Содержание к диссертации
стр.
ВВЕДЕНИЕ 4
ГЛАВА 1. МОДЕЛИ ИНТЕРПРЕТАТИВНЫХ СИСТЕМ В СО
ВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ 21
1.1. Онтологические основания различных интерпретационных сис
тем 21
К вопросу об исследовательском предмете и методе лингвистической интерпретации 22
К вопросу об исследовательском предмете и методе как основе психолингвистической интерпретации 44
1.1.2.1. Единицы, определяющие форму речевого сообщения
47
Зависимость интерпретационной модели от содержания концептуальной системы индивида 50
Свойства субъектов коммуникации с точки зрения их влияния на восприятие текста-сообщения 54
Различия в индивидуально-субъективном осмыслении предметного содержания деятельности 57
Свойства текста в отношении к участникам коммуникации 61
Результат эстетической речевой деятельности 64
Выводы по первой главе 67
ГЛАВА 2. ДЕЯТЕЛЬНОСТНАЯ МОДЕЛЬ ИНТЕРПРЕТАТИВ-
НОЙ СИСТЕМЫ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА 69
2.1. Онтологическое основание деятелъностной модели интерпрета-
тивной системы художественного текста 69
2.1.1. Структура текста, являющегося результатом деятельности по
производству операций 77
Структура текста, являющегося результатом деятельности по производству действий 95
Структура текста, являющегося результатом деятельности по
производству деятельности 118
Выводы по второй главе 132
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 133
БИБЛИОГРАФИЯ 136
Введение к работе
ВВЕДЕНИЕ
Сталкиваясь на практике с феноменом существования различных, несоотносимых друг с другом интерпретаций одного и того же текста, мы не можем не задаваться вопросом о причинах возможных различий. Особенный интерес в этом отношении представляют различия, возникающие при интерпретации художественного произведения (далее ХП), поскольку принято считать разночтения неизбежным следствием: «Кто не знает того простейшего факта, что художественное произведение действует совершенно по-разному на разных людей и может привести к совершенно различным результатам и последствиям» (Выготский 1987, с. 244), или необходимым условием эстетической коммуникации, когда в многовариантности прочтения и понимания ХП видят развитие заложенного в тексте содержания и смыслов в соответствии с новым опытом (Арнольд 1999, с. 404). Однако никто еще пока не предложил ясного онтологического и терминологического аппарата исследования и описания причин этих различий. В связи с чем задача объяснения феномена существования разночтений, возникающих при интерпретации ХП, является актуальной.
Для решения этой задачи требуется каким-либо образом соотнести и упорядочить существующие и возможные интерпретации. Традиционно интерпретация определяется как истолкование, разъ-
яснение смысла, значения чего-либо. Если любое действие с вещью или любой случай пользования вещами (и, в частности, значениями составляющих ХП слов) рассматривать как интерпретацию, а любого пользователя (будь то автор, читатель или исследователь) - как интерпретатора, то тогда в истолковании, объяснении смысла, значения чего-либо следует видеть необязательный, частный случай интерпретации.
Рассматривая интерпретацию ХП как пользование значениями составляющих его языковых единиц, мы получаем возможность соотносить существующие и возможные интерпретации одного и того же ХП как деятельности, осуществляющие «то или другое определенное отношение индивида к среде, к условиям его существования» (Леонтьев, 1994, с. 230). В качестве основания соотнесения различных интерпретаций одного и того же ХП в этом случае могут быть использованы направленность1 деятельности и намерение2 деятеля.
Пользование любой вещью предполагает определение как самой вещи, так и способа ее использования. Определяя, что собой представляет вещь, в чем полагает он ее ценность, интерпретатор тем самым обнаруживает направленность собственной деятельности. Определяя, как пользоваться вещью, интерпретатор обнаруживает намерение использовать «общественно выработанные значения» (Леонтьев) для выражения собственной іщдивндуальноега, поскольку назначение человека и его достоинство, по мнению ПДЮркевича, не исчерпываются его безотчетным служением целям рода человеческого, но в этом служении идее рода он должен
1 «...всякая деятельность связана с потребностью. Потребность и создает общую направлен
ность деятельности, причем конкретизация этой общей направленности деятельности зависит от
условий, в которых она протекает, иначе говоря, от того, что в данных условиях способно удов
летворить эти потребности» (Леонтьев, 1994, с. 237).
