Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретические и методологические основы исследования 10
1.1. Исследование речевого поведения в лингвистике 10
1.2. Паремии как объект исследования в отечественной филологии 17
1.3. Паремиологическая картина мира как фрагмент языковой картины мира 45
Выводы 58
ГЛАВА 2. Паремиологическая интерпретация речевого поведения в карачаево-балкарском и русском языках 60
2.1. Репрезентанты речевого поведения 60
2.1.1. Лексемы сёз/слово как репрезентанты речевого поведения 60
2.1.2. Лексемы тил/язык, аууз/рот как репрезентанты речевого поведения 68
2.2.Характеристика в паремиях Говорящего и Слушающего как важнейших компонентов речевого поведения 73
2.2.1 .Речевое поведение Говорящего 73
2.2.2. Характеристика болтливости/молчаливости в речевом поведении 80
2.2.3. Правдивость и лэюивостъ в речевом поведении 93
2.2.4. Соотношение слова-дела в речевом поведении 104
2.2.5. Речевое поведение Слушающего
Выводы 1 1 8
Заключение 121
Библиография
- Паремии как объект исследования в отечественной филологии
- Паремиологическая картина мира как фрагмент языковой картины мира
- Лексемы тил/язык, аууз/рот как репрезентанты речевого поведения
- Правдивость и лэюивостъ в речевом поведении
Введение к работе
Диссертация посвящена исследованию специфики репрезентации речевого поведения, вербализованного в паремиологической картине мира. В результате осмысления носителями языков процесс коммуникации приобретает оценочные характеристики, которые являются своеобразными трансляторами культурных традиций и ценностей. В этом контексте наиболее релевантными средствами выражения этнокультурного сознания оказываются паремии.
В лингвистике паремии как объект науки исследованы в фольлористике [Аникин 1957, Кудаева 2008], в лингвофольклористике [Харитонов 1980; Тарланов 1996, 2000; Иванова 2002; Хроленко 2010], паремиологии [Пермяков 1970], фразеологии [Кунин 1993; Баранов, Добровольский 2008], лингвострановедении [Фелицына 1988; Верещагин 1980], лингвокультурологии [Фархутдинова 2000, 2002; Савенкова 2000; Лисицына 2000], когнитивной лингвистике [Алефиренко 2010, Семененко 2010; Стернин 2010].
В паремиях, как известно, в концентрированной форме представлен обобщенный опыт жизнедеятельности народа, его этническое миропонимание, большинство из них – это вербально выраженные «стереотипы народного сознания» [Маслова 2001]. Следует отметить, что паремии как стереотипные представления этносов об окружающей действительности тесно связаны с таким понятием, как речевое поведение. Трудно не согласиться с мнением А.А.Леонтьева о том, что «невозможно исследовать развитие и функционирование человеческой личности, не обращаясь к понятию общения, не интерпретируя это понятие тем или иным образом и не анализируя его конкретных форм и функций в тех или иных социальных и исторических условиях» [Леонтьев 1975:6]. Различные аспекты речевого поведения изучены многими учеными [Арутюнова 1999; Винокур 1993; Рождественский 1978; Стернин 1996; Шмелева 1992; Формановская 1989], в то же время ряд вопросов, в том числе и такой немаловажный вопрос, как специфика репрезентации в пословицах и поговорках процесса речевого поведения различных этносов, не был предметом специального рассмотрения. Более того, паремии в карачаево-балкарском языкознании не исследованы с лингвокультурологической, лингвокогнитивной точек зрения.
Исходя из изложенного, актуальность данной диссертационной работы определяется, с одной стороны, повышенным интересом современной лингвистики к проблемам «язык и культура», «человек и когнитивная деятельность», которые находят яркое отражение в паремиологических фондах различных языков, с другой – в этом контексте важным для науки представляется описание особенностей речевого поведения личности, объективированных в пословицах и поговорках, которые В.Н. Телия относит к «источникам культурно значимой интерпретации фразеологизмов» [1999: 240].
Следует отметить, что проблема репрезентации результатов когнитивной деятельности людей, по мнению Н.Н. Болдырева, связана с теорией категоризации [2007: 29], поэтому мы можем утверждать, что в орбиту категоризации попадает и речевая практика этносов как имплицитный компонент национального образа мира, это дает возможность констатировать, что речевое поведение как объект исследования пересекается с такими парадигмами, как язык и культура, язык и когниция, язык и социум, что дает основание говорить о глубинных смыслах, которые лежат в основе коммуникативной деятельности народов.
Объектом исследования являются паремии (пословицы и поговорки), репрезентирующие речевое поведение в карачаево-балкарском и русском языках.
