Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Бинарное членение предложения: история проблемы, наиболее сущностные работы, основные этапы постижения 15
1.1 Предложение и его членение в античной синтетической философии 15
1.2 Психолингвистическая трактовка строения предложения в младограмматическом направлении 20
1.3 Актуальное членение предложения в трактовке представителей Пражского лингвистического кружка и его последователей 24
1.4 Предикативные конструкции в работах представителей американского дескриптивизма 40
1.5 Генеративный подход к вскрытию и анализу бинарной структуры предложения 45
Выводы по главе I 51
Глава II. «Топиковая» парадигма, ее становление и настоящий период осмысления 56
2.1 Индоевропейская система грамматических категорий и нефлективные языки 56
2.2 Зарождение «топиковой» парадигмы 71
2.3 «Классическое» понимание топиковых структур 75
2.4 Отношение «характеризуемое – характеризующее» как основа китайского синтаксиса 82
2.5 Предпосылки появления предикационной концепции языка. Системологический подход и семиодинамика 102
2.6 Бинарное членение предложения в предикационной концепции языка 115
Выводы по главе II 123
Глава III. Возможности практического применения и концептуальные направления дальнейшей экспансии топиковой теории 128
3.1 Применение положений предикационной концепции при анализе спонтанной разговорной речи языков «с выдвижением подлежащего» 128
3.2 Синтаксический анализ предложений китайского языка по топиковым составляющим 142
3.3 «Топиковая» стратегия в становлении психолингвистических интерпретаций китайского языка, ее практическое применение, экспериментальное подтверждение 149
Выводы по главе III 159
Заключение 163
Список использованной литературы 173
Приложения 200
- Психолингвистическая трактовка строения предложения в младограмматическом направлении
- Индоевропейская система грамматических категорий и нефлективные языки
- Бинарное членение предложения в предикационной концепции языка
- «Топиковая» стратегия в становлении психолингвистических интерпретаций китайского языка, ее практическое применение, экспериментальное подтверждение
Психолингвистическая трактовка строения предложения в младограмматическом направлении
Одной из предпосылок зарождения топиковой теории стало выдвинутое на рубеже XIX и XX вв. положение о том, что язык включает в себя психический компонент. Г. Штейнталь (1823-1899) предложил понятия психологического субъекта и психологического предиката [Steinthal 1881: 47].
Идеолог школы младограмматиков Г. Пауль (1846-1921) развил идеи Г. Штейнталя в своей работе «Принципы истории языка» [Пауль 1960: 143] и рассмотрел многие вопросы синтаксиса с психолингвистической точки зрения. Он определял предложение следующим образом: «Предложение является выражением, символом того, что в психике говорящего произошло соединение нескольких представлений или групп представлений, а также средством возбуждения в психике слушателя такого же соединения тех же самых представлений» [Пауль 1960: 143].
Определение Г. Пауля позволяет охватить все разнообразные типы предложений, и как исследователь сам отмечал, оно уходит от заблуждения, что в любом предложении обязательно наличие глагола в личной форме. Сочетания слов типа «Все прекрасное редко», «высшее право – высшая несправедливость», «Мечты, что пена», «Я лжец?», «Я тебя благодарить?» Г. Пауль относит к предложениям наравне с конструкциями «Этот человек живет», «Он умер» (Вышеперечисленные примеры взяты из работы Г. Пауля «Принципы истории языка» [Пауль 1960: 143]). При этом исследователь отмечал, что даже в тех индоевропейских языках, где четко выражены глагольные формы, предложения без глагола встречаются еще чаще.
