Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные направления исследований в современной лингвистике. Коммуникативно-деятельностные теории языка 14
CLASS Глава 2. Изучение диалогической речи 2 CLASS 9
2.1. История изучения диалогической речи и понятие диалога 29
2.2. Художественный диалог и проблемы его делимитации 41
Глава 3. Диалогическая речь в романах Ф.М. Достоевского 72
3.1. Вступительные замечания. Исследования прозы Достоевского и диалогической речи в частности 72
3.2. Неопределенность и недоговоренность как характерные черты диалогической речи в романах Достоевского 94
Глава 4. Типы диалогической речи в романах Достоевского 107
4.1. Информативный диалог 112
4.1.1. Диалог обмена информацией 113
4.1.2. "Повествующий" диалог 117
4.2. Прескриптивный диалог 120
4.3. Диалог обмена мнениями 124
4.3.1. Диалог - спор 124
4.3.2. Диалог-выпытывание 126
4.3.3. Диалог-признание 130
4.3.4. Диалог-исповедь 132
4.3.5. Диалог-излияние , 134
4.4. Диалог межличностного воздействия 137
4.4.1. Диалог-убеждение 137
4.4.2. Диалог эмоционального воздействия 138
4.5. Фатический диалог 142
4.5.1. Эмоциональный диалог .- 142
4.5.2. Артистический диалог 143,
4.5.3. Интеллектуальный диалог 145
Заключение 149
Литература 152
- История изучения диалогической речи и понятие диалога
- Художественный диалог и проблемы его делимитации
- Вступительные замечания. Исследования прозы Достоевского и диалогической речи в частности
- Информативный диалог
Введение к работе
Настоящая диссертация посвящена исследованию
лингвистических особенностей диалогической речи в художественном тексте.
Изучение диалогической речи представляет собой актуальное направление исследований в современной лингвистике, в рамках которого ведутся \ изыскания , различные по методике, целям и задачам. На сегодняшний день существует множество работ, имеющих своей целью решение важных теоретических и практических вопросов: описание типов диалогических реакций [Арутюнова 1970], проблематика моделирования и функционально-лингвистического анализа диалога [Балаян 1970; 1971], изучение диалогических функций отдельных типов высказываний [Булыгина, Шмелев 1982; Бырдина 1985; Цурикова 2001] и типов диалогических реплик [Шведова 1956; Святогор 1967], описание структуры диалога [Бырдина 1992], исследования синтаксических особенностей диалогической речи [Винокур Т. Г. 1955; Михлина 1955; Шведова 1960; Святогор 1960], описание коммуникативных ролей участников диалогового взаимодействия [Винокур Т. Г. 1993; Романов 1995], выявление составных частей диалога [Дебренн, Нариньяни 1983; Кучереносов 1989], анализ связности диалогического текста [Падучева 1982; Лисоченко 1984; Касаткина 2004; Фужерон, Брейар 2004]. Ряд работ посвящен анализу диалогической речи в художественных произведениях разных жанров: это анализ диалога с точки зрения теории речевых актов в драме1 [Лагутин 1991], описание функций и семантических особенностей диалогического единства в поэтической речи [Мухаметова 1985].
Проблематика работ последних 5-10 лет довольно разнообразна и затрагивает практически все аспекты исследования речевой деятельности:
1 Популярность драмы в качестве материала для исследования объясняется тем, что диалог в драме является основным средством развития действия, следовательно, этот жанр служит источником разнообразных примеров.
описание процедур обработки фонетического слова при восприятии речи; исследования по компьютерной морфологии текста; лексико-семантические исследования кванторных слов, неопределенных местоимений, частиц; анализ способов косвенного выражения смысла; изучение семантико-синтаксической структуры переводного текста; исследования типов синтаксической многозначности; анализ нарративной функции высказывания; описание основных понятий дискурсивного анализа, исследование социального аспекта речи и многое другое.
