Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретический подход к исследованию танатологического дискурса эпитафии 12 - 78
1.1. Эпитафия как объект междисциплинарных исследований 12 – 17
1.2. История развития эпитафии 18 - 22
1.3. Прагмакогнитивные основы исследования эпитафии 22 - 29
1.4 Понятие эпитафии с позиции танатологического дискурса 29-35
1.5. Семиотический аспект эпитафии 35 – 44
1.6. Экспрессивный синтаксис и фигуры речи в эпитафии 44 - 66
1.7. Анализ эпитафий с позиции речевого акта 66 - 76
Выводы к главе 1 77 - 78
Глава II. Анализ эпитафий с позиции конативно-направленных речевых стратегий скрытого воздействия 79 - 119
2.1. Скрытая речевая конативно – ориентированная стратегия «Акцентуация автором элементов речевого высказывания» 79 - 83
2.1.1. Объективный прагмалингвистический эксперимент по выявлению акцентированности в эпитафиях русских и английских эпитафи 83 - 92
2.2. Анализ эпитафий по конативно-направленной стратегии «Оценивание автором элементов речевого события» 93 - 99
2.2.1 Актуализация оценивания в текстах эпитафий русскоговорящих и англоговорящих адресантов 99 - 107
2. 3 Стратегия «Удовлетворение / неудовлетворение прагматических ожиданий получателя текста 107 - 111
2.3.1 Актуализация ожиданий в текстах русскоговорящих и англоговорящих адресантов 111 - 119
Выводы к главе II 120 - 121
Заключение 122 - 124
Список сокращений 125
Библиография 126 - 143
Словари 144 – 145
Источники фактического материала 145
Приложение А 146 - 156
Приложение Б 157 - 161
Приложение В 162- 168
- История развития эпитафии
- Анализ эпитафий с позиции речевого акта
- Объективный прагмалингвистический эксперимент по выявлению акцентированности в эпитафиях русских и английских эпитафи
- Актуализация ожиданий в текстах русскоговорящих и англоговорящих адресантов
История развития эпитафии
Первые упоминания об эпитафиях датируются временем появления и развития древнеегипетской цивилизации – более трех тысяч лет назад. Памятные надписи сначала наносили на саркофаги фараонов. Встречались эпитафии и на местах захоронений древних высокопоставленных чиновников. Эпитафия (от «эпи» — над и «тафос» — могила) [Даль, 2012: 207] в древности – надпись над могилой, представляющая собой краткое, но емкое изречение. Такие надписи использовали с целью сохранения памяти о предках. В Древней Греции эпитафией называли сначала траурную речь о роли героя и его подвиге, которую произносили при погребении погибших воинов. Так греки именовали прощальную похоронную речь, в которой перечислялись все достоинства усопшего и упоминались все его благие дела. Первоначально греческие эпитафии были стихотворными и произносились над могилами воинов, павших в боях. Позже эпитафии стала использовать и греческая знать. Наиболее значимые, красивые и торжественные фразы похоронной речи стали увековечивать, помещая их на надгробные плиты усопших. На материале хвалебных эпитетов эпитафий того времени можно описать «среднего» грека: он не слишком религиозен, благонравен, испытывает теплые чувства к родным и близким, но он достаточно строг, ценит смелость, верность, и другие черты личности, которые помогают «легко вращаться колесикам социальных взаимоотношений» как самое ценное достоинство гражданина [Tod, 1998: 189]. Судя по надгробным надписям той эпохи, юмористические вкрапления в текст эпитафии были нередким явалением. Позже эта традиция распространилась по всему миру.
В Древней Греции эпитафия представляла собой своего рода ритуальный диалог, в котором упоминались имя усопшего, его родина, годы жизни, иногда причины смерти, приводилась другая информация: Харон, перевозчик умерших через реку Стикс, слышал, как с острова Бриттия такие вопросы задавались. И усопшие должны были на них ответить, чтобы перейти в загробный мир. [Прокопий Кесарийский, 1988: 50]. О подобном диалоге у греков рассказывает и Лукиан []. Самые древние эпитафии фактически и были ответами на эти вопросы. По сути эпитафический текст представлял собой правую сторону анкеты (ответы на вопросы).
