Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Интернет-лингвистика как научная дисциплина 20
1.1. Смена парадигм в понимании передачи информации 20
1.2. Коммуникация как область существования интернет-дискурса 28
1.3. Лингвопрагматика как основа интернет-коммуникации 38
1.4. Интернет-лингвистика как междисциплинарное научное направление 43
1.5. Специфика интернет-дискурса 63
1.5.1. Дискурс в лингвистическом понимании 63
1.5.2. Интернет-дискурс – становление и функции 74
1.5.3. Гипертекст как ключевое понятие интернет-дискурса 86
1.6. Вербализация смыслов в интернет-лингвистике 98
Выводы по Главе 1 118
Глава 2. Язык интернета и его лингвистические доминанты 125
2.1. Становление понятия «язык интернета» 125
2.2. Орфо-фонетические и графические доминанты языка интернета 136
2.3. Грамматические доминанты языка интернета – морфология и синтаксис 146
2.3.1. Морфологические доминанты языка интернета сквозь призму гипертекстуальности 146
2.3.1.1. Словообразовательные доминанты языка интернета 152
2.3.1.1.1. Аббревиация 153
2.3.1.1.2. Аффиксация 159
2.3.1.1.3. Словосложение 162
2.3.2. Синтаксические доминанты языка интернета 165
2.4. Лексико-семантические доминанты языка интернета 169
2.4.1. Языковая игра как инструмент лингвокреативности языка интернета 170
2.4.2. Структурные доминанты и расширение лексики языка интернета 177
2.5. Функционально-стилистические доминанты языка интернета 181
Выводы по Главе 2 207
Глава 3. Социолингвистические доминанты интернет-лингвистики. Взаимодействие экстралингвистических и лингвистических доминант 216
3.1. Виртуализация и замещенная реальность 216
3.2. Интернет как глобальный социолингвистический феномен 226
3.2.1 Социолингвистические доминанты интернет-коммуникации в европейских странах 239
3.2.2 Социолингвистические доминанты интернета в Китае 242
3.3. Интернет-дискурс в сфере государственных структур 245
3.4. Интернет-дискурс в сфере экономики 260
3.5. Интернет-дискурс в сфере науки и образования 265
Выводы по Главе 3 282
Заключение 287
Список литературы 298
Приложение А 363
- Смена парадигм в понимании передачи информации
- Становление понятия «язык интернета»
- Функционально-стилистические доминанты языка интернета
- Интернет-дискурс в сфере науки и образования
Смена парадигм в понимании передачи информации
Разнообразные средства коммуникации и новые технологии в сфере передачи информации, эффект их влияния на формирование общества и человеческого восприятия начали изучаться в 50-х гг. ХХ в. Так, М. Маклюэн [McLuhan, 1962; Маклюэн, 2015] выдвинул гипотезу, что весь период времени существования человечества представляет собой смену ключевых средств массовой коммуникации, или масс-медиа, и, как следствие, изменение типов и способов восприятия. Очевидно, что эволюция восприятия проходит неразрывно с культурными и общественными изменениями. Масс-медиа, как правило, оперируют разнообразными предметами и фактами окружающего мира: одеждой, транспортом, денежными знаками, электрическим светом, рекламой, жилищем, часами, фотографией, оружием, автоматическим оборудованием и т. д., – т. е. всем, что влияет на коммуникацию человека с окружающим миром (природой и социумом), а также меняет и реорганизует её. Эти средства приравнивают к внешним «расширениям» человека, которые призваны служить своеобразным техническим продолжением его тела, обоняния и осязания, начиная с «Левиафана» английского философа Т. Гоббса. Постепенно эти средства и технологии полностью овладевают человеком, но не подчиняются ему, а как бы отделяются от него, хотя и сосуществуют с ним. Такое отделение М. Маклюэн метафорически называет «ампутацией», или развитием технологической инфраструктуры тела человека, которое впоследствии происходит со всем социумом. Развитие технических возможностей предметов окружающей действительности и электронных средств интерпретируется как окончательная «ампутация» человеческого сознания, в результате чего человеческие способности оказываются вне его влияния и власти, а развивают собственную логику и навязывают её, не принимая во внимание самого человека. Столкнувшись с отстранённой технологической инфраструктурой, индивид оказывается беззащитным и зависимым существом перед лицом происходящего, и единственным спасением для него являются отсутствие осознания того, что именно с ним происходит, а также радость открывшихся новых возможностей. В итоге люди перестают замечать, насколько они стали зависимы от современных технических средств, которые окружают их повсеместно, от электронных мобильных устройств, при помощи которых общение происходит больше и чаще, чем лицом к лицу. Человек стал зависимым от средств, которые, как ему кажется, облегчают его жизнь. Научно-технический прогресс последних трёх десятилетий влияет на образ жизни людей, на их представления об окружающем мире, на язык и общий семиозис.