Работы целого ряда ученых (И.В Азаровой, М.В. Яворской, А.В. Антонова, М.В. Губина, О.А. Казакевич, И.Н. Ларченкова, И.С. Некрестьянова, Б.В Доброва, И.В. Сегалович, В.И. Шабанова и др.2) формируют отдельный раздел исследований по компьютерной лингвистике. Заметной чертой новейших исследований стала популярность темы конфликтного диалога. Здесь интересны работы Анны А. Зализняк «Реконструкция «истинного смысла» реплик в конфликтном диалоге: постановка проблемы», B.C. Третьякова «Конфликт глазами лингвиста», А. Николова «Речевые тактики и языковые маркеры несогласия и конфликтности при побуждении к действию»3 и др.
Языковой материал, на основе которого" проводятся вышеперечисленные исследования, чрезвычайно разнообразен. Рассматриваются: русский, английский (Е.Б. Козеренко), болгарский (И.А. Держанский), эстонский (М.Э. Койт), арабский (М.С. Булах, Т.И. Фролова), японский (З.В. Ефимова, А.С. Панина), татарский (Т.И. Ибрагимов и др.), турецкий (О.Ю. Слезкина), сербский (Я. Милицкевич), селькупский (Л.М. Захаров, О.А. Казакевич)4.
Очевидно, что изучение речевой деятельности а, говоря о речевой деятельности, мы имеем в виду прежде всего ситуацию диалогического общения, содержит в себе множество интересных и иногда малоизученных
2 Работы опубликованы на сайте ассоциации компьютерной лингвистики и интеллектуальных технологий (КОЛИНТ)
J Там же.
проблем и вопросов. Актуальность настоящей работы мы видим в том, чтобы проанализировать лингвистические особенности диалога в художественном тексте с позиций лингвистики текста, с точки зрения их системообразующих, лексико-семантических и коммуникативно-прагматических свойств, а также построить типологию диалогов в произведениях отдельно взятой творческой языковой личности. Данное исследование необходимо включает в себя и некоторые общие проблемы анализа художественного текста, связанные с его жанровыми и структурными характеристиками.
Научная новизна настоящей диссертации состоит в описании основных проблем выделения диалога персонажей в художественных повествовательных текстах; анализе лингвистических особенностей диалогической речи в художественном прозаическом тексте с точки зрения его лексико-семантических, структурно-синтаксических и коммуникативно-прагматических характеристик; в разработке программы лингвистического анализа художественного диалога; в выделении характерных типов диалогов в художественном тексте и выявлении их основных характеристик.
Методологической основой анализа художественных диалогов служит предложенная Н.Д. Арутюновой [Арутюнова 1998: 650] общая схема жанров общения:
информативный диалог (make-know discourse);
прескриптивный диалог (make-do discourse);
обмен мнениями с целью принятия решения или выяснения истины (make-believe discourse);
диалог, имеющий целью установление или регулирование межличностных отношений (interpersonal-relations discourse);
праздноречевые жанры (fatic discourses):
а) эмоциональный;
б) артистический;
4 Там же.
в) интеллектуальный. В отличие от этой схемы в настоящей диссертации содержание отдельных ее пунктов дополнено и расширено за счет выделения в них подпунктов, при этом характеристика каждого из выделенных типов диалогов уточнена с учетом выбранного материала. Основные типы художественного диалога, выделенные в работе, составляют:
1. Информативный диалог:
собственно обмен информацией;
«повествующий» диалог.
Прескриптивный диалог.
Диалог обмена мнениями
диалог - спор;
диалог - выпытывание;
диалог - признание;
диалог - исповедь;
диалог - излияние.
4. Диалог межличностного воздействия:
диалог - убеждение;
диалог эмоционального воздействия.
5. Фатический диалог:
эмоциональный;
артистический;
интеллектуальный.
Практическое изучение примеров художественных диалогов осуществляется согласно установленной единой программе, в которой описываются:
доминирующая коммуникативная установка;
фактор запланированности / незапланированности микроструктуры диалога;
распределение коммуникативных ролей и коммуникативной активности между говорящими;
возможность «свертки» диалога в монологическую речь;
5) характерные маргинальные формы для каждого типа диалога.
Область практического исследования настоящей работы носит
характер анализа фрагментов письменной коммуникации, при этом рассматриваемые диалоги принадлежат устной коммуникации в пространстве художественного мира. Таким образом, мы имеем дело с взаимопроницаемостью устной и письменной коммуникаций, когда модель разговорного диалога имитируется автором в художественном тексте.
