Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Микроблог Twitter – речевой инструмент политического интернет-воздействия 11
1.1. Структурно-семиотические характеристики микроблога Twitter как лингвистического интернет-феномена 11
1.2. Специфическая организация языковых моделей в политически ориентированном микроблоге Twitter 28
1.3. Манипуляция как основа речевого воздействия 55
1.3.1. Twitter-дипломатия как инструмент политического манипулирования 76
1.3.2. Манипулятивный потенциал социальной сети Twitter как составляющей виртуального пространства 86
Выводы к главе 1 94
Глава 2. Лингвистическая актуализация стратегий и тактик политического манипулирования в социальной сети Twitter 96
2.1. Акциональные характеристики стратегий и тактик манипуляции: лингвистический аспект 96
2.2. Лингвистика стратегий и тактик манипуляции в социальной сети Twitter 108
2.2.1. Реализация стратегии на понижение в социальной сети Twitter 108
2.2.1.1. Тактика анализ-»минус» 108
2.2.1.2. Тактика обвинения 112
2.2.1.3. Тактика обличения 115
2.2.1.4. Тактика оскорбления 118
2.2.1.5. Тактика угрозы 121
2.2.2. Актуализация стратегии на повышение в социальной сети Twitter 124
2.2.2.1. Тактика анализ-»плюс» 124
2.2.2.2. Тактика презентации 128
2.2.2.3. Отвод критики 131
2.2.3. Воздействующий потенциал стратегии театральности в социальной сети Twitter 134
2.2.3.1. Тактика побуждения 134
2.2.3.2. Тактика размежевания 137
2.2.3.3. Тактика обещания 140
2.2.3.4. Тактика информирования 144
2.2.3.5. Тактика предостережения 146
2.2.3.6. Тактика кооперации 148
2.2.3.7. Тактика прогнозирования 151
2.2.3.8. Тактика иронизирования 153
2.2.3.9. Тактика провокации 158
Выводы к главе 2 161
Заключение 163
Список использованной литературы 166
- Структурно-семиотические характеристики микроблога Twitter как лингвистического интернет-феномена
- Манипуляция как основа речевого воздействия
- Акциональные характеристики стратегий и тактик манипуляции: лингвистический аспект
- Тактика иронизирования
Структурно-семиотические характеристики микроблога Twitter как лингвистического интернет-феномена
Развитие современного социума непрерывно связано с прогрессом, как в технологиях, так и в области Всемирной паутины. Интернет постоянно увеличивает аудиторию своих поклонников, что становится значимым фактором непосредственного влияния на социально-политические изменения в обществе, становясь одним из основных источников информации для населения наряду с радио и телевидением. Данные социологического исследования в январе 2020 г. свидетельствуют, что для жителей России, среди источников информации и новостей, интернет-сайты занимают первое место (57 %). Чаще всего россияне пользуются поисковиками или переходят по ссылкам (39 %) [Twitter by the numbers: stats, demographics and funfacts: URL: https://www.omnicoreagency.com/twitter-statistics/]. Социальные сети становятся идеальной «ареной» для общения представителей схожих политических взглядов относительно любого локального или глобального прецедента. Поскольку Всемирная паутина является зоной свободной ответственности, то большинство политических деятелей, сторонников власти, а также оппозиционеров заводят блоги, каналы, а также информационные ресурсы, в которой излагают свою точку зрения на ту или иную тему, пытаясь привлечения внимания единомышленников. В чатах, группах, социальных сетях и на форумах сталкиваются представители различных политических движений и деятелей, что приводит к дебатам и возникновению конфликтов. Личные блоги и форумы представляют особый интерес для изучения тенденций в обществе и среди его определённых слоев. Интернет стал местом ведения политической борьбы представителей общества, власти с народом и даже чиновников между собой.
Социальная сеть Twitter функционирует в рамках Всемирной паутины. Личный блог представлен в качестве персонального дневника с краткими заметками, мыслями автора или его реакцией на посты других пользователей. Выражая свою точку зрения, политический деятель (и другой пользователь) стремится показать свою приближённость и взаимодействие с потенциальными избирателями, поставить себя на один уровень с ними, сообщить о своей позиции, как на государственном, так и на локальном уровне. Е.И. Горошко в своём исследовании обозначает структуру самого «твита» (сообщения в социальной сети Twitter), который «представляет собой автоматически формируемый заголовок, где слева размещается имя автора и его ник, а справа – время отправки сообщения. Затем следует сам текст сообщения и, наконец, на последней строке находится элемент словесного характера Expand (рус.: расширяться, увеличивать), нажав на который можно получить дополнительные сведения о данном твите, т.е. точное время его отправки, количество цитирований этого сообщения, способ его отправки и др.» [Горошко, 2011: 12]. В данном исследовании такие обозначения, как «микросообщение», «пост», «микропост», «твит», рассматриваются в качестве синонимов определения текстового сообщения в социальной сети Twitter.
Кроме текстовых сообщений в 280 символов, социальная сеть также позволяет делиться фотографиями, картинками, гифками (ожившие картинки) и эмотиконами, что представляет собой частью посыла автора блога. Чтобы передать эмоциональную составляющую, вкладываемую в посыл текстового сообщения, авторы поста используют режим CapsLock (написание заглавными буквами), использование большого или даже чрезмерного количества знаков препинания (восклицательный знак, вопросительный знак, многоточие, скобки для выражения позитивной или негативной эмоции, и т.д.), а также не нормативную лексику. Е. Сорокина утверждает, что все сообщения в жанре политического твиттинга делятся на: твиты, представляющие собой ответ другому пользователю или группе пользователей и начинающиеся с аккаунта того, кому адресован ответ (0,43 %); твиты, включающие в себя выдержку из твита другого пользователя, перед которой ставятся буквы RT и название аккаунта того пользователя, твит которого цитируется (21,09 %); твиты, не содержащие ответа другому пользователю и не содержащие цитат, которые условно можно назвать информативными (78,47 %)» [Сорокина, 2011]. Например:
«RT: Госдепартамент США осуждает заявление ВОЗ об отсутствии фактов сокрытия РФ данных по смертности от коронавируса, поскольку все его агенты сообщают об обратном: специалист по дегустации лобстеров Navalny, и ненавидящий Россию матрасосладец Витя Ш., и печник из «Альянса врачей» (твит от 13 мая 2020 г.).
Любое информационное сообщение политического деятеля неизбежно вызывает ответную реакцию его аудитории или сторонних ресурсов, что может быть выражено комментариями, лайками и ретвитами. Лайки и ретвиты, в отличие от комментариев, являются невербальный формой поддержки автора и/или несогласия с ним. Комментарии могут быть неограниченными, что позволяет каждому пользователю написать неограниченное количество сообщений разного содержания. Зона комментирования зачастую становится местом дебатов для простых пользователей или для прямого общения автора поста с его читателями. Содержание так называемых «твитов» (т.е. публикаций в социальной сети Twitter) не может быть отредактировано или удалено кем-либо, кроме самого автора, что даёт свободу слова всем пользователям. Однако автор имеет право ограничить доступ к своему социальному блогу или заблокировать нежеланных пользователей, что также допускает дать определённую оценку личности владельца блога.
Лингвистические исследования в контексте интернет-коммуникации является новым и малоизученным направлением, что приводит к определённым сложностям в реализации анализа. Во-первых, исследование интернет-коммуникации в сфере политической лингвистики может быть ограничено законами или правилами определённой страны. Так, например, в Китае такие популярные мировые сети как Twitter, Instagram, Facebook и YouTube находится под запретом на законодательном уровне, что значительно ограничивает доступ к политическим взглядам социума. Другие страны с жёсткой интернет-политикой, такие как Северная Корея и Иран, также блокируют доступ к наиболее популярным мировым социальным платформам, что делает невозможным изучение политической и социальной позиций местного населения. Правительство Российской Федерации в 2018 г. заблокировало доступ в приложение для общения пользователей под названием Telegram. Официальной причиной блокировки является отказ акционеров данной программы от предоставления доступа к личной информации пользователей федеральным службам безопасности России. Однако большинство пользователей данной сети полагает, что реальные причины блокировки – это невозможность государственных структур вести контроль политического настроения в обществе, а также с целью исключения организации несанкционированных митингов и собраний при помощи социальной сети. Параллельно с блокировкой российские государственные СМИ распространяют сенсационные материалы наподобие репортажа «Пять терактов, организованных через Telegram» и рекомендуют перейти на TamTam, называя этот мессенджер надежной альтернативой Telegram. Тем не менее русскоязычные пользователи отмечают, что предложенная социальная сеть не отвечает всем потребностям полноценного мессенджера, а также находится под контролем медиа гиганта mail.ru, что может привести к рассекречиванию личной информации [Социальные сети в 2018 году: глобальное исследование: URL: https://www.web-canape.ru/business/socialnye-seti-2018-godu-globalnoe-issledovanie/].
Согласно Л.Ю. Щипициной, лингвистический анализ интернет коммуникации в Twitter происходит по следующим языковым уровням: фонетико-графическому, лексическому, морфологическому и синтаксическому [Шипицина, 2010: 122–128].
Манипуляция как основа речевого воздействия
Изучение манипуляции и ее видов в политической лингвистике дискурса отсылается еще к эпохе Древней Греции, в которой великие философы и ораторы в рамках риторики не только изучали уже представленные высказывания, но и разрабатывали методики, с помощью которых любой оратор мог овладеть вниманием аудитории, побудить ее к действиям и склонить к своим убеждениям и взглядам [Чудинов, 2012]. Проблема речевого воздействия на человека не теряет своей актуальности и сейчас, поскольку политический аспект является основополагающим в любом цивилизованном обществе, где существуют гражданское население, посредники (политические блоггеры, журналисты и активисты) и государственные деятели (депутаты локального и государственного масштаба, кабинет премьер-министров, президенты и др.). Специфика манипулирования в XXI в. получила существенно новое направление – социальные сети, в рамках которых политические активисты, а также их представители и помощники, адаптируют манипулятивные стратегии. В данной работе мы обращаем наше внимание к социальной сети Twitter, как одной из наиболее популярных среди мирового населения платформы, пользователями которой также являются и политики. Согласно данным того же источника особый всплеск активности пользователей случился на 2016– 2017 гг. в связи с предвыборной кампанией, а затем и вступлением должность нынешнего президента Соединенных Штатов Америки Д. Трампа, который является активным пользователем социальной сети. Все больше и больше глав стран предпочитают данную социальную сеть, как способ прямого общения с подданными своего государства, в котором отсутствует цензура или ограничения доступа (за исключением личного блокирования аккаунта другого пользователя и ограничения его доступа к профилю). Однако любое общение в политической сфере, где есть политик и потенциальный избиратель, рано или поздно приходит к той точке, когда автор профиля прибегает к одной или нескольким манипулятивным стратегиям в процессе взаимодействия с аудиторией. Сказанное свидетельсвует о необходимости отдельного изучения методов манипулирования в соответствии с условиями выбранной социальной сети.
Политики, в частности, их редакторская коллегия, обладают глубокими познаниями в речевых стратегиях и тактиках воздействия в рамках социальной сети Twitter. Данные махинации могут быть как очевидны глазу простых пользователей, так и скрыты от обывателей, и могут быть обнаружены только при более глубоком лингвистическом анализе. До недавнего времени, конца двадцатого столетия, все лингвополитические коммуникации представляли собой в основном речевые действия. Более того, некоторые учёные считают, что политическая деятельность вообще сводится к деятельности языковой , а в политике наших дней наблюдается тенденция рассматривать язык не столько как средство отражения политической реальности, сколько как компонент поля политики [Источники информации: Интернет: URL: https://fom.ru/SMI-i-internet/14340].
Широкое распространение понятия речевой стратегии и тактики в отечественной литературе получили в конце XX в. после публикации работ Т.А. ван Дейка и В. Кинча. В исследовании «Стратегии понимания связного текста» данные авторы обращают внимание на то, что структуры представления знаний реализуются посредством определенных стратегий [Дейк, 1988: 76]. По мнению авторов, «стратегии зависят от существующих когнитивных структур (знания, установки, планы, намерения) и от когнитивных ограничений (например, типа предельного объема кратковременной памяти)». Действие стратегий носит гипотетический и вероятностный характер: с их помощью производится быстрое и эффективное прогнозирование наиболее вероятной структуры или значения воспринимаемых языковых сообщений. Выделяются стратегии, которые имеют лингвистический характер и стратегии, для функционирования которых решающее значение имеют знания о мире, ситуации и другая когнитивная информация. Все существующие стратегии характеризуются такими факторами, как гибкость, одновременное действие на нескольких уровнях, способность использовать неполную информацию и комбинировать как индуктивные, так и дедуктивные способы обработки [Дейк, 1988].
Коммуникативные стратегии и тактики на просторах Всемирной паутины варьируются от специфики самой социальной сети. Так, Twitter ограничивает пользователей в количестве символов, что влияет на более узкий спектр стратегий и тактик, применяемых в политической лингвистике. Вследствие специфичности сети многие политические деятели прибегают к услугам копирайтеров, т.е. редакторов медийного узконаправленного текста, которые обладают всеми необходимыми навыками в работе с конкретной социальной сетью и взаимодействием с другими пользователями (реципиентами).
Любой политический деятель, вне зависимости от его направленности и позиции в обществе, преследует одну базовую цель – привлечь сторонников к своей точке зрения. Речевое воздействие осуществляется посредством коммуникативных стратегий и тактик, суть которых заключается в операции над знаниями адресата, над его ценностными категориями, эмоциями, волей. Речевой стратегией можно назвать совокупность мер по реализации коммуникативных намерений говорящего (пишущего), при разработке которых учитываются условия, в которых протекает коммуникация [Казабеева, 2013].
В современной политической лингвистике «речевая стратегия» рассматривается в разных направлениях и аспектах лингвистики, включающих в себя когнитивную лингвистику, прагматику, теорию речевых актов и речевых жанров. Исследования в этой области представляют особый интерес как для отечественных, так и для зарубежных лингвистов. Лингвист Т.А. ван Дейк определяет речевую стратегию как «характеристику когнитивного плана общения, которая контролирует оптимальное решение системы задач гибким и локально управляемым способом в условиях недостатка информации о соответствующих (последующих) действиях других участников коммуникации или о локальных контекстуальных ограничениях на собственные (последующие) действия» [Демьянков, 2002: 78]. В работах Г.Г. Почепцова, «коммуникативная стратегия – невербальная детерминированность речевого поведения, т.е. это структуры, задающие невербальные зависимости между высказываниями. Она служит объединяющим элементом, создающим единую рамку для набора разнородных высказываний, выстраивая их в единую систему» [Почепцов, 1988: 112]. И.Н. Борисова определяет коммуникативную стратегию как «способ организации речевого поведения в соответствии с замыслом, интенцией коммуниканта. В широком смысле коммуникативная стратегия понимается как сверхзадача речи, диктуемая практическими целями говорящего. Это «совокупность, единство коммуникативных и практических целей» [Борисова, 1999]. И.Н Борисова связывает понятие стратегии в первую очередь с понятием замысла: «Коммуникативная стратегия речи есть способ реализации замысла, он предполагает отбор фактов и их подачу в определенном освещении с целью воздействия на интеллектуальную, волевую и эмоциональную сферу адресата. Понятие коммуникативной стратегии задается соотношением “действительность – автор – текст – адреса”» [Борисова, 1999].
О.С. Иссерс определяет речевую стратегию как «планирование процесса речевой коммуникации в зависимости от конкретных условий общения и личностей коммуникантов, а также реализацию этого плана. Иными словами, речевая стратегия представляет собой комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели» [Иссерс, 1999: 15].
Е.В. Клюев различает понятия «коммуникативная стратегия» и «коммуникативная тактика» на уровне коммуникативной цели и коммуникативной задачи: «...используя коммуникативную компетенцию, говорящий ставит перед собой коммуникативную цель (определяя или не определяя коммуникативную перспективу) и, следуя определенной коммуникативной интенции, вырабатывает коммуникативную стратегию, которая преобразуется (или не преобразуется) в коммуникативную тактику как совокупность коммуникативных намерений (коммуникативных задач), пополняя коммуникативный опыт говорящего» [Клюев, 1998]. Из этого следует, что любая стратегическая цель реализуется путем решения конкретных тактических задач, причем для реализации одной стратегии могут быть использованы различные коммуникативные приёмы (коммуникативные ходы).
Акциональные характеристики стратегий и тактик манипуляции: лингвистический аспект
Для осуществления политического воздействия необходимо наличие стратегий и тактик, которые позволяют субъекту манипулировать сознанием читателей. В данном исследовании рассматриваются тактики и стратегии манипулирования, используемые в социальной сети Twitter политиками разных стран (Россия, Соединенные Штаты Америки, Украины и Великобритании). О.С. Иссерс считает, что «понятия стратегия и тактика связаны родовидовыми отношениями». Она предлагает такую иерархию терминов: стратегия – тактика – прием – ход [Иссерс, 1999], т.е., исходя из представленного утверждения, можно сделать заключение о том, что стратегия реализуется в речевой тактике, тактики же, в свою очередь, состоят из коммуникативных ходов.
В основе практической части данной работы рассматривается классификация отечественного ученого в области когнитивной лингвистики О.Л. Михалёвой [Михалёва, 2009: 25]. Даннная классификация наиболее обширно рассмтаривает все аспекты манипулятивного воздействия в политическом интернет-дискурсе. Представленная система позволяет рассмотреть основные стратегии, которые применяются политиками и их копирайтерами для достижения своих целей, и проведем анализ данной классификации на основе лингвополитического интернет-дискурса в рамках социальной сети Twitter. При осуществлении лингвистического анализа личных микротекстов из социальной сети Twitter становится возможным выделить манипулятивные лексемы, используемые для осуществления воздействия в рамках стратегического манипулирования. В основе рассматриваемой классификации представлены три вида стратегий манипулятивного воздействия – стратегия на повышение, стратегия на понижение и стратегия театральности. Каждая из этих стратегий также представлена рядом тактик, при помощи которых реализуется политическое манипулирование в рамках интернет-коммуникации в социальной сети Twitter.
Стратегия на понижение применяется для реализации цели дискредитации оппонента, которым является для него политический противник. В ходе осуществления подобной цели, автор прибегает к тактикам, эксплицитно и имплицитно отображающим отношение к предмету коммуникации. Желание ослабить позицию противника и/или проявить свое негативное отношение к нему или к связанным с ним действиям, можно выразить в социальной сети Twitter за счет следующих тактик:
1. Тактика анализ – «минус» подход к представлению информации и личного отношения к ней при отсутствии прямой критики и негативной составляющей от автора поста. Важную роль в подобной скрытой критике играет лексика, которая имплицитно говорит об отношении автора к объекту внимания, а также безличная манера повествования, что дает больше возможностей для автора само отстраниться от темы обсуждения, например: “Когда наступит тот день, когда мигранты перестанут себя так вольготно ощущать в нашей стране!? Убивают, грабят... но с каждым годом их становится все больше и больше...” (твит от 15 мая 2020 г.).
2. Тактика обвинения – это тактика, в основе принципа которой лежит приписывание кому-либо вины, прямолинейного представления своего соперника (оппонента) в негативном свете. В данном случае автор не скрывает своего отрицательного отношения к персоне и его поступкам, и призывает других обратить внимание на определенные негативные качества. В тактике обвинения наблюдается наличие оценочной лексики с негативным значение. Не смотря на частое отсутствие прямых доказательств, многие политики прибегают к данной тактике в социальных сетях, включая Twitter, например:
“Они воруют в громадных масштабах уже 20 лет, даже у серенького чиновника средней руки в кубышке лежит не меньше миллиарда. И что удивительно, население пока обходится без хлебных карточкек. Какой потрясающий запас прочности у страны” (твит от 28 сент. 2019 г.).
3. Тактика обличения, как и тактика обвинения, работает по принципу создания негативного образа оппонента. Однако в отличие от предыдущего способа, автор обращается к аргументам и фактам с целью подтвердить свои слова, что позволяет получить больший положительный отклик у аудитории, и провоцирует оппонента к ответной реакции для того, чтобы опровергнуть или подтвердить выдвигаемый против него аргумент. Характерной чертой тактики обличения является обозначение конкретной вины, которая приписывается оппоненту. Также характеризуется активным использованием риторических вопросов, метафор, стилистических и синтаксических средств. Так как количество символов в социальной сети Twitter ограничено, авторы обвинения зачастую вынуждены прибегать к прикреплению внешних ссылок на статьи, расследования или иные доказательства, например:
“Литреев даёт показания о приобретении им наркотиков. А где призывы к люстрации, обещания наказать ментов в Прекрасной России Будущего, агитация за “умное голосование”?) Не может же навальнист и борец с режимом быть таким жалким, да Алексей Анатольевич? @navalny” (твит от 26 февр. 2020 г.).
4. Тактика оскорбления – это метод открытого оскорбления противника, отличающийся явной эмоциональной окраской, которая заменяет использование фактов и доказательств. Автор зачастую использует эмоционально окрашенную и просторечную лексику, чтобы показать свое пренебрежительное, и даже презирающее, отношение к оппоненту, например: «Сначала эти мрази воруют, грабят и разрушают страну, поют дифирамбы так называемому лидеру нации о том какой он молодец и как всё за ись в стране, а потом как государственная машина поворачивается к ним жопой (эту сторону видят простые люди) они начинают пищать о нарушении их прав» (твит от 5 дек. 2019 г.).
5. Тактика угрозы – это самый агрессивный тактический подход, который предполагает запугивание оппонента, пререкание ему наказания или же летального исхода. Элементы подобного тактического воздействия, как правило, отзываются у аудитории и зачастую подобные выпады, широко обсуждаются среди граждан и в СМИ. Использование угрозы автоматически говорит о неприязни одного участника коммуникации к другому участнику коммуникации, что побуждает активное обсуждение в социальной сети Twitter, например:
«Запомните это лицо. Что вас ждёт! Это один из тех под@нков, которые выместили фотографии нац. преступников на сайте “Бессмертный полк-онлайн”. Это люди, как Иуда, продавшие себя за 30 серебреников! И кто бы мог подумать... все они сторонники либертениаства или Навального. Зла не хватает» (твит от 11 мая 2020 г.).
Стратегия на повышение базируется на желании говорящего (пишущего) выставить себя в лучшем свете для привлечения потенциального электората. На первый план публикаций выходят положительные черты автора, приписываемые его благодетели и действия, нацеленные на оказание помощи населению. Данная стратегия включает в себя следующие тактики:
1. Тактика анализ – «плюс» предполагает описание положительных событий в стране, на осуществление которых оказал прямое влияние политический деятель. В процессе повествования автор обращается к лексике с положительной эмоциональной ценностью, что предполагает оказание позитивного воздействия на читателя (реципиента), например:
“I am proud to announce that the United States will donate ventilators to our friends in India. We stand with India and @narendramodi during this pandemic. We re also cooperating on vaccine development. Together we will beat the invisible enemy!” (твит от 9 мая 2020 г.) – Я горд сообщить, что США пожертвуют аппараты искусственной вентиляции лёгких нашим друзьям в Индии. Мы поддерживаем Индии и @narendramodi во время этой пандемии. Мы также взаимодействуем в области создания вакцины. Вместе мы победим невидимого врага!
Тактика иронизирования
В основе манипулятивной тактики иронизирования лежит принцип контраста между представленной информацией и реальностью, в результате чего возникает ирония. Автор, прибегая к данной тактике, может прибегать к метафоре, гиперболизации, концептам, например:
«Бедная Орловская область!» Дети Жилинской школы преодолевают препятствия по шикарной дороге в сторону дома! А теперь сравните, как глава Орловского р-на, Орловской области, член партии «ЕР», Юрий Парахин ездит по «убитой» дороге к себе на усадьбу коттеджного поселка «Мечта» (твит от 23 февр. 2020 г.).
Твит был опубликован одним из официальных новостных порталов, и представляет собой манипулятивной тактики иронизирования. Следуя основному принципу иронии, автор дискредитирует одного из описываемых, который представлен как «злодей» – член партии «ЕР» Юрий Парахин, и одновременно выступает в поддержку «жертвы» – дети Жилинской школы, бедная Орловская область. Автор употребляет слова в отрицательном или положительном значении, прямо противоположно действительности. «Жертва» в его микросообщении ходит по шикарной дороге, что не соответствует реальной дороге на изображении, которое прикреплено к самому микропосту, в то время как «злодей» ездит по «убитой» дороге, что на самом деле представляется читателю перевернутой информацией. Более того, автор, упоминая члена правящей партии России, оперирует не соответствующими друг другу понятиями – плохое состояние дороги никак не соответствует образу, который появляется при представлении усадьбы коттеджного поселка «Мечта». Примечательно наличие контраста, который полноценно реализуется кольцевым образом – первым слова твита является прилагательное бедная, а последним – существительное мечта. Именно здесь и раскрывается основной посыл автора, который говорит о плачевности условий жизни для простых граждан и роскоши, которая сопутствует высоко поставленному чину.
«Эх, никто аргентинцам пока не объяснил, что проводить такие параллели – значит сознательно искажать и переписывать историю . Посольству РФ, как мы помним, не до того) @ LibreraElAteneo» (твит от 24 февр. 2020 г.).
Представленное микросообщение является примером совмещения манипулятивной тактики иронизирования и провокации. Значимую роль в данном твите из социальной сети Twitter играет прикрепленное автором изображение. Он запечатлел провокационную обложку книги с аргентинскими диктаторами, центральные позиции на которой занимают лидер нацистской Германии А. Гитлер и вождь Советского Союза И. Сталин. Само по себе подобное сравнение является спорным, в частности, для граждан России, о чем и говорит автор – проводить такие параллели – значит сознательно искажать и переписывать историю, однако намеренно публикует фото для привлечения внимания аудитории и ажитации цепной ответной реакции. Тактика иронии реализуется в неявной отсылке к конкретным событиям, восприятие которой реализуется за счет осведомлённости читателей в политических и социальных событиях в стране. Автор упоминает две страны – Аргентину и Россию, представленную в данном случае Посольством, но не характеризуя их отношения. Заинтересованный в политической жизни гражданин, а автор полагает, что его подписчики обладают необходимыми экстралингвистическими знаниями – как мы помним, при прочтении данного твит вспомнит о событиях 2018 г., когда было обнаружено более 400 кг кокаина в Посольстве РФ в Аргентине [Аргентинский кокаин попал к присяжным: URL: https://www.kommersant.ru/doc/4149799]. Автор иронизирует над данным консульством своей же страны, отмечая, что они занимаются более важными делами – Посольству РФ не до того. Интересен и стиль написания данного поста, а именно наличие междометия эх, а также упрощенного смайлика в виде скобки ), изображающего насмешку.
