Категория действия в аналитико-фразеологических сочетаниях с глаголом «делать» (на материале современных испанского и итальянского языков) Бурак Михаил Сергеевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. АФС: категория действия сквозь призму языковой картины мира и фразео-семантическая дифференциация

1.1 АФС: общая типология

1.2 Категория действия и фразеология сквозь призму языковой картины мира 17

1.3 Фразео-семантическая дифференциация Выводы

Глава 2. АФС и конструкции с десемантизированными глаголами 39

2.1 АФС с глаголом hacer

2.2 Конструкции с десемантизированными глаголами

2.3 Грамматика. Лексика. Фразеология. Смешанные типы и подходы 57

2.4 Устойчивые сочетания с глаголом делать с точки зрения категорий предельности и фактитивности Выводы

Глава 3. АФС: коллокации и необразные идиомы. Модель смыслотекст. Категории и субкатегории

3.1 Коллокации с точки зрения модели смысл текст. Интерлингвистический континуум и межъязыковые дивергенции 65

3.2 Критерии принадлежности сочетаний с глаголом делать к категории

3.3 Категории и субкатегории в рамках теоретической грамматики и фразеологии на материале АФС Выводы

Глава 4. Валентностный анализ АФС с глаголом делать

4.1 Субъектно-объектные отношения и теория валентности

4.2 Типологический ряд 1

4.3 Типологический ряд 2

4.4 Типологический ряд 3

4.5 Типологический ряд 4

4.6 Проблематика «внешней» валентности

4.7 Синтаксические трансформации

4.8 Образные идиомы

4.9 Спонтанный перевод

Выводы

Заключение 192

Список сокращений и условных обозначений 197

Список использованной литературы 198

• Категория действия и фразеология сквозь призму языковой картины мира
• Конструкции с десемантизированными глаголами
• Критерии принадлежности сочетаний с глаголом делать к категории
• Проблематика «внешней» валентности

Введение к работе

Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена возрастающим интересом современной лингвистики к грамматическим и лексическим формам субъективации человеческого «я» в языке и связана с возможностью развития и расширения набора теоретических моделей, определяющих категорию действия, представляющую собой базовый элемент человеческой субъективности в языке.

Степень разработанности научной проблемы В отечественной и зарубежной лингвистике имеется ряд трудов, посвящнных сочетаниям с глаголом «делать» в разных языках. Наиболее значимые и методически законченные положения представлены в работах таких ученых, как: В. Бениньи, В.С. Виноградов, А.А. Зюганова, П. Котта Рамузино, Ю.А. Рылов, P. Alvario, L. Cisneros, V. Quochi и др. Также в отечественной и зарубежной лингвистике существуют труды, связанные с проблемой категорий и категоризации. Наибольший интерес в этом плане в связи с проблематикой данного диссертационного исследования представляют работы Э. Бенвениста, А.Н. Михнюк, G. Lakoff. При этом в том, что касается сочетаний с глаголом «делать», ни в одном исследовании до сих пор не проводился их многосторонний комплексный анализ на материале двух романских языков с привлечением типологически сходных языковых фактов из других языков, в том числе неиндоевропейских. Также употребление данного глагола в сочетаниях различного плана не рассматривалось исследователями с точки зрения актуализации категории действия на материале разных языков.

Именно поэтому цель настоящей работы состоит в выявлении многоплановых языковых моделей, связанных с категорией действия, в рамках теоретического анализа функционирования и сферы употребления глагола «делать», прежде всего, на материале современных испанского и итальянского языков как языков-эталонов с привлечением примеров из других языков.

Для достижения цели исследования в работе решаются следующие задачи:

1. Исследование категории действия сквозь призму языковой картины мира.

2. Анализ устойчивых сочетаний с глаголом «делать» с точки зрения фразеологии (анализ аналитико-фразеологических сочетаний) и теоретической грамматики (анализ конструкций с десемантизированными глаголами).

3. Анализ аналитико-фразеологических сочетаний с точки зрения модели смысл<^>текст.

4. Валентностный анализ аналитико-фразеологических сочетаний.

5. Осуществление психолингвистического эксперимента методом «спонтанного перевода».

Объектом исследования являются аналитико-фразеологические сочетания с глаголом «делать», содержащиеся в таких языковых преломлениях, как живая речь носителей языка, электронная и печатная пресса, художественная литература, толковые словари.

Предметом исследования является формирование лингвистических моделей, репрезентирующих категорию действия. Под моделями в данном случае подразумеваются различные типы коллокаций и идиом.