Эпитафия не сразу стала жанром литературы. Это произошло только два века спустя. Сначала в ней просто сообщалось о факте погребения и содержались объективные сведения. Постепенно в ний стали появляться эмоционыльность, экспрессивность, строки, согретые чувством любви. Это способствовало тому факту, что в YII – YI вв. до н.э. эпитафия оказалась среди других жанров литературы и обогатило ее новым содержанием. Эстетические, философские и нравственные установки в эпитафии помогали ей эволюционировать не только как литературному жанру, но и как предмету изучения со стороны историков, лингвистов, философов. Автор имел право сообщать в текстах эпитафии любую мысль.
Эпитафия получила дальнейшее развитие в Древнем Риме. Она приобрела здесь нетрадиционные черты. Древние римляне очень любили шутить. Интересно, что даже собственная смерть могла являться для них поводом для шуток. В I веке д. н.э. римляне заказывал на свои надгробия эпитафии, наполненные шутками, весельем, иронией, сарказмом. Вот, например, несколько таких эпитафий:
(4) Сексту Перпенне Фирме, из Сергиевой трибы: "Я жил, пока хотел. Как умер, не помню" [English Epitaph. Электронный ресурс];
(5) Титу Цессонию, сыну Квинта, ветерану Галльской войны: "Жил покуда пил я вволю. Пейте, кто остался жив!" [English Epitaph. Электронный ресурс];
(6) Луцию Аннию Октавиану: «Жизнь — это благо и зло, а Смерть - ни то, ни другое. Если умён, рассуди: в чём облегчение нам?" [English Epitaph. Электронный ресурс];
(7) Марку Антонию Нигру, ветерану-гладиатору: "Jacet. Tacet. Placet” — Лежит. Молчит. Голосует «за». [English Epitaph. Электронный ресурс]
В этих и подобных эпитафиях высмеивание смерти зачастую происходит за счет вышучивания слабостей и пороков, вызова нелегкой судьбе, протеста против неизбежного конца. Шутка, ирония, сарказм помогали пережить переход в вечность и лелеять надежду на долгую память людей о себе. Многие другие эпитафии полны сетований на жестокую необратимость смерти. Некоторые надгробные надписи предостерегают прохожих от осквернения могил. Когда античная городская цивилизация изжила себя, эпитафия фактически исчезает.
История средних веков в странах Запада практически не содержит какого – либо подробного описания эпитафических текстов. С XIV в. эпитафия становится своеобразным архитектурным памятником – целой композицией, состоящей из статуи, надписи над могильной плитой, изображений ангелов и некоторых других атрибутов. Такие архитектонические композиции можно было увидеть в нефах храмов вдоль стен. В этот период они не были связаны с заупокойным культом.
Первые упоминания использования эпитафий в древнеславянской культуре также датированы XIV веком. До этого на могилы усопших горизонтально укладывали камни или плиты, не имеющие каких-либо надписей или рисунков.
В Западной Европе в период Средневековья эпитафиями называли не только надписи, но и скульптурные и живописные изображения на надгробии.
После распространения христианства надгробия стали активно украшать библейскими строками. Нередко эпитафии выражали положительные черты характера умершего человека.
Эпитафия заново раскрылась в творчестве писателей европейского Возрождения (XV – XVII вв.). Правда, они сочиняли надгробные надписи по правилам, унаследованным от античности, но одновременно вносили и некоторые элементы, свойственные эпохе Ренессанса. В основном это эпитеты, восхваляющие человека, его достоинство и честь.
