Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы изучения процессов восприятия речи 13
1.1. Гносеологические предпосылки изучения восприятия 13
1.1.1. Развитие понятия априорных форм в теории познания 13
1.1.2. Типизация в концепциях А. Щюца и М. Минского 15
1.1.3. Понятие прототипа и полевой структуры в когнитивных науках 19
1.2. Некоторые актуальные проблемы моделирования процессов восприятия речи 26
1.2.1. Восприятие речи как когнитивная деятельность человека 26
1.2.2. Уровневость перцептивной базы языка 31
1.2.3. Объективная частотность слова (Fоб) как гиперпризнак при восприятии речи 38
1.2.4. «Разные статистики» П. Менцерата: частотность типа 43
1.3. Выводы по Главе I 47
Глава II. Лингвостатистический анализ перцептивных типов русского слова на материале НКРЯ 49
2.1. Перцептивные особенности строя современного русского языка 52
2.2. Материал и методика определения перцептивных типов русского слова 60
2.2.1. Методика отбора и обработки материала 60
2.2.2. Результаты анализа перцептивных типов русского слова 63
2.3. Классификация перцептивных типов русского слова 71
2.4. Сопоставление перцептивных типов русского и английского слова 74
2.5. Выводы по Главе II 81
Глава III. Механизмы восприятия изолированного русского слова 83
3.1. Методика составления экспериментального материала 83
3.1.1 Общие принципы балансировки словесного материала 83
3.1.2. Запись экспериментального материала 87
3.2. Методика обработки материала 89
3.2.1. Исходные матрицы и предварительные результаты экспериментов 89
3.2.2. Статистические процедуры 90
3.2.3. Анализ замен 92
3.3. Односложное слово 92
3.3.1. Балансировка таблиц односложных слов 92
3.3.2. Результаты восприятия односложного слова русскими аудиторами 94
3.4. Двусложное слово 96
3.4.1. Балансировка таблиц двусложных слов 96
3.4.2. Результаты восприятия двусложного слова русскими аудиторами 97
3.5. Трехсложное слово 99
3.5.1. Балансировка таблиц трехсложных слов 99
3.5.2. Результаты восприятия трехсложного слова русскими аудиторами 101
3.6. Четырехсложное слово 102
3.6.1. Балансировка таблиц четырехсложных слов 102
3.6.2. Результаты восприятия четырехсложного слова русскими аудиторами 104
3.7. Пятисложное слово 106
3.7.1. Балансировка таблиц пятисложных слов 106
3.7.2. Результаты восприятия пятисложного слова русскими аудиторами 107
3.8. Сопоставление результатов восприятия слов различной длины 109
3.9. Анализ восприятии градаций признаков 117
3.9.1. Часть речи 117
3.9.2. Длина в морфемах 120
3.9.3. Длина в фонемах 123
3.9.4. Ударная гласная 126
3.9.5. Ритмическая структура 130
3.9.6. Частотность типа 132
3.9.7. Частотность (Fоб) 135
3.10. Анализ замен 138
3.10.1. Общее количество реакций, ошибок, отказов замен и квазислов 138
3.10.2. Частотность слов при заменах 140
3.10.3. Ударная гласная при заменах 141
3.10.4. Длина в слогах при заменах 142
3.10.5. Длина в фонемах при заменах 143
3.10.6. Ритмическая структура при заменах 144
3.10.7. Изменения начала и конца слова при заменах 146
3.10.8. Часть речи при заменах 147
3.10.9. Количество однокоренных слов при заменах 149
3.10.10. Анализ квазислов 150
3.11. Сопоставление аутентичных механизмов восприятия разносложных типов русского слова с английским 152
3.12. Выводы по Главе III 161
Заключение 164
Список литературы 170
Приложение 1 195
Приложение 2 207
Приложение 3 211
Приложение 4 216
- Понятие прототипа и полевой структуры в когнитивных науках
- Результаты анализа перцептивных типов русского слова
- Сопоставление результатов восприятия слов различной длины
- Сопоставление аутентичных механизмов восприятия разносложных типов русского слова с английским
Понятие прототипа и полевой структуры в когнитивных науках
В современной науке считается доказанным, что процесс восприятия обеспечивается сличением поступающей информации с эталоном, хранящимся в долговременной памяти. Буквальная интерпретация понятия эталон предполагает, что «опознание возможно только тогда, когда между «внешним» объектом и его «внутренней» репрезентацией имеется соответствие 1:1, это значит, что даже при незначительном расхождении между объектом и его эталоном опознания не произойдет» [Солсо 2006: 158]. Строгое следование этой теории означало бы необходимость формирования огромного количества эталонов, соответствующих каждой из разнообразных воспринимаемых форм.