Далее, говоря о структуре предложения, автор утверждал, что любое предложение состоит из двух основных элементов – подлежащего и сказуемого, однако он расчленял понятие «подлежащее» на психологическое и грамматическое подлежащее, а понятие «сказуемое» – на психологическое и грамматическое сказуемое: «Психологическое подлежащее – это та совокупность представлений, которая с самого начала имеется в сознании говорящего (думающего) и к которой затем присоединяется другая совокупность – психологическое сказуемое… Штейнталь считает, что психологическое подлежащее – это то, о чем говорящий побуждает думать слушателя, на что он хочет направить его внимание; психологическое сказуемое – это то, что он (слушатель) должен думать о подлежащем» [Пауль 1960: 147]. При этом сказуемое выделяется больше всего, так как является важнейшим элементом, целью сообщения. В наибольшей мере приближается к нему психологическое сказуемое, а остальные члены выполняют функцию связующих между подлежащим и сказуемым, при этом уточняя характер такой связи. В данном определении очевидно сходство между психологическими «подлежащим-сказуемым» и синтаксическими «топиком-комментарием»: «психологическое подлежащее» – это тема, основа сообщения, данное, «психологическое сказуемое» – то, что это данное описывает. Таким образом, подлежащее и сказуемое Г. Пауля по функционированию больше тяготеют к отношениям «характеризуемое – характеризующее», нежели к отношениям «деятель – действие». «Психологическое подлежащее» и «психологическое сказуемое», являясь психолингвистическими категориями, выходят за рамки очевидного синтаксиса. Г. Пауль наделял их качеством универсальности, говоря, что они представляют собой каркас любого высказывания. Это можно увидеть даже в речи начинающих говорить детей. Так, на примерах из детской речи «папа шапка» (что значит «папа надел шапку») мы можем понять, что «папа» здесь – это тема, данное, а «шапка» – характеризующее «папы»; в словосочетании «мама бай-бай» («я хочу спать у мамы») четко виден топик «мама» и комментарий «бай-бай» [Пауль 1960: 148].
Среди средств различения подлежащего и сказуемого Г. Пауль признавал лишь силу ударения: «В изолированном предложении психологическое сказуемое является более важным элементом, вносящим нечто новое, и поэтому на него всегда падает более сильное ударение» [Пауль 1960: 149]. Другим инструментом различения можно было бы считать порядок слов, однако Г. Пауль настаивал на невозможности этого. Так, существуют ситуации, когда сказуемое, в силу психолингвистических особенностей речи говорящего, выносится на первый план. Например, когда на замечание «Мюллер, кажется, толковый человек» собеседник отвечает «дурак твой Мюллер» [Пауль 1960: 149]. В тот момент, когда говорящий начинает говорить, «более значимое понятие, соответствующее сказуемому, так выдвигается на первый план, что говорящий произносит его в первую очередь и лишь затем присоединяет к нему подлежащее» [Пауль 1960: 150]. Следовательно, нельзя рассматривать порядок слов в предложении как средство различения подлежащего и сказуемого. Однако, если в начале предложения отсутствует «грамматическое подлежащее» и стоит другой член предложения, то он обычно является либо «психологическим подлежащим», либо «психологическим сказуемым».
Г. Пауль утверждал, что даже предложения, представляющие собой только одно слово или группу слов, образующих одну единицу, имеют бинарное членение. Он полагал, что в таких примерах психологическое подлежащее – нечто само собой разумеющееся, его можно восполнить из контекста, в связи с чем оно не получает языкового выражения. Так, предложение «Жалобы и прошения, все одни только жалобы и прошения!» [Пауль 1960: 152] из драмы Лессинга «Эмилия Галотти», казалось бы, состоит только из психологических сказуемых, однако Г. Пауль считал, что в роли психологического подлежащего здесь выступают взятые со стола письма. Тем не менее, предложения такого рода могут восприниматься говорящим и слушающим по-разному: «то, что для говорящего является психологическим сказуемым, воспринимается слушающим скорее как подлежащее» [Пауль 1960: 153].
Таким образом, в основе суждений Г. Пауля о синтаксисе лежит утверждение о том, что двучленность представляет собой исходную форму предложения, отношение «психологического подлежащего» и «психологического сказуемого» является основным отношением, из которого вытекают все остальные синтаксические отношения: «Всякая грамматическая категория возникает на основе психологической. Первая представляет собой первоначально не что иное, как внешнее выражение второй. Как только действенность психологической категории начинается обнаруживаться в языковых средствах, эта категория становится грамматической» [Пауль 1960: 315]. По Г. Паулю, психологические категории независимы от языка, они постоянно остаются живыми, свободными, принимающими различный облик в зависимости от индивидуального восприятия. А отклонение психологической формы от грамматической проявляется в предложении тем, что члены предложения (подлежащее, сказуемое, дополнение и т.д.) меняются ролями.