Немного позже эпитафия появляется и в России и постепенно становится популярной. Она опиралась по большей части на фольклор и литературное творчество, отражая обрядовые стороны жизни и смерти. Но несмотря на тесную связь с погребальными обычаями, эпитафию все - таки можно рассматривать как явление культуры. Реальная эпитафия развивается достаточно долго и проходит очень непростой тернистый путь. До начала XVI века эпитафии практически являлись свободным выражением народного творчества, особо не придерживаясь строгих канонов. Они не содержали социальных сведений. Указание на социальный статус умершего было связано с развитием государственности и ростом личностного начала в конце XVI века [Шокарев 2000. - С 21-26]. Надписи также стали указывать на профессию покойного или его должность, награды, семейное положение, обстоятельства смерти. Важно помнить, что эпитафия была высечена не на каждом надгробии. В основном эпитафия носила прозаический характер, стихотворные ее формы практически отсутствовали. Могилы рядовых сограждан в конце XVIII – начале XIX вв. не содержали надписей, т.к. основное население России было безграмотным [Царькова, 2003, 57].
Исследование эпитафии указывает на то, что она обладает фольклорными чертами. С этой точки зрения следует упомянуть отсутствие в ней авторства. Даже литературная эпитафия зачастую получает фиктивного автора. Некоторые эпитафии приписывают Сафо, другие - Анакреонту, третьи – Симониду Кегосскому. Но в эпитафии кладбищенской вы не найдете указания на авторство. Фольклорной чертой эпитафии является также ее связь с похоронным обрядом. Еще одно доказательство – диалогичность надгробной надписи. Интересны с этой точки зрения целые эпитафии - диалоги:
(8) «Остановись, путник, у этой могилы. Кто со мной говорит?- Я.» [Примеры эпитафий. Электронный ресурс]
Кроме того, включение в эпитафический текст элементов прямой речи, тоже относит ее к фольклору. Прочтение эпитафии актуализирует присутствие в ней персонажа. Адресат эпитафии может сам оказаться ее персонажем.
(9) «Прохожий, обо мне ты пожалей сначала,
Подумай о судьбе своей, чтоб зазвучала» [Примеры эпитафий. Электронный ресурс]. В надгробных надписях раскрываются чувства и симпатия к конкретным адресатам, проявляется сочувствие к самим усопшим, к их родственникам. Можно отметить также их фольклорную обобщенность. Зачастую при этом происходит восхваление заслуг человека при жизни:
(10) «Кто добрые дела на свете сотворит, Любезен на земле, на небе не забыт»[ Примеры эпитафий. Электронный ресурс].
В литературе России эпитафии появились поздно – в эпоху Петра I. В конце XVIII - началеXIX веков. они представляли собой "лапидарный слог" – особый вид текстов, включающих надгробные надписи. Фольклорные признаки помогли эпитафии войти в культурный контекст. В течение XIX столетия эпитафия непрерывно развивается. Ее художественный потенциал значительно увеличивает интерес к эпитафии.
В 1950-70-х гг. эпитафия захватывает внимание поэтов авангардного направления в литературной традиции. В конце XX века авторы многих других направлений также обращаются к данной форме, и эпитафия укрепляет свои позиции в их творчестве.
В этом параграфе рассмотрены основные этапы становления текстов эпитафии, дана их краткая характеристика.
В следующем параграфе эпитафические тексты рассматриваются в рамках когнитивизма. Данное теоретическое обоснование необходимо также для целостного восприятия культурного контекста, на базе которого проходит вся творческая деятельность человека, создающего то или иное произведение искусства, тот или иной текст, в том числе и эпитафический.
Анализ эпитафий с позиции речевого акта
Эпитафический текст в фокусе прагмалингвистики интересен своей речеактовостью и полиадресованностью. Речеактовость эпитафии рассматривается в фокусе локуции, иллокуции и перлокуции.
С точки зрения локуции эпитафия представляет референтную составляющую информации.
В иллокутивном плане в ней рассматривается такие проблемы, как: позитивная (реже негативная) оценка ушедшего из жизни человека; выражение скорби, сочувствия близким; сожаление об уходе человека из жизни; проявление любви.