В современных когнитивных науках эта задача решается обращением к понятию прототипа. Под прототипом понимается «абстракция набора стимулов, воплощающая множество сходных форм одного и того же паттерна» [Солсо 2006: 158]. Преимущество прототипа заключается в том, что он позволяет распознать образ, даже если он не идентичен прототипу, а лишь похож на него. Это наиболее типичный представитель данного типа объектов, обладающий наиболее частотными инвариантными признаками объектов данного типа.
Философская основа теории прототипов содержится в работах К. Штумпфа, Э. Гуссерля и М. Мерло-Понти [Holenstein 1985: 197] с идеей воплощенного характера человеческого опыта, а также в теории значения у «позднего» Л. Витгенштейна [Wittgenstein: 1953]. В отличие от Платона, для которого «категории понимания» являются дискретными и абсолютными, Л. Витгенштейн предполагает, что категории являются скорее диффузными и относительными [Givn 1986: 77-79]. Для современной теории прототипов характерен компромиссный подход по отношению к этим альтернативным точкам зрения [Демьянков 1994: 34]. Теория прототипов разрабатывалась как семантическая и зарождалась в когнитивистике в 70-е годы XX века в работах таких ученых как Б. Берлин и П. Кей [Berlin, Kay 1969], А. Вежбицкая [Вежбицкая 1996], Э. Рош [Rosch 1973; 1975], А. Лерер [Lehrer 1974], Дж. Лакофф [Lakoff 1988].
С понятием прототипа тесно связано понятие категории. Принято считать, что процесс восприятия во многом является процессом категоризации. Другими словами, воспринимающий субъект относит воспринимаемый предмет к определенной группе, классу предметов и обобщает его в слове, то есть к некоторой категории. Таким образом, в процессе восприятия предполагается категоризация. Категоризация является естественной гносеологической потребностью, условием восприятия действительности. Как утверждает Р. М. Фрумкина, «врожденной потребностью высокоразвитого организма является не просто сжатие бесконечного многообразия мира, но сжатие с целью упорядочения и нахождения закономерностей» [Фрумкина 2008: 89].
В сознании человека категория представлена прототипом, сочетающим в себе наиболее типичные и характерные признаки. Прототип рассматривается как «лучший представитель («лучший пример») когнитивной или языковой категории»; отнесенность данного объекта определенной категории определяется соответствием его ключевых признаков признакам прототипа, степенью его отдаленности от прототипа [Лангаккер 1997: 167]. Например, в мире существует бесконечное количество кружек, разнообразие цвета и форма которых бесконечны, однако восприятие объекта и отнесение его к классу кружек требует анализа его признаков и соотнесения с некоей абстрактной усредненной кружкой. Каким оригинальным ни был бы воспринимаемый предмет, когнитивный аппарат категоризует его, обобщая и сводя все ее разнообразие к набору инвариантных признаков – к «прототипическому» предмету, представителю данной категории. Таким образом, термин категоризация, как он понимается в когнитивной науке, пересекается с термином типизация, введенным А. Шюцем. Как и фреймы, прототипы являются инструментами, с помощью которых человек справляется с восприятием бесконечного количества воспринимаемых стимулов, поставляемых действительностью» [Verschueren 1987: 125–140]. В результате восприятия и категоризации создается «прото-типический» мир, состоящий из знакомых «доверяемых» объектов. Бесконечное многообразие мира сводится к некоторым простым схемам, позволяющим экономно, благодаря реализации в них ключевых характеристик, постигать действительность. Понятие «прототипический мир» схоже с тем, что понимал А. Щюц под «доверяемой действительностью», в которую, согласно его теории, человек стремится превратить всю многообразную действительность при ее восприятии.
Как известно, речь человека осуществляется в условиях взаимного влияния множества факторов субъективного (индивидуальные особенности произношения) и объективного (помехи, особенности среды) характера. Очевидно, что механизм восприятия речи должен оперировать единицами, обладающими большими адаптивными возможностями и большей чувствительностью к изменениям условий. Таким понятием, совмещающим в себе перечисленные свойства, является понятие прототипа.