Как мы видим, Г. Пауль в некоторой степени отошел от традиционной модели строения языка. Его понятия «психологическое подлежащее» и «психологическое сказуемое» во многом приближаются к категориям «топик» и «комментарий». Однако Г. Пауль не отрицал уже существующие категории европейского синтаксиса (подлежащее, сказуемое, дополнение, определение), называя их связующими членами, и не вышел в своих суждениях за рамки предложения. Поэтому, введенные им новые понятия, хотя и ознаменовали прорыв в психолингвистике, однако не стали универсальными онтологическими категориями.
Индоевропейская система грамматических категорий и нефлективные языки
Вплоть до XIX века изучение и анализ языка в Китае в основном сводились к поэтике, комментированию древних текстов, составлению фонетических, лексических, диалектологических словарей. Отсутствовали системные исследования в области грамматики.
С тех пор как китайский язык стал объектом внимания лингвистических кругов, многие работы были ориентированы на изучение структуры слова, при том что исследования в области синтаксического строения предложения не подвергались концептуальному изучению за первый век существования лингвистики современного китайского языка. Это отчасти связано с попытками европеизировать грамматику китайского языка, отчасти – с произвольным характером синтаксического исследования: «…все типологические классификации XIX столетия строились на типичных «индоевропейских» критериях: они замыкались на уровнях слова и формы слова, поэтому по многим критериям по отношению к китайскому языку не могут считаться системными и сущностными, поскольку в любом языке, а при анализе китайского это становится особенно очевидно, главную роль при формировании типологического облика играет коммуникативный синтаксис» [Курдюмов 2006: 46].
В истории бинарного членения предложения понятия «подлежащее» и «сказуемое» последовательно воспринимались как абсолютные универсалии, и на определенном этапе правила европейской грамматической традиции были «наложены» и на неевропейский язык. Начались попытки приспособить европейские понятия при помощи различных средств, обычно в форме дополнительных терминов, которые бы позволили связать их воедино с типологическими особенностями китайского языка, вместо того, чтобы поставить под сомнение приемлемость такого употребления.
В 1898 году в Шанхае была опубликована первая работа, ориентированная на стандарты европейской грамматической системы -«Грамматический компендиум господина Ма» (,Щ ft X if M sh wn tng Объяснение правил письменного языка господина Ма) автора Ма Цзяньчжуна ,Щ & M Jinzhng (1844-1900) [ ,Щ А & 1898]. Выход данной работы ознаменовал появление системных грамматических исследований в Китае. О.И. Завьялова отмечает: «Китайское языкознание делится на два больших периода. Первый, традиционный, охватывает более двух тысячелетий и завершился на рубеже XIX и XX вв. с началом модернизации китайского общества, сопровождавшейся проникновением в страну европейских идей и теорий, в том числе лингвистических. Начало второму периоду, для которого характерно использование как западных, так и отчасти некоторых традиционных методов, было положено в 1898 году выходом в свет первой в истории китайского языкознания грамматики «Маши вэнь тун» («5, ft X if», «Объяснение правил письменного языка господина Ма») Ма Цзяньчжуна (1844-1900)» [Завьялова 2014: 292-293].
