Лексикализованные предложно-падежные сочетания и их репрезентация в лексикографии Пасечник Анна Александровна

Содержание к диссертации

Введение

1. Языковой статус лексикализованных предложно-падежных сочетаний 11

1.1. Современные лингвистические интерпретации лексикализованных предложно-падежных сочетаний 11

1.2. Константные признаки лексикализованных предложно-падежных сочетаний 36

1.2.1. Семантическая изоляция от исходной парадигмы имени 36

1.2.2. Коннотативный компонент семантики 41

1.2.3. Синтаксическая функция актанта глагольного действия 48

1.2.4. Моделируемость грамматической структуры 51

Выводы 54

2. Лексикализованные предложно-падежные сочетания как система 56.

2.1. Синтагматические свойства лексикализованных предложно-падежных сочетаний 56

2.1.1. Обязательные и факультативные контексты лексикализованных предложно-падежных сочетаний 56

2.1.2.Единичная и ограниченная сочетаемость лексикализованных предложно-падежных сочетаний 60

2.1.3. Изменение сочетаемости как показатель изменения семантики предложно-падежного сочетания 61

2.2. Парадигматические свойства лексикализованных предложно-.падежных сочетаний 65

2.2.1. Полисемия в кругу лексикализованных предложно-падежных сочетаний 65

2.2.2. Синонимо-антонимические блоки лексикализованных предложно-падежных сочетаний 75

2.2.3. Тематические ряды лексикализованных предложно-падежных сочетаний 78

Выводы 86

3. Лексикографическое описание лексикализованных предложно-падежных сочетаний 88

3.1. Лексикализованные предложно-падежные сочетания в толковых и фразеологических словарях русского языка 88

3.1.1. Форма заголовочной единицы 88

3.1.2. Структура словарной статьи 93

3.1.3. Отражение грамматических и коннотативных характеристик словарной единицы 100

3.2. Опыт представления лексикализованных предложно-падежных сочетаний в двуязычном русско-английском специализированном словаре . 107

3.2.1. Проблема перевода русских лексикализованных предложно-падежных сочетаний на английский язык в свете общей теории перевода 107

3.2.2. Макро- и микроструктура русско-английского словаря лексикализованных предложно-падежных сочетаний 117

Выводы 126

Заключение 127

Библиографический список 129

• Современные лингвистические интерпретации лексикализованных предложно-падежных сочетаний
• Константные признаки лексикализованных предложно-падежных сочетаний
• Синтагматические свойства лексикализованных предложно-падежных сочетаний
• Лексикализованные предложно-падежные сочетания в толковых и фразеологических словарях русского языка

Введение к работе

Последние десятилетия в современной лингвистике ознаменованы усилением интереса к проблемам языковой переходности и механизмам, способствующим развитию лексико-семантической системы языка. Взаимопроницаемость уровней, влияние интра- и экстралингвистических факторов обусловливает наличие в языке неоднородных единиц, функционирующих в межуровне-вом пространстве и совмещающих в себе свойства пограничных языковых классов. Изучение динамики языка невозможно без исследования закономерностей эволюции переходных единиц, выявления тех признаков, которые бы позволили определить их языковой статус или вектор его развития.

В настоящей работе рассматривается группа языковых единиц, функционирующих на периферии лексики и фразеологии, представляющих собой застывшие сочетания форм косвенных падежей существительного, а также кратких форм имени прилагательного с различными предлогами. Особый интерес вызывают такие двусловные образования, которые с точки зрения современной орфографии являются раздельнооформленными, но представляют собой единое структурно-семантическое целое. Они отличаются неизменной формой, одним основным ударением и обычно являются актантами глаголов, причем некоторые из этих предложно-падежных сочетаний встречаются со строго определенными глаголами (глаголами-сопроводителями, по терминологии В.П. Жукова), например, без просыпа спать, без оглядки бежать, лететь, нестись и т.п., на дыбы вставать, подниматься и т.п., со вкусом одеваться, на убой кормить, на память читать, на память дарить, в ногу идти, шагать, без ума любить, влюбиться, до слез смеяться, хохотать, без следа исчезнуть и т.п.

В дальнейшем эти единицы мы будем называть лексикализованными предложно-падежными сочетаниями (ЛППС), имея в виду их разрыв с исходной парадигмой имени и обретение особого языкового статуса.

Лексикализованные предложно-падежные сочетания в русском языке достаточно широко представлены: по предварительным подсчетам, их более двух тысяч. Необходимость определения места этих образований в системе единиц языка диктуется и теоретическими, и практическими задачами. Только с учетом специфики такой обширной группы языковых единиц можно построить надежное теоретическое основание для их полного представления и комплексного описания в словарях различных типов.

В русской лексикографии ЛППС традиционно относятся к фразеологическим единицам и попадают в словники фразеологических словарей. Первый опыт лексикографического описания подобных единиц был проведен еще в начале прошлого века. М.И.Михельсон зафиксировал во фразеологическом словаре "Русская мысль и речь: своё и чужое" (1902) образования типа на огонёк, на побегушках, на потребу, на откуп, за пазухой, (не) без греха, за рюмкой и другие. Современные фразеографы поддерживают эту традицию и включают ЛППС в словники фразеологических словарей.

Что касается теоретического осмысления ЛППС, то в настоящее время сложилось два подхода к их интерпретации. Лексикализованные предложно-падежные сочетания рассматриваются преимущественно в литературе по фразеологии, то есть как единицы фразеологической системы русского языка (Жуков 1986, Истомина 1973, Копыленко 1978, Мельчук I960, Молотков 1986, Те-лия 1981, Трухина 1978, Худавердиева 1975). Реже о них говорят как о наречиях, то есть как о единицах лексической системы языка (Апресян 1995, Валгина 1993, Лебедева 1984, Рогожникова 1983). Таким образом, языковой статус ЛППС до конца не определен, хотя ЛППС системно и структурно организованы и обнаруживают специфические черты, отличающие их как от фразеологизмов, так и от лексических единиц. В этой связи уместно вспомнить замечание В.В.Виноградова о том, что «неразграничение или смешение разных структурных отношений или разных уровней в языке, а также отсутствие тщательного анализа их взаимодействия неизбежно ведет к путанице в кругу разных струк-

б турно-смысловых языковых единиц» и что «особенно важен тщательный анализ признаков взаимосвязи и видов взаимодействия лексико-семантических (в том числе и лексико-фразеологических) уровней с грамматическими» [Виноградов 1969, 5].

Таким образом, актуальность предпринятого исследования обусловлена неоднозначностью и противоречивостью подхода к языковой интерпретации ЛІД 1С. Особенность семантики ЛППС, зависимость ее проявления от контекста, от слов-сопроводителей, создает известные трудности при употреблении таких ЛППС не только иностранцами, но и носителями русского языка как родного, что делает актуальным кодификацию семантических и коммуникативно-прагматических параметров ЛППС в специальных одноязычных и двуязычных словарях.

Объектом диссертационного исследования являются ЛППС как переходные единицы языка.

Предметом изучения в диссертационной работе являются признаки ЛППС, их синтагматические и парадигматические свойства, позволяющие определить параметры представления исследуемых единиц в специальном словаре русского языка, а также в двуязычном русско-английском словаре.

Языковой материал для диссертационного исследования отобран из толковых и фразеологических словарей русского и английского языков, а также из текстов классической и современной русской литературы, публицистических материалов. Базовую фактическую основу нашего исследования составили более 500 заголовочных единиц, хотя общее число изученных ЛППС с учетом разнообразия их употребления - свыше 1000 единиц. При отборе языкового материала мы пользовались следующими основными критериями, позволившими отграничивать ЛППС от нелексикализованной предложно-падежной формы и от ФЕ, содержащей такую форму: деактуализация исходной семантики имени-компонента, устойчивость, воспроизводимость, раздельнооформлен-ность, состав не более двух слов (без учета слов-сопроводителей), закреплен-

ность синтаксической функции (обстоятельство при глаголе-сопроводителе или несогласованное определение/предикат при имени существительном). Образность и экспрессивность рассматривались нами как дополнительные критерии.

Основная цель данной работы - научно обосновать языковой статус ЛППС как переходных единиц языковой системы и сформулировать принципы их представления в словаре.

Основная цель предопределила постановку и решение следующих задач исследования:

1. произвести анализ различных подходов к лингвистической интерпретации ЛГШС, определить отличительные признаки ЛГШС, позволяющие отнести их к переходным явлениям в языковой системе;

2. выявить и описать принципы функционирования ЛППС как системы: рассмотреть виды контекста, в которых реализуются парадигматические свойства ЛГШС; проанализировать отношения полисемии, синонимии, антонимии; определить тематические блоки, в которых моделируются ЛППС;

3. произвести сопоставительный анализ ЛППС русского и английского языков; выявить сущность проблемы перевода исследуемых единиц и предложить способы решения этой проблемы;

4. обобщить опыт представления ЛППС в толковых и фразеологических словарях русского языка и двуязычном русско-английском словаре;

5) описать макро- и микроструктуру русско-английского словаря ЛППС.
Методологической основой настоящего исследования является принцип

антропоцентрической направленности при изучении языковых явлений, а также положение о динамике развития языковых явлений: постепенное накопление количественных изменений приводит в определенный момент развития к качественным изменениям, перехода от старого качества к новому.

Научная новизна исследования определяется тем, что в нем в рамках сложившейся теории о взаимосвязи и взаимодействии различных уровней языковой системы выделяется самостоятельный класс единиц, совмещающих в се-

бе как признаки слова, так и признаки фразеологизма. ЛППС впервые пред-

ставлены как система со своими синтагматическими и парадигматическими свойствами. Кроме того, в данной работе сопоставляются свойства и условия функционирования ЛППС русского и английского языков, а также предпринимается попытка решить проблему перевода и лексикографического представления ЛППС в двуязычных словарях.

Теоретическая значимость работы заключается в выявлении закономерностей функционирования единиц, отмеченных лексико-грамматической и лексико-семантической переходностью, что позволяет прогнозировать динамику развития подобных единиц в языковой системе, а также в обосновании принципов, используемых при разработке словарной статьи, описывающей лексикализованные предложно-падежные сочетания в двуязычном русско-английском словаре активного типа.

Практическое значение исследования состоит в возможности использования его результатов при составлении толковых и фразеологических словарей русского языка и специализированных двуязычных русско-английских словарей. Результаты исследования представляют интерес для теории перевода, а также для преподавания русского языка как иностранного. Отдельные положения работы могут быть использованы в вузовских курсах по лексикологии, фразеологии и лексикографии.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В русле теории межуровневого взаимодействия языковых единиц (Н.Ф.
Алефиренко) и фразеологической переходности (А.В. Жуков) ЛППС могут
быть интерпретированы как самостоятельный класс языковых единиц, совме
щающих в себе признаки слова (одно основное ударение, моделируемость
грамматической структуры, закрепленность синтаксической функции) и при
знаки фразеологизма (постоянство компонентного состава, воспроизводимость,
раздельнооформленность, экспрессивно-оценочная семантика).
({* 2. Формирование ЛППС как переходного явления языковой системы про-

исходит в три этапа, тесно между собою взаимосвязанных и нередко одновременных: 1) формирование новой семантики, обусловливающее грамматические преобразования; 2) формирование собственных синтагматических и парадигма-, тических отношений; 3) закрепление в системе языка со следующими признаками: семантическая изоляция от исходной парадигмы имени; экспрессивно-оценочный компонент семантики; синтаксическая функция актанта глагольного действия или несогласованного определения/предиката при существительном.

3. ЛППС обладают ярко выраженной антропоцентричностью, что находит отражение в классификации ЛППС по тематико-идеографическим группам, где центральными блоками являются: «Человек», «Деятельность», а также «Эмоционально-экспрессивная оценка».

4. Сопоставительный анализ ЛППС русского и английского языков по-, зволяет сделать вывод о продуктивности подобных единиц и высокой частотности их употребления в обоих языках. Проблема перевода русских ЛППС состоит в отсутствии полных эквивалентов в английском языке, что объясняется отсутствием тождества их семантики, которое зачастую основано на различии образов, мотивирующих эту семантику.

5. При лексикографическом описании ЛППС и разработке структуры
русско-английского словаря ЛППС следует учитывать следующие параметры:
семантический, стилистический и эмоционально-экспрессивный, синтагматиче
ский, парадигматический и иллюстративно-речевой. Только при совокупности,
вышеперечисленных параметров представляется возможным не только зафик
сировать единицу языка в словаре, но и научить пользователя правильно упот
реблять ее в речи.

Поставленные задачи и специфика предмета исследования обусловили использование в работе следующих лингвистических методов исследования:

1. описательного метода, включающего приемы наблюдения, сопоставления, обобщения, классификации и описания анализируемого материала;

2. приемов лингвистической интерпретации анализируемого явления —

« переходности ЛППС;

3. структурно-семантического метода, включающего выделение структурных и семантических признаков исследуемых единиц, их константных и переходных свойств;

4. оппозиционного метода, включающего противопоставление лексико-грамматических свойств и признаков классов слов, участвующих в процессе-переходности (лексикализации) падежной формы, и выявление дифференциальных признаков ЛППС русского и английского языков;

5. метода контекстуального анализа, позволяющего построить тематические блоки ЛППС, а также раскрыть особенности формирования фразеологического или лексического значения в соответствии с характером контекстуального окружения единицы.

Апробация работы. Основные положения исследования обсуждались на кафедре общего и славяно-русского языкознания Кубанского государственного университета, они изложены в 4-х публикациях, а также в докладах на 5-й Международной школе-семинаре по лексикографии «Теоретическая лексикография: современные тенденции развития» в Ивановском государственном университете (Иваново, 2003); на Международной научной конференции «Язык. Этнос. Сознание» в Адыгейском государственном университете (Майкоп, 2003).

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, библиографического списка, перечня словарей, из которых извлекался фактический материал, и приложений.

*

В Глава 1. Языковой статус лексикализованных предложно-падежных

сочетаний 1.1. Современные лингвистические интерпретации лексикализованных предложно-падежных сочетаний

Определение объема и границ фразеологии принадлежит к тем принци-пиальным вопросам, которые вызывают в среде лингвистов острые дискуссии. Как отмечает В.Г. Дидковская, «среди единиц, обычно относимых к фразеологическому составу русского языка, выделяются образования, присутствующие в' нем на правах «вечного исключения из правил» и используемые для демонстрации неоднородности и относительности категориальных свойств фразеологических единиц (ФЕ), а также негомогенности самого их класса, объединяемые в группу фразеологических сочетаний (ФС)» [Дидковская 1997, 14].

Впервые попытка определить состав фразеологической парадигмы была
предпринята в работах В.В. Виноградова. К фразеологии, по мнению В.В. Ви
ноградова, относятся сочетания слов, обладающие семантической целостно
стью, которые внутри этого класса по признаку мотивированности / немотиви
рованности объединяются в три типа единиц: фразеологические сращения, фра-'
зеологические единства и фразеологические сочетания [Виноградов 1977].
Особое положение последних, а именно их явная аналитичность и непримени-
мость к ним общего классификационного критерия образности / безобразности,
послужило причиной того, что последующая научная разработка названной
проблематики включала в себя обоснование языкового статуса ФС: одни иссле
дователи, вслед за В.В. Виноградовым, относили их к фразеологическому со
ставу, другие, напротив, не считали их фразеологическими единицами. «Вместе
с составными терминами, пословицами, поговорками и крылатыми выраже
ниями ФС составляют тот корпус языковых фактов, по отношению к которым'
различается узкий и широкий подход к объекту фразеологии» [Ожегов 1957,
* 194]. Вместе с тем в исследованиях последних десятилетий вопрос «об объеме

0 и границах фразеологии», интерпретируется в соответствии с новыми взгляда-

ми на системность языка вообще и системность фразеологии в частности. Как считает В.Г. Дидковская, «по своему содержанию вопрос о фразеологическом объекте должен быть ориентирован не столько на выявлении его системно-таксономических параметров, сколько на уяснение языковой сущности дифференцирующих признаков, которые позволяют идентифицировать данную единицу как фразеологическую в сопоставлении с другими языковыми единицами» [Дидковская 1997,15].

Интерпретация ЛППС как фразеологических единиц опирается на опыт фразеологических словарей русского языка. В целом ряде работ предпринята попытка теоретически обосновать этот опыт.

Из серии этих работ прежде всего следует отметить исследование А.М.Бабкина. В состав фразеологии им включены конструкции типа под рукой, в форме, в глазах и подобные. Об этих единицах он пишет: «Фразеологическими эквивалентами слов являются сочетания служебного слова с полнозначным, типа: под носом - весьма близко, на глазах - очень заметно, доступно наблюдению, без ума - в восторге, е забросе - без надзора, не за горами - близко, под шумок - тайком, под сурдинку - тишком, на волос - едва заметно, чуть-чуть и тому подобные. Лексикализованный характер подобных сочетаний дает повод помещать их во фразеологическом словаре на правах объекта фразеологии» [Бабкин 1964, 10].

Таким образом, A.M. Бабкин выдвигает в качестве основного критерия фразеологичности данных сочетаний такой признак, как «лексикализованный характер».

По мнению некоторых исследователей, наличие у предложно-именных сочетаний переносного значения является основным свойством, вполне достаточным для причисления их к фразеологическим единицам.

Так, Ю.Р. Гепнер пишет: «Наряду с несвободным сочетанием полнознач-
а ных слов как предметом фразеологии существует немало предложно-именных

сочетаний, вошедших в языковой обиход в качестве устойчивых единиц речи, переносного значения. Ср.: па носу, не с руки, по горло, по глаза, через пень-колоду и тому подобные единицы речи, которые, без всякого сомнения, должны быть отнесены к фразеологизмам, так как это клише, употребляющиеся в образном, переносном смысле» [Гепнер 1964, 15].

Другой исследователь, Ф.Б. Альбрехт, сопоставляет с понятием клише* мнемонический параметр употребления устойчивых словосочетаний в речи, т.е. выясняет, хранится ли данное сочетание в памяти, или воспроизводится моделью, или вообще не воспроизводится. Согласно этому параметру в качестве первичной, непосредственно заданной в языковом сознании говорящих единицей языковой деятельности можно считать коммуникативный фрагмент - динамически заданную цитату-блок, в основе существования которой лежит языковая память [Альбрехт 2001, 66].

На наш взгляд, наличие переносного значения не может служить основополагающим критерием для отграничения фразеологических единиц от нефра-' зеологических, так как способность употребляться в переносном смысле - это свойство не только фразеологических оборотов. Ею обладают слова и словосочетания, а также пословицы и поговорки. Много общего между словом и фразеологизмом в степени сложности и выразительности, экспрессивной насыщенности образа. У слова этот образ может быть не менее сложным и ярким: всухомятку питаться - "подразумевается питание без жидкого и горячего"¹, врассыпную броситься - "в разные стороны, напоминая рассыпанный горох", нараспев говорить - "растягивать слова, произношение напоминает пение", взахлеб рассказывать - "торопливо, как будто захлебываясь", вперевалку идти' - "покачиваясь на ходу, переваливаясь с одной ноги на другую", навзрыд плакать - "громко, безутешно, с рыданиями", налегке путешествовать - "без ба-

¹ Здесь и далее толкование семантики примеров дается в сокращенном виде, т.е. без смысловых оттенков, за исключением случаев, когда толкование приводится как компонент словарной статьи со ссылкой на лексикографический источник.

гажа или с легким багажом", наотрез отказаться - "решительно, безоговорочно, как будто отрезать все возражения".

При сравнении единиц типа под мухой, под хмельком и навеселе, имеющих одинаковое значение "в состоянии легкого опьянения", можно обнаружить, что граница между фразеологизмами и наречиями не всегда проходит в области переносных значений.

П.А. Лекант осуществил попытку конкретизировать понятие «фразеологическое значение». Считая, что «только совокупность всех существенных признаков может дать точное и полное представление о единице фразеологии», он* к важнейшим признакам единицы фразеологии относит: а) воспроизводимость; б) устойчивость; в) номинативность; г) нечленимость; д) образность, экспрессивность; е) объем более одного слова; ж) раздельнооформленность [Лекант 1967, 153].

С этой точки зрения ЛППС (на носу, под боком, в лад, на прощание) являются устойчивыми, потому что существуют в фиксированной форме с определенным устойчивым значением. Они воспроизводятся как готовые единицы, номинируют качество глагольного действия, раздельнооформлены. Однако отмеченные признаки (воспроизводимость, устойчивость, нечленимость, образ-* ность) присущи и словам. Нужно также принять во внимание существование раздельнооформленных частиц, предлогов и союзов. В связи с этим такие признаки, как объем более одного слова и раздельнооформленность, не являются существенными для отграничения наречий от фразеологизмов [Никитин 1967, 26].

С устойчивостью и раздельнооформленностью неразрывно связано понятие вариантности. А.М.Бушуй понимает под вариантом фразеологической единицы словосочетание, являющееся разновидностью исходной ФЕ, в которой могут происходить формальные и лексические замены, но различные колебания" в лексико-структурном и грамматическом выражении исходной, традиционно употребляемой фразеоформы ФЕ не нарушают ее тождества [Бушуй 1986, 6].