2 «Деятельность осуществляется в определенных условиях. Цель, взятая в этих определенных
условиях, есть задача деятельности <,..> то, что есть задача, оформляется как намерение (или
план)» (Леонтьев, 1994, с. 185).
осуществить идею человека, свою способность «к индивидуальному развитию, к свободному избранию и к свободной постановке целей жизни и деятельности» (Юркевич 1990, с. 140).
В намерении социальная функция, отправляемая человеком, получает «личное, частно-определенное направление»3, а индивидуальность человека обнаруживается самоопределением его к деятельности.
Использование понятий «направленность деятельности» и «намерение деятеля» для соотнесения и упорядочения существующих и возможных интерпретаций позволяет нам выделять два вида интерпретационных различий: это разночтения, обусловленные различием потребностей интерпретаторов, и разночтения, обусловленные различием намерений интерпретаторов. Поскольку понятие потребности (= общей направленности деятельности) до сих пор остается «слишком неопределенным, слишком общим» (Леонтьев, 1994, с. 240), а вопрос о том, как происходит конкретизация потребности, а вместе с тем и конкретизация направленности деятельности в форме мотива, - не решенным, мы не считаем возможным в данной работе выделять и конструктивно представлять интерпретационные различия, обусловленные различием потребностей интерпретаторов. Оставляя решение этой задачи на будущее, как перспективу дальнейшей работы, мы ставим перед собой более скромную задачу - определения способов реализации намерения и соответственно
«.. .остается справедливым, что все, входящее в душу совне, при посредстве органов чувств и головного мозга перерабатывается, изменяется и получает свое последнее и постоянное качество по особенному, частноопределенному сердечному настроению души, н наоборот, никакие действия и возбуждения, идущие от внешнего мира, не могут вызвать в душе представлений или чувствований, если последние несовместимы с сердечным настроением человека. В сердце человека лежит основа того, что его представления, чувствования и поступки получают особенность, в которой выражается его душа, а не другая, или получают такое личное, частно-определенное направление, по силе которого они суть выражения не общего духовного существа, а отдельного живого действительно существующего человека» (Юркевич 1990, с. 81-82).
интерпретационных различий, обусловленных различием намерений интерпретаторов.
Когда хотят выяснить, «что же хотел сказать автор», обычно смотрят не на намерение, а на предмет интерпретации или на уровень компетентности интерпретатора, полагая, что именно они определяют различия интерпретаций. Исходя из того, что за различиями в интерпретациях стоят различные намерения интерпретаторов, которые могут быть представлены как различные отношения к значениям, мы утверждаем, что существует реальная возможность показать, как проявляется авторское намерение в языковой форме.
Как мы уже отмечали, использование социального опыта в виде общественно выработанных значений является необходимым условием реализации индивидуального намерения человека. Что означает, что намерение не может не проявляться в социальной активности. Социальная активность складывается из последовательности действий, каждое из которых обнаруживает намерение субъекта деятельности. Реализует же намерение законченная (функционально определенная) последовательность действий или деятельность.
6 речевой деятельности формой выражения действия является предложение, поскольку только оно представляет действие как отношение действующего лица к предмету и обстоятельствам деятельности. Следовательно, функцию любого значения, входящего в состав предложения, можно видеть в представлении, выражении, описании действия.
Отношение к значению, определяемое намерением, а значит, и к обозначаемому им действию, обнаруживается в том, как субъект деятельности пользуется значениями, осуществляя в рамках предложения их отбор и сочетаемость в определенной последовательности.
Отбор и сочетаемость значений в рамках предложения направлены на то, чтобы представлять действия или деятельность, которой пользуется человек для реализации индивидуального намерения.
Типизация индивидуальных намерений, а тем самым и разночтений, обусловленных различием намерений интерпретаторов, может быть осуществлена в соответствии с компонентами деятельности, в реализации которых значение участвует. В зависимости от того, какой компонент деятельности становится предметом внимания интерпретатора, мы можем различать отношение к значению как способу действия или операции, отношение к значению как к действию и отношение к значению как к деятельности. Соответственно мы можем выделять три типа интерпретационных различий, обусловленных различием намерений интерпретаторов (автора, читателя, исследователя ХП).