Тип общества определяется доминирующим в этом обществе типом коммуникации, а человеческое восприятие – скоростью транслируемой информации. Например, «… любая технология обнаруживает тенденцию к развитию среды обитания человека. Так, рукописный шрифт и папирус породили социальную среду, ассоциирующуюся с цивилизациями Древнего мира. … Отсюда следует, что технологическое окружение не стоит рассматривать как некое пассивное “вместилище” людей, напротив, оно (окружение) конституируется активными процессами, изменяющими как человечество, так и созданные им технологии. Сегодня мы являемся свидетелями одной из важнейших исторических трансформаций – стремительного перехода от механической технологии колеса к технологии электронных схем. Печать с помощью подвижных наборов шрифтов создала совершенно неожиданную новую среду – публику (аудиторию). Рукописные технологии не обладали достаточной интенсивностью и возможностью широкого распространения, необходимыми для создания аудитории в национальном масштабе. Того, что на протяжении последних столетий именовалось “нациями”, не существовало, да и не могло существовать до появления технологии И. Гуттенберга» [Маклюэн, 2015, с. 15, 16]. Очевидно, что предлагаемая модель коммуникации обусловливает как индивидуальную сенсорную, так и социальную организации, поскольку типы и средства коммуникации определяют построение знания, формируют основные способы восприятия пространства и времени, навязывая их обществу. В свою очередь, по мнению автора, развитие экономики, социальной сферы и политической инфраструктуры общества было бы проблематичным без тотального изменения коммуникативных стратегий, благодаря которым, в частности, Гуттенберг изобрёл печатный станок, при этом оказалось, что предпринимательство и демократизация общества стали эффективными только в условиях массового распространения печатного слова. Именно печатным, а не устным и не письменным (рукописным) словом формируется центральный элемент такого устройства общества – самостоятельная, уникальная человеческая индивидуальность.
М. Маклюэн выделяет визуально-пространственный (линейный, последовательный, перспективный) и слуховой (сферический, синхронный, имманентный) способы организации коммуникации. Письменная и печатная культуры относятся к устной, а фотография и кинематограф – к визуальной коммуникации. Телевидение же, в его понимании, нуждается в активном участии зрителя, «постоянном творческом диалоге с кинескопом», поэтому может быть причислено к осязательным (тактильным) средствам общения. В наше время к осязательным средствам общения мы причисляем интернет, т. к. он полностью поглощает пользователя, становясь коллективным средством и продуктом, объединяющим всех пользователей сети.
Интересным представляется деление на исторические периоды развития цивилизации, которое несколько отличается от общепринятого, но мы считаем его наиболее подходящим для нашего исследования [Маклюэн, 2015]:
первобытная дописьменная культура с устными формами связи и передачи информации, основанная на принципах коллективного образа жизни, восприятия и понимания окружающего мира;
письменно-печатная культура («галактика Гуттенберга»), которая ввела цивилизацию в эпоху дидактизма и национализма, заместив присущий предыдущей эпохе коллективизм индивидуализмом, деколлективизацией и детрайбализацией;
современный этап существования социума, возвращающий нас к естественному аудиовизуальному, мгновенному восприятию мира и к коллективности, имеющей электронную составляющую - через замещение письменно-печатных языков общения радиотелевизионными и сетевыми средствами массовой коммуникации.