Теоретическая и методологическая база исследования Автор руководствовался взглядами и идеями, изложенными в работах отечественных и зарубежных лингвистов, посвящнных:

категориям и категоризации: Э. Бенвениста, А.Н. Михнюк, G. Lakoff;

языковой картине мира: З.Д. Поповой, Ю.А. Рылова, Э. Сепир, И.А. Стернина, Б.Л. Уорфа, F. Boas, E. Coseriu, J.A. Daz-Rojo и др.;

классификации фразеологических единиц: В.В. Виноградова, В.С. Виноградова, Н.Н. Курчаткиной, Т.З. Черданцевой, A. Aguilar-Amat Castillo, M. Alonso Ramos, M. Baroni, I. Bosque и др.;

фразео-семантической дифференциации: Н.В. Иевлевой, Н.Н. Кирилловой, Н.Г. Мд, А.Д. Райхштеина и др.;

теоретической грамматике: Т.И. Резниковой, A. Alsina, J.M. Baos, J. Bresnan, L. Brusselmans, L. Bukingham, P. Elena-Garca, P. Sells, и др.;

элементам модели смысл<^>текст И.А. Мельчука;

синтаксису и валентности: Ю.С. Долгова, И.Б. Долининой, М.В. Зеликова, С.Д. Кацнельсона, И.Г. Ольшанского, Г.Я. Солганика, Л. Теньера, G. Lakoff, J.R. Ross и др.;

сочетаниям с глаголом «делать» в разных языках: В. Бениньи, В.С. Виноградова, А.А. Зюгановой, П. Котта Рамузино, Ю.А. Рылова, P. Alvario, L. Cisneros, V. Quochi и др.;

теории и практике психолингвистического эксперимента: В.П. Белянина, А. Вежбицкой, А.А. Залевской, В.Б. Касевича, А.А. Леонтьева, Л.В. Сахарного, Г. Фреге, Р.М. Фрумкиной, Л.В. Щербы, D.W. Caroll, K.D. Emmorey, V.A. Fromkin.

Для решения поставленных задач были использованы следующие методы исследования и примы лингвистического анализа: метод семантического анализа (путм разбивания исследуемых АФС на лексико-семантические группы), анализ с привлечением модели смысл<^>текст, метод валентностного анализа, метод синтаксического анализа, осуществляемый путм постановки ряда АФС в условия «нестандартного

синтаксиса» (что становится возможным за счт синтаксических преобразований на уровне всей структуры высказывания). Изучение материала показало, что наиболее репрезентативным и результативным представляется метод валентностного анализа, в ходе которого в обоих языках исследуются языковые факты, отобранные из художественной литературы и из прессы. В случае отсутствия выборки в художественной литературе и прессе были использованы данные аутентичных толковых и фразеологических словарей, что подкреплялось сведениями, полученными в ходе опроса информантов-носителей языка — преподавателей вузов. Информационной базой (материалом) исследования послужили:

1. Тексты итальянских, испанских и латиноамериканских авторов XX в., являющихся частью золотого фонда мировой классической литературы.

2. Примеры из испанской и итальянской электронной прессы. 3. Глоссы и примеры из толковых и фразеологических словарей испанского и итальянского языков. 4. Языковые факты, полученные в ходе опросов информантов-носителей языка, являющихся преподавателями высших учебных заведений. 5. В качестве дополнительного источника в ряде случаев были использованы лингвистические испано- и италоязычные интернет-форумы, а также различные интернет-сайты с примерами, иллюстрирующими разговорную речь носителей обоих языков.

Суммарно объм материала составил 3000 случаев употребления глагола «делать» в рассматриваемых сочетаниях в двух языках.

Достоверность и обоснованность выводов обеспечивалась выбором методологической базы, адекватной задачам исследования; значительным объмом фактического материала; использованием разных методов исследования; согласованностью результатов исследования с представлениями отечественных и зарубежных учных о категориях и категоризации, а также о характеристиках, присущих сочетаниям с глаголом «делать» в языках мира.

Соответствие диссертации паспорту научной специальности.

Полученные научные результаты соответствуют позициям пунктов паспорта специальности 10.02.19 («Теория языка»): теоретическая лингвистика — проблемы языка, мышления и культуры, грамматическая категория, модель смысл<^>текст; синтаксис: валентность, принципы синтаксического членения; семантика: проблемы фразеологии.

В соответствии с паспортом специальности 10.02.19 — «Теория языка» в диссертационном исследовании используются элементы следующих теоретических дисциплин.

В рамках теоретической лингвистики: 1) излагаются различные концепции, связанные со взаимодействием языка и мышления, языка и культуры; 2) с точки зрения теоретической грамматики исследуются анали-

тико-фразеологические сочетания. Как грамматическая категория они получают обозначение конструкций с десемантизированными глаголами; 3) с помощью модели смысл^текст исследуются коллокации. В рамках проблем, связанных с синтаксисом: 1) анализируется предикатно-аргументная структура конструкций с десемантизированным глаголом, подробно исследуются синтаксические отношения внутри конструкций данного плана; 2) приводятся различные концепции, связанные с понятием валентность, подробно исследуются формальная и содержательная (синтаксическая и семантическая) валентность конструкций с десемантизированным глаголом; 3) в ряде случаев приводятся различные принципы синтаксического членения; 4) в рамках валентностного анализа конструкций с десемантизированным глаголом особое внимание уделяется отношениям субъекта, объекта и предиката; 5) в некоторых случаях приводятся примеры синтаксической редукции или семантико-синтаксического эллипсиса. В рамках проблем, связанных с семантикой: 1) приводятся рассуждения о лексическом и грамматическом значении; 2) большое внимание уделяется проблемам фразеологии, в частности: а) проблеме устойчивости и идиоматичности в связи с идиомами и коллокациями; b) в целом подробно рассматриваются различные типы фразеологических единиц: коллокации, идиомы: образные и необразные, аналитико-фразеологи-ческие сочетания. В рамках проблем, связанных с психолингвистикой: проводится психолингвистический эксперимент с применением метода «спонтанного перевода».

Научная новизна исследования состоит в том, что в нм впервые осуществляется комплексный, многоаспектный и целостный анализ аналитико-фразеологических сочетаний, образованных с глаголом с общим значением «делать» в двух европейских языках, с привлечением типологически сходных фактов из других языков. При этом категория действия получает теоретическое осмысление как категория лингвистическая, а анализ выполняется с точки зрения возможностей е актуализации в языке.

Наиболее важные, обладающие новизной научные результаты диссертационного исследования, полученные лично соискателем:

3. Установлено, что несоответствие значения глагола «делать» своему основному, первичному словарному значению, в том числе в рамках аналитико-фразеологических сочетаний, может наблюдаться как в одном языке, так и в условиях межъязыковой дивергенции, проявляющейся наиболее очевидным образом при сравнении индоевропейских и неиндоевропейских языков.

4. Выявлено, что категория действия оказывается связанной с языковой картиной мира посредством функций субъекта действия.

3. Определено, что в испанском и итальянском языках в ряде аналитико-фразеологических сочетаний (АФС) с глаголом «делать» субъект действия существенным образом изменяет модус идентичности, но никогда е полностью не утрачивает, в отличие от некоторых неиндоевропейских языков (эве, нутка).

4. Показано, что при анализе устойчивых сочетаний с глаголом «делать» в разных языках в ряде случаев имеет место отсутствие межкатегориального тождества в условиях смысловой эквивалентности высказывания. При этом формализация характеристик, связанных с представлением о действии как о категории, может приводить к отождествлению действия с качеством. Степень и характер подобной формализации зависят от своеобразия языковой картины мира.

5. Наглядно продемонстрирована значимость использования ЛФ (лексической функции) в рамках модели смыслотекст в отношении глагольно-именных коллокаций с глаголом «делать». Отсутствие стопроцентной обусловленности в употреблении данного глагола даже в коллокациях свидетельствует о принципиальной значимости языковой картины мира, в том числе в отношении устойчивых сочетаний с минимальной степенью идиоматичности.

6. Анализ необразных идиом с глаголом «делать» определн как наиболее эффективный в рамках категории валентности. С помощью данного анализа выявлено преобладание валентностного потенциала глагола fare (ит. «делать») над валентностным потенциалом глагола hacer (исп. «делать»).

7. Категория действия в итальянском языке оказывается выраженной более эксплицитно, чем в ряде других языков в связи с агентивным характером глагола fare.

8. В АФС с глаголом «делать» выявлена релевантность подходов в русле лексической грамматики и грамматики конструкций. Данные концепции позволяют существенно обогатить анализ структур, исследуемых с позиций вербоцентризма.

9. Установлено, что возможность воплощения категории и семы действия в высказывании и характер данного воплощения могут напрямую зависеть от синтаксической структуры высказывания.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что достигнутые в ней результаты и полученные выводы способствуют активизации дальнейших теоретических разработок в области рассмотрения процессов субъективации/десубъективации человеческого «я» в языке. Совмещение различных теоретических подходов при анализе аналитико-фразеологических сочетаний позволило добиться таких результатов, которые могут рассматриваться как существенный вклад в развитие теории валентности,

а также теорий, связанных с категориями и категоризацией, в теории, связанные с языковой картиной мира и с фразео-семантической дифференциацией в разных языках, в теории, связанные с лексической грамматикой, с грамматикой конструкций, с моделью смыслотекст.

Практическая ценность работы состоит в возможности использования основных выводов и полученных результатов при подготовке общих и специальных курсов по теории языка, по общему и сравнительному языкознанию, по грамматике, по фразеологии, по переводо-ведению, а также в ходе практических занятий по испанскому и итальянскому языкам. Собранный и проанализированный языковой материал может использоваться для написания учебных пособий, дипломных и курсовых работ.

Апробация работы проходила на заседаниях «Романского коллегиума» в рамках ежегодной апрельской научно-практической конференции СПбГЭУ по итогам НИР в 2008, 2009, 2011 гг. и на XL международной филологической конференции, проходившей на Филологическом факультете СПбГУ 14-19 марта 2011 г.

Публикации. Основные положения и результаты исследования отражены в 5 печатных работах общим объмом 2,7 п.л., в том числе три — в изданиях, рекомендованных ВАК РФ (2 п.л.).

Структура диссертации определена целью и задачами исследования. Работа состоит из Введения, четырх глав, Заключения, Списка сокращений, Списка литературы, Списка художественной литературы, Списка словарей и справочников, Списка интернет-ресурсов для ряда примеров рассматриваемых в работе сочетаний и Приложения в виде таблиц.

Категория действия и фразеология сквозь призму языковой картины мира

Значимость глагола делать проявляется в высокой частотности его употребления в языках мира. При этом семантический потенциал выражающих его лексических единиц может значительно различаться. Если говорить о типах сочетаний, образованных с помощью данного глагола и имени существительного, все они делятся на свободные и несвободные. В любом естественном языке имеются тысячи примеров свободных сочетаний. В них глагол делать употреблён в своём основном словарном значении «изготавливать что-либо своими руками». Ср. по-русски: сделать/смастерить стол, по-английски: to make a chest («сделать сундук»), по-испански: hacer un traje (сделать, сшить костюм), по-итальянски: fare il pavimento (сделать пол в доме, квартире и т.д.). Свободные сочетания с точки зрения семантики и лексической сочетаемости компонентов, предельно просты в употреблении, в отличие от несвободных.

На материале итальянского и испанского языков, которые рассматриваются нами как языки-эталоны, несвободные сочетания подразделяются на несколько типов. Во многих случаях эти типы демонстрируют идентичность формальной структуры, в том числе по отношению к свободным сочетаниям, но обнаруживают существенные различия в плане семантики и по способу образования. Главные из них представляют собой три группы.

Первая группа — коллокации. «Коллокация — это двучленная композиционная фразема, один элемент которой, а именно база, выбирается говорящим свободно, в соответствии со смыслом и языковыми свойствами этого элемента, а второй элемент — коллокат — выбирается в зависимости от базы» (Мельчук 2012: 150). В качестве примеров можно привести следующие сочетания на материале нескольких языков. По-русски: сделать зарядку, сделать пробежку, сделать прыжок, сделать движение, совершить посадку/высадку, выполнить задание, осуществить операцию и т.д. По-английски: make a question (задать, букв. «сделать» вопрос). По-французски: faire une erreur (сделать ошибку). По-испански: hacer un recorrido (съездить на экскурсию, букв. «сделать экскурсию»), hacer un repaso (повторить, букв. «сделать» обзор/повторение). По-итальянски: fare una domanda (задать, букв. «сделать» вопрос), fare una telefonata (позвонить по телефону, букв. «сделать телефонный звонок»).

Вторая группа — образные идиомы. С точки зрения Н.Н. Кирилловой «деление фразеологизмов2 на 2 класса: образных и необразных — является основным в семантической классификации ФЕ» (Кириллова 1986: 22). При этом категория внутренней формы свойственна только первому классу, то есть образным фразеологизмам, возникшим в результате переосмысления свободного словосочетания, в отличие от второго класса ФЕ, возникших в результате семантических сдвигов, вызванных семантическим несогласованием или рассогласованием. Соответственно, третья группа — необразные идиомы, то есть идиомы, которым присуще семантическое несогласование или рассогласование элементов. Примеры образных идиом в русском языке: делать козу, делать рожу. Примеры необразных идиом. По-испански: hacer amistad (подружиться с кем-либо, букв. «делать дружбу»), hacer noche (проводить, букв. «делать» ночь где-либо), hacer falta (нехватать, недоставать, быть нужным, букв. «делать нехватку, недостаток»). По-итальянски: fare colazione (завтракать, букв. «делать завтрак»), fare paura (внушать страх, букв. «делать страх»).

По нашему наблюдению эти три группы представляется возможным сопоставить с разных точек зрения (причём как внутри одного языка, так и в условиях межъязыкового анализа). Один из способов сопоставления заключается в объединении обоих видов идиом в более общий тип и их противопоставлении коллокациям.

В её трактовке ФЕ в данном случае приравниваются к идиомам. И.А. Мельчук определяет идиому как «…фразеологизм (устойчивое сочетание), которое иностранец не может понять, не зная его значения в целом, то есть идиомы — это сочетания, неразложимые в смысловом отношении» (Мельчук 1960: 21). Л.И. Ройзенсон придерживается следующей точки зрения. «Идиомы — это выражения, значения которых невозможно вывести из сумм значений их компонентов» (Ройзенсон 1973: 49).

Однако, с точки зрения целей и задач данного исследования представляется более продуктивным другой способ структурирования. По нашему наблюдению коллокации и необразные идиомы оказывается возможным объединить в одну общую категорию — АФС3. Во всех этих сочетаниях глагол выполняет полувспомогательную функцию (Мельчук 2012: 76) и приобретает более или менее фигуральное значение. Коренным отличием АФС от образных идиом является отсутстствие у первых образной значимости, то есть отсутствие метафорического переосмысления всего высказывания. Согласно определению В.С. Виноградова «Аналитико-фразеологические сочетания (grupos analtico fraseolgicos) — это устойчивые обороты речи, в которых происходит реализация фразеологически связанного значения» (Виноградов 1994: 170). В глагольных фразеологизмах этого типа взаимное грамматико-семантическое проникновение глагола и существительного происходит в строго определённых направлениях: глагол словно «рассеивает» своё изначальное конкретно-вещественное содержание и придаёт всему сочетанию признаки глагольности, «отглаголивает» его, сохраняя все свои грамматические формы, а существительное «приглушает» свои грамматические признаки и сохраняет свою семантику, которая становится основой понятийного содержания всего фразеологизма» (там же: 169). В качестве примера автор монографии приводит следующие выражения: dar miedo (букв. «давать страх», то есть пугать, внушать страх), hacer burla (букв. «делать насмешку», то есть потешаться, подтрунивать, насмехаться), dar de bofetadas

Здесь и далее: аналитико-фразеологические сочетания. (надавать пощёчин) и др.4. В рамках данного исследования нами рассматриваются прежде всего АФС. При этом, выражения, входящие в данную категорию, будучи идентичными по формальной структуре (как было сказано выше), не являются идентичными с точки зрения структуры семантической. Если коллокациям присуща, прежде всего, устойчивость, то необразные идиомы характеризуются ещё и высокой степенью фразеологической спаянности компонентов. С точки зрения совмещения в одной структуре признаков устойчивости и идиоматичности, необразные идиомы находятся посередине между коллокациями и образными идиомами.

Конструкции с десемантизированными глаголами

Этому же аспекту посвящены труды Л. Букингэма и М. К. Мартина дель Бурго, которые рассматривают выражения данного плана с глаголами dar (давать), poner (класть), tener (иметь), tomar (брать) (Buckingham 2009; Martn del Burgo 1998). Л. Букингэм проводит анализ на материале специфического корпуса сочетаний, используемых в научных трудах.

По наблюдению Л. Сизнероса грамматические характеристики глагола hacer (его роль глагола-поддержки или её отсутствие) напрямую связаны с лексическим наполнением имени или именной синтагмы (группы)35, с которым/которой он образует сочетание.

Л. Сизнерос ссылается в этой связи на гипотезу А. Де Мигеля. Глаголы реализуют своё значение в определённом контексте в рамках своих суммарных лексических возможностей. Эти возможности, с одной стороны регламентированы, с другой — глагольной семантике присуща гибкость и мобильность. Поэтому, по мнению исследователя, глаголы поддержки не теряют часть своей лексической составляющей, вступая в сочетания с семантически нагруженными именами. Напротив, будучи относительно «облегчёнными», они проявляют достаточную гибкость для обозначения того или иного явления, действия и т.д. в зависимости от имени, с которым сочетаются (Cisneros 2007: 2– 3).

В подтверждение данной гипотезы Л. Сизнерос, также как А. Де Мигель, обращает внимание на следующие факторы. Во-первых, имеет значение, используется ли именная часть сочетания впервые или нет в данном контексте. Характерным и ярким примером в этом плане служит выражение hacer la cama

(букв. «делать кровать»). В случае если существительное cama употреблено не в первый раз, то глагол hacer будет фигурировать здесь в своём основном прямом значении — fabricar, construir «изготовить, сделать своими руками». Если же — в первый, то выражение автоматически приобретает фигуральный смысл и превращается в АФС — более того — в идиому со значением «постелить кровать». Согласно этому же принципу выражение hacer dinero «делать деньги» будет в зависимости от контекста употребляться в прямом или переносном смысле (Cisneros 2007: 4–5)36.

То же самое относится в ещё большей степени к итальянскому глаголу fare. При этом, как было сказано выше, в разных языках можно наблюдать явление континуума, то есть лексикализации структур по мере увеличения их частотности. По нашим наблюдениям на материале исследуемых в данной работе сочетаний это более свойственно итальянскому языку. Как будет подробно описано в главах III и IV, диапазон его лексической сочетаемости оказывается намного больше, чем у его испанского аналога.

В частности, речь может идти о некоторых АФС/LVC, которые являются квази-омонимами соответствующих образных идиом, чего мы не наблюдаем в такой степени в испанском языке в АФС/LVC с глаголом hacer. Например, итальянское выражение fare un colpo помимо буквального смысла «нанести удар», означает также «произвести фурор». В испанском языке сема движения и в частности, движения, связанного с агрессией, часто, в том числе и в данном случае, выражается с помощью глагола dar: dar un golpe (букв. «давать/дать удар», то есть нанести его в прямом смысле слова). Фигуральный же смысл рассмотренного выше итальянского сочетания обозначается, в частности, с помощью АФС hacer efecto (букв. «делать/cделать эффект»), но не c помощью hacer un golpe (букв. «делать/сделать удар»). Таким образом, физическое выполнение агрессивного действия в испанском языке никак не связано с опосредованным эмоционально-психологическим воздействием, в отличие от итальянского.

Что касается всех типов существительных, с которыми могут быть образованы рассматриваемые в данной работе сочетания, Л. Сизнерос говорит о том, что данный глагол в указанном качестве образует сочетания с именами «событийного характера» без референтной соотнесённости (nombres eventivos, no referenciales) (напр., mencin, alusin, burla — упоминание, намёк, издёвка и проч.) или с отглагольными именами (напр., escapada, llamada — изчезновение, звонок и т.д.) (Cisneros 2007: 5).

В этой связи Г.Гросс уточняет, что данные имена существительные, которые он называет predicados nominales, могут быть морфологическими дериватами смыслового глагола или наоборот его этимонами. Например, duda — «сомнение» происходит от глагола dudar — «сомневаться», а глагол amenazar — «угрожать» от имени существительного amenaza — «угроза». При этом есть имена существительные, не связанные морфологически ни с каким глаголом37, например, miedo — «страх», fobia — «фобия» и др. По мнению исследователя этих имён приблизительно в два раза больше, чем имён, которые являются глагольными этимонами или глагольными дериватами (Gross 1996; Cisneros 2007).

Критерии принадлежности сочетаний с глаголом делать к категории

В том, что касается категорий «действие», «деятельность», «активность», выраженных, в том числе, с помощью сочетаний с глаголом «делать», представляется важным снова обратить внимание на отношения субъекта действия и его объекта, на роль субъекта.

Термин «субъект», как известно, возник ещё в античной логике и в логических теориях субъект понимается либо как элемент действительности, о котором идет речь, либо как человеческое представление (или понятие) об этом элементе действительности (Радченко, Ранг 2012: 75).

В философии под субъектом понимается носитель деятельности, сознания и познания, существо, обладающее волей, способностью к целесообразной деятельности, направленной на тот или иной объект (Новая философская энциклопедия 2001, Т. 3: 629).

В связи с этим представляется уместным вспомнить о трактовке понятия деятельность представителями немецкой классической философии в том числе в рамках противопоставления её субъекта и объекта. И.Г. Фихте начал развивать идею о том, что субъект определяет себя лишь через деятельность объективации, через создание такого предмета, который внешне противостоит субъекту и вместе с тем является единственно возможным способом конституирования самого субъекта (Фихте 1993: 342). Идеи И.Г. Фихте были развиты В.Ф. Гегелем в его учении об Абсолютном Субъекте, который существует лишь постольку, поскольку самоопределяется в процессе саморазвития, что предполагает созидание предметного мира человеческой культуры через труд, язык и другие формы деятельности (Гегель 2000: 97).