Варианты могут быть лексическими, морфологическими, морфолого-синтаксическими, позиционными, но все они являются показателями раздель-нооформленности - характерной черты фразеологизмов, отличающей их от* слов как единиц языка. Несмотря на то что для ЛППС, как и для фразеологических единиц, характерна раздельнооформленность, они лишены свойства вариантности, возможно, это объясняется наличием яркого образа в семантике ЛППС.

Как считает В.П. Жуков, прямое воздействие на формоизменительные свойства фразеологической единицы оказывает оценочное значение. «Чем выше, ярче значение оценки в семантическом строе того или иного оборота, тем в меньшей степени такой фразеологизм подвержен морфологической изменяемости. Справедлива и обратная зависимость. Чем в меньшей степени присуще ка-* чественно характеризующее значение конкретному фразеологическому обороту, тем ярче соответствующий фразеологизм наделен процессуальными свойствами, тем полнее проявляет такой оборот свою изменяемость» [Жуков 1991, 38].

Если говорить о таком признаке, как номинативность, то можно обратиться к системе признаков фразеологических единиц, выстроенной В.П.Жуковым. «Дело в том, - утверждает он, - что первичной функцией фразеологизма является не номинация, а оценка действительности, тогда как слову присуща функция наименования вещей, явлений, свойств. Не случайно, напри-* мер, субстантивные фразеологизмы не могут выступать в качестве главного члена номинативного предложения (бытийного и указательного). По той же причине нельзя построить предложение, состоящее только из фразеологизмов» [Жуков 1986, 43].

П.А. Лекантом намечен и другой путь для отделения фразеологических единиц от лексических. «Устойчивые сочетания, - отмечает он, - имеют переносное мотивированное значение и соотносятся со свободными падежными формами имен существительных. Наречные сочетания не обладают перенос-

16
I» ными значениями, не имеют соответствующих свободных форм имен сущест-

вительных, например: до упаду, на отшибе, без устали, до зарезу, или совершенно не соотносятся с именами существительными по значению (сравнить: до отвала и техн. отвал)» [Лекант 1967, 153].

Действительно, единицы, соотносимые со свободными омонимичными
сочетаниями, резко выделяются среди остальных ЛППС. Мотивированное зна
чение их, базирующееся на соотносительности с прямым значением существи
тельных с предлогами, выступает обычно отчетливо и не вызывает сомнений.
Например: без ума - "не имеет ума" и без ума быть от кого-, чего-либо — "в
восхищении, восторге". Однако здесь необходимо помнить, что в языке наблю
дается тенденция к утрате живой связи с существительным, т.е. образ посте
пенно стирается. Известно, что все фразеологические единицы с точки зрения
^{ их лексического наполнения делятся на фразеологизмы, противопоставленные

свободным словосочетаниям, и единицы, не способные противопоставляться свободным словосочетаниям (типа выжить из ума). Это значит, что и внутри фразеологической системы проводится черта, которой П.А. Лекант отделил наречия от устойчивых фразеологических сочетаний.

Если же вернуться к теории П.Л Леканта, то к мотивированным конструкциям, вероятно, относятся сочетания типа: в руках (ср. в лапах) держать/хранить, за бортом оказаться, на бумаге закрепить (соглашение), под

замком хранить (тайну), до гроба любить/надеяться, на совесть работать,

на время дать, с радостью согласиться, за компанию прогуляться, в беспорядке быть и тому подобные. Они имеют живые семантические связи с производящим их именем существительным. Как и любые метонимические и метафорические образования, они как бы обладают «двухслойной» семантикой. Их значение одновременно направлено на исходное понятие и на новое, вторичное, выработанное в процессе переносного употребления.

Как отмечает А.Н. Тихонов, «значение этих единиц мотивировано не
it только соотносительностью их с предложными формами имен существитель-

Ф ных, но и с другими конструкциями, включающими однокоренные с ними сло-

ва» [Тихонов 1970, 270].

Сравним: в руках быть/находиться — "в полном подчинении, зависимости", на руках иметь - "на попечении", под рукой дерэ/сать - "поблизости", под руку говорить - "отвлекать", на руку нечист - "нечестен", в лапы забрать

"присвоить, подчинить", на лапу дать - "дать взятку", с головой погрузиться

"увлечься каким-л. делом", без головы человек - "глупый", через голову действовать — "не ставя в известность", в головах сидеть - "в изголовье кровати", за плечами быть - "о пережитом", на плечах иметь - "об обязанностях, тяжелой работе", по плечу быть - "по силам", на дно уйти - "затаиться, спрятаться", на дне оказаться - "в нищете", вверх дном перевернуть - "привести в беспорядок", до дна допить - "до конца" и другие.

Большую роль в мотивации играют синонимические образования и антонимические противопоставления в кругу однокоренных слов. Сравним: с виду неглупый или по виду неглупый - "судя по внешности"; в градусе быть или под градусом быть - "быть пьяным"; с головой человек - "умный, толковый" и без головы человек - "глупый"; с душой говорить - "искренне" и без души говорить - "неискренне"; в меру вспыльчив - "умеренно" и без меры (не в меру) вспыльчив - "слишком, чрезвычайно" и тому подобные. Данные конструкции могут образовываться по определенным моделям. Например:

1) под носом быть/находиться, под боком быть/находиться - "поблизо
сти, недалеко";

2) под лапой, под каблуком, под башмаком, под сапогом
быть/находиться - "в полном подчинении, зависимости от кого-л.";

6. под хмельком, под градусом, под шафе приходить/быть - "пьяным";

7. не по карману быть - "слишком дорого", не по зубам, не по плечу, не по силам, не по носу быть - "трудно справиться с задачей, проблемой";

5) до могилы, до гроба любить, помнить — "очень долго, до самой смер-
'* ти". Сочетания с мотивированным значением могут образовывать формы оцен-

ки, то есть ведут себя как слова (наречия), например: под лапой - под лапкой быть/находиться - "в подчинении, зависимости"; под каблуком - под каблучком быть/находиться - "в подчинении, зависимости"; под башмаком - под башмачком быть/находиться - "в подчинении, зависимости"; под хмелем -под хмельком быть/приходить - "пьяным"; до копейки - до копеечки потратить - "все деньги без остатка"; под метлу - под метелку вычистить — "не оставив ничего, без остатка" и т.д.

Приведенные примеры большей частью взяты из «Фразеологического словаря русского языка» под редакцией А.И. Молоткова, поэтому представляется целесообразным рассмотреть точку зрения этого исследователя на лекси-кализованные предложно-падежные конструкции. А.И. Молотков также считает, что в сфере ЛППС можно выделить как единицы фразеологии, так и лексические единицы. Это разграничение А.И. Молотков проводит, основываясь на «различной языковой природе фразеологизма и словосочетания» [Молотков 1965, 16]. А.И. Молотков считает, что возникновение фразеологизма связано не с преобразованием словосочетания, а с переосмыслением его, исключающим слияние компонентов в его составе. Даже тогда, когда для того или иного компонента уже нельзя найти в языке слово, к которому он генетически восходит, раздельнооформленность фразеологизма сохраняется. Таким образом, сочетания, компоненты которых не имеют прототипов-слов в современном языке (ни зги, на авось, в ажуре, до зарезу, под шафе), с точки зрения А.И. Молоткова, суть фразеологизмы.

А.И. Молотков отмечает, что фразеологизм, как особая единица языка, может развить в себе новое значение и утратить старое, может сам по себе устареть (как по форме, так и по содержанию), может, наконец, совсем выпасть из состава фразеологизмов русского языка, но стать словом не может. Объясняется это тем, что в составе фразеологизма компоненты не имеют лексического значения. Лексическое значение фразеологизма не соотносится со значением слов того сочетания, из которого он возник. В наречном же обороте слова не

Ф утрачивают лексического значения; независимо от того, какие оттенки значе-

ний могут быть развиты у них в составе этого оборота.

Основываясь на этом общем принципе разграничения, А.И. Молотков утверждает, что такие предложно-именные сочетания, как: а) в обтяэ/ску, на дому, во время, без умолку и т.п.; б) до зарезу, под шумок, на глаз, под замком и т.п., должны квалифицироваться по-разному: первые - как наречные обороты, нефразеологизмы, вторые - как фразеологизмы, которые могут быть соотнесены с первыми лишь по своей структуре [Молотков 1986, 17].

На основе вышеизложенного можно согласиться с таким определением фразеологизма: «Это такое высказывание, которое, подобно слову, обладает референтом только как целое, а его отдельные компоненты, которые в плане выражения совпадают со словом, в отличие от составных частей свободного значения, референтом не обладают. Таким образом, фразеологизм является единой неделимой семантической единицей» [Гуревич 1988, 2].

А.Н. Тихонов считает, что только у части фразеологических оборотов компоненты лишены лексического значения. Например: расквасить нос, у черта на куличках, кровь с молоком и т.п. «Компоненты многих фразеологизмов окончательно не утрачивают лексической связи со словами свободного употребления... То же самое следует сказать о предложно-именных конструкциях (сравним: со временем, со времен, временами, через некоторое время; на днях (днями); в бегах (бегать, бежать, убеэ/сать) и другие)» [Тихонов 1970,271].

Следовательно, если отсутствие лексического значения у компонентов словосочетания является твердым показателем принадлежности его к фразеологическим единицам, то и наличие этого значения не исключает такой возможности.

Аналогичная картина наблюдается и с применением такого признака фра
зеологизма, как переносное значение. Фразеологические единицы являются об-
'* разованиями с фразеологическим значением, с полностью или частично пере-

осмысленными компонентами, тогда как слова обладают лексическим значением, переосмысление которого не является обязательным критерием слова, но и не причисляет его к фразеологии.

А.И.Смирницкий определил рассматриваемые нами предложно-падежные сочетания как "одновершинные фразеологизмы": «Одновершинные фразеологизмы - постоянные сочетания полнознаменательного и служебного слова» [Смирницкий 1956, 79].

А.В. Кунин при структурном членении фразеологизмов выделил одно-» вершинные фразеологические единицы (за глаза, на мыло, не ко двору, под сурдинку, от фонаря) в ряду оборотов со структурой словосочетания, предложения и оборотов, являющихся одновременно и фраземами, и номинативно-предикативными единицами [Кунин 1970, 103].

Вслед за А.И.Смирницким и А.В.Куниным, В.В.Истомина все ЛППС однозначно считает фразеологизмами [Истомина 1972, 158]. Рассматривая "одновершинные" фразеологические единицы с точки зрения происхождения, В.В.Истомина делит их на две группы:

1. Собственно "одновершинные" единицы, функционирующие как фик-» сированные сочетания определенных словоформ и служебных слов, предлогов: на мази - "близко к осуществлению, к завершению"; по часам - "в точно установленное время".

2. Образования эллиптического характера. Эллипсису подвержены главным образом глагольные фразеологические единицы, в которых ведущая семантическая роль принадлежит именному компоненту, сохраняющему после усечения семантическую полнозначность и коммуникативную полноценность. При этом исходная и эллиптическая единицы сосуществуют в языке: к стенке (от поставить к стенке); на чемоданах (от сидеть на чемоданах); под корень^. (отуничтооїсить под корень).

Следует отметить, что не многие исследователи высказываются так категорично, однозначно решая вопрос об отнесении ЛППС к фразеологии. Гораздо

чаще, анализируя семантику раздельнооформленных ЛППС, исследователи учитывают пестроту их состава.

Так, А.Н. Тихонов разделяет предложно-падежные сочетания на фразеологизмы и наречия по степени семантической слитности, которую обнаруживают их компоненты. А.Н. Тихонов замечает, что как предлог, так и именная часть могут сохранить в различной степени свою семантику, и это является основным препятствием, мешающим им слиться в одно слово. Полная идиомати-зация характерна лишь для определенной части этих комплексов.

По мнению А.Н. Тихонова, к несомненным наречиям относятся образования типа: на ходу, на лету, в открытую, на ять, на ощупь, до зарезу, с кондачка, под мышкой, в ажуре, на цыпочках и тому подобные. Близки к пре-" вращению в наречия сочетания: на затычку, на корню, под шумок, под боком и подобные. К фразеологизмам относятся типа в возрасте, для важности и тому подобные, соотносительные с оборотами в преклонном возрасте, для пущей важности, сокращениями которых они являются. К фразеологическому фонду также следует отнести сочетания типа на уровне, на высоте. Такие фразеологизмы могут стать лексемами [Тихонов 1970, 272].

Если В.В. Истомина прослеживает историю образования ЛППС, в ее терминологии «одновершинных фразеологизмов», возводя их либо к сочетанию существительного с предлогом, либо к глагольному фразеологизму, подверг-* нувшемуся эллипсису, то А.Н. Тихонов продолжает наблюдение за этой трансформацией и считает, что для подобных фразеологических единиц конечным этапом преобразования является статус наречия: «Образование наречий в диа-хронном плане может осуществляться по схемам: предложно-падежная форма имени существительного —^фразеологизм —> наречие; предложно-падежная форма имени прилагательного —» наречие» [Тихонов 1970, 272].

Эту же точку зрения поддерживает Е.П. Каменец: «Среди наречий имеется довольно значительное количество бывших в составе парадигм словоформ, которые дважды прошли отрыв от исходной парадигмы: сначала оторвались от"

парадигмы и лексикализировались, а затем вышло из употребления существительное, от парадигмы которого словоформа с обстоятельственным значением отпочковалась» [Каменец 1977, 25].

В особый разряд фразеологизмов выделяет ЛГШС с устойчивым значением С.А.Трухина: «Поскольку фразеологическое значение таких форм складыва-* ется из лексического и грамматического значений компонентов (предлога, окончания и существительного), справедливо было бы их считать лексико-грамматическими фразеосочетаниями» [Трухина 1978, 81].

Однако в среде исследуемых единиц С.А Трухина отграничивает ЛППС, являющиеся, с ее точки зрения, самостоятельными лексико-грамматическими фразеосочетаниями, от их аналогов, входящих в состав глагольно-именных фразеосочетаний. Например, выражение с толку употребляется в составе гла-гольно-именного фразеосочетания сбить с толку', на тормозах употребляется только в выражении спустить па тормозах. Если встречается выражение в" охапку, то оно оказывается частью фразеологизма схватить в охапку, с прохладцей работать, с ветерком прокатиться, через силу смеяться (примеры С.А. Трухиной).

С.А. Трухина считает, что структурная схема ЛППС по-разному функционирует в речи. В зависимости от лексической наполняемости рассматриваемые формы приобретают ту или иную степень фразеологизации. А в зависимости от сочетаемости с различными глаголами их можно выделить в разряд самостоятельных фразеологизмов или рассматривать как часть глагольно-именного фразеосочетания. При этом степень самостоятельности фразеологи-~ ческого значения предложно-падежных сочетаний определяется возможностью их сочетаемости с как можно большим количеством лексико-семантических разрядов глаголов. Таким образом, С.А. Трухина констатирует «двустороннюю» принадлежность ЛППС системе фразеологии.

Итак, при различных точках зрения на языковой статус ЛППС, практически всеми исследователями - приверженцами принадлежности их системе фразеологии, признается неоднородность состава этих единиц.

Основанием для включения ЛППС во фразеологию является их идиома-тичность, т.е. полное переосмысление предложно-падежной формы, невыводимость ее значения из значений входящих в нее компонентов; основанием же для отнесения ЛППС к лексическому уровню (и исключения ЛППС из состава фразеологии) является их эквивалентность слову не только в семантическом, но* и в грамматическом (формальном) отношении.

Ряд ученых не признает принадлежности к фразеологической системе русского языка даже части ЛППС. Наиболее категорическое суждение в этом отношении мы находим в работах Н.М. Шанского [Шанский 1969, 1975]. Основным критерием, который дифференцирует слово и фразеологизм, Н.М. Шанский считает акцентологическое оформление соответствующих языковых фактов: слово, если оно не безударно, предстает как лингвистическая единица с одним основным ударением, в то время как фразеологизм - как лингвистическая единица с двумя и более компонентами, имеющими самостоятельное уда--рение.

Таким образом, с точки зрения Н.М. Шанского, фразеологизм и слово отличаются друг от друга как элементы русского языка не общими лексико-грамматическими признаками, а своим фонетическим оформлением: слово выступает как часть фонетического слова (если оно безударно) или как самостоятельное фонетическое слово, а фразеологизм всегда состоит не менее чем из двух фонетических слов.

Сказанное позволяет Н.М. Шанскому определить, например, фразеологическое сращение как «семантически неделимый фразеологический оборот, со--стоящий из двух или более фонетических слов, отдельно значения не имеющих. Слова в составе фразеологических сращений функционируют как одномерные

единицы фонетического характера, как чистые звучания, имеющие каждое свое ударение.

Это обстоятельство позволяет сделать вывод о том, что фразеологические сращения в лексико-грамматическом и фонетическом отношении образуют промежуточную группу лингвистических единиц, стоящих по своей природе значимой единицы ближе к слову, нежели к фразеологическим единствам, сочетаниям и выражениям, явно состоящим из слов. От слов фразеологические сочетания отличает лишь фонетическое оформление...» [Шанский 1975, 80].

Н.М. Шанский считает неправильной трактовку ЛШ 1С типа до упада -"до полного изнеможения", в свете - "с точки зрения", на руку - "кстати" и тому подобные в качестве фразеологизмов, мотивируя свою точку зрения названными выше аргументами и считая раздельнооформленность подобных единиц отражением их языкового прошлого.

Важно подчеркнуть, что критерий раздельнооформленности связан с орфографической нормой, а потому является исторически изменчивым. С практической точки зрения интересно проследить, как трактуются в учебных пособиях по современному русскому языку, справочниках по правописанию и словарях интересующие нас предложно-падежные сочетания.

Так, Д.Э. Розенталь, как и многие другие исследователи, однозначно относит к наречиям цельнооформленные единицы, восходящие к предложно-" падежным сочетаниям {вброд, вмиг, внаем, навстречу, назубок, отчасти, наряду, подряд, поутру, сбоку, сроду, вдогонку, вприкуску, вразбивку, вразвалку и тому подобные), а также сочетания, являющиеся исключениями из правила о слитном написании наречий: в насмешку, в рассрочку, в диковинку, в обтяжку. Основную часть раздельнооформленных единиц Д.Э. Розенталь называет наречными сочетаниями: «Пишутся раздельно употребляемые в наречном значении сочетания имен существительных с предлогами: без: без ведома, без устали; в: в дым, в стельку, в лад; до: до зарезу, до отвала, до отказа; за: за полночь.

' ...Пишутся раздельно употребляемые в роли наречия сочетания имен су-

ществительных с предлогами, если существительное в определенном значении сохранило хотя бы некоторые падежные формы: в насмешку, с насмешкой; за границей, за границу; на корточках, на корточки; на руку, не с руки.

...Пишутся раздельно наречные сочетания, состоящие из предлога в и су-" ществительных, начинающихся с гласной буквы, например: в обмен, в обрез, в обхват, в упор» [Розенталь 1967, 71-75].

Приблизительно такую же градацию проводит В.Н. Светлышева, с той лишь разницей, что ею к наречиям относятся, кроме цельнооформленных образований, раздельнооформленные единицы, образованные из сочетаний существительных, начинающихся на гласную и предлогов на согласную, а также сочетания, где существительные сохранили некоторые падежные формы. К нареч-ным сочетаниям В.Н. Светлышевой относятся сочетания существительных, начинающихся на гласную с предлогами без, в (во), до, за, на, об, по, под, с' [Светлышева 1993, 98-101].

Обратимся теперь к учебнику "Современный русский язык" для высших учебных заведений, соответственно, к статьям, посвященным фразеологии и морфологии (наречию) [Валгинаи др. 1971].

В разделе "Фразеология русского языка", в параграфе, посвященном грамматическому составу фразеологических оборотов, предложно-падежные сочетания не зафиксированы как самостоятельные фразеологические единицы. М.И. Фомина, являющаяся автором раздела "Фразеология", упоминает только о цельнооформленных единицах, включая их в обороты, состоящие из глагола и* наречия: попасть впросак, поставить втупик (с точки зрения современной орфографии, это наречное образование является раздельнооформленными), видеть насквозь, разбиться вдребезги, пойти насмарку.

Н.С. Валгина, автор раздела "Наречие", считает, что среди наречий, обра
зованных от имен существительных, выделяются предложные образования.
л* Они представляют собой «застывшие сочетания различных предлогов и форм

У косвенных падежей имени существительного». Это определение относится ею

как к цельнооформленным единицам, так и к раздельнооформленным единицам. К числу таких наречий Н.С. Валгина относит J11111С в тупик, в лоск, в ногу, в обрез, на ощупь, на вес, под уклон, под спудом, с прохладцей, в сердцах и др. [Валгина и др. 1971, 274].

Современный проект "Свода правил русского правописания. Орфография. Пунктуация" не решает вопрос о правописании предложно-падежных сочетаний, а в чем-то, напротив, подчеркивает противоречивость этого вопроса, таким образом, подтверждая неоднозначность статуса исследуемых нами единиц.