Наиболее конструктивно типы намерений интерпретаторов представлены в научных концепциях ХП. Поскольку в основании любой научной концепции лежит определенная мировоззренческая, онтологическая база, постольку каждая из них может рассматриваться как концептуальный представитель намерения, демонстрирующий устоявшийся, онтологически и терминологически сложившийся тип отношения к ХП, к значениям составляющих его языковых единиц.
Мы не считаем необходимым рассматривать в качестве представителей намерений интерпретаторов все исследовательские концепции, предлагаемые сегодня лингвистической наукой, но только те из них, которые имеют различные онтологические основания. Таковыми, на наш взгляд, являются методологически и предметно
обособленные лингвостилистическая и психолингвистическая интерпретации ХП.
Лингвист видит функцию значения в том, чтобы давать предметную характеристику вещи (объекта)4. Когда в речевой деятельности требуется выделить свойство объекта или предмет, это можно осуществить при помощи различных языковых средств, каждое из которых определяет собой способ выполнения данного действия. В одних условиях более адекватными будут одни способы осуществления этого действия, в других - другие. Вследствие чего предметом внимания лингвиста становится соответствие операционного состава речевого действия предметной ситуации (или условиям деятельности).
На том основании, что значение фиксирует предметное свойство вещи, лингвист устанавливает соответствие предмета5 (обозначаемого) и значения (обозначающего), что позволяет ему пользоваться значением как предписанием или инструкцией по эксплуатации вещи (объекта), а в сочетаемости значений в определенной последовательности видеть правила взаимодействия вещей. В связи с чем актуальной здесь становится проблема отделения логики «обозначаемого» от логики «обозначающего» и соотнесения речевых средств изображения действительности с субъективным планом языкового выражения.
Функциональная предназначенность намерения, в качестве концептуального представителя которого может рассматриваться лингвистическая концепция, заключается в том, чтобы ориентироваться в мире вещей, используя их адекватно выделенным (в значе-
4 «На протяжении почти всего XX в. значение трактовалось как некоторое содержание, вложенное в определенную форму, как своеобразный посредник между присутствующей вещью (= знаком), которая является носителем значения, н отсутствующим объектом, на который указывает значение» (Кравченко 1999, с. 3).
ниях) и конструктивно представленным (в последовательности сочетающихся значений) предметным свойствам.
Как и лингвист, психолингвист видит за значением предметную характеристику вещи. Но в отличие от лингвиста его интересует не столько предмет, сколько обусловленность предметной характеристики вещи социальным способом действия, а точнее отдельные индивидуальные формы этой обусловленности.
Пользуясь значениями, человек пользуется общественно выработанными способами действия (Леонтьев А.Н. 1983, с. 176), причем пользуется имя в индивидуальном порядке (Леонтьев А.Н. 1983, с.237; ГЬпцальникова 1992, 1, 2; 1993, 1999), в силу чего при функционировании слова в речемыслительной деятельности человека его значение «согласуется с дефинициями толковых словарей по принципу «недолет/перелет» (Залевская 1999, с. 40). А потому осуществляемая человеком деятельность, реально направленная на достижение определенных социальных целей, не может не осуществлять также и его индивидуальных человеческих намерений. В связи с чем она приобретает индивидуальную форму, с неизбежностью отклоняющуюся от образцового осуществления социальной функции.
Сигналом индивидуального характера предметной деятельности для психолингвиста является ограниченное пользование нормативными значениями, обусловленное уровнем предметной и языковой компетентности субъекта деятельности (Пищальникова 1992, 2, с. 16).
Для того чтобы выявить границы пользования значением в деятельности реципиентов и тем самым его семантический потенциал, психолингвист сопоставляет различные интерпретации одного и того же значения. В результате этого сопоставления обнаруживается
5 Предмет здесь понимается как свойство объекта, эксплуатируемое в деятельности субъекта.
стабильный компонент значения, ассоциирующийся с предметом деятельности для всех реципиентов, и нестабильные компоненты значения, обозначающие предмет деятельности для каждого из них индивидуально.