Целью этого параграфа является рассмотрение эпитафии как сложного коммуникативного явления. Важным представляется выделение эпитафий в особый тип танатологического дискурса (Демичев 1997: 56). Здесь приемлема формула - высказывание, «погруженное в смерть» (там же, 62), указывающая на связь эпитафий с загробной «жизнью» людей. Необходимо подчеркнуть, что в эпитафии проявляется также и взаимодействие адресанта и адресата, т.е. мира мертвых и мира живых. Следовательно, эпитафии имеют интерактивный характер. Это сложное коммуникативное явление, в рамках которого реализуется три основные прагматические функции языка: сообщения (информативная функция), воздействия (экспрессивная функция), установления контакта (фатическая функция). Каждая из этих функций реализуется с помощью соответствующих речевых актов или их совокупностей. Утверждение, просьба, приказ, обещание, рассуждение, объяснение, восхваление, изобличение пороков, - все это суть типы речевых актов. Основой речевого акта, согласно теории речевых актов, являются локуция и иллокуция, или локутивная и иллокутивная сила высказывания, а также перлокуция, т. е. воздействующий момент. Локутивный акт представляет собой сам акт говорения, т.е. использование средств языка для выражения пропозиции [Parker 1994: 76].
Для данного исследования интерес представляет иллокутивный акт. Иллокутивная сила высказывания непосредственно связана с содержанием -намерением. Иллокутивная сила речевого акта – это «ментальное состояние, в которое отправитель сообщения намерен ввести читателя» [Вендлер 1985:69].
В своем исследовании мы опираемся на классификацию Дж. Серля, созданную на основе определенных параметров: цель речевого акта; его направленность; психологическое состояние адресанта; сила стремления к достижению цели; выражение интересов адресанта и адресата; различие между вербальными и невербальными актами, между речевыми актами, обусловленными экстралингвистическими факторами [Searle, 1999:27].
Более важными из вышеуказаннных признаков Дж. Серль считает цель речевого акта; его направленность и психологическое состояние адресанта. На их основе он предлагает следующую таксономию речевых актов:
- репрезентативы (ассертивы) – речевые акты, представляющие некоторое положение дел;
- директивы – речевые акты, используемые для побуждения адресата к совершению действия;
- комиссивы – речевые акты, возлагающие на адресанта обязательство совершить некоторый поступок (обещание, клятва, угроза, и т.д.);
- экспрессивы – речевые акты, передающие психологическое состояние (выражение благодарности, извинение);
- декларативы – речевые акты, устанавливающие некоторое положением дел (там же, 52).
В своей работе ограничимся тем типом взаимодействия, которое осуществляет регуляцию взаимоотношений коммуникантов. Изучение речевого акта эпитафии включает обстоятельства, а также тот факт, что целью коммуникации является не только то, чтобы адресат понял адресанта, но и стремление вызвать у него определенную реакцию на услышанное, оказать воздействие, в том числе побудить к сочувствию.
Как показывает анализ эпитафий, их интерактивность составляют следующие речевые акты:
- репрезентативы (высказывания, обозначающие положение дел),
- директивы (высказывания с целью заставить адресата сделать что-то или побудить его к сочувствию по поводу факта смерти),
- комиссивы (высказывания, убеждающие адресанта в каких-либо фактах),
- декларативы (акты установления, присвоения званий, имен);
- экспрессивы (выражение различных эмоций).
Данная классификация речевых актов является обобщенной. Она опирается на имеющуюся теоретическую базу и учитывает специфику и контекст эпитафии.
Речевой акт ассертива (репрезентатива) содержит характеризующую номинацию усопшего. Главной целью этой номинации является привлечение внимания адресата и установление эмоционального контакта. Этому способствует «ты-форма», символизирующая мир мертвых:
(113) «Ты всегда будешь в памяти нашей», [Примеры эпитафии. Электронный ресурс].