В проекте нового Свода сделана попытка учитывать факт отсутствия в самостоятельном употреблении производящего существительного и, соответственно, рекомендуется писать слитно: наскаку, навесу, дозарезу, доупаду, на-ощупь, при сохранении на бегу, на ходу, на лету. В то же время рекомендуется раздельное написание до отвала [Скобликова 2001, 103].

Таким образом, ясно, что существует реальная необходимость выделения
предложно-падежных сочетаний в отдельную группу, поскольку фразеология
не может их принять за недостаточностью признаков, конституирующих ее
единицы. В отличие же от лексических средств языка, ЛППС - это более слож
ные коммуникативные единицы как производные вторичной, более высокой
номинации, передающие определенную сложившуюся систему коннотаций,
оценок, образного восприятия мира. Так как невозможно точно и объективно
определить степень образности предложно-падежного сочетания по сравнению
с другим (сравним: на ощупь, на убой, в итоге, в прах, в кусты, в кровь, в
прошлом, в лоск), а также степень его экспрессивности (ногу, на ять, в глаза
не видеть, в доску, в дрободан), кроме того, трудно выяснить, насколько утра
чено лексическое значение компонентами сочетания, очевидно, что при опре
делении языкового статуса ЛППС необходимо использовать более конкретные
ы признаки.

Проведенное нами исследование позволяет поместить ЛППС в зоне пересечения лексики и фразеологии и выделить их как самостоятельные единицы, полученные в результате взаимодействия и преобразования лексико-грамматических свойств ФЕ, с одной стороны, и слова, с другой. ЛППС следовало бы отнести к узловым явлениям в системе языка в том смысле, что само их существование обусловлено пересечением многих разнообразных отношений, характеризующих устройство языковой системы и закономерности ее функционирования; единицы подобного типа создают структурную гибкость языка, обеспечивают его коммуникативную стабильность.

Появление в языке ЛППС, знаменующего собой переход формы слова из одной части речи в другую, очевидно, следует квалифицировать, вслед за А.Г.Лыковым и Н.А.Лыковой, как результат действия семантического асим-метризма слова в экстремальных речевых ситуациях. «Притом эти ситуации должны быть действительно экстремальными, поскольку переход слова из одной части речи в другую в зоне грамматики, бесспорно, является самым кардинальным грамматическим преобразованием этого слова. Под экстремальной ситуацией здесь понимается очень резкий, явный функционально-семантический отрыв данного конкретного слова от своего родного класса слов, от своей исходной части речи с ее системой грамматических форм, значений и функций» [Лыков, Лыкова 2002, 44].

ЛППС манифестируют такое свойство слова, которое называется транспозицией - способностью менять свои категориальные свойства. Дело в том, что обретение предложно-падежной формой существительного вторичной синтаксической функции - функции определителя глагольного действия - зачастую приводит к семантическим «возмущениям» в виде «различных переходных и синкретических значений, а также разнонаправленных транспозиций» [Лыков, Лыкова 2002, 120].

В структуре языка ЛППС образуют область, в которой при взаимодействии единиц лексического и синтаксического уровней осуществляется как каче-

ственный, так и количественный переход от формального и содержательного единства и целостности слова к расчлененности словосочетания: ЛППС - это уже не слово, но и не вполне словосочетание, прежде всего по функции, так как оно сохраняет цельность номинации при общей раздельнооформленности.

По мнению Н.В. Дрожащих, явление переходности объясняется естественными законами языковой системы: «Специфика языковых сущностей состоит в том, что языковая единица является одновременно дифференцирующей и интегрирующей, статической и динамической сущностью: она не просто занимает определенное место в системе языка, но и активно взаимодействует с другими единицами. Более того, она связана и с реальным миром, поскольку отражает в своем содержании знание о внеязыковой действительности, опосредуемое концептуальной картиной мира» [Дрожащих 2000, 61].

Переходность в системе частей речи остается до сих пор сложной, окончательно не решенной и достаточно дискуссионной проблемой. В классической школе отечественной лингвистики, связанной с именами А.А.Потебни, А.А.Шахматова, А.М.Пешковского, В.В.Виноградова, термин переход может толковаться двояко: либо как процесс длительного развития слова, либо как результат этого процесса (т.е. диахронически). По А.М.Пешковскому, переходность связана с фонетическими и семантико-грамматическими изменениями в слове: «Переходные факты в области частей речи являются следствием того, что отдельные слова на почве звуковых изменений и изменения значения, происходящих в них самих и в связанных с ними ассоциативно словах, медленно и-постепенно переходят из одной категории в другую» [Пешковский 1938, 153].

Б.Е. Зернов предлагает рассматривать явление переходности как взаимодействие языковых единиц в широком и узком смысле слова. «В широком смысле слова взаимодействие является термином, тождественным всякому виду взаимосвязи и приобретает в языке характер разветвленной полевой структуры, обладающей центральной и периферийной зонами. В узком смысле слова

* взаимодействие представляет собой взаимосвязь по устойчивым, существен-

ным признакам языковых категорий» [Зернов 1986, 28].

На степенях перехода слов из одной части речи в другую сосредоточивает внимание М.Ф.Лукин, считая его одной из форм трансформационных процессов, происходящих в языке. Вводя в лингвистический обиход понятие лек-сико-грамматической субституции (более точное, по мнению автора, нежели переход), М.Ф.Лукин развивает идею о полной и неполной степенях перехода, а. также об устойчивой/неустойчивой градации неполной субституции. «Степень перехода словоформ следует считать полной ... если валентность исходной словоформы (СФ) субститута не восстанавливается, и новые дистрибутивные отношения становятся единственной сферой его проявления, то есть если он и вне лексического окружения воспринимается уже как СФ определенной части речи» [Лукин 1986, 50].

Полный переход частей речи, по М.Ф.Лукину, явление редкое в современном языке: начинаясь в рамках языка определенной эпохи, он может охватывать несколько исторических периодов, не всегда завершаясь в языке после-, дующей эпохи. Так, русские числительные один, два, три, четыре в древности представляли собой счетные прилагательные, а числительные пять, шесть, сорок некогда были существительными. Под неполным переходом автор понимает функционирование слова с общекатегориальной валентностью двух и более частей речи, при этом устойчивый переход характеризуется регулярностью, частотой употребления слова в новой функции, а окказиональность, новизна, необычность употребления слова в несобственном значении присуща неустойчивому переходу.

М.И. Стеблин-Каменский утверждает, что «несмотря на неоднократные, попытки истолковать традиционное распределение слов по частям речи как некую стройную и последовательную «систему», т.е. как классификацию, следует отказаться от поисков единого основания распределения слов по частям речи -

cf будь то один ведущий признак или совокупность тех же признаков, т.е. от

стремления найти стройность там, где стройности может не быть» [Стеблин--Каменский 1974, 19].

По мнению Т.Ф. Бардиной, не стоит отождествлять процесс взаимодействия частей речи с лексико-грамматической переходностью, «ибо и природа этих процессов и их конечный результат совершенно различны: в основе процесса взаимодействия лежит категоризация одного и того же объекта (референта) с разных точек зрения; процесс же лексико-грамматической переходности представляет собой совмещение в одном знаке разных объектов (референтов). Конечный результат данных процессов таков: взаимодействие свидетельствует о наличии константных системно-языковых связей между лексико-* грамматическими разрядами разных частей речи, переходность же приводит к функционированию языковых единиц в их новом лексическом и грамматическом качестве» [Бардина 2003, 7].

Известно, что следствием переходности в системе частей речи, которую мы, вслед за В.В. Бабайцевой, понимаем как способность языковых единиц к структурному и семантическому преобразованию, является изменение некоторых или всех дифференциальных признаков при сохранении исходного звукового и графического комплекса [Бабайцева 1983, 38]. В сфере ЛППС, как и в сфере любых транспонированных (переходных) единиц, мы наблюдаем явление* диффузности частей речи [Бабайцева 1983, 39], поскольку они совмещают признаки как существительных (исходный звуковой и графический комплекс), так и наречий (семантика и синтаксическая функция).

С точки зрения В.Г. Дидковской, «межуровневая интерференция лежит в основе переходности языковых единиц, хотя и не является непременным ее условием. Так, переходность фразеологических единиц не связана с их местом в системе языка. Она служит постоянным системообразующим свойством фразеологической сверхпарадигмы и проявляется в совмещении признаков разнокачественных единиц - слова и словосочетания» [Дидковская 1996, 8].

0 Рассматривая отношение ЛППС к лексическому и фразеологическому

уровням языковой системы, мы отмечали наличие у них таких признаков, которые позволяют исследователям относить их то к фразеологическим, то к лексическим единицам.

Возникает вопрос: могут ли ЛППС претендовать на статус самостоятельного уровня в языке? А.В. Жуков отвечает на этот вопрос отрицательно. Одним из важнейших критериев выделения независимого класса слов он считает наличие отношений иерархичности между единицами одного уровня. По его мнению, «иерархичность языковых единиц выражается, во-первых, в их способности члениться на более мелкие элементы, состоять из них и, во-вторых, в способности порождать более сложные единицы путем последовательного сложения собственных элементов». А.В. Жуков считает, что единицы типа до кос-тей, из-под палки, на глаз, на ять, в обтяжку, без устали и др., которые он-определяет как предложно-субстантивные выражения (ПСВ), обладают формальными и содержательными признаками сразу двух уровней - лексико-семантического и синтаксического, в полной мере не принадлежа ни к одному из них. «Следовательно, переходность (промежуточность) подобных единиц следует понимать не как их локализованность между лексико-семантическим и синтаксическим уровнями, а как особую синтетичность, лексико-синтаксическую гибридность, проявляющуюся в противоречивом совмещении признаков и свойств разнокачественных единиц в плане содержания и в плане выражения» [Жуков 1984, 23].

С нашей точки зрения, отсутствие иерархических отношений в кругу ЛППС не является достаточным основанием для отказа им в автономии. Выделение исследуемых нами единиц в самостоятельный класс правомерно на основании признания динамичного характера всей языковой системы. Отграничение ЛППС в независимую зону переходности, создаст условия для изучения свойств, влияющих на подвижность данных языковых единиц. Проведенное

**' нами исследование подтверждает неоднородность состава ЛППС - среди них

& имеются единицы, близкие по признакам к лексике, с одной стороны, а с дру-

гой стороны, тяготеющие в сторону фразеологии. Анализ процессов, обусловливающих перемещение ЛППС от одного уровня языка к другому, выявление характерных и дифференциальных свойств этих единиц возможен только при рассмотрении ЛППС как самостоятельного класса переходных единиц.

Явление переходности - это универсальное свойство языковой системы, обусловленное экстралингвистическими и собственно лингвистическими при-, чинами, к числу которых можно отнести отсутствие в языке нужных слов для выражения мысли; семантическую емкость синкретических образований; мно-гоаспектность языка; стремление к экономии языковых средств и т.д.

Отсутствие необходимых языковых средств приводит к поиску формы

для выражения содержания. Устоявшиеся формы, освобождаясь от традицион-

#

ного содержания, наполняются новым содержанием, что ведет к появлению

синкретичных по семантике слов, то есть по сути язык, освободившись от устоявшихся штампов и стереотипов, становится динамичным.

Будучи эволюционным (лингвокрёативным) процессом, переходность-осуществляется в три взаимосвязанных и чаще всего одновременных этапа: 1) формирование новой семантики, обусловливающее грамматические преобразования слова или сочетания; 2) формирование словом или сочетанием собственных синтагматических и парадигматических отношений; 3) временное закрепів»

ление слова или сочетания в системе языка с переходными категориальными

признаками.

Как уже было сказано выше, образование ЛППС как переходных единиц может осуществляться по следующим схемам:

1. фразеологизм —> ЛППС —> наречие;

2. фразеологизм <— ЛППС <— сочетание существительного/ прилагательного с предлогом.

Этап формирования новой семантики происходит, как правило, при воз-
>' действии экстралингвистических факторов. Основными факторами формирова-

^ ния ЛППС для первой схемы можно считать: а) стремление говорящего создать,

эмоционально-экспрессивный образ, соответствующий выражаемой им действительности и б) прямое значение существительного/прилагательного становится устаревшим.

В первом случае эмоционально-экспрессивный образ создается, как правило, при экономии языковых средств, то есть преобразование носит эллипти-ческий характер. Например, фразеологизм идти на попятный двор преобразовался в ЛППС идти на попятную - "отступиться от обещания, не сдержать слова". Не всегда представляется возможным проследить путь преобразования фразеологизма в ЛППС, однако, как считает В.М. Мокиенко, все фразеологиче-. ские загадки типа пойти на попятную, пойти на мировую, пойти на боковую, «имеют достаточно реальный прототип или - во всяком случае - конкретную синтаксическую и смысловую модель в народной речи, откуда они в большинстве своем и попали в литературный язык» [Мокиенко 2003, 67].

Так, например, В.М. Мокиенко прослеживает историю выражения отправиться на боковую (в значении лечь спать) до словосочетаний «боковая сторона русской печи, лежанка» и «боковая лавка», справедливо утверждая, что и в современной речи слова лавочка, печь и сон продолжают оставаться неразрывными. «Отпадение соответствующих существительных превратило при-, лагательное боковая в своеобразную семантическую окаменелость, самостоя-тельное значение которой не совсем ясно» [Мокиенко 2003, 71]. В то же время шутливая окраска данного оборота появилась в результате каламбура. «Здесь в одном выражении скрещиваются сразу два плана - представление о лежании на боковой лавке или боковой части печи и - о человеческом боке» [Мокиенко 2003,72].

Во втором случае именная часть сочетания теряет актуальность в отраже
нии современной действительности, но задерживается в языке в виде ЛППС.
Например, под личиной, от лукавого, с норовом, без обиняков, на дармовщи—
*' ну, на побегушках. Завершается процесс формирования новой единицы при пе-

v* реходе ЛГШС в зону лексики. Сочетание предлога с существитель-

ным/прилагательным начинает восприниматься как единое целое, семантика исходной номинативной единицы становится окончательно устаревшей, что выражается в слитном написании - ЛГШС становится безусловным наречием.-Например, вдребезги, дотла, насмарку, насквозь, вдогонку, вприкуску, вразбивку, вразвалку и подобные.

Для второй схемы, то есть обратного перехода от лексической единицы к ЛГТПС, а затем к фразеологизму, характерно метафорическое переосмысление говорящим привычного значения лексической единицы с целью придания образности и экспрессивности описываемой действительности. Например, до безумия любить, с ветерком прокатиться, в клочья рвать, на износ работать.

Находясь в стадии переходности, ЛГШС закрепляются в определенном контексте, формируют отношения ограниченной или единичной сочетаемости.* Единичная сочетаемость с глаголом, воспроизведение ЛГТПС со словом-сопроводителем в виде готовой модели, а также утрата исходной семантики номинативной части ЛГТПС в результате приводит к фразеологизации единицы. Например, в лес смотреть, в лепешку разбиться, в дудку дуть, с лестницы спускать, в тартарары провалиться и т.д.

Кроме того, одним из способов формирования ЛГШС, а затем перехода

их во фразеологическую единицу является процесс неологизации. Новые к*

ЛГШС возникают на основе образного словосочетания первоначально в речи

одного человека и могут быть повторены другими носителями языка. «Но до-тех пор, пока данная единица функционирует на уровне речи, она остается окказионализмом или авторским употреблением. Лишь повторенная многократно и ставшая достоянием языка, данная единица становится узуальной ФЕ. С другой стороны, неразличение между авторским употреблением образного словосочетания и ФЕ ведет к смешению этих понятий» [Малински 1992, 67].

Так как образование окказиональных вариантов ФЕ осуществляется не

# щим в языке моделям, то и окказиональные варианты ФЕ могут быть одними и

теми же у разных авторов: «Повторяемость трансформаций, довольно стройная моделируемость их основных типов, перекличка с диалектно-просторечным варьированием в зеркале лексикографии убедительно показывают, что их «индивидуальность» и «авторство» сильно преувеличиваются исследователями» [Мелерович, Мокиенко 1988, 110].

Так, например, ЛППС до лампочки быть - "беспечно, наплевательски* относиться к чему-л." трактуется В.М. Мокиенко как относительно новое в современной фразеологии. Образ этого выражения столь непонятен, что порождает даже у специалистов полный скепсис в возможностях его этимологической расшифровки. В.М. Мокиенко считает, что выражение до лампочки - прямой продолжатель польского просторечного gadac do lampy (букв, болтать к лам-почке), используемого в переносном смысле как говорить впустую кому-л. что-л.", "как об стенку горох". «Необычность значения предлога до для русского выражения показывает, что в наш язык оно попало через западноукраинское просторечие, испытавшее сильное влияние польского языка. Попав в литера-* турный и жаргонно-просторечный круговорот, выражения до лампочки, до фени, до фонаря утратили связи с украинской и польской языковой основой. Предлог до обрусел и превратил эти выражения в одну из самых трудных этимологических загадок» [Мокиенко 2003, 322].

V*

Второй этап переходности - формирование словом или сочетанием собственных синтагматических и парадигматических отношений - проходит в области ЛППС следующим образом: 1) ЛППС обретают структурную устойчивость и воспроизводимость; 2) формируется лексико-синтаксическое окружение (слова-сопроводители); 3) ЛППС могут развить многозначность, вступают* в омонимические, синонимические и антонимические отношения (подробнее об этом см. в главе 2).

На третьем этапе переходности ЛППС закрепляются в системе языке с
^ определенным набором категориальных характеристик. Как уже было замечено

выше, все три этапа переходности взаимосвязаны и едва ли представляется возможным провести четкие границы обозначенных процессов.

Таким образом, можно сделать следующий вывод: ЛППС - это сверх-словная, раздельнооформленная, но семантически целостная единица, выполняющая номинативную и экспрессивно-оценочную функцию, обладающая свойством устойчивости и воспроизводимости, имеющая одно ударение и требующая для реализации своего значения определенного лексико-синтаксического контекста.

1.2. Константные признаки лексикализованных предложно-падежных сочетаний 1.2.1. Семантическая изоляция от исходной парадигмы имени

Как уже было показано выше, одним из основных условий образования ЛППС для обеих, схем переходности является утрата ими исходного значения существительного или прилагательного. Основное первичное значение существует в них скорее в этимологическом, чем в актуальном аспекте [Гвоздарев 1973, 40]. Производное связанное значение формируется в результате абстрагирования от исходной парадигмы ключевого слова и мотивируется говорящим.

Мотивированность как фактор, влияющий на изменение семантики компонентов, составляющих ЛППС, подразумевает: 1) интеллектуальный и общий образовательный уровень говорящего; 2) принадлежность говорящего к определенной социально-профессиональной сфере. Конкретные чувственные признаки предметов, действий и т.д., которые выделяются в качестве мотивировочных признаков (признаков сходства денотатов) при образовании ЛППС, являются базой двух органически связанных процессов: фразеологизации и абстрагирования.

Фразеологическая абстракция является специфическим выражением закономерного абстрагирования ЛППС в процессе его становления и функциони-

рования от лексического значения исходного имени существительного или прилагательного. Смысловое содержание ЛППС, сохраняя в своей внутренней форме генетическую связь с единичной ситуацией, в то же время воспринимается отвлеченно от нее [Елисеева 2000, 16]. Так, свободное словосочетание на место поставить передает конкретную единичную ситуацию и имеет значение "вернуть на прежнее место какой-либо объект", а фразеологизм этого же лексико-грамматического состава имеет абстрагированное от единичной, конкретной ситуации значение «Одернуть кого-либо, давая понять ему, что он действительно стоит, представляет собой, как не должен поступать» [Фразеологический словарь..., 347]. Аналогично предложная форма Р.п. существительного палка в контексте Муравей выполз из-под палки воспринимается как член парадигмы существительного, в то время как в контексте Как можно верить в самое скучное дело, которым человек вынужден заниматься из-под палки или от голода? (Б.Лавренев) значение той же предложной формы абстрагировано от семантики исходного существительного. Здесь из-под палки обозначает «По принуждению, под страхом наказания, не по своей воле (делать что-либо)» [Фразеологический словарь..., 308].

Абстрактность и мотивированность - понятия взаимосвязанные. Они находятся в обратной зависимости: наличие определенного типа мотивированности свидетельствует об отсутствии или неполноте соответствующего типа абстракции, и наоборот - чем полнее фразеологическая абстракция, тем слабее мо-тивированность [Мелерович 1979, 60].

Неодинаковая степень абстракции и мотивированности во многом обусловливает неоднородность состава ЛППС. Наибольшая степень отвлечения и обобщения и соответственно наименьшая степень мотивированности присуща ЛППС, тяготеющим в сторону фразеологии. Например, в передрягу попасть, в зародыше губить, под микитки ударить, с лица спасть, на лад пойти, под дудку плясать и другие.

Наименьшая степень абстракции и наибольшая степень мотивированности характерна для ЛГШС, находящихся на границе с лексикой: до лампочки, с мизинец, на загляденье, до дыр сносить/прочитать, для души, с ноготок и другие.