Объектом исследования является диалогическая речь персонажей в художественном произведении. Следуя принципу трехаспектного подхода к языку художественной литературы, выдвинутого Г.О. Винокуром и заключающегося в том, что «во всяком художественном произведении язык отражен трояко - как живая речь, как литературная норма и как произведение искусства» [Винокур 1959: 257], в настоящей работе художественный диалог рассматривается с точки зрения присутствия в нем признаков разговорной и художественной речи.
В качестве предмета исследования выступают специфические для выбранного материала характеристики, к которым относятся коммуникативные, прагматические, тематические и структурные особенности диалогической речи.
Целью диссертационного исследования является лингвистический анализ и классификация художественных диалогов по их коммуникативно-функциональным характеристикам. В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:
1. Выработать общелингвистическое понятие диалога,
удовлетворяющее особенностям диалога в художественном тексте.
2. Охарактеризовать отличия художественного диалога от
разговорного.
Выявить основные проблемы определения границ диалогического микротекста в художественном повествовательном тексте.
Охарактеризовать важнейшие аспекты лингвистического исследования художественного диалога вообще и художественного диалога в произведениях конкретного автора в частности.
Разработать программу лингвистического анализа художественного диалога и выявить ее релевантность для анализа художественного диалога в произведениях конкретного автора.
Дополнить, расширить и уточнить в соответствии с выбранным материалом взятую за методологическую основу работы общую схему жанров общения. На ее основе создать классификацию
. художественных диалогов в произведениях конкретного автора.
Метод исследования состоит в логико-семантическом и структурно-синтаксическом анализе художественных диалогов с последующей типологизацией их путем рассмотрения сходств и различий между ними.
Основные термины в работе следующие:
диалог, понимаемый как форма устной речи, разговор двух или нескольких лиц (коммуникантов); речевая коммуникация посредством обмена репликами;
художественный диалог, рассматриваемый в рамках особой области в теории диалога, предмет которой не является копией разговорной речи, но который при этом может ее имитировать, репрезентировать ее отдельные элементы;
реплика, как составная часть диалога, ограниченная соседними репликами собеседников; состав реплики может варьироваться от неполного высказывания (в свою очередь представленного морфом, словом, словосочетанием) до взаимосвязанной последовательности высказываний.
Материалом для настоящего диссертационного послужила диалогическая речь персонажей в романах Ф.М. Достоевского:
*
«Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток» и «Братья Карамазовы». Данный выбор обусловлен тем, что, с одной стороны, в настоящее время филологический анализ наследия писателя продолжает оставаться актуальным не только благодаря современности тематики его публицистических и художественных произведений, но и потому, что до сих пор остаются дискуссионными многие вопросы поэтики, стилистики и языка писателя. Одному из таких филологических вопросов - типологии диалогической речи - и посвящено настоящее диссертационное исследование. С другой стороны, представляется эффективным рассмотрение научной проблематики работы (а именно вопросов семантических, структурно-синтаксических, коммуникативных и прагматических характеристик диалогической речи) на примере художественной прозы Достоевского, как наиболее полно предоставляющей возможности для данного анализа. Авторские ремарки, пояснения, лирические отступления, сопровождающие диалогическую речь персонажей в текстах Достоевского, предлагают большой материал для данного исследования, воссоздающий экстралингвистическую ситуацию диалогического общения (в той мере, в какой это возможно в художественном тексте). Интересно, что у Достоевского нередко через описание психологического состояния участников коммуникации дается объяснение происходящего в романе действия, и более того, как в случае диалога Ивана с чертом в «Братьях Карамазовых», действие может разыгрываться в самом сознании коммуниканта. Это состояние проявляется и объективируется в речевых действиях. В диалогах Достоевского усиленно подчеркивается их действенная сущность: каждая реплика коммуниканта - это его действие, характер и сила которого отражаются в реакции на это действие, в том, как оно понимается и оценивается его собеседником, то есть такие реплики имеют перформативный, направленный на партнера характер.