В иллокуции ассертива семантической опорой становятся имена собственные, нарицательные существительные, обозначающие родство и т. п. (например, мать, сын, дочь):
(114) «Ты был для нас как солнца свет и воплощеньем доброты. Любимый, славный, лучший дед, от нас ушел куда же ты?» [Примеры эпитафии. Электронный ресурс].
Семантической опорой может выступать ситуация (например, долгая болезнь человека, его внезапная смерть):
(115) «Тебя вырвала смерть у нас…» [Примеры эпитафии. Электронный ресурс]. Опорными единицами могжет быть информация о заслугах усопшего перед обществом:
(116) «Мы добрые Ваши дела все время помнить будем! И никогда о Вас мы не забудем!» [Примеры эпитафии. Электронный ресурс].
Основное намерение в речевом акте директива выражена контактивом «прохожий/путник», представляющий мир живых людей.
(117) «Усталый путник! Остановись! Моей могилке поклонись!» [Примеры эпитафии. Электронный ресурс].
В речевом акте комиссива базовой интенцией являются обязательств по отношению к ушедшему из жизни человеку, обещания, данные ему. Они, как правило, выражаются лексикой высокой патетики и отличаются высоким пафосом:
(118) «Нашу боль не измерить и в слезах не излить.» [Примеры эпитафии. Электронный ресурс];
(119) «Память о тебе вечно останется в наших сердцах!»;
(120) «Сердце погасло, будто зарница, боль не притушат года!» [Примеры эпитафии. Электронный ресурс].
Речевой акт экспрессива проявляется эксплицитно в большинстве надгробных надписей. А его имплицитные проявления прослеживаются практически во всем массиве эпитафий:
(121) «Одним цветком земля беднее стала, одной звездой богаче небеса!»; [Примеры эпитафии. Электронный ресурс];
(122) «Жизнь без тебя пуста. Там, где жила мечта, умирают в слезах цветы [Примеры эпитафии. Электронный ресурс].
Декларативы, т.е. иллокуции институциональных действий, в эпитафиях практически не выявлены. Этот факт объясняется тем что эпитафии характеризуют мир мертвых, в котором имплицитно проявляющееся институциональное действие погребения заложено в танатологическом дискурсе эпитафий:
(123) «Смерть дает покой и вечный свет» [Примеры эпитафии. Электронный ресурс];
(124) «Мы пришли ниоткуда и уйдем в никуда» [Примеры эпитафии. Электронный ресурс].
Объективный прагмалингвистический эксперимент по выявлению акцентированности в эпитафиях русских и английских эпитафи
В данном параграфе проанализируем речевое поведение русскоговорящих адресантов – составителей реальной и литературной (антологической) эпитафий методом модифицированного контент-анализа. Обратимся к фрагментам речевого поведения русскоязычных отправителей текста эпитафий конца XIX – XXI вв. (см. табл. 1.).
АРП – абсолютный речежанровый показатель по каждой категории, МСГ – малая синтаксическая группа как единица исследования текста, СРВ – средняя речежанровая величина у всех представленных категорий.
Данная таблица описывает фрагменты речевого поведения русскоговорящих адресантов эпитафии по стратегии «Акцентуация» По горизонтали представлены планы - варианты: акцентирования и неакцентирования. В соответствии с теорией скрытой прагмалингвистики при отправлении речевого акта, адресант привычно, не задумываясь, выбирает из грамматических и текстуальных категорий определённый речевой вариант, являющийся для него сигналом. Таким образом отправитель реализует свои персональные, социальные, национальные и другие характеристики. Адресант проецирует и свои индивидуальные черты на свою речь. Вместе с основной семантической и тематической информацией проявляется «сверхязыковой остаток или обширная сверхлингвистическая информация» [Смирницкий, 1971: 143]. В этом сверхязыковом остатке сообщается о самом отправителе текста и его личностных качествах, ценностях, устоях. Из него мы можем извлечь личностные сведения о возрасте, образовании, и даже настроении отправителя.