До изобретения письменности человека окружала преимущественно устная речь, поэтому он воспринимал окружающую среду на слух (гармонически), а мир за пределами «аудио-вселенной» воспринимался и познавался им интуитивно. Философы считают основными проблемами цивилизации изобретение алфавита и возникновение письменности. В Новое время таким поворотным моментом считается изобретение печатного станка. Именно благодаря этому изобретению линейно и последовательно центр восприятия был переключен со слуха на зрение, что положило конец любому другому восприятию и познанию мира, за исключением визуального. Человечество вступило в новую эпоху - механическую, которая продолжается и по сей день. Изменение эпохи повлекло за собой изменение типа человека. На смену жителю деревни, «племенному» человеку, пришёл житель города, космополит, человек «типографический и индустриальный». Произошли существенные изменения в технологии получения знаний: как правило, до изобретения технологий печатного слова познание мира человеком осуществлялось в группе, а печатное слово и книга дали возможность человеку получать знания индивидуально и самостоятельно. Благодаря развитию книгопечатания и увеличению скорости обмена информацией отдельные языки стали языками массовой коммуникации внутри каждого социума, что повлекло за собой развитие национализма и, позже, господство одних языков над другими и вымирание последних.
Следующим значимым техническим прорывом принято считать начало использования электричества, что в ещё большей степени способствовало человеческой отчуждённости. Этот прорыв приобрёл такое значение благодаря созданию телеграфа, телефона, радио, телевидения и других электрических и электронных средств коммуникации. Такие технологии, временные и пространственные рамки погрузили каждого члена социума в заботы и проблемы других людей не только в отдельно взятой местности, но во всём мире, что привело к созданию «глобальной деревни». Теперь информация стала распространяться мгновенно, и каждое последующее событие становится связанным со следующим при помощи электрического или радиосигнала, что называют «плюрализмом миров и культур». «Открытие электромагнитных миров вновь создает “поле одновременности” во всей человеческой деятельности… Мы живем в едином ограниченном пространстве, где слышны звуки племенных барабанов» [Маклюэн, 2015].
Становление понятия «язык интернета»
Превращение интернета в одну из ключевых сфер современного речепользования как в плане количественных показателей, так и в плане качественного воздействия на протекание языковых процессов способствовало концентрации академического интереса на проблемах функционирования интернет-коммуникации и языка в интернете.
Характерные функциональные особенности язык интернета продолжают интересовать российских и зарубежных ученых-лингвистов на протяжении последних трёх десятилетий. Особое внимание уделяется описанию языка интернета как средства общения, делаются прогнозы о возможном влиянии интернет-лексики на литературный язык [Crystal, 2002; Горошко, 2001, 2005, 2007, 2014 и др.; Компанцева, 2008; Мечковская, 2009; Обухова, 2007], описывается язык общения в интернете неформального («чаты») и официального («конференции») характера [Бергельсон, 1999, 2002; Борисова, 2005; Галичкина, 2001, 2012; Капанадзе, 1988; Баоянь, 2008; Херринг, 1995], создаются типологии интернет-метафор в английском и русском языках [Палмквист, 1996; Айдайчич, 1999; Войкунский, 2001, Обухова, 2007], описывают русский язык, используемый в росскоязычном сегменте интернета (Рунете) [Бельчиков, 2006; Иванов, 2000; Трофимова, 2001; Ермакова, 2001; Кронгауз, 2013, 2014, 2016; Хайдарова, 2012], проводят сравнительно-сопоставительный анализ лингвистического оформления англо- и русскоязычных веб-страниц [Атабекова, 2002; Беляков, 2017], исследования художественных жанров, зародившихся и/или получивших распространение в интернете или благодаря ему [Попова, 2009], языков, сформировавшихся в интернет-сообществах – конлангов [Сидорова, 2006], особенностей компрессии в электронном дискурсе [Леонтьева, 2009; Максименко, 2017], сленга хакеров и геймеров в интернете [Горшков, 2007; Хроменков, 2016], механизмов формирования и функционирования интернет-дискурса [Кондрашов, 2004, Шкапенко, 2008, Лутовинова, 2009, 2013 и т. д.].
Как основная знаковая система, язык является системой универсальной, базовой для всей семиосферы человека [Гудков, Ковшова, 2007]. Любая другая знаковая система коррелирует с системой языка и трансформируется в языковую систему, что наглядно видно по использованию языка в интернете: он является оптимальным средством передачи и выражения значений, в том числе и значений других знаковых систем.