Полагая, что за значениями, включенными в деятельность реципиента, скрывается индивидуальная характеристика предмета деятельности, психолингвист рассматривает частичное пользование значениями как индивидуальные способы репрезентации предмета деятельности. Таким образом, получается, что в психолингвистической концепции предмет деятельности для воспринимающего ХП не дан, а задан значениями. В связи с чем актуальной здесь становится задача его обнаружения. Решение згой задачи осуществляется путем координации и интеграции значений в некое родовое понятие (концепт), реально в тексте не представленное. Можно предположить, что функциональная предназначенность намерения, демонстрируемого психолингвистической концепцией, заключается в том, чтобы ориентироваться в различных формах индивидуальной представленности предметов в предметном мире.
Изменение отношения к значению в психолингвистической концепции позволяет видеть в ней реализацию нового, по сравнению с лингвистической концепцией, функционального типа отношения к значению. Для психолингвиста за значениями скрываются действия, способные осуществлять разные деятельности, переходить из одной деятельности в другую, презентировать различные «образы действительности». Вследствие чего предметом внимания психолингвиста становится соответствие субъективной цели речевого действия объективному мотиву деятельности, что находит отражение в двуком-понентной структуре значения. Однако двукомпонентность значения, используемая в качестве объяснительной схемы обнаруживае-
мого психолингвистом факта индивидуального пользования значениями, не может удовлетворить внимательного исследователя. Не отрицая реальности стабильного компонента значения, психолингвист тем не менее обнаруживает в тексте ХП только нестабильные компоненты значения, а наличие в нем стабильного компонента значения постулируется на основании результатов статистического анализа восприятия текста различными реципиентами.
Следует заметить, что каждая из рассматриваемых в работе концепций схватывает такое общепризнанное свойство значения, которое не описывается н не объясняется другой концепцией. В то же время эти два концептуальных «(представления» значения (его функциональной предназначенности) противостоят друг другу по одному логическому основанию. Первое строится путем движения от эмпирически описанного целого к составляющим его элементам, но при этом не удается получить сами эти элементы - все реальные случаи пользования значениями в речемыслительной деятельности человека, (объявляющиеся реализацией готового и стабильного значения. А значит, не удается объяснить самого человека как личность, реализующуюся в социальной активности. Второе «представление» строится путем движения от элементов, уже наделенных определенными «внешними» свойствами, к целому, которое должно быть собрано, построено из этих элементов, но при этом не удается получить такую структуру и такую системную организацию целого, которая бы соответствовала эмпирически наблюдаемым свойствам элементов, поскольку люди, в силу личных особенностей, реально не пользуются значениями (правилами пользования вещами) в полной мере, но всегда только частично. В силу чего необъяснимой остается и сама эмпирически описанная «личность», реализующая себя в индивидуальной форме социальной активности.
Различаясь в указанных выше моментах, зги два представлення совпадают в том, что они не описывают и не объясняют намерения человека, обнаруживающего себя в отношении интерпретатора к значению, и вместе с тем не ставят вопроса о связях и отношениях между 1) индивидуальным намерением интерпретатора, 2) реализацией этого намерения в социальной активности человека и 3) функциональной разграниченностью индивидуальных форм социальной активности. Так как значение намерения в жизнедеятельности человека с эмпирической точки зрения бесспорно, а лингвистическая и психолннгвистическая концепции не учитывают его, то это совершенно естественно порождает противостоящее им третье «представление» значения (его функциональной предназначенности). Видя возможность нового отношения к значению, мы считаем необходимым ввести соответствующий ему иследовательский предмет, который бы позволил нам выделить и конструктивно представить это новое отношение к значению как обусловленное новым, по отношению к выделенным, намерением.
Вслед за А.Н.Леонтьевым (Леонтьев 1983, 1997), благодаря разработанной им концепции речевой деятельности, в которой он рассматривает речь как социальную деятельность и наделяет ее важнейшей характеристикой социальной активности, выражающейся в разделении труда, мы можем видеть основание индивидуального пользования значениями в социо-функциональной разграниченности речевой деятельности. В этом случае за значением следует видеть социо-функциональное отношение к предмету или функциональную форму деятельности. Подобное отношение к значению позволяет квалифицировать частичную реализацию языковой единицей ее «общесистемного значения» (Залевская 1999, с. 40) как нарушение идеального правила пользования значением, неизбежное в силу того,
что оно (правило) существует в функционально разграниченном виде. Следовательно, только совокупность всех социо-функциональных реализаций значения может дать реальное пред-ставление о том, что представляет собой идеальное значение. Данный тип намерения предназначен для того, чтобы ориентироваться в способах ориентации в вещном мире.