В первом крупном романе Достоевского, «Преступление и наказание», представляют интерес диалоги Раскольникова с Порфирием, как имеющие игровую основу, подтекст, содержащие имплицитную, подразумеваемую информацию, играющую зачастую ведущую роль в развитии диалога. В романе «Идиот» предполагается рассмотреть диалоги главных действующих персонажей, в которых часто используются отсылки к скрытым, недовыраженным смыслам, прием намеренного укрытия целей говорящего и табуирования. В романе «Бесы» интересны диалоги Ставрогина с Кирилловым и Шатовым, Ставрогина с Тихоном, где автором широко используются приемы недоговоренности и неопределенности. В романе «Подросток», «Братья Карамазовы» представляют интерес диалоги, в которых обсуждаются темы нравственности, религии, веры и безверия.
На защиту выносятся следующие теоретические положения:
При установлении границ диалогического единства в художественном тексте доминирующим признаком его целостности признается коммуникативная установка участника диалога. Под коммуникативной установкой понимается коммуникативная цель и предполагаемый способ реализации этой цели. При этом также имеет значение учет некоторых вспомогательных критериев оценки?таких, как тема диалога, изменение состава коммуникантов, прерывание и различные «перебои» в ходе самого диалога и в его передаче автором художественного произведения.
Доминирующая в диалоге коммуникативная установка его участника играет важнейшую роль при определении типа диалога.
Формирование разновидностей диалога связано с фактором его ролевой структуры, в рамках которой рассматриваются вопросы распределения коммуникативных ролей и коммуникативной активности между говорящими. Коммуникативная роль может быть активной или
пассивной и не зависит 1 напрямую от коммуникативной активности участников диалога.
Для типологии диалогов существен такой трансформационный фактор, как возможность «свертки» диалога в монологическую речь.
Для каждого типа диалога можно выделить не только наиболее типичные, но и маргинальные формы (в частности, пример маргинального диалога информативного типа может быть представлен таким обменом информации, когда коммуникант запрашивает новую информацию безо всякой цели или сообщает информацию, в которой его собеседник не нуждается).
Теоретическая значимость настоящего диссертационного исследования состоит в разработке путей решения актуальных проблем лингвистического анализа художественного диалога, исследуемого в рамках лингвистики текста, и прежде всего в решении задачи его выделения из контекста произведения, а также в разработке типологии диалогов в романе. В работе рассматриваются вопросы семантических, структурно-синтаксических, коммуникативных и прагматических характеристик диалогической речи.
Практическая значимость работы заключается в возможности применения ее результатов в образовательном процессе. Прежде всего для объяснения сути диалогических тактик в разных типах диалога, при обучении русскому языку как иностранному, а. кроме того, в спецкурсах и спецсеминарах по общей теории текста и практике диалогического общения.
Диссертация прошла апробацию на заседаниях отдела теоретического и прикладного языкознания Института языкознания РАН, а также на научно-практической конференции молодых научных сотрудников и аспирантов «Проблемы и методы современной лингвистики» (ноябрь 2003, ИЯ РАН, г. Москва).
По теме диссертации опубликовано 3 работы общим объемом 1,7 п.л.:
Репина П.А. «Неопределенность» в диалогах Достоевского // Проблемы и методы современной лингвистики. Сб. тезисов конференции молодых науч. сотр. и аспирант. Институт языкознания РАН.- М., 2003. -с. 40-41.
Репина П.А. Границы диалога в художественном тексте (на материале романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание») - в печати.
Репина П.А. Неопределенность и недоговоренность в диалогах Достоевского. // Сб. науч. труд. Институт языкознания. - М., 2005. - с. 171-183.
История изучения диалогической речи и понятие диалога
Как отмечают многие исследователи [Кубрякова 1995], [Сусов 1997], [Макаров 2003], [Harris, Taylor 1989], [Joseph, Taylor 1990], история языкознания последних трех веков может быть охарактеризована сменой как минимум трех парадигм: генетической, системно-структурной и коммуникативно-функциональной. В рамках последней, функциональной лингвистики, или функционализма, существуют несколько школ и направлений структурной лингвистики, отличительной особенностью которых является наибольшее внимание к функционированию языка как средства общения.
В настоящее время в качестве новейшей парадигмы лингвистического знания в некоторых работах выдвигается парадигма когнитивно-дискурсивная, включающая в себя, с одной стороны, установки когнитивной науки и когнитивной лингвистики в частности, а с другой стороны, положения коммуникативной парадигмы [Кубрякова 2004: 16]. Языковое явление с этой точки зрения рассматривается в совокупности двух основных своих функций: когнитивной (соотнесенность с процессами познания) и коммуникативной (соотнесенность с процессами коммуникации).