Так, Э. Бенвенист [Бенвенист, 1974] утверждал, что язык является универсальным интерпретатором всех семиотических систем. Не существует других знаковых систем, характеризующихся потенциалом самопорождения категорий и самоинтерпретирования, кроме естественного языка. Язык, по сути, семиотическая система как по формальной структуре, так и по функционированию, при этом язык выполняет семиотическое моделирование, основа которого лежит в устройстве языка [там же]. При этом происходит двойное означивание – семиотическое и семантическое. Весь этот потенциал реализуется и в языке интернета на разных языковых уровнях.
Отечественный учёный М.М. Маковский подробно описывает образные возможности языка в работе «Язык–Миф–Культура. Символы жизни и жизнь символов» (1996), исходя из того, что: «В языке нет ничего прямолинейного, раз и навсегда данного: язык – это и система, и антисистема, это – саморегулирующее и самодостаточное явление, но вместе с тем и социальное явление, отражающее быт и нравы его носителей» [Маковский 1996, с. 9].
Исторические предпосылки появления языка интернета анализируются в статье В.М. Живова «Язык и революция. Размышления над старой книгой А.М. Селищева» (2005), в которой приводятся рассуждения автора о роли языковых изменений в ходе социальной перестройки общества. В.М. Живов пишет: «Для того, чтобы понять, что происходит с языком в эпохи исторических катаклизмов, нужно рассмотреть его не как абстрактную систему (которую обычно и изучают лингвисты), но, скорее, как социальный инструмент» [Живов, 2005]. То же остаётся справедливым для эпохи технической революции. Автор ссылается на книгу А.М. Селищева «Язык революционной эпохи: Из наблюдений над русским языком последних лет. 1917–1926», которая была опубликована в 1928 г., и описывает влияние Великой октябрьской социалистической революции, изменившей социальный и политический строй государства. Однако, на наш взгляд, все постулаты, изложенные А.М. Селищевым, применимы к эпохе современной научно-технической революции, о философской основе которой говорилось в главе 1. Ведущие тенденции, которые характеризует автор, можно отнести к тенденциям в языке современного общества: это заимствование иноязычной лексики без соответствующей обработки; использование внутритекстовых коммуникативно избыточных глосс, которые, следовательно, выполняют не прагматическую, а символическую функцию (теперь это означает, что я свой, я принадлежу к большинству , я «в теме»). Автор констатирует, что многие аспекты словообразования копировали немецкий язык, что очевидно указывало на происхождение и источник идей революции, то же самое можно сказать и о современном влиянии американского варианта английского языка практически на все мировые языки, которое происходит через интернет-коммуникацию. Что касается появления вульгаризмов, диалектных выражений и элементов блатного жаргона в речи в 1920-е гг., А.М. Селищев отталкивается от социального происхождения вождей пролетариата, которые формировали норму языка того времени. Вульгаризация характерна и для языка, существующего в интернет-коммуникации, что напрямую указывает на создателей новой языковой нормы; также отмечается возросший уровень эмоциональной окрашенности и экспрессивности языка даже в тех жанрах, которые подобной эмоциональности ранее не предполагали, в частности, использование уменьшительно-ласкательных аффиксов.
Активное изучение свойств интернет-коммуникации началось в конце ХХ – начале XXI вв., когда внимание российских и зарубежных учёных стали привлекать самые различные аспекты использования языка в интернете: от лингвостилистических и прагматических до функционально семиотических. Вопросы языкового обеспечения интернет-коммуникации рассматривались в работах Д. Кристала, Е.И. Горошко, М.Б. Бергельсон, А.А. Атабековой, Е.Н. Галичкиной, Л.Ю. Иванова, Л.Ф. Компанцевой, М.Ю. Сидоровой, М.А. Кронгауза и др. Структура и содержание процессов интернет-коммуникации изучались в рамках самых различных школ и направлений: с точки зрения социолингвистики, прагматики, семиотики, психолингвистики, функциональной стилистики, дискурсивного анализа, контент-анализа, когнитивной лингвистики, лингвокультурологии.