Предметом исследования являются лингвокультурологические и когнитивные аспекты правил речевого поведения в карачаево-балкарских и русских пословицах и поговорках.
Цель диссертационной работы состоит в выявлении и всестороннем изучении лингвокультурных и лингвокогнитивных особенностей речевого поведения карачаево-балкарского и русского этносов, репрезентированных в паремиях.
Для достижения поставленной цели в работе последовательно решаются следующие задачи:
-
систематизировать корпус карачаево-балкарских и русских паремий, репрезентирующих речевое поведение;
-
рассмотреть основные репрезентанты речевого поведения сёз/слово, тил/язык; аууз/рот, обосновать их актуальность в речевой практике носителей карачаево-балкарского и русского языков;
-
выявить и описать лингвокультурные и лингвокогнитивные особенности речевого поведения, объективированного в карачаево-балкарских и русских пословицах и поговорках;
-
описать важнейшие коммуникативные, социокультурные характеристики Говорящего и Слушающего, репрезентированные в паремиях.
Поставленные в работе цель и задачи обусловили выбор комплексных методов и приемов, используемых в работе: метод описания, метод компонентного анализа, метод лингвокультурологического анализа, метод лингвокогнитивного анализа, метод количественного анализа.
Методологической базой исследования послужили труды отечественных и зарубежных лингвистов по общему языкознанию, фразеологии, семантике, паремиологии, лингвокультурологии, когнитивной лингвистике, психолингвистике, философии языка и этнолингвистике, прагматике Н.Ф. Алефиренко, Н.Д. Арутюновой, Ю.Д. Апресяна, М.М. Бахтина, Л.М. Васильева, А. Вежбицкой, Е.М. Верещагина, Т.Г. Винокур, В.В. Воркачёва, С.Г. Воробьёва, В.Г. Гака, В.И.Карасика, Ю.Н. Караулова, Г.В. Колшанского, В.Г. Костомарова, Е.С. Кубряковой, А.А. Леонтьева, В.А. Масловой, В.М. Мокиенко С.Е. Никитиной, Г.Л. Пермякова, В.И. Постоваловой, Ю.В. Рождественского, Л.Б.Савенковой, Б.А. Серебренникова, Ю.С. Степанова, И.А. Стернина, В.Н. Телии, С.Г. Тер-Минасовой, Н.И. Формановской, P.M. Фрумкиной, Т.В. Шмелевой, P.P. Замалетдинова, Н. Исанбета, И.М. Баловой, С.К. Башиевой, З.Х.Бижевой, А.И. Геляевой, Ж.М. Гузеева и других ученых. В своей работе мы также опирались на работы известных карачаево-балкарских этнографов и фольклористов М.Ч. Джуртубаева, А.И. Мусукаева, А.М. Малкандуева, Х.Х. Малкондуева, Т.М. Хаджиевой и других ученых.
Эмпирическим материалом для исследования явились около 900 карачаево-балкарских, 1000 русских паремий о речевом поведении, которые извлечены методом сплошной выборки из следующих паремиологических, фразеологических, толковых словарей карачаево-балкарского и русского языков [Джуртубайланы М. Ч. Ёзден адет: Къарачай-малкъар (алан) халкъны ниет тёреси, 2009; Карачаево-балкарско-русский словарь, 1989; Къарачай нарт сёзле, 1963; Къарачай-малкъар нарт сёзле, 2005; Къарачай-малкъар тилни ангылатма сёзлюгю, 2002; Къарачай-малкъар тилни ангылатма сёзлюгю, 2005; Къарачай-малкъар фольклор, 1996; Малкъар нарт сёзле, 1965; Малкъар нарт сёзле, 1982; Даль В.И. Пословицы русского народа, 1984; Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок, 1993; Пословицы и поговорки народов Востока, 1961; Пословицы. Поговорки. Загадки. (Сост.: А.Н. Мартынова, В.В. Митрофанова), 1986; Пословицы и поговорки народов Карачаево-Черкесии, 1990; Русские пословицы и поговорки под ред. В. Аникина, 1988; Снегирев И.М. Словарь русских пословиц и поговорок: Русские в своих пословицах, 1997].
Научная новизна проведенного исследования состоит в следующем: в работе впервые представлено многоаспектное исследование специфики репрезентации речевого поведения в паремиях карачаево-балкарского и русского языков, определены лингвокультурные и лингвокогнитивные характеристики репрезентантов речевой практики в анализируемых паремиологических фондах.
Теоретическая значимость настоящего исследования заключается в следующем:
1) выявлены национально-специфические особенности речевого поведения носителей карачаево-балкарского и русского языков;
2) установлено место речевого поведения в системе морально-этических ценностей этносов,
3) представлено понимание репрезентантов сёз/слово, тил/язык; аууз/рот речевого поведения как продуктов лингвокогнитивной деятельности носителей языков.
Практическая ценность исследования состоит в возможности использования основных положений и выводов, полученных в результате анализа, в лексикографии для обновления и дополнения толковых и паремиологических словарей, при составлении новых двуязычных лексикографических справочников, в практике преподавания паремиологии карачаево-балкарского и русского языков, а также в практике преподавания общих и специальных курсов по лингвокультурологии, лексикологии и паремиологии карачаево-балкарского и русского языков.
Рабочая гипотеза. Репрезентация речевого поведения в паремиях представляет собой лингвокогнитивный процесс, в котором отражено понимание коммуникации как специфической деятельности, актуализирующей важнейшие для этносов морально-этические установки.
Положения, выносимые на защиту:
1. Моделирование речевого поведения происходит под влиянием различных факторов, в том числе культурных, исторических, психологических, а также представлений этносов о принципах организации коммуникации.
2. Процесс репрезентации речевого поведения различных этносов в паремиях – результат закрепления в языковом сознании носителей языков понимания коммуникации как вида деятельности, отражающей ценностные ориентации людей.
3. В карачаево-балкарском и русском паремиологических фондах воплощены характерные черты речевого поведения этносов: правдивость – лживость, болтливость – молчаливость и др., которые наделены определенными положительными или отрицательными оценками.
4. Нормы речевого поведения зависят от различных факторов: этнической и общечеловеческой культуры, социальной заданности типа речевой ситуации, предпочтения или осуждения стратегии коммуникации и др.
5. Важнейшими характеристиками речевого поведения в паремиях являются коммуникативные, социокультурные компетенции Говорящего и Слушающего.
Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования были представлены в докладах и сообщениях, сделанных на всероссийской научно-практической конференции «Языковая ситуация в многоязычной поликультурной среде и проблемы сохранения и развития языков и литератур народов Северного Кавказа» (Карачаевск, 2011); на международных научно – практических конференциях «Язык, культура, этикет в современном полиэтническом пространстве» (Нальчик, 2011); «Язык, культура, этикет в современном полиэтническом пространстве» (Нальчик, 2012), материалы международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения профессора У.Б. Алиева (Нальчик, 2012); «Знаменские чтения: филология в пространстве культуры» (Тобольск, 2011); «Перспектива – 2012»; «Перспектива - 2013» (Нальчик, 2012, 2013) на региональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы исследования в республиках Северного Кавказа», посвященной памяти педагогов Н.А. Багова и А.Ж. Будаева (Нальчик, 2012).
Диссертация прошла обсуждение на заседании кафедры русского языка и общего языкознания ФГБОУ ВПО Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова.
По теме исследования опубликовано 9 научных статей общим объёмом 3.6 п.л., в том числе 2 – в ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК РФ.
Структура работы. Цель и задачи диссертации определили ее композиционное построение: работа состоит из введения, двух глав, выводов после каждой главы, заключения, библиографического списка из 200 наименований на русском и карачаево-балкарском языках, перечня словарей, приложения, в котором представлен корпус использованных паремий карачаево-балкарского языка о речевом поведении с сохранением правил правописания в соответствующих словарях.
Паремии как объект исследования в отечественной филологии
Кросскультурная лингвофольклористика основывается на сравнении фольклорно языковых явлений, принадлежащих устнопоэтической речи двух и более этносов, ее цель - выявление культурных смыслов, аккумулированных в отдельных лексемах, формулах, текстах и в совокупностях текстов как атрибутов фольклорной картины мира и как манифестантов этнической ментальности, поиск общего и специфичного в традиционной культуре этносов, исследование феномена этнической ментальности; разработка эффективного инструментария для выявления культурных смыслов в единицах языка. Сопоставительная лингвофольклористика выявляет специфику языка фольклора, кросскультурная своеобразие специфики этнической культуры и определяющей ее этнической ментальности, в целом же обе ветви лингвофольклористики исследуют феномен фольклорного слова во всем объеме его внутренних и внешних связей и отношений [Хроленко, Бобунова, Завалишина 2004: 49]. Вопросам кросскультурной лингвофольклористики посвящены работы О.А. Петренко, Е.В. Гулянковой, С.С. Воронцовой, К.Г. Завалишиной, Ю.Г. Завалишиной.
На современном этапе лингвофольклористика находится в русле актуальнейшей тенденции филологических и лингводидактических наук. Статус лингвофольклористики как научной филологической дисциплины, ее концепция и понятия предоставляют теоретическую основу для многих лингвистических исследований, в том числе и для нашей работы.
На начальном этапе собирания и исследования русских паремий как фольклорных текстов в отечественной филологической традиции теоретических исследований, посвященных паремиям, не было. Это было время составления рукописных собраний, а позже не только запись, но и публикация сборников пословиц и поговорок, чаще всего в алфавитном порядке первых слов, в одном ряду с другими устойчивыми словесными комплексами.
Понятие пословица, как известно, определилось уже в 17 веке, под это понятие тогда подводились словесные единства, весьма пестрые по жанру и строю: пословицы, поговорки, присловья, прибаутки, суеверия, приметы и т.д. В XVIII веке пословицам большое внимание уделяют М.В. Ломоносов, Н.Г. Курганов, А.А. Барсов и мн. др., а XIX век собирает вокруг себя таких любителей народной мудрости, как А.Х. Востоков, И.М. Снегирев, Ф.И. Буслаев, А.А. Потебня, В.И. Даль. В 1848 году профессор Московского университета И. М. Снегирев издал сборник «Русские народные пословицы и притчи» (М., 1848), который вместе с изданным в 1857 году «Новым сборником русских пословиц и притчей» [М., 1857] включал свыше 10 500 пословиц и поговорок. И. М. Снегирев вошел в науку не только как собиратель народного творчества, но и как исследователь: он автор «Опыта рассуждения о русских пословицах» [1823] и обширного четырехтомного труда «Русские в своих пословицах» [1831-1834]. Уже в те годы И.М. Снегирев писал о многоаспектном подходе к исследованию пословиц и поговорок: «Если полезно и важно изучение народного языка по тесной его связи с языком письменным и с духом народным, то не менее сего любопытно и нужно познание верных представительниц сего слова, пословиц и поговорок, - внутреннего их смысла и внешнего облечения, потому что они, выражая собою и в себе самобытность, коренную силу, обилие, свободу и разнообразие в изъяснении мыслей и чувствий могут рассматриваемы быть в грамматическом, риторическом и филологическом отношениях как живые, гласные памятники самородного ума, свободной фантазии и языка, который греки, по свидетельству Геродота, называли собственным, коренным» [Снегирев 1997: 201]. Исследования ученого включают немало правильных толкований исторического происхождения и смысла пословиц, наблюдения над процессом заимствования пословиц одним народом у другого. Для нас важно отметить мнение И.М. Снегирева о том, что паремии следует считать единицами языка, несущими в себе заряд культурно значимой информации и по большей части не имеющими точных эквивалентов в системах других языков.
В год отмены крепостного права стала возможной публикация самого значительного из всех сборников русских пословиц и поговорок - сборника Владимира Ивановича Даля «Пословицы русского народа» [1861-1862]. В сборник вошло свыше 30 000 пословиц, поговорок и других «малых» жанров русского фольклора. В эти годы наблюдаются первые попытки классифицирования пословиц и поговорок в сборниках, появление тематических публикаций; стремление выделить паремии из круга сходных единиц. Пословицы рассматриваются как мини-тексты, изучаются по преимуществу с фольклористских и этнолингвистических позиций.
В последней трети 19 века пословицы и поговорки продолжают оставаться в центре внимания фольклористов-ученых и собирателей, историков, этнографов и писателей. Продолжены они были и филологами 20 в. - С.Г. Лазутиным, Л.А. Морозовой, A.M. Московским, А.Л. Жовтис и др.
Именно этими собирателями и исследователями пословичных выражений были заложены основы изучения пословиц, а с выходом первых работ возрос интерес к пословицам с точки зрения их познавательной сущности. Накопленный еще с тех времен материал чрезвычайно богат и многообразен тематически, хронологически, территориально. Этот материал выдвинул задачу - разработать принципы, на основе которых можно было последовательно дифференцировать малые жанры фольклора, особенно такие, как пословица и поговорка. Ю.М. Соколов в середине 30-годов 20 века писал: «Если пословица до сих пор еще совершенно не достаточно изучена в социально - историческом плане, то русская фольклористика не может похвастаться также и сколько-нибудь подробным изучением художественной стороны ее». Исследователи обычно подчеркивают, что пословица большею частью является в «мерном или складном виде» или что «форма пословицы - более или менее краткое изречение, часто выраженное складной, мерной речью, метафорическим (поэтическим) языком», но по вопросу, в чем точно заключается «склад и мера», обстоятельных исследований до сих пор не имеется» [Соколов 1941:212]. Исследователи заинтересовались и собственно грамматикой паремий, особенно это касается исследований И.А. Филипповской, СТ. Варлаковой, М.М. Чернецкой, З.К. Харламова, Л.П. Даниленко, Л.В. Савельевой и др.
Паремиологическая картина мира как фрагмент языковой картины мира
Речевая деятельность как отличительный признак человека, играет важную роль в жизни человека, поэтому мы далее рассматриваем такие аспекты, как: 1) язык как средство общения с Богом и людьми. В. И. Даль в одном из толкований лексемы «слово» отмечает, что «Слово есть первый признак сознательной, разумной жизни», именно наличие слова отличает человека от прочих живых существ: Человеку слово дано, скоту немота. С помощью языка человек общается с Богом: Язык с богом беседует; Всяк язык Бога хвалит. 2) язык - основное средство коммуникации и обучения: Языком/ не расскажешь, так пальцами не растычешь; Тилсиз миллет дэ/сокъ болур. - Без языка народ исчезнет. Язык объединяет народ в вере: Тили бирни - дыни быр. Един язык - едина вера; слово - связующее звено поколений: Анангдан - тилинг, атангдан - тинынг. - От матери - язык, от отца душа (дух).
Именно родной язык объединяет народ: Адамны ана тили - джан тамыры. - Родной язык (язык матери) самое дорогое для человека; Адамны ста тилин анасы береди. — Человеку родной язык дается матерью; Адамны ана тили анасы кибик. - Родной язык словно мать родная; Адамны ана тили — адамны тийген кюню. - Родной язык для человека его светило; Ана тили - сабийлик тили - Родной язык (матери язык) - язык детства; Кеси тилинг - кесинге сыйлы. -Свой язык для себя дорог; Тилни билген — башыкъды. — Знание языка — богатство. Словом, как и в русской паремиологической картине мира, обладают все люди: Акъылы джокъну да тили бар. - Язык (речь) есть даже у неумного: Билген тилинг — айырылмаз ашынг. — Язык, который знаешь — еда, которую не отнять. Отсутствие дара слова ставит человека вне общества: Тили джокъну кюню длсокъ. - Не имеющий языка света дневного не увидит; Тили длсокъну сыйы джокъ. - К безъязыкому уважения нет; 3) язык как средство распространения шяиий .Акъылман айтыр,эл къатлар. — Мудрец скажет, народ повторит; 4) язык как средство достижения цели: Язык до Киева доведет (и до кия. т. е. до палки, побоев); Язык доведет до кабака; 5) язык как средство добывания пропитания: Язык голову кормит (он лее и до побоев доводит); Язык поит и кормит, и спину порет; Язык хлебом кормит и дело портит. В данных паремиях, построенных на антитезе, язык, с одной стороны, средство добывания пропитания, с другой стороны - источник результатов труда - «хлеба»; 6) язык - причина больших неприятностей: Дуныяны жел бузар, адамланы сёз бузар. — Мир испортит ветер, а людей слово испортит; Къотур къолдан лсугъар, палах тилден жугъар. - Лишай перенесется от руки, беда перенесется от языка, так и опасности в первую очередь для самого говорящего: Кеси тилинге бойнунгу кесдирме. — Не заставляй свой язык перерезать твою шею; Ангылаусуз сёлешген ауруусуз ёлюр. — Говорящий неразумно не от болезни умрет; Аууздан чыкьгъан -боюннга. - Выскочившее изо рта - на шею; Башынга палах тилингден чыгъар. -Беда на голову от языка. Многочисленны паремии, в которых язык сравнивается с оружием: Тил - къылычдан джити. - Язык - меча острее. Тот, кто не умеет правильно обращаться со словом, будет за это наказан: Сёзюн айта билмеген башын am берып алыр. - Не умеющий говорить оправдается, отдав лошадь; Язык до Киева доведёт и до кия. Язык может играть как положительную, так и отрицательную роль в жизни человека.
Паремии в русской лингвокультуре являются маркерами как могущества, силы, так и негативных последствий языка: Язык царствами ворочает; Язык -стяг, дружину водит; Ласковое слово и кость ломит. Язык, являясь малой величиной, сопоставляется с большой, и в этом сопоставлении оказывается главной: Мал язык - горами качает; Язык мал, великим человеком ворочает; Мал язык, да всем телом владеет; Язык мягок: что хочет, то и лопочет; Язык -жёрнов: мелет что попало (что на него ни попало); Язык мой - враг мой (прелсде ума глаголет); Язык мой - враг мой: прежде ума рыщет, беды ищет; Свой язык -первый супостат, Язык до добра не доведёт. Язык может быть опасен как для окружающих, так и для говорящего, о потенциальной опасности для говорящего выдать себя при помощи языка свидетельствует конструкция Никто бы про тебя не знал, когда б сам не сболтал. Неосторожное слово может повлечь за собой серьёзные негативные последствия: Лучше ногою запнуться, нежели языком/; Большое вяканье доводит до бяканья; Лишнее слово в досаду (во грех, в стыд) вводит; Лишнее говорить - себе вредить (болячку вередить); Кто говорит, что хочет, сам услышит, чего и не хочет; Говоря про чужих, услышишь и про своих; От одного слова - да на век ссора; Худое слово доведёт до дела; За худые слова слетит и голова.
Опасность слова, языка подчеркивается тем, что оно ассоциируется с оружием: Слово не стрела, а пуще стрелы (а разит); Слово не стрела, а сердце сквозит (язвит); Слово не обух, а от него люди гибнут. Отмечается, что действие языка неотвратимо: От языка не уйдешь; Язык везде достанет. В русском паремиологическом фонде часто в качестве «пострадавших» от своего языка выступают птицы: Кабы на сойку (сороку) не свой язычок (век бы по воле летала); Когда бы у дятла не свой носок, никто бы его в дупле не нашел; Сама скажет сорока, где гнездо свила; Птица поёт — сама себя продаёт; Всякая сорока от своего языка гибнет, то есть речевое поведение человека связано и с зоонимическими символами, которые как следствие когнитивной деятельности человека усиливают лингвокультурную ценность рассматриваемого нами фрагмента языковой картины мира. А. Гура отмечает, что, по поверьям, «сойка говорит на семидесяти семи языках», «голоса птиц воспринимаются как различные словесные возгласы и целые тексты: оклики, вопросы, просьбы, требования, угрозы, проклятия, обвинения, насмешки, издевки, предостережения и прочие сообщения» [Гура 1997: 83].
Таким образом, слово, язык как компоненты речевого поведения играют важнейшую роль в жизни человека как средство общения, как средство достижения цели, как источник зла. Они участвуют в реализации функций речевой деятельности - коммуникативной, информативной, оценочной, которые предопределяют объем когнитивного потенциала паремий, репрезентирующих речевое поведение людей. Результаты моделирования пословиц и поговорок отражают
Лексемы тил/язык, аууз/рот как репрезентанты речевого поведения
В паремиях ценность сказанного слова определяется последовавшим за ним делом, соответствие слова делу считается мерилом человеческой ценности: Не по словам судят, а по делам; До слова крепись, а давиш слово, держись; Слово -закон, держись за него, как за кол. Эр айтмаз, айтса - къайтмаз. - Мужчина не скажет, скажет - не отступит; Эр сёзюне ие болур. - Мужчина - хозяин своих слов.
Соответственно, предполагается, что нравственный человек должен не только быть верен своему слову, но и уметь хранить чужие тайны: Кто открывает тайну, тот погубляет верность; Честное слово - залог доброй совести. Порицается слово, противоречащее делу: Рассуждают прямо, а делают криво. Сохранение доброй памяти о человеке зависит чаще всего от отношений слова и дела, соблюдавшихся им всю жизнь: Человек умирает, а доброе слово остается; От хорошего человека остается имя, от плохого — грязь; Скот гибнет — кости остаются, человек умирает — дело остается; Лошадь гибнет — поле остается, человек умрет — дело останется.
Таким образом, в соответствии с тем, чему учат пословицы, слово: а) предшествует по времени делу, б) легче практической деятельности и обладает меньшей ценностью, в) оценивается по действию, как по своему результату.