Ма Цзяньчжун получил образование во Франции, где к концу XIX века уже была сформирована богатая грамматическая традиция: «Грамматика Пор Рояля», работы д Оливье, Н. Бозе, Э.Б. Кондильяка и др. Возможно, именно такая атмосфера вдохновила автора на создание первой структурированной грамматики китайского языка. «Вернувшись на родину в 1879, активно осуществлял внешнеполитический курс клики Ли Хун-чжана… После 1882 отошел от государственных дел. В последние годы жизни начал ратовать за более широкую программу умеренных буржуазных реформ в области экономики и политики, став одним из идеологов раннереформаторского движения в Китае» [https://dic.academic.ru/dic.nsf/sie/10643]. «Ма ши вэнь тун» написана на вэньяне и посвящена его анализу. Синтаксису отведена десятая глава if4 -f Ln j du jun zh sh О членении / О предложении и предикативном словосочетании. Заимствуя из европейской грамматической системы понятия «член предложения» и «позиция / падеж», Ма Цзяньчжун стремился адаптировать их к китайскому языку. Так, он выделял семь членов предложения (Щ c образует названия категорий частей речи и (уст.) членов предложения): тематическое подлежащее ШЧ qc, сказуемое І%-Щ yc, прямое дополнение JL J zhc, качественное сказуемое Д П bioc, определение іюЩ jic, предложная конструкция Щ-П zhunc, управляемое предлогом слово / косвенное дополнение Щ Щ sc. «Позиций» Qk c порядок мест, очерёдность, последовательность; ранжир, ряд, ранг) шесть, они определяются исследователем в зависимости от позиции лексических единиц относительно друг друга: позиция существительного _. k zhc, позиция дополнения Ш /k. bnc, позиция определения ik к pinc, позиция определяемого SL)k zhngc, позиция соединения Р] к tngc, предшествующая позиция Ш к qinc.
Китайский язык претерпевал постоянный процесс обновления и перерождения на протяжении многих лет. 1919 год стал знаменательным в истории Китая благодаря «Движению 4 мая» («нац. движение в Китае, начавшееся 4 мая 1919 г. в Пекине с демонстрации студентов, протестовавших против Версальского мирного договора, по к-рому быв. герм, концессии в Шаньдуне передавались Японии. Интеллектуалы из возникшего движения за новую культуру, пытаясь найти пути реформирования, обращались к марксизму и либерализму» [https://world_history.academic.ru/1090/%D0%94%D0%B2%D0%B8%D0%B6%D 0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D 1 %87%D0%B5%D 1 %82%D0%B2%D0% B5%D 1 %80%D 1 %82%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%BC%D0%B0%D 1 %8F] ). В это время началось продвижение нового литературного языка байхуа & %Ь bihu, который был призван определить современные языковые нормы и таким образом повлиять на дальнейшее формирование общегосударственного языка гоюй Щ% guy. Движение за национальный язык стало одной из ключевых частей реформаторских движений того времени. В результате, китайскими исследователями было создано большое число грамматик, в которых использовались европейские синтаксические категории. Как отмечает В.А. Курдюмов, «становление лингвистики как самостоятельной научной дисциплины в Китае имело своим теоретическим основанием применение к описанию китайского языка системы научных понятий традиционного европейского языкознания» [Курдюмов 2006: 3].
Китайский исследователь Ли Цзиньси %Щк L Jnx (1890-1978) стал основоположником движения за национальный язык. Ли Цзиньси родился в округе Сянтань провинции Хунань 2 февраля 1890 года. В 1911 году окончил Педагогический колледж провинции Хунань.
В 1915 году Ли Цзиньси вместе с такими исследователями как Цай Юаньпэй Ц тсіІ- Ci Yunpi (1869 - 1940), Цянь Сюаньтун ї\ X Щ Qin Xuntng (1887-1939), Ху Ши Щ if H Sh (1891-1962) организовал исследовательское общество, которое занималось созданием нового национального языка.
В 1918 году Ли Цзиньси стал членом единой организационной комиссии по изучению и популяризации национального языка. В этом же году благодаря его стараниям был обнародован первый китайский официальный фонетический алфавит vi -g- #" zhyn zm чжуинъ цзыму [https://bkrs.info/slovo.php?ch=%E6%B3%A8%E9%9F%B3%E5%AD%97%E6%A F%8D] (Ли Цзиньси разработал вариант скорописного начертания иероглифов).
Помимо этого, Ли Цзиньси подчеркивал, что при формировании нового национального языка нельзя забывать о грамматике, так как правильность речи и письма непосредственно с ней связаны. И в 1924 году была опубликована первая грамматика, ориентированная на разговорный байхуа, а не на вэньянь «Новая грамматика китайского языка» Ли Цзиньси (%\ШЩЦгХ.& Xnzh guy wnf) [#MS 2007]. В дальнейшем работа переиздавалась более двадцати раз, и заслуженно считается классикой теоретической грамматики китайского языка.