По большей части исследования сводятся к решению кардинального вопроса: есть ли такое понятие, как «язык интернета», и что именно современные учёные-лингвисты вкладывают в это понятие. Дискуссии по этому поводу в лингвистической науке продолжаются уже более двадцати лет. В этой связи одна из целей настоящего исследования – описать имеющиеся точки зрения на понятие «язык интернета» как основной объект интернет-лингвистики.
В англоязычной лингвистической традиции исследования интернета используются следующие термины для обозначения понятия «язык итернета»: e-language, ealk, wired-style, geekspeak, netspeak, Internet language, usertalk, – а в русском языке прочно закрепился единый термин «язык интернета».
В начале проводимого нами исследования понятие-словосочетание «язык интернета» было введено в качестве поискового запроса в поисковое окно двух самых популярных поисковых систем Яндекс и Google. В итоге были получены следующие результаты: словосочетание «язык интернета» найдено 10400000 раз в поисковой системе Google и 35000000 – в Яндексе, что подтверждает актуальность исследований в области языка интернета в целом. При этом исследовательская проблематика далеко не раскрыта и не исчерпана, посокольку язык интернета – образование не застывшее, не статичное, а динамичное, находящееся в постоянном развитии.
Обсуждая основные особенности использования естественного языка в интернете, исследователи сходятся в том, что влияние языка общения в интернете на современное речеупотребление очень велико и, соответственно, требует тщательного, системного изучения.
Функционально-стилистические доминанты языка интернета
В современных условиях язык интернета всё чаще понимается не только как весь массив или даже корпус текстов, существующих в интернете, но и как устойчивая внутриязыковая система, характеризующаяся вполне определённым набором лингвостилистических свойств и признаков. При этом одной из важнейших характеристик данной системы является соотношение вербальных и аудиовизуальных или других поликодовых компонентов, специфическое для каждого жанра интернет-дискурса, будь то общеинформационные жанры или жанры новостей, научно-образовательный и специальные информационные жанры, художественно-литературные жанры, развлекательные жанры интернета и т. д.
Одной из центральных задач интернет-лингвистики является определение стилевого статуса языка интернета, описание его с точки зрения функционально-стилевых особенностей.
Проблема эта в высшей степени сложная. Во-первых, в силу сложности и стилевой разнородности самого объекта – языка интернета; во-вторых, из-за отсутствия единого мнения по поводу функционально-стилистической дифференциации языка в целом. На сложность и многогранность процесса общения в интернете как предмета исследования указывает то, что нет традиции специального исследования интернет-коммуникации в целом и языка общения в интернете в частности. Сложность эта вызвана, во-первых, тем, что текст создаётся чаще всего коллективно, во-вторых, тем, что общение в интернете охватывает своим содержанием все прочие виды и разновидности устного и письменного слова. Язык существует в интернете в основном в письменной форме, но в условиях интерактивной сетевой коммуникации темп речи приближен к её устной разновидности.
Поэтому продолжают обсуждать вопрос – близки ли тексты, созданные в интернете, устной или же письменной форме речи. Как средство массовой коммуникации, он объединяет в себе признаки устной и письменной форм речи. Такие дискурсивные жанры, как электронная почта, чаты и виртуальные миры, хотя и существуют в письменной форме, обладают целым рядом очевидных признаков устной речи.
Вопрос о функционально-стилистической дифференциации языка до настоящего времени не получил однозначного решения. Существуют различные концепции классификации функциональных стилей, авторы которых за основу берут различные критерии и пользуются отличающимся терминологическим аппаратом для описания, по сути, одних и тех же языковых явлений. По утверждению Т.Г. Добросклонской, такая ситуация вполне закономерна и объясняется тем, «что функциональная стилистика – это одна из самых динамичных областей языкознания, призванная отражать развитие языковых процессов, движение и взаимодействие языковых стилей в различных сферах речеупотребления» [Добросклонская, 2008, с. 36]. Д.Н. Шмелев пишет: «Само выделение различных стилей может быть проведено на основе различных критериев» [Шмелев, 1977, с. 16]. Далее автор отмечает: «…нет оснований думать, что, принимая тот или иной критерий, мы уже в силу этого вступаем в противоречие со всеми иными концепциями стилей, с другими принципами группировки функциональных разновидностей языка. По-видимому, лишь по-разному осветив различные аспекты этой объективно многоаспектной проблемы, мы сможем правильно оценить удельный вес различных критериев» [Там же].