Таким образом, рассматриваемые нами исследовательские концепции, представляя разные системы интерпретации ХП, значений составляющих его языковых единиц, тем самым демонстрируют различные типы намерений, определяющие предмет внимания и пределы компетенции исследователя.
Помимо исследовательских концепций мы можем рассматривать любое художественное произведение как конкретную реализацию определенного типа намерения автора, презентируемого структурой текста. В связи с чем актуальной становится задача определения средств выражения и способов обнаружения авторского намерения в XT.
Актуальность предпринятого исследования определяется таким фактором, как конкуренция интерпретаций. Современное состояние лингвистической науки характеризуется наличием значительного числа исследовательских концепций, предлагающих различные системы интерпретации ХП. Принято считать, что всякая новая интерпретация добавляет знаний об объекте и это предполагает ее ценность. Возрастание количества предложений, которым отмечен конец XX века, рождает конкуренцию исследовательских концепций. В связи с чем актуальной становится проблема ценностной ориентации исследователя, требующей от него обосновывать выбор конкретной интерпретационной системы. Для того, чтобы со-
риентироваться во всем многообразии предложений, необходимо знать, чем отличается одна интерпретация от другой. Отсутствие единого основания, которое позволило бы соотносить существующие предложения и определять их функциональную предназначенность относительно друг друга, приводит к тому, что выбор интерпретационной системы осуществляется иследователем на основе личных симпатий (см., например, Пищальникова 1999, с. 34: «Нам чрезвычайно близка позиция Р.А.Павилениса...»). Описывая обусловленность своей интерпретации, исследователь не в состоянии увидеть обусловленность иной интерпретации (что составляет предмет нашего исследовательского интереса). Отношение к другим интерпретационным системам в этом случае ограничивается указанием на отличия выбранной интерпретации от ряда других. В связи с чем нам представляется актуальным ввести в научный оборот ту проблему, которая ускользает из внимания как известных, так и новых концепций, предлагаемых различными лингвистическими направлениями, а именно: обусловленности и необходимости различных интерпретаций.
Мы предлагаем рассматривать любую интерпретационную систему как реализацию определенного типа намерения интерпретатора, что позволяет ясно и отчетливо видеть ее функциональную предназначенность, а значит, отдавать отчет в своих симпатиях и антипатиях при выборе интерпретационной системы, а также совершать адекватные намерению действия. Поскольку намерения интерпретаторов не могут конкурировать друг с другом, но только кооперировать свои усилия в решении какой-либо задачи, заявления любой исследовательской концепции о преимуществах предлагаемой ею интерпретационный системы в этом случае теряют свою актуальность. Что касается читателя, отношение которого к ХП, как пра-
вило, является неосознанным (Выготский), то предоставление ему возможности ориентироваться относительно источника его отношения к ХП позволит ему эффективнее пользоваться собственной интерпретацией, а осознание ее обусловленности - избежать упреков в неадекватности прочтения.
Целью работы является функциональное разграничение интерпретаций и обусловленность этой функциональной разграниченности типом намерения интерпретатора. Поставленная общая цель конкретизируется в виде следующих основных задач:
рассмотреть онтологические основания различных интерпретационных систем (моледей) ХП;
соотнести их как функциональные типы пользования значениями составляющих ХП языковых единиц, реализующие различные намерения интерпретаторов;
выделить и охарактеризовать способы реализации намерения интерпретатора как различные типы деятельности;
выявить средства репрезентации и способы обнаружения различных типов деятельности;
- провести анализ различных текстов художественных произведе
ний с точки зрения реализации в них определенного типа деятельно
сти, осуществляемого автором.
Специфика предмета исследования и перечисленных задач обусловили необходимость обращения к работам в области лингвостилистики и психолингвистики в их проекции на художественный текст, а также к самим художественным текстам.