«На днях Люба Соболь посетила правозащитный саммит в Женеве. Событие явно из ряда вон выходящее для юриста ФБК. Во-первых, она всегда поливала дерьмом правозащитную деятельность как таковую, а тут вдруг вызвалась представлять Россию на этом поприще» (твит от 21 февр. 2020 г.).
Микропост также является примером тактики манипуляции иронизирования. Автор твита, как и в предыдущих примерах, выбрал цель своей насмешки – политического и общественного деятеля оппозиционного движения Л. Соболь. Однако, своё надменное отношение он показывает путем употребления неофициальной формой имени – Люба Соболь. Согласно негласным правилам политического интернет-дискурса обращение к политику происходит по полному имени и фамилии или только по фамилии, однако автор обращается к героине просто Люба, тем самым принижая её значимость в политическом сообществе. Для реализации иронии автор прибегает к контрасту, ставя в противовес словам политика – всегда поливала дерьмом, его действия – вызвалась представлять. Он не стесняется в выражениях, используя резкое грубое и просторечное выражение «поливала дерьмом», чтобы передать манеру ведения политической деятельности оппонента. Стоит обратить внимание, что в своем микропосте автор упоминает только один пункт – во-первых, что предполагает существование и последующих, например, во-вторых или в-третьих. Однако автор не заканчивает своё повествование, предоставляя возможность читателю самому закончить и перечислить другие существующие противоречия в действиях героини твита.
«Иностранные агенты», по мнению наших властей, – это не Джеймс Бонд или чиновники с зарубежным гражданством, а это неугодные им НКО. Как Минюст признал ФБК «иностранным агентом» из-за трех переводов и почему отказывается исключать Фонд из реестра» (твит от 24 февр. 2020 г.).
Целью иронической насмешки в данном микропосте являются высокопоставленные правящие органы России – по мнению наших властей. Автор обращается к экстралингвистическим знаниям читателя, который имеет в своём воображении, одной стороны, образ агента-шпиона – Джеймс Бонд, т.е. человека, наделенного физической силой, высоким интеллектом и развитым логическим мышлением, а, с другой стороны, негативный образ типичного представителя власти – чиновники с зарубежным гражданством. Автор, несмотря на возникающий в голове адресанта контраст между гениальным агентом и коррумпированным чиновником, даёт понять, что именно подобные категории лица наиболее вероятно представляют собой опасность для государственных тайн и безопасности страны. Однако, высмеивая политику власти, которая не видит значимой опасности в представленных выше персонажах, он говорит о врагах, какими их сознательно неверно видит власть – неугодные им НКО (некоммерческие организации). Он осуждает их позицию, в которой именно реальные борцы с коррупцией (Фонд Борьбы с коррупцией) представляются «иностранными агентами». Автор предполагает, что внимательный читатель сможет провести параллель между «иностранными агентами» и чиновниками с зарубежным гражданством, вычленяя настоящего врага государства.
«Когда Соловьев говорит, что народ у нас говно, я соглашаюсь, т. к. среднюю з/п по РФ в НЙорке можно заработать за 5 дней на минимальной ставке или за 2 дня получая среднюю з/п, соответственно американцы в 10 раз трудолюбивее россиян. А Правительство и Путин не при чем» (твит от 26 авг. 2019 г.).
Автор данного микропоста прибегает к театральной форме реализации воздействия – тактике иронизирования. Он работает на принципе контраста, однако, меняет местами «добро» и «зло». Автор соглашается с мнением политического журнаиста В. Соловьева – народ у нас говно, я соглашаюсь. Сравнение функционирует для реализации провокационного эффекта – НЙорке можно заработать за 5 дней на минимальной ставке или за 2 дня получая среднюю з/п. Условно соглашаясь со словами своего оппонента, автор насмехается над своими соотечественниками и обвиняет их в лени – соответственно американцы в 10 раз трудолюбивее россиян.