Единицей исследования речевого поведения русскоговорящих и англоговорящих адресантов мы выбираем «малую синтаксическую группу» (далее – МСГ), под которой понимается «актуализированная предикативно модальная группа» [Матвеева, 2003: 76]. Данная группа называется модальной потому, что в ней конкретизируются реальные проявления речевых поступков адресантов в грамматических категориях модальности, а именно, в категории времени и категории лица. Предикативной она является в силу реализации в ней предикативности как грамматической (синтаксической) категории, формирующей основную единицу синтаксиса – предложение. Цель предикативности – отнесение предложения к действительности или соотнесённость с нею. Малой данную группу называют из-за ее соответствия минимальной синтаксической организации предложения, выражающей глагольную сказуемость. Актуализированной она считается потому, что в эпитафии реализуется с учётом контекста и ситуации. Анализируемые тексты мы разбили на МСГ с присвоением каждой из них порядкового номера для дальнейшей её идентификации и сравнения с соответствующим речевым сигналом-вариантом определенной речевой стратегии.
По вертикали представлены категории эпитафий, тексты которых анализировались в планах-вариантах. По каждому плану их показатели в процентах являются абсолютными речежанровыми показателями (АРП) и приводится их средняя речежанровая величина (СРВ). Причем, СРВ представлен как эталонный показатель речевого поведения адресантов по каждому плану. Подсчет СРВ производится по принятой в прагмалингвистике формуле: XМСГ плана: МСГ текста х 100 %. = СРВ адресантов
Приведем пример подсчета СРВ в русских литературных эпитафических текстах: 400: 650 х 100 = 61,5 (см табл. 1.). Так, СРВ показывает, что план Акцентирования у адресантов составляет 61,5%, а план Неакцентирования - 38,5 %. Данные показатели свидетельствуют о привычной выделенности элементов у адресантов, которая определяет их важность в составе этого высказывания. Это выражается и в выборе текстуальных единиц.
В ходе эксперимента все МСГ идентифицировались с определёнными сигналами - вариантами, которые соответствуют планам скрытых речевых стратегий. В табличной матрице фиксировалась актуализация МСГ. Соответствующие расчеты частотности актуализации планов анализируемых стратегий проводились в процентах и заносились в таблицы (см. Табл. 1). Абсолютный речежанровый показатель (АРП) и средняя речежанровая величина (СРВ) также определялись в процентах. Полученные в результате анализа величины явились основой для анализа и интерпретации речевого поведения русскоговорящих и англоговорящих адресантов как внутри исследуемых групп, так и в сравнении друг с другом. В данном анализе представлены величина (АРП) - частота встречаемости плана в процентах, или показатель идентификации плана; делимое МСГ плана - сумма всех МСГ плана, т.е. количество МСГ, в которых встретились актуализаторы данного плана. По этой формуле были подсчитаны все абсолютные речежанровые показатели (АРП) планов, а именно, частотность употребления планов по каждой стратегии. Полученные процентные данные мы занесли в сводные таблицы.
Средне речежанровая величина берется за эталон актуализации плана для речевого поведения авторов эпитафии. Средняя речежанровая величина выявляет стереотипное речевое поведение, принятое в данной национальной группе, и свидетельствует тем самым о стереотипных качествах русскоговорящих и англоговорящих авторов. Средняя речежанровая величина (СРВ) высчитывалась следующим образом: всё количество (сумма) МСГ всех адресантов определённого плана стратегии умножаем на 100 и делим на общее количество МСГ в текстах эпитафий и получаем среднюю речежанровую величину. Так, по плану личностного позиционирования средняя речежанровая величина (СРВ) для русскоговорящих отправителей текстов эпитафии (см. Табл. 1) составила 21,7%. Конативная функция, она же прескриптивная функция, она же предписательная функция, «является проявлением власти слова над поведением других людей; такая власть подается как легитимная и авторизованная, но может маскироваться под выражение мнения (например, подаваться как констатирующее высказывание)» В этом определении, данном В.З. Демьянковым, указывается на два типа воздействия посредством языка – открытое (прямое) и скрытое (косвенное). Последнее является наиболее интересным и наиболее изучаемым явлением языка и речи.