В работе использованы методы предметного конструирования (Щедровицкий) и функционального анализа (Анохин). Для вычленения исследовательских предметов используется прием концептуаль-
ного анализа. С целью определения функций языкового значения в XT используются приемы контекстуального, семантического и логико-семантического анализов.
Научная новизна исследования состоит в том, что для рассмотрения исследовательской концепции, предлагающей интерпретационную систему ХП, а также для соотнесения различных исследовательских концепций вводится ряд необходимых понятий: намерение интерпретатора, функциональная предназначенность намерения, функциональная определенность, функциональная ограниченность интерпретации, тип деятельности интерпретатора. Вводимая понятийная система дает возможность совершенно по-новому взглянуть на существующие исследовательские концепции и предлагаемые ими интерпретационные системы, а именно: увидеть их соотнесенность и через нее * соотносительное качество концепций, определяемое нами как их функциональная предназначенность. Выбранные аспект рассмотрения хорошо известных исследовательских концепций, самостоятельная ценность которых в настоящее время является общепризнанной, позволяет видеть возможность совместного использования этих ценностей в новой концепции. Распространяя идею функциональной предназначенности интерпретационных систем на художественные произведения и их читательские проекции, мы получаем возможность и в них видеть функционально обусловленные реализации намерений интерпретаторов.
Научная новизна исследования состоит также в том, что известные лингвистические термины (такие, как значение, значимость, смысл; лексическое, кониотативное и контекстуальное значения) в результате использования их для описания «деятельностной пози-
ции» интерпретатора обнаруживают функциональный характер, что позволяет видеть их соотнесенность и взаимую обусловленность.
Теоретическую значимость работы следует видеть в том, что в рамках предлагаемого интерпретационного подхода предоставляется возможность более фундаментального усвоения существующих и возможных исследовательских концепций и интерпретационных систем.
Практическая значимость работы заключается прежде всего в том, что представленные в ней теоретические положения могут быть использованы в курсах стилистики и психолингвистики, в диссертационных и дипломных работах, а также стать основой самостоятельного спецкурса по проблемам интерпретации ХП, а результаты анализа художественных текстов - в курсах лингвистического анализа XT и интерпретации текста
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования обсуждались на аспирантских семинарах и на заседании кафедры русского языка БПТУ, на Всероссийском научном семинаре «ЧЕЛОВЕК - КОММУНИКАЦИЯ - ТЕКСТ» (Барнаул 1995), на межвузовском семинаре молодых ученых (Барнаул 1998), на Пушкинских чтениях (Барнаул 1999) и изложены в 5 публикациях автора
Положения, выносимые на защиту:
1. Личностное отношение автора ХП к присваиваемому им социальному опыту реализует адекватный индивидуальному намерению тип деятельности.
Понятие типа деятельности, осуществляемого интерпретатором, позволяет объяснить феномен существования различных, не-соотносимых друг с другом интерпретаций одного и того же текста.
В связи с тем, что деятельность в психолингвистической модели интерпретации ХП рассматривается как индивидуальная форма социальной активности, презентируемое языковыми значениями предметное содержание внетекстовой реальности здесь может быть дано только как результат интеграции вариантов его осмысления.
Научные концепции могут рассматриваться как представители интерпретационных типов, различия которых обусловлены отношением к значению, его способности реализовать речевое действие.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и списка источников фактического материала. В настоящем введении излагаются цели и задачи работы, определяется ее актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость. В первой главе рассматриваются онтологические основания лингвистической и психолингвистической интерпретаций ХП; критически осмысляются основные понятия, используемые исследовательскими концепциями с целью объяснения и описания разночтений, возникающих при интерпретации XT. Во второй главе предлагается новая интерпретационная система ХП, описывается ее онтологическое основание, средства репрезентации и способы обнаружения. В 1,2 и 3 параграфах главы рассматриваются структурные типы текстов, выделяемые на основе предлагаемой системы интерпретации. В заключении подводится общий итог исследования и намечаются перспективы изучения проблемы. Библио-
графия включает 354 названия работ отечественных авторов, в том числе 62 работы, на которые имеются ссылки в тексте диссертации.