Взаимодействие со смежными областями знания, а также практические потребности науки приводят к переформулированию научных метафор, пересмотру известного под новым углом зрения, пересмотру статуса самой науки, к расстановке новых приоритетов. За последние несколько десятков лет большее или меньшее влияние на развитие науки о языке оказали такие теории и направления, как математические (теория игр и др.), логические (деонтическая, интенсиональная, модальная и др.), философские (прагматическая, феноменологическая, аналитическая), семиотические, нейробиологические и психологические (бихевиоризм, когнитивная и социальная психология), а также некоторые направления в эстетике, социологии, антропологии и др.
По оценкам исследователей [Крылов 2004: 409], истоки функциональной лингвистики лежат в трудах И.А. Бодуэна де Куртенэ, Ф. де Сосюра, О. Есперсена. Основной принцип функционализма (отношение к языку как к целенаправленной системе средств выражения) -«телеологический принцип» - был выдвинут в трудах представителей Пражского лингвистического кружка (Н.С. Трубецкого, Р. Якобсона, СИ. Карцевского и др.). На сегодняшний день выделяют несколько школ и направлений, работающих в рамках функциональной лингвистики: лингвистическая семантика; коммуникативно - деятельностные теории языка; психолингвистика и нейролингвистика; исследования в области языка и этноса, языка и социума. Остановимся подробнее на некоторых их перечисленных направлений.
Коммуникативно - деятельностные лингвистические теории рассматривают речь как одну из разновидностей деятельности. К основным коммуникативно - деятельностным теориям языка относятся: теория речевых актов, в настоящее время включаемая в широко понимаемую лингвистическую прагматику; дискурсивный анализ как совокупность ряда течений; конверсационный анализ и его разновидности (например, нем. анализ разговора - Gespraechsanalyse); а также прагмалингвистика (лингвистическая прагматика). Учитывая тот факт, что каждая из вышеназванных теорий так или иначе касается анализа диалогической речи, кратко остановимся на каждой из них.
Теория речевых актов нацелена на объяснение механизма действенного характера речи и на систематизацию различных типов коммуникативной интенции и способов ее языкового воплощения в речевом акте; здесь применяется аналитический метод исследования, базирующийся на данных мысленного эксперимента. В настоящее время в рамках теории речевых актов выделяются два направления: семантически и прагматически ориентированное.
Как уже было отмечено, на современном этапе развития лингвистики теория речевых актов является составной частью лингвистической прагматики. Однако возникновение ее произошло за строгими рамками лингвистической науки. Под влиянием поздних идей Витгенштейна о множественности назначений языка и их неотделимости от форм жизни, а также о том, что взаимодействие языка и жизни оформляется в виде «языковых игр», опирающихся на определенные социальные регламенты, в лингвистической философии зародилось новое направление, давшее позже начало теории речевых актов.
В 1958 французский лингвист Э. Бенвенист в одной из своих статей обратил внимание на разную природу высказываний типа Я клянусь и Он клянется, когда в первом случае произнесение означает сам акт клятвы, а во втором - лишь констатацию факта. Позже эти наблюдения легли в основу идеи перформативных высказываний и перформативных глаголов.
Художественный диалог и проблемы его делимитации
Проблема определения границ диалогического микротекста является одной из самых сложных и дискуссионных: «диалог как текст, действительно ... являет собой очень сложный объект для анализа, и прежде всего потому, что совершенно «не соблюдает» свои текстовые границы» [Диалог 1991: 6]. В разных работах предлагаются разные критерии для делимитации диалога, такие как, постоянство собеседников и отсутствие временного перерыва в их общении, сохранение темы разговора и т.д. В случае анализа художественного диалога задача определения его границ и объема осложняется еще и спецификой самого материала - художественного произведения.
Литературная коммуникация принципиально отличается от разговорного бытового общения по ряду параметров. Так, например, понятие двухадресной коммуникации (термин Хализева В.Е.) в художественном произведении подразумевает наличие двух коммуникативных планов или уровней: первый из которых находится в пространстве «автор художественного произведения - читатель», а второй - «персонаж - персонаж». Это не единственно возможная схема, т.к. кроме этих уровней выделяют, например, уровень общения между автором и его героем.