Как и априорные формы, прототипы формируются под влиянием опыта и служат формой его объективации и актуализации при восприятии, что было доказано М. Познером и др. [Posner et al. 1967]. Показано, что имело место не только абстрагирование прототипов из искаженных фигур, но в процессе заучивания паттернов содержалось знание об их изменчивости. При этом прототип не размытая абстракция; в нем содержится информация о границах изменчивости, за пределами которых предмет опознается как иной. Весьма важным свойством прототипов является то, что прототипы способны меняться со временем. Такие изменения связаны с переопределением набора характерных свойств и рангов [Givn 1984: 19]. Следовательно, по мере развития изменений внутри категории, изменяется и прототип, что доказано экспериментально [Posner et al. 1967; Solso, McCarthy 1981]. Особенно важным становится это дополнение, когда речь идет о системах сложного динамизма, к которым относится и языковая система [Общее языкознание 1970: 211]. «Именно в этом состоят диахронические изменения лексикона, морфологии и синтаксиса» [Демьянков 1994: 39]. Можно сделать вывод о том, что прототип способен выступать в роли индикатора системных изменений внутри системы (поля, категории) и демонстрировать актуальные тенденции ее развития.
Дискуссионным является вопрос о том, какие признаки закрепляются в прототипе как инвариантные. Существуют две альтернативные модели. Модель «центральной тенденции» предполагает, что прототип представляет собой среднее от всех реализаций одного объекта [Posner, Keele 1968]. Вторая модель, называемая «моделью частоты признаков», предполагает, что прототип отражает наиболее часто встречающиеся признаки объекта в его конкретных реализациях. Данная точка зрения представляется более правдоподобной, т.к. «чаще воспринимаемые признаки имеют больше шансов сохраниться в памяти, чем редко воспринимаемые» [Солсо 2006: 160]. Кроме того, данная модель находит подтверждение в экспериментальных исследованиях [Neumann 1977; Solso, McCarthy 1981].
Понятие прототипа как адаптивной структуры лучше объясняет восприятие форм при искажении основных лингвистических признаков: ударной гласной, длины в слогах и ритмической структуры [Венцов, Слепокурова 2012], а также редуцированных форм, встречающихся в спонтанной, беглой речи (щас, чё, здрасте, пасиба). Было экспериментально доказано, что подобные формы не имеют самостоятельных эталонов в перцептивной базе, а являются лишь вариантами одного эталона [Венцов и др. 2007].
По мнению Дж. Лакоффа, прототипические эффекты заключаются в том, что члены категории более близкие к ее центру обладают лучшими когнитивными характеристиками, чем другие [Lakoff 1986: 32]. Чем ближе к прототипу, тем выше когнитивные преимущества [Демьянков 1994: 41]. Прототипы «быстрее распознаются, лучше усваиваются и запоминаются, чаще употребляются» [Вышегородцева 2009: 768; Ребеко 2009: 768]. В экспериментах С. Палмера и его коллег, предъявляемые канонические виды были идентифицированы быстрее всего, при этом скорость реакции сокращалась по мере увеличения степени сходства, предъявляемого образца с прототипом [Palmer et al. 1981].
Понятие прототип встречается в модели FLMP [Massaro 1994], где он понимается как «суммарное описание перцептивных языковых единиц, содержащее конъюнкцию (т.е. связь по принципу "и...и...и") разнообразных характеристик или признаков (features)» [Залевская 2007: 306]. Прототип в данной модели сам трактуется как категория, а его признаки «должны иметь показатели степени соответствия (values) идеальным представителям категории, имеющим право называться ее членами» [Залевская 2007].
Дифференциация членов категории по критерию схожести с прототипом создает специфическую уровневую организацию, называемую «полевой структурой».
В лингвистике под полем принято понимать «совокупность содержательных единиц (понятий, слов), покрывающая определенную область человеческого опыта» [Ахманова 1969: 334]. В.Г. Адмони характеризует поле следующим образом: «Термин «поле» в применении к грамматическим категориям, естественно, несколько условие и метафоричен, перенося в языкознание понятие, заимствованное из физики. Но сходных черт здесь все же достаточно, чтобы считать такой перенос оправданным. Эти черты: наличие … центра и периферии, соприкосновение и взаимодействие периферий смежных полей, разная степень сцепления компонентов поля» [Адмони 1988: 77–78].