Вопрос об определении стилевого статуса языка интернета имеет две стороны: 1) язык интернета как самостоятельное стилеобразование в системе прочих, уже сложившихся функциональных стилей или жанропорождающая среда (термин Е.И. Горошко); 2) критерии внутренней функционально стилевой дифференциации языка интернета. Базовые критерии для определения стилевого статуса любого языка – и языка интернета – изначально содержатся уже в традиционном определении стиля, функционального стиля и его признаков. «Стиль – это разновидность языка, закрепленная в данном обществе традиций за одной из наиболее общих сфер социальной жизни и частично отличающаяся от других разновидностей того же языка по всем основным параметрам – лексикой, фонетикой, грамматикой. Функциональный стиль – разновидность литературного языка, в которой язык выступает в той или иной социально-значимой сфере общественно-речевой практики, особенности которой обусловлены особенностями общения в данной сфере. Стиль всегда характеризуется принципом отбора и комбинации наличных языковых средств… Для каждого функционального стиля существует регулярная воспроизводимость, предсказуемость употребления определенных языковых явлений» [БЭС, 1997, с. 494, 495].
Ф.С. Бацевич предлагает рассматривать жанр как «прагматическую социопсихокогнитивную категорию языкового поля, то есть языка в процессе общения, формирования дискурсов, которая включает в себя способы представления типов ситуации в образе конкретных коммуникативных тактик и коммуникативных шагов разворачивания дискурса» [Бацевич, 2005, с. 53].
М.С. Рыжков определяет жанровый формат как «прототипную конфигурацию развертывания того или иного дискурса, определяемую его стандартными прагматическими показателями (интенциями, мотивами, интересами, установками, целями, тактиками, речевыми стратегиями) и экстралингвистическими условиями осуществления взаимодействия. Жанры представляют собой естественно сложившиеся дискурсивные форматы, предполагающие некоторую рецептивную преемственность на стороне адресата» [Рыжков, 2010, с. 57].
В наши дни интернет-коммуникация – социально-значимая сфера общественно-речевой практики. Особенности речеупотребления в этой социально-значимой сфере обусловлены типическими особенностями самой коммуникации в интернете, к которым в первую очередь относятся коллективный характер создания текстов, как уже упоминалось выше, ограниченность во времени и направленность текста интернет-коммуникации на значительную географически рассредоточенную аудиторию, анонимность.
Что касается таких признаков функционального стиля, как регулярная воспроизводимость и предсказуемость употребления определённых языковых средств, нельзя не заметить, что в сфере интернет-коммуникации при бесконечно увеличивающемся разнообразии текстового потока наблюдается тематически структурированное, очевидно различимое единообразие, которое как бы упорядочивает весь этот огромный ежедневно обновляемый текстовой массив. При этом новые тексты создаются произвольно, но существует ряд клише, которые используются повсеместно внутри одного жанра. Тексты сообщений в интернете собираются из разнородного лексико-синтаксического материала, который распределяется по разнообразным интернет-форматам и превращает текст в тематически связанные, но лингвистически непредсказуемые произведения речи. Содержание текстов интернета меняется ежеминутно, также быстро меняется их форма.
Таким образом, с одной стороны, язык интернета обладает определённым единством, целостностью, что обусловлено особенностями речеупотребления в сфере интернет-коммуникации, заданностью форм, а с другой – разнообразной тематической структурой, достаточной степенью функционально-стилевого разнообразия, что отражает универсальность тематики, открытость и подвижность текста, порождённого в интернете.
Согласно определению М.М. Бахтина, жанр – это «…устойчивый тип текста, объединенный единой коммуникативной функцией, а также сходными композиционными и стилистическими признаками» [Бахтин, 1979, с. 255]. С помощью системы жанров определённым образом упорядочиваются наше общение и производимый человеком текст в любой его форме (устной, письменной, электронной).
