и руки. Следует отметить, что не все производные слова, созданные самим поэтом, с точки зрения поэтических норм, имеют правильную форму, некоторые из них Низами образовал, не соблюдая языковых норм. Так в нижеприведенном бейте автор «Хамсы» употребил слово амарин, что по своему построению не является правильным: На дар гурбат маро кас хдмнишине, ег А Л \j c J. jj U На дар мехнат маро кас хдмкдрине. LS J f си b jJ [224, т. 14, 20822]. /Нет в странствиях мне верного попутчика, Ни в тягостях и бедах верного друга нет.
Суффикс «-ин»
Суффикс «-вар» происходит от самостоятельной лексической единицы, происходящей от древнего корня vr, означающий глагол «нести» [129, 56] и в новый период развития таджикского языка встречается в двух алломорфах «-вар» и «-ур» [46, 219]. Исследователи установили, что в некоторых исторически сложных словах в среднеперсидском языке один из элементов превратился в словообразующую морфему [129, 56]. Алиакбари Деххудо по вопросу данного суффикса высказал мнение, что «это суффикс принадлежности, который находиться в конце существительного и обладает значением владельца, хозяина…, всегда является производным, к примеру, пешавар {мастер, умелец). По сведениям автора «Анджуманоро» вероятно, является сокращенным от -овар» [224, т. 14, 20467].
Данный суффикс в произведениях Низами встречается в составе 13 производных слов [118, 25], таких как онвар {живой) [т. 4, 434], номвар {знаменитый) [т. 2, 66], товар {венценосный) [т. 4, 143], кинавар {мстительный) [т.4, 143], пешавар {мастер, ремесленник) [т.5,179], забонвар {красноречивый) [т.4, 339], авшанвар {защищенный) [т.4, 373], созвар {подходящий) [т. 5, 120], тахтвар (ровный) [т. 5, 235], бахтвар {счастливый) [т. 5, 375] и др., некоторые из них являются многозначными. Слово созвар употреблено в произведениях Низами в двух значениях: а) готовый, предоставленный: Ба маве, ки хезад зи дарёи уд, -О (skj J -U v J i Ба амре, к-аз созвар шуд вууд. JJ J - JJJ1- JJ ISJ \ i [т.5,225] [224, т. 8, 11701]. От волны, что вздымается от реки величия, По велению, от которого появилась сущность. б) украшенный, накрытый: Чун зи Бароми Гр тоу сарир, ju з І2 JJ UJ J uja. Созвар гашту шуд шукпазир. jjk j j jjjtu [ т.3,109] [224,т. 8, 11701]. IКак от Бахрам Гура венец и покрывало, Готово было и представлено величаво. Такосуф гирифт об аз оистагї, J fiS jl U cAJ uL-bo Замин созвар гашт аз он бастагї. J i $ 3 JJJ1- c J [ т.5,121] [224, т. 8, 11701]. 136 IСтала уходить вода понемногу оттуда, Земля избавилась от бремени того. Слово номвар в произведениях Низами употреблено в значении известный, именитый: ар номваре, ки аон дошт, СІЛ\А СМ J iSJ M Бадномкуне зи амраон дошт. ДЬ C№ J J J& [т. 2, 66] [224,т.13,19669]. /Все знаменитые мужи, владевшие миром, Имели средь спутников злословящих людей. оли аон бин, ки саронаш киянд, U jiSlj AS йЦ J Номзади номваронаш киянд. o tj U j J U [т.5, 392] [224,т.13,19669]. /Посмотри на мир, кто стоит во главе, Кто претендует на место именитых. Слово забонвар означает поэт, знаток языка, которое Низами в своих произведениях употребил в значении изящно выражающий свои мысли: Яке гуфт: «Бар пояи дастрас, сн "- Чі Л J Забонвартар аз тозиён нест кас». о& chP J JjJ J [т.4, 339] [224,т.8,11147]. Один из них сказал: «Верно доказано, Что в изящности, арабам равных нет». В связи с этим, Алиакбари Деххудо в своем словаре для толкования данной лексической единицы привел пример только из поэзии Низами [224, т.8, 11147] Поэтому можно утверждать, что в прошлом данное слово в указанном значении использовал только Низами.
Суффикс «-й» является одним из самых продуктивных суффиксов, образующих относительные прилагательные. Фактологический материал из произведений Низами свидетельствует о том, что суффикс «-ї» в таджикском языке по функциям может иметь равное значение не только с другими словообразующими суффиксами имен прилагательных. Шарї: а) живущий в городе, городской житель: Маскани шарї зи ту вайрона шуд, л$ j2 J Я & Хирмани деон зи ту бедона шуд. Ял# j2 J ІА.І [ т.5,325] [224, т. 9, 12886]. /Жилище городское от тебя в разрухе, 137 Селянина гумно осталось без зерна. б) гражданский или цивильный; в противопоставлении с военным: Хдма мисриёни шахриву лашкарй, isJ J iSJ Ск Пазира шудандаш ба некахтарй. LSJ& н 4 сД Jik [т.4,93] [224, т.9, 12886]. /Все городские жители - египтяне и военный люд, Встречали его с великими почестями. [224, т. 9, 12886]. Шахриву лашкарй зи чон ба сутух, Хдма овора гашта куд ба кух,. [ т.3,300] /Все городские жители и воины в изнеможении, Бродили и скитались по горам бесцельно. Корї: а) боевой: [224, т. 11, 15857]. Чихил- панчах хдзорон марди кори, Гузин кард аз ялони корзорй. [т. 1,160] ІСорок-пятьдесят тысяч боевых мужей, Избрали из числа воителей- богатырей. б) чувственный: jlj u дай. J» ІЗІAJ-[224, T.ll, 15857]. Мегуфт сурудхои кори, Мехонд чу ошикон ба зори. [т.2,84] /Напевал он чувственные песни, Как влюбленные,грустные песни напевал. Биёбонї: а) пустынный, относящийся к пустыне: [224,т.3,4462]. Курди сахронишини кухнавард, Чун биёбониён биёбонгард. [т.З, 258] ІПоступил кочевник, покоряющий горы, Как пустынные жители, бродящие по пустыне. б) дикий, беспорядочный, безобразный: [224, т.З, 4462]. Ман, ки деве шудам биёбонй, Чун кунам даъвии Сулаймонй. [т.3,163] /Ведь дивом стал я диким, безобразным, Могу ль я притязать на силу Соломона.
Суффикс «-ин». Данный суффикс происходит от древнеперсидского суффикса aina, который и в древний и средний период развития языка являлся активным, продуктивным словообразующим элементом [46, 215; 129, 71].
Посредством суффикса «-ин»/«-гин» в произведениях Низами образовано 33 производные слова [118, 51], такие как: амгин (опечаленный) [т. 2, 90, 192], оташин (пламенный) [т. 2, 128], рутабгин (финиковый) [т. 2, 213], сафолин (глиняный) [т. 3, 199; т. 4, 342], шармгин (смущенный) [т. 3, 270], наргисин (нарциссовый) [т. 4, 41], рангин (красочный) [т. 4, 47],авин (ячменный) [т. 4, с. 56], самгин (страшный) [т.4, 108], заррин (золотистый) [т. 4, 289], пешгин (прошлый) [т. 5, 44], гандумин (пшеничный) [т. 5, с. 104] и др. и только некоторая часть из них имеет свойство многозначности. Симин: а) серебряный: