Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Роль риторического вопроса в межличностной коммуникации 10
1.1. Теория коммуникации на современном этапе развития 10
1.2. Связь теории коммуникации и теории языка 22
1.3. Роль диалога в условиях современной коммуникации 26
1.3.1. Диалог с позиции системно-структурного подхода 28
1.3.2. Прагматика диалога и его коммуникативных единиц 30
1.3.3. Понятие речевого акта и его роль в диалоге 34
1.3.4. Структурно-семантические и функционально- прагматические виды вопросительных предложений. Особенности их функционирования в диалоге 37
1.4. Сущность и функции межличностной коммуникации в диалоге 46
1.4.1. Особенности протекания межличностной коммуникации 48
1.4.2. Языковая личность и коммуникативная личность 62
1.4.3. Роль дихотомии в межличностной коммуникации 69
Глава 2. Специфика коммуникативно-прагматической реализации риторического вопроса-реакции 82
2.1. Прагматические особенности риторического вопроса-реакции 82
2.1.1. Выражение согласия посредством риторического вопроса-реакции 84
2.1.2. Выражение несогласия посредством риторического вопроса-реакции 91
2.1.3. Выражение эмоций посредством риторического вопроса реакции 98
2.2. Проблема контекстуальной обусловленности риторического вопроса- реакции 113
2.2.1. Распределение ролей в процессе коммуникации 114
2.2.2. Риторический вопрос-реакция, независимый от контекста 121
2.2.3. Риторический вопрос-реакция, зависимый от контекста 135
2.2.4. Структурно-семантические особенности риторического вопроса-реакции, обусловленные контекстом 142
Заключение 149
Список использованной литературы 154
- Теория коммуникации на современном этапе развития
- Связь теории коммуникации и теории языка
- Прагматические особенности риторического вопроса-реакции
- Проблема контекстуальной обусловленности риторического вопроса- реакции
Введение к работе
Развитие коммуникативного синтаксиса предопределяет возрастающий интерес лингвистов к вопросам, связанным с особенностями реализации и функционирования языковых единиц в речи. Описание речевых особенностей языковых единиц является одним из важнейших аспектов современной лингвистики. Проблема коммуникативно-функциональной характеристики текста, отдельных языковых единиц рассматривается все более широко в плане соотношения языка и речи, языка и мышления, языка и объективной действительности.
Особое внимание уделяется исследованию прагматической направленности высказывания, его семантическим и синтаксическим особенностям, функционированию основных элементов коммуникации, а также коммуникативным характеристикам речевой ситуации.
Актуальность исследования определяется необходимостью всестороннего изучения и углубленного анализа прагматических и коммуникативных особенностей диалогов, включающих риторические вопросы-реакции. Актуальной делает проблему также и то, что она относится к кругу лингвистических исследований антропоцентрической ориентации, что дает возможность изучения наиболее эффективного речевого поведения в конкретной ситуации межличностной коммуникации.
Объектом исследования были избраны диалогические единства с риторическими вопросами-реакциями, выявленные в английских художественных текстах.
Предметом исследования являются коммуникативные, структурно-семантические и прагматические особенности диалогических единств с риторическими вопросами в роли ответной реплики.
Цель исследования заключается в изучении коммуникативных особенностей функционирования риторических вопросов-реакций в диалогической речи, а также в выявлении их структурно-семантических и прагматических характеристик.
В соответствии с целью поставлены следующие задачи исследования: разработать теоретическую базу и методику исследования коммуникативной направленности риторических вопросов-реакций в диалогической речи; на основании анализа существующих работ охарактеризовать коммуникативные цели риторических вопросов-реакций в процессе речевого общения и описать модели их функционирования; - представить структурно-семантические особенности риторических вопросов-реакций в диалогической речи; проанализировать и систематизировать универсальные прагматические свойства риторических вопросов-реакций в контексте теории речевых актов; выявить универсалии коммуникативной направленности риторических вопросов-реакций в художественных текстах.
Материал исследования. Источником исследуемого материала послужили диалогические единства с риторическими вопросами-реакциями, извлеченные методом сплошной выборки из художественных текстов англоязычных писателей. Всего было проанализировано 65 произведений (общим объемом около 9000 страниц) в которых было обнаружено 3900 риторических вопросов-реакций.
В ходе работы использовались следующие методы и приёмы исследования: метод синхронного лингвистического описания, применяющийся при отборе и систематизации диалогов с риторическими вопросами в качестве ответной реплики; метод количественного анализа, использующийся при оценке частоты употребления риторических вопросов-реакций; структурно-семантический, компонентный и контекстуальный анализ.
Научная новизна исследования заключается в многоаспектном подходе к изучению риторических вопросов-реакций в художественных текстах в качестве важнейших элементов коммуникации.
Выявлены важнейшие структурные характеристики риторических вопросов-реакций, установлена степень их влияния на коммуникативную эффективность риторических вопросов-реакций. Описана прагматическая ориентированность риторических вопросов-реакций, определены особенности их коммуникативного функционирования в ходе межличностного общения.
Представлена характеристика коммуникативной среды, в которой используются риторические вопросы-реакции, рассмотрено поведение коммуникантов, употребляющих риторические вопросы-реакции в качестве ответной реплики.
Общетеоретической основой диссертации служат труды отечественных и зарубежных специалистов в области прагматики диалогического дискурса: Н.Д. Арутюновой, Т.Н. Колокольцевой, Е.С. Кубряковой, функциональной прагматики В. А. Григорьева, Ч. Морриса, Е.В. Падучевой, логико-семантической теории Ю.Д. Апресяна, И.М. Кобозевой, Н.Н. Мироновой. Исследование опирается также на данные, полученные в области коммуникативной лингвистики, теории речевых актов и лингвистики текста. Труды Ж. Бодрийяра, Т. Ван Дейка, Г.В. Колшанского, В.П. Конецкой, Дж. Лайонза, Ю. М. Лотмана, Н.А. Михайличенко, Г.Г. Почепцова, Дж. Серля, Ф. И. Шаркова, Г.Г. Шпета, У. Эко, Л.П. Якубинского и др. также использовались в ходе исследования как теоретические предпосылки.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что она дополняет существующие положения теории речевых актов, исходя из того, что риторические вопросы-реакции являются косвенными речевыми актами, и их комплексный анализ производится именно с этой точки зрения. Исследование выявляет универсалии использования риторических вопросов в качестве ответной реплики в английском языке в различных ситуациях общения и описывает коммуникативные особенности функционирования риторических вопросов-реакций.
Практическая ценность исследования определяется тем, что ее результаты могут быть использованы при разработке лекционных курсов по теоретической грамматике, стилистике, прагмалингвистике, интерпретации текста, лексикологии, лингвокультурологии, лингвистике и стилистике текста, при проведении практических занятий по иностранному языку в высших учебных заведениях, составлении учебных пособий.
Положения, выносимые на защиту:
Коммуникативные цели говорящего, который использует риторический вопрос в диалогическом единстве в качестве ответной реплики, могут варьироваться от выражения согласия до несогласия с инициирующей репликой, кроме того, риторический вопрос-реакция обладает богатым потенциалом для описания различных эмоциональных состояний.
Риторические вопросы-реакции употребляются в неблагоприятной коммуникативной среде, которая обусловлена наличием нескольких коммуникативных центров.
Собеседник, задающий вопрос (даже риторический вопрос, лишенный коммуникативного признака запроса информации), зачастую оказывается сильным участником коммуникации, который контролирует ход развития диалога, поэтому риторические вопросы-реакции могут использоваться с целью смены коммуникативных ролей.
Риторичность зависимых от контекста риторических вопросов-реакций раскрывается на фоне контекста различного объема, включая объем всего произведения. Однако риторические вопросы-реакции могут оформляться и таким образом, что становятся независимыми от контекста.
Апробация и внедрение результатов исследования. Результаты исследования были представлены в докладах на международных конференциях «Языки профессиональной коммуникации» (Челябинск, 2007), «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (Челябинск, 2008, 2010). Основные результаты и положения исследования освещены в восьми публикациях, в том числе в статьях научных журналов «Вестник Челябинского государственного университета» и «Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина», входящих в список изданий, рекомендованных ВАК.
Структура и объем работы определены поставленной целью и задачами исследования. Настоящая диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы.
Во Введении мотивируется выбор темы исследования и обосновывается ее актуальность, намечается цель работы, определяется объект, формулируются цели, задачи и методы исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту.
Первая глава «Роль риторического вопроса в межличностной коммуникации» содержит анализ социальных, лингвистических и семиотических аспектов коммуникации. Показана связь теории коммуникации и теории языка, а также представлен обзор важнейших аспектов межличностной коммуникации, принадлежащих ведущим ученым в этой области. Дается общий анализ функционирования риторического вопроса на основе существующих характеристик и парадигм коммуникации. В главе также рассматривается теория диалога, виды диалогических дискурсов, теории речевых актов, их особенности и классификации. Особое внимание, в соответствии с заявленной целью исследования, уделяется вопросительным предложениям и риторическим вопросам, их классификациям, особенностям употребления в диалогической речи, а также коммуникативным характеристикам. Рассмотрены теоретические предпосылки, предопределяющие возможность использования риторических вопросов в диалогических единствах в качестве реагирующих реплик.
Во второй главе «Специфика коммуникативно-прагматической реализации риторического вопроса-реакции» даны примеры использования риторических вопросов-реакций в диалогической речи на материале художественных произведений, рассматривается использование риторических вопросов-реакций для выражения согласия, несогласия, а также различных эмоциональных состояний. Кроме того, пристальное внимание уделяется вопросу контекстуальной обусловленности риторических вопросов-реакций, а также демонстрируется возможность использования риторического вопроса для достижения определенных целей в рамках конкретных коммуникативных ситуаций.
В заключении подводятся итоги исследования, обобщаются его основные результаты и намечается дальнейшая его перспектива.
Теория коммуникации на современном этапе развития
Термин «коммуникация» (от лат. communicatio) появился в научной литературе в начале XX века [цит. по Почепцов, 1998, с. 20]. Один из основоположников американской социологии Чарльз Кули считал, что «под коммуникацией понимается механизм, посредством которого становится возможным существование и развитие человеческих отношений — все символы разума вместе со способами их передачи в пространстве и сохранения во времени. Четкой границы между средствами коммуникации и остальным внешним миром не существует. Однако вместе с рождением внешнего мира появляется система стандартных символов, предназначенная только для передачи мыслей, с нее начинается традиционное развитие коммуникации» [Кули, 1994, с. 21]. Сегодня коммуникация представляет собой общение, передачу информации от человека к человеку, от одной системы к другой. «Коммуникация также обозначает связь, сообщение, известие, взаимодействие, обмен информацией в обществе, создание и распространение информации, а также средство связи» [Журавлев, 1981]. Кроме того, этот термин используется для обозначения связи любых объектов материального и духовного мира. В зоопсихологии и этологии выявлен целый ряд средств передачи информации от одной особи к другой. Основу «языка животных» составляют генетически обусловленные системы сигналов: звуков, поз и движений, запахов [Вернан, 1988, с. 90]. Для отображения коммуникаций, осуществляемых между социальными субъектами с целью «выявления общих представлений или общих интересов и достижения взаимопонимания», применяют понятие «связи с общественностью». Считается, что сам термин «связи с общественностью» впервые применил президент США Томас Джефферсон в 1908 году в «Седьмом обращении к конгрессу» [Викентьев, 1995, с. 88]. Социальная же коммуникация в этот период рассматривалась в контексте общетеоретических выкладок бихевиоризма, символического интеракционизма, персонализма, экзистенциализма. Основатель бихевиоризма Джон Б. Уотсон в основу коммуникации ставил не язык как конструкцию, систему, а сами речевые сигналы, манипулирование которыми дает возможность влиять на человека. Поведение человека он отождествлял с системой видимых и латентных реакций в схеме «стимул-реакция». Бихевиористы в радикальной форме сводили все общественные явления и процессы к взаимодействию между стимулами, воздействующими на человеческий организм и реакциями на них. Закрепление реакций — считает он — подчиняется «закону упражнения» — многократное повторение одних и тех же реакций в ответ на одни и те же стимулы автоматизирует эти реакции [Watson, 1925, с. 54]. Представители символического интеракционизма полагают, что в результате межличностного общения упорядочивается, формируется социальная структура, а процесс развития коммуникативных форм представляет собой социальное развитие [Mead, 1936, с. 50]. В социальной психологии Мида центральным является понятие межиндивидуального взаимодействия. «Совокупность процессов взаимодействия конституирует общество и социального индивида одновременно. Действие индивида воспринимается другими людьми, будучи опосредовано значением. Значение - редуцированное взаимодействие, существующее в опыте индивидов». Джордж Мид писал, что «мир конструируется в совокупности процессов социального взаимодействия как актов коммуникации» [Mead, 1936, с. 102]. Как внутреннюю метафизическую «способность личности открывать в себе чувство другого» рассматривают коммуникацию «персоналисты». Они трактуют общение в противоположность договору, в котором участники руководствуются лишь обязательствами, как акт взаимопонимания, интимных контактов и осознанной духовной общности. Ясперс верил в возможность общечеловеческой коммуникации в пространстве и времени. Его ученик, немецкий ученый-философ, социолог Юрген Хабермас в двухтомном издании «Теории коммуникативного действия» встраивает свою концепцию интеракции в эволюцию теоретической социологии и определяет место коммуникации в теории познания [цит. по Шарков, 2004, с. 10]. Исследуя проблему интеракции (коммуникации), он уделяет особое внимание вопросу отличия «истинной» коммуникации от «ложной» и условиям, обеспечивающим «истинную» коммуникацию между людьми. Он сформирует концепцию, базирующуюся на дуалистическом разделении двух сфер человеческого существования - сферы взаимодействия людей с природой и области межчеловеческого взаимодействия (интеракции). Барьеры культурных коммуникаций, по его мнению, преодолеваются изучением философских традиций, братством мыслителей всех времен. Он обосновывает понятие «рекламная коммуникация» и раскрывает механизмы ее действия в политике и бизнесе [цит. по Шарков, 2004, с. 10]. Экзистенциалист, лауреат нобелевской премии Альбер Камю рассматривает общение индивидов не как «подлинное», а лишь как акт, подчеркивающий одиночество каждого, то есть согласно Камю подлинное общение между людьми невозможно. Единственный способ подлинного общения, считает он, - это единение индивидов в бунте против «абсурдного» мира. Высшим мужеством человека Камю считал борьбу с бессмысленностью бытия. [Камю, 1990]. Согласно учениям экзистенциалистов (философия существования), истинная коммуникация, как и творчество, несут в себе трагический надлом: мир объективности непрестанно грозит разрушить экзистенциальную коммуникацию [Почепцов, 1994]. В конце сороковых-пятидесятых годов XX века преобладали два подхода к изучению коммуникации. Первый рационалистский подход базировался на концепции технологического детерминизма. Такой подход придает средствам массовой информации роль единственного стимула и источника социального развития. Информация рассматривается расширенно как основа культуры и всех культурных ценностей. Второй, иррационалистический подход представлен понимающей социологией, в основе которой лежит концепция взаимопонимания, то есть понимание человеком другого человека [Почепцов, 1994].
Связь теории коммуникации и теории языка
Известно, что речевая деятельность — это система действий по порождению и восприятию речи, в рамках этой системы осуществляется обмен информацией. Коммуникация, в свою очередь, чаще всего определяется именно как «процесс обмена информацией». Возникает закономерный вопрос о соотношении и взаимозависимости теории коммуникации и лингвистики как теории языка [Городецкий, 1990].
С одной стороны, понятие коммуникации кажется более широким, нежели понятие речевой деятельности, поскольку коммуникация включает области, выходящие за рамки речевой деятельности — такие, например, как речевое воздействие, аргументация, внеречевые знаковые средства и т.д. С другой стороны, коммуникация уже входит в сферу лингвистики, если считать, что общая теория лингвистики слагается из теории языковой системы, теории речевой деятельности как функционирования системы и теории текста как продукта такого функционирования [Касевич, 2001].
Вероятно, наиболее адекватным подходом к выяснению соотношения двух сфер и соответственно двух теорий будет функциональный подход: если исходить из функций, то теория языка - лингвистика - изучает языковые средства, процесс их использования и продукт этого процесса, а теория коммуникации - і{ель использования языковых и неязыковых средств, а также достигаемый соответствующими процессами результат [Почепцов, 1999]. Намечается здесь и область пересечения: это прежде всего теория речевых актов в лингвистике и, в частности, теория иллокутивных и перлокутивных актов. Очень существенное же различие, которое нужно отметить сразу (и которое прямо вытекает из сказанного), состоит в следующем: лингвистика в принципе может строить абстрактные модели, не задаваясь вопросом об их адекватности естественному прототипу, но теория коммуникации основывается на моделировании динамических связей в обществе, между людьми, а поэтому никак не может отвлечься от «человеческого фактора» [Касевич, 2001].
Поскольку в центре теории коммуникации «стоит все же исследование речевой деятельности, пусть и под особым углом зрения, «коммуникатология» могла бы взять на вооружение целый ряд положений лингвистики - и типологию речи, и концепцию так называемого языкового существования, и теорию диалога, начиная с пионерских работ Л.П. Якубинского, и теорию текста, особенно ее семантические аспекты, не говоря уже об упоминавшейся выше теории речевых актов» [Касевич, 2001].
Мы считаем, что именно теория диалога особенно важна для изучения теории коммуникации, о ней мы более подробно поговорим в пункте 1.3 данного исследования. Теория коммуникации, безусловно, объектоцентрична, ее не могут интересовать монологи, обращенные в пространство - хотя бы потому, что они не создают коммуникативного поля. Коммуникация - это всегда диалог; его субъект (адресант) порождает текст — в широком смысле, т.е. включая вербальный и невербальный компоненты, с целью изменить информационное состояние конкретного объекта (адресата), единичного или, чаще, множественного, а, как следствие, обычно и его поведение [ван Дейк, 1989]. Соответственно, адресант должен обладать максимумом информации об адресате: нельзя претендовать на изменение незнакомого объекта, метод «черного ящика» здесь едва ли продуктивен. Чем детальнее модель объекта-адресата, тем меньшие усилий нужно прилагать для обеспечения обратной связи, ибо надежная модель дает возможность достаточно точного предсказания эффекта коммуникативных усилий [Касевич, 1990]. К аспектам порождения речи, релевантным для коммуникативного анализа, относятся и ее риторические характеристики. Риторику определяют как «совокупность средств, рассчитанных на обеспечение перлокутивного эффекта высказывания (текста)» [Комина, 1983]. Если для художественного текста этот эффект носит собственно эстетический характер, то для ораторского, публицистического, пропагандистского риторические приемы -это одновременно средства компрессии информации (или, наоборот, повышения избыточности, плеонастичности текста) и побуждение слушателя взглянуть на предлагаемую информацию через информацию некоторого иного плана, обычно сильно маркированную, эстетически и эмоционально [Михайличенко, 1994].
Коммуникативные процессы, по мнению многих исследователей, идут на двух уровнях: коммуникативном и метакоммуникативном. Коммуникативный уровень понимается стандартно, а метакоммуникативный уровень задает «модус передаваемого сообщения» [Колшанский, 1984]. Определенные речевые ритуалы серьезным образом предопределяют наше поведение в этом смысле. Задавая риторический вопрос, например, говорящий как раз рассчитывает на умение своего собеседника правильно интерпретировать сообщение, и адекватно соотносить содержание вопросительной конструкции с утвердительным, например, смыслом.
В коммуникативных субъектно-объектных отношениях процесс взаимодействия идет от первичной, аргументирующей к вторичной, принимающей стороне и связан с поиском аргументов, истинных оснований, переносом и восприятием реципиентом полученной информации. В коммуникативном процессе кроме аргументации может иметь место активное воздействие на воображение, эмоции, подсознание реципиента посредством тематических образных, ритмических, звуковых, цветовых, обонятельных и других ассоциаций [Землянова, 1995].
Прагматические особенности риторического вопроса-реакции
Мы уже выяснили, что основная функция риторического вопроса заключается в том, чтобы привлечь внимание, усилить впечатление, повысить эмоциональный тон, а также создать приподнятость в ДЕ. Ответ в РВ уже подсказан, и риторический вопрос только вовлекает в рассуждение или переживание читателя, делая его более активным, якобы заставляя его самого сделать вывод [Бердник, 1974]. Задавая риторический вопрос, говорящий не ожидает ответа от своего собеседника. Ответ, который следует непосредственно за вопросом, ассоциируется с импликатурой, которую из собственно риторических вопросов слушатель выводит самостоятельно, и таким образом суждение, навязываемое извне, воспринимается как собственное [Конрад, 1985].
Для большей эффективности межличностной коммуникации наиболее оптимальными условиями являются следующие: а) совместимость партнеров как коммуникативных личностей, б) адекватное восприятие смысловой и оценочной информации, в) воздействие через убеждение [Почепцов, 1998].