В паремиях актуализируются такие когнитивные признаки речевого поведения, как: 1) работа ценнее говорливости: Языком мастер, а делом/ левша; На словах его хоть выспись, а на деле и головы не приклонишь; По разговорам всюды, по делам никуды; На словах и так и сяк, а на деле никак. В некоторых конструкциях присутствуют слова много-мало, которые обозначают ценность говорения и практической деятельности: Меньше говори, да больше делай!; Кто мало говорит, тот больше делает; Кто много говорит, тот мало делает. Большинство паремий данной группы построено на антитезе: Не спеши языком, торопись делом; Языком не торопись, а делом не ленись: Не та хозяйка, которая говорит, а та, которая щи варит, такие конструкции носят рекомендательный характер, в них содержится призыв к практической деятельности и к ограничению разговоров. Работа оценивается выше говорения: Не хвались языком, а хвались делом. При противопоставлении говорения и практической деятельности отмечается бесполезность первого там, где требуется работа: Разговорами каши не сваришь; Словами шубу не сошьешь; Языком капусты не шинкуют; Языком и лаптя не сплетёшь; Кто рубится (дело не спорится); Плети лапти не языком, а кочадыком!; Языком масла не собьёшь; 2) только говорением невозможно добиться результата: Есть что слушать, да нечего кушать; Словом человека не убьёшь; Слово не обух, в лоб не бьёт; Словом не перелобаншиь; Сколько не говорить, а с разговору сытым не быть: Не всё то творится, что говорится; Все мы говорим, да не по говореному выходит; 3) умение говорить не свидетельство наличия практических навыков: Рассказчики не годятся в приказчики; Хороший рассказчик — плохой приказчик; 4) говорение легче практической деятельности: Айтхан — тынч, этген -къыйын. — Легко сказать, трудно сделать; Ариу сёзню айтхан тынч, этген къыйын. - Легко сказать приятное слово, а делать труднее; Айтыу бир, ишлеу башха. - Сказать одно, сделать другое; Ауузундан келген къолдан келсе, хар ким да патчах болур эди. - Если человек то, что моэ/сет языком смог бы руками сделать, то каэюдый царем стал бы; Сёз бла хар иш да битмез. — Не все дела свершаются благодаря слову. Говорение осуществляется легко, а труд требует усилий; Скоро то говорится, а не скоро делается; Скоро сказано, кабы да сделано; Легко сказать, да нелегко орла поймать; Щедр на слова, да скуп на дела; Всё скоро сказывается, да не всё скоро делается; Из лука — не мы, из пищали — не мы, а зубы поскалить, язык почесать - против нас не сыскать; то есть говорение осуществляется легко и быстро, а труд требует времени, усилий и терпения; 5) разговор во время работы должен быть коротким: Сёзюнг къысха болсун, къолунг уста болсун. — Меньше слов — больше дела; Тилинг бла ашыкъма, ишинг бла ашыкъ. - Не торопись словом, торопись делом; Сёзюнг къысха, къолунг узун болсун. - Пусть речь (у тебя) будет коротка, а руки длинные; Сёзге ашыкъма, ишге ашыкъ. - Не спеши говорить, спеши делать, так как работа важнее разговоров: Аз сёлешсенг, кёб ишлерсе. - Мало будешь говорить, много заработаешь. В данных конструкциях используются языковые и контекстуальные антонимы для противопоставления говорения и дела: слово -дело, короткий - длинный, говорить - делать, говорить - заработать, много -мало; 6) сказанное и сделанное одно и то же. В карачаево-балкарских паремиях есть конструкции, в которых слово и дело равнозначны друг другу по степени важности: Айтхан да бир, этген да бир. - Сказать и сделать - одно и то же; Айтхан да - этген кибык, керилген да -ургъан кыбык. — Сказать - все равно, что сделать, замахнуться - то же, что и ударить.
Допускается и возможность того, что у каждого может что-то одно превалировать — слово или дело: Кіш ни тили, тиши онглу, ким ни къолу. иши онглу. - У кого-то лучше язык и зубы, у кого-то лучше руки и работа; Биреуну -къолу, биреуню - ауузу. - У кого-то - руки, у кого-то - язык; Кими - къолдан, кими - аууздан. — Кто-то - руками, кто-то - языком, а также можно уметь хорошо владеть словом и делом: Айтыргъа уялмагъан, тепсерге да уялмаз. - Кто умеет говорить, тот умеет и танцевать; Сёзню билген ишни да билир. - Знающий слово и дело узнает.
Таким образом, в карачаево-балкарской и русской паремиологической картинах мира утверждается, что делу должна предшествовать мысль, паремии предписывают действовать, предварительно обдумав предполагаемое действие. Общим является и то, что в обоих пословичных фондах слово легче дела, имеет меньшую ценность по сравнению с практической деятельностью, в паремиях содержится призыв к труду и к ограничению разговоров, предписывается обязательное исполнение на деле сказанного слова. В карачаево-балкарской паремиологии утверждается важность и весомость слова, которое дал мужчина.
Правдивость и лэюивостъ в речевом поведении
Паремия, как известно, это текст культуры, в котором отражен традиционный стиль и менталитет народа. Паремиологический фонд любого языка представляется важным объектом для исследования, так как паремия как полифункциональный знак способна к реализации функций и языка, и культуры. Анализ паремий как культурно значимых единиц, проведенный в данной работе, показал значительную роль пословиц и поговорок в формировании различных национальных языковых картин мира, так как паремии являются наиболее полными представителями национальной концептосферы.