Результаты анализа перцептивных типов русского слова
Анализ словаря НКРЯ по признаку «часть речи» показал, что высокочастотную группу составляют 67,6% знаменательных и 32,4% служебных слов. Среди знаменательных слов по признаку «часть речи» преобладают существительные (42,6%). Доля глаголов составляет 20,4%, наречий – 25,2%, прилагательных – 6% и числительных – 5,8%. Причастия и деепричастия при классификации были отнесены к категории глагола.
В высокочастотной и частотной стратах в общей сложности доля служебных слов составляет 4,7%, знаменательных 95,3%, из которых: существительных 55,4%, глаголов 25,9%, прилагательных 15,6%, наречий 7,7%, числительных 1,4% (Рисунок 1). 55,4%
Дальнейшему анализу были подвергнуты только знаменательные части речи.
Одним из критериев классификации послужил признак «длина слова в морфемах». Для определения количества морфем в слове мы использовали словарь А. Н. Тихонова [Тихонов 2002].
При анализе высокочастотной страты НКРЯ по критерию «длина в морфемах» выяснилось, что наибольшим процентом обладают слова, состоящие из двух морфем (49%). На втором и третьем местах оказались трех- и одноморфемные сочетания (22% и 18,5% соответственно). Наименьший процент составляют слова, состоящие из четырех (8,5%) и пяти морфем (2,1%).
Анализ высокочастотной и частотной страт частотного списка НКРЯ показал, что наибольший процент имеют двуморфемные слова (41,7%), на втором месте - слова, состоящие из трех морфем (25,3%). Одноморфемных слов достаточно мало - 8,8% (Рисунок 2).
При анализе высокочастотной страты по признаку «длина в слогах» было выявлено, что наибольший процент имеют двусложные слова (52%).
Далее идут трехсложные (24%), односложные (14%), четырехсложные (7%) и пятисложные (3%). Шестисложные слова были представлены только одним словом, что составило (0,23%). В обеих стратах преобладают трехсложные (34,7%) и двусложные (31,6%) слова. Далее следуют четырехсложные (18,6%), пятисложные (7,9%) и односложные (4,5%) (Рисунок 3).
Из этого можно сделать вывод о том, что русское частотное слово является преимущественно трехсложным или двухсложным.
Анализ двусложных слов высокочастотной страты словаря по признаку «ритмическая структура» показал наличие обоих типов в равных пропорциях: 50% хореических и 50% ямбических.
Среди двусложных слов обеих страт несколько большим процентом обладают хореические слова – 58,6%. Процент ямбических слов составляет в обеих стратах 42,2% (Рисунок 4).
Среди трехсложных слов большинство слов высокочастотной страты оказались серединноударными (47%). Доля начальноударных составила 34,3%, а конечноударных – 18,6%.
Большинство слов высокочастотной и частотной страт оказались серединноударными – 52,9%. Процентный показатель начальноударных слов составил 28,5%, а конечноударных – 18,6% (Рисунок 5).
В высокочастотной страте среди пятисложных слов преобладают слова с ударением на третий слог (71,4%). Слова с ударением на первый и четвертый слоги имеют одинаковый процент (14,3%). Остальные типы слов не были представлены.
Среди пятисложных слов в высокочастотной и частотной стратах преобладают слова с ударением на третий слог (69,3%). Слова с ударением на первый слог составляют 2,3%, на второй – 11,1%, на четвертый – 16,5%, на пятый – 0,8%. Остальные типы слов не были представлены (Рисунок 7).
В итоге, среди всех многосложных слов доля слов с ударением на второй слог составила примерно 43%. Доля многосложных слов с ударением на первый слог составила примерно 30%, а с ударением на третий – 22%.
Анализ по признаку «ударная гласная» показал, что в высокочастотной страте преобладают слова с ударными гласными /о/ (27,8%), // (25,5%) и /e/ (22,1%). Процент слов с ударной гласной /i/ составил 11,7%, далее следуют слова с ударными гласными /u/ (8,1%) и // (4,8%).
В высокочастотной и частотной стратах наиболее часто встречались слова с ударной // (29,5%). Чуть меньшим процентом обладают слова с ударными гласными /о/ (22,5%) и /e/ (21,1%). Далее следуют слова с ударными гласными /i/ (14,7%), /u/ (8,4%) и // (4%) (Рисунок 9).