А.В. Жуков, выделяя исследуемые нами единицы из состава фразеологических единиц в качестве предложно-субстантивных выражений (ПСВ), клас-сифицирует их как идиоматичные, неидиоматичные, полуидиоматичные, нейтрально-идиоматичные. Для определения степени идиоматичности А.В. Жуков предлагает следующие процедуры: 1) установление семантического соотнесения именного компонента ПСВ с дериватом; 2) непосредственное семантическое соотнесение. Если на уровне обеих процедур наблюдается положительная семантическая соотнесенность, то данные единицы считаются неидиоматичными [Жуков 1984, 71]. Например, на радостях - семантическое соответствие с дериватом: радостный, обрадовать; непосредственное семантическое соотнесение: от счастья.

Если в процессе хотя бы одной из процедур не обнаруживается положительная соотнесенность, то ПСВ считается полуидиоматичным {под диктовку, на славу). Отсутствие положительной соотнесенности в результате обеих процедур говорит об идиоматичности ПСВ {из-под палки, на пальцах, для галочки), а наличие устаревшего компонента - о нейтрально-идиоматичности {с кондачка, с панталыку).

Поскольку формирование ЛГШС происходит в сочетании с глаголом, то, очевидно, любая семантическая классификация ЛГШС должна учитывать степень мотивированности связей, которые возникают в конструкции «глагол + ЛГШС». Эти связи, по нашим наблюдениям, могут быть идиоматичными, полуидиоматичными и свободными.

Идиоматичными связями, формирующими фразеологическую единицу, можно считать связи в конструкции, семантика которых полностью переосмыслена типа разбиться в лепешку.

Полу идиоматичными следует считать связи между глаголом и ЛППС, если а) ЛППС полностью утратили связь с исходным существительным и выступают в роли интенсификатора глагольного действия: до ушей краснеть -"очень сильно", на пальцах объяснять - "очень простым, доступным языком", на тарелочке получить что-л. — "без труда, усилиями других", в упор спросить - "прямо, без обиняков", с блеском выступить - "во всем великолепии, совершенстве" и др.;

б) ЛППС встречаются в сочетаемости с неполнозначным глаголом типа быть, казаться: в клещах быть — "в тяжелом, безвыходном положении", под каблуком быть - "в полной зависимости", в бегах быть - "отсутствовать, находится в другом месте, уклоняясь от выполнения каких-л. обязанностей"

Свободные связи наблюдаются у ЛППС, сочетающихся с очень широким кругом глаголов, как правило, это те единицы, семантика которых соответствует деривату именного компонента: до безумия любить, устать, хорош, надоедать (безумный, без ума), на страже быть, стоять, находиться (стране/ сторож, сторожить), к добру произойти, случиться, встретить, (добро, добрый), без запинок ответить, выступить, рассказать (запинаться), на удивление добрый, умный, покладистый (удивлять) и др.

В соответствии с классификацией А.В. Жукова можно также выделить нейтральноидиоматичные ЛППС, динамика переходности которых направлена в сторону лексики: до оскомины, с повинной, на посошок, под сурдинку. Наличие устаревшего номинативного компонента в составе этих единиц способствует активизации их адвербиальной функции при глаголе-сопроводителе.

Изменение семантики компонентов ЛППС и, как следствие, изменение их сочетаемостных характеристик являются важнейшими признаками переходности в языковой системе. Графически взаимодействие ЛППС и языковых уровней, находящихся на границе с областью переходности, можно представить следующим образом:

Как видно из этой схемы, состав ЛППС не может быть однородным, а~ признаки единиц этого уровня статичными. Подводя итог проведенному выше исследованию, мы считаем возможным предложить следующую классификацию ЛППС.

1. ЛППС, близкие к ФЕ. При этом движение в сторону фразеологии происходит у ЛППС, как мы выяснили при следующих обстоятельствах: а) ЛППС закрепляются в сочетании с одним сопроводителем; б) происходит переосмысление всей конструкции ЛППС + глагол: разбиться в лепешку - "о крайнем усердии, готовности услужить кому-л.".

2. ЛППС, совмещающие признаки ФЕ и слова. Соответствие с семантикой исходного номинативного компонента проходит в области образности и метафорического переноса, хотя парадигматические связи исходной единицы уже утрачены: на руках быть — "в чьем-л. пользовании", с огоньком работать - "увлеченно", с оглядкой действовать — "осторожно, осмотрительно" и др.

3. ЛППС, близкие к наречию. Обратное движение ЛППС к слову, но уже с изменением лексико-грамматических характеристик происходит при расширении сочетаемости с глаголом-сопроводителем до тех пределов, которые определяются не традиционно-лексическими ограничениями сочетаемости, а

і БИБЛИОТЕК* ^M*|

предметно-логическими отношениями единиц в языковой системе: из-под палки можно делать что-либо лишь по принуждению, только то, что не нравится {есть, читать, служить и т.п.), так что сочетаемость с глаголами спать, любить и др. будет противоречить логическим связям языковых единиц; б) формирование наречной семантики, в основном, у существительных, чье значение устарело или номинативных компонентов - «пережитков» ФЕ, полученных в. результате эллипсиса: на боковую пойти, под завязку нагрузить, без устали работать.

1.2.2. Коннотативный компонент семантики

Семантические преобразования, способствующие формированию ЛППС, наполнение семантики исходной парадигмы образностью, эмоциональностью и экспрессивностью происходит в процессе реализации коммуникативно-прагматической функции ЛППС. Ограниченная сочетаемость приводит к соз-_ данию так называемых микротекстов, в которых «информация об объективной действительности, которая составляет содержание денотативного аспекта единицы, формирует его «тему», а к «реме» относится коннотативные аспекты значения, или информация об отношении потенциального субъекта речи к этой обозначаемой «теме» [Телия 1996, 157]. В этой информации, по мнению автора данной концепции, содержатся сведения: а) об эмпатии говорящего, основанной на пресуппозиции ситуации речевого общения; б) о рационально-оценочном отношении к самому обозначаемому, сигнализирующем о ценностной ориентации субъекта речи; в) об эмотивном отношении, свидетельствую-,, щем о психологическом восприятии субъектом не столько самого обозначаемого, сколько его образного аналога; г) о культурно-национальной рефлексии субъекта, сознательно или на уровне бессознательного соотносящего образное содержание единицы языка с эталонами и стереотипами культурно-национального мировидения и миропонимания, и наконец, д) об осознании тех

условий речи, в которых уместно или же неуместно использовать данную единицу языка, в чем существенную роль играет ее образность [Телия 1996, 159].

Коннотативный компонент по своей структуре очень сложен, и поэтому он до сих пор не имеет однозначного определения. Обобщая концепции разных авторов (работы Н.Г. Комлева, Э.В.Кузнецовой, И.А. Стернина, В.Н. Телия, В.К. Харченко и других), в чем-то «усредняя» их, мы считаем возможным рассматривать в качестве элементов коннотации экспрессивность, эмоциональность и оценочность. Под эмоциональностью понимается способность языковых единиц выражать эмоциональное отношение говорящего к предмету сооб-_ щения; экспрессивность указывает на меру и степень проявления того или иного признака. Оценочность - это способность языковых единиц выражать положительное или отрицательное отношение говорящего к предмету сообщения (см. также [Ратушная 2000, 73]). Все названные элементы коннотации органично, очень тесно связаны между собой.

Эмоционально-оценочная соотнесенность является важным компонентом семантики ЛППС, так как именно она позволяет данным единицам реализовы-вать свою основную прагматическую функцию - функцию речевого воздействия на адресата. Большинство ЛППС отражают субъективное отношение, оцен-_ ку говорящего в соответствии с его чувствами; а эмоциональная окраска, соответственно, - способность ЛППС передавать наше отношение к предмету, собеседнику и т.д., пути реализации которой зависят от контекста.

ЛППС, отражающие позитивное отношение говорящего к предмету речи, содержат коннотативные оттенки «одобрение, уважительность, восхищение, ласкательность», в то время как единицы с негативной коннотацией выражают отрицательное отношение говорящего: «неодобрение, осуждение, презрение, возмущение, досада, гнев».

В кругу ЛППС оценка в подавляющем большинстве случаев зависит от. номинативного компонента. Обычно это существительное, исходная семантика которого ассоциирует положительный образ (с блеском выступить, в достат-

ке оісить, по душам поговорить, с миром отпустить, с огоньком работать, в обнимку идти, с полуслова понимать, на радостях запеть, от сердца говорить, на славу постараться) или образ отрицательный {на беду случиться, с горечью ответить, в могилу свести, до одури ненавидеть, до полусмерти устать, со скрипом согласиться, в укор сказать, в штыки принимать).

Глаголы-сопроводители также могут способствовать формированию оценочного компонента ЛППС, если это глаголы отрицательной {обобрать до нитки, втереться в доверие, довести до ручки, ненавидеть до безумия, спорить до посинения, уничтоэюать в корне, попасть в передрягу, оставить в дураках, лопаться от злости, ругать без пути) или положительной оценки {любить без памяти, превозносить до небес, жить в ладу).

По мнению исследователей, в русском языке гораздо меньше фразеоло-_ гических единиц, содержащих в своем значении положительную оценку номинируемого фрагмента действительности, чем ФЕ оценки отрицательной, что связано «с ценностными представлениями носителей русского языка о добре и зле, жизни и смерти, любви и ненависти, долге и чести, о высших проявлениях ума и трудолюбия» [Добрыднева 2000, 51]. В лингвистических исследованиях существует гипотеза, что обозначения «плохого более дифференцированны, чем обозначения хорошего» и что в языке есть более разнообразные средства для детальной классификации плохих поступков человека, чем хороших, плохих черт характера, чем хороших и т.п. [Вольф 1986, 102]. Во фразеологической системе отрицательно характеризуется малейшее отклонение от образца (эталона), в чем бы это не проявлялось, что и составляет своеобразие фразеологической картины мира [Чепасова 1997, 30].

Следует отметить, что и в среде ЛППС единицы с отрицательной оценоч-ностью преобладают над единицами с положительной оценкой, а их образность ярче и насыщеннее. Сравним: в гору пойти - "делать успешную карьеру", па загляденье быть — "быть удивительно красивым", в ладу э/сить - "в полном согласии", на коне быть - "чувствовать себя победителем", с одной стороны, и

по горло сыт - "чувствовать сильное раздражение, устать от чего-л.", с грязью смешать - "оклеветать, опозорить кого-л.", на ноэ/сах оісить — "непримиримо враждовать" - с другой.

Компонент эмоциональности тесно связан с экспрессивностью или образностью, то есть способностью языковых единиц создавать наглядно-чувственные представления о предметах и явлениях действительности. Гово-_ рящий выражает свои эмоции через определенный образ, близкий по семантике к существительному или прилагательному, участвующему в образовании ЛППС, и в то же время придает этому образу более высокую степень экспрессивности, таким образом, наполняя ЛППС новым значением. Степень экспрессивности и яркость образа, выражаемого ЛППС, не поддаются учету, они зависят от мотивированности говорящего и от конкретной ситуации общения. Сравним: говорить с душой или с жаром — "с увлечением, подъемом", сказать в сердцах - "сердито, в порыве гнева".

Более того, в зависимости от ситуации ЛППС с положительной оценкой^ могут приобретать оттенок иронии, пренебрежительности, а ЛППС с отрицательной оценкой могут приобрести оттенок шутливости или ласкательности. Например, ЛППС под каблуком быть - "быть в полном подчинении у кого-л., обычно у жены" отражает неодобрительную оценку. В то же время в реплике влюбленного человека появляется шутливый оттенок: Я рад оказаться у вас под каблуком!

Я сыт по горло - в зависимости от ситуации может означать: 1) "я не голоден", ЛППС имеет экспрессивный разговорный характер и 2) "мне надоело", ЛППС подчеркивает неодобрение и раздражение говорящего.

Он получил по заслугам - в этом случае ЛППС в зависимости от ситуации может приобретать противоположные друг другу значения: 1) одобрение, похвала, высокая оценка, соответствующая заслугам, с одной стороны, и 2) наказание, соответствующее проступку.

Коннотативный компонент значения тесно связан со стилистической отнесенностью слова, поэтому ряд лингвистов (И.В. Арнольд, С.К. Башиева, Л.И.Ковалева, О.Н.Селиверстова, И.А. Стернин и другие) включают стилистическую окрашенность слова в состав коннотативного компонента значения. Так, например, Л.И. Ковалева считает, что «...стилистическое значение входит в коннотацию и вместе с экспрессивным компонентом формирует ее» [Ковалева 1973, 169].

Рассматривая стилистический компонент как составную часть коннотативного значения ФЕ, сторонники данной концепции отмечают, что в «конно-. тативном компоненте основную нагрузку несет именно стилистическое значение как явление, предопределяющее стилистические характеристики ФЕ» [Башиева 1995, 9].

Однако, по мнению других лингвистов, стилистический компонент не входит в семантическую структуру слова и фразеологизма (Л.М. Васильев, Ю.А. Ермолаева, М.Н. Кожина, О.В. Кондрашова, Э.В. Кузнецова, Н.В. Лукьянова, В.И. Шаховский, Д.Н. Шмелев, и другие). И это представляется вполне оправданным. Так, Ю.А. Ермолаева полагает, что в понятие лексического значения необходимо включать «...только те экспрессивные элементы, которые* устойчиво и однозначно характеризуют самое явление, которое отражает слово, не включая в него тех стилистических элементов, которые характеризуют стиль и назначение речи... При этом не нужно забывать и об известной «взаимопроницаемости» этих компонентов внутреннего содержания слова...» [Ермолаева 1990, 27].

По мнению Ю.Д. Апресяна, «функционально-стилистические характеристики не входят в содержание значения слова, а как бы накладываются на слово в целом в качестве дополнительной социально значимой информации о сфере употребления слова, об особенностях его употребления» [Апресян 1997, 12].

Однако ЛППС, как уже было отмечено выше, это сверхсловная единица с осложненной семантикой, значение которой реализуется в определенных си-

туациях общения, следовательно, коннотативный компонент ЛППС не в состоянии реализоваться без определенных функционально-стилистических условий.

Таким образом, содержательно стилистическую маркированность можно представить как дополнительную информацию об уместности, допустимости, оптимальности языковых единиц в определенных условиях общения, об их «привязанности» к определенному функциональному стилю.

В классе ЛППС присутствуют единицы с разнообразной стилистической окраской: разговорные, просторечные, книжные, официально-деловые.

Большинство исследуемых единиц своим происхождением обязано устно-разговорной речи, поэтому нередко лексикализуется разговорный вариант падежной формы существительного. Так, у существительных мужского рода в* родительном падеже единственного числа наблюдается стилистическая или семантическая дифференциация форм с флексиями -а/ - у (нет снега и много снегу намело). Разговорная окраска ЛППС может быть обусловлена употреблением разговорного варианта с флексией - у: без спросу, без просыпу, без толку, с маху и т.п. Флексия —у выступает как примета разговорного стиля и для вариантных форм предложного падежа единственного числа типа на счету, на бегу, на весу, на виду, на слуху, на ходу и т.п. (ср. формы с флексией -е, лишенные стилистической окраски: на счете, о беге, в весе и т.п.).

Неудивительно, что большинство ЛППС принадлежат к разговорному стилю, так как именно в устном общении наиболее полно выявляются эмоции человека, проявляется эмоционально-оценочная окрашенность слов и выражений. Например: с толку сбить - "запутать, ввести в заблуждение", без труда добиваться чего-л. - "не прилагая усилий", на удивление наивен, бестактен и т.п. - "удивительно, поразительно", от души поверить - "всем сердцем, искренне", под каблуком быть/держать - "в полном подчинении", на бегу поздороваться - "второпях, не задерживаясь", с блеском выступить - "превосходно, очень хорошо", в воздухе висеть - "остаться неразрешенным", в новин-

ку быть — "быть незнакомым, новым", до нитки промокнуть - "полностью, насквозь".

Довольно многочисленный разряд составляют также просторечные единицы, которые характеризуются употреблением в крайне непринужденной речи и/или наличием просторечного слова в качестве компонента ЛППС: от фонаря ответить - "не задумываясь, не зная ничего о предмете разговора", под шумок уйти -'"незаметно, пользуясь общей занятостью", на боковую пойти - "лечь спать", по нутру быть — "нравиться, по нраву", до отвала наесться — "до пресыщения", в дураках остаться - "быть обманутым", в аэ/суре быть - "в полном порядке".

Наряду с разговорными и просторечными единицами, принадлежащими к устному стилю речи, имеются ЛППС, тяготеющие к письменному стилю: книжные и официально-деловые, хотя в целом они весьма немногочисленны. Книжные: с азов начинать - "с простейшего", в летах быть - "быть пожилым", в неведении держать - "скрывать что-то", по течению плыть - "бездействовать", без устали работать — "без перерыва, не чувствуя усталости", в миниатюре быть - "в уменьшенном размере". Официально-деловые: для формы делать что-л. - "для отчетности", в верхах решать - "руководящими кругами", в кредит покупать - "оплачивая в рассрочку", на вооружение взять

- "начинать активно использовать".

Кроме того, значительный пласт представляют устаревшие и устаревающие ЛППС, номинативный компонент которых не употребляется самостоятельно или редко употребляется в современном русском литературном языке или в разговорной речи: с кондачка решить что-л. - "не подготовившись, несерьезно", на дармовщинку пообедать - "за чужой счет", с панталыку сбить

- "привести в растерянность".

Таким образом, ЛППС употребляются во всех функциональных стилях русского языка, однако большинство принадлежат устно-разговорной речи, что объясняет высокую степень экспрессивности исследуемых единиц. Наиболее

полно коннотативная окраска ЛППС реализуется в конкретной ситуации общения, более того, она может изменяться в зависимости от намерений говорящего. Для ЛППС, как и для фразеологических единиц, характерно преобладание единиц с отрицательной коннотацией, что объясняется особенностями человеческого мировосприятия.

1.2.3. Синтаксическая функция актанта глагольного действия

Большинство ЛППС не в состоянии реализовать свое лексическое значение вне определенного лексического окружения. Как правило, предложно-падежным сочетаниям требуются для полноценного функционирования глаголы-сопроводители, т.е. «такие слова (или реже - одно слово) свободного употребления, без которого немыслима семантическая реализация» [Жуков В. 1986, 19]. Например, значение ЛППС в прах реализуется только в сочетании с глаголом повергнуть; ЛППС в гости требует для реализации лексического значения глаголы пригласить, пойти, заглянуть; ЛППС во главе требует глаголов стоять, идти.

Глаголы-сопроводители в их отношении к ЛППС интерпретируются лингвистами по-разному. Наиболее известны два прямо противоположных взгляда: глаголы-сопроводители или включаются в компонентный состав ЛППС или, напротив, исключаются из него. Очевидно, считает А.В. Жуков, «как для первого, так и для второго решения вопроса есть свои основания» [Жуков А. 1984, 39].

С одной стороны, существует тесная семантическая и грамматическая связь собственно ЛППС и его лексического окружения. Например, значение ЛППС без умолку реализуется только в сочетании с глаголами речи говорить, болтать; ЛППС в глаза требует для реализации лексического значения "откровенно, бесцеремонно" присутствия глаголов сказать, высказать и т.п.;

ЛППС па убой встречается лишь в сочетании с глаголом кормить. Таким образом, лексическое значение ЛППС реализуется в определенном контексте, обязательным элементом которого является глагол. Вне обязательного лексического окружения ЛППС не могут функционировать, следовательно, сочетаемость подобных единиц с лексическим окружением можно назвать обязательной, так что параллель между фразеологизмами и ЛППС с ограниченной сочетаемостью, которую проводят некоторые исследователи, становится вполне очевидной. При этом степень самостоятельности фразеологизированного значения ЛППС находится в прямой зависимости от возможности их сочетаемости с как можно большим количеством лексико-семантических разрядов глаголов, а единичная сочетаемость ЛППС (сочетаемость с единственно возможной глагольной лексемой) служит показателем устойчивости всего сочетания.

Вместе с тем не менее внушительными представляются аргументы исследователей, настаивающих на том, что глаголы-сопроводители лишены таких характерных свойств компонентов ФЕ, как лексической деактуализации - они мало чем отличаются от обычных слов. «Глаголы-сопроводители употребляются в собственном, узуальном значении, являются полнокровными членами предложения, более мобильны по сравнению с компонентами в морфологическом отношении. С лексико-семантической точки зрения слова-сопроводители перекрещиваются со словами-компонентами, однако последние почти полностью атрофированы в грамматическом плане» [Жуков А. 1984, 40]. Поскольку глаголы-сопроводители обладают предметной и признаковой соотнесенностью, семантической свободой и самостоятельностью, то при разъяснении значения ЛППС они и не нуждаются в толковании.