Грамматика Ли Цзиньси состоит из двадцати глав, посвящённых проблематике и конкретному описанию частей речи, вопросам синтаксиса, включая описание частиц и междометий, пунктуации, а также проблемам стилистики и организации связного текста. Как отмечает Курдюмов В.А., синтаксис в грамматической концепции Ли Цзиньси занимает центральное место и трактуется как наука о структурной организации предложения -«законы предложения» (%}№. т, & jde zzhf / Ъ & jf). «В основу описания предложения Ли Цзиньси кладёт два ряда грамматических понятий: 1) понятие части речи Щ # cli, трактуемое как грамматическая группировка слов, 2) понятие члена предложения ч} й Д jde chngfn, рассматриваемое в качестве основы анализа предложения и деления его на структурные части» [Курдюмов 2006: 3].
В своей работе Ли Цзиньси впервые сделал упор на функционально-синтаксический критерий в морфологии (т.е. ориентация на синтаксис при объяснении грамматических явлений) и провозгласил принцип примата синтаксиса над морфологией. На основе этого принципа автор предложил следующую классификацию частей речи: tfcM shxic вещественные слова или субстантивы, &ШЧ shshuc предикативные слова, &%Щ qbic различительные слова или детерминативы, Щ\% Щ gunxc связующие слова или релятивы, tit" Ш Щ qngtic слова состояния или модальные слова.
Бинарное членение предложения в предикационной концепции языка
В конце XX в. отечественное китаеведение переживает существенный подъем. Появляются значимые исследования, посвященные различным проблемам китайского языка.
Так, в 1990 г. была защищена уникальная докторская диссертация специалиста А.Н. Алексахина «Фонологическая система языка в сопоставительном аспекте» [Алексахин 1990]. Автор впервые рассмотрел проблемы общей фонологии исходя из данных китайского языка, пересмотрел многие ошибочные традиционные представления и вывел исследования в области китайской фонетики и диалектологии на новый уровень [Алексахин 2013, 2015а, 2015б, 2016]. Ценность такой работы заключается в том, что представления об «особой» типологии китайского языка распространены в область фонологии, а специфические фонологические явления верифицированы в ходе системных экспериметов.
Одним из первых исследований, посвященных лингвистике текста на китайском языке, стала диссертация А.Н. Ефремова «Связность китайского текста в сравнительно-типологическом аспекте» [Ефремов 1987]. Значимое исследование по китайской стилистике принадлежит отечественному лингвисту А.М. Котову [Котов 1988]. Крупнейшей вклад в методику обучения китайскому языку внес специалист в области теории методики И.В. Кочергин [Кочергин 1984], проанализировавший проблемы введения понятия «простое предложение в монологической речи» в процесс обучения китайскому языку.
В 1999 году появляется новое фундаментальное направление в лингвистике – предикатоцентрическая концепция языка. Ее основы изложены в трудах доктора филологических наук, профессора Владимира Анатольевича Курдюмова: в монографии «Идея и форма. Основы предикационной концепции языка» [Курдюмов 1999а], в кандидатской диссертации «Предикация и предикативность в китайской и русской речи» [Курдюмов 1994б], докторской диссертации «Предикация и природа коммуникации» [Курдюмов 1999б], в итоговой работе «Курс китайского языка: Теоретическая грамматика» [Курдюмов 2006], а также в статьях и выступлениях автора [Курдюмов 1993, 1994а, 1999в, 2014].
Исследователь предлагает новую динамическую модель языка, построенную на основе понятий предикации и анализа данных китайского языка. Концепция не продолжает уже имеющиеся, представляет собой уникальную законченную теорию. В основе предикационной концепции лежит понимание языка как процесса последовательных структурных преобразований, из которого вытекают следующие основные положения:
Язык – это динамическое явление, состоящее из совокупности предикационных цепей, в основе языка лежит непрерывное преобразование бинарной структуры «топик – комментарий»: «Язык появляется только там и тогда, где возникает динамика бинарных форм, для простоты именуемых нами топиковыми структурами» [Курдюмов 1999а: 5].