Среди односложных слов наиболее распространенными ударными фонемами являются гласные /о/ и // – 27,8% и 25,5% соответственно. За ними следует гласная /e/ – 20,1%. Гласные /u/, /i/ и // имеют значительно более низкие показатели – 14,5%, 7,9% и 4,2% соответственно.
Статистический анализ двусложных слов также показал большую долю слов с ударными гласными // и /о/ – 27,5, и 25,7% соответственно. Несколько меньшим оказался процент гласной /e/, который составил 18,7%. Показатели остальных гласных оказались следующими: /i/ – 11,7%, /u/ – 10,2% и // – 6,2%. Среди трехсложных слов наиболее распространенными ударными гласными оказались также // (27,9%) и /о/ (24,4%). Фонема /e/ в качестве ударной встретилась в 19,9% слов. За ней следуют /i/ – 13,7%, /u/ – 8% и затем // – 6,2%.
При подсчете четырехсложных типов было выявлено существенное преобладание слов с ударной гласной // – 33,6%. Процентные показатели гласных /о/ и /e/ оказались примерно равными и составили 19,7% и 19,1% соответственно. Остальные гласные имели более низкий процент: /i/ – 18,8%, /u/ – 6%, // – 2,8%.
Пятисложный тип слов характеризовался высоким процентом слов с ударными гласными // и /e/ – 35,4% и 30,1% соответственно. Далее следует гласная /i/ – 12,7%. Доля слов с ударной /о/, по сравнению с другими типам, оказалась достаточно низкой – 10,2%. За ней следует гласная /u/ – 5,9% и гласная //, чей процентный показатель оказался невысоким – 0,8%.
Сопоставление результатов восприятия слов различной длины
Группа испытуемых включала в себя 21 человека разного пола и возраста, являющихся наивными носителями языка, не обладающих специальной подготовкой. Средний процент правильного опознания во всех группах составил 84,44% (р,%макс = 88,89%, р,%мин = 80%).
Иерархия признаков и степень влияния определялись при помощи дисперсионного анализа. Анализу были подвергнуты 90 слов, 1890 реакций. Результаты расчетов приведены в Таблице 10, где гх2 ,% означает вес признака, R - его ранг в иерархии признаков. Факторы, оказавшиеся существенными по F-критерию Фишера, выделены жирным шрифтом.
Фактор «Fоб.» оказался среди существенных признаков, однако, как и при восприятии четырехсложных слов не оказался на первом месте иерархии, что было характерно для восприятия коротких слов. Как и при восприятии четырехсложных слов не оказалась существенной «ударная гласная».
Самым весомым для восприятия пятисложных слов оказался фактор «длина в фонемах». Фактор «длина в морфемах» также оказался существенным и занял пятое место в иерархии признаков, что отражает стремление носителей русского языка опираться на структуру слова при восприятии длинных слов.
Как и в экспериментах по восприятию более коротких слов не оказался существенным фактор «начальный звук»
Сопоставление механизмов восприятия слов различной длины позволяет выявить общие характеристики процесса восприятия слов в русском языке, а также определить то, что отличает каждый тип слова в данном процессе.
Длина в слогах. Эксперименты, описанные в настоящем исследовании, подтверждают перцептивную универсалию, впервые сформулированную в работах А. С. Штерн: чем длиннее слово, тем лучше оно распознается [Штерн 1992: 134–135]. Результаты восприятия слов различной длины показывают, что среднего процента факт подтверждается увеличением опознания по мере увеличения длины, что видно из Таблицы 11.
Объективная частотность. Данное исследование подтверждает статус объективной частотности в механизме восприятия. На сегодняшний день данный фактор имеет статус гиперпризнака, оказывающего наиболее сильное влияние на данный процесс, что отмечается в большом количестве работ [Риехакайнен 2010; Залевская 2007; Ерофеева, 2002; Фрумкина, 1971; Касевич 1988 и др.].
Фактор «Fоб» в наших экспериментах оказался существенным для всех типов длины слова (Таблица 29). Для одно-, двух и трехсложного слова данный фактор занимает первой место в иерархии. Для одно- и двухсложного вес объективной частотности вдвое превышает вес признака, идущего следующим в иерархии.
Отметим, однако, что при восприятии длинных (четырех- и пятисложных) слов частотность играет несколько меньшую роль. Это отражается в изменении ранга данного признака, который уступает первенство другим признакам, что видно из Таблицы 12. Данный факт несколько выделяет длинные слова на фоне остальных типов.