Воздействие через убеждение (на которое, как правило, и ориентирован РВ), проходящее в условиях межличностного общения, представляет собой еще более сложный процесс. Воздействие как социально значимая функция коммуникации актуализируется на всех уровнях коммуникации в соответствии с их спецификой. Способы и частные приемы воздействия различны по форме. Они могут быть эксплицитными и имплицитными, непосредственными и опосредованными, намеренными и ненамеренными, реализоваться в устной и письменной формах речевой деятельности [Почепцов, 1998]. В случае с РВ мы имеем дело с имплицитными, опосредованными и намеренными способами воздействия. Конечная цель речевого воздействия понимается как определенная организация деятельности партнера — объекта воздействия (реципиента). [Леонтьев, 1974, с. 36]. На вербальном и невербальном уровнях коммуникации могут быть использованы разнообразные способы воздействия — приказ, команда, предупреждающий или регулирующий знак, речевое убеждение. Убеждение является наиболее сложным способом речевого воздействия на сознание индивида через обращение к его собственному критическому осмыслению информации и стимулированию рефлексии [Почепцов, 1998]. Большинство исследователей подчеркивают многоступенчатость процесса убеждения, выделяя следующие этапы: 1) привлечение внимания реципиента, 2) достижение понимания, осмысление, 3) принятие, или так называемое внутреннее присвоение информации, аргумента, свидетельства и т.п., 4) поддержание внимания, 5) действие как результат [Леонтьев, 1974, с. 36]. Самым ответственным этапом считается третий, поскольку именно на этом этапе доводы или аргументы, являющиеся элементами внешней структуры, уже усваиваются реципиентом как внутренние, как свои собственные. Этот этап важен, прежде всего, в социологическом аспекте процесса убеждения, так как в результате напряженной борьбы в осмыслении различных мнений у реципиента фиксируется определенный сдвиг в оценке поступков и мотивов, и реципиент делает осознанный выбор [Почепцов, 1998]. РВ в этом плане эффективно преодолевает все пять этапов. Внимание привлекается и удерживается (1 и 2 этапы) за счет вопросительной конструкции, и третий не вызывает затруднений, поскольку ответ, подсказанный в РВР, заставляет слушателя/читателя самого сделать «нужный» вывод.
Рассматривая РВР с точки зрения коммуникативной лингвистики, мы должны изучить, в первую очередь, такие РВР, которые могут служить для выражения согласия или несогласия с инициирующей репликой. Такая тактика исследования связана с тем, что в ходе коммуникации первая реакция на что- либо или кого-либо фактически варьируется в пределах позитивного и негативного (нравится — не нравится, согласен - не согласен). Кроме того, коммуникант, задающий РВР, не только выражает свое отношение к реплике собеседника, но также предпринимает попытку убедить его в своей правоте, причем делает это скрыто или, по крайней мере, ненавязчиво. Выражая свою точку зрения с помощью вопросительного предложения, говорящий как будто сомневается в своей правоте, при этом ставя под сомнение и мысль собеседника, вовлекает его в ход своих размышлений, незаметно указывая на «сам собой разумеющийся» верный (во всяком случае, для него самого) ответ. Разумеется, ДЕ, содержащие РВР, зачастую очень эмоциональны и экспрессивны, но при этом лишены категоричного отрицания чьей-либо точки зрения и навязывания своей позиции. Именно эмоциональность вкупе с вопросительностью помогает коммуниканту завуалировать тактику убеждения.
Проблема контекстуальной обусловленности риторического вопроса- реакции
Роль контекста в создании коммуникативной достаточности РВР в разговорной речи весьма отличается от роли, которую контекст играет в художественной речи. В разговорной речи адекватное восприятие РВР обеспечивает комплекс лингвистических и экстралингвистических параметров, к которым относятся: контекст, специфическое интонационное оформление, жесты и мимика, сопровождающие высказывания, и т.д [Колокольцева, 2001].
В художественной речи положение дел принципиально иное. Почти все вышеперечисленные параметры утрачивают свою самостоятельность и сводятся к единому показателю — контексту. Внеязыковая ситуация, интонационные и паралингвистические особенности — все эти факторы получают вербальное описание, переводятся автором в контекст. Контекст способен выполнять компенсаторные функции, благодаря чему читатель адекватно воспринимает как семантику высказывания (в том числе выраженную невербально), так и его стилистическую направленность. РВР характеризуются стилистической многоплановостью, что позволяет достичь двух или более стилистических эффектов одновременно [Колокольцева, 2001].