Таким образом, в предложении ЛППС принадлежит пассивная синтаксическая роль, они выступают в роли актанта при глаголе, т.е. являются распространителями глагольного значения. В результате синтаксическая функция, которую выполняют ЛППС в предложении, носит чаще всего адвербиальный характер. ЛППС выступают распространителями глагольного значения в том

смысле, что им принадлежит качественная характеристика действия, проявляющаяся в синтаксической функции различных обстоятельств:

1. образа действия: за глаза говорить, из-под палки работать, с блеском выступать, на ощупь идти, без следа пропасть, по памяти отвечать, без оглядки бежать;

2. меры и степени: в обрез оставаться, без остатка, в довесок давать, в стельку напиваться, с полуоборота завестись, в порошок стереть, до ручки довести, до смерти испугаться, до упаду танцевать, с лихвой вернуть;

3. места: в петлю лезть, в передрягу попасть, на расстоянии держать, в хвосте плестись, в ногах валяться, под ноготь прибрать;

4. времени: на минуту заходить, на ночь оставаться, на время одолжить, с годами умнеть, под занавес сообщить, в зародыше губить, с петухами просыпаться,

5. причины: на спор сделать что-л., с тоски зачахнуть, по молодости ошибаться, с непривычки испугаться, с горя напиваться, из жалости помогать,

6. цели: на память подарить, для смеху сказать, для виду соглашаться, для галочки участвовать, по делу приезжать, про запас хранить;

Довольно значительное количество J11И 1С употребляются в роли качественной характеристики предмета. Их основные синтаксические функции:

7. предиката в функции именной части составного сказуемого: без ума быть, па побегушках быть, на примете быть, на распутье быть, на руку быть, в цене быть, в летах быть;

8. атрибута при существительном в функции несогласованного определения: по душам разговор, с иголочки костюм, с ноготок человек, на ходу машина, в мешочек яйцо, от бога музыкант, на славу обед.

Таким образом, для ЛППС характерна синтаксическая зависимость от слов-сопроводителей, которая также является своеобразным индикатором степени переходности ЛППС, так как связана с их сочетаемостными свойствами

(подробнее об этом см. 2.1). ЛППС реализуют следующие синтаксические функции: обстоятельства (при глаголе-сопроводителе), предиката и атрибута (при существительном).

1.2.4. Моделируемость грамматической структуры

Одним из компонентов ЛППС является предлог. Как один из составляющих предложно-падежной формы, он является связующим звеном между глаголом и существительным или прилагательным, участвующими в образовании ЛППС. Так как предлоги выполняют служебную функцию и не обладают предметным содержанием, можно предположить, что у них нет лексического значения. Однако в современном языкознании укрепился взгляд на служебные слова как на слова, имеющие лексическое и грамматическое значение. О.С. Ахмано-ва, рассматривая правомерность отнесения предлогов к словам, обладающим лексическим значением, подчеркивает, что «служебные слова, безусловно, являются словами, несмотря на особенности общего характера их значений и других индивидуальных качеств» [Ахманова 1974, 32]. Своеобразие предлогов состоит в том, что «грамматическое значение содержит в себе обобщенное указание на характер синтаксических отношений между словами, а лексическое значение определяет характер смысловых отношений: пространственных, временных, компаративных, целевых и т.д. Эти смысловые отношения являются общими лексическими значениями предлогов, то есть присущи всем русским предлогам» [Цой 2004, 105]. Как отмечает Р.И. Мальцева, «будучи единицей синтаксического уровня (динамической, функциональной), предлог синсемати-чен: выполняет функцию указания на тип связи существительного с доминантными членами синтагмы, сигнализирует о его синтаксической зависимости» [Мальцева 1999, 7].

По нашим наблюдениям, в ЛППС предлоги утрачивают первичную семантику, но вступая во взаимодействие с глаголом-сопроводителем, «способны

в переосмысленном виде обозначать вторичные денотативные ситуации» [Але-фиренко, Золотых 2000, 92]. Так, например, в ЛППС на ощупь идти - предлог на утрачивает первичное значение «пространственные отношения» и под влиянием глагола идти способствует развитию семантики ЛППС «образа действия». Сравним также под метелку убрать - "дочиста, ничего не оставляя", под занавес сделать что-л. - "в самом конце", без просыпа спать - "очень крепко и долго", до нитки промокнуть — "промокнуть насквозь". В рассматриваемых примерах предлоги уже не содержат сем, соотносимых с первичной грамматической денотацией. Однако они принимают непосредственное участие в формировании переосмысленного значения номинативного компонента ЛППС: предлог под добавляет сему «меры», предлог без - сему «длительности», предлог до - сему «предельности».

Благодаря свойству показателя и выразителя того или иного падежа косвенного объекта, основная функция предлога как компонента ЛППС проявляется в организации и моделируемости их грамматической структуры.

Можно выделить основные модели ЛППС, принимая во внимание способность к лексикализации именных форм единственного и множественного числа.

1. Сочетание формы родительного падежа единственного числа с предлогами с, из, до, от, без, из-под, из-за. Например: с разбегу прыгнуть, с ведома делать что-л.; из жалости помочь, из виду упустить; до зарезу нужен, до крайности довести, до отвала наесться, до отказа набить, до смерти наскучить, до упаду танцевать; без ведома делать что-л., без отказа выполнить, без просвета работать, без спросу брать, без толку быть, без удерясу смеяться, без умолку говорить, без устали работать; из-под мышки достать, из-под спуда достать, из-под носа увести; из-за границы приехать.

2. Сочетание формы дательного падежа единственного/множественного числа с предлогами к, по. Например: к счастью происходить, к чести быть; по боку быть, по вине случиться, по губам читать, по делу прийти, по душе

⁽ф прийтись, по душам поговорить, по памяти прочитать, по пятам следо-

вать.

3. Сочетания формы винительного падежа единственно
го/множественного числа с предлогами в, на, за, под, про, по, сквозь, через.
Например: в лад жить, в тупик зайти, в диковинку быть, в лоск напиться, в
обрез остаться, в обтяэ/ску платье, в ногу идти, в обмен отдать; на авось
сделать что-л., на вес прикидывать, на вид казаться, на вкус пробовать, на
выбор быть, на ощупь идти; за полночь засидеться, за глаза говорить, за
горло держать; под вечер происходить, под силу быть, под завязку нагру
зить, под занавес сообщить, под уклон пойти; про запас держать; по горло
сыт, по уши влюбиться; сквозь зубы говорить, сквозь пальцы смотреть; че
рез голову делать что-л., через край хватить.

Сочетания формы винительного падежа с предлогами в, на наиболее продуктивны; единицы, соотносимые с формами винительного падежа с предлогами по, про, сквозь, через, малочисленны.

4. Сочетания формы творительного падежа единственного числа с предлогами за, между, под, с, со. Например: за границей жить, за пазухой держать, за рюмкой поговорить, за плечами остаться; между делом вспомнить; под боком находиться, под ложечкой ныть, под мышкой держать, под спудом хранить, под действием быть, под видом быть, под хмельком прий-ти; с оглядкой действовать, с прохладцей говорить, с умом действовать, с головой быть, с толком работать, с душой относиться, с оговоркой согласиться; со всячинкой жить, со вкусом быть.

5. Сочетания формы предложного падежа единственного числа с предлогами в, во, на. Например: в корне загубить, в ажуре быть, в голосе быть, в долгу остаться, в дороге встретиться, в достатке жить, в духе быть; во власти оказаться, во главе быть; на скаку спрыгнуть, на страже стоять, на ходу вскочить, на блюде преподнести, на уме быть, на виду оказаться.

6. Предложные образования от форм косвенных падежей имен существительных множественного числа менее продуктивны. Например: без обиняков говорить, в лицах изображать, в девках засидеться, в дураках остаться, в ногах валяться, в сердцах сказать, на четвереньках идти, на побегушках быть, на колесах жить, на сносях быть, на часах стоять, по временам казаться, под руки вести, при деньгах быть.

Таким образом, несмотря на то, что ЛППС - единица более сложная, чем слово, с точки зрения семантики, оно сохраняет такой формальный признак, существительного, как падежная форма, и, следовательно, подчиняется принципам грамматической моделируемости даже тогда, когда существительное в основе ЛППС утратило исходную семантику.

Выводы

На основе проведенного в первой главе исследования мы считаем возможным сделать следующие выводы.

1. Признавая за ЛППС способность гибридности или диффузности, то, есть совмещение признаков лексики и фразеологии, мы считаем целесообразным рассматривать ЛППС как систему, функционирующую по законам лекси-ко-грамматической и лексико-семантической транспозиции. Динамика состояний, характерная для зоны переходности, объясняет неоднородность ЛППС как класса: некоторые единицы в их составе тяготеют к области лексики, другие вовлекаются в процесс фразеологизации. Как единицы лексико-грамматического уровня, ЛППС моделируются по правилам падежного управления, они имеют одно ударение и в предложении выступают распространителями значения слов-сопроводителей. Как единицам фразеологии ЛППС прису-, ща раздельнооформленность, образность, изоляция от исходной семантики имени-компонента ЛППС, а также воспроизводимость.

* 2. ЛППС не в состоянии реализовать свою синтаксическую функцию без

слова-сопроводителя, при этом степень фразеологизации или лексикализации. ЛППС отражена в диапазоне их связей с лексическим окружением. Если глагол отвечает за реализацию лексического или фразеологического значения ЛППС, то предлог организует воспроизведение ЛППС по модели управления косвенными падежами.

3. Для ЛППС характерна высокая степень представленности всех компонентов коннотации: эмоциональности, оценочности и экспрессивности. В сфере ЛППС преобладают единицы с отрицательной оценочностью. Понятие конно-тативного компонента неразрывно связано со стилистическим, так как значение ЛППС реализуется только в определенном - стилистически маркированном -_

контексте. Более того, одни и те же ЛППС в разных контекстах могут приобре-

тать различную степень проявления коннотативных признаков.

-*'

<# 2. Лексикализованные предложно-падежные сочетания как система

2.1. Синтагматические свойства лексикализованных предложно-падежных сочетаний

Изучение синтагматических, или сочетаемостных, свойств исследуемых-единиц важно с точки зрения неоднородности ЛППС как класса. Можно пред-положить, что синтагматические свойства ЛППС, функционирующих на границе с лексикой, отличаются от аналогичных свойств ЛППС, тяготеющих к фразеологии. Анализируя закономерности формирования и ограничения связей ЛППС с лексическим окружением, мы можем судить о степени и направленности их переходности.

2.1.1. Обязательные и факультативные контексты лексикализованных предложно-падежных сочетаний

Наряду с другими признаками (устойчивостью, воспроизводимостью), материальным свидетельством фразеологизированности семантики ЛППС служит его лексическое окружение. «Окружение, очевидно, является внешним проявлением семантической цельности единицы, поэтому оно принадлежит всей единице, а не базируется на собственно структурной связи единицы. Ок-ружение выражается определенными лексико-грамматическими категориями и поддается учету» [Тагиев 1970, 260].

По наблюдениям В.П.Жукова, семантическую синтагму в области фра--
зеологии характеризует прежде всего лексико-фразеологическая сочетаемость,
т.е. «смысловое объединение фразеологизма со словом в линейной последова
тельности», которое дает семантический эффект [Жуков В. 1986, 160]. Характер
связи между устойчивыми словосочетаниями идиоматического и неидиомати
ческого характера и словами из их ближайшего окружения Л.А.Лебедева ква-
>#;* лифицирует как лексическую, но несвободную, противопоставляя такой ха-

Л рактер связи внутренним фразеологическим связям компонентов идиомы [Ле-

бедева 1983, 21]. Поясним это различие на следующих примерах. Так, выражение шагать в ногу может употребляться в следующих контекстах: Витя шел рядом с Иваном, шагал в ногу с ним и Витя шагал в ногу со временем, с модой, а потому одевался подчеркнуто небрежно. В первом контексте сочетание шагал в ногу обладает расчлененным содержанием: "шагал + одновременно, в такт с Иваном, ступал той ногой, которой ступал Иван". Расчлененное в плане семантическом, это сочетание расчленено и в плане синтаксическом: шагал (как?-каким образом?) в ногу. Во втором же контексте ни одно из исходных значений не участвует в формировании нового смысла "согласовывать с кем-, чем-либо свои действия, убеждения", который появляется у сочетания шагать в ногу. Причем целостный смысл сочетания определяет и его синтаксическую целост-ность (что делал? шагал в ногу). Итак, в первом случае слова шагать и в ногу соединились на основе лексической сочетаемости, а во втором случае компоненты связаны фразеологически.

Рассматривая синтагматику ЛППС в целом, следует отметить обязательный характер их связи с глаголами, хотя для определенного ЛППС не всегда-обязательна связь с определенным глаголом, т.е. на лексическом уровне сочетаемость ЛППС может быть достаточно широкой. Так, например, многозначное ЛППС в унисон в первом значении "созвучно" сочетается только с глаголами петь, звучать; во втором значении это же ЛППС достаточно свободно вступает в сочетание с глаголами, что отмечено в словарном толковании: «2. с кем, с чем. Согласованно, согласно (делать что-либо, действовать, поступать и т.п.)». Иллюстративные примеры включают следующие употребления: сердце билось в унисон с его сердцем, зритель жил с вами в унисон, мыслил в унисон с партией, в унисон с мотором тарахтел двиэ/сок [Фразеологический словарь... 1967,-495].

Коммуникативная функция ЛППС реализуется в конкретной ситуации

%s общения в соответствии с языковой компетентностью говорящего. Сочетае-

характер. Одним из компонентов феномена, называемого «владение языком»,, является умение «соединять слова друг с другом идиоматично, т.е. в соответствии со сложившимися в данном языке и подчас трудно мотивируемыми нормами синтаксической, семантической и лексической сочетаемости. По-русски нельзя сказать ...приходить в хандру..., хотя никакой семантической ошибки тут нет» [Апресян 1986, 57]. Таким образом, ЛППС оказываются своеобразным индикатором степени свободы владения русским языком для иностранцев; так, одной из наиболее распространенных в их речи ошибкой является нарушение шаблона связанности и прежде всего меры сочетаемости, ибо для инофона [Караулов 1988, 7], руководствующегося логикой языка, одинаково «нормальны» и. приходить в ярость и приходить в хандру. Использование ЛППС в процессе

^v общения зависит от ситуации; правильный выбор глаголов требует от говоря-

щего не только семантической, но и коммуникативной компетенции.

Выявляя контекстуальные ограничения на сочетаемость ЛППС, следует иметь в виду несколько видов контекста. Можно выделить две разновидности контекста по числу обязательных связей ЛППС:

а) для реализации лексического значения ЛППС достаточно одного гла
гола: без просыпа спать, из-под палки работать, без следа исчезнуть, в голос
кричать, под ножом умереть, в лоб спросить, на цыпочках ходить, в лад,
подпевать, в унисон звучать и так далее;

б) для реализации лексического значения ЛППС необходим не только
глагол, но и слово (существительное), требующееся для реализации лексиче
ского значения этого глагола. Такие существительные обозначают объекты гла
гольного действия и тоже могут быть в разной степени лексически определен
ными. Так, лексически несвободным является объект глагольного действия для
следующих ЛППС:

в обтядіску <— носить —> платье,
'** с молотка <— пустить —> имущество,

в кулак <г- собрать —» волю,

в мешочек <— сварить —> яйцо и т.п.

Иногда такие ЛППС могут сочетаться непосредственно с существительными, являясь в предложении определением: яйцо в мешочек, платье в обтяжку и т.п.

Следует иметь в виду, что и лексическая сочетаемость может быть пара-метрирована по разным основаниям. Она может быть свободной или несвободной, обязательной и факультативной, единичной и ограниченной. По определению Л.П. Ефремова, сочетаемость строго обязательна, если от нее зависит функционирование слова в речи, если же такой зависимости между словом и его окружением нет, то сочетаемость необязательна, факультативна [Ефремов, 1967]. Мы убедились, что ЛППС как класс переходных единиц отличаются неоднородностью. Вне обязательного лексико-грамматического контекста ЛППС не могут функционировать, но их зависимость от слов-сопроводителей носит* скорее синтаксический характер. Лексическая сочетаемость обязательна для ЛППС, тяготеющих к зоне фразеологии, в том случае, если мы наблюдаем переосмысление всего сочетания ЛППС + глагол-сопроводитель: на бобах оставить - "обмануть", на вид ставить - "делать замечание, предупреждение", во вкус войти - "пристраститься, привыкнуть к чему-л.", ко двору прийтись -"понравиться, прижиться", за живое задеть - "обидеть, уязвить", с жиру беситься - "привередничать от сытой, обеспеченной жизни" и др.

Лексическая сочетаемость факультативна для ЛППС, находящихся в центре зоны переходности (см. классификацию ЛППС в разделе 1.2.1.), а также для* ЛППС, преобразовательная динамика которых направлена в сторону лексики: на коленях (просить, умолять, выпрашивать, ползать, стоять), с оглядкой (делать, поступать, действовать, жить), в струнку (сидеть, стоять, дер-жатъся), с концами быть, до нитки (промокнуть, обобрать), без меры (любить, ненавидеть), в могилу (смотреть, свести).

В этом случае лексическая сочетаемость факультативна, так как в номинативном компоненте ЛППС присутствует семантическое соответствие с исходным существительным: непосредственное или на уровне метафорического переосмысления (раздел 1.2.1.). Параметр лексической сочетаемости ЛППС тесно связан с количественной характеристикой сочетаемостных возможностей данных единиц.

2.1.2. Единичная и ограниченная сочетаемость лексикализованных предложно-падежных сочетаний

В среде ЛППС наблюдается как единичная сочетаемость, то есть сочетаемость с единственно возможным словом (яйцо в мешочек), так и ограниченная, то есть сочетаемость с несколькими словами одного или нескольких семантических рядов (ЛППС с полуслова сочетается с глаголами понимать, усваивать, схватывать; без следа — с глаголами исчезнуть, пропасть, пройти).

С точки зрения смыслового соответствия, сочетаемость рассматриваемых единиц может быть предсказуемой и непредсказуемой. Сочетаемость с глаго-* лами у тех ЛППС, внутренняя форма которых устанавливается без затруднений, чаще всего предсказуема: без просыпа спать', без умолку говорить; в голос кричать; в лицах изображать.

Сочетаемость ЛППС может быть предсказуемой и в том случае, когда несвободной сочетаемостью обладают и синонимичные с ними слова или словосочетания наречного характера. Например: без ума = безумно влюбиться, без умолку = не умолкая говорить и тому подобные.

Если ЛППС образуются по моделям уже существующим в языке, то их сочетаемость также предсказуема. Например, по аналогии с существующим со-" четанием под горшок, образуются под бокс, под польку, под пазка и сочетаются с глаголами стричь, стричься; по горло, по макушку — по аналогии по уши (в делах, в долгах).

Сочетаемость исследуемых образований может быть непредсказуемой, если исходные существительные уже вышли из употребления и данные ЛППС утратили внутреннюю форму (с маху жениться, без обиняков говорить, под спудом хранить).

Иногда ЛППС необходим для реализации их значения не только собственно языковой, лексико-семантический контекст, но и контекст ситуативный, когда ЛППС + слова-сопроводители употребляются в определенной ситуации. Так, па чай дают деньги как вознаграждение за мелкие услуги швейцару, официанту; об исправной машине говорят, что она па ходу; в кредит берут/покупают товар, взяв ссуду в банке; под ключ строят дом, выполняют строительные работы.

Исследование ЛППС в лексико-семантическом и ситуативном контексте является важным с точки зрения выявления между ними синонимических и антонимических связей, а также для наблюдения за изменением семантики ЛППС, проявляющимся в изменении сочетаемости и, следовательно, функционировании в новой ситуации общения.

2.1.3. Изменение сочетаемости как показатель изменения семантики предложно-падежного сочетания

Как уже было сказано выше, в процессе переходности исходная семантика ЛППС частично деактуализируется, а в соответствии с теорией единства содержания и формы можно сделать вывод о том, что ЛППС претерпевают не только «десемантизацию, но и деформацию, то есть в той или иной мере утрачивают первоначальные качества» [Жуков А. 1984, 19]. У ЛППС это проявляется в изменении и ограничении парадигматических и синтагматических возможностей по сравнению с аналогичными свойствами исходных слов. Как нами было установлено, для реализации значения ЛППС необходим определенный

* контекст, изучение которого показало, что в кругу ЛППС сочетаемостные свой-

ства проявляются по-разному.

Чем актуальнее, сложнее и богаче семантика имени в составе ЛППС, тем беднее и незаметнее функция слов-сопроводителей и выше возможности сочетаемости ЛППС, которые стремятся, прежде всего, к реализации своих первичных значений: до безумия наскучить/ соскучиться/ любить, с жаром гово-

рить/ спорить/ выступать/ убеждать.

Семантическая роль слов-сопроводителей тем выше, чем слабее влияние исходного значения именного компонента ЛППС. В этом случае слова-сопроводители играют организующую роль в том смысле, что они закрепляют воспроизведение ЛППС в устойчивой форме в определенном ситуативном контексте, что отражается в единичной сочетаемости ЛППС. На подобное сближение слов-сопроводителей и слов-компонентов влияют следующие факторы:

а) наличие общих сем в значении ЛППС и слова-сопроводителя: без про
сыпа спать, под гребенку стричь, без умолку говорить, за грош продавать, с
азов начинать и др.;

б) неясный или немотивированный характер внутреннего значения
ЛППС, способствующий высокой степени воспроизводимости ЛППС с опреде
ленным словом-сопроводителем: на бобах оставаться, под орех разделывать,
ко двору приходиться, на засыпку вопрос, с панталыку сбивать и др.;

в) стремление говорящего придать эмоционально-экспрессивную окраску
описываемому им явлению с помощью метафорического переноса: в порошок
стирать, с блеском выступать, с грязью смешивать, на крючке держать, в
потемках бродить и др.