Ударная гласная. Есть еще одна особенность, отличающая механизмы восприятия четырех- и пятисложных слов от остальных типов. Это вес и ранг фактора «ударная гласная».
Есть целый ряд исследований, проведенных по той же методике, что и настоящее исследование, в которых ударная гласная рассматривается, как признак занимающий особо важное место в механизме восприятия слов в различных языках [Штерн 1992; Краузе 2002; Чугаева 2007; Байбурова 2008; Мякотникова 2016].
В наших экспериментах статус данного признака подтвердился, но лишь при восприятии коротких слов: одно-, дву- и трехсложных (Таблица 13). Особенной значимостью данный признак обладает для восприятия односложных слов, где ударная гласная является следующим по важности признаком после «Fоб.».
Для четырех- и пятисложных слов ударная гласная оказалась несущественной, уступив место другим признакам, оказавшимся более важными для восприятия слов данной длины.
Длина в фонемах. Одним из таких признаков является «длина в фонемах». Данный фактор оказался существенным для восприятия всех типов длины русского слова, что отличает данный признак от многих других. Однако примечательно, что его роль растет по мере увеличения длины слова, что видно из Таблицы 14.
Особая роль длины в фонемах отличающая восприятие длинных слов может служить еще одним критерием выделения восприятия длинного слова, как особого механизма, отличного от механизма восприятия короткого.
О. В. Байбурова в своем исследовании, проведенном на материале британского варианта английского языка по той же методике, что и данное исследование, пришла к выводу о сведении механизмов восприятия английского слова к двум вариантам короткого и длинного [Байбурова 2008: 8]. К длинному О. В. Байбурова относит четырех- и пятисложные, к коротким – одно- дву- и трехсложные. Наше исследование подтверждает данный вывод и материале русского языка.
Мы также можем предположить, что опора на объективную частотность слова, как характеристику слова как некоей целостности, является проявлением холистской стратегии восприятия. В то время как опора на длину в фонемах может в большей степени характеризовать элементаристскую стратегию. Если признать верными первое утверждение, то можно прийти к выводу, что при восприятии короткого слова превалирует именно целостное восприятие, так как объективная частотность для него более характерна. Аналогично, второе утверждение приводит к мысли о том, что в механизмах восприятия длинного слова отмечаются признаки элементаристской стратегии.
Длина в морфемах. Характерной особенностью механизмов восприятия всех типов слов русского языка оказалась роль фактора «длина в морфемах» Таблица14. Данный фактор оказался существенным для восприятия всех типов длины слова. Очевидно, данная особенность связана со сложной морфологической структурой слова и ее тесная связь с его фонетическим обликом, описанные в п. 2.1. настоящего исследования.
Часть речи. Стоит также отдельно отметить важность признака «часть речи» для восприятия русского слова, что в целом согласуется с мыслью о роли морфологии в перцептивном строе русского языка, высказанной в разделе 2.1. настоящей работы. Часть речи оказалась существенной для всех типов длины слова за исключением пятисложного (Таблица 14).
Сопоставление аутентичных механизмов восприятия разносложных типов русского слова с английским
Своеобразие конкретного языка ярко проявляется в сопоставлении его с другими языками: «типизация и выявление типов есть средство познания устройства или строения языков» [Солнцев 1978: 29]. При этом многие полагают, что лингвистика нуждается в описании наиболее характерных черт системы, отражающих ее целостность [Адмони 1988; Плоткин 1989; Смирницкий 1998]. Описанный в работе комплекс существенных лингвистических признаков и созданная на их основе классификация полностью отвечают требованиям к принципам отбора строевых особенностей и критериев сопоставления, необходимые в типологических исследованиях [Кацнельсон 1965:75].
Мы имеем возможность сопоставить полученные нами данные на материале русского языка с экспериментальными данными на материале немецкого и английского языков (британского и американского вариантах). Данный подход был применен учениками А. С. Штерн: Т. Н. Чугаевой на материале английского языка [Чугаева 1989] и М. Краузе на материале немецкого [Краузе 1989].
Далее результаты диссертационного исследования О. В. Байбуровой [Байбурова 2008] на материале британского варианта английского языка (выполненная в той же методике) доказали, что «моделирование механизмов восприятия разносложных типов слова (односложного, двусложного, трехсложного и т. д.) обладает большей объяснительной силой, чем исследование механизмов восприятия всей совокупности слов конкретного языка». По той же методике было выполнено исследование С. Ю. Мякотниковой [Мякотникова 2016], где изучались механизмы восприятия американского слова и сопоставление механизмов восприятия слова британского и американского вариантов английского языка [Мякотникова 2016].