Паремиологический фонд не только хранит достоверную культурологическую информацию, но и является средством познания национального характера народа. Благодаря воспроизводимости паремий как элементов языка и национальной духовной культуры, постулируемые ими правила речевого поведения усваиваются и осмысляются людьми разных поколений и социальных групп в течение всей жизни. Но пословицы не просто максимы, кроме нравоучительного смысла они обладают многообразными коннотациями, в которых содержится главная ментальная и культурная ценность.
Сохранение пословиц и поговорок в языковом сознании и речевом употреблении носителей языка есть одно из проявлений жизнестойкости духовной культуры и показатель речевой культуры языковой личности.
Многоаспектное исследование паремиологического фонда карачаево-балкарской и русской лингвокультур оказалось продуктивным. В ходе исследования была выдвинута гипотеза о том, что репрезентация речевого поведения в паремиях представляет собой лингвокогнитивный процесс, в котором отражено понимание коммуникации как специфической деятельности, актуализирующей важнейшие для этносов морально-этические установки. Для подтверждения гипотезы было проведено исследование, показавшее, что нормы речевого поведения в паремиях карачаево-балкарской и русской культур являются сложными структурами, обнаруживающими при сопоставительном анализе ряд сходных черт и ряд различий, определяемых национальным своеобразием менталитета, языка и культуры. Выявлено, что в основном различные стороны коммуникативного процесса в обеих пословичных системах получают идентичную интерпретацию и оценку, что связано, на наш взгляд, с существованием единых общепринятых норм речевого поведения, выработанных человечеством. Универсальность в понимании речевого поведения в карачаево-балкарской и русской лингвокультурах состоит в том, что они обе аналогично выделяют основные его составляющие, определяют функции речевой деятельности, свойства слова.
Лингвокультурологические характеристики речевого поведения наиболее ярко представлены в паремиях о слове, которое актуализируется в них как многомерный национально-специфический маркер. Анализ фактологического материала показывает, что в карачаево-балкарских и русских паремиях слово позиционирует а) как средство общения, б) как средство обучения, как неотъемлемая часть этнической культуры. Кроме того, в русской паремиологической картине мира оно является средством общения с Богом.
Сёз/слово имеет такие ценностные для карачаево-балкарской и русской лингвокультур признаки, как добрый/злой, полезный/опасный, грубый/ласковый и т.д., то есть оно наделено противоречивыми качествами, как позитивными, так и негативными, что, на наш взгляд, представляется закономерным в силу специфики пословиц и поговорок как суждений, отражающих многосторонний взгляд на различные сферы жизнедеятельности человека.
Слово, язык как компоненты речевого поведения играют важнейшую роль в жизни человека как средство общения, как средство достижения цели, как источник зла. Они участвуют в реализации функций речевой деятельности -коммуникативной, информативной, оценочной, которые предопределяют объем когнитивного потенциала паремий, репрезентирующих речевое поведение людей. Результаты моделирования пословиц и поговорок отражают интенции носителей языков, о чем свидетельствует широкий спектр смыслов, заложенных в них.
Важнейшим показателем речевого поведения является информация о Говорящем, в частности, о его возрасте, социальном статусе, положении его в обществе. От социального статуса в значительной степени зависит тематика беседы, манера общения, стилистическая маркированность текста, языковая, социокультурная компетенции Говорящего. Компонент Говорящий в паремиях имеет такие положительные и отрицательные оценочные характеристики: говорливый, болтливый, лихой, красноречивый, двуличный, умный/глупый, разумный/неразумный, злой/добрый, благородный, хитрый, хвастливый, бездушный, невоспитанный, несговорчивый, бесчестный, вежливый/невежливый. В любых сферах общественной жизни общим принципом речевого этикета является вежливость. Вежливый Говорящий характеризуется такими определениями, как ласковый, учтивый, красивый, добрый и т.д.
В пословицах о речевом поведении болтливость представлена как самая осуждаемая черта Говорящего, при этом используются зоонимы свинья, боров, которые в русском языковом сознании символизируют такую негативную черту, как нечистоплотность.
В некоторых пословицах болтливости предпочитается молчание. Проведенный анализ показал, что и в карачаево-балкарских, и в русских паремиях приоритет молчания предстает во многих высказываниях, где молчание сравнивается с золотом, однако в русских паремиях оно соотносится с отсутствием греха. Оба анализируемых паремиологических фонда отличаются поговорками о болтунах, представленных иронично, однако в русском паремиологическом фонде их значительно больше. Специфической особенностью, на наш взгляд, является то, что в русских паремиях чаще противопоставляются молчание и болтливость, в карачаево-балкарских же противопоставляются немногословность и болтливость. Соответственно, карачаево-балкарский паремиологический фонд отличается большим числом рекомендаций говорить мало, а русский - молчать.