В.В. Гуревич говорит об изменении сочетаемости ЛППС и подобных им
образований с точки зрения членения значения любой единицы на рематиче
скую и тематическую части: «Значение образных фразеологических единиц
складываются из трех компонентов: 1) прямое значение словосочетания, 2)
^ компонент «сравнения», 3) ассоциативный компонент. Первых два компонента

образуют тематическую часть значения, третий - его рему» [Гуревич, Дозорец 1995, 10]. Например, в ЛППС под замком держать, в значении «вне досягаемости, как в ситуации, когда на двери висит замок», сохраняется прямое значение существительного замок, однако оно попадает в тематическую часть значения, и поэтому к слову замок здесь уже нельзя добавить определения типа железный, английский и т.п., вполне допустимые при самостоятельном употреблении существительного.

Таким образом, там, где образ (метафора) остается достаточно ясным, слово в составе ЛППС несомненно сохраняет свое значение, оно лишь уходит из акцентируемой, рематической части в тематическую, вместе со сравнением. Если же слово в составе ЛППС утрачивает свое значение и образ стирается, становится неясным (чаще всего в случае с семантически устарелыми единицами), то из значения целого выражения выпадает только неакцентируемая, тематическая часть значения, а его основная, рематическая часть этим процессом не затрагивается. Например, на рожон лезть при утрате своего тематического значения сохраняет рему "безрассудно, неосторожно, рискуя".

Образование ЛППС как процесс представляет собой «выпадение» падежной формы из тех привычных контекстов, в которых встречается ключевое слово в свободном употреблении. При этом процесс «выпадения» может быть достаточно сложным. Так, семантика ЛППС от нуля строить сформировалась в результате семантических трансформаций исходного сочетания нулевой цикл, возникшего в профессиональной речи строителей, - "подземная часть зданий и сооружений; подготовительные работы на строительстве". В результате семантической конденсации, обусловленной законом речевой экономии, сочетание нулевой цикл превратилось в нуль с тем же значением. И уже на его основе^ появилось выражение от нуля до ключа в значении "весь период строительства чего-л. - от нулевого цикла до сдачи готового объекта" [Новые слова и зна-

Устаревшее слово рожон обозначает заостренный кол (рогатину), который употребляли при охоте на медведя. Разъяренный зверь лез на рожон - широкий нож, заточенный с обеих

чения 1984, 426]. Это сочетание, в свою очередь, дало импульс для возникнове--ния двух новых ЛППС - начать, начинать, начинаться с нуля, от нуля "с самого начала, на пустом месте" [Новые слова и значения 1984, 427] и строить, сдавать под ключ "в окончательном, завершенном виде" [Новые слова и значения 1984, 282].

Таким образом, изменение сочетаемостных возможностей ЛППС является важнейшим признаком переходности, позволяющим не только прогнозировать направленность динамики развития ЛППС, но и проследить закономерности изменения их семантики.

V*

сторон, на длинной палке с перекладиной под лезвием, за которую медведь сам хватался [Бирих и др. 1998,495].

2.2. Парадигматические свойства лексикализованных предложно-падежных сочетаний

Анализ парадигматических свойств ЛППС способствует выявлению от-" ношений полисемии, омонимии, синонимии, антонимии, а следовательно, позволяет говорить об исследуемых нами единицах как о самостоятельном и системно организованном классе языковых единиц. Кроме того, выявление парадигматических свойств ЛППС важно с точки зрения их идеографического описания, распределения ЛППС по тематическим блокам.

2.2.1. Полисемия в кругу лексикализованных предложно-падежных сочетаний

Определение сути полисемии и границ этой категории представляет собой одну из наиболее сложных задач лексической семантики. Ее решение связано с такими теоретическими вопросами лингвистики, как

а) различение омонимии и полисемии (т.е. установление границ, в кото
рых разумно говорить о различных значениях одного и того же слова, в отли
чие от случаев, в которых мы имеем дело с разными словами, совпадающими
по форме) и

б) различение полисемии и моносемии (т.е. установление предела, до ко
торого различие в конкретных употреблениях слова можно рассматривать как.
контекстно обусловленное варьирование в рамках одного значения, в отличие
от случаев, когда очередное употребление слова следует описывать как реали
зацию другого значения).

Определение границ категории многозначности - как по параметру (а), так и по параметру (б) - не поддается четкой операционализации. Поискам критериев, позволяющих разграничить полисемию и омонимию, с одной стороны, и полисемию и моносемию - с другой, посвящено значительное количество ис-

следований. Однако любой из предлагаемых критериев, взятый в отдельности, носит относительный характер [Добровольский 2003, 8].

Традиционно разграничение омонимов и отдельных значений многозначного слова проводится на основе критерия наличия - отсутствия общих семантических признаков у сопоставляемых единиц. Но в большинстве случаев на вопрос, имеют ли две сравниваемые лексические единицы общие семантические признаки или нет, найти однозначный ответ довольно трудно, так как решение зависит не только от целей описания, но и от используемого метаязыка, поскольку общие признаки могут быть выделены в контексте только в том случае, если имеются (и сопоставляются) совпадающие элементы толкования. Относительность критериев различения полисемии и омонимии, а также известная субъективность в выборе способа словарного описания подтверждаются тем, что одни и те же слова по-разному трактуются разными словарями.

Внутриуровневая омонимия среди ЛППС - явление очень редкое. Тем не менее отдельные случаи таких отношений можно наблюдать: в голос кричать, рыдать — "так громко, что всем слышно" и в голос поддержать, принять — "единодушно, единогласно". В этом случае ЛППС образовались в результате эллипсиса разных исходных словосочетаний: в полный голос и в один голос.

Кроме того, мы считаем, что одним из способов выявления омонимичных единиц в среде предложно-падежных сочетаний могут служить слова-сопроводители. В том случае, если ЛППС совпадают по форме, но сочетаются с глаголами-сопроводителями, принадлежащими к разным семантическим группам, мы можем говорить об отношениях омонимии. Например, до нитки промокнуть - "промокнуть насквозь, полностью" и до нитки обобрать - "полностью лишить денег, не оставив ни копейки"; до крайности ненавидеть или любить - "очень сильно" и до крайности довести - "вывести из терпения"; без оглядки бежать - "очень быстро" и без оглядки говорить - "смело, неосторожно" и т.п.

_v# Что касается определения границ категории многозначности по парамет-

ру (б), т.е. выработки критериев для разграничения полисемии и моносемии, важно изначально четко представлять себе, что в реальной речи мы имеем дело с бесконечным множеством разных употреблений лексических единиц, а не с готовыми списками семем. «Если перед лингвистическим описанием стоит задача определить, сколько значений имеет слово X и охарактеризовать эти зна-чения содержательно, исходным пунктом является не некое "общее значение", виртуально присущее этому слову, а его различные употребления в речи. В каком-то смысле каждое из употреблений оказывается уникальным, поскольку слово, рассматриваемое как единица речи, т.е. употребленное в конкретной ситуации общения, обрастает дополнительными смыслами, привнесенными данной ситуацией» [Добровольский 2003, 9]. Ср. также положение Г.В.Колшанского о том, что «высказывание не складывается как простая сумма из слов с их значениями, а скорее наоборот - слова с их значениями получают свое реальное существование только как часть контекста в рамках высказывания» [Колшанский 1979, 52]. Таким образом, нисколько не преувеличивая, можно утверждать, что у слова следует выделить столько актуальных, речевых, ситуативно обусловленных значений, сколько различных контекстов его употребления удастся обнаружить.

Сведение актуальных, речевых значений в значения языковые, узуальные - результат работы лингвиста. В зависимости от своих теоретических представлений о природе объекта и практических установок он может в принципе принимать разные решения относительно того, от каких различий между конкретными речевыми значениями можно при этом отвлечься, а от каких - нет. «С одной стороны, принцип экономии лингвистического описания требует минимизировать количество постулируемых значений, но с другой стороны, этот же принцип требует установления полисемии везде, где это удобно для описания лингвистически значимых свойств данной лексической единицы» [Молотков

'«? 1977,113].

Понятно, что чем больше разных лингвистических свойств обнаруживают сопоставляемые употребления рассматриваемого слова, обращение к которым необходимо для исчерпывающего описания его функционирования в язы-ке, тем больше оснований считать эти употребления разными значениями. Это могут быть различия в образовании форм, в синтаксической позиции, в заполнении валентностей и другие. Если же различия минимальны и в известной степени тривиальны из-за своей регулярности и предсказуемости, ими можно пренебречь. С нашей точки зрения, основным принципом выявления многозначности в кругу предложно-падежных форм можно считать совпадение формы, а также сочетаемость с одинаковыми глаголами-сопроводителями, но в то же время отличие в семантике J11111С, определяющейся контекстом. Так, являются разными лексико-семантическими вариантами J11И 1С в бегах быть — "в самовольной отлучке" и в бегах быть - "в хлопотах, делах"; из виду упустить - "забыть о чём-л., не подумать" и из виду упустить - "потерять связь с кем-л."; в ноги поклониться - "благодарить кого-л." и в ноги поклониться — "просить о чём-л."; на ноги поднять - "по тревоге, привлечь всеобщее внимание" и на ноги поднять - "вылечить"; без памяти быть - "быть в бессознательном состоянии" и без памяти быть от чего-л./кого-л. - "любить, восхищаться".

Лингвистами было установлено, что отдельные значения многозначного фразеологизма образуют его семантическую парадигму, являются семантически связанными друг с другом. Аналогичное явление было отмечено в области лексики. Э.В. Кузнецова считает, что каждое отдельное значение слова связано с другими значениями теми или иными общими семами [Кузнецова 1989, 102]. По мнению Д.Н. Шмелева, «между значениями многозначного слова существует определенная семантическая связь, что дает основание считать их значениями одного и того же слова» [Шмелев 1977, 77]. В кругу Л11Г1С явление полисемии наблюдается, как правило, в том случае, если семантика исходного существительного не утратила актуальности. Таким образом, не составляет труда проследить семантическое соответствие значений многозначного ЛППС. Срав-

*К ним: на виду быть - "находиться в поле зрения, поблизости" и на виду быть -

"быть известным"; на глазах происходить - "быть очевидцем событий" и на глазах происходить - "наблюдать какое-либо явление при жизни"; на ноги встать - "подняться с места" и на ноги встать - "добиться независимости"; к рукам прибрать — "завладеть чем-либо" и крукам прибрать - "заставить подчиниться кого-либо"; на лету схватывать - "поймать какой-либо предмет" и на лету схватывать - "понимать с полуслова".

Вопрос о соотношении значений многозначных фразеологизмов решается лингвистами неоднозначно. Так, существует мнение, согласно которому отдельные значения многозначных фразеологизмов «мотивированы и сложились на основе повторной (параллельной метафоризации одного и того же свободного словосочетания», и следовательно, смысловая структура многозначных фра-зеологизмов «...характеризуется известной однородностью, равноценностью отдельных значений», которые сосуществуют параллельно, и поэтому считается невозможным определить производное и производящее значения, «...ибо все они образуются на основе поочередного метафорического переосмысления разных свойств одного и того же исходного, производящего словосочетания» [Жуков В. 1986, 198]. Данное мнение разделяют В.И. Зимин, М.В. Никитин и другие.

Некоторые исследователи полагают, что между значениями полисемич-ной языковой (в том числе и фразеологической) единицы могут быть либо равноправные, либо подчинительные отношения (В.М. Глухов, М.Ф. Палевская, А.И. Молотков, И.И. Чернышева). Согласно данной концепции, семантическая структура полисемичных фразеологизмов и слов может формироваться двумя способами, которые обусловливают определенный тип организации их семантической структуры: а) первое значение слова или фразеологизма служит отправной точкой для формирования второго значения, они соотносятся как производящее и производное; между значениями существуют иерархические, под-

#) чинительные отношения; б) разные значения многозначного слова или фразео-

^v* логизма формируются на базе омонимичного сочетания, находясь между собой

в отношениях семантического параллелизма.

Среди многозначных ЛППС наблюдаются как подчинительные отношения (далее указаны символом —>), так и равноправные, сосуществующие параллельно (далее обозначены символом «-»).

Кроме того, ЛППС, являясь генетически производными от сочетаний су-

ществительных в косвенных падежах с предлогами, с течением времени приобретают способность выступать в качестве полисемантичных единиц в результате различного рода метафорических и метонимических переносов: НА НОГАХ быть: 1) в стоячем положении;

2. в бодрствующем состоянии;

3. в хлопотах, в движении, не присаживаясь;

4. быть здоровым, не больным.

Рассмотрим, какие типы многозначности встречаются в кругу ЛППС. Типы многозначности выделяются по трем основаниям: 1) по характеру языковой мотивированности значений слова; 2) по зависимости частных значений от главного и их взаимосвязи друг с другом; 3) по виду их оппозиции [Современный русский язык 1989, 196].

1. По характеру языковой мотивированности значений многозначного слова ЛППС обнаруживают, в основном, метафорическую полисемию, основы-вающуюся на сходстве обозначаемых признаков. Это позволяет выделить соответствующие разновидности такой многозначности.

1. Сходство производимого впечатления; внешнего вида, формы:

без памятш быть - "быть в бессознательном состоянии" —> без памятиг быть от кого-либо - "восхищаться, любить кого-либо"; с путт сбиться - "заблудиться" — с путт сбиться - "пойти по наклонной"; сквозь зубы\ говорить - "говорить тихо, неразборчиво" —> сквозь зубыг говорить - "ворчать, выражать недовольство"; па видуі быть - "быть поблизости, в поле зрения" —> на ^ видуг быть - "быть известным"; за плечамт быть - "быть близко, позади" —>

v* за плечамиг быть - "закончиться, пройти"; в обході идти - "не прямо, сторо-

ной обходить препятствие" —> в обході идти - "уклоняться от чего-либо"; на плаеух дерэюатъся - "на поверхности воды, не тонуть" —> на плавуг держаться - "поддерживать существование"; не по зубамх быть - "быть таким твердым, что трудно откусить" —> не по зубамг быть - "не под силу, не по способностям" и так далее.

2. Сходство в структуре оценок; сюда относятся ЛППС с одинаковой или
различной оценочной семантикой:

в тягосты быть — "лишний рот в тягость" <-> в тягосты быть - "он себе в тягость" (отрицательное отношение); в ногух идти - "одновременно ступать ногами" —* в ногуг идти - "действовать согласованно, слаженно" (положительное отношение, очень дружно); в зубы\ дать - "ударить кого-либо" <-> в зу-быг дать - "всучить кому-либо что-либо, дать взятку" (пренебрежительное отношение); с корнемх вырвать - "вырвать растение из земли" —> с корнемг вырвать - "навсегда избавиться, уничтожить" (отрицательное отношение).

3. Противопоставление в структуре оценок: по заслугам получить - "по-'
лучить признание, высокую оценку, награду" и по заслугам получить - "быть
наказанным"; по счетам платить - "заплатить за выполненную работу" и по
счетам платить - "отомстить кому-либо".

Слова с метонимической связью встречаются реже: в долгх (брать деньги в долг) <-» в долгг (жить в долг) - перенос по смежности "признак действия -признак результата действия"; на убош (посылать на убой) <-» на убойг (кормить на убой).

2. Характер сцепления значений в полисемичной единице.

В кругу многозначных ЛППС можно выделить три типа отношений, рас-' крывающих различный характер зависимости частных (вторичных) значений от главного (первичного) - радиальную, цепочечную и радиально-цепочечную полисемию.

Наиболее распространена цепочечная полисемия, так как ЛППС, большей частью, не развивают более одного вторичного значения. В этом случае, как правило, первое значение более связано с лексическим значением исходного существительного, в то время как второе значение характеризуется более высокой абстрактностью и имеет семантическую связь с первым значением; взаимосвязь второго значения с исходным существительным более отдаленная, опосредованная. Например: по очередт идти - "в последовательном порядке" —> по очередт идти - "попеременно чередуясь"; сквозь зубы\ говорить - "невнятно, неразборчиво" —> сквозь зубыг говорить - "с презрением, с неудовольствием"; на вкус\ пробовать - "пробовать еду" —» на вкусг пробовать - "испытать, ощутить"; в выигрыша быть - "победить в игре, на соревнованиях" —> в выигрыша быть - "в более выгодном положении"; за пазухош держать -"хранить на груди под одеждой" —> за пазухойг дерэ/сать - "скрывать планы, чувства"; из силі выбиваться — "изнемогать, очень уставать" —> из силг выбиваться - "прилагать чрезмерные усилия, чтобы добиться чего-либо";

Реже встречаются цепочки, состоящие из более чем двух членов: под корены рубить - "у самого основания" —> под корены рубить -"совсем, окончательно" —> под кореньъ рубить - "всех поголовно, не оставляя никого" и некоторые другие.

Случаи радиальной или радиально-цепочечной полисемии единичны среди ЛППС и также включают небольшое количество значений. Например, в головы вертеться - "никак не вспоминаться" <-» в голова вертеться - "преследовать, постоянно быть в мыслях"; с лицах спасть - "похудеть" <-> с лицаг спасть - "изменить выражение лица".

Несмотря на то, что радиально-цепочечная полисемия является самой распространенной в лексической системе современного русского языка, она редко встречается среди ЛППС, так как требует более двух вторичных значе-ний:

В этой схеме на ногахі - "в стоячем положении" *-» па ногахл - "здоров, не болен" <-» на ногахь - "не ложась в постель, перенести болезнь", на ногахг -"в бодрствующем состоянии" <-» на ногахъ - "в хлопотах, в движении". В этом случае следует обратить внимание на тот факт, что несмотря на семантическую близость ЛППС на ногах 5 к ЛППС на ногах а , его едва ли можно считать производным значением, так как синтаксическая функция обеих единиц не совпадает. ЛППС на ногах 4 в значении "здоров, не болен" выполняет адъективную функцию, в то время как ЛППС на ногах ь в значении "не ложась в постель перенести болезнь" носит адвербиальный характер.

ЛППС, представленные этой схеме имеют следующие значения: на ногш поднять - "поднять с места" <-» на ногиг поднять - "вылечить", на ногш поднять - «поднять с места» <-> на ногш поднять - "поднять тревогу".

3. Типы полисемии, основанные на видах оппозиции значений, позволяют выделить в кругу ЛППС ассоциативную разновидность многозначности.

В основе ассоциативной полисемии лежит противопоставление значений, которые несовместимы или очень далеки по своему смыслу и связываются лишь ассоциативным признаком. Среди ЛППС такую многозначность можно представить на примере следующих единиц: на местех быть — "не двигаться, не уходить" —» на места быть - "не развиваться"; на зависты выглядеть -"вызывать чувство зависти в других людях" <-» на зависты выглядеть - "вы-

* глядеть очень хорошо"; по зубам быть -"о еде, быть мягкой" —> по зубам быть

- "быть легко выполнимым, соответствующим способностям" и другие.

Говоря о полисемии фразеологизмов, А.И. Молотков также предлагает разграничение значений многозначной единицы применительно к лицу к не к лицу. Аналогичное разграничение наблюдается и в кругу ЛШ 1С: не в ладахі быть с кем-либо - "в натянутых отношениях, в ссоре" «-> не в ладахг быть с чем-либо - "не уметь что-либо делать, не знать чего-либо"; крукамх прибрать кого-либо - "подчинить кого-либо своей воле" <-> к рукамг прибрать что-либо

"присвоить, завладеть чем-либо"; в карманех быть - "о человеке, попавшем в зависимость" <-» в карманег быть - "держать что-либо в кармане пальто, брюк и т.д."; в кулакех держать кого-либо - "контролировать кого-либо" <-» в кулака держать что-либо - "зажать в кулаке какой-либо предмет"; в охапку\ схва-тить кого-либо — "обнять, обхватить руками" <- в охапкуг схватить что-либо

"взять что-либо, обхватив руками"; на привязт держать (человека) - "не давать свободы, полностью контролировать" <-> на привязт дероісать (животное)

"привязать за поводок/веревку к чему-либо"; на рукахх иметь (ребенка) -"воспитывать, содержать" <-> на рукахг иметь (деньги, документы) - "иметь при себе, в наличии".

Появление нового значения у ЛППС часто связано с появлением у него нового лексического окружения, но в этом случае, как уже было сказано выше, речь чаще всего идет об омонимии: на убой вести — "вести на гибель" и па убой кормить - "кормить сытно, обильно"; в упор подойти - "подойти очень близко" и в упор смотреть — "смотреть пристально, не отводя глаз"; с головой выдать - "полностью" и с головой погрузиться - "целиком уйти в какое-либо дело"; в кулак смеяться - "незаметно" и в кулак зажимать — "подчинить своей воле"; в лоб атаковать - "в переднюю часть" и в лоб спрашивать - "прямо, без обиняков".

Итак, одним из проявлений системных семантических связей ЛППС яв-
і*> ляется полисемия. Большинство исследуемых нами единиц не развивают более

одного вторичного значения. Развитие нового значения, как правило, сигнали-

зирует переосмысление или усиление образности ЛІШС, предпосылкой которого становится метафорический перенос исходного значения.