Центральной единицей предикации является предложение: «Приоритет предикации («предложение-центризм») основывается на том, что именно предложение обладает комплексом уникальных свойств, делающим его принципиально отличным от единиц остальных уровней. Оно является первичной и центральной коммуникативно-автономной единицей. Оно предикативно (обладает предикативностью)» [Курдюмов 1999а: 49].
Предикативность является наиболее исчерпывающей характеристикой предложения, она выражает соответствие предложения как знаковой единицы и как высказывания. При этом нельзя понимать предикативность как некое свойство предложения, или путать ее с понятием «предикативное отношение»: «…предикативность отражает серию сложных отношений между речью-языком, психическим миром, обществом, действительностью. Эта категория передает базовое системное отношение, делая предложение совершенно уникальной центральной уровневой единицей, принципиально отличной от слова, словосочетаний и т.д.» [Курдюмов 1999а: 5].
Предложение как знаковая единица обладает тремя уровнями признаков: «интонация, с которой все предложение может быть произнесено в речи, организация, т.е. структурные отношения составляющих знаковых единиц (лексических оболочек, их сочетаний) и собственно сами составляющие» [Курдюмов 1999а: 62].
Предикативное отношение часто путают с предикативностью, а также используют как предлог для ее отрицания, т.к. на поверхностном уровне в предложении не всегда можно выделить подлежащее и сказуемое. Однако сущность предикативного отношения заключается в характеризации предицируемого компонента высказывания предицирующим: «предицируемый компонент вводит то, о чем говорится – предмет, лицо, целое суждение или событие и пр., а предицирующий характеризует его, т.е. как-то его описывает или что-то о нем сообщает, причем таким образом, что эта характеризация утверждается в речи» [Курдюмов 1999а: 64]. В этом отличие предикативного отношения от, например, атрибутивного.
Законченное высказывание имеет бинарную структуру: «Все языковые единицы имеют общую черту – они предикационно зависимы. При их понимании-истолковании неизбежно реконструируется идея, обладающая бинарной структурой. Чтобы получить любой смысл, истолкователь развертывает бинарные структуры – осуществляет предикацию» [Курдюмов 1999а: 90]. Все разнообразие вариантов бинарных структур предикативных отношений В.А. Курдюмов предлагает свести к двум: «подлежащее – сказуемое», «топик – комментарий».
Бинарная структура «подлежащее – сказуемое» ограничена морфологически, что не позволяет ей быть универсальной. Подлежащее часто играет лишь формальную роль регулятора синтаксических отношений в предложении, теряя свой денотативный смысл, который в некоторых предложениях переходит на дополнение безличного глагола. Это свидетельствует о том, что синтаксис языков «с выдвижением подлежащего» более гибок, что порой приводит к доминированию формы над содержанием. Отсюда вытекает необходимость пересмотра традиционной концепции членов предложения и ввода более универсальных категорий. В.А. Курдюмов полагает, что структура «подлежащее – сказуемое» в понимании Ч. Ли и С. Томпсон имеет право на существование в противовес «топиковой» системе.
Структура «топик – комментарий» является универсальной применительно к любому лингвистическому или психолингвистическому аспекту описания языка: «Это не просто поверхностно-синтаксические антиподы подлежащего и сказуемого. То есть универсальными терминами «топик и комментарий» вполне можно обозначить понятия предицируемого и предицирующего компонентов любой (!) степени глубинности / поверхностности… это категории структурной организации бинарной лингвистической сущности, совершающей определенный круговорот в процессе коммуникации, на том или ином этапе коммуникативно обусловленных трансформаций ее структуры» [Курдюмов 1999а: 81].
Понятия «топик» и «комментарий» эквивалентны понятиям «предицируемый» и «предицирующий» компоненты высказывания: «Наиболее объемлющими категориями для выражения структуры предикативного отношения являются топик и комментарий, которые понимаются нами максимально широко в силу своей универсальности. При их помощи можно описывать речевой и внутренний синтаксис, структуру текста и т.д. Широко понимаемые топик и комментарий – абсолютные эквиваленты выражений «предицируемый» и «предицирующий компонент» бинарной структуры» [Курдюмов 1999а: 82]. Таким образом, структура «топик – комментарий» – глубинна, отображает идею, облеченную в форму, а структура «подлежащее – сказуемое» поверхностна.