Зарубежные лингвисты выстраивают концепцию жанров в рамках анализа дискурса. На наш взгляд, сегодня необходимо рассматривать жанры как дискурсивные, т. к. в рамках интернет-дискурса жанры необходимо изучать, обращая внимание не только на лингвистические и структурные особенности текстов, но и на специфические условия среды, в которой происходит коммуникация, и т. д. В российской лингвистической теории интернет-жанры изучаются с позиции лингвофилософии. В основе же лежат отличительные особенности интерпретации интернет-дискурса [Компанцева, 2006]. Обычно параллельно проходит рассмотрение виртуальной личности с позиции лингвопрагматики, как интернет-жанра.
Такие исследователи, как Е.И. Горошко, N.O. Finnemann, S. Herring и др., выделяют следующие факторы интернет-среды, оказывающие влияние на интернет-жанры: 1) гипертекстуальность и интерактивность среды; 2) технические возможности интернета в передаче и обновлении информации и возможности креолизованных текстов; 3) мультимедийное оформление; 4) временные параметры передачи информации; 5) способы прочтения текста (линейный и нелинейный; навигационный и обычный (линейный)); 6) характер содержащихся в тексте гиперссылок (внутренние или внешние); 7) частоту обновления информации; 8) фигуру автора текста (возраст, пол, родной язык, социальный статус, семейное положение, множественность или единственность авторства текста, коммуникативные цели и т. д.) [Arnold et al., 1999, p. 15]; 9) вслед за филологом И. Эскхэв и её соавторами позиции читателя-обывателя и читателя-навигатора [Askehave et al., 2005] (первых, по мнению автора, гораздо больше, а позиция читателя-навигатора нестабильна и может меняться. Именно в этой связи авторами предлагается принимать во внимание способ прочтения текста читателем и характер гиперссылок); 10) свойства среды, влияющие как на цели, так и формы интернет-жанров, что необходимо учитывать при построении их классификации [Askehave et al., 2005, p. 4].
Интернет-дискурс в сфере науки и образования
Еще одной социолингвистической концепцией интернета, о которой писал Д. Кристалл [Кристалл, 2006], является образовательная концепция. Представляется закономерным, что наука и образование первыми реагируют на изменения во всех сферах социума. В эпоху постмодерна процессы виртуализация глубоко проникли в эти сферы. Ж.-Ф. Лиотар писал, что «постмодернистская наука перестала заниматься поиском истины, а превратилась в разновидность людической игры, в ходе которой происходит манипулирование основными моделями научного дискурса. Мы являемся свидетелями замещения реального эксперимента экспериментом на моделях» [Лиотар, 1998]. В педагогике возрастает значимость креативного мышления (фантазии, умозаключения, воображения и т.д.), поэтому большая часть времени школьников, студентов, исследователей тратится на создание образа получения знания путем работы в интернете, в различных виртуальных библиотеках и пор талах, создания презентаций и компьютерных 3D моделей, с целью получения различных грантов, стипендий для обучения за границей, достижения успехов на конкурсах.
Постоянно возрастает количество электронных научных изданий по различным направлениям, издаются электронные учебно-методические пособия, проходит множество виртуальных научных конференций. Сегодня стало обыденной практикой обнародовать результаты своих исследований на сайтах и веб-страницах. Отчасти, это связано с тем, что в наши дни уровень ученого определяется по количеству его публикаций, его рейтинга в разнообразных индексах цитирования, а не по степени достоверности результатов исследования. Таким образом, происходит имитация накопления и приращения знания. Происходит формирование образов путем создания ролевых киберпротезов по следующим моделям: «автор – критик/рецензент»; «ученик – преподаватель»; «докладчик – аудитория»; «оратор – оппоненты» и т.д.
Виртуализируется институциональное построение науки и образования, что очень ярко выражается в том знании, к которому стремятся современные студенты: они не заботятся об истинном (академическом) знании, а стремятся получить знание инструментальное, при помощи которого они смогут быстро и эффективно зарабатывать. Предполагается, что образование дается не на всю жизнь. Современный технический прогресс, экономическое развитие вынуждают человека совершенствоваться и получать знания постоянно, что отражается на способах получения образования и обучения. При этом виртуализируются университеты, техникумы, школы. В языковой обиход прочно вошли такие устойчивые конструкции как виртуальная образовательная среда, виртуальный университет, виртуальная школа, вебинар, мобильная электронная школа, электронный журнал, электронный дневник, электронная ведомость и т.д. Стоит отметить, что многим ученым и студентам виртуальная реальность компенсирует дефицит научной информации и социальной реальности.