Доминантным планом речевого поведения русскоговорящих отправителей эпитафического текста по анализируемой стратегии является план акцентирования – 78,3 %. Конатив стратегии Акцентуация отвечает за фокус концентрации внимания адресата и степень важности некоторых элементов высказывания с точки зрения адресанта. Под конативами речи данной стратегии понимаются элементы, которые отправитель текста распределяет в высказывании в зависимости от престижности места.
Конатив определенного варианта прослеживается при выборе адресантом следующих элементов высказывания: форм повелительного наклонения, модели вопросительного предложения, инверсии, при постановке придаточного предложения перед главным и т.д.
Актуализация ожиданий в текстах русскоговорящих и англоговорящих адресантов
Целью данного параграфа является идентификация речевого поведения адресантов согласно выбранным ими речевым сигналам скрытого воздействия конативной речевой стратегии «Удовлетворение / неудовлетворение ожиданий». К речевым сигналам этой стратегии относятся открытия ожиданий читателя и их удовлетворения в пределах актуального высказывания [Матвеева, 1986: 74]. Анафоро - катафорические средства являются конативами данной стратегии. [Дресслер, 1971. Электронный ресурс; Матвеева, 2003: 248; Матвеева, Ленец, Петрова, 2013: 45; Падучева, 1973. Электронный ресурс].
Это отношения между языковыми проявлениями текста [Матвеева, Ленец, Петрова, 2013: 45]. Основным назначением катафоры является прогнозирование последующих элементов и открытие ожиданий читателя, а в анафоре главное -удовлетворение этих ожиданий (в соотнесении с предшествующим элементом высказывания) [Манжелеевская, 2012. Электронный ресурс]. Другими словами, через катафору актуализируется план недостаточности информации, а через анафору – план достаточности. План избыточности не входит в анафоро -катафорические отношений. Это может быть связано со спецификой мышления человека и способностью объединять отдельные сигналы в целостную структуру и «с максимальной точностью использовать избыточность полученной информации» [Ломов, 1977: 221].
Обратим внимание на речевые сигналы планов достаточности, недостаточности и избыточности информации на примере текстов русскоговорящих адресантов (см. Табл. 5).
Приведенная таблица по горизонтали состоит из трех планов: план достаточности, недостаточности и избыточности информации. По вертикали указаны адресанты эпитафических текстов, сведения об их абсолютных речежанровых показателях (АРП) в процентах и количественный показатель выбранных малых синтаксических групп (МСГ), которые анализируются при актуализации отправителями текстов речевых сигналов планов скрытой речевой стратегии «Удовлетворение/неудовлетворение ожиданий». Среднеречежанровая величина (СРВ) как процентный показатель идентификации ожидания у читателя приводится в конце таблицы по горизонтал. Все величины СРВ, выведенные по трем планам (23,8 %, 21,3 %, 54,9 %), будем считать за эталоны показателей для исследования речевого поведения группы русскоговорящих отправителей, так как на основании сопоставления отдельных показателей АРП и СРВ групп можно судить о речевом поведении отправителей тикстов и о попытках их воздействия на адресата.
Следует отметить, что практически в каждой МСГ автор актуализирует один из планов стратегии «Удовлетворение / неудовлетворение…». Процентный показатель выбора адресантом этих планов можно использовать для идентификации его речевого поведения.
Из таблицы видно (см. Табл. 5), что доминантным планом стратегии «Удовлетворение/неудовлетворение…» получателя является план избыточности информации – 54,9 %. Это говорит о том, что русскоговорящие адресанты излагают информацию с минимальным количеством дополнительных смыслов, которые раскрывают денотат высказывания и ведут к достаточности текста. Авторы текстов практически не вносят субъективной информации.
План избыточности не входит в анафоро - катафорические отношения. Конативами - актуализаторами данного плана могут выступать вводные слова, повторы, усилители смысла, сложные высказывания, не имеющие отношения к денотативному смыслу эпитафии.