Предикация – перманентное преобразование бинарных структур, совокупность частных предикаций: «Предикация в наиболее общем понимании есть форма организации (форма существования, техника, технология) коммуникации, заключающаяся в перманентном последовательном воспроизводстве изоморфных структур в разных средах в виде последовательности действий: порождение структуры – попадание структуры в следующую среду – порождение (изменение) структуры и т.д. Или в упрощенной формулировке: предикация суть поток преобразований языковых и до-/пост-языковых структур» [Курдюмов 1999а: 94].
Таким образом, согласно предикационной концепции, язык – это динамический процесс последовательных предикационных преобразований бинарной структуры «топик – комментарий», в основе которой лежит отношение характеризации. Такая модель является наиболее универсальной моделью построения языка, она может быть применена при анализе языка любого типа и любого уровня синтаксиса – как глубинного, так и поверхностного.
На наш взгляд, предикационная концепция является лингвистической теорией, приближенной к философским обобщениям: в своей философской части она практически смыкается с немецкой экзистенциальной философией, получившей развитие в XX в. (В это время формирование представлений о функционировании языка вышло на новый уровень с появлением трудов К. Ясперса и М. Хайдеггера, во многом благодаря которым феноменологические и герменевтические теории были переосмыслены).
«Топиковая» стратегия в становлении психолингвистических интерпретаций китайского языка, ее практическое применение, экспериментальное подтверждение
Представления о топиковом членении предложения прошли путь от определенного «авангарда» и даже «скандальности» (как представлялась концепция Ч. Ли и С. Томпсон) до нынешнего состояния общеизвестности и общепризнанности. Тем не менее, хотя данные понятия уже довольно широко распространены в теории языка, в лингвистических кругах до сих пор ощущается некоторое непонимание значимости категорий топика и комментария.
На наш взгляд, подобное непонимание можно объяснить двумя причинами: 1) освоение китайского языка на основе понятий европейской грамматической традиции; 2) изучение предикационной концепции только в рамках теоретических дисциплин.
В настоящее время наиболее популярными пособиями по изучению китайского языка остаются следующие: «Начальный курс китайского языка» Т.П. Задоенко, Хуан Шуин [Задоенко 2007] и «Практический курс китайского языка» под редакцией А.Ф. Кондрашевского [Кондрашевский 2009] (на основе китайского прототипа «Шиюн Ханьюй»). В обоих пособиях, несмотря на все достоинства, дается не совсем полное представление о типологии китайского языка: синтаксическая система объясняется полностью с помощью понятий традиционной европейской грамматики «подлежащее – сказуемое». В издании 1993 г. под редакцией Т.П. Задоенко [Задоенко 1993], а также в учебнике 2003 г. А.М. Карапетьянц и Тань Аошуан [Карапетьянц 2003] уделено некоторое внимание понятиям актуального членения предложения «тема – рема», однако этого «компромисса» также недостаточно для понимания особенностей синтаксиса китайского языка.
В 2017 году вышло пособие «Топик и комментарий в китайском языке. Учимся мыслить и говорить по-китайски» Л.Г. Абдрахимова, Л.А. Радус, В.В. Ткачук [Абдрахимов 2017]. Это экспериментальное учебное пособие, в котором приведены пословицы и поговорки, примеры из разговорной речи, научной и художественной литературы, демонстрирующие функциональную значимость структуры «топик – комментарий» в китайском языке. Материал пособия сгруппирован по шести разделам в зависимости от частеречной принадлежности, формата и структуры комментария: от слов и словосочетаний к неполным и полным предложениям.
В разделе 1 содержатся примеры и упражнения, где в функции комментария выступают существительные и местоимения, в разделе 2 в функции комментария выступают глаголы, в разделе 3 – прилагательные и наречия, в разделе 4 – числительные, в разделе 5 – неполные предложения (в которых формально отсутствует субъект действия), в разделе 6 – полные предложения. Также в пособие включен раздел «Приложение», в котором содержатся 11 уроков, предназначенных для самостоятельной работы студентов с китайскими текстами.