В работах В.В. Виноградова [Виноградов 1980], Т.Г. Винокур [Винокур 1993], Н.Ю. Шведовой [Шведова 1960] и др. художественный диалог понимается как особая область в теории диалога, предмет которой не является копией разговорной речи, но, который, при этом может ее имитировать, репрезентировать ее отдельные элементы. Характерные особенности разговорной диалогической речи обусловлены такими условиями ее протекания, как краткость реплик и наличие неполных высказываний, широкое использование невербальных способов общения (жестикуляция, мимика, язык символов и др.), наличие интонации, произвольность, неподготовленность речи, преобладание лексики, характерной для разговорной речи (сленг, жаргонизмы и т. д.). В художественном диалоге имитируются особенности разговорной речи, воспроизводится, насколько это возможно, ситуация устного общения, однако, этот процесс характеризуется обдуманными, спланированными действиями автора, что противоречит спонтанному характеру устной коммуникации. Диалог персонажей в художественном тексте понимается в настоящей работе как письменно зафиксированная имитация устной коммуникации в авторском представлении, такой диалог одновременно содержит в себе черты устной и письменной речи.
Модель разговорного диалога, взятого автором за основу диалога художественного, усложняется наличием второго «внешнего» коммуникативного плана. Бесспорно, диалоги персонажей в художественном произведении находятся в сфере вымысла, в пространстве художественного мира, порожденного фантазией автора, но за интенциями реплик таких диалогов скрыта глобальная интенция автора, воздействующего на читателя посредством данного текста. Другими словами, интенции персонажей в каждом своем речевом действии подчинены общей интенции автора.
Функции диалогической речи персонажей в художественном произведении обусловлены тем, что на поверхностном уровне такой диалог представляет собой фиксацию процесса речевого взаимодействия персонажей, однако на глубинном уровне в роли коммуникантов выступают автор как отправитель художественного произведения, и читатель как адресат или получатель текста. Другими словами, в художественном тексте мы имеем дело с двуплановой коммуникативной ситуацией, когда диалоги персонажей строятся автором с целью реализации его намерения воздействовать на читателя. Таким образом, специфика художественного диалога проявляется, кроме прочего, в наличии «внутренней» (между персонажами) и «внешней» (между автором и читателем) коммуникаций. Характер «внутренней» коммуникации моделируется автором по аналогии с разговорной ее формой, так как диалогическая речь персонажей в художественном произведении является имитацией диалогической речи «в жизни», характер «внешней» - всегда индивидуален, зависит не только от автора, но и от читателя (как получателя информации). Кроме того, важной особенностью «внешнего» коммуникативного плана является его способность к изменению при каждом новом прочтении одного и того же произведения.
Диалог персонажей в художественном тексте может носить ярко выраженный действенный характер, когда большинство высказываний -перформативы, например, в драме, где сюжет разворачивается в диалоге и посредством диалога. Однако нередко в художественном тексте присутствуют диалоги (как персонажей, так и автора) на отстраненные, философские темы, наполненные размышлениями, рассказами о переживаниях персонажей, повествователя, зачастую являющиеся средством для выражения авторской позиции.
Своеобразие высказываний в художественном тексте заключается в отсутствии одинаковых основ для локального и темпорального деиксиса во «внешней» коммуникации (автор-читатель), в замене их авторскими комментариями, ремарками, содержащими фоновые знания условий «внутренней» коммуникации (между персонажами)..