2.2.2. Синонимо-антонимические блоки лексикализованных предложно-падежных сочетаний

ЛГШС могут образовывать синонимические ряды, в которых, объединенные общим значением, по-разному выражают оттенки этого значения.

Известно, что в зависимости от количества позиций, в которых синонимы могут замещать друг друга и, соответственно, от степени совпадения их значений, выделяются полная (абсолютная) синонимия и частичная синонимия, а в зависимости от их функций - семантическая и стилистическая синонимия [Иванникова 1966, 43]. В терминах Ю.Д. Апресяна, следует различать точные синонимы, если толкования двух слов полностью совпадают, и неточные синонимы, или квазисинонимы, если они имеют большую общую часть [Апресян 1995,218].

Среди ЛППС можно встретить точные синонимы, то есть совпадающие по своим значениям и характерной сочетаемости: в будущем - в дальнейшем

увидеть; в итоге - в заключение сказать; до смерти — до могилы помнить;

і*

на деле - на практике проверить; за рубежом — за границей оісить, и синонимы неточные, с различной степенью совпадения по своим значениям и употреблению: на грани - на краю; под хмелем - под шафе; в лицо - в упор; с потолка - от фонаря; в ужасе - в испуге; до предела - до отказа; под конец - в заключение и другие. Частичные синонимы также называют семантическими, или идеографическими, поскольку они отличаются определенными элементами своих значений и оттеняют различные стороны обозначаемого.

Стилистические синонимы выражают ту или иную эмоционально-

& экспрессивную оценку обозначаемого или относятся к разным функциональ-

* ным стилям: в стороне (нейтр.) - на отшибе (прост.); в порядке (нейтр.) - в

ажуре (разг.), от печки (разг., шутл.) - по новой (прост., жарг.), с потолка (разг., пренебр.) - от фонаря (прост., жарг.), с толку сбить (разг.) - с панталыку сбить (прост.), под башмачком (шутл., ласк.) - под каблуком (пренебр.) и другие.

По своей структуре синонимичные ЛППС являются разнокоренными, одинаковыми зачастую являются предлоги: без памяти - без ума, без чувств — без сознания; за рубежом — за границей; на грани - на краю; в будущем - в дальнейшем. В данном случае существительные из генетически исходных переменных сочетаний (если они еще функционируют в современном русском языке) также являются синонимами {край — грань, рубеж - граница, гроб - могила).

Синонимичные образования, содержащие разные предлоги, встречаются реже: без околичностей - в лоб; с потолка — от фонаря; под хмельком — на бровях.

Следует заметить, что синонимичные ЛППС обнаруживают близкую сочетаемость: без околичностей - без обиняков спросить; с плеча - в лоб - в упор - в лицо высказаться, спросить, ответить; с честью — с успехом завершить что-либо; на деле — на практике доказать, проверить.

Антонимия как лексическая категория - это семантическое отношение противоположных значений, выражаемых формально различными словами, которые реализуют в тексте функцию противопоставления и другие, связанные с ней функции [Современный русский язык 1989, 205].

Антонимические связи также присущи ЛППС. Эти связи можно охарактеризовать, исходя из формальных и семантических свойств рассматриваемых единиц. Основная функция антонимичных ЛППС - дать противоположные характеристики одного и того же действия, предмета, признака. Этим объясняется и тот факт, что антонимичные единицы обладают близкой сочетаемостью: на & ' карачки становиться - "опускаться на четвереньки" - на дыбы становиться —

"встать на задние ноги"; на деле происходить — "в реальности" - на словах

происходить - "в описании, в чьем-л. изложении"; на износ работать - "не жалея себя" - с прохладцей работать - "не прилагая особых усилий".

Семантическая классификация лексических антонимов основывается на выражаемом ими типе противоположности. В зависимости от этого, они подразделяются на классы [Современный русский язык 1989, 207]. Подобная клас-сификация охватывает и ЛППС.

1-й класс - антонимы, выражающие качественную противоположность: по порядку идти - "один за другим" - в разбивку идти - "разделившись"; под нос говорить - "тихо, неслышно" - в голос кричать - "громко"; из-под палки работать - "по принуждению, неохотно" - с охотой работать - "с удовольствием"; в будущем - в прошлом.

2-й класс - антонимы, выражающие дополнительность: в порядке - в беспорядке; к добру - не к добру; к счастью - к несчастью. Этот класс представлен очень небольшим количеством антонимических пар среди ЛППС.

3-й класс - антонимы, выражающие противоположную направленность признаков и свойств: во главе - в хвосте; в курсе - в неведении; на задворках -на коне, а также некоторые другие. Этот класс также слабо представлен в кругу интересующих нас единиц.

С точки зрения структурной классификации, антонимы можно разделить на разнокоренные (по вечерам - по утрам; из-под палки - с охотой; на карачки - на дыбы; без оглядки - сумом) и однокоренные с противоположными по значению предлогами (в глаза - за глаза; на руку - не с руки; по очереди — без очереди; под спудом — из-под спуда).

Представлено в кругу ЛППС и такое редкое и непродуктивное явление, как энантиосемия, то есть внутрисловная антонимия: в долг (давать кому-либо) - в долг (брать у кого-либо).

Анализ парадигматических отношений ЛППС позволяет сделать вывод о
^ существовании системных отношений, связывающих эти единицы в самостоя-

тельный класс, а существование синонимо-антонимических блоков ЛППС де-

лает возможным идеографическую классификацию лексикализованных пред-ложно-падежных сочетаний, то есть распределение их по определенным тематическим полям.

2.2.3. Тематические ряды лексикализованных #

предложно-падежных сочетаний

Исследование ЛППС по тематико-идеографическим группам, то есть сеточки зрения понятий, которые они обозначают, является важным по ряду причин.

Во-первых, идеографическая классификация ЛППС помогает увидеть место этих единиц в языковой картине мира, помогает увидеть те ее фрагменты, которые обозначены с помощью ЛППС.

Во-вторых, опыт, накопленный лингвистами при идеографическом распределении языковых единиц любого языка, чрезвычайно важен при создании словарей [Аксамитов 1987, Алефиренко 1999, Баранов 1990, Влахов 1987, Добровольский 1990, Кабанова 1996, Караулов 1976, Лебедева 1999, Мокиенко-1982, Морковкин 1977, Никитина 1995, Эмирова 1990].

Решение коммуникативно-прагматических задач при словарном пред-
ставлений ЛППС неизбежно приводит составителя словаря к мысли о необхо
димости их идеографического описания. Реальные ситуации общения позволя
ют "сплести" идеографическую сетку, охватывающую ЛППС, и установить ие
рархические отношения внутри каждого тематического блока. В то же время
эмотивный или коммуникативный (ситуативный) критерий не может быть оп
ределяющим. Идеографическая сетка ЛППС, безусловно, должна быть сплетена
по семантическим основаниям. Абсолютно точное распределение ЛППС по оп
ределенным группам эмоций или ситуаций просто невозможно - «многое зави-
^ сит здесь от субъективной точки зрения человека, от его речевой практики, да и

сами границы эмоционально-экспрессивных рядов порой очень зыбки» [Яранцев 1981, 6].

В семантическое поле включаются ЛППС, относящиеся к одному и тому, же кругу представлений, понятий, сходных или противоположных по своему значению. Семантические поля состоят из семантических групп, которые в свою очередь складываются из синонимичных ЛППС, различающихся по степени экспрессивности и эмоциональности, по дополнительным оттенкам или объему значения. Семантические поля, связанные одной темой, объединяются в более крупные - макрополя, тематические сферы.

В современной лексикографии ЛППС обычно представляются как единицы фразеологии, поэтому мы считаем необходимым рассмотреть существующие принципы идеографического распределения ФЕ по тематическим полям.. Обращает на себя внимание тот факт, что «весь фразеологический материал характеризуется «антропоморфичностью», так как представляет собой результат вторичного отражения в языке картины мира, результат, обогащенный опытом ценностного, т.е. характеризующего и оценочного освоения носителями языка соответствующих фрагментов действительности» [Добрыднева 2000, 54]. Поэтому тематическая группа «Человек» единодушно признается учеными центральным объектом фразеологической идеографии.

Т.Г. Никитина справедливо отмечает сложность идеографического членения фразеологии: «фразеологические единицы (ФЕ) с их кумулятивной, синкретичной семантикой, на которую накладываются прагматические интенции, сложнее поддаются идеографическому описанию» [Никитина 1995, 68]. И тем не менее отечественная фразеологическая теория обогатилась исследованиями, направленными на описание отдельных тематических объединений ФЕ в понятийной зоне «Человек»: «Психические процессы и свойства личности» [Багаут-динова 1986], «Эмоциональные состояния лица» [Кашина 1981], «Психические состояния человека» [Покровская 1977], «ФЕ со значением процесса речи» [Кудрявцева 1982], «Интеллектуальные способности человека» [Бахвалова

1993], «Моральные качества человека» [Коваленко 2003], «ФЕ идеографической сферы «Чувство» [Зимина 2005] и др.

С.Г. Алексеева предпринимает попытку представить достаточно полный перечень фразеосемантических групп тематического поля «Человек»: качественная оценка человека, характеристика внутреннего, психоэмоционального состояния человека, действия человека, а также характеристика действий че-. ловека [Алексеева 1996, 125].

На наш взгляд наиболее развернуто тематическое поле «Человек» представлено в исследовании Н.Ф. Алефиренко: человек как живое существо, душа и разум, человек как общественное существо, социальная организация и социальные институты. Причем в каждой из указанных групп выделяется до пяти подгрупп, например, тематическая группа «человек как живое существо» автором разделяется на такие подгруппы, как жизнедеятельность, трудовая деятельность, внешние черты человека, внутренние свойства и качества [Алефиренко 1989, 485].

Ж.А. Зубова выделяет и рассматривает тематическое поле «Отношение между людьми», куда включает следующие подгруппы: отношение партнерства, отношение зависимости, отношение неприятия [Зубова 1996, 139].

Состояние современной фразеологической идеографии иллюстрируют первые отечественные словари, построенные по тематическим основаниям.

Р.И. Яранцев, составитель «Словаря-справочника по русской фразеологии», выделяет всего три тематических блока фразеологической номинации: «Эмоции и чувства человека», «Свойства и качества человека», «Характеристика явлений и ситуаций» [Яранцев 1997].

Авторы толкового идеографического «Словаря образных выражений русского языка» распределяют идиомы по шестнадцати тематическим блокам: характеристика внешних качеств человека и его внутренних свойств, физических действий и перемещений, чувств-состояний и чувств-отношений, пространства, времени, меры, различных видов деятельности и т.д. [СОВ-1995]. Кроме

'* того, составители этого словаря попытались выделить тематические блоки не

только на основе собственно значения идиомы, но и с учетом ситуаций, в которых употребляются конкретные идиомы.

Неудивительно, что ЛППС как единицы близкие к фразеологии с точки зрения эмотивно-оценочного и экспрессивного компонента семантики также концентрируются вокруг разнообразных характеристик человека, его характе-ра, внешности, психических и эмоциональных состояний, физических действий, отношений с другими людьми и т.д. Поэтому тематическое поле «Человек» является центральным и в классификации ЛППС. Мы выделили следующие тематические разряды с учетом собственной семантики ЛППС, а также сочетаемости предложно-падежных сочетаний с глаголами-сопроводителями: «Отношения между людьми» и «Внешние и внутренние качества человека». В свою очередь, эти разряды делятся на подгруппы. «Отношения между людьми»:

1. Положительные/нейтральные отношения между людьми. Сюда относятся ЛППС, сочетающиеся с глаголами любить, жить, быть и подобные: по душе быть - "нравиться", в ладу (ладах) жить/быть - "в полном согласии", без оглядки любить/верить - "очень сильно, без колебаний", без ума быть от кого-л. - "в восторге, в восхищении", без памяти влюбиться - "очень сильно",, на руках носить — "беречь, любить", с почтением относиться/вести себя — "с уважением", с миром отпускать/приходить - "без вражды".

2. Отношения зависимости меэ/сду людьми. Сюда вошли ЛППС, встречающиеся обычно в сочетаниях с глаголами быть, находиться, держать, попасться: под башмаком быть, под каблуком дерэюать, во власти быть, в кулаке держать, в кармане быть, в долгу быть, в узде держать, в лапы попасться - все ЛППС в этом разряде имеют значение «в полном подчинении, в зависимости».

3. Отношения враэюды, неприязни, ненависти. Здесь ЛППС представлены, в сочетании с глаголами жить, ненавидеть, не переносить, свести, довести:

& на ножах оісить - "враждовать", на дух не переносить - "ненавидеть", в моги-

' лу свести - "довести до смерти, сжить со свету", до безумия ненавидеть -

"очень сильно", до ручки довести - "вывести кого-л. из себя".

4. Отношения обмана. Сюда вошли ЛППС в сочетании с глаголами втереться, оставить, выдать, пустить, обобрать: по миру пустить - "разорить", в дураках оставлять - "обманывать", в доверие втереться - "обманом завоевать доверие", с головой выдать - "раскрыть чью-л. тайну", до нитки обобрать - "разорить, лишить денег", через голову делать что-л. - "не поставив в известность".

Тематический разряд «Внешние и внутренние качества человека» также представлен несколькими группами.

1. Характеристика внешних качеств человека. ЛППС в сочетании с гла
голами носить, стричь, быть, а также в сочетании с существительными, отно-»
сящимися к предметам одежды: в лоск изнашивать — "совершенно, оконча
тельно", с иголочки одеваться - "одеваться в новое и нарядное", под бокс
стричь - "с коротко подстриженными висками и затылком", в обтяжку пла
тье - "плотно прилегающее к телу", в струнку вытянуться - "встать прямо,
руки по швам", на рост пальто — "большего размера, чем нужно", в возрасте
человек/быть - "немолодой", с ноготок быть - "маленького роста", на загля
денье человек/костюм - "очень красивый", в теле человек — "полный", к лицу

платье - "идет, гармонирует"; і*¹

2. Характеристика внутренних свойств, эмоций и чувств человека. В-

этой подгруппе ЛППС в функции слов-сопроводителей чаще всего встречаются
прилагательные, а также существительное со значением лица {человек): в голос
рыдать/плакать - "громко, безутешно", с головой человек - "умный", без голо
вы человек - "глупый", до слез оісалко/обидно — "очень сильно", в ужасе быть —
"напуганным", на руку нечист - "нечестный", без души человек - "злой, жесто
кий", по нутру быть - "нравиться", по нраву быть - "нравиться", с норовом
человек - "упрямый, с тяжелым характером", в облаках витать/парить - "меч-
;' тать", от бога художник/мастер - "талантлив от природы", в отчаяние вверг-

нутъ/привести - "лишить надежды", в обиде быть - "чувствовать оскорбление, огорчение", в краску вогнать — "заставить почувствовать стыд, смущение", до безумия скучный — "очень скучный", до бесконечности упрямый - "очень упрямый".

Очевидно, что некоторые ЛППС могут входить и в иные тематические блоки, выделяемые по иным семантическим основаниям. На наш взгляд, поми-* мо тематического поля «Человек», стоит также выделить тематический блок «Деятельность», так как любое явление действительности оценивается человеком в процессе физической, умственной и речевой деятельности. Здесь можно выделить следующие семантические группы.

4. Речевая деятельность (значение ЛППС реализуется в сочетании с глаголами речи): в сердцах сказать/выкрикнуть - "раздраженно, вспылив", без умолку болтать/говорить - "не переставая", во всеуслышание объявить — "так, чтобы всем стало известно", под нос бубнить/говорить - "тихо, неразборчиво", сквозь зубы говорить - "с неохотой", без обиняков говорить - "прямо * откровенно", без околичностей спрашивать/высказываться - "без недомолвок, намеков", на ухо говорить/шептать - "очень тихо", с насмешкой говорить - "пытаясь обидеть", в скобках заметить - "сказать мимоходом", на словах передавать — "устно".

5. Умственная деятельность (значение ЛППС реализуется преимущественно с глаголами интеллектуальной деятельности): на память учить - "наизусть", в уме считать/решать - "мысленно, не записывая", на лету понимать/схватывать - "быстро, сразу", с листа читать/ переводить/ петь — "не изучив предварительно", в тупик поставить - "озадачить", с умом делать" что-л. - "разумно, со знанием дела", по складам читать - "не бегло, неумело", в толк взять - "понять, осознать", на ум приходить - "подумать о чём-л., вспомнить", с полуслова понимать - "хорошо понимать кого-л., быстро".

6. Физическая деятельность (ЛППС употребляются в сочетании с глаголами физического действия разнообразной семантики): с размаха уда-

рятьібить - "сильно размахнувшись", без устали работать/болтать - "не зная усталости, без перерыва", под силу быть — "соответствовать возможностям, силе", по плечу быть - "по силам", на плечи взвалить - "обременить тяжелой работой, обязательствами", с ног сбиться - "устать от беготни, хлопот", на ноги поставить - "вылечить", в пот вогнать — "изнурить тяжелой работой", в охапку схватить — "обхватив руками".

4. Движение, перемещение (значение J11111С реализуется в сочетании с глаголами движения или сема «движение» присутствует в номинативной части ЛППС): без оглядки бежать — "очень быстро", в ногу идти - "одновременно перемещая ноги", с разбега прыгать/нырять - "пробежав некоторое расстояние", на цыпочках ходить - "очень тихо", на четвереньках стоять/ходить -"опираясь на обе руки и ноги", на корточки сесть/опуститься - "согнув колени", на ногах провести день — "в заботах, без отдыха", до упаду танцевать — "до полного изнеможения", на ходу поздороваться — "не останавливаясь, в движении";

ЛППС могут составить и третий блок идеографической классификации -«Эмоционально-экспрессивная оценка предметов, явлений, состояний». ЛППС, входящие в этот блок, представлены следующими группами.

1. ЛППС, характеризующие меру проявления признака предмета или завершенность глагольного действия, обозначенных словами-сопроводителями: по уши в делах/долгах - "полностью, совершенно", по горло сыт - "надоело", с корнем вырывать - "уничтожить совсем", в прах повергнуть/развеять - "полностью уничтожить", без просыпа спать - "долго и крепко", до дна пить - "до конца, полностью", до крайности устать/надоесть — "очень сильно", до отвала наесться - "до пресыщения", до отказа заполнить/набить - "полностью, до предела", на волоске висеть/держаться - "находиться в очень ненадежном положении", в меру умен/богат - "вполне, достаточно", без меры любить/верить - "очень сильно", до копейки потратить — "все деньги без остат-

ка", без следа исчезнуть/пропасть - "совсем, бесследно", до нитки обобрать -"оставить совсем без денег", до костей промокнуть - "насквозь";

б) длительность, продолжительность явлений: на месте сто
ять/топтаться/замирать — "без движения, прогресса", с налета отвечать —
"сразу", на полуслове прервать - "не дав договорить", за полночь засидеться -
"допоздна", до гроба верить/помнить/любить - "до самой смерти", до посине
ния спорить - "очень долго", до последнего надеяться - "очень долго", па ми
нуту зайти/заглянуть - "ненадолго";

в) способы действия: на авось делать что-л. — "в надежде на случайную
удачу", по памяти говорить/читать — "наизусть", на глазок измерить — "при
близительно, неточно", по слуху играть - "без нот", с потолка взять - "ни на
чем не основываясь", в лицах изображать/описывать - "живо, пытаясь вос
произвести события, лица", па попятную пойти - "отказаться от прежнего ре
шения", в рассрочку покупать - "с выплатой по частям", без спроса брать —
"без разрешения", по очереди идти - "по одному, один за другим", на виду де
лать что-л. - "не скрываясь", про запас хранить/дероісать - "для будущего
пользования", по старинке делать что-л. — "без новшеств, как в старину";

г) эмоциональная характеристика действия: с огоньком работать - "ув
леченно", от души поверить - "искренне", на славу отдохнуть/поработать —
"очень хорошо", с блеском выступить/ответить — "отлично", с жаром убеж-
дать/говорить - "страстно, горячо", из жалости помочь - "из сострадания", с
жиру беситься - "привередничать от обеспеченной жизни", с честью выпол
нить что-л./справитъся с чем-л. — "очень хорошо".

В приведенной выше классификации тематические ряды выделяются по семантике самого ЛППС, с учетом лексического окружения, так как нами было доказано, что лексикализованные предложно-падежные сочетания не в состоянии реализовать свое значение вне определенного контекста, т.е., как правило, без глагола-сопроводителя.

⁽* Как видно из приведенной классификации ЛППС, семантика глагола-

сопроводителя уточняется и дополняется, становится ярче и образнее за счет ЛППС. Например, глагол движения идти, в зависимости от сочетания с различными ЛППС приобретает целую палитру дополнительных оттенков: идти в затылок - "гуськом, один за другим", по очереди - "друг за другом, по одному", в ногу - "одновременно с другими переставляя ноги", в обнимку - "об-" нявшись", на ощупь - "с помощыо осязания, ощупывая что-л. вокруг", в обход - "не прямо, обходя стороной", на цыпочках - "тихо".