Тезис Н. Ротшильда «Кто владеет информацией, тот владеет миром» стал чрезвычайно актуальным. Современная система образования оперативно реагирует на изменения социальных условий, связанных с развитием общества, активно используя интернет и информационно коммуникационные технологии в преподавании. Это определяется подписанием в конце XX в. двадцатью девятью европейскими странами Болонского соглашения, основополагающими принципами которого стали гармонизация системы образования стран Европы, создание единого образовательного пространства с целью обмена передовыми достижениями в образовании между странами-партнерами за счет однотипных образовательных циклов (бакалавр-магистр) и единой системы подсчета баллов и выставления оценок, взаимное признание академических квалификаций выпускников и т.д. Среди основных задач выделяются повышение мобильности и автономности студентов и преподавателей, а также другого персонала высших учебных заведений; укрепление связей и сотрудничества между вузами Европы. Это стало первым шагом к внедрению компьютера и интернета в образовательный процесс путем дистанционного обучения (distance learning).
В 2010–2012 гг. в Российской Федерации произошла смена государственных образовательных стандартов профессионального и общего образования, в 2015 г. был введен новый профессиональный стандарт педагогов вузов и школ. Данные документы диктуют неизбежность изменения образовательных парадигм. Особое место в этих документах отводится онлайновым формам обучения, обязательному использованию дистанционных, мобильных, информационно-коммукационных технологий на всех этапах обучения с целью формирования информационно-коммуникационной компетенции у всех участников образовательного процесса.
Большинство ученых и педагогов, психологов и лингвистов, описывая роль цифровых технологий в обучении, выделяют три способа их внедрения в учебный процесс:
1) смешанная форма, которая известна в англоязычной методике как blended learning, при которой происходит внедрение цифровых технологий в классические формы учебного процесса;
2) дистанционная форма, в рамках которой процесс обучения ведется без прямого участия преподавателя;
3) массовые открытые он-лайн курсы (МООК), которые используются для самообразования и повышения квалификации [Титова, 2017].
Внедрение технологий дистанционного обучения значительно расширило возможности когда-то закрытых образовательных пространств отдельных государств, сделало связи между учеными теснее и ближе, дало возможность людям с ограниченными возможностями почувствовать себя более уверенно и упростить получение образования. Однако дистанционное обучение в России, в отличие от США, Великобритании, Франции, Германии и т.д., пока находится в процессе становления. Тем не менее, массовые открытые он-лайн курсы становятся востребованными и представляют собой наиболее перспективное направление для применения цифровых технологий в учебном процессе.
Очевидно, что необходимо постоянно повышать свою квалификацию, чтобы стать конкурентоспособным на рынке труда. В этом случае обучение через интернет и иное дистанционное обучение становится хорошим решением для специалистов с плотным графиком работы. Как и у любой технологии у подобного обучения есть свои положительные и отрицательные черты. К безусловным плюсам дистанционного обучения и повышения квалификации можно отнести неограниченное число учащихся в группе (например, на он-лайн курс профессора С.Г. Тер-Минасовой записано более 16000 человек); учащиеся не тратят время и деньги на транспорт; подача материала более объективная и независимая; учащиеся и преподаватели могут более свободно планировать свою работу и разрабатывать индивидуальную образовательную программу, которая не будет нарушать рабочий график.
Однако данный способ обучения не лишен недостатков, а именно: отсутствие или ограниченный контакт лицом к лицу с преподавателем; невозможность построения модели обучения в сотрудничестве с однокурсниками; отсутствие возможности получить профессиональную оценку и детальное объяснение своих ошибок при ограниченном общении по Skype, что также не всегда возможно из-за технических проблем. Кроме того, наблюдается снижение мотивации к обучению у студентов из-за отсутствия соревновательного фактора и коллектива обучающихся. Он-лайн и дистанционное обучение могут сформировать кибераддикции (интернет-зависимости) различного вида – киберадикцию общения, игровую кибераддикцию, кибераддикцию познания, кибераддикцию труда, киберсексуальную аддикцию, киберфинансовую аддикцию, аудио визуальную кибераддикцию и др. [Плешаков, 2012, с. 26–27].