Вступительные замечания. Исследования прозы Достоевского и диалогической речи в частности
Исследования художественной и публицистической прозы Достоевского, его писем и черновиков продолжаются уже более века. Можно утверждать, что философский смысл, заложенный в его произведениях, формирует одну, из глав истории отечественной философской науки19. Мировоззрение Достоевского - философа отражено-не только в его романах и рассказах, но и в его публицистических работах., в письмах и дневниках. «При ознакомлении с обширной литературой о Достоевском создается впечатление, что дело идет не об одном авторе - художнике, писавшем романы и повести, а о целом ряде философских выступлений нескольких авторов - мыслителей — Раскольникова, Мышкина, Ставрогина, Ивана Карамазова, Великого инквизитора и других. ... Среди них далеко не на первом месте фигурируют и философские воззрения самого автора», писал М.М. Бахтин (выделение автора) [Бахтин 1979]. Созвучность взглядов Льва Шестова и одного из таких «авторов — мыслителей», Алеши Карамазова, на одну из самых значительных проблем в творчестве и жизни Достоевского - проблемы веры в Бога - очевидна из следующей цитаты: «Там, где Откровение, ни наша истина, ни наш разум, ни наш свет ни на что не нужны. Когда разум обессиливает, когда истина умирает, когда свет гаснет - тогда только слова Откровения становятся доступны человеку. И, наоборот, пока у нас есть и свет, и разум, и истина - мы гоним от себя Откровение. Пророческое вдохновение, по самой природе своей теснейшим образом связанное с Откровением, только там и тогда начинается, когда все наши естественные способности искания кончаются» [Шестов 1993], другими словами путь познания Бога лежит не через разумное понимание его существования, а через сердце, способное чувством охватить большее, чем разум: «Истина Откровения ни по существу, ни по своим источникам нимало не похожа на разумную истину» [там же]. Насколько данное суждение близко герою Достоевского, можно судить по следующему его высказыванию: отвечая Федору Павловичу на замечание, что, пожалуй, нет ни Бога, ни бессмертия, Алеша произносит: Я ваши мысли знаю. Сердце у вас лучше головы (9, 153), намекая, что предположение Федора Павловича -всего лишь попытка разумного подхода к христианской религии, не согласуемого с «мнением» сердца. То же самое можно отнести и к «атеисту» Ивану : ... объявляю, что принимаю бога прямо и просто. Но вот, однако, что надо отметить: если бог есть и если он действительно создал землю, то, как нам совершенно известно, создал он ее по эвклидовой геометрии, а ум человеческий с понятие лишь о трех измерениях пространства. Между тем находились и находятся даже и теперь геометры философы, и даже из замечательнейших, которые сомневаются в том, чтобы вся вселенная или, еще обширнее — все бытие было создано лишь по эвклидовой геометрии, осмеливаются даже мечтать, что две параллельные прямые линии, которые, по Эвклиду, ни за что не могут сойтись на земле, моо/сет быть, и сошлись бы где-нибудь в бесконечности. Я ... решил так, что если я даже этого не могу понять, то где ж мне про бога понять. Я смиренно сознаюсь, что у меня нет никаких способностей разрешать такие вопросы, у меня ум эвклидовский, земной, а потому где нам решать о том, что не от мира сего. ... Все это вопросы совершенно не свойственные уму, созданному с понятием лишь о трех измерениях. Итак, принимаю бога, и не только с Охотой, но, мало того, принимаю и премудрость его, и цель его, нам совершенно уж не известные, верую в порядок, в смысл жизни, верую в вечную гармонию, в которой мы будто бы все сольемся, верую в Слово, к которому стремится вселенная и которое само «бе к богу» и которое есть само бог ...(9, 264-265) и далее известные слова о том, что я не бога не принимаю, ... я мира, им созданного, мира-то божьего не принимаю и не могу согласиться принять (там же). Важно здесь то, что, по утверждению Ивана, не надо стремиться, да и нельзя понять Бога умом.
Однако как писал Л. Гроссман, «главное значение Достоевского не столько в философии, психологии или мистике, сколько в создании новой, поистине гениальной страницы в истории европейского романа»22.
Начало исследований диалогической речи в романах Достоевского было положено еще в первых критических работах о творчестве писателя, к которым относится, в частности, труд М.М. Бахтина [Бахтин 1979 б]. Бахтин исследует проблемы соотношения позиций автора и героя в художественной прозе Достоевского; описывает жанровые и сюжетно-композиционные особенности произведений писателя; выделяет несколько типов «слова» у Достоевского (прозаическое слово; монологическое слово героя и слово рассказа в повестях и романах); и, что особенно важно для нашей темы, дает подробный филологический анализ диалога у Достоевского. Данная работа отличается глубоким анализом «диалогичности» прозы Достоевского как принципа построения полифонического романа, при этом диалогичность рассматривается как идея и как способ организации художественного пространства, т.е. осуществляется подход к диалогу в широком смысле, а не по формальному признаку.