На основе приведенной классификации можно сделать вывод о том, что ЛППС обладают максимальной степенью антропоцентричности, так как они непосредственно направлены на человека, отражают человека во всем многообразии его проявлений и свойств - внешних (физических), внутренних (мораль-но-психических) и социальных. Таким образом, ЛППС в полной мере объединяют три составляющих «антропоцентрического принципа», предложенного Ч.У. Моррисом: 1) отношения между знаком и объектом обозначенной дейст-" вительности - семантика; 2) отношения между знаками в речевой цепи - син-тактика; 3) отношения между знаком, участниками общения и условиями общения - прагматика. Иначе говоря, прагматику можно определить как содержащееся в знаке указание на возможное отношение к нему потенциальных «пользователей» в конкретных условиях общения, поскольку интерпретатором функционирующего знака является человек со всеми своими биологическими, психологическими и социологическими характеристиками [Моррис, 1998].

Выводы

1. Синтагматические свойства ЛППС проявляются следующим образом:
ЛППС функционируют только в обязательном лексическом контексте, по ха
рактеристике сочетаемости ЛППС с количественной стороны возможно опре-
делить к какому классу слов (лексике или фразеологии) тяготеют единицы в

зоне переходности. Изменение сочетаемости исходного компонента-имени говорит об изменении его семантики и вступлении в категорию переходных единиц. Как правило, этот процесс сопровождается ограничением сочетаемости ЛППС и уменьшением количества семантических рядов, с которыми они сочетаются. Единичная сочетаемость отражает закрепление ЛППС в виде устойчивого словосочетания.

2. Анализ парадигматических свойств ЛППС позволил сделать вывод о том, что отношения полисемии возникают в результате метафорических и метонимических переносов и подразделяются на три основных типа: а) по характеру языковой мотивированности; б) по характеру сцепления значений в слове и в) на основе оппозиции значений. Изменение лексического окружения ЛППС сигнализирует о развитии нового значения, то есть возникновении омонимичной единицы.

3. В кругу ЛППС наблюдаются синонимичные и антонимичные отношения, которые позволяют сплести идеографическую сетку смысловых значений и ситуаций функционирования ЛППС. Тематическая классификация ЛППС носит ярко выраженный антропоцентрический характер.

Современные лингвистические интерпретации лексикализованных предложно-падежных сочетаний

Определение объема и границ фразеологии принадлежит к тем принци-пиальным вопросам, которые вызывают в среде лингвистов острые дискуссии. Как отмечает В.Г. Дидковская, «среди единиц, обычно относимых к фразеологическому составу русского языка, выделяются образования, присутствующие в нем на правах «вечного исключения из правил» и используемые для демонстрации неоднородности и относительности категориальных свойств фразеологических единиц (ФЕ), а также негомогенности самого их класса, объединяемые в группу фразеологических сочетаний (ФС)» [Дидковская 1997, 14].

Впервые попытка определить состав фразеологической парадигмы была предпринята в работах В.В. Виноградова. К фразеологии, по мнению В.В. Ви ноградова, относятся сочетания слов, обладающие семантической целостно стью, которые внутри этого класса по признаку мотивированности / немотиви рованности объединяются в три типа единиц: фразеологические сращения, фра- зеологические единства и фразеологические сочетания [Виноградов 1977]. Особое положение последних, а именно их явная аналитичность и непримени- мость к ним общего классификационного критерия образности / безобразности, послужило причиной того, что последующая научная разработка названной проблематики включала в себя обоснование языкового статуса ФС: одни иссле дователи, вслед за В.В. Виноградовым, относили их к фразеологическому со ставу, другие, напротив, не считали их фразеологическими единицами. «Вместе с составными терминами, пословицами, поговорками и крылатыми выраже ниями ФС составляют тот корпус языковых фактов, по отношению к которым различается узкий и широкий подход к объекту фразеологии» [Ожегов 1957, 194]. Вместе с тем в исследованиях последних десятилетий вопрос «об объеме и границах фразеологии», интерпретируется в соответствии с новыми взглядами на системность языка вообще и системность фразеологии в частности. Как считает В.Г. Дидковская, «по своему содержанию вопрос о фразеологическом объекте должен быть ориентирован не столько на выявлении его системно-таксономических параметров, сколько на уяснение языковой сущности дифференцирующих признаков, которые позволяют идентифицировать данную единицу как фразеологическую в сопоставлении с другими языковыми единицами» [Дидковская 1997,15].

Интерпретация ЛППС как фразеологических единиц опирается на опыт фразеологических словарей русского языка. В целом ряде работ предпринята попытка теоретически обосновать этот опыт.

Из серии этих работ прежде всего следует отметить исследование А.М.Бабкина. В состав фразеологии им включены конструкции типа под рукой, в форме, в глазах и подобные. Об этих единицах он пишет: «Фразеологическими эквивалентами слов являются сочетания служебного слова с полнозначным, типа: под носом - весьма близко, на глазах - очень заметно, доступно наблюдению, без ума - в восторге, е забросе - без надзора, не за горами - близко, под шумок - тайком, под сурдинку - тишком, на волос - едва заметно, чуть-чуть и тому подобные. Лексикализованный характер подобных сочетаний дает повод помещать их во фразеологическом словаре на правах объекта фразеологии» [Бабкин 1964, 10].

Таким образом, A.M. Бабкин выдвигает в качестве основного критерия фразеологичности данных сочетаний такой признак, как «лексикализованный характер».

По мнению некоторых исследователей, наличие у предложно-именных сочетаний переносного значения является основным свойством, вполне достаточным для причисления их к фразеологическим единицам.

Так, Ю.Р. Гепнер пишет: «Наряду с несвободным сочетанием полнознач А ных слов как предметом фразеологии существует немало предложно-именных сочетаний, вошедших в языковой обиход в качестве устойчивых единиц речи, переносного значения. Ср.: па носу, не с руки, по горло, по глаза, через пень-колоду и тому подобные единицы речи, которые, без всякого сомнения, должны быть отнесены к фразеологизмам, так как это клише, употребляющиеся в образном, переносном смысле» [Гепнер 1964, 15].

Другой исследователь, Ф.Б. Альбрехт, сопоставляет с понятием клише мнемонический параметр употребления устойчивых словосочетаний в речи, т.е. выясняет, хранится ли данное сочетание в памяти, или воспроизводится моделью, или вообще не воспроизводится. Согласно этому параметру в качестве первичной, непосредственно заданной в языковом сознании говорящих единицей языковой деятельности можно считать коммуникативный фрагмент - динамически заданную цитату-блок, в основе существования которой лежит языковая память [Альбрехт 2001, 66].

На наш взгляд, наличие переносного значения не может служить основополагающим критерием для отграничения фразеологических единиц от нефра- зеологических, так как способность употребляться в переносном смысле - это свойство не только фразеологических оборотов. Ею обладают слова и словосочетания, а также пословицы и поговорки. Много общего между словом и фразеологизмом в степени сложности и выразительности, экспрессивной насыщенности образа

Константные признаки лексикализованных предложно-падежных сочетаний

Как уже было показано выше, одним из основных условий образования ЛППС для обеих, схем переходности является утрата ими исходного значения существительного или прилагательного. Основное первичное значение существует в них скорее в этимологическом, чем в актуальном аспекте [Гвоздарев 1973, 40]. Производное связанное значение формируется в результате абстрагирования от исходной парадигмы ключевого слова и мотивируется говорящим.

Мотивированность как фактор, влияющий на изменение семантики компонентов, составляющих ЛППС, подразумевает: 1) интеллектуальный и общий образовательный уровень говорящего; 2) принадлежность говорящего к определенной социально-профессиональной сфере. Конкретные чувственные признаки предметов, действий и т.д., которые выделяются в качестве мотивировочных признаков (признаков сходства денотатов) при образовании ЛППС, являются базой двух органически связанных процессов: фразеологизации и абстрагирования.

Фразеологическая абстракция является специфическим выражением закономерного абстрагирования ЛППС в процессе его становления и функционирования от лексического значения исходного имени существительного или прилагательного. Смысловое содержание ЛППС, сохраняя в своей внутренней форме генетическую связь с единичной ситуацией, в то же время воспринимается отвлеченно от нее [Елисеева 2000, 16]. Так, свободное словосочетание на место поставить передает конкретную единичную ситуацию и имеет значение "вернуть на прежнее место какой-либо объект", а фразеологизм этого же лексико-грамматического состава имеет абстрагированное от единичной, конкретной ситуации значение «Одернуть кого-либо, давая понять ему, что он действительно стоит, представляет собой, как не должен поступать» [Фразеологический словарь..., 347]. Аналогично предложная форма Р.п. существительного палка в контексте Муравей выполз из-под палки воспринимается как член парадигмы существительного, в то время как в контексте Как можно верить в самое скучное дело, которым человек вынужден заниматься из-под палки или от голода? (Б.Лавренев) значение той же предложной формы абстрагировано от семантики исходного существительного. Здесь из-под палки обозначает «По принуждению, под страхом наказания, не по своей воле (делать что-либо)» [Фразеологический словарь..., 308].

Абстрактность и мотивированность - понятия взаимосвязанные. Они находятся в обратной зависимости: наличие определенного типа мотивированности свидетельствует об отсутствии или неполноте соответствующего типа абстракции, и наоборот - чем полнее фразеологическая абстракция, тем слабее мо-тивированность [Мелерович 1979, 60].

Неодинаковая степень абстракции и мотивированности во многом обусловливает неоднородность состава ЛППС. Наибольшая степень отвлечения и обобщения и соответственно наименьшая степень мотивированности присуща ЛППС, тяготеющим в сторону фразеологии. Например, в передрягу попасть, в зародыше губить, под микитки ударить, с лица спасть, на лад пойти, под дудку плясать и другие.

Наименьшая степень абстракции и наибольшая степень мотивированности характерна для ЛГШС, находящихся на границе с лексикой: до лампочки, с мизинец, на загляденье, до дыр сносить/прочитать, для души, с ноготок и другие.

А.В. Жуков, выделяя исследуемые нами единицы из состава фразеологических единиц в качестве предложно-субстантивных выражений (ПСВ), клас-сифицирует их как идиоматичные, неидиоматичные, полуидиоматичные, нейтрально-идиоматичные. Для определения степени идиоматичности А.В. Жуков предлагает следующие процедуры: 1) установление семантического соотнесения именного компонента ПСВ с дериватом; 2) непосредственное семантическое соотнесение. Если на уровне обеих процедур наблюдается положительная семантическая соотнесенность, то данные единицы считаются неидиоматичными [Жуков 1984, 71]. Например, на радостях - семантическое соответствие с дериватом: радостный, обрадовать; непосредственное семантическое соотнесение: от счастья.

Если в процессе хотя бы одной из процедур не обнаруживается положительная соотнесенность, то ПСВ считается полуидиоматичным {под диктовку, на славу). Отсутствие положительной соотнесенности в результате обеих процедур говорит об идиоматичности ПСВ {из-под палки, на пальцах, для галочки), а наличие устаревшего компонента - о нейтрально-идиоматичности {с кондачка, с панталыку).

Поскольку формирование ЛГШС происходит в сочетании с глаголом, то, очевидно, любая семантическая классификация ЛГШС должна учитывать степень мотивированности связей, которые возникают в конструкции «глагол + ЛГШС». Эти связи, по нашим наблюдениям, могут быть идиоматичными, полуидиоматичными и свободными.

Идиоматичными связями, формирующими фразеологическую единицу, можно считать связи в конструкции, семантика которых полностью переосмыслена типа разбиться в лепешку.

Синтагматические свойства лексикализованных предложно-падежных сочетаний

Наряду с другими признаками (устойчивостью, воспроизводимостью), материальным свидетельством фразеологизированности семантики ЛППС служит его лексическое окружение. «Окружение, очевидно, является внешним проявлением семантической цельности единицы, поэтому оно принадлежит всей единице, а не базируется на собственно структурной связи единицы. Ок-ружение выражается определенными лексико-грамматическими категориями и поддается учету» [Тагиев 1970, 260].

По наблюдениям В.П.Жукова, семантическую синтагму в области фразеологии характеризует прежде всего лексико-фразеологическая сочетаемость, т.е. «смысловое объединение фразеологизма со словом в линейной последова тельности», которое дает семантический эффект [Жуков В. 1986, 160]. Характер связи между устойчивыми словосочетаниями идиоматического и неидиомати ческого характера и словами из их ближайшего окружения Л.А.Лебедева ква- лифицирует как лексическую, но несвободную, противопоставляя такой характер связи внутренним фразеологическим связям компонентов идиомы [Лебедева 1983, 21]. Поясним это различие на следующих примерах. Так, выражение шагать в ногу может употребляться в следующих контекстах: Витя шел рядом с Иваном, шагал в ногу с ним и Витя шагал в ногу со временем, с модой, а потому одевался подчеркнуто небрежно. В первом контексте сочетание шагал в ногу обладает расчлененным содержанием: "шагал + одновременно, в такт с Иваном, ступал той ногой, которой ступал Иван". Расчлененное в плане семантическом, это сочетание расчленено и в плане синтаксическом: шагал (как?-каким образом?) в ногу. Во втором же контексте ни одно из исходных значений не участвует в формировании нового смысла "согласовывать с кем-, чем-либо свои действия, убеждения", который появляется у сочетания шагать в ногу. Причем целостный смысл сочетания определяет и его синтаксическую целост-ность (что делал? шагал в ногу). Итак, в первом случае слова шагать и в ногу соединились на основе лексической сочетаемости, а во втором случае компоненты связаны фразеологически.

Рассматривая синтагматику ЛППС в целом, следует отметить обязательный характер их связи с глаголами, хотя для определенного ЛППС не всегда-обязательна связь с определенным глаголом, т.е. на лексическом уровне сочетаемость ЛППС может быть достаточно широкой. Так, например, многозначное ЛППС в унисон в первом значении "созвучно" сочетается только с глаголами петь, звучать; во втором значении это же ЛППС достаточно свободно вступает в сочетание с глаголами, что отмечено в словарном толковании: «2. с кем, с чем. Согласованно, согласно (делать что-либо, действовать, поступать и т.п.)». Иллюстративные примеры включают следующие употребления: сердце билось в унисон с его сердцем, зритель жил с вами в унисон, мыслил в унисон с партией, в унисон с мотором тарахтел двиэ/сок [Фразеологический словарь... 1967,-495].

Коммуникативная функция ЛППС реализуется в конкретной ситуации общения в соответствии с языковой компетентностью говорящего. Сочетаемость ЛППС с лексическим окружением часто носит экстралингвистический характер. Одним из компонентов феномена, называемого «владение языком»,, является умение «соединять слова друг с другом идиоматично, т.е. в соответствии со сложившимися в данном языке и подчас трудно мотивируемыми нормами синтаксической, семантической и лексической сочетаемости. По-русски нельзя сказать ...приходить в хандру..., хотя никакой семантической ошибки тут нет» [Апресян 1986, 57]. Таким образом, ЛППС оказываются своеобразным индикатором степени свободы владения русским языком для иностранцев; так, одной из наиболее распространенных в их речи ошибкой является нарушение шаблона связанности и прежде всего меры сочетаемости, ибо для инофона [Караулов 1988, 7], руководствующегося логикой языка, одинаково «нормальны» и. приходить в ярость и приходить в хандру. Использование ЛППС в процессе общения зависит от ситуации; правильный выбор глаголов требует от говорящего не только семантической, но и коммуникативной компетенции.

Выявляя контекстуальные ограничения на сочетаемость ЛППС, следует иметь в виду несколько видов контекста. Можно выделить две разновидности контекста по числу обязательных связей ЛППС:

а) для реализации лексического значения ЛППС достаточно одного гла гола: без просыпа спать, из-под палки работать, без следа исчезнуть, в голос кричать, под ножом умереть, в лоб спросить, на цыпочках ходить, в лад, подпевать, в унисон звучать и так далее;

Лексикализованные предложно-падежные сочетания в толковых и фразеологических словарях русского языка

Неопределенность языкового статуса ЛГШС особенно наглядно проявляется в лексикографии. По мнению А.Н. Тихонова, при лексикографической разработке предложно-падежных конструкций, наречность или фразеологичность их полностью определяется орфографией, «моментом внешним и временным по отношению к языку» [Тихонов 1970, 268]. Замечание это справедливо, однако, как уже было сказано, именно статус раздельнооформленных единиц вызывает многочисленные споры.

Р.П. Рогожникова выделила в современном русском языке связанные сочетания, имеющие раздельное написание, но являющиеся единым семантико-структурным целым. В состав этих сочетаний, эквивалентных слову, наряду с предлогами, союзами и частицами, включены и ЛГШС. «Они воспринимаются как единое целое и равнозначны слову, выполняя в речи такую же функцию, как и неизменяемые слова, но не являются словами, так как сами состоят из двух или нескольких слов, знаменательных или служебных. В то же время их нельзя назвать фразеологизмами: они не имеют того образного смысла, который характерен для фразеологического сочетания. Поэтому такие связанные сочетания обычно не включаются в словари фразеологических сочетаний. Между тем каждое такое сочетание воспроизводится в речи как готовая единица и требует специального толкования и перевода. Мы называем такие сочетания эквивалентными слову или эквивалентами слов» [Рогожникова 1983, 3].

Мы проанализировали следующие одноязычные словари и справочники русского языка: Большой толковый словарь русского языка (в дальнейшем БТС - 2000); Толковый словарь русского языка в 4 томах (Малый академический словарь, MAC); «Толковый словарь служебных частей речи» Т.Ф. Ефремовой (Ефремова - 2001); «Фразеологический словарь русского языка» под редакцией А.И. Молоткова (Фразеологический словарь - 1987); словарь-справочник «Фразеологизмы в русской речи» A.M. Мелерович и В.М. Мокиенко (Мелерович, Мокиенко - 2001); «Словарь образных выражений русского языка» под редакцией В.Н. Телия (СОВ - 1995); «Фразеологический словарь русского языка» И.А. Киселева (Киселев - 1985); «Словарь русской фразеологии: Историко-этимологический справочник» под редакцией В.М. Мокиенко (СРФ - 1998); словарь-справочник «Фразеологизмы в русской речи» Н.В. Баско (Баско -2002).

В толковых словарях русского языка предложно-падежные сочетания помещаются обычно во фразеологической части словарной статьи. Например: 0 БЕЗ ОГЛЯДКИ (бежать, мчаться и т.п.) 1) бежать очень быстро, изо всех сил, не оглядываясь; 2) без необходимой осмотрительности, осторожности; 3) не думая, не рассуждая.

(МАС-П-800) В Большом толковом словаре ЛШ 1С без оглядки, как и большинство ЛППС, представлено в основном разделе словарной статьи, посвященной существительному оглядка, как иллюстрация одного из употреблений слова, и, кроме того, представлено во фразеологическом разделе этой же словарной статьи как устойчивая (лексикализованная) форма, встречающаяся в сочетании с глаголами движения:

ОГЛЯДКА, -и; ж. Разг. 1. к Оглянуться/оглядываться. Говорил он смело, без оглядки на авторитеты. 2. Осторожность, осмотрительность (в действиях, поступках). Друзей выбирай с оглядкой. Влюбиться в кого-л. без оглядки.

Без оглядки (бежать, мчаться и т.п.). Очень быстро, изо всех сил, не оглядываясь. [БТС - 2000]

Большинство исследуемых нами единиц помещены во фразеологические словари и словари-справочники русского языка.

Так, авторы «Фразеологического словаря русского языка», поместив в него сочетания типа на авось, до зарезу, на глаз, в стельку, под мухой, на карачках, под мышкой, обошли вниманием единицы типа в обтяжку, па дому, во время, без умолку, на ощупь, в обхват, без просыпа, без спроса на том основании, что, по мнению А.И Молоткова, главного редактора этого словаря, компоненты последних не утратили лексического значения. В то же время он включает в состав фразеологических единиц обороты под пару, за компанию, в глаза, с умом, до гроба, без памяти, из-под носа, с носа, в лад наречная семантика которых очевидна и многие из которых являются разновидностью метафоры, не нуждающейся в «подновлении»

Такой подход в свое время был подвергнут критике со стороны А.Н.Тихонова [Тихонов 1970, 269]. И тем не менее словари-справочники по фразеологии зачастую ориентированы на «Фразеологический словарь русского языка» под редакцией А.И. Молоткова, поэтому ЛППС, оставшиеся за пределами этого словаря, в них включаются редко. Например, Р.И. Яранцев включает в «Словарь-справочник по русской фразеологии» лишь три наречных сочетания {с головой, от души, за плечами), не встречающихся во фразеологическом словаре под редакцией А.И. Молоткова.

Похожие диссертации на Лексикализованные предложно-падежные сочетания и их репрезентация в лексикографии

Репрезентация этничности в англоязычной картине мира : на материале лексикографии и корпусовБаринова, Анастасия Олеговна

Лексическая сочетаемость и проблемы переводной лексикографии (на материале немецких соответствий сочетаниям лексем типа "прилагательное + абстрактное существительное" русского языка) Евдокимов Александр Петрович

Репрезентация фрейма "жестикуляция" английскими глаголами и глагольными сочетаниямиГолубева Юлия Викторовна