РВ оформляются зачастую таким образом, что их риторичность не является контекстуально обусловленной и очевидна вне контекста, она определяется синтаксической структурой: РВ и (или) его внутренней семантикой [Белоколоцкая, 2005]. Следует заметить, что данная работа посвящена исследованию РВ именно в качестве ответной реплики. В этом случае РВ будет непосредственно связан с инициирующей репликой, так как является реакцией на нее. По нашим наблюдениям, и среди таких РВ есть вопросы, риторичность которых может не зависеть от контекста. И та, и другая группа РВР употребляется говорящими в зависимости от преследуемых ими коммуникативных целей, которые могут включать в себя убеждение, отстаивание своего мнения, «прощупывание» собеседника с намерением узнать его настрой и отношение к какой-либо проблеме и др. Иными словами, как и при выборе оружия, выбор РВР обоих видов обусловливается условиями борьбы, поведением противника и выбранной тактикой, будь то оборона, наступление или что-то еще.
Теория коммуникации строится вокруг представления о процессе коммуникации как воздействии и влиянии субъекта на объект — коммуникатора на реципиента [Конецкая, 1997]. В качестве участников процесса могут выступать и отдельные личности, и группы людей, брэнды, организации и институты общества, государство и общество в целом [Почепцов, 1998]. Важным постулатом теории коммуникации является разделение участников коммуникативного акта на коммуникатора и реципиента, а также идея приоритета реципиента над коммуникатором. Г. Г. Почепцов связывает такую расстановку приоритетов со сменой иерархической коммуникации на демократическую (о которой шла речь в гл. 1), поскольку в последней происходит отказ от принуждения в пользу убеждения, в основании которого лежит собственное решение индивида [Почепцов, 2000]. Декларируемое отсутствие иерархии в демократической коммуникации, однако, занимает некая новая структура отношений, причем такая, что позволяет обнаружить в этом виде коммуникации дихотомию сильного/слабого или даже активного/пассивного участника коммуникации [Почепцов, 2000]. Таким образом, теория коммуникации, одновременно постулирующая приоритет реципиента над коммуникатором и дихотомию слабого/сильного участника коммуникации, в этом пункте подчинена структуре, которая находится вне поля зрения ее теоретических изысканий и извне навязывает коммуникации структурную иерархию [Шарков, 2001].
Таким образом, асимметрия реципиента и коммуникатора трансформируется, предоставляя реципиенту опосредованную коммуникационными технологиями видимость выбора; поэтому имеет смысл проводить ее анализ с точки зрения субъектно-объектных отношений, где субъектом выступает коммуникатор, а место объекта зарезервировано для реципиента [Почепцов, 1998]. Содержание и цель коммуникации между реципиентом и коммуникатором сводится к процедуре тестирования, в которой, как отмечает Бодрийяр, ответ заранее моделируется вопросом: «Бинарные коды действуют среди нас. Ими охвачены все сообщения и знаки нашего общества, и наиболее конкретная форма, в которой их можно уловить, это форма теста - вопрос/ответ или стимул/ответ. Всякое содержание нейтрализуется процедурой непрерывно направленных вопросов. Вся система коммуникации перешла от сложной синтаксической структуры языка к бинарно-сигналетической системе вопрос/ответ - системе непрерывного тестирования. Известно, что тест и референдум (а в нашем случае риторический вопрос) представляют собой идеальные формы симуляции: ответ подсказывается вопросом, заранее моделируется/обозначается им. Таким образом, референдум, например, - это всегда не что иное, как ультиматум: односторонний вопрос, который больше никого не вопрошает, а сам сразу навязывает некоторый смысл, чем и завершается цикл» [Бодрийяр, 2001, с. 130]. Общей схемой коммуникации становится тактильная и тактическая симуляция: «Сообщение превращается в «массаж», обследование-ощупывание, тест. Повсюду вас тестируют, щупают, это «тактический метод», сфера коммуникации «тактильна». Идеология «контакта» всеми доступными средствами стремится подменить собой понятие общественного отношения [Почепцов, 1998].
Вся теория коммуникации построена вокруг того, чтобы укрепить структурную иерархию коммуникатора и реципиента, сильного и слабого участников. Моделируя помехи, способные дать реципиенту относительную автономию, теория изобретает все новые средства для их устранения [Кули, 1994]. Но можно ли утверждать, что доминирующая позиция коммуникатора обладает некоторой степенью уязвимости, а все коммуникационные процессы имеют тенденцию к равномерному распределению ролей и ресурсов? Изначальное равенство возможностей коммуникатора и реципиента — еще до того, как роли распределены - ставит перед субъектами вопрос об источнике ресурсов [Почепцов, 1998]. Получается, что равенство участников коммуникации сохраняется лишь до тех пор, пока не распределены роли.