(190) Вся жизнь закончилась с тобою, нет жизни без тебя у нас. [Примеры эпитафий. Электронный ресурс].
В данном примере уточнение выступает в роли дополнительной информации, не являющейся основной для всестороннего понимания денотативного значения сообщаемого факта, а лишь выражает субъективное мнение автора относительно речевого события. Это усложняет высказывание в целом и тем самым может указывать на избыточность информации для читателя относительно передачи реалий действительности.
Приведем еще два примера, которые также демонстрируют избыточность информации:
(191) Любезная супруга! Ах, так рано ты уснула! Смежила ясны очи и почила… [Примеры эпитафий. Электронный ресурс].
Из приведенного примера следует, что в выделенном элементе-повторе передается авторское мнение. Повтор в данном случае является избыточной информацией в эпитафии и в то же время - усилителем смысла, заданного автором или его личным мнением.
(192) Почто так рано ты ушла, сомкнула очи, с собой не позвала… [Примеры эпитафий. Электронный ресурс].
Данное высказывание указывает на избыточность информации, приведенной адресантом. Уточнение в нем является авторским дополнением в приведенном тексте, оно не является необходимым для описания действий. Если убрать из текста выделенное уточнение, то денотативное значение высказывания не поменяется.
Избыточность в высказывании также могут создавать такие авторские элементы, как: видимо, кстати, очевидно, думается, будто бы, однако.
План недостаточности информации свидетельствует о наличии катафорических компонентов, которые открывают ожидание читателя, и удерживают этого внимание до самого конца. Конативами-актуализаторами данного плана выступают такие речевые сигналы, как: указательные местоимения, обобщающие слова, сравнительные союзы, повторы, элементы прямой речи, вопросительные слова и предложения. Приведем примеры употребления некоторых из них:
- высказывание с указательным местоимением.
(193) «У сей могилы друг беседует с тобой, где надпись эта … [Примеры эпитафий. Электронный ресурс].
Прагмема «сей», являясь катафорическим элементом, открывает ожидание, а следующий анафорический элемент удовлетворяет это ожидание («где надпись эта»);
- эпитафия с облигаторной валентностью слова.
(194) «Оставив этот мир, в мир лучший отошла». [Примеры эпитафий. Электронный ресурс]. недостаточность информации в тексте, которая выражена катафорой «оставив этот мир», открывает ожидание читателя. Это ожидание удовлетворяется в высказывании «в мир лучший отошла».
- высказывание с обобщающим словом:
(195) «И видны все дела, что добродетель в нем взрастила» [Примеры эпитафий. Электронный ресурс].
Обобщающий элемент «все» открывает ожидание читателя. Это ожидание удовлетворяется пояснением – анафорой «что добродетель в нем взрастила» [Примеры эпитафий. Электронный ресурс].
- высказывание со сравнительным союзом:
(196) «Жизнь прервалась твоя, словно песня [Примеры эпитафий. Электронный ресурс].
Элемент «словно», который сообщает о том, что человек ушел из жизни, открывает ожидание читателя, он задается вопросом: каким образом прервалась жизнь? Следующий элемент «словно песня» удовлетворяет ожидание.
- высказывание с повтором в рамках прямой речи.
(197) Как мы дышали все, там бездыхан ты сам. Здесь слезы проливать одна отрада нам. [Примеры эпитафий. Электронный ресурс].
Первое высказывание недостаточно для понимания, оно лишь открывает ожидание читателя (катафора - «Как мы дышали все»). А вторая часть удовлетворяет это ожидание объяснением (анафора – «там бездыхан ты сам»). В данной надгробной надписи нарушено правильное построение сочетания вопросительных слов «там, где». Эта неправильность высказывания служит дополнительным фактором привлечения внимания адресанта к речевому событию.
- высказывание с вопросительным словом.
(198) Почто ты рано так ушел? [Примеры эпитафий. Электронный ресурс].