По выражению Ж. Бодрийяра, «Субъект, в осознании себя самого в качестве субъекта, отправляет в мир свою субъектность, для того чтобы утвердить себя в качестве субъекта. Определить себя через Я значит обнаружить себя началом действия, мысли, смысла, отношения, означает заявить о себе как об источнике активности, объективировать в слове и действии направление деятельности от Я к миру» (Бодрийяр 1995: 73). При этом, как справедливо отмечает И.А. Новосёлова, «Модель субъекта представляет собой репрезентацию деятельности субъекта. Анализ деятельности выступает основой конструирования субъектности» (Новосёлова 2005: 3). Согласно наблюдению М. Вартовского, производство вещей и социальное взаимодействие являются двумя фундаментальными формами человеческой деятельности, условием нашего повседневного существования. (Вартовский 1988: 14) Субъект действия при этом может быть представлен в виде индивидуума или коллектива, человеческой сообщности, которая обладает общностью характеристик, составляющих его содержание. Он активен и деятелен. Он существует тогда, когда выражает свою субъектность в деятельности. Его деятельность предметна, наполнена смыслом и имеет цель. Деятельность в значительной мере определяет cyбъектность субъекта, однако субъектность также влияет на характер деятельности субъекта (там же). Как справедливо отмечает Э. Бенвенист, «Именно в языке и благодаря языку человек конституируется как субъект, ибо только язык придаёт реальность, свою реальность, которая есть свойство быть, — понятию “Ego” — «моё я». Субъективность, о которой здесь идёт речь, есть способность говорящего представлять себя в качестве «субъекта». Она определяется не чувством самого себя, имеющимся у каждого человека (это чувство в той мере, в какой можно его констатировать, является всего лишь отражением), а как психическое единство, трансцендентное по отношению к совокупности полученного опыта, объединяемого этим единством, и обеспечивающее постоянство сознания» (Бенвенист 2002: 293–294). Специфика лингвистического понимания термина «субъект» состоит в том, что в языкознании устанавливается связь между содержанием субъекта и формой выражения данного содержания. (Радченко, Ранг 2012: 77). В широком смысле лингвисты используют термин ««субъект» (от лат. subjectum — букв. «лежащее внизу, подлежащее, подверженное») для обозначения члена предложения, соответствующего предмету мысли, суждения» (Лингвистический энциклопедический словарь 1990: 685). О.С. Ахманова определяет его как «тот предмет мысли, по отношению к которому определяется и выделяется предикат» (Ахманова 1969: 423). В словаре-справочнике лингвистических терминов Д.Э. Розенталя субъект определяется как «предмет суждения, логическое подлежащее, по отношению к которому выделяется предикат» (Розенталь 2001: 624). Наиболее распространено среди лингвистов понимание термина «cубъект» с грамматической точки зрения. Субъект (подлежащее) — один из главных членов предложения, указывающий на объект, к которому относится сообщаемое (Радченко, Ранг 2012: 78).

Проецируя рассмотренные выше роли и отношения на конкретные языковые модели, мы неизбежно сталкиваемся с категорией валентности. В свою очередь данная категория является частью синтаксиса. По выражению Дж. Лакоффа и Дж. Р. Росса «инструментом» моделирования семантики64 выражения на уровне высказывания является синтаксис (Лакофф, Росс 1966: 159–164). Именно с этой точки зрения нами анализируются АФС с глаголами hacer/fare в данной главе.

Резюмируя сказанное ранее, следует обратить внимание на внутреннее противоречие, характерное для АФС. С одной стороны, это — аналитические единицы, и на уровне синтаксиса они раздельнооформлены. С другой, — на уровне семантики наблюдается синтез этих раздельнооформленных компонентов. Причём этот синтез усиливается в идиомах и уменьшается в коллокациях. Для идиом и сочетаний на стыке идиом и коллокаций характерно большее или меньшее несоответствие формальной и содержательной валентности с точки зрения внутренних связей их компонентов как в пределах одного языка, так и при сопоставлении разных языков одной группы.

Проблематика «внешней» валентности

Что касается выражений с обязательной внешней валентностью, речь идёт, прежде всего, об АФС, подробно рассмотренных в 3.3, в которых активно присутствует сема разрушения. Для анализа испанских структур: hacer aicos — разбивать ч.-л. вдребезги (букв. «делать осколки»), hacer trizas — разбивать ч.-л. вдребезги (букв. «делать осколки/клочки»), hacer polvo — разбивать в пух и прах/ превращать в котлету (в прямом и переносном смысле) (букв. «делать пыль»), hacer picadillo — искромсать, разрубать на мелкие кусочки (букв. «делать фарш»), hacer pedazos — разбивать, разрубать, разламывать на куски (букв. «делать куски»), были взяты примеры из романа Г.Г. Маркеса «100 лет одиночества», где данные идиомы подразумевали акт разрушения в прямом смысле слова. Ниже приведены другие примеры этих выражений, где они употребляются в переносном смысле. (38) Исп. Apenas diez minutos. se fue el tiempo que tard Jos Luis Rodrguez Zapatero en hacer aicos -a regaadientes y obligado por la UE y hasta por Barack Obama — la bandera que haba enarbolado durante ms de seis aos. Едва прошло 10 минут. За это время Луис Родригес Сапатеро сумел разорвать на куски (букв. «сделать осколки») «знамя», которое «водружал» в течение 6 лет. Всё это было сделано с отвращением и под давлением Евросоюза и самого Барака Обамы . (39) Nos gusta tanto hacer pedazos el cine! Нам нравится разбивать на куски (букв. «делать куски») кинематограф .