Наше исследование продолжает данное направление изучения механизмов восприятия слов русского языка, вслед за О.В.Байбуровой и С.Ю. Мякотниковой.
Учитывая накопленный опыт исследований в модели восприятия по СЛП А.С. Штерн, мы имеем возможность сравнить результаты, полученные на материале русского языка, с данными предшествующих исследований и в итоге сделать предварительный вывод о перцептивном своеобразии фонетического строя русского языка.
В трудах Г. П. Мельникова, посвященных исследованию проблем, связанных с типологической детерминантой языков, отмечается, что одной из ключевых особенностей развития системы английского языка являются изолирующие тенденции: «в самых грубых чертах процесс развития английского языка можно охарактеризовать как перестройку “грамматической” системы на “лексическую”» [Мельников 1971: 366]. К результатам тенденции к односложности морфемы и слова автор относит редукцию гласных, превращение групп согласных в один согласный (nk, ng в //), вокализация /r/, появление аффрикат и другие системные изменения, в которых, по мнению Г. П. Мельникова, английский язык, повторяет путь китайского языка [Мельников 1971: 386].
Важным типологическим свойством английского языка является «слабая расчлененность слова и морфемы» [Байбурова 2008: 52], что означает отсутствие слоговых и морфемных стыков и нерелевантность словесного ударения [Плоткин 1989: 197; Солнцев 1971; Зубкова 2004: 53].
В отличие от английского, русский язык обладает развитой морфологией. Большая часть его слов являются составными и имеют как минимум две морфемы [Нелюбин 2012: 97]. При этом морфемы одного слова находятся друг с другом в тесном формальном и семантическом взаимодействии: «как бы сплавляются в единое целое» [Кукушкина 2016: 39].
Классическое фонетическое правило противопоставления ударных и заударных слогов [Бондарко 1977] имеет морфологическое значение, т.к приводит к редукции флексий [Бондарко, Вербицкая 1973: 47], что в свою очередь находит отражение в ошибках восприятия конца слова и неверному восприятию части речи, как показано в разделе 3.10. настоящей работы.
В английском языке преобладают слоги закрытого типа структуры CVC и CV [Аракин 1989; Плоткин 1989; Потапова 1986]. Кроме того, современный английский язык характеризуется богатой вокалической системой, достаточной для формирования необходимого количества разнообразных моновокалических односложных корней [Плоткин 1989: 229].
Для русского языка характерны более длинные слова. Односложные слова занимают в высокочастотной страте лишь 13,7% по сравнению с 54,1% в британском варианте и 80% в американском. Доля слов длиннее двух слогов в русском языке также значительно выше (п. 2.4) (Рисунок 49).
Среди консонантных типов в русском языке нет доминирующего типа (п. 2.2.2.), а поток речи представляет собой последовательность открытых слогов [Бондарко 1977: 137].
Существенным отличием системы гласных английского языка от системы гласных русского является количество гласных: 20 в британском и от 9 до 21 (по разным мнениям) в американском. Кроме того, в вокалической системе присутствует разделение гласных фонем на дифтонги и монофтонги, а также долгие и краткие гласные [Аракин 1989: 70].
Консонантный коэффициент английского слова, по данным В. А. Нико-нова составляет 1,52, по данным Т. Н. Чугаевой – 2,43, что значительно выше соответствующего показателя русского языка – 1,38 [Никонов 1966], или 1,53 по результатам нашего исследования. Это характеризует английское слово как более консонантно нагруженное в сравнении с русским.
Рассмотрим, как данные особенности проявились в наших экспериментах по восприятию разносложных типов русских слов. Перцептивные эксперименты по методике, примененной в данном исследовании, проводили О. В. Байбурова (одно- дву- и трехсложное слово) [Байбурова 2008] и О. В. Ощепкова (четырех- и более- сложное слово) [Ощепкова 2004].
Как и в данной работе, в обоих исследованиях материалом служили сбалансированные таблицы, а методом анализа служил дисперсионный анализ. Сопоставим данные восприятия отдельных типов слова О. В. Байбуровой и О. В. Ощепковой с данными нашего исследования.