Информативный диалог
В романе «Преступление и наказание» этот тип диалога используется автором для передачи разговоров Разумихина с Раскольниковым, Зосимовым, Дунечкой и ее матерью. Так, например, обмен информацией осуществляется между Разумихиным и Зосимовым, когда они обсуждают убийство старухи и Лизаветы у постели Раскольникова. Это диалог - «поиск виновного». Не весь их диалог в этой ситуации можно отнести к информационному типу, т.к. в нем есть и элементы диалога воздействия и обмена мнениями (Разумихин выдвигает и обосновывает предположение о нелепости обвинения одного из красильщиков, причем в его устах это предположение приобретает вид утверждения). Происходит передача и осмысление известных обстоятельств убийства. На протяжении всего диалога Раскольников играет роль скорее активного наблюдателя (вмешивается в разговор, переспрашивает, заинтересован до болезненности, задает уточняющие вопросы), а не активного участника, обсуждающего и сообщающего о фактах произошедшего (о которых ему известно более всех). Ему поневоле приходится вступить в диалог при внезапном появлении Лужина в его комнате. И тогда он произносит несколько отдаленный комментарий, носящий оценочный (по отношению к Лужину) характер: Да об чем вы хлопочете? — неожиданно вмешался Раскольников. — По вашей Dice вышло теории! — Как по моей теории? — А доведите до последствий, что вы давеча проповедовали, и выйдет, что людей MODiCHO резать... Помилуйте! — вскричал Лужин. (5, 145).
Для Раскольникова, повествователя и читателя диалог у постели главного героя имеет более глубокий смысл, который скрыт от главных его участников - Разумихина и Зосимова. Они лишь замечают некоторые странности в поведении и словах Раскольникова, но, будучи не в силах объяснить их, списывают все на его расстроенный ум. Неясной остается для них и его последняя реплика:
- Оставьте, оставьте меня все! — в исступлении вскричал Раскольников. - Да оставите ли вы меня, наконец, мучители! Я вас не боюсь! Я никого, никого теперь не боюсь! Прочь от меня! Я один хочу быть, один, один, один! (5, 146).
Для Разумихина и Зосимова, которым адресованы эти слова, не понятно: почему мучители и почему Раскольников говорит о небоязни? Ведь эта реплика имеет совершенно четкую пресуппозицию: «Вы меня пытались запугать или угрожали мне». Очевидно, что для Разумихина и Зосимова в данном случае эта пресуппозиция ложна, т.к. они совершенно уверены, что факта запугивания не было. Логично предположить, что, может быть, Раскольников обращается не к ним. Однако и этот вывод неприемлем, т.к. в комнате кроме них (не считая служанки Настасьи, которая практически не вступает в диалог) никого нет. Таким образом, для слушающих данная реплика выбивается из контекста всего диалога как нерелевантная, а сам диалог становится некогерентным. Им остается только предположить, что у Раскольникова расстроен ум. Ни один из них не догадывается о том, что на их такой обычный диалог (закономерный в том смысле, что людям всегда свойственно с большим или меньшим интересом обсуждать недавние события, тем более необычные) может быть такая реакция.
Конечно, для читателя, знающего гораздо больше этих двух персонажей, реплика Раскольникова вполне гармонична, так как читатель обладает большим количеством информации, и он вполне логично достраивает необходимые логические связи с помощью этого дополнительного знания. Для него не только понятно происхождение вышеуказанной пресуппозиции, но и более широкое понимание слова теперь, которое здесь обозначает «после убийства» (т.к. по теории Раскольникова он перешагнул черту, тем самым доказав свое право).
Здесь имеет место наглядный пример «смены авторской позиции при повествовании» [Успенский 2000: 152], когда в одной и той же сцене описание одного из персонажей дается одновременно с внутренней и внешней точек зрения, а другого - только с внешней. Двойственность позиции у Достоевского-рассказчика, как правило, наблюдается в описании наиболее значительных, важных (с точки зрения выражения идеи произведения) персонажей. Это Раскольников, Соня Мармеладова в «Преступлении и наказании»; князь Мышкин в «Идиоте»; Иван, в «Братьях Карамазовых»; Аркадий Долгорукий в «Подростке» и др.