Как было отмечено выше, у всех этих конструкций с ярко выраженной семой разрушения присутствует обязательная «внешняя» валентность на «прямой» объект действия (как на объект разрушения). Таким образом, они требуют после себя прямого дополнения. И с точки зрения содержания вся синтагма целиком: «ядро» + «внешний элемент» представляет собой единое целое. «Внутреннее» формальное прямое дополнение как бы «цепляет» «внешнее» формальное прямое дополнение.

По типу «внешней» валентности, на первый взгляд, эти испанские сочетания полностью тождественны своим итальянским аналогам fare a pezzi — разбивать вдребезги, разламывать на куски (букв. «делать на куски») и fare in polvere — превращать в пыль (букв. «делать в пыль»), поскольку у последних также имеется обязательная «внешняя» валентность на объект действия (разрушения), и, соответственно, они также требуют после себя прямого дополнения. (40) Ит. C erano il minatore, che con l esplosivo rompeva il banco di basalto, lo squartatore, che faceva a pezzi la pietra, il manovale, che portava i pezzi al selciatore, il quale a quella pietra dava la forma finale. Там были: минёр, который взрывал базальтовый слой, рабочий, который разбивал камни на куски (букв. «делал на куски»), рабочий, относивший их мостовщику, придававшему им окончательную форму . Однако, очевидно, что в данном примере a pezzi («на куски») и in polvere — («в пыль») это формальные обстоятельства образа действия при глаголе fare, употреблённом как бы в противоположном значении — то есть в значении “disfare”, “distruggere” (разрушать). Более того, возникает парадоксальная ситуация, поскольку значение глагола fare моделируется именно посредством этого формально «внешнего» элемента, так как, при его отсутствии мы получаем обычное свободное сочетание со значением «сделать/изготовить что-то». Причём столь явное противоречие между формальным синтаксисом, в соответствии с которым a pezzi («на куски») и in polvere («в пыль») — обстоятельства образа действия, и глубинным смыслом всей структуры, в соответствии с которым fare a pezzi — разбивать вдребезги, разламывать на куски (букв. «делать на куски»)/ fare in polvere — превращать в пыль (букв. «делать в пыль») — неделимое целое, а объект разрушения «qc» — внешнее прямое дополнение, появляется именно благодаря тому, что a pezzi и in polvere — предложные сочетания, и данные идиомы имеют в своём ядре предлог. Это в очередной раз говорит о большей вариативности итальянских сочетаний, рассматриваемых нами, по сравнению с испанскими, с точки зрения валентных связей. Более того, именно возможность присутствия предлога в ядре является одной из релевантных характеристик итальянских АФС fare + сущ. по сравнению с испанскими hacer + сущ., среди 138 которых мы обнаружили несколько случаев всего с одним предлогом — de, рассмотренных в 4.3. Помимо того, что употребление данного предлога в подобных ситуациях является полуфакультативным, его отсутствие или наличие не делает всё выражение более или менее спаянным фразеологически. В то время, как среди итальянских АФС нам встретились, помимо целого ряда примеров с предлогом DA89, а также помимо fare in polvere — превращать в пыль (букв. «делать в пыль») и fare a pezzi — разбивать вдребезги, разламывать на куски (букв. «делать на куски»), ещё 3 случая употребления предлогов в ядре сочетания (2 с предлогом in, 1 — c предлгом a), которые кардинально меняют валентные отношения в данных сочетаниях и делают их более спаянными фразеологически. Этот факт является ещё одним аргументом в пользу того, что, во-первых, итальянские выражения, анализируемые в данной работе, являются в целом в большей степени спаянными фразеологически, чем испанские, а во-вторых, валентные связи в первых характеризуются большей вариативностью, чем в последних. Ит. Ripresi a camminare, e sapevo che dovevo fare in fretta … .(Milani: 67). Я возобновил движение, я знал, что должен торопиться (букв. «делать в спешке») . Ricordavo soltanto che si era ritirato in Riviera, verso il 1950, una volta smesso di lavorare anche per il cinema. Alla televisione non aveva fatto in tempo ad apparire (Soldati: 30). Я помнил только, что он удалился на Ривьеру около 1950-го, перестав работать и в кино. На телевидении он не успел (букв. «не сделал вовремя») появиться . I lavori di riattamento fervevano alacremente, diretti con la consueta energia da mio padre che ci consultava s sull una o l altra modifica da apportare, ma finiva sempre col fare a modo suo (Nobile: 73). Ремонтные работы продвигались быстро, направляемые, как обычно, энергией моего отца, который советовался с нами то по одному, то по другому вносимому изменению, но, в конце концов, всегда делал по-своему (букв. «делать своим способом») .