Авторы пособия преследуют цель «переориентировать внимание преподавателей и обучаемых с подлежащного синтаксиса, привычного для носителей европейских языков, на топиково-комментариевый (Т&К) синтаксис, который в большей степени присущ китайскому языку», «попытаться научить обучаемых мыслить и говорить так, как мыслят и говорят носители китайского языка» [Абдрахимов 2017: 7].
Для выполнения упражнений пособия авторы предлагают следующие критерии разграничения топика и комментария:
топик всегда предшествует комментарию;
отделение топика от комментария паузой;
субъективная оценка содержания высказывания. С нашей точки зрения, данное учебное пособие является одним из первых практических материалов, ориентирующих на необходимость ухода от традиционной грамматической системы к топиковому синтаксису при изучении китайского языка. Развитие в данном направлении способствует формированию у студентов правильного понимания типологии китайского языка, что ведет и к пониманию психологии его носителей.
Отметим также, что понятия «топик» и «комментарий» в настоящее время еще не рассматриваются как возможные вспомогательные при освоении «не-топиковых» языков, например, русского и английского. Безусловно, эти языки отличаются от китайского по типологии, но, как показывают выводы сторонников теории речемышления и наше лингвистическое исследование, описанные в предыдущем параграфе, топиковые структуры можно считать особенностью спонтанной разговорной речи и «не-топиковых» языков. Возможно, в перспективе данные идеи также смогут найти практическое применение и в процессе освоения иностранных языков носителями китайского языка: на наш взгляд, такое направление, ориентированное на особенности их психологии, может иметь эффективные результаты.
На данных основаниях в рамках нашего исследования мы провели опрос среди информантов-потенциальных билингвов: студентов 2, 3 и 4 курсов (60 человек), изучающих китайский язык в качестве основного по направлениям подготовки «Лингвистика» и «Востоковедение и африканстика» в ИИЯ МГПУ на кафедре китайского языка в 2016-2018 гг.
Преподавание практического курса китайского языка у этих студентов ведется по учебному пособию под редакцией А.Ф. Кондрашевского «Практический курс китайского языка», «Общественно политический перевод», Ян Цзичжоу «Курс китайского языка». С синтаксической трактовкой топика и комментария информанты знакомы в рамках теоретических курсов «Общая теория перевода» (2 курс), «Теоретическая грамматика» и «Предпереводческий анализ текста» (3 и 4 курсы), «Основы дискурсивной лингвистики» (4 курс), однако в рамках практического курса китайского языка студенты изучают синтаксис с опорой на традиционные понятия европейских грамматик – подлежащее – сказуемое.
При проведении опроса мы ориентировались на определение В.П. Белянина: «Опросник (questionnaire) представляет собой набор некоторых предложений, напечатанных на бумаге или представленных на мониторе компьютера. Информанты, получая опросники, должны прочитать эти предложения и ответить на определённые вопросы. Например, они должны сказать, можно ли говорить так на том или ином языке, или что, по их мнению, значит то или иное выражение (а или б)» [Белянин 2004: 146].
Цель опроса была сформулирована как определение возможной эффективности применения «топиковой» стратегии при освоении иностранных языков. Данная цель была реализована в процессе решения следующих задач:
1. выполнение информантами предложенных заданий;
2. проведение опроса;
3. подведение результатов опроса с возможностью отображения их в форме математического соотношения на диаграммах.
В качестве материала для заданий опроса мы выбрали типичные топиковые предложения из текстов-интервью деятелей культуры, политиков и общественных деятелей на китайском, русском и английском языках (приложение 1,2). При отборе практического материала мы руководствовались принципами, описанными в предыдущем параграфе.
Сам опрос включил в себя следующие структурные компоненты (приложение 4):
1. задания опроса;
2. опросный лист. Непосредственно в задания опроса (приложение 4) были включены предложения из китайского (10 единиц), спонтанной разговорной речи русского (10 единиц) и английского (10 единиц) языков. В каждом из заданий информантам нужно было определить позиции в одних и тех же предложениях бинарных структур «топик – комментарий» и «подлежащее – сказуемое» для конкретного языка.